Бесплатный фрагмент - Путь

«Повседневная жизнь — это путь».

Эта книга надиктована жизненным опытом, долгими размышлениями, субъективным восприятием реальности и вдохновлена Матерью Дорогой. Многие писали ее, многие размышляли о ней. Неизвестно, когда она была начата и никогда она не будет дописана, потому что Путь бесконечен и нет у него начала и конца.

Порог

Сквозь пространство и время, сквозь миллионы вселенных раскинулись ветви Великого Дерева. Нет для того дерева вчера и завтра, нет для него верха и низа, потому что оно — само мироздание. И на каждой ветви Великого Дерева, подобно яблокам, висят миры, наполненные жизнью или тленом, чудесные и простые, счастливые и захлебывающиеся в слезах. И непрестанно эти яблоки срываются вниз и разбиваются, как хрупкое стекло, и питают корни Великого Дерева, чтобы созрели на ветвях все новые плоды. Эта гармония бесконечна и недоступна пониманию отдельного живущего, потому что в ней заключен великий смысл бесконечности бытия. И Великий Путь, подобно жизненным сокам, проистекает от корней Великого Дерева к его ветвям, наполняет жизнью миры, изливается вновь и вновь и снова питает корни. Нет во всем бесконечном мироздании ни единой жизни, ни единого деяния, ни единой мысли, которые бы не нашли своего отражения в этом бесконечном круговороте. Ничего не исчезает, но находит продолжение так или иначе. Эта гармония бесконечна и недоступна пониманию отдельного живущего, потому что в ней заключен великий смысл бесконечности бытия.

Шаг первый

И в одном из миров, на одной из планет, в бескрайней степи, дрожащей от солнечного зноя, один из живущих на долю секунды узрел всю бесконечность мироздания и стал размышлять о нем. Но не в силах вместить одно сознание всю полноту понимания гармонии. И взмолился он к мирозданию, прося подарить ему понимание, но мироздание не слышит единственного голоса среди бесконечного числа голосов живущих. И взмолился он к достигшим высшей гармонии, начинавшим свою жизнь в этом же мире, полагая, что в пределах одного мира будет услышан. Но и тут ошибся — потому что познавшие высшую мудрость выходят за пределы миров и могут в вечном восхищении наблюдать за ростом Великого Дерева, но уже нет в них тяги к познанию. И тогда обратился он к окружающим его и стал спрашивать их: «В чем для тебя гармония?».

Один из путей — Алексей Скутт Барсуков.

И рассказали ему о страннике, который искал не предела, но только лишь вдохновения. Неторопливо и вдохновенно странствовал он от города к городу, по дорогам широким и узким.

Изо дня в день жил тот странник среди прочих людей, был послушен закону и добр к своей семье. Но не было для него мира в одной точке, так как осознал он бесконечность восхищения новым и стремился к новому и стремился говорить о том всем людям. В пути встречал он людей разных, зверей диких, говорил с каждым на его языке и каждый, кто встретил его получил немного вдохновения. И хотя ехал он один, в пути посылал он весточки друзьям и были они с ним в его странствии. Отправился он туда, где встает солнце и увидел его.

А затем он ехал обратно, чтобы рассказать всем о том, как прекрасен мир. Но в обратном пути остановился близ одного села, где хотел найти пищу и поставить поблизости свою палатку. Но вместо радушия и гостеприимства встретил людей, которые подобны безмозглым оболочкам, без души и вдохновения. Вселенная не терпит пустоты, и там, где нет души, копится зависть. Закипит зависть, поднимется пеной злоба и выплеснется вокруг, выжигая живое. Не поняли эти люди странника, не приняли его дружелюбие, а вместо того обозлились на него. Привыкшие жить в тесной клетки своего невежества и зависти, были они поглощены лишь тем, чтобы вызывать зависть у других. Сосед улыбался соседу, а сам норовил обокрасть его. Друг улыбался другу, а сам ходил к его супруге. Брат улыбался брату, а сам злословил отцу и матери. И жили они так испокон веку. Но странник рассказал им о том, как велик мир, и о том, как мир прекрасен. Говорил он и о том, что мир бесконечен и принадлежит всем без исключения, но не верили ему, потому как не бывает, чтобы вещь хорошая была бесхозной. Приняли они его слова за подлую ложь, что выдумал он, чтобы смутить их. Приняли они его дружелюбие, за изворотливую хитрость. Приняли они силу его души за угрозу. Трусливо и подло растерзали они странника и скрыли это.

Но те, кто ждал, когда странник вернется и расскажет о бесконечности мира, пустились на поиски. Долго искали его и спрашивали всех, а когда нашли то, что осталось от его тела, горевали и хотели убить всех в селе. Но одумались вовремя, чтобы не уподобляться бездушным оболочкам. И в память о том страннике условились помогать всем, кто хочет так же увидеть бесконечность мира, поддерживать друг друга и быть радушными хозяевами и гостеприимными гостями всякий день. Потому что странник когда то сказал им: Бог решает, какой длины будет твоя Жизнь, а Ты решаешь, какой она будет ширины. Слова те решили донести до каждого в мире, и каждому рассказать, что путник не враг и не опасность, а дверь к пониманию величайшей гармонии.

И так была широка душа странника по имени Алексей Скутт, и так было велико его вдохновение, что и после того, как завершился его Путь, меняет он судьбы многих людей и вдохновляет их. И собрались вместе те, кто почувствовал это вдохновение, чтобы отправиться в Путь и преумножить достигнутое понимание.

Шаг второй

И вот погрязший в размышлениях и предположениях выслушал этот рассказ. «Вот же ответ! — решил он, — Нужно отправиться в странствие и постичь вдохновение!». Вместе с прочими много дней странствовал он по огромной стране, разговаривал с теми, кто восхищен и восхищался сам. Было ему легко и приятно, и чувствовал он, как увеличиваются силы духовные. «Вероятно, секрет гармонии в единении людей!» — решил он. Но затем странствовал он уже без многочисленных спутников. Два дня ехал по степям и лесам, любовался реками и холмами, радовался хорошей погоде и скорой приятной встрече. И подумал он: «Вероятно, секрет гармонии в благоприятных обстоятельствах!». Вернулся он домой, разобрал сумки, дал отдых телу и подумал: «Вероятно, секрет гармонии в том, чтобы возвращаться».

И вновь обуяли его размышления, ведь так и не нашел он ответа на свои вопросы. Четыре года странствовал он и открывал свой дом странствующим. Но понял лишь одно — Путь человека слишком короток, чтобы постичь гармонию всего мироздания. Но умирая, человек теряет накопленные сокровища опыта, возвращаясь во Вселенский Путь малой каплей, и голос его не слышен более. И так постиг он просветление и смирился с непостижимым.

И вот однажды вновь отправился он в Путь. И начало пути было беззаботно и радостно, и наполнено впечатлениями. Целый день ехал он в сторону города Белгорода, сворачивая то по указателям, то по наитию. Любовался бескрайними пейзажами, меловыми горами, светлыми березовыми рощами и чистыми озерами. Погода стояла теплая и солнечная. Не встречалось ему по пути водителей неразумных, а часть дороги и вовсе проходила по местам безлюдным. А к вечеру приехал он в дом своего знакомого — такого же вдохновенного путешественника. И вечером они вкусно ужинали в тепле и уюте, рассказывали о своих приключениях и были искренне рады встрече. И была та часть Пути подобна детству. На следующий же день погода вновь благоприятствовала путешествию, но дорога изменилась до неузнаваемости. Ни один десяток километров пришлось проехать в зоне ремонтных дорог, где рабочие, в порыве старания сняли полотно до грунта. И проходил мотоцикл его то по обломкам асфальта, то по грунту подвижному, то по щебню, норовящему отлететь от колеса, то по песку. И одни водители терпеливо плелись за ним в местах, где чуть не терял мотоцикл равновесия, а другие же нервно сигналили и источали раздражение, хоть и очевидно им было, что невозможно разминуться на узкой полосе. В тот день Путь стал сложен и ухабист и постоянно испытывал на прочность и терпение, и был подобен отрочеству. Но привел его тот Путь к приятным встречам, интересным беседам и обильному столу, подобным зрелости. И два дня он в обществе приятных знакомых отдыхал и общался и было то время приятно. И вот вступил он в путь обратный. Сперва подвела его навигация дорожная и блукал он по селам забытым, размышляя о тлене всего сущего и о праздности людей, не видящих цели. И хоть не боязлив он был, но порой задумывался о безопасности своей, чувствуя спиной хмурые взгляды местных, вышедших с утра из дома выпить пару-тройку литров пива… И вот разобрался он в направлениях и выбрался на дорогу к дому — прямую и широкую. Но как бы ни стремился он домой, непогода настигла его раньше. И шли часы. И лил дождь. И промокла одежда и вся экипировка. И весь обратный Путь трепали его непогода и холод, и препятствия, как тяжкие недуги старости. И заметил он, что и водители попутные ведут себя, подобно людям, столкнувшимся с немощным старцем. Кто пропускал мотоцикл под проливным дождем, кто сбрасывал скорость, чтобы не окатить из лужи и обгонял осторожно, а кто, наоборот, догонял вплотную и принимался сигналить раздраженно, пытаясь вытолкнуть на полосу грузовую, где колеи скрыты в глубоком потоке воды.

Шаг третий

И еще увидел он то, что скрыто от него и многих странников было солнечным днем, но стало очевидно ночью. Многие тысячелетия росла и крепла Дорога, соединяющая Юг и Север. Из коротких тропок родился широкий и длинный тракт. Из года в год множество людей проходило по той дороге, находя тут пропитание, друзей, любимых и последнее пристанище. Росли у дороги города и села. Многие боги пребывали в храмах, возведенных людьми у дороги, и вели они долгие беседы с Матерью Дорогой о судьбах живущих и покровительствовали им. Затем дорога превратилась в широкую трассу и миллионы людей едут по ней ежедневно. Но затем некие люди решили, что забота о дороге и обустройство ее и охрана не есть великая честь, но только лишь источник прибыли и чрезмерного достатка. Огородили они дорогу, сковали Мать Дорогу оковами и отсекли от нее дороги малые и отделили ее от жилищ человеческих и ограничили странствующих, будто диких зверей. И вот едет странник среди бушующей грозы, среди молний в ночной тьме, но нет для него обочины широкой и безопасной, нет места, чтобы укрыться и переждать дождь, и остается ему лишь уповать на милость Матери Дороги. И оставалось ему лишь мысленно благодарить прочих проезжающих за снисхождение.

Развязка первая

«Что же это! — Воскликнул он — За время Пути малого я испытал и радость детства, и сомнения юности, и опыт зрелости, и тягости старости — будто Путь Малый тот есть подобие Пути жизненного, и прожил я целую жизнь и вышел в жизнь новую другим, но сберег опыт и могу разделить его с прочими!».

И так постиг он мудрость Матери Дороги, что дает нам чудесный дар проживать много жизней в одной. И стал он Мастером.

Шаг четвертый

Пребывая каждый раз в Пути малом встречал Мастер множество живущих. И, подобно многим, судил о них поспешно, думая, что предугадывает будущее.

И вот странствовал как то Мастер по бескрайней степи, где солнце плавит землю и ничего живого, кроме змей и овец, не встретить часами. День выдался хлопотный и долгий. На пике лета застыло солнце высоко в небе, и только лишь марево обманчивое колыхало воздух. Мастер же в тот день напросился проводить странницу, отправившуюся в путь от моря южного к морю ледяному, чтобы скрасить часть пути и разделить вдохновение. То ли яма коварная, то ли происки гремлинов мерзких, то ли еще какая причина тому — не узнать уже.

Недолго летел Мастер над степью. Не дано летать ни мотоциклам, ни мотоциклистам, а тем, кто нарушает тот порядок, возвращение на землю дается дорогой ценой. Бросилась на помощь странница — кровь остановить, раны перевязать, мотоцикл поднять. А тем временем проезжали мимо люди государевы — полицейские служивые — по своим делам торопились. Но увидев Мастера в крови и спутницу его, над ним хлопочущую, остановились и предложили помощь посильную. Удивились Мастер и странница — виданное ли дело, полицейские помощь в безлюдной степи предлагают. Но дальше — больше.

Прежде всего, помогли Мастеру поднять мотоцикл. Хотя руки его были в крови и болели, и почти потерял он пару пальцев, не доверил Мастер коня своего железного никому, и сам добрался до больницы ближайшей, куда полицейские путь указали. Но в день тот хирург местный, в помощи которого так нуждался Мастер, имел день выходной и отдыхал и посвящал время семье своей. И некому в больнице было сшивать лоскуты кожи и сухожилия, а младшие медики смотрели на Мастера и полицейских в испуге, думая, что злодея привезли. И тогда полицейские стали звонить по телефону и требовали от хирурга приехать на работу как можно скорее. Снова почувствовали Мастер и спутница его сильное изумление — виданное ли дело, полицейские о чужом человеке пекутся. Но дальше — больше.

И приехал хирург, забыв про свой выходной, и укрепил кости, и сшил пальцы, как они положены природой, и от мзды отказался. Сделалось у мастера и спутницы его изумление безграничное. Виданное ли дело — хирург от денег отказался, в свой выходной все бросил и оперировать начал. Но дальше — больше.

И вот уже вечер настал, и ехать дальше никакой возможности. А полицейские открыли путникам дом свой служебный, и стол накрыли ужинать, и всячески опекали Мастера, а один из них пригласил Мастера гостить у себя, пока руки хоть немного заживут. «Как же так, там, на дороге, я был грязен и страшен, да и многие считают, что от мотоциклистов только лишь неприятности! — воскликнул Мастер, вопрошая полицейских — Почему же вы возились со мной столько времени, а теперь впускаете в жилище, угощаете и предлагаете свежую постель, чтобы я мог отдохнуть?». А добрые хозяева только лишь смеялись и спрашивали в ответ: «А кто же тогда остановится помочь попавшему в беду? Полагаться ли на проходящую отару или ящерицам поручить заботу о путниках? Удел человека помогать человеку». «Но почему же в больших городах врачи за каждую мелочь просят мзду со страдающих, даже в то время, за которое им уже уплачено, а ваш добрый хирург в выходной день возился со мной, как с близким родичем и ничего не требовал? — снова вопрошал их Мастер. «В большом городе, если тебе отказал лекарь, ты идешь к другому, а от того — к третьему. Каждый за спиной чувствует, что кто-то за него работу сделает, и оттого часто люди без помощи гибнут. Тут же за спиной хирурга нет никого, и если он не пришьет тебе пальцы, то быть тебе калекой, и будешь ты проклинать его, и будет тот позор на нем до конца дней. Никакими деньгами не отмоешь, сна не купишь, совести не оплатишь» — отвечали добрые хозяева. Не осталось у Мастера и странницы удивления.

Шаг пятый

А ночью разыгралась страшная гроза. И лил дождь, и сверкали молнии, и от грома дрожали стены, а собаки выли в испуге по всему городку. И бушевала непогода ночь и утро, смывая кровь Мастера с дороги, а ошибочные ожидания из сознания. И отныне, когда кто говорит «Все полицейские злодеи» или «Все врачи бесстыдные стяжатели», Мастер возражает им — «Нет такого, чтобы по одному недоброму всю семью клеймить злодеями. Нет такого, чтобы по одному нерадивому ученику всю школу называть дураками. Так почему же, раз услышав о нечестном полицейском или жадном враче, каждый кричать торопится, что все они нерадивые и жадные враги?». Напротив, кто должен прийти на помощь всякому нуждающемуся в помощи? Кто не должен отворачивать лица от дурного запаха или крови, кто ради службы оставляет дома семью свою и помогает чужим людям? И говоря с полицейским, и говоря с врачом, и говоря со спасателем, исходить следует из того, что перед тобой спасающий и помогающий. И когда спасатель ли, врач ли, либо же полицейский просит о помощи, наипервейшая обязанность помощь им оказать, потому что, помогая одному, помогаешь многим. А если же в большой отаре встретишь ты паршивую овцу — разгонишь ли ты всю отару? А если в большом стаде одна корова захромает, выгонишь ли ты все стадо прочь из загонов? Как рачительный хозяин по части не судит о целом, так и человек разумный по одному плохому человеку не будет судить всех, кто носит такую же форму. Глупым же людям свойственно делить весь мир кругом на «наших» и «ненаших», а затем судить скоропалительно и неразумно.

И вынес Мастер из того путешествия большую мудрость и глубокие шрамы. И всякий раз, как сядет за руль, и как к работе приступает, и как обедать соберется, так видит свои пришитые пальцы и вспоминает, что нельзя судить людей, не составив о них собственного мнения, не пообщавшись и не узнав их. И говорит о том, каждому взыскующему мудрости.

Развязка вторая

В поисках дальнейших стал Мастер наблюдать за миром окружающим. И чем больше наблюдал, тем шире становился мир и интереснее. Знания подобны сфере, что окружает нас, а граница той сферы — наши вопросы. Чем больше знаний, тем больше они порождают вопросов, а чем больше вопросов, тем сильнее любопытство и неуемнее тяга к знаниям новым. Но множество людей вокруг Мастера были далеки от познания, и наблюдать за ними было скучно. Отчаялся он и ушел подальше от таких людей.

Известно, что всякая жизнь есть, прежде всего, физическое существование тела, сосредоточенное на питании, отдыхе и размножении. Есть те, кто неуемен в потребностях своего тела. Они всегда озабочены поисками пищи, укреплением жилища и удовлетворением похоти. И два года Мастер размышлял о том, как разыскать людей, поднявших голову и оглядевшихся, и впечатленных миром, и вдохновленных им. А покуда мысли думал, чтобы руки занять, начал он дом свой расширять. И потянулись к дому такие же ищущие — разочаровавшиеся в людях, но не отчаявшиеся.

Шаг шестой

И вот, однажды, гостили в его доме разные путники. А дом был открыт для многих, и всегда там был ночлег и чай для проезжающих. Один путник говорил — я проеду еще половину страны и вернусь, чтобы рассказать тем, кто живет на другой стороне планеты, о том, как красива земля и гостеприимны люди! А другой говорил — я проеду еще тысячи километров и вернусь, чтобы люди восхищались мной! Первый рассказал о том, как красив его край и о том, как гостеприимны люди на всем его пути. А второй рассказал, как влиятелен он и уважаем в своей земле и о том, сколько стоит его путешествие. Собрались оба путника в дорогу и отправились дальше, путем совместным, но разным. А Мастер задумался над этим опытом и над тем, что оставили путники в доме. Первый путник оставил приглашение — обещание принимать Мастера и пожелание поскорее увидится на другом краю земли. Второй же путник оставил поручение и денег на него с лихвой, а заодно и мусор в комнате, где ночевал. Как же так — размышлял Мастер — вот два путника едут бок о бок из одного края, но один оставляет за собой приятные воспоминания, а другой — мятые бумажки на полу… видимо, хоть едут они по одному асфальту, но вот Пути их разные.

По какому же признаку определять странника вдохновленного, а по какому — человека горделивого, для которого странствие лишь продолжение погони за обладанием? Тот, кто осознал бесконечность плотских устремлений и ограничил их, расширяет круг своих потребностей духовных. И жаждет он знаний, внутреннего покоя и гармонии. И когда преисполняется он духовных сил, внутренняя энергия его вырывается за пределы тела и светит окружающим, и согревает их и дарит миру созидающее начало. Так он постигает Путь.

Все мы следуем Пути, и Путь проходит через нас, оставляя нам новый опыт, новые раны и новое вдохновение.

Шаг седьмой

Дорога есть везде, где есть жизнь. Будь то тропа, шоссе, река или океаническое течение. Каждое живое существо осознает, что двигаться вперед легче и безопаснее, когда идешь по чьему-то следу. Дороги есть повсюду на земле и с каждым днем их становится больше. Так же становится больше тех, кто по этим дорогам едет или идет, а значит либо станет тесно, либо все странствующие, рано или поздно, начнут действовать разумно и слаженно, чтобы Пути их были легче и приятнее.

Но есть великая разница между прокладывающим дорогу и вкладывающим в дорогу. И если один размышляет о безопасности путников и удобстве их и творение рук его полезно многим, то нет ничего зазорного, если обернется для него инициатива прибылью. Но когда обуреваемый жадностью лишь видимость создает, но на самом деле сковывает странствующих и делает их рабами своей алчности, то быть ему порицаемым среди людей и недостижима для него мудрость Матери Дороги.

Шаг восьмой

Когда людей на планете было совсем мало, они беспрестанно кочевали в поисках лучшего жилья, свежей воды, пастбищ для скота. Одни отправлялись в путь и прокладывали новые дороги. Другие уходили, чтобы не вернуться и тем предостеречь оставшихся. Позже люди освоили земледелие, и часть из них решила остаться на месте. Те же, кто продолжил странствовать, несли от поселения к поселению, от дома к дому, от человека к человеку новые знания, навыки, гены. Путник, высказывая уважение и щепетильность к столу и вере хозяев, свято чтил постулат «Не спорь». Тем самым он расширял свои знания и преумножал веру и навыки щедрого хозяина. Чтящие закон гостеприимства были щедры к путешествующим, и приветливы, и заботливы. Каждый выполнял свою роль, и имел смысл, и было это хорошо.

Размышление о Матери Дороге

Тут следует допустить пространное отступление и понять, почему же Дорогу чтут как Мать. В современном мире образ матери претерпел существенные изменения. Современная мать беспрестанно лелеет немногочисленное потомство и всячески его оберегает, и всячески потакает и склонна постоянно сравнивать своих чад с другими, чтобы убедиться в том, что она поступает наилучшим образом. Но станет ли так делать родительница, число детей которой неисчислимо, да и прочих забот хватает? Давайте рассмотрим, пользуясь самыми простыми аналогиями. В первые месяцы своей жизни младенец имеет преимущество перед прочими в материнских глазах, потому что без помощи и защиты он не способен развиваться. Так же водитель, впервые севший за руль, автостопщик, впервые поднявший руку, или дальнобойщик в первом своем рейсе подвержены волнению и по любому поводу готовы взывать к высшим силам. Обозначая свою беспомощность наклейкой ученика, начинающие водители вовсе не выказывают трусость, но просят о снисхождении и предупреждают окружающих об опасностях. И Мать Дорога проявляет к своим малым чадам большее внимание и снисхождение, ведь когда опыт их и мастерство достигнет должного уровня, они сами послужат делу вдохновления путников.

В недавнем прошлом всякая мать уделяла особое внимание младенцу лишь в первые два-три года жизни, притом никто и не думал освобождать ее от прочих обязанностей и забот о других членах семьи. Как только же ребенок мог питаться самостоятельно и уверенно отличал змею от палки, он был предоставлен сам себе и, если выживал, вскоре сам начинал нести обязанности по помощи окружающим. Многим современным родителям такой подход кажется диким. Но, если отбросить моральные установки, возникшие во второй половине ХХ века, мы сможем допустить, что подход себя оправдал. Глупый ребенок будет обманут, неосторожный — попадет в беду, немощный зачахнет, а невнимательный не научится добывать себе пропитание и будет обречен. Однако те, кто останется, будут ловкими, сообразительными, здоровыми, и станут верной опорой родителям и всей семье. Разумно ли отпускать малыша в поле, где водятся змеи? Да, убедившись, что он не только не даст себя укусить, но и принесет к обеду десяток гадюк. Разумно ли выпускать на дорогу водителя, вчера получившего права и робеющего в потоке? Да, убедившись, что он достаточно внимателен и осторожен. Если же запереть новичка на тренировочной площадке, снабдив его всевозможной вспомогательной электроникой, то никогда ему не стать восторженным путешествующим, так же как если запереть чадо в комнате с мягкими стенами, завалить яркими игрушками, то не вырастет из него самостоятельного человека.

С точки зрения матери, имеющей лишь одно чадо, такой подход преисполнен трагичности и практически безнадежен. Но Мать Дорога имеет миллионы детей, и ей нет нужды опекать каждого. Ей нет нужды ежечасно раздавать подзатыльники нахулиганившим и хвалить преуспевших. Лишь тогда, когда помощь ее необходима, взываем мы к ней, и она ниспосылает нам помощь и покровительство. А если кто из чад ослушался Постулатов и не успел одуматься, то не будет она горевать о нем, а будет думать об оставшихся по эту сторону Пути. В прошлые времена дорога давала людям пищу и радости, знания и здоровье, надежду и утешение. Не так ли поступает мать заботливая и разумная? И многие признали Мать Дорогу и чтили ее, и жили согласно Постулатам.

Развязка вторая

Мать Дорога говорит с путешествующими знаками и явлениями. Знаки не всегда явны, но никогда путешествующий не остается без ее внимания. Но не всем доступно понимание знаков и не каждому под силу следовать Постулатам. И тогда посылает Мать Дорога нам встречных, разумных или бестолковых, несущих нам Ее послания. И если кто достиг понимания этих знаков и посланий настолько, чтобы были они понятны и отчетливы, то достигает он Просветления.

Просветленный смотрит на Дорогу и видит все Пути настоящие, бывшие и будущие, видит их пересечения и осознает всю бесконечность и безграничность Дороги. Становиться ему доступно бескрайнее восхищение от Пути, и нет для него более границ и препятствий. И не волнуют Просветленного тревоги и непонятны ему чаяния прочих людей, так как не касаются они его и не задевают. Он проходит Путь, а великое множество Путей проходят сквозь него, и нигде нет ему остановки.

Мать Дорога благоволит к путешествующим и даже среди миллионов неразумных видит единственного верного сына своего или рассудительную дочь свою. И выходят на дорогу те, кто чтит ее, кто вдохновлен в пути своем. Отрицающие сомнения и пребывающие во вдохновении они ежечасно достигают просветления, и Мать Дорога говорит с ними.

А когда Просветленный находит в себе силы отказаться от малой доли восхищения ради наставления неразумных и принимает на себя обязанности перед Матерью Дорогой нести знания и мудрость всем, кто готов их услышать, становится он наставником. Истинный наставник осознанно и без сожаления делает остановку в своём Пути внешнем, чтобы отправиться в Путь внутренний, и свидетельствовать мудрость Матери Дороги, и приходить на выручку нуждающимся в поддержке и помощи, будь то колесо пробитое или переживания душевные.

На многочисленных дорогах, раскинувшихся без края, бывает голос наставников неслышен и разъединены они границами. И тогда выходит на дорогу Мастер. И присутствует на перекрестках. И присутствует на развязках. И присутствует в гостеприимных домах и под сенью священных сублик. Объединяет он вокруг себя наставников, вдохновляет восторженных, увещевает неразумных и несет мудрость каждому, и каждый услышит его.

Шаг девятый

Но в ту пору слов развелось так много, что сливались они в единый шум. И каждый мнил себя мудрецом и пророком. Знания стали сперва товаром, а затем сором, и немногие были готовы слушать. Но привела Мать Дорога к Мастеру уважаемого Учителя. И спрашивал его Мастер:

— Вот у тебя множество учеников и все они слушают тебя. Многие следуют советам твоим. Избранные постигают мудрость твою. Как же находишь ты слова нужные?

— Если буду я говорить о практиках и усидчивости — не будет тебе пользы от моего совета, потому что не имеешь ты многого терпения, — отвечал Учитель, — Если буду говорить тебе — найди Учителя и следуй за ним, и это не поможет тебе, потому что Мать Дорога пребывает с тобой и нет более разумного Учителя. Потому расскажу я тебе одну притчу, которую узнал я от уважаемого Мастера Уаздао Павла Иевлива, а ты уж думай, как это тебе поможет.

И рассказал Учитель Мастеру об Уаздао.

Притча о Мастере и хипстерах

Однажды Хипстеры, идущие в барбершоп из лофт-антикафе с креативного коучинга по стартапам в коворкинге, увидели Истинного Мастера. Он сидел на чурбаке возле гаража и пил пиво после трудов своих, глядя на мир с кроткой улыбкой Просветлённого.

Посмотрели на это Хипстеры, достали айфончики, сделали селфи в инстаграммчик, зачекинились в форскверчик, писнули в твиттерочек, да и решили Мастера подъебать.

— Скажи нам, о Мастер, — завели они разговор, отхлебнув свои смузи, — Почему грязен твой комбинезон? Почему не стрижена твоя борода? Почему не крафтово твое пиво? Посмотри на нас, Хипстеров! На наши скинни, лофтеры, хомбурги, конверсы и кардиганы! Как аккуратны наши бородки, как чист наш маникюр, как ироничны принты на наших футболках! Один из нас — диджей, другой — фэшн-блогер, третий — фотограф, четвертый — светский обозреватель. Все мы веганы, метросексуалы, органфудцы и эксперты артхауса. У каждого есть айфон, клатч, молескин и фейсбук. И ни один из нас ни разу не испачкал рук пошлой работой! Так может быть ты и не Мастер вовсе, а обыкновенный лузер?

Вот так глумились они над Мастером, но он не отвечал им, лишь пил пиво и улыбался.

— Почему же ты не отвечаешь нам, Мастер? — в конце концов спросили Хипстеры.

— Жду, — сказал Мастер кротко.

— Чего же? — удивились Хипстеры.

— Когда вон те гопники вломят вам пиздюлей, отожмут ваши айфоны и засунут ваши молескины в ваши метросексуальные жопы.

— А как же ты, Мастер? — растерялись Хипстеры.

— А у меня монтировка есть, — ответил Мастер.

— Но что же нам делать? — спросили испуганно Хипстеры.

— Заебошьте лук! — улыбнулся Мастер.

И глаза его были добрые-добрые.

Шаг десятый

Выслушал ту притчу Мастер с вниманием и задумался: «Если слова стали мусором, и часто бывает, что для вещи обыденной люди придумывают множество имен, лишь для того, чтобы придать ей несвойственной важности, то следует ли мне использовать множество слов? Не затеряется ли мудрость Матери Дороги в шелухе? Если буду я говорить с мудрым, то поймет он меня и без лишних объяснений, но если встретится мне неразумный, то не помогут слова, но лишь примером смогу я донести ему мудрость».

И воззвал он к Матери Дороге и просил ее ниспослать слова краткие и понятные каждому. И было дано ему три Главных Постулата. И говорил он о Постулатах со многими, и умудренные собеседники удивлялись — «Постулаты эти точь-в-точь мои собственные мысли!».

И благодарил Мастер Мать Дорогу и вновь вопрошал: «Вот даны мне три Постулата для тех, кто уже разумен и внимателен. Но как же говорить мне и с теми, кто еще не крепок в понимании мудрости?». И были даны ему малые Постулаты. И каждый, кто слышал их, находил что-то свое, но и что-то новое впридачу.

Шаг одиннадцатый

И вот воззвал Мастер к наставникам, чтобы объединить голоса свои и вместе нести неразумным Постулаты словом и делом. И услышали его многие, стали объединять силы свои и опыт и силы душевные, дабы услышали их и увидели их.

Многие слышали Постулаты и принимали их. И в знак своей искренности они принимали знак Священной Развязки. И каждый, кто видел Развязку Священную на доме знал, что тут гостеприимны и приветливы. И каждый, кто видел Развязку Священную на автомобиле или мотоцикле знал, что водитель стремиться соблюдать правила движения, вести аккуратно и внимательно. И каждый, кто видел Развязку Священную на одеждах, знал, что этот человек принял мудрость Матери Дороги и готов нести ее неразумным. И в знак доброго пожелания дарили они близким своим малые изображения Святой Развязки.

Шаг двенадцатый

Но нашлись среди них те, кто не внял Постулатам. И преследовали они Мастера и Наставников и говорили: «Вы лишь смущаете умы и направляете их неверно. Учение ваше ошибочно и преисполнено банальностей и ищите вы только славы и власти, а не мудрости». И вот беседовал Мастер с одним из порицающих:

— Слова твои лишь обман для молодых и нет в них мудрости и смысла! — восклицал порицающий.

— Но те же слова уже много раз говорили до меня, и повторят их многократно. Что же в них глупого и вредного? — вопрошал Мастер.

— Нет в них пользы для людей, а один лишь обман! — ответствовал порицающий.

— Тогда скажи мне, — спрашивал мастер, — в чем же заблуждение мое? Разве когда говорю я ученикам «Не садить за руль пьяным» говорю я глупое?

— Это и так всем известно!

— Но почему же тогда ежедневно кто-то поступает так и гибнут люди?

— Скажи мне, — вновь вопрошал Мастер, — когда говорю я «Инспектор должен быть честен и справедлив» или «Строящий дорогу должен думать о тех, кто будет по той дороге ехать, а не о том, чтобы набить свой карман», неужели заблуждаюсь я?

— Ты говоришь очевидные вещи!

— Тогда почему ты вместо штрафа за нарушение предлагаешь инспектору деньги? И почему дороги сплошь в ухабах и трудно ехать по ним?

Смутился порицающий и не нашел ответа.

— Или когда я говорю, — настаивал Мастер, — что не следует торопиться, а следует странствовать вдохновенно и с вниманием к встречным и попутным — глупо ли это?

— Ты учишь взрослых людей, будто они малые дети и говоришь им, как младенцам. Это унизительно и недостойно — так разговаривать со взрослыми мужами. Это им сказано уже давно матерями их и воспитателями. Зачем же ты вновь их наставляешь?

— Да, каждому говорили родители и воспитатели, что дорогу следует переходить на зеленый, трамвай обходить спереди, а ездить нетрезвому — преступление. Но много ли тех, кто поступает так? Кто из друзей твоих встанет на твоем пути, когда ты решишь ехать пьяным? Кто из них отберет у тебя ключи и, если потребуется, даже ударит тебя, но не выпустит на дорогу? Кто из твоих знакомых, видя, как дитя неразумное торопиться перейти дорогу на красный, протянет руку и задержит его и будет говорить с ним строго? Кто, видя на дороге машину, которая едет странно и с нарушениями явными, позвонит в полицию и предупредит постовых, чтобы не случилось непоправимого? Напротив, молодые, о которых ты говоришь, соревнуются чья машина быстрее и может уйти от погони полицейской, кто больше выпьет и ровнее доедет, у кого музыка играет громче и может разбудить больше спящих в округе. Разумно ли это?

— Но чем твоя мудрость лучше? Чем она способна изменить неразумных — сдался порицающий.

— Нет для человека строже судьи, чем он сам. И нет для него большей награды, чем признание окружающих. С самых незапамятных времен человек склонен повторять то, что делают люди вокруг и искать у них одобрения и признания. Сперва малыш ищет одобрения родителей и повторяет их действия. Но когда отец сам перебегает на красный, а сына ругает, тот не может понять происходящее. И смотрит на людей вокруг и если многие из них дозволяют себе нарушение, то и сам нарушает. Дальше подросшему человеку нужно одобрение товарищей. И самый старший из них должен быть примером разумности — будь он президентом мотоклуба или учителем математики. Но как бы ни было пагубно и ленно окружение, всегда можно найти источник сил и вдохновение в самом себе. И если каждый станет вдохновителем и критиком лишь для одного человека — для самого себя, то не станет дурного примера. Но не всякий имеет достаточно сил душевных, потому тот, у кого сил в достатке должен озаботиться стать примером для слабых. Так в чем же не прав я? — улыбнулся Мастер порицающему.

Глубоко задумался порицающий и долго смотрел на маленький знак Священной Развязки, что подарил ему один из Наставников. И спросил он мастера:

— Я всюду преследую учеников твоих, и притесняю соратников твоих, и называю тебя дураком перед многими. Почему же не отнимешь ты у меня этот знак и не проклянешь и не изгонишь с дороги?