Бесплатный фрагмент - Вендетта

Вендетта

1. Первые слезы

Свободное белое платье колыхалось выше колен. Молодые девичьи груди, влажные после купания, подпрыгивали, просвечиваясь сквозь тонкую ткань. Она спешила домой, где ее давно ждали. Родители не любили, когда их единственная дочь Вендетта опаздывала к обеду, но сегодня море было таким теплым, таким ласковым… Цок-цок. Цок-цок. Каблучки громко стучали по брусчатке, привлекая внимание встречных мужчин. Эти небритые бездельники, попиватели пива замирали от восторга, некоторые не скупились на комплименты, и девушка в ответ одаривала их своей лучезарной улыбкой. Ей было не более восемнадцати, очень красивая, с хорошей утонченной фигуркой. Минуя набережную, она выбежала на площадь, купила у скучающей торговки зелени пучок вялого розмарина. Нужно было как-то задобрить мать. Потом она перекинулась парой фраз с бойким газетчиком. Это был влюбленный в нее кузен, и весь разговор сводился к такому диалогу.

— Привет, красотка. Отлично выглядишь.

— Привет, Джованни, порезче на поворотах.

— Я все же женюсь на тебе!

— Никогда!

Затем у фонтанчика она замедлила шаг, облизывая губы, ей очень хотелось пить. Но там была орава мальчишек. Они шумели и смеялись, зажимая струю воды и пуская напор друг в друга. Их можно было прогнать, но часы на ратуши пробили полдень.

О Санта Мария! У нее совсем не осталось времени, и она побежала, активнее виляя бедрами, что еще больше распетушило Джованни, и он, засунув два пальца в рот, пронзительно присвистнул ей вдогонку. Стая голубей вспорхнула над площадью, обещая хороший дождь помета, но, к счастью, Вендетта уже свернула на родную улицу.

Кто-то шел за ней следом. Девушка почему-то постеснялась оглянуться, может быть не хотела спугнуть наваждение, сладкая истома одолевала ее молодое и разгоряченное на бегу тело. Она точно знала, что это мужчина и не такой сопляк, как Джованни. Может, незнакомец следовал за ней с самого пляжа? Он был намного старше ее, немного грузный, и она чувствовала этот тяжелый пытливый взгляд, эту его напористую поступь. В какой-то момент он оказался очень близко, практически дышал в спину девушке. Аж мурашки по коже. Насильников она не боялась. Здесь в их крохотном захолустье все на виду, да и в сумочке у нее всегда был остро заточенный нож. Но почему так сильно колотится сердце? Она, волнуясь, потянулась за ручку двери, наконец-то нырнула в подъезд. Вроде бы и все, что надо сделать порядочной девушке. От влажных каменных стен шла приятная прохлада. Вендетта прислушалась. Сердце продолжало сильно биться. Ей казалось, что преследователь войдет за ней следом, заткнет рот рукой и начнет лапать под платьем. Абсолютная темень вокруг остановила ее, она колебалась, ждала чего-то. Ничего такого не произойдет, ничего. Она слышала, как где-то наверху ворчит отец, требуя кетчуп, и как мать возится с кастрюлями. Нужно всего лишь преодолеть несколько ступенек, и она дома. Ее тарелка с остывшими спагетти, наверняка, стоит на столе. Вдруг под ногами что-то пискнуло.

— О Санта Мария…

Девушка вскрикнула и инстинктивно отшатнулась, оказавшись вновь на улице прямо в объятиях незнакомца. Губы их оказались преступно близки, и она сразу смутилась, попыталась освободиться. Кажется, ее девичье сердце выскочило из груди. Да нет же! Это ее грудь случайно вышла из декольте. Что скажут соседи, если вдруг увидят такую милую сцену?

— Простите… — прошептала она, не найдя, что сказать. — Я испугалась крысы.

— Пустяки… — вымолвил мужчина с сильным акцентом, явно польщенный такой неожиданной встречей.

— Пустяки? — смутилась она его пристального взгляда. — Я тут живу… — зачем-то добавила потом она, отстраняясь и приводя себя в порядок.

Незнакомец оглядел дом с каким-то сожалением, эту черепичную неказистую крышу, эти маленькие тесные окошки и местами разрушенную кладку на стенах. Вендетте стало немного стыдно, что она живет в этой дыре. Ей хотелось оправдываться, но она не нашла, что ответить. Словно гипноз и наваждение… Может, она просто перегрелась на солнце? Почему-то расходиться не хотелось, и когда ее молча взяли за руку и повели прочь, подальше от родительского гнездышка, Вендетта не сопротивлялась.

Парусинные штаны, шлепанцы на босу ногу, взмокшая от пота рубаха из чистого льна. Такую еще надо поискать в округе. Мужчина дико нравился ей. Гладковыбритое правильное лицо, не такое, как у местных забулдыг, перекошенное алкоголем, а какие у него глубоко посаженные глаза, серые с поволокой. Такой взгляд невозможно выдержать. А какой изысканный парфюм вперемежку с запахом мускуса… У девушки приятно защекотало в носу.

— Куда же мы идем? — наконец решилась спросить она, искоса взглянув на своего спутника.

Редкие соломенные волосы, уже есть лысина на голове, не прикрытая шляпой. И это загадочная улыбка, будто он все о ней знает. Нет, она не в силах была сейчас ему возразить. Кто он? Почему имеет такую власть над ней? Судя по светлой коже, это приезжий, может быть, немец. Может, какой-то инженер. Здесь недалеко иностранцы вложились в порт и требуются специалисты. Может, он просто исследует окрестности в свободное от работы время? Но разве это важно, когда у него такая мягкая и теплая ладонь. Мужчина опять загадочно улыбнулся, коверкая «Пустяки». Неужели он совсем не говорит по-итальянски?

— Уж и не к папе Лучиано? — уточнила она, улыбаясь в ответ.

Ну, конечно, же. Он принял ее за проститутку. Всех проституток тащат в этот скучный притон, чтобы угостить Мартини. Там даже Рио-риту не играют. Нужно как-то объясниться, убрать недоразумение.

— Помолчать, глупышка. Просто помолчать, — с трудом подбирал слова ее попутчик. — Ты хорошо, и мне хорошо. Потом большой подарок.

Он достал из кармана штанов золотую цепочку. Она заманчиво блеснула на солнце. Вендетта рассмеялась. Конечно, такая безделушка не стоит ее девственности. Но это лучше, чем сопли Джованни.

— Как тебя зовут, амико?

— Это не есть значение. Андриане. Карлос. Фидель. Назвать я, как хочешь, глупышка.

Кажется, они возвращались на набережную. Вот и фонтанчик. Девушка посмотрела на часы ратуши. Стрелки показывали, что она окончательно опоздала к обеду. Странно, ее совсем не волновало, что скажет сейчас ее мать. Вендетта была словно во сне, сладком, приятном, преступно приятном. Она мысленно представляла, зачем и куда ведет ее этот Карлос. Пусть его так зовут. У ее первого любовника должно же быть имя. Он по-прежнему нежно сжимал ее руку, загадочно улыбался, словно знал, о чем она думает, словно безошибочно угадывал все ее тайные желания. Ради такого случая можно позлить дотошного кузена.

— Ну что, малыш, как продаются газеты? — бросила она с издевкой, проходя мимо опешившего Джованни. Тот даже газеты оборонил.

Потом она облизнула губы, и Карлос подвел ее к фонтану. Небольшая группа мужчин, столпившаяся там, расступилась. Вендетта нагнулась и нежно впустила бьющую из-под земли струю в свои приоткрытые губы.

— Ах, что она творит…. — прошелся трепетный шепот.

— Кудесница…

— Оставь и нам водички, красавица.

Нет, она не пила, не просто утоляла жажду, она наслаждалась. Пусть знает Карлос, какая она страстная, как ее здесь все обожают… Карлос…. Какое красивое имя… Напившись, она несколько раз набирала в ладошку воды и омывала свое лицо, шею и вырез на груди. Одуревшие от жары люди смотрели за ее туалетом, как завороженные. Ее спутник тоже наблюдал за ней. Несколько брызг досталось и ему, и он довольно улыбался, приговаривая «Пустяки». Кто-то перед ним почтительно снял шляпу, и он кивком ответил ему. За его широкими плечами была видна лазурь моря, где-то кричала чайка, высматривая в набегавшей волне рыбу…

— Надо идти, глупышка. Время есть деньги, — взял он, наконец, Вендетту под локоть, и они продолжили путь, словно хорошие старые знакомые, наслаждающиеся открывшимися видами моря.

Вся площадь загудела, как потревоженный улей, все выясняли, кто этот важный ухажер. Но когда одна пожилая сеньора с веером предложила кому-нибудь сбегать за матерью вертихвостки, чтобы та всыпала ей хорошенько, все разошлись. Тягучая адская жара не располагала к лишним движениям. Разве что собака лениво зевнула, да и то ей дали такого пинка, что она, поскуливая, убралась под лавку.

— И все же.. куда мы идем? — развеселилась Вендетта, оставляя пыльную площадь позади.

Они только что сошли с набережной. Каблуки девушки стали увязать в песке, она разулась и вопросительно повела бровью.

— Так куда, мой сеньор?

Карлос жестом пригласил ее подняться на небольшую насыпь возле заброшенного рыбацкого домика. Там была хоть какая-то тень от развешенных всюду старых сетей. Вендетта пожала плечами. Вполне укромное место, ничего не скажешь, но мог бы предложить что-нибудь и получше.

Когда они присели на песок, девушка достала из сумочки зеркальце. Тут было хоть какое-то дуновение ветерка, и ей казалось, что кудряшки на ее голове немного растрепаны. Она провела рукой по волосам, поправила декольте и вдруг опять прыснула от смеха. Ей было забавно и смешно оттого, что рядом с ней взрослый незнакомый мужчина, который вот-вот начнет домогаться ее. Шутка затянулась, нужно было объяснить ему его промах.

— А ты, Карлос, женат? — спросила она, заметив у него кольцо на пальце.

— О, да… — вздохнул он, вытерев пот с лысеющей головы.

— И дети есть?

— Много, много, дети — закивал он. — Я очень любить детей. И у тебя будут дети. И ты любить детей.

— Моя мама говорит, — призналась вдруг Вендетта, — что такие, как я не должны иметь детей.

— Почему же, мой глупышка? — удивился Карлос и забрал у нее зеркальце, словно изучая его.

— Потому что я люблю издеваться над мужчинами. Они мне кажутся такими тараканами, и я их дергаю за усики.

— За усики? Очень хорошо. Но у меня нет усики… — и он поднес зеркальце к ее оголенным коленям. Затем он их слегка попробовал раздвинуть, так как ему плохо было видно, что под платьем у молодой итальянки.

— Может быть, на первый раз хватит? — одернула она своего соблазнителя, уже собираясь уйти, но тот вдруг обнял ее за плечи и прижал к своим губам.

Вендетта попыталась высвободиться, но его большой, теплый, как у теленка, язык стал проникать в ее девственный рот, и она дрогнула, ответила удивительно способной взаимностью, хотя до этого никогда не целовалась. Голова закружилась от нахлынувших ласк и эмоций.

— Ах постой, забыть… — вдруг опомнился Карлос.

Он достал из штанов опять свою цепочку, потряс ей на солнце и довольный надел девушке на запястье.

— Нет, нет… — запротестовала Вендетта и, сорвав с себя подарок, со смехом бросила куда-то вперед.

— Ach Gott! — схватился мужчина за голову. — Мне верно говорить, что все итальянки горячие.

— Не обожгись, Карлос…. — предупредила она его немного спустя, когда он провел ладонью по внутренней поверхности ее бедра.

— Пустяки, — прошептал он в ей на ухо и осторожно укусил за мочку. Его проворные пальцы уже проникли под ее влажные трусики.

— О нет-нет, — застонала девушка, извиваясь. — Не сейчас.

Она лежала на спине и пыталась его оттолкнуть всеми силами, а он схватил ее за запястья и прижал их к песку над ее растрепанными волосами. Вендетта хотела вскрикнуть, но Карлос покрыл ее рот долгим упоительным поцелуем. Она явно теряла контроль. Рыбацкие сети, развешанные вокруг, только усиливали эффект ловушки, в которую она угодила, стараясь быть взрослой.

— О Санта Мария! Карлос, прекрати! — почти взмолилась она. — Я буду звать на помощь!

Но Карлос, обуянный страстью, был не утомим. Его, казавшиеся сперва наивными, ласки все больше переходили границы дозволенного. Вендетта дрожала и постанывала от захватившего ее удовольствия. Карлос целовал ее открытую шею, слизывал пот, струившийся по ее волосатым подмышкам…

— Мой отец убьет тебя, если увидит…

— Не убить. Я дать ему много хороший сигары, ром.

Где-то в море протяжно загудел корабль, и Карлос отпустил запястья девушки, чуть приподнялся, точно собираясь уйти, и Вендетте вдруг стало страшно вот так терять такого амико. Она издала тихий зовущий стон, и Карлос опять склонился над ней. На этот раз он приоткрыл край ее измятого декольте и кончиком языка провел по набухшему соску, наслаждаясь учащенным дыханием девушки. Вендетта еще сделала слабую попытку вырваться, но это только разгорячило их обоих, и в этой страстной игре она проигрывала ему…

— Ты безумец, Карлос… У меня не будет выхода, как убить тебя самой…

— Пусть убить, — прошептал он сладострастно, сорвав с нее трусики. — Я готов умирать.

Он игриво перебирал их пальцами, вдыхал их интим, и как победитель, как палач, оттягивал момент триумфа. Вендетте стало не по себе, она колебалась между страхом и желанием близости, и, словно закрываясь, стала ласкать себя там. Нет, она раньше этим никогда не занималась, хотя слышала от старших подруг об этих женских непристойностях. Сейчас ей впервые захотелось закричать «мама», закричать, как можно сильнее, но голос дрожал, не слушался ее, и эта странная, доселе невиданная дрожь охватывала все ее тело, точно электрический ток разливался сладостными импульсами, а потом словно какая-то жгучая лихорадка внезапно стала трясти и сотрясать ее до беспамятства, и она застонала, извиваясь под Карлосом. Но он совсем не замечал Вендетту, весь раскрасневшийся, точно вареный рак, ухмыляющийся, вытирая струившийся пот со лба ее трусиками. Она вдруг почувствовала себя униженной, и ей впервые захотелось отомстить за это унижение…

— Ну же… трахни меня, трахни… как последнюю шлюху, — прорычала она, задыхаясь.

Карлос навалился на нее, стал пыхтеть, вдавливая в колкий песок ее оголенные ягодицы. Потом она ощутила его горячий напор, ей стало вдруг очень страшно, и с этим страхом пришла боль, и она инстинктивно закрыла глаза, облизывая пересохшие от дыхания губы. Потом боль прекратилась, приятный огонь разлился по всему ее телу, неужели теперь она женщина? Постепенно Вендетта стала приходить в себя. Его уже не было. Только чистое небо над головой. На песке валялись ее порванные трусики, она быстро спрятала их в сумочку и пошла босая к морю.

— Карлос… сукин сын… — шептала она, заметив на своем белом платье каплю крови и кусая губы, чтобы не заплакать.

Нет, ей не было жалко платья, ей не было жаль и девственности, ей было обидно, что он так быстро ушел, оставил ее одну, а она так и не достала из сумочки нож.

2. Бесплатная выпивка

Большой торговый корабль издал гудок, поторопив рабочих в порту. Море было уже не спокойно, подул сильный ветер. Последняя шхуна, груженная доверху апельсинами, боролась с волнами. С берега ее провожали оркестром из местных музыкантов. Пожилая пара с достоинством кружила Рио-риту под аплодисменты зевак.

— Когда-нибудь я сбегу от тебя в Америку на такой же кастрюльке, — признался Джованни, придержав свою соломенную шляпу от ветра.

Его черные глаза пламенели, уставившиеся в море, в голосе звучали резкие нотки. На лице Вендетты не дрогнул ни один мускул. Она знала прекрасно, что этот мальчик блефует. Нет, он никогда от нее не сбежит. От Вендетты никто никогда не сбегает.

— Пойдем, надо еще заказать свадебное платье, — тронула она его за плечо, и он неохотно отступил от берега.

— Нет, я сбегу, но не сразу… когда ты исторгнешь из себя этого ублюдка, — и он грубо ткнул ей в округлившийся живот пальцем, — придушу его и сбегу…

— Ну и дурак, — на этот раз резко высказалась девушка и гордо отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Достал он ее с этим ребенком, ох, уж достал. Босые ноги увязали в мокром песке, и чтобы не замочить платье, она подняла подол выше колен. Джованни чуть отстал и ухмыльнулся, разглядывая ее полные икры. Она, действительно, немного располнела за эти полгода, но эта естественная полнота шла ей, давала солидность и степенность. Двое рыбаков с оголенным торсом даже подали ей руку, чтобы помочь подняться с пляжа на деревянную пристань. Они предложили помощь и Джованни, но тот от нее отмахнулся и сам перелез через перила. Оркестр уже расходился. Пожилая пара, та, что танцевала на милонге, прошла мимо в обнимку. На этих давно иссохших на солнце влюбленных отражалось Божье умиление. Вендетта никогда раньше и не думала, что будет завидовать старикам. Джованни тоже почувствовал тоску.

— Сегодня печет, как в жаровне у папы Лучиано, — все-таки перешел он на примирительный тон, рухнув на стул. Он по-свойски закинул ноги на столешницу и прикрыл свои испачканные песком туфли шляпой. — Надеюсь, ты скоро, моя ненаглядная, и я не напьюсь тут в хлам, как в прошлый раз.

— О, — засмеялась Вендетта, выделяя своему юному жениху денег на выпивку. — В этот раз запивай ром лаймом и не строй из себя мачо.

— Я итак мачо, — и Джованни обиженно показал свой скудный бицепс. Вышло не очень убедительно. Он знал это и надавил на самое больное. — Иди, иди, не мешай мне знакомиться тут с красотками.

Вендетта уперлась кулаками в свои покатые бока и гневно уставилась на него. И ее ангельскому терпению приходит конец. Ишь ты… Какой петушок ей достался. Если бы не ее отец, сидеть бы ему в обносках на паперти и торговать газетенками. А тут и костюмчик, и начищенные ботиночки, и эта дурацкая шляпа, на кой черт, она ему, если он итак черный, как негр? Ну, конечно, теперь ему все прощается. Он такой благородный, спасает честь обрюхатевшейся кузины…

— Слушай ты, мачо! — просверлила она его взглядом, и он вжался в спинку стула, резко понимая, что перегнул палку. — Сиди здесь и не рыпайся. И если я увижу хоть одну юбку возле тебя, то учти, я сразу прямо здесь отрежу тебе твои причандалы и отдам бармену на гоголь-моголь. Уяснил?

— Ну не кипятись, моя ненаглядная, я ж пошутил… Позволь мне тебя поцеловать… — и он сделал неумелую попытку привстать.

— Да иди ты! — фыркнула Вендетта и, оттолкнув по пути еще двоих зазевавшихся мужчин, зашагала в сторону ателье.

Да, она немного стала капризной и распускает руки. И лучше ей не преграждать путь никому, даже черту!

Она ушла из бара, так и не оглянувшись. Чертовски гордая женщина. Ему с ней несдобровать. Это точно. За все время их помолвки она так и не допустила его до себя, и он уже ладони себе стер от неловкого, довольно глупого положения. Нет, после свадьбы она не отвертится. Он вдруг представил, как грубо наматывает он на кулак ее черную тугую косу, как прижимает ее испуганное и на этот раз покорное лицо к своему животу…

— Сука… — вырвалось у него, и он сплюну сквозь зубы в пепельницу.