Владимир Тихонов
при участии
Юлианы Тихоновой
Вам не поверят
Сегодня, вчера и третьего дня всё было как всегда. Солнце вставало на востоке, дома стояли на одних и тех же местах, где их поставили, деревья и цветы — там, где посадили. Мир являл собой жёстко очерченную стабильность и повторяемость. И как же трудно принять мир утром следующего дня, когда он изменится до неузнаваемости.
Двухэтажная облупленная и обшарпанная школа располагалась на островной территории большого портового города. Детей и молодёжи на заброшенном острове осталось пшик да маленько. Все, кто мог, уехали жить и учиться в город. Это называлось «свалить в цивил». Деклассированные и асоциальные «элементы» и все, кто по разным причинам не смог «свалить», влачили жалкое существование, ни на какие-либо перемены особо не надеясь. Работы никакой, дорога до «цивила» долгая и дорогая.
Детей в островном посёлке проживало так мало, что в единственной школе не всегда формировалось даже по одному полному классу: бывало, что по пять шесть школьников учились в шестом и восьмом классах, седьмого класса не было вовсе. Вдобавок, кем-то из мудрых, власть предержащих, школа была приравнена к сельским.
ОБЖ и военное дело вёл единственный в школе мужчина, бывший боевой офицер. Он-то и организовал секцию стрельбы, тир, отвоевав часть грязного вонючего подвала. Учителя звали Николай Александрович. Это был крепкий, сильный шестидесятилетний вояка до кончиков ушей. Секция стрельбы пользовалась огромной популярностью.
— Це-е-е-ельсь! — учитель убедился, что все выполнили команду точно и никто даже случайно не окажется на линии огня.
— Огонь! Едва школьники положили разряженное оружие на пол, командир побежал к мишеням оценить результат стрельбы.
— Два в десятку, три в девятку…
— Диана, ты, как всегда в «молоко».
— Ах…
— Серьёзней нужно! Не торопись, соберись как следует, сосредоточься. Тебя что, кто-то в спину тычет?!
В этот момент один из одноклассников хорошенько ткнул девчонку в спину.
— Вот сейчас тычет, Николай Александрович.
Раздались живые комментарии, смех. Стрельбы были для детей и развлечением, и попыткой снять напряжение и усталость после трудных и нудных уроков. Наверное, учитель это понимал, поэтому хорошо пошутить друг над другом, посмеяться, даже попроказничать не возбранялось, но только до момента. Лишь ученики прикоснуться к оружию, учитель становился суровым и непреклонным боевым командиром.
Что до Дианы, то по её беззаботному, озорному, звонкому смеху, можно было безошибочно определить: школьники в тире. Как небо далеко от земли, так далеко было слово «Диана» от слова «серьёзней». Диане редко удавалось попасть в цель, хотя девочка не пропускала ни одного занятия. Её влекло оружие, его цвет, блеск, запах пороховой гари и оружейной смазки. Влекла раскрепощённая атмосфера в непроветриваемом подвале. А может быть, всему виной наступающая весна в её жизни и образ мужественного учителя? Подростки так непредсказуемы в пору первых увлечений, чувств…
Единственная подруга Дианы — Кристя, тоже отличалась озорным, весёлым нравом. Бывало, дерзила учителям, но была такой милой, что ей всё сходило с рук. Вместе подружки могли запросто сойти за клоунскую группу средней популярности. Визг и озорные вопли были их визитной карточкой.
Их классный руководитель по прозвищу «Классная» как-то в тёплый сентябрьский день, изумлённо лицезрела, как две неразлучные подружки во время алгебры валялись на мягкой искусственной траве школьного стадиона. Головками одна к другой, задирая ноги, вели неспешную беседу, об «их, о женском». Ничего не поделаешь — четырнадцать лет.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.