Бесплатный фрагмент - Возвращение Повелителя. Между Светом и Тьмой

Глава 1. ТЕСТЕР САМОГО СЕБЯ

Здравствуйте! Меня зовут Игорь Владимирович Алексеев, а еще друзья в шутку иногда называют меня «Лексус» — это мой сетевой никнейм. Я живу в России, в старинном городе Владимире. Если кто-то не знает, где он находится, потому что в школе прогуливал географию — это областной центр в двухстах километрах к востоку от Москвы. На электричке с Курского вокзала можно за два с половиной часа доехать.

Пару недель назад мне стукнуло тридцать четыре года — совсем взрослый мэн. И у меня давно уже есть семья: супруга Глафира и двое детей, Маша и Ваня — десяти и шести лет от роду. Живем мы в малогабаритной двухкомнатной квартире, доставшейся мне в наследство от бабушки. Вчетвером там, конечно, тесновато, но куда деваться — таковы уж наши российские реалии.

По профессии я — инженер-программист, а в бытовом обиходе — компьютерщик. Долгое время я работал в компании мобильного оператора «Интерком»: сначала в техподдержке, потом занимался техническим развитием филиальной сети. А потом компании не стало: наш босс-молокосос, оставшись без опеки покойного папочки-олигарха, за один вечер спустил кучу бабла за игровым столом в казино Монте-Карло и спешно продал «Интерком» «большим парням» из МГТС в счет погашения долга. А те уже прикрыли всю филиальную сеть своего бывшего конкурента и выставили сокращенных сотрудников на улицу.

Но у меня к тому времени началась уже другая жизнь. Я волею случая оказался жертвой эксперимента по внедрению нейрокомпьютера в человеческий мозг. До этого прорывная технология, изобретенная британской компанией «Годсхенд», была успешно опробована на мыши. Результат превзошел все мыслимые и немыслимые ожидания: подопытная мышь очень быстро победила всех конкурентов, забрала себе всех лучших самок и стала доминирующей особью в мышиной колонии. А когда эту супермышь посадили в клетку к крысам — она застроила и крыс!

Казалось бы, вот он — рецепт производства сверхчеловека! Однако с человеком все оказалось гораздо сложнее. Как выяснилось впоследствии, я не был первым подопытным — до этого парни из «Годсхенда» уже провели с десяток подпольных операций. Но все они закончились трагически — человеческий разум отказывался воспринимать нейрокомпьютер, выращенный прямо из головного мозга, как часть самого себя.

А вот мне, благодаря совершенно невероятному стечению обстоятельств, повезло. В момент первого запуска операционной системы я, находясь в беспамятстве, вырвался с операционного стола, надавал по мордасам хирургам-нелегалам, убежал от них, взобрался на дуб и бросился оттуда вниз головой. И после этого каким-то чудом остался жив, хотя и получил черепно-мозговую травму.

Более того, в момент падения в мой внутричерепной компьютер загрузилось некое стороннее программное обеспечение. Оно-то и забросило мое сознание в один из миров Созвездия. Эта удивительная вселенная, которую местные обитатели называют Эквилибриум, а я обычно именую Альтернативой, пронизана космическим эфирным ветром, который несет в себе магическую энергию и позволяет творить магию.

В Созвездии имеется множество обитаемых планет с человеческими цивилизациями, находящимися на уровне развития Средневековья. А еще там есть волшебники, монстры и нежить, которые с переменным успехом воюют друг с другом, а иногда и с помощью друг друга.

И всем этим бурлящим вселенским котлом, варящимся без перерыва уже пятьдесят тысяч лет, управляют многочисленные, бессмертные и бесплотные сущности — боги. Впрочем, в части контроля над смертными с богами успешно соперничают Свет и Тьма — неодушевленные стихии, стремящиеся обрести волю и разум в человеческом теле.

Там, в Альтернативе, у меня имеется свое маленькое княжество Благодать, доставшееся мне в наследство от меня самого в предыдущей версии. Основатель Благодати, Аполлон I Лучезарный, являвшийся властелином двух миров: Мирабеллы и Арабеллы, бессменно правил княжеством триста восемьдесят лет — до тех пор, пока не изобрел способ управляемой реинкарнации. Она позволяла ему возродиться не в зарождающемся детском сознании, а сразу в теле взрослого человека, причем в конкретно определенном месте.

До этого в истории Созвездия еще никто и никогда не делал ничего подобного. Даже всемогущие боги не решались на реинкарнацию, поскольку она сопровождалась полной и безвозвратной потерей памяти, знаний и умений. Да и сам Аполлон не был на сто процентов уверен, что у него все получится.

Но все же этот трюк удался! Конечно же, на лице «возвращенца» не было написано, что он когда-то являлся властелином миров. Да и документов на ментальную «репатриацию» мне, понятное дело, никто не выписал. Казалось бы, в такой скользкой ситуации у каждого первого должен вырваться обоснованный возмущенный вопль: «А кто ты такой, твою мать?! И как ты вообще осмелился осквернить трон нашего великого Повелителя своим грязным задом?!»

Собственно, так оно и случилось в самом начале: мои слуги-гремлины, долго не думая, стянули меня с трона и выкинули из Белой Цитадели в чем мать родила! Однако потом в замок вместе со мной вернулась его управительница, волшебница Александра Меллинор. И все сразу встало на свои места.

Дело в том, что маги Созвездия способны видеть человека не только глазами, но и, так сказать, с энергетической точки зрения. И каждый из волшебников и волшебниц, кто лично знал и видел Аполлона, уверенно заявлял, что моя матрица души, неповторимая у каждого человека, идентична Аполлону. А это значит, я и есть Аполлон! Он же Странник, он же Шутник, он же Многоликий — Повелителя легендарной Благодати в разных мирах называли по-разному.

Точка моей реинкарнации находилась в подземной ракетной базе на планете Розенда. Этот мир погиб давным-давно, в результате ядерной войны, и только потом уже в него пришла магия эфирного потока Эквилибриума. Достоверно неизвестно, в какой части Созвездия находится Розенда, но ключ от этого мира имелся в руках лишь одного человека — Странника. Он и сам-то попал туда случайно, телепортируясь в компании с псевдокотом Смайликом — фанатом целлюлозных сухпайков, в изобилии хранившихся на продовольственном складе бункера.

В этот самый бункер судьба и забросила моего нынешнего аватара Аграфена Бортника — лесного следопыта и любителя опасных прыжков с «реинкарнационного» дуба на Арабелле. По всей видимости, наш синхронный «Прыжок веры» и оказался тем самым триггером, что забросил Аграфена в бункер и заодно обменял его сознание с моим.

Впрочем, сам Аграфен тогда этого не понял, поскольку мой собственный прыжок с дуба оказался далеко не столь удачным — приземлился я прямиком на койку в реанимации. А представьте, каково было мое офигение, когда я, придя в сознание, обнаружил, что нахожусь в чужом теле, в тюремной камере и в компании с давно мумифицировавшимся телом вышеупомянутого властелина миров!

Впрочем, Странник все объяснил мне в записке, сделанной им в последние минуты жизни на корке блокнота. Он же оставил мне подсказки — тридцать два блокнотных листа, спрятанные в разных местах, городах и мирах Созвездия. Следуя путем подсказок, я должен был в сжатые сроки вернуться на принадлежащий мне трон. Когда я пройду этот путь до конца, то получу все то, что некогда принадлежало Повелителю Благодати, а теперь стало моим по факту реинкарнации.

Знания, золото и связи — вот три основных столпа, на которых была построена звездная торговая империя Аполлона Лучезарного. Но самым важным наследием Странника были кольца Призыва — семь волшебных колец-микромиров, в которых обитали его самые верные соратники — Кольценосцы. Именно они помогли Аполлону достигнуть столь невероятных высот, и именно с их помощью я должен был вновь вернуть себе корону, власть и влияние.

Однако в этом плане у меня имелся конкурент. Мое возвращение в Альтернативу открыло выход из вечного заточения моему заклятому врагу — Аваллону Темнозарному. Самый близкий соратник Аполлона, который, как выяснилось, любил его отнюдь не платонической любовью, принял в себя Тьму, стал ее Первосвященником и уже готовился открыть путь в миры Созвездия темным силам. В стремлении предотвратить вселенскую катастрофу (а заодно раз и навсегда решить сомнительный вопрос на любовном фронте!) Аполлон убил своего восьмого Кольценосца собственной рукой.

Но запоздалое раскаяние Повелителя позволило Аваллону воскреснуть в его собственном микромире — Адаманитовом Шпиле. Там Аваллон и провел полторы сотни лет в ожидании, пока его любимый враг сначала умрет, а потом вновь возродится после реинкарнации. Перемещение сознаний, осуществляемое псевдокотами, давало Аваллону шанс вырваться из плена. И этим шансом он, в конце концов, воспользовался.

К тому времени я, следуя подсказкам Странника, уже достаточно далеко продвинулся на пути к своей высокой цели. Я утвердил свою власть в полуразрушенной столице Благодати на Мирабелле, совершил космическое путешествие в соседний, родной для Аграфена мир Арабеллы и соединил две сестринские планеты межмировым порталом.

Но самое главное — я добыл два кольца Призыва! А их обитательницы, волшебница земли Александра Меллинор и водная волшебница Оэллис Священная Вода, стали моими верными спутницами и помощницами. Причем не только в плане восстановления Благодати, в чем обе магессы, безусловно, преуспели, но и в плане восстановления близких отношений. А оказаться в постели с настоящей волшебницей, которая к тому же еще и любит тебя по-настоящему — это, скажу я вам, многого стоит!

Однако наш с волшебницами последний рейд на Агранну, родной мир Оэллис, где хранилось третье кольцо Призыва, оставил о себе противоречивые воспоминания. В этом путешествии нам удалось многое. Островная Альтремара стала нашим союзником и дала первых бойцов в нашу армию. Над замком Амарок, некогда являвшимся нашим форпостом на Агранне, снова взвился голубой флаг с белым грифоном. Наконец, мы связали межмировым порталом Благодать и Амарок, чего даже Аполлону в свое время сделать не удалось.

Еще мы заполучили первого настоящего управленца — маркиза Улисса дель Лидера Монтеграсио. Улисс служил канцлером и вице-премьером еще в правительстве Аполлона и дожил до настоящего времени только благодаря личному талисману Повелителя, продляющему жизнь.

Но это, пожалуй, был последний наш успех — потом на сцене появился Враг. И битву за третье кольцо Призыва мы бездарно проиграли, потому что Аваллон воспользовался нечестным приемом — использовал своего псевдокота Альфонсо для мгновенного обмена наших разумов. Так получилось, что я начинал одевать кольцо Призыва на себя, но Аваллон, оказавшись в моем теле, надел Кольцо уже на свой палец. И Кольцо признало его власть.

Чтобы победить в этой «кольценосной гонке», достаточно было получить большинство колец — четыре из семи. Пока счет был «2:1» в мою пользу. Но игры в одни ворота больше не будет — Враг уже показал, насколько он умен, расчетлив и опасен.

И теперь мне придется выкладываться по полной, иначе я потеряю все. Причем не только там, но и здесь. Находясь в моем теле, Аваллон может запросто превратить меня и в маньяка-педофила, и в серийного убийцу, и в международного террориста, и даже в постояльца психушки.

Прецедент уже имел место быть дважды. Первый раз мой Враг осторожно знакомился с нашим миром и особо ничем себя не проявил. Я был лишь слегка удивлен, узнав о моей странной беседе с таксистом и последующей прогулке по ночному Владимиру с факелом в руке. И, конечно же, меня сильно озадачила пресловутая надпись «Поля минус Валя», вырезанная на том самом злосчастном дубе.

А вот второе появление Аваллона в моем теле случилось во время моего пребывания на Мальте. Понял я это сразу. Когда я вернулся из Альтернативы в свое земное тело — оно преспокойно спало в кресле.

Но на столике передо мной обнаружился выключенный ноутбук Арефьева — моего бывшего начальника, ныне официально работающего на «Годсхенд» и негласно — на британскую секретную службу. Поверх ноута демонстративно лежал лист бумаги с грустным смайликом, у которого вместо глаз были нарисованы крестики. А рядом обнаружился кусок водопроводной трубы из санузла — выломанный и недвусмысленно согнутый сердечком.

В этот раз времени у моего темного «альтер эго» было предостаточно. Судя по всему, Аваллон успел познакомиться и плотно пообщаться с Арефьевым. Возможно, у них даже нашлись какие-то обоюдные интересы. Вопрос в том, к каким последствиям привело это знакомство?!

Сам Арсений Петрович, отвозя меня в мальтийский офис «Годсхенда», от комментариев воздержался. Однако по его задумчиво-вдохновленному виду можно было сделать далеко идущие выводы. Скорее всего, Арефьев понял: полную информационную картину о том, что творится в моей компьютеризированной голове, видит только лишь он один!

Осознав фантастические перспективы от обладания такой информацией, агент английской разведки вполне мог начать какую-то собственную игру. Вот только его партнером в этой игре должен был стать уже не я.

А я, памятуя, какие бумаги в добровольно-принудительном порядке подписывал на Мальте, и какими скверными последствиями это может когда-нибудь для меня обернуться, предпринял собственные контрмеры. По возвращении в родные пенаты я немедленно созвонился с Ерохиным и попросил подключить к делу его засекреченного московского друга.

Скажем так: я не сильно рассчитывал, что моя странная и малоправдоподобная история заинтересует наши спецслужбы. Поэтому я был сильно удивлен, что спустя пару недель после мальтийского отпуска, когда я был дома один, в двери моей квартиры уверенно и настойчиво позвонили.

На пороге стояли двое ничем не примечательных мужчин в серых утепленных куртках и кепках. Один из них, поздоровавшись, предъявил служебное удостоверение МВД России. Обоих звали Владимирами, старший по отчеству был Ивановичем, а младший — Романовичем. Оба оказались майорами из управления «К», занимающегося преступлениями в сфере компьютерных и информационных технологий.

Разговор оказался долгим, поэтому я опишу лишь его результаты. Про вражескую закладку в моем смартфоне товарищи майоры прекрасно знали. Более того, выяснилось, что за те несколько дней, пока моя мобила блуждала по недрам их засекреченного управления, всемирно известные и совершенно неуловимые «русские хакеры» успели туда же рядышком присобачить и свою плату — она ретранслировала сигналы, исходящие от микрочипа британского происхождения.

В процессе анализа работы чипа удалось установить, что он имеет всего лишь две функции. В целом это устройство было предназначено для прослушивания мобильной связи, что само по себе было заурядно и даже примитивно.

Однако дополнительная функция чипа, позволявшая считывать и передавать сигналы на частоте 3 Герц, поставила наших спецов в тупик. Диагностического оборудования, работающего на таких слабых частотах, у них не было, а имеющаяся аппаратура имела достаточно грубую настройку и не позволяла разобраться в содержании того, что передавалось и принималось по этому сверхтонкому каналу связи.

На мой вопрос: «А не хотят ли товарищи из Москвы разобраться поподробнее с этим явно шпионским устройством, но уже официально, задействовав все мощности их структуры?» прозвучал резонный ответ: «Официально управление „К“ работает по фактам, где либо уже совершено преступление, либо имеющиеся технологии позволяют его совершить. А в вашем случае не усматривается признаков ни того, ни другого».

Обидно, что большому счету, они были правы. В наше продвинутое время любую информацию можно прогнать через кодировщик, а потом спокойно передать по открытым каналам связи через Интернет. И для этого нет никакой надобности делать бешено дорогой микрочип, сигналы с которого в итоге все равно преобразуются в обычные файлы и отправляются через открытый канал.

Если надо будет — вскроют и его. Но для этого простого энтузиазма и знакомств с экспертами недостаточно — понадобятся время, деньги и ресурсы. А их им никто не выделит, поскольку в настоящий момент не имеется оснований даже для проведения доследственной проверки.

А как же наноцепочки в моей голове? А как же тот факт, что я являюсь первым человеком в мире, подключенным к нейрокомпьютеру? Разве это уже само по себе не является основанием для пристального интереса со стороны наших спецслужб?

Оказывается, нет! Факт наличия посторонней приблуды у меня под черепом еще надо доказать! А сделать весьма затруднительно в силу отсутствия все той же сверхточной диагностической аппаратуры. Все, что в их силах — это провести комплексную магнитно-резонансную томографию моего головного мозга.

Но это абсолютно ничего не даст, поскольку МРТ по сути своей предназначена для лечения травм и патологий. Самое высокое разрешение томографического снимка — пол-миллиметра. Этого более чем достаточно для того, чтобы разглядеть даже самые мелкие сосуды и капилляры в человеческом теле. Но эта технология не работает на микроуровне и не позволяет ни разглядеть наноцепочки, ни тем более выявить их электромагнитное излучение.

Постоянно упоминаемая фраза «нет оснований» меня просто добила. И даже тот факт, что на Мальте я подписал компромат на себя самого, ничуть не смутил и не заинтересовал товарищей из Москвы. То, что я стал внештатным секретным агентом Его Величества, для их ведомства совершенно ничего не означает. Ведь я и так нахожусь на негласной прослушке, только у другой структуры и совершенно по другой причине — связанной с экскурсией моего телефона в Букингемский дворец.

Но этим бойцам невидимого фронта моя помощь не нужна! Да и сами они работают настолько тонко и аккуратно, что я даже не замечу ни их внимания, ни тем более, следов их работы. А заставлять человека шпионить на иностранную разведку против его желания бессмысленно и неэффективно — так не работает ни одна спецслужба в мире.

Тот факт, что я в принудительном порядке стал еще и вербовщиком Исламского халифата, и вовсе вызвал усмешки у моих собеседников. Мне сразу сказали, чтобы я смело использовал эту бумагу по назначению, а именно в сортире. Нет, конечно, при определенных условиях этого документа будет достаточно, чтобы по запросу британских спецслужб меня депортировали в их загребущие лапки практически из любой страны западного мира.

Но, на этом, собственно и все. Закулисные игры спецслужб — это одно. А судебная система, тем более в странах с «развитой демократией» — это уже совсем другое. Чтобы осудить человека по статье «терроризм», нужно иметь хоть какие-то реальные основания. А сей сомнительный документ, непонятно кем, где и когда подписанный, уж точно таких оснований не дает.

Насчет подписания «сверхсекретного» документа в «инопланетной» оболочке оба и вовсе синхронно покачали головами: мол, тут, дружок, тебя развели, как последнего лошару! Да я уже и сам об этом подспудно догадывался… Но ведь сицилийские бандиты были настоящими! И фотографии моих родных, сделанные с близкого расстояния, тоже были самыми настоящими!

А вот на этот счет мне обещали не беспокоиться. Невелика сложность сфотографировать человека — в наше время фотокамера у каждого в мобильнике имеется. А вот организовать заказное убийство — это уже совсем другое. Это требует соответствующих связей, это сопровождается большими расходами, для этого нужно много времени на подготовку.

Наконец, и это самое главное, для заказа должны иметься о-очень убедительные причины. А я, при всем ко мне уважении, не олигарх, не босс криминального мира, не наследник многомиллионного состояния и даже в постельной жизни никому дорожку не перешел. Поэтому шантаж в моем случае так шантажом и останется. Тем более, если я сам глупостей делать не буду. В общем, резюмируя все вышесказанное: живи и дальше, как жил. А если что — звони.

С этими философскими и не слишком обнадеживающими словами товарищи в сером растворились в промозглой серости поздней владимирской осени. А я вновь вернулся к моей домашней работе на удаленке. Еще на Мальте меня обучили пользованию программами-тестировщиками, которые были так хитро сделаны, что их работа напрямую никак не связывалась с инородным содержимым в моей голове.

Я мог менять и настраивать некоторые параметры «удаленного устройства» — в пределах, которые были предоставлены мне системными администраторами «Годсхенда». Которым, в свою очередь, позволяла сделать это операционная система нейрокомпьютера.

Доступ к операционке у его создателей имелся в полном объеме. Это был модифицированный «Линукс» — известная всему миру система с открытым кодом доступа и возможностью менять пользовательские компоненты по желанию разработчика. Видимо, авторов неопознанного программного обеспечения вполне устраивали базовые характеристики этой системы. Нейроинтерфейс, в свое время разработанный инженерами из команды Арефьева, а потом ими же и проапгрейденный, с чужеродными программами тоже вполне корректно уживался.

А вот сама «фарш-начинка» моего мозгового нейрокомпьютера была неприступна, как монолитная стена. Программ было двенадцать, и взломать их не получалось никак. Прочитать их содержимое тоже не удавалось. И даже при попытке удаления они потом самовосстанавливались — видимо, установочные блоки были продублированы во всех программах. Причем ими же контролировалось наличие и корректная работа программ-соседей.

Удалить все программы сразу было невозможно. Нанопроцессоры хотя и работали невероятно быстро, но их возможности были ограничены ключевой особенностью головного мозга человека — способностью обдумывать только одну мысль одновременно. Поэтому мой мозговой нейрокомпьютер по сути своей оказался одноядерным и мог одновременно выполнять только одну операцию удаления. А следующей по умолчанию становилась операция по восстановлению только что удаленного контента.

Изучая эти загадочные программы, программисты «Годсхенда» оказались в ситуации слепца, ощупывающего слона. Причем этого самого слона он не только никогда при зрячей жизни не видел, но даже и не подозревал о его существовании! Вот это похоже на ноги — он ими ходит. Вот это похоже на уши — он ими слышит. Вот это, наверное, хвост — значит, с этой стороны у слона задница. А вот это, с другой стороны — что такое? Тоже хвост? Определенно похоже на хвост, но… Ведь не бывает же на свете существ с двумя задницами!

В моем случае ситуация лишь усугублялась тем, что рекомый «слон» постоянно прирастал в размерах. Админы только за голову хватались, в отчаянии наблюдая, как стремительно заполняется постоянная память нейрокомпьютера.

Но я-то понимал, отчего так происходит! В самом начале мир Альтернативы, создаваемый в моей голове, был ограничен всего лишь размерами тюремной камеры. Потом эта камера выросла до размера подземного бункера. Потом, по мере развития событий, когда я очутился на Мирабелле, программам пришлось создавать вокруг меня целую экосистему с уникальными природными характеристиками. А потом уже и на планеты счет пошел.

В мирах Созвездия, насколько я помню, имеется полторы сотни только обитаемых миров. Хватит ли моей головы, чтобы вместить всю эту вселенскую махину? И что произойдет, если емкость моего сознания все же подойдет к критической отметке переполнения?

Об этом я старался не думать. Поживем — увидим. А пока что я буду делать то, что от меня хотят, а именно — тестировать самого себя. Работа непыльная, а платят за нее более чем неплохо. С первого аванса я детишкам весь гардероб обновил. С расчета родителям деньжат подкину. А потом, глядишь, и на автомобиль деньги накопятся.

По идее, мои основные расходы должны были на супругу относиться. Зима на носу — шубка нужна, новые сапоги и все такое прочее. Но эта забота весьма кстати свалилась с моих плеч: Глафиру Сергеевну тоже приняли на работу в «Годсхенд».

Причем для нее звезды сошлись более чем удачно. Жена до этого много лет проработала секретарем на нашем владимирском предприятии, имевшем иностранных учредителей, и поэтому знала английский язык гораздо лучше меня. Да и личное знакомство с вице-президентом Ричардом Ротшильдом, накормленным домашней выпечкой, тоже сыграло свою роль.

В результате Глафире предложили работу координатора международных проектов компании. Должность была не руководящая, но хорошо оплачиваемая и очень перспективная в плане карьерного роста. Так что в конце октября супруга, уволившись с завода и получив британскую визу, спешно усвистала в Лондон — на стажировку и обучение.

Пилить меня оказалось некому, а в квартире как-то сразу стало свободнее и спокойнее. С ноября у детей начинаются каникулы — дедушка с бабушкой уже ждут их приезда в своем просторном загородном доме. А я в квартире на целую неделю один останусь. Вот такой нежданный отпуск от жизненной суеты получился — впервые за много лет…

И я уже знаю, как воспользоваться этим временем! Нужно основательно разобраться с делами в Альтернативе: развернуть строительство в Благодати, прижать к ногтю заборзевшую аристократию на Арабелле, сформировать ядро своей будущей армии и, по возможности, начать восстановление Амарока.

Да и пора мне короноваться уже, в конце концов! А то у меня по сию пору какой-то статус неопределенный — Повелитель, исполняющий обязанности князя Благодати. Оттого и подданные теряются в догадках, как ко мне обращаться?

У меня ведь там, по большому счету, даже имени нет. Вторым Аполлоном я точно быть не хочу, а «Игорь Первый» как-то не катит — сразу ассоциации с Древней Русью напрашиваются. Причем ассоциации неприятные: единственный известный мне князь Игорь, что называется, плохо кончил! Так что нужно что-то другое придумать.

Ну и самая главная моя задача — добыть четвертое кольцо Призыва. Причем так, чтобы мой заклятый оппонент его в последний момент не присвоил. Аваллон Темнозарный — это сейчас и есть моя самая большая головная боль.

Причем не только головная — в сердце тоже что-то покалывает. Видимо, по наследству досталось. Какие же такие чувства испытывал Повелитель Аполлон к убиенному им «лучшему другу», если они дали Аваллону возможность воскрешения?

На мой непредвзятый взгляд, все очень даже ясно и понятно. Хорошо еще, что там у них до постельных утех дело не дошло — не успели, наверное. А то бы я точно не знал, куда перед моими карманными пассиями глаза спрятать. Впрочем, от них куда чего не прячь — все равно увидят, засмеют и посочувствуют.

Милые мои волшебницы… Порывистая и открытая Александра, чувственная и загадочная Оэллис. Надежная и обстоятельная Земля, текучая и переменчивая Вода. Обе они такие разные, и при этом обе занимают в моем сердце свое привычное место, смыкаясь там, словно причудливый любовный паззл. Месяц прошел с момента нашего расставания, а я уже начинаю скучать по ним.

А девушкам, наверное, еще тяжелее выносить разлуку. Ведь, если учитывать разницу во времени, в Альтернативе прошло уже три месяца — дамы, наверное, уже заждались. Но я стоически держу себя в руках, и вы там тоже держитесь как-нибудь без меня. Скоро уже встретимся.

А пока что я проводил эксперименты на этой стороне. По результатам не особо продуктивной встречи с московскими спецами я задал Стрешневу домашнее задание: свежим, непристрастным и непрофессиональным взглядом разобраться с принципами работы человеческого мозга. И еще подумать, каким образом можно взять под контроль кипучую деятельность моего чудо-котелка. Как сделать так, чтобы «горшочек» варил, когда мне надо, а не когда ему самому вздумается?

Колян добросовестно отработал задание. В очередную пятницу, отправив детей к родителям, я на обратном пути заскочил к нему домой — на «разбор полетов».

Подходя к лестничной площадке квартиры Стрешнева, я машинально скосился на стойку перил — ту самую, которую я когда-то согнул одним ударом ноги, находясь под ментальным контролем рыжего псевдокота Альфонсо. Наш лентяй так и не озаботился починкой поврежденной лестницы, поэтому она все еще оставалась безмолвным свидетелем того, какая скрытая угроза таится в моей компьютеризированной голове.

— Ита-ак! — торжествующе произнес Колян, когда мы, приготовившись к дискуссии и, вооружившись «чайно-рюмочным» набором, удобно устроились в старых потертых креслах в единственной комнате его «хрущевки». — Барабанная дробь! Ваш покорный слуга кое-что нарыл в Интернете и пришел к некоторым очень интересным выводам. Ита-ак…

— Ну, давай уже, не томи!

— Сейчас-сейчас, подбросим уголька в топку! В общем, начнем с твоего несчастного, препарированного и перепрошитого смартфона. В нем появился чип, который генерирует электромагнитные волны с частотой 3 Герца. К чему бы это?

— Я предполагаю, что мой внутричерепной нейрокомпьютер работает на этой же частоте.

— Допустим. Но это еще не все. А теперь догадайся, что еще работает на этой частоте?!

— Э-э… Затрудняюсь сказать.

— Ну же, не тупи! Где обычно работающий телефон находится?

— Рядом с ухом.

— А ухо куда звуковые сигналы передает?

— В мозг. Постой-ка… А ведь мозг, насколько я знаю, тоже какое-то электричество вырабатывает! Неужели той самой частоты? Я прав?

— Отчасти. Мозг у человека немного сложнее устроен, чем компьютер, и работает он на нескольких частотах, называемых ритмами. Основными из них являются альфа-ритмы, бета-ритмы и дельта-ритмы. Альфа-ритмы — определяющие. Их частота — порядка 13 Герц. Они дают нам способность к абстрактному мышлению, и они есть только у человека. Ни у одного животного подобного ритма биотоков не имеется. Бета-ритмы имеют наиболее высокую частоту, порядка 30 Герц, и они возникают, когда мы активно двигаемся и делаем неосознанные автоматические движения. Ну, с этим тоже вроде бы все понятно. А вот дельта-ритмы — самые загадочные. Они имеют строго определенную частоту 3 Герц, и возникают, когда человек находится в состоянии глубокого сна. То есть в этот момент мозг создает сновидения. Однако, помимо сна, человек может генерировать дельта-ритмы еще в ряде случаев: во время транса, во время молитвы и под гипнозом. Причем в такие моменты все три мозговых ритма синхронизируются! В таком состоянии человек может творить совершенно невероятные вещи. Например, ходить по раскаленным углям, ломать кирпичи голыми руками, протыкать спицами части своего тела без остаточных повреждений и даже замедлять время! Неслабо, да?!

— Ты хочешь сказать, что…

— Да! Да, Игорян! Эта штука, что у тебя в голове, реально может сделать из тебя сверхчеловека! Тебе достаточно лишь научиться делать синхронизацию мозга по собственной воле, а не под влиянием внешнего воздействия. И тогда погнутые перила будут казаться тебе детской шалостью на фоне открывающихся перед тобой возможностей!

— Твоими бы устами да мед пить… Я понятия не имею, как это делать по собственной воле! Все случаи, когда со мной действительно происходило что-то необычное, были так или иначе связаны с псевдокотами, которых не видит никто, кроме меня.

— Следовательно, эти коты не являются реальностью, а существуют исключительно в твоем воображении. Для того, чтобы заставить тебя воспринимать дополненную реальность как реальность полноценную, нейрокомпьютер сопрягается с твоим мозгом и синхронизирует его в принудительном порядке. А твои коты — это универсальный чит-код! Он вшит в нейропрограммы теми, кто их разрабатывал — не имея прав администратора, ты ничего не сможешь с этим сделать. Поэтому забудь про котов! Подумай о том, каким образом ты сам можешь опосредованно воздействовать на реальность!

— Колян! Я сейчас не вполне понимаю, что ты от меня хочешь.

— Вот, смотри! Я, скажем, кладу на стол пробку от винной бутылки…

— Неудачный вариант, ты не находишь?

— Согласен. Пробка — штука неустойчивая. Пусть опытным предметом будет коробок спичек. Воздействуй на него. Сделай так, чтобы коробок подвинулся на десять сантиметров влево. Что ты для этого сделаешь?

— Руками воспользуюсь. Вот так.

— Это — нормальное восприятие реальности. Но нам-то как раз и нужно выйти за рамки этого восприятия. А теперь сделай то же самое, не прикасаясь ни к коробку, ни к столу.

— Не представляю, как это можно сделать. Я, знаешь ли, не мадам Кулагина, и экстрасенсорной магией не владею.

— Постой… Что ты сейчас сказал?

— Магия.

— Именно. А там ты ей владеешь?

— М-м… Там у меня есть волшебная книга для заклинаний. Забавная такая, с радужной лошадкой на обложке, на детскую раскраску похожая. Правда, она совсем пустая — магическую концентрацию я не изучил, поэтому магией пока пользоваться не могу.

— Досадно…

— Но это еще не означает, что в Альтернативе я вовсе ничего экстраординарного не умею! У меня есть пассивное умение из раздела магии Тьмы — «Сумеречное зрение». С его помощью я могу видеть в темноте, как кошка. Правда, картинка при этом получается совершенно монохромная. И с дистанцированием возникают трудности — предметы на разном расстоянии видятся одинаково четко.

— Ну, это хотя бы уже что-то. А ты пробовал применить это умение в реальности?

— С чего бы? Я еще не совсем мозгами подвинулся!

— А если все же попробовать? Не забывай, что ты — человек уникальный. В силу того, что сейчас находится в твоей голове.

Адресатом сего предложения был взрослый человек с высшим инженерным образованием. Вот честно скажу: на трезвую голову я бы ничего подобного делать не стал. А вот так… Да почему бы и нет?

Колька наглухо закрыл шторы в зале и задвинул занавески на кухне. На пасмурной осенней улице и так-то уже стемнело, а редкие дворовые фонари под окнами дома Стрешнева света не сильно добавляли.

Я честно стоял посреди квартиры, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темени вокруг меня. Прошло какое-то время — ничего не изменилось. А я, немножко протрезвев, почувствовал себя клиническим идиотом.

— Колян… Это не работает.

— Синхронизируй мозговые ритмы, — проворчал голос Стрешнева из темноты. — Войди в транс, и у тебя сразу все получится.

— Стрешнев! Ты хоть сам-то понимаешь, о чем говоришь?! Я тебе не Ванга и даже не Кашпировский! Я понятия не имею, как входить в этот самый транс!

— Вот ведь заладил… Еж — птица гордая, пока не пнешь — не полетит… — недовольно пробурчал Колян, шебурша в ящиках стенки. — Сейчас мы тебе хороший импульс дадим. Дед мой покойный знатным фотографом был, от него много чего бесполезного осталось… Ага — нашел! Как говорили классики: чтобы творить магию, нужно видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий! Повтори!

Я и повторил. А еще, вспомнив, при каких обстоятельствах сумеречное зрение включалось у меня в прошлый раз, в бункере на Розенде — я обратился с призывом помощи к Тьме.

И в этот момент прямо у меня перед глазами полыхнуло магниевое пламя фотовспышки! Резко отшатнувшись и споткнувшись обо что-то под ногами, я в падении ударился затылком о стену! Хорошо так приложился — аж круги разноцветные перед глазами поплыли!

— Твою же мать, …, …, …!!! — излил я душу в творческом порыве. — Николай Васильевич, вы меня досрочно на тот свет решили отправить?! Ну что ты репу чешешь, сволочь ты этакая?! А еще друг, называется! Я с тобой больше никогда пить не буду, так и знай!

— Игорян, ты извини — перестарался малость! — испуганно воскликнул мой товарищ. — Хотел, чтобы уж наверняка… Постой-ка… Ты что, видишь меня?!

Да! Это было невероятно и это казалось невозможным! Но после того, как световые сполохи перестали плясать в моих глазах, я уже видел все, что находилось вокруг меня!

— Дас ист фантастиш… — тихо произнес я, оторопело поворачивая головой.

В серых тонах и полутонах я мог детально разглядеть каждую вещь в квартире Стрешнева, а также и ее хозяина, нервно расчесывающего и без того небогатую волосами макушку. Шторы за спиной Кольки просвечивали так, будто на улице был ясный летний полдень. Более того, этот невидимый свет бросал причудливые тени внутрь квартиры из обоих окон!

Тени в тенях? Но это же… Я резко повернул голову в дверной проем, ведущий на кухню, и оцепенел от страха! Там стояла беспросветно черная фигура маленькой девочки, державшей в руке какую-то мягкую игрушку с торчащими ушками!

В этом момент у меня резко заложило уши, и я отчетливо понял — что это. И тогда мой страх, мгновенно квалифицировавшийся в панический ужас, пробил крышу моего рассудка и уверенно стартовал куда-то в космос, в объятия бездны безумия!

— Ты звал меня? Иди ко мне, я давно уже тебя жду… — шелестящим эхом в абсолютной тишине произнесла девочка и потянулась ко мне второй рукой. Тень от тени побежала прямо к моим ногам, а у игрушки зажглись красные глаза, и она зашипела, словно рассерженная кошка.

В этот момент мир вокруг меня превратился в свет. Протирая слезящиеся глаза, я разглядел Стрешнева, задержавшего руку на выключателе. Выглядел Колян совсем трезвым, а его лицо было бледным, как у покойника.

— Игорян, ты… — не сразу нашелся со словами Стрешнев. — Ты в порядке? Ты прямо сейчас так орал, будто тебя живьем без наркоза режут.

— Привиделось что-то… — с трудом произнес я, фокусируя взгляд на товарище. Но при этом мои глаза невольно раз за разом возвращались к дверному проему кухни. — Хватит уже на сегодня экспериментов. И с алкоголем точно пора завязывать. И вообще я лучше домой пойду.

— Ну ладно… Иди… — потерянно пробормотал Колян, а его глаза тоже зафиксировали то место, которое не отпускало мой взгляд. — Ты там что-то увидел?

— Да нет, ничего… — покачал головой я, ощущая в себе какую-то внутреннюю опустошенность. — Я пойду уже…

Меня более-менее отпустило, только когда я уже оделся и вышел из квартиры. Но напоследок я все же ненавязчиво поинтересовался:

— Слушай, Николай Васильевич! А у тебя в квартире, случаем, никто не умирал? Ребенок, например? А полтергейст не случался ни разу?

— Н-нет, — испуганно выдавил Колька. — По крайней мере, я про это не знаю.

На том и расстались. А спустя два часа, когда я уже ложился спать, в дверь моей квартиры раздался звонок. На пороге стоял Стрешнев — какой-то весь нервный и озабоченный.

— Игорян, ты, это… Пусти меня сегодня к себе на ночь, — упавшим голосом произнес Николай. — Ты когда сказал про покойника — я в вещах деда порылся и старые послевоенные снимки нашел. На одном из них все их многочисленное семейство сфотографировалось — они тогда еще в Москве жили. И вот там, между прочим, есть девочка лет шести — дедова племяшка. Тут-то я и вспомнил: дед сказывал, что с его двоюродной сестрой какая-то жуткая история случилась — ее нашли повешенной на люстре, прямо под потолком. Сама она туда никак не могла добраться — малолетка совсем, а потолки в «сталинках» высокие. А дверь в квартиру изнутри была закрыта, и внутри никого больше не было… Дед, конечно, тем еще сочинителем был — царствие ему небесное. Вот только я после таких воспоминаний в своей квартире заснуть не смог. Голоса какие-то шепчущие чудятся. А еще как будто за мной постоянно кто-то стоит и в спину так пристально смотрит. Я уж подумал — «белочка» у меня началась. А ведь и выпили-то всего ничего!

— Но ведь ты же хотел, чтобы я реальность вокруг себя изменил? У меня это вроде как получилось. Причем так хорошо, что я даже тебе сумел внушить то, чего на самом деле нет. Но не могу сказать, что результаты меня обрадовали — я сам чуть рассудка не лишился! Поэтому ну его нафиг, такие опыты!

— Да уж… — вздохнул Стрешнев, устраиваясь спать на диванчике в кухне. — Эксперименты с разумом — штука непредсказуемая. В следующий раз чем-нибудь попроще займемся.

— То есть?

— Кирпичи тебя голыми руками научим ломать.

— Да иди ты в задницу!

— Ой… Спасите! Помогите, мои руки куда-то не туда лезут! Игорян, ты — извращенец! Сотворить такое со своим лучшим другом!

— У тебя там все в порядке?

— Ага, повелся! Не ты один умеешь внушением заниматься! Мы тут тоже кой-чего умеем!

— Да спи уже, малахольный…

— Все-все — уже засыпаю… Сплю!

Спустя четыре дня после описанных событий у Маши и Вани начались их школьные каникулы. А мне предстояли свои — с затяжным нырком в глубины моего удивительного внутреннего мира.

К погружению в Альтернативу мы готовились основательно: я затарился продуктами на неделю, а Стрешнев взял на работе двухнедельный отпуск и по моему проекту изготовил самую настоящую клетку из арматуры, в которой мне предстояло провести всю следующую неделю. Причем вне зависимости от того, кто окажется в моем теле вместо меня.

Да, относительно ни в чем не повинного Аграфена это выглядело жестоко. Но следовало учитывать тот факт, что Аваллон уже научился перемещать свое сознание по собственному желанию. Так что Аграфену, если он заменит меня на моей «тыловой базе», придется смириться с недельным заточением. Он человек умный, потому должен понять, что рисковать здесь я не имею права.

Ну а вообще-то в клетке было довольно-таки удобно: в ограниченном пространстве два на два на полтора метра можно было спать, сидеть, есть и даже заняться гимнастикой, если на то будет желание. Для естественных надобностей внизу имелась дверца размером аккурат для детского ночного горшка — тот еще от моего Ванятки остался.

Единственно, чего нельзя было сделать в этой клетке — открыть ее, находясь внутри. Этому препятствовали два замка: один обычный навесной, но очень солидный с виду, а другой — электронный, который можно было открыть только ключом-таблеткой, спрятанной в квартире Стрешнева так, что про это не знал даже сам хозяин квартиры. Последняя мера была превентивной на случай подчинения Коляна ментальным контролем. В свете недавних событий подобный вариант не представлялся мне таким уж невероятным.

— В общем, инструкции будут такие, — обустроившись в клетке, обратился я к Стрешневу. — Пока я бороздю космические просторы в параллельной вселенной, тебе здесь всю неделю в одиночку придется держать оборону от нашего Врага. Следи, чтобы за время моего отсутствия ментальный подселенец мое тело не сильно поюзал. Кормить по расписанию, горшок вовремя выносить, на провокационные вопросы не отвечать, в глаза ему не смотреть. А если буянить начнет, головой о клетку будет биться или вздумает прутья гнуть — у меня на этот случай сарбакан с усыпляющими дротиками имеется.

— Зашибись… — озадаченно произнес мой друг, доставая из моей сумки пластиковую трубку длиною в локоть. — Как хоть этим пользоваться-то?

— Детство вспомни — как шариками из жеваной бумаги стрелял. Только здесь вместо бумаги шприц с препаратом. Не вздумай сломать или потерять — сей инструмент я у сестры позаимствовал. Хоть какая-то еще польза от ее работы в ветеринарке обнаружилась, помимо бесплатной кастрации родительского котофея. Доза в одной ампуле на лошадь рассчитана — на меня уж точно хватит…

— Как бы передоза не было… — напряженно произнес Колян, с опаской крутя в руках упаковку с ампулами. — Не то придется скорую вызывать. А если ты кони двинешь прямо тут, за решеткой, то меня потом точно закроют — в другой клетке и лет на десять.

— Передоза не будет — я специально узнавал. Отосплюсь капитально, но не более того. Лучше, конечно, до эксцессов не доводить. Аваллон тот еще прохвост, однако он все же предпочитает решать вопросы путем переговоров, а не грубой силы. Так что и тебе не стоит прибегать к насилию без крайней нужды. Наоборот, в диалоге с Врагом даже можно что-нибудь полезное выяснить. Но тут тоже нужно меру знать — смотри, чтобы он тебя не заговорил и мозги тебе не затуманил. Бутылку водки постоянно держи наготове. Если что неладное почувствуешь — сразу стакан замахни. Если не поможет — пей прямо из горла, сколь влезет. Установить ментальный контроль над пьяным — это еще очень и очень постараться надо!

— Это именно то, что доктор прописал! — одобрительно кивнул друг-собутыльник, нащупав в глубине сумки зазвеневшие флаконы «антимагического эликсира». — Алкоголь — лучшее средство профилактики всевозможных инфекций. Этим я даже Врага могу ментально обезвредить — тогда у него уж точно никакой контроль надо мною не получится.

— Не вздумай! — возмутился я. — Еще не хватало, чтобы вы тут с ним упились в хламину! Стратегический продукт без особой нужды не изводить! Все диалоги записывать на диктофон! Вернусь — проверю! Если обнаружу, что вы тут дуэтом спелись и спились — накажу!

— Это как же? — расплылся в улыбке Колян, видимо нарисовав в своей голове какую-то непотребную картину.

— Очень даже просто! Ты же хотел, чтобы я свои сверхспособности развивал? Вот я на тебе и потренируюсь! И ты потом в своей собственной квартире в каждом углу будешь глюки видеть! Что, страшно стало? То-то же — не зли меня, пока я добрый! Все, инструктаж окончен — мне пора отправляться в Альтернативу.

Напоследок мне предстоял еще один маленький эксперимент. Несмотря на изобилие событий, происходивших в приснопамятном храме Балуса, я запомнил, каким образом Аваллон тогда вызвал псевдокота. Затворив себя в клетке, я вспомнил образ Смайлика и провел рукой по воздуху, изображая поглаживание несуществующего кота по спинке.

Получилось с первого раза! Черный читерский кот выскользнул откуда-то из-за предела моего кругозора. Только что и духа его здесь не было, и вот Смайлик уже стоит передо мной во всей своей красе, расплывается своей жизнеутверждающей улыбкой, мерцает золотистыми глазами и приглашает меня в мир по ту сторону моего раздвоенного сознания.

— Ну, с богом, — вздохнул я, ощущая, как меня начинает затягивать в бездонные глубины телепортирующих кошачьих глаз. — Подлодка уходит в волшебные воды! Держать курс на Мирабеллу! Мои супердевочки, ваш блуждающий Повелитель снова возвращается к вам!

Глава 2

Глава 2. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА

— Приветствую вас, ваше сиятельство, — прозвучал невозмутимо-размеренный голос Карриола. — С возвращением в Благодать.

Я еще и глаза раскрыть не успел, а мастер «теневых работ» уже сориентировался и даже нужную позицию успел занять — у меня за спиной. Случись что непредвиденное — можно и петельку на горло успеть накинуть, и свинцовым грузиком по затылку оприходовать. Ох, и шустер у меня безопасник — такого врасплох не застанешь! Такой сам кого хочешь врасплох застанет!

— Я тоже рад тебя видеть, — произнес я, неспешно поднимаясь, потягиваясь, и приспосабливаясь к ощущениям молодого и крепкого тела, от которого я за этот месяц уже успел отвыкнуть. — Какие у нас новости? Про то, что ты наконец-то привел в порядок эту пыльную богадельню, можешь не рассказывать — я и так вижу, что в секретной комнате все блестит и сияет, как причиндалы у порядочного кота.

— Более того, теперь здесь все упорядочено и каталогизировано, — все же не преминул похвалить себя Карриол. — А в процессе приборки тут такие интересные вещи обнаружились, что наши потенциальные возможности в части разведки и спецопераций существенно увеличились.

— Замечательно, — задумчиво произнес я, подходя к зеркалу. — Было бы еще кому эти спецоперации проводить. Но ничего, когда-нибудь мы и до этого дорастем. Итак, что тут у нас?

Слишком уж давно не видел я своего аватара — успел подзабыть, как выглядит Аграфен Бортник. Да и интересно было, какие перемены произошли в его облике на этот раз? Вроде все нормально — руки-ноги на месте, одет прилично, вымыт, причесан и надушен. Только тело отчего-то зудит, будто…

— У меня что, блохи?! Блин, ну это уж ни в какие ворота! Я же Повелитель, без пяти минут князь! Как вы такое могли допустить?!

— Вообще-то у нас в замке работают полсотни ушастых блохоносцев. Но мы с этим как-то уже свыклись, да и вы вряд ли из-за блошиных укусов чешетесь. Мало ли чего вы могли подхватить в городе, куда только что прибыла масса пришлого народа из социальных низов. Там и вши, и чесотка, и сифилис, и чего только нет! Я за порядком-то в Благодати не успеваю следить, куда уж там думать о гигиене!

— О том, как вывести вшей у горожан, пусть наши медики-практиканты голову ломают. А вот поддержание правопорядка — это уже наша забота. Что, если нам создать что-то наподобие народной дружины? Неужели у нас в городе не найдется пары десятков добровольцев, желающих патрулировать улицы и решать мелкие общественные конфликты?

— Непременно найдутся. И они даже денег с нас за это не попросят. Но только если таким «добровольцам» доверить следить за порядком — наша так называемая «народная дружина» очень быстро превратится в бандитское кубло. Между прочим, на что-то подобное нам уже намекнули — Незримая Рука из Медузы сделала нам негласное предложение об открытии их филиала в Благодати. Тогда вопрос с порядком в городе решится сам собой — организованная преступность замечательно умеет его наводить. А их методы гораздо более действенны, нежели избирательный произвол народных добровольцев.

— Предлагаете создать в моем городе воровской притон? Нет уж, увольте! А для поддержания правопорядка вы уж лучше полицию создайте. Ну, или хотя бы городскую стражу, если мы еще до полиции не доросли.

— Хотя бы? Настоящую городскую стражу надо обучать, вооружать и содержать. Этого мы пока себе позволить не можем.

— Жаль… Но хотя бы о расширении штата службы безопасности стоит подумать. У тебя есть кто-нибудь на примете?

— У меня тут уже завелась пара молодых помощников: Харли «Призрак» и Вьюн «Везде свой». Оба они с Агранны — выходцы из воровского мира Медузы. Парнишки в совершенстве знают несколько языков, умеют грамотно вести переговоры, вести наружную слежку и, конечно же, скрываться в Тенях. Их работа всегда имела спрос у заказчиков — до той поры, пока гильдия воров не изгнала обоих дружков. Одного за то, что украденное у богачей беднякам раздавал. Другого — за убийство нескольких воровских авторитетов.

— Значит, воры…

— Бывшие воры. Хотя, по чести, воры бывшими не бывают. Это клеймо на всю жизнь. Тем более, если освоены специфические профессиональные умения: Харли умеет уходить в невидимость на длительное время, а Вьюн может к кому угодно в доверие втереться.

— Да, свойства и впрямь очень полезные — не только для воров, но и для агентов секретной службы. Где же ты разыскал таких умельцев?

— Да прямо здесь, в Благодати. Эта шустрая парочка прибыла к нам с переселенцами и еду воровала. Да так мастерски, что за руку их поймать никак нельзя было. Но я все же вычислил воришек и предложил им выбор: изгнание с позором или тайная работа на ваше сиятельство. А парни умные — быстро смекнули, что к чему. Теперь они — мои глаза и уши в Благодати, в Аполлонграде и в Амароке. Вот такие дела у нас.

— Понятно… А с чего бы молодым талантам еду воровать? Насколько помню, в прошлый раз ее всем нуждающимся раздавали. У нас что, уже начались продовольственные проблемы?

— Не то чтобы это проблемы… — замявшись, ответил Карриол. — Скорее, дело в недостатке организованности. Дело в том, что переселенцы прибывают к нам неравномерно, крупными группами и чаще всего без собственных продуктов. А наши запасы весьма ограничены. Не то чтобы у нас кто-то совсем уж голодает, но… Несколько раз так получалось, что кроме сухарей и сушеной рыбы, нам было нечего предложить людям. Однако в последние недели мы закупали продовольствие централизованно, крупным оптом. Это обходится нам несколько дороже, зато мы сформировали резервный продовольственный фонд. И теперь очередной наплыв эмигрантов уже не приведет к тому, что всем остальным придется на время затянуть пояса.

— Получается, у вас опт дороже розницы? Странно. Но я рад, что вы решили продовольственную проблему самостоятельно. Ведь кратчайший путь к сердцу гражданина лежит через его сытый желудок! — назидательно произнес я, продолжая рассматривать свою персону в зеркале и с удовлетворением находя явные перемены к лучшему. — У вас тут, похоже, опытный парикмахер завелся?

— Да, есть и такое, — не сразу найдясь с ответом, ответил глава службы безопасности, явно державший у себя в голове совсем другие информационные приоритеты. — Мастер Луиджи из самого Аполлонграда к нам переехал.

— А ничего так, что этот непонятно кто по имени Луиджи в момент нахождения у него в руках заточенной бритвы имеет свободный доступ к моему горлу?

— Я его проверял, волшебницы — тоже. Все чисто, репутация идеальная.

— В каком смысле?

— За всю свою карьеру он еще никого не зарезал, даже когда его об этом очень просили. Но господину Луиджи стало просто небезопасно находиться в Аполлонграде после того, как в его салоне бесследно исчез некто Рике Шельмас, баронет.

— О-о, знакомое имя! Помнится мне, господин Шельмас был последним в цепочке участников заговора, имевшем целью мое убийство. Я так понимаю, исчез он не без вашей помощи?

— Именно. Мои парни взяли баронета живьем, тихо и аккуратно, никто даже и не заметил. В настоящее время этот любитель модных причесок и чистых ногтей отдыхает от тягот придворной жизни в подвале Белой Цитадели, под бдительным присмотром гремлинов. Но, наверное, мы его скоро в тюрьму переведем — ее как раз заканчивают ремонтировать.

— Это уже не принципиально, главное — результат. Вам удалось узнать имена заказчиков?

— К сожалению, в этом направлении мы никак не продвинулись. Господин Шельмас достаточно холодно относится к вам и не признает ваши права на трон Благодати. Однако баронет решительно отрицает свою причастность к заговору. А своего бывшего камердинера Пуньку, давшего на него показания, Шельмас считает жуликом и проходимцем, вполне заслуживающим петли. Жаль, что мы поторопились отправить камердинера на виселицу — очной ставки между ними уже не сделать.

— А вы допрашивали нашего заключенного? Так, как вы умеете?

— В его случае даже дознание с пристрастием не поможет. Господин баронет из породы таких людей, что будут стоически молчать под пытками, а перед казнью рассмеются и плюнут в лицо палачу. Чтобы добиться от Шельмаса хоть каких-то показаний, надо действовать очень деликатно. А таким методам я не обучен.

— Что ж, разберемся и с ним… Да с чего же я так чешусь-то?! Аллергия у Аграфена, что ли? Какое-то раздражение на коже, будто он мандаринами обожрался… Магическими! Какие-то еще новости имеются по вашей части?

— Да, пожалуй, нет. Впрочем, ходят слухи, что главари крайненских банд все же договорились с аристократами из Аполлонграда о сумме оплаты их подряда на захват Белой Цитадели. Пока что заказчики собирают нужную сумму — закладывают семейные драгоценности у ростовщиков. Но это означает, что вторжение банд в Благодать может состояться уже в ближайшую пару недель.

— Хреново… — помрачнел я. — Эта дворянская шобла совсем берега потеряла! Не хотел я доводить дело до крайностей — надеялся, что по-людски удастся договориться. Но, видимо, придется нанести им упреждающий удар, пока все еще не завертелось. Потом останавливать маховик войны уже будет сложно, дорого и выльется в большую кровь. Поэтому, Номер Первый, вводи в курс дела своих помощников и в экстренном порядке начинай готовить спецоперацию на Арабелле. А с этим шалопутом Рике я сам поговорю — по-мужски, но без мордобоя. Если у тебя больше новостей нет, тогда пригласи на доклад обеих волшебниц. Я буду ждать их в своем рабочем кабинете.

Княжеский кабинет предстал передо мной все в том же служебном уюте, как я его помнил: изящная мебель из красного дерева, такие же резные панели на стенах, перемежающиеся вставками из кремового шелка и перехваченными кружевной лентой портьерами. Плотные узорчатые ковры под ногами скрадывали шаги, а солнечный свет, пробивавшийся сквозь оконные витражи, пронзал воздушную круговерть пылинок и осыпал цветными бликами шеренгу белоснежных статуй фавориток Аполлона.

Наверное, здесь ничего не менялось десятилетиями, если не столетиями. Но одну перемену я все же заметил: рамка картины, висевшая напротив входа, вновь обрела свое некогда скрытое, а потом и вовсе утерянное содержимое. Видимо, Улисс решил, что не имеет права прятать у себя шедевр кисти Великой художницы, и им должны любоваться все истинные ценители искусства. Поэтому картина Майи Гаури «Руины храма Балуса в долине Бальбек» заняла свое достойное место в кабинете Повелителя Благодати.

Так же, как и надпись «Помни об этом» на могильной плите на переднем плане картины. Это напоминание о том, что даже самые благие поступки зачастую имеют оборотную сторону, в тени которой легко скрываются низость, подлость и предательство. Теперь я уж точно буду помнить об этом — не забуду, даже если очень захочется. Потому что свежи и мои собственные воспоминания о том, что произошло в Бальбеке уже со мной.

Волшебницы влетели в кабинет, обмениваясь загадочными взглядами и возбужденно щебеча, как студентки-первокурсницы.

— Сказать ему?

— Ни-ни-ни — не надо! Пусть это будет секрет!

— Точно — секрет! Настоящий секрет!

— Словами не передать, насколько я рад видеть вас, мои дорогие! — широко улыбнулся я, раскидывая руки и принимая в свои объятия сразу обеих девушек. — Итак, какие же у вас могут быть секреты от меня, дамы?

— Самый секретный секрет! — восторженно воскликнула Александра, повиснув у меня на руке и звонко чмокнув меня в левую щеку. — Мы тут та-акое подготовили…

— Но если мы расскажем — секрет перестанет быть секретом, — томно и загадочно произнесла Оэллис, игриво пощекотав у меня за ухом и мимолетно приложившись губами к правой щеке. — Поэтому всему свое время.

— Хорошо. Тогда рассказывайте о том, что секретом не является, — снова улыбнулся я, приглашая волшебниц за рабочий стол. — Как вы тут провели без меня эти три месяца? Не скучали?

Юная волшебница земли заметно покраснела. А вот ее более опытная подруга выразила всю гамму своих эмоций одним-единственным глубоким вздохом. Вот это уж точно магия — ни дать ни взять!

Коротко и ясно докладывать мои пассии не умели, потому что… Потому что женщины, и этим все сказано! Но все же информация подавалась достаточно грамотно и позволяла делать некоторые выводы.

Итак, начнем с главного — с людей. Количество населения Благодати за время моего отсутствия увеличилось аж в три раза и теперь составляло чуть более полутысячи душ. Профессиональный расклад по переселенцам принципиально не изменился — в основном, это все так же были ремесленники, чуть больше стало земледельцев. Последним в сухом и жарком климате метрополии пока ничего не светило — сейчас на Мирабелле была осень, а дожди более-менее регулярно случались здесь лишь зимой и весной.

Проблемы с продовольствием действительно имели место быть, однако содержать сотни дармоедов в Благодати никто не собирался. Генеральный завхоз Благодати Александра Меллинор твердо усвоила памятную заповедь Аполлона: «Кто не работает — тот не ест!» Поэтому ее верные серокожие помощники, вооруженные увесистыми дубинками, в добровольно-принудительном порядке сгоняли на разбор руин всех безработных и праздношатающихся.

Благодаря притоку бесплатных рабочих рук, строительство жилого сектора в ремесленном квартале Благодати развернулось на широкую ногу. Было восстановлено или построено вновь более сотни домов. Причем в городской ратуше обнаружились чудом уцелевшие реестры домовладельцев — нередки были случаи, когда люди заселялись в дома, принадлежавшие еще их дедам и прадедам.

Те из мастеровых, кто прибыл в Благодать в первых рядах переселенцев, уже успели развернуть свое производство и теперь хотя бы кормили сами себя и своих работников. Вследствие этого товарный поток на Арабеллу, где производилось мало чего, а также на острова Альтремары, где не было буквально ничего, возрастал буквально с каждой неделей.

В результате у нас уже полноценно функционировали скорняжная мастерская, мастерские по производству обуви и одежды из кожи, прядильня, ткацкий цех, швейная мастерская, красильня, столярка и целых три пекарни. Усилиями многочисленного семейства Грюндеров активно развивалось производство фаянсовой посуды — благодаря ее высокому качеству посуда стала основой наших экспортных отгрузок на Агранну.

Вслед за возникшими товарно-денежными потоками в Благодати появились и первые купцы. Ну, насчет купцов я малость преувеличил — скажем так, пока это были перекупщики средней руки. Причем сомнительных личностей среди них было предостаточно. И едва ли не каждый первый исповедовал старую, как мир, торговую истину: «Не обманешь — не продашь». Однако все так называемые «купцы» исправно платили налог с продаж. Те, кто пытался не платить — пополнили ряды «добровольцев» на нашей всенародной стройке.

Неожиданно резво стартовала ювелирная мастерская — оказалось, что перебравшийся к нам беглый мастер тонких работ был вообще единственным ювелиром на Арабелле. А теперь перед ним замаячил еще и бездонный рынок миров Созвездия, где качественная ювелирка всегда пользовалась постоянным спросом. Работая всего лишь на давальческом сырье, наш мастер за три месяца ухитрился отстроить себе двухэтажный особняк и при этом тоже не забывал платить налоги!

Еще доходы в наш бюджет приносила артефактная мастерская, где началось фабричное производство магически улучшенных канцтоваров и магических же амулетов. Канцелярка, как и ожидалось, пошла на ура. Но стоила она недорого, да и объемы по сравнению с былыми рекордными достижениями были невелики — слишком мало мастеров-барухов дожило до возвращения Повелителя.

А вот с магической снарягой эконом-класса вышла неувязочка. Да, на Арабелле и даже в Альтремаре наши амулеты расходились «на ура». Но платежеспособность бедных колонистов и нищих островитян была очень уж скромной. А в континентальной Крайне рынок данных товаров оказался занят местными производителями и к тому же плотно контролировался крайненскими бандитами. Первый же наш караван они выкупили за полцены под прицелами арбалетов и прозрачно намекнули, что в следующий раз наивным лавочникам из Благодати сильно повезет, если они вернутся домой целыми и невредимыми.

Сей неприятный инцидент, однако, не помешал тем же крайненцам на следующий месяц прислать своих купцов. Которые, не торгуясь, забирали всю продукцию Артефактуры оптом, но все так же лишь за половину от ее рыночной цены. Спорить было бессмысленно — силовые инструменты ценообразования у Благодати отсутствовали, как таковые.

Таким образом, мы получали хоть какой-то приток в нашу пустую казну. Которая, впрочем, так и оставалась пустой — большая часть денег направлялась на оптовую закупку продовольствия. А на то, что оставалось, закупались дрова, древесный уголь и строевая древесина.

А еще, благодаря кипучей деятельности нашего торгпреда Мараджо Скьявелли, Благодать заключила контракты с капитанами нескольких торговых судов из Брунье, и нам все-таки удалось наладить регулярный товарообмен с Альтремарой. В результате в Благодать через портал Амарока начали поступать свежая рыба, морепродукты и соль, а также пеньковые веревки и канаты высокого качества — на Бурых островах в изобилии росла промышленная конопля.

Пеньки у островитян было столь много и стоила она так дешево, что наши перекупщики наладились перепродавать товарные излишки на Арабелле и даже в Южной Крайне, куда самим производителям вход был заказан — там их вешали без лишних слов и формальностей.

Казенная инфраструктура Благодати усилиями ударно-трудовой бригады гремлинов тоже продолжала понемногу развиваться. Сейчас эти «передовики производства» заканчивали работу на северном форпосте, чаще называемом «Тюрьма». Помимо функций, непосредственно связанных с названием локации, маленький замок на болотном острове выполнял еще и сторожевую роль — с его дозорной башни хорошо просматривались все окрестные болота.

В приледниковых болотах Мирабеллы обитали магически измененные твари и мелкозаурядная нечисть. В своем привычном ритме жизни обитатели болот успешно занимались размножением и истреблением друг друга. Однако запахи возрождающегося города начали вызывать неподдельный интерес у вечно голодных болотных оглоедов. Магическая преграда, поставленная Александрой, замечательно защищала Благодать от нежити, но обитатели топей ее даже не замечали.

Раз от разу твари из болот начали проникать прямо в город, и было удивительно, что они до сих пор никого не сожрали. Поэтому на северном форпосте ввели постоянное дежурство, а крепостица была приведена в более-менее приличное состояние, чтобы дозорные сами не стали добычей обнаглевших хищников.

А на юге Благодатной долины в это же время продолжались работы совершенно иного характера. Промышленное производство ткани в Благодати позволило создать несколько полотняных шатров — они стали временным госпиталем, расположенным все там же, в Речном ущелье, вблизи целительных вод речки Благодатной.

Впрочем, клиентуры у доктора Горицвета пока было немного. Совсем немного. Народ отчего-то не спешил обращаться за медицинской помощью к бедовому студенческому отряду, возглавляемому патологоанатомом, в команде которого имелись коновал, костоправ и гробовщик.

Для того, чтобы искоренить дремучие предубеждения в народных массах, Оэллис прямо в госпитале развернула розлив и последующую розничную продажу живой воды. Да-да, это были те самые маленькие бутылочки с прозрачной жидкостью, которые излечивают бытовые и душевные болячки. Приняв живую воду вовнутрь, ощущаешь себя просто замечательно! Но если перебрать с употреблением этой дивной жидкости — с утра будет одолевать головная боль и жажда. Возможно, вы уже догадались, что это?

А вот и нет! Это не водка, что бы вы там себе не думали! И не настой боярышника! И вообще не алкоголь! Живая вода — это водяной конденсат магического источника, в котором заключена наивысшая концентрация стихии воды. В медицине миров Созвездия живая вода используется для обеззараживания и быстрого заживления легких ран и ушибов. Кстати, у местных медиков в ходу и мертвая вода — она изготавливается путем дистилляции и используется в качестве анестезии. Такую водичку тоже можно пить. Но если ее употребить через меру, то с утра можно уже совсем не проснуться.

Так вот, к чему я это. Народ в Благодати имел ту же отличительную черту, что и наши дорогие россияне. Мои подданные просто обожали заниматься самолечением, и к врачам обращались только уж в самом крайнем случае — когда появлялся выбор между госпиталем и кладбищем. Поэтому в дни, когда на прилавок выбрасывали живую воду — в госпитале выстраивалась очередь из больных, хромых и убогих. Это и позволяло бригаде Горицвета регулярно осматривать своих пациентов и оказывать им должную медицинскую помощь. А что на самом деле было налито в эти бутылочки — не суть важно. Ведь целительную силу эффекта плацебо еще никто не отменял!

В общем и целом, Благодать понемногу оживала. Однако ее развитие существенно сдерживало одно очень важное обстоятельство — отсутствие железа. Возможно, вы знаете, что в средневековой Европе железо было дефицитным товаром и стоило очень дорого. В небольших количествах железо добывали из болотных руд, а количество настоящих промышленных рудников исчислялось поштучно.

В мирах Созвездия имелась такая же проблема. Более того, она была усугублена тем, что история человеческой цивилизации Созвездия насчитывала уже пятьдесят тысяч лет. Абсолютное большинство миров в Созвездии заселялись уже по второму-третьему разу, и все более-менее доступные рудники были давным-давно выбраны предыдущими пользователями. Например, в континентальной Агранне, где люди, а также и нелюди, обитали с незапамятных времен, не осталось вообще ни одного месторождения железа. На Арабелле железа не было в принципе — в свое время геологи Аполлона не нашли там даже признаков металлических руд. А на пустынной Мирабелле железо можно было найти только в городских развалинах Благодати. Пока выкопанного лома хватало для текущих нужд небольшого населения. Но уже близился тот час, когда в Благодати наступит «железный голод».

Между прочим, богатые железом планеты в Созвездии все же имелись. Для Мирабеллы ближайшим миром такого рода был Леолантис — большая планета земного класса, на которой разрабатывались десятки шахт с железной рудой превосходного качества. Железо в слитках являлось основной экспортной статьей Леолантиса, вкупе с его гораздо более ценными и не в пример более востребованными производными: доспехами, оружием и теми, кто это оружие умеет использовать. С военной точки зрения превосходство Леолантиса над соседями было неоспоримым. Не последней причиной тому были централизованная духовная власть и постоянно растущее население, которое уже давно перевалило за сотню миллионов человек.

Однако умение добывать и качественно обрабатывать железо само по себе не ведет к достатку — произведенную продукцию еще нужно уметь продать по нужной цене. А вот с этим у аборигенов как раз и были большие проблемы. Леолантис в силу внутренних причин прочно и надолго застрял на уровне развития классического Средневековья. Это был мир монахов, воинов и рыцарей, — мир, в котором вера, слава и честь ценились гораздо дороже денег. А профессии, связанные с извлечением прибыли от продажи и ростовщичества, на Леолантисе исторически являлись презренными — примерно на одном уровне с мусорщиками, старьевщиками и золотарями.

Однако свято место, как известно, пусто не бывает. Ввиду отсутствия собственных торговцев Леолантис словно гигантским невидимым магнитом притягивал многочисленных искателей наживы из соседних миров. Торговые связи с миром «блестящего железа и железной доблести» являлись для купцов Созвездия постоянным источником дохода. А за прямой доступ к этому неиссякаемому «клондайку» порой даже велись затяжные и кровопролитные войны.

Благодать осваивала нескончаемый «железный пирог» в первых рядах и, случалось, раздавала чувствительные оплеухи зарвавшимся конкурентам — когда те пытались выхватить кусок изо рта, которому он был предназначен. Рынки нескольких десятков больших и маленьких государств Леолантиса с легкостью поглощали все то, чем торговала звездная империя Аполлона.

Казалось, что этот насос по выкачиванию золота из слаборазвитых соседей будет работать вечно. Но… Однажды все рухнуло в один момент — когда в Благодати потух Алтарь огня и закрылся запитанный от него межмировой портал, связывающий Мирабеллу с Леолантисом.

С тех пор минуло шесть десятков лет. Про потеряшек с Мирабеллы давно уже забыли, а освободившуюся портальную связку немедленно прибрали к рукам конкуренты. Шансы на то, что Благодати удастся вновь пробиться к заветному рынку железа, были близки к нулю. Старая портальная арка в Драккарии, некогда связывавшая Леолантис с Мирабеллой, была реконструирована — теперь там имелся собственный Алтарь огня, поддерживающий порталы на Синтерру и Эстреллу. Оба мира финансово вложились в создание нового портала, и подвинуть их позиции без серьезного конфликта не представлялось возможным.

Поэтому Оэллис отправилась в Магнифиценту — решать вечно насущный и неизбежно преткновенный вопрос портальных квот. Резиденция магического Конклава располагалась в одном из самых крупных и заселенных миров Созвездия со звучным названием Капелла, на уединенном и затерянном в океанских далях гористом острове Архарот, имевшем своеобразную форму геральдического щита. Благо ходить далеко не надо было, портал в одноименную столицу острова магов располагался на Агранне — в Медузе, куда волшебница воды уже протоптала «дорожку».

Порталостроение являлось одним из основных направлений деятельности Конклава. Занимался этим самый крупный департамент Конклава — Капельдиниум. Его сотрудники управляли действующими межмировыми порталами, взимали плату за их создание и использование и бдительно следили за тем, чтобы у них не появлялись местные конкуренты.

На благодушной и праздной Капелле Конклав хозяйничал, как на своем собственном заднем дворе. А вот на «правоверном» Леолантисе магов не жаловали в принципе. Поэтому между Конклавом и Пресветлым Престолом, возглавлявшим Единую церковь Леолантиса, постоянно возникали проблемы и конфликты.

Последний из них случился буквально месяц назад. Оказалось, что консул Конклава в священном городе Целестия втихую баловался черной магией. В Конклаве подобная практика не приветствовалась, но магию Тьмы там изучали факультативно, а к ее адептам относились примерно так же, как к родственникам-извращенцам. Да, так уж получилось, что наш негодный братец втихомолку сношается с овцами и этим бросает темное пятно на всю семью. Но не убивать же его из-за этого!

Однако на Леолантисе, где каждый второй житель посвящал себя служению Свету, и практически каждый первый начинал день с молитвы во имя торжества Света и величия Пресветлого Престола, поклонение Тьме считалось самым страшным святотатством. Когда черная изнанка посланника выползла на свет божий, он даже сбежать не успел — толпа разъяренных фанатиков окружила консульство Конклава и сожгла его вместе со всеми обитателями.

Церковь, конечно, выступила с официальными извинениями, но этим все и ограничилось. А вот Конклав такого оскорбления не стерпел. Его сотрудники тайно покинули Целестию, напоследок устроив диверсию и обрушив местный Алтарь земли — в результате чего путь на Капеллу закрылся. Портальная арка на Черном дворе в Целестии продолжала работать — ее поддержала портальная связка с Меркантаром и расположенный там водный Алтарь.

Но вторая связка мультипортала оказалась вакантной — теперь на нее претендовали сразу несколько миров. Ставки были высоки, и соперники в подковерной схватке за объект стратегического значения пустились во все тяжкие: в ход пошли и посулы, и взятки, и шантаж. И даже до заговоров дело дошло.

Тем не менее, Конклав почему-то затягивал время и не отдавал предпочтение никому из претендентов. Когда же Оэллис прибыла в Магнифиценту на заседание Верховного Круга, куда простые смертные не допускались — выяснилось, что ждали там именно ее.

Архимаги Конклава уже были осведомлены о том, что Мирабелла вновь открылась Созвездию. А также и о том, что Первосвященник Тьмы Аваллон Темнозарный вырвался из своего заточения. Конклав воспринял эту угрозу с предельной серьезностью. Великие живут очень долго, и в числе членов Верховного Круга все еще состояли некоторые из тех магов, что противостояли Врагу в прошлый раз.

И они помнили, как тогда им Аваллона не то что уничтожить не удалось — они его даже найти не смогли! И это при том, что Квеструм, разведслужба Конклава, мобилизовал для поимки Первосвященника все свои возможности и даже привлек агентов со стороны, что случалось крайне редко! Однако их противник вел себя столь дерзко и расчетливо, что создавалось ощущение, будто ищут они не какого-то провинциального адепта Тьмы, а одного из своих же коллег. Который досконально знает как профессиональные приемы Конклава, так и его слабые места.

Поэтому архимагам волей-неволей пришлось вспомнить про то, какую роль в нейтрализации Аваллона сыграла Благодать и ее прежний Повелитель. Верховный Круг, внимательно выслушав Оэллис и приняв решение за закрытыми дверями, фактически предложил мне сделку. Если мне удастся уничтожить Аваллона или хотя бы снова пленить его в микромире — Благодати в Конклаве будет предоставлен режим наивысшего благоприятствования, «как для своих».

Это означало, что при рассмотрении вопроса свободных портальных квот мои пожелания будут приоритетными — если, конечно, они не идут вразрез с политикой и законодательством самого Конклава. А для обитателей Благодати проход через межмировые порталы будет и вовсе бесплатным.

В качестве аванса Благодати предоставлялся временный портал в Целестию. Временный, потому что Конклав вообще-то собирался восстановить разорванную связь между Капеллой и Леолантисом, но не мог этого сделать в ближайшее время, чтобы не потерять лицо. Политика — материя тонкая, даже из собственных неудач нужно стремиться выжать максимум пользы. А уж если противная сторона сама выступит инициатором примирения, и тем более, если оппоненты пойдут на уступки в каких-то вопросах — так это и вовсе замечательно!

С моей точки зрения, вся эта возня очень походила на отношения между Российской Империей и шахским Ираном, обострившиеся после убийства русского посла Грибоедова в Тегеране. Обе стороны понимали, что до военного конфликта дело не дойдет, но блефовали, что называется, изо всех сил. В нашей земной реальности Иран спасовал первым, откупившись богатыми дарами и предоставлением России торговых преференций. Здешняя интрига, похоже, тоже чем-то подобным закончится.

Но нас это напрямую не касалось — Оэллис кружным путем отправилась на Леолантис, вставила монокристалл Александры в арку портала в Целестии, а волшебница земли при поддержке своего Алтаря создала портальную связку. Так Благодать обрела свой второй контакт с мирами Созвездия — это, без сомнения, было самым важным достижением за время моего отсутствия.

И сразу же, дабы развить успех, на Леолантис с дипломатической миссией отправился наш канцлер, а по совместительству еще и премьер-министр без правительства маркиз Улисс дель Лидера Монтеграсио. Оказалось, что, ко всем прочим достоинствам, наш престарелый дипломат вдобавок является еще и полиглотом. Канцлер мог свободно разговаривать аж на десятке языков, включая и лантийский, на котором общались все люди этого огромного мира.

Леолантис относился к числу тех немногих миров Созвездия, которые, не являясь империей, все же находились под контролем одной корпорации. В данном случае религиозным монополистом выступала Единая Церковь Света и ее высший исполнительный орган — Пресветлый Престол. Одна нация, один язык, одна вера. Казалось бы, вот он — ключ к процветанию!

Однако в реальности все оказалось не так очевидно. Триединство однообразия породило догматичное и патриархальное общество, застывшее в своем развитии на тысячи лет. Лишь постоянная территориальная экспансия на свободные земли планеты не позволяла лантийцам закрепоститься и закоснеть окончательно. Еще выручали регулярные рыцарские турниры и редкие войны за спорное наследство — единственно разрешенные церковью отдушины для феодальной элиты. Ну и, конечно же, ускоренной дворянской ротации сильно помогала апелляция в последней инстанции — Божий суд, то бишь дуэльный поединок.

В общем, наш канцлер провел в этом новом для нас мире целый месяц и вернулся лишь вчера вечером — уставший, но довольный. Видимо, его вояж уже принес нам какие-то положительные результаты.

— Доклад Улисса будет первым на аудиенции вашего сиятельства, которая начнется через час, — уточнила Александра. — Все остальные вопросы, не требующие приватности, также будут обсуждаться там. А теперь — сюрприз!

— Тот самый сюрпризный сюрприз, про который вы мне все уши прожужжали?

— Не тот, но тоже очень важный. Открой свою магическую книгу!

— Да там ничего нет… О-о, да тут на форзаце картинка появилась! Какой-то монах сидит в медитативной позе, закрыв глаза, а над его головой звездочка мерцает. Что это означает?

— Это концентрация первой ступени. Так что тебя теперь можно поздравить со вступлением в наш закрытый магический клуб!

— Вот это да! А как это получилось? Неужели так просто магом стать?

— Совсем даже непросто! Хоть эфир в мирах Созвездия и находится повсюду, но обычные люди его не чувствуют, потому что родились в нем. Однако не уметь концентрировать магию в себе — это все равно, что живя у моря, не уметь плавать. Между прочим, для того, чтобы освоить концентрацию путем развития внутренней магии — так, как, например, это делают монахи в процессе медитации — требуются годы.

— Не очень-то заманчивая перспектива — медитировать годами. Как я понимаю, есть путь покороче?

— Совершено верно. Медитация является также и магическим заклинанием, с помощью которого можно почувствовать эфирный ветер. Получается, конечно, не сразу и не у каждого. Но зато здесь счет уже не на годы, а на недели идет.

— Гм… Но как же можно творить заклинания, не являясь магом? Это замкнутый круг какой-то!

— Так оно и есть — сама по себе мана из-ниоткуда не появится. Однако она может быть и заемной — полученной на время от другого мага. А еще невосполняемую ману можно получить, съев волшебные ягоды с ведьминого цветка. Как раз ими мы тебя и накормили.

— Вот как? А я-то гадал — с чего бы я весь чешусь? А вы тут, оказывается, надо мной магические эксперименты ставили! Что еще за ведьмин цветок?!

— Ягоды ярко-голубого цвета, светятся изнутри, при съедании дают одну единицу маны, но не более шести одновременно. Ведьмин цветок растет в самых глухих и потаенных местах — природных концентраторах магии. Они так и называются — ведьмины поляны. В таких местах много чего можно найти — и полезного и вредного. А самое главное — весьма ценного. Сведения о таких полянках являются большой тайной и передаются из уст в уста. Но эти ягоды мы просто купили на магическом рынке в Медузе оптом, по серебрушке за штуку, и целый месяц пичкали ими душку Аграфена. Весь мозг ему вынесли, но Аграфен все-таки сумел сосредоточить в себе эфирные потоки! Пятилучевая звездочка означает, что у твоего тела в наличии имеется пять единиц маны из шести возможных. По сути, ты лишь самую малость не дотянул до закрытия гекса, позволяющего использовать любые заклинания базового уровня. Но у тебя все равно получилось очень даже неплохо — для человека, который до этого к магии вообще никакого отношения не имел. А уже следующая концентрация закроет твой первый гекс и сделает тебя полноценным магом первого уровня!

— Мне что, опять придется жрать эти ваши ведьмины ягоды? Нет уж, увольте! Я так себе вместе с маной хроническую чесотку заработаю!

— Ягоды, к счастью, а может, наоборот, к сожалению, тебе уже не понадобятся — каждая следующая концентрация происходит по-новому. Уровень маны можно поднять разными способами: изучая старинные книги, поклоняясь святыням, обучаясь у мудрых учителей, производя научные опыты, посещая заповедные места и даже выполняя важные задания наставников. С каждым следующим шагом концентрироваться будет все сложнее. Второй уровень магии закрывается тремя гексами — его можно достичь и самостоятельно. А вот для покорения третьего, шестигексового уровня нужно недюжинное усердие и опытные наставники. Четвертый уровень закрывается десятью гексами — его не освоить без специализации, и без природного таланта там уж точно не обойтись. Пятого уровня эфирной магии достигают единицы — фанатики, отдавшие своей профессии всю свою жизнь. У таких корифеев собственная мана уже за сотню единиц переваливает. А ведь ее еще можно временно увеличивать!

— Ну надо же! А позвольте полюбопытствовать, какой у вас с Оэллис размер?

— Дамам такие вопросы не задают! Это все равно, что размером женской груди интересоваться! Нет, мы, конечно ею тоже меряемся, но исключительно в своем узком коллективе! Большой размер — предмет личной гордости и чужой зависти!

— Точно так же, как и у нас, мужиков. А я хоть что-то уже могу со своей скромной фитюлькой?

— Хоть что-то ты уже точно можешь! Ну а если ты сейчас про ману говоришь — то пяти единиц вполне достаточно для сотворения одного-двух простейших заклинаний. Но, конечно, их надо еще сначала выучить, воспользовавшись свитком или магической книгой. Также заклинаниям можно обучиться у наставника или подсмотреть их у другого мага, но подобные умения нужно осваивать в отдельном порядке. А еще заклинания можно просто освоить по наитию — так, как это делают чародеи.

— Кстати, а я-то — кто? Волшебник или чародей?

— Хороший вопрос… Аполлон был волшебником, но в новой жизни у тебя может сложиться все иначе. Между прочим, у тебя там что-то уже имеется — открой книгу на пульсирующей закладке.

Разноцветные закладки разделяли главы, посвященные разным разделам магии. Подсвечивалась последняя из них — черного цвета. Я открыл книгу в этом месте, и прямо на моих глазах на странице возник значок, изображающий глаз в сером круге. Под значком имелась надпись «Сумеречное зрение». Заклинание обозначалось, как активное, и еще была обозначена его магическая емкость — две единицы маны.

Напомню, что умение видеть в темноте я спонтанно обрел в бункере Розенды. При этом никаких свитков и книг я не читал и уж точно никто меня этому умению не обучал. Значит, в этой инкарнации я все-таки чародей. Жаль, что на более высоких уровнях я не смогу изучать заклинания самостоятельно. Но, с другой стороны, мне и не придется тратить время на их изучение. Все то, что я получу волею судьбы — освою мгновенно.

— Тьма… — вздохнула Оэллис, заглянув в книжку через мое плечо. — Не с этого бы надо было начинать. Соблазн продолжить будет очень уж велик. Нужно вовремя остановиться и не сделать следующий шаг во Тьму. Тогда уже сложно будет остановиться. Какой бы выбор ты в итоге не сделал — мы не вправе тебя осуждать. Конечно, мы будем с тобой до конца при любом раскладе, но… Нам очень не хотелось бы служить Темному Властелину!

— Я имею сильные подозрения, что Тьма сама сделала шаг навстречу мне, — озадаченно произнес я, словно наяву вспомнив предыдущую активацию сумеречного зрения, показавшую мне черный силуэт девочки на кухне у Стрешнева. От такого ясного образа меня аж всего передернуло, а в сознании снова зашелестели призывные и манящие слова. — Упс-с… Ох, зря я сейчас об этом подумал — похоже, эта напасть уже угнездилась в моей голове. Тьма зовет меня, и я не знаю, как от этого избавиться!

— О, нет! Следующий шаг — Темное Покровительство! Тебе не справиться с Тьмой в одиночку! — наперебой испуганно затараторили волшебницы. — Даже мы не сможем тебе помочь! Есть только один верный способ противостоять Тьме — обращение к Свету! Тебе нужно срочно отправиться к Алтарю Света! Сегодня же отправиться — иначе ты можешь не пережить следующую ночь!

— Я только «за» — обеими руками и ногами, — согласился я, ощущая, что нешуточная нервозность магесс перекинулась и на меня. — Где находится ближайший Алтарь Света?

— На Леолантисе, в Целестии, — подумав, ответила Оэллис. — Благословение светлого бога Яхмуса способно на время изгнать Тьму из человеческой души. А если очень повезет, то ты даже сможешь добиться аудиенции у нынешнего блюстителя Пресветлого Престола — Великого Понтифика Елизария Второго. Божественное причастие Понтифика дает полную защиту от темных сил!

— Как бы при этом к светлым силам в услужение не попасть, — проворчал я. — Эти святоши не хуже Тьмы в свои ласковые сети завлекать умеют. А это такие сети, что если хотя бы один коготок в них застрянет — всей птичке пропасть… Если у вас все, дамы, то у меня к вам напоследок имеется еще один вопрос. Кто-нибудь из вас догадывается, что означает сей ребус?

С этими словами я показал волшебницам последний листок из блокнота Странника, добытый мною в храме Балуса — на нем были изображены фига и три короны. Магессы долго думали, и этот мысленный штурм визуально отражался на их напряженных лицах. В конце концов, обе дамы отрицательно покачали головами.

— Не думаю, что на этом этапе блокнотного пути я стал бы загадывать себе совсем уж сложные загадки, — уточнил я. — Скорее всего, ответ прост и находится на поверхности. Что могут означать три короны, расположенные вертикально, одна над другой? Может быть, это геральдический символ? Кто из известных вам королей в мирах Созвездия имеет три королевства?

— Нет таких, — уверенно покачали головами волшебницы. — Это невозможно. Салические законы человеческих миров Созвездия не позволяют быть королем более чем одного королевства. Если в состав владений включаются соседние земли — они сливаются под властью единой короны. Если объединяемые королевства не имеют общей границы — одно из них становится вассальным, а его вице-королем назначается престолонаследник. Этот принцип не распространяется лишь на колонии, не имеющие собственной государственной структуры, и на империи, где удаленными территориями и даже другими мирами правят имперские наместники. Даже в государствах иных рас не встречаются прецеденты, когда властители коллекционируют короны, словно кубки или чемпионские пояса.

— Жаль. Этот вариант не очевиден. Может быть, эти короны означают что-то еще? Гербом моей родной страны является двуглавый орел, на котором, между прочим, тоже три короны имеются. Но там они символизируют триединство власти: правящей, законодательной и судебной. В ваших краях встречается нечто подобное?

— Наша скорбная и дремучая юдоль еще не доросла до такого уровня разделения полномочий, — улыбнулась Александра. — В мирах Созвездия все указанные функции обычно совмещаются в одной правящей структуре, а чаще всего — в одном лице. Конечно, бывают случаи, когда волею обстоятельств власть оказывается разделена внутри себя. Но это верный признак смуты и предтеча междоусобицы.

— Однако, триединство может быть и духовным, — осторожно предположила Оэллис. — Например, тот же Пресветлый Престол властвует не только над телами своей паствы, но и над их душами. А также над божественным провидением, благо свой собственный бог имеется в наличии. Вот и еще один повод попасть на прием к Понтифику — посчитать короны на его высоком челе.

— Как говорится, все пути ведут в Рим, — вздохнул я. — В нашем случае — в Целестию. Ладно, встретимся на княжеской аудиенции и там окончательно обсудим детали моего паломничества к Свету. А пока мне надо побыть одному, успокоиться и наметить свои дальнейшие действия. Я не думаю, что Тьма так уж легко откажется от того, чтобы заполучить мою душу.

— Не откажется, увы… Но если станет совсем уж невмоготу — воспользуйся им, — произнесла Оэллис, кивнув на сейф за моей спиной. — Да, ты настрого запретил нам давать тебе в руки Конвертор — причины этого совершенно понятны. Но мне кажется, будет гораздо хуже, если ты решишься противостоять Тьме совсем уж без ничего.

Тихо перешептываясь, волшебницы покинули кабинет, закрыв за собой дверь, и я остался в одиночестве. Однако ментальный шелест никуда не пропал. Теперь, в звенящей тишине, я отчетливо слышал голос Тьмы, звучащий прямо в моем сознании! Надо срочно что-то предпринять, иначе я и до вечера не дотяну — крыша съедет в дальние дали, причем вместе с домиком!

Набрав немудреную комбинацию на сейфе, я с усилием открыл его массивную дверцу, решительно отодвинул в сторону княжескую корону (ей точно сейчас не время!) и выудил из стальных глубин шкатулку, в которой хранилась резистентная клетка с Конвертором. Пока я ее еще не открывал…

Взяв шкатулку в руки, я несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая некстати забившееся сердце, обернулся и поставил ее на рабочий стол. А потом попытался открыть замочки на клетке. Это оказалось непросто — хоть резистентное железо и не ржавело, но за семьдесят лет элементы замков основательно прикипели друг к другу. Всего замочков было четыре, и сразу мне удалось открыть лишь два из них.

Шепот в моей голове вроде бы приутих. Но в этот момент я обратил внимание, что поверхность статуи ангелессы Эриды, а точнее, охранного голема, замаскированного под ангелессу, прямо на моих глазах покрывается черными разводами!

— Это еще что такое?! — нервно воскликнул я, пытаясь расшатать оставшиеся замочки канцелярским ножом. — Кто там сидит?! Что за темная личность прячется под светомаскировкой?! Это не ты ли ко мне в голову пытаешься залезть?! А ну, сейчас же вылезай из статуи, диверсант ментальный!

Ох, лучше бы я этого не говорил… От того, что случилось дальше, меня чуть кондратий не хватил! Сгусток мрака, выметнувшись из статуи, застыл прямо посреди кабинета, превратившись в элементаля Тьмы!

Передо мной завис пульсирующий клубок непроглядной черноты, из которого вырастали черные побеги, стремительно оплетающие все, до чего дотягивались на своем пути. В центре разрастающегося спрута оконтурилось неподвижное лицо-маска, и какое-то время мы с элементалем пристально смотрели друг на друга. А потом шепчущий голос в моей голове зазвучал так пронзительно, что я не расслышал даже собственного жалкого блеяния.

К счастью, в этот момент неподатливые замки на клетке, наконец, открылись. Я понятия не имел, как надо было работать с Конвертором и на что он вообще способен — в моем обезумевшем сознании словно сработали какие-то подсознательные инстинкты. Эффектно размахнувшись, я направил радужную погремушку прямо в центр черноты, и из нее вырвался целый сноп разноцветных искр!

Есть! Моя «волшебная палочка» работает, и ее работа этой черной гадости явно не нравится! Еще один взмах — и из разогревшегося Конвертора ударила самая настоящая радуга! Радужный луч пронзил конвульсивно дергающегося элементаля насквозь, словно лазер, и разрезал эфирную сущность пополам.

А третьим неосознанным движением я кастанул эту же радугу на себя, и она замерцала вокруг меня сложным многоцветным плетением, образовав защитный кокон. Очень даже вовремя — щупальца мрака уже подбирались ко мне. Но радужная защита оказалась им не по зубам — бессильно потыкавшись в кокон, черные побеги увяли и растаяли. Поверженный элементаль развоплотился, словно бы его и не было здесь. Затих и приторно-шелестящий голос Тьмы в моей голове.

Потом я еще долго сидел в кресле, приводя свои нервы в порядок и осознавая, что сейчас произошло. И мне категорически не понравились выводы, которые сделало мое взбудораженное сознание.

Я ведь эту жуть первый раз в жизни увидел. Почему я сразу понял, что это именно элементаль Тьмы? Точно так же ранее у меня в голове само собою всплыло понятие «Сумеречное зрение», когда эта способность у меня появилась. Может, это оттого, что я чародей, и улавливаю все на лету? Или тому есть какая-то другая причина?

И этот элементаль… Он ведь изначально не проявлял ко мне агрессии, и начал защищаться лишь тогда, когда я сам первым напал на него. Только теперь я понял, что пыталось сказать мне это порождение Тьмы. В его шепоте отчетливо сквозили два слова: «Повинуюсь, хозяин».

Хозяин, значит… Как бы не я сам в прошлой жизни этого элементаля в голема посадил, чтобы охранять клетку с моим самым ценным артефактом. Хитро, между прочим, задумано — големы неуязвимы для магии и непроницаемы для магического взора. Даже волшебница Александра, камуфлируя глиняного голема под мраморную ангелессу, не смогла углядеть темную начинку, скрытую внутри.

Тем более, что и сам страж никак и ничем себя не проявлял — до тех пор, пока охраняемый им объект не начали вскрывать. Тут-то элементаль и встрепенулся. Страшненькая у меня была служба безопасности. Уж и не знаю, стоит ли жалеть о том, что я его развоплотил…

Впрочем, по итогам этого инцидента я даже кое-что приобрел. В моей магической книге появился особый раздел «Магия эфира», а в нем нарисовалось заклинание первого уровня «Радужные искры». Лазерная радуга, а также радужная защита туда не добавились — видимо, это были заклинания более высоких уровней, до них я пока еще не дорос.

Меж тем сам Конвертор все еще находился в моей руке. Эффектно покрутив артефактом, словно револьвером, я воткнул его в воображаемую кобуру и даже не особенно удивился, когда радужный маракас исчез из моей ладони где-то в районе бедра. Логично, что у предмета такой силы и возможностей должен иметься свой собственный магический «карман». Так я его точно не потеряю, и при этом Конвертор будет всегда при мне, наготове к использованию.

Всегда… Оговорочка многозначительная, и я догадываюсь, с чьей подачи она проистекает. У моего магического «дружка» имеется свой разум и собственные взгляды на будущее. Пусть Конвертор фантазирует, сколько хочет — нельзя лишь допускать, чтобы он навязывал свою волю мне. Иначе я постепенно превращусь в живое приложение ко всемогущей пустоголовой погремушке, мечтающей о безраздельной власти над мирами. Каждый из нас должен знать свое место. Мое — на троне, в короне. А место Конвертора — в сейфе под замком. И по-другому быть не должно!

Глава 3

Глава 3. СЕАНС ОДНОВРЕМЕННОЙ ИГРЫ

— Приветствую вас, ваше сиятельство! — зычно пробасил церемониймейстер Лактион Фельсинбайер, когда я вошел в тронный зал, залитый солнечным светом и готовый к приему посетителей. — С очередным возвращением! Все мы искренне рады вновь лицезреть ваше присутствие на престоле!

— А уж я-то как рад! — усмехнулся я, вглядываясь в лица моих немногочисленных придворных и слуг. — Я вижу здесь пару новых лиц. Дама Александра, будьте так добры, представьте мне ваших подопечных и наших новобрачных… То есть новобранцев, конечно!

— Антуан Свизвильд и Фелиция де Матье, — произнесла магесса, выводя вперед скромную пару: элегантного, стройного и модного мужчину лет тридцати, с фактурными баками и аккуратной прической, забранной в хвост, и теряющуюся на его фоне невысокую шатенку скромной и невзрачной внешности, но зато с очень подтянутой фигурой и пронзительно-шальными глазами фиалкового цвета. — Антуан и Фелиция — наши первые переселенцы с Леолантиса. Мы встретились и познакомились в Целестии, в таверне рядом с местным порталом, где эти господа теряли дни в поисках достойной работы. Антуан — самый настоящий кулинар, очень приличной квалификации.

— Всего лишь приличной? — скромно усмехнулся господин Свизвильд.

— Пока меня не смог превзойти — всего лишь приличной. Мы тут на днях устроили мастер-конкурс…

— В котором госпожа Александра победила только за счет своей магии.

— Правила не оговаривали ограничений на этот счет, — уточнила волшебница, раздраженно притопнув ножкой. — Тем не менее, я по достоинству оценила таланты господина Свизвильда и рекомендую его на должность шеф-повара Белой Цитадели. А госпожа де Матье умеет делать по хозяйству все то же, что и я сама, и даже лучше — она любезно согласилась стать горничной в нашем замковом хозяйстве.

— Так у нас вроде бы и гремлинки с этим вполне справлялись?

— Гремлинам, конечно, в трудолюбии не откажешь, и порядок они умеют наводить, как никто другой. Но чувства прекрасного они лишены напрочь. А я, знаете ли, хочу иногда получать удовольствие от бытового комфорта, а не жить, как в казарме, где все по полочкам разложено. И, кстати, насчет новобрачных вы прямо в точку попали: пару недель назад у нас в замке случилась первая свадьба. Теперь Антуан и Фелиция — уже законные муж и жена.

— Замечательно! Примите также и мои поздравления. И еще мой подарок — я предоставляю вам одну из комнат в Белой Цитадели! Живите в замке на радость друг другу и на пользу всем остальным!

— Мы сделаем все, чтобы оправдать ваше доверие! — дуэтом произнесли новобрачные, склонившись в низком поклоне. — Сердечно благодарим ваше сиятельство!

— Да не за что — сюзерен обязан заботиться о благополучии своих подданных… А что это за стеснительный молодой человек прячется за вами, Улисс? Я его тоже первый раз вижу.

— Джайент Принтекс, секретарь, — смущенно представился юноша с обильными каштановыми кудрями. — В вашем хозяйстве появляется все больше бумажной работы, поэтому сеньор Монтеграсио нанял меня себе в помощники. Я младший сын его камердинера Джерома Принтекса, и мне можно доверять любые государственные тайны. А поскольку я к тому же эксперт по каллиграфии, то вся ваша документация будет самого высокого качества. Уж точно не хуже, чем в делопроизводстве вольного города Масконы, где я работал в должности начальника канцелярии.

— Что ж, Принтер… то есть Принтекс в хозяйстве точно не помешает, — усмехнулся я. — Говорящая у вас фамилия. Ваши предки, случаем, печатью не занимались?

— Да, было дело. Мой прадед работал в Канцелярии Благодати — издавал правительственную газету «Сводный бюллетень». Я бы с удовольствием продолжил его дело, но от типографских станков вашего сиятельства совсем ничего не осталось. Во время крайненского нападения на Благодать Канцелярию разграбили подчистую, там разве что полы не разобрали. Не понимая ценности типографского оборудования, бандиты просто порезали его на металл. Может быть, ваше сиятельство выделит финансы на изготовление хотя бы одного печатного пресса?

— Я бы и рад был помочь вам, но не могу, — сокрушенно развел я руками. — Во вселенной, где книги по большей части пишутся вручную, типографская печать — безумно дорогое удовольствие. Мы еще не скоро сможем позволить себе такую роскошь, поэтому вы пока можете начинать выпускать газету в рукописном варианте. Хотя бы в нескольких экземплярах, которые будут развешиваться в наиболее людных местах. Тем более, что «Вестник Благодати» де-факто уже существует, и у него даже штатный корреспондент имеется — госпожа Оэллис как-то ухитряется работать по совместительству.

— Не только корреспондентом, — хмыкнула Оэллис. — А еще фармацевтом, энергетиком, водопроводчиком и пожарным. Город разрастается, и у нас не хватает профессионалов во многих областях. К сожалению, мы их просто не можем содержать — с финансами у нас все плохо.

— Кстати, о пожарах: что-то дамы Дарьяны Огненной не видно? — спросил я, еще раз перебирая взглядом всех своих немногочисленных придворных. — Она не приболела часом?

— Дарьяну мы отправили в Электориум, — поджав губы, ответила Александра. — Между прочим, нам еще глубже пришлось влезть в долги, чтобы выплатить университету немаленький аванс за ее обучение. Будем надеяться, что какая-то польза от этого будет.

— Отсутствие новостей о том, что наша огневушка-поскакушка опять что-то подожгла — само по себе уже польза, — произнес я, но в этой фразе меня зацепило кое-то совсем иное. — Долги? Почему я только сейчас про это узнаю?! Когда и по какой причине мы успели в них влезть?!

— Практически с самого начала, — вздохнула Александра. — Денег нам всегда хронически не хватало. Раньше нам удавалось как-то выкручиваться — что-то продавали, перепродавали, закладывали, да и налоги в казну капали мало-помалу. Однако в последнее время к нам приходит очень много безземельных крестьян, городской бедноты да и просто беженцев с Арабеллы. Дохода от них нет никакого, но всех их надо чем-то кормить и где-то заселять. В результате наши убытки только множатся. Пока ростовщики из Аполлонграда дают нам в долг, да и процент у них щадящий. Но ситуация неприятная и из нее нужно как-то выходить. Я не знаю как — я домоправительница и счетовод. А тут настоящий финансист нужен.

— Где б его еще взять? — вздохнул я. — У нас на все про все один министр, да и тот в экономике разбирается не более, чем кухарка в политике. Без обид, господин канцлер, но такова реальность.

— Так я ведь и не спорю, — сокрушенно развел руками маркиз Монтеграсио. — Увы, старую собаку новым фокусам не научишь. Мне бы заместителя грамотного завести… Да только найти толковых министров гораздо сложнее, чем прислугу — в таверне их не наймешь, и без работы они обычно не сидят. На Леолантисе я провел переговоры с некоторыми политическими деятелями, но все без толку. Забесплатно работать на нас никто не соглашается, а некоторые так и вообще шарахаются от нас, как от зачумленных, коим и жить-то осталось всего ничего.

— Как я понимаю, вы плавно переходите к докладу о вашей поездке? — уточнил я. — Каковы ее результаты?

— Не то чтобы очень радужные, — пожал плечами Улисс. — Хотя сам факт того, что на нас пока никто не собирается нападать — уже большой успех. Некоторые правители сочувствуют нашему жалкому и беззащитному положению. Есть и такие, кто считает, что в будущем имеет смысл потрясти нас за кошелек, а пока мы еще жирком не обросли. Но подавляющее большинство знати Леолантиса считает Благодать чем-то наподобие сказочной страны и всерьез не воспринимает. Кроме разве что тех, кого совсем уж припекает и кому самим помощь нужна. Парочка лордов согласилась записать нас в друзья, если мы поддержим их в войне за выморочное отцовское наследство. Причем друг против друга!

— Вот еще чего не хватало! — фыркнул я. — У нас своих проблем немеряно, так нам предлагают еще и в чужие влезть! Нет уж, увольте!

— Я полностью с вами согласен, — кивнул канцлер. — Не стоит дружить с людьми, которые из-за денег готовы убить собственного сводного брата. Главным же результатом моего турне является то, что нами живо заинтересовался самый настоящий герцог Теодор Вандергейм. Фамилия эта на Леолантисе известная и родовитая, в их роду были и эрцгерцоги, и даже короли. В прошлом Вандергеймы являлись верными союзниками Благодати, а дед самого сэра Теодора и вовсе служил послом вашего сиятельства на Капелле. Когда-то герцогство Вандергейм было процветающим, занимало ключевые позиции в Западной Марке и даже претендовало на то, чтобы присоединив соседей, создать полноценное королевство. Однако после того, как связи Леолантиса с Мирабеллой были разорваны, фортуна повернулась к Вандергеймам не просто спиной, а конкретно ее нижней частью. В настоящее время герцогство разорено и опустошено ордами захватчиков, столица давно находится в блокаде, а сам герцог уже который год скитается по Леолантису и ищет себе союзников — любых, лишь бы хоть какую-то помощь оказали. Пока деньги у Вандергейма водились — находились и помощники. Но в последнее время у герцога с тем и с другим совсем туго стало. Так что сэр Теодор, едва услышав про ваше возвращение и про восстановление Благодати, сам разыскал меня, излил душу о горькой судьбе его владений и едва ли не на коленях просил ваше сиятельство принять его вассальную клятву — оммаж. У меня имеются все нужные документы: гербовые грамоты герцога и сама вассальная клятва. Вам достаточно лишь подписать ее. И все, дело в шляпе!

— Насколько я понимаю, оммаж обязывает господина защищать своего вассала? — уточнил я. — Чем мы можем помочь господину Вандергейму? Мы сейчас даже сами себя защитить не в состоянии и считаем большим успехом то, что на нас до сих пор еще никто не напал!

— В знак своей признательности герцог прислал вам наборный пояс с накладками из золота и вставками из драгоценных камней. И еще клинок из узорчатой «драконьей» стали, — невозмутимо продолжил Улисс, демонстративно не замечая моих возражений. — Кроме того, сэр Теодор также дал письменное заверение о том, что если вы избавите его герцогство от захватчиков — межмировой портал, находящийся в Вандергейме, перейдет в ваше безраздельное пользование. А все доходы от использования портала, за вычетом расходов на его содержание и обязательной ренты Конклава, будут направляться в вашу казну. Детали герцог не уточнял, но…

— Портал? Настоящий мультипортал?! Он сейчас свободен? О-о, эта игра стоит свеч! — не сговариваясь, возбужденно защебетали обе магессы. — Ваше сиятельство, это очень выгодная сделка! Милость Конклава не будет длиться вечно, а через Вандергейм Благодать вновь обретет постоянную связку с Леолантисом! А пошлин от межмировой торговли будет достаточно, чтобы мы раз и навсегда забыли про то, как когда-то влезали в долги!

— У меня сейчас возникает устойчивое ощущение, будто вы все втягиваете меня во что-то нехорошее, — поморщившись, произнес я, принимая папку с документами. — Не пришлось бы пожалеть потом. Как я вообще туда доберусь, в этот самый Вандергейм? У меня ведь не то что охраны нет, но даже и коня не имеется.

— Если вы согласитесь — герцог обеспечит вам конный эскорт, — обрадованно закивал Улисс. — Я видел его телохранителей — сплошь отборные здоровяки, не обремененные умом, но зато закованные в железо с головы до ног. Впрочем, они там, на Леолантисе все такие — крепкие, не шибко грамотные и малость простоватые. Не зря заезжие торговцы уверяют, что местных можно запросто нагреть. Но только если лантийцы все-таки смекнут, что их развели и не исполнили свои обязательства — тогда обманщику не поздоровится!

— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, — вздохнул я, подписывая грамоту оммажа и прекрасно понимая, на что намекает маркиз. — С Леолантисом вопросы порешали, теперь переходим к нашим делам на Агранне. Госпожа Оэллис — ваш доклад.

— У нас, в общем-то, все идет нормально, — ответила волшебница. Капитан Мараджо Скьявелли крутится, как белка в колесе — с помощью своих торговых партнеров он снабжает Амарок продуктами и обеспечивает нашу торговлю с Альтремарой. Между прочим, на островах произошли важные политические перемены: бейлис Брунье объявил себя нашим вассалом и поднял над Аурикой флаг Благодати — знамя Свободы в их версии. Другие бейлисы пока не признают его лидерство, однако их подданные имеют на сей счет свое мнение: вольный народ таллау стекается на Бурые острова со всего архипелага. Большинство из вновь прибывших имеют свои лодки или суда и, так или иначе, участвуют в товарообмене с Благодатью — либо сами торгуют, либо перевозят товар. Те же, кто кораблей не имеют, работают поденщиками или нанимаются к братьям Форца, у которых за счет межмировой торговли, проходящей через их склады, вновь начали появляться финансы и влияние. А некоторые лихие парни даже изъявили поступить на службу вашего сиятельства. В Амарок прибыла вторая бригада морских пехотинцев, и на днях ожидаем прибытия еще двух кораблей.

— То есть наш гарнизон пополнится еще шестью десятками опытных бойцов? — осведомился я. — Неплохо.

— Ну-у, это еще с какой стороны посмотреть, — неопределенно пожала плечами магесса. — Островитяне — народ неуемный и без дела долго сидеть не любят. Если их не занять чем-нибудь — они запросто начнут уходить в рейды и бедокурить на побережьях. А это уже может привести к конфликту с крайненской торговой лигой, которая пиратов очень не любит и запросто может взять наш замок в блокаду.

— Думаю, что и до этого дело тоже не дойдет, — усмехнулся я. — Работа «по профилю» у наших морпехов появится очень скоро — Номер Первый уже работает над этим вопросом. А как там поживает барон Виолент? Как он управляется со всей этой бесшабашной ватагой? Его там морские волки еще не сожрали?

— Наш юный лейтенант оказался очень даже шустрым, — улыбнулась Оэллис. — Сеньор Виолент отправился в поездку по обоим своим владениям, чтобы навербовать добровольцев. Ну, то есть тех, кто согласился бы воевать за нас бесплатно — за идею. Как это не удивительно, но такие наивные нашлись в достаточном числе. Причем каждый из них когда-то слышал сказки про Благодать от своих мам и бабушек. Детство у многих давно кончилось, а вот вера в сказку осталась. Назад барон вернулся с десятком ветеранов, когда-то воевавших под знаменами его отца, и с полусотней сопляков, у которых еще молоко на губах не обсохло. Правда, половина из молодых сбежала в первую же ночь, не выдержав сурового казарменного быта. Однако через пару дней вернулись все: полуостров Сухой Хвост не зря так назван — воды там нет совсем, разве что изредка дождик выпадет. Так что в итоге, волей или неволей, все новобранцы стоически выдержали армейскую муштру, обучение военному делу и принесли воинскую присягу. Спустя три месяца, мы имеем в Амароке полноценный замковый гарнизон, который хотя бы не разбежится при первом появлении врага на горизонте.

— Ну, это хотя бы уже что-то. А что насчет магической защиты Амарока? Виолент привез Стратисферу, доставшуюся ему по наследству?

— Привез, — кивнула Оэллис. — К сожалению, с артефактом много лет обращались не должным образом. Стратисферу слишком часто заряжали и неоднократно реставрировали, поэтому сей предмет попал в мои руки в сильно изношенном состоянии. Я сама подключила Стратисферу к Алтарю воды, расположенному в Амароке. Пока она работает так, как надо. Но если замок будут атаковать всерьез, с применением заклинаний от третьего уровня и выше — магическая защита Амарока долго не продержится. Надо бы новую Стратисферу купить, пусть даже и бывшую в употреблении. Я такую присмотрела в Медузе, и мне даже рассрочку на нее пообещали.

— Деньги будут — купим, — в очередной раз вздохнул я. — А пока и так сойдет — лишь бы ворота в замке крепкие были. Кстати, ворота Амарока починили?

Да, Виолент привез с собой нужных мастеров. Их работа еще увеличила наш долг — и без того немаленький, поскольку покупка оружия для гарнизона тоже расходов потребовала.

— В результате мы имеем более-менее защищенный замок, шесть десятков оборонительных юнитов, и восемь десятков — наступательных, — резюмировал я, с трудом игнорируя очередную реляцию о финансовых потерях. — Маловато, конечно, но больше мы пока просто содержать не сможем. Мы и так-то уже увязли в долгах — от их постоянного упоминания мне уже дурно становится. Так ведь и придется устроить маленькую победоносную войну — с репарациями и контрибуциями. Что там у нас с Арабеллой? Где этот беспутный баронет, который оказался замешан в заговоре против моей венценосной персоны и которого наши агенты в парикмахерской повязали?

Гремлины ввели в тронный зал нашего единственного заключенного Рике Шельмаса — высокого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати, с благородным лицом, длинными волнистыми волосами и ярко выраженной небритостью. Баронет, одетый лишь в штаны и запачканную батистовую рубашку, гремел кандалами, щурился и часто моргал глазами — сидя в подвале, отвык от дневного света. Но взгляда не отводил, да и в целом держался вполне достойно — так, как и подобает настоящему дворянину.

— Господин Шельмас, вы в курсе, за что вас задержали и в чем обвиняют? — спросил я. — Вы признаете свою вину?

Ответом мне были два уверенных кивка и один отрицательный. Виселица стояла прямо во дворе Белой Цитадели, так что баронет прекрасно понимал, что его ждет, не тешил себя иллюзорными надеждами и явно собирался умереть с высоко поднятой головой.

— Тем не менее, вы можете избежать петли, если назовете имя организатора заговора, — смягчил я свой тон. — Кто на самом деле должен оказаться на виселице, и чье место вы так неосмотрительно стремитесь занять?

— Дворянская честь не позволяет мне запятнать мой род предательством! — хрипло произнес Рике. — А смерти я не боюсь — рано или поздно, мы все с нею встретимся.

— Вы ведь считаете меня узурпатором? В этом все дело?

— Я присягал на верность князю Юлиусу Третьему! — резко ответил баронет. — И своей присяге я буду верен до последнего вздоха! Так что больше не пытайтесь склонить меня к измене!

— Даже и не собираюсь! Тем более, что нужное имя вы все-таки назвали. Я рекомендую вам на время отставить все эти наивные сентенции насчет верности и чести и начать думать своей головой. Посидите пока в алькове и просто послушайте, что говорят обо мне люди, кого они видят во мне и какие надежды на меня возлагают. Если к концу аудиенции ваше мнение не поменяется — я вас отпущу.

— То есть как? — недоуменно произнес Рике, до которого не сразу дошел смысл сказанного. — Просто так и отпустите?

— Просто так, — кивнул я. И, заметив недоверие в глазах заключенного, уточнил. — Живым, невредимым и даже накормленным. Вы же не виноваты на самом деле. Да, сглупили, позволили себя подставить — такое бывает по молодости лет. Но никаких улик против вас не имеется. Да и мне достаточно было просто взглянуть вам в глаза, чтобы убедиться — вы не желали моей смерти и не нанимали убийцу. Это сделал ваш бывший камердинер — господин Пунька был нечист на руку и не слишком-то верен вам. Он уже понес заслуженное наказание, и до заказчика я тоже рано или поздно доберусь. А для таких доблестных кавалеров, как вы, совесть является лучшим судьей. Так что судите себя сами… Мастер Лактион, кто там еще есть с Арабеллы?

Возникла заминка — видимо, в коридорах спешно перетасовывали очередь. А затем в тронный зал, робко озираясь по сторонам, вошла кучка серокожих гремлинов. Прислугу замка я уже научился различать по ушам и мордасам, а некоторых даже знал поименно. Но это были дикие гремлины, привыкшие к жизни под землей. Оказавшись в ярко освещенном помещении, они прикрывали руками глаза и избегали прямого света солнечных лучей, проникающего в зал через оконные витражи.

Впрочем, их лидера, одетого в ярко-цветастую рубашку, я прекрасно знал: это был все тот же Абзсц, он же Абзац — мой почетный рюкзаконосец, с которым мы расстались в Аполлонграде на Арабелле. Ходили слухи, что самый ушастый гремлин подался к своим пещерным сородичам — агитировать их на переселение в Благодать. И вот он — результат.

— Приветствую, Вашество! — произнес Абзац, неуклюже раскланявшись. — Принимайте пополнение — здесь десять самых прилично одетых. И еще с полсотни оборванцев ждут во дворе.

— Бог мой, да на них даже смотреть жалко — ребра из-под кожи выпирают! — схватился я за голову. — Ты откуда их притащил?

— Эти бедняги в шахте на цепи сидели и нефрит для крайненцев добывали, — угрюмо проворчал Абзац. — Мы их выкупили из рабства у бандитов. Родные пещеры этих бедолаг давно уже заняты другими племенами, и теперь им просто негде жить.

— Твою же мать! — не нашелся я с приличными словами, чем обрел живое понимание у гремлинов. — Давайте, теперь идите к нам все: сирые, убогие, бездомные! Благодать всех приютит, всех примет. Принять-то примет, но вот еще не факт, что прокормит. Мне и на людей-то денег не хватает, а тут еще и эти ушастые доходяги приперлись! Я, конечно не расист, но… Постой-ка, что ты там сказал? Нефрит? Какого он качества?

— Ну да — нефрит, — пожал плечами Абзац. — Качество очень хорошее. Но только он глубоко под землей залегает — люди до него добраться не могут. А вот гремлины — запросто. У нашего народа нефритовые камни женщины в качестве украшений используют, и еще детям из него игрушки делают. А так-то от нефрита пользы нет — разве что каменные топоры из него делать. Но это уж совсем дикость — мы от этого давно отошли.

— Нефрит, ну надо же… Это совершенно меняет дело! — вдохновленно произнес я, краем глаза заметив, как возбужденно закивали головами обе волшебницы. — Как же это мой предшественник прошел мимо такой золотой жилы?

— Нефрит на Арабелле добывали и раньше, — пояснила Александра. — Этот полудрагоценный камень широко используется в производстве магических и ритуальных предметов, а на такие изделия имеется постоянный спрос во всех мирах Созвездия. Поэтому весь добытый материал шел на нужды Артефактуры. Но это были сравнительно небольшие объемы. Дело в том, что нефрит — очень прочный материал и тяжело поддается обработке. Для этого нужны большие энергозатраты, а в Артефактуре с энергетическими мощностями всегда были проблемы.

— Зато теперь у нас избыток этих самых мощностей, и ничто не мешает нам поставить производство нефритовых изделий на поток! Значит так: раз уж эти беженцы по своей природе — профессиональные шахтеры, то негоже зарывать в землю их таланты. То есть как раз наоборот — мы в землю их и зароем! Пусть создают старательские бригады и продолжают искать нефрит, но теперь уже на добровольных началах. А мы будем выкупать у них добытый нефрит за, э-э… долговые расписки! То есть векселя — я сам лично готов в них расписываться! А ты, товарищ Абзац, займешься более сложным и деликатным делом — будешь выменивать нефрит у диких гремлинов. На векселя?

— Не прокатит, вашу мать! — категорично замотал головой ушастый гремлин. — Жители пещер не поймут вашей высокой финансовой магии! Этих-то несчастных изгоев я еще смогу вразумить — они нам, почитай, до конца жизни теперь обязаны. Но ежели я к вольным дикарям с вашими бумажками заявлюсь — они в лучшем случае употребят их по прямому назначению. А в худшем — аккуратно в трубочку свернут и забьют мне прямо туда, где солнце не светит!

— М-да… Наверное, действительно не вариант. А в чем дикие гремлины больше всего нуждаются?

— Да, собственно, во всем, мать их не поймать… — проворчал Абзац. — В пещерах-то ведь ничего нету, кроме камня.

— Еда, одежда, инструменты? Все дадим, всем обеспечим! Ты только сумей договориться с вождями племен и наладить товарообмен, — произнес я, и обратился к волшебнице Земли. — Александра! Похоже, нам придется существенно расширить штаты и пригласить в Благодать мастеров резьбы по камню. Обещай им все, что хочешь, но чтобы производство нефритовых изделий у нас было поставлено на поток. Если не будет хватать материала — выкупим и других шахтеров из рабства… Постой-ка, друг наш ситцевый! А кто тебя надоумил на такое благое дело? Только не говори мне, что своими мозгами до этого дошел — у тебя они не настолько развиты.

— Помните главную медичку Аполлонграда, целительницу Лиану Зорге? — хрипло произнес Абзац. — Это ее затея! Но задумка не ее. У Лианы есть тайный друг — большая шишка из правительства. Вот он-то как раз и выдавал деньги на выкуп рабов. И не только гремлинов, кстати — людей мы тоже выкупали. И всех их тайными лесными тропами сопровождали к порталу, иначе бандиты снова бы их в кандалы забили. Вот такие дела, мать-перемать!

— Теперь хотя бы понятна причина, отчего в последнее время с Арабеллы к нам приходят в основном беженцы и бродяги, — раздраженно высказалась Александра. — Оказывается, там инкогнито освободитель рабов завелся! Руки бы ему оторвать, спасателю обездоленных и угнетенных — этот доброхот вогнал нас в долги по самое не хочу!

— Тут уж мы ничего не можем сделать, — вздохнул я. — Стоит нам отказать в приюте хотя бы одному бомжу, и он потом нас так «ославит», что к нам даже порядочные люди перестанут приходить. И все же было бы интересно узнать, кто из колониальной администрации так тонко играет против нас… Мастер Лактион, кто-нибудь еще с Арабеллы на прием имеется?

— Жайме Антонеско, перевозчик! — пробасил церемониймейстер, впуская в зал щеголеватого кудрявого франта с напомаженными усиками. Еще один местный цыган — более причесанный и постаревший двойник другого Антонеско, который у нас на конюшне своих ослов запарковал. У них семейная профессия такая, что ли, караваны водить? Интересно, чем этот прохвост занимается?

— Жайме — старший брат нашего Родерико, известный коневед, — ответила Александра и тут же поправилась: — Коневод, конечно. Но и коневед тоже — на Арабелле никто лучше него в конях не разбирается.

— Ваше сиятельство! Я являюсь подрядчиком Благодати, и сейчас мои подводы доставляют в Благодать дрова и строительные материалы. Я имею в собственности… десять коней! — напыщенно произнес Жайме, как под копирку повторяя манеры и слова Антонеско-младшего. — Двух коней я готов передать в ваше пользование…

— И взамен вы хотите получить приватные права на использование нашей второй конюшни? — прервал я коновода.

— Ваше сиятельство на диво проницательны, — ответил Жайме, скромно улыбнувшись. — Я даже готов удвоить ставку, если вы не будете ставить ренту в условия договора.

— Хорошо, — кивнул я. — Ренты не будет — ни к чему закабалять такого порядочного коммерсанта, как вы. А слава о вашей честности и о пунктуальном исполнении вами договорных обязательств настолько известна, что я даже не буду повышать вашу плату.

— Значит, мы договорились? — неуверенно произнес Жайме, не веря в свою удачу.

— Договорились… — коварно улыбнулся я. — А теперь я уточню, о чем именно мы договорились. Завтра в нашей конюшне должны стоять под седлом два коня. Но это будут не те битюги, что таскают у вас телеги с дровами, а оседланные скаковые жеребцы. Вопросы имеются? Нет? Тогда можете приступать к эксплуатации конюшни прямо сейчас… Все, идите, идите уже отсюда — не задерживайте очередь на аудиенцию!

— У вашего сиятельства наметился явный прогресс в части проведения деловых переговоров! — усмехнулась Александра, заметив, с каким унылым лицом перевозчик покидает тронный зал.

— Я его, случаем, не разорил? — осведомился я у волшебницы. — Что-то очень уж погрустнел товарищ коневод.

— Скакуны даже без сбруи стоят раз в пять дороже тягловых лошадей, — ответила Александра. — Но Жайме все равно не внакладе. С возможностями магического ускорения, которое дают наши конюшни, наш подрядчик отобьет эти расходы месяца за три.

— Наверное, пора третий корпус конюшни строить, — понимающе усмехнулся я. — Да сразу побольше — размером с ангар. Кто его знает, может тогда в нашем автопарке и грузовые слоны заведутся?.. Секретарь Лактион, кто там следующий на прием к директору промзоны?

В тронный зал неспешно вошли двое невысоких лысоватых мужчин, чьи округлые животики выступали даже под просторными черными мантиями. По всем внешним признакам — маги, да еще и из Конклава, судя по их характерным нагрудным амулетам в виде шестилучевой звезды, заключенной в шестиугольник.

— Капельмейстер Сирион Рочестер, маг земли третьего ранга. Капельдинер Марион Рочестер, маг земли второго ранга, — представил посетителей церемониймейстер.

— Братья? — предположил я, заметив некоторое личное сходство волшебников.

— Сводные, по отцу, но это неважно, — ответил старший из Рочестеров, Сирион. Его слова переводил младший брат, причем переводил с суховатым «британским» акцентом, как бы обтесывающим мягкие звуки. — Я представляю портальную службу магического Конклава — Капельдиниум. Ваш мир недавно присоединился к портальной сети Созвездия. С чем я вас и поздравляю от имени Конклава — межмировые порталы предоставляют невероятные возможности для торговли, дипломатических связей и культурного обмена.

— Да, мы уже в курсе, — кивнул я, прервав протокольную речь служащего Конклава. — Но вы ведь здесь не за этим, не так ли?

— Предоставляемые вам возможности сопряжены с соответствующими обязанностями, — урезав свою речь, произнес Рочестер-старший. — С сегодняшнего дня Конклав будет следить за корректной работой ваших порталов, взимать плату за их эксплуатацию и следить за тем, чтобы через ваши порталы не проносились запрещенные предметы и материалы. Поверьте, все это делается ради вашей же безопасности.

— Ну да, конечно, — иронично усмехнулся я. — А еще Конклав будет приглядывать за всем, что у нас происходит.

— Сотрудники Капельдиниума не занимаются шпионажем, если вы это имеете в виду, — нахмурив брови, произнес Сирион. — Мы всего лишь исполняем свои профессиональные обязанности. Если так уж прямо сказать, то никто из магов нашего департамента не знает языка Благодати и не горит желанием поселиться в вашей дыре. Поэтому я был вынужден обратиться к своему брату-филологу, преподающему экзотические языки в Электориуме, и предложить ему временно занять должность капельдинера на Мирабелле.

— Сирион посодействовал моему трудоустройству в университете, поэтому я многим ему обязан, — вздохнув, развел руками Марион. — К тому же это неплохая возможность изучить язык Благодати в его, так сказать, исходном варианте. Да и для моих студентов будет неплохая практика поработать у вас портальными швейцарами.

— Вот только студентов мне тут еще и не хватало! — схватился я за голову, представляя, с каким рвением практиканты Конклава будут шмонать телеги у нашего портала. А в свободное от дежурства время студиозусы будут бесцельно слоняться по городу, приставать к юным особам женского пола и заливать за воротник до состояния нестояния. Я-то все это знаю — сам еще недавно был таким же! — В общем, господа маги, мы с вами договоримся так: пусть ваши практиканты выполняют все, что им положено, но не задерживают наш товарно-грузовой поток. Если же кто-то из юных волшебников и чародеев в свободное, и тем более, в рабочее время будет шляться по Благодати и искать приключений на свой зад, то не взыщите: бездельники будут задержаны и отправлены на нашу всенародную стройку — осваивать не менее достойные профессии штукатура и маляра.

— Договорились, — неожиданно легко согласился Сирион, переглянувшись с братом. Ох, чувствую, развели меня братцы-волшебники! Но как и в чем — пока не пойму. Видимо, это уже потом выяснится, в процессе развода.

Следующими в зал степенно вошли два кряжистых гнома. В местной интерпретации их племя называлось барухами. Впрочем, на наречение, прочно прилипшее к ним еще с подачи Аполлона, бородачи не обижались и даже гордились им — приписывая подвиги легендарной литературной цивилизации к реальным достижениям своего собственного народа.

Одним из посетителей был уже знакомый мне арт-мастер Артефактуры Гронд Искусник — седобородый толстячок в два обхвата, с байкерской внешностью и хитрющими глазками. А вот второго баруха я видел впервые. Спутник Гронда, такой же ушлый коренастый бородач, только более молодой и менее упитанный, был одет в плотную, местами опаленную одежду из толстой кожи. В глаза сразу бросались его руки — мощные, перевитые мускулами, в своей толщине они могли бы посоперничать с древесным стволом.

— Нарбон Молотобоец, мастер-кузнец, — представил своего спутника Гронд. — Его ныне усопший отец в свое время управлял металлургическим производством Аполлона в Морских Вратах. Когда рудная жила в шахте иссякла, и завод прекратил работу — Нарбон-старший разобрал все оборудование, вывез его на Валерион и много десятилетий бережно хранил его на своем складе до лучших времен. Теперь, когда пришло время собирать камни — сын желает продолжить работу отца на службе у вашего сиятельства. У мастера Нарбона имеется своя команда мастеров и подмастерьев, а также все необходимые инструменты. А о том, как барухи умеют работать с железом и какие великолепные вещи наши мастера способны из него сотворить, в Созвездии ходят неисчислимые легенды.

— Что у нас с кузницей? — тихо спросил я у Александры. — В каком она состоянии?