Бесплатный фрагмент - Волшебник из третьего «г»

Глава 1. Серьезный разговор

Не доходя до беседки, Вадик остановился и, в начинающих сгуща­ться сумерках, вновь перечитал загадочную записку.

«Если ты не трус, и если ты хочешь узнать тайну, приходи сегодня один после заката солнца в беседку. Пароль не нужен».

Ни подписи, ни адреса, и почерк какой-то странный — как кури­ца лапой писала.

Вадик вспоминал: ни у кого из его знакомых нет та­кого корявого почерка. Это мог бы написать неумейка, который только-только взял в руки перо и не научился еще выводить палочки и хвостики, но написано было без единой ошибки, и даже запятые на месте.

— Специально коверкали буквы? Зачем? Чтобы я не узнал — кто писал? Значит, автор этой записки знает меня, и не желает, чтобы я раньше времени понял — кто он?

Так вполне разумно размышлял Вадик и все равно спрашивал у себя.

— Но кто, кто мог написать?

Он вертел записку в руках, разглядывал и нюхал, и даже пробовал на вкус.

Бумага самая обычная, из тетради в клеточку. Ничем не пах­нет. Дырки и вмятины. Это потому, что писали на неровном столе. Ага, лист запачкан с тыльной стороны!

Или стол был грязный, или…

— На полу писали!

И не в доме, а, может, в этой беседке, где пол пе­ском и мелкими камушками усыпан. Дырки не только под пером, но и на чистом поле! Вот и песчинки остались.

— Ого, как много можно узнать по одной записке, если хоть немного подумать! Еще бы имя писавшего определить. Тогда хоть сейчас в милицию следователем идти можно.

А по тексту не угадать?

«Если ты не трус…»

— Ха! Это я трус? — усмехнулся он. — Ну, погоди! Не знаю, кто подкинул мне в комнату эту бумажку, но если он не девчонка, не ка­рапуз, и его тайна не стоит того, чтобы я простил эту наглость, даю честное слово — я поколочу этого писаку!

«…приходи сегодня один…»

— А сам ты один будешь, или кодлу с собой приведешь? Зря, наве­рное, я никому ничего не сказал. Хоть бы Коську поставил в известность, все бы легче на душе было. А то идешь и сам не знаешь — ку­да идешь.

— Чего это я раньше времени труса праздную?

Так думал он и разговаривал сам с собой, когда проходил последние метры до беседки, когда положил бумажку мимо кармана, когда, переступив порог, огляделся, надеясь увидеть автора загадочной записки.

Но в беседке никого не было. Только первые желтые листья тополя шелестели под ногами, да поскрипывал на досках случайный песок.

— Кто-то разыграл меня, — было первой мыслью Вадика. — Сейчас подглядывает из кустов и смеется.

Смейся, смейся! Я тебе такое уст­рою — еще плакать будешь.

Он обошел всю беседку, заглянул в темн­ые углы под скамейкой и даже, для достоверности, пошарил рукой.

Никого.

И тогда он крикнул негромко.

— Э-эй! Я пришел!

— Пришел! Пришел! — словно эхо донеслись до Вадика откуда-то из под беседки приглушенные вздохи.

Мальчику стало тревожно.

Он присел на корточки и положил руку на шершавые доски пола, будто это могло помочь ему разглядеть того, кто прятался под бесе­дкой.

— Кто пойдет? Я? — услышал он чей-то осторожный шепот.

— Нет, тебе рано засвечиваться, — уверенно отвечал ему другой голос.

— Почему? — опять осторожный шепот.

— На всякий случай, — отрезал уверенный голос. — Твое появление пользы делу не принесет, и нече­го высовываться. Сиди тихо, как мышь!

— И надолго?

— Пока он не признается, ты остаешься в стороне! — прозвучал приказ.

— Слушаюсь! — раздалось в ответ.

— А еще лучше — и голоса не подавай!

— Здрасте вам! — в растяжку произнес осторожный шепот. — А это еще почему?

— Осторожность! В нашем деле прежде всего осторожность, — преду­преждал командир. Так Вадик окрестил обладателя более строгого го­лоса. — Никогда не знаешь, что эти мальчишки выкинут через минуту. Надо быть ко всему готовым и видеть не только у себя перед носом, но и на перспективу.

— На кого видеть?

— Ни на кого, — раздраженно объяснил глупому собеседнику командир, — а вперед. На день или на месяц вперед. Это уме­ние должно быть у всех великих людей, у шахматистов и умных филинов.

— У вас есть?

— Я — самый умный! — строго сказал командир и еще ногой для убедительности притопнул.

— Поняла. А зачем туда смотреть?

— Не приставай с глупыми вопросами. Сейчас не время повторять уроки. Сиди и не дергайся. Это приказ!

— Ага, не дергайся! — заворчал осторожный. — Кто-то же должен идти?! Ему надоест дожидаться и он смоется. Жди его потом до следующего лета! Вину-то на меня свали­те.

— Первым пойду…

— Вы?

— Нет, первым пойдут они. Пора приучаться к настоящему делу. Я не зря их кормил и учил.

«Ого, сколько там народу!» — мелькнула у Вадика мысль.

Быстро темнело.

В душу мальчика закрадывался маленький-маленький страх. Он че­рвячком проползал где-то внутри и заставлял часто оглядываться, на­прягая все мышцы, и всерьез подумывать — а не припустить ли по этой дорожке домой? Но мысль, что за ним подглядывают из кустов и ждут, когда он испугается и сбежит, заставила пересилить страх. Он почти лег на пол и выдохнул в щель.

— Кто здесь? Выходи. Я пришел.

И для верности постучал по доскам.

Из-под беседки, визжа и помахивая хвостами, выскочили семь по­дросших за лето щенят. Они закружились вокруг Вадика, стараясь ли­знуть ему руки, лицо, волосы, заглядывали в глаза и ждали — чем он угостит их.

— Ах, я чучело глупое! — спохватился мальчик. — Совсем про вас забыл, у-у, какие вы большущие! Настоящие овчарки, — восторгался он.

Вадик усердно обыскал все карманы Коськиной куртки, но нашел только горсть семечек да обвалянную в пыли конфету.

— Вот вам, держите, — и протянул на ладони скудное лакомство. — Завтра принесу полные карманы всякой всячины, — пообещал Вадик. — А сегодня довольствуйтесь тем, что есть.

Мгновенно его ладонь опустела. Щенки принялись делить угощение. Они урчали и оттесняли друг друга от конфеты. А Вадик стоял возле них на корточках и гладил мягкие теплые спинки щенков.

— Уж не вы ли мне записку подкинули? — улыбаясь спросил он. — Со­скучились?

— Да-а-а, — услышал Вадик за спиной командирский голос.

Мальчик подпрыгнул и оглянулся.

На пороге беседки стоял филин. Прищурив глаза и уперев крыли в бока, он пристально смотрел на Вадика.

— Вот мы и встретились, — просто сказал филин, как будто они ви­делись много раз, подружились, но, рассорившись из-за пустяка, на какое-то время по­теряли друг друга.

— Это… ты… говорящий? — заикаясь, спросил ошеломленный Вадик.

— Глупости! — Филин распустил крылья, встряхнулся и оправил клювом пе­рья на груди. — Говорящие — попугаи. Они бестолково повторяют слова, ко­торым их человеки научили, — снисходительно пояснил он и добавил, гордо вски­нув голову. — Я — ученый!

— Ученый? — не поверил Вадик. — А я думал…

— Мало ли что ты когда-то думал, — перебил филин. — Теперь бу­дешь думать иначе.

— Теперь — да, — согласился Вадик.

— Вот и замечательно, — похвалил филин. — Я нахожу начало нашего разговора приятным и полезным. А ты?

— Я пока ничего не нахожу, — Вадик повертел головой.

— Молодец! — с искренним восхищением воскликнул филин. Он, заложив одно крыло за спину, другим демонстративно размахивал в воздухе, декларируя как на сцене хорошо отрепетированным голосом. — Бесхитростная душа! Предел честности и порядочности. А какая умница! Да, забыл спросить, — остановился в шаге от Вадика и подмигнул ему. — Ты, надеюсь, считаешь себя умным мальчиком?

Вадик замялся. Конечно, он не глупый, скорее немного ленивый. А умный ли?.. Это такое большое слово. Самому про себя говорить — ум­ный ты или нет? Вот Коська точно умный. А он, Вадик, так себе. Не­много умный, немного нет.

— Правильно, — заметив его сомнения, сказал Ученый Секретарь, ибо вы уже догадались, что таким умным филином мог быть только он, по крайней мере в нашей сказке. — Если бы ты мне сразу ответил утве­рдительно, я бы, пожалуй, подумал — верить тебе или нет? Но теперь и без твоего признания вижу — ты умный мальчик.

Вадик даже покраснел от удовольствия. Никто ему не говорил таких приятных слов. А этот филин сказал. И Вадик проникся к нему уважением и доверием.

А Ученый Секретарь тонко уловил перемену в настроении мальчи­ка и решил подсластить еще, разумно полагая, что лесть лишней не бывает.

— Мне легче разговаривать с умным человеком, который все поймет с полуслова, без лишних объяснений, — прохаживаясь по беседке, рассуждал филин. — Я дорожу своим и твоим временем, потому предла­гаю тебе перейти сразу к делу. Готов ты выслушать меня?

— Я? — Вадик оторопел. Какое может быть дело к нему у филина — Пожалуйста, говорите, — разрешил он, — я слушаю.

Филин щелкнул клювом и щенки, прекратив возню у конфеты, рас­селись вокруг мальчика, словно надежная охрана. Теперь они уже не выглядели добрыми мягкими комочками: немигающий взгляд, приоткрытые для показа острые клыки, готовая к прыжку поза.

— Ты, пожалуй, уже догадался, зачем я тебя вызвал, — почувствовав мощную поддержку, строго спросил Ученый Секретарь.

— Так это вы написали записку?

— Я. А кто же еще?

— Вы и писать по-нашему умеете?

— Не только по-вашему, но и по-нашему. Уже забыл?

— Что?

— Я — ученый!

— Нет, не забыл.

— Тогда не задавай глупых вопросов, а отвечай четко и коротко — догадался ты, зачем я тебя вызвал?

— Нет, — честно признался Вадик. — Я думал, это кто-нибудь из моих друзей подшутил.

— Хм… может, мы и станем друзьями, — предположил филин. На его лоб набежала легкая тень. — Но это целиком зависит от тебя и от тво­ей сговорчивости.

— Я ничего не понимаю!

Это состояние двойственности, когда тот, кто говорит полунамеками, думает, что тот, кто слушает, знает не меньше говорящего и все отлично понимает, начинало раздражать Вадика.

— Ах, не понимаешь? — в глазах филина вспыхнули недобрые огоньки. — А, может, делаешь вид, что не понимаешь?

— Никакого вида я не делаю. Зачем мне его делать? Что я — врун какой, что ли?

В сердце филина закралось сомнение. Он смотрел в глаза Вадика, когда тот отвечал на поставленный вопрос и делал свои выводы. Глаза не обманывают.

Или этот пацан злостный лгунишка и для него солгать все равно, что шаг сделать? Или он великий артист!

Филин топнул ногой.

— Кого ты привела ко мне? — крикнул он. — Тебя опять надули?

— Клянусь, я не ошиблась! — донеслось из-под беседки. — Это он, он! Загоните его в угол!

— Без тебя знаю, что делать! — злился Ученый Секретарь. — Тоже мне, выполнила задание! Где улики? Где неопровержимые факты? Как я его в угол загонять должен?

— По запаху! — подсказали из-под беседки.

— Запах, дорогая моя, к делу не пришьешь. Его суду не покажешь и руками не потрогаешь, — выговаривал неизвестному филин. — Плохо сработала! Вот что я тебе скажу. Придется вернуть дело на доследование.

— Есть улика! — вспомнили под беседкой. — Пуговица!

— Давай ее сюда, — обрадовался Ученый Секретарь.

— Держите!

Пуговица запрыгала по полу. Тотчас один из щенков поймал ее и вручил филину.

— Твоя? — спросил он у Вадика.

— Нет, — ответил мальчик.

— Его-его! Проверьте! — крикнули снизу.

Филин обошел вокруг Вадика.

— Ай-ай-ай, нехорошо врать. Как же не твоя? Посмотри, на курт­ке как раз ее и не хватает. Видишь? На ее месте другая пришита, — Филин приставил пуговицу к куртке. — Может, мы сейчас будем услы­шать, что и куртка не твоя? — переходя на акцент, засмеялся он и, как по команде, смех подх­ватили щенки.

— Не моя, — сказал Вадик и его слова вызвали новый взрыв смеха.

— А как на тебя сшита, — поддразнивал филин.

Вадик закусил губу и молчал.

Филин резко оборвал смех и тут же замолчали все остальные.

— Да, — протянул он и закружил по беседке. Одно крыло он привычно зало­жил за спину, у второго покусывал кончики перьев и в задумчивости шептал нарочито громко, и от этого Вадику становилось немного страшно. — Дело осложняется. Я вижу, нам с ним не ограничиться одними раз­говорами. Придется прибегнуть к более жестким мерам. А так не хотелось, уж поверьте мне, так не хотелось. Но, да простит меня мой король за мою вынужденную жестокость, вынуждают.

Он подлетел к Вадику и резко ударил его в плечо крылом.

Удар был сильный и неожиданный.

Мальчик упал.

— Вы зачем деретесь? — Вадик приготовился к обороне — поднял но­гу и руку.

— Сам виноват, — сказал ему Ученый Секретарь. — Считаю своим долгом предупредить тебя. Если не сознаешься, тебя ждут оч-чень боль­шие неприятности.

— Да в чем я должен сознаться? — спросил Вадик, поднимаясь с пола и отряхивая коленки. — Требуете, требуете, а, поди, и сами не знаете, что вам надо.

— Я-то знаю!

— Так скажите мне, я тоже буду знать.

— Верни то, что ты украл.

— У кого?

— У двух глупых сов.

— И что я украл у двух глупых сов?

«Ага, он все знает, но набивает себе цену, — догадался Ученый Секретарь. — Что же, сделаем ему уступку».

И он сказал миролюбиво.

— Ты подслушал и украл одну маленькую, никому не нужную тайну.

— Ха-ха! — рассмеялся Вадик, но смех его был явно наигранным. — Я украл! Что еще выдумаете? Спросите хоть у кого — я никогда ниче­го чужого не брал!

— Украл, не значит — взял, — поучал филин. — Подслушал, это тоже украл.

— Ничего я не подслушивал.

— Давай поговорим, как взрослые умные люди, — пригласил филин. — Садись и не злись. Зло туманит глаза и разум.

Вадик нехотя подчинился.

— Ну, сел. Дальше что?

— Постарайся выслушать меня спокойно.

— Если вы будете вести себя спокойно.

— Договорились. Теперь о тайне. Тебе от нее нет никакого проку, а глупым совам за утерю отрубят голову.

— Вам их жалко?

— Мне? — Ученый Секретарь не ожидал такого ловкого вопроса.

— Да, вам.

— Нет, — честно признался он и прошептал на ухо Вадику. — Будь моя воля, я бы всем глупым, а тем более совам, не задумываясь, ру­бил головы. Только позор на наш род наводят. Весь вред на земле всегда творится по чьей-нибудь глупости.

— Почему же не отрубили до сих пор?

— Жалко, — вздохнул Ученый Секретарь.

— Только что сказали — не жалко, — напомнил Вадик, — а теперь вдруг стало жалко? Что-то я вас не пойму.

— Сов не жалко, себя жалко, — уточнил филин.

— Предатель, — прошипели из-под беседки. — Только о своей шкуре заботишься.

— Молчи, глупая курица! Всю обедню испортишь, — раздраженно крикнул невидимому собеседнику филин. — Не понимаешь, дура, моей игры, так не лезь! Как, по-твоему, я его перехитрить должен? Мо­жет, поменяемся местами?

— Так бы и сказали, что играете, — виновато ответили снизу.

— Вот с таким штатом приходится работать, — признался филин Вадику. — Ладно, продолжим наш разговор. Не забыл, на чем остановились?

— Не забыл.

— Спрашивай меня.

— Почему вам себя жалко? Вы с какого здесь боку? Тайну не у вас украли.

— Если ты не вернешь ее, рано или поздно и мне отрубят голову, — признался Ученый Секретарь. — А я такой умный.

— И не можете ничего придумать?

— А ты можешь?

— Запросто!

Ученый Секретарь совсем забыл, что он самый умный и ему не пристало выслушивать чьи либо советы, весь обратился в слух.

А Вадик, который не понял еще всей опасности своего положения, с важным видом поучал Ученого Секретаря.

— Придумайте сами какую-нибудь тайну и доложите ее вашему королю. Это же так просто!

— Действительно, просто! — обрадовался Ученый Секретарь. — А ко­роль проверит, и убедится, что волшебные слова не действуют. Что тогда?

— Какие волшебные слова? — смутная догадка мелькнула у Вадика.

— Ну… это…

— Нет уж, проболтались, так договаривайте, — наседал Вадик. Ини­циатива незаметно перешла к нему, и он наступал.

— Те самые, которые ты подслушал и украл.

— Скажите своему королю, что ими воспользовались.

— Три раза? — испугался Ученый Секретарь, вскакивая на лапы и в ужасе охватывая голову крыльями.

— Три раза, — подтвердил Вадик.

— Нет! — донеслось из-под беседки. — Не верьте ему! Он врет!

— Не мажет быть! — стонал Филин. — Я бы знал об этом!

— Правильно, не может быть, — сказал мальчик. — Но вы скажите так и сохраните на плечах свою оч-чень умную голову.

Вадик уже поверил, что перехитрил важного филина и праздновал победу.

Но Ученый Секретарь не зря считал себя самым умным. Он сделал из совета мальчика правильный вывод.

— Ах, вон что ты задумал! — подбоченился филин. — Не на того на­рвался! Ты полностью изобличил себя. Если у меня и были сомнения насчет тебя, ты их сам развеял. У тебя нет выхода. Ты…

— Это я, я нашла его! — запрыгали под беседкой. — Я выполнила за­дание!

— Замолчи! Щенков натравлю! — пригрозил филин и снова обратился к Вадику. — Ты вернешь чужую тайну или…

— Или? — усмехнулся мальчик. — Что же вы сделаете со мной, если я не верну?

— Что сделаю? — запальчиво выкрикивал Ученый Секретарь. — Что я с тобой сделаю?

— Да!

— Для начала мне нужно знать, — сбавил обороты Ученый Секретарь, — отказываешься ты вернуть волшебные слова совсем, или просто набиваешь себе цену?

— Отказываюсь, — сказал Вадик. А что он мог еще сказать? Не сдавать же Коську.

— Жаль, — негромко произнес Ученый Секретарь. Легкой победы не получилось. — Придется подвергнуть тебя страшным пыткам.

— Уж не вы ли собираетесь пытать меня? — спросил Вадик, през­рительно оглядывая филина с головы до лап.

— Что ты! Как такое в голову твою пришло, — испугался Ученый Секретарь. — Я мухи не обижу! Слова грубого не скажу! Я добрый.

— Видел я, какой вы добрый!

— Это так, психологическое давление, — раскололся филин. — Для настоящей пыточной работы у нас Палач есть. Оч-чень опытный!

Вадику казалось, что он стал участником какой-то забавной иг­ры, где филин и он, Вадик, — артисты, а рассевшиеся вокруг щенки — зрители. Они внимательно слушали и, как по команде, переводили взгляд с одного говорившего на другого. И в то время, когда Вадик смеялся и подмигивал щенкам, думая, что они за него, филин вонзал в них горящие глаза, щелкал клювом и призывал к большей бдительно­сти, зная, что они точно за него.

— Ах, у вас и палач есть! А позвольте спросить — у кого это у вас? И где он, этот ваш «оч-чень опытный палач»? Что-то я его не вижу, — деланно оглядывался он и указывал пальцем на щенков. — Этот? А может вот этот?

— Тебе недолго осталось ждать встречи с ним, — пообещал Ученый Секретарь.

— Рад буду познакомиться.

— Сомневаюсь.

— И напрасно. Я оч-чень любопытен, — передразнил Вадик.

— Это и погубит тебя.

На улице стемнело, во многих квартирах уже горел свет и его отблески проникли в беседку. То тут, то там из окон, форточек или дверей подъездов раздавался крик, призывающий заигравшихся детей домой.

Вадик, казалось, только сейчас заметил, что уже довольно поз­дно.

— Ну, хватит шутки шутить, — робко сказал он. — Мне домой пора. Сейчас вон с собакой мня искать выйдут. Если хотите, я завтра приду и вы меня еще позабавите. А пока — спо­койной ночи.

— Стой! — грозно крикнул Ученый Секретарь и мальчик, удивленн­ый этим приказом, замер. — Во-первых, никто с тобой шуток не шутит, и ты, назвавшийся умным, давно бы мог понять это. А следовательно, во-вторых, все, что я пообещал тебе, еще нынешней ночью сбудется. Постарайся забыть о своем доме, мягкой постели и о том, что тебя будут ждать или искать.

Выслушав, мальчик натянуто улыбнулся, и сделал шаг к выходу из беседки.

Филин щелкнул клювом.

Щенки оскалили пасти и тихо зарычали, показывая уже окрепшие зубы. Они привстали и приняли боевые стойки.

Только теперь до Вадика дошло, что все слишком серьезно и ему, ни в чем неповинному, грозят большие неприятности. Понял он и то, что этот важный филин, кто-то там под беседкой и щенки перепутали его с Коськой. Это же его друг Коська знает волшебные слова! Все это, оказывается, правда! А он, Вадик, не верил Коське! Смеялся над ним! Точно, глупый был. Да и сейчас не на много умней. Это же Коську они ищут! Коська должен за все отвечать!

Вадик немного струсил. У него мелькнула подленькая мысль: — «Скажу, что не я украл у них волшебные слова и меня отпустят». Но по­нял Вадик и всю бесчестность такого поступка.

Как же так? Хорош я буду после предательства! Да меня не только из школы гнать надо, а отрубить голову подобно глупым совам — и то мало! Нет. Пусть уж те­перь считают, что это я их подслушал. Коська что-нибудь придумает и спасет меня. Надо только его предупредить. Но как? Отпроситься на минутку? Тьфу, кто же меня отпустит. Совсем уже не знаю, что думаю. Надо попробовать сбежать, — и он огляделся, оценивая обстановку.

Ученый Секретарь заметил растерянность мальчика и еще раз попытался решить дело миром.

— Скажи волшебные слова и можешь идти спать.

— Нет, — отрезал Вадик и, прежде чем предпринял попытку к побегу, услышал грозное предостережение.

— Не надейся уйти от меня. Или на тебе живого места не остане­тся от острых собачьих клыков. — Теперь пришло время усмехаться филину. Он приказал. — Взять его! Так всем будет спокойнее.

Щенки, помня доброту мальчика, вежливо сомкнули челюсти на его рукавах и штанинах.

Вадик сник.

Ученый Секретарь отступил на шаг, медленно расправил крылья и произнес.

— А теперь властью, данной мне королем филинов, я превращаю тебя в… мышь! — и он зашептал непонятные слова.

— Ха-ха-ха! — собрался с духом Вадик. — Много хочешь! Так я тебя и испу… Пи-пи-пи…

Щенки расступились.

Ученый Секретарь бросился на мышь, схватил ее за шиворот и полетел в ночь.

Как тень, по земле за ними бежала облезлая кошка.

Город спокойно погружался в сон, не зная, какие трагические события произошли только что в самом его центре.

Возле древнего сухого дерева Ученый Секретарь снизился, осмо­трелся и раскрыл клюв. Мышь, ударившись о волшебные корни, вновь превратилась в Вадика.

Вокруг маленького острова далеко-далеко поблескивала черная вода.

— Один шаг в сторону и тебя навеки проглотит болото, — предупре­дил Ученый Секретарь, нажимая на дереве какую-то секретную кнопку. — Брод знаю только я. Еще не поздно, скажи волшебные слова и до рас света будешь дома.

Вадик молчал.

— Если не хочешь умереть от холода и голода, страха и комаров, лезь в это дупло, — посоветовал Ученый Секретарь.

— В это дупло? — переспросил Вадик. — Да в него и голова моя не пройдет.

— А ты попробуй.

Едва пальцы мальчика прикоснулись к гладкому краю дупла, как он стал ростом не больше самого филина.

Вадик подтянулся и перева­лился вовнутрь.

Ему не дали подняться на ноги: скрутили руки, завязали глаза и повели по ныряющим то вверх, то вниз, то влево, то вправо ходам подземелья.

Глава 2. Подсадная утка

Через несколько минут Ученый Секретарь и облезлая кошка отчи­тывались перед королем филинов за проведенную операцию.

— Мой король! — докладывал главный податель ученых советов. — Ва­жный государственный преступник вовремя обнаружен…

— Ничего себе, вовремя, — перебил король, указывая крылом на календарь.

— Вы же сами нам говорили: «Лучше поздно, но все равно…» — надул­ся Ученый Секретарь.

— Ладно, не цепляйся к словам. Что мне, по-твоему, слушать и рта не раскрывать?

— От вас дождешься.

— Ну и не огрызайся. Раз такой умный, лучше бы о деле говорил. Смотри, сколько слов зря вылетело! Скоро дышать нечем будет от тво­ей трескотни. — Филя I замахал крыльями, словно разгонял кружащиеся в воздухе слова.

Облезлая кошка, безоговорочно верившая своему королю, выпучи­ла глаза и завертела головой, пытаясь увидеть хоть одно, пусть са­мое большое слово, но получила тычок и притихла.

Ученый Секретарь забыл, на чем он остановился. Попробуй не за­путайся, когда тебя все время перебивают. Взвесив все «за» и «против», он начал доклад сначала, только на этот раз говорил громко и быстро, чтобы король не смог помешать ему.

— Важный государственный преступник вовремя обнаружен, удачно схвачен, мастерски заколдован и надежно упрятан в королевскую ка­меру пыток! Под неослабный надзор ваших верных слуг! Уф. Все! До­клад окончен. Вопросы есть?

— Есть.

— Давай.

— Схвачен? — переспросил король.

— Честное слово! — поклялся Ученый Секретарь.

Облезлая кошка кивнула в знак поддержки.

— Можно радоваться? — спросил король.

— Сколько угодно, — милостливо разрешил Ученый Секретарь.

— А какой ценой? — задал король подленький вопрос.

— Это вы о чем? — слегка побледнел Ученый Секретарь.

— Потери! — разжевал Филя I. — Потери есть?

— С нашей стороны потерь нет! — Ученый Секретарь выпятил грудь и важно закрутил головой.

— А со стороны противника?

— B со стороны противника потерь нет. Один был, одного схватили и не потеряли.

— Как скучно, — расстроился король. Он взмахнул крыльями и забе­гая по кабинету, пиная стулья, горшки с цветами и любимые королев­ские тапочки. — Вот так всегда — воюешь, воюешь, и никаких потерь. Некого пожалеть и нечему порадоваться. Все легко! Р-раз и победили. Зачем разрабатывать умные планы, зачем готовить слуг к смертельной схватке, если все так просто? А? Что молчишь? Я тебя спрашиваю!

— А как же без планов? Все великие военачальники планы делают, — только и промямлил Ученый Секретарь.

— Во-во! — подхватил король. — Де-ла-ют! — произнес он по слогам. — Слышишь слово? Для дела. А у нас для дела не получается! Мы расте­ряем воинский дух, станем такими мягонькими, что однажды нас возь­мут и разгонят. — От борьбы с горшками и стульями король запыхался, остановился и тоскливо посмотрел на своих подданных. — Ну, он хоть со­противлялся? — жалобно спросил Филя 1.

— Нет, — сказала Гу.

— Да, — сказал Ученый Секретарь, и они посмотрели друг на друга.

— Сопротивлялся или нет? — повторил король.

— Да, — сказала Гу.

— Нет, — сказал Ученый Секретарь.

— Все ясно. — Ответ удовлетворил короля и он собрался задать следующий вопрос, но его опередила облезлая кошка.

— Есть потери! Я вспомнила! — восторженно закричала она и, в по­рыве преданности, сама не заметила, как подпрыгнула почти до потол­ка и оказалась верхом на Ученом Секретаре.

— Какие? — в один голос спросили король и его советчик, только первый с надеждой, а второй с недоумением.

— Пуговица!

— Кто такой Пуговица? — спросил король.

— Не кто такой, а обыкновенная пуговица. Мальчишка потерял. От куртки. Во! Я сама нашла! — и она пыталась засунуть пуговицу в клюв Ученого Секретаря. — Ты попробуй, попробуй! Настоящая!

— Вот, балда, — разочаровался король.

— Иди ты со своей пуговицей, — Ученый Секретарь схватил кошку за уши и приемом самбо сбросил на пол.

— Больно же, — сказала Гу.

— Ловко, — сказал король. — Кто научил?

— Сам научился.

— Знаю, что врешь, но все равно — мне покажешь?

— Не покажу.

— Почему?

— Больно будет.

— Тогда не надо, — передумал учиться Филя 1. — Король и без ваших приемчиков какой?

— Самый умный, самый смелый, самый сильный! — прокричали верные слуги.

— То-то же. — Филя был в восторге от себя. — Благодаря моему умелому руководству мы имеем в руках мальчишку и мои волшебные слова. Да! — вспомнил он. — Самое главное я не спросил! Он сознался?

— Нет! — дружно ответили Гу и Ученый Секретарь.

— Пока нет, мой король, — заискивающе добавила Гу. — Но ваш Па­лач, я совершенно уверена, вырвет у него не только эту тайну, но и что-нибудь еще.

— Что еще? — испугался король. — Вы что-нибудь еще потеряли?

— Нет, это я к слову, — оправдывалась Гу. — Я всего лишь хотела похвалить вашего Палача. Как вы удачно подбираете себе слуг. Он та­кой хороший…

— Мой Палач хороший?

— То есть, я не это хотела сказать… Он злой. Его все боятся. Пугало, каких мало на свете, — расхваливала Гу. — Посмотришь со стороны — так он похож на моего короля или на самого Ученого Секретаря.

— Ты говори да не заговаривайся! — прикрикнул Ученый Секретарь, который раньше короля сообразил, на что намекает Гу. — Короля с Па­лачом сравнила! Даже я себе такого не позволяю!

— С труса что возьмешь? — наглела дальше Гу. «Раз король молчит, — думала она, — королю нравится. А что нравится королю, то найдет у него поддержку».

Филя 1 отвернулся к стене. Была у него такая привычка — когда слуги ссорятся, он молчит-молчит, а за ссорой следит. Когда они до­статочно наругаются и вот-вот перейдут к драке, король вмешается, пожурит-помирит и не забудет напомнить, что это он самый справедливый и самый умный.

— Палач укоротит твой язык! — пообещал Ученый Секретарь облезлой кошке.

— Пусть он поторопится, — распорядился король, резко поворачива­ясь. Слуги прикусили языки: Гу от того, что король занял сторону Ученого Секретаря; а Ученый Секретарь от того, что почуял в словах Фили подвох. — Только не укоротить язык, а развязать. Скоро зима, на­до готовить запасы, а без волшебных слов всем нам придется ох как потрудиться. Вы хотите потрудиться?

— Нет! — дружно ответили слуги.

— Могли бы и помолчать, без вас знаю — лодыри. Привыкли жить на всем готовеньком.

— На себя посмотри, — пробурчал Ученый Секретарь.

— И смотрю! Каждый день перед зеркалом верчусь. Я — король! Мне жить так — положено по чину! А вы мне надоели! — Он уселся в свое кресло и закрыл глаза. — Пойдите вон, я спать буду.

И король самым настоящим образом захрапел.

Облезлую кошку никак не устраивал такой поворот событий. Она минут пять переминалась с ноги на ногу. Сделав над собой героичес­кое усилие, подкралась к Филе 1 и, зажмурившись, ударила его лапой.

— А? Что? Кто посмел? — встрепенулся король.

— Это я нашла мальчишку! — била она себя лапой в грудь. — Я нашла!

— Ну и что? Премию выписать?

— Не надо мне никаких премий. Куда я их дену? В вашем магазине ничего не купишь.

— Тебе не нравится мой магазин?

— Я…

— А может тебе не нравится и мое королевство?

— Да ну вас. Чего пристали? — осердилась Гу.

— Уже не хочешь премию?

— Не хочу.

— Тогда проваливай, не мешай мне спать, — и король вновь закрыл глаза.

— Ну уж нет! — решилась Гу. — Или сейчас, или никогда! Пусть дру­гие проваливают, а я заслужила! — высказала она королю.

— Что заслужила?

— Превращение!

— Какое превращение?

— Ну и память у вас. Дырка на дырке, а еще король. Вот заявление! — она протянула королю бумагу. — Обещали вновь сделать меня совой, как только я выполню ваше поручение, — напомнила Гу.

— Ты его выполнила?

— А как же!

— И где мои волшебные слова?

— Но…

— И я говорю: «Но!» Пока схвачен лишь… кто? И я говорю — прес­тупник! Но нет слов. А мне нужны волшебные слова и совсем не инте­ресует преступник! — резко и зло ответил король. — А твое заявление, — он вырвал лист из лап Гу, изорвал его в клочья и подкинул вверх, — вот на что оно годится!

Это заявление писал за облезлую кошку Ученый Секретарь, а она расплатилась с ним такой жирной мышью. Все пропало. Она печа­льно смотрела, как медленно опускались на пол белые кусочки бумаги. Когда последний упал к ногам короля, подняла голову и сквозь слезы сказала.

— Мальчишка сознается.

— Тогда и придешь за помилованием, — отрезал король. — И ни днем раньше!

— А если он вообще не сознается?

— Прощай твоя глупая голова. Но ты не расстраивайся — Палач у меня хороший, даже на меня похожий — ты ведь только что нахваливала его, — рассмеялся король.

— Что же мне делать? — стонала Гу.

— Ой, не расшатывай мои нервы. Откуда я знаю, что тебе делать? Раньше надо было думать, — ответил король. — Возьми отпуск за свой счет и скройся с глаз моих.

Ученому Секретарю надоело быть сторонним наблюдателем и он подал голос.

— Мой король!

— Что у тебя?

— Совет.

— Умный?

— Очень умный.

— Сам придумал?

— Сам.

— Тогда давай, — согласился король.

— Мальчишка упрям и не спешит развязать язык, — сообщил Ученый Секретарь.

— А вы с ним построже! — настаивал король. — Грозили ему?

— О, вы плохо знаете этих мальчишек, тем более пионеров. Галстуки носить на шее они стесняются, а чуть испытание какое, ведут себя как партизаны на допросе. Слова нужного из них не вытянешь. Иной, бывает, не говорит ничего, потому что и не знает ничего. Что с них, двоечников возьмешь! А есть и такие — все знают, но ни за что не расколются. Настоящие мальчишки! Против них есть лишь одно действенное оружие.

— Какое? — нетерпеливо спросил король.

— Хитрость! — ответил Ученый Секретарь. — А силой и угрозами от них ничего не добьешься. Я, когда с ними дело имею, про себя думаю — лучше бы они внешне были такими, ну, за версту видно — герой идет, а в испытаниях чтобы все — трусами и предателями. Вот бы работа у Палача была! Показал топор и больше ничего делать не надо. Успевай, записывай показания да придумывай наказания.

— Давай, давай, применяй поскорее свою хитрость, — ерзал король. — Что ты придумал?

Ученый Секретарь поднял крыло, словно собирался произнести ре­чь и таинственно сказал.

— Мы подбросим эту глупую облезлую кошку в камеру пыток. К ма­льчишке.

— Зачем?

— Пусть будет нашей подсадной уткой.

Гу поджала хвост, ожидая новых неприятностей. Зря она не послуша­лась короля и не ушла сразу в отпуск. Теперь-то король уж точно пе­редумает. Этот выскочка с него не слезет, добьется своего.

— И что? — спросил король. — Теперь еще превращать ее в утку? Не хочу!

— Вы меня не поняли, мой король. Подсадная утка — это не обязательно утка. И кошка, и мышка, и кто угодно может сыграть эту роль. Так только говорят. Утка — это приманка. Она будет нашим шпионом. Мальчишка подумает, что она такая же пленница, как и он, и пожале­ет ее. А там, глядишь, и сболтнет случайно волшебные слова.

— Случайно?

— Ну, — замялся Ученый Секретарь. — Не сболтнет случайно, помо­жет наша подсадная утка. — Он покосился на облезлую кошку, забившую­ся в угол. — Ей же хочется заслужить ваше прощение.

— Опять за горло берете, кислород перекрываете, эксплуататоры проклятые, — шипела Гу.

— Что ты там говоришь? — прищурился король.

— Это она входит в роль, репетирует. Как правдиво, аж поверить хочется и голову за такие слова отрубить, — и Ученый Секретарь при­грозил кошке, — чтобы не зарывалась раньше времени.

Король немного подумал и похвалил своего советчика.

— Ты говоришь умные вещи.

— Я всегда говорю умные вещи, — гордо и обиженно произнес Ученый Секретарь. — Но меня порой плохо ценят некоторые короли.

— Ладно, не дуйся, — похлопал его по плечу Филя 1. — Ты же знаешь, на меня нельзя обижаться. Лучше сходи позови моих слуг.

— Зачем они вам, когда я рядом?

— Пусть отведут кошку в камеру пыток.

— Мой король! Позвольте?

— Что еще?

— Совет.

— Умный?

— Очень умный.

— Сам придумал?

— Сам.

— Тогда давай, — согласился король.

— Надо привести ее в порядок, — прошептал Ученый Секретарь на ухо королю.

Филя понимающе кивнул и приблизился к облезлой кошке. Та сжа­лась в комок и быстро-быстро моргала глазами.

— Ты все слышала?

— Н-нет, — пискнула Гу.

— Отпуск отменяется! Иди, умойся, причешись и отправляйся в мою камеру пыток.

— Н-нет, — шипела кошка, — не хочу! Он сознается! Подождите нем­ного, он непременно сознается! Я жить хочу!

— Вот глупая птица! — развел крылья король. — Я же тебя не на смерть посылаю! На работу! Понимаешь?

— Не понимаю и не хочу понимать.

— О, кто мне служит? — недоумевал король.

— Вот глупый король, — шептал себе под нос Ученый Секретарь. — Кому я служу? — И добавил громко. — Вы опять меня плохо поняли.

— Не сваливай на меня! Как объясняешь, так и понимаю.

— Привести в порядок подсадную утку, это значит — отдать ее в руки Палачу.

— Так он же ничего не умеет. Только бум-бум!

— Это и надо. Обработает и сделает похожей на пленницу.

— Как? — не мог уразуметь король.

— М-м-м-м, — донесся протяжный стон из угла. Облезлая кошка ра­ньше короля поняла, что ждет ее и спряталась.

— Наш Палач знаток своего дела. Через несколько минут и родная мама не узнает в ней свою несчастную дочь, — деланно всхлипнул Уче­ный Секретарь.

— А! Понял, понял! — обрадовался король своей необыкновенной прозорливости. — Зовите слуг!

И Гу увели.

Король достал из карманов связку мышиных хвостов и связку мы­шиных ушек, и затеял игру. Он учился считать.

Страшные вопли разнеслись по дуплу.

— Раз, два, три… — считал Филя. — Ей, наверное, больно… Четыре, пять, шесть… Как надрывается бедняжка.

— Пустяки. Это она голос тренирует. Надоест у вас служить, пой­дет солисткой в какой-нибудь ансамбль.

— Семь, восемь, девять… Кто ж ее возьмет? Она и петь не умеет. Тьфу, сбился… Раз, два, три…

— Зато кричит как! А это больше ценится.

— Знаешь, как это называется? — спросил король.

— Что это?

— Про ансамбль твой.

— Как?

— Закулисные игры. Я знаю! Вы все тылы готовите. Все ищете — куда бы сбежать. Одного меня оставить хотите? Обманываете? Обкра­дываете?

— Мой король!

— Всю жизнь чего-то жду, и всю жизнь меня обкрадывают и обма­нывают. Да помолчи ты! «Мой король, мой король!» Завелся! И без те­бя знаю, что я твой король. Что, неправда? Раз, два, три… Где моя тайна? Ага, нет! Все. Ухожу на пенсию. Живите, как хотите. Ссорьтесь, деритесь, убивайте друг друга. Мне до лампочки. Я полечу к бабушке. Она меня любит. У нее такое уютное дупло! У нее такие вку­сные пирожки! Раз, два, пять… Там никто не будет лезть со своими умными советами.

— Я всем сердцем…

— Не мешай мечтать! Раз, два, три… Ну вот, опять сбился. И чего суешься? Просили тебя? А? Сейчас как дам, будешь знать!

— Простите, мой король.

— Простите, — передразнил Филя. — Я держу тебя возле своей короле­вской особы из милости, а ты никак не хочешь понять этого.

— Хороша милость.

— Ну, чем тебе не нравится?

— Не могу все время выслушивать ваши наставления и тонкие заме­чания, — признался Ученый Секретарь.

— А ты как хотел? — развеселился король. — Чтобы тебя одного слушали?

— Вы цените меня не больше, чем любого из ваших рабов, — выска­зал филин очередную претензию.

— Для меня все должны быть равны! Потому что я — король! Отец всех! Мать всех! И судья всех! Ты что предлагаешь? Групповщину расплодить? Любимчиками обставиться? Королевство разрушить? Могу я на такое пойти, пустая твоя голова?

— Я один стою всех. Могли бы сделать исключение.

— Это ты выдумал, чтобы возгордиться. Забыл, что в книге чи­тал? «Кто другого унизит, сам трижды унижен будет», — Филя почесал крылом за ухом и вычесал еще одну умную мысль. — «Чем умнее, тем проще». Понял? Проще надо быть!

Ученый Секретарь исподлобья смотрел на своего короля.

— Ждите, разбежался.

— Вот-вот! Опять недоволен! А еще считаешь себя умной птицей! Кто ты? Такой же мой раб, как и все. Разве что к тебе я отношусь более терпеливо. А, такова участь всех королей. Любой слуга почи­тает себя умнее своего господина. Но господин есть господин, как бы ни был он глуп. И ты исполнишь любую мою прихоть. Это удел твой. Можешь бунтовать, но в мыслях. Можешь выказывать недовольство, но в темном уголке. А услышу или узнаю — не задумываясь, казню тебя! И ничего не потеряю! Да, не потеряю! У королей всегда хватало совет­чиков. Хватит и на мой век. Я — король! Не каждый умник добирается до королевского трона. У меня есть власть и власть эта заставляет вас величать меня самым справедливым даже тогда, когда я несправед­лив, самым великим, когда я низок, самым мудрым, даже если я буду глуп. А как иначе? Жить-то, небось, всем хочется! А? Хочется?

— Хочется.

— Вот и терпи. И не бунтуй.

— Разве ж я бунтую?

— И с советами своими не лезь, когда не надо.

— Я хотел как лучше.

— Кому это нужно — как лучше? Тебе? Мне?

— Заботы о процветании вашего королевства… — раскрыл клюв Уче­ный Секретарь.

— Это не твои заботы, — перебил король. — Патриот выискался, — презритель­но сказал он. — Хочешь, и я дам тебе умный совет?

— Совет вашего королевского величества я выслушаю на коленях! — пообещал Ученый Секретарь.

— Не дури, — не принял шутки король. — Я с тобой серьезно разго­вариваю.

— А я серьезно слушаю, — тут же поправился филин. — Так какой совет вы мне хотели бы дать?