Все приходит внезапно

Глава 1

Сергей не был охотником от бога, но с добычей возвращался почти всегда. Накануне выпал небольшой снег, и заячий след отчетливо петлял среди барханов, кружил, сдваивался. Охотник легко распутывал хитросплетения заячьего хода, и всякий раз находил выходной след, не забывая крутить головой во все стороны, чтоб не пропустить внезапный подъем потревоженного зайца…

Откуда-то издалека донесся пронзительный крик. «Что это? — подумал Сергей. — Может, показалось?!..» След привел в колючий кустарник совсем недалеко от степной зимовки. Раздвинув ветки, Сергей шагнул вперед и тут же невольно попятился назад — у зимовки происходило что-то непонятное. Рядом с милицейским УАЗиком несколько человек о чем-то оживленно спорили. На снегу между ними лежал странный цветной мешок. Хорошее зрение охотника позволяло детально рассмотреть происходящее. Вот один из присутствующих, наконец, полез в карман, отсчитал какие-то бумажки и протянул их человеку в милицейской форме. Затем они ударили друг друга по рукам и милиционер, усевшись в машину, хлопнул дверцей. Машина, не торопясь, покатила от зимовки по степи в сторону шоссе.

Русская речь у оставшихся мужчин сменилась на гортанную. «Кавказцы!.. Надо бы подальше отсюда», — подумалось Сергею. У этих кавказских народов всюду свои дела и интересы, и лучше не знать, чем они здесь занимаются. Сергей повернулся было уйти назад, как раздался очередной пронзительный крик на высокой ноте: один из кавказцев пнул мешок ногой и тот зашевелился.

«Женщина!» — пронзила Сергея догадка и с губ неожиданно громко сорвались слова:

— Ни хр… а себе!..

Кавказцы тут же обернулись на неожиданный звук, и один из них, очевидно, заметив охотника, что-то сказал другому. Тот метнулся в сарай и стал выкатывать мотоцикл. Дело становилось жарким! Почувствовав, как испарина покрыла лоб, Сергей, пригнувшись, ускоренным шагом рванул в спасительные заросли кустарника сначала только по прямой линии, лишь бы подальше, а затем резко вправо и перешел на бег. За очередным барханом обернулся — на неглубоком снегу предательски четко отпечатывались его собственные следы.

До начала сумерек оставалось часа полтора, и невольная мысль: «Не уйти! Достанут!..» — парализовала волю. Уж больно значимый для кавказцев момент — Сергей, как свидетель, мог нарушить весь процесс торговли людьми. А то, что здесь продали женщину в рабство — сомнений не было.

«Ладно, так просто меня не взять!..»

Руки лихорадочно среди дробовых патронов искали пулевые. Мало, всего два! Оба легко вошли в стволы, сухо клацнул затвор верной «ижевки». Решение уже пришло — нужно было только найти хорошее укрытие для засады.

Запутывая следы, Сергей применил заячью тактику: возвращался по своему следу обратно, спрыгивал на не занесенные снегом бугорки земли и уходил, уходил подальше от зимовки!

Издалека донесся рокот мотоцикла. Сергей осторожно приподнялся над барханом: группа преследователей не торопясь, но уверенно, по следам, постепенно приближалась к его укрытию.

Очередной его рывок в барханы был уже без соблюдения заячьих хитростей, только по прямой линии, и отнял последние силы. Налетев на куст тростника, Сергей упал на спину, жадно хватая открытым ртом воздух, и почувствовал, как в голове ширится ужас беды, так нелепо настигшей его.

Вспомнил, как жена утром говорила:

— Не ходил бы ты сегодня, дел дома полно…

Как чувствовала что-то! Но собственная настырность победила и вот теперь явь гибели неумолимо настигала его! Пригнувшись и старательно маскируясь, Сергей изо всех сил продолжал уходить от погони.

Сухо щелкнул в стороне выстрел. Пуля (а это именно была пуля!) просвистела высоко над головой. Резко обернувшись, Сергей нажал на курок и мощно, контрастно, громыхнул выстрел из его охотничьего ружья. Пуля Майера ушла в сторону преследователей. Полое отверстие в пуле в воздухе создает угрожающий шелест. Это должно на время отрезвить преследователей, приостановить их погоню за ним.

Прозвучал второй сухой выстрел уже с другой стороны — его брали в «клещи». Стреляли из автоматов одиночными выстрелами, чтобы не привлекать внимание на тот случай, если где-то поблизости могли быть другие охотники.

Постепенно тактика преследователей становилась все более понятной. Его одиночными выстрелами старались вытеснить из барханов на открытое место, где легко можно будет расправиться с ним, не приближаясь на выстрел охотничьего ружья.

Сергей чувствовал, как уходят силы, как в груди колотится сердце, которому явно не хватало воздуха. Выбравшись на край барханов, огляделся — где бы залечь, чтобы дать последний бой. Место оказалось знакомым: слева мусульманское кладбище, а прямо перед ним глинистая степь с карстовыми провалами. Обычно охотники это место обходили, чтобы не провалиться, но ему было уже не до выбора — сзади и с обоих флангов враги.

— Эй, русский! Чего бежишь? — насмешливый гортанный голос прозвучал в сумерках, как удар молнии в ясный день.

«Они уже рядом! Не ушел!..»

— Сдавайся, русский! У нас хорошо! Если работать хорошо будешь, кормить немножко будем…

Ехидный голос прервался смехом с другой стороны. Преследователи все же осторожничали, не приближались, надеясь на дальнобойность своего оружия. А сумерки все более сгущались, и Сергей молил судьбу, чтоб ночь наступила как можно быстрее.

Снова раздались выстрелы. Пули ложились совсем рядом. Удар каждой из них в землю был, как кувалдой в стенку — глухо, с эхом. Некоторые рикошетили и, тонко взвизгивая, улетали в небо. Темнело все больше. Надо было на что-то решаться: или на месте ждать конца (Сергей отгонял мысль о смерти!) или попытаться оторваться и бежать. Надо бежать! Но как заставить поднять себя под обстрелом, когда тело, не чувствуя холода, как пластилин вдавливалось в промерзшую землю!?..

После очередного выстрела и удара пули в метре от него, Сергей не выдержал, поднялся на ноги и бросился в густеющую темень, резко меняя направление бега. Выстрелы зазвучали один за другим, но пули только обдували лицо и вспарывали землю у ног. Вдруг сильный толчок в спину оборвал его стремительный бег, а падение в пропасть на секунды заставило потерять сознание. Словно в тумане он еще почувствовал, что куда-то скользит, вокруг что-то рушится, больно сдавливая грудь и горло. Потом раздался взрыв, и все вокруг стало окончательно черным…

Глава 2

Отправив мужа на охоту, Настя улеглась на кровать — еще было рано, можно было немного поспать. Но сон почему-то не шел. Необъяснимая тревога наполняла ее. Наконец сон незаметно ее одолел, и она забылась в тревожной дреме: куда-то шла, куда-то бежала и все это с ощущением опасности…

Резкий звонок в дверь заставил Настю очнуться: «Забыл что-нибудь!»

Она набросила халат и взглянула на настенные часы — Сергей уже как часа два отсутствовал. Значит, это не он. Не вглядываясь в глазок, Настя повернула ключ и открыла дверь. На пороге стояла соседка Ольга.

— Привет…. Заходи, — Настя, не оглядываясь, прошла в комнату.

— Привет! Извини, что так рано. Я к тебе по делу: одно яйцо не найдешь? Блины собралась печь, а яйца кончились. Муж по выходным не может без блинов…

Муж у Ольги был милиционером, мужиком громадным и хамоватым. Однажды в подъезде, как бы случайно, опустил руку ей на бедро, и она, не раздумывая, ударила его по руке. Отдернувшись, сосед ощерился: «Извини…» А у самого глаза злые — злые… Мужу об этом случае ничего не сказала, но в дальнейшем старалась вместе с соседом в подъезд не входить.

— Что, твой опять на охоте? — поинтересовалась соседка.

— Да, в шесть утра ушел на автобус, — ответила Настя, открывая холодильник и доставая яйцо.

— Может два?

— Ладно, давай два…. Ох, уж эти мужики: то у них рыбалка, то у них охота… Знаем, какая у них бывает охота! — глубокомысленно изрекла соседка и ушла, громко хлопнув дверью.

Глупая, недалекая гусыня, гордящаяся своим мордоворотом-ментом, она доставала Настю бесконечными просьбами: то дай, как сегодня, яйцо, то нет ли соли или спичек. И так почти ежедневно.

Настя всерьез ее никогда не воспринимала, но слова: «Знаем, что у них, мужиков, за охота!» — все-таки задели ее.

День прошел, как обычно, в домашних хлопотах: что-то нужно было постирать, что-то подобрать. Стемнело. Она приготовила ужин — любимую рисовую кашу Сергея. После охоты у него, уставшего иногда до изнеможения, ничего другого, кроме молочной каши, и в рот не лезло.

Муж вот-вот должен был постучаться в дверь, и она включила телевизор. По первому каналу известная актриса рассказывала о своем жизненном пути: как она, простая деревенская девчонка, вышла в люди и добилась вот таких творческих высот… Передача, несмотря на примитивность, увлекла, и Настя не заметила, как прошло довольно много времени, а Сергея все не было.

Выключив свет в комнате, Настя подошла к окну, надеясь заранее у подъезда увидеть мужа. Но напрасно — время шло, а он все не появлялся. Она, как была в халате, так и улеглась в кровать, постепенно забывшись чутким сном.

Прошла ночь, наступило утро, но Сергея по-прежнему не было. И позвонить некому, так как Сергей обычно охотился один. На ее высказываемое беспокойство обычно говорил: «Ну, пойми, я — отдыхаю! Мне и добыча не очень нужна. А если еще кто-то будет рядом, так я уже и не хозяин своих действий. А так — кинул взгляд вправо и пошел туда без объяснений. Ну, просто потянуло, понимаешь?!»

Когда второй день начал заканчиваться, а Сергей не появлялся, тревога ее охватила нешуточная. Делать нечего, пришлось звонить в милицию. Там сначала посмеялись, мол, погуляет и найдется, а потом серьезно сказали, что если она хочет реальных действий, то должна прийти в милицию и написать заявление о пропаже мужа. Это делается обычно по истечении третьих суток. Практика показывает, что к концу третьих суток большинство пропавших обычно находится.

Еле сдерживая слезы и не зная, что делать, она позвонила соседке. Та даже поперхнулась, увидев Настю. Обычно Настя к ним не заходила, а тут заявилась, красавица, да еще с заплаканным лицом!

— Что такое?! Что случилось? — в глазах соседки горел неподдельный интерес. Весь ее вид говорил — давай подробности!

— Муж пропал! Как вчера ушел на охоту, так до сих пор и нет!.. — Настя закрыла лицо руками, не в силах сдержать слезы.

— Да ты что?! — соседка явно была поражена такой неожиданной новостью.

«Вот это да! Такая интеллигентная семья, а муж, как последний слесарь, загулял на стороне!» Соседка, мерявшая жизнь по своему окружению, от жгучего любопытства едва не танцевала вокруг Насти.

— Да куда он денется, вернется! — убеждала она. — Вон у Машки с соседнего подъезда муж по неделям шляется, где попало. А деньги кончаются — как миленький приползает на коленях!

Настя, не в силах дальше слушать эту пустую болтовню и, попрощавшись, ушла домой, упала на кровать и разревелась. Они год, как были женаты с Сергеем. Замуж она вышла по любви, ее сильный и большой муж был для нее настоящим эталоном мужчины и надежной опорой в жизни. И вот теперь с ним что-то случилось! А то, что что-то случилось, она уже не сомневалась.

Звонок в дверь сорвал ее с кровати: «Сергей?!..» В дверях стоял сосед-милиционер. В его глазах светилась неподдельная тревога и, как показалось Насте, большая озабоченность.

— Рассказывай, куда он уехал? Излагай все подробно, ничего не скрывай. Тут важна любая мелочь!

Сосед достал из сумки тетрадь и приготовился записывать.

— Да я и сама не знаю. Обычно он ездит в степь, где чеки рисовые… Правда, в этот раз он говорил о барханах в районе какого-то мусульманского кладбища, — бессвязно объясняла Настя.

— А, знаю где это! — он взял ее за плечо, обнял, и Настя даже не обратила на это внимание. — Не волнуйся, подниму всю милицию, найдем!

Когда он ушел, Настя даже укорила себя: «Может он и неплохой человек, а случай в подъезде обычный вывих подвыпившего мужика?» Ей стало немного легче. Вспомнила, что дома совсем нет хлеба и за ним надо сходить в магазин. Выйдя из дома, наткнулась на стоящий у подъезда прямо на тротуаре автомобиль. Пришлось его обходить. В автомобиле на передних сиденьях развалились два кавказца и разговаривали с кем-то, сидящим на заднем сиденье. Затемненные стекла надежно скрывали собеседника от посторонних глаз.

Подходя к магазину, Настя заранее достала деньги из кармана, но поскользнулась и чуть не упала. Десятки веером разлетелись по грязному снегу, и Настя стала их собирать. Застеснялась, и оглянулась — знакомых нет? Никто не обратил на нее внимания, только кавказец, идущий в магазин, встретившись с ней взглядом, тут же пренебрежительно отвернулся в сторону. Может ей показалось, но вроде бы это был тот кавказец, что сидел в машине возле ее подъезда.

Вернувшись домой, Настя встала у окна окна, надеясь заранее высмотреть идущего домой мужа, но кроме редких прохожих да машины с кавказцами, отъехавшей от подъезда и стоявшей теперь на обочине перед домом, на улице ничего не было видно.

…Шла третья бессонная ночь, глаза воспалились и горели, даже когда она их закрывала. Свет она не гасила, чего-то боялась. Только под самое утро квартирный звонок вдруг тренькнул коротко, как умел это делать только Сергей. Она открыла дверь и ужаснулась — на пороге стоял страшный, грязный, со следами крови бомж. Это был ее муж.

Глава 3

…Очнувшись, Сергей долго не мог понять, что же произошло: его окружала пронзительная чернота, на грудь давила огромная тяжесть, плющившая его в лепешку, руки и ноги не слушались, а в бок уперлось что-то острое. Но, как, ни странно, дышалось легко и свободно, только воздух был полон запахов затхлости и плесени.

Стало понятно — он провалился в карстовый провал, а, значит, его дела плохи! Еще никто не возвращался из карстовых провалов. Их бездонная глубина поглощала и людей, и животных, и машины.

Совсем некстати вдруг он вспомнил деревенскую сумасшедшую бабку. Она целыми днями ходила по деревне, молча вглядываясь в лица встречных людей. Бессмысленный взгляд ее черных с желтизной глаз вызывал неподдельный ужас, так как считалось, что встреча с ней приносит беду. Поэтому, увидев ее, все сворачивали в сторону. Однажды, набрав яблок в саду, он вечером шел домой и нос к носу прямо за своим домом встретился с бабкой. Та держала в руке пучок какой-то травы и, протянув костлявую с огромными вздувшимися венами руку, остановила его. Чувствуя, как бездонный взгляд сумасшедшей парализует его волю, Сергей непроизвольно протянул ей мешочек с яблоками. Старуха качнулась, в ее глазах вдруг появилась осмысленность и, взяв яблоки, она вдруг проскрипела: «Красивый мальчик…» Затем добавила, еле шевеля губами: «Будешь жить долго…» Он тогда так и не понял, то ли слышал это, то ли ему показалось. В ту ночь он не спал совсем: только закрывал веки, как тут же появлялось лицо сумасшедшей, и ее костлявая грязная рука с растопыренными пальцами тянулась к его голове…

…Он попробовал еще пошевелиться. Правая согнутая нога уперлась во что-то. Собрав все силы, Сергей попытался распрямить ногу: раз, еще ра-а-аз! И нога, оттолкнув что-то твердое и угловатое, провалилась в пустоту и повисла, согнувшись в колене. Непонятный предмет, поддавшись усилиям Сергея, с глухим шумом полетел в бездну. Его падение вызвало движение почвы, и Сергей с ужасом ощутил, как вместе с комьями посыпавшейся земли его тоже понесло в пропасть.

При ударе о дно провала тело пронзила острая боль в спине, но сознания второй раз он не потерял. Боль в спине вызвала инстинктивную мысль: «Ранен?!» Как ни странно, но руки до сих пор намертво прижимали к телу ружье.

Попытка приподняться удалась, кругом на ощупь, пустота, только под ногами твердая почва, рядом какие-то обломки. Пошарив рукой вокруг себя, Сергей нащупал прохладный небольшой предмет. Его осенила — это патрон, выпавший из патронташа. Самого патронташа на нем почему-то не оказалось. Рядом он нащупал еще несколько патронов и, уже не разбираясь, стал собирать их в карман куртки вместе с каким-то мусором и плоскими камешками.

От ушибов сильно и тупо болели спина и ребра, а боль в коленях, наоборот, была острой — значит там открытые раны. Надо было успокоиться, привести мысли в порядок, наметить какой-то план действий. Развязав тесемки, стягивающие на груди лямки рюкзака, Сергей на ощупь полез в рюкзак достать чаю. Металлический термос был измят пулей, чай вытек, хорошо, что бутерброды были в полиэтиленовом мешке. Жадно съел один из них, остальные обратно положил в рюкзак. Опять его надел, завязал тесемки на груди. Прикладом ружья ткнул в одну сторону — стенки не обнаружил, в другую: «Есть стенка!»

Бездумно, ноги опережали голову, пошагал, держась за стенку, все время осторожно проверяя перед собой путь прикладом ружья. На пути встречались то какие-то кучки земли, то твердые какие-то выступы. Их приходилось обходить, и всякий раз в кромешной тьме Сергей судорожными тычками приклада удостоверялся, что стенка рядом, что он не ушел от нее далеко в сторону.

Через несколько сотен шагов пол подземелья явно пошел под уклон, сильнее запахло сыростью, послышалось журчание воды. «Подземная река!» Только не туда! Если он туда сорвется, то гибель будет неизбежной. Сергей повернул обратно, наверх. Но разве это спасет — из карстовых провалов ведь никто еще никогда не выбирался!

Через некоторое время слабость охватила все тело так, что стала кружиться голова. Нащупав руками стенку, он прислонился к ней и отключился. Забытье длилось долго: иногда что-то шуршало, изредка падали куски земли, слышалась членораздельная человеческая речь. Затем появилась деревенская бабка. Она осмысленно взглянула на него и четко произнесла: «Иди дальше!»

Очередное толкание перед собой прикладом показало, что сбоку появилась еще одна стенка, появился и потолок. Значит, ход ссужался. Скоро пришлось ползти на коленях, ссадины на них стали опять отдавать острой болью, и он уперся в какой-то, на ощупь четырехугольный, предмет. Этот ящик полностью перегородил ему дорогу. Ножом он вырезал выемку в рыхлой стене и, расчищая себе путь, затолкал туда ящик. Через некоторое время в лицо ему дохнуло морозным воздухом: «Неужели выход близко?!»

И вот ход сузился так, что тело стало застревать. Впереди в кромешной тьме появилось серое пятно. Сергей, почувствовав прилив сил, снова достал нож из ножен и начал кромсать промерзлые стенки, что свидетельствовало о близости поверхности, пытаясь пробиться к выходу. Вскоре комья земли стали забивать лаз и их периодически пришлось отталкивать ногами вниз. Когда до выходного отверстия осталось несколько метров, и дневной свет явно стал пробиваться в лаз, Сергей, обессилено опустив голову, задремал. Снова послышалась человеческая речь. Ну, все, наверное, очередные галлюцинации!..

Наконец, последними ударами ножа Сергей вырубил куски глины, расширяя выходное отверстие. Закрыв глаза, высунул голову, жадно вдохнул воздух и осторожно, сквозь веки, уставился на открывшийся перед ним степной пейзаж. От резкого света глаза сами закрылись от боли.

Снова послышалась человеческая речь — опять показалось?! Через некоторое время, открыв опять глаза, Сергей присмотрелся и, как мог, попятился назад в подземелье. Метров в ста пятидесяти у большого провала, как раз напротив мусульманского кладбища, стояли кавказцы и громадный милиционер. Они рассматривали провал, что-то обсуждали. В конце беседы милиционер удовлетворенно кивнул головой и, повернувшись, пошел к стоящему неподалеку УАЗику. Раздался характерный скрежет запускаемого двигателя и все постепенно стихло. Сергей стал ждать наступления ночи.

Глава 4

Когда совсем стемнело, Сергей, предварительно вытолкнув рюкзак и ружье, с трудом протиснулся в лаз. Огляделся. Было тихо и по сравнению с подземельем резко холодно. Определившись с направлением и замаскировав перекати-полем лаз, Сергей задом наперед пошел к следу УАЗика. Затем тщательно вглядываясь в темноте в свои же собственные следы, прошел по ним обратно, тем самым пытаясь создать иллюзию, что это следы человека, пришедшего издалека, и взял направление на светящиеся далеко на горизонте огни города. Пожалуй, это были даже не огни, а сияющая на горизонте светлая полоса. Хотелось идти прямо на свет, быстро, изо всех сил, но чутье охотника подсказывало — не надо торопиться, надо поосторожничать. Ведь совсем еще ничего непонятно: то ли он спасся, то ли еще нет — впереди не менее двадцати километров пути по ночной степи.

И тогда он уклонился вправо — там должен в нескольких километрах начаться центральный водогон для полива чеков. Он тянулся от этих мест до самого города, во многих местах порос тростником, был прекрасным ориентиром в пути и хорошим местом для укрытия в случае опасности. Уже приближаясь, Сергей увидел, как поднявшийся легкий ветер погнал перекати-поле вдоль водогона. Туманные шары наперегонки зигзагами покатились по снегу и исчезли в сомкнувшейся за ними темноте. Их движение показалось каким-то нетипичным — как будто ими кто-то управлял.

И его внезапно осенило: «Да это же волки!..» Судорожно открыл ствол ружья, выбросил стреляную еще при бегстве гильзу, убедился, что второй патрон с пулей на месте. Нащупав в кармане новые патроны — осталось всего три — Сергей дозарядил ружье. В морозной тишине затвор «ижевки» клацнул очень громко, и он напрягся, застыв в тревожном ожидании. Но все по-прежнему было тихо, только далеко со стороны шоссе доносился прерывистый гул проезжающего автомобиля. Переведя дыхание, Сергей осторожно продолжил путь.

Края водогона густо заросли тростником, и ходьба по нему ночью вызвала далеко слышимый треск и шелест. Поэтому Сергей свернул к подножию внешней стороны водогона. Идти стало гораздо легче, и сам охотник заскользил больше тенью, чем явью, маскируясь на фоне тростника.

Оглянувшись, охотник заметил, как знакомые «перекати-поле» неслышными шагами стелются уже сзади. Сергей вскинул ружье, и звери тут же отстали, растаяв в темени. Он знал, что волки прекрасно чувствуют расстояние опасности.

Уже несколько часов Сергей удалялся от карстовых провалов, но хищники, выдерживая почтительное расстояние, по-прежнему держались сзади. Понемногу усталость давала о себе знать: шаг замедлялся, ноги становились ватными. Знакомый еще с подземелья приступ слабости постепенно овладевал телом. Понимая, что отдохнуть необходимо, он шагнул к водогону и, нагнув охапку тростника себе под спину, опустился на землю. Казалось, что темнота сгущается до предела. Он прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул воздух. Еще две-три секунды и он почувствовал, что проваливается во что-то черное. Но спать нельзя было, и усилием воли он снова заставил себя открыть глаза — три волка сидели от него в каком-то десятке метров. Охотник ухватился за ружье, и звери опять отпрянули на безопасное расстояние.

«Чуют добычу…» — тупая мысль вяло сформировалась в голове. Охотник поднялся и еще в течение нескольких часов — охотник и звери — как связанные, брели вдоль края водогона, не отставая друг от друга.

Ушибленные места, особенно сейчас после длительной ходьбы, заныли тупой пульсирующей болью. И Сергей снова опустился на камыши, прижавшись рюкзаком к насыпи водогона. Скосил взгляд влево — волки терпеливо стояли невдалеке. «Осторожные звери…. Ждут, когда совсем ослабею…» И вспомнил случаи, когда волки в зимнее время загоняли в здешних местах целые группы людей на крышу деревенской остановки, недвусмысленно давая понять о своих намерениях. Направив в их сторону ружье, он еще раз убедился, что звери все понимают — они неслышно исчезли в темноте, как и неслышно появились.

Хотелось еще отдохнуть. Дрема упорно наваливалась на его смертельно уставшее тело, и он внезапно услышал свой храп. Удивился этому, так как никогда не храпел! «Не спать! Не спать!» Он встряхнул головой, и с трудом приподнялся было идти дальше, как совсем рядом надрывно и тоскливо начался вой волка. Чуть в стороне на высокой щенячьей ноте заторопился молодой волк-переярок. Не успели затихнуть эти жуткие завывания, как со стороны покинутых барханов завторили голоса других волков, более мощные и переливистые.

Сергей почувствовал, как непроизвольно по телу пробежала горячая волна, забилось чаще сердце, и напряглись мышцы. Волчий вой еще никто никогда не воспринимал спокойно: в нем сразу чувствовалась жестокая и безжалостная грань между жизнью и смертью.

«Надо пугнуть!..» — Сергей вскинул ружье и заячьей дробью пальнул в сторону волчьего воя. Неожиданно в ответ прогремели два выстрела, а вдоль водогона заскользили лучи фар двигающегося автомобиля.

Сергей вскинулся, даже не поняв, откуда силы взялись, перемахнул через край водогона и скатился на самое его дно. И тут же пожалел об этом. Берега водогона были бетонные, скользкие, вылезти с глубины трех метров на другую сторону было практически невозможно. Охотник рванул навстречу машине. Если его засекли по звуку выстрела, то они, преследователи, начнут стремиться к тому месту, откуда он стрелял.

Снова послышались выстрелы: сначала дуплет, потом еще один выстрел. «Неужели браконьеры стреляют зайцев из-под фар?!..» Счастливая догадка, что и стрельба, и фары не имеют никакого отношения к нему, прибавили сил, и он теперь просто рвал к автомобилю, хотя в другое время готов был бы их самих, браконьеров, перестрелять.

Было слышно, как автомобиль, пробуксовывая в снежных заносах, остановился совсем недалеко. Затем прозвучал еще один выстрел. Дважды хлопнула дверца «Нивы», и, заурчав мотором, машина стала удаляться. Значит, подобрали подстреленного зайца и поехали дальше!

Сергей, наконец, дошел до поворота водогона. На повороте, он знал, обычно появляются намывы земли, прорастает тростник, есть задвижки, перекрывающие воду — словом, есть то, за что можно вцепиться руками. И не ошибся — вода намыла хорошие земляные уступы, и выбраться из водогона получилась довольно легко. Он почти дошел — город был уже совсем рядом, хорошо виднелась светящаяся телевышка, а позади нее его дом, его спасение.

Глава 5

Прокравшись вдоль дома и машины с какими-то спящими мужиками, Сергей под утро вошел в свой подъезд. Главное, чтоб сейчас никто из соседей не попался навстречу, а то начнутся расспросы: что случилось, где и когда?

На втором этаже он, как обычно, тихонько нажал кнопку звонка и мгновенно ее отпустил — получился его фирменный короткий звонок. По нему Настя всегда узнавала, что это он пришел с работы, и не путала ни с чьим другим звонком. Послышался топот босых ног, и дверь стремительно распахнулась.

Настино лицо, полное нетерпеливой радости и долгого ожидания, тут же сменилось на маску ужаса и страха:

— Ты?!..

Он, с какой только мог быстротой, грубовато выбросил перед собой руку и грязной, испачканной пятерней попытался закрыть ей рот. Она испуганно отшатнулась и непроизвольно, прикрыв рот своей рукой, тихо ойкнула.

— Тише!.. Тише… — Сергей шагнул вперед, торопливо закрывая за собой дверь.

Он был грязен, страшен, на пол с одежды сыпались комки глины и снега.

— Что с тобой?! Что случилось?..

Сергей поднял голову и увидел, как Настю просто трясло. Очевидно, его вид был настолько ужасен, что другой реакции от нее ждать не следовало.

Сил у него хватило лишь на короткую тираду:

— Милая!.. Воды, ванну, дверь на два замка и достань патроны…

Он до сих пор не выпускал из рук ружья и, на продолжающийся немой вопрос ее пылающих прекрасных черных глаз, глухо ответил:

— Я влип в нехорошую историю…

Потом сбивчиво, иногда теряя ход мыслей, рассказал ей все, что случилось.

— Главное, никому не проговориться, где я был эти дни, и что со мной произошло, — закончил он свой рассказ.

Настя с расширенными не моргающими глазами слушала его прерывистую бессвязную речь и просто физически ощущала, как на их семью наваливается громадная беда — в милицию ведь она позвонила еще накануне! И кто был у карстовых провалов — сообщники кавказцев в милиции уже наверняка знали еще вчера. Но она ничего пока Сергею решила не говорить. Пусть немного отойдет, успокоится.

Совместными усилиями они вдвоем еле стянули с него заскорузлую от грязи одежду и, с запекшимися следами крови, белье. Все тело мужа было в синяках и царапинах, а на спине поясницу охватывал сплошной черный кровоподтек. Не дожидаясь, когда наберется вода, Сергей заковылял в ванную комнату, оставляя грязные следы от босых ног на полу коридора, и плюхнулся в воду. Длинные его ноги с разбитыми коленями «шалашиком» выступали над краем ванны. Вода, вытекая из кранов, тут же стала мутнеть от грязи.

Когда Настя через несколько минут заглянула в ванну, Сергей уже спал, а вода подбиралась к самому краю. Она выключила воду и, намылив рукавицу, стала мыть мужа — он сам уже ничего просто не мог делать от наступившего полного бессилия. Она, как ребенку, терла ему руки, ноги, тело, и непередаваемая волна нежности охватывала все ее существо.

С мужем ей всегда было легко и спокойно, и теперь вот эта внезапно пришедшая беда по нелепой случайности обрушилась на их семью, лавиной обострила все чувства, заставила страдать и любить, как могут это делать люди только в минуты высших испытаний. То, что такие испытания у них наступили, она понимала хорошо. Хотя в глубоко душе была уверена, что их счастливая до сих пор жизнь преодолеет и эти, внезапно возникшие трудности. Но как — она пока еще не знала. Главное, что большой и сильный мужчина — ее муж — сейчас дома, рядом с ней. Он отдохнет, проснется утром и, как всегда, примет взвешенное и верное решение. Как было уже не раз в их недолгой совместной жизни!

Растолкав Сергея, Настя вытерла его полотенцем, и потащила на кровать. Очнувшийся муж, всячески старался все делать сам, но безуспешно — сил у него было мало. Уложив в кровать мужа, Настя обработала все раны перекисью водорода и укрыла до подбородка одеялом.

Вдруг он спросил:

— Дверь заперта?

И получив утвердительный ответ, попросил:

— Поставь ружье рядом…

— Хорошо, хорошо! — успокоила она засыпающего мужа.

Закрыв дверь в спальню, она с некоторой брезгливостью взялась за одежду Сергея: от одежды несло затхлостью, плесенью и холодом. Конечно, стирать ее она не будет — одежду надо выкинуть. От плотно въевшейся грязи она потеряла свой вид, да и дырка на дырке. На всякий случай, проверяя карманы, она встряхнула куртку. Из левого бокового кармана выпал патрон, посыпался мусор и выпали какие-то плоские кусочки почти правильной круглой формы. С металлическим стуком они ударились о пол и разлетелись в разные стороны.

Подобрав несколько твердых кругляшей, она сквозь слой налипшей глины, рассмотрела силуэт какой-то фигурки. Щеткой для мытья посуды потерла один из кругляшиков, и тот засиял желтизной, высветив голову в шлеме.

«Да это же монеты!..» — догадалась Настя.

«Где же он их взял?! В подземелье, что ли?.. Они же явно древние!..»

Вопросы возникали один за другим, но ответа на них пока не было — Сергей спал, как убитый, и пояснить ей ничего уже не мог.

Она тщательно собрала все монеты, оттерла их и положила в шкатулку к своим немногочисленным драгоценностям — золотой цепочке и двум кольцам с небольшими стразами. Одежду сложила в несколько пакетов и, тихо открыв дверь, выбросила в мусоропровод. И не ложась спать, стала ждать наступления утра.

Глава 6

Только занялось утро, как Сергей приподнялся на кровати. Не спящая Настя кинулась к нему:

— Лежи! Лежи…. Еще рано.

Сергей ощущал, как ломило все тело: ныли мышцы, болели ушибы и царапины. Хорошо, что еще на работу не надо было идти — он второй год подряд в декабре брал две недели отпуска, чтобы походить по первому снегу на охоту.

Нестерпимо хотелось пить, и он попросил у Насти чаю. Та принесла его большую любимую пол-литровую кружку, и он сразу, обжигаясь, осушил ее почти до половины.

— Есть будешь?

Но есть не хотелось, и он отрицательно мотнул головой. Слишком много было потрачено сил, и организм был абсолютно не готов к приему пищи. Так бывает, когда физические усилия были длительными и чрезмерными. В народе еще говорят — через силу напрягся. После такого хочется только пить, и пока организм не восполнит потерю жидкости, есть не захочется.

Повернувшись к Насте, сидящей рядом с ним на стуле, спросил:

— Сегодня какое число?

— Девятое декабря.

Сергей встрепенулся:

— Так я что — три дня отсутствовал?!

— Да, сегодня уже четвертый день, — тихо промолвила она.

— Что ты на меня так тревожно смотришь? — он бодро вскинул руки и со стоном потянулся. — Сейчас денек отлежимся, и все опять будет нормально!

Настя не поддержала его бодрый тон:

— Сережа, в милиции знают, что тебя не было несколько дней. Нам надо срочно что-то делать! Как станет известно, что ты дома, то…

Сергей перебил ее:

— Откуда знают?

И услышав рассказ Насти, как она сама обратилась в милицию за помощью, Сергей весь напрягся: «Да, Настя права! Как только станет известно, что я дома, то мы можем не прожить и до конца сегодняшнего дня…. Что же делать?..»

Решение пришло, как всегда, откуда-то изнутри, спонтанно. Как никто другой, Сергей умел трезво оценивать ситуацию и принимать единственно правильное решение. Его и на работе особенно ценили за это.

— Мы с тобой уезжаем! — он решительно и твердо взглянул на нее. — Уезжаем прямо сегодня, даже сейчас.

— Сережа, но это не все…

Настя вышла из комнаты и вернулась, держа на ладошке горкой обнаруженные у Сергея в одежде монеты.

— Это что?! — спросила она.

Сергей недоуменно уставился на монеты:

— Понятия не имею! Ты откуда их взяла?

— Я вытряхивала карманы твоей куртки, и вместе с патронами и мусором выпали вот эти монеты. Я их отчистила от грязи, и они очень похожи на золотые!

Они, казалось, забыли обо всем, и оба с огромным любопытством склонились над кучкой блестящих кругляшиков, разглядывая их. С одной стороны монет была выбита голова воина в шлеме с гребнем, с другой — по окружности шла надпись клинописным письмом. Сами монеты не имели идеальной круглой формы. Их, скорее всего, вырубали из полосок, а затем придавали округлость.

Прокручивая в памяти прошедшие события и, гадая, как же все это попало ему в карман, Сергей, наконец, предположил:

— Когда меня сбросило с одного яруса подземелья на другой, то я там потерял патронташ. И прямо под собой нащупал несколько патронов. Я их собирал, не разбираясь, в темноте вместе с мусором и какими-то плоскими камешками…

Он помолчал, посмотрел на Настю и уверенно договорил:

— Скорее всего, те плоские камешки и были вот этими монетами. Значит, я там свалился на клад, и клад, похоже, очень древний!

Оба почувствовали, как волнение просто охватывает их, так как такая удача бывает один раз в сто лет! Монеты притягивали взгляды: в сторону ушли и прошедшие события, и грозящая им обоим опасность. Они перебирали их, рассматривали на свету и, наощупь, казалось, металл монет грел руки.

Первым очнулся Сергей:

— Сделаем так. Ты сегодня, кто б не приходил и не спрашивал, говоришь всем, что меня по-прежнему нет дома. Я — никуда весь день не высовываюсь. Вечером собираемся и ночью незаметно уезжаем. Пока хватятся, мы уже далеко будем.

Задумчиво пожевав губами, он добавил:

— Надо убрать все мои следы…

И еще раз повторился:

— Кто бы ни зашел, должно быть ясно — меня до сих пор нет дома.

День, вопреки ожиданиям, прошел спокойно. Никто, даже назойливая соседка Ольга, не беспокоили их. Все же они осторожничали. При малейшем стуке или шорохе на лестничной площадке Сергей уходил в спальню и прятался за штору.

Когда стемнело, а зимой темнота наваливается внезапно, стали готовиться к отъезду. В две сумки уложили самое необходимое: белье, документы, запасную обувь и одежду.

Самым главным было выбраться незамеченными из квартиры. Сергей предложил спуститься с балкона по веревке — второй этаж, вполне безопасно. Но Настя отказалась наотрез — она боялась высоты. Тогда остановились на том, что Сергей с сумками спустится по веревке, а Настя уберет за ним веревку. И сама, ближе к полуночи, выйдет налегке через подъезд. Одинокая женщина не должна привлечь внимание, если охота ведется на мужчину.

Первая часть плана осуществилась довольно легко — Сергей с сумками незаметно покинул квартиру. Заминка произошла с веревкой. Настя никак не могла ее отвязать от батареи. Затем, отчаявшись, долго пилила веревку кухонным ножом, пока туго затянувшийся под тяжестью Сергея узел не распался на кусочки. Остатки веревки она спрятала под нижнюю полку в кладовке.

Настя огляделась — все должно остаться так, как будто бы хозяева только что вышли из квартиры и скоро вернутся обратно. Для этого на столе на кухне стояла недопитая чашка с кофе, в сковороде исходила ароматом только что поджаренная картошка, на полу в коридоре вкривь стояли тапочки.

Сердце в груди суматошно колотилось, кровь приливала к вискам. Совсем недавно обжитая квартира не отпускала. Она несла в себе покой, счастливую семейную жизнь. А что их ждало там, за стенами дома, можно было только предполагать…

Свет, который у нее горел все ночи напролет, как сказал ей сделать Сергей, она оставила невыключенным — вдруг кто-нибудь наблюдает за квартирой, и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Но не успела сделать и двух шагов, как со скрипом рывком распахнулась дверь соседки, и она сама с мусорным ведром в руке удивленно уставилась на Настю:

— Ты куда?!

Растерявшись, Настя ничего другого не нашла сказать, как нелепо признаться:

— Уезжаю…. Он не вернется! — и с ее глаз полились слезы.

Она столько раз за это время представляла, что Сергея нет, что он пропал, и поэтому измученная психика легко позволила ей сейчас изобразить то, что случилось бы, если бы сказанное действительно было правдой.

— Да, ты, что разнюнилась?! Найдется он! Куда он денется, — не умолкая, тараторила соседка.

— Нет, нет! Я больше не могу, — непритворно всхлипывала Настя.

И, протянув Ольге ключ, она нашлась:

— Я к тебе. Присмотри, пожалуйста, за квартирой!

— А куда ты поедешь? — спросила соседка, опустив ключ в карман халата.

Она помнила, что у Насти никого нет и ехать ей не к кому. Детдомовка, и даже родителей своих не знала!

— Поеду к подруге, в Волгоград. Мы с ней вместе учились.

— Ну, как знаешь! — у соседки глаза бегали, как бесенята. Такая новость, а поделиться не с кем — полночь, и все соседи спят.

Дождавшись, когда за Настей внизу почти неслышно хлопнула входная дверь подъезда, Ольга, не выдержав, на цыпочках прокралась к Настиной квартире и, открыв, вошла в нее. Любопытство гнало ее вперед в надежде заглянуть в чужую жизнь и найти что-нибудь такое, что не бывает на виду, а скрывается. Легкая дистанция, которой придерживались по отношению к ней Сергей и Настя, задевала ее, хотя она и не подавала виду. В отместку она сплетничала о своих соседях: и заносчивы, и едят противные морепродукты, а не то, что едят все нормальные люди — хороший кусок мяса.

Но после ухода Насти в квартире был порядок, пахло кофе, жареной картошкой и, казалось, что хозяйка вышла на какую-то минуту в магазин за хлебом. Ольга быстрыми шагами пробежала по комнатам, для чего-то заглянула в шкафчик в коридоре, затем за пуфик. Между пуфиком и стенкой валялся кусочек чего-то желтого. Взяв его в руки и поцарапав ногтем, Ольга ахнула и рванула к себе домой, позабыв даже выключить свет.

Глава 7

На привокзальной площади уже с полчаса метался нетрезвый мужичонка. Вязаная шапочка сбита на одно ухо, на плече неопределенного цвета сумка. Он приставал с какими-то расспросами к редким прохожим, и те шарахались от него в разные стороны.

Экипаж патрульной машины лениво наблюдал за этой картиной и не предпринимал никаких действий, так как явных нарушений пока не было. Похоже, мужик был один, опоздал на поезд и вот теперь ищет приключения на свою задницу. Наконец, когда на площади совсем не стало людей, милиционеры, не торопясь, вышли из машины.

— Ну, и куда мы едем? — громадный милиционер положил руку на плечо мужичку.

Тот, увидев, что появились собеседники, обрадованно сообщил:

— Опоздал, ели-пали! А еду в Самару, к дочке в гости…

— Документы есть?

— А как же! Билет сейчас без паспорта не продадут! Конечно, есть.

Он полез во внутренний карман куртки и достал потрепанный паспорт. Судя по многосуточной щетине на лице, мужик явно был из деревни.

Милиционер раскрыл паспорт, посмотрел на фотографию, затем на лицо мужика. Похож.

— Ну, и где живете, Синякин Валентин Валентинович?

— Деревня Похалино. Тут рядом, 30 километров будет, не больше.

От мужика несло перегаром, луком и запахом табачной затхлости. Такой запах появляется тогда, когда постоянно курят в доме и не проветривают. Все пропитывается стойким вонючим запахом, и от него избавиться можно только стиркой одежды.

— Дома, наверное, бабка осталась, а вы тут шляетесь без дела. Ночь ведь, да и город чужой…

— Да нету бабки — померла. Да не такой уж я и дед, мне всего пятьдесят три, — мужичок приосанился. — Живу один, да решил дочку проведать. Вот собрался, а пока ехал на автобусе — поломались, ну, я и опоздал.