Бесплатный фрагмент - Время быть собой

Вместо предисловия

Мы все время куда-то спешим, бежим, торопимся. Суета стала неотъемлемой частью нашей повседневности, и когда вдруг тебе выпадает даже несколько свободных минут — ты вдруг чувствуешь, что тебе чего-то не хватает. Не надо никуда бежать, кому-то звонить, не надо ничего делать, решать, планировать! И ты оказываешься в вакууме, тебе кажется, что ты — это уже не ты.

А ведь это неправильно.

Именно в такие моменты надо действительно остановиться и оглянуться вокруг. И кое-что обязательно надо у себя самого спросить. Где я? Кто я? Что я делаю? Нет, это не поведение человека, больного шизофренией. Это — нормальная реакция на свалившийся груз всей нашей жизненной суеты, зачастую навязанной и бестолковой. Это — возможность честно спросить самого себя, разобраться с самим собой. Хотя бы немного — но побыть собой.

Этот сборник — как раз размышления на подобную тему. Органическое продолжение сборника стихотворений «Пути», но выходящее на новый уровень. Это попытка понять, кто есть я, поиск своего места в этой жизни, попытка осознать все внутренние процессы и противоречия и прийти к некому внутреннему консенсусу. Светлые, добрые по большей части стихи — попытка некого благородного и благополучного компромисса с самим собой и миром. Некоторые посвящены моим друзьям и другим людям — тем, кто так или иначе повлиял на меня, на все попытки разобраться с внутренним миром. Это стихи о том, что пришло время быть самим собой.

***

Да не надо вычурных фраз…

Разлетается в окна рассвет,

Заполняя собой сотни глаз,

Отражаясь в застывшей воде.

Да не надо… забудь, помолчи.

Посмотри лучше: там, высоко,

Бесконечное небо кричит —

На рассвете гореть нелегко.

И не надо вычурных фраз.

Бесконечность проста, как рассвет.

Бесконечность есть в каждом из нас,

И она называется Свет.

4 янв. ’10 г.

***

А. Романенко

Кто-то придумал за нас,

С какого конца подкурить сигарету.

Вот пролетел еще час,

В ночь закрутив молодую планету.

Может быть, я молодой?

Город дождит, в переулках сутулясь,

Мутной усталой водой,

Будто бы осень обратно вернулась.

Тает обрывочный сон.

Курим на кухне с тобой сигареты.

Ветер ласкает балкон,

Крутит в ночи моих мыслей планету.

15 янв. ’10 г.

***

Город растает с утра.

Только б проснуться мне.

Слабые блики костра

На запотевшем стекле.

Нужно уехать в ночь,

В тихую пустоту.

Лишь бы проснуться смочь,

Веки поднять к утру.

Ну и потом — апрель.

Город растает, как сон.

Тихо гудит капель,

Словно усталый стон.

Я безнадежно сплю.

Нет, не проснуться мне.

Все что любил, люблю —

Блики костра на стекле.

28 янв. ’10 г.

Весна в Крыму

И. Тарасову

Я жду тебя на перекрестках высохших дорог,

Просеивая пыль через обрывки дней.

Шагнет апрель, не обернувшись, ночью за порог,

И убежит гулять и целоваться с ней.

Она — одна, а ты — другая: мир, как мяч —

Я пну его, и он покатится куда-то вдруг.

Ты помнишь, сколько было неудач,

И солнце проходило полный круг.

И горы обнимались синевой,

И море нам лизало пальцы ног.

…Я сею дни через песок немой,

Я жду тебя на перекрестках высохших дорог.

январь 2010 г.

И…

Молчание, как форма бытия.

И дождь, идущий на мои ладони.

Я помню все, что раньше потерял,

И память вновь меня догонит.

Окно души, открытое в весну.

Лицо любви, умытое рассветом.

А я опять на полпути уснул,

Но я живу!.. И осенью, и летом…

И я с тобой. В обличии мечты.

И слезы — дождь, и мокрые ладони.

И память догнала меня почти,

И неба купол на рассвете звонит.

12 марта ’10 г.

Апрель

Возможность уехать сбежала в окно,

Где ночью гуляет апрель ледяной.

И, может быть, он, как и я, одинок,

И сам от себя, утомившись, продрог.

А я не уехал куда-то туда,

Где в лужах тревожно застыла вода.

А воду кусает уставший апрель

В попытках уйти от печальных недель.

Недели бегут, а за ними — туман.

Апрель наливает мне полный стакан.

Мы пьем с ним до дна, и он делает знак,

Как будто я стал сам себе личный враг.

И помню потом лишь подъезд ледяной,

Как кто-то лицо мое гладил рукой.

И помню еще в занавесках окно…

Такое плохое снимают кино.

14 апр. ’10 г.

Прохожий Жизни

Курит в подъезде,

Грустный, ненужный.

Мысль бесполезно

Падает в уши.

Он вспоминает.

Странно, что может.

Утром растает

Жизни Прохожий.

Было — что было.

Дождь, пыль и ветер.

Снова заныла

Боль на рассвете

Тысячным утром,

Тоже похожим.

Мимо — минуты,

Жизни Прохожий.

14 апр. ’10 г.

Странные дни

Такие странные дни,

В таких растаять могли.

Кукрыниксы

Странные дни убегали куда-то…

Словно стрелявшие в небо солдаты,

Словно песок на ногах загорелых,

Словно луна, что край неба задела.

Странные дни растворялись в тумане.

Я их хотел подловить на обмане,

Я тоже врал, но потом пришла осень,

И все попытки я просто забросил.

Странные дни. Нет ни вкуса, ни цвета.

Скоро исчезнет еще одно лето,

Скоро огни заблестят и заплачут,

Как потерявшийся маленький мальчик.

Странные дни, ни на что не похожи.

Я в этих днях тоже странный прохожий.

Словно песок на ботинках уставших.

Словно мечта среди судеб пропавших.

14 апр. ’10 г.

Полусон в полусне

Странно теплый апрель.

Город тает в листве,

Открывая мне дверь

В полусон в полусне.

Мягко небо дождит.

Я оброс бородой,

И теперь мне на вид

Лет так тридцать с лихвой.

Свежий месяц апрель.

Сигареты курю,

И весны акварель

Всем прохожим дарю,

Оставляя в глазах

Город таять в листве,

Возвращаясь опять

В полусон в полусне.

23 апр. ’10 г.

***

Падают звезды с крыш,

Сон засыпая мой.

Может, ты тоже спишь,

Поздно придя домой.

Молча висит пальто,

Туфли грустят в углу.

Ночь за твоим окном,

И облака бегут.

Я догоню тебя

В странных и ярких снах.

Звезды в глаза летят,

Плачут в моих руках.

Август глядит в окно,

Как ты устало спишь.

Сон засыпая мой,

Падают звезды с крыш.

май 2010 г.

***

Ночью звезды говорят стихами.

Я иду разъезженной дорогой.

В голове Харуки Мураками

Подливает мыслей понемногу.

Утомленный неизбежным утром,

Взгляд цепляется задумчиво за лужи,

Забывая все на две, на три минуты,

Даже то, что я давно простужен…

Ночью ивы обнимают реку.

Даль звенит прозрачными мостами,

Обещает радость человеку,

У кого последний сон растаял.

Вот и будут, как подруги, лужи,

Что грустят с разъезженной дорогой.

Мне никто уже не нужен,

Только кашель мучит понемногу.

16 мая ’10 г.

***

Макая губы в кружку с пивом,

Я наблюдал за танцем света,

И мыслей тихие приливы

Плели цветную ткань рассвета.

Хрустел подсоленный сухарик,

Плескался пены слой в стакане,

А в голове мелькали дали

В огне, морозе и тумане.

И убегали звонко тройки

Жнивьем хрустящими полями,

И ямщики кричали бойко,

Простившись снова с тополями.

И все забытые мотивы

Залили вдруг волною душу,

И это было так красиво,

Что я сидел и молча слушал…

А пиво высохло в стакане,

И за окном уже стемнело,

И ум поплыл в хмельном тумане,

Вдруг спотыкаясь то и дело.

10 июн. ’10 г.

***

Туман утомленно растаял,

Палитру земли увлажнив.

Художник этюд набросает

На легкий весенний мотив.

Раскинув привольные крылья,

Я мерно плыву над землей,

Измазан межзвездною пылью

И грустною лунной зарей.

Пылают рассветные ветры,

Вскипают озера-глаза.

Бегут подо мной километры,

Туман, ночь, огни и гроза.

Но мне неизвестно наверно,

Когда оборвется полет,

И скоро ль в мир света безмерный

Мечта за собой позовет.

Туман утомленно растает,

Палитру земли увлажнив.

Художник опять набросает

Этюд на весенний мотив.

10 июн. ’10 г.

***

В. Головашову

Небо городом обесцвечено.

Непонятно как, стало легче мне.

И теперь пора то ли каяться,

То ли вновь хотеть душой маяться.

Небо города. Было, не было?

Все, что знаемо, то и ведомо.

Все, что было в нас, станет вечностью

В небе, городом, обесцвеченном.

21 ноя. ’10 г.

Московская весна

Простудная московская весна.

Растаяли помойки по дворам.

Разжмурились колодцы ото сна,

И ветер пробежался по домам.

И вздрогнули от ветра провода,

И что-то прозвенел в пути трамвай.

А с неба вдруг обрушилась вода,

Поднявши над Москвою сотни стай.

26 февр. ’11 г.

***

В храмах стоят леса,

Фрески несут наверх.

Строго глядят Глаза

В мир, что давно уж ветх.

Скоро среди толпы

Крикнут: «Распни Царя!»

В храмах стоят столпы,

Скорбно внутри горя.

12 марта ’11 г.