Бесплатный фрагмент - Ведьмы замуж не выходят

Глава 1. Вириди

Черноволосая красавица, выйдя утром рано на крыльцо, сладко потянулась, улыбнулась утреннему восходящему светилу. Спустившись с крыльца, побежала босыми ногами по утренней росе, к журчащей недалеко речушке. Капельки росы холодили ступни, вызывая по всему телу легкий озноб. Девушка засмеялась и побежала быстрей по протоптанной лесной тропинке. Утренний туман стелился, ласкал своей прохладой росшую в лесу траву, оседал холодной росой на всем, что под ним простиралось.

Извилистую тропку прикрывали раскидистые листья папоротника, от быстрых движений девушки с их высоких листьев стекали ручейки воды, быстро промочив подол ее сарафана. Встречающие утренний рассвет пернатые пичуги распевали свои песни наперебой, наполняя лес трезвонным щебетом. Сердце девушки учащенно стучало от легкого бега, душа переполнялась от любви и счастья ко всему, что ее окружало.

— Доброго утра — лес!

Смеясь, прокричала девушка и закружилась, вскинув руки вверх, от бурлящего внутреннего счастья и радости жизни. На кронах деревьев зашумела листва, приветствуя хозяйку леса. Тонкие ветки стройных берез потянулись к ней в приветствии, стараясь задеть ее своими сережками и шелестящей листвой. Мохнатые лапы елей, бережно щекотали голые пятки, щиколотки, иногда цепляя ее оголенные коленки, когда девушка, подхватив мокрый подол платья, поднимала его повыше.

Бегать по лесу одна Вириди не боялась, не нашелся еще такой глупец, чтобы обидеть лесную ведьму.

— Кар-р-р!

Прозвучало у нее над головой. Вириди остановилась, продолжая смеяться, помахала рукой своему фамильяру. Черный ворон, сверкнув на нее своими как бусины глазами, аккуратно почистил клюв об ветку, на которой сидел и занялся разглаживанием своих черных блестящих перьев, отдающих синевой.

Если Варн чистит клюв, значит, уже позавтракал, поймав как всегда очередную мышь на зеленой лужайке. Пора и мне, быстро искупаться и позавтракать, а затем, заняться приготовлением настойки от кашля для мальчонки из соседнего поместья. Мать вчера приходила вся в слезах, чуть не на коленях просила спасти сына, пытаясь сунуть серебрушку. Вириди еще никто не предлагал таких денег, но она стойко выстояла и денег не взяла, сказав, что только после того как приготовит отвар тогда и плата. Деньги вперед могут перебить силу зелья, ведь придется варить не простой отвар, а добавлять свою силу. А силы у Вириди было словно полная чаша, так и хлестала через край. А все благодаря рыжеволосому молодому парню.

*****

В начале пятого курса у многих ведьмочек наступила пора инициации. В их число попала и Вириди. Ведьм тогда понаехало, чуть ли не со всего Эйругда. Еще бы такое упустить, поговаривали, что в этом году собрался весь свет мужского населения, да не простой, а большая часть ведьмаки и огненные боевики. А чем больше у них магической силы, тем сильнее сможет ведьмочка усилить свой дар. Только бы на жадного не нарваться. А то бывали разные случаи, приглянется ведьме маг, а как при инициации своей магией поделиться, так одни крохи отдаст.

Прейдя на поляну Вириди, окинула взволнованным взглядом собравшихся в кучку молодых ведьмочек. Одна из них подняв руку, крикнула.

— Вириди, иди к нам!

Девушка улыбнулась, узнав соседку по комнате Самиру, очень красивую девушку с большой копной рыжих волос и завораживающих всех своей зеленью больших глазах.

Когда, Вириди подошла к шепчущимся ведьмочкам, Самира схватив ее за локоть притянула поближе и зашептала возбужденно на ушко.

— Ирма поделилась по секрету, что сегодня на наш сход приедет самый сильный ведьмак.

Вириди, прыснула от смеха и прикрыла рот ладошкой, подавляя смех, от вида еще больше округлившихся от азарта глаз соседки.

— Чего ты смеешься?! Ирма сказала, что, если кто посмотрит в его сторону, голову оторвет!

— А если ему другая ведьмочка приглянется? Да и что в нем такого?!

Последние слова Вириди сказала чуть громче и на нее сразу обратили внимание все стоявшие рядом девушки.

— Вириди! И ты здесь?!

Ирма завистливо окинула надетую на Вириди сорочку из нежнейшего кружевного бежевого шелка.

Еще бы не плескалась зависть в глазах Ирмы, на эту сорочку Вириди откладывала все свои заработанные деньги. На втором курсе учебы, увидев в торговой лавке обворожительную вещь из тончайшего, но не просвечивающегося шелка, в тот же самый момент поняла, что обязательно купит и наденет ее на день инициации.

Надев сорочку, покрутилась у зеркала, прошлась рукой по плавным изгибам своего тела, улыбнулась от счастья своему отражению. Девушка, которую она видела в отражении, была очень красива. Подхватив концы своих черных волос перекинула их наперед, закрывая остро торчащие соски высоко поднятых девичьих грудей. Ее глаза блеснули в предвкушении праздника и мысли, как на нее будет смотреть пришедшая на инициацию мужская половина общества.

И вот этот день настал, щеки Вириди покрыл румянец, когда она, скинув с себя платье, переступила красную черту, созданную из лепестков алых роз, перед огромной поляной. Алая полоса сигнализировала ведьмочкам новый виток в их жизни.

На поляне стоял гомон, веселый смех от голосов пришедших отпраздновать праздник. Всюду были расстелены большие скатерти, на которых были разложены яства и бутылки с вином. Несколько высоченных поленниц из дров и сухого хвороста ждали своей участи.

Сердечко Вириди стучало учащенно от предвкушения, она не спеша ступала босыми ногами по теплой траве, еще не успевшей остыть от дневного тепла. Щеки покрыл румянец, мысли все время возвращались к голому телу, которое сейчас прикрывал тонкий отрез шелка. Ажурные кружева, вышитые на сорочке, закрывающие ее высокую налитую грудь обтянули вершинки сосков, затвердевших от касания едва различимого прохладного ветерка, гуляющего на поляне.

Вириди шла, неспеша, от каждого ее шага, длинные разрезы по бокам сорочки слегка распахивались, показывая ее стройные ножки. Она уже немного пожалела, что надела такой откровенный наряд, который предательски выдавал все изгибы ее тела и в довершение ее образу, затвердевшие соски грудей. Об этом конфузе она поняла, когда на нее стали бросать жадные взгляды парни, заостряя свой интерес на ней.

Вириди сначала растерялась от такого внимания, а когда поняла, ее щеки, вновь опалил румянец смущения. Обхватив себя руками, она быстро скрыла от любопытных взглядов свой маленький позор.

От нее не укрылся тот факт, что как только она прикрылась, многие парни сразу потеряли к ней интерес, кроме одного индивида. Высоко-худощавого по телосложению парня, с огненно-рыжей копной волос и цепким взглядом темных глаз, в котором явно проявилась заинтересованность. Теперь эта его заинтересованность обжигала все части тела ведьмочки, а особенно заднюю упругую часть бедер, на середине которой лежала толстая тугая коса.

Всеведьмочки приходили на инициацию с заплетенными в косу волосами. Руки мужчины этой ночью должны коснуться их волос, давая осознать им, что они расстаются с девичеством и принимают мужчину, расплетающего их косу.

Вириди казалось, что она еще больше покраснела от мыслей, какую часть ее тела облюбовал рыжий парень и, старалась разговором отвлечься от ощущаемого телом несдержанного возбужденного взгляда.

— А где мне еще быть?!

Она сделала вид, что вся во внимании к словам Ирмы, а на самом деле, кожей чувствовала жаркий взгляд рыжеволосого парня. От этого, все внутри у нее замирало в предвкушении предстоящей ночи.

— Так вот!

Ирма окинула всех стоящих возле нее ведьмочек высокомерным взглядом.\

— Предупреждаю еще раз, кто не слышал — Конар мой! Мне старшая сестра рассказывала, что он был у них в ночь инициации.

— Неужели одарил твою сестру вниманием и теперь…

Вириди не успела договорить, ее перебил злой возглас Ирмы.

— Нет, моя сестра тогда о нем ничего не знала, а вот три ведьмы, которые остались без мужского внимания он увел с собой, и каждая… Ирма обвела всех загадочным взглядом.

— Каждая удвоила свою силу после ночи с ним. А у них ведьминская сила была так себе.

— А, тогда конечно, можешь оставить его себе, у меня и так магический потенциал не слабый, а тебе как раз не мешало, хотя б до второго уровня подтянуть.

Ведьмочки дружно рассмеялись реплике Вириди, и только одна Ирма покрылась красными пятнами, кидая глазами злые молнии на нее.

Неизвестно сколько бы продолжалась их перепалка, но поляну оглушили глухие удары литавров (барабаны).

Ведьмочки повернулись и замерли от восхищения. Из-за высокой горы, видневшейся вдалеке, медленно выползало огромное ночное светило. Только единственный раз в году оно наливается желтизной, словно наливное яблочко и зависает над самым пиком скалистой горы.

Собравшиеся на поляне засуетились, огневики подожгли поленницы, все потихоньку стали собираться вокруг разложенных на траве скатертей со снедью.

Ведьмочки хихикали, шушукались и ловили на себе заинтересованные взгляды молодых людей.

Одна Вириди позабыла про все на свете, застыв, она с замиранием сердца смотрела, как ночное светило вышло из-за горы наполовину, осветив все вокруг своим ярким светом.

— Привет крошка!

Холодные руки легли на плечи Вириди, от говорившего в нос ударил сладковато-приторный запах вина.

Она резко повернулась, веселое настроение схлынуло. Ловко выкрутившись из цепких мужских рук, сделала два шага назад. Сердечко учащенно застучало от охватившего беспокойства и неприятной дрожи всего тела.

На нее ухмыляясь, смотрел высокий широкоплечий парень. Хваткий взгляд черных глаз казалось, въелся в ее практически оголенное тело, тонкие губы расползлись в пренебрежительной улыбке. Черные волосы, забранные в хвост на затылке, дали ей понять о многом. «Ведьмак».

В ногах сразу почувствовалась слабость от набежавшего страха. Парень ей совсем не понравился, а вот у него, пожалуй, было, другое настроение.

— А ты ничего так…

Ведьмак остановил свое внимание на ее высокой груди, и в очередной раз Вириди пожалела, что купила такую откровенную сорочку.

— Я тебя выбрал на сегодняшнюю ночь! Ох и жарко тебе сегодня будет.

Ведьмак оскалился и сделал шаг к ней.

Глаза Вириди наполнились страхом. Бросив взволнованный взгляд на людей, собравшихся на поляне, в надежде, что кто-то заметит не подобающее поведение парня, но все были заняты предстоящим действом и никто не обращал на нее внимания.

План спасения пронесся в голове молниеносно, сделав шаг назад, Вириди рванула со всей силы подальше от этого места.

Услышав надрывистый смех ведьмака и его окрик.

— Так даже интересней будет! Поиграем в догонялки!

Паника окатила волной, схватила в свои цепкие лапы, сердце учащенно стучало, страх переполнял ее расширенные глаза. Вириди не замечала острой осоки царапающей ноги до крови. Несколько раз она чуть не упала, путаясь босыми стопами в густом вьющемся полевом горошке, покрывшим сплошным цветущим ковром луг. От ее бега подол сорочки давно разорвался практически до середины бедра, явив взору ее стройные ножки. Она чувствовала себя практически обнаженной и от этого удвоила быстроту своего бега. Мысль, что будет с ней, если ее нагонит ведьмак, старалась отбросить подальше. Но она как назло возвращалась, ударяя каждый раз холодом в спину, заставляя сердечко стучать еще сильней и мысленно кричать от охватившей паники.

Увидев впереди густой лес, ведьмочка взмолилась духу природы о защите. Толстые стволы берез и раскидистых елей, уже были совсем близко, когда она услышала учащенное взволнованное дыхание и тяжелый бег преследователя. Слезы покатились горошинами от бессилия, легкие горели жаром от частого быстрого дыхания, в боку давно казалось, воткнули раскаленный меч. Смахнув ладошкой горячие слезы со щек, она неожиданно запнулась и полетела вперед, мысленно крича от отчаянья.

Не успела она коснуться земли, как чьи-то руки подхватили ее, прижали к разгоряченному телу. Жаркая ладонь накрыла губы, прежде чем она успела издать отчаянный крик. Тяжелое, горячее дыхание говорившего обожгло щеку.

— Успокойся.

Вириди тяжело дыша с расширенными от ужаса глазами, смотрела на приближающего к ней ведьмака и замерла от страха, сковавшего ее тело. Она вцепилась пальцами в руку, обхватившую ее за талию, и замерла, перестав дышать.

Ведьмочка смотрела на широкую спину ведьмака, пронесшегося мимо нее. Ругаясь бранными словами, он скрылся под ветвями раскидистой ели.

Кажется, в этот момент ее отпустило от страха, ноги стали слабыми и непослушными, и медленно осели к земле.

Сильные руки, державшие Вириди все это время в объятиях, быстро подхватили ее словно пушинку и прижали к мужскому телу.

Вириди стал бить озноб. Пальцы лихорадочно цеплялись за куртку, сшитую из мягкой приятной на ощупь кожи. Слезы струились большими ручьями, в добавление к ним, зубы стали слегка постукивать от пережитых событий. Не вытерпев, она уткнулась в мужскую грудь и разревелась в голос. Парень, державший ее на руках, лишь крепче усилил объятия и зашагал не спеша. Куда и в какую сторону она мало представляла, да и это обстоятельство мало волновало ее в те минуты.

Ведьмочка шмыгнула носом и успокоилась, когда почувствовала, что незнакомец опустился вместе с ней на землю.

Хотя скорей всего это был прибрежный песок. Слышалось тихое течение водной глади и ее накатывание на берега заглушенными волнами. Ко всему чувствовалась холодная туманная взвесь, обычно в ночное время опускающаяся над водными стихиями.

Незнакомец решил первым прервать их обоюдное молчание.

— Ну и здорова ты бегать… едва догнал!

Легкая улыбка тронула уста ведьмочки, голос говорившего молодого мужчины ей понравился. Чуть басистый, но с нотками ласки и доброты которые ей так сильно хотелось сейчас ощутить.

Любопытство переселило, она подняла голову и ее глаза расширились от удивления.

Черные как ночь глаза смотрели на нее с заботой, припухлые большие губы были напряжены и лишь, красная шевелюра на голове парня, державшего сейчас ее в объятиях, немного потеряла свой огненный окрас от фона желтого свечения ночного светила.

Сердечко Вириди забилось учащенно, губы расползлись в широкой улыбке.

— Ты?!

— Я!

Заулыбался парень, и от этой улыбки Вириди охватило непонятное волнующее чувство.

— Спасибо, что спас меня.

Улыбка с ее лица быстро растворилась, когда воспоминания о недавних событиях вновь пробежали по ее телу.

Рыжий как будто почувствовал ее состояние, крепче прижал к себе.

— Не бойся.

Она сама уже поняла, что бояться ей больше нечего, поерзав немного на его коленях, запрятала свои ладошки под его куртку и притихла.

— Замерзла?

— Немного.

— Тогда предлагаю отправиться на тот берег реки.

Ведьмочка вскинула голову в удивлении.

— А как мы попадем на тот берег?

Парень прошелся заботливо рукой по ее волосам, любуясь ею.

— У меня лодка есть, на ней и переплывем.

Вириди нехотя встала с колен и быстро поправила рваную, грязную сорочку, которая сейчас больше напоминала половую тряпку.

Парень снял с себя куртку и набросил ей на плечи. Обняв ее за талию, он повел их по берегу реки, иногда бросая взгляды на бегущие воды.

*****

Лодка оказалась недалеко, рыжий помог ей сесть на небольшую дощечку, расположенную поперек лодки. Затем сел напротив нее, взявшись за весла, стал ими грести.

Вириди то и дело хватала края разорванной сорочки так бесстыдно разъезжающие от ее быстрых попыток ухватится за борта, когда лодку качало от удара очередной волны о борт.

Рыжий бросал на ее белоснежную кожу ног жаркие взгляды, затаив дыхание, вел свой взгляд по ее телу, остановившись на губах, на мгновение прикрыл глаза, вновь открыл их, встретившись с ее глазами.

Щеки Вириди вспыхнули как сухие ветки в костре объятые жаром. Тело охватывал волнующий трепет. Смущаясь, она отвела взор, стараясь не смотреть на парня, но глаза сами раз за разом ловили на себе его взгляд темных глаз.

Вскоре лодка легко въехала на берег и остановилась.

Вириди встала, огляделась по сторонам, никогда еще она не была на этой стороне реки. Она почувствовала, как он вновь подхватил ее на руки.

Путь их был совсем не долгим, парень поднялся на пригорок и спустившись с него, опустил ее на землю. Желтое ночное светило уже висело над пиком горы и это говорило лишь о том, что большая половина ведьмочек, уже разбрелись по парам. Так же ночного света хватило, чтобы рассмотреть расстеленный на траве плед, небольшую кучку поленьев с хворостом.

Рыжий подошел к куче хвороста и пустил разряд магического огня. Сухие ветви быстро опалило жаром, подхваченные огнем они весело затрещали горя. Подбросив в огонь еще несколько поленьев, рыжий взял корзину и стал вытаскивать из нее еду.

Увидев, как он заботливо раскладывает на полотенце хлеб, Вириди улыбнулась, сковавшее тело напряжение улетучилось.

Парень как будто вновь почувствовал ее состояние, повернулся широко улыбаясь.

— Давай помогай разобрать наше сегодняшнее угощение! Не знаю, как ты, а я пока за тобой бегал, проголодался.

Вириди в ответ хихикнула, представив, как за ней гнался рыжий. — А почему этот, нас не заметил?

Рыжий без лишних вопросов понял, кого она имела ввиду.

— Я артефакт невидимости применил.

И так хитро посмотрел на Вириди, что ей пришлось отвести смущенный взгляд в сторону. Да и вообще она себя постоянно ругала за свою робость. Ведь понимала куда шла и что с ней должно произойти, но вот справиться со своим внутренним трепыханием не могла.

Подсев к парню, она помогла ему с выгрузкой еды и удивилась.

— А не много ли ты набрал?!

— В самый раз. Ты не смотри что я такой худощавый, ем я не меньше борова.

Вириди прыснула от такого сравнения и замерла вновь в удивлении, когда парень достал со дна корзины бутылку вина и два стеклянных бокала.

— Вино нужно пить из бокалов, чтобы насладиться его ароматом и вкусом.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Я проживал в южных землях, а там, как ты наверно догадалась, равнины, сплошь покрытые виноградными лозами.

Открыв бутылку, он разлил вино по бокалам, подав один ей со словами:

— За самую обворожительную ведьмочку!

Щеки Вириди вновь опалил румянец, она быстро поднесла бокал к губам, пытаясь заслониться от пылких черных глаз, сделала глоток. Вино оказалось с богатым и насыщенным вкусом, букетом приятных незнакомых ей ароматов, немного терпкое и долгим спокойным послевкусием. Вириди отставила бокал в сторону, облизнула губы, благоухающие вином. — Вкусное.

Парень жадно ловил все ее движения, с большим трудом отвлекся на лежавшие бутерброды.

— Угощайся.

Вириди не стала ломаться, многое из того что лежало сейчас на вышитом узорами полотенце она видела, но никогда не пробовала. Подхватив пальчиками, тонкий отрез мяса, положила его на хлеб и принялась с удовольствием, есть. Перепробовав половину из того, что лежало, взяла спелую ягоду сочно-красного цвета и слегка надкусила. Алый сок потек по ее губам спускаясь по подбородку одинокой каплей.

— Вот ведь! Вириди растерялась, не зная, чем вытереться.

Рыжий пивший в это время вино, отставил бокал, и подсев к Вириди поймал пальцем сбегающую каплю. Он поднес палец к своим губам, слегка прикоснулся к ней.

В его черных, таких же как сегодняшняя ночь глазах плясали отблески пламени, опаляя Вириди своим возбужденным желанием. Она проследила за его действом, замерла, смотря на его полноватые губы, к которым хотелось дотронуться.

Его дыхание стало частым и тяжелым, он очертил пальцем контур ее губ, подхватил еще одну каплю и жадно впился в губы ведьмочки. Вначале поцелуй был алчным, словно владелец губ хотел напиться и не мог. Его руки прижали ее к своему телу, сильно и требовательно делясь охватившим возбуждением.

У Вириди все происходило в первый раз: первый раз ее губы так жадно целуют, первый раз она тонет в возбужденном желании, первый раз ее сердечко обжигает жаром, а тело требует мужских ласк.

Парень отстранился, возбужденно дыша, поедая глазами ее чуть припухшие губы. Убрал за ухо выбившуюся прядь волос, а затем, подхватив черную тугую косу, перекинул через ее плечо и стал медленно расплетать. Давая время Вириди осознать то, что должно сейчас произойти. Вскоре последняя прядь была распущена и черные вьющиеся волосы рассыпались по обнаженным плечам, мягко легли на ее колени и плед.

Рыжий подобрал часть волос и откинул их ей за спину, нежно прикоснулся пальцами к ее натянутой от сосков кружевной ткани, чтобы прочувствовать их.

Вириди едва сдержала рвущийся стон и глубоко задышала от прокатившей волны возбуждения. Она вся замерла в предвкушении дальнейших действий.

Парень, обхватив ее ноги руками, стал вести их выше. Когда его руки дошли до ложбинки между ног, он провел нежно пальцем по кучерявому треугольнику волос, заставив ведьмочку вновь замереть в ожидании. Подхватив рваный край сорочки, рывком освободил ее тело от вещи так ему уже надоевшей.

С ненасытностью, тяжелым дыханием он смотрел на ее высоко поднятую большую девичью грудь.

— Ты очень красива, Вириди.

Ведьмочка вздрогнула, с удивлением посмотрела на парня, который не торопливо стал снимать с себя одежду. Попытка спросить, откуда он узнал ее имя, умерла в зародыше. Она с жадностью рассматривала худощавое, но жилистое тело сидевшего напротив нее рыжего парня.

Ее грудь стала высоко подниматься от взволнованного дыхания, когда его губы стали нежно и бережно изучать ее тело. Его горячее возбужденное дыхание окутывало ее все больше и больше в жаркий кокон истомы, заставляя тело изнывать от желания и срывать стоны от внутреннего накала. Ей казалось, что этого возбуждения и жара внутри слишком много. Извивалась от нетерпения, прижималась к нему все сильней, давая понять, что не в силах больше выносить эту пытку нежности и ласки его губ и рук.

А он как будто не замечал ее сладостных стонов, продолжал терзать губами затвердевшие соски, жаркими руками исследовал ее лоно, погружая тело в огонь возжелания.

Вириди почувствовала на себе тяжесть мужского голого тела, подалась вперед, желая прочувствовать каждой частичкой своей обнаженной кожи мужскую силу, давая ему понять, что не в силах больше терпеть эту сладостную пытку.

Голова парня зависла над ее лицом, желтое светило ласково заиграло в его рыжих волосах, ночное небо перебралось в его глаза смотрящих на нее с ожиданием и нежностью. В иссиня-черной радужке отражалось все ночное небо с мириадами звезд, которые то и дело вспыхивали от его бурлящей внутри магии и ее нестерпимого желания, требующего выход наружу.

— Примешь?

Прошептал он, смотря прямо ей в глаза, хватая ее горевший взгляд нетерпения.

Вириди обдало его жарким дыханием, чуть хрипловатый низкий голос заставил ее грудь высоко подняться от глубокого вздоха. По телу прошлась волна нетерпения и понимания того, что сейчас должно произойти.

— Приму…

Прошептала она и вцепилась пальцами в его плечи от проникновения в нее возбужденной плоти.

Он не торопился, ждал, когда она привыкнет и примет его окончательно. Жадно ловил уже опухшие от его страстных поцелуев губы и не переставая шептал: — Вириди, ведьмочка моя, Вириди…

Боль ушла с бегущей по венам магией, она расползалась по всему телу жаром, окутывала ее с каждым его толчком в нее. Жар нарастал, закипал внутри и в какой-то миг взорвался пылающим огнем, разлетаясь искрами удовольствия, вознося Вириди на вершину блаженства. Едва ее возбужденное дыхание стало успокаиваться, как она потянулась к его губам, чтобы вновь испытать неописуемый восторг наслаждения от его плавных движений в ней. Вириди прижалась к мужскому телу сильней, давая прочувствовать ее желание и нетерпение.

Рыжий не успев успокоить своего возбужденного дыхания вновь завис над разгоряченным телом ведьмочки. Жадно припал к ее губам с наслаждением и срывающимися стонами теребил их и оторвался лишь на мгновение, чтобы прошептать, и замереть в ожидании.

— Вириди. Примешь?

Сердце обжигало жаром от его шепота и своего имени, произнесенного им так сладостно и томно.

— Приму, — шептала она в нетерпении.

И вновь прижималась все сильней к его оголенному телу, желая получить его всего, прочувствовать сладостную силу, насладиться ею.

Это было похоже на ненасытный ураган, в котором они кружили, сплетясь телами вместе. Лишь иногда ночную тишину, заполненную их обоюдными стонами, разрезали слова.

— Вириди, радость моя, ведьмочка ненасытная до чего ты прекрасна…

— Примешь?

— Приму.

— В который раз срывалось с ее припухлых, зацелованных до пьяна, губ.

И только когда утренние лучи дневного светила стали прорезать ночную мглу, рыжий прижал ослабевшее от его ласк девичье тело и позволил ей уснуть.

Она не возражала, уткнувшись лицом в его худощавую, но твердую, словно Зигинские мечи грудь, мирно засопела.

Потяжелели и веки парня, первый раз он отдал столько силы. Но совершенно об этом не жалел, ведьмочка оказалась не просто жаркой, а огненной. Сколько б он в нее не вливал силы, ей все было мало. Мало его поцелуев, его рук, его всего ей было мало. Она прижималась к нему так, словно хотела слиться воедино и не отпускать. Он бы и сам такую никуда не отпустил, редко такое бывает, чтобы встретить родственную душу. Да только ведьмы замуж не выходят! Рожают себе дочек и передают им свою силу. А он бы не отказался от рыжеволосой дочки. Хотя все это — мечты. Ведьмочка слишком молода чтобы родить ребенка, наверно еще учится в академии. А это значит, приняла все меры по своей защите от последствий сегодняшней ночи.

Образ маленькой рыжеволосой девочки заставил его губы расплыться в довольной улыбке. Веки налились тяжестью, слушая ровное сопение под боком ведьмочки, он провалился в мир сновидений.

Первой проснулась Вириди, не открывая глаз, вдыхала в себя запах мужского тела, пропитанный страстью их ночи. Легкая улыбка блуждала на ее лице от счастья и клокочущей внутри силы. — «Неужели это все со мной произошло? Как же он, красив. Так и пробежалась бы пальчиками по его груди, запустила пятерню в его рыжие волосы и прильнула к его губам, таким нежным и страстным. А, что он ими ночью вытворял!».

Её щеки вспыхнули от воспоминаний, по телу пробежала дрожь возбуждения, подтолкнувшую ее прижаться сильней к мужскому телу, которое казалось только этого и ждало.

Рыжий быстро подмял под себя обнаженное девичье тело. Настойчивые руки возбужденно гладили ее спину, ягодицы, спустились в ложбинку между ног и стали вытворять там такое бесстыдство, которое ввергло Вириди в омут трепещущей страсти. Он не спешил, вновь доводил ее тело до жгучего желания принять его в себя и только после этого насладился их слиянием. Теперь уже не было слов. «Примешь — приму». Они отдавались друг другу каждой частичкой своего тела и души. Понимая, что эта близость между ними последняя, каждый из них с этого дня пойдет своей дорогой жизни. И может, поэтому они дарили друг другу: ласку, нежность и любовь. Как ни странно это было осознавать и чувствовать, но она пылала в их сердцах и в взглядах. Обоюдный стон страсти слился воедино, наполнил тела огненным жаром, который теперь постепенно затихал, как и их возбужденное дыхание.

— Ты прекрасна.

Парень хотел еще что-то сказать, но замолчал. Облокотившись на локоть, он рассматривал обнаженную Вириди жадным чуть с грустинкой взглядом.

Ведьмочка лежала на спине, ее притягательная грудь с твердыми вершинками сосков высоко поднималась от тяжелого дыхания. Черные волнистые волосы, небрежно разбросанные на пледе, блестели от лучей дневного светила, белая нежнейшая кожа манила коснуться рукой. Черные длинные ресницы чуть вздрагивали от расслабления и пережитых мгновений. Немного приподнятые уголки губ застыли на лице в сладком удовлетворении.

— Вириди.

Рыжий прошептал ее имя с какой-то переполняющей нежностью и еще с нотками каких-то непонятных оттенков, заставивших место, где билось сердечко сжаться в тоске. Никто никогда так не шептал ей ее имя. Вириди распахнула глаза и счастливо улыбнулась, хотя в них появилась грусть.

— Спасибо тебе за ночь и силу. Это было волшебно.

Она хотела сказать ему. «Я буду помнить тебя всегда», — но промолчала. Дневное светило давно опустилось за фазу пика дня, Самира наверно волнуется, переживает.

Вириди обвела пальцем большие губы парня и встала. Ее черные волосы упали по спине, струясь дальше прикрывая упругие ягодицы, от жгучего взгляда черных глаз рыжего.

Его грудь стала высоко подниматься от вновь нахлынувшего возбуждения. «Точно ведьма! Может, приворожила чем? Если только своей красотой и внутренним жаром. Такой и привороты для себя делать не надо, только посмотришь и глаз уже не отвести. Будут мужчины виться».

От последней мысли грудь царапнула ревность — острая как лапа нежити. Рыжий встал, подобрал разбросанную одежду и стал одеваться.

Вириди взяла порванную сорочку и быстрыми движениями надела на себя, стала ждать, когда оденется парень. Любуясь его телосложением, вроде и худощавый, а плечи широченные, по бугристому от накачанных мышц торсу она бы сейчас с удовольствием провела рукой.

Словно почувствовав ее мысли, парень повернулся и подмигнул ей.

Она звонко рассмеялась от переполнявшего ее внутреннего счастья.

Он нагнулся к корзине и задорно рассмеялся.

— Ты только посмотри на это пиршество!

Вириди подошла и немного расстроилась, увидев, как оставленные ими вчера продукты, уничтожают полчища муравьев. Она и половины не попробовала из того, что приготовил незнакомец. Только сейчас осознав, что не знает его имени. Уж, не сам ли это был, так заинтересовавшую большую половину ведьмочек, Конар?

— Ты мое имя разузнал, а твое какое?

Вириди замерла, скажет или побоится? Любая ведьма, зная имя, может таких дел наворотить.

Парень распрямился, прошелся пятерней по рыжим волосам, качнул чуть головой в удивлении и сделав шаг, остановился возле нее.

— Зачем тебе мое имя, ведьмочка?

В его черных глазах плясали смешинки, полные губы сжались в ожидании ответа.

— Просто интересно. Ирма все какого-то Конара высматривала.

— И чем этот Конар хорош?

Теперь уже рыжий не скрывал рвущегося смеха, его губы расползлись в широкой улыбке.

— Говорила силы в нем… в прошлом году, с тремя ведьмочками ею поделился.

Рыжий засмеялся весело и задорно.

— Ох, и ведьмочки, что только не придумают! Интересно бы было посмотреть на такого. Говоришь, с тремя поделился.

Неожиданно он стал серьезным, улыбка сошла с его лица, черные глаза вглядывались в ее черноту глаз.

— Ты не жалеешь, что была со мной эту ночь?

Девичье сердечко застучало от черноты глаз, смотрящих на нее с беспокойством.

Она обвела его губы пальцем, вспоминая о страстной ночи.

— Я бы тебя ни на кого не променяла.

Рыжий вдохнул и расслабился, чуть приподняв ее подбородок, нежно коснулся губами податливых губ и отстранился.

— Аронд, мое имя.

Его глаза искрились весельем, широкая улыбка вновь сияла на его лице.

— Аронд.

Прошептала Вириди и вновь, ее сердечко застучало от охватившего счастья и чего-то такого, сокрытого, только пока ей неведомого.

— Приворот на моем имени делать не советую.

Ведьмочка нахмурилась.

— Ты меня и без приворота приворожила. Так бы взял и женился на тебе. Пойдешь за меня ведьмочка?!

Щеки Вириди опалил румянец.

— Ведьмы замуж не выходят!

Но почему-то от этих слов стало на душе тоскливо и одиноко. После сегодняшней ночи сгорая от страсти в руках рыжего она поняла, что хотела бы проводить с ним не только ночи, но и дни. Но, к сожалению, ведьмина доля идти по жизни одной.

— Раз замуж не хочешь, давай собираться, нам еще через реку плыть!

Вириди помогла ему свернуть плед, продукты они оставили доедать ночным гостям, а теперь уже и дневным жителям укромного местечка, где они провели ночь.

Она пыталась несколько раз прикрыть свои ноги, хватая рваные края сорочки, но вскоре бросила эту затею. Парень ночью исследовал ее от пяток до макушки и не увидит ничего такого, что могло бы привлечь его внимание.

Если бы Вириди знала, как она была не права. От одного вида обнаженного ее бедра, стройной белоснежной ножки, Аронд чуть не взвыл. В паху вновь все затвердело, требуя разрядки. «Точно ведьма». Взяв в одну руку корзину, другой обхватив талию девушки, направился к берегу реки.

В лодке они сидели оба молчаливые и задумчивые, Вириди ловила на себе взгляды Аронда, которые говорили ей о многом.

Сойдя на берег, они не спеша пошли по цветущему лугу, через который ночью бежала Вириди и сейчас эти моменты отзывались в ее душе неприятным чувством. Поляна, на которой вчера были разложены пледы и яства, опустела, и ничего не говорило о том, что происходило здесь этой ночью.

Подойдя к красной полосе уже завядших лепестков, Вириди взволнованно осмотрела вытоптанную зеленую траву, без намека на какую-либо одежду. Кто-то постарался подобрать и ее платье.

Аронд рассмеялся звонко и задорно, обнял покрепче расстроенную ведьмочку и направился к стоявшей одиноко закрытой повозке.

Когда они к ней подошли дремавший на козлах кучер встрепенулся, улыбнувшись, поприветствовал их, хищно поедая глазами ведьмочку.

— Ты на коней смотри, а не на мою девушку.

У него в голосе проскользнули нотки стали, скулы заострились от напряжения.

Кучер, испугавшись, резко отвернулся.

— Так я, что… я ничего. Звеняйте господин, ведьмочка больно хороша, глаз не отвести.

— Знаю, что хороша.

Голос Аронда немного потеплел, он подсадил Вириди в повозку и запрыгнул сам.

— В город гони!

— А в город зачем? Мне в академию надо.

— Не волнуйся, никуда от тебя академия не денется. Наряд тебе надо сменить, не пойдешь же ты через всю академию в своей сорочке с такими аппетитными разрезами. Если уж старый извозчик засмотрелся, так что тогда говорить о молодых адептах мужского пола. Они тебе точно не дадут дойти до твоего общежития, утащат в свою обитель холостяков. И столько в его голосе было веселья, что она не выдержала и рассмеялась.

В городе он остановил повозку у модной женской лавки и приказал ей дожидаться. Вириди уже устала ждать, когда он, наконец, появился на крыльце магазина весь обвешанный коробками и пакетиками, перевязанными яркими красивыми лентами. Чуть улыбаясь, выгрузил все это возле нее.

— Одевайся и выходи, наш обед съели хищники, поэтому я предлагаю сходить в ресторан.

Вириди хихикнула и прикрыла дверь. Когда она стала открывать коробки и разворачивать свертки, то не верила своим глазам. Все вещи были настолько красивыми, а самое главное очень дорогими. И хотя ценников не видела, но предположить могла. С восхищением она надела кружевные трусики, из тончайшего шелка и белоснежную сорочку. Надев платье, из бледно-сиреневого шифона, Вириди почувствовала себя девушкой из знатного рода. Белые кожаные туфельки приняли ее ножки, словно всегда ждали только их. Она поправила платье, расправила небольшие складки и с замиранием сердца открыла дверь повозки.

Аронд с безразличием рассматривал спешивших прохожих, повернулся и застыл с восхищением в глазах.

Тяжело сглотнув не понятно откуда взявшийся комок в горле, он протянул руку, помогая ведьмочке спуститься со ступенек.

Губы Вириди расплылись в радостной улыбке, на душе весело перезванивались колокольчики от счастья. Таким восхищенным взглядом на нее еще ни один парень не смотрел.

— Ты обворожительна.

Шепнул, он ей на ушко и не выпуская ее руку из своей руки, повел по широким улицам Рандвурга.

Сначала, он, как и обещал, повел ее в ресторан, затем они отправились в городской парк на развлекательные аттракционы. И только когда ночное светило стало клониться к закату, Аронд нанял закрытый экипаж, крикнув возчику.

— Гони в магическую академию! — и прижал Вириди так, что она едва могла дышать. Он обрушился на нее как ураган, целуя жадно губы, прикусывая их в минуты страсти и изнемогая от желания обладать ею.

Ведьмочка отвечала с жадностью, стоны то и дело вырывались из нее, руки пробрались под кожанку и лихорадочно пытались расстегнуть пуговицы его рубашки.

Если б не окрик извозчика. — «Приехали господа хорошие!» — им обоим было понятно, чем бы все это закончилось. Тяжело дыша, они поправили свою одежду и, первым из повозки вышел Аронд. Подав руку, он помог ей выйти, расплатился за извоз и они медленно пошли к воротам академии.

У ворот он обхватил Вириди за талию, вновь поцеловал, вложив в свой поцелуй всю свою нежность. Нехотя отстранился от ее губ, с грустью в глазах обвел большим пальцем овал ее лица.

— Прощай моя красавица, прощай моя сладкая ведьмочка.

Он не дарил ей на прощание обещаний вновь увидеться, не говорил ей, как она желанна, это все сказали его глаза, тонувшие в тоске ночи, кричавшие о расставании. Он просто резко развернулся и пошел.

Вириди стоя на дорожке, всматривалась на быстро удаляющийся силуэт парня, смахнула одинокую слезу со щеки и разозлилась на себя. Нельзя слезами омрачать путь уходящему человеку. Присев на корточки быстро коснулась ладошкой земли. — Матушка-земля, храни его. Пусть путь его будет легким, враги повержены, удача сопутствует ему в делах.

Земля услышала, откликнулась, сила вышла из-под руки ведьмочки золотым светом полетела в след уходящему парню, уже скрывшемуся из вида.

Аронд твердым уверенным шагом все дальше отдалялся от одиноко стоявшей у академии девушки. В районе сердца все пекло жаром от тоски и разлуки, — «Да, не догадывался ты Аронд, что вляпаешься по полной».

Перед глазами всплыл образ обнаженной Вириди лежащей на пледе. Языки пламени костра пляшут отблесками по ее разгоряченному телу от его ласк. Им мало тела, они поднимаются выше и в неистовстве продолжают танцевать на ее высокой красивой груди, притягивающей его взгляд, Возбужденное дыхание Аронда сбивается, только он может касаться ее. Ревность вновь царапает душу когтистой лапой.

Он взмахнул рукой извозчику, чтобы тот остановился. Когда повозка останавливается возле него, Аронд почувствовал, как чья-то сила коснулась его стоп, прошлась по ногам, устремилась выше, вспыхнула светом на груди, встретившись с руной удачи усилив ее втрое. Его широкие губы расползлись в улыбке. — Шалишь ведьмочка. Вздохнув, он запрыгнул в повозку и крикнул извозчику, чтобы тот трогал. Откинувшись на спинку сиденья, он прикрыл глаза и, долгая улыбка счастья не сходила с его лица.

Вириди постояла еще немного, дождалась отклика, что наговор достиг цели и с грустью пошла по дорожкам магической академии. Войдя в комнату, она встретилась с рассерженным взглядом соседки.

— Где ты была столько времени?

Самира окинула дорогой наряд, надетый на ведьмочке, замолчала. С широко раскрытыми глазами от удивления, она села на кровать и продолжала, молча смотреть на Вириди.

Ничего не говоря подруге, Вириди прошла к шкафу сняла одежду, купленную ей Арондом, и сложила все аккуратно. Для себя она решила спрятать подаренные наряды, чтобы никто не смог прикоснуться к ним даже взглядом.

Свое желание Вириди выполнила, ни разу больше не примерила платье и туфельки, лишь иногда в грустные минуты жизни открывала коробку, прижимала к лицу сиреневое платье, вдыхала глубоко его запах, стараясь уловить отголоски запаха рыжего парня.

*****

После ночи инициации ведьмочки от зависти чуть не лопнули, когда увидели возросший магический потенциал Вириди. Зелья и заговоры у нее теперь получались, чуть ли не со щелчка пальцев.

Больше всех зверствовала Ирма, сначала ревела три дня, потому что пока выискивала своего Конара все ведьмаки и огневики разобрали ведьмочек, а ей достался престарелый ведьмак. Все смеялся над молодыми парнями и обещал Ирме утроить ее силу.

Вначале ведьмочка с брезгливостью посматривала на престарелого ведьмака, но поддавшись его уговорам, согласилась. Да только ведьмак и правду был наверно совсем старым, потому что отдал малые крохи магической силы, без которых Ирма могла спокойно обойтись. Наревевшись и поняв, что ничего уже нельзя изменить она принялась осмеивать всех молодых парней на сходе, но больше всех почему-то возненавидела рыжего. Как будто он был виноват в ее ночном инцинденте. Уж как она измывалась каждый раз, когда сталкивалась с Вириди: и про то, что таких рыжеволосых парней ей не доводилось встречать, и про то, что он худой да неказистый, и про, то, что только Вириди мог достаться такой никчемный огневик.

Сама Вириди мало реагировала на насмешки ведьмочки, только каждый раз почему-то смущалась при упоминании о рыжем парне. Ее щеки предательски покрывал алый румянец, на губах играла мечтательная улыбка, которая еще больше доводила Ирму до бешенства.

Со временем нападки Ирмы прекратились, да и Вириди все реже стала вспоминать о жаркой ночи с Арондом. Учеба забирала все свободное время. Ведьмочки рьяно готовились к предстоящим экзаменам и не успели оглянуться, как у всех на руках были дипломы об окончании магической академии.

Вириди несколько минут рассматривала полученный диплом, в котором красовались одни высшие баллы.

На защите она демонстрировала свойства живительного эликсира от глубоких ран. В составляющие ингредиенты входили многие растения, начиная: от корней женьшеня, лопуха; трав холодящей мяты, золототысячника, полыни; порошков коры ивы и аира болотного.

Но не сбор трав удивил всю экзаменационную комиссию, а основа элексира — лунная медуза с длинными тонкими щупальцами.

Вириди долго билась над тем, как сделать так, чтобы в промытую рану не попала больше грязь и избежать загноения отмерших тканей.

В один из дней увидев в учебной лаборатории в аквариуме лунную медузу, чуть не завизжала от радости. Основа была найдена. Скользкая субстанция прилипала к коже, закрывая доступ проникновению вредоносных микробов, мало того, медуза запускала свои щупальца под кожу, вытягивая жар. Дело оставалось за малым поместить в приготовленное зелье медузу и ждать, когда она впитает в себя целительный раствор, потихоньку при этом вливая магию. Вот тут и была проблема. Вириди никак не удавалось рассчитать дозировку. Сколько склянок взрывалось вместе с медузами вспомнить страшно, благо, что, все ингредиенты оплачивала академия.

Где ж эту силу рассчитать, раз она бурлила через край, пришлось не один месяц повозиться. Зато результат оправдал все ожидания, да и комиссия единогласно поставила ей высший балл оценки. Вот только, если богатой родни нет, то и особой разницы нет, какие у тебя в дипломе оценки. Вот и придется работать там, куда пошлют.

А отправили Вириди работать на недавно освободившееся место, в леса и земли лордов Ир Сальских. Земли богатые и на урожай, и на живность лесную, да и люд в окрестных деревнях жил зажиточно.

Так, что собрала Вириди свои небогатые пожитки и отправилась осваивать новое место, да зарабатывать себе репутацию. Ну, а если репутация будет хорошая, можно со временем и на работу в городе устроиться, там все-таки народа больше, да и денег за зелья и наговоры дают больше. А когда денег насобирает, можно и о своем домике подумать, не век же ей в этой глуши жить.

Глава 2. Земли лорда Ир Сальского

Доехала Вириди до нужного места за два дня, остановилась в ближайшей деревеньке, расположенной вблизи ведьминских лесных угодий. Почему ведьминских, да потому, что Ведьмин лес должен принадлежать только «ей». Чтобы никто не мешал ей творить ворожбу, собирать травы, чтобы чувствовала она себя хозяйкой леса, отдавала ему свою силу, а он ей в ответ свою.

В деревне Вириди встретили радушно. Она познакомилась с местной повитухой Ландой.

Имя очень подходило светловолосой, сероглазой девушке чуть старше самой Вириди. Ланда уже успела выйти замуж за коренастого, невысокого росточка рыжеволосого деревенского парня и обзавестись парой ребятишек. Девушка и поведала ей о том, что народ в округе добрый, ведьм почитают, так что скучать Вириди не дадут, больно много случается разного в деревнях: то ногу малец проколет, то у какого мужика спину скрутит, то девки за зельями красоты бегают. А уж в зимнее время, так совсем без работы не останется, хворы предостаточно, что у малых, что у старых.

Ланда заставила своего мужа запрячь лошадь и разместив Вириди в телеге прыгнула к ней сама, всю дорогу рассказывая о деревенских жителях, и здешних хозяевах земель Ир Сальских.

Ведьмочка слушала в пол-уха, любуясь красотой леса, прослушивая его силу и в душе радовалась, что все у нее складывается ладно и хорошо.

Домик, в котором жила прошлая ведьма понравился ей сразу. Две комнаты, разделенные большой печкой, сложенной так, что в зимнее время можно будет спать наверху, прячась от лютых морозов. Небольшая кровать, застеленная стареньким покрывалом, а вот сверху две большие и скорей всего мягкие подушки в белоснежных наволочках так и манили потрогать их руками. У небольшого окна, занавешенного яркой в цветочек шторкой, стоял деревянный чисто убранный стол с парой табуреток по бокам. Небольшое зеркало у двери, да одинокий сундук, стоявший чуть поодаль.

Самым впечатляющим был угол от окна, в котором находился стеллаж весь заставленный маленькими горшочками, склянками и баночками. На нескольких веревках, пущенных поперек дома, висели засушенные травы, наполняя дом душистым запахом разнотравья.

Ланда долго щебетала о старой ведьме, ее повадках и силе, но увидев уставшее лицо новой ведьмы, распрощалась, оставив небольшой узелок на столе.

Вириди еще немного постояла, оглушенная тишиной в доме, прислушиваясь к его дыханию и духу, витавшему в нем и не почувствовав неодобрения, улыбнулась. Дом ее принял, а это значит, все заладится.

Развязав узелок, посмотрела на продукты заботливо собранные повитухой и от чистого сердца пожелала ей и ее семье здоровья.

Разложив в сундуке свои вещи, Вириди переоделась и отправилась дальше исследовать свои владения. Выйдя на крыльцо, бросила взгляд на еще две постройки сарай и по всей видимости баня, сбежала босыми ногами на землю. Земля дарила тепло, лес манил своей прохладой и красотой, тянул исследовать его тропы и, Вириди не выдержала, побежала, раскинув руки от счастья и силы бушующей внутри.

Лес признал ведьмочку хозяйкой, показал извилистую речушку, где можно набрать воды и искупаться. Открыл тропы, ведущие к полянам покрытыми спелыми ягодами. Вириди отвечала ему заботой, лечила больные места, заботилась о зверюшках и птицах, делилась своей огромной силой и все благодаря одному рыжему парню, у которого, так и не спросила, ведьмак он или огневик? Хотя с такой огненно-рыжей головой, она ведьмаков не видела, а вспомнив, как он лихо разжег костер, сразу отругала себя за несообразительность.

***

Вириди звонко вновь рассмеялась, выбежав к речке, подхватила мокрый подол платья и быстро скинула его с себя. Осмотрелась по сторонам, не видит ли кто, следом за платьем последовала и ночная сорочка. Подбежав к берегу, засунула кончик пальцев ноги в воду и пропищала от пронзившего тело ледяного холода. Расставив руки в стороны для равновесия, она осторожно вошла в воду и глубоко вдохнула.

Студеная вода захватывала дух, сердце стучало гулко от предчувствия того, что сейчас произойдет. Взвизгнув, Вириди нырнула в студеные воды и сразу вынырнула, хватая ртом воздух. Уйдя под воду с головой еще пару раз, выскочила и визжа от восторга заспешила на берег. Трясущимися от холода руками подхватив сорочку, быстро надела на свое чуть посиневшее покрытое колкими мурашками мокрое тело. Сорочка вмиг намокла и прилипла к коже, еще больше добавив холода. Зубы Вириди звонко стучали, напоминая ведьмин танец у пылающего костра во время шабаша.

Вновь хихикнув своим мыслям, она с трудом надела поверх уже полностью мокрой сорочки платье и повернувшись к реке смеясь, грозя пальцем, произнесла.

— Ах, ты — сегодня какая проказница! Заморозила меня всю!

Легкий ветерок прошелся рябью по голубой глади воды, зацепил прибрежные камыши, которые в ответ зашелестели своей острой листвой.

— Чистой воды и спокойствия тебе!

Прокричала ведьма речке, скрывшись в густых зарослях прибрежных кустов.

Ветерок, наигравшись с камышом, взлохматил светлые волосы спрятавшегося в кустах молодого человека и полетел дальше играться с листвой на деревьях.

*****

Застывший в оцепенении от увиденной картины, молодой лорд, глубоко вздохнул и продолжал смотреть на то место, где только что скрылась девушка. «Ведьма».

Промелькнувшая догадка чуть отрезвила, но возбуждение в паху осталось напоминанием и томлением. Сегодняшняя охота, однако, преподнесла сюрприз. Перед глазами Дарина стояла черноволосая красавица. И хотя он познал прелести не одной девушки, не говоря о своей жене, эта вызвала до сих пор неизвестные ему чувства. Он словно забыл дышать, смотря на нее. И лишь его возбужденный лихорадочный взгляд скользил по ее упругим поднятым грудям и обнаженному телу. От вида черного кучерявого треугольника волос между ног он сжал кулаки со всей силы, немного отрезвляя себя.

Капельки воды струились, очерчивая изгибы ее стройного тела, когда ведьмочка выходила из воды. Дарин расстроился лишь на миг, когда мокрая копна черных волос закрыла вид ее обнаженного тела, в тот момент девушка наклонилась чтобы взять сорочку. А затем стиснул зубы, сдерживая рык, словно подбитый дикий вепрь, удержал себя на месте, чтобы не кинутся и не сорвать ничтожную ткань, закрывшую от него прекрасное тело.

Тяжело дыша, Дарин продолжал смотреть на качающиеся прибрежные кусты ивняка.

Глухой, доносившийся лай собак вывел его из оцепенения. Брови в один миг сошлись вместе от воспоминания. Его голубые глаза сразу стали похожи на дождевые тучи. Сколько сегодня молодых мужчин отправилось с ним на раннюю охоту? Нужно увести их всех подальше от этих мест, а придя в замок расспросить у прислуги о молодой ведьме. Он еще мальчонком слышал, что в их лесу живет старая ведьма. К ней и бегала вся прислуга, когда случался недуг.

Дарин с трудом заставил себя уйти с укромного места и заспешил в сторону раздающегося собачьего лая. Выйдя к группе охотников, он обрадовался тому, что им уже посчастливилось подстрелить небольшого кабанчика. Сборы были быстрыми, сопровождаемые радостным лаем собак и отличным настроением, таким скопом они и отправились в замок. Дамы, оставленные ими ранним утром, уже наверно встали и готовятся встретить их торжествующими улыбками.

*****

Образ молодой жены не вызывал трепетного чувства у Дарина, он скорей холодил словно мороз в зимнюю стужу. Брак был договорным. Мужчина неоднократно видел будущую супругу на балах и чувства непрятия она у него, к счастью, не вызывала.

Вот его другу лорду Райн Ир Вердскому не повезло. Его передергивало от вида своей раскормленной до невозможных размеров жены. Из всей их веселой компании он женился первый и с грустью на глазах рассказывал, как его потряхивает, когда он идет ночью в комнату жены выполнять свой супружеский долг. И этот долг нужно блюсти, пока не произойдет зачатие наследника. Райн с такой надеждой в глазах ожидал этого момента, что друзьям было откровенно жалко его, при разговорах о наследниках.

Вспомнив, как они стояли у алтаря, и Дарин смотрел на стояшую, словно статуя, будущую жену, и уголки его губ чуть вспорхнули.

«Стоит белая, серая словно моль. Волнуется бедняжка, переживает. Как-никак первая брачная ночь. Придется немного потрудиться, чтобы доставить и себе, и ей удовольствие. Хотя первый раз обоюдное удовольствие может и не получится. Ничего, растормошу эту ледышку. Вон пальцы словно лед, да еще к тому же дрожит вся, словно заяц в кустах».

Прервало мысли Дарина неприятное чувство от проявления на плече метки Грифона. Стоящая рядом, теперь уже супруга быстро вытерла сбежавшую по щеке слезинку от пережитого болезненного ощущения. Слава Богам, Анджи не вызывала у Дарина такого отторжения. Их союз в родовой часовне, одобрил дух рода. Тогда у Дарина промелькнула мысль.

«А, чтобы было, если б дух рода воспротивился союзу стоящей перед алтарем пары? Считалась бы невеста опозоренной? Да и как дух понимает, что выбранная родителями девушка осчастливит семейную жизнь?».

В заключение ритуала, Дарин надел на палец молодой жене родовой перстень. Он плохо запомнил саму свадьбу. Приглашенные гости подходили, поздравляли их с заключением брачного союза, желая счастья и первенца наследника. На лицах молодых застыла вымученная улыбка и желание, чтобы быстрей закончился этот день.

Родители обеих сторон последними из всех поздравили их, и Дарин с какой-то одержимостью подхватив Анджи под руку, повел в приготовленную для них спальню.

В постели Дарин показал молодой супруге все свое мастерство, но к утру сильно разочарованный понял, что семейная жизнь у него будет не из легких. Холодная, словно замороженная рыба, ни единого намека на, то, что испытывает хоть какое-то удовольствие, а о наслаждении не могло быть и речи.

«И вот с этой воблой мне придется жить всю жизнь, смотреть в ее пустые не выражающие ни одних чувств, глаза. Может, договоримся, чтобы супружеский долг я выполнял хотя бы раз в неделю, а может и раз в месяц. Молодых, пышущих здоровьем и желанием служанок в их замке предостаточно, будет, куда излить потребности молодого организма».

За три месяца мало что поменялось в их жизни. Уже через неделю Дарин перестал искать на теле молодой супруги места вызывающие возбуждение. Тогда он понял одно, что они просто отсутствовали.

Сильно не расстраиваясь, молодой лорд, занялся тем, о чем думал в свою брачную ночь и занялся с усердием обхаживать в своей спальне служанок.

*****

Первым делом, прискакав в замок, Дарин велел приготовить ему ванну. Пока слуги носили воду, он у себя в спальне задрал платье молоденькой служанки, пришедшей забрать его грязную одежду. Наклонив ее вперед, приказал раздвинуть ноги и вошел рывком, выплескивая накопившейся накал.

Его заглушеный стон не принес ему облегчения, уже купаясь в ванне, он, подхватив на руки другую служанку, посадил ее к себе на возбужденную плоть. Разодрав ее платье спереди, обхватил маленькие упругие груди и чуть не взвыл от досады. Его пальцы все сильней сжимали маленькие плечи девушки, тяжелое учащенное дыхание переросло в стон больше похожий на рык животного. Отшвырнув от себя разгоряченную горничную, Дарин встал. Накинув халат, прошел в свою комнату и встал у окна. Ни одна из девушек не принесла долгожданной разрядки организму. «Ведьма! Что ты со мной сделала?».

Хмурым взглядом он наблюдал за сидевшими в беседке гостями. Анджи держала своими тонкими пальчиками блюдце с чашкой из тонкого фарфора, и с милой улыбкой на устах, слушала свою собеседницу.

Дарин, дернув за шнурок маленького колокольчика для вызова слуги и, тот словно по волшебству предстал пред ним. Ловкими руками он помог молодому лорду одеться и низко кланяясь, покинул покои. Молодой лорд, встав перед зеркалом, осмотрел себя со всех сторон и оставшись довольным своим видом, вышел из спальни.

Он смутно помнил, как пролетел день. Налепленная улыбка не сходила с его лица. Вечером, распивая Сунинское красное вино, сидя в кресле, все его мысли были заняты образом ведьмы. Он так и не расспросил у слуг о ней, но это только еще больше разжигало в нем интерес. Наверно раз трехсотый он мысленно разорвал на ней нательную сорочку и затаив дыхание любовался ее большой грудью и притягательным телом.

— Какой-то ты сегодня задумчивый!

Бросил ему Райн и ухмыльнулся, увидев, что друг запоздало, отреагировал на его окрик. — Неужели лесную нимфу повстречал?

— Если бы!

Ответил ему Дарин, весело рассмеявшись, стараясь увести мысли друга в другом направлении. С юношеских лет у них повелась борьба за обладание юными молоденькими созданиями. Дарин сильно уступал красоте друга и поэтому Райн практически всегда оставался в выигрыше. «Только не в этот раз. Ведьма будет моей».

Раин встал, веселая улыбка заиграла на его лице.

— Может, пойдем, сразимся в покер?

Дарина игра не прельщала, но это был единственный выход хоть как-то отвлечься от назойливых мыслей и это, как ни странно подействовало. Окунувшись в игру, он на время позабыл о черноволосой красавице и даже пару раз выиграл.

Но игра вскоре наскучила, да и дамы медленно разбрелись по своим покоям в преддверии сна. Распрощавшись, друзья пошли в свои покои, но Дарин резко поменял направление в сторону покоев жены. Уж эта холодная льдина наверняка сможет заглушить его вновь бунтующее естество.

Жена и ее горничная напугались, когда дверь спальни резко распахнулась.

— Дарин!

Только и смогла вымолвить Анджи, смотря на него в удивлении, хлопая ресницами, попыталась ему напомнить, когда он должен прийти в ее покои, но ее остановил громкий возглас мужа.

— ПОШЛА ВОН!!!

Проорал он горничной, и для убедительности подхватив ее под руку, и вытолкнул из покоев. Захлопнув со всей силы дверь, резко повернулся буравя супругу плотоядным взглядом.

Анджи, увидев поедающий взгляд мужа, опомнилась, залепетала.

— Дарин, мы ведь договаривались, что будем заниматься этим один раз в неделю.

— Какую неделю, твою…

Дарин проглотил застрявший в горле комок, и развернув жену спиной к себе, стал продолжать делать то, что недоделала служанка. Его пальцы слегка дрожали от нетерпения, маленькие пуговицы с неохотой вылезали из тугих петелек. — Да что б вас… Выругался он от досады и рванул полы платья, толстая ткань разорвалась, издав сильный треск.

— Ах!

Только и смогла вымолвить Анджи с глубоким возмущением, потому что дальше ее особо ни о чем не спрашивали.

За платьем последовала шелковая сорочка, хоть ее пожалел, не порвал, тонкие кружевные панталоны слетели с нее словно, их и не было. С одной стороны, Анджи льстило, что муж возжелал ее так, с другой — слишком большое нетерпение он проявлял. Ни о каких ласках не было и речи, хотя может, быстрей все закончит и оставит ее в покое.

Она закрыла глаза, когда муж, войдя в нее, издал сдавленный стон. Его частое горячее и взволнованное дыхание раздражали ее, она молила Богиню Ириду, чтобы эта пытка быстрей закончилась. Но только, или Богиня не услышала ее, или крепко спала в эту ночь, а может, она сама молилась слишком мало?

Дарин наконец сделав сильный толчок в нее, простонав, затих.

Обрадовавшись такому быстрому мужскому излиянию, Анджи заерзала от нетерпения, желая поскорей избавиться от тяжести тела мужа, и попыталась из-под него вылезти, чтобы принять ванну. Вот тут она и поняла, что ее молитвы не услышаны, ибо ее ерзанье произвели на супруга обратную от ее желания реакцию. Он снова стал медленно в ней двигаться, терзал ее губы жадно с каким-то животным удовольствием, постоянно издавая какое-то звериное рычание нутром.

После третьего раза пыток, удостоверившись, что Дарин мирно уснул, Анджи попыталась сползти с кровати и удрать из объятий озверевшего мужа. Встав на четвереньки, она поползла к спасительному краю кровати.

Почувствовав возню, Дарин приоткрыл один глаз, при виде белых упругих ягодиц, оба его глаза сверкнули плотоядно, ноздри широко раздулись от возбужденного желания. Бросившись вперед, он схватил супругу за пятки и притянул к себе. Его руки блуждали по ее телу властно, исследовали такие места, о которых даже не говорят не то, что трогают.

Но Анджи решила мужественно терпеть все эту непристойность, правда то, что случилось дальше, даже бесстыдством назвать нельзя. Его губы сначала блуждали по ее ягодицам, рьяно исследуя, а затем муж ближе подтянул к себе, и все началось опять. За все время их супружеской жизни, пусть она и была очень маленькой, муж впервые занимался с ней этим в такой позе. Поза была постыдная и напоминала ей спаривание животных. Попытка выбраться из-под мужа опять потерпела фиаско, ибо его руки требовательно обхватили ее груди и сжимали их с какой-то необузданной страстью.

Сказать, что ночь была странной, значит, ничего не сказать. Сколько раз Дарин за ночь наслаждался близостью с ней, она не помнила, ибо, не успев закрыть глаза, он уже прижимал ее к себе и требовательно ласкал груди, впивался ненасытно в губы. К концу всей этой вакханалии с ней произошло что-то невообразимое, ибо она сама кричала от внутренней сладости возбуждения и вцепившись пальцами в его плечи, прижималась к нему всем телом. «Какой срам! И что подумают обо мне в замке? Так бесстыдно кричать».

Но к ее счастью, муж успокоился именно после этого. Откинувшись на подушку, он раскинул руки в сторону и уснул, с довольным и счастливым выражением на лице, в отличие от самой Анджи. Ей казалось, что на ней нет живого места, все тело болело, а между ног пылал огонь. Но встать и дойти до ванны, сил у нее не было.

Когда утренний рассвет осветил лучами начало нового дня, единственное на что у нее хватило сил, это все-таки уползти на край кровати и забыться в тревожном сне.

Она не слышала, когда Дарин проснулся, привстав, ухмыльнулся, глядя на расслабленную во сне жену.

«Оказывается, дружок, ты плохо старался, чтобы доставить удовольствие жене. Всего-то надо было — как следует разогреть». Вспомнив, как он ее разогревал, поразился сам себе. Такого с ним точно никогда не происходило. Но как говорят, все когда-то случается впервые. Подобрав с пола брошенную вчера одежду, он скривился. Вещи были до безобразия помятыми. Надевать неопрятного вида костюм и рубашку, ему не хотелось. Вспомнив, что в ванне на всякий случай всегда висит его халат, он с довольным видом прошел и облачился в него.

Выйдя из покоев жены, он окинул стоявшую потупившую взор в пол горничную, дожидавшуюся пробуждения госпожи.

— Леди еще не скоро проснется, забери мои вещи и приведи их в порядок.

Отдав распоряжение, Дарин направился в свои покои, спать, особо не хотелось. На душе было чувство полного удовлетворения, образ лесной ведьмы, как ни странно, тоже развеялся и не вызывал такого дикого желания обладания.

Зайдя в свои покои, он направился прямиком в ванну, погрузившись полностью в ней, закрыл глаза от охватившего блаженства. Вошедший слуга прервал его воспоминания бурной ночи с женой.

Выйдя из ванны, Дарин облачился в белоснежную рубашку и костюм из темно-синего камлота. Поправив раструбы на рукавах сюртука, рассмотрел себя в зеркале и не увидев изъянов в своем внешнем виде, отправился на завтрак.

Войдя в столовую, он окинул взглядом всех собравшихся гостей, смотревших на него по-разному.

На лицах друзей проскакивали нотки удивления, на лицах их подруг читалось восхищение.

И лишь у отца была приподнята одна бровь не то в удивлении, не то недоразумении, а мать вообще делала вид, что не видит его.

Дарин удобно устроился на мягком стуле и принялся за омлет. Застывшие на несколько минут гости, тоже последовали его примеру. Никто словом не обмолвился об отсутствии Анджи, потому что каждый был в курсе, что молодой супруг вытворял с ней ночью.

После завтрака гости вышли в парк, разбрелись по беседкам и занялись обсуждением. Дамы как всегда нарядами, мужчины политикой и ценами.

Дарин откинувшись о спинку мягкого кресла, прикрыл глаза и расслабился, решив подремать. Сил за ночь потратилось немало, и сейчас, было бы неплохо отдохнуть. Но его мечты об отдыхе, прервал Райн, сразу подсев к нему с расспросами.

— Я очень удивлен друг мой.

Шепнул он и сделал вид, что любуется росшими цветами на клумбе расположенной рядом с ними.

Приоткрыв один глаз, Дарин вновь его закрыл, разговаривать было лень.

Видя, что друг не спешит начать разговор, продолжил с нотками нервозности в голосе.

— Нет, ну, правда, я поражен! Услышав ночью над своей головой, скрип вашей кровати, я решил заняться тем же самым. Пригласил к себе горничную в желании поразить ее своими навыками. И каково же было мое удивление, когда мои навыки закончились после третьего скрипа кровати, а ваша кровать скрипела до утра. Не ожидал от тебя такого друг мой. Не ожидал… Хотя жена у тебя красавица, правда, мне почему-то, казалось, что она у тебя ледышка.

Дарин приоткрыл глаза, его брови чуть приподнялись.

— Не смотри на меня так. Каюсь. Я был не прав.

Уголки губ молодого лорда Ир Сальского чуть вспорхнули, устроившись удобней в кресле, он вновь закрыл глаза и задремал.

Что он мог сказать своему другу о сегодняшней ночи, что он поражен не меньше его. Точно происки лесной ведьмы. Но хоть слава Богам смог выкинуть ее из головы.

***

Лето приближалось к концу. Дарин осваивал азы правления имением. В выходные друзья отправлялись в столицу или развлекались охотой и покером. Та памятная ночь стала стираться из памяти, да и страсть к жене немного поостыла, но теперь он хоть знал, как ей доставить удовольствие. Правда в последнее время Анджи какая-то вялая и постоянно хочет спать. Приходится пользоваться безотказными горничными.

В один из осенних вечеров играя с прибывшими гостями в покер, Райн усмехнувшись, произнес.

— Слышали новость!

Все оторвали взгляды от карт и смотрели на него заинтересованно.

— В ваших лесах появилась молоденькая ведьма. Старая ведьма умерла, вот на ее замену и прислали молодую. Говорят, хороша собой, да и знает, и может на много больше, чем умершая ведьма.

Пальцы Дарина замерли в напряжении, он постарался надеть на лицо маску безразличия.

— Хочу наведаться к ней и посмотреть, правду говорят или врут о ее красоте? Дарин, прокатишься со мной?

— С ведьмами лучше не связывайтесь. Брови графа Тара старшего сошлись вместе. Хмурый взгляд серых глаз смотрел так, что можно было сразу выкинуть мысли о посещении ведьмы.

Дарин напрягся.

— Уволь друг меня от всяких поездок к ведьмам. Мое положение не позволяет мне опуститься до знакомства с ними.

Для большей убедительности он ухмыльнулся и снова уткнулся в свои карты.

Тяжкий вздох Райна заставил его напрячься, мысли летели вперед словно ветер. Вновь к сверкающей глади речной воды, из которых выходит Богиня леса. Все потаенные мысли, спрятанные и так ловко забытые, всколыхнулись волной. Страсть закипела и вновь ринулась по жилам и венам, переполняясь тяжестью в паху.

Разговор о ведьме сам собой прекратился, вновь заговорили о предстоящей зиме и тварях из бездны. Это хоть немного помогло Дарину забыться и не встать из-за стола осрамленным.

Сразу после окончания игры, он отправился прямиком в покои жены, но на этот раз она устроила ему истерику и выгнала из покоев.

Молодой лорд, зайдя в свои покои, нервно мерил их шагами, о сне не было даже речи.

— Осмелела маленькая дрянь!

Двери спальни открылись, на пороге стояла его ночная утешительница Риза.

— Приведи Мириду.

На лице горничной промелькнуло удивление, волнение и больше ничего.

Как хорошо, что в этом доме есть те, кто не в силах мне отказать. Подумав о том, что предстоящая ночь будет очень жаркой, он сбросил одеяло и подушки на пушистый ковер и стал рывками снимать с себя одежду. Он уже был полностью обнажен, когда дверь вновь открылась, на пороге стояли обе девушки. Мира выглядела полусонной и еще не совсем понимала, для чего ее пригласили. Риза подтолкнула Миру и собралась уйти.

— Останься!

Приказал Дарин ей, немного приглушив магические настенные светильники. Сейчас ему требовался полумрак, а эти двое охладят его желание. Девушки вначале смущались, но вскоре их стыдоба слетела как осенняя листва. Всю ночь вдвоем они ублажали графского наследника, а утром покинув его покои, поняли, что им это не удалось.

Дарин проспал совсем немного. Проснувшись, он долго смотрел в потолок и обдумывал план дальнейших действий. Помимо, желания обладать ведьмой, у него внутри скребла когтями кошка под именем — ревность. Он не мог допустить, чтобы Райн опять его опередил. В запасе у него есть неделя. Этот прыткий красавчик до следующих выходных не примет попытку отправиться в лес. Слишком труслив. Узнав, что Дарин не собирается с ним посещать владения ведьмы, будет искать себе соучастника. Но как привлечь внимание лесной красавицы? И, кажется, он нашел ответ на свой вопрос.

*****

Три дня он обдумывал свой план. На его лице играла добродушная улыбка, когда он общался с близкими людьми по дому. Был учтив с Анджи, не забывал посылать ей комплименты и даже уговорил ее на один внеплановый разок. И делал это с таким упоением, чтобы все в замке запомнили, как молодые любят друг друга.

Когда подошел намеченный им день, позавтракав со всеми с утра, молодой лорд отправился на конюшню. Конь с нетерпением ждал его, нервно переставляя копытами. Запрыгнув в седло, Дарин слегка придержал поводы, давая понять коню, чтобы тот не спешил. Проскакав пару раз перед окнами замка, в надежде, что его заметят и только после этого, пришпорив коня, рванул в поля.

Достигнув высокого холма, он обогнул его и направился в сторону леса. Сердце его учащенно стучало, глаза с надеждой всматривались в стройные ряды деревьев, не забывая разыскивать заветную тропу. За эти несколько дней он разузнал, что к дому ведьмы ведут почти все вытоптанные тропы в лесу. Но сейчас стояла осень, и желтая листва, опавшая с деревьев, спрятала все пути-дорожки. Дарин скрежетал зубами от негодования, спрыгнув с коня, стал ногами отшвыривать опавшую листву. И уже было, отчаялся, что его затея не удастся, вздохнул с облегчением. Повернув голову, он увидел коричневые листья папоротника, а между ними узкую тропку. Далеко ли дом ведьмы он не знал, но решил привести свой план в действие немедленно.

Пробежав глазами по росшим кустам и корням, он увидел именно то, что ему необходимо. Подойдя к росшему дереву, корни которого большей частью расползались над поверхностью земли, Дарин упал спиной на сухой сук толщиной с палец. Острая боль обожгла плечо, стиснув зубы, простонал и резко встал, зажав рану рукой. Под пальцами сразу стало тепло, сладковатый запах крови ударил в ноздри. С мыслью. «А, не перестарался ли я?». Он пошел быстрым шагом по тропинке, иногда сгибаясь от острой невыносимой боли.

Обогнув разлапистую ветку старой березы, он оказался во дворе покрытым пожухлой травой. Между двумя огромными елями стоял небольшой домик, срубленный из толстых бревен. Чуть перекошенные ступеньки крыльца прикрывал от дождей навес, поддерживающийся двумя резными бревнами. Шторка, закрывающая маленькое окошко, отодвинулась, Дарина бросило в жар, от вида, взволнованного девичьего лица. Нервы накалились до предела, сердце пустилось вскачь, дыханье замерло. «Сейчас, осталось всего лишь мгновение и я ее увижу».

Вириди выбежала из дома, на несколько мгновений замерла на крыльце, рассматривая незнакомца.

Его лицо было бледным и ей показалось, что оно немного вытянуто, может, от плотно сжатых губ, сдерживающих рвущейся стон. Сердце застучало лихорадочно. «Раненный». Промелькнула мысль, и Вириди быстро сбежала крыльца.

Легкое платье, в котором она сегодня была одета, было чуть коротковато, открывая взору смотревшего оголенные щиколотки и босые ноги. Вириди так привыкла к своему нынешнему виду, что даже не обращала внимания на такие мелочи. И если бы не внимательный взгляд голубых глаз незнакомца, она бы и не вспомнила, как, сейчас выглядит. Откинув черную волнистую прядь волос за спину, остановилась возле среднего роста молодого человека и прикоснулась к его руке сжимающее плечо.

Брови незнакомца сошлись вместе, он задышал взволнованно, голубые глаза стали походить на грозовые тучи.

— Вы не волнуйтесь, я только рану осмотрю.

Вириди поняла хмурый взгляд незнакомца по-своему, мало ли, к сиятельным лордам, может и прикасаться нельзя. О том, что незнакомец молодой лорд, догадаться было нетрудно. Ланда ей давно уже подробно описала всех Ир Сальских, а про молодого лорда и подавно все уши прожужжала. Чуть ли не про всю его жизнь с пеленок рассказала и закончила свадьбой.

Вириди бросила взгляд на палец, где красовался фамильный перстень с изображением грифона. «Точно молодой лорд, вон и брачная вязь светится». Щеки ведьмочки покрыл румянец, когда она вспомнила недавний разговор с повитухой о молодоженах. Слуги из замка болтали, как силен лорд в постели. Может этим делом всю ночь напролет заниматься. «Ох уж эта Ланда, с ее любознательностью и болтливостью, не знала б ничего о молодом лорде, не было б так неудобно».

Вспомнив свою ночь инициации, она тяжело задышала, и чтобы скрыть свое волнение, пригласила незнакомца пройти в дом. Сейчас в доме прохладно, да и света поменьше, не так будет заметно ее смущение и легкий румянец на щеках.

— Рана глубокая, кровь течет шибко, нужно промыть и обработать.

Вириди не дожидаясь лорда, побежала в дом первая.

«Двери видит, значит, мимо не пройдет. Да и сама пока успокоюсь, ненужные мысли подальше отброшу и чего это меня так разбередило. Подумаешь лорд, ну слажен ладно, симпатичный, да и зачем я ему нужна — ведьма. У него в замке жена — леди. Красавица наверно».

Мысли ее прервал вошедший молодой лорд. Облокотившись о стол, он скривился от боли, издав сдавленный стон.

Она тут же бросилась к нему, приговаривая.

— Что ж вы стоите?! Сядьте! И где это вас так угораздило искалечиться?

— Отправился по своим угодьям, дай — думаю, в лес загляну, а тут заяц из кустов сиганул под ноги моему коню. Тот естественно, на дыбы, я не удержался и упал. Да как видите, не очень удачно.

Голос у молодого лорда был бархатистый, ласкающий, цепляющий своим баритоном потаенные участки тела.

— Вы бы не могли снять ваш фрак, да и рубашку не мешало бы, рану нужно омыть заживляющим настоем.

Сложно было размышлять, о чем подумал молодой лорд, но раздевался он так, словно собирался лечь в постель.

Он медленно расстегнул пуговицы на фраке из черного дорого сукна, чуть скривился, когда снимал его, за фраком последовали жилетка и рубашка. Все это время, как показалось Вириди, в его голубых глазах бушевала, буря страсти. Лорд, не отрываясь, смотрел на нее, его обнаженный торс высоко поднимался от тяжелого дыхания.

Вириди с трудом оторвала взор от обнаженного мужского тела, с вниманием стала рассматривать рану. Она уловила приятный мускусный запах ветивера, хвои и дубового мха витающий в воздухе от тела лорда. Ее пальчики чуть вздрогнули, когда она прикоснулась к его окровавленной коже. — Рана глубокая, нужно промыть и зашить. Намочив тряпицу в заживляющем настое, она стала аккуратно обтирать кровь вокруг раны.

Дарин чуть повернул голову, посмотрел на тонкие пальчики девушки, которые заботливо прикасались к его коже. Отвернулся и прикрыл глаза, тяжело дыша. Он не подозревал, что близость тела ведьмы так будет действовать на него.

Каждое ее прикосновение, едва уловимое дыхание, движение — вызывало в нем бурю эмоций. Фантазия рисовала умопомрачительные картины их обнаженных тел. Разум вскипал, от прикосновения нежных пальчиков. Он едва удержал себя, чтобы не сжать девичий стан в объятиях.

Дарин постарался успокоить свое тяжелое дыхание. «Рано еще, могу спугнуть ведьмочку и тогда, Райн точно будет в выигрыше. Но где же найти в себе силы удержаться?». К его счастью, сдерживать себя стало не нужно. Острая игла вошла под кожу, вызвав болевой шок, сжав челюсти, он сдерживал рвущейся стон.

— Потерпите милорд, — делая очередной стежок, прошептала Вириди.

Ее плотная большая грудь высоко поднималась от взволнованного дыхания, ему даже показалось, что один раз она прикоснулась к его спине. Сдавленный стон вырвался из его груди, он закрыл глаза, чтобы сдержать свои эмоции. Сил справляться с собой совершенно не оставалось.

— Потерпите милорд, осталось всего два стежка, — вновь проговорила ведьмочка, опалив его своим дыханием.

— Вот и все, сейчас мазь наложу, чтобы нагноение раны не началось.

Ведьма пробежала по чистым доскам пола, вновь сверкнув своими босыми ногами и оголенными щиколотками. Дарин пожирал глазами открытые взору части тела, мысленно вёл свои руки выше, прикоснулся к упругим икрам ног, подколенным ямочкам, его руки тянулись выше, скользили по белому упругому телу к бедрам, чтобы схватить их и прижать к своему лицу.

— М-м-м! — промычал он, сдерживая рвущейся стон боли. Все наваждение схлынуло вмиг, отрезвив разум и тело. Ведьмочка приложила к ране что-то холодное, имеющего запах мяты и еще чего-то терпкого. Мазь имела необычное свойство, она словно сотня раскаленных иголок вонзилась и без того в болезненное место на теле.

— Потерпите, потерпите милорд. Сейчас все пройдет, это специальное средство для быстрого заживления больших и глубоких ран. Через три дня от шрама не останется и следа.

— Так быстро?

Он повернулся и посмотрел в глаза стоявшей рядом с ним девушки. Она была очень красива. Длинные, словно бархат ресницы, вздрагивая, прикасались к дугообразным бровям. В ее глазах казалось, поселилась самая темная ночь и сейчас она смотрела на него с сочувствием и заинтересованностью. Налитые алые губы напоминали сочный плод, притягивая взгляд. В них хотелось впиться не только губами, но и зубами, чтобы вкусить и насладиться самой мякотью сердцевины.

В его глазах разбежались грозовые тучи, уголки губ тронула легкая улыбка, он увидел, то, что хотел, теперь можно и домой отправляться.

— Я премного вам благодарен, у вас удивительно нежные руки.

Дарин подхватил ее ладонь и чуть коснулся губами тонких пальчиков.

Щеки Вириди вспыхнули, чтобы скрыть свою неловкость, она отвернулась и высвободила свою руку из его горячей ладони.

— Не стоит благодарить. В замке не забудьте показать свою рану опытному целителю. Пусть осмотрит, на всякий случай, но я думаю, вы через день и не вспомните о неприятном происшествии.

Дарин встал. — Благодарю вас еще раз. Спасибо за совет, но думаю, что не буду обращаться к семейному целителю, он у нас такой старый, что, когда идет, засыпает. Лучше я завтра наведаюсь к вам. Вы не против моего визита к вам?

Со щек Вириди не спадал румянец, в ее глазах заблестели искорки смеха, когда он рассказал о целителе в замке. — Если не побоитесь, что вас лечит ведьма.

— Что вы… Кстати я так и не спросил, как зовут мою спасительницу и самую красивейшею из девушек.

Черные ресницы ведьмочки опустились в смущении, губы расплылись в едва заметной улыбке. — Вириди, меня зовут.

— Вириди…

Молодой лорд ненадолго замолчал, наслаждаясь их разговором и близостью стоявшей девушки. — Имя такое же красивое, как и ее обладательница.

Решив, что для сегодняшнего дня предостаточно общения, он устремился на выход. Выйдя из дома, направился к коню, подхватив повод, повел его обратной дорогой.

Утоптанная тропинка вилась по земле между двумя елями, и уходила в губь леса. Дарин остановился возле раскидистого лапника и повернулся, улыбнувшись на прощание ведьмочке. Вириди, выйдя на крыльцо, облокотилась спиной о бревна избы и смотрела ему вслед.

*****

Молодой лорд Ир Сальский остался, собой доволен. Завтра он воплотит задуманные мечты.

Когда он медленно шел по лесной тропинке, образ лесной красавицы так и стоял перед глазами. Перед самым выходом из леса Дарин остановил коня, развязал веревки привязанного заранее приготовленного свертка. Развернул его, встряхнул слегка помятый фрак и рубашку. Быстро скинул с себя грязные окровавленные вещи и переоделся. Подхватив испорченные вещи, перекинул их через холку коня, запрыгнув в седло, направился в сторону реки.

Достигнув ее, он спрыгнул с коня, зайдя немного в прибрежный камыш, вынул из сапога клинок и стал им выковыривать влажную землю. Хорошо, что было покалечено левое плечо, ведь любое движение правой рукой отдавалось ноющей болью. В скором времени он осмотрел свою работу и остановился во мнении, что в вырытую им яму должны поместиться вещи, быстро уложил их в нее и присыпал вырытой землей. Для лучшего уплотнения придавил сапогами небольшой холмик и когда тот сравнялся с землей, вздохнул облегченно.

Выйдя из зарослей прибрежного камыша, вымыл тщательно руки, встал, зажмурился от лучей клонившегося к закату солнца и вздохнул с облегчением. Вот, теперь точно, все им задуманное удалось.

Уже возле ворот замка, на него навалилась непонятная тяжесть, веки слипались, тело обдавало волнами то жара, то холода. Подъехав к конюшне, Дарин отдал уздечку в заботливые руки конюха. Быстрым движением стер капельки пота, выступившие на лбу и висках, и поспешил в свои покои. Тело ломило, голова слегка кружилось, он с трудом переставлял ноги и молился лишь об одном, чтобы на его пути не попались родные или приглашенные гости.

К его счастью, большинство из них на данный момент сидели в бальном зале, слушая игру на клавесине его дражайшей супруги.

Хоть в чем-то пригодилась и, кажется, недавнее плохое самочувствие отпустило, но желания идти к ней сегодня ночью не было. Достигнув своих покоев, он вызвал слугу, чтобы тот снял с него сапоги и когда он это сделал, отослал его прочь. Предупредив того чтобы всем, кто будет о нем спрашивать говорил, что молодой лорд, в своем кабинете и просил не беспокоить. Не раздеваясь, Дарин лег на кровать и мгновенно провалился в сон.

Проснулся он ночью, от охватившего все тело озноба. Он помнил только то, что метался от жара всего тела головой по подушке и когда тот отступал, вновь засыпал, и продолжалось это, по–всей видимости, до первых проблесков рассвета. Запах пропотевшего тела витал в воздухе, да и от него самого несло за версту. Сморщив нос, Дарин встал и скинул себя так и не снятую одежду, в данный момент влажную от его пота. Теперь понятно, почему его так знобило, температура тела выровнялась, чувствовалась лишь легкая слабость в руках и ногах. Потрогав плечо, ощутив едва различимую боль, его брови вспорхнули в удивлении.

«Действительно. волшебная мазь, и стоит наверно не дешево. Нужно не забыть сегодня прихватить с собой золотой. Пусть порадуется ведьмочка. Да и за такую работу обязательно нужно расплатиться».

Мысли вновь возвратились к черноволосой лесной красавице. Тело отреагировало мгновенно, посмотрев на свою возбужденную плоть, он скривился, обдумывая, позвать Риди или Миризу. Решив, что ни одна из них не успокоит его кипевшую внутреннюю страсть, откинул одеяло и вновь лег на кровать. Закрыв глаза, тяжко вздохнул. И сразу возбужденно задышал, представив, что совсем через несколько часов его губы будут ласкать упругие груди ведьмочки. Мысли стали путаться, тонуть в сладостной дреме, погружаясь все глубже и глубже в сон.

Проспал он немного, посмотрев в окно, заострил свое внимание на поднимающиеся над лесом дневное светило, чистое, голубое без единого облачка небо, и его мысли вновь понеслись к лесной красавице. «Уже наверно искупалась и бежит к своему дому. Босые ноги замерзли от утренней росы, покрывшей траву и низкорослые кусты». Память вернула вид оголенных щиколоток. Тряхнув головой, он отогнал назойливые мысли, вздохнув глубоко, выравнивая возбужденное дыхание, отправился в ванну.

Погрузившись в горячую пенистую воду, приподнял левую руку повыше, стараясь не мочить рану, закрыл глаза, в блаженстве.

Дверь ванны издала тонкий писк, Дарин, не открывая глаз, уже знал, что сегодня к его утренним процедурам присоединится Мириза. Он узнавал ее по запаху, легкому, с нотками меда. Таким запахом обычно пахнут маленькие булочки, присыпанные белым сладким порошком подаваемые на десерт. Мириза была та еще сластена.

Его уголки губ слегка приподнялись, шорох ее падающего на пол платья, дали ему понять, что служанка стоит перед ним обнаженная. Девушки хорошо знали о его предпочтениях, приходя к нему в покои, под их платьем ничего не должно было быть. Молодой лорд был слишком нетерпелив в своем желании, а лишняя одежда раздражала его.

Не открывая глаз, Дарин обхватил стан девушки и подтянул к себе, вдыхая сладковатый аромат ее тела, он разочарованно вздохнул.

Ему до умопомрачения хотелось вдохнуть запах трав, ментола, жасмина и дурман травы, который обволакивал ведьму. Этот букет соцветий заставлял вдохнувшего его, снова тянутся к девушке, чтобы еще раз почувствовать и терять разум от охмеляющего аромата. «Не та. Но возбужденная плоть требовала разрядки, нужно скинуть напряжение, иначе конфуза не избежать на завтраке».

Дарин открыл глаза, обвел взглядом обнаженное тело стоявшей служанки, схватил пятерней ее грудь, сжал с наслаждением. Нетерпение разгоралось огнем по всему телу. Постучав по краю ванны рукой, дал понять девушке, чтобы залезла в ванну, и как только вторая ее нога оказалась в воде, резко развернул ее. Наклонив, со спины вошел одним рывком. Вздох облегчения вырвался из его груди, несколько сильных толчков в лоно девушки и наступила долгожданная разрядка. Сдавленный стон сорвался с его губ, мысли и тело требовали другого белоснежного тела.

— На сегодня свободна. Риди передай, что сегодня ее услуги не понадобятся.

Миризи вылезла из ванны, подхватив платье, быстро оделась. — Как пожелаете милорд. Опустив взор в пол, горничная скрылась за дверью, оставив его одного.

Он вновь опустился в ванну, смыл с себя остатки недавней близости, полежал еще немного и решил, что утренних процедур на сегодня достаточно.

Выйдя из ванной, он прошел к гардеробу, где его уже дожидался слуга, который помог ему одеться. Осмотрев себя со стороны, и оставшись довольным своим отражением, Дарин направился в столовую.

Поприветствовав всех натянутой улыбкой, он наклонился к Анджи, подхватил ее руки и коснулся губами, чуть слышно сказав. — Ты сегодня обворожительно выглядишь. Надеюсь, легкое недомогание исчезло и я, могу любоваться твоим красивым личиком и сиятельной улыбкой.

Щеки Анджи вспыхнули от внимания мужа, мысли полетели, словно выпущенная стрела.

«Что-то ненаглядный супруг сегодня настроен игриво, комплиментами засыпает. Неужели надумал раньше времени прийти в мои покои? Пожалуй, если попросит, то отказывать не буду, мне совсем не нравятся взгляды, которыми меня награждают две юные особы. Кстати нужно спросить, чем они занимаются?».

— Спасибо, вся хворь испарилась. Анджи посмотрела своими василькового цвета глазами и кокетливо взмахнула ресницами, давая понять мужу, о своем настроении.

Молодой лорд, чуть сильнее сжал хрупкую ладонь супруги и присел рядом, ни одним движением лица не дав понять собравшимся за столом его внутреннюю борьбу. «Вот, нечисть! Только этого мне еще не хватало. Просишь — не дает, не хочешь — сама цепляется. Но ничего приглашу ее в свой кабинет и там, на столе покрытый красной бархатной скатертью и осуществлю ее желание. Нельзя отказывать супруге, если просит. Подозрительные мысли быстро забредут в ее светлую головку, а там ревность, скандалы, мне это сейчас совсем ни к чему. Вот и ладненько». Сияющая улыбка озарила лицо Дарина, мать в удивлении приподняла брови, отец, что-то хмыкнул себе под нос, уже полностью догадавшись о мыслях сына.

Расправившись с омлетом, Дарин дождался, когда супруга притронется салфеткой к своим влажным капризным губам и облегченно вздохнул. Встал со стула, подхватил ее под локоток и шепча на ушко непристойности, повел в свой кабинет. Ее и без того большие глаза еще больше округлились от его слов, в них появилась отрешенность, шаг стал сбивчивым. Увидев, что они направляются к его кабинету, она посмотрела на него в удивлении. — А зачем мы сюда ид…

Договорить он ей не дал, вжав ее в стену, жадно впился губами, его язык настойчиво исследовал ее язык и не сказать, что Анджи это не нравилось. По телу пробегали приятные жаркие возбуждающие волны, скапливаясь в низу живота волнением.

Не говоря больше ни слова, он подхватил ее на руки и толкнув ногой дверь вошел в кабинет.

Анджи обвела взглядом место, в котором они оказались, и с ещё большим удивлением стала смотреть на мужа.

А он резко опустил ее на пол и стал медленно расстегивать пуговицы фрака, наслаждаясь изумленными взглядами жены.

Ее щеки вновь вспыхнули. — Ты ведь не собираешься заниматься этим, здесь?

Дарин, отправил рубашку вслед аккуратно висевшему на спинке стула фраку. Расстегивая ширинку брюк, он не сводил своего голодного взгляда с жены. Когда исподники остались на ковре, Анджи попятилась назад. Она леди, в конце-то концов, и не собирается в таком месте заниматься близостью с мужем, да и не ночь сейчас. Ее возмущению не было предела, но только Дарину было наплевать на ее негодование. Для себя он решил, что времени у него предостаточно и он, может его занять развлечению с женой.

Анджи, впервые видела мужа полностью обнаженным, ночью, она старается не открывать свои глаза, чтобы не казаться неумехой. Торчащая, налитая мужская плоть ввергла ее в шок. Анджи тяжело сглотнула и развернулась, сделав попытку убежать, но тотчас была перехвачена за талию сильной рукой мужа.

— Анджи, детка, ты сегодня утром намекнула о своем желании или я не прав?

Дарин прижал ее к своему телу, давая прочувствовать свое возбуждение.

Горячее дыхание от его слов коснулось ее кожи. Все было неправильно, но так необычно и трепетно, ее уже саму стало заводить вся эта атмосфера и место, где должно все произойти. Она расслабилась и прижалась к телу мужа давая понять, что принимает его игру.

Улыбка больше похожая на оскал проскользнула на лице молодого лорда и сразу исчезла. Он отстранил супругу от себя, его пальцы медленно стали развязывать веревки на тугом корсете платья.

Оставшись обнаженной, Анджи попыталась прикрыть свои груди руками, но они тотчас были схвачены в захват. Дальнейшие события она помнила смутно, это больше походило на ту ночь, которую, как ей казалось, она с трудом пережила. Муж своими губами касался таких мест, что, если бы не внутреннее желание, она бы сгорела со стыда, но ей было так хорошо, что она сама прижималась к нему, стонала и извивалась, а он словно не слышал ее мольбы, будто наслаждался своим превосходством и властью над ней. И когда он, наконец, сжалился, она обхватила его талию ногами, сильней прижимаясь к нему, ее тело изнывало от единственного желания получения наслаждения.

Игры с женой лишь на немного отвлекли его от назойливых мыслей о ведьмочке. Оставшийся день проходил как в тумане, вечером сославшись на занятость, Дарин отправился в свой кабинет. Закрылся, подошел к окну, облокотившись руками о подоконник, с замиранием дыхания смотрел на лес, горящий золотом от заходящего светила. «Завтра. Завтра я смогу насладиться твоим телом и заглушить голод обладания».

Глава 3. Наваждение

Ночь для Дарина длилась, словно вытекающая из банки густая сметана, такая же тяжелая и тягучая. Несколько раз он просыпался, положив руки под голову, смотрел хмурым взглядом в черноту ночи. Томление, ожидание смешалось воедино, нутро разъедало от предвкушения близости. Лесная красавица стояла обнаженная перед глазами. Весело смеясь, манила своей чернотой глаз и очарованием. В который раз, он как завороженный вытаскивал руку из-под головы, протягивал ее в надежде коснуться белоснежного тела. Из груди вырывался стон разочарования, когда его пальцы, обведя изгибы тела девушки, чувствовали лишь прохладу ночи. Дарин переворачивался, уткнувшись лицом в пуховую подушку, закрывал глаза, чтобы разорвать терзавший разум образ лесной красавицы. Но он словно в насмешку, вновь всплывал перед его взором. Изнутри вырывался стон, пальцы от досады и безысходности сжимали простынь со всей силы. Истерзанный ночными ведениями и ожиданием Дарин смог уснуть, когда утреннее светило, едва выпустив свои первые лучи, начало ощупывать ночной мрак сегодняшней самой долгой и томительной ночи в жизни молодого лорда.

Проспав совсем немного, Дарин резко распахнул глаза, сердце учащенно застучало от мысли, что он проспал целый день. Резко вскочив с кровати, отодвинул тяжелую дамастовую штору, выдохнул с облегчением, Дневное светило только набирало пик высоты. Времени предостаточно, чтобы помаячить перед лицами домочадцев и выполнить задуманное. Нужно не забыть сказать экономке, что подарил один из своих фраков одному знакомому по магической академии. Встретил случайно приятеля в городе, в одном из торговых рядов примеряющего костюм на свадьбу. Только вот денег совсем не хватало, обедневший княжеский род, едва сводил концы с концами. Пожалел старого друга и решил подарить ему один из своих фраков. Женщины падки на всякие слезливые истории. Дарин хмыкнул и отправился в ванну, нужно привести себя в порядок и объяснить всем, почему пропустил завтрак.

Обед для молодого лорда проходил, словно в тумане. Он улыбался Анджи, поговорил с отцом о покупке нового жеребца. После обеда, поцеловав мать и жену, высказав свое почтение, отправился на конюшню. Молодой жеребец Нарг, увидев хозяина бил копытом и раздувал ноздри в нетерпении. Дарин, как никогда был солидарен с гнедым конем, только вот желания у них ой как разнились. Коня влекла свобода и бег, а молодого лорда черноволосая красавица. Подхватив Нарга под уздцы, Дарин похлопал его по крупу и повел из конюшни. Выйдя за ворота, он вскочил на коня и в нетерпении направил его в сторону леса.

Верный конь, словно ветер, нес своего хозяина по угодьям Ир Сальских. Оставляя от своих тяжелых копыт на зеленом покрове травы, разбросанные в разные стороны вывороченные пласты черной земли. Черная грива вороного жеребца, развеваясь на ветру, хлестала по ногам седока. Взгляд голубых глаз лорда, не отрываясь, смотрел на лес, который становился все ближе.

Дарин в нетерпении спрыгнул с коня, подхватив под уздцы хрипевшего от быстрого бега, повел по знакомой тропинке.

Вириди набрав в колодце воды, шла с ведром к избе, услышав храп коня, резко повернулась. Ир Сальского она узнала сразу. Поставив ведро на землю, с тревогой смотрела, как молодой лорд привязывает черногривого вороного к балке.

Сделав пару шагов, Вириди остановилась, замерла, смотрела, как к ней направляется лорд. Его глаза из-под приопущенных ресниц, следящее за ней и грациозная походка, больше напоминали плавную походку хищника, выследившего свою добычу и готового к прыжку.

Вириди попятилась, слишком непонятным и обжигающим был взгляд голубых глаз. Чересчур сексуальным и напористым было обаяние подошедшего молодого человека. Этого просто не могло быть, чтобы высокородный лорд заинтересовался ведьмочкой. Вириди быстро отогнала наваждение. — Все ли в порядке у лорда? Рана, надеюсь, не беспокоит?

— Рана…

Дарин пытался сообразить о том, что ему говорит стоявшая перед ним лесная красавица. — Рана не беспокоит, иногда кожу потягивает, но думаю, лучше будет, если вы сами осмотрите рану, — не дожидаясь ведьмочки, Дарин зашагал в избу.

Вириди подхватив полное ведро воды, последовала следом. Войдя в избу, она перелила воду в стоящий бочонок, повернулась, посмотрела на сидевшего возле стола лорда. — Вы бы фрак сняли, да рубашку не мешало… рану, как я смотреть буду?

Ир Сальский встал, затуманенным от желания взглядом смотрел на суетившуюся возле стеллажа с банками и флаконами ведьмочку.

Аспидно-черные, длинные, вьющиеся волосы скрывали от взора голубых глаз тонкую талию. Они словно манили молодого лорда, ласкали округлые бедра девушки, дразня неотрывный жаждущий взгляд. Мысленно Дарин прошелся руками по изящным плечам, отбросил непослушные пряди волос, задержался на талии, с жаром исследовал соблазнительные бедра.

Вириди повернулась, немного растерялась, вычерченные черные брови сошлись вместе от охватившего внутреннего непонятного беспокойства.

Молодой лорд, не торопясь, стал раздеваться, предвкушение обладания завладело им всем. Бросив рубашку на стол, он сел на стул, повернувшись спиной к ведьме.

Тонкие прохладные пальчики Вириди прошлись по едва видневшемуся шраму на молодом сильном плече молодого человека. — Не понимаю… шрам ровный, едва заметный, не должен доставлять неудобства.

Дарин резко повернулся, схватил руку девушки, так заботливо исследующую его рану, поднес чувствительные тонкие пальчики к порочно-жадным губам. Влажные упругие губы едва прикоснулись к ладошке, в голубизне глаз отразилось возбужденное состояние молодого лорда.

Длинные бархатные ресницы Вириди вздрогнули, яблочно-упругие щеки покрыл багровый румянец, алые зовущие губы чуть приоткрылись в изумлении, когда Дарин встал, подхватив ее на руки, понес к кровати.

Вириди была смущенна поведением лорда, но стыд быстро прошел, когда настойчивые губы впились в ее губы. Близость мужского оголенного тела, его напор и желание близости, быстро передались ведьмочке. Тело, помнившее ласки мага-огневика, быстро отозвалось томлением внизу живота. Вириди не стала противиться обоюдному желанию. Даже если бы и захотела, то не смогла бы остановить мужчину, уже устроившегося у нее между ног.

Молодой лорд был нетерпелив, скромен на ласки, словно брал то, что давно ему принадлежало и не заботился о той, кого сжимал в своих объятьях. Горничные из замка Ир Сальских сказали правду.

Дарин как ураган налетел на нее, стонал от близости, после последнего толчка раскинулся на подушке. Мокрый от пота, удовлетворенный он смотрел на обнаженную ведьмочку и через некоторое время, чуть отдохнув, вновь тяжело задышал от возбуждения.

Вначале Вириди была разочарована поведением молодого лорда. Ее тело жаждало ласк, затвердевшие соски изнывали в ожидании прикосновений мужских губ.

Но Дарин был занят тем, что удовлетворял свое желание и лишь после того как насытился, принялся исследовать белоснежную бархатистую кожу лежащей рядом с ним девушки.

Разгоряченное тело Вириди быстро откликнулось на его ласки, только в душе у ведьмочки остался нехороший осадок.

*****

Дневное светило клонилось к закату, когда молодой лорд вышел из ведьминого леса. Вздохнув глубоко, со счастливой улыбкой на лице и внутренней удовлетворенностью он отправился в замок.

Никто не обратил внимания на его долгое отсутствие, кроме отца, он сидел в кресле на летней веранде и читал Городской вестник. Светлые брови Тара Ир Сальского сошлись вместе. — И как владения? Все объездил, вдоль и поперек?

Дарин в душе выругался, в который раз убедившись, что отец видит его насквозь. Сел рядом в пустующее кресло, полюбовался вазой, стоящей на столе, наполненным разными фруктами. Отщипнув от грозди винограда ягоду, отправил ее в рот, сразу ощутив, как он зверски голоден. Калорий и сил было потрачено немало. И хотя вначале ведьмочка показалась ему немного холодной, но он заставил ее изнывать от желания. Очнувшись от воспоминаний, Дарин посмотрел на отца, с невозмутимым видом ждущего от него ответ.

— Владения большие, пришлось иногда спешиваться, давая Наргу отдохнуть.

— Надеюсь, твоя светлая голова не закружится от широт и красоты?

Дарин поморщился. — Как еще перенимать бразды правления? Только если самому досконально изучить каждую пядь земли наших угодий.

— Я не против… изучай, но только всегда помни, что наш род стоит вторым после королевской семьи в иерархии титулов.

Лорд Тар Ир Сальский решил разговор законченным, встряхнул газету и принялся дальше с вниманием дочитывать статью о Караунских скакунах. «Анджи, по всей вероятности, беременна, если родится наследник, стоит уже сейчас подумать о подарке на его совершеннолетие».

Если бы кто-нибудь, услышал разговор лордов, то, ни у кого не возникло бы и мысли о том, что отец и сын ведут только им понятный разговор.

Дарин встал с кресла, поспешил покинуть отца и пока воздержаться от поездок к лесной ведьме. Зачем гневить Тара, свое желание можно и с податливыми горничными удовлетворить. На худой конец покои Анджи можно навестить, супружеский долг и зачатие наследника никто не отменял.

Поужинав вечером в одиночестве, молодой лорд, пришел к выводу, что сегодняшний день был очень сытным во всех его смыслах. Вытерев губы салфеткой, отбросив ее в сторону, Дарин встал из-за стола и отправился в свои покои, отослав из спальни Риди и Миризы.

На следующий день Дарин отказался от всяких поездок, нечего отца гневить, пока он хозяин земель.

Поухаживал за Анджи, но она была какой-то вялой, бледной, посидев немного в малой гостиной зале, ушла в свои покои, ссылаясь на недомогание. Весь послеобеденный день, Дарин занимался разбором почты и счетов.

На второй день, его задумчивой взор все чаще стал устремляться к лесу, словно лесная красавица манила его, звала вновь окунуться в омут страсти.

Молодой лорд сжал кулаки, вечером позвав в свои покои Миризу. Только сладковатый запах, шедший от девушки, больше раздражал, а не возбуждал.

На третьи сутки, не дожидаясь обеда, Дарин вскочил на коня и понеся сломя голову.

Едва привязав Нарга к балке, он быстрым шагом пересек двор. Рванув дверь, встретился с испуганным взглядом черных глаз ведьмочки. Не говоря ни слова, вновь подхватил ее на руки и несколькими резкими движениями в ней, остудил пыл разъедающего его всего внутреннего желания.

Вириди нервно кусала губы, пребывая немного в ошеломленном состоянии. Все эти дни она думала о молодом лорде. Выбегая во двор, посматривала на тропинку, всматривалась в ряды деревьев. Когда была в избе, несколько раз выглядывала в окно и разочарованно отводила взгляд. Прискакал, ворвался как ураган, вновь налетел, подмял под себя, удовлетворяя свое возбуждение.

Сильные мужские руки, подхватив край подола платья, потянули вверх.

Вириди поддалась, сила и вновь разгорающееся внутреннее желание Дарина передались и ей. Слишком напориста и нетерпелива была страсть молодого лорда. Ведьмины веки вздрогнули, потяжелели, когда настойчивые мужские губы накрыли и смяли в нетерпении ее губы.

В этот раз лорд долго не задерживался. Удовлетворив свое естество, отправился в свой замок, бросив на прощанье ведьмочке, что она очень красива.

Вириди отвела смущенный взгляд, спрашивать приедет ли сиятельный лорд еще, не стала.

Через день Дарин явился к ней снова.

Потихоньку Вириди стала привыкать к необузданному желанию молодого лорда.

Приехав в очередной раз, Дарин положил на стол золотую монету.

— Это за мое лечение.

Подойдя к Вириди, подхватил тонкую кисть ее руки, поцеловал пальчики, не сводя с нее похотливого поедающего взгляда.

Вириди засмущалась. «Целый золотой! Нужно положить его в банк. Когда надумаю съехать из этих мест и купить себе домик, в самый раз пригодится. Осталось только попросить Ланду свозить ее в город».

Дарин сладкозвучно низко рассмеялся.

— Смотрю твои мысли заняты чем-то другим.

Щеки ведьмочки опалил предательский румянец, она отвернулась, пытаясь скрыть свой позор.

— Вириди.

Дарин обнял девушку за талию, прижал к своему торсу, давая ей прочувствовать его возбуждение.

Вириди не сопротивлялась, молодой лорд ей нравился, да и ее организм требовал мужских ласк и внимания. А то, что лорд женат только на руку. Ведьмы замуж не выходят, живут в одиночестве. А те, что не хотят жить в одиночестве, выбирают подходящего по силе мага и рожают. Правда, всегда только девочек.

*****

Встречаясь с Дарином, Вириди не заметила, как пролетела осень. Зимние дни с каждым разом становились все холодней, скоро землю покроет первый снег. И хотя зима недолгая, но припасов, да теплой одежды не мешало бы подкупить. Договорились с Ландой в один из дней съездить в город. Забравшись в телегу, Вириди поправила платье, укрыла ноги тулупом, перевязала потуже на голове цветастый шерстяной платок. Дорога неблизкая, хворобы ни к чему цеплять в ее положении. Поняв, что они до сих пор не двигаются, посмотрела с удивлением на повитуху и встретилась с ее веселым проницательным взглядом. — Подруга, а ты ничего не хочешь мне рассказать?

Вириди улыбнулась, отвела говорящий обо всем взгляд, губы расползлись в счастливой улыбке.

Ланда бросив вожжи, перелезла в телегу, горящим от нетерпения взглядом прожигала ведьмочку. — Давай, говори, признавайся… кто отец?

Вириди широко улыбалась, посмотрела по сторонам, не услышит ли кто их разговора.

— Молодой лорд Ир Сальский, — и опустила голову, стыдясь своих признаний.

Не знала Вириди, как отнесется подруга к ее признанию о беременности. Но и молчать долго не получится, скоро живот видно будет, да и подруга, повитуха, как раз роды принимать ей.

Ланда покачала головой в удивлении.

— Вот это подруга ты даешь. Неужели сам лорд?! И когда только окаянный успевает? А с другой стороны, чем сиятельный лорд так загружен? В поле не работает, мешков не таскает, сидит в своем кабинете бумажки перебирает, да деньги считает. Полнейшее безделье. Вот и лезут в его головушку разные срамные мысли. Все лорды эти делом грешат. Я-то уж поездила по разным именьям и домам, наслушалась да и навидалась всего. Хорошо, что ты ведьма, твоего ребенка не тронут. Сиятельные лорды, да графы не допускают, чтобы их кровь вливалась в кровь ниже по сословию. Горничные, что ночами лордам прислуживают, пьют специальную настойку от зачатия. За этим строго в замках следит старшая экономка. А молодой лорд-то знает?

Вириди покачала головой. — Нет, не говорила… да и не знаю, стоит или нет? Ты вот сказала и на душе как-то тревожно стало. Может уехать, пока никто не догадывается?

— Ох, не знаю, подруга… ты уж сама смотри. Посиди дома подумай, времени еще немного есть.

Справив в городе дела, девушки вернулись домой. Ланда отвезла Виридины покупки прямо к ее избе, благо дождей мало было и дорогу не размыло. Распрощавшись, повитуха поехала домой, а Вириди принялась перетирать корни девясила в ступе.

«Зима совсем близко, хворых добавится. Сделаю побольше мази от затяжного кашля да ломоты в костях. Деньги им с дочкой ох как понадобятся. А уехать и правда нужно. Вот пережду месяц-другой и уеду подальше, чтоб никто не прознал о моей беременности. С другой стороны, может, не стоит переживать, не станут же ведьму трогать. Нет, лучше уехать. Никто и ничто меня здесь не держит. А Дарин пусть своего сына на руках качает, по весне его жена должна разродиться. А с меня спрос маленький, видели и поминайте, как звали. Пора уже и зелья отворотного наварить, хватит Дарину по лесу шастать, вон уже и дорожку к дому протоптал.

Отворотного зелья Вириди так и не сварила, подумала, чего отворачивать? Любви молодой лорд к ней не испытывает, одна утеха молодого организма. Да и сама Вириди ничего не испытывала к похотливому самцу. В последнее время, он все больше, стал ее раздражать своим необузданным напором. Да и мысль об отъезде все навязчевее утверждалась в ее голове.

*****

Вечерняя трапеза в замке лордов Ир Сальских проходила в веселой компании.

Глаза Райна блестели в азарте, когда он сгребал рукой выигранные в покер деньги.

Дарин скучающим видом смотрел как друг, аккуратно пересчитывает купюры и засовывает их в карман. — Тебе сегодня несказанно повезло. Сорвать чуть ли не весь кон.

— Ты тоже вначале отличился. Я уж думал, что опять опустошу свои карманы, но, к счастью, удача сегодня была на моей стороне.

В их разговор вмешался Тар Ир Сальский.

— Дарин, раз тебе заняться больше нечем, пройдем в мой кабинет. Есть серьезный разговор.

Райн и Дарин напряглись, переглянулись, родитель редко в таком холодном тоне обращался к сыну.

— Не переживай, разговор пойдет о подарке твоему первенцу.

Плечи Дарина расслабились, он криво улыбнулся другу, встал и последовал за отцом. Вся эта волокита вокруг его беременной жены уже надоела. Обязанность женщины — родить наследника, и через это проходят практически все. Были и исключения и то по болезни.

Тар старший подождал, когда сын войдет в кабинет, закрыл дверь и поставил артефакт от прослушивания. Осмотрев магическое плетение, развернулся, прошел к столу, сел в свое любимое кресло.

— Присаживайся, есть разговор по душам.

Дарин непонимающим взглядом посмотрел на отца, послушно сел в кресле напротив.

Широкие светлые брови старшего лорда сошлись вместе.

— Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты думал головой, а не другим местом, когда посещаешь ведьмин лес!

Резкий голос отца перерос практически в крик.

Дарин напрягся. Он, конечно, догадывался, что рано или поздно о его похождениях станет многим известно, но ничего сверхъестественного ведь не случилось. Подумаешь, увлекся ведьмочкой. У самого отца в городе любовница, содержанка имеется.

И опять отец, словно прочитав его мысли, ухмыльнулся.

— Дурак… я бы понял тебя, если б ты завел любовницу — содержи… развлекайся. Но тебя ведь тянет в непроходимые чащи. Хотя дорогу ты уже изрядно протоптал. Ты хоть понимаешь, как своим поведением чуть не разрушил всю нашу репутацию.

— Ничего ведь не случило…

— Молчать!

Твердый кулак лорда Тара, обрушился в гневе о стол. — Щенок…

Вздохнув, Тар откинулся на спинку кресла, успокаивая внутренний гнев на сына. — Ты хоть в курсе, что твоя ведьма беременна.

Увидев опешивший взгляд сына, Тар ехидно улыбнулся.

— Дай угадаю… естественно — нет. Ты ведь у нас занят куда большей задачей. Старший Ир Сальский встал, нервно заходил по кабинету. Остановился напротив Дарина, сощурившись, смотрел в его лицо, раздумывая о том, от кого из предков его сыну досталась животная потребность к совокуплению и птичьи мозги? Перебрав всех, решил, что виноват Левон Ир Сальский прапрадед Дарина.

«Такой же охочий жеребец по женщинам был. Почти остепенился, только когда паралич разбил. В покои, где он лежал, слабому полу лучше было не входить. При виде вошедшей особы женского пола независимо страшная она была или красавица, одеяло на причинном месте сразу колом вставало. Лежал, причмокивал и похотливым взглядом раздевал. Такой же дурень… только у того жена умная была. После рождения двух наследников, опоила мужа зельем от зачатия. Нечего по белу свету кровушку Ир Сальскую разбрасывать. Хоть и не наших кровей была, но за тот род, в который вошла, горой стояла».

— Итак, судя, по-твоему, удивленному лицу, ты не в курсе. И что твоя ведьма собралась уезжать тебе тоже видно, не доложила!

Сердце Дарина бешено застучало, от мысли, что он больше не увидит Вириди. Мысль о том, что она ждет от него ребенка, почему-то взволновала всего лишь впервые мгновения.

— Как… куда она собралась ехать?

Тар вздохнул, открыл дверцу стола, вытащил из него бутылку дорогого вина, пододвинул его к Дарину.

— Приходится мне думать головой, когда у сына она отказывается соображать. Мои люди уже давно следили за твоими похождениями. Помимо этого, проследили и за ведьмой, подслушали разговор с ее повитухой. И поверь мне, услышанная новость не вызвала во мне бурю восторга. Ты хоть понимаешь, к чему могла привести твоя беспечность? Твоя жена рожает тебе наследника, а через три месяца ведьма рожает тебе наследницу.

— При чем здесь наследница?!

Дарин вскочил и так же нервно, как недавно ходил отец, стал мерить шагами комнату.

— Как при чем?

Тар хмыкнул. — Любой маг каплей крови подтвердит твое родство с ней.

— Но она ведь не претендует…

— Неужели этот глупец мой сын? Сейчас не претендует, а в будущем очень даже может. А если слухи дойдут до короля. Мы сразу лишимся его благосклонности. Вспомни, какая у него ревнивая жена, любое напоминание об измене вызывает у нее бурю гнева. Недаром она себя окружила фрейлинами за пятьдесят лет, только поговаривают, что это не спасло ее от измен мужа. Больше я не желаю с тобой разговаривать на эту тему. Я позаботился о том, чтобы кровь Ир Сальских текла только в жилах лордов. Возьми вино, оно заговорено на избавление от беременности.

— Отец… но она ведь ведьма и сразу поймет…

Тар вновь тяжко вздохнул.

— На всякую ведьму найдется более сильная ведьма, а если еще и колдовства добавить… бери и ступай. Завтра чтобы избавился от…

Старший лорд Ир Сальский не договорил, глупость сына раздражала. На деньги, которые он отвалил ведьме, можно было б прикупить земли или на худой конец купить рысака. Одна надежда, сын получил хороший урок. Надеюсь, он ничего не испортит, а выполнит в точности, что я ему приказал.

Глава 4. Заклятье Ведьминого леса

Дарин потянулся, утро наступающего дня встретило его пасмурной туманной погодой за окном. Словно сама природа, предчувствуя задуманное им, грустила и плакала накануне беды. Отогнав прочь тревожность в груди, молодой лорд, встал с кровати, прошел в ванную комнату, выгнал прочь пришедшую к нему Миризу. Девушки уже некоторое время не вызывают у него возбуждения. Нужно сказать отцу, чтобы заменил их. Мысли сразу перекинулись к лесной красавице, ее гибкому стану, лучезарной улыбке и сиянью черных глаз. Дарин ударил со всей силы кулаком по воде, от досады. Пенные брызги воды разлетелись в разные стороны, попав ему на глаза, залив пол. Вытерев лицо, он встал, накинул халат на мокрое тело, вышел из ванны, пора было совершить задуманное отцом.

Время тянулась мучительно долго, за завтраком и обедом нужно было держать маску вежливости и любви к беременной супруге. Проводив Анджи в ее покои, слегка коснулся губ.

— Прости, не могу уделить тебе больше внимания. Отец попросил съездить в одну из деревень к сиротам, свезти немного еды. Да и чернь должна видеть, как к ней проявляет заботу молодой Ир Сальский.

Анджи скривила бледное отекшее лицо, скупая слеза скатилась по щеке.

— Я все время одна, ты совсем обо мне забыл.

— Что ты, — Дарин коснулся пухлых губ супруги. — Прости, очень много уходит времени по изучению счетов, обещаю уделять тебе больше внимания.

Чуть коснувшись губами светлых волос супруги, Дарин развернулся и поспешил в свои покои, нервозность с каждой минутой нарастала все больше. Нужно быстрей сделать задуманное и тогда сразу станет легче. Одевался он со всей тщательностью, долго стоял перед зеркалом, поправил чуть дрожащими пальцами ворот белоснежной рубашки, посмотрел в свои полные решимости голубые глаза, улыбнулся сам себе. Можно улыбаться сколько угодно, только внутренний трепет утихомирить, никак не удавалось.

Дверь покоев резко открылась, на пороге стоял собственной персоной Тар Ир Сальский.

— Отец…

Дарин не скрывал своего удивления.

— Я зашел тебя предупредить, чтобы ты не дурил и выполнил в точности, что тебе сказано. Да еще… зайди на кухню. Я приказал собрать тебе корзину для пикника с друзьями, так на всякий случай, чтобы разговоров было меньше. Порой слуги знают, что происходит в доме их хозяев больше, чем сами хозяева.

— Считаешь, что я не подумал о том, чтобы собрать корзину с продуктами?

— Разговаривать будем после пикника. И не советую терзаться сомнениями и страхами. Вино не причинит тебе вреда, оно заговорено на имя. Произнеси имя ведьмы, когда подаешь ей вино, заговор начнет действовать. Помни — на кону твое будущее и твоих детей.

Тар старший, окинул хмурым взглядом сына и вышел из его покоев.

Дарин подхватив бутылку вина, последовал следом, только в коридоре замка их пути разошлись.

Лорд младший последовал на первый этаж, зайдя на кухню, подошел к столу, на котором стояла корзина. Откинув полотенце, прикрывающее продукты, положил бутылку вина, вздохнул. Постояв немного, подхватил корзину за ручку и вышел во двор, где его уже дожидался конь. Привязав корзину к седлу, Дарин вскочил на коня, дал команду трогаться, слегка ударив ногами в бока животного.

Конь, словно почувствовав настроение седока, повернул голову, всхрапнул и рванул со двора.

*****

Встав с утра, Вириди пробежала босыми ногами по деревянному прохладному полу, поежилась. Почувствовала едва уловимое шевеление внизу живота, губы сразу разошлись в счастливой улыбке, руки замерли на животе в надежде вновь уловить движение в утробе.

— Маленькая моя красавица, радуешься вместе с мамой новому дню. Правда, день сегодня пасмурный, снег уже как неделю должен был землю укрыть, да вот где-то задержался. Но нам только на руку, сходим сегодня с тобой на болото, насобираем ягод. Посмакуем, пока не уехали, а еще попросить Ланду, чтобы заказала в деревне люльку. В городе придется экономить каждую монету.

Накинув тулуп, Вириди сбегала на двор, вернувшись, зачерпнула ковшом воды из кадки, умылась. Разожгла дрова в печи, наложенные с вечера. Пока морозов нет, хватает одного раза протопить печь.

Поставила на плиту разогреваться чугунок с кашей, и пока он грелся, заправила кровать.

Позавтракав, она принялась делать приворот на воду для одной купчихи на соблазнение приглянувшегося ей молодого человека. Вириди редко бралась за такое, делала приворот только после того, когда проверяла, как сложатся судьбы людей до приворота и после. Если видела худое, не бралась за дело, а тут и без приворота дорога этих двух в одну сливались, счастье да радость ждет их на жизненном пути. Так почему не ускорить события, да еще за это серебрушку получить… деньги, очень нужны были.

После обеда Вириди истолкла в ступе корень солодки, вытерла рукой капельки пота на лбу, вздохнула от усталости. — Нужно полежать, отдохнуть немного, а потом и на болото можно сбегать.

Только она легла на кровать, как услышала фырканье коня во дворе, нахмурилась. «Кого еще нелегкая принесла?» Отодвинув занавеску на окне, увидела молодого лорда, настроение сразу вмиг улетучилось. Давно стали тяготить отношения с самовлюбленным Ир Сальским.

Дверь открылась, в избу вошел Дарин, держа в руке корзину. Его взгляд жадно прошелся по фигуре ведьмочки, немного дольше, чем обычно задержался на животе.

— Вириди… ты хорошеешь с каждым днем.

Поставив корзину у двери, он подошел к ней, обнял и прижал к себе, шепча на ухо. — Вирид, если б ты только знала, как я соскучился. Его рука быстро подлезла под платье, прошлась по бедру, задержалась на ягодице, скользнула вниз, пальцы исследовали лоно. — Вириди… какая ты горячая. Как же ты сводишь меня с ума, а твой образ преследует меня и днем, и ночью. Дарин немного отстранился, дрожащими от нетерпения руками расстегнул ширинку, наклонив чуть спину девушки. — У меня сил нет терпеть, раздвинь ноги.

Вириди повиновалась, сопротивляться силе молодого человека, прижавшего ее к столу, было бесполезно.

Удовлетворив свое возбужденное состояние несколькими резкими толчками в ней, издав стон наслаждения, Дарин отстранился. Застегнув ширинку, задергал носом.

— Чем у тебя сегодня пахнет?

— Корень солодки в ступе растирала, а сейчас собралась на болото за ягодами.

— Болото сегодня откладывается. Знаешь Вириди, у меня давно витала мысль, посидеть с тобой, поговорить. Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Перед тем как лечь спать, зашел на кухню попросил нашу кухарку собрать мне корзину для пикника.

Дарин прошел к двери, подхватив корзину, пронес ее и поставил на табурет. — Правда, я совсем не знаю, что вкусного изволила положить Марта. Служит она у нас долго и порой бывает такой рассеянной.

Откинув полотенце, Дарин хмыкнул, вытащил небольшой окорок. — Вириди, ты только посмотри… с такой провизией можно неделю на природе сидеть. Ну и Марта… вот шутница.

Вириди сделала несколько робких шагов в сторону стола, который уже наполовину был заставлен снедью.

— Ох, и Марта! Ты только посмотри, Вириди, — Дарин повернулся к стоявшей недалеко ведьмочке, держа в руках бутылку вина. А ты знаешь, в этом что-то даже есть. Ты накроешь на стол, мы с тобой сядем и проведем вместе этот день. Отметим, так сказать, наше случайное знакомство. Если б не ты и не твои нежные пальчики, может, меня уже и в живых бы не было.

— Вы преувеличиваете, ваша рана была серьезной, но не смертельной.

— Вириди…

Дарин замолчал. Пристально посмотрел на стоявшую перед ним девушку. Со смешанными чувствами в груди, расползалось тепло и ласка. Подхватив локон вьющихся черных волос девушки, убрал за спину. — Какая ты все-таки красивая… его голос дрогнул, он громко сглотнул и отвернулся.

Вириди нахмурилась, молодой лорд сегодня был странным, что-то тяготило его, но разобрать, не успела, из задумчивости ее вывел вопрос Дарина.

.– Так, что, приготовишь нам бокалы и закуску?

— Бокалов у меня нет, имеются кружки. Только я вино не буду.

— Кружки…

Это даже как-то забавно и необычно, никогда не пил вино из кружек.

Открыв бутылку вина, Дарин молча налил его в поставленную кружку. Осмотрев полки, увидел вторую кружку, подошел, взял ее и наполнил вином до краев. Повернулся, посмотрел ласково на ведьму.

— Вириди, не обижай меня, я скучал, спешил, а ты… неужели не хочешь, сделаешь несколько глотков вина за мое выздоровление?

Вириди нахмурилась, протянула руку, взяла кружку, в груди нарастала тревожность.

— Давай Вириди за твои золотые руки.

Дарин чокнулся с кружкой ведьмы и поднес вино к своим губам, пригубив, затаил дыхание.

Вириди не зная, как отказать лорду, смотревшего на нее с таким ожиданием, поднесла кружку к губам, сделала глоток.

Вино было странным, на вкус немного резким и горьковато-кислым, а запах отдавал каким-то мхом и терпкостью.

Варн ударился в окно, забил нервно крыльями по стеклу, издавая горлом крик больше похожий на плач.

Брови Вириди сошлись вместе, страх пробежался колкими иголками по телу. Она с тревогой переводила взгляд с бьющегося в окно фамильяра, на молодого лорда. — Что это с ним?

Дарин нахмурился, недоуменно посмотрел на окно.

— Что это за птица?

— Это мой фамильяр. Только не пойму… что с ним происходит? Никогда он еще не был так взволнован.

— Ох уж эти птицы, не обращай внимания.

Дарин сделал шаг к ведьме, подхватив ее руку, в которой она держала кружку, поднес к ее губам. — Вириди… обманщица… давай выпей за наше знакомство… только до дна. Он держал кружку крепко, не давая ведьме передохнуть, ждал, внимательно следя за последним ее глотком. Вот видишь, совсем не страшно.

Вириди покачнулась, присела на табурет.

— Как ты быстро опьянела, давай я тебе окорока отрежу или колбаски копченной. Закусишь, голове сразу легче будет, да и у меня что-то аппетит разгулялся.

Дарин разломал кольцо колбасы, одну часть отдал ведьме, другую надкусил, стал жевать, смотря перед собой пустым взглядом.

Худенькие руки ведьмочки сжав полукольцо колбасы, замерли, лежа на ее коленях. Ее душу сжимал тугой комок наступающей беды, взгляд черных глаз затуманился, по телу прошла волна жара. — Что-то мне нехорошо.

— Не знал, что ты такая слабенькая.

Дарин подхватил Вириди на руки, отнес на кровать. — Полежи, поспи, когда проснешься, сразу легче станет.

Вириди сомкнула черные пушистые ресницы, к горлу подступала тошнота, но она загнала ее поглубже, не хотела при лорде показывать свою слабость.

— Я, пожалуй, домой отправлюсь, жалко, что посидели так мало. Хотя думаю, у нас еще будет с тобой не один такой день.

Вириди обрадовалась, услышав, как хлопнула дверь избы. Подступившая к горлу дурнота сводила скулы и горло, сил не было держать в себе содержимое желудка. Рвотный спазм заставил ведьмочку резко повернуться на бок, она успела лишь склониться над полом, как ее сразу вырвало. Вытерев слезы, она откинулась головой на подушку. « Странно, почему меня так мутит? Вино, которым меня угощал Аронд, было восхитительно сладким, как и ночь. Потом…» –Аронд, — слетело с бледных губ ведьмочки, мысли стали путаться. Она проваливалась в черноту, выныривала из нее, борясь, но вскоре проиграла этот бой, тьма поглотила целиком ее разум и тело.

Вириди простонала. Резкая боль внизу живота выдернула из оков темноты, в которой она блуждала. Тьма кружила, ласкалась, манила за собой и ведьмочка послушно шла, с трудом вытаскивая ноги из тягучей черной массы.

Завидев впереди грань ухода человеческих душ, Вириди остановилась, нахмурилась. Грань пошла рябью, издав тонкий грустный мелодичный звон, поманила к себе остановившуюся душу. Сладкозвучный зов приласкал ведьмочку, отогнав все страхи и неуверенность.

Вириди сделала шаг и остановилась, перед ней завис яркий светящейся маленький шар. Шар сиял ярко, переливался цветами радуги, взлетал невысоко и опять опускался перед ней, словно просился поиграть с ним. Глаза Вириди вспыхнули от счастья, губы расплылись в счастливой улыбке. Протянув руку, она раскрыла ладонь, замерла в ожидании. Шар торопясь опустился, вспыхнул, засветился ярче, ослепив своим сияньем ее глаза. Свет не обжег, наоборот, он словно окутал радостью, любовью, счастьем. — Доченька, — промолвили посиневшие губы ведьмы, лежащей на постели.

Яркий шар взметнулся, увеличился в размере, преобразовываясь в сияющий образ девочки. Она, широко улыбаясь, засмеялась, подлетела к Вириди, обняла своими прозрачными ручками, смотря с любовью, звонко проговорила. — Мамочка… мамочка, какая ты красивая, добрая, ты меня так сильно любила. Прошу тебя, только сильно не плачь. Я обязательно к тебе вернусь. Обняв Вириди своими тонкими маленькими ручками, она прильнула к ней, коснулась холодными губами, вспыхнула и исчезла за гранью.

— ДОЧЕНЬКА! — закричала Вириди, мотаясь от боли на постели.

— Доченька, доченька… схватившись за живот, Вириди распахнула глаза, пересохшие губы повторяли раз за разом. Боль отступила, дав небольшую передышку. Ведьма обняла руками низ живота, замерла затаив дыхание, прислушалась к ощущениям. Сердце застучало учащенно, страх за дочь прошиб с головы до пят.

— НЕТ!…НЕТ… Н-Е-Е-Т!

Закричала Вириди, заметалась от отчаянья и раздирающей сердце боли и осознания потери доченьки. Скорчившись, она продолжала держать свои руки на животе, с крупицей надежды в душе, но и та оборвалась вновь от пронзенной тело боли. Между ног потекла горячая жидкость, в нос ударил запах затхлости и крови.

— А-А-А! Нет! Нет! Нет! А-а-а, — кричала она охрипшим голосом. Низ живота потянуло, между ног проскользнуло что-то холодное. Вириди плакала, металась от внутренней, душевной боли, что съедала огнем потери дочери. Кричала, от отчаянья и непонимания, почему это произошло. Ведьмочка распахнула глаза. Утренний свет слабо пробивался сквозь занавески на окне. Тело продолжало ломить и знобить, в душе зияла холодная пустая яма от понимания, что ее дочери больше нет. Она отдала свою капельку ведьминской силы Вириди, чтобы та не умерла.

Ее маленькая доченька скользнула за грань, спасла, защитила свою маму. Маму, которая не смогла сберечь ее.

Вириди пошевелила рукой, облокотившись на локти, привстала, между ног вновь что-то выскользнуло, в нос ударил запах крови и гнили. Сморщившись, она откинула мокрое одеяло, бросила взгляд на платье в крови, трясущейся рукой, подняла его и замерла, смотря на маленькое серое тело доченьки. Время шло, поднималось из-за горизонта дневное светило, а Вириди не могла оторвать своего взгляда от мертвого тельца. Горячие слезы, заструившиеся по щекам, выдернули ее из оцепенения. Дрожащей рукой, она взяла свою доченьку, положила ее к себе на руку, стала, убаюкивая качать, запев колыбельную которую пела ей бабушка.

Трогала малюсенькие пальчики, сжатые в кулачки, тонкие ножечки, всматривалась в маленькое серое личико, закрытые глазки, посиневшие губы. Их холодное прикосновение к ней, когда она стояла у грани — будет помнить всегда.

Душа Вириди разрывалась. Мечты о доченьке разбились, осыпались мелкими ледяными осколками, оставив после себя, пустую зияющую рану. Ее еще такая маленькая доченька, но уже на лице проявились черты Дарина.

Дарин… Вириди подняла голову, ее внимание привлек стол. Продукты, разложенные вчера на столе, все так же продолжали лежать нетронутыми. Отсутствовала только бутылка вина. Ведьма некоторое время молчаливым пустым взглядом смотрела на стол, покачала головой, отказываясь верить в очевидное. Аккуратно положив доченьку на кровать, встала, качаясь, подошла к столу, ища кружки. Они стояли перевернутыми на полке. Сердце набирало обороты, грудь внутри разрывало от осознания, но верить в то, что ее хотел убить молодой лорд, ведьмочка не могла. Резко повернувшись, Вириди посмотрела на пол возле кровати — отшатнулась. На том месте, где ее вчера вырвало, на полу лежала черная слизь.

— Нет, — прошептала она.

Шатаясь, не обращая внимания, на бегущие по ногам ручейки крови, подошла к полке с кореньями и мазями. Трясущейся рукой схватила короб на верхней полке, откинув крышку, взяла горсть белого порошка, подошла к кровати, бросила на черную слизь.

И тут же закрыла рот ладонью, прерывая вырвавшийся из горла отчаянный крик.

Слизь зашипела, зашевелилась, словно живая, вспыхнула, объятая пламенем стала гореть, выделяя едкий запах болотной гнили. Только одно существо оставляет после себя подобную слизь — болотная тварь, Кува из разлома. Выживших людей после встречи с ней единицы. Вириди смотрела, как последние всполохи огня пожирали слизь, вздрогнула, когда огонь напоследок вспыхнул и погас.

Ведьма посмотрела потухшим взглядом на посиневшее тельце дочери. — Он хотел нас с тобой убить. За что? Понимание пришло мгновенно, Вириди присела на край кровати, вновь взяла дочь на руки, прижала к себе, защищая, согревая своим теплом тела, смотря пустым взглядом на пол.

«Как он узнал? Никто кроме Ланды не знал, что я беременна… но она никогда бы не предала. Сразу надо было прогнать молодого лорда, одни беды от богатых. Испугались, что их род с ведьминским породнится. Так мы с моей доченькой ни на что не претендовали. — Правда, моя хорошая, — Вириди, погладила холодную крохотную голову дочери. Нам от них ничего не надо было. Пришел, словно почувствовал, что уехать собралась… а может, и об этом узнал? Брал меня, когда хотел, словно вещь, а что я могу противопоставить его родовой магии грифона? Сильный род, мою силу давил, не давал сопротивляться. Можно было б отворот сделать, но за любое воздействие на лордов можно и головы лишиться. Ты боялась головы лишиться, а они ничего не боялись — убить тебя решили. Расследовать смерть ведьмы никто не стал бы, земля и лес сиятельных лордов. А, что на ней происходит, никому не докладывают. Кто этих ведьм считал, одной больше, одной меньше. Только как я не почувствовала слизь Кувы? От нее же гнилью за версту несет? Неужели ведьма заговор на имя сделала? Так никогда еще ведьма против ведьмы не шла. Видно, нашлась такая, пошла против рода ведьм. Думала, доченьку мою вытравит из утробы, меня убьет, и дела ее гнилые вместе со мной в лета канут. Только просчитались вы все, не учли светлую душу моей кровиночки, спасшей меня у грани. Я отомщу за тебя, моя красавица… прокляну весь их род… мне уже все равно. Детей у меня больше не будет, выжгла черная слизь все нутро».

Вириди встала, заботливо положила дочь на кровать, запричитала с любовью в голосе.

— Положу тебя моя кровиночка на самую пуховую перину, чтоб спалось тебе мягко и беззаботно, чтоб не мерзли твои косточки в лютые холода и морозы. Укутаю я тебя в дорогие шелка и теплые шали, будешь спать ты вечным сном в сырой земле в тепле и покое.

Взяв небольшой туесок из бересты, Вириди открыла крышку, выложила из него травы, взяла свою подушку, разорвала наперник, высыпала пух толстым слоем в туесок.

Прошла к сундуку, стоящему у двери, открыла, с безразличием стала выкидывать вещи, дойдя до дна, взяла куль. Вернулась к кровати, развернула сверток, не обращая внимания на льющиеся без остановки слезы. Платье, подаренное Арондом, было надето всего один раз, хранила она его подальше от чужих глаз. Приложив платье к лицу, Вириди закрыла глаза, вдыхая запах мага-огневика, вдыхая маленький кусочек былого девичьего счастья. «Будешь ты, моя красавица окутана любовью, заботой, лаской». Тяжко вздохнув ведьмочка, положила платье на кровать, взяв серое безжизненное тело дочери, поднесла к губам, поцеловала, задержав ненадолго у своего лица, прошептала трясущимися губами. — Прости меня моя кровиночка, прости, что не сберегла тебя, прости свою глупую маму. Отстранила дочь от лица, положила на середину юбки платья, стала бережно закутывать. Сверток получился небольшим, прижав его к своей груди, ее плечи задергались в рыданиях. Отдавшись на волю бушевавшей в душе боли, она оплакивала слезами долю своей нерожденной дочери. Нарыдавшись до бессилия, Вириди бережно положила сверток в туесок, закрыла крышкой. Подхватив берестяной короб, шатаясь, пошла к двери.

Выйдя на крыльцо, ведьмочка окинула мертвым потухшим взглядом местность вокруг. Ветер раскачивал верхушки голых деревьев, пожухлая трава, припавшая к земле, пахла прелостью и сыростью.

Нерешительно спустившись со ступенек, Вириди пошла босыми ногами по вытоптанной дорожке, не замечая холода. Тропинка завела ее в лесную чащу. Свернув у поваленной березы, она прошла немного и вышла на поляну, всю покрытую низкорослыми кустиками, усыпанной спелой, красной ягодой.

— Вот и выбрались мы с тобой доченька по ягоды, только не познаешь ты сладко-кислый вкус риски. Не сморщится твое личико от терпкости ягоды, не побегут твои ноженьки по лесным тропинкам, не услышит лес твой звонкий смех.

Вириди прошла на середину поляны поставила туесок рядом с собой, вонзила пальцы в землю и стала рыть могилу для доченьки, продолжая причитать: ты матушка-земля не обижай мою доченьку, будь ей пуховой периной, оберегай ее сон от лесного зверя. Пожалей мою маленькую доченьку, ей не пришлось увидеть света белого и ночей черных. Никогда ее глазки не откроются, не посмотрят на мир вокруг. Не познают ее губы мужского поцелуя, не забурлит в ее жилах ведьминская сила. Свою маленькую, крохотную силу и ту мне отдала. Чтоб жила ее непутевая мамка и смогла похоронить свою кровиночку, оплакать горькими горючими слезами.

Ногти на руках Вириди были содраны до крови. Кровь стекала тонкими струйками по ее ногам. Холодный ветер продувал насквозь старенькое платье из тонкого сукна, надетого на ней. Ступни ног давно онемели от холода, только что телесный холод по сравнению с душевным холодом который завладел каждой частичкой ее тела.

Окинув взглядом вырытую ямку, Вириди взяла туесок, прижала к сердцу в последний раз, прощаясь навсегда со своей нерожденной кровиночкой, провожая ее в последний путь. Положив в углубление, стала медленно засыпать землей, смотря, как постепенно исчезает под комьями земли самодельный гробик дочери. Сделав небольшой бугорок, Вириди упала на него, обняв руками. Ее плечи зашлись в рыданиях, из горла вырывался нечеловеческий голос, пропитанный болью и тоской.

Долго пролежала Вириди на холмике земли, стала замерзать проваливаться в забытье, все оплакивая свою нерожденную доченьку. Но в какой-то момент, выскользнула из оков полузабытья, с трудом разомкнула опухшие от слез веки, поправила могилку дочери. «Отомщу за тебя моя кровиночка. Прокляну весь род Ир Сальских, чтоб их дети покоя и сна не знали…». Вспомнив о том, что жена Дарина носит такого же нерожденного дитя, осеклась. Черное проклятье может искалечить, убить. Убить дитя Вириди не могла. Да разве младенец, который вот-вот должен появиться на свет виновен в том, что у него отец, подонок и душегуб.

Вириди бросила взгляд на лес, осознание, что надо сделать — пришло мгновенно.

— Эй вы, сосны, дубы и березы вековые! Поднимайте свои корни из земли! Перепутайте стежки-дорожки, заградите путь к ведьминой избе. Чтоб ни одна нога мужчины не вступила в мой лес, а если вступит, водите его кругами до тех пор, пока дневного светила последний луч земли не коснется. Матушка, земля, откликнись! Ветры могучие прилетите, помогите!

Вириди встала, раскинув руки в сторону, выпуская свою ведьмину силу. Земля откликнулась, задрожала, корни столетних деревьев стали вылезать из земли. Налетевший ветер шквальными порывами сгибал кроны деревьев, валил их, там, где были дорожки, теперь торчали корявые корни, многие дерева падали, создавая непроходимый бурелом. Ведьмина сила гневно бушевала, выплескивалась из стоящей молоденькой ведьмочки, окутывая Ведьмин лес в заклятье.

Птицы, взлетали испуганно с ветвей деревьев, собирались в стаи, звери в страхе вылезали из своих нор, все спешили покинуть взбунтовавшийся лес.

Всю свою силу отдала Вириди, не пожалела и силу мага-огневика. Остались лишь малые крохи, а ей теперь и они ни к чему — жить не хотелось.

Черные тучи сгустились над лесом, пролились сначала дождем, потом первым белым снегом. Спешил снег покрыть черноту земли и корней. Спешил спрятать выплеснутое горе ведьмочки, только долетая до маленького холмика земли не успев прикоснуться, исчезал. Материнская сила любви не давала даже снежинкам прикоснуться к могиле доченьки.

Шатаясь, Вириди поплелась обратной дорогой, но пройдя несколько шагов, упала без чувств.

*****

Ланда выбежала на крыльцо, лес словно сошел с ума. Кроны деревьев сгибались от порывов ветра. Птицы, крича от испуга, разлетались в разные стороны. Звери, выбегая из леса, неслись по деревне, не боясь вышедших на улицу людей, стоявших и смотревших с таким же испугом на лес, в котором жила ведьма.

— Беда… прошептали губы повитухи. — Смотри за детьми, — бросила она стоявшему рядом мужу и понеслась со всех ног к Ведьминому лесу.

Ланда пробиралась через лесные буреломы тяжело дыша. Платок давно слез с ее головы, вылезшие из растрепанной косы волосы, лезли в лицо и рот. Машинально убирая их, она с тревогой вглядывалась в ряды деревьев, пытаясь найти тропинку, по которой бегала к Вириди, но ее не было. Повитуха облизнула в очередной раз пересохшие губы, внутри от сухости все горело, сколько она плутала по лесу, не знала, но страх давно овладел разумом. Присев на поваленный ствол березы, Ланда вытерла вспотевший лоб, оглянулась по сторонам. — Вириди, родненькая, где же ты?

Словно услышав ее мольбу, какая-то сила заставила девушку встать с поваленного дерева и повела лесом, затем через небольшое болото, вывела на небольшую поляну покрытую кустами риски. Спокойствие и тишина вокруг давила. Окинув взглядом красный покров спелых ягод, на которые медленно опускался снег, Ланда увидела у корней поваленной ели, лежащую на земле сжавшуюся ведьмочку.

— Вириди!

Прокричала повитуха и бросилась со всех ног к ней. Шаги ее замедлились от вида грязного, всего в крови платья. По телу прошел озноб, осознание что произошло, пришло мгновенно, Ланда бросилась к подруге, стала трясти ее за плечи. — Вириди, Вириди… очнись. Что ж такое творится…

Слабый стон ведьмочки вселил надежду.

Ланда поднялась, осмотрела поваленный лес, увидев обломанную ветку ели, побежала, взяла ее и подтащила к Вириди. Сняв с себя легкий тулуп, бросила на ветку, кое-как с трудом смогла перетащить на нее бесчувственную ведьмочку.

Не счесть сколько раз Ланда падала от бессилия, немного передохнув, вставала и опять тянула непосильную ношу. Слезы и пот застилали глаза, но она упорно тянула ветку ели, содрав до крови кожу на своих ладонях.

Лес страшил своей переменой, поваленными корнями деревьев, уханьем болота разносящемся по всему застывшему в тишине лесу. Он словно отдыхал после разгула стихии, ворвавшегося в его владения.

Как Ланда вышла к избе ведьмы, сама не поняла, из последних сил она подтянула ношу к крыльцу. Подхватив Вириди подмышки, на полусогнутых трясущихся от усталости ногах, переступила ступени, внесла ведьму в дом. Дотащив ее до кровати, вскрикнула от увиденной картины, слезы заструились по щекам. — Ох, ты ж подруженька. Ланда завыла, осторожно собрала пух из разодранной подушки, положила в сторонку. Сбросила с кровати, окровавленные простынь и одеяло. Увидев в углу разбросанные вещи, подбежала, схватила их, разложила на постели. Подхватив вновь Вириди за подмышки, с трудом затащила ее на кровать. Побежала к крыльцу, схватила свой тулуп, вновь вернулась в дом, укрыла посиневшее тело подруги. — Потерпи, моя хорошая… сейчас печь растоплю, согреешься.

Пять дней Ланда, суетилась, выхаживая полуживую ведьмочку, натирала ее мазями, отпаивала отварами. Много крови потеряла Вириди, холод, проникший не только в тело, но и в душу не хотел отступать. На третий день, когда руки повитухи опустились от осознания того, что она уже ничем не сможет помочь, разбив окно, в избу влетел черный ворон. Подлетев к ведьме, он опустился у ее изголовья, положил голову на ее плечо и исчез..

Ланда прикрыла рот ладошкой, закрывая рвущейся крик, слезы в который раз заструились по щекам. Сердце жгло от осознания, что сейчас на ее глазах фамильяр отдал свою жизнь за спасенье своей ведьмы. «Не должна его смерть быть бесполезной. Вытащу я тебя, подруга, с того света. Мы вместе вытащим». Ланда вновь бросилась перебирать банки с мазями, травы…

Вириди открыла глаза, обвела потухшим взглядом потолок своей избы, облизнула потрескавшиеся губы, повернула голову. Уголки губ чуть дернулись, от вида повитухи перетирающей что-то в ступе. — Ланда. Свой голос она совершенно не узнала, он больше напоминал скрип телеги.

Повитуха подняла голову, слезы в который раз заструились по ее щекам, только теперь они были полны радости и счастья, от того, что ей все-таки удалось спасти подругу. Таких добрых и искренних ведьмочек как Вириди, она не встречала еще на своем жизненном пути.

— Вириди.

Ланда встала, подошла к кровати, прошлась ласково по черным волосам девушки. — Наконец ты очнулась. Я уж думала, что уйдешь за грань… пять дней в бреду металась по постели.

Грудь Вириди поднялась от тяжкого вздоха.

— Пить хочется.

— Я сейчас.

Ланда бросилась к печке, на еще неостывших кругах стоял чугунок с запаренными травами. Зачерпнув кружкой отвара, повитуха поспешила к ведьмочке, придержала, пока та отпила немного.

— Вот и ладненько, отлежишься, придешь немного в себя и дальше заживешь. Только не пойму как же ты ребеночка потеряла, ведь совершенно здоровая была?

Вириди едва смогла разомкнуть стиснувший челюсти спазм. — Убил Ир Сальский свою дочь, опоил вином, в котором слизь Кувы была… не распознала… заговор на имя был сделан. Дочь потеряла, фамильяра, буду одна век доживать. Буду ходить на могилу своей доченьки, прощения вымаливать за свою глупость… матерью мне больше не быть, выжгла черная слизь у меня все внутри.

Ланда прикрыла рот ладошкой, боясь своего крика. — Горюшко-то, какое. Но как он узнал, что ты беременна?

— Не знаю. Да и не имеет это, теперь никакого значения, навсегда закрыла ему путь в Ведьмин лес. Пусть только попробуют сунуться в него.

— Никак прокляла?

— Они сами себя прокляли — душегубы. Закляла я лес. Ни один мужчина в него не войдет, не потревожат нас доченькой своим присутствием.

Девушки долго молчали, каждый думая о своем.

Первой вырвалась из оцепенения Ланда, встала, покормила Вириди и отправилась домой. Муж и дети наверно все глаза проглядели, смотря на лес. Страшно подумать, что было с Партером, когда он вошел в Ведьмин лес, а что он отправился за ней и к бабке ходить гадать не надо. — Пойду я подруга. Дети и муж брошены уже как пять дней. Не знают, что и думать.

Ведьмочка посмотрела вслед уходящей подруге, но ничего не ответила. Не могла она сказать, той, что пять дней сидела, у ее кровати, вытаскивала из оков смерти, что сама Вириди все это время не хотела жить.

*****

Молодой лорд Ир Сальский стоя у зеркала придирчиво осмотрел себя, поправив фрак, развернулся, вышел из своих покоев. Прошла неделя после того как он покинул избу ведьмочки. За эти дни беспокойство иногда подкрадывалось к нему, но он быстро гнал прочь тревогу. «Что может случиться с ведьмой? Лишится ребенка и опять заживет как прежде. А уж он больше не допустит, чтобы ведьма беременела от него. Надо было так проколоться. Если б не отец, вся будущая жизнь могла пойти под откос».

Ловко запрыгнув на коня, Дарин выехал за ворота замка. Первый снег укутал землю белым покрывалом, легкий морозец щипал щеки и нос. Поежившись, молодой лорд пришпорив Норда, направил его в сторону леса.

Оказавшись у леса, Дарин спрыгнул с коня, нахмурил брови. На протоптанной за эти месяцы тропинке, его встретили выкорчеванные корни деревьев. Окинув взволнованным взглядом лес, он попятился, сосны, ели, березы каждая высохшая травинка, излучали магию смерти. Они давили его разум своим безмолвием, не давая сделать шаг в лес. Дарин взмахнул рукой, сделал над ладонью магический огонь, запустил его в лес. Огонь ворвался в тишину леса, вспыхнул и погас.

Сердце пустилось вскачь от осознания, что он не увидит Вириди. Ведьмочка обо всем догадалась, а ведь он так тщательно убрал за собой следы своего пусть не очень хорошего поступка. Злость разгорелась внутри. «Она не посмеет запретить мне войти в собственный лес! Не посмеет отказать мне в близости!»

— Вириди, — прорычал молодой лорд. — Вириди! Закричал он рассерженно и ринулся в бурелом.

До самой темноты Дарин бродил по безмолвному лесу, злость на ведьму давно отступила, уступив место усталости и отчаянью. В который раз он возвращался к одному и тому же месту, сначала было удивление, потом страх гнал его вглубь леса. Отбросив в очередной раз лапу ели, он встречался с мертвыми корнями деревьев.

Уставший, ободранный, опустошенный он вышел из леса, упал на покрытую снегом землю, не веря, что ему удалось вырваться из ведьминого круга. Полежав немного, он встал, бросил с ухмылкой взгляд на черноту леса.

— Думаешь, сильная… посмотрим, что ты заговоришь, когда ведьмина сила с леса спадет? А я подожду, куда мне торопиться. Вскочив на уставшего коня, Дарин направил его в сторону своего замка.

Глава 5. Конар

Конар отхлебнул немного воды из кожаной фляжки, нахмурив брови, напряженно всматривался вдаль. Караунский конь по кличке Призрак, выражая свое недовольство, фыркнул, переставил от нетерпения ногами.

Ведьмак похлопал коня по крупу, приговаривая.

— Тихо… тихо Призрак подожди немного, осталось совсем чуть-чуть и ты сможешь не только напиться, но и искупаться.

Конь, словно осознав, о чем говорит хозяин, пустился рысью. Цокот его копыт по твердой рассохшейся земле разносился глухо и монотонно.

Глаз не радовала безжизненная высохшая степь, тянувшаяся намного миль вперед. Осень не самое лучшее время для передвижений, а если учесть, что она еще затяжная и дождливая, то совсем дела плохи. Ни тебе костер развести, чтобы согреться, ни тебе поспать в тепле и сухости.

Три месяца провел Конар в Змеиной пустоши. Три месяца скитаний под палящим солнцем, жара была неимоверная, и что самое интересное, наступила она мгновенно. В первый день, когда они с Призраком прибыли в Змеиную пустошь, шел мелкий противный дождь. Небо было серым и гнетущим, зависнув тяжестью над головой, изливало на них свою изморось. А на второй день, степь накрыла жара, да такая, что пришлось снять с себя все вещи, напитавшиеся вчерашней влагой. Под лучами дневного светила он сгорел изрядно, кожа слезала белыми пластами, словно со змеи в момент линьки. Вроде не мальчишка уже, лет уже больше трех десятков миновало и ведь надо ж, было так оплошаться. Пришлось создавать себе самодельный шалаш и лежать в нем пять лун. После того, как кожа зажила, он уже был осторожен, снимал рубашку и брюки только в утренние и вечерние часы, но и этого хватило, чтобы тело покрыл ровный загар напоминающий чем-то шоколад. Волосы на голове отрасли до пояса, он их собирал в пучок и заплетал в тугую косу, чтобы не мешали. Борода тоже изрядно отросла, не мешало б привести ее в порядок. Мысли о горячей ванне и сытой еде раззадорили желание быстрей покинуть надоевшие места, кишащие змеями.

Сам бы Конар не сунулся в эти места, но со старейшинами клана ведьмаков не спорят. Немало вложено было сил и знаний в таких же, как и он молодых ребят выбравших путь ведьмака. Их тренировали жестко, порой бессердечно, а для чего, начинаешь понимать, когда самостоятельно встаешь на свой путь. Первые полгода многие не выдерживали, уходили. Дальше помимо тренировок их начинали поить отварами трав, травить ядами и так в течение десяти лет. Оставались единицы.

Конару дали задание исследовать Змеиную пустошь на наличие прорывов тварей из низшего мира. К его счастью, за три месяца передвижений по степи, ни одного прорыва не было. Но вот укусов ползучих гадов — не избежал. Один раз его укусила лоски. Длинный, тонкий, словно веревка зеленый змей преспокойно отдыхал на ветвях ракиты.

Бывает, не заметил… слишком, был увлечен видом небольшого озера. Бросил рубашку на куст, а эта рептилия молниеносно впилась зубами в руку. Пришлось обломать ему клыки, завязать узлом чешуйчатую тварь и от досады зашвырнуть подальше. Потом пожалел о своей горячности, из-за нее — яда не насобирал с клыков зеленого змеюки.

Второй раз, на него ночью напал курак-сихт. Здоровый змей оказался. Эти твари пользуются своей внезапностью, бросаются, окольцовывают и душат медленно жертву.

Призрак почувствовал приближение опасности, всхрапнул, а я успел схватить меч и перерубить толстого аспида. Обидно… одно радует, пока удавалось увернуться от лап смерти.

Завидев вдалеке низкорослый кустарник, Призрак, перешел на галоп. Его черная длинная грива развевалась на ветру, ноздри широко раздувались от тяжелого дыхания. И его можно было понять, скудная растительность в Змеиной пустоши могла надоесть кому угодно.

Воздух пропитанный влагой, ударил в ноздри. Призрак заржал и ринулся через кусты, быстро преодолев их в несколько прыжков и шагов, он прыгнул с небольшого обрыва и скрылся практически под водами реки. Вынырнув, замотал головой, стал задорно фыркать, радуясь воде и свежести.

— Призрак, я, конечно, понимаю твою радость, но мог бы и попридержать свою прыть. Придется сушиться, а это значит еще один упущенный день. Ты вот напьешься и наешься вскоре, а я опять — сухим мясом давись.

Конь замотал головой, весело фыркая, покосился на Конара своим черным глазом.

— Ладно, давай к берегу, там с тебя седло сниму, накупаешься потом вдоволь, да и я с тобой уж заодно.

На берегу Конар снял с крупа коня тяжелое седло, стянул с себя мокрую одежду, выкрутив, развесил на прибрежных кустах, сразу бросился в синие воды. Накупавшись вдоволь, ведьмак вышел на берег, подхватив заплечный мешок, развязал его, вытащил скрученное тонкое покрывало. Встряхнув, накинул на плечи, присел на лежащее бревно, вытащил из мешка полоски вяленого змеиного мяса. Призрак пасся рядом на небольшой поляне, с удовольствием поедая еще зеленую сочную траву.

Немного утолив голод, Конар встал, вытащив меч из ножен, пошел на поляну упражняться. Расслабился в Змеиной пустоши, а впереди одной Богине Ириде известно, что случится. В каком месте произойдет очередной прорыв, не знает никто. И что интересно и странно, прорывы обычно случались на дорогах в безлюдных местах, бывает и в болотах, там почему-то самые мерзкие твари появлялись.

Поупражнявшись с мечом, ведьмак вновь искупался, смывая с себя пот и пыль. Выйдя на берег, надел слегка влажную одежду, куртка из кожи тарха была еще мокрой, ее он прикрепил к седлу. Отдохнувший и сытый конь в нетерпении вновь отправиться в путь переставлял нервно копытами.

— Да стой ты уже смирно, до ближайшей деревни, пять дней пути, хотя ты сможешь и за три дня управиться.

Призрак, словно понимая, о чем говорит хозяин, фыркнул и как только ведьмак вскочил в седло, рванул, пугая и разгоняя птиц, спрятавшихся в невысокой траве.

*****

В деревне они оказались через три дня, как и предполагал Конар. Жители встречали ведьмака дружелюбно, слава и легенды об их битвах с тварями из нижнего мира давно разлетелась по всему миру Эйхарон. Горячая банька, да сытный ужин ему и коню был обеспечен.

В избу, которую предоставил Конару староста деревни, забилась ребятня, с любопытством рассматривая здоровенного дядьку, а особенно его лицо и тело, изрисованное рунами.

Еще молодая пышногрудая хозяйка избы, ставя на стол угощения, бросала восхищенные взгляды на мускулистое загорелое тело ведьмака. С первого взгляда, когда она его увидела, он показался ей старым, но когда он вышел из бани без своей черной бороды, ее глаза восхищенно пробежали по его широченным плечам, крупному торсу, сильным ногам. Завидев, в его черных, как сама царица-ночь глазах смешинки, смущенно отвернулась и побежала в избу.

«Надо ж было этому ведьмаку в нашу деревню заехать. Вот вроде и не хочу смотреть, а голова сама поворачивается, да глаза любуются на такое красивое, сильное мужское тело. В нашей деревне тоже мужики не хилые, но таких крепких мужчин, отродясь не было. Вот бы ноченьку с таким провести в постели, да только ведьмаки отрекаются от мирской жизни словно монахи. Ладно, те щуплые да хилые, а этот, если ручищами своими загребет и про мать родную забудешь, и про все обеты чести. Ах, как жаль… я бы от такого ребеночка-то родила».

Щеки хозяйки избы, давно горели огнем, Конар щурясь, посматривал на нее, улыбаясь, о чем думала миловидная девица, несложно было догадаться. В любом месте, где б он не появлялся, ловил на себе немного ошарашенные, восхищенные взгляды молодух и не только.

Только вот не прикасался Конар к женскому телу с того момента, как был посвящен в ведьмаки. Нельзя, чтобы тебя в дороге отвлекали посторонние мысли. А если лег в кровать, да прижал к себе белое уступчивое женское тело, то считай всю дорогу только и будишь вспоминать пухлые податливые губы, да возбужденные стоны.

Конар вздохнул, отодвинул от себя миску. — Спасибо хозяюшка, накормила, напоила, три месяца в Змеиной пустоши был, одичал без бани да нормальной еды.

— Дядь… неужели в самой Змеиной пустоши был?

Курносый светловолосый мальчишка, задав вопрос, с широко открытыми глазами смотрел на Конара.

Другая ребятня не отставала от него, у многих чуть приоткрылись рты.

Ведьмак обожал детей. Может, потому что у него самого их уже никогда не будет. Он подзывал ребятню поближе, и многие часы рассказывал о своих приключениях, о встречах с тварями из низшего мира. Разинув рты, детишки старались уловить каждое его слово, чтобы потом хвастаться перед теми, кто не смог услышать рассказы самого — ведьмака.

— Хватит, вам уже… пристали со своими расспросами… давайте по домам… мамки, поди, уже заждались! — прикрикнула на них хозяйка избы.

Конар немного осуждающе посмотрел на девушку, подхватив подмышки мальчишку, забравшегося к нему на колени, поставил на пол.

— Да и то, правда, давайте по домам, да и мне пора в дорогу собираться.

— А вы что ж, и не переночуете у нас?

— Нет, красавица, змеиный яд нужно быстрей лекарям сдать, а то все труды напрасны будут.

Девушка не скрывала своего разочарования, переминая в руках ручник, с грустью в глазах смотрела, как ведьмак одевается.

Выйдя во двор, Конар оседлал Призрака, еще раз отблагодарил хозяйку избы, вышедшую его проводить. Ударив слегка ногами бока коня, помчался прочь от соблазна.

«Девица наверняка сосватана уже, зачем одной ночью перечеркивать всю ее дальнейшую жизнь. Уеду, покручинится немного, а как только образ ведьмака выветрится из памяти, так и заживет привычной жизнью».

Через десять дней Конар прибыл в небольшой городок. Его целью было найти знахарскую лавку, сдать немного змеиного яда и на вырученные деньги, ехать спокойно дальше.

За яды, хорошую выручку, он мог получить только в столице любого государства. Свой путь ведьмак держал в королевство Эйруг. В столице Рангвург был знакомый лекарь, который никогда не скупился расплачиваться за хороший товар. А товар, который сейчас находился у него, действительно был стоящим. Да и отчитаться перед главой клана ведьмаков надо было, а потом небольшой отдых, и в новый путь.

*****

Вечерело. Пять месяцев скитаний по чужим землям вымотало и чем ближе они приближались к намеченной цели, тем нетерпимее становилось в мыслях и душе. Завидев впереди непонятную постройку, Конар нахмурился, пытаясь рассмотреть в сумерках очертания необычного строения. Этой дорогой он ехал впервые и чего ожидать на пути, не представлял. Чем ближе он подъезжал, тем тревожней становилось на душе.

Призрак фыркнул, остановился возле полуразрушенного строения. Конар спрыгнул с коня, с вниманием стал осматривать серые холодные камни. Переступив через завалы, он оказался в разрушенном храме Богини Ириды — покровительнице и защитнице всех женщин. Понял он это по круглому расположению храма и алтаря, сделанного из камня затхир. Черный камень с крапинками мелкой белой пыли, сияющей от падающего на нее света ночного светила, так вовремя взошедшего на небосводе. Смотреть на полуразрушенный и разграбленный храм было больно. Храмы Богини Ириды всегда были богато украшены. Золотыми монетами, драгоценными камнями были отделаны, не только стены, но и пол. Осматривая окарябанные чем-то острым стены и пол — ведьмак негодовал.

— Какой варвар мог сотворить такое? Прости меня, Богиня, за то, что нарушил твой покой, осквернил его своим присутствием. Прими в знак моей любви к тебе, эту брошь.

Конар, отвернул лацкан кожанки, отстегнул золотую брошь, прикоснулся к ней губами. Осторожно переступая разбросанные на полу камни, подошел к алтарю и положил на него свой дар Богине. Постоял, вздохнул с сожалением, вот если бы узнал, кто это сделал, не пощадил бы их жизней.

Прочитав Богине Ириде молитву, развернулся и осторожно пошел на выход, надеясь на то, что не разгневал своим присутствием красивейшую из Богинь. Яркая вспышка света возле камней резанула глаза. Зажмурившись, Конар постоял так немного, нерешительно открыл глаза. «Что это могло быть? Уж не гневается ли Ирида на него за внезапное вторжение в ее храм?» Сделав нерешительно пару шагов в том направлении, откуда была вспышка света, он наклонился и с изумлением обнаружил лежащую в пыли венчальную чашу.

— Вот так дела… и ведь на самом виду лежала, — подняв чашу, ведьмак покрутил ее в руках, наблюдая за игрой света драгоценных камней на ней. Рассматривая россыпь камней и металл, из которого чаша была сделана, он пришел к выводу, что стоила она неимоверно дорого. Такой чашей, обычно, призывали хранителя рода для благословения пар. Покрутив еще немного чашу в руках, он положил ее на место. — Прости Богиня, что осквернил своим прикосновением венчальную чашу твоего храма.

Ведьмак встал, сделал шаг и больше не смог сдвинуться с места, его ноги словно окаменели. Холод ужаса сковал тело, на лбу выступили капельки пота, мысль о том, что он прогневил Богиню Ириду своим присутствием в ее храме, кольнуло сердце. Не должен одинокий мужчина посещать храм прекраснейшей из Богинь. Мужчина переступает порог храма, только тогда, когда ведет под руку свою любимую, для подтверждения искренности своих чувств и для благословения их союза. Можно конечно и в других храмах заключить союз и получить благословение у священнослужителя, только вот, союз благославленный самой Богиней Иридой, считался самым счастливым и долговечным. Лежащая на полу храма чаша засияла, игра камней притягивала взгляд, рука Конара сама потянулась вновь к чаше. Он наклонился, поднял ее и с удивлением отметил, что тяжесть и онемение с ног спала. Сначала ведьмак не поверил, в то, что произошло, но метал, который он сейчас сжимал в своих руках, холодил, прогоняя все страхи и даря уверенность, в то, что он понял и исполнил желание самой Богини.

Чуть на трясущихся ногах ведьмак вышел из полуразрушенного храма, подозвал Призрака. Скинув с плеч дорожный мешок, развязал его, вытащил небольшой лоскут материи, завернул в него чашу и вложил обратно. Привязав лямки мешка к седлу, повернулся, поклонился Богине. И хотя он ее не видел, но точно знал, что она сейчас стоит рядом и наблюдает за ним. Потому что чувствовал благословение Богини, ее заботу, словно он сейчас стоял в коконе любви.

Вскочив на коня, Конар, помчался в ночь, радуясь и тревожась от всего того, что сейчас произошло с ним.

*****

До столицы Рангвург оставалось несколько дней пути, тонкий размеренный свист оглушил долину, по которой они сейчас передвигались. Призрак захрапел, встал на дыбы, ведьмак чуть не выпал из седла, натянув со всей силы удила, выругался. В метре от них земля раздвинулась, словно она была не тяжелым пластом, а мягким податливым маслом. Сначала из разъема появились острые черные когти, а следом, словно пущенная стрела выскочила шестилапая тварь с двумя сросшимися головами. Таких тварей ведьмаку еще не доводилось не только видеть, но и слышать о них. Мгновенно среагировав, Конар выхватил меч из ножен, соскочил с Призрака, встал в оборону, чего ожидать от неизвестной твари не представлял.