Возвращение Видящего Пустоту

Темные тучи превращаются в небесные цветы, когда их поцелует свет

Рабиндранат Тагор

Rohan Rider, Deadly Arrow, Аня Гурова — спасибо вам, друзья, за помощь в создании этой книги.

Пролог

— У меня для тебя есть новость, мам.

— Да, Ноэ?

— Кажется, мы нашли, что искали. Сегодня одна девушка купила у меня тур.

Ваинэрра промолчала. В том, что Ноэ продал путевку какой-то девушке, не было ничего необычного. Он был владельцем транспланетной туристической компании. Ноэ придвинул документы матери. Она вытряхнула листочки из файла и скользнула глазами по строчкам.

— Надолго же она собралась, — заметила Ваинэрра. — Смотри, у нее один родитель умер недавно, а второй вступил в новый брак. Ясно… девочка просто никому не нужна.

Ноэ пожал плечами.

— Знаешь, есть профессиональные туристы. Те, кто с жиру бесятся. Если брать классику, то самую длинную классику, и так далее.

— Но Амеллод не самый спокойный мир, чтобы посылать девчонку так надолго, — заметила Ваинэрра. — Какая у нее цель поездки?

Ноэ с интересом смотрел, как меняется лицо матери, пока она читала нужную строку в личном файле.

— Она учится на этнографическом, — произнес он. — Знаешь, некоторые ездят по деревням и слушают песни и старые сказки. Анекоторые собирают фольклор на чужих планетах.

— Но она же… — пробормотала Ваинэрра.

— Да, — кивнул Ноэ. — Она хочет создавать фольклор, а не собирать его.

Он улыбнулся:

— И эта разница — как раз для нас.

Часть первая. Чудесная мазь

Памяти Владимира Обручева и Артура Конан Дойля посвящается

Жили-были король с королевой, и не было у них детей…

Обычное начало сказки.

Пролог

Ёартане принесли электричество на Амеллод вместе с другими дарами цивилизации — пулеметами, виски, жвачкой и презервативами. В отличие от пулеметов, электричество можно использовать для самых различных целей. Среди разнообразных способов применения электрического тока ваххаэн больше всего пленила идея электрического стула. Дешево, эффектно и эффективно. В Кандаре имелось только три электрических стула, и казнить всех приговоренных партизан-айкестимов из банды Айментраес Айстайя за один раз не удалось бы. Губернатор Кандара заказал еще шесть стульев дополнительно. Заказ прибыл через телепорт с Ёарты неделю спустя. За это время заключенные попытались сбежать. Троим партизанам электрический стул уже был не нужен — их отправили к Хаарши меткие стрелки ваххаэн. Еще пятерым все-таки удалось скрыться в джунглях. Но Айментраес Айстайя, глава банды, была ранена и не смогла вырваться из цепких лап правосудия.

Казни всегда были публичным мероприятием в Ваххаэне. На «поджаривания», как это быстро окрестили в народе, стало приходить больше людей, чем на богослужения к жрецам Ханрая Денро, божественного лучника. Ионам Гарт, губернатор, предвидел аншлаг. Он распорядился провести казнь в бывшем храме Ханрая Денро, где теперь разместились органы следствия и тюрьма. Это снимало вопрос транспортировки. Гарт не сомневался, что пленники опять попытаются сбежать во время нее.

Девять стульев были установлены на высоком помосте и подключены к распределительному щитку. Зал, где некогда проводились службы Ханраю Денро, был рассчитан на то, чтобы вместить все население Кандара. За время все еще продолжающейся войны между Айкестой и Ваххаэном число жителей Кандара несколько сократилось. Так что в храмовом зале свободно разместились все желающие. Перед помостом установили несколько рядов кресел, чтобы солидные люди могли наблюдать казнь со всеми удобствами. Остальным гражданам пришлось постоять. Губернатор Ионам Гарт присутствовал на казни вместе с супругой Фассице — полной молодой женщиной. Не все потомственные дворяне Айкесты ушли партизанить в леса. Некоторые пошли под венец. Так поступила и Фассице Цедукта, дочь айкестимского правителя города Кандара. Кандар находился в предгорьях, у истоков Элисанты. Ваххаэны и ёартане использовали город как перевалочный пункт. У Фассице не было недостатка в кандидатах на руку, сердце и внушительное приданое. В конце концов Фассице остановила свой выбор на молодом губернаторе мятежной провинции, ваххаэне Ионаме Гарте. Их союз был гармоничным и счастливым. Одного не хватало молодой паре супругов — наследника.

На Фассице было платье из темно-зеленой парчи, расшитое жемчугом. Супруги остальных важных персон тоже блистали своими нарядами, но ее туалет, был, несомненно, самым роскошным. Парчу производили в Ваххаэне, и для разоренной войной Айкесты эта ткань была слишком дорога. Даже зажиточные горожане сейчас не стеснялись носить одежду из кайдры — теплого и мягкого полотна, которое делали из корней пуширукаТ.е. «пушистая рука» — так на Амеллоде называли каламит, древовидный хвощ, достигавший до 25 метров в высоту. В стволе имелась вторичная ксилема. и красили в приятный синий цвет вытяжкой из листьев звездочникаАйкестимское название плауна гигантского (лепидодендра). Это одресневевшие вечнозеленые многолетние травы, большей частью с дихотомическим ветвлением. Побеги ползучие с приподнимающимися ветвями. Листья (филлоиды) очередные или в мутовках, от линейных до ланцетовидных — их форма, судя по всему, и напомнила айкестимам звезды. Спорофиллы в плотных стробилах. Споры прорастают через 3—8 лет после высыпания. Гаметофит сапрофитный, с микоризой, развивается от 2 до 16 лет. Ствол в самом толстом месте превышает метр в диаметре. Высота до 30 метров. Крона, образованная многочисленными ветвлениями стебля, составляет около трети высоты дерева..

Ёартанские солдаты вывели осужденных на помост. Перешептывания в толпе прекратились. Конвоиры расковали пленников и усадили на стулья, где партизанам предстояло расстаться с жизнью. Подтянутый капитан из ёартан объяснил, как это произойдет. Речь его изобиловала образными сравнениями и неаппетитными подробностями. Ваххаэны и айкестимы не видели ничего чудесного и даже удивительного в том, чтобы поджечь дом огненным шаром, вычарованным при помощи легкого жеста, или перебросить через телепорт дюжину-другую вездеходов, но загадка электрического тока приводила их в священный трепет. Речь капитана была прервана коротким вскриком.

Солдат, которого сбила с ног Аймента, упал на пол и подкатился к командиру сзади. Рассерженный офицер повернулся. Айментраес, глава партизан, демонстративно потирала ушибленную руку. Это была высокая женщина с рыжими кудрями, некогда роскошными, а теперь слипшимися от грязи. Подобно большинству айкестимок, она носила удобные шальвары и короткую тунику. Правая ее рука висела на груди на перевязи. Рана, полученная во время неудачного побега, еще не зажила. Но Айментраес прекрасно справилась и левой.

— Она взбесилась! — заскулил солдат.

— Этот грязный хвостополосатикАйкестимское название археотирисов — самых маленьких ящеров в отряде офиакодонтов. Относятся к синапсидам. ущипнул меня за задницу, — пояснила Айментраес надменно.

Раздались смешки.

— Это все, что вы можете, — продолжала партизанка с очаровательной улыбкой. — Издеваться над беззащитными пленными. Я уже не увижу этого дня, но можешь быть твердо уверен, — добавила она, обращаясь к солдату. — Найдется, кому отрубить тебе твою паскудную руку.

Зрители снова засмеялись, но на этот раз смех был одобрительным. Ионам Гарт, сидевший в первом ряду, нахмурился. Фассице склонилась к его уху и начала что-то шептать.

Айменту усадили на стул. Ей выбрили волосы на макушке, закрепили руки и ноги. Капитан закончил объяснения и направился к рубильнику. На пути к нему подошел ваххаэн из личной гвардии губернатора и что-то принялся шептать ему на ухо. Офицер внимательно слушал его, не выказывая недовольства. Затем он посмотрел на губернатора. Ионам Гарт утвердительно кивнул.

— Айкеста будет свободной, — воспользовавшись паузой, громко и с вызовом произнесла Айментраес.

Не то чтобы она и сейчас думала об этом. Но Аймента помнила, что последнее, что она может сделать для своих людей — это подать пример стойкости и мужества. Айментраес подумала, что если бы ее казнили одну, персонально, если бы ей не надо было до последнего заботиться о своих партизанах, и если бы она успела сконцентрироваться на том ужасе, что ей предстоял, она бы, возможно, не смогла держать себя в руках.

Ей на голову надели специальный шлем. Последним, что она увидела, был изображенный на стене Ханрай Денро. Фреска немного выцвела, но глаза бога оставались яркими и живыми. Божественный стрелок смотрел на нее немного печально и даже, как показалось Айменте, понимающе. «Надо потерпеть», содрогаясь от ужаса, уговаривала себя Аймента. — «Будет больно, надо просто немного перетерпеть…». И вдруг она с ужасом и отчаянием поняла, что она обещает себе терпеть в надежде, что сможет пережить эту боль, что боль когда-то закончится.

Но в этот раз закончится не боль, а сама Аймента.

Офицер кивнул солдату в знак того, что понял его. Затем капитан что-то настроил в щитке и повернул один за другим девять рубильников. Айментраес стиснула зубы. Боль пронзила ее тело. Толпа восторженно взвыла, глядя на корчащиеся тела. Фассице поморщилась. Запахло озоном и жареным мясом.

— Все-таки старое доброе усекновение головы было лучше, — заметил Ионам негромко.

— Да, — сказала его жена. — Теперь вонь как на кухне, когда подгорит жаркое. А так все было чисто и аккуратно.

Губернатор удовлетворенно кивнул и заметил:

— Но если бы этим партизанам по старинке отрубили головы, я бы не смог выполнить твою просьбу.

Фассице улыбнулась.

— Все же, и в прогрессе есть кое-что полезное, — заметила она.

Глава 1

Острое лезвие прошло в миллиметре от подбородка Риастена, срезав часть роскошной бороды. Он не шелохнулся, когда волосы упали в таз с мыльной водой. Брадобрей с удовольствием оглядел дело своих рук. Парень, сидевший перед ним в кресле, из разбойника, заросшего бородой по самые уши, постепенно превращался в приличного молодого человека.

Если что-нибудь и может являться эталоном скуки, так это плавание вверх по Элисанте в сезон дождей. Тяжелая, неповоротливая барка, названная, словно в насмешку, «ЧернопояскойТ.е. «Долихосомой» — это змеевидное покрытоголовое земноводное, с чуть заметными рудиментарными конечностями. Весьма гибки и юрки. Айкестимское название долихосомы восходит к легенде, согласно которой Тиан, бог-создатель Амеллода, устав от работы, прилег отдохнуть и снял свой черный пояс. Пояс же ожил, отрастил крохотные ножки и убежал от своего хозяина.», везла ваххаэнских солдат из Риссы в Кандар. Они должны были отправиться в отпуск на родину через имевшийся в городе мощный телепорт. Так же два дня назад на борт «Чернопояски» взошли ученые-ёартане с одной из исследовательских станций, расположенных в джунглях. Ёартане так же собирались отправиться домой при помощи телепорта. С собой они везли множество пойманных в джунглях зверей. Рев тоскующих в неволе клыкачейОдин из видов сфенакодонтов. Это хищники, впервые в истории четвероногих отрастившие по углам челюстей мощные клыки. Далекие предки млекопитающих. Размеры их составляли от 60 см до 3 м, стоны веерниковТак айкестимы прозвали эдафозавров — крупных растительноядных позвоночных, которые занимают экологическую нишу современных коров. Многие эдафозавры имели на спине раскладной парус, позволяющий более эффективно регулировать температуру тела (например, чтобы согреться, надо выйти на солнце и раскрыть парус). Этот-то парус и показался, видимо, айкестимам похожим на веер., которым вид смертельных врагов в соседней клетке вовсе не добавлял энтузиазма, висели над «Чернопояской» как погребальный плач, которому аккомпанировал перестук непрерывного дождя.

Дойнор, один из ваххаэнских солдат, скорее от безделья, чем действительно желая заработать денег, предложил сослуживцам и всем остальным товарищам по путешествию свои услуги в качестве цирюльника. Его предложение имело неожиданный успех. Ваххаэны не хотели предстать перед своими сородичами в виде одичавших бандитов. Ёартане так же с охотой воспользовались возможностью постричься. Парень, которого Дойнор брил сейчас, сел на барку вместе с инопланетными учеными, но ёартанином он не был. Шелковая синяя повязка, перехватывающая один глаз, ясно говорила о том, что в кресле перед Дойнором находится представитель клана Омкородесте. Он пришел из деревушки, находившейся рядом со станцией ёартан. Денег у Омкородесте не было. Дойнор знал, что маг отрабывает свой проезд в качестве охранника. Капитан барки охотно нанял его — «Чернопояска» покинула контролируемую ёартанами северную часть Айкесты, и все сильнее углублялась в опасный партизанский край, который по-прежнему удерживали айкестимы.

Брадобрей с некоторым сожалением прошелся по подбородку Омкородесте машинкой. У парня были отличные волосы, светлые, густые и крепкие. Когда снаружи донеслись крики, Дойнор, подобно скульптуру, уже извлек из буйных зарослей на подбородке Омкородесте тяжелую челюсть и правую половину чувственного рта.

* * *

Антинт Дуддер, старший научный сотрудник компании «Дримуорлд», вышел на верхнюю палубу подышать свежим воздухом. Дождь, нескончаемым потоком извергавшийся с небес последнюю неделю, постепенно стих, а затем прекратился. Антинт хотел воспользоваться небольшой передышкой и покинуть опротивевшую каюту, сырую и тесную. По обеим сторонам от барки расстилалась бурая водная гладь. Элисанта и в обычное время была широкой рекой, с середины которой нельзя было увидеть берега, а сейчас и вовсе казалась бескрайней. По грязной воде плыли вывороченные с корнем стволы пламелистовЭндемичное для Айкесты название родственника земной сигиллярии, связанное с формой листьев растения. Сигиллярия — это род древесных плауновидных с маловетвящимся стеблем, с листовыми подушками шестиугольной формы, листьями с одной или двумя жилками. Гетероспоровые со стробилами двух типов., измочаленные гигантские короностолбыАйкестимское название гигантских хвощей. На Земле это были довольно странные растения с кольцами узких листьев, растущих прямо из толстых членистых стеблей. Видимо, айкестимам эти торчащие из стволов кольца листьев напомнили корону. Гигансткие хвощи достигали высоты до 20 м. и ветви звездочника. Небо казалось куском серой грязной ваты, небрежно отжатой и растянутой над головами путшественников.

— Огнеплюй! Огнеплюй! — закричали вокруг.

Дуддер похолодел. Он поспешно обернулся и тоже увидел монстров. Неторопливо взмахивая крыльями, пять или шесть огнеплюев направлялись прямо к барке.

Айкестимы создали мутантов после того, как ёартане в первый раз отбомбили их поселения с вертолетов. Превосходство генетики и волшебства над технологиями выяснилось не сразу. Но в итоге небо Айкесты осталось за детищами магически-генной инженерии. Огнеплюи имели в жизни единственную цель: сжигать ваххаэнов и ёартан. Никто не знал, как они отличают чужаков. Но отвратительные твари не ошиблись ни разу, несмотря на многочисленные попытки обвести их вокруг пальца. Питались огнеплюи подножным кормом в промежутках между нападениями. Свои налеты стаи эти чудовищ обычно совершали ночью. Айкестимам как-то удалось обойти тот факт, что меганевра, послужившая исходным объектом для мутаций, была дневным хищником. Вертолеты требовали дорогого горючего, которого нельзя было достать на Амеллоде. К тому же, вертолеты часто ломались и выходили из строя, а огнеплюи были настолько живучи, что даже появилась поговорка: «заживает, как крыло огнеплюя». Летающие монстры, будучи раз выведены, ничего не стоили партизанам в отличие от вертолетов, встававшим в копеечку ваххаэнам. Технику приходилось закупать на Ёарте. Переброска таких махин через порталы обходилась недешево. Огнеплюи же плодились в теплых болотах со страшной скоростью. На место двух сбитых прилетали десять новых. И в отличие от пилотов вертолетов — а это в основном были ёартане — никто из огнеплюев не требовал, чтобы родственникам погибших платили пенсию по утере кормильца. В итоге ваххаэны и айкестимы пришли к молчаливому соглашению — захватчики отказываются от бомбежек и летающих машин вообще, а огнеплюи больше не прилетают по вечерам под городские стены.

Но барка, плывущая по реке, не подпадала под условия этого негласного соглашения. Но она и не была полностью беззащитна. На борту «Чернопояски» имелось несколько спаренных пулеметов.

Люди вокруг Дуддера забегали, засуетились. Сам ёартанин вовсе не горел желанием оказаться на палубе в тот момент, когда на нее обрушится струя пламени. Он попытался пробиться к своей каюте, но вовремя сообразил, что если барка загорится, то шансов спастись из каюты будет гораздо меньше. В растерянности он остановился у борта, вцепившись в канаты.

— Где Омкородесте? — рявкнул кто-то над самым ухом Дуддера. — Его для этого ведь взяли!

— Да вот же он! — ответил кто-то с невыразимым облегчением в голосе.

Дуддер с интересом оглянулся. Омкородесте жили в Харранте. Это небольшое государство располалагалось за непроходимым хребтом Суртико. Представители этого клана редко забирались так далеко на север.

Мимо Дуддера прошел парень в поношенных кожаных доспехах. Его короткая борода была покрыта мыльной пеной, которая капала на штаны Омкородесте. Но парень не обращал на это внимания. На палубе стало неожиданно тихо и пусто. Омкородесте посмотрел в небо и сдвинул синюю повязку, которая скрывала его правый глаз.

Дуддер тоже невольно перевел взгляд.

Огнеплюи уже были над «Чернопояской». Солнце, выглянувшее в проем между тучами, играло на их зеленой, синей и оранжевой броне. Твари окружили барку, как мухи окружают разлагающийся труп. Самый ближний к «Чернопояске» монстр уже «вставал на хвост». Так назывался маневр, после которого из брюшка огнеплюя вырывалось смертоносное пламя. Оранжевый цветок расцвел на брюшке монстра. А в следующий миг огнеплюй исчез, равно как и все его чудовищные сородичи. Словно их никогда и не было. Не было ни вспышки, ни шума. Раздался грохот пулемета — стрелок расправился с тварями, подлетевшими к барке с другой стороны. Омкородесте надвинул повязку обратно на глаз и развернулся, чтобы идти.

Дуддер опомнился. Шанс, о котором ученый и не мечтал, стоял перед ним, и с его мокрой бороды капала пена.

— Стойте! — крикнул он.

Омкородесте недружелюбно покосился на ёартанина единственным глазом, но остановился.

— Я заплачу вам сто долларов, если вы согласитесь на медицинское исследование и беседу! — выпалил Дуддер.

— Что за беседа? — осведомился парень.

Харранта осталась нейтральной в войне, что Ваххаэн с помощью ёартан развязал против Айкесты. Но тон Омкородесте ясно говорил о том, что он не собирается рассказывать чужаку о крупных городах своей родины и их месторасположении.

— О ваших богах, мифах, традициях, — поспешно пояснил Дуддер.

— Сто двадцать, — сказал парень.

— Хорошо, — несколько растерянно согласился ёартанин.

— И я сначала добреюсь, — добавил Омкородесте.

Он повернулся к Дуддеру другой стороной, продемонстрировав чисто выбритый подбородок и высокую скулу.

— Я жду вас в каюте номер тридцать два через полчаса, — ответил Дуддер.

* * *

Фассице сидела, положив голову на пухлые руки, и смотрела, как Айментраес разделывается с жарким из лентозубаТак айкестимы прозвали эогиринуса — рептилиоморфа из рода антракозавров. У этих созданий отсутствовала барабанная перепонка в ушах, а в детстве они проходили стадию головастика. Размеры тела — до 5 метров. Крупнейший пресноводный хищник, охотился на манер аллигатора. По свидетельству очевидцев (см. О. Райли «Война, которой не было», в тот момент, когда хищник, распахнув пасть, выскакивал из воды, он казался длинной лентой, утыканной внушительными зубами. Так что ход мысли айкестимов не только логичен, но и поэтичен. под саговым соусом. В качестве гарнира были тушеные грибы, имевший необычный для ёартан вид тонких белых нитей.

Волосы чародейки, чисто вымытые и блестящие, падали на плечи рыжей волной. Круглая лысинка на макушке смотрелась очень забавно. Зеленое платье из пуширука, из которого жена губернатора выросла — не в высоту, а в ширину — пришлось Айментраес как раз впору. На раненной руке чародейки была чистая повязка.

Фассице никак не удавалось подарить мужу ребенка. Несмотря на все старания, которые прилежно прилагал к этому процессу Ионам. Фассице была так же способна к магии, как и одресневевший папоротник. А вот ее старая подруга Айментраес, которую она узнала среди смертников на помосте, с отличием закончила Тахикотерре, школу волшебников. По просьбе губернатора, офицер снизил мощность разряда. Врач, освидетельствовавший тела, не стал задавать вопросов, когда вместо девяти тел ему представили на осмотр только восемь, и подписал заключение о смерти по всей форме. За что и получил небольшой, но ценный подарок.

Аймента лишь потеряла сознание от невыносимой боли, но не умерла. Айментраес считалась мертвой, и поэтому Фассице обедала с ней не в столовой губернаторского замка, а у себя, в уютном кабинетике.

В лагере партизан то ели трофейные анансы банками, то перебивались с грибов на жареных многоножек. В городской тюрьме Кандара кормили вонючей бурдой. Чародейка с наслаждением проглотила последний кусочек жаркого, попутно окинув быстрым взглядом пухлую фигурку жены губернатора. Перед Фассице стояла тарелка, полная молодых побегов короностолбов, тушенных в молочке саговника. Еда была почти нетронута. Фассице сильно поправилась с тех пор, как подруги виделись последний раз.

«Ага», подумала гостья.

— Месячные ходят регулярно? — осведомилась Айментраес. — Сонливость? Раздражительность, ухудшение памяти?

— Не регулярно, — помявшись, ответила Фассице. — И все остальное, Траес, ты тоже угадала.

Уменьшительное имя обычно образовывалось из двух первых слогов имени у женщин Айкесты и из средней части мужских имен. Ваххаэны же обычно брали последнюю часть имени. И Фассице так долго прожила среди захватчиков, что незаметно для себя стала пользоваться их правилами речи, хотя все еще говорила на родном языке.

— Ну а чего ты хочешь? — усмехнулась в ответ Айментраес. — С этим сталкиваются все, кто подобно тебе лег под пришельцев.

Фассице поморщилась. Айментраес сидела перед ней в ее же платье, ела ее еду и при этом оставалась такой же наглой и свирепой, как и всегда. Чародейка если и не лгала, то преувеличивала масштаб проблемы.

— Но у ваххаэнок почему-то нет с этим проблем, — возразила Фассице. — Я знаю пару. Он айкестим, она ваххаэнка, уже двое детей, за третьим собираются…

— Ты же не ваххаэнка, — пожала плечами Аймента.

Фассице повела плечиком.

— Исследования не проводились, — ковыряя пальцем в зубах, поведала чародейка. — Но в виду того, что это системная проблема, я думаю, это разновидность иммунного бесплодия. Химический баланс твоего тела таков, что оно убивает сперматозоидов твоего мужа. Ваххаэны и айкестимы — слишком разные народы.

— Не такие уж и разные. Я хочу, чтобы ты меня вылечила, — ответила Фассице.

— Это не лечится, — безжалостно сообщила чародейка и сыто рыгнула.

Фассице вздохнула. Затем взяла со стола серебряный колокольчик и позвонила.

— Отведите госпожу в каземат, — сказала она явившемуся на вызов охраннику. — Я думаю, камера номер три будет в самый раз.

— Ну ты даешь, — усмехнулась Аймента.

— Не расстраивайся, Траес, — ласково, словно капризному ребенку, ответила Фассице. — Это ненадолго. Только пока ты не согласишься дать мне лекарство.

— Как только госпожа сообщит, что рецепт готов, немедленно доставите ее ко мне, — закончила она, обращаясь к охраннику.

— Слушаюсь! — рявкнул тот, прищелкнув каблуками.

Солдат направил на Айментраес автомат. Она взяла из стоявшей на столе вазы крупную шишку саговника в мармеладе. Аймента поднялась из-за стола и, хрустя лакомством, двинулась к выходу. Солдат последовал за ней.

* * *

Риастен незаметно рассматривал Антинта. Ученый закончил медицинское обследование и теперь колдовал над небольшим приборчиком. Он, как понял Риастен, должен был запомнить все, что Омкородесте собирался рассказать Антинту. Дуддер не был первым ёартанином, которого видел Ривстречал Риастен. Но первым живым ёартанином, которого он видел так близко.

Разнопланетные расы познакомились благодаря привычке ваххаэн пробрасывать свои телепортационные каналы куда ни попадя. Однажды один из таких каналов вывел ваххаэн на Ёарту. Услышав про Айкесту, ёартане немедленно заявили, что совершенно необходимо «всемерно охранять и защищать уникальный биоценоз, флору и фауну полуострова, от хищничества и разграбления, разрушающего самое будущее планеты Амеллод». Кроме казуистики, ёартане поделились с ваххаэнами своим чудовищным оружием. На одной юридической белиберде южане бы не продержались на Айкесте и полгода, а оккупация и сопряженная с ней партизанская война длилась гораздо дольше. Причиной партизанской войны послужило то, что айкестимы в число охраняемой фауны включены не были. Айкестимы жили тем, что рубили и продавали лес, а так же охотились на зверей, и были отнесены к хищникам и грабителям, уничтожающим будущее Амеллода.

Антинт включил звукозаписывающее устройство и тоже исподволь покосился на собеседника. Короткие светлые волосы Риастена были еще влажными. Лицо, освобожденное из курчавых зарослей, оказалось мужественным и твердым.

— Как вы оказались здесь, в Айкесте? — спросил Антинт. — Я провел тут четыре года, но вы — первый Омкородесте, которого я встретил.

Риастен чуть поколебался с ответом.

— Я искал одного человека, — сказал он.

— Вы нашли его? — поинтересовался Дуддер, спохватился и добавил мягко: — Или вы нашли его… кхм… могилу?

— Нет, — сказал Риастен. — Я забыл, что приехал сюда именно за этим. Совсем недавно, случайно я вспомнил, зачем поехал сюда… и понял, что если я уже забыл того, кого ищу, то самое время возвращаться.

Антинт не стал настаивать на расшифровке этого несколько путаного объяснения. Ученый поставил в лежавшем перед ним опросном листке галочку напротив пункта «личные причины».

— Вы понимаете, зачем мы провели эти исследования? — спросил Антинт.

Спокойствие и невозмутимость, с которым Риастен перенес забор крови из вены, рефрактометрию и скиаскопию, произвело на Дуддера большое впечатление. У Омкородесте оказалось идеальное зрение. Никаких отличий в строении глаза обнаружить не удалось. Таким образом, Дуддер пока не мог выдвинуть никаких гипотез, почему Омкородесте могут уничтожить любой предмет, на который падает их взгляд — если хотят этого.

— Я слышал, у вас на Ёарте была большая война, — ответил Риастен. — Вы уничтожили свои леса и животных, которыми питались. Теперь вы берете здесь животных и саженцы, и пытаетесь развести их у себя. Еще говорят, что вы устраиваете специальные места, где можно поохотиться для забавы, и запускаете туда разных зверей, например хааршиледжей, как это по-вашему… энтелодонов, — припомнил он мудреное название.

Несдержанный ассистент Антинта громко фыркнул.

— Оставьте нас, — приказал ему обескураженный ученый.

Дождавшись, когда дверь каюты закрылась, Дуддер пояснил:

— Я имел в виду, те исследования, которые мы провели сейчас над вами.

— Вы ищете, чем мое тело отличается от ваших, — ответил Риастен. — Почему я могу колдовать, а вы — нет. Я имею в виду не лично вас, а всю вашу расу.

Дуддер мало общался с аборигенами, за исключением ваххаэнских солдат, а вояки во всех мирах одинаковы. Он не ожидал ни подобных ответов, ни поведения. Изгнанных из своих лесов айкестимов он считал невежественными дикарями. Впрочем, ученый допускал, что за хребтом Суртико может существовать более высокоразвитая цивилизация. Но Дуддер не ожидал, что она окажется настолько высокоразвитой. Он читал некоторые священные тексты других народов, которые удалось найти и перевести другим исследователям. Своей кровавостью и изощренностью мифы жителей Амеллода напоминали легенды народов Месоамерики.

— Вы сообразительны, — сказал Дуддер. — А теперь расскажите мне о вашей религии, во что вы верите.

— Нам ни к чему верить, — сказал Риастен. — Мы знаем.

— Вот как? — уточнил Антинт.

Он уже перестроился. Беседа обещал быть неожиданной и интересной.

— И что же вы знаете? Как был создан ваш мир, откуда он взялся — вы знаете?

— Да, — сказал Риастен. — Однажды боги решили создать людей. Каждый вложил немного от себя. Но основу для каждого из нас создал Тиан Омкоро. Его имя на вашем языке означает «Тот, кто видит Пустоту», «Мертвый глаз», или еще можно сказать — «Стиратель», как стирательная резинка. Кладку с яйцами-зародышами боги разместили на полуострове, что выдавался из огромного материка. Когда яйца уже почти созрели и люди должны были скоро вылупиться, Тиан Мертвый Глаз оторвал этот полуостров одним богатырским рывком и зашвырнул его так далеко, как только смог. Айкеста же, где мы сейчас находимся, — это «хвостик», кусок того дальнего материка, принадлежавшего богам, который Тиан отломал вместе с Амеллодом. Поэтому здесь совсем другие звери и деревья. Боги здесь только тренировались, когда создавали жизнь.

— Вы все время говорите «боги», — заметил Антинт. — А как их звали? Чем они занимались? Может быть, управляли погодой, океанами, или что-то еще?

Риастен так посмотрел на него своим единственным глазом, что Дуддер смутился.

— Всех богов мы не знаем, — сказал он. — Тиан сделал так, что сюда они придти не могут. Мы знаем только тех, кто побывал на Амеллоде — Ханрая Денро, Гармога, Зубаракса, Аткаеса и Ваинэрру, ну и еще некоторых демонов. Ваинэрра — Мать и Смерть всего живого. В своей смертоносной ипостаси она зовется Хаарши. Айкестимы поклоняются ей. Но до того, как Ваинэрре пришлось заниматься нашим миром, она была демоном воздуха и богиней памяти. Еще я слышал о Гармоге. Гармог раньше был другом Тиана, хотя был не из демонов огня, оружия и стали, а из каких-то других.

— Так, так, — кивнул ободренный Антинт. — Так вашей жизнью управляет Тиан Мертвый Глаз?

— Нет, — сказал Риастен. — Боги развоплотили его за то, что он сделал.

— За то, что он украл людей?

Риастен кивнул и продолжал:

— В Линареме, на восточном побережье, есть гробница — Омкоро-Суиннал. Есть предсказание, что однажды Тиан вернется.

— И как это произойдет? — заинтересовался Дуддер.

Риастен возвел глаза к дощатому потолку каюты, вспоминая.

— Его вернет к жизни девушка, — сказал он. — Она будет не из детей Тиана, она будет совсем другой. Она пройдет по воде, не замочив ног. Призвать Тиана достаточно просто — нужно смазать обелиск, что стоит в Омкоро-Суиннал, кровью. Если это будет кровь Избранной, Тиан вновь обретет тело. Затем они отправятся на остров Семи Стальных Черепов, и там эта девушка… — Омкородесте замялся. — Покинет наш мир.

Антинт знал, чем вызвана эта пауза. В книге «Наставления Гармога» подробно описывалось, как именно Избранная покинет мир живых. Ей предстояло лишиться девственности, а так же жизни. В некоторых источниках упоминалось, что отрубив голову Избранной и облив себя ее кровью, Тиан сдерет с нее кожу. Бог то ли собирался таким образом обновить свой гардероб, сделав себе куртку, то ли облепить себя кожей Избранной взамен своей собственной, утраченной после развоплощения.

— А Тиан Омкоро? — поинтересовался Антинт. — Чем он займется?

Риастен пожал плечами.

— Когда он вернется, тогда мы и узнаем, — сказал он.

За грязным иллюминатором катились темные воды Элисанты, избитые, как оспинами, язвами непрерывного дождя. Дуддер был достаточно разумен, чтобы в дальнейшем избегать острых тем. По окончании беседы ученый ни капли не пожалел о потраченных деньгах. Риастен сообщил ему немало нового о весьма своебразном пантеоне богов Амеллода. Дуддер не был склонен к смакованию кровавых деталей. Он не включил подробности сказания о возвращении Тиана Омкоро в свою работу, впоследствии изданную на Земле. Описывая возвращение Тиана Омкоро, Дуддер изложил сдержанную и лаконичную версию Риастена.

* * *

Маленький ублюдок действовал очень аккуратно. Она даже не почувствовала, что он привязывает ее косы к стулу. Но другие ученики видели, что он делает. И все равно ни один из них не предупредил девочку, пока она не встала, чтобы отвечать. Аймента испытала резкую боль и ужас. По классу прокатились смешки. Она неловко, как приколотая ножом к стволу пламелиста многоножка, обернулась. Раздался новый взрыв хохота. Больше всех веселился Туанто, маленький подонок, изводивший ее с первого дня, как Аймента появилась в школе для детей дворян Риссы. Он ничего не боялся, был уверен в своей безопасности и больше всех наслаждался этой мерзкой ситуацией, которую же и создал.

А в следующий миг парта выскользнула из-под него с грациозностью крылоцветыТак айкестимы называли меганевр — огромных стрекоз, несколько неожиданной для столь увесистого предмета. Парта поднялась в воздух и с грохотом обрушилась на Туанто. Раздался писк, показавшийся взбешенной Айменте прекрасной музыкой. Она воспользовалась передышкой, чтобы освободиться и отвязать косы.

Туанто выполз из-под парты.

— Грязная полукровка! — завопил он.

Аймента посмотрела на него. Из носа Туанто хлынула кровь. Потом было много суеты и беготни, вскриков и охов. Туанто был сыном градоначальника Риссы.

— Ты совсем взбесилась, — сказала Айменте рассерженная учительница. — Ты ему нравишься, это он так заигрывает с тобой! Разве в Ваххаэне не имеют представления о хороших манерах?

Аймента так посмотрела на нее, что учительница испуганно замолчала. Потом Айменту отпустили домой. Оказавшись в своей комнате, Аймента сначала сбросила ненавистную, тесную школьную форму. Подошла к зеркалу, взяла ножницы и отрезала косы под самый корень. После чего села в кресло и расплакалась. Она плакала и смотрела в окно. Большую его часть занимало изображение крылоцветы, сделанное из загнутых стальных прутьев. Промежутки между прутьями были забраны разноцветным стеклом, образуя красивый витраж.

Крылоцвета из стекла и стали была заперта в этой душной комнате так же, как и Аймента.

Вечером пришел папа. Аймента сжалась в кресле в комочек. Отец подошел к валявшимся на полу двум рыжим косам. Молча поднял их. На конце кос находилось по жесткому банту, напоминавшему изогнутый лук. Из-за бантов отрезанные косы Айменты казались двумя дохлыми радужноголовникамиДиплокаулус — четвероногое земноводное из группы лепоспондилов. Принадлежит к отряду нектридий (Nectridea). Входит в семейство Diplocaulidae (Keraterpetontidae). Наиболее заметный признак — расширенная в виде бумеранга голова. Выросты образованы таблитчатыми и чешуйчатыми костями.. Эти банты Аймента тоже привезла из Ваххаэна.

— А и правильно, — сказал вдруг отец. — Давно пора было их отрезать.

В комнату уже вползали сумерки. Крылоцвета на окне стала пепельно-серой.

Тидирок Айстайя подошел к дочери. Он сел на корточки перед креслом и потрепал Айменту по щеке. Девочка хлюпнула носом.

— Только твои косы — это ведь была память о маме, — добавил отец печально.

Последний раз глянул на причудливые банты в отрезанных косах Айменты и поднялся.

— Ужинай и ложись спать, — сказал Тидирок. — Завтра поедем в Тахикотерре. Надо было сразу тебя туда отдать, но я думал…

Аймента знала, что он думал.

Ваххаэны, в отличие от айкестимов, за редким исключением не были способны к магии. Тидирок Айстайя женился на ваххаэнской дворянке Семиргии, когда был послом Айкесты. Семиргия покинула свою родину вместе с мужем, когда истек срок его дипломатической миссии. Жаркий, влажный климат Айкесты оказался неподходящим для нее. Она умерла, оставив Тидироку двух детей — десятилетнюю Айментраес и трехлетнего Эухена.

* * *

Аймента проснулась и рывком села. В камере номер три узнику полагалась кровать с матрасом, набитым узкими листьями короностолбов. Жестковато, но спать было можно. Тем более, что рана на руке окончательно зажила, и Аймента теперь могла спать не только на левом боку. Поначалу Айменте снились товарищи, в судорогах и чудовищной боли погибшие на электрических стульях. Те, кого она не смогла спасти — а ведь они доверили ей свои жизни. Вместе с друзьями Аймента по-прежнему кралась через джунгли и поджигала амбары захватчиков. Аймента знала, что Хаарши давно ждала ее друзей. Но все равно не могла отделаться от непереносимого, болезненного чувства вины за то, что они умерли, а она осталась в живых.

А вот школа не снилась чародейке очень давно.

За зарешеченным окном вставал зябкий серый рассвет. Несколько мгновений Аймента смотрела на железные прутья, отделявшие ее от свободы. Ей показалось, что угрюмые квадратики сложились в изображение крылоцветы.

Аймента встала, обулась и решительно постучала в дверь камеры.

— Скажи своей госпоже, — мрачно сообщила она заспанному солдату. — Что рецепт, который она просила, готов.

* * *

Ионам Гарт окинул оценивающим взглядом худощавого парня, стоящего перед ним. Старинный кодекс Омкородесте советовал им носить красную бархатную куртку с капюшоном и с вышивкой в виде открытого глаза. Таким образом, каждый, кто видел перед собой прямого потомка Тиана, был предупрежден, с кем имеет дело. Эта мера снизила число случайных жертв и странным образом способствовала расцвету вежливости и дипломатичности.

Но у Риастена давно уже не было денег на предписанную правилами куртку. Шелковая повязка, перехватывающая левый глаз, говорила о том, что перед Гартом стоит Омкородесте, еще не до конца овладевший своим магическим даром. Несмотря на то, что один из переводов фамильного имени этого клана звучал как «Мертвый Глаз», он вовсе не означал, что все дети Тиана были одноглазыми. Тиан одарил своих детей изумительной и страшной способностью — они уничтожали противников взглядом. Но для этого Омкородесте должны были видеть цель обоими глазами. И Риастен носил повязку для того, чтобы сдержать себя. Иначе бы маг уничтожал все, на что падал его взгляд.

Две недели в каземате чудесным образом превратили капризную чародейку в смирную и толковую женщину. Однако Аймента потребовала для мази, которая должна была помочь Фассице зачать, разные экзотические ингридиенты, вроде задней трети хвоста огнеплюя. При этом чародейка настаивала, что добыть монстра должна именно она сама. Ионам справедливо заподозрил в этом требовании желание сбежать и увильнуть от решения поставленных задач.

Осмотр вполне удовлетворил Ионама: перед ним стоял тот, кто был ему нужен.

Риастен переступил с ноги на ногу. Он просидел в приемной губернатора около часа, наводя ужас на сновавших мимо него клерков из городского управления Кандара своими доспехами и повязкой на глазу. Риастен уже хотел уйти, когда его наконец позвали под светлы очи градоначальника. У Омкородесте оставалось больше половины тех денег, что он получил от ёартанского ученого за медицинский осмотр и беседу о богах. Риастену хватило бы на прыжок в Эвисту, столицу Харранты. Но ему не хотелось возвращаться домой с пустыми руками. Он знал по опыту, что услуги Омкородесте на родине ценятся гораздо дешевле, чем зарубежом — из-за жесткой конкуренции среди сородичей.

— Мне нужен телохранитель и охранник, — сообщил Ионам. — И вы мне подходите.

— Я не смогу остаться в Кандаре надолго, — ответил Риастен.

— Это недели на две, — пояснил губернатор. — Я хочу, чтобы вы сопровождали одну особу в ее путешествии по джунглям. По возвращении вместе с ней, — Ионам сделал ударение на слове «вместе». — Вы получите расчет, всю сумму, как договаривались.

— Сейчас не самое удачное время, чтобы путешествовать по джунглям, — заметил Риастен.

Он кивнул на большое окно. По стеклу ползли жирные, как чернопояски, струи дождя.

— Я знаю, — вздохнул Ионам. — Эта чародейка должна поймать огнеплюя. Моей жене нужно лекарство, которое из них готовят.

Ионам любовно погладил статуэтку сумчатого волка, стоявшую у него на столе. В Айкесте волки не водились. Ионам никогда не любил этих серых бестий, но звери Айкесты, с их нелепыми гребнями, чешуей и клыками заставили Гарта испытывать острую тоску по зверям его родины.

— Первый раз слышу, — сказал Риастен. — Чтобы из огнеплюев готовили какие-то лекарства.

— Я вот тоже думаю, что она хочет задурить нам голову и сбежать в джунгли, — улыбнулся губернатор. — Чародейка обязательно должна вернуться в Кандар, — повторил он и безуспешно попытался придать своему вялому лицу мужественное выражение.

Риастен безразлично смотрел на него. Если физиономические потуги Ионама Гарта и произвели на него хоть какое-нибудь впечатление, то он ничем этого не показал.

— Вы меня поняли? — осведомился Ионам Гарт.

— Да. Какова будет моя плата?

— Триста долларов, — сказал Ионам.