Бесплатный фрагмент - В поисках любви

Соперницы

Близился самый волшебный и сказочный праздник в году. До Нового года оставалось всего несколько часов, но подготовка к нему шла все еще полным ходом. Кто-то уже праздновал проводы старого года, кто-то делал последние штрихи в подготовке к встрече нового, а кто-то все еще бегал по магазинам в поисках подарков или недостающих продуктов к праздничному столу. Ну а кто-то бесцельно блуждал по городу в надежде отыскать кого-то такого же одинокого, с кем можно было совместно встретить этот светлый и радостный праздник.

Ночь в канун этого Нового года выдалась необычайно праздничной. Почему необычайно? Да потому что такой настоящей сказочно красивой зимней погоды за несколько часов до завершения старого и вступление в свои права нового года, местные старожилы не видели уже более двух десятилетий. В этом южном (хотя и не совсем уж таком южном) городке погода капризничала из года в год, омрачая праздничное настроение. В лучшем случае, в новогодние праздники был мороз, но не было снега. Но чаще всего погода была дождливая и ветреная, и лишь с середины января, когда новогодние и рождественские праздники уже завершались, в город приходила настоящая зима со снегом, морозами и метелью.

В этот раз, на удивление, еще за неделю до долгожданного события, снега выпало по пояс, и столбики термометров опустились до отметки в минус двадцать.

По слабо оживленной улице, мимо ярко освещенных витрин магазинов и кафе, празднично украшенных гирляндами, шла женщина средних лет. Ничего необычного в ней не было. Одета средне. Ни бедно, ни шикарно. Чем же она привлекла наше внимание? Наверное, ничем бы и не привлекла, если б не сыграла в той истории, которую я вам решил поведать, немалую роль.

Не стану забегать вперед и останавливать свое и ваше внимание на более подробном описании этого персонажа и истории ее жизни (все это станет известно чуть позднее). Скажу только, что звать эту женщину Валентиной. Она мать главной героини романа. В тот вечер она блуждала в поисках кафе, в котором ее дочь вместе со своим «мужем» и его друзьями собралась праздновать встречу нового две тысячи двенадцатого года.

Валентина остановилась возле очередного кафе. На двери красовалась табличка «свободных столиков нет». Женщина подошла к большому окну, похожему на огромную витрину магазина, и прильнула к холодному стеклу. Взглядом она искала дочь в толпе посетителей. Большинство из них были знакомы Вале. Парень невысокого роста, чьи волосы никогда не отрастали длиннее сантиметра — напарник ее «зятя». Не покидающая ни на секунду своего страшненького мужа брюнетка с глуповатым выражением лица — его жена.

— Ишь ты, королева, — возмущалась чуть вслух Валентина, разглядывая девушку сквозь стекло. — ума нет, зато гонора хоть отбавляй. Тьфу. Ума только и хватает, чтоб рожать каждый год. А сама даже школу не закончила. С шестого класса выгнали. Позорище!

Продолжая искать дочь, женщина разглядывала гостей, сопровождая каждого гневными комментариями. А вот и он — сожитель ее дочери. Как же она всем своим нутром его ненавидела. Ненавидела за все. А в большей степени за то, что он даже на порог не пускал свою «тещу». А пару раз даже спускал с лестницы. Рядом с Алексеем (избранником Лизы, дочери женщины, трясущейся от пробиравшего до костей мороза) кружит симпатичная девушка с длинными темными волосами и выразительными чертами лица, в которые невозможно не влюбиться. Рита (имя нашей красавицы) держалась всегда поблизости с Алексеем и ни на миг не сводила с него взгляд.

— И куда моя Лизка только смотрит, — бурчала Валентина, — этот изверг с этой профурсеткой ей рога наставляют… Как пить дать — наставляют. А она…

Наконец ее взор устремился вглубь зала, где ее дочь вела с кем-то оживленную беседу по телефону.

Лиза была невысокого роста, худощавого телосложения и с ничем непримечательной фигурой. И что только в ней смог разглядеть этот высокий красавец Алексей? Этим вопросом задавались все, кто знал парня и его избранницу. Увидев в окне мать, Лиза прервала телефонный разговор и, поправляя на ходу свое изумительное платье и озираясь по сторонам, направилась к выходу. Схватив с вешалки свою шубу, девушка выскочила на порог.

— Наконец, вспомнила обо мне, — вскрикнула, завидев дочь, напрочь продрогшая женщина. — Конечно, там, в тепле и сытости хорошо. Зачем о матери помнить?

— Тише ты, — прицыкнула Лиза на мать. — Не искушай судьбу. Пойдем за угол.

Мать и дочь свернули за угол кафе и продолжили разговор.

— С наступающим, — поздравила Лиза свою мать.

— Да мне хоть наступающий, хоть наступивший, — злобно, с руганью и обидой выпалила Валентина, — это тебе праздник. Ты в тепле и сытости пока мать в голоде и холоде.

— Ты же знаешь, что я не могла тебя пригласить. Алексей…

— Да плевать я хотела на твоего Алексея с высокой колокольни, — перебила мать дочку и вновь злобно выругалась. — Зачем ты вообще за него держишься? Этот гад… Я его ненавижу.

— А содержать меня и дочь ты будешь? — вспылила Лиза в ответ и нервно закурила. — Прекрасно знаешь то, как мы жили до него. Я в нищету больше не хочу. Если бы не Ева, он бы уже давно меня выставил и ушел бы к той кукле, что прилипла к нему. Она и не скрывает своего желания ни от посторонних, ни от собственного мужа.

В перепалке женщины не заметили чье-то присутствие в темноте, и скрип снега, под ногами прятавшегося за углом, также остался без внимания.

— Нашла бы себе куда лучше мужа. Такого вот теленка, как у той, что к обормоту твоему липнет. Он бы и тебе слова не сказал против и мне бы можно было к вам переехать. Ладно, собери мне что-нибудь к празднику. И деньжат не мешало бы, — отдала распоряжение Валентина дочери голосом, каким не каждый хозяин дома отдает распоряжение служанке.

Лиза наказала оставаться матери на месте, а сама вернулась в кафе, столкнувшись в дверях с компанией мужчин, вышедших из кафе немного освежиться. Алексей вышел с ними, а значит, у Лизы есть шанс незаметно позаимствовать денег из кармана его пиджака, неосмотрительно оставленного им на спинке стула у праздничного стола.

Собрав, что возможно из спиртного и съестного в пакет и дождавшись возвращения компании обратно в зал, Лиза незаметно прошмыгнула на улицу.

— Вот, все, что смогла, — вручила свою добычу матери девушка и, еще раз поздравив с наступающим Новым годом, вернулась к праздничному столу.

За столом собравшиеся гости вели оживленную беседу. Звенели бокалы в знак проводов уходящего года. Лиза направилась в уборную и на пороге дамской комнаты столкнулась с Ритой.

Как уже догадался уважаемый читатель из того немного, о чем я успел здесь поведать, две эти девушки симпатии друг к другу не испытывали. Вот и на этот раз не обошлось без перепалки.

— Ну что, вещички собрала уже или еще не успела? — не без ехидства в голосе затронула Рита первой свою соперницу. — Не думаю, что Леше понравится то, что ты идешь наперекор ему и втайне снабжаешь свою мамашу на его кровные.

— Не понимаю, о чем ты. Приснилось? Или уже лишнего приняла на грудь? — с невозмутимым видом парировала Лиза, хотя в ее душе что-то заворошилось. Она знала, что стоит Алексею узнать о том, что она вновь передает деньги своей матери, как он может выставить ее за дверь, несмотря на огромную привязанность к маленькой Еве.

— Да знаю я все. А скоро узнает и Алеша.

— А ты докажи. На словах? Не поверит. — ухмыльнулась Лиза, безмерно радуясь своему превосходству и беспомощности так ненавистной ей, как она считала, выскочки — Риты в этой ситуации.

Рита облокотилась о стену и потрясла перед лицом Лизы своим смартфоном, чуть держа его пальцами.

— Словам моим, может, нет. А вот твоим словам и словам твоей мамаши — да. И очень ему станет любопытно увидеть воочию то, кто, сколько и для чего втайне от него взял денег с кармана его пиджака.

Лизу будто током ударило. Улыбка сползла с ее лица, губы нервно затряслись. Перед глазами проплыла пелена тумана, и ноги переставали ее слушаться. Лишь огромной силой воли ей удавалось устоять на ногах. Рита же с нескрываемым восторгом в глазах и счастливой улыбкой на лице мысленно праздновала победу.

— На этот раз уж точно ты отправишься туда, откуда вылезла. И перестанешь путаться у меня под ногами, — слова Риты прозвучали настолько торжественно, что она сама была в восторге от каждого произнесенного ею слова.

В момент Лиза выхватила телефон из рук противницы и скрылась в уборной, закрыв за собой дверь на защелку. Рита спохватилась и поняла, что произошло лишь спустя несколько секунд, которых вполне хватило Лизе, чтобы обезопасить себя от возможности быть пойманной, заперев дверь изнутри.

— Верни телефон, — громко требовала Рита, с силой толкая дверь, в надежде открыть, но в то же время, понимая, что все ее усилия бесполезны.

Вместо ответа из-за двери донёсся звук воды, спускаемой из сливного бачка.

Через несколько секунд довольная Лиза предстала перед поверженной в этой схватке противницей.

— Запомни, родная. Никто и никогда не будет решать за меня, когда, к кому и от кого мне уходить или с кем оставаться. И уж тем более этого не решать тебе. Даже если я и оставлю в покое Алексея, тебе все одно не быть с ним вместе. Он будет с любой другой, только не с тобой. Ты неудачница. Смирись, — приблизившись почти вплотную своим лицом к лицу Риты и обдавая ее горячим дыханием, выпалила Лиза и, резко выпрямившись, продефилировала в зал, где собравшиеся все также громко что-то обсуждали.

— Ну, это мы еще посмотрим. Кто из нас победитель, а кто неудачник. — Со злостью прошипела Рита вслед уходящей обидчице и, поправив прическу, устремилась в зал.

Беглянка

Со времени описанных в первой главе событий прошло ни много ни мало два с небольшим года. На дворе стоял две тысячи четырнадцатый. Осень в том году выдалась холодная. Лист рано облетел еще зеленым. Вместо красивой золотой поры, предшествующей серой и унылой, природа сразу погрузилась в сон.

В один из таких мрачных вечеров, нагоняющих грусть и тоску на жителей небольшого городка на юге страны, по темной, лишь местами освещенной улице, согнувшись от ветра и холода брела девушка. Её длинные слипшиеся, давно не видавшие мыла волосы были собраны в хвост и перевязаны какой-то грязной лентой. Одежда не по размеру развевалась на ветру.

Ветер усиливался с каждой минутой и пробирал холодом ее хрупкое тело сквозь ветхую, не по сезону легкую одежду. Склоняясь вперед, пытаясь противостоять сбивающему с ног ветру, девушка шла от подъезда к подъезду в надежде, что один из них будет открыт, и она хоть немного сможет согреться. Временами сухой кашель до боли раздирал грудь так, что одинокая путница падала на корточки и сжималась в комок…

Так и не найдя открытой двери, измученная непогодой и сильной простудой несчастная добрела до лавочки, уселась на нее и укуталась в свой на два размера больше плащ. Улица была пустынна. Вдалеке редкий тусклый фонарь освещал участок улицы. Город будто вымер. За час ни одного прохожего. Только изредка проезжали машины, спешащих с работы домой к своим семьям людей. И бродячие собаки, где-то вдалеке, своим лаем напоминали о себе. Лиза (а это была она) подняла взгляд на светящиеся окна дома напротив. В ярко освещенном окне силуэт девушки. За ее спиной возникает мужской. Объятия. Минуту спустя, мужчина наклоняется и встает с маленьким ребенком. Ставит его на подоконник. Малыш радостно стучит ручонками по стеклу.

Воспоминания нахлынули на Лизу. Перед глазами всплыла картина одного периода ее жизни. Она и ее Алеша вместе украшают елку к Новому году. Переливание огней гирлянд. Мишура и дождик слегка колышутся от теплого воздуха, идущего от обогревателя. По комнате бегает с игрушкой в руках и радостным визгом дочка. В атмосфере запах ели и мандарин. Она и сейчас его чувствует так, будто в тот самый момент она находилась там, в теплой уютной квартире, наполненной запахом ели, мандарин и ароматами любви, а не на лавочке в холодную дождливую осеннюю ночь. Алеша сзади обнимает Лизу за плечи. Она счастлива и ей так тепло и хорошо…

От воспоминаний и в самом деле на какое-то время Лиза забыла про ветер, дикий холод и безлюдную улицу, о своем одиночестве. Резко начавшийся дождь вернул ее в реальность. Мелкий, но частый вперемежку с сильным ветром, он с силой вонзался в тело, колол лицо как тысячи мелких иголок. Лиза поднялась с лавочки и сначала медленно, потом быстрее и быстрее, переходя на бег, устремилась по темной, сырой и мрачной улице.

Пробегая по старым улочкам и грязным переулкам района, озябшая до полусмерти девушка тщетно искала укрытия от непогоды. Наконец, совсем обессилившая, Лиза забрела во двор многоэтажек, где на ее счастье оказалась беседка. Какое никакое, но все же укрытие. Укрывшись от колючего дождя, Лиза тряслась от холодного порывистого ветра, нещадно бившего и без того промокшее и замерзшее ее тело. Желудок сводил от боли. За три дня в нем побывало ни много ни мало булочка да вода из-под крана. Рассматривая в полутьме нецензурные надписи, нацарапанные на столике в беседке, все мысли несчастной были о теплом ужине, крепком чае, горячей ванне и мягкой постели. Как же долго всего этого у нее не было… Еда абы что, сон абы где… Ужасно чесалось тело… Прошло уже столько времени с того момента, когда она не знала лишений в своей жизни… Она уже привыкла жить такой неполноценной жизнью. Терзают ее только голод, холод и воспоминания… Теплые воспоминания о счастливой жизни.

Сколько она ругала себя последними словами за то упущенное время, и готова была бы в любую секунду отдать все, что у нее есть ради того, чтобы все вернулось в то ее счастливое время. Только ничего не вернуть. Да и отдавать-то нечего. Ничего нет. Только жизнь. И дочь. Дочь, которая толком и мать не помнит и может мамой никогда не назовет. Для нее она теперь тетя.

Слезы струились по ее щекам. Ныло где-то глубоко в груди.

В глаза ударил ослепляющий свет фар въезжающей во двор машины. Потухли фары. Из авто выскочил мужчина средних лет. Закрыл машину и, кляня непогоду, побежал к подъезду. Лиза устремилась за ним. Мужчина замешкался у дверей, нервно шаря по карманам в поисках ключей.

— Мужчина, не угостите даму сигареткой? — обратилась девушка к незнакомцу в надежде разжиться сигаретой и вслед за ним прошмыгнуть в подъезд и хоть на какое-то время укрыться от непогоды и согреться.

Мужчина резко обернулся, отпрыгнул в сторону и крепко выругался.

— Иди отсюда, — крикнул ей после крепкого словца, разбавив не менее крепким, — бродит здесь всякая шваль.

— Жалко сигарету что ли?

Лиза сделала шаг навстречу. Мужик отпрянул еще дальше и вода, стекающая с козырька, полилась ему за шиворот. Издав дикий крик и набор матерных выражений, он достал из кармана пачку сигарет и бросил в Лизу.

— На, чума. Травись. И уходи отсюда.

Пока девушка поднимала брошенную ей подачку, возмущенный житель многоэтажки скрылся в подъезде, с шумом захлопнув за собой дверь.

В свете фонаря внешность Лизы можно было хорошо разглядеть. Грязные слипшиеся волосы, впалые щеки. Рассеченная бровь, синяк под глазом, разбитые губы. Не хватало передних зубов. Грязный, мокрый, рваный плащ висел на ней, как мешок. Черные широкие сапоги. Таких как она, в таком обличии, можно встретить у рынков или вокзалов, слоняющихся без дела в поисках мелочи, окурков и возможности незаметно что-то у кого-то стащить. Увидев такой страх перед собой, никто и представить не мог, что еще несколько лет назад эта худая, грязная и страшная бомжиха была разодетой в шикарные платья, шубы и увешана золотыми украшениями красавицей, с голубыми глазами и ужасным характером. Все что осталось от той прежней Лизы, так это ярко голубые глаза и ужасный характер.

Девушка открыла брошенную ей пачку, достала сигарету. Что толку от сигарет, когда нет спичек. Дождь намочил сигарету. Лиза со злостью швырнула ее в лужу и, в расстроенных чувствах, побрела со двора. Проходя мимо авто, нахамившего ей мужчины, оскорбленная девушка остановилась и припала к окну. Затем отошла, пошарила вокруг и, отыскав кирпич, швырнула его в стекло. Вдребезги. «Хищница» подбежала, вытащила барсетку и бросилась убегать под вой сигнализации и дикий мат выбежавшего на балкон в одном нижнем белье хозяина авто.

Лиза бежала по кривым улочкам и переулкам, оставляя за собой разлетающиеся брызги луж. Душа уходила в пятки. Сердце вырывалось из груди. Страх преследования придал прилив сил. На окраине городка, близ железной дороги, беглянка нашла приют в полуразвалившемся бесхозном домике. Вокруг было грязно, темно и сыро. По дому разбросана старая поломанная мебель — стулья, стол, кресло, старые школьные учебники… Лиза еле слышно прошлась по комнатам. В доме она была одна. На удивление это место не облюбовали бомжи. Тем спокойнее для нее. В последнее время она все больше старалась сторониться людей. Встреча с ними зачастую приводила к нехорошим для нее последствиям. И в лучшем случае дело заканчивалось просто оскорблениями.

Из оконных проемов дул ветер. Капли дождя, распыляемые ветром, заносило в помещения. Лиза забралась в маленькую комнатку с одним небольшим окошком и забилась в угол. Тело содрогалось от холода. В животе урчало. Вспомнив об украденной барсетке, продрогшая до костей девушка замерзшими трясущимися пальцами нервно стала извлекать её содержимое. Паспорт. Права. Какие-то справки… И лишь на дне немного мелочи и зажигалка. Барсетка полетела в угол. Глаза наполнились слезами горечи и обиды.

Придя в себя, Лиза собрала хлам по дому и стала разжигать костер. Бумага была сырая и не хотела разгораться. В ход пошли документы. Лиза смотрела на догорающий паспорт и на разгорающийся костер. Когда-то, также, пламя бессовестно пожирало страницы и ее паспорта.

Становилось теплее. Одежда парила. Лиза прикурила и сделала большую затяжку. В голове помутнело. Кашель сдавил грудь. В голове проносились мысли о дальнейшей жизни, но ни за одну из них уцепиться не удавалось. Все они проносились настолько молниеносно, путая друг дружку и казались такими размытыми. Докурив, девушка откинулась спиной на стену и уснула.

Почти у цели

Медленно тянулась электричка, раскачивая вагонами. Уже час как Лиза покинула неприветливый незнакомый мрачный городок. Вагон был пуст. Только она и ворчащий всю дорогу сонный бомж, разместившийся в другом конце вагона и расточавший зловония на половину пространства. Кондуктор быстро пробегала этот вагон, не останавливаясь и не спрашивая билет.

Лиза ехала домой. В родной город, в котором родилась, и в котором прошли ее годы жизни, как самые замечательные, так и самые ужасные. Город, в котором есть места, куда ее тянет и телом и душой, и места, откуда хочется бежать в диком ужасе. Город, который она неоднократно покидала, и в который возвращалась всегда. Последняя их разлука длилась два года. Два длинных, похожих на вечность долгих года.

Родной город встречал ветром и мелким снежком. Утолив голод двумя пирожками, на которые только и хватило денег, Лиза побрела к родным стенам. За два года город не изменился. Старый, размеренный. Те же ларьки и магазины. Те же бабушки у подъезда, невзирая на непогоду. Даже алкоголики на тех же самых местах собираются. Воспоминания накрывали одни за другими. В этом городе прошло ее детство. В этом городе познала она счастье и боль. Лиза брела по улицам, и комок подкатывал к горлу. Здесь почти ничего не изменилось. Здесь все для нее до боли знакомо. Каждая улочка. Каждый дом.

Вокзал остался далеко позади. Позади и центр города с красивыми домами и магазинами. На этой окраине города с невзрачными, обшарпанными домиками и прошла большая часть жизни Лизы.

Когда-то здесь не смолкала жизнь. В этом небольшом районе работал элеватор, ток, мельница, маслобойня, куда свозилось все зерно близ лежащих хозяйств. Кипела работа. Постепенно все эти хозяйства пришли в упадок. Предприятия закрылись. И от них остались руины. Все что можно было вывезти — давно вывезли. Теперь там красуются либо полуразрушенные здания и дворы, поросшие бурьяном, либо вообще груда развалин.

Невзрачные давно невидящие ремонта домики населяют семьи бывших работников ныне не существующих предприятий. Унылые улицы, разбросанный мусор, обычно убирающийся самими жителями весной и осенью. Иллюстрация не к сказке. Население, желающее жить без нужды, ездит на работу в город, кто-то работает на единственном оставшемся в районе мясокомбинате. Те, кто работать не желает, просто спиваются. Возвращаясь, домой с работы, обязательно встретишь несколько лиц неприятной наружности, стреляющей мелочь и сигареты и, после разливающих суррогат в пластиковые стаканчики где-нибудь в подворотне.

Лиза медленно брела по давно не ремонтированной улочке. Смеркалось. Редкие фонари слегка освещали местами дорогу. Снова поднялся ветер и заморосил дождь. В тот год осень выдалась необыкновенно холодная и дождливая. Ужасно болели ноги. Усталость чувствовалась во всем теле. Хотелось есть.

Возле одной из многоэтажек, восьмидесятых годов постройки, Лиза остановилась. Волнения овладевали ей. Дрожь пробежала по телу. Ноги сами собой стали подкашиваться. Лиза добралась до беседки и рухнула на скамейку. Дрожащими руками достала из пачки сигарету, с трудом прикурила и, затянувшись во все легкие, устремила взор на окна дома.

Мысли перенесли ее назад в недалекое прошлое. В ушах стоял детский смех. Перед глазами стояла пелена слез. В голове проносились картины: из подъезда выходит она с дочкой. Следом Алеша выносит коляску. Дочь, звонко смеясь и размахивая маленькими ручонками, бежит по дорожке. Лиза следом. Пытается поймать. Догоняет. Хватает на руки свое бесценное сокровище, подбрасывает над головой и тут же прижимает к себе и много-много раз целует. Потом усаживает малышку в коляску, и они вместе с Алешей в обнимку, толкают по дорожке в коляске свое маленькое счастье.

Очнулась от размышлений от того, что докуренная до фильтра сигарета обожгла пальцы.

Вот этот дом, в квартире на втором этаже которого прошли несколько лет ее счастливой, как ей теперь кажется, жизни. В тепле, чистоте, внимании, любви и заботе… Почему она всего этого не ценила тогда? Как он сейчас без нее? Как бы повел себя, встретившись с ней сейчас? Принял бы ее такую? Принял. Он бы принял. Ведь он такой хороший. Добрый. Отзывчивый. И к тому же он же так сильно любил ее… Какой-то огонек надежды зажегся где-то глубоко внутри и с каждой секундой разгорался сильнее и сильнее. В мыслях проносится картина их встречи. Вот он открывает двери и видит ее на пороге. Онемев от неожиданности, он просто смотрит на нее. Она на него. Их глаза встречаются, и… Она бросается в его объятия. Он на руках заносит ее в комнату и…

Не помня ничего, Лиза уже вбегает по ступенькам на второй этаж и останавливается у заветной двери. Тело дрожит от волнения и надежды. Сердце бешено колотится в груди. Нерешительно рука тянется к звонку. Один. Второй звонок. Третий долгий. И вот она уже вовсю стучит кулаками в дверь. За дверью послышались шаги. Шум открывающегося замка. Лиза готова влететь, ворваться в квартиру без приглашения, но…

— Куда? Тебе чего надо? — раздался бас над ее головой и чья-то сильная рука, схватив за шиворот Лизу отшвырнула ее к соседской двери. — Пошла вон. Достали, алкашня, бродить. Блат хата в соседнем доме. Еще раз кто из ваших ошибется — придушу.

Дверь захлопнулась. Лиза так и не успела разглядеть того, кто из нее чуть не вытряс душу. Не успела несчастная отойти от шока и столкновения с соседской дверью и полом подъезда, как с шумом отворилась та самая дверь и с криком и шваброй в руке на пороге появилась девушка двадцати трех лет с темными длинными волосами. Девушку звали Рита. Да-да, та самая Рита. Она жила напротив Алеши и уже давно имела на него свои виды.

— Как же вы достали! — выпучив от злости и возмущения глаза закричала соседка, до полусмерти напугав и без того не пришедшую в себя перепуганную Лизу. — Алкаши. Когда вас уже всех пересажают?! Убирайся отсюда, шваль. Не разноси заразу. Я участкового вызову.

Рита стала со злостью тыкать шваброй в Лизу.

— Рита, успокойся! — глотая слезы, вскрикнула непрошеная гостья.

— Я тебе так успокоюсь, — Рита замахнулась, готовясь нанести удар нарушившей ее покой, но резко замерла. Медленно опустила швабру. Ее лицо стало проясняться. Пелена злости спала с лица. Легкая улыбка. И вот уже Рита залилась истеричным смехом. — Ты? Не может быть.

Лиза с опаской поднялась с пола. Рита достала из кармана халата телефон и сделала несколько снимков на камеру.

— Все же бывают в жизни сюрпризы, — сдерживая смех и вытирая слезы, произнесла соседка. — Ты? Не могу поверить, что когда-то ты путалась у меня под ногами. Ты спутала все мои планы. Ты в жизнь мою влезла. Зачем ты опять приперлась?

Голос Риты вновь стал злым и угрожающим.

— Я к Алеше пришла. Как я понимаю он теперь с тобой? Тогда я просто уйду. Не буду мешать.

— Был бы со мной, если бы ты в свое время не влезла. А так ни себе ни людям. Алеша здесь давно не живет. Уехал в центр. А жаль. Посмотрел бы он сейчас на тебя… Убирайся отсюда и больше никогда не появляйся на моем пути. Иначе клянусь… Я добью тебя раньше, чем это сделает жизнь.

Рита с шумом захлопнула дверь.

Разочарованная и напуганная Лиза медленно спускалась вниз. Надежды рухнули. Рассеялись как дым. Но она не собирается сдаваться. Раз он не с Ритой, значит, возможно, еще один и она найдет его. Но это будет завтра, а пока… В этом городе есть одно пристанище — родительский дом.

Сайты знакомств /веселые свидания/

Алексей, тот самый парень к кому так стремилась попасть и, о ком так тепло вспоминала Лиза, как я уже упоминал, одно время вел беспечную разгульную жизнь. Будучи еще студентом строительного техникума, он как и большинство молодых парней в его годы, тратил много времени на бары, дискотеки и прекрасный пол. На учебу времени не оставалось, и в итоге он был отчислен. Впрочем, это не сильно сказалось на его будущем. Вместе с другом Евгением, они брались за любую работу и имели неплохой заработок, который у Алексея в большинстве своем уходил на всякого рода увеселения, пока однажды он не сказал себе «стоп». В один момент, паренек, из гуляки и дебошира, превратился в примерного и законопослушного гражданина.

Что подвигло его на такое решение, известно только ему одному, остальным остается только гадать. Может уже пресытился такой образ жизни? А может быть, задумался и решил, что пора взрослеть, стремиться устроить свою жизнь, а не катиться по наклонной. Может, стало жаль столько выброшенных на ветер денег, а может, задался какой-то определенной целью. Чем бы ни была вызвана такая перемена, остается только порадоваться, что человек сумел вовремя остановиться и не скатиться в пропасть, как случается с людьми имеющих пристрастие к спиртному и блужданию по злачным местам, в поисках приключений на свою голову.

С того самого дня Алексей посвящал свою жизнь днем работе, выходные — родителям, а вечера после трудного рабочего дня соседке по лестничной площадке — Рите. С ней я вас, дорогие читатели имел честь уже познакомить ранее, в самой первой главе. Но это случится намного позже (описанное в самом начале романа), а пока Рите всего шестнадцать, она без памяти влюблена в своего соседа Алексея и проводит вечера в его доме. Сейчас читатель, с удовольствием, закидал бы меня помидорами, будь у него такая возможность, и размахивал бы у меня перед лицом уголовным кодексом со словами вроде, что ты тут такое пишешь, она же ребенок, а он…

Спешу успокоить уважаемого читателя в этом. Ничего предосудительного в их встречах и совместном времяпрепровождении не было и не могло быть. Да, Рита была сильно, можно сказать безумно, влюблена в соседа много старшего ее. Мечтала о нем, но… Но для него она была как сестра. Он знал ее с самого малого возраста. На его глазах она росла и выросла, став прекрасной девушкой. И говорил он ей не раз о своем отношении к ней, но девушка отговорок и слышать не хотела и свято верила в то, что ее любовь взаимна и просто ее любимого смущает то, что ей еще нет восемнадцати. И она решила подождать, но далеко от себя не отпускать. Держать в поле зрения, на всякий случай, чтоб никто не опередил ее и не увел любовь из-под носа.

Рита засиживалась с Алексеем допоздна. Вели веселую непринужденную беседу, бесились, как дети, и изредка девушка напоминала о своих чувствах, а он ей в ответ о ее возрасте. Один из таких разговоров закончился большой ссорой, и Рита около месяца даже не здоровалась с соседом, а после и совсем уехала к бабушке на целых пять лет. Полгода они не общались. Потом помирились и созванивались каждый день до тех пор, пока вновь не зашел разговор о чувствах Риты.

На этот раз ссора затянулась, а Рита была настолько обижена, что назло Алексею вышла замуж и, после свадьбы, заполонила его электронный ящик письмами о своей безответной любви и своими свадебными фотографиями. Только как ни старалась сыграть на ревности парня, у нее это не получалось и с каждым днем все больше и больше злилась сама и срывала злость на своем, уже законном муже. Но в мечтах все же грезила, что он, Алеша, ревнует, злиться и места себе не находит от осознания того, что потерял ее навсегда. И все же, он не выдержит и приедет за ней, и ничего не говоря, посадит ее в машину и увезет к себе домой. Но пока мечты так и оставались мечтами.

Пока Рита злилась и пыталась разбудить в нем ревность, Алексей увлекся общением в сети. Создав аккаунт в соцсети, чтобы скоротать скучные, длительные вечера за интересной беседой, так втянулся, что стал проводить там все свободное время, даже на сне порой экономил. Виртуальная реальность, конечно, хороша, но имеет свойство затягивать и вводить в заблуждение. Не видя и не зная человека, сидящего перед монитором, в другом конце города или страны, рассказывающего о себе то, чего сразу нельзя проверить, и порой прячущегося под чужой внешностью, можно было попасть в курьезную ситуацию. Так, в принципе, и случилось. И не раз.

Стоит сказать, что обладая красивой внешностью, Алексей привлекал своей аватаркой много собеседниц прекрасного пола. А умея вести непринужденную беседу, обладая тонким чувством юмора и зная как сделать комплимент, найти для этого подходящий момент, чтобы это не выглядело как лесть, или попытка с целью просто охмурить, сводило собеседниц с ума и невольно приковывало их так, будто он действует на них гипнозом. Он это замечал и, играючи, с особым интересом завлекал и завоевывал внимание и сердца все новых и новых девушек. Общение общением, игра игрой, но Леша решил выбрать из армии виртуальных подруг себе спутницу. А это оказалось не так-то просто. Почему? Да по одной простой причине, что большинство поклонниц в сети были прямой противоположностью себе самим в реальной жизни.

Первой его внимание привлекла чудесная девушка Катя. С ней он общался и по сети и по телефону. Все, что он о ней знал, так это то, что она сама о себе рассказывала. Внешности ее не видел, девушка в сеть заходила с телефона и, как говорила она сама, модель ее телефона не поддерживает загрузку фотографии на сайт, а другим путем она не может переслать тоже. Что его в ней привлекло еще, так это красивый голос. Часами они могли болтать по телефону, и он просто наслаждался каждой ноткой ее голоса. И вот он уже мчит к ней на свидание. Она ждет его у городского фонтана, он слегка задерживается, потому летит на всех парах. Девочка она культурная, немного, по ее словам, консервативная, потому не приемлет ничего из того, что модно у современной молодежи. Ради этого, чтоб сохранить свой образ в ее глазах человека культурного, положительного и произвести еще более хорошее впечатление, Алексею пришлось отказаться от привычных джинсов и кроссовок и облачиться в костюм. И вот он в стильном костюме, новеньких начищенных до зеркального блеска туфлях, букетом в руках и двумя билетами в театр на «Ромео и Джульету» выходит на площадь. Важным шагом идет к фонтану и тут же взглядом пытается найти ту, ради которой изменил свой имидж и прилетел сюда на как крыльях. На дворе осень, фонтан уже не работал, но рядом, почему-то было оживленно. Вот парень с цветами, тоже, очевидно, пришел на свидание. Девушка озирается, ищет кого-то взглядом. Еще одна. И еще. Просто, какое-то место встреч. Ну и какая из них ожидает его? Вот одна остановила на нем взгляд. Сверлит глазами. Похоже она. Да она просто красавица: длинные красивые ноги, светлые волосы развеваются на ветру, чувственные губы так и манят к себе. А грудь… Нет, он определенно счастливчик. Ему сегодня, крайне, повезло.

Алексей уверенным твердым шагом подошел к девушке, не сводя с нее свой загадочный взгляд. На лице такая же загадочная улыбка.

— Привет, — томно произнес он. — Давно ждешь?

Девушка не успела дать ответ. По спине Алешу кто-то похлопал.

— Я тут, — раздался приятный голос Кати за спиной парня.

— Пардон, — принес извинения Леша незнакомке и обернулся к той, на свидание к которой пришел.

О Боже! Это ужас! Улыбка даже не сползла, слетела с губ. Этого выражения лица невозможно описать. Его нужно было видеть. Попробуйте представить себя на месте нашего героя и гляньте в зеркало. Думаю, получится нечто похожее. Процентов на десять.

Вы общаетесь с девушкой, Вы влюблены в ее голос и знаете о ней только описание с ее слов и, Вы, в своем воображении, рисуете такой красивый образ. И он, этот образ снится Вам ночами. Вы мысленно представляете этот образ и днем. Вы влюблены в него. И вот в предвкушении прибегаете… Нет, прилетаете на свидание и видите перед собой ту, что в разы красивее даже той, кого себе представляли. Другой цвет волос? Перекрасила, чтоб еще больше понравиться. И вот Вы рядом и… но, оказывается, ошиблись, и она ждет не Вас. А за спиной тот красивый голос, в который Вы влюбились, Вы счастливый, ведь обладательница такого прекрасного голоса должна быть просто Богиней. Вы оборачиваетесь и видите перед собой… Невысокого роста девушку с рыжими длинными волосами, собранными в пучок. Лицо в милых частых веснушках расплывается в шикарной улыбке, обнажая «стильные» бреккеты. Ветер гудит в торчащих в стороны ушах, а очки в оправе времен семидесятых отлично сливаются с ее зеленым драповым пальтишком, доставшемся, видимо, ей от бабушки, и милыми кедами без шнурков. И вот она, мечта всех дней и бессонных ночей, богиня красоты и сердца твоего уже перед тобой и во все свои красивые глаза смотрит, куда-то мимо, но ты всем нутром ощущаешь, что это конспирация и взгляд этот сверлит тебя.

— Это мне? — звучит ее прекрасный голос, и ручонки, с грязью под ногтями, тянутся к букету, — как мило.

И ты отдаешь ей букет, боясь обернуться и обнаружить, что кто-то наблюдает за тобой. Ты слышишь смех за спиной. И готов поспорить, что в твой адрес. И вот ты внезапно понимаешь, что тебе ужасно хочется… куда-нибудь, но чтоб обязательно подальше. Так хочется, что сил нет терпеть.

— Дай я тебя поцелую, — слышишь желание подруги отблагодарить тебя за проявленное внимание и шикарный букет.

И ты ей говоришь, что тебе нужно по нужде, что сейчас вернешься и еще что-то в оправдание, а сам тем временем уже, спотыкаясь, бежишь в сторону дома, обгоняя автобусы и маршрутки.

Вот у Алексея первая встреча прошла именно так. Прибежав домой, парень еще долго приходил в себя. А как отдышался, разразился истерическим смехом, вспоминая свое свидание. Затем делится историей с подругами в сети, выдавая личный опыт за опыт близкого товарища. И в тот момент, когда уже идет бурное обсуждение этой истории, на телефон приходит сообщение от «объекта бурного веселья» с текстом: « Я тебя бросаю! Забудь мой номер и не звони мне больше, козел!»

Вот так вот, одно всего лишь сообщение может довести человека до истерики. Алексей сполз с кресла на пол и минут десять катался по полу со слезами на глазах, от дикого безудержного смеха.

Спустя некоторое время, наш дон Жуан решил вновь попытать счастья и отправился навстречу. Эту девушку звали Аней. На ее странице было несколько фотографий и Алеше было проще. По крайней мере, он знал то, как должна выглядеть эта девушка. А если эти фото не ее… Ничего страшного. В любой момент можно сбежать. К тому же не привыкать. Опыт уже имелся.

Встретились они на скамейке в аллее неподалеку от торгового центра. Да, голос у нее, конечно, не такой красивый, как у предыдущей «пассии», но зато с внешностью проблем не возникло. Девушка и впрямь была симпатичной наружности, хотя и оделась, будто собралась на тематическую вечеринку, в стиле «Бал вампиров». Кожаные облегающие штаны и водолазка четко подчеркивали красивые формы. Смущал, лишь, странный кожаный плащ и обувь, какую обычно носят байкеры.

Общение поначалу казалось легким, приятным и непринужденным. Пока не перешло к откровениям. И тут девицу понесло. Целый час она рассказывала о том, что ей нравится все, что связано с вампирами — фильмы, книги, картины. Даже стихи пишет о них. С десяток даже зачитала. С каждой минутой Леша убеждался в том, что с девушкой, как бы это мягче сказать, не все в порядке. Он попытался остановить девушку в ее стремлении поведать о себе все и уже взглядом оценивал пути к отступлению, но Анюту было уже не остановить. Тема за темой и вот она уже, ни капли не смущаясь, переходит к обсуждению своих пристрастий в постели. Алексея настолько повергла в шок такая откровенность собеседницы, что он не сразу сообразил, чего она от него хочет.

— Как ты относишься к сексу втроем? — непринужденно спросила Аня. Глаза ее блестели азартом. И не дав ему опомниться и дать ответ продолжила, — у тебя друзья есть?

— У всех есть друзья, — ответил Леша, в растерянности. Он не знал, что от нее можно было ожидать в следующую секунду и это заставляло изрядно понервничать.

— Зови кого-нибудь. Отдохнем.

— Его жена не отпустит, — сморозил глупость парень, вместо того, чтобы просто закончить свидание.

— Жаль. Но ты не расстраивайся, — радостно стала успокаивать Аня, — я позвоню Жорику. Он всегда приходит мне на помощь. Кстати, он классный самец. Ну, да ты и сам увидишь. А с тебя спиртное.

— Понял. Ну, я пошел? — с опаской спросил Алексей, поднимаясь с лавочки и поглядывая на спутницу, будто ожидая, что она достанет из-под плаща кинжал и пригвоздит его к скамье, чтоб он не сбежал.

— Куда?

— За вином. В торговый центр.

— Ага, иди. Я пока позвоню. И это, захвати колпачки для гномиков.

— Не понял?

— Что ты как маленький. На малыша резиновый комбинезон бери. И побольше. А то у Жорика своих никогда нет. А он ходок по всяким бабам, неизвестно чем наградить может. Да и тебя я толком не знаю. Может и у тебя букет. А я только вылечилась. Совсем не в кайф снова на уколы. Иди, только быстрее. Жорик неподалеку живет, быстро подскочит.

Алексей неспешно шел по аллее, то и дело оглядываясь. Аня трещала по телефону, эмоционально размахивая рукой, и провожала парня взглядом. Алексей остановился. Прикурил. И как только заметил, что его подруга отвернулась, шмыгнул в кусты и бросился бежать.

В следующее свидание он умудрился уложиться в десять минут. Грудастая девушка Татьяна сразу ввела парня в курс дела, что он хоть и милый, но ей зарабатывать нужно и огласила прейскурант на свои услуги.

Очередная дама оказалась вовсе и не дамой. Вот тут-то Алексей и отвел душу за все неудачные свидания. Хорошенько «отметелил» обманщика и спокойно ушел, пока баба-мужик пытался подняться из лужи.

Красавица Оля со стройной изящной фигурой, убитая горем оттого, что парень бросил ее в день свадьбы, оказалась замужней пышкой и матерью двоих детей, но была согласна бросить мужа и переехать к новому папе ее детей.

Совсем разочаровавшись в таком виде знакомств, вечер Леша проводил за компьютером, занося в черный список и, удаляя контакты и тех, с кем уже встретился и тех, с кем еще не встречался, но уже такого желания, как пойти на свидание вслепую, больше не возникало.

И вот в тот самый момент, когда он уже готов был нажать на кнопку удалить страницу, ему пришла в голову другая мысль. Найти для общения девушку откуда-нибудь далеко, а лучше вообще из другого государства, чтобы не возникло желания встретиться, а если и возникнет, то чтоб не представилось возможным. Алексей стал искать собеседниц из разных стран, но русскоязычную найти было не просто на том ресурсе. А если и находил, то оказывалось, что живут они поблизости, а страну указывали другую по разным причинам. Так не годилось. Ведь мог увлечься, сорваться и поехать за многие километры, хоть и понимал, что это не серьезно.

В итоге более не раздумывая, Алексей нажал злосчастную кнопку «удалить».

Дом

Путь предстоял неблизкий. Идти нужно было на другой конец района, а это километра три с половиной по ветру, дождю и слабоосвещенным улицам, кишащими, особенно в темное время суток разного рода сбродом от обычного хулиганья и грабителей до насильников и убийц. Усталость валила с ног. Несбывшиеся надежды терзали душу. Да и возвращение в отчий дом не вселяло радости. Когда-то она его покинула с ощущением сброшенного многотонного груза. Теперь же приходилось возвращаться и неизвестно, что ее там ожидало.

Мысль о возвращении переплеталась с мыслями об Алеше. Где он? Как его отыскать? Как снова обрести семью и счастье?

Было около одиннадцати, когда Лиза добралась до двери квартиры, в которой она провела свое детство. Толкнула металлическую дверь со вмятинами и следами грязной обуви. Заперто. Осторожно постучала. В ответ тишина. Сильнее. Еще сильнее. За спиной открылась дверь, и раздался сонный женский голос.

— Не тарабань. Нет там никого. Неделю назад милиция забрала.

Лиза обернулась. На пороге соседской квартиры стояла женщина лет сорока пяти. Лиза помнила ее еще молодой, когда та нянчила ее, пока родители были на работе.

— Здрасте, теть Лид. Вы меня не узнаете? Я Лиза.

— Бог ты мой! На кого ты похожа…

— Жизнь потрепала. За что маму забрали?

— За воровство. Пила она каждый день с утра до ночи. Куда ей только лезло? Работать не хотела. Да и кто ее возьмет пьянь беспросветную… Работы нет. Денег нет. Пить за что-то надо. Вот и полезла воровать. Так и попалась.

— Она ключи никому не оставляла? Не знаете?

— Оставила. Знала, что вернешься. Только что ты делать там будешь? Ни света, ни газа, ни воды, ни канализации. Да и бардак полный. Отопления тоже нет. Вот то, как твой Алешка сделал ремонт, так лучше бы и не делал. Все коту под хвост. Подожди. Сейчас ключи вынесу.

Через несколько минут соседка появилась на пороге с ключами и свертком.

— Держи. В гости не приглашаю, а вот это возьми. Голодная, небось. Я тебе поесть положила. И это… Дверь запирай, чтобы не обидел кто. А то по старой памяти тут еще гости заходят. У твоей мамаши двери не запирались. Проходной двор, одним словом. Там я тебе еще свечку положила. Ладно. Спи, иди.

Соседка скрылась в квартире. Лиза открыла дверь своей. Из квартиры пахнуло сыростью и запахом чего-то испорченного. Страх овладевал девушкой. Она зажгла свечу и медленно обошла квартиру. На кухне валялась немытая посуда, бутылки. В кастрюле что-то давно испортилось и уже покрылось плесенью. В тазу в черной затхлой воде лежала какая-то одежда. В зале было немногим лучше. Разбросаны вещи, бутылки, слой пыли на мебели… Ветер гулял по залу сквозь оконную раму с разбитым стеклом. И лишь в спальне было что-то похожее на комнату. Даже постель застелена. Лиза вернулась в коридор. Заперла дверь. Затем завесила окно в зале старым покрывалом и, зайдя в спальню, скинув с себя всю мокрую и грязную одежду, забралась под одеяло и, укрывшись с головой, свернулась калачиком и почти моментально уснула.

***

Чистая уютная квартира. Посреди комнаты переливается огнями гирлянд новогодняя елка. Две девочки двенадцати и четырнадцати лет кружат по комнате с мишурой в руках. Это Лиза и ее сестра Вера. У праздничного стола суетятся их родители. Счастливое семейство готовится к встрече одного из самых светлых, веселых и полному чудес празднику — Новому году. Из динамиков льется веселая музыка. Становится все громче и громче. Ее заглушает бой курантов. Смех. Звон бокалов. Радостные возгласы… Лиза в белом платье, украшенном блестками и мишурой, кружит посреди комнаты

раскинув руки в стороны. Вдруг становится темно. Слышится ругань отца. Крик матери. Звук битой посуды. Звон разбитого стекла и падающих на пол множества осколков… Стук сердцебиения отдает в голову так, что закладывает уши…

На сером тусклом фоне, в полумраке чьи-то ноги в грязных сапогах пинают пустые бутылки по замызганному паласу. На стенах ошарпанные, местами сорванные обои. И вдруг чье-то безобразное лицо с синяком и шрамом, с косой беззубой улыбкой и тянущиеся руки с кривыми пальцами и грязью под ногтями…

Лиза просыпается в холодном поту. Сердце бешено колотится в груди будто вот-вот вырвется наружу. В голове шумит. Тяжело дышать. Опять этот сон. Этот страшный сон, ужасный кошмар. Он один и тот же мучает ее столько времени.

Послышался шум в подъезде. Чьи-то тяжелые шаги на лестнице. Приглушенный разговор. Кто-то толкнул дверь. Стук. Сердце замерло. На лице девушки застыл ужас. Она медленно встала с постели. Не одеваясь, почти бесшумно пробралась к двери. Стук раздался снова. За дверью, судя по разговору, было двое.

— Спит что ли, скотина? — раздался хриплый голос за дверью.

— Думаешь, ее выпустили? — приглушенный голос в ответ.

— Да хрен ее знает. Вася сказал, что свет от свечи в окне видел. Может, выпустили, может с пьяни показалось. Что делать будем? Может, вскроем по-тихому?

— По-тихому не получится. Соседи ментов вызовут.

— Предлагаешь под дождем сидеть?

— Пошли козла этого будить. У него и посидим.

Тяжелые удаляющиеся шаги по ступенькам. Грохот от падения чего-то тяжелого. Жесткий отборный мат. Затишье. Лиза, постояв еще минут пять у двери и, убедившись в том, что незваные гости ушли, вернулась в постель.

Уснуть не удавалось. Сон улетучился. Лиза укуталась в одеяло и уселась на кровати, откинувшись на стену. Дождь шумел за окнами. В комнате было сыро и холодно. Еще этот запах. Когда-то давно в этом доме было тепло и уютно. Царил мир и покой. Атмосфера была наполнена радостью. Когда-то очень-очень давно.

Сколько жизней сгубил алкоголь. Сколько судеб загублено им. Поддавшись слабости и искушению его, люди постепенно теряют человеческий образ. Праздничные застолья от случая к случаю выливаются в запой. А потом… Потом начинается жуткая рабская жизнь: хозяин, которой и есть алкоголь. Ее родителей, некогда таких любящих, заботливых и внимательных он превратил в животных. Нет. Животные и те заботятся о своем потомстве, холят и лелеют. Они не грызут их, не бьют, не выбрасывают из стаи на произвол судьбы. Ее родители бросили, но прежде превратили жизнь несмышлёного подростка в ад, наполненный болью и ужаса. Отголоски тех дней до сих пор отдаются тупой болью в душе. Воспоминания теребят раны. И эти кошмары, подобные сегодняшнему, мучают каждую ночь. Часто ей приходилось просыпаться с криком в холодном поту от этих жутких снов. В интернате ее порой из-за этого называли «чокнутой». Интернат…

Вспомнить все

Лиза с криком проснулась, и села на постели, вцепившись пальцами в волосы. Холодный пот покрывал тело. Сердце вырывалось из груди. Как это знакомо. Очередной кошмар. Этот жуткий сон. Он доводит ее до сумасшествия. Прошло уже два с половиной года как она вырвалась из того жуткого ада, который происходил в родительском доме, но эти кошмарные сны преследовали ее до сих пор. Она боялась засыпать. Боялась каждого шороха в ночи. Доводила себя до изнеможения, чтобы просто забыться и не видеть снов. Но страх, все одно, преследовал ее в каждую ночь, в каждом сне.

С соседней кровати спрыгнула на пол девушка восемнадцати лет — Таня, и, шлепая босыми ногами по полу, подбежала к Лизе.

— Ты в порядке?

Лиза тяжело дышит. Смотрит на подругу. Озирается. Утвердительно кивает головой.

— Опять твой безумный кошмар? Так это всего лишь сон. А он проходит. Самый кошмар, который долго тянется — это наше здесь пребывание. — Таня сняла со стула халат, достала из тумбочки тюбик зубной пасты и щетку, направилась к двери, на ходу одевая халат. — Но и оно скоро закончится. И все. Свобода. На все четыре стороны. Поспеши. На последний экзамен опоздаешь.

В коридоре подруга Лизы столкнулась с пареньком, восемнадцати лет, среднего телосложения — Юрой.

— Привет. У вас что-то случилось?

Таня окинула надменным взглядом юношу.

— Ты о воплях из нашей комнаты? Нашу ненормальную опять посетило что-то ужасное. Хотя, что может быть ужаснее ее самой и проживания с ней в одной комнате. Я смотрю ты как всегда с дарами к принцессе? Ну-ну.

Таня залилась смехом и медленно, плавно раскачивая бедрами, пошла по коридору. Обернувшись и бросив на этот раз уже игривый взгляд в сторону Юры, заливаясь еще более звонким смехом, продолжила путь.

Стоит сразу сказать, что эти две девушки хоть и считались подругами и проживали долгое время в одной комнате, подругами вовсе не были. По приезду в интернат Лиза старалась держаться в стороне ото всех. Никому ничего не рассказывала, общалась достаточно мало, ни в каких интригах не участвовала. Все свое свободное время она уделяла двум вещам — шитью и танцам. И иногда, дождливыми холодными вечерами, ее настигали грусть и воспоминания минувших дней. Тогда она могла часами просидеть на подоконнике, обняв колени и долго-долго не отрываясь смотреть в окно, тайком утирая нахлынувшие слезы. Эту неприметную серую мышку жалел весь персонал интерната и часто ставил в пример другим, что, естественно, злило окружающих и в первую очередь соседку по комнате — Таню.

В отличие от Лизы, которая провела в интернате всего лишь два с небольшим года, Таня тут абориген. Она и сама уже точно не помнила, какое время она тут провела. Противоположность Лизы, она высокомерная, язвительная и интриганка, пытавшаяся всегда быть на высоте. С первых дней пребывания Лизы в интернате невзлюбила ее. Много пришлось натерпеться от Тани. Со временем страсти поутихли, и, казалось бы, девочки нашли общий язык, но всегда при удобном случае Таня, тайно, не упускала возможности насолить, так ей ненавистной, соседке по комнате.

Юра стал проявлять внимание к Лизе с первых дней ее пребывания в интернате. Поначалу девушка попросту не обращала на него внимания. Потом ее постепенно стало раздражать повышенное внимание и назойливость парня, но тот не терял надежд обратить на себя внимание юной особы и таил надежды о том, что они вместе выйдут за ворота интерната по совершеннолетию и пойдут по жизни вместе. Но об этом потом. А пока…

Коридор школы. Сидя на подоконнике и поджав одну ногу под себя и болтая другой, скучала Таня в ожидании «подруги». Вскоре из классной комнаты вышла довольная Лиза.

— Неужели. Что так долго? — возмутилась Таня и спрыгнула на пол.

— Как очередь дошла, — пожала плечами Лиза, произнеся в ответ.

— Надо было раньше всех ломиться. Сдала?

Медленно идут по коридору.

— Сдала.

Девочки вышли из школы и не спеша пошли по школьному двору.

— Как же я устала учиться. Не дождусь уже, когда мне стукнет восемнадцать, и я распрощаюсь со всем этим — школой, учителями, воспитателями, интернатом. В горле уже все стоит. Свободы хочу, — поделилась Таня с подругой.

— Что делать-то будешь со своей свободой? Тебе есть куда идти?

— Лиза, мир большой и все двери открыты. Для начала вернусь домой и накажу родителей за мое «счастливое детство». Потом? — Таня задумалась на мгновение. — В кино пойду. Актриса с меня хорошая.

Девочки смеясь, приближались к воротам школьного двора. У ворот ожидал автомобиль марки «Ауди». Облокотившись на капот, двое молодых парней лет двадцати — Олег и Павел — вели беседу в стиле дворовой шпаны.

— А вот и наши детдомовки идут, — заметил приближающихся к ним девушек Олег.

— У тебя с этой детдомовкой было что? Или пустая трата времени?

— Работает лучше швейной машинки «Зингер». Зацепи ее подружку — сам поймешь.

Таня и Лиза поравнялись с парнями. Таня подбежала к Олегу и поцеловала его. Павел подкрался к Лизе сзади и, обняв за талию, притянул к себе.

— А что это мы от них отстаем, цыпа? — тихо проговорил Павел, обдав ухо девушки жаром и вырвавшейся с губ слюной.

Лиза почувствовала отвращение. Вырвалась из цепких лап нахала и отскочила в сторону.

— Мы не знакомы.

— Так в чем проблема? Я Жора. Свое ты имя мне после скажешь, — соврал Павел и вновь схватил сопротивляющуюся девушку и стал прижимать к себе.

Лиза как птица в клетке забилась в его руках. Это только больше раззадоривало парня. Павел схватил ее за ягодицы. Лизе удалось развернуться и влепить Павлу звонкую пощечину. У наглеца от такого удара на глазах навернулись слезы, и он с силой швырнул Лизу на асфальт.

— Ты совсем охренела? Принцесса такая что ли? В зеркало на себя смотрела, обезьяна? — закричал Павел внезапно ставшим писклявым голосом.

Лиза поднялась с тротуара. Испуганно глядя на обидчика попятилась назад, потирая разбитую коленку. Отошла на пару шагов и бросилась бежать прочь от школьного двора.

Павел со злостью ударил по колесу машины ногой.

— Машину мне не ломай, — грубо прикрикнул на друга Олег и, повернувшись к своей девушке, прищурив глаза протянул. — Интересная мартышка. У вас там все такие правильные? Вечером приведешь ее к нам. Воспитывать будем.

Таня отстранилась от Олега и попыталась поспорить.

— Да как я ее вытащу? Она дикая какая-то. Живет в своем мире.

Олег схватил рукой Таню за подбородок.

— Ты девочка умная — придумаешь.

А Лиза бежала. Бежала прочь от того места, от тех людей. С каждым шагом болели разбитые в кровь коленки. Но больше болела душа. Самая страшная, дикая и ужасная боль — это боль души. Ее не заглушить обезболивающим, не залить ни йодом, ни спиртным. Ее даже время не лечит. Эта боль, даже когда уходит глубоко, накапливается и однажды вновь вырывается наружу, но уже с большей силой.

Вечер Лиза проводила в комнате за шитьем. Таня наносила макияж перед зеркалом. За вечер девочки ни разу словом не обмолвились. Таня нарушила молчание первой.

— Ты так и будешь сидеть взаперти?

— Да.

— Я бы уже со скуки повесилась. Собирайся. Со мной пойдешь. Нужно приучаться развлекаться.

— С теми твоими дружками? Нет уж, уж лучше здесь.

— Я с ними разругалась. Этот гад мне чуть челюсть не свернул. Мы пойдем другим путем, — весело произнесла Таня, собрала косметику в пакет и, подойдя к Лизе, села рядом с ней на кровать.

— Но для начала приведем тебя в порядок.

Лиза и Таня незаметно выбрались в окно на первом этаже, тихо прокрались по двору, прячась за кустами, свернули в аллею и, пробежав триста метров, выбежали на улицу города с тыльной стороны интерната. Дальше можно было не прятаться и девочки медленно пошли по дороге. Мимо проносились машины. Проезжающий мимо «Вольво» слегка притормозил, поравнявшись с подругами. Стекло со стороны пассажира опустилось, и показалась курчавая голова.

— Привет, красотки. Как насчет того, чтоб покататься?

— Каталка не выросла, — огрызнулась в ответ Таня.

В машине смех.

— Откуда такое заблуждение? Может, проверишь? Кто-то ж

тебя катает такую, — не унимался парень.

— Хочешь, и тебя покатает?

Снова дикий смех в машине. «Вольво» рванула с места и умчалась в темноту, обдав пылью несговорчивых девчат.

Девочки прошли еще метров двести, свернули за угол, прошли по темной аллее и подошли к беседке. В беседке четверо — Олег, Павел и еще двое не знакомых Лизе и Тане парней и девушка.

— О, а вот и мы. Явились, не запылились? Что так долго? — поднялся навстречу пришедшим Олег.

Остальные присутствующие медленно окружили девушек. Таня приблизилась к Олегу и поцеловала его в щеку.

— Уговаривать долго пришлось.

Лиза стала пятиться назад. Девушка была растеряна и напугана.

— Тань, ты же сказала не к ним, — с трудом вымолвила она.

— А мы чем тебе не такие? Или тебе принца подавай? — послышался за спиной Лизы голос Павла.

— Пропусти. Я пойду.

Павел схватил Лизу и прижал к беседке.

— Успеешь, — с издевкой в голосе бросил Павел и дал волю рукам.

Его руки до боли сжимали тело Лизы. Лиза пыталась вырваться, но тщетно. Павел был намного сильнее ее. Все, на что хватило ее сил это закричать, за что получила пощечину от Тани.

— Че ты разоралась? Расслабься, лохушка, и получай удовольствие, — словно сумасшедшая заорала «подруга» несчастной.

Лиза ударила коленом в пах замешкавшемуся Павлу. Павел упал на колени, и Лиза бросилась бежать. Но убежать от преследователей, было не суждено. Сбитая с ног, она упала в пыль и лишь успела прикрыть руками голову от посыпавшихся со всех сторон на нее ударов. Страх. Боль. Обида. Слезы. Туман перед глазами. Все менее отчетливо слышны голоса: «Думаешь лучше других? Получи», «Тише, убьете же!», «Забирай, Паша, она твоя», смех, «Считай, друг, что у тебя свидание сегодня удалось». Затем все тише речь, шум в ушах и кромешная тьма перед глазами.

Шум усилившегося дождя за окном вернул Лизу из воспоминаний детства в реальность. Дождь с огромной силой колотил по жестяному подоконнику. Лиза встала с кровати, прошлепала босыми ногами по полу к брошенным вещам, достала сигареты, прикурила и подошла к затянутому какой-то тряпкой окну. Сорвала тряпку и устремила взор на спящий город. Ветер забивал капли дождя в окно. Они летели в лицо и на грудь девушке. Холодные капли дождя вновь перенесли ее мысли назад в прошлое. В тот ужасный вечер… тогда тоже полил дождь. Такой же сильный, больно бьющий тело. Только теплый. А ей он казался даже обжигающим. В самые тяжелые моменты ее жизни, ее всегда сопровождал дождь. Совпадение? Или небо плакало вместе с ней над ее судьбой?

В тот ужасный вечер Лиза пришла в себя на грязном полу в беседке. Грудь сковывала боль. Хотелось кричать, рыдать, но все что она смогла выдать это что-то похожее на вой. Медленно поднявшись с пола, цепляясь руками за перила, качаясь на подкосившихся от бессилия ногах, Лиза вышла из беседки под проливной дождь. Руки нервно дрожали, губы тряслись, взгляд отрешен и пустынен. Она медленно отходила от беседки. Срывала с себя остатки одежды, бросала их в грязь и смывала всю грязь со своего тела, весь позор под струями июньского дождя. Не помня толком себя, в неглиже она добралась в интернат только утром. Ранние прохожие провожали ее смехом, другие плевали ей вслед. Что-то кричала воспитатель, что-то кричали обитатели интерната — Лиза их не слышала. В ее голове был только гул и отрывки фраз, сказанные теми, кто так ее унизил, уничтожил. Одев на себя сарафан и собрав скудный гардероб в сумку, униженная и оскорблённая она выбежала из здания интерната и скрылась в аллее парка за ним…

Истлевшая до фильтра сигарета обожгла пальцы. Лиза выбросила окурок, выставила из окна руку, подставляя обожжённые пальцы под холодные струи дождя. И вновь мысли перенесли ее на годы назад…

Крик души

Идти было некуда. Ни денег, ни документов. От не утихающей боли, стыда и отчаяния, Лиза упала на мокрую скамью в аллее и разразилась безудержным рыданием. В таком состоянии нашел ее, бросившийся следом за ней Юра. Он присел рядом и приобнял объект своей юношеской любви за плечи.

— Лиза, ты чего?

Лизу как током отбросило от него. Она бросила на него злобный взгляд, до такой степени было в ней ненависти, что невольно парень где-то внутри себя ощутил панический страх.

— Уйди. Я же сказала, не тронь меня. Никогда не прикасайся ко мне. Что вам вообще всем от меня надо? — с криком полным злобы, и в ту же минуту отчаяния, Лиза оттолкнула онемевшего от неожиданности парня и бросилась бежать.

Сейчас она ненавидела все и всех. Юра поднялся с земли, догнал Лизу и преградил ей путь.

— Постой. Дай мне минуту. Ты не правильно меня поняла, наверное. Я не хочу тебя обидеть. Я друг. Я помочь хочу.

Юра много говорил. Его взгляд был настолько добрым и нежным, а слова такими теплыми, что Лиза доверилась ему и уже через несколько минут они, сидя на скамье, вели беседу.

— Как ты вообще могла считать ее подругой? Она же та еще, дрянь. Ну да ладно. Это все в прошлом. Завтра мы разъедемся отсюда, и ты больше не увидишь ни ее, ни кого-либо еще.

— Неужели этот день настанет. Ты куда подашься?

— Не знаю. Куда-нибудь на завод. Сначала учеником. Им и общагу дают. А ты?

— Домой.

Юра замолчал. Лиза повернулась к нему. Юра оживленно вскочил на ноги. В глазах появился блеск радости и надежды, а голос наполнился нотками решительности.

— Лиз, оставайся со мной? Давай вместе жизнь строить?

Лиза улыбнулась.

— Ты мне предложение, что ли делаешь?

— Авансом. А как деньги появятся и кольцо куплю. Тогда, как положено, сделаю.

— Ты же ничего обо мне не знаешь.

— Так ты расскажи. Да я и так вижу, что ты хорошая.

Юра сел на скамейку лицом к Лизе. Лиза отвела взгляд в сторону и не глядя на собеседника, который приготовился ловить каждое слово, слетающее с ее губ начала повествование о себе. Сначала тихо и нерешительно, потом смелее и смелее. И вот ее уже не остановить. Она с облегчением сбрасывала весь тот груз, что носила она в себе, в своем сердце.

Она рассказала все. О том, что она с родителями, старшей сестрой и младшим братом жили когда-то в хороших условиях и не были обделены лаской и заботой. И о том, как ее мать начала выпивать и гулять от отца. Как ее ухажеры избивали его, когда он приходил забрать домой свою пьяную жену. Как он не выдержал такого удара со стороны матери его детей и запил сам. Постоянные ссоры, драки. В доме грязь и попойки. До детей не стало вообще никакого дела.

***

Брат Лизы — Олег прятался под столом. Испугано выглядывал после каждого крика, или звука битой посуды, или грохота чего-то тяжелого об пол. Лиза на диване, поджав ноги и, прикрыв уши руками. Из кухни снова доносились звуки битой посуды и удары чего-то тяжелого. Крики.

Вера, старшая сестра Лизы, накрасив губы перед зеркалом, схватила куртку и направилась к двери.

— Все, я сваливаю. Надоело.

— Опять к своему «очкастому»? — окликнула сестру Лиза, все еще надеясь, что сестра останется и в случае опасности защитит их с братом.

— Да уж лучше с ним, чем здесь. Может, женится. Хоть с дурдома этого вырвусь, — бросила в сердцах, уходя, Вера и со злостью захлопнула за собой дверь.

Вскоре мать Лизы постаралась, чтобы ее мужа посадили на два года. Лизе тогда едва исполнилось четырнадцать. А тяжелая жизнь становилась с каждым днем все более и более невыносима.

***

Лиза замолкает. На глазах слезы. Губы начинают трястись. Юра придвинулся к Лизе. Обнял. Прижал ее голову к своей груди.

— Лизонька, не плачь. Не надо вспоминать. Тебе больно.

Возвращаться в интернат Лиза категорически не хотела. Не хотела слышать издевки и смех, напоминания о ее позоре. Юре с трудом удалось уговорить ее. Эти последние несколько дней в интернате он почти всегда находился рядом и защищал ее от любой попытки задеть ее.

Через несколько дней выпускникам выдали документы и сберкнижки с помощью от государства и распрощались навсегда. Лиза не стала дожидаться Юру, и пока он собирал вещи, она тихо покинула стены заведения, которое в последний момент оставило о годах проведенных здесь неизгладимый след. Бросив у ворот прощальный взгляд, она быстрым шагом бросилась отсюда прочь.

***

Юра догнал Лизу уже на перроне вокзала. Задыхаясь от быстрого бега, он без сил упал на скамью рядом с Лизой.

— Чуть душа не выскочила. Думал, не успею. Лиз, ты чего ушла? Почему меня не дождалась? Мы же договаривались.

Лиза не отрывала взгляд от уходящей электрички.

— О чем? — равнодушно задала вопрос девушка.

— Как же? О нас. Чтобы вместе. Ты и я.

Юра встал с лавочки. Схватил сумку Лизы. Лиза вцепилась в ручки сумки и вырвала ее из рук Юры.

— Я еду домой. Не преследуй меня. Нам не по пути.

— Как же… Лиз, ну кому мы нужны в этом мире? Мы одиноки. Другим до нас дела нет. А так мы можем друг для друга.

— Ты хороший. Но не для меня.

Юра обнял Лизу.

— Я люблю тебя. Я беречь тебя буду.

Лиза резко встала и перешла на крик.

— Да не знаешь ты ничего обо мне. Знал бы, как от проказы бежал бы. Я ненавижу тебя. Ненавижу весь мужской пол. Я вообще всех ненавижу. Ты думаешь, я хорошая? Честная? — разразилась истеричным смехом. — Была честная до поры до времени. А знаешь, кто постарался? Ты вообще что-нибудь о моей жизни знаешь?

— Ты расскажи. Я все пойму. — Парень все еще не терял надежды.

Лиза устремила взгляд вдаль. На лице появилась злорадная улыбка. Она начала свой долгий рассказ.

— Жизнь с уходом отца вообще адская началась. Мамаша развлекалась, как хотела. На нас ей было плевать. Нас соседи прикармливали, а она только гостей принимала. Тех, кто с бутылкой приходил. Вечно пьяная, неухоженная, часто битая. Синяки как ордена носила. К хахалям своим уже не бегала как при отце, теперь они сами к ней ходили. Она нам не позволяла из комнаты выходить, чтобы не мешали ей. Как-то брат выскочил к ним из комнаты, так я отхватила по первое число. Я забрала брата, и мы ушли в комнату. Но я видела как они… Как животные на полу в мусоре…

Лиза прервала рассказ. Утерла слезу и продолжила:

— Через год вернулся отец. Мне тогда исполнилось пятнадцать. Добрые люди ему сразу и напели о том, что и как. Еще и нас с сестрой приплели. Мол, твоя чудит и дочерей приучает. Отца тогда удар чуть не хватил. Тут еще на его глазах полуголую мамашу дальнобойщик вышвырнул, и та пьяная в таком виде и пошла по району.

В памяти Лизы всплывали картины воспоминаний одна за другой. Она все без страха и стеснения рассказывала Юрию, который слушал и дрожащими от волнения пальцами прикуривал одну сигарету за другой.

Отец Лизы вернулся домой, выпущенный на свободу по УДО. С женой он уже на тот момент жить не собирался, хотел забрать детей и увезти в деревню к своей матери. Вот в тот день, в день приезда в родные края ему и нашептал старый знакомый о том, будто не только жена его ведет разгульный образ, но и дочери — пятнадцати и восемнадцатилетняя. Со злости он затеял драку, но тут на его глазах, на противоположной стороне дороге остановился «Камаз». Из кабины вытолкнули Валю, его жену. «Камаз» уехал, оставив распластанную на асфальте женщину почти в неглиже. Коленки сбиты, сочится кровь. Она встает. Изрядно пьяна. Машет вслед кулаком. Падает. Снова встает. Качаясь, идет по дороге, отпуская ругань и проклятия в адрес того, кто с ней так обошелся.

— Скотина. Сволочь. Да подавись ты своими деньгами. Пусть тебя на них попользуют.

В тот день отец Лизы изрядно напился. Домой пришел уже почти ночью. Переступил через пьяную жену, спящую прямо в коридоре и, шатаясь, побрел в зал.

В зале на диване Вера и сорокалетний ухажер Веры, обещавший на ней жениться, были заняты объятиями и поцелуями.

— Хорошо же вы меня встречаете. И ты туда же, — зашипел от злости глава семейства, схватил Виктора за шиворот и стащил с дивана.

— Мужик, ты чего? — жених дочери испуган и растерян.

Отец стал наносить удар за ударом Виктору в лицо. Виктор, не устояв на ногах, грохнулся на пол. Вера попыталась вмешаться и защитить избранника от разбушевавшегося отца, но отец в ярости и не разбирает, кто есть кто и награждает Веру пощечиной. Вера падает на диван. Виктор вытирает рукой кровь с лица. Отец схватил его за шею, прижал к стене и стал душить. Вера подняла с пола бутылку и ударила ею отца по голове. Он упал на пол, держась за ушибленную голову.

Лиза выбежала из спальни и бросилась на помощь отцу.

— Вы его убили! Убирайтесь! Папа. Папочка.

Виктор держится руками за горло. Кашляет. Вера хватает его за руку и уводит. Лиза прикладывает полотенце к голове Отца. Отец открывает глаза, встает на ноги, бешеным взглядом смотрит на дочь, надвигается на нее.

— И даже ты… Ты тоже?

У него совсем помутнел рассудок. Он схватил дочь за волосы и потянул в спальню, невзирая на ее мольбы и крики о помощи.

— Папочка, нет. Папочка, больно.

— Всем можно, а папочке нет? И ты, дрянь?

Захлопнулась дверь. И крик из-за двери был слышен далеко за пределы квартиры. Но никто не пришел. Никто не ворвался и не вырвал подростка из лап ополоумевшего отца. Все соседи привыкли к крикам и дракам за стенами этой квартиры за долгие годы, что уже перестали совсем обращать на все это внимание. И лишь в тех случаях, когда за стеною уж слишком сильно и долго не стихает шум, мешающий соседям, тогда они вызывают полицию. В тот вечер не вызвал никто.

Юра сидел на лавочке, слушал рассказ Лизы и нервно мял в руке пустую пачку от сигарет. Лиза стояла на краю платформы. По ее щекам стекали слезы.

— Потом он ушел, и я больше никогда его не видела. В тот день я сделала первую зарубку на руке. Вены не задела, но после каждой душевной травмы я ставила памятку на теле. — Лиза повернулась и показала шрамы на руке. Один из них был совсем свежий. — Он повесился. Может совесть замучила. Может просто понял, что остался совсем один и все его идеалы рухнули. А я до сих пор продолжаю его любить. Как отца. А дальше…

Юра не дал ей договорить. Подбежал к ней и схватил за руку.

— Хватит! Это в прошлом. Нужно забыть все как кошмарный сон.

Лиза одернула руку.

— Отчего же? Слушай! Ты хотел знать — знай! Ты ж жениться хочешь?! Так знай на ком.

Лиза продолжила повествование о той жизни, какой жила она до интерната.

***

В квартире Лизы невыносимый бардак. Валя и Вера пьют в компании четырех мужчин: старый грязный заросший алкголик со стажем; средних лет — по прозвищу Валет; и двое молодых — Гусь и Тюлень.

Валет с Верой в обнимку ушли на кухню. Старый алкаш стал приставать к Вале, матери Лизы и Веры. Гусь подал знак Тюленю и оба направились в комнату Лизы, где она укладывала брата спать. Эти двое зашли в спальню и закрыли за собой дверь.

— Га, Тюлень. Глянь, какая мартышка, — с идиотской ухмылкой произнес один.

— Уйдите! Я закричу. — Пригрозила Лиза и стала прижимать к себе брата.

— Га, да кричи. Кому ты нужна? Маманька твоя с сестрой уже при деле. Одна ты отлыниваешь.

— Гусь, оставь, она малолетка. Проблем не оберешься, — вступился тот, кого прозвали Тюленем.

Гусь не унимался и, жадно пожирая девушку-подростка глазами, медленно и угрожающе направлялся к Лизе.

— Га, эта малолетка умеет похлеще старых. Держи ее.

Лиза в страхе закричала. Тюлень закрыл ей рот рукой. Гусь взял старую ржавую бритву с подоконника и схватил девушку за волосы.

— Га, гавкнешь — пискнуть не успеешь. И щегол твой тоже.

— Гусь, валим отсюда. Я на такое не подписывался. И воняет от нее как от псины. И зверинец в голове прыгает. — Тюлень был напуган не менее жертвы. Он соображал, чем им может все это грозить, но его друг не унимался.

— Га, да ты еще и блохастая? Вода, мыло знаешь, что такое? Сейчас исправим.

Спустя десять минут Лиза сидела на стуле. Волосы на ее голове кусками выбриты. Рядом надрывались от безудержного смеха Гусь и Тюлень. Гусь протянул Лизе зеркало.

— Га, посмотри. Спасибо еще скажешь. Звери кусать не будут. Уснешь спокойно. — Гусь кидает бритву Лизе. — Га, дальше сама. Идем, Тюлень.

Изверги ушли, а Лиза осталась с братом в комнате. Оскорбленная, униженная. Она смотрела на себя в зеркало и рыдала. Слезы ручьем катились по ее щекам и шее, оставляя разводы на грязном теле.

На следующий день она пришла в школу в шапке. Но слухи разносятся быстро, и кто-то сорвал шапку с ее головы, обнажив ее тайну. Смех, шутки, издевательства. В слезах она скрылась с глаз ликующей толпы учеников, отпускающих злые шутки ей вслед…

— В тот день я просидела на чердаке. Очень хотелось есть. Но лучше голод, чем идти домой, где пьяные морды или школа, где насмешки. И всем вокруг было наплевать, — закончила историю Лиза. — А в скорости Вера родила. Но мамашу раздражал плач ребенка, и она выгнала ее с грудным младенцем ночью на мороз. Ребенок не выжил. Сестра от горя сошла с ума и попала в психушку. Там, наверное, и до сих пор живет. Нас же с братом забрали от матери, и мы оказались в интернате. Точнее, получилось так, что в разных.

Лиза замолчала. Юра подошел к ней и пытался обнять.

— Это горько. Я понимаю. Со мной ты будешь в безопасности от всего этого.

Лиза разворачивается и с силой отталкивает от себя парня.

— С тобой? С тобой я вообще никем не буду. Уйди. Что ты мне можешь дать? Ты сам такой же нищий, как и я. А я не хочу жить в нищете. Хватит. Нажилась.

Лиза подбежала к лавочке, схватила свою сумку и заскочила в вагон подоспевшей электрички. Состав тронулся, увозя Лизу из этого городка, который она захочет стереть из памяти навсегда в тот, который рада бы забыть. Но в который приходится возвращаться.

Надежда на новую жизнь

Электричка набирала ход. Лиза прижалась щекой к прохладному стеклу. Мысли ее были заняты размышлениями о будущей жизни. Что ее ждет дальше? Как там дом? Как там ее мать? Жива ли она еще или уже нет ее на этом свете? За время, проведенное Лизой в интернате, она не получила от нее ни единой весточки, будто и не было ее никогда.

Она вернется домой и непременно начнет новую жизнь. Она изменит все на зависть тем, кто угнетал ее, радовался ее неудачам и просто насмехался или оставался равнодушен к ее судьбе. Если мать жива, она вылечит ее от алкоголизма. Приведет в порядок квартиру. Устроится на работу и будет жить так, как живут нормальные люди. Деньги у нее для начала есть. Двести тысяч на сберкнижке — помощь от государства. На самые необходимые нужды ей хватит.

Спустя два часа Лиза уже шла по знакомой улице. Зашла в банк, сняла деньги, скупилась в ближайшем магазине и вот уже перед ней до боли знакомый дом. Что ее ждет там? Лиза бросила взгляд на окна, затянутые пленкой, на захламленный балкон и поняла, что ничего в лучшую сторону за это время не изменилось.

Поднявшись по ступенькам на второй этаж, Лиза на минуту остановилась у двери своей квартиры, не решаясь войти. Набравшись смелости, толкнула ошарпанную дверь и вошла в коридор. В ноздри ударил неприятный запах застоялого перегара, плесени и еще какого-то специфического, до тошноты неприятного запаха. Из глубины квартиры доносились пьяные голоса. Лиза прошла по коридору и остановилась в дверях. Перед ее глазами предстала следующая картина: в комнате полный бардак, разбросаны одежда, бутылки, окурки устилают пол, стены ошарпаны. На диване за столом сидят двое подвыпивших мужиков средних лет, весьма неопрятного вида. Друг к другу они обращались по прозвищам. Одного называли Сиплым, другого Кривым. Лохматая Валя танцевала посреди комнаты под собственное исполнение.

— Я ж тебя обманула. Я ж тебя подвела. Я ж тебе заводному не дала, да не дала, — смеясь, подошла к собутыльникам и покрутила ягодицами перед лицом одного из них.

Кривой отвесил ей шлепок и, смеясь ненатуральным смехом, принялся разливать водку по стаканам. Сиплый обернулся к двери и заметил Лизу.

— О, у нас пополнение. Заходи. Заходи — не бойся. Выходи — не плачь.

Дикий смех. Лиза осторожно прошла в комнату.

— Дочь твоя что ли? — пьяным голосом спросила Валя Сиплого.

— Уходите все, — нерешительно скомандовала девушка.

Все трое молча устремили взгляд на Лизу. Валя покачнулась и упала на стену.

— Я вызову полицию.

— Слышишь, ты. Ты кто такая? Ты чего раскудахталась в моем доме? Пошла вон отсюда, пока я тебе волосы не повыдирала, — грубо ответила мать Лизы дочери, безуспешно пытаясь оттолкнуться от стены и удержать равновесие.

Лиза подошла к окну, сорвала клеенку, выглянула в окно и, повернувшись к присутствующим, сделала предупреждение:

— Я буду кричать.

Кривой медленно поставил стакан на стол, поднялся с дивана и не спеша, угрожающе стал приближаться к Лизе.

— А мне до фонаря. Ори хоть до посинения. Думаешь, кто придет? Да ты тут на хрен никому не нужна! А будешь верещать — в это окошко и сиганешь. — В его голосе, в каждой его нотке прослеживалась злоба и ненависть. Брызги слюны слетали с его губ при произношении каждого слова.

Лиза почувствовала, как земля стала уходить из-под ног. Ноги ее не слушали. Страх сковал девушку. Кривой приблизился к ней вплотную, резко схватил за волосы и потянул резко на себя, причиняя боль беззащитной Лизе. Слезы навернулись на глаза.

— Ты вообще кто такая? — брызгая слюной в лицо и обдавая зловонным дыханием, озлобленно скаля зубы, задал вопрос «ухажер» ее матери.

— Лиза Савельева. Хозяйка этой квартиры.

Валя, качаясь, подошла к окну.

— О, мою дочку младшую Лизкой звать. Она где-то на казенных харчах — в интернате. В общем, хорошо пристроилась.

Сиплый залпом осушил стакан и перевел взгляд с Лизы на Валю и обратно.

— Валюха, а это по ходу она и есть. Твоя фотография. — Радостно рыготнул Сиплый и спросил Лизу. — Дочь что ли?

— Да.

— Ну, с возвращением! Валюха, дочь принимай. — Кривой отпустил Лизу, но на всякий случай пригрозил. — А ты не дерзи. И полицией не угрожай. Не правильно это. За это могу и наказать. И не особо-то командуй. У тебя маманя есть, ее и слушай.

Прочитав нотации, Кривой вернулся к недопитому стакану, а Валя с радостным визгом, раскинув руки в стороны, принялась обнимать дочь, но, не удержавшись на ногах, завалила ее на подоконник. Лиза, все еще испытывающая страх, ко всему еще, испытала жуткое отвращение.

— Доченька моя. Моя ты кровиночка, — стала причитать мать Лизы, поливая ее горючими слезами. Затем, обернувшись к своим гостям, скомандовала. — Так, давай, собирай со стола, и уматываем. Дочке отдохнуть надо. Прибрать в доме. Помощница моя. Ужин приготовить. Все. Давай. Пошли.

Сиплый и Кривой с недовольством собрали со стола выпивку и стаканы, разложили по карманам закуску и вместе со счастливой Валей оставили Лизу одну. Лиза, оставшись одна, схватилась за голову руками и, сползая по стене, разразилась в истерике.

Придя в себя от шока, Лиза принялась «вывозить» горы грязи из квартиры, в которой ей вновь предстояло жить. Отыскав, на захламленном балконе, мешки, Лиза набивала их всем, что требовало выбросить уже очень давно и выносила к мусорным бакам.

Уже начинало темнеть, когда в квартире была более ли менее приведена в порядок. Лиза обошла все комнаты, проверяя выключатели — свет не горел ни в одной из них. Найдя на кухне керосиновую лампу, при свете нее, Лиза стала готовить ужин из продуктов, что купила по пути домой. Все, что она могла приготовить, так это нарезать колбасу и покрошить салат. Больше в этих условиях ничего сделать не предоставлялось возможным. Найти выход из положения девушка все же смогла, попросилась приготовить ужин у соседки. Соседка, сердобольная старушка, с радостью откликнулась на просьбу новой соседки, хотя, которую знала еще с пеленок. Пока Лиза занималась приготовлением ужина, старушка выпытывала все, что могла, с интересом слушая свою собеседницу.

***

За окном уже глубокая ночь. Лиза сидела на кухне за столом при свете керосиновой лампы. Матери все еще не было. Лиза ждала ее с нетерпением и с опаской. А вдруг она явится не одна, а с группой собутыльников? Что тогда ей делать? Что тогда ее ждет? И вообще как ей жить дальше. Долго размышляя о своем будущем, Лиза решила, что если мать исправится и перестанет водить в дом, кого попало, она останется жить в родном доме. Если же нет, то она соберется и уедет из этого дома навсегда и навечно забудет в него дорогу.

Отвлек от раздумий грохот в коридоре. Это вернулась мать.

— Темно как у черта в кармане. Шею свернуть можно. Лиза! Лизка!

Из кухни, с керосиновой лампой в руках, с опаской вышла Лиза. Она все еще не знала, пришла ли мать одна или в сопровождении кого-то. Сердце бешено колотилось. Увидев, что мать явилась одна, и никого из сопровождения нет, девушка вздохнула с облегчением.

— У нас что-то со светом, — пожаловалась она матери.

Валя кралась по-над стенкой, щурясь от света лампы. Пройдя в зал, мамаша встала в изумлении. Такой чистоты в своем доме она уже не помнила.

— А ты, молодец! Тут такого давно не было. Все собиралась порядок навести, но все некогда. Днем некогда, ночью не видно. У нас свет уже давно обрезали. И газ. Козлы! Ты на работу когда выходишь? Нам жить чем-то надо. А вообще мой тебе совет, тебе нужно замуж выходить. И чтоб зарплата хорошая у него была. Пусть обеспечивает! Заодно и квартиру теще в порядок приведет. Вон, — указывая рукой, — ни ванны, ни унитаза. Кривой все продал. Продал, а сам продолжает нужду справлять там. Свинья!

Валя устало рухнула на диван.

— Нам нужно мастеров найти, пусть квартиру отремонтируют, — заявила дочь.

Мать пыталась удобнее устроиться на диване.

— Кто тебе ее бесплатно сделает?

— На ремонт денег хватит! У меня есть двести тысяч. Завтра поеду, договорюсь за свет и газ. Заплачу задолженность.

Валя после слов про двести тысяч моментально протрезвела, подскочила на диване и возмущенно стала наставлять дочь:

— Не плати. Деньги нам нужнее. Ты с детдома. Пиши заявление — пусть за счет государства восстанавливают! И ремонт пусть делают! Да и деньги с собой не носи. Еще ограбят.

— Идем ужинать. Потом решим.

За ужином мамаша еще долго наставляла дочь о том, как следует поступить с деньгами и как заставить государство бесплатно сделать в их квартире ремонт.

Валентина, вообще, считала всегда, что она умнее и приличнее других. По ее мнению, все вокруг дегенераты. И очень уж любила мать Лизы все то, что доставалось бесплатно и без всяких усилий. До такой степени нравилось, что она вполне серьезно считала, что все ей во всем должны. Государство должно ее содержать и не абы как, а предоставить идеальные условия для жизни. Соседи должны помогать, делиться. А то, мол, совсем заелись. Слишком жирно живут. Вот так по ее мнению ей все должны, а она никому. Ни сделав ровным делом ничего для улучшения условий и уровня жизни, она везде во всем и в каждом искала виноватых. А, виноватых, она находила быстро. Плохие жилищные условия — виновато государство. Хотя свою квартиру в сарай превратила сама. Нет продуктов — виноваты соседи, потому как сами едят от пуза, а ей не дают ничего, когда она просит. И вот вечер, она с умным и возмущенным видом наставляла дочь на то, как заставить государство сделать капитальный ремонт в их квартире, да еще и мебелью обставить и куда им потратить свои деньги. Государственную помощь, данную Лизе, ее мать уже считала общей.

Лиза молча ловила каждое слово. И решила, что поступит так, как советует ей мать.

***

На следующее утро Лиза встала засветло. Мать еще спала.

Лиза аккуратно достала из-под кровати сумку, которую по приезду так и не успела разобрать. Вынула с нее вещи, из-под вещей аккуратно завернутые в непрозрачный пакет деньги и, отсчитав пятьдесят тысячерублевых купюр, также как и было, все уложила обратно. Задвинув сумку глубоко под диван, Лиза еле слышно, боясь разбудить мать, прокралась к двери и покинула квартиру.

Полдня Лиза провела в делах. Освободившись из городского собеса, она пробежалась по магазинам и, довольная от приобретения новых вещей, и в первую очередь первого в ее жизни мобильника, в хорошем настроении вернулась домой.

Матери дома не было. Лиза примерила новые вещи и радостно кружась, промчалась по комнатам. Забежав в спальню, девушка замерла. Ее взгляд упал на виднеющийся из-под кровати рукав ее свитера. Девушка бросилась доставать сумку. Вещи были скомканы, видимо, в спешке засунуты абы как. Лиза выпотрошила содержимое на пол, нервно шарила по пустому днищу. Денег не было. Лиза побледнела. Губы нервно задрожали. На глазах навернулись слезы. Она хотела разрыдаться, но от потрясения она не смогла издать даже звука. Она осталась одна, с двадцатью пятью тысячами в кармане, в непригодной, по сути, для проживания квартире. Все мечты, планы и надежды рухнули в один миг. Где-то в глубине души, правда, еще теплилась призрачная надежда, что мать еще вернется, что она просто отнесла деньги в банк, чтобы никто не украл их. Но прошел час, другой, три дня, неделя, а мать не возвращалась…

Девушка из грез

В город пришла зима. Для строителей, таких как Алексей, которые по большей части работали под открытым небом, наступили трудные времена. Погодные условия не благоприятствовали работе, и бригада осталась не у дел. Алексей пытался отыскать объекты на внутреннюю отделку, и вскоре ему это удалось, но первые две недели были утомительно скучны. Парню, привыкшему большую часть времени посвящать себя работе, очень непросто в один миг оказаться без дела. Первые три дня человек отдыхает и расслабляется, на четвертый начинает скучать без дела, на шестой безделье уже сводит с ума. Так было и с Алексеем. За сезон он сумел накопить хорошую сумму денег и, вполне, мог не беспокоиться. Голодная смерть ему не грозила, чего не сказать о его напарнике. Но напарнику деньгами Леша помогал в счет будущих заработков. А от безделья сходил с ума. Долгие зимние дни еще как-то можно было скоротать в поисках работы, а вечера…

В полной тишине, при тусклом свете свечи, Алексей сидел в кресле в своей комнате. Уже несколько часов, как пропал свет из-за обрыва на линии, из-за сильного обледенения проводов. Алеша сходил с ума от скуки. То и дело, забывая о том, что в доме нет электричества, его рука тянулась то к пульту от телевизора, то от музыкального центра. Но вспомнив о том, что блага цивилизации на тот момент не доступны, отбрасывал их в сторону.