18+
Виновата судьба

Бесплатный фрагмент - Виновата судьба

Жить и умереть — это закон. Иметь дело с судьбой — нечто очень сложное…

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 308 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

В один прекрасный день ты обнаружишь, что у тебя осталась только одна проблема — ты сам.

(с) Генри Миллер.

Пролог

Почему, когда человек хочет умереть или бросить все с концами, обязательно случается в его жизни что-то такое, что способно, буквально говоря, дать ему второй шанс на продолжение жизни? А если вдруг он снова захочет жить и радоваться каждому новому дню, судьба сразу же заставляет пожалеть его о мыслях, что когда-то были у него в голове. До счастья. За ложные мысли нужно платить?


— Крошка Дженнифер? — слышу давно забытый мной голос.


Если быть поистине честной, я стала задумываться о смертельных играх судьбы еще задолго до того, как умерли мои родители. Но думала я тогда, что это только мысли.

Хорошее было время, когда мама громко смеялась и радостно бегала по раскаленному от палящего солнца пляжу, а её вьющиеся белые волосы, название «макарошки» которым я дала будучи еще счастливым ребенком, колебались на ветру, а уже потом на ее широких плечах, цвета ванильного мороженого. Пятого ноября 2002 года она умерла. За неделю до смерти мамы, я частенько доставала ее вопросами о самочувствии, а в ответ мне, она лишь отчаянно кивала и беспечно улыбалась, будто делала это по чьему-то принуждению. Не произносила ни единого слова. Впрочем, слов не требовалось, чтобы понять, чем она живет — я знала, что в глубине её бессмертной души, она все еще улыбалась и смеялась над грязной болезнью, которая все же победила в этом неравном поединке насмерть. Судьба подарила мне очень счастливое детство, а потом все забрала. Еще до смерти мамы я размышляла, почему я живу так счастливо, а некоторые дети из садика так плохо. После этих слов сожаления судьба и решила бросить мою жизнь в коробку с однообразными тяжелыми жизнями?


— Ты не виновата, — кто-то целует меня нежными и горячими губами в лоб. Открываю глаза, но ничего не вижу. Совсем.


Потом, спустя год, который можно было считать роковым, умер и мой отец Брюс. Он предательски застрелился в гараже, где стоял наш семейный джип, ни сказав мне перед уходом ни слова, почему же бросил меня одну с бабушкой в этом огромном мире, а сам ушёл настолько далеко и надолго. Навсегда. Бабушка мне позже объяснила, что папа не смог пережить утрату любимой жены Катрины.

Думаю, именно судьба перевернула всю мою жизнь.

А невиданная любовь? Но будет правильнее сказать «забытая» или «потерянная». Что можно сказать о ней? Она жила за углом в конце моей улицы. Молча существовала, убивая меня. Первым человеком мужского пола, которого я действительно полюбила, оказался мальчик по имени Микки. Не могу сказать, что это была любовь, ведь по сей день до конца не знаю, что это такое, но думаю, вибрация ниже живота, вдруг понять, что жизнь прекрасна, хотеть взлететь — это именно те показатели, когда душа твоя находит в другой душе невиданно-прекрасный аромат парфюма под названием «люблю». В то время я думала, что сяду на поезд любви и умчусь в прекрасное будущее. В итоге, поезд сошел с рельсов и взорвался вместе с моими надеждами.

Теперь немного о семье: моя тетя Кладет со стороны отца, что живет в Норвегии уже более десяти лет, была одной из тех «озер», что сразу замерзают, стоит только летним денькам покинуть деревушку. А то есть, сразу отвернулась от меня, когда не стало моего отца. Думаю, именно из-за него одного только и навещала нас. Раз в год.


— Ты нужна нам…


Судьба лишила меня всего и сразу. Не стала рассчитывать свои силы. Она не связала мою жизнь с чем-то действительно хорошим. Зачем брызнула в достойный рисунок черной краской?

В мои четырнадцать лет я впервые познакомилась со смертью. Она учила меня познавать грусть, научила горько плакать и всегда была рядом, как друг, от которого хочется отстраниться, но к сожалению не можешь. Сейчас мне двадцать. Судьба пару лет была в отпуске, но снова ворвалась в мою жизнь. С четырнадцати лет по сей год я больше не задумывалась всерьез о смерти, но она нашла меня и снова настигла. Вместе с ней пришла и любовь. Как эти три подруги: любовь, смерть и судьба нагло и без спроса играли моей жизнью, я вам сейчас и расскажу…

Глава 1

Тишина звенит в ушах. Смотрю на свои белые кроссовки «All Star», которые покрылись темно-голубым слоем от предвкушения нового рассвета. На улице ни души, а мороз, состоящий словно из горячего воска, целовал мои руки и ноги, заставляя задрожать. Раздумывала о вчерашнем вечере, что было несколько часов назад — для очищения головы от ненужных мыслей, я немного выпила в местном скучном баре, не подумав о том, что будет со мной завтра или же через неделю. Зачем вообще нужна эта безвкусная жизнь, когда кроме такой противной и сильной боли в ней ничего не осталось? Думаю, этим вопросом задавался хоть раз в жизни каждый человек, который смог перенести потерю родителей и любимого человека, который тебя даже по сути и не знал…

Бродила по улице, на которой живу. Уходила прочь оттуда. Все кругом таилось в тишине. Дороги пустовали.

«У тебя даже парня-то никогда не было», — ушные перепонки пытаются отторгать звучные голоса учеников школы, когда я еще училась в ней. Многие ненавидели меня за то, что мне было по душе больше быть одной, чем с кем-то.

Терпкий запах алкоголя перетекал изо рта в нос, а затем вновь бил в оба виска. По двум передним зубам временами проносились болезненные импульсы, а потом все бесследно проходило. Что это значит? Голова зверски гудела и мешала даже дышать.

Ощущения безграничной свободы, которые ты обычно испытываешь, уходя на дно бассейна дополна наполненного ледяной водой, преследовало меня всю ночь. И даже в том скучном баре, где со мной начали флиртовать парни помладше меня. Хотели познакомиться, видимо. Я тоже хотела. Не вышло. Боялась.

«А где твой парень?» — эти слова всплывают в разуме, но я игнорирую.

Все ещё по-прежнему находилось во власти долгой ночи, но спустя очень короткий промежуток времени, весь тихий Коннектикут принял более светлый оттенок, наполняясь лаем бродячих собак где-то вдалеке и грохотаньем досок в кузове грузовика. Мартовский ветер дул прямо в лицо, от чего волосы становились похожими на веревку, которой играл щенок в зубах.

«Привет, а где твой парень?» — снова эти слова. Снова заставляют меня вспоминать пережитое. Вспомнила того парня, который хотел познакомится сегодня со мной на качелях, что установлены неподалеку отсюда. Приняв это за оскорбление, я ударила его по щетинистой щеке, а он так мило удивился, что хотелось сказать ему многое, чего просто нельзя было. Я хотела все изменить, обратить ситуацию в нужное русло, но было уже очень поздно.

— У меня никого нет, — ответила на слова парня только сейчас — пару часов спустя. Ноги подкашивались. Всю ночь я дружила с деревьями и бетонными стенами.


Семь тусклых дерева. Старый заброшенный автобус. И так много пачек сигарет на земле. Проезжала на синем автобусе вдоль улицы, которая стала причинять мне боль при каждом ее упоминании. Как не старалась, но все равно мне на глаза попался дом трагически ушедшего из моей жизни парня. Прислонившись щекой к запотевшему стеклу, я пыталась прогнать головную боль с похмельем. И мне все-таки удалось. А открыв глаза, дома уже этого не было. Он позади.

Автобус остановился.


— У вас нос как у клоуна из телевидения, — выкрикивает мне в лицо маленький мальчик в зеленой курточке, когда я шла по очередной улице, указывающая мне путь домой. Его слова пронеслись миллионами отголосков на конце этого Т-образного перекрестка.

— Это комплимент? — в шутку спросила я мальчишку, но видимо, он посчитал мой вопрос ответом — мальчик радостно побежал дальше, будто бы я вдруг исчезла из виду, как дым.


Подожгла ароматную сигарету фирмы «Мальборо» и вобрала в легкие как можно больше никотина. Воздух вокруг стал очень спертым. Неуловимый дымок окутал меня. Но даже его скоро постигнет участь людей — он исчезнет из этого мира навсегда. Сидела на холодной трубе и выпускала густой дым из прощелины меж губ. Да, я понимала, что лёгкие мои находились в никотиновой эйфории, которая со временем возможно даже перерастет в злокачественный рак, не позволяя мне дышать так, как прежде. Я знала это, но мне было все равно на свое никчемное здоровье. Я умру в любом случае. Так почему же не сейчас? Чем быстрее, тем лучше. Можно ли так говорить?

Моя бабушка Августа, единственный человек с кем я живу в данный момент, одна из тех людей, кто понимает, какой бардак из мыслей творится у меня в голове, а потому, частенько балует меня маленькими подарками, вкусной едой, сериалами, дабы помочь сделать мою разбитую жизнь чуточку счастливее, внеся в неё все, что я так люблю. Я ей очень благодарна за это.

— Осторожнее, девушка. Вам плохо? — незнакомый мне мужчина касается моей талии, потягивая на себя, чтобы я не упала в снег.

— Я в порядке. Все очень хорошо…

— Вы уверены?

— Уверена, — я желала как можно быстрее закончить этот бессмысленный разговор. Оглянувшись, осознала, что его больше нет рядом. Сильно щурясь, мне все-таки удалось рассмотреть мужской силуэт на самом конце этой освященной желтым светом улицы.


Сколько я буду еще бояться любви?


— Мне, пожалуйста, одну булочку с маком, — монеты, что я положила в тарелочку для монет, вдруг раздражительно затрещали. Сколько себя помню, каждую зиму этот фургон стоял здесь — около продуктового магазина и детского сада покрашенный весь зеленой краской. Уже очень много лет я ничего тут не покупала. Пришло время восстановить пробелы.

— Очень хороший выбор для такого прохладного утра.

— Вы так считаете? Рассвет только.

— Мы работаем с пяти часов, мне не привыкать делать комплименты всем… утренним пташкам.

Продавщица ларька на колесах поправила пушистые наушники и отступила внутрь фургона. А я откусила горячее тесто и пошла гулять дальше, фыркнув на ответ девушки. Продолжила идти домой.

Что имела ввиду продавщица? Не только вам интересно. Мне тоже интересно узнать, почему ее вдруг на секунду замкнуло, говоря она о своей работе. Вместо «ранней пташки» у нее на языке, вероятнее всего, крутилось «таким алкашам», но ответила она иначе. Когда говорят, что алкоголь помогает отвлечься от проблем, это правда, да, но также знайте, что он может увести от вас далеко все, чем вы действительно так сильно дорожили, решив на «ура» ваши проблемы, а взаимен подсунуть трагедию или того хуже — смерть. И еще, алкоголь — это самый невкусный антидепрессант в мире. Я, например, квитаюсь с жизнью фильмами, книгами и фантазией. Не пью. Сегодняшний день просто порыв опять все той же фантазии. Думала, что поможет перенести страх. Фантазия!


Выпустила очередную клубу дыма изо рта. Я подолгу вглядывалась в холодный метель мелких снежинок, которые ложились только на траву — на земле они быстро таяли, оставляя после себя лишь секундный яркий блик. Одна за другой, повторяли судьбу предыдущей. Прямо как мы — люди.

— Я больше не хочу этого всего, — произношу я, и мой голос сразу же теряется среди остальных звуком улицы. Заплакала как маленькая девчонка. Села на заледенелый сугроб.

Хочу ещё сказать, что мое прошлое воскресенье оказалось довольно-таки милым: когда бабушка приехала домой с неким парнем во фланелевой рубашке и курчавыми волосами до плеч, закручивающиеся у него на ушах, я мельком посчитала, что он очень даже привлекательный. Но выяснилось позже, что он мой далёкий родственник из соседнего городка, который приехал погостить в наш город к своей девушке.


Почему твоя любовь живет на другом конце города, братец?


Начался долгожданный рассвет, который я так ждала: улица начала наполняться семейной руганью; огни соседских фонарей тухли; снег быстро таял от восстающего солнца, а в воздухе витал приятный запах жаренной еды, оставляя после себя ассоциации праздника.

— Фридрих, помоги мне с ребенком!

— Иду, дорогая!

Желтоватый блик в окне очень хорошо знакомого дома — оттуда иногда выпадали шум и шорохи. И милый разговор. В свете ночника, проецирующий семью на шторы, я рассмотрела тени двух: они целовались, обнимались, а потом к матери потянулись маленькие детские ручки. Губы расплылись в глупой ухмылке — мне было приятно осознавать, что есть ещё люди в этом мире, которые помнят гимн любви наизусть, учат язык любви. Возможно, когда-нибудь и в моей жизни наступит подобный рассвет. А пока что, я могу наслаждаться лишь темнотой в сердце, где очень тускло и редко светит свеча, что почти на исходе.

— Меня опять кошмары мучили, — прошептала женщина в окне и свет погас. Все дальнейшие события с того дня в моей памяти тоже погасли. Алкоголь, видимо, затмил мне рассудок.

Утро добрым не бывает

11 утра.

Это утро началось с того, что я с грехом пополам смогла подняться с постели, которая манила меня своим приятным теплом. Смятое одеяло привлекало внимание — хотелось нырнуть обратно и не высовываться больше до скончания дней моих.

— Дженнифер, вставай. Пора забедать! — кричит с первого этажа бабушка. Сегодня будет снова омлет с овощным салатом, а на десерт — покупные блины с черничной начинкой.

Знаете, для бабушки одиннадцать часов утра — это чуть ли не поздний обед. Для меня — время завтрака и водных процедур. Уже давно в нашем доме есть такое слово, объединяющее и обед и завтрак воедино — забедать!

Стоя босыми ногами на холодном полу, все вокруг становилось микроскопическим, а рвотный рефлекс все сильнее будоражил меня, касаясь взгляд старинного красного будильника, который вот-вот должен зазвенеть. Голова кружилась так сильно, что падая на кровать через каких-то пять секунд, я постаралась ухватиться за простынь. Опять эти чертовы боли в разуме. Тем утром я была готова зацепиться за что угодно. Казалось, что падаю с подоконника прямо в открытое окно. Уже как неделю я ем по одному разу в сутки. Могло ли это спровоцировать такое головокружение?


— Что там? — пыталась разглядеть писанину врача, когда прибыла в ближайшую клинику. Не смотря на то, что из-за непривычного утреннего состояния я нервничала даже из-за шуршания тапочек врача о пол, настроение мое оставалось все таким же превосходным.

Ответа и пояснений от врачихи я так и не дождалась. Вместо ответа — жирная точка на белом фоне справки. Мисс отложила листик в сторону. Посмотрела на свои загорелые руки, которые сложила домиком и передала справку мне, непроизвольно двигая губами и часто моргая. Сказала, что у меня обычный вирус. Будет простуда и все успешно пройдет. Но я заметила, что она что-то скрывала от меня еще. Головные боли от обычной простуды? Вероятно, не договаривает о страшной и мучительной мигрени.

По пути домой любовалась дерзкой красотой Коннектикута сверху — автобус до остановки на самом ближайшем пункте к моему дому, всегда проезжает сперва на мосту. Оттуда видны почти все дома улицы, на которой я живу. На другом конце улицы я увидела еще что-то. Гроб. Лакированный, коричневый. Я сразу вспомнила давние четыре смерти хорошо знакомых мне людей. И запах бумаги. На похоронах мамы в воздухе витал почему-то именно запах бумаги.

— Все прошло хорошо? — спрашивает бабушка, вступая в войну с тишиной, нагло прервав ее. По приходу домой, я сунула листик врача в одну из любимых книг «Убить пересмешника», которую читаю, когда мне грустно, или когда голову опять начинают заполнять нечистые мысли.

Бабушка сидела за столом, кусая тосты с маслом и попивая горячий кофе по «крутейшему» рецепту.

Бэйли Аттвуд, наш сосед, что работает в соседнем магазине неподалёку, всегда выписывает по блату несколько пакетов особенного на его взгляд кофе из другой страны, чтобы потом продать его моей бабушке за пол цены. По причине, что был тайно влюблен в мою бабушку. Во имя любви можно отдавать кофе бесплатно, разве нет? Вы должны знать ответ. Любил мою бабушку еще во времена, когда дедушка Филипп был жив. Пока опухоль не стала развиваться у него в голове, каждый день заставляя забывать предыдущий день, сегодняшний завтрак и даже собственное имя.

Прошлым летом я несколько раз заставала бабушку за телефонным разговором в котором говорилось о перевозке товара. Она смеялась громко — был слышен смех и на другом конце провода. Кто же знал, что бабушка не употребляет наркотики? Эта история не прошла бесследно — стала семейным анекдотом, который мы вспоминаем каждый раз, сидя за ужиным столом в кругу оставшейся у меня семьи.

— Это из-за того, что ты плохо питаешься, я уверена. Какая к черту мигрень? Чепуха, — уверяет меня бабушка, наблюдая за парадом снега за окном. Я же, стояла у этого самого окна. Лазала в интернете.

— Мне уже лучше. Не беспокойся.

Я зевнула и бросила таблетку в тёплую воду. Врач ясно дала мне понять, что таблетка поможет перенести рвоту, а головокружение пройдёт само собой. Ничего стоящего она мне так и не посоветовала. Банальные слова врача.

— Сегодня по новостям ничего толкового, — бабушка включает музыкальный канал, начиная дергать плечами в такт музыке и хохотать.


Хлебала горячую воду с лимонным вкусом вместо ароматного чая или кофе, что обычно пью по утрам. Облокотилась о подоконник. Не замечала бабушку — снова ушла в себя. Можно было сколько угодно смотреть на соседские дома; на снег, который не долетал до земли из-за солнечных лучей, и на парня по имени Колен, который каждый день разносит пиццу в такой холод, проходя мимо моего дома и вешая чёрную сумку на дерево, растущее прямо под окнами моей комнаты, пока вручает заказ.

Мальчик из параллельного класса, а то есть Колен, снова тычет пальцем в звонок соседей-хиппи, стесняясь что-либо говорить, когда дверь откроется. Помню, как в школе думала, что он глухонемой, а друг его как-то раз подошёл ко мне и лично сказал, что Колен не глухонемой. Интересно, почему ему было так важно знать, что мне не все равно на его друга? Поговаривали в школе, что у него также как и у меня, никогда не было отношений с противоположным полом.

Вот он снова смотрит на меня. И снова отворачивается, когда замечает меня в окне. Очень странный мальчик, серьезно.

Спустя час.

Оказавшись в своей уютной маленькой каморке, вся обставленная сувенирами из лавки, игрушками из почти закаменелой соломы и старыми плакатами на фоне грязно-голубых стен, не долгая думая, чем заняться дальше, я решила зайти в «Фейсбук», чтобы проверить сотни новых сообщений от моей лучшей и единственной подруги Элли. Она снова прислала мне сто сообщений за раз, чтобы я поскорее ответила ей. Надоедливый трюк подруги.

— Это что-то неистово тупое, — я потянулась на стуле, распустив свои шелковистые длинные волосы на плечи.

— Мне это нужно, Дженнифер! — умоляюще бормочет Эл, потянувшись к маленькому столику позади нее, на котором громоздились журналы для фитнеса, которые никогда ее не интересовали, и с десяток пустых коробок из-под мармелада.

— Думаешь, Пит будет не против?

Ноты любимой песни танцевали веселое регги, выступая из музыкального центра, что установлен у окна. Эта старая песня всякий раз напоминала мне о родителях. А точнее, об одном из них. Могу с уверенностью сказать, что с самого детства я была рассеянной, но песню «Soko — First love never die», которая звучала из радиоприёмника отца, забыть я ни просто не могла, но и никогда не желала. Эта песня — еще один антидепрессант.

— Ему об этом не скажем, — шикнула Эл в свой указательный палец, глотнув чай. Элли хочет сегодня в тайне от парня встретиться со своим самым любимым бывшим парнем, (да, у Элли есть список: топ 10 парней в ее жизни, что лучше всех) обсудить их давнюю любовь. У кого какие хобби появились, чем кто занимается. Пит — это нынешний парень Элли. Она смогла сохранить с ним самые долговременные отношения. Считать, сколько парней было в жизни Эл, я бы просто устала, поэтому будем думать, что это и есть те самые отношения, о которых она всегда мечтала.

«Эх, у кого-то любовь, а у кого-то дни на пролёт уходят на просмотр фильмов, чтение электронных книг по ночам и на безграничное пристрастие к кофеину» — подумала я, а музыка на минуту отошла на второй план.

— Давай встретимся рядом с магазином Эшли?

Эшли Миллер — старая подруга семьи, у которой свой магазин недорогого парфюма. Бабушка часто закупается у неё подарками, когда на горизонте виднеется чей-то день рождения, либо другие, прочие праздники. У Эшли есть и одна милая, но порой очень надоедливая привычка, которая может выбить тебя из колеи буквально за минуту проведённую рядом с ней:

«Как дела в личной жизни?» — спросит она тебя.

«Нормально» — ответишь ты ей.

«Когда в последний раз ты сытно обедала?» — этим она тебя заставит сидеть в углу сомнения. Даже не скажет причину, почему так сказала.

«Эм» — твой единственный ответ на тот момент.

«Нравятся ли тебе по-прежнему парни?» — добьет этим.

«Что?» — такой вопрос — твой последний вопрос.

Да, она считает, что красивым девушкам вроде меня, — так говорит Эшли, — не суждено любить беспринципных мужчин и она уверенна, что со временем и мне по душе придутся женщины. «Прекрасный пол должен любить прекрасный пол» — еще одна цитатка Эшли Райт.

— Люблю тебя. И берем шарфы, — показываю в камеру красно-синий шарфик моей любимой мамы. Она всегда заставляла меня его носить, но Дженнифер в те годы была упертым ослом и отказывалась. Мама бы гордилась мной, что ее дочь не осел, а человек.

— Люблю тебя. Берём, — Эл хлопает ресницами и закрывает ноутбук. Мы с Элли никогда не ругались. И в честь этого, в один из прекрасных дней моего детства, придумали такой вот трюк: говорить друг другу как можно чаще, что любим друг дружку. Не подумайте, что на этом «люблю» только и держится наша дружба…


На прошлой неделе, когда было еще более-менее тепло, бабушка ходила в торговый центр, чтобы дополнить свой огромный гардероб еще более дорогими вещицами. Выяснилось, что она купила и футболку для меня, которую показала мне только сейчас. На розовой футболке изображён плюшевый медведь, который держит в руках сердце, а написано на нем моё имя. Бабушка немедленно заставила меня примерить эту футболку, думая, что я буду носить сей детскую одежду, которую видела в последний раз на девятилетней девочке. Но дабы не обидеть родственника, пришлось принять этот, что я узнала только потом, не совсем дешёвый подарок.

— Мисс Дженнифер Чайлд, как думаешь, что лучше приготовить на ужин сегодня?

Бабушка роется в чердаке, что есть под лестницей.

— Думаю, что курица будет сегодня кстати, миссис Августа Чайлд!

Сижу на кухне за столом, посматривая на часы, чтобы не опоздать к месту назначения.

— Миссис? Почему же не Мисс? — в шутку злиться она.

— Потому, что так нас будут различать. Ты ведь старее меня?

На кухне вспыхнула волна смеха двух женщин… одной женщины и внучки ее. Так будет правильнее.

— Спорить не буду, — сдается она, но будто бы назло мне.

Отвлекаться от учебных занятий по истории на будущий год, когда я поступлю в один из колледжей Коннектикута хотелось в последнюю очередь, но глянуть с удивлением на бабушку, уже красившую ногти ярко-красным лаком сидя напротив меня, все же пришлось. Возраст возрастом, но бабушка моя очень шустрая.

— Ты едешь на лечение в этом году одна?

— Пока не знаю, — ответила мне бабушка.

— Хорошо.

В час дня.

Ветер за секунду обдавал лицо ледяной пощечиной. Голубая вязаная шапка на голове послужила мне хорошей защитой от метели. В ином случае, голова моя бы просто-навсего отмерзла от чрезмерного ожидания на собачьем холоде.

Жду подругу, считая, сколько же грузовиков проедет по главной улице. Насчитала четыре грузовика. И сотни машин. А Элли все не было. Пару раз даже непристойно совала руки меж ляжек, чтобы согреться. И вы бы так поступили, разве нет?

Повернулась к тротуару лицом. Увидела девушку в красном коротком платье, поверх которого была надета распахнутая дутая куртка. Она шла на встречу, видимо, своему отцу, который стоял за моим плечом, слегка ухмыляясь и иногда поправляя свои древние очки. За секунду можно удивиться, вы знали? Когда они соприкоснулись губами и поцеловались, я смущенно отвернулась обратно в сторону проезжей части, смотря на них через зеркала только что припарковавшейся у моих ног машины. Эти двое «влюбленных» стали шептаться и, смеясь перешли дорогу, крепко держась за руки.

С облегчением выдохнула. Ибо когда за моим плечом строят такие планы на вечер, которые я услышала краем уха, мне не особо хотелось поворачиваться. Сердце стучало вдвое сильнее, чем обычно.

Это был не её отец, как мне показалось. Или… да? Вот уж любовь странная и непредсказуемая. Мне никогда не понять ее.

— Привет, дурында! — обняв меня за шею, кричит мне в ухо подруга. Чуть не задушила меня. От Эл пахло кремом для рук и булочками с маком. И еще тональным кремом.

— Почему ты так долго? — спрашиваю я.

Мы перешли дорогу. Я курила сигарету, пряча ее за рукавом своего серого пальто. Не люблю, когда смотрят как я курю.

— Дженни, тебе не понравится то, что я сейчас скажу.

Эл выглядела по-настоящему грустной.

— Я слушаю тебя.

— Готова?

— Конечно.

Я бросила сигарету в мусорный контейнер.

— У меня разболелся желудок. Я была в туалете.

Эл стала заразительно хохотать, танцуя балет под светофором.

— Ты ненормальная, знаешь Элли? Но я тебя люблю.

— Знаю!


После солнечных лучей, асфальт, куда снег не добрался испускал приятный, но пресный запах, который вонзался в ноздри, заставляя дышать вдвое чаще. Все царило в гармонии и уюте: песни уличных музыкантов, что были очень похожи на церковные молитвы, доносились откуда-то из стороны; любовные парочки, наслаждаясь данным им днем в обнимку прогуливались по проспекту, а все это, иногда сопровождалось грохотаньем рельсов от причала новой электрички и птичьем пением где- то на уровне седьмого этажа.

— Простите, не подскажите, где тут находиться фотостудия Джорджии? — молодой парень, глядя в мои глаза, а затем в глаза подруги, остановился напротив нас. Стоял и ждал ответа.

Он уже полез в карман своих брюк. Достал мятый лист бумаги, чтобы удостовериться в правильности сказанных только что слов, но я хотела ответить раньше, чем он прочитает. Сделать первый шаг.

— За углом, где валяются кирпичи, — произнесла Элли, заставив меня заткнуться. Я немного растерялась, а парень уже ушёл, прежде оглянув меня, но улыбнувшись опять же, подруге.

И снова любовь обошла меня стороной.

Думаю, многие бы подумали, что Эл в свою очередь не очень умна, что оказалось бы правдой, но без Элли моя жизнь просто не имела бы смысла на существование. В трудные для моего детства дни, она часто оставалась с ночевкой у меня дома, стараясь всеми способами избавить меня от чувства никчёмности и одиночества: игры, переедание мороженого и фильмы ужасов, что помогали переносить сладкий привкус страха внутри. Мы подолгу могли смотреть в потолок и разговаривать до самого утра, пока стены не перекрашивались из черного в бледно-синий цвет. Помню, отворачивались друг от друга и быстро закрывали глаза, когда чувствовали, что бабушка вот — вот войдёт в комнату, проверить спим мы, или же снова смотрим телевизор до красноты глаз, как она всегда говорит. Затем, снова начинали шептаться, пока сон не заставлял наши тела замкнуться в плену теплого одеяла. Если пол в коридоре начинал скрипеть, значит жди беды — бабушка на подходе. Бабушка всегда ругалась, что я мало сплю. А теперь только и ждет, чтобы мы вместе посмотрели фильм в глубокую ночь. У нас дома даже хранятся семейные фотографии с моря, куда мы с родителями несколько раз брали и Эл. Мы тогда только и делали, что пугали морских жителей. Это я сейчас рассказала то, что было для меня спасательным кругом. Круг этот недавно сдулся, но пассажиры корабля все же спаслись…

2 часа дня.

Остановилась у уличной сувенирной лавки. Стала присматривать себе браслеты, разноцветные камушки, и все, что попадалось на глаза. Я просто обожаю подобные штучки. Мне очень понравился одна веревочка с бледно-белым камушком, напоминающий огромную крупицу соли. Отложила цепочку в карман своей куртки и двинулась дальше, когда расплатилась с миловидным продавцом. Хочу подарить эту подвеску позже Элли.

— Догоняй! — кричит Элли.

Догнав подругу, которая только что завернула за угол, я столкнулась с мужчиной лет тридцати грудью. Он недовольно отступил в сторону, махнув на меня рукой и продолжил двигаться в первоначальном направлении, даже не подумав о том, что все могло получиться точно как во французских фильмах про любовь. Кольца на пальце не было, а значит у меня были все шансы выйти за него замуж. Эта мысль со временем становится не желанием, а мифом.


— Ты сейчас в отношениях? — Эл почти трогает руку своего бывшего парня. Мы пришли в кафе, где была назначена встреча, пару минут назад, а Элли уже заводит такие темы. Парень смущается. А я сижу рядом с подругой и пытаюсь не взорваться красной краской. Мне так стыдно за поведение подруги.

— Нет, — ответил высокий парень в теле.

— А вот у меня уже появился парень!

— Ты молодец, — говорит он, откашлявшись себе в руку. Мне этот мальчик нравится гораздо больше, чем Пит. Он мил в отличие от Пита. И в отличие от Пита, на его лбу не горит надпись: «Я готов изменить тебе хоть сейчас».

Мы покинули кафе втроем спустя час беседы. Элли покинула кафе довольная. Парень в джинсовой безрукавке — удивленным. Я — умирая от зависти и стеснения.

Спустя час.

Смотрела в большое панорамное окно, по которому капли дождя играли на перегонки. Мы решили навестить Ванду — тетю Элли, которая, сколько ее знаю, всегда работала здесь. Сказать честно, пришли мы сюда не для того, что увидеть Ванду, а чтобы поесть блины с черничным мороженным, которые делают только в этом заведении. Больше нигде никогда таких не видела.


Почему она так смотрит на меня?


Ванда уже десять минут не спускает с меня взгляда, тыча длинными ногтями в свои карты. Она гадает. Хочет навести на меня порчу? Соприкоснувшись с Вандой взглядами, она все же перестала тупо смотреть на меня и сдалась — неуверенно подняла тёмную руку вверх, показав жест приветствия, или же просто дала понять, что она все еще здесь.

Пришло сообщение на мой телефон:

«Долго не гуляй. Мы сегодня хотели вместе посмотреть мой любимый сериал, надеюсь ты не забыла?»

Закончив печатать ответное сообщение для бабушки, я вновь обратила внимание на Элли, прослушав все, о чем она толковала минуту ранее. Услышала только вот это:

— Знаешь, а ведь завтра у Брайана вечеринка.

Брайан Нестерли — наш общий друг со школы. Он встречался чуть-ли не с каждой поперечной девушкой. Со всеми, кроме меня и Эл, конечно же. Ведь дружба остаётся дружбой? На первых уроках он обнимался с Дорис Клифф; на четвёртом с Джиной Уиттл, а после уроков, посреди парковочного места, флиртовал с девушками, которые сходили от него с ума, точно как шопоголики балдеют от новой коллекции топиков, когда на них вешают бирки с огромной скидкой. Была такая тактика: флиртуешь с одной — остальные становятся в очередь и образуется армия дур, которые не теряют надежд на счастливые отношения с привлекательным парнишкой. После окончания школы, мы стали реже видеться, но все же, связь поддерживали. Он, приятной внешности брюнет с чёрными глазами и коричневыми волосами, челка которых вечно поднята вверх.

— Да, я слышала, — ответила я, будто и вправду слушала её все это время. Воткнула пластмассовую ложку в ванильное мороженое.

— Ты пойдешь?

— Думаю, что да. Я могу с ума сойти, если проведу снова весь день дома, сидя в четырёх стенах комнаты.

Эл лишь неловко пошутила, сказав, что безумие становится намного красочнее, если добавить в него такой красивый цвет, как голубой. Она имела ввиду оттенок моей комнаты. Комната у меня вся голубого цвета, если не считать потолка. Он белый.

— Да, но радости мне от этого никакой, — ответила я, попутно зевая. Всю дорогу хотела спать. Наверное, не стоило читать так много вчера ночью. Купила себе новую книгу в магазине напротив бывшей и родной школы. Не про любовь.

— Дамочки, — послышался голос позади меня. К нам неожиданно подошла Ванда. Я даже немного перепугалась. Она прижала журнал для записей важных дел к области сердца, напевая мелодию.

Меня всегда интересовало, почему кожа Ванды латиноамериканского оттенка, а все её родственники белые? Может, она родилась под жарким июльским солнцем и пробыла под ним неделю? Звучит довольно смешно, если бы я не хотела так яро спать.

— Чо делаем? — спросила Ванда, как всегда в своём репертуаре.

— Часто скучаем. Иногда грустим, а затем хочется умереть, — зевает Элли.

— Дженнифер, как ты поживаешь? — странным акцентом спросила она, касаясь моей руки будто трогает ядовитую жабу.

— Нормально.

Я покривила губами.

— Мы наверное уже пойдём, — Элли начинает искать свой телефон, окатив меня взглядом, который нёс замысловатый, но понятный подтекст — пора валить отсюда.

Я тоже не стала томить. Встав из-за стола, взяла пальто, которое лежало на плетённом столике. Ну, каждый наверное встречал в своей жизни столы, которые выполнены в стиле лесной корзинки. Так вот, здесь они как раз такие. Пару лет спустя, эти столы не поменялись, что меня вообще-то радует. Люблю когда все остаётся так, как было.

— Окей, — на секунду запнувшись, сказала Ванда, сверля меня своими зелеными крупными глазами. Отступила на несколько шагов от стола, но продолжала сверлить меня взглядом. Так, будто бы меня через пять секунд переедет грузовик. На лице её зажглась вдруг улыбка. Что это было?

Я накинула себе на плечи пальто и вышла из кафе.

«Почему она на меня так таращилась?» — единственный вопрос, которым я задалась в тот день. Она всегда бывала немного странновата, но сегодняшний день был один из тех, о которых потом хочется думать целый день. А может быть, мне просто показалось?

8 вечера.

Темнота охватила буквально все. Не считая ярких кривых фонарей. Прогуливалась по темной улице, где земля изливалась красной от светофора краской, позже жёлтой и наконец зеленой. Пару раз столкнулась с прохожими плечом, тихо пуская извинения им вслед. Голова шла кругом. Почти как два дня назад.

— Чертов март! Будь он проклят! — визжит девушка, что только что провалилась ногой в сугроб.

Промерзшим асфальтом пахло повсюду, что мне даже захотелось вернуть Рождество — один из самых моих любимых праздников. Атмосфера хвои, горячий чай, предвкушающие волшебства и песни у камина — это то, ради чего и стоит ждать декабрь.

Пьяные мужчины, качаясь из стороны в сторону, неразборчиво мямлили себе под нос буквы. Шли в обнимку друг с другом, не замечая никого и ничего. Собаки лаяли на кошек, что забрались на голое дерево. А мой светлый дом испускал вкусный запах томатного соуса. За минуту до того, как оказаться дома, на кухне, я могла наблюдать за всем этим.

Провела рукой по сетчатому забору и почти обожглась — сетка была такой холодной, что кажется, готова была разбиться на миллионы металлических осколков.

Спрятав руку в рукав пальто, я направилась к дому.


— Запах обещает, — я вдохнула в себя аромат родного дома, щурясь, чтобы разглядеть бабушку. Зрение подводит меня уже несколько лет. А очки мне не идут. В очках я выгляжу как высокомерная самка крота.

Бабушка тотчас вынула противень из духовки и положила ее на длинный круглый стол.

— Обещает, — откликнулась бабушка. Это у нас такой ритуал. Когда ужин пахнет очень вкусно, значит, он обещает исполнить твою мечту. Если мечты на тот момент не оказалось у тебя в голове, значит запах обещает набить тебе желудок. Да, это странно и смешно, но моя жизнь страннее вдвое. Что не придумаешь ради того, чтобы пытаться продолжить жить как в ни в чем не бывало. Этот «ритуал» что-то на подобие слова «забедать».

Бабушка повела краем губ, и почти незаметные морщинки у глаз стали теперь очень заметные.

— Будешь ужинать?

— Конечно.

Направилась в ванную.

— Как волчица?

Бабушка сбросила пакет с мусором под окно первого этажа.

— Почти как волчица! — ответила я, обернувшись.

Промыв лицо теплой водой, подняла голову к зеркалу и глянула на свои красные щёки, по которым неслись прямо вниз слезы… или вода — я хорошо не разобрала. Прежде, я настолько часто плакала, что теперь вся жидкость для меня в какой-то мере — слезы. Сказала несколько важных слов самой себе, а потом покинула ванную, плотно захлопнув за собой дверь, чтобы беды, (я так хотела думать) снова не застали меня врасплох. Не погнались впредь за мной.


За ужиным столом мы с бабушкой обговаривали все приходящие на ум темы. Начиная с самых важным и заканчивая самыми нелепыми. Например, я узнала, что скоро со свадьбы бабушки с дедушкой исполняется сорок два года, а ещё через пару недель — мой день рождения. О том, что 27 апреля мой день рождения, я знала лет с шести. И последние несколько лет никогда не радовалась этому.

После ужина мы уселись на большом диване с черствым чехлом и стали смотреть бабушкин сериал, который она обожает больше меня, кажется. Главная героиня сериала — одинокая медсестра, жаждущая великой любви. А находит она её, влюбляясь с своего тяжелобольного пациента по имени Ральф, у которого оказывается, имеется двое детей от первого брака с богатой дамочкой.

После завершения первой серии, я во время рекламы подумала, что это страдальческое кино уж точно не для меня, поэтому ушла к себе, предупредив об этом заранее свою вздыхающую бабушку, которая не может просто так смотреть ни одну мелодраму без эмоциональных выплесков сострадания.


Покрывало на моей кровати было на половину темное, а на вторую половину — светлое с длинной фигурой крыши, которую рисовал лунный свет из окна.

Включила ноутбук. Приготовилась говорить. Миг — и появляется окошко с Эллисон Лоурен в главной роли. Она уже успела переодеться в домашний прикид: на ней была надета кофта с множеством пингвинов, у которых на головах висели разноцветные шапочки.

— Дженн? Ты где? — глупо вглядывается в камеру Эл. — Слушай! Надеюсь алкоголь тебе не противопоказан? Это важно!

Подруга разваливается на стуле и расслабляется.

— Я пью только по поводу, ты знаешь. А что?

Недавно жизнь сделала акцент на том, что научила меня всего одной грязной зависимости. Алкоголь я употреблять к счастью не начала, что удивило и порадовало бабушку и порой даже меня.

Элли переждала несколько секунд, а затем предупредила меня о том, что собирается выпить со мной в знак того, что завтра мы официально лучшие подруги в течение уже многих лет. За это время столько всего успело произойти. В основном, меня с Элли связывают только хорошие воспоминания. Такие как: шумные вечеринки в средней школе, где даже сломанная ваза считалась на удачу, сопровождаясь весёлой похвалой и дружеским ударом по плечу; нескончаемые дружеские поцелуи с ней же. Но бывали и не очень хорошие. Например, когда впервые поцеловалась с мальчиком, не видя его лица, что потом стало моим постыдным клеймо на будущий год. Я никогда не целовалась, если не считать того раза. Меня заставил пойти на этот шаг алкоголь. Мне уже двадцать лет, но я все еще девственница. Этим парнем оказался «Сливочный Билли», который облизывает рожок так пошло и противно, что потом хочется блевать несколько раз по дню. Самый ужасный день, не считая моей нынешней жизни.

— Я и забыла уже, — я устало потянулась в кресле, откинувшись на спинку и положила ноутбук себе на колени. Будь тут бабушка, снова сделала бы замечание, что у меня может появится заболевание в желудке, или же немного ниже.

— Как ты могла? — трагически шепчет Эл, приложив тыльную сторону руки ко лбу. — Черт, да, мне об этом тоже напомнила мама, представляешь? Она вечно записывает что-то в блокнот, обводя потом вокруг даты красный круг.

Подруга снова начинает смеяться. Так легко и жизнерадостно, что на душе становится на одну гнилую дощечку меньше.

— Скорее всего, это был день знакомства с моей матерью. Ведь именно в этом день познакомились и мы с тобой, — заметила я.

Прежде, наши мамы были очень дружны. Бабушка рассказывала, что они всегда ходили по магазинам вместе, заранее об этом договариваясь по телефону. В тот период мы с Элли были ещё совсем малютками. Счастливыми. Счастливой. Я.

Сюрпризы этого дня

Утро четверга. 7:30 утра

Утром четверга я проснулась от некой вибрации, которая проносилась по всему телу и даже меж ребер. На секунду мне показалось, что душа начинает покидать меня, но болезненно раскрыв глаза, осознала, что это оказался всего лишь телефон, который разрывался от звонков. Звонит Элли.

Многое я представляла в голове, но то, что моё утро может начаться именно с такой новости, я просто не могла даже и ожидать. Столько много времени прошло с нашей последней с ним встречи. Думала, что встречусь с ним на вечеринке, дабы только поздороваться. Но похоже все и того интереснее. Эл сказала, что Брайан зовет нас к себе домой. Хочет, чтобы мы помогли ему организовать вечеринку. Мне не хочется, но я согласилась. Мы с Брайаном не виделись с выпускного вечера. В тот злополучный вечер мы с ним немного даже повздорили.

Мы договорились, что Эл заедет за мной ровно в десять утра на своем белом джипе, который она получила на восемнадцатилетние от матери. У семьи Лоурен был договор: если Элли оканчивает среднюю школу на все четвёрки без вмешательства денег, то взамен получает ключи от новенькой и прилично дорогой тачки. Но для Эл окончить школу без троек было немыслимо, поэтому машина досталась ей просто так. Говорила, что она отхватила тачку авансом на будущий год, где она уже точно возьмётся за ум. Прошёл год, но так этого и не произошло. Патологическая, но моя любимая врунья.

Приняв водные процедуры и впопыхах допивая полу-холодный кофе, я надеваю джинсовую куртку и пытаюсь быстро подвести губы тёмным карандашом бабушки. Иногда посматриваю за женщиной в телевизоре, которая ведет тупые утренние новости. Мое каждое утро проходит с новостями. Включаю, чтобы узнать погоду на сегодня, а потом тупо выключаю. И иду по делам.

— Бабушка, ты дома. Поможешь найти шарф? — воздух заметался у меня в легких, в животе и даже в ушных перепонках от того, что не могла найти свою белую майку с вышитыми белыми розами на спине, которую вчера закинула на стирку.

Эл любит являться прямо точь в точь в назначенное время, поэтому, чтобы не заставлять ждать Эл за дверью, я уже бегу по лестнице, натягивая на ноги бордовые высокие ботинки.

— Ба, если ты все же дома, то я уже ухожу! — кричу я и выхожу на улицу.

Рядом с нашим палисадником, где в данный момент цветение такое же, как и мое настроение, я замечаю свою бабушку, которая о чем-то разговаривает с Эл, сгибаясь от смеха пополам. Последнее, что слышу, подойдя ближе, это: «Простите, Августа, но нам с Дженни нужно уже ехать». Эл садится обратно в машину, а моя бабушка отстраняется от автомобиля. Широко улыбаясь нам на прощанье, поправляя челку, которая вечно падает на лоб.

— Развлекитесь вдоволь, — желает бабушка, удаляясь ко входной двери с пакетом для сэндвичей в руках. Скорее всего в пакете были высушенные листья мяты, или же сливочное масло, которое она покупает в соседнем магазинчике через дорогу с голубой железной дверцей. Там самое вкусное, говорит она.

Хлопаю дверью автомобиля, и область коленок начинает жутко холодеть. Джинсы покрываются секундным паром и все исчезает.

— Ну, готова?

Элли бьет рукой по кожаному рулю.

— К чему готова?

— Ни к чему, забудь.

Наконец стронувшись с места, мы направились прямиком к месту назначения. А именно — к дому Брайана Нестерли, который живёт с недавних пор где-то на окраине города. Сначала мы проехали вдоль моей улицы, где деревьев выросло больше, чем рождаемость в Африке, а затем вынырнули на проезжую часть, по видимому, зацепив мусорный бак, ибо позади что-то перевернулось со скрежетом металла.

— Миссис Чайлд все такая же энергичная и милая, как прежде, — говорит Эл, а на губах сверкает прозрачная помада. Когда яблочный пирог мажут сиропом, он светиться точно также.

Я вдохнула приторный запах салона. Почти всю дорогу смотрела в окно: на мелькающие деревья, которые приносились мимо нас с такой скоростью, что сосчитать их было просто невозможно; на снег, который прилипал к стеклу; на крыши практически одинаковых домов, которые были покрыты тонким слоем снежной пелены только в некоторых местах. В салоне машины тихо играла успокаивающая музыка 90-годов, отчего у меня снова просыпалось дикое желание спать и медленно погружаться в прошлое. Только по одной причине, не хотела бы я возвращаться в прошлое — мои родители. Я даже думать не хочу о том, что они снова могут умереть.

— У Брайана должно быть будет куча народу. И парней-качков, — намекает Эл, чтобы я наконец начала знакомиться с мужским полом следя за дорогой и иногда посматривая на соседнюю полосу. Проигнорировав только что услышанное, я сказала:

— Мы со всем разберемся, не переживай. Ведь не напрасно Брайан попросил именно нас. Это лишь вечеринка. Праздник.

Листала журнал. Нашла его между сиденьями. В этой машине я не впервые, потому давно выучила все возможные места, и что в них может находиться. Обычно, между сиденьями бывают карандаши для глаз и бутылки допитой колы.

— Будь веселее, — Эл стала изображать стиль подбитого фламинго, который отчаянно пытается доковылять до океана. В танцах она не мастер, м-да.

— Я просто не выспалась, — держала губами не зажженную сигарету. — Есть у тебя зажигалка?

— Сегодня мы должны хоть немного оторваться от этой однотонной жизни и повеселиться на радость себе. Себе и только себе, — твердит Эл, проигнорировав мой предыдущий вопрос, будто хочет отплатить мне той же монетой.

Подруга затормозила у большому белого дома. Неподалёку от лесной чащи. Элли была тут прежде? Так быстро нашла его дом.

— Нужно развеяться. Между прочим, вчера я так и сказала, — я выбросила из окна сигарету, которую так и не успела поджечь.

Во дворе огромного белого дома стояла знакомая мне машина. На этом синем «Форде» приезжал в школу Брайан, когда отец его бывал в командировках. Это машина его отца.

Мы поспешили ко входной двери, захватив с собой только самые необходимые вещи: телефон и активированный уголь из бардачка, если вдруг начнёт воротить живот, в чем я уверена почти на сто процентов. И таблетки от головы, выписанные мне врачом. На самый ужасный случай.

— Надо бы Брайану сменить цвет своей тачки, а то этот… совсем выцвел. И некрасивый… Да ведь?

Элли обернулась на темно-синюю машину, которая стояла под белым, — от вчерашнего снежного бурана, — большим деревом.

— Машина не его, а отца.

Трижды постучала в деревянную дверь. Спустя пару секунд дверь вдруг отворилась. Перед нами пристала женщина средних лет с каштановыми кудрявыми волосами до плеч, в белой рубашке и совсем не в домашней обуви. Она оглянула нас пронзительным взглядом, а потом спросила:

— Вам кого?

Что же ответить? Она хотя бы в курсе, что завтра дом будет не в своем первоначальном облике? Я не знала, что говорить. Женщина все ждала. Было видно, что кто-то несется вниз по лестнице, спеша к нам на встречу. Это был Брайан.

— Это ко мне, тетя, — он мгновенно заменил женщину на пороге. Поочередно посмотрел на нас, совершенно без каких либо эмоций. Пар из его рта вырвался на улицу как призрак.

Эл заулыбалась.

— Сколько же времени прошло с нашей последней встречи!

Брайан налетел на нас, распахнув объятья. Обнял одновременно обеих. От него пахло мятными жвачками, арахисом и пивом. Раз за разом, когда он проходил по школьному коридору, я чувствовала этот аромат, который никогда не покидал его. Брайан остался таким же, каким и был, а меня жизнь успела измотать до неузнаваемости, не говоря уже о том, чем от меня пахло раньше.

* * *

Брайан рухнул в кожаное кресло у камина и преподнес горлышко бутылки к губам, когда все мы оказались у него дома. Отпил и вконец заговорил:

— Моя тетя приезжает пару раз в месяц, чтобы присматривать за домом, — усмехается он. — Родители считают, что я способен сжечь дом, будучи в алкогольном опьянении. Можете себе представить?

Эл стала тихо хохотать, высасывая апельсиновый сок из трубочки, и иногда булькая в него точно как ребёнок. Я же, смотрела куда-то в сторону, дожидаясь, пока настанет мой час и я смогу вмешаться в разговор со своей личной мыслю.

— Это естественно, — наконец заговорила я, хитро улыбаясь. — Помнишь, когда ты напился в хлам на школьном вечере, а в кабинете химии хватал колбы с жидкостью и бросал их в стену, думая, что она начнёт таять, как в комиксах?

Брайан стал отнекиваться, угрожая горлышком бутылки, словно скоро раздастся долгожданный выстрел двустволки. Смеялся и отказывался признавать тот факт, что алкоголь на него плохо действует. Но потом, когда мы вспомнили ещё парочку его ночных похождений без счастливого конца, он наконец это признал, обессиленно улыбаясь.

— Мне тогда и восемнадцати не было!

— Зато, ты перерос шестнадцатилетие, чтобы стать умным и больше не хулиганить на улицах.

Знаете, ностальгия всегда приходит не вовремя. Время поджимает. А нам еще готовиться к вечеринке. Брайан не успеет к приходу гостей. Истории из «прошлой жизни» не дают сосредоточиться на действительно важном деле. Мы могли общается до самого вечера, ведь тёплых воспоминаний было уйму, но, почему-то вдруг настала тишина, и тогда Эл выпалила:

— Сейчас нам нужно за покупками съездить, — оглянула Брайана, а затем и меня. — Едем или нет?

Брайан положительно кивнул, словно чего-то не договаривает, и поспешил к выходу, оставив нас с подругой одних в этом огромном деревянном зале. Эл ушла по следам друга. А когда каждый занял своё место в автомобиле, мы двинулись вдоль по трассе, обсуждая все необходимое к сегодняшнему событию. На сей раз, мне пришлось седеть сзади, так как Брайан нагло занял моё место спереди, отвечая на мои недовольства так: «Старшие должны сидеть спереди, младшие — сзади». Брайан старше меня всего на семь месяцев, но и по этой причине места я не заполучила.

Шёпот дороги сводил меня с ума. Он тихо шептал мне на ухо, что не стоит бояться. Нужно просто расслабится и упасть с бездну сна, чтобы больше никто тебя не нашёл. Чтобы все парни в моей жизни, а было это только однажды с Билли-придурком, отступили на далекое расстояние и никогда больше не приближались к моему чувству достоинства.

«Хватит» — закричало мое пыльное подсознание.

Горы торжественно держали на своих плечах серый туман. У меня в единое складывались ассоциации о свадьбе; почтовых голубях и туристах. Без понятия, почему. Зеленые острые елки плотно скользили вдоль горных склонов, а сумерки терпеливо дожидались пасмурных апрельских дней, чтобы оказаться наконец дома.

— На вечеринку придут Тельма и Сюзанна, — заявил Брайан, — Две сестры, которые вечно делили все, словно дети. Думаю, вы должны помнить, да? — малозаметно улыбнулся мне, оглядев меня всю через зеркало заднего вида. Жевал жвачку.

— А кто ещё придёт со школы? — спросила Эл, поедая мармеладки из коробки. Она каждый день покупает этих мишек рядом с домом.

— Стив Элмок, например. Тот самый парень-скандал, — Брайан зажевал новую жвачку и пожал плечами. Сегодня чертов день жвачек?

Я припала меж сидений.

— Как? Стив тоже будет? Вы же с ним заклятые враги! — в голосе звучала паника, будто Стив придёт на вечеринку драться. В школе он никогда не вступал в конфликты первый, но с Брайаном они никогда не ладили, к сожалению, по неизвестной мне причине.

— Ну, это в прошлом. Все обиды остались в школе и место им там.

Почти пропустив слова Брайана мимо ушей, я наблюдала за сырым туманом, который временами охватывал всю машину и серую обочину. На скорости, казалось, что обочина плавится и затем уходит вниз.

— Ладно, — сказала я самой себе.

Хорошо проведенное время с друзьями всегда летит со такой бешеной скоростью, что заставляет тебя трагически сожалеть об этом. Будто бы ты только что потеряла что-то дорогое тебе. И поэтому, я даже не заметила, как машина остановилась. Мы приехали.

Прикоснулась рукой к стеклу. Друзья вылезли из машины. А я предпочла остаться тут. В прохладном салоне. Закрыла один глаз. Сквозь потное стекло увидела, как Брайан взял разом два ящика пива и положил все это в багажник. Машина в ту секунду опустилась на пару сантиметров. Прикрыла второй глаз и уснула.

5 часов дня.

Пока Брайан и Элли расставляли ящики с пивом по разным углам дома, я в одиночестве сидела на кухне и курила. Не хочу расстраивать друга, что его бывшая одноклассница и лучшая подруга-девочка, курит почти каждый час. Сидела у открытого окна и ловила морозный ветер ртом. Дым уходил в небо и рассеивался. Выкурила за час примерно три сигареты. Это чуть больше, чем обычно.

— Вот я никогда не курил!

Вернувшись к друзьям, села на пол. Скрестила ноги как монах и боялась, что подруга выдаст мой секрет и придется краснеть. Как назло, именно эта тема поднялась из триллионов других, разных и прекрасных. Судьба опять шутит? Конечно же да.

— И я никогда. Хотя, разочек было. В туалете, причем мужском, — Эл подмигивает Брайану и кусает нижнюю губу.

В школе, почти каждый ученик старших классов был заядлым курильщиком. И даже в младших классах бывали такие, чего уж там скрывать. А на вопрос, для чего им это, всегда отвечали: «У меня много жизненных проблем, а сигарета помогает отвлечься» Были и другие. Которые злоупотребляли этим девизом более яро. Такие, как Рокси Клайд: она была слишком дружна с водкой, а потому, пила даже на уроках, когда на контрольном листе стояла худшая оценка. Училась она вполне терпимо, но эта вредная привычка сбивала её с толку, разрушая все, чего она могла бы с лёгкостью добиться сама.

Теперь, и я понимаю людей, которых осуждают за курение или алкоголизм. Понимаю, что они чувствуют, когда на них смотрят как на врагов народа. Пришлось даже и понять, почему они начали это дело. Не думаю, что все алкоголики не смогли пережить утрату почти незнакомого мальчика и потерю родителей, но некоторых понимаю…

— Мне помнится, что даже наша крошка Дженнифер когда-то курила. Но потом успешен бросила это дело. И этот шаг я очень ценю. Ты большая молодчинка, крошка Дженнифер!

Брайан похлопал меня по плечу.

— Я курила, — шепотом выпалила я, будто бы сама поверила в свои слова. — И мне нравилось. Тогда нравилось.

Растерянно покивала.

— Это было давно! — перебил меня Брайан, словно не хотел слышать этого. Он так ненавидит сигареты? До такой степени?

— Почему тебе так важно, чтобы люди не курили?

— Просто так.

— Отвечай!

Толкнула его.

— Нет, — шатен возмущено улыбнулся.

Он выглядел разочарованным, но эта самодовольная улыбка держала в себе некую тайну. Я очень хотела разгадать тайну этой улыбки, но не получалось. Он смотрел на меня как на жертву, к которой проявляешь жалость. Никогда раньше я не замечала этого за ним. Поймала себя на мысли, что это снова мои неугомонные тараканы в голове не дают мне покоя из-за любви, которую я так и не смогла познать до двадцати лет. Честно, любовь это не самое лучшее в жизни человека. Что-то есть лучше любви.

— Как скажете, мистер.

Я встала и пошла в кухню. Собираюсь выкурить четвертую сигарету. Я хочу этого. Действительно хочу. Пока курила, меня истязала совесть. Я почему-то чувствовала себя виноватой перед самой собой, что в один момент начала курить снова. Не хотелось выкидывать сигарету, но выкинула ее. На траву, покрытую крепким снегом. Чтобы не смотреть на пачку, сбила себя с толку — любовалась люстрой под потолком. Готова поспорить, что дом обставлен так не по собственному желанию Брайана. На стенах красовались безвкусные маленькие картины; потолок был украшен ангелочками и узорами былых перьев. Я почти поверила в то, что раньше этот дом был балетной студией. В школе гуляли слухи, что дом этот купил его отец. А покупал он его ещё в облике танцевального храма для балета.

9 вечера.

Все было готово: диски с музыкой вставлены в музыкальный центр, горячие блюда таились в духовке, салаты — на столе, а различные алкогольные напитки были битком набиты в холодильнике, чтобы искать их долго не потребовалось. Как-никак, вечеринка устроена для людей, все ещё обучающихся в колледже. Для холостяков у которых каждое утро сушит глотку и для влюблённых пар, которые все ещё хотят быть беспечными. А в таких случаях — выпивка первое, что приходит на ум. Особенно, когда половина приглашённых выпускники нашей школы. Школы, где все не без греха, как говорит моя любимая бабушка.

— Скоро прибудут гости, — опять напомнила я, глянув на часы.

Эл победно ударила ногой дверь кухни, когда покончила с посудой.

— Знаете, а ведь хорошая была идея, купить стаканчики красного и синего цветов у этой приставучей продавщицы. Вообще, они отлично сочетаются со светильниками. Да?

Послышались три громких стука во входную дверь. Элли быстро умчалась на второй этаж, чтобы привести своё личико в порядок, так и не дождавшаяся нашего ответа на ее вопрос.

9 вечера.

Музыка грохотала на весь дом, что иногда, казалось, подпрыгивал пол. Спасибо хоть на том, что громкую музыку на минуточку прервали, включив композицию для танца влюбленных — медленного танца.

Первыми на вечеринку ворвались какие-то качки. Брайан говорил, что у него есть масса приятелей из качалки, и они там занимаются всеми такими делами, чтобы быть похожими на плакатных мистеров-мускулов. Следом, подтянулись свободные девушки. Под конец стали являться бывшие одноклассники. Не хотелось с ними встречаться. Я была на них все еще обижена из-за того случая на выпускном. Об этом расскажу позже. В тот вечер я умерла…

Стояла у камина с пластиковым стаканом руке. Пила вино. Из толпы ко мне стремительным шагом подошел парень. Сунул руки в карманы брюк и покашлял. Я напряглась.

— Привет, не подскажешь как пройти в уборную?

Язык даже не дрогнул.

— Все в порядке?

Неловко кивнула.

Этим вежливым парнем с русыми волосами, словно белый шоколад, оказался Стив. Это точно он! Он ожидал от меня ответа, а я как дура вглядывалась в его голубые глаза, прокручивая в голове, — словно пленку на кассете дедушки, — школьные, почти всегда дождливые дни, где главную роль играл именно он: как он впервые наступил мне на ногу на уроке физкультуры. Весь урок я тогда молила небеса о том, чтобы они поскорее прислали ему мозги. Как облил меня кофе со сливками, когда разговаривал с нашим школьным поваром, а мне целый день пришлось ходить в футболке, которая воняла молоком. «Ты принимала ванну с бисквитными тортиками?» — подкалывали меня в тот день. И как смотрел на меня на вечере выпускников, когда я напилась так, что ноги мои отказывались меня держать. Даже конечности мои стали меня ненавидеть за такое неуважение к самой себе.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Стив, щелкнув пальцем у моего лица. Я не сразу поняла, чего он от меня требует.

— Уборная? — растеряно промямлила я, когда вновь вступила в контакт со своим мозгом. — Вдоль по коридору, третья дверь слева.

В моем голосе отдавало чересчур много серьезности.

— Благодарю, — прежде чем уйти по указанному направлению, проговорил Стив.

Тяжело вздохнула, когда Стива уже рядом не оказалось. Рухнула в кресло. Нечаянно пролила на свою блузку насыщенно-красное вино.

— Стив, ты только появился, а неудачи снова стали преследовать меня. Тебя прислала судьба? — прошипела в потолок.

Ловила на себе жадные взгляды парней напротив, что подмигивали мне. Старалась не замечать их. Продолжала вытирать свою блузку салфетками, идиотски ухмыляясь им.

Спустя час.

Поднявшись на второй этаж по лестнице с красным ковриком, словно в сказке про принцессу, я тихо вошла в спальню Брайана и увидела подругу, которая болтала по телефону. Теперь, можно не бояться бродить по второму этажу этого «трех километрового» дома. Я нашла свою подружку. Я не одна.

Эл что-то кокетливо обсуждала с человеком из динамика. Видимо, это Пит. Снова обещает склонить к ногам то, чего просто не может быть. По крайней мере, в этой реальности.

Легонько топнула ногой у порога.

Элли обернулась, приглашая меня войти в комнату быстрыми движениями рук.

— Да, я тоже тебя люблю, — в спешке проговорила Эл, а потом бросила трубку и закатила глаза, — Ты что-то хотела? — держала в руках мобильник с пошло-розовым цветом чехла.

Плотно закрыв дверь, медленными шагами я прошла к огромной двуспальной кровати. Вся эта комната такая красивая: ванильного цвета стены, синие шторы, высокие потолки. Куда не глянь — везде некрасивые, но такие подходящие этой комнате картины.

— Хотела уточнить… — с задумчивым выражением лица произнесла я. Поправила край покрывала и присела туда же.

Подруга не стала дожидаться, пока я закончу свою утомительную речь и быстро стала мне объяснять, что я даже сначала не успела осознать, о чем она говорит вообще.

— Слушай и запоминай. Горячее на столе, салаты на столешнице, а водка в морозиль… — ожидала от меня второй половины слова.

— …Нике? — вздохнула и сказала одновременно.

— Да, — воскликнула она.

— Стой же, стой, я не об этом, — перебила подругу. — Стив…

— Стив? — недоумевала подруга. — Стив что? Пришел?

— Да, пришел, но я не об этом…

Эл снова оборвала меня на пол слова:

— Отлично. Пришел и пришел, — Эл стала набирать номер Пита, тыкая в сенсор безымянным пальцем.

Я выхватила телефон из ее рук и положила его в задний карман своих джинсов. Развела руки в стороны, будто бы только что показала фокус с исчезновением мобильного телефона.

— Эй, в чем дело? Дженни!

Я полностью сосредоточила своё внимание на физиономии подруги, а затем попросила её выслушать меня от начала и до конца, не перебивая ни на секунду. В течении трёх секунд, не могла подобрать подходящее слово, но затем на язык все-таки пришлись подходящие изъяснения:

— Он стал таким… милым что-ли…

Элли удивлённо глянула на свои руки и ногти. И потом на меня.

— О боже, — начала спокойными голосом, закончила писклявым, — Дженнифер Чайлд влюбилась. Я дождалась! — широко улыбается она, обняв меня за плечи.

Однажды, я где-то читала, что когда человек влюбляется, то у него внутри начинается чесотка, словно вот-вот рванет бомба замедленного действия, а название ей — душа. Ничего такого я не почувствовала. Конечно, можно было испробовать и второй способ — проверить зрачки на наличие возбуждения. Но нет, я ещё не настолько уязвима, чтобы верить в подобную чушь. Не все так ужасно.

— Я не влюбилась…

Отстранилась и стала поправлять белую блузку с бантом на шее и розовым пятном от вина на груди.

— Может только немного.

— Немного? Влюбиться в парня, которого всю жизнь клеветала и считала врагом — это что-то нечто крутое!

— Он мне не враг, Эл. Мы просто немного не ладили в школе, вот и все. Ничего такого.

Подставила левую руку под голову, лежа на кровати. Свет лампочки ударял в глаза. Не успел алкоголь перетечь в кровь, а во рту уже нагадили… собаки. По ощущениям, поистине большие.

— Да, конечно! Вспомни хотя бы девятый класс — время красных прыщей и безудержное желание с кем-нибудь чмокнуться. Стиву хотя бы досталось проблема «акне», а тебе совсем ничего. Подростком у тебя даже не было прыщиков! — Элли царапает волокно подушки ногтем мизинца, крашенный в белый цвет.

— Помню. И это вообще-то хорошо!

Подруга сбросила кеда на пол. Укрылась пледом с головой, забравшись на огромную кровать, которая была идеально застелена ещё пять секунд назад. Простонала и укусила конец одеяла.

— Ты что, с ума сошла? А если придет его тетя и увидит тебя в постели племянника?

— Племянник уже взрослый… А тётушка и того более, — на языке алкоголя проговорила Эл, стиснув зубы и очень глубоко вздохнув.

— Сомнения, прочь! Мы остаёмся на но'чь! — проорала подруга в подушку, не открывая глаз.

— Что? Только этого не хватало.

— Судьба все для тебя предрешила, Дженни — эти слова заставили меня переместиться в будущее, где я рассмотрела своего вымышленного ребенка. Затем, предо мной вновь оказалась спящая подруга, которая уже проснулась пятый или седьмой раз.

Знаете, чаще всего спиртные напитки придают человеку чувство адреналина, но организм Элли противоречит этим факторам. То есть, если она трезвая, то она — безбашенная чудачка, а стоит ей выпить, сразу перевоплощается в обычную веселую девочку, которая просто хочет жить, как и все.

— Что? То есть? Ты сейчас не шутишь, верно?

Моя русоволосая подруга Элли отвлеклась от тарелки с фруктами и обратила внимание на меня.

— Да, — икнула, — Никаких шуток. Какие тут шутки? — и продолжила макать клубнику во взбитые сливки.

Как же иначе? Я не знала за какую верёвочку в моей голове дёрнуть, чтобы правильный и умный ответ выскочил из моего рта, без риска, что меня посчитают глупой. Но вскоре, это всё-таки произошло:

— Я только предупрежу бабушку, хорошо? — убрала волосы с лица и принялась искать бабушкин номер в телефонной книжке.

Сотни контактов занимали мой мозг, но я отчётливо услышала: «Она знает». Знает ли судьба, что я все ещё задумываюсь о любви, или же бабушка знает, что я сегодня желаю остаться с ночёвкой у парня, с кем дружила все школьные годы?

Приложила мобильник к уху, отчаянно выслушивая протяжные и надоедливые гудки, которые все так ненавидят.

— Алло?

— Привет, это Дженни, бабушка… Слушай, мы тут с Элли решили остаться на ночь тут. У Брайана. Ну, мой друг со школы, ты знаешь, — я всегда знаю наперёд, что отказ со стороны бабушки будет исчерпан. Мне после смерти родителей можно все. Бабушка считает, что так я никогда не приду к мысли, что смерть — выход. Она никогда не бывает против чего-либо мною предложенного. Будь то выбор сухого завтрака, или же с каким ароматом покупать шампунь.

— Я знаю.

— Знаешь?

— Конечно!

Хриплые мужские голоса на конце провода затихали, а женский смех стал сочетаться с шёпотом.

— Что там у тебя происходит?

— Мы тут с Джирджиной и Эйприл (лучшие подруги бабушки), решили тоже, так сказать, устроить маленькую вечеринку, — говорит бабушка, а затем немедленно добавляет: — Ещё тут наши соседи: Клайд, Руби, Зое, Гарри, тот, что с заправки…

Бабушка могла продолжать перечислять гостей до утра. На секунду, я подумала, что у нас дома гостей больше, чем на этой вечеринке. Мне пришлось вторгнуться в безустанную речь моей далеко нетрезвой бабушки, заявив, что смысла продолжать больше нет, что я все и так отлично поняла.

— Ты все знала, — говорю я.

— Я все знала? Да, знала все, — бормочет Эл, засыпая уже в сотый раз. Проснётся ли опять? Я легла рядом с ней и тоже уснула.

Глава 2

Что-то не так. Чувствую горячую боль чуть выше живота, словно душу мою ошпарило кипятком. Небеса наконец услышали мои молитвы и хотят забрать меня в лучший мир?

Болезненно открыв глаза, предо мной предстала большая и светлая люстра, похожая на солнце. Через минуту, вдруг поняла, что все ещё нахожусь в спальне Брайана. На плече лежит подруга, бормоча во сне, что-то вроде: «Я устала»…

Почему я чувствую боль, если я умерла? Что-то пошло не так, и небеса снова дисквалифицировали меня? Ответ таился в простом: бутылка рома, выпитая лично мною часом ранее натощак, стала доминировать в организме. И на языке у меня теперь стоит терпкий привкус перца Чили.

Аккуратно, но как можно быстрее выползла на пол и поспешила на первый этаж. Распахнула дверь. Нужно было как можно быстрее воспользоваться туалетом. Точнее, в течении пяти минут, я обнимала толчок и рвала. Нужен был только лишь унитаз. И его дно.

Всю вечеринку я проспала.

Музыка больше не грохотала, громкий свист и беседы больше не были слышны. Я подумала, что вечеринка успешно закрыта, но это было не совсем так: на раскладном диване лежали около пяти человек, согнувшиеся в необычной позе и держа в руке полупустые бутылки из под коньяка. Интересно то, что они даже не додумались раздвинуть диван — уснули собственно в той позе, в которой попадали. Около дешевых светильников с цветными бумажными ободками, что купила подруга, храпели две девушки. Сидели на пуфиках, облокотившись о стену. На полу также было с десяток вдребезги пьяных человек.

Каждый из вас смотрел хоть один фильм ужасов, где героиня находит множество трупов в заброшенной больнице или же в своем доме, верно? Так вот, это именно то ощущение. Эти люди лежали почти без движения, и только иногда издавали звуки, подобные тем, когда собака вот-вот вырвет еду съеденную ею на завтрак. Но в данный момент, по-настоящему меня интересовал только один вопрос: «Где сейчас Брайан?» Лежит на траве у дома, обнявшись со столбом, или же просто выпил пару рюмок водки и теперь сидит и довольствуется тем, что мы организовали такую невообразимо пьяную вечеринку?

— Брайан, ты здесь? — я посмотрела на часы. Полтретьего ночи. Пошла на кухню, подзывая к себе Брайана, точно бабушка, когда приглашает соседского жирного кота пообедать к нам на веранду.

Мне никто не ответил.

Повернула ручку парадной двери и дверь отворилась. Ночью эта улица выглядит превосходна. Не похожая ни на что: мерцающая, длинная, пустая, гудящая. Ноги окутывал тихий мартовский ветер.

Глянула в сторону дороги. Что там около магазина? Мужская фигура? Человек сидел у красной телефонной будки, неподалёку от продуктового магазина, про который нам не рассказал мой любимый дружок-бабник. А ведь можно было все купить там.

Зажмурила все ещё полу-сонные глаза. Стала прогуливающейся походкой приближаться к парню. Приглядевшись, стала узнавать тёмно-джинсовую куртку. Она была на Стиве, когда он подходил ко мне с вопросом. Волосы точно сходились с описанием Стива. Да и телосложение его. Это Стив.

Остановилась у старой железной скамейки, крашенная в приятный темно-зеленый цвет.

— И снова здравствуй, — я успела оглядеть каждую часть его лица, до того, как он заглянул мне в глаза.

— Дженнифер Чайлд… — невнятно выпалил Стив. — Как давно мы не виделись… ой, извини. Как давно мы не ругались.

Он вспомнил меня. Вспомнил нашу вражду. Наши кошмарные школьные будни, когда мы даже не желали друг с другом здороваться, встречаясь на улицах родного Коннектикута.


Интересно, осталась ли у него ко мне ненависть?


— Я думала, ты меня так и не вспомнишь.

Села рядом. Смотрела на тусклый свет лампочки, которая колебалась над нашими головами.

Стив отпил немного водки с прозрачной бутылки, вдохнув запах рукава своей джинсовой куртки.

— Сразу тебя было не узнать, ты всегда была звездой школы ведь, — с наигранным уважением говорил он. Знаете, если в школе я всегда ходила с популярными учениками, это ещё не значило, что я сама таковой являлась. За счёт подруги меня не смогли затоптать. Никогда популярной я не была.

Блондин посмотрел залитыми глазами на дерево.

— Теперь ты застенчивая. Как тот вихрь мошек, — указывает пальцем на лампочку, окутывал которую вихрь мошек.

— Спасибо, — произнесла я, сама того не понимая, за что только что отблагодарила его. — Знаешь, а тут довольно холодно.

Потёрла шею руками, опасаясь простудиться.

— Когда человек говорит: «Что-то похолодало» или прочее в этом роде, он желает, чтобы его согрели. И как можно поскорее, — Стив смотрел на меня пристальным и угрожающим взглядом. От его слов даже позабыла о холоде — опустила руки себе на колени. Щипала себя за ляжки.

— Я имела ввиду, что не захватила с собой куртку.

Стив шмыгнул носом.

— Забудь, — отвёл глаза вниз. — Это не мои слова, так ведают заумные психологические книжки.

— В книгах много лжи. Но правды намного больше…

Мы соприкоснулись взглядами. И на этот раз никто не хотел уводить его. Мы смотрели друг на друга. Восхищались друг другом.

4 утра.

Время почти пять утра. Я по прежнему сижу со своим «врагом» у старой телефонной будки, обсуждая все и вся. Каждую деталь в деталях.

— Что же, наша жизнь кардинально изменилась за время, что мы не виделись, — сказал он, когда мы шли по яркой, рядом находящейся аллее. Гуляли мимо светящихся шаров, приделанных к кустам и мимо голых деревьев.

— Жизнь посылает нам испытания к которым нужно найти верный метод. Одной силой не обойтись, больно уж уязвима, — я была настроена на душевные речи.

— Так и есть.

Новый, более дружелюбный, милый и похорошевший Стив соглашался с каждым моим мнением и словом, чтобы я не сказала. Из вежливости, или из лени — я не знала. Кажется, даже сам автор этого мнения не знал, почему.

Находя в нем своего любовника, когда мы на цыпочках входили в прихожую, он громко хлопнул дверью. Я шикнула на него, сказав, что гости спят. Хоть и знала, что гости будут спать также крепко, даже если бы по ушам их проехался грузовик. Тогда уже увидела в нем своего мужа. А гости — наши дети.

Достав холодное пиво из холодильника, предложила одно ему. Стив взял у меня бутылку, успев погладить большим пальцем руки тыльную сторону моей руки.

— Ты стал милым, — уголок губ пополз вверх. — Правда.

— Я знаю.

Положил куртку себе на колени. Почесал смущённо свою бровь.

Рассвет был близок, но сна ни в одном глазу. У меня проснулось дикое желание танцевать и веселиться только сейчас, когда вечеринка уже была окончена. Заниматься тем, что не любишь, хочется гораздо сильнее, когда рядом человек, что действительно тебе нравится, и с которым хочется находиться всю оставшуюся жизнь.

— Смотри, небо такого крутого цвета. Как океан, — произнес блондин, отодвинув пальцем штору и глядя в окно. Оттуда проливался голубой свет, словно сочился сквозь бриллиант.

— Действительно. В детстве я часто встала рано утром, чтобы застать первые лучи солнца, которые дадут начало этому дню. Мне казалось, что я буду первым человеком, который ощутит прилив энергии, посылающая нам сегодня земля.

Домыла последнюю тарелку и вытерла насухо руки полотенцем.

— Не представляю, как завтра буду стоять на ногах, — промолвил он, — А точнее сегодня. Или завтра? — и рассмеялся.

— Думаю, ты не один такой.

— От этого мне не спокойнее.

Это утро было умиротворенное и тихое. Первое такое за последние пять лет. По большому счету, я наслаждалась процессом общения со Стивом, а не самим утром. Так спокойно мне бывает только с бабушкой и Эл. С книгами, фильмами и музыкой. Больше в моей жизни ничего интересного нет…

Неожиданный уход «парня»

— Доброго утра, пьяная вишня! — уж очень знакомый голос сочился мне в уши. Но я не понимала откуда он исходит.

Мгновенно открываю глаза и вижу Элли, которая тыкает пальцем в телефон и виляет ногой, гладя носком ножку кровати, словно флиртует с любимым мужчиной.

— Доброго, — без движений лежала на кровати и смотрела на подругу, хлопая ресницами. — Ты… не видела Стива?

Странно. Первое, что пришло мне на ум, как только я открыла глаза — это Стив. В повседневные дни думаю только о мобильнике, еде и книгах. Как говорила уже прежде.


Стив смог стать заменителем того, что я так обожаю?


— Стив? Стив вроде уехал. Ночью я спускалась попить воды, а гостей как ветром унесло. Унесенные ветром! — шутит Эл и уже подкрашивает ресницы тушью, глядясь в экран своего телефона.

Что такое она несёт? Стив не мог так быстро уехать, ведь мы толком не успели даже и пообщаться. А гости? Наверное, Брайан быстро всех раскидал по домам до прихода тёти.

Ничего не ответив, я вскочила с постели и поспешила вниз, чтобы удостовериться в своей правоте. И вправду, на кухне Стива не оказалось. В зале его также не было. Такое чувство, что дом пустует несколько дней, и в нем я одна.

Из ванной комнаты донеслись голоса. Мужские. Грубые. И кажется, еще песня. Подкралась к двери, тихо и осторожно спросив:

— Стив?

Остановилась у косяка двери. Была уже готова прокрутить ручку двери, как из ванной вдруг «выныривает» Брайан, столкнув меня корзиной для грязной одежды. Успела лишь вскрикнуть.

— Дженнифер? Ты чего пугаешь? — Брайан предложил мне руку помощи. Я приняла помощь и встала с пола.

— Это я пугаю? Это ты несёшься, как стадо буйволов, — убрала несколько локонов волос за ухо. — Ты не видел Стива? — сунула руки в карманы джинсов. И снова в голове Стив.

— Не, не видел, а что?

Я не могла сказать, что влюбилась в Стива по двум причинам. Первая: Брайан распространил бы эту информацию так быстро, что я не успела даже и выйти за порог этого дома. Для Брайана влюбится — обычное дело, стоящее на ровне с походом в туалет, чтобы справить нужду. Для меня же, это нечто особенное и скрытое от глаз. И вторая причина: я сама ещё не полностью уверена, что это та самая любовь, которую я так и не смогла попробовать на вкус. Начало сюжета вроде бы такое. Верно?

— Нет, ничего… он просто забыл свои часы у меня, вот…

Сегодня утром Стив подарил мне свои часы на память, чтобы я не забывала своего школьного друга, параллельно придурка. Пошаркала в карманах брюк. Пусто. Ничего не нашла.

— Может, оставила их на тумбочке?

Самое интересное — это то, что некоторые моменты из вчерашнего дня сохранились, а некоторые нет. Почему же Стив так быстро уехал, не дождавшись меня? Этот вопрос волновал меня сейчас больше всего на свете. Наконец-то я начала чувствовать то, что обычно переживают влюблённые друг в друга люди. Почти уверена, что это именно те самые чувства. Нужно найти его, ведь помню, что между нами была не только дружеская беседа, но и нечто большее…

Спустя час.

— Я должна найти его, понимаешь? Сколько можно уходить от судьбы? — объясняю я подруге, сканирую стену взглядом.

— Перестань. Он лишь спросил тебя о местоположении туалета, а ты уже гордо называешь это любовью, — Эл выпрямляла волосы утюжком тети Брайана. — Прежде, ты бы предполагала иначе. Давно бы послала его и не вспоминала до самых похорон.

От прежней Дженнифер мало, что осталось человечного. Вместе со слезами из неё вытекло и чувство гордости. Жизнерадостность и самолюбие. Раньше она была любимицей самой себя, которая плевать хотела на остальных, но все изменилось с тех самых пор, когда жизнь макнула меня лицом в грязь. Когда забрала у меня все.

— Мы с ним встречали вместе рассвет, а это уже кое-что. И вообще, с каких это пор ты препятствуешь моему счастью? — я быстро перевела взгляд на подругу, щурясь из-за плохого зрения.

— Это я препятствую? Я только пытаюсь отговорить тебя от ада, на который ты самостоятельно подписываешься, — подруга начала тыкать пальцем вазу с цветами, указывая мне на мои недостатки и на ошибки, которые я уже и так совершила.

Меня это очень разозлило, но я сдерживалась как только могла. Старалась сохранять нервы для будущих детей, но они, кажется, на исходе. Какие к черту дети? Без любви детей быть не может.

— Мне не нужна помощь! Если я осталась одна, это не значит, что за мной нужен уход и забота. Я не инвалид!

— Что с тобой?

— Ничего, — бросила блокнот, лежащий на столе в окно. С подоконника вспорхнула ворона, оставив на нем перо.

— Ты не в себе! — кричит мне вслед подруга. Я уже бежала вниз по лестнице, иногда перепрыгивая через одну ступеньку, что чуть не сломала ноги. Поспешила на улицу, громко хлопнув парадной дверью. Завязала длинные каштановые волосы в хвост. Нервно открыла дверь белого джипа на котором мы вчера приехали, и достала из салона пачку сигарет фирмы «Мальборо». С тех пор, как я начала курить, курю исключительно эти сигареты, так как от других меня начинает тошнить. На пару с невыносимой головной болью. Не знаю, как объяснить этот фактор. Наверное, судьба предусмотрела для меня даже такую мелочь, как бумагу с никотином.

Нашла свою новую зажигалку с картинкой загорелой женщиной в купальнике. Подожгла край сигареты и выпустила густой дым изо рта. Не успела я расслабиться, как вдруг Брайан окликает меня и выхватывает сигарету у меня изо рта. Бросает её на «окаменелую» траву, покрытую инеем.

— Эй, в чем дело? — толкнула парня руками.

Брайан перестал топтать «убийцу лёгких», как он любит называть сигареты, и зло заговорил:

— Что случилось? Не хочешь объясниться? Дверь хлопнула так громко, что затряслись аж фарфоровые ангелы на камине, — поправил козырёк кепки, ожидая от меня раскаяния и ответа.

Я, ничего не ответив, вновь полезла за новой сигаретой.

— Перестань ты! — недовольно изрек брюнет, легко забрав у меня всю пачку. Смотрел на меня так, словно я сделала что-то нехорошее, и в итоге осталась безнаказанной. Мои прогнозы на счет того, что он будет в ярости сбылись. Хотя, он скорее разочарован.

— Чего тебе нужно? По-моему, я не просила за мной ухаживать, не так ли? Чего вам всем вообще от меня нужно? — почти плача, но с ухмылкой на лице я схватилась одной рукой за голову. Взглянула на бледное сырое небо. Запустила пальцы глубже в волосы, массируя кожу головы. Так меня всегда успокаивала и мама. Массировала мне голову и гладила по волосам.

— Мне просто нужно знать, что случилось? На сколько я помню, перед окончанием школы ты пообещала себе и мне больше не курить. И что я сейчас вижу?

Знал бы ты, Брайан, на самом деле, насколько трудно быть одинокой жвачкой в этом мире горячего шоколада и сахарной ваты. Быть изгоем в своём же теле, от чего на душе просто не может быть покоя. «Сигареты — эффективный способ продолжать радоваться жизни и жить» — этот слоган придумало моё подсознание, ибо без сигарет я смазливое существо, которое вот-вот захлебнётся в собственных слезах.

— Нечего объяснять. Живи — умрешь, люби — умрешь, кури — умрешь! Я твёрдо для себя решила, что на этот раз я буду поступать по-своему, все равно в конце концов, я умру. Не трогай меня! — пронзала Брайана ядовитым взглядом, переосмысливая все, что только что сказала.

— Сегодня утром мы с ним не договорили, — уже более сдержанным голосом произнесла я. Меня никак не покидал парень, которого встретила сегодня утром на той остановке. Он был рядом. Я знаю, что он рядом. Духовно.

— Дженнифер, твой этот Стив уехал сразу после вечеринки, — стукает указательным пальцем по наручным часам, — Ты была очень пьяна, поэтому вырубилась прямо на диване, а потом я отнёс тебя к себе в комнату. Положил рядом с Эл, если тебе интересно.

Брюнет сомкнул в руках пачку сигарет, а будто бы меня.

— И да, на твоей рубашке было красное пятно. Видимо, от вина.

Глянул на воротник моей блузки, а я, как по механизму, тоже автоматически посмотрела на точку, куда смотрел он. Никакого пятна не было. Все, что он говорит правда? Нет же!

— Я застирал…

Уходя все дальше и дальше от мира суеты, слышала шум верхушек деревьев за спиной; скрежет чего-то сухого по асфальту; цоканье часов парня, стоящего передо мной и даже собственное дыхание. Оно было громче, чем обычно.

Все это время я спала? Встреча со Стивом была сном? Элли не была рада, что я влюбилась в парня с которым враждовала с детства? А рассвет был просто фальшивкой? Вот это настоящая правда? Головная боль нашла меня снова. Голова стала каруселью.

— Не может быть, — прошипела я, а затем поспешила на автобусную остановку, не забрав даже пакет с важными для меня вещицами, которые оставила в машине.

Иней блестел под ногами. А стоило только наступить — образовывался приятный хруст, словно ходишь по кукурузным палочкам. По костям умершей листвы.

Подбежала к остановке. Увидела желтый автобус, готовый меня с радостью принять через будущие минуты.

— Дженнифер, постой! — кричит брюнет. Брайан уверенно шагал к автобусу, но прекрасно знал, что не успеет.

— Мне нужно домой. Я хочу побыть одна. Не ходи…

Двери автобуса уже разошлись перед моим лицом.

— Нужно все обговорить, — кидает мне в спину Брайан, но я отторгаю предложение молчанием. Вскочила в автобус.

— Нет. Прости…

Высокая машина стронулась с места, оставляя на снежной земле тусклые следы от колёс. А на фоне этого всего, я видела красивого и родного мне парня, который стоял у дорожного знака и ждал, пока я выйду из машины. Но я не собиралась этого делать…


Веки немеют. Щеки обдает теплом. Яркие лучи солнца врезаются в лицо. Сижу с закрытыми глазами, пытаясь не заплакать. Возможно, из-за солнца мне не хотелось открыть глаза, а возможно, мне просто надоело видеть этот гнусный мир гнилых людишек. Музыка в наушниках глушит все последние события. Пассажиры с довольными улыбками сидят друга напротив друга, что-то обсуждая с огромным интересом, что хочется вдребезги разбиться, но прежде спросить их: «Какого это, когда каждый день хочется жить?»

Выхожу на конечной остановке.

Приближаясь к соседней лужайке. Вяло здороваюсь со своей соседкой Ширли с которой мы живем бок о бок, и направляюсь к своему дому. Ширли поливала лужайку тёплой водой со шланга, чтобы трава не была мёрзлой. Так она говорила пару лет назад моей бабушке. Но знаете, мне не казалось это странным или ненормальным, ведь в этом я видела заботу. Не каждый человек выйдет на улицу таким прохладным днём, чтобы полить траву, прошу заметить, чтобы она не замёрзла, хоть и после этого, она замёрзнет ещё сильнее. Судить ее не вправе никто. К тому же, она больна. Но добра, как господь.

Наш уличный фонарь все еще горит — тускло освещает веранду, вазу с цветами и старую кресло-качалку, принадлежавшая деду.

Было темно, казалось, что сейчас вечер. Но было утро. Тучи просто закрыли собой небо. Убегая прочь от Брайана, я заметила, что время на его часах было — 6:40 утра.


На столе лежат пустые бутылки из под шампанского, грязные тарелки с остатками пирожных. Гостиная, как и кухня, была не в своём истинном облике: на стуле болтался чей-то полосатый шарф, на телевизор надета ковбойская шляпа как в селе у моего деда со стороны мамы, а лестница вся усыпана конфетти.

«Почему вечеринка бабушки была не сном, а свидание со Стивом да? Мой сон потихоньку принимает реальность. Или это и вовсе не было сном?» — подумала я.

— Дженнифер, ты пришла, дорогая моя? — бабушка, собрав волосы в кокон из полотенца, вышла из ванной комнаты в белом махровом халате, держа подмышкой ноутбук.

— Что здесь вчера такое происходило? — это первое, что я спросила у бабушки.

Бабушка включает на мобильнике камеру и начинает снимать весь этот бардак, не пропуская ни одной грязной тарелки. Снимала все. Красные следы на белом коврике напоминали засохшую кровь, но надеюсь, что это следы от сока.

— Происходит блог!

— Блог?

— Блог.

— Это для твоего блога в интернете?

Я наблюдала за бабушкой, которая ходила по комнате, снимая все последствия вчерашнего хаоса.

— Да, для блога в интернете. Поступило много просьб, о том, чтобы я сняла видео, как провела вчерашнюю вечеринку, — бабушка наконец закончила снимать.

О Боже. Только этого не хватало для полного счастья. Но во всем есть свои плюсы. Например, мне больше не хочется рвать и метать все на своём пути. Бабушкино хорошее настроение помогло мне перенести душевное похмелье, а мысли о Стиве на время затухли. Бутылка холодной воды же — перенести тошноту.

Моя бабушка — начинающий, но почему-то интересный многим людям блогер. Снимает обычно готовку и рассказывает о жизни.

— Видео со вчерашнего вечера уже в сети, — радостно изрекает она. Но и в радости есть что-то страшное.

6 вечера.

Вглядываясь во внушительную цифру под видео бабушки, я полностью забываю о всем, что было вчера и звоню Эл, чтобы рассказать это ей, но вспоминаю, что накричала на неё, обвинив в том, чего она не заслужила и тем более, не делала. Целый день я лежала на кровати и смотрела в потолок. Сейчас решила извиниться.

Бросаю трубку.

Просидев пару секунд в полной тишине, открываю ноутбук и начинаю печатать сообщение:

«Слушай, извини за утро, ладно? Надеюсь ты больше не в обиде на меня?»

— Нет. Что это? На что это похоже? — проговорила я вслух. Перечитываю написанный только что мною текст, а затем все быстро стираю, поняв, что извиняться в смс — самый неудачный способ.

— Я схожу к Элли.

Бабушка разливает чай по чашкам. В руках заварочный чайник, подаренный ей на день с их дедушкой свадьбы. Подхожу к ней, целую в румяную теплую щеку, пахнущую кремом.

— Ты же только оттуда.

— Все потом объясню.

Надеваю лёгкую курточку. Открываю дверь и выхожу из дома, плотно закрыв за собой дверь. Смотрю в телефон. Мелкие капельки растаявших снежинок засоряют экран, а на фоне этих капель расплывчато, но видно ответное сообщение от Элли: «Я все ещё у Брайана дома».

Я люблю тебя

На дорогах временами мерцали старые прожекторы, а один из них светил так ярко, что давал о себе знать даже при виде его издалека. Этот фонарь освещал большой дом из белого кирпича. Дом Брайана. На улице было еще светло, но недостаточно. Мои волосы будут дома на меня кричать, мол почему я такая жестокая девушка, совсем не думаю о волосах. Помимо этого, я и так слишком много думаю. Обо всем, о чем не нужно.

Подхожу к двери и жму на звонок.

Дверь мне открыл Брайан. Сначала его взгляд показался мне немного испуганным. Наверное, меня снова преследует эта мания взглядов, которые не даёт не покоя с тех пор, как мы встретились с Вандой. До сих пор ее взгляд не дает покоя.

— Дженни… Ты вернулась?

— Да, можно и так сказать. Но не к тебе.

Я вошла в дом, осматриваясь кругом. Я будто бы была тут не пару часов назад, а неделю. Все кругом для меня было в новинку.

— Если ты о Эл, то она на кухне. Готовит ужин, — говорит Брайан, делая акцент на злости. Он точно чем-то недоволен.

Эл стояла спиной ко мне, поэтому я увидела её первой. Слышала удары ножа о что-то деревянное.

— Брайан, я не умею разделывать грибы, — проорала подруга, не оборачиваясь. А обернувшись, лицо Элли стало всех оттенков розового. Всех расцветок злости и недовольства. Эта улыбка, которая долгие годы защищала настоящую боль в сердце Эл, наконец стала сдавать, и на сей раз, обида была видна очень хорошо.

— Я пришла извиниться.

Виноватыми глазами глядела на подругу, а подруга в свою очередь на Брайана, который смотрел в окно.

— Сегодня утром я тебе нагрубила, хоть и прекрасно знала, что ты хотела как лучше, — начала я, — Помогать в решение проблем своей близкой — обязанность настоящей подруги. Прости, я не помогала тебе столь масштабно в решении проблем, но обиды, которые ты мне не доставляла, я тебе бы всегда простила. Прости и ты.

Набрала новый глоток воздуха в рот.

— Да, я влюбилась в Стива! По-настоящему влюбилась в него! И именно по этой причине, эмоции, которые испытала в ту ночь, взяли надо мной верх. Как ты говорила, я подписала контракт с любовью. Но я ничего не могла поделать. И не могу сейчас… стараюсь.

Я провела рукой по своим каштановым волосам, которые увлажнились от свежего снега.

Эл все слышала, знаю точно, но посмотреть на меня не решалась минуты две, а то и пять. Простит она меня, или нет, я не знала, ведь мы никогда в жизни не ругались.

— Дженнифер Чайлд, ты официально прощена. И я люблю тебя, — произнесла Эл и мы крепко обнялись. Будто не виделись сто лет. Я вновь обрела лучшую подругу. Эмоции были непередаваемые. Хотелось прыгать, пока земля подо мной не проломится. Такие же эмоции, как тогда, рядом со Стивом. И это был не сон, Брайан ничего не знает. Хоть убейте, но я помню, что Стив со мной говорил.

Элли оттолкнула меня от себя, хитро покосившись в сторону стола.

— Поможешь мне приготовить ужин для новой подружки этого молодого человека? — смотрит на дверной проем, в котором стоял Брайан, попивая вчерашний сок прямо из упаковки.

— У Брайана появилась девушка?

— Он познакомился с ней ещё месяц назад, а решился пригласить только сегодня, представь только. Вот чудак, — хихикает.

Мой ответ был очевиден. К тому же, я всегда любила готовить, и готовила довольно не плохо. Но в большей степени, отказывать не хотелось просто потому, что мы только что вновь «подружились». Я готова на что угодно ради нее. Она — мое все.


Все, как было указано в книге — мы сделали, не пропустили ничего, салат должен получится таким же превосходным как на картинке и таким же вкусным, как готовят его в кафе «T-Barry-T-Evelin» неподалеку от школы, где я училась.

— Пока, девочки! — попрощался с нами Брайан в то время, как мы садились в машину.

— Чао. Надеюсь, твой девушке наш салат очень понравиться, — выкрикнула из окна Элли.

— А ты не хочешь со мной прощаться? — смеётся брюнет, грея руки в карман спортивных серых штанов.

— Никогда не хочется, — шучу я, мило улыбаясь другу. — Твоей девушке несомненно повезёт с тобой. — добавила я, устало положив голову на спинку сиденья.

Брайан смущённо улыбнулся мне в окно, а Эл завела машину.

— Уверена, что эта Минди будет такая же, как и его бывшие: дама в розовом цилиндре, и с карнавалом розовых кроликов в башке, — бормочет подруга, выпрямляя руль, и щеки каждого из нас начинают заливаться краской от смеха.

10 вечера.

Не смотря на то, что мы были в машине, снег окутывал холодом пальцу рук. Было больно и приятно одновременно. Весь февраль снег отказывался посещать Коннектикут. Холода были как никогда зимние, но снег выпал лишь в середине марта, а то есть, сейчас. До этого, снег был еще в декабре и немного в январе.

— Сегодня мы с Питом завели разговор о свадьбе, — говорит Эл.

— Вы молодцы, — отвечаю я.

— Тебе смешно?

— Нет, совсем нет.

— А вот мне да, — хихикает она.

Доехав до перекрёстка, я вылезла из машины и пошла домой. Эл пообещала мне уже всерьез, что не допустит того, чтобы ее лучшая подруга умерла еще совсем зеленой внутри, милой девственницей. Не обделит и любовными интрижками с парнями, которые она так ценит в своей жизни. Я обрету любовь? Не верится.

Глава 3

11 утра.

Совсем скоро апрель, цветение, когда все вокруг будет пахнуть свежестью росы. А затем наступит лето — я должна буду поехать в Нью-Йорк с бабушкой: она хочет провести некоторую экспертизу, чтобы понять, почему во сне у неё начинает болеть все тело, а в особенности в между сердцем и лёгкими.

Горький запах бензина, молотого кофе, свежеиспечённого хлеба, сложилось ощущение, что витает по всему городу, приманивая людей к счастью.

Прибыв в парк, села на одну из сверкающих от снежного налета скамейку. Не поднимая головы, взглянула на ванильного цвета облака, через которые усердно пытались пробиться смуглые лучи солнца, но попытки оказались безнадёжными, как и мои попытки стать любимой Микки пару лет назад. Страсть к любви тогда была неутолимая, не хотелось даже есть, пить, но всегда хотелось много мечтать о счастливой жизни и читать книжки.

Мало кому по душе мартовские похолодания. Все столы пустовали, а за спиной лишь иногда болтали и посмеивались группа подростков. Не смеялись ли они надо мной? Вот эта девушка сидит одна. У неё что, до сих пор не молодого кавалера? Вот дурында.

Неподалёку от кафе расположился книжный магазин в который мы прежде ходили с подругой, когда нужно было писать доклад по биологии: свойства растений, выделение чего-то из стеблей и прочая ботаническая чепуха, от которой меня выворачивало.

Решила набрать Элли, вдруг она уже проснулась:

— Доброе утро, Эллисон-сон! — одной рукой держала телефон у уха, а вторую руку грела меж колен.

«Эллисон-сон» — это я так называю Элли, когда слышу её сонный голос в телефонном разговоре. Придумала это ещё давным-давно.

— Привет. Чего в такую рань вскочила? Пол десятого утра.

— Захотелось прогуляться. Но это не главное. Сейчас важно то, чтобы ты быстро оделась и поспешила к «зелёному уголку».

— Зелёный уголок? Богом забытое место. Что ты там забыла? Раздают бесплатные булочки при рассвете? Как в детстве? — шутит Эл, хотя несколько дней назад я покупал тут булочку. Когда продавщица назвала меня «утренней пташкой-алкоголиком».

— Об этом и поговорим.

Зелёный уголок — это место, где я сейчас нахожусь. Место, где на каждом ходу цветочные магазины, будки с цветами и фруктами. И каждый вывеска тут ярко-зеленого цвета, которая приглашает тебя в свою сферу обслуживания. Так это место не называется, но прозвище такое дали этому месту туземные старикашки.

— Официально приветствую. Кофе с двумя порциями сахара? — Элли рухнула напротив меня и зевнула. Взяла бумажный стаканчик с уже холодным кофе и снова зевнула.

— С двумя. Я помню, ты любишь не очень сладкое, но и не горькое.

Эл набрала в рот кофе и довольно промычала, положительно кивая головой и наконец глотая его.

— У меня есть просьба от которой ты просто не сможешь отказаться, — проговорила я, поверяя почту на телефоне.

— Пресный салат с наркотиками и большая кружка мартини по правую руку?

— Пресный салат с наркотиками?

— Ну, салат зафаршированный дурью. Ты разве не слышала о таком? И даже не пробовала?

Фокусирующий взгляд подруги заставлял отводить меня глаза в сторону. Она смотрела на меня с такой строгостью, а голос был такой напряженный. На секунду подумала, что попала на приём к детективу, которой пока не добьется своего — не отпустит.

— Эм, нет…

Мой голос был совсем не похож на повседневный. Был растерян.

— Я тоже не слышала, — подруга пожала плечами и отпила кофе, покосившись в сторону проезжей части. Смеётся.

— Не смешно.

— Возможно и так, — слабо ухмыльнулась. — Ну, так о чем ты? Какое предложение у тебя ко мне?

Отложила телефон в сторону.

— Бабушка сегодня уезжает на свадьбу к своей единственной кузине. Вернётся завтра. А меня попросила найти себе приятеля, пока её не будет дома.

Элли молча на меня смотрела и судя по всему, ждала чего-то сверхъестественного. Обычно, у нее бывает такой взгляд, когда она пишет смс своей маме, когда та грозится не впустить её в дом, если дочь снова вернется домой в два часа ночи.

— Угадай, кого она имела ввиду, когда говорила: «Только не гуляйте до пяти утра, по ночам орудуют маньяки»?

Эл распахнула объятия, чтобы меня обнять, но случайно снесла со стола вазу с цветами. Замужняя пара сидящая позади нас, широко раскрыв глаза, стала что-то тихо бормотать на французском. Готова поспорить, они сейчас говорят о том, как много бешеных людей в этом городе. И еще больше в этой стране.

4 часа дня.

По приходу домой, мы решили, что сегодня на ужин приготовим фирменные вкусняшки, которые считали в детстве пищей богов: сухарики с кетчупом, коробка горячей пиццы и невообразимо много мини-бургеров с сыром, грибами и беконом, которые мы делали прежде собственноручно. Фраза сегодняшнего дня: «Сделай сам, а то еду по твоим прихотям ещё не создали».

В холодильнике, конечно же, не оказалась всего того, что нам понадобится, и поэтому нам снова нужно было валить на улицу, где ветер дует так сильно, что страсть к еде мгновенно пропадёт, будь ты хоть человек, который не ел целую неделю.

— Так, ты по-быстрому сгоняй за вином, а я за продуктами пойду.

Вглядываясь в колёса тележки, я снова вспомнила свои попытки влюбиться в шестнадцать лет. А точнее, мысли об этом. Они и сейчас меня преследуют, но уже в малой дозе. И знаете, я счастлива сообщить, что целый день и до завтрашнего утра, я проведу с родным мне человечком. А про Стива можно немного позабыть.

— У вас платочек выпал, — эти слова бросает мне через плечо мужчина, тронув за плечо.

— Это не мой, — придвинув тележку ближе к себе, ответила я, увидев свои большие зеленые глаза в отражении стекол темных очков мужчины. Он их снял и тогда я уже увидела его глаза. Они были прекрасны. Как два самых красивых яблока в мире.

— Я знаю, что не ваш, — почесал голову незнакомец, — Хотел найти причину просто подойти к вам…

— Зачем?

— Познакомиться.

— Зачем?

Мужчина не знал, что ответить.

— Да, простите, — сказала я, поджав губы.

— Ничего. Так можно? Ну, познакомиться с вами.

Я не могла представить, что такое вообще возможно. Что кто-то ищет причину для того, чтобы испытать удачу и попытаться в дальнейшем связать со мной свою жизнь. Это не сон?

— Прости, но.. я не могу.

Он не был растерян, что странно.

— Ну, хорошо, — промямлил мужчина, — Но все же, возьмите это. Люблю, когда у людей остается что-то от меня, — повесил красный платок на край тележки. Человек, который не сказал мне даже свое имя, поплелся веселой походкой к кассе, напоследок обернувшись.

Брать платки и прочее, что дают так сразу — совсем глупо, я знаю, но очень хотелось взять. Сохраню его. Не понадобится, но буду помнить этот день, на случай, если больше никогда не буду счастлива и не поверю в любовь.

Но сегодня — это сегодня. Сегодня все будет, как прежде: вкусная еда, старые фильмы жанра комедии и ужасов. И родной плед с пятном от горчицы. А про пятно это — отдельная история. Можно вспомнить за две минуты: нам тогда было по семь или восемь лет. Дома была только мама. Папа и бабушка снова пропадали на работе, будто бы им больше всех надо. Или же им за это заплатят поверх официальной зарплаты. И так. Мама что-то готовила в кухне, а мы с Элли сидели у меня в комнате и смотрели мультик про говорящих зверюшек. Мы проголодались и решили, что бургеры будут в самый раз. Да, Элли уже тогда была знакома с калориями и вредной едой. Мама раздала каждой по бургеру и предупредила, чтобы мы не размазали все по кофте, ибо потом трудно отмывается. Да, одежду мы не запачкали, как и обещали, но вместо этого, Эл уронила кусочек помидора на белый плед, который оставил на этом месте жирное и темно-желтое пятно.

«Элли, ты что? Это мой любимый пледик!» — верещала я тогда, а Элли отвечала: «Высохнет, не бойся». В итоге, мы спрятали этот плед в шкафчик со старыми сувенирами и фарфоровыми тарелками, которые меня всегда смущали в детстве из-за того, что они очень мрачные. По сегодняшний день, про это пятно никто так и не узнал. А плед с тех пор находился в этом шкафчике и доставался только по особенным мероприятиям, где фигурировала радость и доброта.

Все мне говорят, что моя самая достойная черта — это та самая старушка доброта. А еще все придерживаются мнения, что небеса забирают в раннем возрасте именно хороших людей. Лично я думаю, что небеса забираю сперва людей, чьи души слишком нежны для этого мира. Небеса беспокоятся, что и эту душу скоро замарают, поэтому стараются как можно быстрее ее обезопасить.

7 вечера.

— По-моему, печенье уже испеклось, — предупредила я, почуяв сладкий, но тяжелый запах гари, который можно было даже увидеть, а не просто услышать.

Элли достала из духовки металлический поднос, сунув руку в варежку, что на днях купила моя бабушка. Говорит, всю жизнь такую искала. На ней изображены яркие фигурки жёлтых курочек и красных петухов. Ничего так сочетание.

— Что вкусного в этой…

Я закрыла окно и надела свою темно-зеленую мастерку.

— Подгоревшая еда — это вещь! — показывает знак «окей», а сразу за тем, послышались два звонких удара в колокол.

— Кто это там? Тайные поклонники? — Эл танцует бровями и кусает яблоко.

— У меня нет поклонников.

Пошла открывать дверь. В дверном проеме я увидела Колена. Он протягивал мне коробку пиццы, а на его лице как всегда был некий ужас, который пугал и меня. Впервые в жизни я вижу его таким обеспокоенным. Он даже не сказал, сколько с меня. Протянула ему пару купюр, но он не хотел брать. Я предлагала побольше стоимости пиццы, может быть поэтому он и застыл? Решила сунуть деньги ему в кармашек сумки. Тогда он сглотнул, сел на велосипед и уехал. Закрыв за ним дверь, я помнила эти странные глаза, которые на меня смотрели секунду раннее. Он почти заговорил со мной, но что-то помешало ему.

— А курьер был очень даже ничего, да? — произнесла Элли с патокой в голосе, когда я вошла в кухню с двумя коробками пиццы.

— Ты его даже не видела, с чего тебе знать?

— Видела. Колен… верно?

— Ты помнишь?

Я наигранно удивилась.

— Конечно помню. Молчун из далекой страны, в которую есть вход только ему, — шутит подруга.

— Обычный парень. Таких много в этом мире.

Положила пакет на стол. Элли отложила чипсы в сторону, прильнула к столу и сосредоточила своё внимание на мне.

— Он тебе понравился, — уверяет меня она.

— Вообще-то, нет.

Отряхнула себя от этой мысли.

— Он тебе явно понравился.

— Я ещё не решила дела со Стивом, а поэтому, тебе придётся перестать!

Элли картинно закатила глаза, простонав:

— Нормальных парней с каждым днём все меньше и меньше, а Стив явно к ним не относится.

Пит тоже не подарок. Он слишком правильный, — указываю пальцем в окно. — Уж слишком. И зануда.

Стала играть ножом.

— У каждого безумного человека вторая половинка должна быть полной его противоположностью, — чавкает Эл и добавляет: — И да, я решила, что на следующее свидание с Питом я пойду с тобой.

Я перестала жевать, показав состоящий из рук крест.

— О-о, нет, извини. Я буду выглядеть полной дурной сидя посреди вас и смотря как вы целуетесь. Трети — лишний. Слыхала о таком? Думаю, что слышала.

— А кто сказал, что ты будешь третьей? Ты будешь четвёртой, — заявляет Эл.

— В каком это ты смысле?

— Пит придёт со своим младшим братом.

Я стала смеяться и одновременно возмущаться.

— Я не пошлячка какая-нибудь!

— А что такого-то? Слыхала о сводных братьях? Отношения между сводными сестрой и братом. У них все гораздо серьезнее, — с полной серьёзностью в своих намерениях, тараторила Элли.

На фоне такого идиотизма, свидание с младшим братом Пита, кажется мне очень милой и вполне нормальной идеей.

— Остановись, прошу тебя. Я пойду с тобой, ладно. Но только как подруга, которой нечем заняться дома одной, идёт?

Эл замолчала, наконец прекратив рассказать историю у которой нет конца. История про подругу её мамы, которая вышла замуж за своего сводного брата, после того, как они в тайне встречались в течение пяти лет.

— Идет. Но красивая подруга.

Ретро-воспоминания

Противные крики, от которых чешутся нервы. Хруст острых сухариков под поясницей и завораживающий таинственный взгляд. Интересно, в этом мире ещё кто-нибудь пользуется аппаратами, что вышли из моды двести лет назад?

— Она что, попала в этот фильм по случайности? Никакого толку, — тяжело вздыхает Эл, словно переживает потерю любимого питомца.

Я раскусила сухарик пополам, но прежде макнула в соус. Сегодня мы решили посмотреть старые ужастики на таком старой штуке, как DVD.

— Интересно было бы посмотреть на тебя.

— Что? Я могу в сто раз лучше, — обещает она, — Вот, смотри, — и готовится встать. Откидывает плед, вскакивает с дивана как в попу ужаленная и загораживает собой экран, словно поп-певица на огромной сцене. Поправляет край своего халата.

Голос из телевизора: «Прощайся с жизнью, маленькая стерва!»

Эл закрывает локтями лицо, а затем падает на пол и начинает напугано стонать.

— Нет, подожди минуту, я не успела сказать многое моему парню, — умоляет серийного убийцу из телевизора.

Я стала смеяться, попивая помалу кока-колы.

— А ещё, не сказала спасибо Дженнифер. За то, что она нагло ворвалась в мою жизнь, после чего я стала намного счастливее и даже чуточку худее. — замечает меня боковым зрением, продолжая вести уроки актёрского мастерства. Знаете, а получается у нее довольно-таки неплохо.

Наверное никакая улыбка на свете не сравниться с улыбкой, когда родной тебе человек говорит, что любит тебя без какого-либо поводу, добавляя в кладовку души маленькую частичку юмора. Сарказм в малой дозе, соприкоснувшись с добрым сердцем — сильное оружие. Начинаешь радоваться каждой секунде жизни, отсчет у которой пошел еще очень давно.

— И я тебя люблю, моя булочка. И даже больше, чем салат фаршированный кокаином, — выковыривая из под глаза кусочек зернистого хлебца, говорю я.

— О-о-о, это лучший комплимент в моей жизни, — пускает невидимую слезу, а затем прыгает на диван. Мы стали безудержно хохотать, положив головы на одну чересчур огромную, но самую любимую подушку моей бабушки. Элли крепко обнимала меня одной рукой, а я безнадежно пыталась вылезти из под её любвеобильной власти, выталкивая её на пол.

— Я задохнусь же! — продолжала смеяться я. Она упала на пол, как я и хотела. Было забавно. Грохот стаял такой, что будь мы в каком-нибудь отеле, давно бы оказались на улице.

— Все в порядке?

Немного наклонилась к краю дивана. Глянула вниз. Эл лежала приоткрыв рот. Не моргала.

— Элли?

Ощутила слабый озноб в области поясницы. Стало холодно.

— Ах ты поганка! — громко кричит она, а затем хватает меня за руки и тащит на себя.

— А говорила, что не актриса!

— Ты с детства актриса!

— Это называется — прирожденное.

Мы вновь засмеялись, бросая друг в друга солёные крекеры в форме рыбок и лошадей. Купили в магазине детские печеньки.

11 ночи.

Быть может я счастлива? Я с гордостью могу признать, что жизнь не так уж и ужасна, просто я не умею ею пользоваться, что точно нельзя сказать о ней. Что я сейчас вижу в отражении? Это сущее удовольствие. Все хорошо, или мне это все кажется?

— Дженни, тебя засосало в унитаз что-ли? — рявкает Эл незадолго до того, как начала ломится ко мне в ванную.

— Спокойствие — главный враг языка, — выходя уже из ванной, говорю я. Переоделась в розовую футболку с мишкой, которую мне подарила бабушка, и синие джинсовые шорты.

— А чрезмерное терпение — самый простой способ к посещению психиатра, — Эл развязывает волосы и заходит в ванную комнату, имитируя погружение водолаза.

Полночь.

— Да, у нас все в порядке, — накручивая на палец белый провод от домашнего телефона, ответила я бабушке в телефон.

— Не скучайте. Я приеду завтра вечером, мои девочки, — бабушка посылает телефонный воздушный поцелуй.

— Приятных снов, — желаю я ей.

Сначала дверь сильно ударилась о пылесос, и только потом в комнату вошла Эл с огромной тарелкой фруктов. Захлопнула дверь ногой. От нее пахло мылом и духами с ароматом карамели.

— Ну? — смотрит на меня с вопросом.

— Ты о чем?

— Мы будем его искать, или как?

— Прямо сейчас? — удивилась я.

— А чего ждать? Или ты к нему уже холодна? Так?

Эл вскидывает одну бровь, а затем садится на край кровати, поджав ногу под толстую ляжку.

— Нет, просто… хочу убедиться, что это был не сон. Это слышится очень дико и странно, знаю. Но я не знаю, как сказать по-другому.

Возможно, я просто не помню нашего свидания на рассвете, но оно было, я знаю это. Все так мутно всплывает в голове, что порой кажется, будто голова из ваты. Возможно я слепа, глупа, а может быть где-то и наивна, но я не могу так просто сдаться, отказавшись от любви, с гарантией поверив словам Брайана. Все, что он рассказывал было правдой, да, но я точно помню, что у нас со Стивом в ту ночь завязалась беседа, которая никак не хочет покидать мои мысли. Эти слова крутятся у меня в голове, но их никак не разобрать. Они словно сказаны на ином языке, который я знала, но позабыла.

— Вот. Смотри, — подруга указывает пальцем на имя в телефонном справочнике — «Миранда Ксайкли»

— Хм, это не фамилия его матери?

— Точно. На выпускном балу эта фамилия звучала, когда директриса просила выступить с речью мать Стива.

Элли стала быстро жать по кнопкам домашнего телефона, а после — волнительные моему сердцу гудки.

— Алло?

Элли смотрит на меня с восторгом в глазах, а затем передаёт мне трубку.

— Здравствуйте, Миранда, — неловко проговорила в трубку. От волнения, опять начала невольно накручивать провод на палец.

— Можно Стива к телефону?

— Простите, а кто интересуется?

Я погрузилась в секундный ступор. Что же ответить? Как объяснить эту ситуацию? Эти вопросы скребли мой мозг в течение пяти секунд. Но меня посетила не очень умная, но вполне трезвая идея.

— Это его девушка. Бывшая, так сказать. Встречались давно…

Но вообще-то, скорее будущая.

— А что такое? Стив мне ничего не рассказывал о вас.

Естественно он ничего вам не говорит. Если только он не придирок, который рассказывает маме обо всем на свете.

— Собственно, по этой причине я и позвонила вам. Мне нужно поговорить со Стивом…

— Его сейчас нет дома. Когда объявится, я передам ему.

— Да. Спасибо.

На этом разговор был окончен.

Первый шаг к судьбе сделан! Шаг второй — встретится с ним и все обговорить. Ну, а третий и заключительный — найти в нем своего парня. Найдет ли он во мне свою девушку?

Боже мой, никогда бы не подумала, что захочу встречаться со Стивом Элмоком, параллельно придурком, которого ненавидела всю свою непрожитую жизнь. А уж тем более, что буду искать его по всему городу, расспрашивая его близких о его местоположении.
Ну вот, сейчас это звучит как приговор от которого получаешь исключительно удовольствие.

— Ну? — Эл смотрит на меня, ожидая ответа.

— Его мама сказала, что передаст ему, что я звонила. Сейчас его нет дома.

— Эх, я же говорила. Стива вечно носит где попало.

Подруга встала с кровати, пройдя к шкафу с верхней одеждой.

— Возьми себе это на заметку.

— Я учту, — глупо улыбнулась я.

2 часа ночи.

Сидя за закрытой дверью и работая в ноутбуке над тренировочными конспектами, я слышала, как в соседней комнате шепчется Эл, раскрывая тайны своего первого дня после свадьбы с любимым. Она то затихала, то снова начинала тихо хохотать от приятных в её адрес слов, что посылал ей будущий муж. Пит.

Я же, в свою очередь, не строила планов на замужнее будущее. А готовилась к первому своему дню в новом колледже, что вообще-то, не соответствует моему повседневному занятию. Терпеть не могла делать уроки в школе. Всегда хотелось заняться чем-то нестандартным и иным. Не тем, чем надо и можно. Знаете, на моей памяти достаточно много таких людей, что совсем не похожи на остальных. В их адрес лилась критика. Им говорили, что это неправильно. И если вы такой человек, знайте, именно вы — произведение высокого искусства. Большинство окружающих вас людей не будут понимать этого, конечно, но кто сможет, больше никогда не сможет налюбоваться вашей легкой странностью и гламурной нестандартностью.

Шлепала по клавишам ноутбука, чтобы найти нужный сайт для данного конспекта. Записывала самые важные лекции себе в личный дневник, который сейчас стал мне тетрадью для уроков. Я никогда не любила учебу, как уже сказала, но чтобы не выдавать того факта, что я лентяйка, приходилось периодически заниматься делом, не доставляющее мне никакого удовольствия. И приходится сейчас. Нужно двигаться вперёд. Нельзя висеть над пропастью, вечно держась за ветку соснового дерева.

Мой интерес к учебе пропал сразу поле того, как я осталась одна. После смерти родителей. Мало кому захочется учиться, если ты и так прекрасно знаешь, что твоя жизнь больше никогда не станет прежней. До ухода из твоей жизни самых главных «кумиров», ты продолжаешь надеяться, что все будет хорошо даже с такими грандиозными проблемами. Считаю ли я свою жизнь грандиозной проблемой? Нет. Считаю ли я свою жизнь маленьким скандалом? Конечно.

Скоро мой день рождения. На день рождения я хотела бы получить счастливую жизнь. Но кто подарит? Бабушка? Эл? Может быть судьба? Подарок от судьбы исключается. Знаете, если бы все желания на день рождения сбывались, то сейчас бы рядом со мной сидела мама, гладя меня по голове и говоря, какая умница выросла из маленькой упрямой ослицы, что когда-то хотела быть художником…

На следующий день.

Небо темно-синего цвета, а дороги бледно-желтые от недостатка электричества в уличных фонарях. Отцепив взор от окна, обратила внимание на подругу, которая доедала свой кусок пирога, сидя на полу. Мы обе молчали. До какого-то времени…

— Твоя бабушка приезжает сегодня? — тишина была нарушена голосом родной души. Я ответила, что да, и мы вновь замолчала. В доме опять стала хозяйкой тишина. Эл ждала, пока придёт бабушка, ибо оставлять меня одну она не могла просто потому, что я бы не отпустила бы её. Боюсь оставаться одна. Сколько бы мне не было лет, буду непоколебимо продолжать бояться темноты и одиночества всю жизнь. Я обожаю одиночество в малой дозе, если говорить прямо, но это худшее, что может произойти со мной, не считая того, что худшее со мной уже произошло в далёком детстве.

Бабушка пришла поздно. Она уговаривала Элли остаться у нас с ночёвкой ещё на одну ночь, но та отказывалась. Может быть, она снова хочет провести ночь у Пита? Рассказывала мне, что прокрадывалась к нему домой пару раз через окно, а пару раз даже через входную дверь, так как имела ключ от дома семьи Макфлойер.

— Ну, до скорой Миссис Чайлд, — прощается Эл, стоя у порога полу-распахнутой двери. Стреляет в меня косым взглядом, ничего не говоря. Я поняла, что она хочет сказать этим. Она надеется, что я поддамся любви. Я тоже подмигнула ей.


До самой ночи бабушка смотрела свой медицинский, — как я люблю говорить, — сериал. Складывается ощущение, что сам режиссёр этого сериала о «неимоверно большой любви», специально сверил время, когда бабушка вернётся от своей кузины, чтобы она не пропустила новую серию. Ведь даже тяжёлая поездка в другой город не ограничила её в этом удовольствии.

— О чем говорила Элли? Вы куда-то собираетесь завтра?

Услышала бабушку, но не ответила ей. Сидела на кухне и листала ленту новостей в «Фейсбук», попивая горячий зелёный чай, который даже не хотелось толком пить. Проталкивала его насильно себе в глотку, чтобы заснуть сегодня ночью без особых обострений любви.

— Мы собирались в ресторан. У моей подруги день рождения. Она пригласила нас, — соврала я. Мне показалось, правильнее солгать, чем рассказывать о этой затее с парнем, которого даже ни разу не видела. Пит довольно-таки красив, значит и его брат, должно быть, на него похож. Все логично и просто, как умножение на десять.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее