Бесплатный фрагмент - Вперёд в неизвестность

«Либо я буду собирать бутылки, либо я буду жить красиво — среднего быть не может!»

Введение

Есть такие люди, жизнь которых человечество просто ОБЯЗАНО запечатлеть на бумаге. Моя знакомая как раз одна из таких исключительных персонажей, но, услышав мою историю, она воскликнула: «Да по твоей жизни нужно фильм снимать! Можно даже сериал!» Возможно, она права, придет время, и по моей истории снимут фильм. Но начать я решил с написания книги. Почему? На это есть две веские причины: первая заключается в том, что мои друзья и знакомые с удивлением слушают, что со мной происходило; одни просто внимают с большим интересом, а другие еще долго не могут отойти от шока, будто они примерили мою жизнь на себя, но позже все-таки успокаиваются, глядя на то, какой я сейчас. Я нахожу эту историю полезной, после прочтения которой, можно поменять взгляды на жизнь в целом и начать действовать в свою сторону, и… наконец стать свободным! А вторая причина: я не люблю часто рассказывать одно и то же, ведь в разговоре нельзя описать все детали, хотя нет… можно, конечно, но на это понадобится далеко не один вечер. А также есть моменты, о которых мне до сих пор трудно говорить, поэтому я решил их написать, ведь, как говорил Воланд: «Рукописи не горят». Я не могу назвать это книгой. Скорее это моя автобиография. Мой путь к свободе.

Я большой любитель литературы о личном развитии, бизнесе, историях успеха, и обожаю пополнять банк своих знаний и навыков. Своими достижениями я обязан в первую очередь книгам. Вокруг меня не было успешных людей, которые могли бы направить в нужном направлении, поэтому своих наставников я нашел именно в книгах, я окружил себя ими и выполнял их советы, экспериментируя над каждой ситуацией, которая у меня возникала.

Когда я начал свой путь предпринимателя, стал вести дневник, где периодически делал записи в виде своих мыслей и ощущений от прожитого дня. Мечтал: когда добьюсь желаемых успехов, то, прочитав дневник и освежив память, смогу поделиться своим опытом с теми, кто в нем нуждается.

После общения со мной, все чаще и чаще меня стали благодарить за мои советы. Приятно, когда твои слова оказываются кому-то полезными, когда человек после беседы с тобой начинает меняться и делать свою жизнь лучше. Часто это происходит так: «Жень, а помнишь, как мы с тобой встретились, и ты сказал одну замечательную фразу, я взял ее за основу и спустя два года добился вот этого и вот этого». На самом деле, сила слова очень важна, а мы так мало придаем этому значения… Мы говорим без умолку и хорошие слова, и плохие, а проходящий мимо человек может их ухватить и принять эти фразы за образец, по которому он будет дальше жить. Я так же на лету ухватывал крылатые фразы незнакомцев, которые брал за основу. Думаю, каждый читатель извлечет из моей книги то, в чем он нуждается.

Начну с детства

Еще в детстве мне было интересно, как зарабатываются деньги. Мне нравилось складывать цифры и хотелось быстрее повзрослеть, чтобы применять это все на практике. В свои 5 лет я уже понимал цифры на ценниках в магазине. Понимал, что у родителей невысокий заработок, и поэтому в магазине никогда не требовал купить мне игрушку, жвачку и прочие прелести детства каждого ребенка. Если меня мама спрашивала, что хочу, то я выбирал самый экономный вариант. Родители всегда мне запрещали работать (странно, не правда ли?), но иногда интерес превышал запреты, и я в тайне расклеивал объявления в отдаленных районах города. Я рано научился читать и считать, мама очень удивлялась, с какой легкостью мне это удается, но… до поры до времени. Во втором классе пропало все желание к обучению, ведь моим учителем стала молодая нервная женщина, которая в истерике рвала тетради. Недолго она проработала в той школе, но мне хватило: я благополучно скатился на тройки. Дальнейшей моей задачей стало: доучиться, чтобы не выгнали за неуспеваемость. Но по окончании 9-го класса моих родителей вызвали в школу и предупредили: «Наша школа в следующем году получает статус лицея и троечники, такие как ваш сын, не доучатся здесь». Ну, что ж поделаешь… Трое моих одноклассников пошли в школу, где проще всего учиться. Школу, откуда не выгоняют. Предложение звучало заманчиво, и я решил присоединиться к ним. Два года полной халявы, и вуаля: почти отличник.

Родители мои со своих студенческих лет работали в строительном институте. Ныне он называется Сибирский Федеральный университет. Естественно, они хотели, чтобы я получил высшее строительное образование. Однажды за ужином они сказали, что пришло время задуматься о будущем и поступать в ВУЗ. На что я возмутился: «Посмотрите, в какой школе я учился, два года уже не знаю, что такое домашнее задание, я глупый и необучаемый». Но в ответ услышал твердые слова мамы: «Ты будешь ходить на занятия и хорошо учиться!». Поступить в институт мне особого труда не составило. Была выбрана специальность с самым малым конкурсом «Водоснабжение и водоотведение» и еще потребовалось немного смекалки. Меня знала половина института до самого декана. Враги моих родителей стали моими врагами, а их друзья — моими помощниками. Враги пытались завалить на экзаменах, чтобы мама или папа пришли унижаться и выпрашивать оценку. К счастью, до этого не доходило, там, где надо, я выкручивался самостоятельно.

2005 год.
Молодость

В апреле 2005-го года, когда я учился на первом курсе, из жизни ушел мой отец. У него был рак крови. Для меня это произошло совсем неожиданно, ведь мама не говорила, что папа болен смертельной болезнью. После случившегося мне пришлось резко повзрослеть: получить права на управление папиным автомобилем «Toyota Сaldina», чтобы не забросить нашу дачу, в которую было вложено много трудов за предыдущие одиннадцать лет. Мой старший брат был тогда уже второй раз женат и не особо хотел заниматься огородом и садоводством, предлагал ее продать. Но я вот не понимаю: как можно продать то место, где, заходя в дом, вспоминаешь, как каждая дощечка была прибита с любовью отца. К тому же я начал сильно переживать за маму, ведь теперь она стала единственным самым ценным и уважаемым для меня человеком.

После оформления на меня машины и дачи, я почувствовал себя намного самостоятельней и ответственней. Помню, как мы с мамой первый раз поехали на дачу. Я рулил, а она была моим штурманом. Правда не всегда приходилось верно пользоваться знаками приоритета, так как мама громко твердила, что мерседесам дорогу надо уступать всегда! И с улыбкой я продолжал ехать так, как было сказано. Из меня получился неплохой водитель, потому что еще в 10 лет папа посадил меня за руль предыдущей «Таврии», на которой мне пришлось учиться ездить по дачным переулкам. Позже мне даже понравилось приезжать на дачу, ковыряться в грядках, достраивать баню. В этом мне с удовольствием помогали мои друзья. Ночью веселье, а на утро работа, и при этом всех все устраивало. У меня был собственный кусочек земли, на котором я мог делать все, что захочется. Это чувство сильно отличается от того, когда раньше родители заставляли ехать на дачу, и хотелось сбежать. Тут наоборот: я привлекал друзей и родственников на всеобщий труд на взаимовыгодных и приятных условиях, и, ко всему прочему, следил, чтобы все находилось на своих местах.

Работать мама мне продолжала запрещать. Она боялась, что я могу поступить, как мой брат. Он быстро стал самостоятельным и отделился настолько, что с ним невозможно было общаться, он, будто, стал чужим. По поводу работы мама мне говорила: «Вот, закончишь институт, поработаешь у меня два года по своей специальности, а потом я буду тебя потихоньку учить, как управлять моей фирмой». У мамы был небольшой бизнес, деятельностью которого было проектирование зданий и сооружений. На тот момент недостатка в деньгах не было. Доход от маминого бизнеса приносил неплохую прибыль.

Первый курс я закончил на удивление самостоятельно, хоть и на тройки. Задачей было закрыть сессию и не важно, с какими отметками. Ведь и без этого было много других забот: сдать на водительские права (экзамен был во время сессии). Очень нужны были корочки на управление папиным автомобилем, так как на электричке ездить на дачу было очень некомфортно, и в рюкзаке многое не унесешь, я ночи напролет проводил в изучении правил дорожного движения, и в итоге я сдал экзамен в ГИБДД с первого раза. Со временем папины враги в институте стали ко мне равнодушными, а его друзья продолжали меня выручать, когда я их просил, но я старался обращаться к ним за помощью в особо редких случаях. А когда были совсем тупиковые ситуации, я перед сном, лежа в кровати, звал на помощь своего отца… До сих пор удивляюсь, как на следующий день после этого, я закрывал долги по учебе. Папа всегда мне помогал. И даже когда он ушел из жизни, я чувствовал его руку. С мамой дела обстояли по-другому: она в своей жизни всего добивалась сама. Она считала, что и ее дети должны надеяться только на себя и стараться не обращаться ни к кому за помощью.

2008 год.
Полный переворот

Осенью 2008 года моя жизнь перевернулась кардинально. Ушла из жизни и моя мама. И я остался совсем один. Мне было всего 21 год, и я только перешел на пятый курс. Я изо всех сил старался уберечь свою маму, но и ее настигли раковые опухоли.

Но горевать долго не получилось. Все события начали развиваться как в жутком фильме. Меня стали жалеть, а кто-то, воспользовавшись моментом, хотел поживиться на моем горе. Старший брат, говоря всем, что я мал и несамостоятелен, хотел взять все под свой контроль. Тогда он очень хитро и подло поступал. Мне казалось, что он относится к людям, как к живому мясу. Скорее не казалось, а так и было. Но время уже сделало свое дело, и все, что тогда происходило, осталось только в моей памяти.

Нам по наследству от мамы досталось две трети доли трехкомнатной квартиры, в которой я прожил всю свою жизнь. Двухкомнатную квартиру, которую мама незадолго до смерти купила мне, понимая, что наступит время, я женюсь и захочу жить отдельно, на тот момент мы сдавали ее в аренду. И еще в наследство входило мамино проектно-архитектурное бюро, которое она открыла в 1989 году под эгидой КИСИ — Красноярского инженерно-строительного института (нынешнее название СФУ — Сибирский федеральный университет). А в 1993 году мама стала независимой, создав свое ООО под названием «Пропорция». Всю душу мама вложила в эту фирму и за свое время спроектировала множество зданий по всему Красноярскому краю. В общем, «Пропорция» тоже входила в наследство. Так же была некоторая денежная сумма, о которой знал только я, так как, по словам моей мамы, она ее скопила на первое время моей будущей сиротской жизни…

Вечером, в день похорон, ко мне подошел мой брат и стал говорить условия, по которым я буду жить. Он стал расписывать мое будущее: фирму продадим, я пойду к нему работать мастером на стройку, а сейчас нужно «вскрыть» сейф и пересчитать все деньги, которые в нем лежат, он их заберет себе и ежемесячно будет выдавать фиксированную сумму, чтобы я не потратил их бездумно. Брат стал искать себе союзников, кто бы еще мог меня уговорить на это, среди тех, кто был на поминках. Заботливый у меня брат оказался. Помню его возмущенный взгляд, когда он узнал, что наша мама сама обо всем позаботилась и написала завещание, где мне была завещана ее доля квартиры, в которой я жил, и «Пропорция», а брату двухкомнатная квартира. Мама была очень мудрой женщиной. Помню, как она в предсмертном состоянии сказала мне: «Наша квартира тебе и так достанется, а дальше выбирай: либо двухкомнатная квартира, либо фирма». На что я ответил, что мне нужны только ценности моих родителей, а та двухкомнатная не являлась ею, она была просто куплена для меня. Мама стала продолжать: «Смотри, квартира стоит два миллиона четыреста тысяч рублей, а фирма около трехсот тысяч, и через полгода ее может не быть». Я пообещал, что буду биться головой о землю, но «Пропорция» будет жить. Так я совершил первый, по-настоящему смелый, поступок в своей жизни. Подписав завещание, через три дня мама ушла из жизни.

После мамы со мной осталась жить ее младшая сестра, она обещала маме, что последующие два года она будет за мной присматривать. Но не прошло и двух недель, как я, придя домой, обнаружил, что она меня обокрала, даже все мои шерстяные носки унесла. Мамины родственники всегда с завистью смотрели на нее, даже не догадываясь о том, каким трудом она сделала себя обеспеченной. Нужно было этого ожидать, и мое доверие к людям стало теряться. После этого случая я понял, что надеяться остается только на себя.

В тот же вечер я сел на диван и стал записывать свои ресурсы, потребности, возможные траты. Я даже не понимал, сколько денег у меня будет в месяц уходить на еду, так как столкнулся с этим впервые. Мне пришлось прописать все до мелочей, даже учитывая, что чайник примерно сломается через год, а стиральную машину придется менять через три — пять лет. Вышел на балкон, закурил, и с печалью пробормотал: «Эта зима будет холодная, очень холодная…». Я четко осознал, что моя жизнь начинается по-настоящему с чистого листа, с учетом имеющихся ресурсов. Впереди меня ждала полная неизвестность…

Так как фирма по законодательству не может существовать без директора, а назначить было некого, директором была назначена женщина Марина (по устному маминому согласию), которая около двенадцати лет проработала в «Пропорции». Я тогда никакого представления не имел, как этим всем управлять. Марина тоже ничего не понимала. Мама никого не посвящала в свои дела. Марина тоже оказалась из хитрых, да причем еще и из глупых. Видимо, она, как и многие, завидовала маме, так как спустя три месяца все деньги с расчетного счета фирмы испарились, а было чуть больше миллиона рублей. Часть ушла по назначению, а часть директору на зарплату. Деньги перестали приходить на расчетный счет еще и потому, что старые заказчики, наблюдая ситуацию, стали тоже придумывать свои истории о финансовых затруднениях. А новых заказчиков не было, так как Маринадумала, что они приходят сами по себе. И, ко всему, наступал мировой финансовый кризис 2008 года.

Срок окончания действия лицензии на выполнение работ стоял 05 апреля 2009 г… Государство выпустило новый закон «о саморегулируемых организациях», в котором говорилось, что с 2010 года все лицензии на строительные и проектные работы будут недействительны. Лицензии заменят СРО (Саморегулируемая организация). Просто государство решило снять с себя ответственность и отдать ее Некоммерческим частным партнерствам (до этого лицензии выдавал государственный орган). Никто и понятия не имел, что ждет строительный рынок, так как закон скоро должен был вступить в силу, а никаких Некоммерческих партнерств еще не было. Я пришел к своему однокласснику Паше, и мы полезли в Интернет. Стали изучать все, что говорилось о СРО. Было много юридических сайтов, слова, которых я не понимал, будто не умею читать. Оказалось, что юридический язык отличается от того, чему меня учили в школе и институте. Понятно было только то, что нужно вступить в НП СРО и заплатить вступительные взносы и компенсационный фонд в размере ста пятидесяти тысяч рублей. А также для того, чтобы открывшемуся Некоммерческому партнерству получить статус СРО и выдавать свидетельства о допуске к работам, ему нужно набрать минимум 50 вступивших проектных мастерских. Тогда Паша высказал свое мнение: «Продавай фирму и займись чем-нибудь другим, это слишком сложно для твоих мозгов, да и кругом царит обман, ты только потеряешь деньги». Меня тогда окружало много «советчиков», которых я не хотел слушать, ведь они сами ничего не достигли. В декабре мне позвонил дядя Миша, мамин студенческий друг, я знал его с пеленок, и сказал, что у нас в городе создалось три Некоммерческих партнерства, и что мне нужно быстро вступать в НП НПСР проект. Ко мне в офис приехал невзрачный мужичок — директор НП НПСР проект. К нему, на тот момент, уже вступило девять проектных организаций. По его глазам я увидел, что даже ему, высококвалифицированному юристу, до конца непонятно как будет работать эта система. В следующую среду я приехал уже к нему на общее собрание, где собирались те девять руководителей проектных фирм, которые вступили в НП НПСР проект, там же был и дядя Миша. Общие собрания проводились каждую среду и на них решались вопросы о будущих положениях Некоммерческого партнерства, а самый важный вопрос был — где взять еще сорок одну проектную организацию? Все боялись афер, но эти организации нужно было привлечь как можно скорее, чтобы быстрее получить свои свидетельства о допуске к работам, которые заменяли лицензии. Для меня этот вопрос был более актуален, так как в апреле срок моей лицензии истечет, и я остался бы без рук. Я стал десятым вступившим в НП НПСР проект, и оплатил все взносы. Благо не весь миллион тогда ушел с расчетного счета «Пропорции».

Была еще одна проблемка. Две сотрудницы были беременными, и вскоре должны были уйти в декретный отпуск: одна в феврале, вторая в апреле. Кроме этого, уже была в декрете Надежда. Она была самым ярким сотрудником, ее мама и хотела сделать директором, если бы не беременность. В общем, нужно платить пособия, и все острее вставал финансовый вопрос.

Денег в фирме становилось все меньше, а приходов не предвиделось. Было три крупных заказчика, с которыми мама долго работала. Но и они повернулись «задом», обвиняя в ошибочном выполнении проектной документации. Один обанкротился и, обвиняя в этом нас, стал готовить бумаги в суд. Второй вошел в большое доверие к Марине и не желал общаться со мной. А третий учил, как правильно мне поступить, и пытался войти в доверие ко мне. Было трудно понять, кому доверять можно, а кому нет. В общей сумме, после выполнения начатых моей мамой проектов, нам должны были оплатить чуть больше 6-ти миллионов рублей. На тот момент это были громадные деньги.

Работа выполнялась, напряжение росло. Деньги заканчивались, а новых приходов не было. Были только обещания. Маринаочень бдительно следила за мной, в то же время делая неприступный вид. У меня не было опыта общения и переговоров такого плана. Я боялся сказать не те слова и поэтому очень редко их произносил. А если произносил, то в голосе четко выражалась моя неуверенность. Марина себя облагораживала, поджимая к себе коллектив. Сотрудники на меня смотрели так, будто я путаюсь под ногами и все порчу. Мне казалось, что против меня готовится тайный заговор. На самом деле он и был, но только я не знал его масштабов.

По вечерам, когда в офисе никого не было, я украдкой доставал различные папки с бумагами и изучал их. Учредительные документы, бухгалтерские отчеты, зарплатные ведомости, договоры и т. д. В большинстве бумаг я не мог разобраться, а Интернетом на тот момент пользовался очень неумело. Поэтому приходилось делать копии и бежать консультироваться у знающих людей. Со временем у меня появилось 5 основных независимых советчиков: бухгалтеры, главные инженеры и технические директора проектных мастерских.

Однажды я ехал в машине и обнаружил, что в поездке нечего послушать. По радио крутились скучные песни, а все диски с музыкой, которые были с собой, были прослушаны неоднократно. Я достал из кармана флешку, думая, что может хоть там есть что-нибудь новенькое. Но на ней оказались аудиокниги. Я не помню, как они попали ко мне. Я книги-то читать не любил, а слушать и подавно. Но слушать было нечего, и я не стал выключать магнитолу. Первая книга была «Психология достижения целей», автор Брайан Трейси. Даже одно название дало мне задуматься, что эта книга полный бред. Ездить по городу мне надо было много, и за пару дней я прослушал эту книгу. Там говорилось об известных людях, которые добились великих успехов. Ну что ж, подумал я, повезло им, а я же простой парень, мне не может так повезти. Но некоторые моменты мне захотелось услышать еще раз, и я включил книгу по второму кругу. После второго прослушивания я сделал вывод, что этим успешным людям не повезло, а они добились своих успехов своим упорством! После того, как я ее прослушал в третий раз, я закричал: «Я сделаю это! Я тоже буду успешным!». Я стал выполнять упражнения из книги, самым сложным заданием было всех простить. Я простил своих родителей, брата, себя и всех, кто не давал мне покоя. Это было нелегко, но после массового прощения, я стал чувствовать себя легче и свободнее. Весь мой гнев испарился, и я мог более четко сфокусироваться на решении насущных проблем.

Позже, я стал изучать Брайана Трейси и смотреть его семинары, на которых собиралось по 4 тысячи человек. Казалось, мне нужна целая вечность, чтобы заработать на посещение его семинара. До этого я твердо считал, что все богачи жуткие воры и обманщики, но я поверил в то, что тоже стану богатым, только совсем другим, я буду добрым богатым.

Вторая книга, которая была на моей флешке, называлась «Психология влияния», автор Роберт Чалдини. В ней говорилось о различных экспериментах и способах воздействия на людей. Влиять я тогда совсем не умел, да и клиентов у меня не было. Но эта книга помогла мне отличать ложь от правды в переговорах с заказчиками-должниками, а также выбрасывать из головы бред, который они мне навязывали. У меня не было наставника, к которому я мог обратиться. Я не знал, как устроен бизнес и как им управлять. Оставалось только находить новые аудиокниги успешных бизнесменов и следовать их рекомендациям. В одной из следующих книг я услышал фразу: «Учиться и развиваться надо всегда, иначе станешь отставать, так как мир всегда развивается». Тогда мне страшно стало от этой фразы, так как я считал, что последнее место учебы — это мой институт, в котором я учился. После я понял, что все знания, которые мне дали в школе и институте, в моей ситуации имеют пустое место.

Приближался Новый год. На улице температура держалась не выше -38 градусов. При этом постоянно дул сильный ветер. Зима и правда была настолько холодной, что старики из нашего дома говорили, что с 1954 года не помнили такой зимы. Настроение у меня было совсем не праздничное. Один из моих друзей посоветовал подарить своим сотрудницам по большому будильнику и цинковому ведру, чтобы на работу приходили вовремя. Так как не люблю думать над подарками, я им и на самом деле купил будильники. Самый большой я подарил самой главной — Марине. Только спустя полгода я понял, что им не по душе были мои подарки, так как при переезде из офиса я обнаружил их в тумбочках под столами.

Начало 2009 года.
Кто, если не я?

Все новогодние праздники я просидел дома в состоянии апатии. Я с детства хотел работать. И тут самостоятельная жизнь. Начиная с сентября, я приезжал каждый день в офис, ездил к заказчикам на встречи и на консультации к своим советчикам. На лекциях в институте я постоянно рисовал в своих тетрадях планы действий, глобальные стратегии, графики и различные варианты событий. Самое нелюбимое время суток для меня было после 17:00, когда все завершали свой рабочий день, а также обеденное время, в которое я стеснялся кого-либо беспокоить своими звонками. Я жаждал работать, ведь о работе мечтал с детства. А в остальное время, находясь в одиночестве, мне приходили в голову негативные мысли. Я ложился спать в 8 вечера, так как ненавидел сидеть без дела в ожидании нового рабочего дня. До сих пор завидую тому своему стремительному настрою. А тут целая новогодняя неделя безделья. На носу была сессия, которую я с нетерпение ждал. Я хотел движения и общения. Но в праздничные и выходные дни я сидел дома, и не хотел видеть никого из своих друзей, родственников и знакомых. Я ненавидел отвечать на вопрос «Как дела?», потому как дела были отвратительными. А если бы рассказывал все подробности, то выслушивал бы слова жалости, которые я ненавижу. Я был похож на человека, живущего в своем футляре.

Сессию я сдал на ура, вперед всех. У меня была только одна четверка, выделявшаяся из семи пятерок. Не удивительно, ведь я с нетерпением ждал этих экзаменов. После сессии стало резко скучно. Сначала я помогал своим одногруппникам, но и они вскоре все сдали. За окном минус сорок два и жуткий ветер…

В феврале, сидя дома на кухне, я искал выход из безвыходного положения. Однозначно надо было менять директора. Иначе мамины слова о том, что «Пропорции» к марту может не быть, могли сбыться. Никто не соглашался возглавлять «Пропорцию», отвечая, что «им не нужно мое неуправляемое утиное озеро». Даже Надежда, которая была в декрете, выставила мне ряд требований, которые мне надо было выполнить, чтобы она согласилась.

Требований было три.

Первое, это уволить Марину.

Второе, переехать в более комфортный и привлекательный офис, так как мы находились в здании бывшего завода телевизоров, где никакой привлекательностью и не пахло. Но хоть офис был и страшненький, зато не приходилось за него платить, так как мы в нем находились по соглашению моей мамы с Сибирским федеральным университетом.

А третье требование я уже и не помню.

Я продолжал перебирать варианты, кто может спасти «Пропорцию», и внезапно в мою голову влетела мысль, которая сразу прозвучала моим голосом: «Кто, если не я???». Сразу стало страшно. Я не был готов к такой ответственности. Я никогда и не думал быть директором. Мой отец работал обычным наемным сотрудником в институте и зарабатывал меньше мамы. Я тоже думал, что моя жена будет больше меня получать. У меня была такая модель семейной жизни, которую скопировал от родителей. А тут, в таком молодом возрасте, и уже такая ответственность! Причем директором становиться надо было как можно скорее. Тогда, сидя на кухне, я дал себе обещание, что стану директором ООО «Пропорция» в мае, а до этого момента меня ждет серьезная подготовка.

Записанная цитата: «Я сжег все корабли и обрубил все мосты. У меня нет пути назад. Либо я буду собирать бутылки, либо я буду жить красиво, среднего быть не может». Эту фразу я записал в тот день в свой дневник, сидя на кухне и размышляя о том, что будет дальше.

На днях ко мне заезжал мой родной брат, и я ему рассказал о своем решении. Он сказал, что это глупая затея, так как он никогда не видел таких молодых директоров. На что я тихо ответил: «Придется увидеть».

На тот момент самым большим моим недостатком была боязнь общения по рабочим вопросам. Перед важным телефонным звонком я записывал речь на листок, а потом несколько раз проговаривал его, чтобы при разговоре не запнуться и казаться уверенным. Такие телефонные разговоры проходили примерно так:

— Здравствуйте, Сергей Александрович, меня зовут Касьянов Евгений. Я звоню по рекомендации Елены Владимировны, хотел бы у Вас проконсультироваться. Когда можно к Вам подъехать?

— Здравствуйте, Евгений. А по какому вопросу Вам нужна консультация?

— Нууу… у меня такая ситуация… в общем, давайте я при встрече расскажу.

У меня было четкое понимание того, что мне надо, но из-за волнения у меня заплетался язык и терялись слова. Поэтому я решил записаться на тренинг по ораторскому искусству. До этого я никогда на тренинги не ходил, и часто слышал, что это отмывание денег, что на них ничему не научат. Но выхода другого не было. Чтобы лишний раз уйти от критики своего окружения, я никому не сказал, куда собрался.

На тренинге нам выдали все те же методы, которые есть на каждом тренинге на тему ораторского искусства, но для меня эти инструменты казались самыми необходимыми, так как эта информация для меня оказалась совсем новая. Я был самым молодым участником. Каждый рассказывал свою причину, почему он пришел туда, а я не знал, как это описать, чтобы не упомянуть о своей горькой правде. Даже на этом этапе я засыпался.

Одной из моих проблем были телефонные звонки. Когда я звонил своим советчикам, то не сразу мог понять, как решить интересующий меня вопрос. Начиная выполнять сказанное, я очередной раз попадал в тупик, и мне приходилось звонить снова. Особенно неловко было, когда это повторялось по 3—4 раза подряд. Мне было жутко неудобно, казалось, что я отвлекаю от важных дел своего переговорщика. Так же было неудобно спрашивать заказчиков, когда они оплатят выполненную работу. На тренинге меня убедили, что ничего страшного в этом нет. После этого я стал на порядок увереннее, и появилось желание звонить всем серьезным дядькам, которые мне должны денег.

На следующий день я начал действовать. Один из заказчиков пообещал перевести 300 тысяч в ближайшее время. Но тут возник второй вопрос: если деньги переведут сейчас, то они уйдут не в то русло. И тут я понял, что директором надо становиться сейчас же! Но как подойти к Марине и сказать ей о том, что я перевожу ее на другую должность? Выхода не было, и я каким-то образом проговорил ей эти слова. А прослушанная мною аудиокнига Наполеона Хилла «Думай и богатей», придала мне дополнительной уверенности. Юридически были некие затруднения в оформлении, и через две недели подходил срок оформления наследства. Все же пришлось согласиться подождать две недели, но тогда мне нужно было выполнить очередной рискованный шаг. Если Марина уходит с престола, то не факт, что заказчик не повернется ко мне задом. И надо было принять решение: сказать заказчику, чтобы переводил деньги сейчас, или попросить задержать платеж на две недели. По Марине было видно, что ей эта ситуация явно не нравится, так как она была уверена, что деньги придут сейчас, и даже специально по этому поводу лично поехала на встречу к заказчику, где (по моей тайной просьбе) он ее выругал матом и выставил за дверь. Молодец заказчик, но как бы он не сделал со мной то же самое, когда я стану директором…

Я всегда боялся рисковать и никогда не думал, что буду совершать рискованные поступки. Но в это время мне приходилось идти на такие риски каждый день. Через месяц рисковать мне уже было привычно, а еще через месяц я уже не мог жить без риска.

17 марта 2009 года.
Взять всю ответственность на себя

Тот день до сих пор остается для меня значимым. В тот день я подписал решение о назначении себя Генеральным директором ООО «Пропорция». Забавно было подписывать себе трудовой договор. Единственный участник общества с ограниченной ответственностью «Пропорция» Касьянов Евгений Иванович принимает на должность Генерального директора Касьянова Евгения Ивановича.

Как и ожидалось, все шишки Марины свалились на меня, как будто я устроил весь кавардак. Одной подписью я объявил себя миллионным должником. Долгов накопилось немало. Штатным и нештатным сотрудникам в сумме я должен был 2 миллиона рублей наличными за их выполненные труды, так как все проектируемые объекты были сданы заказчикам, а оплаты не было. А не было ее потому, что Марина передала проекты без подписания накладной, которая являлась бы фактом передачи выполненной работы. Даже через суд шансов добиться справедливости было очень мало. Да еще и лицензия заканчивалась. Конечно, гораздо проще было бы не вступать в наследство, а открыть новое ООО и сделать это в более благоприятные финансовые времена, но мне была очень дорога мамина фирма, и я больше всего хотел дать ей новую жизнь.

Примерно через неделю пришли обещанные триста тысяч рублей. На первом месте у меня была задача выплатить ежемесячные декретные пособия Надежде, а также пособие по рождению ребенка Ирине, которая вскоре тоже должна была родить. На втором плане были выплаты зарплаты. Была еще одна задача: через месяц пойдет в декрет третий сотрудник, и она очень переживала, что на ее пособие денег у меня не хватит. Тогда я услышал первые угрозы судом в свою сторону. Терять мне, кроме маминой фирмы, было нечего, но ее надо было возродить. Случалось, что я приходил домой, в пороге падал на пол и засыпал прямо в зимней одежде, а утром просыпался и снова в бой. Я мало значения придавал своему питанию, практически никогда не завтракал и очень редко обедал. Желудок был здоров, и я жалел время на принятие пищи, а также жалел деньги, которые и без этого утекали каждый день.

Я чувствовал себя очень неловко, так как я был сильно молод. Самые молодые сотрудники были меня старше на восемь лет, а самые старшие примерно на сорок. Кто-то даже стал ко мне обращаться на Вы и по имени-отчеству, от чего мне становилось еще более неловко. Когда мне звонили по телефону с других фирм, которые предлагали свои продукты, я просил их называть меня просто Женей, но все равно они спрашивали мое отчество и называли Евгением Ивановичем. Я не считал себя директором, я стал им по бумагам, чтобы спасти «Пропорцию», но в душе оставался мальчишкой.

Запись из дневника: «Я уже месяц как Генеральный директор и считаю, что принял правильное решение. Сейчас надо полагаться только на себя. Если я решил взять мамино дело на себя, то нельзя бросать! Хоть уже и эта кризисная ситуация надоела… Цель: сохранить фирму».

Май 2009 года.
Диплом

Приближался конец учебного года, и вовсю шла подготовка к защите дипломного проекта. Я взял реальный проект автотехцентра со встроенной автомойкой, за который мы ждали оплаты, и перевел его под институтские требования. Не удивительно, что мне поставили оценку отлично. Помню, как одногруппники волновались, девочки плакали от страха перед защитой диплома. А я относился к этому, как к обычной мелочи. Это и на самом деле ерунда по сравнению с вышибанием денег у грозных дядек-миллионеров. Единственное, чему меня научил институт — это как правильно извернуться в трудной ситуации. В дальнейшем мне пригодился этот опыт при общении с налоговой, фондом социального страхования и со своими будущими заказчиками.

15 июня 2009 года.
Осознание

Я проснулся около девяти утра. Просыпаться мне совсем уже не хотелось. В том смысле, что мне не хотелось жить последние полгода. Я представлял, что если бы к моему горлу приставили нож, то я сам бы на него напоролся. Но никто мне смертью не угрожал, а суицид — это совсем дело последнее. Я встал с кровати и пошел умывать свое кислое лицо. К десяти утра я уже был у себя в офисе, где никого не было. Последнее время сотрудники редко приходили к положенным девяти утра. Но заставлять приходить вовремя я не видел смысла. Я был бы наоборот рад тому, если бы они сидели дома, так как зарплату мне платить им было нечем. Благо, нам не приходилось платить за аренду офиса за счет маминых заслуг. Надо было просто разогнать всех по домам, но я из-за своей мягкости не мог этого сделать. Боялся, что неправильно меня поймут, что будет много возмущений и коллектив вовсе восстанет против меня.

На часах было 11:05, никто еще не пришел. Я подумал, что неплохо было бы сходить покурить. Жить все равно желания нет. Я закрыл дверь на ключ и вышел из кабинета. Курилка находилась в другом конце здания. Само здание было промышленного назначения, и в тот момент велись ремонтные работы по его реконструкции под торговый центр. Планировалось надстроить еще два этажа сверху для расширения площади. Реконструкция велась без проекта, и параллельно офисные площади продолжали сдавать в аренду. Но именно в тот момент, когда я шел по коридору в курилку, колонна, на которую опирался двадцати четырёх метровый пролет из железобетонных плит перекрытия, из-за ошибки строителей соскочила с фундамента. Я не буду в подробностях рассказывать техническую причину и подробности этого случая. Идя по коридору, я услышал удар, спустя долю секунды — второй, настоящий грохот! Следом третий, и он был еще громче. Я спокойно подумал, что строители опять что-то «накосячили», но мои ноги с бешеной скоростью несли меня по коридору. Я не понимал, что произошло, поэтому голова моя была развернута на сто восемьдесят градусов, и я наблюдал, как через стеклянные перегородки с каждым грохотом в темный коридор проникал солнечный свет. После последнего оглушающего ба-ба-х, в коридор через стеклянную крашеную перегородку накатила волна пыли. Потом я услышал дикие крики и визги с третьего этажа… Весь пролет, шириной двадцать четыре метра, сложился от подвального этажа вместе с крышей. Четырехэтажное здание, с высотой потолков около шести метров, от вибраций продолжало потрескивать. Я находился на четвертом этаже, перекрытия обрушились в полуметре от меня. Сквозь стеклянную перегородку ничего не было видно, за ней была густая пыль. Меня беспокоили крики с третьего этажа. Я хотел разбить перегородку, но мысль о том, что битое стекло полетит вниз и может кого-нибудь добить, меня остановила. Из соседней двери выскочили двое громил и замерли. Они арендовали офис и занимались там риэлтерскими услугами по недвижимости. Я посмотрел на них и крикнул: «Что стоите? Побежали спасать!». Мы стремительно двинулись к лестнице, на которой они обогнали меня и пробежали мимо третьего этажа. Я развел руками. Думал, они бежали к людям, которые нуждаются в срочной помощи, а оказалось, они заботились только о том, как спасти свой зад. Я повернул в сторону и увидел, как по третьему этажу по длинному коридору на меня несется толпа людей. Потоком они подхватили меня, и через считанные секунды я оказался на улице. Тут же зазвонил мой телефон. Это был двоюродный брат Ваня. Протяжным голосом он спросил, чем я занимаюсь. И что я ему мог ответить? Я долго мычал, пытаясь превратить свои мысли в слова, и еле вытянул из себя: «Часть здания рухнула. Привези мне куртку, я на улице и без одежды». Я много раз видел, что, когда умирали хорошие люди, погода резко ухудшалась. Под завалами оказалось четыре человека, одна из них беременная девушка, которую удалось спасти спасательной группе МЧС. В тот день многим людям лень было идти на работу и это спасло им жизнь.

Мой офис не пострадал, но там остались все мои документы: паспорт, водительские права, документы на машину и учредительные документы на фирму. Обратно меня не пускали. Вечером, без документов, я на машине поехал домой, поставил ее у подъезда и стал думать о переезде из офиса. Чтобы перевести дух, я зашел в магазин и купил себе пива. Употребив две бутылки, мне пришла идея освободить одну из комнат у себя дома. Разбирая шкаф, меня шатнуло, и я упал с табуретки на разобранные стенки кровати. Лежа на спине, я заметил, что на расстоянии десяти сантиметров слева и справа от меня торчат металлические крепления кровати. Я подумал, что опасность продолжает меня преследовать… В тот день я увидел два плюса в случившемся: теперь моим сотрудникам не придется ходить на работу, соответственно и зарплату платить им будет не за что. Даже положенную «минималку» платить было не с чего. Второй плюс заключался во мне: я подумал, что если в момент крушения мои ноги сами побежали, хоть и не было чувства страха, значит, где-то глубоко в подсознании, во мне еще остался инстинкт самосохранения. Значит я еще хочу жить, и не все еще потеряно. Единственное, о чем я сожалел, это погибшие под завалом люди.

Июнь — август 2009 год.
Критическая точка

Следующие три недели я каждый день проводил у ворот разрушенного здания, пытаясь зайти в него, чтобы забрать свои документы. Охрана мне говорила, что все двери опечатаны прокуратурой, и каждый раз добавляли: «Приходи через два часа, может что-то изменится». Я подготовил квартиру и гараж для переезда, вырвал каждую травинку на своей даче (хорошо, что на поездку в электричке не требовали паспорт), я не знал чем мне еще заняться. Без документов, я был сильно ограничен. Как-то в очередной раз, сидя под воротами своего уже бывшего офиса, я решил зайти в торговый центр. Это было утром, и он только начинал свой рабочий день. Находясь в книжном отделе, чтобы убить время, я листал книги о строительстве и градостроительный кодекс. Внезапно, в соседнем отделе продавец с шумом открыл рольставни, и я от страха упал на пол, прикрывая руками голову. Еще долго я боялся резкого шума в помещениях, и это еще раз подтвердило, что мне хочется жить.

Через три недели после обрушения, одному из моих знакомых проектировщиков поручили выполнить текущее обследование этого здания. Я дал ему ключи от офиса, и он вынес мне мои личные и учредительные документы. Двери, как оказалось, не были опечатаны. Крушение здания мне убытков не нанесло. Заказов не было, а все обязательства по договорам подряда с нашей стороны были выполнены.

Сам переезд состоялся еще через две недели. Увидев, как мне в дом заносят офисную мебель, один из папиных друзей отвел меня в сторону. Он мне тогда сказал, что надо ликвидировать фирму, пока не стало совсем поздно, и что он может мне в этом помочь. Но и в этот раз я отказался от такой помощи. Большую часть вещей занимали ящики с архивами. Там были все проекты, выполненные за последние шестнадцать лет, общим весом более тонны. Весь мой гараж и квартира были под завязку полны.

В начале июля, я уже и сам не верил в то, что смогу спасти организацию. Выбить свои долги уже не оставалось шансов. Заказчики уже избегали меня и не отвечали на телефонные звонки, мне приходилось к ним ездить в офисы без приглашения. Один из них уже не мог вынести моего занудства и стал угрожать отправить меня в армию. Ведь если не будет меня, и деньги никому платить не надо, а к моему возвращению ничего и не останется. А в армию меня уже не взяли бы, так как из-за недоедания у меня образовалась язва желудка. Армия, подумал я, там хотя бы кормят. Но потом, увидев, что меня не пугают его угрозы, он спустил на меня своего «цепного пса». Это была бабушка с пустыми глазами. Ее задача была орать без умолку и не слышать, что ей говорит собеседник. Я с ней полгода общался в таком режиме. Все мои доводы сыпались, как горох об стену. Она твердо стояла на своём, что она самая умная, а все мои сотрудники тупые и запортачили весь проект, и ей пришлось все самой переделывать.

Наступила самая нижняя точка. Казалось, что ничего мне уже не поможет. У меня совсем уже не осталось денег. Я экономил на всем: большую часть поездок я совершал на автобусе, так как не хватало на бензин для автомобиля. Я ходил в одной и той же, заношенной до дыр, одежде. Казалось, что меня окружает озеро дерьма, в котором я погряз полностью. Из озера торчал один мой нос, который при выдохе пускал уже пузыри. Еще чуть-чуть и я захлебнусь. Помню, как ездил в деревню к двоюродному брату, у которого было пять детей, и его семья жила только за счет своего огорода и скота. Я тогда позавидовал ему, потому как у них хоть еда была на столе, а мне на хлеб не всегда хватало. Как-то вечером я снова размышлял, сидя на своей кухне. Мои мысли были взять ножовку с топором и уйти в тайгу, стать диким лесным жителем, чтобы меня никто не нашел. Я вышел из дома и побежал в лес. Я бежал изо всех сил, которые у меня были. Наверное, я никогда не бегал так быстро. Я бежал сам от себя по темной березовой роще, подальше от города. Бежал без остановок и сбавления темпа. Единственным моим желанием было испариться, сгореть от трения с воздухом… Таким темпом я пробежал около пяти километров. Остановившись, я сел на землю, отдышался и потихоньку пошел обратно домой. Я по сей день удивляюсь, как я жил с теми мыслями и сколько мне пришлось вытерпеть. Я однозначно испытывал чувство вины перед своей матерью. Я пообещал ей, что спасу «Пропорцию», а не получалось. Придя домой, я подошел к маминому портрету и разрыдался. Я сказал ей: «Мама, я больше не могу. У меня не осталось сил спасать „Пропорцию“. Но не я создал эту ситуацию. Твоим решением было назначить Марину директором, которая создала такую безвыходную ситуацию. Я сделал все, что мог. Не злись на меня, если я сдамся».

Я представил самую худшую ситуацию. Уставной капитал фирмы был десять тысяч рублей. Пусть даже все, кому я должен денег, одновременно подадут на меня в суд, им придется разделить эти деньги поровну в пропорциональном соотношении. И по закону я им ничего не буду должен. До этого момента я никогда не думал об этом, потому как моей целью было не убежать от ответственности, а справиться с навалившимися проблемами. В крайнем случае, мне пришлось бы объявить фирму банкротом. Представив эту ситуацию, я понял, что останусь жив, а значит все не так критично, как кажется.

Спустя несколько дней мне позвонила моя хорошая знакомая Марья и предложила прогуляться. Ответил ей, что у меня неважное настроение и меня окружают одни проблемы. На что получил ответ, что она волшебница и творит чудеса. Мы встретились, и я ей все рассказал. Марья предложила мне представить, что все мои должники вот-вот перечислят все деньги, которые должны, что надо лишь немного подождать. Я очень хорошо себе это представил, и за последний год первый раз улыбнулся. Мне и правда стало намного легче. Марья — прекрасный психолог. К тому же она скинула мне несколько позитивных песен, а также известный фильм «Секрет». Я вернулся домой и на позитиве включил этот фильм. Если кто его еще не посмотрел, очень рекомендую, после его просмотра моя жизнь стала меняться в лучшую сторону. В нем говорилось про визуализацию желаний и силу мысли. После просмотра этого фильма, я представил себе картинку своей желаемой жизни. Она выглядела так: Я еду на машине с высоким просветом (внедорожник) к себе в офис, весь в суете, и я завален заказами…

Последующие два месяца я каждый день по сотни раз проговаривал: «Пропорция» будет жить! «Пропорция» будет жить! «Пропорция» будет жить!!!». Хоть в этот период я и сам в это не верил, но когда произносил эти слова, я программировал себя на успех. Я не знал, как сила мысли работает на практике, но мне ничего не оставалось, как следовать советам фильма «Секрет» и книгам о бизнес-психологии. Деньги у меня уже совсем закончились, и я стал искать себе работу уже не на полдня, а на полный рабочий день. Но и тут я никому не был нужен: даже торговым представителем меня не желали брать. Везде нужен был опыт. Идти работать в такси было самым последним вариантом, но и для этого необходимо было купить рацию и таксофон, стоимостью около десяти тысяч рублей. Тогда еще не было в нашем городе такси, где водителю было достаточно своего телефона.

Единственным местом работы, куда меня могли взять, была должность страхового агента. Я прошел обучение в одной из страховых компаний и стал искать клиентов. Оплата зависела от количества заключенных сделок. Если я не спасу «Пропорцию», то этот вариант может мне пригодиться. Первый год работы страховым агентом — самый сложный, так как полностью отсутствует клиентская база, которую надо было самому наработать. Первая моя зарплата составила сто двадцать восемь рублей. По нашей русской традиции, первую зарплату надо пропить с друзьями. Мне это не составило трудов, так как моей зарплаты хватило ровно на пять бутылок пива.

Когда упорно ищешь выход, он всегда находится

Как-то я встретился с одной давней подругой и рассказал о своей ситуации. Она видела мое напряжение в теле и назвала меня живым мертвецом. Я очень многое держал в себе и очень редко говорил об этом. Моя знакомая сказала, что мне нужно прокричаться. Мы сели в машину и поехали за пределы города; остановившись в поле, мы вышли из автомобиля. Вокруг нас не было ни души, а если кто и был, вряд ли нас мог разглядеть в темной ночи. Я собрал все свои мысли и протяжно крикнул, что были силы. После третьего раза я охрип. От такой процедуры у меня закружилась голова, я одновременно почувствовал облегчение в груди и вялость в ногах.

Мне было интересно заняться каким-нибудь небольшим производством. Я понимал, что на это нужны очень большие деньги. Один из моих знакомых как-то мне сказал, что можно много денег сделать на производстве свечей. Оставалось узнать технологический процесс. Я на тот момент уже стал немного умнее и научился пользоваться Яндексом, и подключил домашний Интернет. Как оказалось, свечи можно делать в домашних условиях, нужны только формы, фитиля и парафин. Я тут же написал бизнес-план и оказалось, что первоначальные вложения потребуются совсем смешные. Изучая в Интернете информацию о производстве свечей, я наткнулся на видео-уроки по мыловарению. Технология очень похожа, и даже на порядок проще: в отличие от парафина, мыло гораздо проще отмывается и не надо заморачиваться с фитилем. А еще мыло ручной работы в два раза дороже стоит.

Первый блин, как правило, всегда комом. Я купил обычный кусок детского мыла и попытался растопить его на водяной бане, но получилась какая-то ерунда. Густая и липкая мыльная масса не растекалась по форме и напоминала тесто.

Я заказал из соседнего города Новосибирска по три килограмма прозрачной и матовой мыльной основы, пищевые красители и отдушки для запаха. Формочки я купил в магазине посуды и в магазине детских товаров. Купленные формы были разные: в основном предназначались для выпечки и для игр в песочнице. Вложения составили чуть больше пяти тысяч рублей, которые мне удалось раздобыть.

Второй мой опыт меня удивил: у меня получились забавные зверюшки из мыла. Я экспериментировал с различными цветами и запахами. Где-то нашел добавки в виде красивых цветов на мыльной основе и заливал их прозрачной мыльной массой: получились загадочные цветы в прозрачной мыльной оболочке. Они выглядели как что-то очень изумительное, сделанное на настоящем мыльном заводе.

Вот, что я не учел, так это продажа мыла. Оказалось, что я не могу сдавать его в магазины под реализацию, как планировалось. Тогда еще в России был закон о сертификации товаров, который обязывал меня получить на каждый вид моей продукции отдельный сертификат. «Эх…, — подумал я. — Придется все же заниматься свечами».

В еженедельной бесплатной газете я нашел, где продается парафин по оптовым ценам. За две тысячи четыреста рублей я купил здоровенную плиту парафина, весом двадцать килограмм. В роли фитиля я приобрел в строительном магазине веревки различной толщины, а формами послужили дешевые металлические и пластиковые емкости. Ну, а красителями стали детские восковые карандаши, так как пищевые красители не растворялись в растопленном парафине.

С производством свечей возникли некоторые трудности: в просверленные дрелью отверстия, в которые закреплялся фитиль, вытекал горячий жидкий парафин, приходилось их заклеивать молярным скотчем, но и это не всегда спасало ситуацию. В парафине была вся моя кухня, особенно пол. А когда я отмывал формы от парафина, он застывал в канализационном сливе раковины, который пришлось выбросить и заменить на новый.

На следующий день я открыл в справочнике магазины с сувенирной продукцией и начал их прозванивать, предлагая взять мои свечи под реализацию. План сработал, я перестал звонить, как только мое предложение приняло 3 магазина. В этот же день на полке первого магазина красовались мои творения.

Сентябрь 2009 года.
Просвет