Бесплатный фрагмент - Вам письмо!

Письмо о тыкве

Зинаида Ивановна, здравствуйте. Дорогая, помните, вы говорили, что хотите тыкву? Подождите, или это не Вы были? Ах, да. Это была я. Точно. Это мне нужна тыква. И вот так удача: она у меня есть. Лежит в квартире между диваном и дверью балкона. Диван у меня зеленый из неприлично жесткого материала. Не совсем комфортно спать. А двери деревянные, старые. Сделаны еще в СССР. Правда, тыква странная в некоторой степени. Белая с зеленцой и еще оранжевыми пятнами. Неужели она бракованная? Что, если тыковщик меня обманул? Хотя, нет. Геннадий Семенович порядочный мужчина. Мы у него тыквы еще с семидесятых берем. Наверное, она просто особенная. Пускай. Впрочем, Зинаида Ивановна, хотелось бы, чтобы впредь вокруг были тыквы только классической формы. Думаю, что сделаю из неё кашу. Я прочитала, что в ней много витаминов. Вы только представьте! Еда может быть использована для здоровья, а не только как способ искусственно вызвать радость и убежать от проблем. Век живи — век учись.

Вот я и учусь. Ходила недавно на лекцию какого-то мужчины из Москвы. Он говорил много современных слов. И у него был дорогой пиджак и очки. Это значит, что он точно очень успешный и современный. Кто-то сказал, что все его действия пафос и фасад. Мне кажется это глупостью. К нам абы кого не пригласят. Организаторы тоже в модных пиджаках, и говорят много новых слов. Так что…

Но это было не самое интересное. Зинаида Ивановна, я увидела необыкновенного мужчину. Вы даже не можете себе представить, какая у него мощная, мускулистая шея. Он заговорил, и оказалось, что мужчина обладает объемным, глубоким голосом. Его будущая супруга — счастливица. Было бы совершенно неприлично делать предложение женщине не низким, не густым, не баритональным голосом. Кстати, Вы никогда не задумывались о том, что некоторые правила приличия достаточно глупые? Наверняка, у этого мужчины с объемным голосом огромная, широкая глотка. У моего бывшего мужа Константина была такая же. Знаете, это весьма практично. Он работал на металлургическом заводе и мог в шее пронести украденную сталь. Мы продавали её в Венгрию на железные дороги. Жили — горя не знали. Но вскоре у Константина начались проблемы со здоровьем. То ли из-за стали в теле, то ли грипп. Не знаю. Что было, то было. Правда, у таких мужчин есть недостаток. Из-за массивной глотки они вдыхают весь кислород в комнате. Приходится впитывать углекислый газ. Не очень, милая моя, приятно ощущать себя тропической сосной из юго-восточной Азии.

Я, вообще, в последнее время часто встречаю прекрасных мужчин. К чему бы это? Вот и в автобусе я увидела необыкновенного водителя. У него за спиной висел портрет Владимира Владимировича Путина. А на зеркальце была приклеена табличка: «Делать любовь наша работа». Представляете, как остроумно, Зинаида. Там же ещё были российские флажки и иконки. Причем не одна, не две, а целых три. Какой нравственный человек. Наверняка, после того, как избить жену в пьяном угаре, он усердно молится. Какая душа. Даже не верится, что такие люди всего лишь водители. Сумасшедшая жизнь.

А знаете, что я сейчас сделаю? Угадайте. Выпью лимонад «Пепси». Ой, здорово. Пузырьки щекочут. Как будто маленькие паучки вылупились из кокона и кусают изнутри. Как же приятно испытывать от еды такие ощущения. Советую, Зинаида. Всего тридцать семь рублей за бутылку на распродаже. Там, кстати, сегодня со скидками будут мыло «Абсолют» продавать. Побегу. А то жадные люди все расхватают. Всего доброго Вам.

Письмо о сёмге

Нина, дорогая, высылаю срочное письмо. Сегодня утром, когда Вы били меня сочной, свежей семгой по лицу, плечам и левой лопатке, я не могла не заметить Вашего опечаленного лица. Неужели это из-за моей рецензии? Если это так. Ох, Ниночка, боюсь, между нами произошло недопонимание. Я ни в коем случае не пыталась раскритиковать Вашу пьесу. Мне просто хотелось сделать Вам больно. Я всего лишь старалась разбить Ваше сердце, как подобает истиной подруге. У меня даже и в мыслях не было подвергнуть сомнению писательский талант моей Ниночки. А пьеса Ваша очень даже замечательная. И семга просто необыкновенная. Нина, милая, ой, я купила сразу четыре рыбьих тела. А три из них самки, с икоркой. Как же страстно я их ела. Вы бы видели Нина! Я была такой самоотверженной, такой напористой. Глупые медведи могут поймать только пару штук в день, а мы убиваем тысячами. Какое счастье быть развитым человеком. Высшим разумом.

Знаете, Нина. Сегодня я стояла на ногах у окна. Оно в моей квартире. В одной из длинных стен. Вы знали, Нина, что я живу в квартире? Я, вот, знаю. Я образованная. Квартира. Ох. Это такая странная конструкция. Там шесть стен. Две короткие. Две длинные. И еще по одной вверху и внизу. Они одинаковые. И только в одной из них окно. Как будто мне не хочется посмотреть, как живут внизу или вверху. В общем, стояла я у окна. И смотрела в него, Нина. А у нас под окном, тем самым, мужчина жарил шашлыки. Мне так хотелось его поругать. Человека с шашлыками. Это же совершенно неприлично. Но мне стало его так жаль. Счастливый человек ведь не станет жарить шашлыки в общем дворе под чужими окнами. Нина, это точно я знаю. А потом к мужчине подошла женщина. И они оба такие бедные-бедные. И лица у них не одухотворенные. Но, Нина, видите ли, им тоже хочется немного праздника. Вот такой маленький кусочек, крошечку. Они быстренько пожарили. Чуть-чуть постояли. И ушли. Такие робкие. Такие, стесняющиеся своих способов радоваться. Понимаете, Нина, мы люди разные. Побогаче, победнее, поумнее, поглупее, одухотворенные и нет. Но все тянутся к уюту. И выцарапывают по чуть-чуть. А кто так далек от него, вот как эти люди, среди домов, чужих людей, украдкой жарящие шашлычки, они так несчастны. А мы их не любим. Потому что у них лица не одухотворенные. Но сердце у них просит, что и наше. Просто что-то не получилось.

А еще недавно у меня соседи исполняли песни. Так неумело. И громко. Это было вечером. А я же теперь очень злая. Начала стучать. По батареям. Я очень громко стучала. И они перестали петь. А вдруг, Нина, у них праздник большой. У них был полет души. Радость. Вот я её редко испытываю. А у них случилось. Зачем же я им её порчу. А, может быть, они всю жизнь работали. Мечтали о караоке, как о символе не такой бедной жизни. И наконец-то купили. И было у них на сердце так тепло. Нина, понимаете, по-детски радостно, по-настоящему. Так нежно. А я бью по батарее.

Мы здесь очень несчастные люди, Нина. А несчастья, они нас огрубляют иногда. Так бы не хотелось, Нина, стать злыми. Вы не бейте меня больше семгой, пожалуйста. А я не буду стучать по батареям. И другим передайте, Нина, чтобы немножко радовались, не стеснялись. Мы здесь все по чуть-чуть только можем. Мы здесь очень несчастные люди, Нина.

Письмо о проклятии