Бесплатный фрагмент - Всегда один

Пролог

Случайно поймал взглядом странную фигуру — молодой пацан в вырвиглазно оранжевой куртке делает мне какие-то знаки… куда-то показывает. Оглянулся — в нашу сторону, расталкивая окружающих, бегут трое, пара чуть впереди. А самый последний наводит на меня… пистолет! со странным толстым стволом. Не успев толком испугаться, по привычке разбегаюсь и прыгаю! В темноту.

Очнулся, лёжа на полу, голову ломит, во рту песок — господи, да что это такое?! повернуться — всё тело затекло, не выходит. Как-то разминаюсь, колет, колет, пошла! Приподнимаюсь на руках — резкий укус в ногу сзади! В панике дёргаюсь — снова, и ещё! невероятно извернувшись, бросаю безумный взгляд на бедро, сознание услужливо рисует фантастическую тварь, вцепившуюся… но вижу всего лишь небольшой пластиковый… шприц?!

Медленно приходит понимание: да меня ж живьем хотели взять, сонного, как тигра в зоопарке! Судорожно роюсь по карманам — телефон? Где? Время? В голове метеорами проносятся яркие клипы, как разнообразные команды спецназа штурмуют… всё подряд. И только я одинаково в главной роли — мишень ростовая, одна штука! Кое-как выуженный из кармана телефон показал время: 15:07. А день? Какой день сегодня?

В голове натянулась и зазвучала тяжёлым басом струна, цветные пятна прыгнули в глаза и завертели дикий хоровод.

Стоп-стопэ, не годится, так я сейчас без посторонней помощи в мир иной отойду! Дышу глубоко, пытаюсь успокоиться. Вокруг тихо, ничего не происходит, никого нет. Да и хотели бы убивать — сразу бы стреляли боевыми, а с остальным — справимся, так?

«Не впервой!» — с откуда-то взявшимся нахальством подумал я.

Сердце потихоньку настраивается на более-менее ровный ритм, струну отпускают. С деловым настроем открываю глаза. Если день тот же, то с момента моего появления в Москве прошло около часа: мы с Серёгой договаривались на два, да пока отдал ему всё, да пока поговорили — не меньше 30 минут на рынке проваландался. Значит, либо мы с ним встречались… вчера? позавчера? либо я провалялся в отрубе жалких полчаса. Могли эти неизвестные бойцы дозу неправильно рассчитать? Или я всё-таки сутки тут лежу? Кстати, а «тут» — это где, собственно? С трудом отжался на всё ещё непослушных руках, огляделся — это моя московская квартира. Последняя, съемная. Тихо, пусто, похоже, давно не было никого. Плохо, что известен этот адрес буквально всем — и фсбшникам, и СБ Концерна. Нельзя здесь задерживаться. Только вот я пока даже встать толком не могу! Чёрт, знать бы — сколько у меня времени? До прибытия дорогих гостей.

Дата… а я не помню, какое должно быть число! Чёрт, как проверить? И тут меня дёрнуло: идиот, ты же звонил сегодня, договаривались! В телефоне и дата, и время есть! Всё ещё трясущимися руками кое как открыл историю звонков, последний — 3 часа назад, как раз Серёге. Значит, всё случилось сегодня.

Так если разобраться — это, пожалуй, даже хуже: если бы меня ловили вчера, и я провалялся здесь сутки, то можно было бы думать, что всё, не нашли. А вот если прошло только полчаса — это как раз доехать, с мигалками если, без пробок… и эти боевики, вполне возможно, прямо сейчас поднимаются по лестнице! Сердце опять пропустило положенный удар, но я уже готов, и почти сразу взял себя в руки. Дом не взорвут, а в любом другом варианте я точно успею прыгнуть куда подальше.

Но и тянуть не стоит: если это были те же орлы из ФСБ — что им стоит получить полную раскладку телефонных разговоров? С геолокацией вместе? Интересно, с какой точностью отслеживают мобильный звонок? А я ведь не стеснялся, пару раз звонил Серёге прямо отсюда, с городского — идиот! Фен-о-мэн и у-ни-кум! Это только я могу: при таких способностях и возможностях, только и дел, что бегать от всех подряд! Живу на чемоданах, блин…

Странный звук не дал развернуться и пожалеть себя как следует. Я замер в ожидании — что? Откуда? Окно? Встаю — торопиться не надо! — подхожу, сбоку, чтоб не выставляться — вдруг снайпер?! «Да кому ты нужен, дебил!» — одергиваю себя, главным образом, чтоб мозги не вскипели опять. Звук усилился, приблизился — это сирена! Дёрнулся было бежать, но «скорость» — это сейчас не про меня, а пока замедленно разворачивался — успел краем глаза зацепить красный крест на белом борту Газели. Скорая! Ффух! Пронесло!

Если, конечно, фсбшные ликвидаторы не решили меня слегка подлечить — для большей интриги, хехе.

Как-то весь обмякаю, и даже очень хочется сползти по стене на пол, передохнуть. Да и дротик неизвестно с чем вообще-то неплохо бы вытащить уже! Мозг услужливо выплеснул паническую мысль: «Полоний!» — но я только криво усмехнулся: уже отошёл. Хотя, пожалуй, шприц выкидывать не стоит, вдруг получится придумать, где и кого спросить о содержимом, всё же интересно, чем меня пытались взять. И почему не взяли. А может даже скажут — кто. И вообще, надо думать дальше — куда идти и что делать? Серёга-то накрылся, похоже, а больше меня в Москве ничего не держит.

Старательно занимаю голову приземлёнными текущими вопросами, попутно собирая нервы и силы в кулак. Деньги Серёга… — проверяю карманы — отдал! Супер, можно просто залечь дома и отоспаться. А там решим — что, как и куда. С кряхтением привалившись к стене спиной, я постоял, закрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону. Так, всё, готов — поехали!

Адьёс, Москва, теперь надолго.

Окинув взглядом комнату — ничего не забыл? — я слегка напрягся и прыгнул домой. В Нью-Йорк.

Первый тяжёлый удар заставил старую, но всё ещё крепкую деревянную дверь обиженно затрещать пятью минутами позже.

Глава 1. Школа

Чёртову ногу адски крутило всю ночь. Только под утро я кое-как нашёл странную позу, где болело немного меньше, и провалился в тяжёлый нервный сон. Но толком поспать так и не вышло — звонок злым сверлом ввинтился прямо в мозг. Судорожно извернувшись, схватил выскальзывающий из рук телефон — конечно, вверх ногами, кое-как нажал на приём — босс, сразу рычит без всяких нежностей навроде «привет» или «как дела»:

— Что за на, Тумин, ты когда по-человечески работать начнёшь? — ну вот. Ну ведь только позавчера вроде договорились!

— Дмитрий Васильевич, я пока не могу — нога. Я же всё закрыл вчера, из дома!

— Дома — это ты бабушке своей лепить будешь, на! Или выходи нормально на работу — хоть на костылях, хоть в коляске, хоть на каталке — плевать! или — не выходи! — это он что, всерьёз?!

— Я не могу. Мне доктор запрещает, совсем! — Господи, как же жалко это звучит — ну почему всегда у меня так, а?

Неожиданно спокойным тоном босс выплюнул короткое:

— Уволен, на. — и положил трубку.

Чёрт. Только этого не хватало. И так потратился на операцию сверх всякой меры, все резервы подобрал, да ещё и ипотека эта — вот же Танька дура, всё из-за неё: «Мой ребенок не будет жить в съемных квартирах!». Спасибо, блин — ни Таньки, ни ребенка, ни работы — только плохо сломанная нога и ипотека. Надо посчитать — на сколько хватит накоплений? Депозит теперь точно придётся снять раньше срока. Пропали проценты… Хотя — чего уж тут, не до процентов.

Танька-Танька… как же так у нас с тобой вышло-то? Ну ведь вроде бы и к свадьбе шло, и любовь-морковь — настоящая, и жили мы вместе третий год, и квартиру выбрали-купили — всё как ты хотела! Почему, зачем? Чёрт же меня дёрнул согласиться поехать к родственничкам твоим украинским! Всё потому, что сам я сирота — наверное, втайне мечтал обрести семью, чтоб как у всех… А получилось наоборот — один короткий приговор деда: «За москаля не пущу!», — и всё сломалось, одним махом. Как же ты легко перечеркнула два года нашей любви… А я теперь один в ненужной здоровенной двушке. В ипотеку, чёрт её дери. Вдвойне ненужную.

Впрочем, жизнь продолжается — надо вставать. Я неловко повернулся, и в ногу стрельнуло так, что в глазах потемнело, а я с хрипом повалился обратно на кровать. Под голову попалась подушка — закусил с краю, мычу. Ды-ы-шать. Ещё немного, немного… вроде отпускает. Что ж за незадача такая? Да никакой, так если разобраться. Просто не надо с горя нажираться и катать бессмысленно, даже с невысоких подмосковных горок в Яхроме — и не будет никаких незадач. А если я оказался настолько туп, что всё-таки полез — ну так и вот, получите-распишитесь.

Сложный открытый перелом, месиво из костей и мяса, жуткая кровопотеря. В районке, куда меня поначалу притащили ругающиеся инструкторы, вообще приговорили к ампутации! Хорошо хоть для этого медикам потребовалась подпись, меня более-менее привели в сознание и обезболили — а я уж сумел сообразить, что надо бежать отсюда, и упросил парней отвезти меня в Склиф. А оттуда уже переехал в Институт спортивной травмы. Слава богам, ногу удалось спасти, пусть и ценой безжалостно выпотрошенных заначек и кредитки.

Но как было — больше не будет. Спорт для меня теперь закрыт, любой и насовсем. Ненужной стала не только квартира — любимые лыжи не нужны тоже. Кататься я больше не смогу никогда. И машина не нужна — без правой ноги не поездишь даже на автомате. В больнице сидел в очереди на консультацию у профессора, разговорились. Переломы у людей похожие… Говорят, что уверенно пользоваться ногой «почти как здоровый человек» я смогу года через три. Не мариновать же машину эти три года под окном — лучше продать. Не нужна.

Все не нужно.

И я.

И не разберёшь, что больше болит — нога или сердце.

Опять звонок. Трясущимися руками я схватил телефон в надежде, что босс передумал:

— Алло?

Нет, не передумал — это хрюша, Ангелина (что ты, что ты) Сергеевна:

— Александр, когда вам будет удобно подъехать за трудовой и расчетом?

— Не знаю я. Не знаю! Мне вообще вставать почти нельзя, как вы не понимаете все! — я был настолько взвинчен, что уже почти сорвался на крик.

— Мне ничего понимать не нужно: если человек болеет — он предоставляет больничный лист. У вас есть? — Хеля (как мы её зовем за глаза) откровенно издевалась — как будто не в курсе!

— Вы же знаете, я лечусь в платной, там больничных не дают.

— Александр, я руководствуюсь законодательством Российской Федерации. И вам того же советую, — было прямо физически слышно, как эта силиконовая кукла любуется собой. Зеркало у нее перед носом, что ли? Специально в холл пошла звонить — насладиться? Стерва. Никогда её не любил. Впрочем — у нас её никто не любит. Кроме босса, и то — когда ему жена не даёт, хе-хе.

Телефон полетел на кровать — вот и всё, закончен этот этап моей карьеры. Карьеры, ха! Обнять и плакать. И то ещё надо подумать — как-то босс подозрительно быстро успокоился! Не может он мне нагадить? С другой стороны — ну я ведь давно хотел все поменять, и работу, и специальность, и город. И страну, м? Все равно ни черта у меня тут не выходит, если честно. Очень подходящий момент, кстати. Тогда на мнение босса мне будет плевать с высокой башни.

Впрочем, сейчас это неважно — всё равно я никуда пойти не могу. И доктор не велит, и нога чисто физически не позволит — тут лежа уснуть-то не всегда получается, куда там по вакансиям бегать! Остается только проедать нажитое непосильным трудом. И надеяться, что нога будет заживать хотя бы по «средне-пессимистичному прогнозу»… И ведь даже позвонить некому, поплакать в жилетку. Вот как-то так у меня выходит нехорошо — ни родни, ни друзей. Один я.

Всегда один.

Так, стоп. Что-то я увлекся. Хватит себя жалеть — надо бы и поработать! Доктор сказал — «дозированная физическая нагрузка» и «пробовать вставать самостоятельно», вот и будьте любезны, Александр Иванович. Я поднялся, на этот раз — с преувеличенной осторожностью. Взял костыль, сделал шаг, другой, третий — пока все по плану. Кухня почти рядом — ура, кофе!

Но — я ведь не могу, чтоб всё ровно, да? Босая нога предательски скользнула на непонятно откуда взявшейся луже. Я попытался оттолкнуться — левой ногой от пола, руками — от воздуха, заранее зажмурился, готовясь к всепожирающей боли в сломанной правой, судорожно, со свистом, вдохнул и… ткнулся лбом в обтянутую кожей входную дверь. Не веря в такое своё счастье, с минуту постоял, вжимаясь в проем всем телом, пытаясь найти столь нужную сейчас уверенность, поддержку и опору.

Уф, отпускает. Вроде. Я осторожно развернулся, держась обеими руками за косяк — костыль в процессе куда-то улетел. Окинул взглядом коридор и… медленно сполз по двери на пол. У входа на кухню на полированном гранитном полу блестела приличная лужа. Было хорошо видно, где я в неё вляпался. А дальше — минимум 4 метра сухого чистого пола. Без единого следа.

Я — мастер спорта по прыжкам в длину среди женщин. А среди инвалидов вообще чемпион мира. И вот теперь-то это уже не просто слова.

Приехали.

— *-*-

Я сидел на кухне, грелся, обхватив ладонями порядочную кружку с кофе. Руки все ещё тряслись, так что, пришлось порядком навалиться на стол, чтоб не расплескать, хотя так сидеть мне неудобно. Вот опять в моей жизни мелькнула эта странная штука, для которой у меня есть даже специальное, моё собственное, тайное слово — «мысысыжи». Это аббревиатура, мастер спорта среди женщин, но я много раз слышал её именно в таком варианте. Много… Гораздо чаще, чем сталкивался с источником. С причиной появления термина, так сказать. Сегодняшний прыжок — хороший пример, я опять сделал то, чего сделать не могу. По логике. Хоть как смотри — должен был я навернуться с грохотом и валяться там, в этой луже, корчась от боли в ноге, которой уже много месяцев и качнуть-то больно. Там и нормальный двуногий бы не устоял — утром, сонный, все мысли только о кофе — кто ждет такой сюрприз? Кто может быть готов? А уж тем более — такому калеке, как я сейчас, не с чего было так прыгать, это вообще за гранью моих возможностей.

Мне опять повезло.

Звонок. Слава богу, на этот раз — в дверь, а то я этого телефона уже боюсь. Ну кто опять? А, доктор. Это ничего, хоть я его и ждал после обеда. И никакой еды мне в этот раз не принес, блин.

— Здравствуйте, Яков Ааронович.

— Привет, прыгун! — когда-то в самом начале моего лечения в Институте спортивной травмы я, волнуясь «вдруг не возьмут», постоянно подчеркивал своё «спортивное» прошлое. И всем рассказывал, что я прыгал в длину, козыряя своим неподтвержденным МС. По факту, это оказалось никому не нужным, спортсмен ты или нет — им совершенно все равно, лишь бы деньги платил, но кличка прилипла. Ну да ладно, все лучше, чем другие мои прозвища, мда.

— Как здоровье? — каждый раз одно и то же. Не выросла нога, не выросла!

— Здоровье поправляется. Но очень медленно, — не то, чтоб я предъявлял претензию — надавить на него мне нечем, но показать тень недовольства все же нужно — я и правда считаю, что за такие деньги можно было бы поднимать меня и побыстрее… тем более, что теперь под рукой имеется факт конкретного ущерба: уволили, как-никак.

— Ну а как ты хотел? По протоколу вообще резать надо было, не дожидаясь перитонитов, — шутник, блин.

— Да я все понимаю, но хочется хоть как-то хоть что-то уже мочь — всё-таки, больше полугода! А мне даже в магазин выйти нельзя, не говоря уже про работу, — я начал понемногу развивать тему. Но докторов так просто не возьмешь, они ребята опытные и толстокожие:

— В магазин? У тебя что — в магазин некому сходить? — удивленный такой. Как будто никогда с таким не сталкивался! И сам мне еду не приносил. Но не сегодня.

— Ну не так, чтоб совсем некому, — сказал я, — но неудобно постоянно соседей напрягать. Да и могут они далеко не всегда. Лучше бы я сам! Хотя бы вниз спускаться, у меня прямо в соседнем доме есть магазин, не дворец капиталистической торговли, конечно, но мне бы хватило.

— Нет, вот самому — это пока точно не стоит. Посиди еще, месяц, не меньше, — я обреченно вздохнул. — А почему соседи? Есть ведь волонтеры, в управе — ты что, не связывался с ними? Я точно знаю, что при выписке в пакет документов обязательно кладут листок с информацией — там и телефоны есть обычно, ты не смотрел? Все мои пациенты пользуются вовсю.

Вот это новость. Волонтеры какие-то…

— Нет, не видел. Я вообще тот пакет не открывал, вы ж мне все важное продублировали электронно, — опять я оправдываюсь на ровном месте, черт…

— Ну вот и посмотри. Это решает массу проблем, точно тебе говорю. Ну все, давай, как обычно, делай раз: садимся, мячик катаем, руки вверх! Не тормози, тренировка сама себя не проведет! — доктор почему-то довольно резко сменил тему.

Но подумать про это как следует я не успел — не пряниками меня тут кормят, к сожалению…

Через час шума, суеты и — что уж тут играть словами — мучений, я с облегчением закрыл за доктором дверь. Отстрадал. всё-таки, пока особенных результатов лечения я не вижу, зато лечиться — больно… очень. Но выбора нет, попал в колесо — бегу. Надо бы пожрать — чтоб отвлечься, только вот выбор у меня откровенно невелик, честно говоря. А ведь было что-то про это… точно, документы! Пакет, пакет… Я и не открывал его — что там интересного? Нет, если пойти на реабилитацию в поликлинику, то он очень даже нужен. Но я же ведь уже не пошел, работаю с лечащим частным порядком, так сказать. Как-то вот нет у меня уверенности, что в поликлинике смогут чего-то там реабилитировать. Кое-как дополз в спальню — вроде никуда не убирал, должен быть в так до сих пор и не разобранной сумке, с которой приехал из клиники… Как ни странно, папка с документами нашлась сразу — в боковом кармане. Я достал бумаги, много, разные, не то, не то, вот! Точно, оно. И даже район мой — вот же заботливые, любой сервис за ваши денежки! Кто-то в клинике не поленился выяснить, к какой управе относится мой адрес. Молодцы, ничего не скажешь.

Позвонил. На удивление — трубку взяли сразу, на той стороне — женщина, голос очень располагающий:

— Вы лучше мне расскажите, что у вас случилось, а я уж сама прикину, чем мы можем вам помочь, — о как! Ну ладно, мне нетрудно. И торопиться теперь совершенно некуда — работы-то нет больше. Трудно привыкнуть пока.

— Сломал ногу. Очень плохо, очень сложный открытый перелом, сначала даже ампутировать хотели, — я переждал оханье в трубке, даже вроде бы непоказное, на первый взгляд, — но повезло найти больницу, где согласились сделать операцию. Ногу спасли, но до выздоровления далеко, выходить на улицу доктора запрещают. Даже в больнице не показываюсь — они ко мне на дом приезжают, сами, только нечасто, два раза в неделю. А кушать-то хочется каждый день!

— Ох, ну как же вы так! А что родственники — не могут помочь? — тут я напрягся — это она меня слить хочет, не иначе? Лишь бы не работать?

— Нет родственников. Сирота я, — ответил сухо, готовый к завершению разговора. Но — ошибся.

— Ой, да как же так? Да как же вы живете-то тогда? Вам же ни поесть, ни мусор вынести, как же вы продержались — сколько вы говорите, полгода? Мы все сделаем! — ух ты, точно все? — Я прямо сейчас к вам пришлю замечательную женщину, Леночку, она у нас лучше всех справляется с бытовыми вопросами, все-все-все вам наладит и поможет! Диктуйте адрес, я записываю!

«Замечательную» Леночку обещали через час. Ну и ладно. С грехом пополам осмотрел комнату — что у меня тут, нигде трусы-носки не раскиданы? Неохота позориться перед «замечательной». Да и перед обычной тоже — не приучен я, в старых традициях воспитан, хочется надеяться, по крайней мере. Выполз в коридор, заглянул в ванную, кухню — вроде более-менее. А больше я и не хожу никуда. По хорошему — надо, конечно сделать «самостоятельный» комплекс, прописанный доктором. Это минут на 30 — вполне можно успеть, конечно… но как неохота, кто бы знал! Быстро и вовремя нашлась отмазка: я сегодня с утра уже получил встряску, и физическую, и психологическую, надо перекурить. Прийти в себя.

Вернулся на кухню. Кофе остыл, но не пропадать же добру. Сижу, жду.

Прийти в себя? С этим, прямо говоря, не очень. А вот уйти в себя — это мы запросто…

— *-*-

День сегодня какой-то суматошный. Май, как-никак — силы уже на исходе, срочно требуются каникулы. Я из последних сил брел к выходу из школы, в голове — звон и тягучие обрывки мыслей. 7 уроков сегодня… да ещё химия последним. Зачем она нам вообще нужна, а? Ну не химик я! Дали бы что-то простенькое, базовые какие-то вещи, навроде «Менделеев — руль форева» или «кислоту пить нельзя!», чтоб не совсем дубом быть — и ладно. Ну даже пусть неорганическая, это ещё как-то можно понять и осмыслить. Но не запомнить, нет — все это по-любому вылетит из головы ещё до окончания школы.

А уж органика — это и вовсе за гранью разумного. Вот есть у нас Петро — он фанат, сейчас наверняка забурился в лабораторию и что-то там с училкой обсуждает. Скоро опять на олимпиады поедет, он у нас чемпион, пусть и местного-областного уровня, но в нашей школе и таких — пара человек, не больше. Вот и пусть бы химичка тратила своё ценное время на него! А мы бы что-то класса из 7 повторили — никто ведь наверняка ничего не помнит уже. Но нет: на уроке учитель хлебает горе полной ложкой, пытаясь хоть как-то расшевелить 30 обалдевших к концу дня школьников, тупо пялящихся на неё пустыми глазами, а реально кого-то учить приходится к вечеру ближе. Мда.

Тут меня довольно грубо остановили, хватая сзади за ворот.

— Шурочка! Наша спортивная гордость! — Это Лысый, местный школьный хулиган, старше меня на год. И с ним ещё двое.

— И тебе привет, — как бы мне ни хотелось со всей дури заехать ему по зубам — да с ноги! — шансов у меня никаких, проверено неоднократно. И Лысый отлично знал, обо всём: и о моём желании «с ноги», и о том, что шансов нет. И его это здорово забавляло, всегда:

— Ух ты какая злая чемпионка! Что-то не так? Двойку поставили? Кто обидел Шурочку? — тут он резко стал серьёзным. — Давай быстрее, Альба ждёт.

Альба — это самый главный в школе. Хулиган? Нет, сам он никогда ничего такого не делал. Он — лидер группы «верхних», почему они так назывались — бог весть, там было полно тех, кому до старших классов ещё далеко. Группировка была большая, почти в каждом классе «учились» представители. И они правили школой куда вернее, чем учителя или директор. Точнее — правил Альба, через своих подручных. Вот они-то никогда не стеснялись, если надо дать кому-то в глаз или сорвать урок.

А этот конкретный Лысый занимал должность главного боевика, его чаще всего выставляли «верхние», если понадобилось привести кого-то к покорности. Что интересно — он вовсе не был лысым, почему его так прозвали — неизвестно. Хотя, лично мне всегда было интереснее другое — почему он соглашался со своим положением в банде? Ведь его-то Альба всячески унижал самым первым. И это я попадался им раз в неделю, а Лысый терпел альбины издевки каждый день! Нет, там все старшие чморили младших — будьте-нате, а Альба вообще ценил своих клевретов не выше мусора под ногами. Но то, что так же страдал конкретно этот монстр было очень странно, потому как любой пацан в нашей школе знал, что Лысый Альбы намного сильнее. И физически, и головой, и как боец. Он вообще был самым сильным в городе, ну — из тех, кто вообще дрался, после дискотеки, например, и совсем не обязательно среди школьников. У него была натуральная мания — устроить драку с теми, «кто слишком много о себе думает». И вбить их в асфальт, без вариантов, даже один против троих. Мда. Случалось мне получить от него, случалось… так что, спорить — не вариант. Я мог только прикинуться непонимающим:

— Что-то произошло?

— Тебе какая разница? Альба сказал — ты идешь, — Лысый никогда даже не пытался играть в дипломатию.

— Шевелись! — толчок в спину сзади — это уже другая Альбина шестёрка, Травник. Он один, наверное, там такой, кого называют просто по фамилии. И как только успел уже за спину зайти?

Делать нечего, я поплелся под конвоем во двор.

Во дворе обнаружилась вполне знакомая картина: на бревне сидел Альба, вокруг — кучка «верхних», человек 10, чуть подальше — несколько пацанов в спортивной форме выполняли какие-то упражнения.

Особо знакомых вроде не видно… интересно — это такие же бедолаги, как я, или просто дети просто тренируются? Впрочем, у меня сейчас свои проблемы.

— Какие люди! — само радушие, ага.

— Мастер спорта среди женщин! Или даже рекордсмен — среди инвалидов! — «верхние» заученно заржали. Неужели им не надоело, вот просто интересно? Даже я был свободнее, чем эти «хулиганы» — мог себе позволить не улыбаться. Всё равно ничего не изменится.

Тут надо объяснить. За два года до того я отличился на физкультуре: прыгнул за 5 метров в длину. Надо отметить, что чемпионом я никогда не был, нигде и ни в чем. Нет, в классе я не последний, даже пятерки в четверти мне ставили привычно, но и выдающегося тоже ничего. Никаких особенных мышц, никаких особенных достижений. А тут вот как-то раз — и прыгнулось. Как потянул меня кто-то! Учитель не поверил и предложил повторить — я повторил. И ещё. Где-то с четвертой-пятой попытки результат получилось улучшить. Я улетел гораздо дальше, чем любой в нашем классе. И даже — как выяснилось чуть позже — в школе. В тот момент я был просто незамутнённо рад.

Но, боги, как же я об этом потом пожалел!

Меня включили в сборную школы по легкой атлетике. Бегал я так себе, остальное тоже без рекордов, но вот длина — это было мое. И на первых же соревнованиях я что-то там выиграл. И даже гордился этим, как должное принимая поздравления и тайные шушуканья за спиной. Млел в лучах славы, буквально. Жаль — недолго.

Уж не помню, с чего вдруг всю школу выстроили на линейку — праздник какой-то, наверное. Ранняя осень, солнце, жарко, как обычно — много всякой нудной мути… Но выступление физрука вся наша школа запомнила накрепко! А я — и подавно.

— Сборная школы отлично выступила на межшкольных… впервые за многие годы…

Дальше, как положено, фигня всякая, но вот финал просто убил:

— Молодец, Тумин! Отличный результат! Мастер спорта среди женщин! А среди инвалидов — и вовсе рекорд мира!

Толпа замерла. Стало слышно, как на соседней улице ругаются какие-то тетки, а высоко в небе поет беззаботная птица. А потом все рухнуло. Все — и дети, и учителя, и родители, и праздные зеваки скрючились в приступе судорожного хохота. Некоторые младшеклассники в прямом смысле слова упали на землю. Где-то там же, на пыльном асфальте, валялась отныне и моя жизнь.

Стоит ли говорить, что это вот «мастер спорта среди женщин» осталось со мной до последнего дня в этой школе? И ладно бы просто дразнили — все получилось хуже. На меня обратили внимание «верхние», точнее — сам Альба. Формально это называлось «тренировки», официально провозглашенная цель — «сделать Шурочку мастером спорта среди мужчин». Да, меня зовут Александр, Саша. Сам я себя обычно рекомендовал Алексом, по школьно-киношной моде. Но «верхние» всегда звали Шурой, а когда хотели особенно поиздеваться — в женском роде, да. И «тренировки» эти — никакие не тренировки, конечно… Просто меня заставляли прыгать. Пока не покажу результат МС среди мужчин. Ясно же, что шансов у меня не было никаких? Вот я и прыгал куда бог пошлет, а потом неизбежно получал «мотивирующее воздействие» — шнурком, скакалкой или розгой из росшей неподалеку ивы. Альба придумал целую систему — сколько ударов я должен получить за каждое изменение результата с предыдущей тренировки. Ну, а его шестерки постоянно конкурировали за «исполнение наказания» — конечно, не только моего, но и всех прочих, у них было своё «соревнование», так что, легко отделаться было нечего и мечтать.

Я пытался жаловаться матери, классной, физруку, даже к директору как-то раз подошел. Все бесполезно. Мама вообще сказала: «А ты как хотел? Учись быть мужчиной!». Физрук поржал — радуйся, мол, дополнительная тренировка бесплатно!

Самое обидное — что сразу же после начала «тренировок» мои дальние прыжки как отрезало. Я мог пыжиться как угодно, но летел не дальше самого обычного нетренированного школьника, каким и был, собственно. Первое время меня ещё пытались возить на соревнования, но после нескольких провалов я в отчаянии устроил забастовку. Случился форменный скандал, меня сначала пугали всеми карами небесными, потом стали уговаривать, потом стыдить. Что интересно — как-то решить вопрос с «верхними» никто даже не попытался. Я стоял на своем, пропустил сначала весну, потом осенний сезон, а потом результаты у конкурентов как-то улучшились, у них в сборных были настоящие спортсмены — не то, что мы, и всем стало понятно, что мои победы уже вовсе не гарантированы. Так все и сплыло потихоньку.

Но не мои «тренировки» с Альбой.

И вот стою я, смотрю на этот всеобщий смех, и думаю в очередной раз: ну ладно — эти все шакалы, но что тут забыл Лысый? Ну он же, наверное, может их всех забить на мясо, прямо сейчас, скопом? Что его заставляет мерзко так подхихикивать на повторяемую второй год одну и ту же… шутку? Да нет, какая это, к чертям шутка — это и в первый-то раз не особо смешно было, а уж потом… Хотя, возможно, я — слишком заинтересованное лицо, и просто не могу оценивать это все непредвзято. Но в любом случае — не понимаю, зачем ему это. Не раз я видел, как Альба примитивным пинком по заднице отправляет его делать что-то не самое приятное — стрелять сигареты у прохожих, например. И Лысый каждый раз идет. Отряхивается по дороге, но идет! Однажды Альбе не понравилась принесенная сигарета — так он залепил Лысому пощечину. При всех! Даже я это видел — и мне было приятно, признаю. Не возражал бы увидеть повтор, кстати, прямо сейчас. Если уж не могу сам — «с ноги»…

И вообще — как мне это все надоело, кто бы знал, а? Что-то внутри поднимается, огромное, темное, голова тяжелеет, в глазах муть. Неужели я никогда с этим не развяжусь?! Учиться ещё два года — и ещё два года терпеть?!

Тут Альба повернулся ко мне и сказал будничным тоном:

— Ну, что стоишь? До сих пор не выучил регламент тренировки? — стая опять с готовностью захихикала.

— На позицию!

Какая, к дьяволу, позиция — у нас тут что, Лужники? Тут без всяких позиций с любого места можно разбегаться да прыгать… Кстати, прыжковая яма с песком у нас длиной 7 метров. Для выполнения норматива МС я должен её перепрыгнуть, и прилично.

Что-то я сегодня совсем не в себе. И Лысому слишком явно показал своё недовольство, и Альбе вот сейчас хочется хотя бы нагрубить — но зато так хочется, что прямо не могу терпеть! Просто не могу сдерживаться — и все тут! И чтоб не сорваться, я начал разбег прямо от бревна. Мне придется заложить порядочный вираж, но я очень хотел побыстрее убраться от банды, чтоб, не дай бог, не высказать им все, что бурлило внутри.

Выхожу на прямую, чуть придержать правую, еще, целимся, планка, вся, вся кипящая ненависть в толчок — пошел! И — впервые за пару лет — я опять поймал то самое чувство, что и в первый свой нечаянный дальний прыжок. Чувство полета. Чувство помощи. Чувство, когда меня тянет что-то, подталкивает, подбадривает. Смешно говорить, но я даже успокоился, когда летел — за доли секунды! И кое-что понял. Даже не так — многое понял. В частности — то, что кто угодно может делать со мной что угодно, но больше я вот тут вот так «тренироваться» не буду. Никогда.

Я нисколько не удивился, когда по ногам со скрежетом ударила гарь беговой дорожки — яму я перепрыгнул. И никто меня даже не окликнул, когда я, не задерживаясь и не оглядываясь, просто ушел со стадиона.

Глава 2. После школы

Волонтерка из управы пришла тик-в тик как обещано — ровно через час. Я даже напрягся немного — с чего бы такая пунктуальность? Не запросили бы с меня денег… Женщину на вид лет сорока у меня язык не повернулся назвать Леночкой, потому после обмена приветствиями я спросил:

— Меня зовут Алекс, а вас? — и, не поддержав её развеселое: «Все Леночкой зовут!», предложил:

— Елена, можно?

На что она мне жизнерадостно заявила:

— Да не проблема! Проблема — вот! — показала на мою ногу и засмеялась. Даже я улыбнулся, хотя вообще-то не склонен относиться к своей боли-боли последних месяцев так легко.

— Где-то можем присесть — набросать списочек того, что вам нужно сделать, но сами вы пока не можете, Алекс?

Я приглашающе махнул рукой в сторону кухни, но тут же предупредил:

— Тут вот осторожнее, откуда-то лужа появилась с утра, — показывая пальцем на место своей утренней почти-аварии.

— Лужа? Появилась? Так не бывает… — Леночка стала озираться, потом обогнула меня и заглянула в ванную, зашла в кухню, судя по звукам — уже полезла в какой-то шкаф… Я за ней, понятное дело, угнаться не мог — нога. К моменту как я доковылял до кухни, Елена уже шла мне навстречу, красная и встрепанная:

— У вас вроде бы везде сухо. А вот потолок мне не нравится! Лестница есть в хозяйстве?

— Откуда, — горестно вопросил я, — только заселились в новострой, как я ногу сломал. Ничего толком ещё купить не успели.

— Ну и ладно, я со стула тогда. Возьму в комнате, там я видела деревянный, он поустойчивей, — метеор умчался в спальню, я же прошел на кухню, собрался сесть к столу, но спохватился и громко крикнул в дверной проем:

— Кофе?

— Черный! Без сахара! Кружку! Побольше! — она мне уже нравится, черт побери!

Пока я ковырялся с кофемашиной, из коридора понеслась очередь отрывистых докладов:

— Так! Вас заливают! Сверху! И, возможно, вода и сейчас ещё течет у них! Я пойду! Постучусь к ним! Что там происходит!

— А кофе? — спросил я негромко, риторически, себе под нос. Но она неожиданно ответила, заглядывая в кухню, уже нормальным тоном:

— А кофе потом! А то сейчас как хлынет! — и скрылась.

Хлопнула дверь.

Однако, функционировать на такой скорости я не могу — банально отказывает мозг после бессонной ночи. Присаживаюсь к столу с кружкой кофе, вторую ставлю напротив и отодвигаю всю эту дурную суматоху в сторону.

— *-*-

На удивление, мой взбрык на стадионе никаких последствий не имел. Вообще. Больше того — никогда после того майского дня я не разговаривал ни с кем из «верхних», а Альбу — так и вовсе не видел даже ни разу. У меня, конечно, хватало забот и без них — экзамены, выбор техникума в Екатеринбурге — я категорически отказался идти в 10 класс, ругань с мамой и учителями по этому поводу, но все равно, иногда я не без содрогания вспоминал былое. И думал: а что, если сегодня меня опять остановит Лысый?

Но — никто и ничего.

А потом я реально встретил Лысого в коридоре, но даже сам удивился тому, насколько мало внимания на него обратил. Я как-то его и узнал не сразу, точнее, не узнал, а сообразил, что это он, уже пройдя мимо. И обмер внутри — что будет? Но ничего не произошло, никто меня не окликнул, расстояние между нами росло с каждым моим шагом. Я в тот момент был озабочен предстоящей консультацией по геометрии, так что быстро выкинул этот эпизод из головы.

Тем не менее, первым, что я произнес — вслух! — сойдя с поезда в Екатеринбурге, было жизнеутверждающее: «Окончательно хрен вам всем, сволочи!». Правда, не вру.

Поначалу я не раз думал — может, и не обязательно было так резко уезжать? Все рвать, ломать? Ссориться с мамой? Ведь вполне возможно, что все наладилось бы и так. Учился бы себе в школе спокойно, как все, жил дома ещё два года… Но потом, освоившись в новой для себя среде техникума, я понял, что буквально оцепенел в своей старой школе, не развивался, не двигался вперед, ничего не хотел, только бегал от «верхних» — тоже мне, достижение. Учеба в технаре показалась глотком воздуха, хотя я её трезво оцениваю — конечно, ничему уж такому сакральному нас там не учили, и почти ничем из выученного я так никогда и не воспользовался. И диплом — даже не помню, где он лежит, ни разу не доставал. Тогда я ситуацию «отпустил», буквально силой заставив себя выкинуть это все из головы. Постановил считать решение верным, как-то так.

«А сейчас?» — задаю себе вопрос. Особо размышлять неохота. Но, пожалуй, и теперь, через годы, я рад, что уехал тогда. Думаю, рано или поздно, столкнуться с «верхними» пришлось бы, а я — надо честно признать — совсем не боец. И то, что тогда, в момент своего последнего «тренировочного» прыжка, я был готов весь мир зубами рвать, бойцом меня все равно не сделало — уверен, я бы сел на задницу от первого же удара Лысого… Вот он был — боец. Даже интересно — где теперь? А ещё интереснее шкурное: неужели я так и сдохну этой тварью дрожащей? Надоело…

От «верхних» я сбежал за тысячу кэмэ, казалось бы — все позади, но боязнь прыжков у меня осталась на всю жизнь. Ух, как я юлил на физкультуре и в техникуме, и — позже — в институте! Специально прыгал чуть ли не с места, вверх, нарушал все мыслимые и немыслимые правила! Выглядел натуральным необучаемым идиотом, так если вспомнить. И очень боялся, что физкультурник меня спалит. Но все равно — несколько раз у меня случайно выходил прыжок по типу сегодняшнего, правда, к счастью, не очень далекий — метра на 4. Хотя разбегался и прыгал я с прицелом на два, от силы. Хорошо, что, на самом деле, всем на это было глубоко наплевать — ни разу никто внимания не обратил. Почему я продолжал бояться — сам не знаю.

Хуже всего получилось с мамой. Мы с ней здорово поссорились тогда, ещё в школе. Она не смогла согласиться с моим решением уйти из школы и вообще уехать из города. Больше того, у нее не получилось даже совладать с эмоциями — хоть как-нибудь, дошло до того, что я перед экзаменами ночевал у одноклассника на даче! Потому, что мама не давала мне не только готовиться, но даже спать своими постоянными попытками «поговорить», на деле сразу переходящими в истерики. Но я все же сделал по-своему и уехал. Потом мне, конечно, надо было — и наверняка можно было! — помириться, но для этого пришлось бы часто приезжать, общаться, жить как раньше — дома. А приезжать я не мог и не хотел — меня просто выворачивало там, от всех воспоминаний, от атмосферы, от знакомых с дурацкими «Ну как там, у вас?»…

В итоге, за 4 года учебы в техникуме, домой я съездил только дважды. И если первые — короткие — каникулы я досидел до конца, то летом не вытерпел и недели. Хуже всего были люди! Все вели себя как-то странно, но больше всех меня достали мамины подруги. Мама почему-то считала, что я очень хочу с ними общаться. Ну, или они очень хотели общаться со мной. Или она хотела меня зачем-то им показать… Теперь не спросишь. Сейчас-то я понимаю, что они были просто дуры набитые, но тогда мне казалось, что они делают все, чтобы меня унизить, посмеяться надо мной своим сплоченным коллективом, или просто сознательно меня провоцируют, выводят из себя. И они же домой к нам приходили — куда мне было деваться? Пару раз я, психанув, уходил в никуда на улицу, хлопая дверью… А на третий пошел на вокзал и купил билет, взял ближайший, на вечерний поезд. Домой пришел, внутренне готовый к скандалу, но мама восприняла новость как-то отстраненно, просто сидела на кухне и смотрела телевизор, пока я собирался. Теперь-то я, возможно, лучше понимаю, какая буря ворочалась у нее внутри, но тогда я даже обиделся: подспудно всё-таки рассчитывал, что меня будут уговаривать, возможно — извиняться, что-то обещать, как-то идти навстречу, а вместо этого — полный игнор!

Больше я на родине не появлялся, каждый раз находя повод — то «завалил сессию, буду готовиться и пересдавать», то «распределили на практику», то «нашел подработку». К тому же, подработка действительно нашлась, времени было мало, я здорово уставал, не высыпался, и как-то быстро привык рассчитывать только на себя. Даже звонки, еженедельные поначалу, потихонечку сползли на скучно-дежурные поздравления с праздниками. Оправдание так себе, но могу сказать, что и мама не проявляла какого-то явного рвения что-то изменить — не раз и не два в ответ на моё «Как дела?» я слышал короткое: «Нормально. Все, пока, мне бежать надо.».

После третьего курса мы с парнями из технаря и знакомыми девчонками устроили сплав по реке. Родичи одного из сокурсников держали что-то вроде небольшой турбазы на Чусовой — домики, кемпинг, лодки в аренду и все такое. Вот мы и заехали туда небольшой смешанной компанией — сплав на паре надувнушек, рыбалка, палатки попарно, костер вечером, романтик… Все лето было впереди, мы никуда не спешили — стояли в понравившемся месте по нескольку дней, а когда доплыли до Камы — так и вовсе остановились в кемпинге на неделю, наслаждаясь тем, что не нужно ничего делать, ни о чем заботиться, и никто не стоит над душой. Все было просто прекрасно! В Бург я вернулся в отличнейшем настроении, и погода была изумительная — солнце, тепло, зелень, начало лета… Вот только первое, что я услышал от комендантши, вернувшись в общагу — «твоя мама умерла». Ни один из нас мобильных телефонов тогда не имел, да и не взял бы никто такую дорогую в те годы вещь на реку, в дикий темный лес…

Перед тем, как купить билет на поезд, позвонил наугад маминой подруге по номеру, найденному в старом блокноте, она мне и сказала, что все, я опоздал, уже похоронили. Мама, оказывается, всерьёз заболела ещё зимой и оставила вот той своей компании деньги, «гробовые». Их не хватило, но профком вошел в положение, закрыл недостающее из своей кассы. Так что, спешить мне уже некуда. Квартира у нас была заводская, служебная, дач-машин сроду не водилось… Короче, наследства — минимум: какие-то старые фотографии, немного документов, мамина одежда да советская разномастная мебель. Несмотря на общую пришибленность, я уловил в голосе некую выжидательность, секунд тридцать посоображал, потом спросил:

— У вас есть какие-то идеи, что со всем этим делать?

Трубка оживилась:

— Ну, я могла бы забрать все, что тебе не нужно, и потихоньку продать. Только заранее говорю: у нас тут народ небогатый — не Бург всё-таки, на много не рассчитывай. А документы и фото могу посылкой отправить или передать проводником, как скажешь. Деньги потом перешлю телеграфом, что там получится.

— Ничего не надо, забирайте и делайте все, что, — собирался сказать «хотите», но сообразил, что это вроде как невежливо, — сможете. Если выручите что-то, и будет возможность раздать какие-то долги — хорошо, нет — значит, нет, — и сам поразился тому, насколько глухо говорю.

— Да-да, конечно, я все сделаю! — и молчит.

Я тоже молчу. Потом дошло:

— И спасибо вам большое за всю помощь. Что все организовали там… Неудачно вышло, не представляю как я… там… лежала бы она… спасибо, в общем.

Трубка издала отчетливый всхлип:

— Да как же, Сашенька, мы же с Леной… всю жизнь… как вот так получилось у вас… и у нее… — тут в глазах потемнело, и я по стенке сполз на грязный замусоренный пол переговорной кабинки. Когда в голове прояснилось — тишина в трубке была уже мертва, деньги кончились. Перезвонить? Не так-то это просто — надо идти, заказывать заново… Да и какой смысл? Все сказано, все уже произошло, все отрезано. Больше никогда.

Уже потом я подумал, что мама наверняка ждала, что хоть в этот раз я приеду на каникулы, тогда она скажет про свою болезнь, попрощается, что ли… Но мне в то время уже и в голову не приходило думать про такое, дом и родной город казались чем-то настолько далеким, что я точно не поехал бы туда без серьёзной нужды. Как вот оно так вышло у нас, что мы не могли даже поговорить, даже о таких вещах, даже о смерти? Что-то в нашей семье было сломано. Не потому ли, что в ней никогда не было отца? Теперь я иногда думаю про это, пытаюсь примерить на себя — как бы я поступил в той ситуации на месте мамы? И мне кажется — что надо было говорить. Всем. Маме — в первую очередь, но и мне, конечно, тоже. А вот тогда мне казалось, что все в порядке, примерно так и должно быть. И домой я не ездил просто так. Вроде бы без явных причин.

А уж сейчас — тем более, совершенно не представляю, зачем бы я туда потащился. Год назад мы с Танькой думали, куда поехать в короткий отпуск. Я предложил было показать ей «места боевой славы», но она, только услышав называние города, как-то странно вздрогнула и даже обсуждать эту идею отказалась наотрез.

Тогда я этому особенного значения не придал — у меня все было хорошо, я был опьянен любовью и совершенно уверен в завтрашнем дне. Я ещё не знал, что буквально через несколько дней встречусь с Танькиным дедом, после чего моя жизнь снова рухнет.

Этак у меня комплекс образуется — боязнь родного города… как выздоровею — надо бы смотаться туда, просто так, без повода. Чтобы не.

— *-*-

Хлопнула входная дверь — ураган влетел на кухню, параллельно говоря с кем-то по телефону:

— … ты только не откладывай, Мишенька, сразу, а то они тут весь подъезд зальют! Там такой хозяин — ну, тупой, прости, госсподи! Да, сорвало, он подмотал, но течет все равно сильно! Ну — он ведро подставил, но явно забывает выливать, я же вижу, уже к соседям протекло даже… Да, прямо сейчас надо. Спасибо, Мишенька, я ТаньСергеевне отзвонюсь обязательно! — сунула телефон в карман, посмотрела на стол, зацепилась глазами за вторую кружку с кофе:

— Это мне? — я кивнул. — Спасибо! Какая собачка симпатичная! — тычет пальцем в рельефную картинку на фаянсе.

Ага, собачка. Танькина любимая кружка, она вообще по собакам умирала. Надо бы её выкинуть уже. Их. Кружку в мусор, Таньку из головы.

Возвращая меня к реальности, Леночка шумно подсела к столу напротив меня, хватанула разом не меньше трети своего кофе, выудила откуда-то немаленький потрепанный блокнот, а дальше я буквально потерялся в вихре её активности. Помню только, что я умудрился спрогнозировать все свои покупки чуть ли не на месяц вперед, выдал денег на продукты, стопку неоплаченных квитанций на коммуналку и деньги ещё за это, согласовал визит какой-то Гульнары («Замечательная женщина, очень работящая! И лишнего не возьмет!»), чтобы в кои-то веки убраться-помыть-постирать, что-то еще… не помню. Надо было Леночке этой намекнуть, что для полного эффекта она могла бы выдавать протокол встречи, что обсуждали да о чем договорились! Как в понтовых банках за границей. А может, и у нас уже кто сподобился… Кстати о банках: что делать с наличными? Я, конечно, всегда старался выгрести из банкомата с запасом, на любом выезде в больничку, но теперь-то, получается, я вообще буду дома сидеть безвылазно. Не давать же Леночке карту с пин-кодом? Впрочем, ладно — что-то я устал от всей этой кутерьмы. Раз мне прямо сейчас больше ничего не надо — буду спать!

Я допил кофе, поставил кружку в раковину и выполз в коридор. Так, тут где-то эта лужа — кажется Леночка говорила, что вытерла, но мало ли… Вроде сухо. Дохожу до спальни, поворачиваюсь, смотрю на входную дверь… далеко. Повинуясь внезапному порыву, отставляю костыль в сторону и с какого-то дурацкого кривого полушага, неуклюже толкаясь одной ногой, прыгаю туда, вперед, в черный прямоугольник. Приземляюсь так же, на одну здоровую ногу, правая на весу, но все равно стреляет болью, руки мягко толкаются в обивку двери. Легко. Никто не может так прыгнуть, я уверен, а я — легко. всё-таки, видимо, я действительно чемпион. Знать бы ещё чего.

Надо подумать, что можно с этим сделать. Лишь бы не так, как в прошлый раз.

Глава 3. Первый шаг

— Ну вот и все, собственно, наша программа активной реабилитации закончена. Успешно закончена! — врач назидательно поднял палец.

— Думаю, ты и сам это чувствуешь, так? — Яков Ааронович выжидающе уставился на меня.

Я, еле удерживаясь от того, чтобы хихикнуть, чуть ли не с поклоном подал ему конверт:

— Спасибо доктор, вы волшебник!

— М-м-м, так… На здоровье! Напомню, через 3 месяца — на осмотр, не забудь! Телефон мой у тебя есть, звони, если что, — конверт с деньгами исчез во внутреннем кармане пиджака, как и не было. Вот ведь натура у человека — не поленился пересчитать!

— Да, все есть, про осмотр в календарь себе записал, не забуду.

Закрыв дверь, я решительно упрятал костыль в шкаф. Поглубже. Доктор сказал «все» — значит, все! Тем более, что я уже не раз пробовал своими ногами ходить, без подпорок. И даже в магазин выбегаю, месяца два, не меньше, и по дому все сам, ни Леночка, ни Гульнара не ходят больше. Только доктору не говорите — ругаться будет. Шучу.

Но все равно долго, очень долго. От зимы до зимы!

Непонятно с чего вдруг впервые формулирую: «А Танька даже не позвонила ни разу». Такая простая мысль почему-то вгоняет в ступор, роюсь в памяти — может, я просто забыл? И она всё-таки когда-то звонила? Или даже приезжала?!

Нет, ничего. Не звонила, не писала, не спрашивала, не появлялась. Не нужен.

Ну и черт с ней.

У меня сегодня большой день — я официально выписан! Ну, не официально — бумажку-то мне полгода назад ещё дали… Но сегодня даже и реабилитация закончена. И ограничения сняты! Больше того: на вопрос «что мне можно делать?» доктор ответил важно:

— Все, что хочешь! — и принял горделивую позу: смотрите, какой я специалист! Хоть портрет пиши.

Ну да ладно, мне нетрудно подыграть, тем более, что вылечили меня и вправду куда быстрее, чем можно было ожидать поначалу — насмотрелся я в больнице на хромых бедолаг, кому не так повезло. Имитирую беззвучные аплодисменты:

— Вы волшебник, доктор. А все — это что? Прыгать могу? Бегать?

Яков Ааронович ненадолго задумался:

— М-м-м… Ну, бегать точно можно, если исключить риск упасть, и вообще — без фанатизма. Лучше всего — на беговой дорожке, в зале. А вот прыгать… Как именно прыгать? Не с парашютом, надеюсь? — и смотрит на меня. Что-то глаза у него какие-то… ошалелые.

— Да нет, без парашюта. Тьфу, не так — вообще про легкую атлетику речь! — вот же, заморочил голову парашютом своим! — В длину я прыгаю, говорил же. Толчковая левая, целая, если это важно.

— Ну да, важно, конечно… — тут он замолчал опять, явно подбирая слова. — Короче, так: все что нормальные люди — не спортсмены! — делают, ты можешь делать тоже. Вот как дети на физкультуре бегают-прыгают, так и тебе можно. Без надрыва и рекордов. А через три месяца придешь на осмотр — поглядим. Все понятно?

Понятно нам. Осмотр-то платный будет, все нам понятно. Но прыгать можно — уже хорошо!

Вот и приступим.

— *-*-

С того памятного августовского дня, когда у меня впервые за долгие годы опять получился мой непонятный и невозможный «прыжок», я ни разу не пробовал проделать такой трюк снова. Это что-то иррациональное — сам не знаю, чего я боюсь. Если в порядке самокритики — наверное, я просто цеплялся за повод ничего не делать, никак не рисковать: как же, я ж больной, доктор ходить-то не дает — куда уж там прыгать!

Но вот теперь никаких причин тормозить нет.

У меня сейчас вообще никаких причин ни для чего нет.

Ни работы, ни семьи, ни друзей, ни денег, ни занятий — все надо начинать сначала. Так почему бы и нет? Вдруг сумею что-то из этого выкрутить… Мало ли — может, и правда, стану чемпионом. Чего-нибудь.

Никаких конкретных идей у меня, конечно, не было. Сначала я хотел запастись бумагой, взять телефон, закопаться в интернет поглубже — и разработать самую лучшую индивидуальную программу! Тренировок. Но довольно быстро сам себя обломал — что? куда? какая, к чертям, программа? Никто в мире не прыгает за 4 метра на одной ноге с места! Кой тебе черт тренировки легкоатлетов? Зачем? Бери и прыгай! какая тебе разница, как прыгают обычные спортсмены — они все равно не умеют того, что нужно тебе. Прыгай как ты! А там уже посмотрим.

Переполненный решимостью (жаль, ненадолго — я себя знаю, чего там), натягиваю кроссовки и отхожу в дальний конец коридора. Пытаюсь придумать — как бы мне так прыгать, чтоб поменьше риска для ноги? Но ничего не придумывается — а, была не была!

Мда. Это вариант явно нечемпионский — стена от силы в метре за спиной, даже до кухни не долетел. С другой стороны: я попробовал? Попробовал. Нога болит? Почти нет, с утра, как встал, и то хуже было. Ну и зашибись.

Отхожу обратно, прислоняюсь спиной к холодной стенке — она у меня внешняя тут, а утепление… подкачало. Такой вот проект… эконом. Или уже строители подошли к вопросу применения дорогостоящего утеплителя творчески, скажем так. Впрочем, мы пришли сюда не за этим — вперед!

— *-*-

Звонок в дверь. Это ещё кто? Вроде никого не жду. В глазок не видно ни черта… Зато меня, похоже, вполне себе видать:

— Эй, сосед, ты не охренел там, часом? Харэ ховаться, я ж тебя вижу — выходь давай! — на автомате я сразу открыл дверь, хотя в голове что-то визжало — что! как! куда! да это кто угодно может быть! какой сосед! да тут и не живет никто!

За дверью — здоровый мужик в майке-алкоголичке и трениках, вид какой-то отсутствующий, что ли. Во всяком случае, никакой особенной ярости на его лице не оказалось, так что, я сразу успокоился:

— Здравствуйте. Мы соседи?

— Соседи-соседи, под тобой живу. Петр, — он протянул руку. Я пожал её нерешительно — чего это он? После сообразил, что неплохо бы и ответить, вообще-то:

— Алекс. О… очень приятно.

— Приятно-приятно… Алекс… Саша, что ли? Или Леша? — и, не слушая моё сдавленное: «С… аша», продолжил, — ты мне вот что скажи: ты чего такое делаешь? Бум да бум, два часа уже, без перерывов? Что ты тут бросаешь такое? Ну моя меня запилила уже — сходи да сходи! Ты это — совесть-то имей. Я все понимаю — ремонт, там, то-се, но мы ж тоже люди, да? Как кувалдой надувной по голове! Можно же, наверное, потише как-то?

Самое интересное произошло дальше: мой ответ ему оказался вовсе не нужен! Он даже не пытался выслушать мои сдавленные заверения, что я «больше никогда не буду», а развернулся и двинул в сторону лифта. «Вот лентяй, блин,» — подумал я машинально, «на один этаж спуститься — лифт ему подавай!» Впрочем, злиться не получалось: я был искренне благодарен соседу за то, что он моим жалким положением пользоваться не стал. Просто высказался и пошел; унижаться, улыбаться и лебезить, считай, не пришлось.

Впрочем, все это вполне может быть ещё впереди, и на следующий раз он окажется вовсе не так снисходителен! Какой здоровый, все же, вот вымахал, лось… Три меня на такую тушу уйдет, не меньше! Фух, зашел в лифт, уехал.

А мне надо что-то решать. Как-то не подумал я про соседей — видимо, просто потому, что я в подъезде гость редкий, да и дом пока что больше ремонтными таджиками заселен. Ну а тут вот так раз — и сосед, да ещё снизу! Впрочем, тому, кто снизу, просто лучше слышно, а так-то никто дурные слоновьи пляски терпеть рядом с собой не станет. Надо что-то делать, куда-то перемещаться. Самый очевидный вариант — спортзал, фитнес-клуб какой-нибудь, например. Только ведь они денег захотят, абонемент… А с деньгами сейчас не очень, это так, мягко если. Черт, опять проблемы на ровном месте. Где ещё люди прыгают-бегают? Стадион? Так зима на дворе, снег лежит, закрыто все. Ну, или каток залили — самое оно мне сейчас по льду скакать, доломаю уже и вторую ногу, чтоб комплект! Да и не надо бы мне так вот сразу на публику-то, с рекордами своими.

Кстати, о рекордах: спешу доложить, у меня стало получаться! причём, не так, как раньше — бесконтрольно и случайно, теперь я, кажется, начал понимать, что и куда. Наработался четкий навык: мне надо только немного подпрыгнуть вперед и вверх — буквально с двух шагов разбега, а дальше меня как будто кто-то ласково за шиворот переносит. И довольно аккуратно ставит, что в моем хромом положении особенно ценно. Я даже в какой-то момент выдал серию из 5 «прыжков» подряд, что, наверное, больше, чем за всю мою жизнь, если не считать первые безмятежные полгода в школе, до памятного собрания. Так что, бросить — не вариант, я тут точно чую перспективу! Не знаю, что из этого получится извлечь, но быть чемпионом хоть в чем-то — от такой мысли у меня даже сердце бьется как-то неритмично.

Однако, что-то цепляет в голове, какая-то ускользающая мысль, никак не могу понять — что такое? Сосредотачиваюсь, опять прохожу по всем пунктам своих поисков — зал, фитнес, стадион. Стадион. Закрыт. Зима, снег… Точно — снег! Снег же! Зачем мне зал, зачем мне стадион, выезжай в любой парк или лес — и прыгай! Прямо в снег! И народу никого, и бесплатно, и всяко помягче, чем на плитку или асфальт, особенно, если придется падать. Решено! Надо выбрать боты какие, специаль… тут я случайно бросил взгляд в зеркало, увидел там свою сосредоточенно-воодушевленную рожу, и сам же начал хохотать: вот он, весь я! первым делом — купить что-нибудь, программу действий разработать, да подетальнее, инструменты заготовить! Дневник тренировок разлиновать! А там глядишь — новые вводные подвалят, так до дела и не дойдет.

Нет уж, дудки! Эта прыготня — мой самый главный проект за последние несколько лет — если не всю жизнь! — и я лучше сам себе шею три раза сверну, но запороть его не дам! Охваченный внезапной иррациональной яростью, одеваюсь, пихаю в рюкзак кроссовки — и алга к машине! Хоть и глупо — уже стемнеет скоро, никаких идей про то, куда ехать, у меня нет, да и напрыгался уже сегодня порядком, но какой-то новый бешеный «я» внутри к дискуссиям не склонен совершенно. Ладно, будем считать искуплением за ленивые мысли про «подготовочку».

— *-*-

Глава 4. Шаг второй

Сегодня у меня важный день: я впервые буду проводить эксперимент. Раньше-то я тупо прыгал, от фонаря до забора, как придется, а сегодня буду исследовать. А что такого? Мы тож не пальцем деланные — все по уму, не просто так в институтах 15 пар джинсов протер! Шутка. Не 15, штук пять от силы — у меня тогда с деньгами было очень трудно, так что, шмотки я берег.

А вопрос очень серьёзный: какова природа моего прыжка? О как заговорил, ты посмотри. «Какова природа, эксперимент», что ты, что ты… Ну да черт с ним. Попросту говоря, мне до зарезу надо знать — я просто быстро перемещаюсь из точки А в точку Б, или же исчезаю в начале и появляюсь в конце? Лично я ставлю на второй вариант, хотя думать про то, где находится моя тушка в процессе, очень не хочется: иной мир, «подпространство» — в любом случае страшновато, бррр… Но вариант «я просто лечу со скоростью 100500 км/ч прямо тут, меж деревьев» — ещё хуже. Ведь тогда любой жучок-червячок для меня будет как пуля в лоб! Плавали, знаем — как-то катался с приятелем на мотоцикле, в школе еще, шлемов — по деревенским обычаям — ни у кого нет, конечно… Ну я и выглянул из-за плеча водителя. А в лоб мне — жук! Майский, я так думаю. Поздний. В сентябре. С мотоцикла меня снесло, как ядром пушечным, не иначе! Вроде и травм никаких, только пятую точку отбил — ну, тут понятно: не ГранПри все же, а поле, русское поле, особо не разгонишься. Но ощущения — непередаваемые! А ведь я во время прыжка передвигаюсь явно быстрее, тут отбитой задницей не отделаешься, как бы мозгами не раскинуть!

Для прояснения вопроса о сути прыжка я выдумал два теста. Первый — простой и безрисковый, это обычные китайские фонарики на батарейках с датчиками движения. Прилеплю на дерево поперек линии моего прыжка, посредине где-нибудь, если лампочка загорится — я мимо пролетал. Но тут возможны варианты — не факт, что этот датчик реагирует на прям любую скорость перемещения, есть же у него какой-то предел чувствительности? Пролетающую мимо пулю он увидит, например? Жаль, не из чего мне стрельнуть, на пробу. Я, правда, заморочился и проверил, как сумел: на машины, едущие около 100км/ч по трассе, этот датчик срабатывает исправно. На 1000 км/ч проверить не могу, поблизости такой трассы не нашлось.

А вот на мой «прыжок» — не сработало. Прыгал и туда, и сюда, несколько раз — лампочка не горит, зато как только подошел ногами — включилось сразу же. Чувство какое-то… двойственное. С одной стороны, я рад — перемещение «в ином измерении» я предпочитаю, всё-таки, способность не замечать препятствия — это мегабонус. С другой — рад не очень, ведь придется рисковать со вторым тестом. Для этого натяну между деревьями ленточек сигнальных — полосатые такие, типа скотча, да ещё и надрежу их. Чтоб от легчайшего прикосновения разваливались. Надеюсь, этого хватит, чтоб не особо травмироваться, если всё-таки окажется, что я лечу по прямой. Но все равно — здорово страшно, конечно. Вспоминаются страшилки всякие из детства, навроде плавающей в пруду газеты, о которую «у старшего брата Васьки лучший друг руку сломал!». Надо было посчитать, где скорость выше — если сигануть вниз с трехметровой высоты, или у меня, если я за секунду максимум могу прыгнуть… да куда хочешь, в пределах видимости. Хотя — поздно уже считать, баста. Надо работать.

Для начала, привязал одну ленту, старательно надрезав её аж в 3 местах. Прыгать буду сразу из-за нее, вплотную, чтоб не успеть разогнаться… Нахожу взглядом цель — как всегда, я все время к тому дереву прыгаю, разбег два шага — оп! Уже привычно толкаюсь руками в шершавый ствол. Надо бы, кстати, как-то поменять процедуру — а то у кого-нибудь могут мысли возникнуть неправильные. Сколько уже раз я толкался в это дерево руками? И в одном ведь месте. Отполировал уж, небось? Снег под ним утоптан в лед. И на старте — тоже. А между — чистенько, гладенько, ни одного следочка, как будто я по деревьям скачу… Нехорошо. Впрочем, самое интересное сейчас не это. Увязая по колено в сугробах и наверняка смешно переваливаясь, если смотреть со стороны, пробираюсь к месту старта. Уже давным давно, с момента как я научился прыгать стабильно, 10 «прыжков» из 10 попыток, я не хожу на тренировке ногами, а просто прыгаю туда и обратно, но сейчас и на ленточку хочется посмотреть, да и новая идея про то, что кто-то может задуматься над странными следами, тоже на подсознание давит. Хотя, я уже отсюда вижу, что лента цела. И это — хорошо!

Кстати, а чего я просто так иду? Лента у меня ещё есть. Сказано — сделано: добавляю ещё одно препятствие между стартом и финишем, благо, деревьев в лесу навалом. Правда, не совсем удачно: хорошо, что не успел отойти далеко, прежде чем что-то толкнуло оглянуться, смотрю — а ленточка порвана. Пока пытался сообразить — как так? — молодое тонкое деревце заметно качнуло ветром. Вот оно — другие-то ленты были привязаны к здоровенным соснам, их если и качает — то где-то вверху. А тут ещё и лента надрезанная — много ли ей надо? Вяжу новую, на этот раз нагло даже не режу — что-то здорово я в себе уверен, однако. Ну да ладно, погнали.

Второй прыжок ожидаемо подтвердил, что препятствия мне нипочем — обе ленты целы. На пару минут завис — не может ли быть такого, что я их просто как-то обогнул? Для очистки совести обтянул старт лентой по кругу. И, уже готовый к прыжку, сообразил: если уж меня что-то каким-то чудом обносит вокруг лент на расстояние ста метров, что этому же чему-то мешает меня слегка приподнять? Да для стопроцентной уверенности мне этими лентами обмотаться надо! Ну или замкнутый куб построить. Но ноги на автомате сделали запланированные два шага, и я опять толкнулся в свою сосну руками. Сосна… взвизгнула?! Одновременно из-под ноги что-то вывернулось и с обиженным истеричным лаем отскочило в сторону — собака! Черт побери, что она тут делает?

Пытаюсь разглядеть, есть ли на ней ошейник, но собака все время мельтешит прыгает, вертится — ничего не видно. Но на домашнюю как-то не похожа — худая, грязная… Не люблю собак. Надо выбираться отсюда, пожалуй. Только бы не… черт, всё-таки стая.

Из-за окрестных деревьев появляются все новые и новые морды — ого, да их тут десятка два! И вполне себе большенькие есть, впрочем, мне и тех, что поменьше, вполне хватит, если кинутся кучей. И снег ведь им не мешает, сволочам! Начинаю медленно отступать назад. Хуже всего то, что мне назад-то и не надо, мне надо вперед, выход там! Но дорога в нужном направлении надежно заперта сворой разномастных дворняг. Интересно — лает только всякая мелочь, собаки покрупнее молча скалят зубы или рычат. Так, стоп, зачем мне назад — я же могу их просто перепрыгнуть! Быстро выбираю дерево метрах в 50 впереди — дальше не видно, всё-таки лес. Запоминаю картинку, два шага навстречу собакам, заходящимся в истерике, прыгаю — далеко им за спины.

И сваливаюсь буквально в середину группы из десятка уже совсем серьёзных псин! Черт, те шавки позади просто отвлекали внимание, настоящие бойцы идут здесь, второй волной! Собаки моментально просекают фишку, берут меня в кольцо и с рычанием начинают приближаться. Понимаю, что сейчас меня просто сожрут, разбегаться почти негде, ещё секунда — и бежать придется прямо по здоровенным псам, мне уже не до «запомнить картинку», я схватываю ближайшее крупное дерево и прыгаю буквально абы куда! Получается всего метров 10, я довольно глубоко проваливаюсь в снег, а собаки соображают быстро, так что, мой выигрыш ничтожен — приходится снова, без подготовки судорожно прыгать хоть куда, хоть на сколько, лишь бы отскочить от щелкающих зубов!

Дальше все слилось в какую-то смазанную картину — деревья, снег, мокрые волосы липнут к лицу, привкус железа во рту, ветки качаются, сосредоточенное хриплое порыкивание сзади, слюна, капающая с клыков… Где-то по дороге я посеял шапку, перчатки сбросил сам, увидел, как одна из псин в них вцепилась, и, охваченный непонятной надеждой, содрал с себя куртку и швырнул в морды — от всей стаи осталось только трое, самых выносливых — ага, вам тоже не сахар, по такому снегу ломиться… Но номер не прошел — видимо, остались самые умные, ни одна не задержалась даже. Все, не могу. Разворачиваюсь к преследователям лицом — отлично, им ещё метров 20, и они тоже не спешат. Приваливаюсь спиной к дереву, оседаю вниз, дышу запаленно, кашель рвет легкие. Это вот так я «бегаю без фанатизма», да? Ух, что бы доктор сказал… Впрочем, сейчас это наименьшая из проблем. Собаки подходят, медленно, молча. Однако, они тоже устали, тоже дышат тяжело — вон, как бока качают туда-сюда… Хорошо, что их осталось мало — легче будет проскочить на разбеге. А пока — подышать, еще, хоть немного…

Хуже всего то, что пока мы бегали по лесу, практически стемнело. Мало того, что эти сволочи видят лучше, чем я, плюс наверняка запросто находят меня по запаху, так я ещё примитивно не могу увидеть точку для прыжка дальше, чем в нескольких метрах! Хоть ты что делай — не могу оторваться, и все тут! Как легко меня победить-то, оказывается. Тоже мне — чемпион по прыжкам… Хотя — грех мне жаловаться, если б не «прыжок» — давным-давно бы меня съели. Кстати, о прыжках: а времени-то у меня и нет, кончилась передышка. Собаки, хоть и медленно — видимо, считают, что деваться мне уже некуда — но приближаются, и совсем скоро мне надо будет куда-то прыгать. Пытаюсь исполнить смертельный номер: одним глазом слежу за собаками, которые могут броситься в любой момент, а вторым — хоть что-то разглядеть в сумраке, чтобы выбрать точку приземления подальше. Получается так себе. Точнее — вообще ничего не получается! Отчетливо видны только деревья от силы метрах в десяти, а я уже знаю, что это мало, такой отрыв собачки ликвидируют влет.

В отчаянии, кричу:

— Черт вас всех дери! Ну вот чего вы привязались ко мне?! Ну неужели я просто еда? Что, так оголодали? Нашли бы другого кого!

Собаки от моего крика сначала дергаются назад, но тут же разворачиваются обратно и дружно рычат. Злобно рычу в ответ! но им, похоже, плевать. Только и вперед не идут, как будто ждут чего-то. «Не остальную ли стаю?!» — мелькает в голове заполошная мысль. Но тут же останавливаю себя: да мне все равно — что эти три, что ещё тридцать три, убежать не получится. Новая мысль: а ведь у «моего» дерева наверное нет никого! И сам же себя с горечью обрываю: где я, а где то дерево… Но что-то царапается в голове, как будто птенец, рвущийся из яйца: дерево, «мое дерево», там пусто! Сам не знаю зачем — не успеваю подумать — резко встаю на ноги, шаг, второй — навстречу опешившим и ощерившимся собакам, и я прыгаю! Ладони толкаются в шершавую кору, я резко оборачиваюсь, от усталости меня ведет, на ногах не устоять, но, падая, я уже понимаю — ушел! Это реально та самая точка, где все началось, вот пятно утоптанного снега, на нем безвольно лежит моя нога в грязном ботинке — интересно, где я грязь нашел, в таких сугробах? Через ветви пробивается свет фонаря с дорожки, смутно белеет на фоне темного ствола моя лента.

Ушел!

Как-то резко накатило равнодушие. Мягкий снег приятно холодил разгоряченное тело, хотелось полежать еще. Возможно, я даже заснул или потерял сознание ненадолго… но в какой-то момент мне почудилось одиночное взлаивание где-то невдалеке, я вздрогнул, вскинулся — ещё не хватало влипнуть снова, во второй раз я этого точно не переживу! Вроде тихо, но я уже собрал себя в кучу, встал, отряхнулся. Это я здорово придумал, конечно — раздетым лежать на снегу зимой! Сделал пару шагов в сторону выхода, но спохватился и собрал фонарики, мало ли кто их тут может найти? А вот ленты — черт бы с ними. Усталость наваливалась постепенно, но неумолимо, я уже еле брел через сугробы на свет фонарей, к дорожке, было ощущение, что снег стал глубже раза в два. Мелькнула мысль: «Красиво будет тут свалиться и замерзнуть — бездарно! Прямо вот в твоем лучшем стиле!», — это подстегнуло, но ненадолго. Выбившись из сил, я остановился перевести дух. И тут же обругал сам себя последними словами: «Да на кой так убиваться?! Ты прыгун? Вот и прыгай куда хочешь!» — «Куда хочешь? Хочу домой!», — и перед глазами слева направо проплывает моя теплая мягкая кровать, с Танькой ещё покупали, здоровенная, одеяло такое толстое, и батарея рядом… Обдумывать «за и против» энергии не нашлось, я с вдруг накатившим равнодушием сделал вслед уезжающей кровати пару кривых шагов, из последних сил кое-как толкнулся вверх и не смог удержать равновесие — упал.

Вот это да, свинтус натуральный, сапожышшами, в снегу, в грязи — и на чистую постель… Хорошо, хоть с краю… Но сил уже не осталось, ни корить себя, ни радоваться, я кое-как сбросил боты на пол, заполз под одеяло и свернулся калачиком. Вот теперь точно ушел.

— *-*-

Утро добрым не бывает.

Встал, как развалина, все болело, я чувствовал себя паршиво до крайности. Надо ж было так влипнуть вчера!

Хотя, если все вчерашние события на листочек выписать — у меня все довольно неплохо. ещё точнее — да супер у меня все! Не сожрали, не размазался, ноги-руки целы, в обезьянник не угодил, насмерть не замерз — даже не заболел, тьфу триста тридцать раз! Машину только бросил черт-те где, придется тащиться за ней теперь, да ещё и пешком. Но это ладно — как будто никогда не бухал на выезде, и не приходилось тачку с утра забирать? А то и через день-два!

Зато эксперимент я вчера выполнил на все сто. Нет, какой сто — двести! Триста! Внутри как будто лампочка зажглась — во я тормоз! Это же «значительно более ценный мех»! Это ж я, получается, могу прыгать в точку, которую не вижу? И даже не знаю направления на нее! Достаточно просто хорошо представлять, что там. Больше того — я, получается, теперь точно знаю, что никакие материальные препятствия мне не преграда — я прыгнул прямо в квартиру, прямо через стены, из бетона с арматурой! Что я там — ленточки вязал, да? Надрезал их — ножничками маникюрными? Об скотчик китайский порезаться боялся? А полметра железобетона — не хо-хо?!

Тут я начал истерически ржать. Остановиться получилось, только засунув голову под струю воды в ванной, ещё сколько-то воды я проглотил, хоть и не привык из-под крана пить… Но было уже все равно. Как бы мне в дурку не заехать, с такими событиями по всем фронтам.

Лениво переместился на кухню. Кофе кончается, зараза… и с деньгами швах. Тут в голове всплыла мысль, натянувшая на лицо кривую ухмылку: «А в чем проблема? Зачем тебе деньги? Кто тебе помешает — иди да бери, прямо сейчас, в любой магазин!». Сообразив, что только что придумал, я застыл на месте — а ведь верно! Это ж я могу… да я все могу, получается! Я и в банк могу прийти, нагрести деняк — мешок, и свалить. И хрен меня по камерам отследишь. И машину забрать — плюнуть раз! Хоть вот прям сейчас — прыгну прямо туда, и дело в шляпе! Хотя, в свете новых данных, не очень понятно — а на кой она мне теперь? Теперь… Да теперь вообще все изменится! Вся жизнь!

И, перебивая, сумбур и свалку мыслей про мои новые возможности, в голову вломилось на белом коне ошарашивающее: «Так это что, получается, я — маг?!». Я замер. М-м-м-магия! Портальная, видимо, если в подробности вдаваться. Точно, в дурку пора.

Кофе сварился, отвлекаюсь, мысли немного успокаиваются, успокаиваются, успокоились. Почти бездумно тяну пенку, стараясь не думать ни о чем — только пенка, надо всю собрать, чтоб кружка чистая была, чтоб легче мыть… Интересно: а какие-то законные методы заработка есть? Ну я ведь всё-таки нормальный, я не вор, и не хочу им становиться! А у меня почему-то получается ерунда какая-то — то кофе воровать, то деньги в банке. Даже если не найдут — что хорошего? Не, тут надо думать еще. И, кстати, насчет «не найдут» — вот тут поосторожнее надо бы, хрен его знает, как там оно у них работает… Натравят нейросеть какую-нибудь — вдруг она сумеет меня вычислить по съемкам вот хоть тут, у подъезда? Ладно морда — маску натянуть какую-то, всего и делов, а вот фигура? Походка? Какой-нибудь отпечаток походки научились снимать уже, или это фантастика пока? Это тогда, получается, надо куда-нибудь в другой город в банк прыгать, тогда не отследят! Тьфу, опять какой-то криминал. Надо зайти с другой стороны.

С другой стороны… А ведь это ещё и проблемой может быть! Как-то я не подумал сразу. Вот что будет, если про меня, красивого такого, узнает, например, ФСБ? Боюсь, ждет меня или дурка, уже не раз помянутая, или ещё того хуже — лаборатория. И не завлабом я там буду, и не лаборантом даже, а крысой подопытной! Многоразовой — заботиться будут, кормить с ложечки, холить и лелеять, чтоб не сдох раньше времени. В уютной комнатке без окон с мягкими стенами. Б-р-р, аж передернуло. Вот бы как-то узнать — как они отреагируют? А, может, такие орлы, как я, ещё есть? И я нахрен никому не нужен? Как-то не хочется рисковать, в любом случае, лучше я присмотрюсь сначала тихонько.

Итак, решено, фиксируем пункт нуль: ведем себя тихо, никому ничего. Надо продумать правила — как не спалиться? Ну, это потом. Что еще? ещё вопрос: что именно я могу? Лучше или дешевле других. Курьером я могу быть, вот. Почта какая мгновенная… ну ведь копейки это. Сколько там курьерам платят, интересно — сто рублей за доставку, двести? Ну пятьсот? Позор, для единственного в мире, не? С другой стороны, жрать захочешь — ещё не так извернешься. О, интересно, а могу ли я прыгать с грузом? Вот коробку в руки взять — получится? А тяжелую?

Короче, вопросов — больше, чем ответов. Опять эксперименты придется ставить, а вот реальных идей, как заработать, по-прежнему нет. Хотя, так если подумать: я что — книжек про магию не читал? Что тут нового? Ну в любом романе же все четко и ясно написано: молодой маг — всегда нищий! Трудно это — способности монетизировать, хоть какие уникальные они будь! Зато учиться приходится круглосуточно. Магам. В книге. Вот оно: по логике и результатам, я сам — самый натуральный маг, никак иначе мои «прыжки» объяснить невозможно, но до сих пор осознать и принять это я не могу. На что тогда рассчитывать со стороны других людей? Точно, сто процентов в дурку сдадут! Чую, придется мне в библиотеку идти. Фе-е-ентези читать буду — подковываться в теории. И смех, и грех, кто бы подумать мог?

Так, вопросы. Какие еще? Вот сразу, первое, что в голову пришло: я в любое место могу прыгнуть? Только помнить его должен? Какое расстояние — ограничения есть? Я взял с подоконника лист бумаги, начал обреченно записывать. Странная у меня жизнь какая-то: вроде такую штуку освоил, слов не подберу даже, но фанфары петь должны, золото, шампанское, девочки, я чемпион, я единственный! А на деле — один головняк. И писанина эта, черт её дери! Эксперименты, блин! Помню, читал в детстве рассказ про купюру в миллион фунтов — два богача поспорили: если дать нищему миллион одной бумажкой, сумеет он прожить с ней месяц, или нет? Или сразу убьют? Или арестуют? Или с голоду сдохнет, потому как никто не найдет сдачи? Надо бы перечитать, кстати… только автора не помню. Так вот, я сейчас — тот самый нищий! У меня в руках — сокровище натуральное, никто, никто в мире так не может, а мне кофе купить не на что! А вчера вообще собаки бродячие чуть не схавали… Так, не отвлекаемся, пишем: перечитать рассказ про миллион фунтов.

Глава 5. Шаг третий

Родной город встретил… не очень приветливо. Ну, тут я и сам перестраховщик, конечно: понятно, что я хотел пораньше, чтоб поменьше народу шлялось по улицам. Никак нельзя, чтоб кто-нибудь засек моё появление из ниоткуда. Но как-то я местные реалии недооценил… Смотреть на меня оказалось некому. Вообще. Хоть на центральной площади выпрыгивай… ну это я так, для красного словца, конечно. Но всё-таки зимой в 6 утра тут темень — глаз коли, холод собачий, и все закрыто. Прыгать назад не буду — мало ли что: вдруг какие-то «магицкие» силы у меня кончатся? И так боюсь до дрожи в коленках, шутка ли — на 3 тыщи кэмэ замахнулся! Так что, придется мне, похоже, по тротуару скакать на одной ножке пока автовокзал не откроют.

Долго я выбирал, куда бы мне прыгнуть подальше. Хотя, собственно, выбор-то у меня оказался неширокий — Ебург да родина, которая малая. Несколько дней я перебирал воспоминания, пытался найти альтернативы, но ничего другого придумать так и не смог. Нет, я, конечно, побывал кое-где еще, вот только запомнить как следует ничего не сумел. Так ведь ещё же и место подходящее нужно: во был бы номер — вывалиться в толпу на вокзале! Поэтому, родной город и выиграл — всё-таки, его я помню лучше всех прочих. В том числе — и всякие укромные места. Для десантирования выбрал небольшой сквер рядом с вокзалами. У него и название как раз в кассу — имени Мерлина, во! Несмотря на утро и темень, сразу стало понятно: я изрядно погорячился насчет «хорошо знаю родной город». Все здорово изменилось. Вокзал перестроили… все переделали, ТЦ какой-то вкрячили — и не узнать, если сходу, как будто впервые в жизни сюда попал. Но хоть сквер на месте, слава богу. И народу в нем с утра — никого.

Вообще-то, я сначала планировал прыгнуть туда и сразу обратно. Исключительно для пробы, могу ли — на три тыщи? Время нигде не теряется? Сил хватит? Доберусь — одним куском, или, не дай бог, по частям? Но потом накатила какая-то странная ностальгия. Прямо вот захотелось — пройтись по улицам, с детства заученным до последней трещины в асфальте, может быть — встретить кого-то из старых знакомых… и пройти мимо. На стадион заглянуть, с которого все началось… Хотя, на стадион-то и не пустят теперь, наверное — везде ж безопасность, без пропуска — ни-ни. Только через забор прыгать если. Ну, или представляться в школе, искать учителей — если, конечно, ещё остались те, кто может меня помнить. Физрук, ага. Не, к черту, в школу не пойду. Будет время — гляну издали, через забор, и то — если случай будет.

Автовокзал открыли точненько вовремя, даже приятно — культура обслуживания. Цивилизация! А вот ларьки с едой-кофе-чаем так и стоят закрытыми все до одного. Сижу в зале ожидания. Ожидаю. Народ вокруг вполне толчется, даже странно. Куда вы все в такую рань?! Я бы вот ни за что не пошел, будь моя воля. Я поднял воротник, натянул шапку пониже — хоть и не на улице, а все же довольно свежо. Рядом на пустое кресло подсел кто-то — ну вот чего тебе, места мало? Краем глаза вижу, что неопределенного возраста мужик не просто уселся, а примостился на самый краешек кресла, да ещё и вполоборота ко мне. Сидит, ждет. Через полминуты я не выдержал, как черепаха высунул шею из куртки, повернулся к нему:

— Вы что-то хотели?

Мужик — постарше меня, худой — начал вроде что-то говорить, но запнулся на полуслове, а после буквально завопил на весь зал:

— Алекс? Тумин?!

— Да тихо ты — вот разорался! — нервно оборвал его я, оглядываясь по сторонам — слава богу, вроде всем в такую рань плевать на посторонние вопли, тут бы в себя прийти хоть как-то.

Не — правда, никто даже головы не повернул! Черт, возможно, я совсем сильно перестраховался — можно было и на вокзале вывалиться, никому тут дела нет. Поворачиваюсь к мужику, отмечаю протянутую руку — трясется. Алкоголик? Трубы горят? Не люблю я это, но… невежливо. Ответил на пожатие:

— Да, Алекс. А вот тебя, извини, не помню.

— Ну Григорий же, сосед по дому, и с матерью твоей работали в одном цеху!

Тут я вспомнил — да, был такой… тогда ещё вполне себе молодой парень, с чубом, все ходил с девками. Но ко мне относился хорошо — видимо, из-за матери, все время здоровался вот так же, за руку. Тогда это для меня было довольно важно — иметь за собой какую-то фигуру постарше. Пусть и в теории. Против Альбы это, конечно, сработать никак не могло, «верхние» все про всех знали, а вот какая-нибудь шпана помельче — могли и стороной при случае обойти. От греха.

Воспоминания такие… неожиданно теплые. И я уже каким-то совсем другим — не московским! — тоном сказал:

— Конечно помню, Григорий. Здравствуй. Как дела?

— Дела! Да отлично дела! Все хорошо! Только вот мать твою давеча вспоминали — хорошая была женщина, земля ей пухом, — тут он показательно погрустнел, но даже меня так не купишь, я уже почти наверняка угадал, что будет дальше.

И Григорий моих ожиданий не обманул:

— Может, помянем? Только вот зарплату опять задержали, ироды, — и уставился выжидающе.

Первое желание — свалить. От Гриши этого, из города, из страны! Так, насчет «из страны» — а тут ведь что-то есть! Если я тыщами прыгаю теперь… Но это потом.

— Так, Григорий, я здесь по делу, вообще-то, — у меня опять вернулся «московский» тон голоса — из разряда «ничего не надо». Ну, или «нахрен все пошли быстро»! Но тут мужичонка стянул свою шапку, как-то горестно поник и начал отворачиваться. Похоже, такой тон ему прекрасно знаком и здесь… А я почувствовал внезапный укол вины. Ну вот что он мне сделал? Ведь наоборот — один из немногих тут, кто всегда был на «светлой» стороне! К тому же… в голову пришла новая мысль:

— Хотя, погоди-ка: ты же тут всех знаешь, наверное?

— Конечно! Все про всех знаю, все расскажу, в лучшем виде! А на улице ещё корешки мерзнут — они вообще тебе за справочное бюро! — Григорий резко оживился.

Тут важно сразу осадить:

— Ты только не разбегайся особо, я все же не миллионер. Сколько вас тут? Я кого-нибудь знаю?

Но Гришу уже не остановишь:

— Да нас трое всего! — подмигнул, — Все по классике! Да и много ли нам надо? Почутка разлить, утро — сам понимаешь… Пойдем?

— Да сиди ты! Куда мы пойдем в такую рань? Тут вон чая нет даже! А ты… что ты покупать-то собрался, кстати? А, неважно — все равно спиртное сейчас ещё не продают.

— Это кому не надо не продают. Кому надо — все продадут в любое время в лучшем виде. А что покупать — зависит от размеров спонсорского взноса. Самая дешевая белая стоит 250. И чай тебе нальют, даже с сахаром! — ему уже откровенно не терпелось.

Да уж, думаю, аппетиты скромные. Честные ребята, по-своему. «Если не дадут мне по голове в подворотне», — это уже паранойя моя голос подает. Но потом я смотрю на Гришу, с его трясущимися руками, худым испитым лицом, и меня сразу отпускает — вряд ли эти парни могут дать кому-то по голове… Другие интересы у них. И даже не знаю, что мне нравится больше: начать тешить ностальгию пораньше или получить свой горячий чай прямо сейчас! Купил меня Гриша, это точно. За чай. А пацаны, дураки, ещё над «девочками за шоколадку» стебутся, анекдоты сочиняют…

— Ну пошли. Далеко идти-то? — и тут я вспомнил самое в нашем климате главное, — Погоди: а мы что — так на улице и будем торчать, что ли? Где вы тусуетесь-то сейчас?

Гриша засмеялся:

— Не боись, не замерзнешь, — шутливо толкнул меня кулаком в плечо, — отвык там, у себя, в Бурге, от нашей погоды? Или где ты нынче?

— В Москве, — машинально ответил я. Сразу же спохватился, прикусил губу, но все — поздно, вылетело. С другой стороны — да не черт бы с ним? Ну кому эти синяки здесь болтать будут? Забегая вперед — тут я погорячился и Гришу с компанией явно недооценил.

Уже спускаясь по ступенькам, Григорий повернулся ко мне и объяснил:

— Вон, смотри, в синей куртке — видишь? Это Вася. Он мастером работает по ремонту обуви, тут, рядом, в Доме Быта. Там тепло, и никто не помешает. И чай-сахар есть! Только возьмем — тоже рядом совсем, во дворах.

Двое с такими же лицами, как у Гриши, выжидающе смотрят на нас. Близнецы-братья, чесслово! Даже пуховики одинаковые у всех троих, только цветом отличаются. Ну да мне с ними не дружбы водить, поговорим — и будет. А от банки я не обеднею, даже с ночной наценкой. Надеюсь.

— *-*-

В мастерской оказалось на удивление прилично — где-то в подсознании я все же опасался угодить в грязный вонючий вертеп, но нет, внутри было даже как-то уютно! По всей площади довольно большого помещения хаотично разбежались какие-то неведомые, невероятно древние (при этом — явно рабочие) станки, в закутке, отгороженном древней чешской «стенкой», стоял вполне пристойный стол, как раз четыре стула, нашелся чайник и даже кружки. Мастерская была наполнена каким-то запахом, странным, но даже, пожалуй, приятным. Да что там запах, все стулья — одинаковые! Мужики разливают в целые чистые граненые стаканы, ещё советские, похоже, а на окне — тюль и здоровенный фикус! Короче, Вася-мастер устроился просто замечательно. Надеюсь, он сумеет удержаться от распродажи всего этого благолепия за бухло, когда очередного московского гостя на бутылку развести не получится…

Про маму Гриша, конечно же, благополучно позабыл, первый тост (я сразу отказался «в пользу общества») — за гостя. Ну и ладно, понятно, что на самом деле им это все до фонаря, чего прикидываться… Но что-то про мой интерес у него в голове все же осталось:

— Мужики, тут какое дело: Алекс давно дома не был, хочет узнать новости наши, — все втроем дружно повернулись ко мне. — Тебя кто-то конкретный интересует? Девочки, друзья? Одноклассники?

Кручу в руках кружку с чаем. Кружка горячая, и хотя в мастерской очень тепло, сидим раздетые, намерзшимся рукам все равно приятно. Интересует… а кто меня интересует? Так и вспомнить некого, если разобраться. Девочки? Вроде ни по кому я не страдал особо… да и заменились те лица сто раз другими. А последнее лицо в недлинном, если честно, списке — вообще Танька. Брр, аж передергивает. Нет, точно нет.

Друзья и одноклассники? Детский сад я уж и не помню, хотя там группа у нас была вполне дружная, жаль, что все как-то разбежались в школе. Были парни, с кем общался в деревне, пока была жива мамина подруга, и я ездил к ней на лето, но что местные алкаши могут про них знать? А больше-то и нет никого. Я растерянно поднял глаза, и обнаружил, что мои запросы никому и не нужны, собутыльники замечательно с жаром обсуждают что-то свое. Хотел было их оборвать — а потом как-то расслабленно подумал: а какая разница? На что я рассчитывал — что мне кто-то подборку биографий выдаст? На всех? И ещё летопись городскую, школьную, дальше по списку? А я в них ковыряться буду? Не с мамиными же подругами идти встречаться — они на работе наверняка, надо ждать вечера. На улице, а там холодно! Тут хоть тепло, и чай есть. Горячий.

Дальше я просто сидел и пил чай, иногда подливая себе еще. Вокруг плавал какой-то туман, компания за столом о чем-то говорила, говорила, я, сколько ни вслушивался, ни разу ничего знакомого не уловил. Вру, пару раз было: про директора завода нашего, да мэра — этих я хоть по фамилиям знал. Но толку мне с них? Как вдруг что-то резануло:

— Так, стоп — ну-ка, повтори? — смотрят непонимающе. — Про кого ты говорил только что? Вернулся, ещё что-то…

— А, так Албатьев же вернулся, — Гриша с готовностью отрабатывает пайку. — Тот самый, Альба, который тебя ещё все чморил тогда, в школе!

Поднимаю глаза, медленно. Гриша-то, оказывается, совсем не так уж был «не в курсе» моих тогдашних проблем! Он понимает, что сморозил что-то не то, и испуганно шевелится, отодвигаясь. Боится, что брошусь, что ли? Смешно. Впрочем, плевать, на все плевать. Отодвинуть все эти мысли в голове в сторону:

— Альбу помню, — сухо. — А вернулся откуда?

Все трое с готовностью начали гомонить на разные голоса:

— Так с лагеря!

— Мент — на зону!

— За золото!

Жестом осаживаю их:

— Давайте по порядку: Альба — мент?! Вернулся с зоны? Работал там, что ли? И не все сразу!

Ну, насчет «не все сразу» я погорячился, конечно — тема вызвала самый горячий отклик в душах собутыльников, и хоть какой-то порядок в повествовании они соблюдали пару минут, не больше. Но, тем не менее, ход событий установить получилось без труда. Дело было так: когда-то давно, ещё в девяностых, какой-то неведомый первопроходимец из нашего города поехал на Север. На вахту. Дальше версии разнились — кто говорил «на рыбу», кто — «на лес», сошлись на том, что кто-то когда-то ушел с нелегальными старателями мыть золото. И понял, что это — хорошо! (с) Потом первопроходец то ли проболтался за рюмкой чая, то ли целенаправленно начал вербовать друзей-знакомых, но в какой-то момент из города на «вахту» ездила как бы не сотня мужиков. Далеко не все из них мыли россыпи, многие просто работали. Но — почти все подрабатывали вывозом нелегального золота «на материк». Кто-то первым попробовал, пустил слух, нашлись организаторы, и в итоге «тащить рыжье» стало почти неотъемлемым атрибутом вахты. Приятным таким бонусом. Пока всех не приняли.

Обычно золото собирал бригадир, он же расплачивался за перевоз. Происходило это на следующий день после приезда, пока вахтовики не ушли в загул. Но три года назад схема дала сбой: кто-то спалил весь бизнес ФСБ. И те, тщательно подготовившись, накрыли всю лавочку — и золотонош, и бригадира со всеми общественными деньгами, и даже ментов, которые этого бригадира прикрывали. Старшим у ментов как раз и был Альба. Суд отнесся к нему как к социально близкому, конечно, «ворон ворону», как говорится, поэтому, вышел он самым первым из всей компании. Ну, или сыграл свою роль тот факт, что Альба никакого золота в руках никогда не держал.

Сижу, перевариваю новости. Ну, что Альба сел — это вполне можно было ожидать. Вот ни капли не удивлен. Но что он вообще пошел работать в полицию? Да ещё и был там не самым последним человеком, звание имел офицерское, людьми командовал, не какой-нибудь там сержант-ппсник?! Обрушение картины мира, не иначе! Тут Гриша с явным предвкушением меня подначил:

— О, а ты ж ещё не знаешь, КТО их посадил!

Поворачиваю голову, смотрю вопросительно:

— Мелентьев! — хм. Это ещё кто? — Ну Лысый же! Неужели не помнишь?!

Лысый?! Мелентьев? Да, точно, Мелентьев он… неудивительно, что я так навскидку не помню — кто там его по фамилии звал? Но я её слышал, это сто процентов.

— Лысый… ФСБ?!

Опять загомонили на три голоса. Из сумбура уже изрядно поддавших мужиков (видать, на вчерашние дрожжи) удалось вычленить конкретику: да, Лысый сначала ушел служить на границу, потом где-то отучился, вернулся уже ФСБшником в краевой центр. А тут поучаствовал не просто так, а специально выслеживал Альбу! Ох, ё! Вот это номер! Лысый — выслеживал Альбу! И выследил. И посадил. И ещё два десятка человек вместе с ним, за компанию. Да уж — похоже, что накал в их школьных отношениях я несколько недооценивал.

Опять прорвалось кое-что интересное:

— Да все, никого он тут уже не поймает — забрали его.

— Кого забрали? — переспросил я.

— Лысого забрали, в Центр. К вам, в Москву, — снова подмигнул, — глядишь — свидитесь как-нибудь.

Вот уж не надо, думаю, спасибо. Никакого желания не испытываю. И даже с Альбой видеться не хочу, хоть он вроде и на пострадавшей стороне теперь.

Дальше беседа стала потихоньку вянуть. И водка кончилась, и мужики уже датые, да и понятно, что ничего, сравнимого по силе с «золотым делом», в городе просто не случалось. Я наконец-то согрелся, а от запаха, показавшегося несколько часов назад вкусным, уже стало мутить. Можно уже и на волю… Встаю, легко отбиваюсь от не очень искренних попыток продолжить банкет, беру с вешалки куртку. Уже буквально на пороге в голову стреляет неожиданная идея:

— Это, мужики — а не знаете, куда на вахту-то ездили? За золотом.

Алкаши жмутся — двое, поскольку Вася-хозяин уже откровенно спит. Наконец, Гриша неуверенно выговорил:

— Я, было дело, сам ходил к бригадиру, просился.

Его приятель смешно, по-птичьи, наклонил голову вбок:

— Так ты тоже ездил?

— Не, не взяли меня. Сказал, мол, там бичи не требоваются — своих хватает.

Вмешиваюсь в их междусобойчик:

— Так куда?

— Тогда они ездили куда-то на Камчатку. Вроде.

Помолчали. В принципе — все уже сказано. Я натянул шапку поглубже, развернулся и, не прощаясь, вышел на улицу.

— *-*-

Улица встречает меня надежно забытой погодой — «мороз и солнце». Черт, как же я отвык от нашей сибирской зимы в этой гнилой Москве! Вроде и холодно, гораздо холоднее, чем привычное в последние годы, но я совсем не мерзну! А дышится-то как легко! А снег как искрится! И он — белый! Снег — белый, представляете? Завидуйте, москвичи!

Впрочем, я и сам теперь москвич, чего там.

Останавливаюсь, смотрю, дышу. Когда первый взрыв удовольствия проходит, начинаю соображать: а дальше-то что? Все, домой? Как-то не хочется. Но и придумать занятие не могу. В школу не пойду, это уже точно. В нашем старом дворе тоже делать нечего. Не по ресторанам же ходить? Пожалуй, стоит просто пройтись по улицам, посмотреть. Подышать Родиной, так сказать.

А Родину-то я, пожалуй, совсем забыл. Или это тут все перестроили? Куда-то я зашел, ничего вокруг не узнаю… Понятно, что я больше смотрел на бриллиантово сверкающий снег, деревья в инее, синее небо, чем на окружающую обстановку, но заблудиться в родном городе — это надо уметь! Хотя… да, конечно, решение — рядом. В телефоне есть карта, даже наш медвежий угол отлично оцифрован. Так, что тут у нас… ого, даже панорамы есть. И фотографии пользователей, с ума сойти! Даже свежие, ты смотри, месяца не прошло. Не поленился ведь кто-то снять! Тоже мне — нашли памятное место, блин.

Тут мои слабенькие мозги пронзил раскаленный штырь новой идеи: фотографии? Пользователей? На карте? Сейчас можно посмотреть фотографии, которые кто-то снял совсем недавно? То есть, я могу посмотреть, как сейчас выглядит какое-то место в городе, где я никогда и не был? Да что в городе — в любой точке планеты, куда только ступала нога добросовестного туриста с телефоном? У меня опять трясутся руки. Так, куда бы… вот, городской сад! Куча фотографий, есть свежие, с разных сторон можно посмотреть — все для нас! Только не отсюда же? Быстро ориентируюсь — оказывается, я буквально в двух шагах от своего сквера имени Мерлина, просто как-то незаметно для себя забрел во дворы. Буквально вприпрыжку возвращаюсь.

В сквере народу… есть. Мало, но есть. Все это, конечно, глупо… но удержаться я уже не могу, меня аж трясет! Делаю вид, что просто тороплюсь, перехожу на бег, ловлю момент, когда вроде никто меня засечь не должен — и прыгаю! И не прыгаю. В смысле, приземляюсь на ту же дорожку, в том же сквере. И хуже всего то, что мой «прыжок» — он мягкий такой, аккуратный. Ласковый, можно сказать. Да и привык я уже, что прыгаю всегда, осечек давно не было. А тут — облом. На дорожке снег оказался утоптан почти до льда, от неожиданности я довольно сильно ударился ногой о землю, оскользнулся и упал — по счастью, в сугроб. Снег чудесно мягкий, пушистый, сразу взвился полупрозрачным белым облаком, это было невероятно красиво! Только вот получать удовольствие здорово мешали те полторы тонны этого же снега, которые неведомым образом моментально просочились под одежду аж до самых пяток.

Это было неожиданно.

Зло уткнулся взглядом в проходящую мимо немолодую женщину, которая зачем-то пристально уставилась на меня. Что такое? Опять во мне говорит Москва: проходим, не задерживаемся! А она ломает мне шаблон:

— Молодой человек, у вас все хорошо? Не ушиблись, может, вам помочь?

— Спасибо, все в порядке. Детство вспомнил, — смущенно промямлил я, начиная выгребать из сугроба.

Слава богу, женщина настаивать не стала и просто прошла дальше.

И мне тоже надо дальше.

Зуд никуда не делся, отбить мою решимость попробовать новый навык прямо сейчас — это надо что-то посерьёзнее сугроба. Довольно скоро я вообще перестал скрываться, забил на все, бегая и прыгая по дорожкам. Даже пару раз пробовал короткие прыжки, в пределах сквера — тут все замечательно, никаких проблем. А вот в присмотренный сад — никак! Время прошло незаметно, уже совершенно явно стало темнеть. Видок у меня, наверное, тот ещё — мокрый, распаренный расхристанный… так и простыть недолго! Конечно, давно пора было забить на это все, тем более, что я здорово проголодался и устал, сегодня выдался очень длинный и трудный день, дома, в Москве, сейчас вообще уже дело к ночи — я завсегда готов сам для себя придумать немало аргументов за то, чтоб ничего не делать. Но именно сегодня что-то как будто вцепилось в меня, и не пускает, не дает уйти на манящую своей легкостью траекторию в теплую уютную московскую кухню. Прыгаю, прыгаю, уже на автомате. Уже и вокруг пусто — некого стесняться. Останавливаюсь перевести дух. Так, где там эти фотки? Смотрю, стараясь впитать, впечатать картинку в мозг, чтоб видеть её даже с закрытыми глазами. Закрытыми… Закрытыми!

Даже не выключив телефон, делаю два резких шага, закрываю глаза, «прыжок».

Вот оно. Алекс — Городской сад. Городской сад — Алекс. Очень приятно.

Сад, честно сказать, так себе, выглядит бедненько. Чистенько, но бедненько. Может, это сумерки сказываются?

Но приятно — очень. Ты даже не представляешь себе, насколько. Впрочем, мне пора — счастливо оставаться, Городской сад!

С чувством выполненного долга я тут же прыгнул домой.

Глава 6. Испания

Похоже, у меня появилась нехорошая традиция: после взятия нового рубежа в прыжках, вставать на следующий день с мыслью «утро добрым не бывает». Ох, плющит-то как! Хотя, уже час дня, утро я проспал. Слава богу, что хоть выспался, представляю, как я бы я себя чувствовал, если б сегодня надо было на работу!

Кое-как притащился на кухню. Кофе… пока есть. Хотя с момента моего предыдущего «левел-апа» прошло больше месяца, я так ничего толкового и не выдумал — просто пришлось распотрошить очередной депозит. Наверное, можно было бы поискать работу… и даже найти… но вариант тупо ежедневно ходить в очередной нудный офис у меня в голове больше не укладывается. Кажется чем-то совершенно невозможным. Вообще, это вот все — работа, ипотека, Танька… все было в другой жизни. В прошлой. И не моей.

А, кстати, раз уж я опять отличился — надо отпраздновать! Могу я себя порадовать, в конце концов? Вообще-то — честно заработал! причём, заработал в самом прямом смысле слова: не просто «случайно придумал — на всякий случай попробовал — неожиданно получилось», а попробовал, не получилось, но продолжил рвать жилы, пока не настоял на своем! А это именно то, чего мне здорово не хватало всю жизнь. Что-то же вело меня вчера, не давало сдаться, забить, просто уйти привычным прыжком домой… И это «что-то» я очень боюсь упустить.

Мысли перескакивают на другое: я вчера, конечно же, совсем страх потерял. Сначала-то вроде все сделал как надо, где-то до обеда, думаю, вполне получилось не оставить никаких следов. А вот потом, в сквере, вел себя до крайности глупо! Запросто может выйти так, что в голове у минимум пары-тройки особо внимательных людей возникнут вопросы. И хорошо еще, если это будут любители, а не «профессионально внимательные»! Запросто ведь могли найтись и такие, черт.

Нет, что додавил — молодец. Есть какое-то ощущение, что если б не довел вчера до успешного результата, потом было бы во сто крат труднее. Я ведь не знаю заранее — должно вообще получиться или нет, да и в интернете ответ не подсмотришь, так что, решение вопроса могло затянуться на годы. А вот к методам вопросы имеются. В конце концов — что мне мешало уйти куда-нибудь с глаз долой? Куда-то, где точно нет камер, прохожих, да хоть в свой лес с собачками — теперь-то они мне уже не так страшны, всегда могу отпрыгнуть в заранее присмотренное место — с ногами на кровать, хехе. Так и надо было поступить, чтоб не терзаться теперь вопросами — а за мной уже выехали, или доклады пока только поднимаются по инстанциям? Кстати, а вот квартирка-то моя — это тоже ведь нехорошо, уж больно легко меня в ней найти. Может, переехать в съемную? Тут же сам себя обрываю: кой хрен — съемную? На какие шиши? И за эту ещё ипотеку платить, да? Не ко времени это все.

Вернемся к баранам: отмечать! Нужны положительные эмоции, вот просто сердцем чую. Клуб? Как-то… не того. Староват я, не? Да и это до вечера ждать. Ресторан, может? Это вот уже теплее. Жаль — не знаю я их особо, как-то не хожу в Москве. Не в Мак же тащиться, прости, господи? Смешно сказать — я в Барселоне чаще в ресторанах бывал, чем в Москве! Раньше с Танькой каждый год в Испанию ездили, а то и дважды… О-ппа. Барселона. А ведь мне границы теперь — нипочем! Никакие визы не нужны! И билеты! Ну-ка, сколько туда… Ха! Те же 3 тыщи км! Забуриваюсь в инет и пропадаю на час. Зато через час — та-дам! Праздник молодого вина! В Борне — это квартал такой в Барселоне, разгульный. Как раз сегодня! Это я исключительно удачно зашел, товарищи. Дальше все просто: лезу в гуглокарты, ищу парк поблизости. Ха, чего там искать — навалом. Ой, нет, не годится: закрывают в 22.30. Не хотелось бы терять возможность уйти тогда, когда захочу. С другой стороны, приспичит — ну уйду с улицы прямо! Там-то меня вообще ни за что не найдешь, никакие камеры мне не страшны. Да и вряд ли у них там есть что-то хоть отдаленно похожее на наше ФСБ, не? Ладно, все равно неохота рисковать так вот глупо, как вчера, уж поработаю чутка, поищу альтернативы.

Впрочем, поиски не затянулись: буквально в 20 минутах пешком от места сабантуя нашелся отличный парк Карлес I. Фоток полно, я сразу увидел несколько довольно темных углов, где моё появление вряд ли кого-то удивит. Да и кому там шляться в конце ноября? ещё я понимаю — летом, кто-то мог в тени прятаться, а сейчас-то чего? Все нормально будет.

По-хорошему, конечно, стоило бы подождать вечера — чтоб потемнее, хотя бы сумерки. Но душа просит праздника прямо сейчас! Никаких сил сопротивляться нет. Там сегодня… плюс 12! Солнце! Да я просто погулять там хочу! Решено. Перебираю десяток фотографий — спасибо вам, и вам спасибо, спасибо всем, люди добрые, ваши фотки мне очень пригодятся. Никогда бы не подумал, что такие места, невеликой, в общем, ценности, будут настолько отсняты со всех возможных ракурсов. С другой стороны — если уж дворы наши сибирские есть, как Барселоне не быть отфотканой в три слоя? Ну и нашим легче. Начерно выбрал подходящее местечко в парке, выгреб из тумбочки остатки наличных евро — два года валяются без дела, нашел в шкафу куртку полегче. Это у нас тут зима, там будет другая жизнь! Внимательно смотрю пару минут на картинку, стараясь понадежнее отпечатать её в голове, закрываю глаза, поехали.

— *-*-

В этот раз никаких проблем не возникло, прыгнул четко куда хотел, и с первого раза. И ещё замечаю: чем больше прыгаю, тем меньше меня качает в точке прибытия. Если по первости я все время был вынужден хвататься за что-нибудь руками, и все равно падал через раз, то вот сейчас, например, пришлось сделать один маленький шажок, и все — инерцию погасил, себя во времени и пространстве осознал. Разбегаюсь-подпрыгиваю я теперь тоже так, скорее формально. Интересно — можно ли вообще от этого отказаться? Вот чтоб просто захотел — и вуаля? Ладно, это потом.

Вокруг — благодать. Воздух тут какой-то другой, что ли? И меня всё-таки как-то… покачивает. Может, в давлении дело? Реагирую на перепад? Благо, скамейку долго искать не приходится — сижу, дышу, прихожу в себя. Лезть в метро неохота, в автобус — тем более. Да что там той Барселоны? пешком пойду! Хотел гулять — вот и пожалуйста.

И я отправился в длинную прогулку, на несколько часов — праздник, по идее, ближе к вечеру будет, время есть. Несколько раз пью кофе в разных местах, ем гигантские бутерброды из половинок багета, с хамоном — оказывается, я успел здорово забыть его вкус. А ведь любил раньше. А уж Танька… все время покупал. Ей, конечно, в основном, но и мне тоже доставалось. А как мы тут отрывались во время отпуска! Описывать Барселону не буду — любой может поехать и посмотреть сам. Это точно стоит того, да.

Пока шлялся тут и там — сообразил, что есть смысл присмотреть пару-тройку запасных точек прибытия. И вообще — это должно уже стать для меня правилом! Увидел удобную точку — запомни. Да, конечно, фотографий в Гугле на мой век хватит, там весь мир зафиксирован. Уж хоть какое-то местечко должно найтись где угодно. И пока что я прыгаю «по фото» вполне уверенно (целых два раза, ага), вроде и нет никаких проблем… Но всё-таки тянет откуда-то смутное ощущение, что гораздо правильнее прыгать в точку, которую я видел собственными глазами и хорошо запомнил. Никаких объяснений этому нет. Но мне же нетрудно? Тем более, что я все равно гуляю и смотрю по сторонам. К тому же: ну да, я думаю, что «ФСБ» тут нет. Или есть, но им все пофиг — транкила, маньяна. Но все равно — неужели не может возникнуть ситуации, когда мне надо прыгать — как тогда от собак, в режиме «прям щас»? В телефон смотреть чтоб некогда? Или ещё веселей: нет телефона — сел, или разбит, или отобрали. В идеале — мне бы набрать десяток (а то и два-три) возможных точек приземления и научиться прыгать туда вообще случайным образом. Чтоб я даже сам не знал, куда прилечу! И ищите меня потом семеро, ага. Вот это я выдумал трюк! Сам собой доволен, улыбаюсь вовсю, даже встречные испанцы шарахаться перестали.

А вообще — я хочу тут жить, вот! Как было бы здорово — прыгать прямо в свою местную квартиру! Полностью безопасно. Главное только окупасам на голову не приземлиться, хехе. Ну да мы люди простые, можно даже сказать — дикие, методы противодействия знаем… Или, чтоб голова не болела — снять. Квартиру или дом. Эта мысль меня как-то сразу здорово захватила, и я начал смотреть на окружающие строения сквозь призму предположения «я тут живу». И знаете что? Они все мне нравятся! Только наваждение моментом слетело: платить-то чем? Зарабатывать я пока что не научился. Тут свою-то квартиру в Москве оплатить бы как-нибудь, да кофе купить — разошелся, арендатор курортной недвижимости…

Тем более, что уж мне-то зачем снимать жилье в таком дорогом городе? Да в любом дорогом городе! Я ж могу мгновенно попасть в какой угодно. То есть, я вполне могу купить — не знаю — за бутылку! относительно крепкий дом где-нибудь в умирающей деревне на три бабки, которым на меня будет плевать с самой высокой крыши, и прыгать оттуда куда хочешь… Забазироваться, сейф поставить — от греха, вещи сложить. Легенду построить какую — типа, рыбак я. Или во — фотограф! Шарюсь по окрестным буеракам, цветочки фотографирую. Не, шлак идея — цветочки зимой из-под снега откапывать трудно, лучше фотографировать птичек! Они круглогодичные. Богатая мысль, надо будет её обдумать потом. Тем более, что по времени — самое оно для отрыва, да и в квартал El Born я уже почти пришел.

В нужном мне месте кипела толпа, хорошо заметная уже издали. Что интересно, испанцы с виду все здорово подогретые, хотя, по идее, праздник никак не мог начаться давно! Из горла они хлещут, что ли? Или как следует размялись ещё дома? Неужели все эти люди реально могут быть настолько веселыми и шумными без допинга? Всегда завидовал. Впрочем, у нас, русских тож есть свой метод — рабочий, проверено. Покупаю фирменный праздничный стакан за 5 евро — ну-ка, где тут это ваше вино примеро? Мы, канеш, в этих ваших шато разбираемся где-то как свинья в апельсинах, зато у нас есть емкость! Или она мощность?

Пофиг, понеслась.

— *-*-

Ох, ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох. А ведь мог.

Ничего не помню… почти. Это я красиво отметил, красиво. Отпраздновал — со всем возможным размахом.

Так, стоп, а где я… остался в Испании?! Неожиданное подозрение подбросило не хуже катапульты! Вскочил заполошно, огляделся — ффу, отлегло, вроде дома, в Москве. Как я сюда попал только… ни черта не помню. Ух, и злющая же штука — это их молодое вино! От резких движений меня повело и замутило, пришлось обреченно завалиться обратно на кровать. К пульсирующей головной боли добавился медленный липкий страх: а я там вчера как — сильно спалился? Всей Испании или только Барселоне? Устроил шоу с перемещениями? Хвастался перед испанскими девками? Грабил музеи? Или… банки?! Почему-то память услужливо рисует короткий автомат какого-то местного полицая… как будто я его даже в руках держал… вроде бы… Господи, нельзя так напиваться! Безумно оглядываюсь, но с моей позиции не видно ничего толком. Поднял голову, подбил и перевернул подушку, она с другой стороны холодная, как-то внезапно стало легче, и я провалился в сон снова.

Проснувшись во второй раз, я чувствовал себя уже немного поувереннее. Во всяком случае, сесть на кровати удалось за какие-то жалкие минут десять, не больше. Оглядываю разгром… ну что — картин вроде нет. Автоматов и мешков с деньгами тоже. Вообще ничего нового не видать, только моя одежда художественно раскидана, стулья валяются, все белье с кровати свезено на пол — ужас. Но пока вроде не ужас-ужас! Мучительно медленно ползу на кухню. А вот там есть из-за чего насторожиться… Ну ладно — бутылка пива на столе: это в кассу! Это я вчера отлично придумал — немедленно сворачиваю пробку трясущимися руками, пошла! В глазах проясняется с третьего глотка, живем. Говорю вслух: «До чего же я разумный и предусмотрительный человек!», — и салютую бутылкой собственному отражению в оконном стекле.

Вот только это не все.

На столе лежала… нога. Свиная. Хамон. Обошел стол по кругу, постоял, посмотрел. Руки — прямо с бутылкой пива в левой — старательно удерживаю за спиной, как будто боюсь случайно прикоснуться, оставить на хамоне отпечатки пальцев, ха-ха… Да их там навалом наверняка — ну кто, кроме меня, её мог сюда притаранить? На какое-то время я буквально залип на эту ногу, как будто она меня загипнотизировала… отлипаю. Да, вот это я зажег вчера. Заново ощутив прохладную тяжесть бутылки в левой руке, допиваю пиво, с легким привкусом сожаления — что стоило взять две? Прямо вот чую — надо мне еще, к бабке не ходи. Это все испанцы виноваты — зачем делать такие маленькие бутылки?! Только вот ходить я как раз сейчас и не могу, даже в ближний магазин. Точнее — не рискну. Ну или ладно, скоро должно отпустить и так, а вот с хамоном нужно разобраться побыстреее — его ж, наверное, в холодильник надо? В мой ни за что не влезет.

В голове, конечно, пусто… от слова «совсем». Неужели я эту свинскую запчасть спер где-то? Она ведь дорогая должна быть, помимо всего прочего. А наличных у меня с собой было — с гулькин хрен, так, насобиралась сдача с прошлых поездок, евро 200, от силы. Хватит этого на ногу хамона? Ой, сомневаюсь я! И на вино я всяко потратился — не бесплатно же мне там наливали? Значит, что — украл? Во я ворюга! Хотя стоп — че сразу «украл», мог и карточкой оплатить, в принципе. Ковыряюсь в памяти — не, глухо, ничего не помню. Никаких проблесков даже. Самое главное — на кой мне она?! её ж резать по-особому надо, а у меня ни ножа, ни навыков. Я ж только продукт переведу! Не говоря уж о том, что мне в одно лицо столько банально не осилить.

Отбросив сомнения, я сделал шаг вперед и решительно поднял хамон со стола. Ого — тяжеленький. Кил пять, не меньше! Так, что это у нас тут болтается… книжечка, бумажная. Паспорт что ли? Породистая свинья попалась, аристократка, гы-гы! Jamón Ibérico. ещё бы понять — это хорошо или плохо? Сложно в Москве с специалистами по хамону, наверное, спросить, поди, не у кого. Хотя — чего это я? Я ж дома. Тут у меня все есть, и на большом экране даже… Беглый гуглинг показывает, что тут вам не здесь, а я где-то нарыл весьма ценный продукт. Не дешевку какую-нибудь, не плебейский Serrano, такая нога, как я приволок, запросто может стоить и тыщу евро, и две. Вдруг спохватившись, я полез в инетбанк — там-то мне и дали ответ на все мои вопросы… Я заплатил за ногу ровно 800 евро — благо, кредитка вытерпит ещё и не такое. О-бал-деть. Или «Мама — роди меня обратно!». Ну вот как, ну зачем так пить?! Ну почему я такой идиот? Денег и так нет — а я что? Решительно обрываю сеанс саморазоблачения — толку от этого все равно не будет. Жаль, что я не помню, где эту чертову ногу купил — можно было бы прыгнуть в Барсу и попробовать сдать её обратно. Ну или хотя бы попросить порезать красиво… Только я не помню абсолютно ничего, а в выписке в позиции магазина — какое-то невразумительное месиво из цифр и букв. В том квартале искать точно запаришься, это нереально — не заходить же в каждую первую дверь с хамоном наперевес и вопросом: «Сеньоры, не у вас ли я вчера купил эту хрень?».

Похоже, придется грызть так. Пойти, что ли, в парк, к собачкам — взять пару уроков…

Глава 7. Рынок

Иду по московской улице. Вокруг — серая хмарь, и такой дубак, что я, кажется, сейчас умру. Наверное, примерно так себя ощущали неуспешные исследователи Арктики, замерзая где-нибудь на льдине… Испытываешь чувство какой-то особенной безнадеги, стоит только вспомнить вчерашнее испанское солнце. Или даже ту звонкую сухую зиму, что была позавчера, в Сибири. Черт, с каким удовольствием я бы сейчас рванул куда потеплее! Но на потеплее нужны деньги, а как зарабатывать в той же Испании — понятия не имею. И идей даже нет никаких. Я, конечно, и тут их не особо много нагенерил — хотя идет уже который месяц! — но вот сегодня кой-чего придумалось наконец-то, слава богам.

Вернее, не так: я в коммерческих делах — дурак-дураком, тут ничего не изменилось. Придумывать гешефты — это не мое. «Ага, а есть что-нибудь вообще твое?», — встревает кто-то ехидный как будто в левое ухо. Отмахиваюсь, самокопание — это потом, дома. Сейчас мне нужна уверенность. Потому, что я, как мне кажется, нашел способ! Точнее, наткнулся. Короче, пытаясь выяснить, что же такое мне вчера продали, я, конечно, выдумал массу запросов в поиск. И в Гугл, и в Яндекс. Искал, естественно, хамон с разными уточнениями. Ну, Яндекс меня и просчитал по своему обычаю! Это ж у нас деликатес? Пожрать, значит, любишь, гурман чертов? На тебе тонну рекламы всяких лавок и ресторанов! Я, конечно, по привычке смотрю мимо, но в какой-то момент за один из баннеров взглядом-то зацепился: дегустация вин! На закуску — сыры и хамон. Десятки ресторанов в одном месте! О как. А вот это вполне может сработать! Не верю я, что им так уж легко этот хамон достается — санкции, как-никак… Да ведь я не только его могу. И быстро, ни один самолет так не привезет. К тому же, кто в здравом уме станет возиться с заказом «нога хамона, устрицы, рыба и 2 бутылки вина»? А я — легко, кушать захочешь — ещё и не такое соберешь. Может, я и ошибаюсь, конечно, но вот кажется мне — это вариант возможный. Надо пробовать.

На рынке голова идет кругом. Аквариумы, гады морские, рыба — все аж блестит-лоснится. Богатое место, ничего не скажешь… И, действительно, десятки ресторанов, один другого пафоснее. Поначалу я, как водится, струхнул — где вот это все великолепие, и где я? Ну кому я могу быть тут нужен? Да тут самый распоследний наглаженный официант в мою халупу ипотечную, небось, и зайти побрезгует! Не говоря уже о хозяевах — это их майбахи у входа припаркованы, стопудов — и им я собрался толкать хамон без документов?! Даже не смешно.

Но потом вот тот самый «новый я» внутри, упрямый как баран, толкнул вперед: а что я теряю? Ну пошлют — и пошлют, план взятия мастер-класса у собачек по дисциплине «грызем кирпичи» уже сверстан и одобрен, высокопрофессиональные опытные педагоги ждут в нетерпении. Учебные пособия приносить с собой, иначе мастера за себя не отвечают.

Мимоходом смотрю на еду — где-то на столах у немногочисленных посетителей, где-то на витрине что-то выставлено. Что сказать — ребята тут дело знают туго, аж рот слюной наполнился. Не знаю, как насчет заработать, а вот потратиться тут, похоже, придется! Тем более, что в последний раз я ел вчера, как раз тот самый хамон в Барсе. Точнее, хамон другой, конечно — слава богу еще, что спьяну не отпилил от элитной ноги шматок на закусь. Или ещё веселее: я был так пьян, что мог бы и откусить сдуру! Ну — хотя бы попытаться.

Это, кстати, проблема — пожрать, что ли, сначала? А то хорош я буду — явился переговорщик, коммерсант, купец хз какой гильдии, поставщик всего на свете, с голодными глазами и капающей слюной! Интересно, тут все исключительно на элитных гурманов рассчитано, или плебейскую шаурму где-нибудь в уголке тоже найти можно? Но тут я увидел ЕГО, и мысли про еду из головы сразу выдуло. Это именно тот, кто мне нужен! Здоровенный кавказец, с грушевидным телом, пузо гордо выпирает вперед, золотая цепь на груди, седой. Наш человек, сразу видно — это тебе не какие-нибудь европейские эльфы: «А кдеее вааш сер-тиификаат? присылаайте счет-фактууру с апости-и-илем факсом на емаайл через нееделюю!». У этого на лице написано, что он любой потребнадзор на чем-нибудь вертел! Я сделал шаг в сторону, чтоб выйти из поля зрения кавказца, потому как тот был целиком поглощен важными вопросами внутрикорпоративного образования персонала. А если по-простому — на кого-то вдохновенно орал. Официант под горячую руку попал, что ли? Как-то непохож вроде — довольно народно выглядит. Или это курьер? Во, начальник выдохся, заходит за стойку — ну точно, хозяин! Двигаю туда, сначала бегом, потом спохватываюсь, мне солидность нужна.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, дорогой. Что хочешь — долма, шашлык? У нас все есть, все вкусно, пальчики оближешь!

— Спасибо, но у меня немного другой вопрос. Понимаете, у меня тут образовалось… — я достал телефон, быстро пролистнул несколько фото ноги. — Случайно получилось, привез лишнюю. Сегодня. А куплено — вчера, в Барселоне. Не интересует?

— Почему не интересует, дорогой? Интересует. Но все зависит от цены, — Армен растянул картинку на экране, внимательно рассматривая свинский паспорт.

— Это дорогой, iberico, — выжидающим тоном изрек я.

Кавказец посмотрел поверх моей головы куда-то вдаль, я дернулся обернуться — что там?! но не успел: он вернул взгляд, наклонился поближе и поманил меня пальцем. Пришлось наклониться к нему тоже.

— Меня зовут Армен.

— Меня Алекс, очень приятно, — но он, как будто не заметив моей реплики, продолжил тем же тоном:

— Я торгую на этом рынке уже 30 лет. И про деликатесы знаю все, можешь мне поверить. Я точно знаю, почем ты эту ногу купил, понимаешь? И точно знаю, почем я смогу её продать, — черт, у него даже акцент пропал!

Отодвигается, пыхтит. Немного наклонил голову вбок, посмотрел испытующе:

— Сам привез? Одну? ещё есть?

— Привез не сам, — тут пошла в ход заранее заготовленная легенда. — Есть люди, кто регулярно ездит. Могу делать заказы, не тоннами, но… Так за сколько купите?

Повисла неловкая тишина, Армен почему-то медлил с ответом, молча глядя на меня. Я было начал нервничать, но тут он как-то очень по-доброму ухмыльнулся и сказал:

— Ты же голодный, да? Я вижу! Долма любишь?

Любишь, не любишь — ещё б я знал, что это такое? Вернее, знать-то я знаю, но не пробовал ни разу. Однако, марку-то надо держать! отвечаю:

— Спасибо большое, Армен, но я вроде как по делу сюда пришел. К вам первому! Но, если что, мне тут ещё долго ходить, думаю…

Смеется:

— Зачем ходить? В ресторан пришел — кушать надо, ходить не надо! — тут он резко стал серьёзным: — Справедливая цена за нее — тысяча евро. И если ты согласен, я могу забирать у тебя все, что ты привезешь! Ну или кто там у тебя привезет.

— Прямо все? — я внутри весь обмер — похоже, попал в яблочко! С первого раза!

— Ну, вряд ли ты их контейнерами возишь, верно?

— Не я.

— Ну — не ты, какая разница? — улыбается. — Пару штук в неделю я точно осилю. Или три.

У меня внутри поднимается теплая волна: это 400 евро в неделю? Или даже 600?! Да я богат! Это я исключительно удачно зашел!

Армен подмигнул и повторил:

— Ну что, теперь готов к долма? А ногу привезешь завтра.

— *-*-

Нет, всё-таки, жизнь — хороша! Какой же это кайф — иметь возможность в любой момент прыгнуть в тепло, в такой спокойный приморский город, где днем почти всегда светит солнце, а все прохожие тебе улыбаются! Что бы там ни говорили про то, что уровень преступности в Барселоне гораздо выше среднего по Испании, но я этого вовсе не ощущаю. А просто наслаждаюсь — погодой, воздухом и чувством какой-то особенной безопасности. Благо, теперь у меня есть законный повод бывать здесь минимум раз в неделю, а то и чаще — у меня ж бизнес! Наконец-то реальная польза от моих прыжков. Хотя, тут надо признать, что мне здорово повезло. Сначала этот хамон купить, а потом всё-таки додуматься, куда его пристроить.

После-то я, конечно, сообразил, до чего же тупо я облажался. Совершенно неподходящий выбор для первого контакта. Ну какое отношение к кавказской кухне может иметь хамон? Там долмы только штук 10 видов, это я совершенно опрометчиво думал «знаю я, что такое эта ваша долма» — нет, ни черта я не знаю! В том, что мне принесли, я бы ни за что её опознать не смог, но вкусно до обалдения, тут не поспоришь. Так что, хамон тут явно не в тему. Казалось бы. Но мне опять улыбнулась удача: Армен торгует всеми подряд деликатесами уже черт-те сколько лет, имеет какую-то свою клиентуру, покупает и продает невообразимый ассортимент элитных редких продуктов от конфет и шашлыка до каких-нибудь маринованных змей. И мой хамон ему пришелся очень даже в кассу, две ноги, как обещал, он взял только в первый раз, а потом сразу пять! А на следующей неделе — восемь! Эдак мне придется всё-таки арендовать здесь квартиру. Или дом. И таскать туда хамон в рюкзаках. Ну, или борзо прыгать в Москву прямо из магазина!

Вообще, похоже, назревает идея — поискать производителя. Арендовать машину, получить оптовые цены… Только вот боюсь я, что вся эта лафа может закончиться после Нового Года. Сейчас все отожрутся оливье и прочими вкусняшками, и как засядут на диету до тепла! Потому с расширением «бизнеса» лучше пока погодить, посмотрим, что будет в январе. Но просто гулять по городу я могу хоть каждый день — для меня-то это бесплатно. Чем, с огромным удовольствием, и занимаюсь.

Во время очередной такой прогулки по Барселоне, я наткнулся на рынок с смешным названием Бокерия, и решил зайти — сравнить с Москвой. Что сказать — испанский, конечно, богаче. И выглядит вся еда как-то «вкуснее», уж не знаю почему. Зато сметаны и творога там нету, вот. Знал бы испанский — обязательно бы предложил! С паспортом от российской великокняжеской коровы, ага. А что — только их свиньям можно паспорта иметь? У меня и принтер цветной дома наличествует!

Но испанского я не знаю. Хорошо, что покупать это вовсе не мешает! И я купил кой-чего, о чем раньше только в книжках читал. В том числе — омара. Он был ещё живой, шевелил здоровенными клешнями, стянутыми резиночками. Предвкушая пир, я торопливо прыгнул домой. Пиво — как знал! — уже заранее в холодильнике. Но дома меня ждал изрядный облом: ещё только входя в кухню, я сообразил, что ни в одну мою холостяцкую кастрюлю этот рак-переросток никак не влезет. Это что — ехать в Ашан? Или в каком-нибудь окрестном магазине найти таз? Да ну, это я до завтра искать буду! Внезапно меня осенило, хватаю телефон:

— Але, Армен? Здравствуйте! Мне тут привезли омара. Он живой! А я его варить не умею. И большой кастрюли у меня нету.

— Здравствуй, дорогой, здравствуй. Конечно, какой проблема? Никакой проблема нет! Завези, все сделаем, Карина скажет, через сколько можно будет подъехать и забрать готовый. Доставить не сможем, извини, водитель сегодня работает до ночи, очень доставок много — праздник скоро, понимаешь? Ну или тут подождешь — у нас все есть, чтобы вкусно ждать! — смеется.

Я тоже смеюсь:

— Ну уж нет, Армен, если у вас ждать — я потом этого омара только дня через три попробовать смогу!

— А какой проблема? Омар холодный даже лучше! Это долма и шашлык надо есть горячий, а омар — это так, не еда, а закуска.

Явственно слышится невысказанное: «К пиву, тьфу!». Знаем мы уже этот ваш армянский шовинизм. Но в чем-то он прав — вкусно у них до невозможности!

Я давно уже присмотрел себе отличный темный угол в парке буквально через дорогу, так что, морочиться с машиной или, прости господи, метро, надобности нет: прыг — и через 10 минут я уже жал Армену руку. Через пять минут всеобщего разглядывания моего трофея, вызванная из кухни Карина клятвенно пообещала, что забрать готового омара можно будет через час, и утащила его к себе. В последний путь, так сказать. Я тут же принял вид страшно занятого человека и попытался немедленно удрать, боясь, что сейчас начнут кормить, но Армен цепко схватил меня за рукав:

— Какой красивый омар ты принес! Откуда?

— Ну как откуда — все оттуда же, Испания. Барселона, если точнее.

— Совсем свежий, у нас тут тоже есть, но не такие, — задумчиво проговорил ресторатор, потирая подбородок. — ещё привезти можешь?

— Ну, почему бы и нет, — легкомысленно ответил я, — только не уверен, что они там всегда бывают. Но если на рынке есть — не проблема. Если знать заранее — так и заказать, наверное, получится, но это надо спрашивать.

Быстро договариваемся по ценам. Похоже, у нас вырабатывается почти алгоритм: 20—25% сверху испанской цены — мои. Омары — это, конечно, не такая выгодная штука, как хамон, просто потому, что они дешевле, но диверсификация — наше все! Кстати надо будет на рынке и на хамон посмотреть…

— *-*-

Забрав у Карины через час готового омара, я, в предвкушении гастрономического экстаза, двинул домой. Народу было немного, по сторонам я особо не глядел, потому очень удивился, когда на выходе с рынка меня кто-то слегка потянул за рукав. Я довольно резко дернулся, подумав сдуру, что нарвался на карманника, развернулся, готовый заорать «Полиция!», но осекся — кричать не нужно, полиция уже тут.

— Тихо, тихо, чего это ты так нервничаешь? — полицай стоял уверенно, непоколебимо, широко расставив ноги. Рядом — ещё один, мелкий, замухрышка, постоянно шмыгал носом и прятал глаза.

— Пройдемте, гражданин, — непререкаемым тоном изрек старший, и показал рукой в направлении выхода.

— А… что такое? — сдавленным голосом спросил я.

— Там все объяснят.

Не знаю, почему я не стал возникать, требовать представиться и все такое, а молча покорно пошел с ними… Хотя, внутри у меня все просто кипело от возмущения!

Идти пришлось недалеко — буквально в двадцати метрах от входа была припаркована обычная гражданская «девятка», грязная и убитая в дрова. «Даже центральный замок не поставил, лентяй», — подумал я, увидев, как мелкий полицай открывает для нас заднюю дверь ключом. Пролезая через салон на левое сиденье, я больше всего беспокоился, чтобы не наступить на своего замечательного омара. «Черт, он же остынет! Снова мне его варить дома, что ли?!» — злость начинает нарастать. Повернувшись к угнездившемуся рядом старшему полицейскому я довольно настойчиво вопросил:

— А куда мы всё-таки едем? И зачем?

Старший пожевал губами, поглядел на меня немного молча, но всё-таки соблаговолил ответить:

— Начальник с тобой побеседовать хочет. О чем — не моё дело. Тут рядом, не волнуйся.

Девятка неуверенно полезла задом с парковки.

— *-*-

Начальник был толст. Нет, очень толст! Это удивительно — ведь у них же, вроде, должны быть какие-то нормативы по физкультуре, не? Да ЭТО в двери-то не пролезет, если их по спецпроекту не делать, какие там, к чертям, отжимания-подтягивания? Бег?! Не делайте мне смешно! Глазки-щелочки смотрели на меня неожиданно спокойно — я-то думал, сейчас начнут орать, пугать, в камеру запихивать, а тут прям ты посмотри — конструктивная беседа намечается! Ну, на первый взгляд.

— Значит так, парень. Я, как ты видишь, подполковник полиции. Так меня можешь и называть — Подполковник, больше тебе знать не нужно. Я здесь власть! Я здесь всем руковожу и все здесь контролирую. Это понятно? — и смотрит на меня эдак оценивающе.

— Здесь — это где? — прочистив горло, спросил я.

— В этом муниципальном районе. Внутри которого стоит рынок, на который ты так нагло влез. Ты что, правда думал, что можно так вот просто таскать черт знает что и продавать это на моем рынке? Без моего разрешения?

Нормально. «Моем рынке», ага. От скромности ты не умрешь, мужик, я ведь знаю, чей это рынок, и в каких высях обитает его хозяин… Он и в Москве-то, небось, раз в год появляется, а живет где-нибудь в Ницце. Но мне это сейчас вряд ли поможет. Будут разводить, и хорошо, если только на деньги.

— Первое, что меня интересует — где ты берешь товар. Как его везут, кто, когда — все детали, — внимательно глядя на меня, вопросил Подполковник.

Бац! Как будто по голове с размаху врезали. Я судорожно пытаюсь изобрести хоть какую-то отмазку, но все мысли спутались в невообразимый ком, и только где-то далеко, на фоне, сломанной неоновой вывеской моргает: «Я попал!»…

Не дождавшись моего ответа, полицейский добавляет еще:

— Второе — кому ты его продаешь?

Молчим опять. Я, конечно, потихоньку прихожу в себя, но откуда-то вспоминаю прочитанную недавно инструкцию по общению со следствием «меньше трепись — целее будешь», поэтому ничего не говорю из принципа. С уже явно сквозящим раздражением, подпол выкатывает свою, как я понимаю, главную цель:

— Ну и вопросы финансирования с повестки дня тоже никто не снимал, — внезапно озлобясь, он резко хлопнул рукой по столу: — В молчанку решил поиграть, сука?!

Крик подействовал на меня неожиданно: я как-то сразу успокоился. Че за бред он мне тут втирает, а? Он кто такой? Хозяин заводов, газет и рынков, ага… Что он может мне предъявить? Омара в пакете? Или позавчерашний хамон, который я даже на рынок не заносил, перегрузил Вардану из багажника в багажник на другом конце города? А самое главное — что можно предъявлять мне, человеку, который может просто сейчас встать и выйти отсюда в Барселону?! Где этот мент меня не достанет просто никак? Это, кстати, мысль: просто встать и выйти, я даже начал движение вперед, но немного не успел: у Подполковника зазвонил телефон, служебный, на столе. Фигасе древность, я и не думал, что такие бывают еще!

Древность древностью, но работал телефон на пять баллов, слышно было не только подполу, но и мне. Точнее, мне было слышно хорошо, а вот подпол все несколько минут «разговора» страдальчески кривился и всячески пытался как-то ухо от трубки отодвинуть. В конце концов, он и вовсе накрыл динамик ладонью, но даже так окончание тирады прозвучало громкой сладкой музыкой:

— … и вернешь пацана откуда взял, понял?!

— Есть! — кажется, пузан отвечал уже в пустую трубку, под гудки, после чего осторожно положил её на рычаг.

Я выжидающе смотрю на Подполковника и молчу. Он тоже молчит. И тут звонит телефон, на этот раз — мой. Армен.

— Ну что, дорогой, как там у тебя дела?

— Пока не знаю, — медленно проговорил я.

— В смысле? Тебя не выпустили еще, что ли? — удивился Армен в телефоне. — Генерал разве ещё не звонил? Обещал прямо сразу!

— Звонил, — глядя прямо в узкие глазки напротив, ответил я.

— Ну, значит, сейчас выпустят, — успокоился мой партнер, — набери мне потом.

Не отрывая от меня взгляда и не меняя позы, подполковник одной рукой нажал что-то на столе и отрывисто пролаял:

— Семен!

Дверь за моей спиной почти сразу открылась, внутрь засунулся кто-то невидимый. Подполковник медленно перевел взгляд на него.

— Вернуть обратно.

Больше не было сказано ни слова.

Глава 8. Айфон

всё-таки, кухня — это сакральное место для русских. Столько мыслей тут передумано… Вот чего бы мне не сибаритствовать в ванне, например? Ведь, скажем, те же испанцы обычно не могут себе позволить думы думать в ванной — у них вода дорогая. Да не только испанцы, но и вообще все европейцы. Они-то как раз и должны сидеть на кухне, скрипеть иссохшимися мозгами! Но нет, на кухне почему-то сидят русские, у которых горячей воды — хоть утопись, да ещё и бесплатно, считай. Парадокс. Но не будем отступать от национальной традиции: я удобно устроился за кухонным столом, держу в руках кружку с отличным кофе из Меркадоны, призрак финансовой смерти если и не развеялся совсем, то прилично отступил. Армен расплачивается так легко, как будто он сам эти евро печатает, чесслово! И даже в ресторан к нему мне с поставкой тащиться не надо — он это все распродает по каким-то своим каналам, не на рынке, так что, присылает своего помогайку на Ларгусе. Вопрос с местными ментами, по идее, закрыт, Армен привлек одного из своих клиентов — крутого генерала из МВД, но всё-таки дразнить гусей неохота, так что, на рынке я теперь появляюсь исключительно с пустыми руками. Вроде как клиент, пообедать зашел. Ну и деньги забрать заодно.

Конечно, несколько сот евро в неделю — это уже очень неплохо, с голоду я не умру. Тем более, что я вожу уже далеко не только хамон… Но все равно, это, получается, одна единственная точка отказа. Случись что с Арменом или рынком — и привет, зубы на полку. Надо выдумать что-то еще. Да и Армен может начать выкручивать руки…

Тут у меня как раз имеется свеженький пример: есть хамон, когда его заказывают целой ногой, и есть лобстеры. С одной стороны, Армен, увеличивая объем заказов, воззвал к моему чувству справедливости, и в итоге мой заработок на одной ноге уменьшился до сотни. А с другой — я этот хамон покупаю не в магазине теперь, а у владельца трех точек на рынке Бокерия, такого мелкооптового торгашика, типа как сам Армен, только испанский. И скидка — та-дам! — составляет около 120—150 евро с ноги, от веса зависит, так что, я даже в выигрыше. А вот с омарами такой номер не пройдет, тут я даже на мелкий на опт никак не тяну, а стоят они гораздо дешевле. И выходит несуразица: возни с этими чертовыми раками даже больше, поскольку хамон я моментально в одном месте беру, а омары вечно по одному-два на лоток, да все время в разных местах — половину рынка оббежишь, пока соберешь, сколько надо. А заработки — копейки, поскольку один омар стоит минимум в 20 раз дешевле ноги хамона. Так ещё и тащить их в ящике на льду! Ну или сразу с ними борзо прыгать с рынка на рынок, лед у Армена и свой есть, конечно, так ведь я не хочу по улице таскаться с мешками, из которых пахнет рыбой, и капает вода. Неудобный товар и невыгодный, но пока не могу придумать, как безболезненно отказаться. Мор, что ли, выдумать какой, морской-омаровый? Ну вот, мол, нету на рынке? Ждем, может в следующем сезоне…

Впрочем, пока я не сильно занят, так что — поработаем еще.

Исходя из этого моего куцего опыта, новый товар должен быть легким и недешевым. И, желательно, чтоб в России выходило здорово дороже, а напрямую где-то за рубежом купить нельзя. Сразу приходят в голову машины — точно! Но я тут же сам смеюсь над собственной дуростью — во-первых, я не могу приволочь сюда машину. Даже если б я как-то сумел её взгромоздить себе на горба, уж подпрыгнуть-то с ней мне точно не под силу! Да и машину же регистрировать надо, потребуются документы о прохождении таможни… не вариант, короче.

«А запчасти?» — шепчет внутренний голос. Ну, тут я сразу не обольщаюсь: стремная это тема, помню отлично — случилось как-то в студенчестве продавцом в лавке автозапчастей поработать, хватило на всю жизнь. Там этих запчастей… сам черт ногу сломит. Ну и не очень они дорогие, вряд ли хотя бы пару сотен евро можно на чем-то наварить. И они ж продаются все в разных местах, постоянно нужны разные — подбирать и договариваться будешь больше, чем реально возить и зарабатывать. Нет, к черту запчасти, надо что-то распространенное, общеупотребимое, чтоб если не каждый первый, так хоть второй-третий с собой таскал! Ну и тут я хлопаю себя по лбу: во дебил! Ну конечно же — айфон! Это ж очевидно! Первое, что вообще в голову должно прийти! Впрочем, чему тут удивляться — я ведь говорил уже, коммерсант из меня никакой.

Так, где? Ну, тут все просто — на сайте Apple, только вот больно много вариантов… зачем столько конфигураций плодить, а? Забрать в магазине или доставка? Да, было бы удобно, но доставлять-то мне и некуда. Интересно, а в отель можно? Или не, зачем мне светиться лишний раз? Это ж паспорт предъявлять придется. А в нем визы нету, упс. Будем проще: зашел в магазин, купил, наличными заплатил — готово. Так, наличные, наличные… это ж мне доллары понадобятся эти богопротивные? Придется идти менять. Вот почему эти американцы не хотят использовать у себя нормальную валюту? Рубли, или евро, на худой конец… Вот ещё морока. А карточкой там платить я боюсь — и следы, совершенно мне ненужные, и банк запросто платеж заблокирует — разбирайся с ними потом. Проще уж до обменника дойти.

— *-*-

«Гуд бай, Америка, о-о-о», — ой нет, это не та песня. Привет, Америка! Я тут впервые. Что сказать — пока все выглядит достаточно приемлемо, только вот мне почему-то казалось, что в такой богатой стране, как США, должно быть почище. Не будем спешить с выводами, впрочем — может, это только Нью-Йорк убирать не успевают, а чуть отъедешь — и рай на земле?

Точку приземления я нашел по фото в Центральном парке. Ну, с этим тут вообще никаких проблем, это даже не Испания — все, что можно, отснято не на 3, а на все 133 раза! Обвыбирайся. Я решил особо тут не светиться, много времени не тратить, быстро купить все по плану, и сбежать домой — вдруг ещё успею поработать над тем, как этот айфон продать? Тоже ведь задача, я так сразу и не соображу… Быстро сориентировавшись по гуглокарте, двигаю к выходу из парка. Вообще-то, тут клево! Надо будет погулять здесь как-нибудь потом. Если все срастется — я сюда регулярно прыгать буду, как сейчас в Барселону. Здесь как раз и магазин Apple рядом, через дорогу. Эх, ещё бы я в своё время английский не так прогуливал… Ну да где наша не пропадала!

От точки прибытия я успел отойти метров на 200, как неожиданная мысль кольнула почти физически: деньги! Я торопливо охлопал карманы, заранее точно зная результат — ничего нет. Вот черт! Я буквально перед самым выходом зачем-то решил поменять куртку на более легкую. Ну и, естественно, бумажник остался дома, в снятой! В первый момент меня охватила натуральная паника, знакомая каждому неопытному туристу за границей, когда он куда-то пропил барсетку: как же, там ведь не только деньги — там все! И права, и карточки! Я ж тут как голый! Без паспорта! Арестуют! В тюрьму!

Я был буквально в одном мгновении от того, чтобы в отчаянии бессильно опуститься прямо на дорожку.