Бесплатный фрагмент - Vossabrygg

[Тихое]

Тихое, как спящие солнца,

Сердце моё среди снегопада.

Полдень, низкие облака.

Снежные провода над городом и —

Вездесущее вороньё

Продолжает поезда песню.

Пока мы спешили на север,

Над нами моргали звезды,

Мечтая о новом рассвете.

[Пустые пространства]

Небо-альбинос:

До полнолуния осталось два

Обжигающе-холодных глотка ветра.

Закатное солнце дрожит на ветвях,

Точно замёрзшая листва,

Цепляющаяся за опадающие годы.

Два силуэта в тумане —

Заглавные буквы

На страницах раскрытой книги земли,

Говорят в тишину:

Мы — живы,

Мы существуем.

[Миниатюры]

Миниатюры дождя на ладони

Замерли,

Смерзлись в лёд.

Это — зеркало Хели,

Где, точно в окнах витрин, отражаюсь,

Мимо бредущий.

Словно древо, пустившее корни

Глубже, чем прежде бывал человек.

Обнаженный, стою у дороги.

[Киты]

«Мир все время разный,» —

Так говорили мне облачные киты

Из детства.

«Во что бы то ни стало,

Иди своей дорогой —

И никогда не сомневайся.»

Наедине с тишиной —

Сумерки над землёй.

Снег.

Лыжня сама ложится по ноги.

Едва заметны под ней

Всполохи электричества.

[Субмарины]

Мы — немы,

Подводные лодки, застрявшие

В бездне подземного океана.

Тянем тонкие шеи, как

Перископы сквозь глины и земли.

Вверх.

Выглядывать небо.

Выдумывать птиц. Рисовать

С изнанки век линию горизонта.

Тело земли — волна.

Мы становимся пеной.

И из пены мы возродимся.

[Gårdagens Snö]

Дети-птицы,

Шастающие сквозь стены

Без цели, и

Застывшие окаменелости

Зрелости, не способные

Разъять материю и пространство,

Не способные выйти за

Собственные пределы,

Проклятые границами…

Между нами — миг, тоньше

Волоса, нежнее

Самого крохотного пера.

Вечность — для младенца,

Мгновение — для старика.

С точки же зрения времени:

Ничто.

Неосмысляемое.

Неуловимое.

Город на том берегу реки

Горит точно елочная игрушка,

Забытая на склоне.

[I Morgon]

Длинные руки горы,

Выхватывающие солнечные лучи

Из облака.

Треск льда, сковавшего поверхность

Озёр в долинах,

Волны снега.

И долгие тела

Плывущих над землею кораблей,

Хранящих горизонты.

Шум возрастает:

Вспугнутое время

Несётся все быстрее.

Но память застывает,

Сочится тишиной.

По воздуху расходятся круги.

С другого полюса:

Армия солнца

Безгласно заполняет город.

[Solfartyg]

Насилие нереально.

Тихие этажи дерева — маяки

Для солнечных кораблей.

Спускаюсь в подвалы земли

В поисках голоса, в поисках

Корня. Нахожу камни.

Тихие башни для юных,

Для всех тех, кто услышал

Как дышат тени.

Дальше — на ощупь,

Точно по звёздам

Сквозь спящие солнца.

[Tysta Rum]

i/

Ты вводишь меня в тихие комнаты,

Лишь потолок и стены — и ничего кроме,

И только где-то у правого плеча

Мотыльком порхает твоя уютная песня.

Ты говорила, что так было всегда,

И что в мире ничего не осталось другого —

Лишь эти пустые, тихие комнаты

И наши скребущиеся в них голоса.

Мы учили наши тела не отбрасывать тени…

Мои пальцы все еще помнят черты твоего лица…

И я знаю одно: никогда еще ты не была

Столь бестелесна.

ii/

Время…

Вбивало сваи в суглинок памяти,

Уродуя прожитое,

где спасение искал.

С исчезающего перрона

удаляющемуся мне

в спину

Чужих глаз взгляды.

Голоса в ладонях, в карманах — земли горсть…

И я — как нежданный

гость,

Спешащий в улиц гам,

Неловкий, смахиваю походя

Фарфоровую вазу

Со столика — у парадной двери

В рассыпавшихся каплях отраженьем —

Твое лицо…

[Heraldisk]

i/

Они приходят в полночь, мои ангелы,

Безликие и прекрасные,

Смертные, но лишенные возраста,

Не ведающие, что такое время,

И, тем не менее, являющиеся каждую ночь

С последним ударом часов —

В каплях первого весеннего дождя их смех,

В ветре за окном я слышу их

неторопливые шаги.

ii/

Слепая старуха за веретеном…

Узловатые пальцы орудуют ловко,

Сплетают непослушную пряжу —

Вьется веретено; в его движении — стон дерева, —

В его неустанном кружении — твой голос,

Да не оборвется нить…

iii/

Мои веселые ангелы стучатся в окно,

Виснут на ветвях дуба —

И небо, смущенное, топчется

Позади их бесплотных тел.

А я вспоминаю большой город,

И маленького мальчика наверху, под самой кроной,

Гордого и счастливого

От того, что ему удалось

Вскарабкаться так высоко

И унести с собою

частичку неба.

[Häxdans]

Иногда они танцевали — босые брели по площади,

Кружились, завороженные диковинным ломаным ритмом,

Воздевая руки к небу, безмолвному и безучастному…

И редкие прохожие, пряча глаза, обходили их стороной.

Небо сорило дождем — капли путались в их пыльных

Долгополых одеждах, некогда белых, должно быть.

Их пальцы едва подрагивали в так колдовской музыке,

Настойчивой, нежной музыке, направляющей их танец.

Весной пробуждался лес, и травы тянулись к солнцу,

И город — оглушенный, взъерошенный — зеленые мысли думал

И тогда они танцевали — босые брели по площади,

Босые брели через город, и пели, нелепые, пели.

[Lеngsam]

Нам казались вещи, неторопливые как камни,

Нам казались птицы, поспешные словно ветер…

Детьми мы мечтали построить желтый корабль,

Потешный корабль с крыльями как у птицы.

«Каждому по вере его воздастся», —

Говорил Отец, размышляя о боге.

Мы отчаянно верили в желтый корабль,

В беззаветное небо, ты помнишь?

Я стою у реки — где обрывается камень,

Где смещается время, и на дно оседает…

Наш желтый корабль над облаками

Парит — незаметный, прекрасный, ты слышишь?

[Torget/Rum]

i/

…и в то же время мы с тобой оставались детьми,

прекрасными, должно быть, в своей непосредственности,

в своей жестокости… и в то же время на город наползала

тень — от времени, должно быть…

…и время от времени она подходила к окну и поливала цветы,

выстроившиеся стройными рядами на подоконнике — ее зеленое воинство…

…подоконник, подлокотник кресла — мои мысли заполняют детали,

мириады мелочей мутным потоком текут сквозь мое сознание;

ii/

мои мысли — не за что зацепиться, чтобы остаться в сейчас,

во времени, чтобы доказать, что Я — существую…

iii/

…времени не существует —

город застывает в безбрежности пространства, зачарованный, заклятый…

iv/

…ты открываешь глаза, и взгляд твой блуждает по стенам,

потолку, отталкиваясь от окна, но не может вырваться

и полететь… и кто-то бесплотный шагает по площади

и мостовая корчится под тяжестью его шагов.

[Morgonsång]

Скрежет железа,

Утренняя слеза, за неимением глаза,

Скатывается по гранитной щеке

Памятника на городском кладбище;

Тихие шаги ночного сторожа,

Завершающего обход —

Так шелестят слова, оседая в памяти

Листьями, едва тронутыми распадом;

Каждый голос имеет присущий только ему

Запах —

Неуловимый

И, как правило, лишний,

А потому

Истлевающий в памяти

С первым же проблеском солнца,

С первыми же его лучами.

Площадь… спешащие тела первых прохожих,

Неявные, застывшие в сером нечто

Ординарного утра —

Неумелый эскиз городского пейзажа…

Сонная река робко

Задирает патлатую голову к небу,

Шарит слепо ладонями

По шершавым стенам канала:

Где-то здесь — в губительном, нервозном когда —

Укрыто ее безымянное сердце,

Где-то здесь шарятся наши несмелые души

В поисках входа в реальность из сновидений.

[Landskapet]

Ландшафты тишины очерчены оконной рамой…

Пологий склон, покрытый ржавчиной,

Смыкается в своем исходе

С железнодорожной насыпью.

Мысли, облаченные в камень,

Катятся вниз, где рассыпаются на Звук —

Диалект пыли…

Здесь все еще угадывается чье-то движение —

Голоса деревьев шепчут мне: «Иди своей дорогой»;

Разъятая, земля растрачена впустую.

[От макушки к корням]

Птица,

Пролетая над лесом,

Роняет чёрное перо —

Подношение

Спящим богам

Планеты зима.

С куполов

Города видно:

Снежный прибой

Белым пламенем

Выжег листву лесов

Дотла.

Но белизна трачена

Росчерком птиц

Чернильным

Перо

Само по себе —

Чёрный футляр

Со-хранения душ

Земных.

Покрыт инеем,

Тлеет,

Так сохраняя

Смертного солнца жар.

[En dag]

Однажды

Мы вышли из этой двери

Наружу.

Вне, в пространство,

Казавшееся нам

Бесконечным,

И застывшим в границах,

Сбереженных слепыми,

Беспечные…

С тех пор, круги сужая,

Сжимаясь в точку,

Кружим.

И пространство сжимается

Также. Второй

Становится кожей.

Мы неподвижны,

Шарим руками по тела

Плоскостям,

Пытаясь нащупать

Ключ-чтобы-вернутся

Позже

Куда угодно, отсюда…

Ключ, который всегда —

Сам.

После

Наступает неотвратимая

Осень, сквозная,

Прозрачным

Временем окрест

Соря.

И по поверхности

Прудов, что посуху,

Отступаем

В детство…

Уже не видя в нём

Себя.

[Tö]