Бесплатный фрагмент - В поисках идеального тренера

Предисловие

Посвящается памяти Платонова Александра Петровича, нашего любящего и любимого деда и отца; дорогому, пушистому, с огромным сердцем ризеншнауцеру Авроре.

В процессе написания книги мы не раз вспоминали часть большого шахматного пути, который прошли, и который, как мы искренне надеемся, еще долго не закончится. На нем мы встретили много как хороших, так и не очень хороших людей. Но, как показала жизнь, больше хороших.

С благодарностью хотим вспомнить первого тренера Полуэктова Михаила Владимировича, который прививает детям любовь к шахматам и, надо сказать, весьма успешно. Низко склоняем голову перед Пучковым Андреем Ивановичем, вторым тренером в спортивной шахматной школе, с которым бок о бок Амелия прошла много турниров, как местных, так республиканских и международных. Прекрасный блицор, шахматист и человек, Андрей Иванович помог Амелии побороть цейтноты, научил разбираться в эндшпилях, поддерживал во всех шахматных начинаниях, детально разбирал все сыгранные партии! Спасибо Вам, Андрей Иванович! Мы надеемся, что еще не раз жизнь сведет Амелию с Вами на шахматном пути! С благодарностью вспоминаем Каспарова Сергея, который методично научил дебютам Амелию. Неиссякаемый оптимизм, шахматный азарт, стремление к постоянному движению в шахматах и жизни характерны международному мастеру Кривоносову Олегу. Спасибо Вам за Ваш шахматный задор и бесконечные планы, которые заставляют Амелию двигаться вперед! Мы пребываем в полной уверенности, что еще долго Вы будете с нами двигаться к шахматному Олимпу, как Вашему, так и Амелиному! В этом движении, наверное, и есть смысл жизни шахматиста. Поэтому хотелось бы пожелать удачи! Вам и всем нам!

И конечно, мы благодарны Леонову Александру, мужу и отцу, который всегда был и есть опорой и поддержкой наших безумных планов на шахматной дороге. Любящий, искренний, заботливый и надежный! Спасибо тебе!

С уважением, Леонова Амелия, шахматистка Беларуси, и ее мама Леонова Лариса.

Глава 1. Вступление в шахматный мир

Одним уютным теплым вечером я с азартом смотрела на доску с шахматными фигурами. Напротив, подперев щеку, с глубокомысленным видом сидел мой муж, Саша. Рядом, что-то подпевая себе под нос, бегала наша дочь, Снежана.

— Мам. А, мам, — периодически подскакивая, говорила она.

— Ну что? Подожди немного. А чего ты хочешь? — Наконец посмотрела я на нее.

— Я тоже хочу играть! — подойдя совсем близко к столу и смотря на меня своими серо-голубыми глазами, протянула она.

— Мала еще! Тебе всего пять лет! Ну поиграй пока в куклы.

Потом, видя, что дочь тянется взять одну из фигур с доски, уже с напряжением в голосе произнесла:

— Иди, иди отсюда. Не мешай!

Наконец сделав ход, оторвал свой взгляд от доски и посмотрел внимательно на дочку Саша. Он по природе более рассудительный и спокойный. Подумав немного, он сказал:

— Раз ребенок хочет играть, значит, я буду ее учить. Вот пару партий сыграем и начну.

Наконец дождавшись, пока мы доиграем, Снежана взобралась на мой стул, подобрала под себя ноги и стала внимательно слушать, что рассказывал ей папа про шахматы. Было видно, что шахматные фигуры завораживают ее. Она трогала руками каждую и просила показать еще и еще раз, как они ходят.

Теперь, возвращаясь с работы, я могла наблюдать, как педантично Саша учил Снежану по вечерам шахматам. Наконец она начала играть. Здесь включилась и я. Конечно, большую часть партий она нам пока проигрывала.

— Ну поддайся и ты ей хоть раз, — скосив глаза в сторону, тихонько шептала я не раз Саше.

— Не буду, — все время упрямо отвечал он.

— Так бы и стукнула его по башке, — думала я, но почему-то молчала.

Потом я за это была ему благодарна, так как упрямство в борьбе передалось и Снежане, и не раз приводило ее впоследствии к победе на шахматной доске на различных турнирах.

Наконец пришло время, когда надо было идти в школу. Первый класс — это как на другую планету отправлять. Вроде бы волнительно, радостно, но и как-то беспокойно. Но Снежане в школе понравилось. Мало этого, в один из дней она принесла и положила перед нами лист бумаги, на котором нужно было указать факультативы для ребенка.

— А куда ты хочешь? — спросил, внимательно глядя на нее, Саша.

Практически не думая, Снежана выпалила:

— На шахматы.

С удивлением приподняв брови, я спросила:

— Как на шахматы? Разве есть такой факультатив?

— Да.

Внимательно прочитав перечень возможного выбора и увидев, что там действительно есть шахматы, безропотно вывела это слово в документе.

— Ну, хорошо. А тут надо указать еще что-то. Написано, что должно быть два факультатива, — посмотрев на дочку, сказала я.

Подумав немного, Снежана выбрала математику, что и было успешно добавлено.

Факультатив по шахматам всегда проходил после общеобразовательных занятий в школе. Находился их класс на втором этаже. Пару месяцев, ожидая своего ребенка в холле школы, я видела, что она выбегала с этих занятий вся возбужденная и с радостью делилась со мной впечатлениями от сыгранных партий.

— Да, да, молодец, — кивала я ей, внимательно слушая.

Но, по правде говоря, не придавая особого значения этим занятиям. Надо хорошо учиться в средней школе, потом поступить в ВУЗ, получить специальность. Такой план я нарисовала в своем воображении. И туда никак не вписывались шахматы. В профессиональном плане, конечно. Как увлечение, возможно, да. Но больше? Разве я тогда могла и подумать, что будет намного больше, чем просто увлечение?

В один из дней Снежана тихонько подошла ко мне перед школой и сказала:

— Мама, тебя хочет видеть наш тренер по шахматам.

Опустив глаза на свою малютку, я недоуменно спросила:

— А зачем? Что-нибудь случилось?

Похлопав своими глазами, Снежана ответила:

— Не знаю. Она не сказала.

— Хорошо, тогда я сегодня не буду ждать тебя в холле, как обычно, а заберу твою куртку из раздевалки и поднимусь за тобой в класс.

В конце дня, после работы, устало бредя в сторону школы, я вспомнила, что меня ждет тренер по шахматам. Кончалась зима, однако она была еще достаточно снежная. Вокруг лежали сугробы снега. Обойдя их, наконец я вышла на дорожку, ведущую к школе.

— Здравствуйте, Анна Николаевна! — увидев классного руководителя, сказала я.

Анна Николаевна, кивнув в ответ, решила рассказать об успехах и трудностях в учебе Снежаны.

Наконец решившись остановить ее длинный монолог, я извинилась, и быстро промахнув ступеньки, забежала внутрь школы.

В холле было шумно. Родители учеников из младших классов ждали своих детей. Взяв куртку Снежаны из раздевалки, медленно поднялась я на этаж, где проходил факультатив по шахматам. Подойдя к нужному кабинету, тихонько постучав, открыла дверь.

Снежана, не обращая внимания на меня, с азартом хватая коня, куда-то двинула его на доске. Мальчик, сидевший напротив нее, с удрученным видом смотрел то на Снежану, то на доску.

Тренером по шахматам оказалась приятная молодая девушка. Увидев меня в дверях, она спросила:

— Вы что-то хотели?

— Да, — кивнув головой, ответила я, — дочка сказала, что у вас есть ко мне разговор.

Понимающе кивнув, тренер вышла ко мне в коридор. Постояв минуту молча, она вдруг спросила:

— Скажите, а что вы тут делаете?

— А что мы тут делаем? — недоуменно повторила я.

— Да о том и речь! — притопнув ногой, видя мое непонимание, решительно ответила она.

Потом, нагнувшись ближе, тренер продолжила:

— У меня в группе все мальчики. Снежана исключение. Но… Вы понимаете: она же у всех выигрывает! Вы обязательно должны идти в спортивную школу по шахматам!

Наконец поняв, в чем дело, я облегченно выдохнула.

— Вы так считаете? У нас шахматная школа вообще где находится?

— Совсем рядом! Вам нужно перейти через дорогу, и в спортивном комплексе шахматная школа и располагается.

Потерев от неожиданного предложения лоб, я ответила:

— Ну, тогда напишите нам рекомендательное письмо. Как мы так с улицы придем? А может там конкурс?

— В спортивную школу берут всех желающих. Но, если вы так хотите, я напишу Снежане рекомендацию. И мой вам совет: не откладывайте. Идите сегодня же. Есть у вас кусочек бумаги? — вдруг неожиданно закончила она.

Неуверенно раскрыв свою сумочку и найдя небольшой помятый листок бумаги, я протянула его тренеру.

— Ну вот, — счастливо улыбаясь, протянула тренер через минут пять мне написанную рекомендацию на клочке бумаги.

— Спасибо, — еще с сомнением протянула я. — А Снежану можно уже забрать?

— Да, конечно. И сегодня же сходите. Там занятия обычно до позднего вечера. Вы еще успеете.

Попрощавшись, она юркнула обратно в кабинет. Минут через пять выскочила оттуда Снежана и, посмотрев на меня счастливыми глазами спросила:

— Мама! Мы идем в спортивную школу по шахматам?

Посмотрев на радостное лицо своей дочки и подавив в себе дикое желание попасть домой, я, немного кривовато улыбаясь, кивнула головой в знак согласия.

Одевшись, Снежана, взяв портфель, быстро посеменила к выходу из школы. Когда мы вышли на улицу, на нас набежала волна холодного свежего воздуха. Мороз постепенно крепчал.

— Ну, теперь направо по дорожке тихонько пойдем к светофору, — сказала я Снежане.

Послушно повернув направо, дочка, загребая сапогами снег, сыпавшийся щедро с неба, упрямо шла к светофору. Дойдя до него и перейдя на другую сторону, мы подошли к зданию спортивного комплекса.

Открыв дверь, мы зашли внутрь. За стойкой, строго поблескивая очками, сидела администратор.

— Вы что-то хотели?

— Да, здравствуйте, — ответила я. — А вы не подскажите, где здесь шахматисты занимаются?

Посмотрев на Снежану, она понимающе кивнула и ответила:

— На втором этаже. Как подниметесь — третья дверь направо.

— Вот видишь, как все просто! — говорила я дочке, пока мы, отряхивая снег с одежды, медленно поднимались наверх.

Около заветной двери, остановившись, мы прислушались.

— Вроде ничего не слышно, странно, — сказала я.

Вдруг раздался детский крик, который постепенно перерос в многоголосый гул.

— Тихо! — послышался громкий мужской голос. — Ну куда ты пошел, Коля! Зачем ты ферзя пожертвовал?

Поняв, что стоять за дверью большого смысла нет, я решительно потянула за ручку.

Зайдя внутрь кабинета, мы увидели, что он практически заполнен игроками. Малыши лет до десяти — двенадцати смотрели на нас с интересом.

— Здравствуйте, а что вы хотели? — спросил нас мужчина средних лет.

— Мы пришли к вам по рекомендации, — ответила я и, подойдя к нему, протянула клочок бумаги от тренера школы.

Внимательно прочитав, что там было написано, мужчина, немного сжав губы, что-то пробормотал. Потом, хлопнув себя по коленям, он резко встал и сказал:

— Вы видите, сколько у меня уже шахматистов. — И взмахнул рукой в сторону сидящих ребят.

И действительно, в кабинете находилось около сорока человек.

— Я уже не в силах принимать новых учеников, но если ваша дочь выиграет у Миши, то я возьму ее.

Снежана, нисколько не робея, быстро отдала мне свою куртку и села за шахматный стол. Миша, мальчик на голову выше моей дочки, насупив брови, сел напротив.

Вдруг мне стало страшно. А что, если Снежана проиграет и очень расстроится? Мне стало очень жалко свою дочурку. Понимая, что нельзя показывать ребенку свои страхи, я, одобряюще кивнув головой Снежане, отошла к последним столам и села на стул. Издалека было интересно наблюдать за тем, как играют дети. Азарт, растерянность, хитрость, страх, радость и отчаяние — каких только эмоций не было на лицах юных шахматистов.

Вдруг раздался возглас моей дочки:

— Я выиграла!

Подойдя к ее столу, тренер, потерев рукой лицо, вдруг сказал:

— А давай еще одну партию сыграйте. Я посмотрю.

Немного разозлившись, в этот момент я подумала, что уговор был только на одну партию, но промолчала. Снежана, уже поднявшись со стула, села обратно.

Ее противник опять скоро стал нервно ерзать на своем месте. Красные пятна от волнения пошли по его лицу.

Поставив мат, Снежана подняла глаза на стоящего рядом тренера.

— Ну и куда ты двинул свои пешки? — спросил тренер.

И, взяв в руки шахматы, стал показывать на доске, где ошибся Миша. Потом, объяснив ему его ошибку, он повернулся ко мне и сказал:

— Я беру вашу дочку к себе в группу. В порядке исключения. Да, зовут меня Владимир Михайлович Михайлов. Занятия у меня здесь по средам, четвергам и пятницам. С пяти вечера и до семи.

Поблагодарив Владимира Михайловича, мы с дочкой, подталкивая друг друга, вышли в коридор.

В коридоре Снежана, подняв на меня свои большие серо-голубые глаза, как-то не по-детски серьезно спросила:

— Мама, а ты меня будешь водить сюда?

— Конечно, раз для тебя это так важно, — спокойно ответила я.

Придя домой, Снежана еще в пороге огорошила своего папу тем, что она будет ходить в шахматную школу.

— Ну что ж, — подумав, сказал он, — надо и мне свой уровень шахматный подтягивать. — И, улыбнувшись, опять занялся домашними делами.

Так начался наш интересный, полный впечатлений, страхов, надежд путь в шахматный мир.

Глава 2. Первый турнир

— Проходите, проходите! — живо приветствовал меня Владимир Михайлович, когда я в очередной раз пришла за Снежаной в шахматную школу. — У меня к вам предложение. Давайте Снежана сыграет на республиканском турнире.

Немного ошалев от такого предложения, я ответила:

— Да, но мы же занимаемся всего пару месяцев. А тут такой уровень! Может, рановато как-то? — уже более решительно отвечала я.

— Да, настоящий боец закаляется в сражениях. И потом, школа все оплачивает. Мы ей оплатим и проживание, и питание, и проезд. Ну так как?

Взяв небольшую паузу, чтобы обдумать столь неожиданное предложение, я внимательно посмотрела на Снежану.

— А ты что скажешь? — спросила я у нее.

— Мам, я бы хотела поиграть, — тихо ответила она мне.

— Ну что ж, а в какие дни будет турнир? — уже глядя на Владимира Михайловича, спросила я.

Подойдя к своему столу, он вытащил аккуратно сложенный лист бумаги из папки и, проведя по нему пальцем, ответил:

— Ну вот, я выписал себе календарь турниров за год. Этот будет проходить в марте. С пятого по пятнадцатое. Сможете поехать вместе с дочкой?

— Что-нибудь придумаем, — ответила я. — Собирайся, пойдем с папой договариваться, — сказала, уже обращаясь к Снежане.

Быстро натянув на себя куртку, шапку и варежки, Снежана выскочила из кабинета. Дав слово, что мы обязательно поедем, и попрощавшись с тренером, я поспешила за ней.

— Ты уверена, что тебе нужен этот турнир? — спросила я у Снежаны на улице. — Ведь заканчивается четверть, и тебе надо бы вместо шахмат больше внимания уделять математике и русскому. Вот, например, учительница русского языка и литературы передавала через классную, что у тебя почерк, как у курицы.

— Как это, как у курицы? — удивленно подняв брови, спросила Снежана.

— Как курица лапой пишешь, — пояснила я. — Корявые буквы.

— А, нет, ты шутишь! — засмеялась Снежана. — Курицы писать не умеют.

— Может, и не умеют, но от этого легче не становится. Тебе надо заниматься русским языком, читать по внеклассному чтению много чего. Давай я откажусь от поездки?

Надувшись, Снежана замолчала.

— Ну нет, я очень хочу поехать. Я играть хочу, — после небольшого молчания сердито сказала она.

— Давай так: придем домой и спросим у папы. Пусть он тоже подумает, что нам делать.

Затем, уже не глядя в сторону Снежаны, я решительным шагом пошла в сторону дома. Взяв меня за руку, рядом молча шла дочка.

Вскоре показался наш дом.

— Ну вот, сейчас поедим, сделаешь уроки, а потом можешь заниматься шахматами, если захочешь, — предложила я.

Вечер незаметно пролетел в делах. Снежана, переодевшись и поев после школы, занялась уроками. Старательно выводя буквы, она выполняла домашнее задание по русскому языку. Потом, отложив тетрадку в сторону, облегченно вздохнула. Нагнувшись, Снежана вытащила из портфеля учебник по математике. Найдя нужную страницу, она начала решать упражнения. Поглядывая периодически на нее, я занималась своими делами за компьютером.

Вдруг в тишине раздался щелчок открываемого замка, и затем скрипнула входная дверь.

— Папа! — радостно отбросив учебники, завопила Снежана и выбежала в коридор.

— Папа, ты разрешишь мне играть на турнире? — с трагизмом в голосе спросила она.

Посмотрев на меня и на дочку, Саша улыбнулся.

— Ничего не понимаю. На каком турнире? Вы можете мне объяснить?

Выйдя в коридор, я взяла из рук Саши пакет с продуктами и ответила:

— Это затея Владимира Михайловича. Он нас подбивает съездить на республиканский турнир. Ну и куда? Ведь Снежана занимается всего два месяца в шахматной школе. И какими мы там будем? Последними? — вздохнув, ответила я и ушла на кухню.

— Хорошо, хорошо, я подумаю. Но ничего пока не обещаю, — медленно передвигался Саша к кухне, обхваченный детскими руками.

— Снежана, отцепись от папы! — грозно посмотрев в сторону дочки, сказала я. — Дай ему поесть, он голодный. Хочешь — сама можешь чего съесть еще.

Отпустив папу, Снежана села рядом с ним за кухонный стол. Терпеливо дождавшись, пока он поест, Снежана спросила:

— Пап. А, пап! Ты же разрешишь мне сыграть на турнире?

— А мама что говорит? — спросил он у нее.

Снежана, посмотрев в мою сторону, ответила:

— А мама говорит, что надо посоветоваться с папой.

— Весело тут у нас, — заключил Саша и рассмеялся.

Не сдержавшись, начала улыбаться и я.

— Надо ехать, — неожиданно принял решение Саша. — А где будем жить? Команду куда заселяют? Тренер не говорил?

— Да нет. Но мы и не спрашивали пока.

— Ну, тогда я ему сейчас позвоню и все узнаю, — сказал Саша и пошел звонить.

Снежана, радостно улыбаясь, выскочила вслед за ним.

Вскоре на кухню зашел по-деловому Саша.

— Ну вот, я все выяснил. Едете вы в Оршу, там будет турнир. У них есть спортивный комплекс, там и будет проходить игра. А жить будете в общежитии.

Посмотрев на него, я с сомнением покачала головой:

— Да, но у меня занятия. Ты же знаешь, что перенести пары со студентами сложно. В деканате редко идут на встречу. Если только ты сможешь взять отпуск на работе.

— А, была не была, — вдруг решительно махнув рукой, произнес Саша и опять исчез в коридоре.

Вздохнув, я повернулась к раковине и стала мыть посуду.

На кухню, хитро посматривая в мою сторону, тихонько просочилась Снежана. Она, стараясь не шуметь, села на табуретку и, взяв со стола кусок хлеба с сыром, стала есть.

Повернувшись к столу, чтобы взять со стола еще грязную посуду, я от неожиданности охнула.

— Ой, Снежана. А я и не видела, что ты зашла. Может, тебе положить картошки с котлетой? Что ты в сухомятку жуешь? И чаю?

— Хорошо, давай.

Быстро подав дочке еду, налив чашку чая, решила и я немного передохнуть.

— Ну, не переживай, если что, — сказала я ей, отхлебывая мелкими глотками горячий чай. — Если вдруг не получится у папы взять отпуск, может, это и к лучшему. Успеешь подготовиться лучше к другому турниру.

Снежана, мотая ногами под столом, закинув кусочек котлеты в рот, радостно улыбнулась:

— А папа вещи уже собирает. Он договорился на работе, и мы едем играть.

Чуть не пролив остатки чая себе на колени, я, быстро поставив чашку на стол, выскочила из кухни.

В комнате с деловым видом стоял Саша. Рядом, на полу, лежала большая спортивная сумка. Она была еще абсолютно пустой, если не считать доску с шахматами.

— И? Что это вы тут делаете? — улыбаясь спросила я.

— Да вот надо все подготовить. Думаю: брать с собой часы для шахмат или нет?

— Ну ты еще с собой шахматный стол возьми, — засмеялась я.

— Поможешь собраться? — с надеждой спросил Саша.

— А куда я денусь с подводной лодки? Конечно же.

Топая ногами, в комнату вбежала Снежана. Потом, посмотрев на нас с удовлетворением, подпрыгнув, плюхнулась на диван.

Уже через час сумка была практически заполнена.

— И как все это дотянуть? — задумчиво глядя, как я пытаюсь засунуть очередную кофточку Снежаны в сумку, пробормотал Саша.

— А вдруг там будет холодно? Или, наоборот, станет жарко? Ты ведь не знаешь, какая температура будет в игровом зале. И потом, одежда нужна. Шахматы нужны. Лекарства, зарядные для телефонов. Опять же электрический чайник и тарелки. Варенье баночка, чтобы вечером чай пить. Да, я что-то еще забыла…

— Может, хватит уже, — взмолился Саша. — Нам еще до поезда пилить. А потом оттуда до общежития. И мы не знаем, как туда доехать.

Посмотрев на несчастный вид мужа, я сдалась:

— Хорошо. Больше ничего не затолкаю в сумку. Тем более что она уже распирается, как бочонок, в стороны.

Решив пока оставить все как есть, мы с Сашей сели рядом на диван. К нам прижалась Снежана.

Посмотрев на дочку, я решила спросить:

— А ты не боишься ехать? Ведь это такая ответственность.

Подняв на меня свои большие глаза, Снежана серьезно ответила:

— Нет, я хочу ехать. И хочу играть.

— Ну это понятно. А ты хочешь просто поиграть, или ты хочешь выиграть?

Ни секунды не размышляя, дочка ответила:

— Конечно выиграть!

— Ну и ладненько, — подвел итог Саша. — Давай-ка мы с тобой, Снежана, партейку сыграем.

И, поднявшись с дивана, он с серьезным видом пошел к шахматному столику.

Надо сказать, что нам повезло с этим столиком. Это был почти раритет от родителей мужа. Из красного дерева, покрытый лаком. Он прекрасно сохранился. Но самое смешное было в том, что родители им как шахматным столиком практически не пользовались. Середина крышки стола была съемная. И положить ее можно было любой стороной. На одной стороне была шахматная доска, на другой — просто однотонная лаковая поверхность. Столик почти полвека отстоял с перевернутой шахматной доской вниз. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что на обратной стороне крышки есть шахматная доска. После этого открытия столик уже всегда стоял с изображением шахматных клеток сверху.

Побежав за папой, Снежана взобралась на стул. Подвернул ноги под себя, чтобы стать повыше, она помогла расставить фигуры. Затем они начали партию.

Посмотрев на них, я махнула рукой.

— Ну это до ночи, — вздохнула я и ушла на кухню.

Незаметно пролетела неделя, и наступило время отъезда на турнир. Погрузив вещи в такси, мы дружно расселись в нем. Я, сев рядом со Снежаной, постоянно ей повторяла, чтобы она слушалась папу и была рядом, когда они будут гулять по незнакомому городу.

— Держи папу за руку, когда будете ходить по Орше! — нервно перебирая пальцами, внушала я дочке, пока мы ехали на вокзал в такси.

— Да не переживай, мама! Все будет хорошо! — улыбаясь отвечала мне Снежана.

Расплатившись с таксистом, мы, забрав вещи пошли на перрон. Саша, водрузив на плечо тяжелую спортивную сумку, рассуждал:

— Нет, мы что-то делаем неправильно. Надо было меньше вещей брать.

— А ты к нам приедешь? — вдруг спросила меня Снежана.

Остановившись и сбросив сумку на перрон, Саша тоже посмотрел на меня.

Обрадовавшись их заинтересованности, я ответила утвердительно.

— Конечно, в выходные буду у вас. Если вдруг я не успею к началу тура, ты не переживай, Снежана. Я обязательно приеду. Ты будешь играть, а я буду уже ждать тебя с папой в холле. Хорошо?

— Да, замечательно! — ответила дочка.

Наконец мы подошли к своему вагону. Проводница разрешила мне тоже подняться, чтобы проводить семью. Еще раз пожелав удачи и расцеловав мужа с дочкой, я вышла из поезда. Подойдя к окну, я увидела, что Снежана радостно улыбается и машет мне рукой из вагона. Рядом сидел немного взволнованный Саша.

— Как же бы я хотела тоже быть с ними в поезде, — вдруг подумала я и помахала в ответ Снежане и Саше.

Через пару минут поезд двинулся. Идя вслед уезжающему поезду, я вдруг почувствовала, как на меня нахлынуло чувство одиночества.

— Никаких пессимистических настроений, — приказала я себе. — Неделя пролетит быстро, и я тоже поеду в Оршу на турнир.

Так, успокоив себя, я быстрым шагом пошла на троллейбус, чтобы вернуться домой.

Наконец наступили выходные. Рано утром, собрав гостинцы для своих, радостно посматривая вокруг, быстрым шагом двинулась я на вокзал. Поезд домчал меня меньше чем за два часа до Орши.

— Ну, где наша не пропадала, — подумала я и пошла вслед за вышедшим из поезда народом.

Поднялась по лестнице моста и перешла на другую сторону улицы.

— Наверное, и мне сюда, — подумала я, когда увидела, что часть вышедших из поезда пассажиров повернула направо, на автобусную остановку.

— Ага, вот и первый номер подъехал, как говорил мне Саша, — подумала я и быстренько забежала внутрь в подъехавший автобус.

Заплатив кондуктору за проезд, внимательно считала остановки.

— Так, надо проехать восемь остановок и выходить.

Сделав так, я выскочила на центральной площади города. Повернув налево, стараясь идти как можно быстрее, пошла в сторону спортивного комплекса.

— Ну, где ты там? — раздался в телефоне голос Саши, когда я уже почти дошла до здания.

— Почти на месте, все хорошо, — с оптимизмом ответила я.

— Интересно, а чего он так нервничает, — подумала я вдруг, когда мы закончили разговор.

Большое красивое здание Ледового дворца придавало значимость проводимому турниру. Зайдя внутрь, я немного растерялась. На первом этаже располагался большой гардероб. Темно-вишневые дорожки были устланы по всему этажу. Сдав верхнюю одежду, я быстро вбежала на второй этаж.

— Улей, это просто улей какой-то, — подумала я, когда зашла на этаж.

В расставленных вдоль светлых стен креслах сидели взрослые и дети. На столах, которые были здесь же в коридоре, громко выговаривая своим ученикам, тренера объясняли их ошибки.

— Ну и зачем ты взял коня! Ты что, не видел, что тебе угрожает мат в три хода? Я же тебя учил! Показывал уже сто раз! Мне что, вместо тебя сесть и сыграть? — выпучив от гнева глаза, выговаривал маленькому мальчику незнакомый тренер.

Растерявшись, я замерла. Вдруг мимо меня пронесся мальчик лет десяти и, добежав до колонны, которых тут было по периметру достаточно много, врезался в нее головой.

— Какой я идиот! — прокричал он и побежал к следующей колонне.

— Я, наверное, в дурдом попала, — подумала обреченно я.

— А, наконец ты приехала, — раздался радостный вопль около моего уха.

Повернувшись в недоумении, я увидела Сашу. Вид у него был немного потрепанный.

— Что случилось? Как вы тут? — в замешательстве спросила я у него.

— Да понимаешь, сегодня же два тура. Так вот, в первой партии вроде Снежана пропустила ладью на последнюю линию. Тренер выходил, нервничает. А, извини. А как ты добралась, нормально?

— Да, я вроде нормально. А у вас тут все хорошо? Вот мальчик уже три колонны головой отсчитал. Это так и должно быть? — вдруг осипшим голосом спросила я.

— Вы тоже это видите? — слева от моего плеча прозвучал тихий женский голос.

Повернувшись, я увидела незнакомую женщину лет тридцати.

— Ну да. У меня вообще зрение хорошее. Две единицы.

— Ну и что нам делать? — спросила опять незнакомка.

Сглотнув от напряжения, я ответила:

— Если вам не трудно, то оторвите его голову от следующей колонны. А то великому шахматисту не быть. Мозги так все выбьет.

— О, конечно, — ответила женщина и полетела останавливать юного шахматиста.

— Весело здесь, однако, — только и смогла сказать я, когда снова повернулась к Саше.

— Да, и представляешь, мы пока на восьмом месте идем, — объявил Саша.

— А разве это хорошо? Наверное, лучше было бы в тройку попасть? — с сомнением ответила я.

Вздохнув, он грустно посмотрел на меня.

— Ты даже не представляешь, какие тут дети, и как они играют! Вчера, например, Снежана играла с одной девочкой из Минска четыре часа. И проиграла. Обидно, но девочка играла здорово!

— Ну хорошо, а как тренер? Что он говорит?

— Да, совсем забыл тебе сказать. Владимир Михайлович не приехал. Какие-то дела у него в школе. А приехал Владимир Кузьмич. Это еще один тренер.

— Ну и как он?

— Да нормальный. Строгий, но детей учит. Готовит перед туром. Мы вчера опять ходили со Снежаной к нему в номер. Он там на доске объяснял ей, как играть против соперницы. Посмотрим, что она там начудила, однако, — вдруг грустно закончил он и замолчал.

— А кто ее противница? — спросила я.

— Еще одна девочка из Минска. Да вот ее папа ходит, такой упитанный, — ответил он и кивнул головой в сторону бегавшего туда-сюда мужчины значительной комплекции.

Хотя сказать, что он бегал, наверное, можно было с натяжкой. Как пароход, он быстро курсировал по диагонали коридора. Изредка поглядывая с подозрением на нас.

— А чего он так смотрит в нашу сторону? Вы что с ним поругались?

Засмеявшись, Саша ответил:

— Да нет, он хочет понять по нашему настроению, что в партии у Снежаны. Если мы в хорошем настроении, то у Снежаны позиция хорошая, значит, его дочка проигрывает. И наоборот.

— А-а-а-а, — протянула я и, скромно потупившись, подумала, что это не совсем нормально, но промолчала.

— Так мы же не знаем, что там на доске! Отсюда же не видать! — вдруг сообразила я.

— Да, но тренера могут заходить в турнирный зал. Они выходят и говорят, что там на доске. Да вот и Владимир Кузьмич идет.

— Где? — вращая во все стороны головой, спросила я.

— Да вот же. Ты что, не видишь? Мужчина в возрасте идет как раз в нашу сторону.

И действительно, к нам направлялся приятной наружности мужчина. Седина уже покрыла его голову. Лицо светилось умом и добротой. Было видно, что он спокоен. Дойдя до нас, он приветливо улыбнулся.

— А вы, наверное, мама Снежаны? — спросил он у меня.

— Да, это я. Приятно познакомиться.

— Взаимно, — ответил он. — Ваша дочка сражается отчаянно. Хотя и немного перепутала ходы. Но, наверное, выкрутится на ничью.

— Ой, а можно вас попросить говорить немного потише? — попросила я его, оборачиваясь на приближающегося папы соперницы.

— А почему? — подняв недоуменно густые брови, спросил Владимир Кузьмич.

— А нас старается подслушать папа соперницы, — пояснила я.

— А вот оно что! — воскликнул он и неожиданно пошел назад в турнирный зал.

— Ты что-нибудь понимаешь? — растерянно спросила я у Саши. — Может, он обиделся?

Посмотрев на меня, Саша лишь пожал плечами. Папа соперницы, грозно посмотрев на нас, поджав губы, проплыл мимо.

— Давай отойдем к стенке, — предложила я. — Хоть будет к чему прислониться, если начнем падать от результата игры.

— Давай, — ответил Саша и двинулся через коридор.

Вдруг дверь турнирного зала отворилась, и показался вновь Владимир Кузьмич. Папа соперницы, видя, что наш тренер направляется в нашу сторону, тоже с грозным видом двинулся к нам.

— Ну как там дела? — нерешительно спросила я у Владимира Кузьмича.

Встав посредине коридора, тренер, закинув быстрым движением шарф на плечо, гордо выпрямившись, ответил:

— Позиция та же.

И, развернувшись, с высоко поднятой головой, медленно ушел назад в турнирный зал.

— Да, тренер-чудо. А папа соперницы-то как челюсть откинул от неожиданности, — засмеявшись, сказал Саша.

— Молодец, хоть настроение поднял, — весело улыбаясь, сказала я.

Наконец вышла Снежана.

— Мама, ты приехала! — радостно вскрикнула она.

— Да, заяц. А как ты сыграла?

— Ничья, — выдохнула дочка. — Еле выкрутилась. Где-то ошиблась.

— Ну, тогда давайте в столовую. Тебе еще вторую партию сегодня играть, — заметил Саша.

И, подхватив с кресла свою сумку, он пошел в сторону столовой. За ним двинулись и мы со Снежаной.

Как только мы уселись за стол, приготовившись поесть еды, взятой в столовой спортивного комплекса, к нам подошли Владимир Кузьмич и Женя. Женя был тоже из нашего города. Играл в группе мальчиков до десяти лет. Печально кивнув на мальчугана, Владимир Кузьмич пожаловался:

— Уже который день ничего не ест. Уж не знаю, что с ним и делать. Может, хоть сегодня ты поешь? — спросил он у Жени.

Мальчик, периодически оглядываясь вокруг, озорно поглядывал на тренера, ничего ему не отвечая.

— Ты не друзей своих ищи, — добавил тренер, — а пошли как мы с тобой за борщом и драниками. Ведь ты сказал, что это будешь есть, так? — строго поглядывая на Женю, уточнил Владимир Кузьмич.

— Да, да, буду, — ответил Женя и сел за столик рядом с нашим.

Посмотрев на него, тренер махнул рукой и сам пошел покупать еду. Минут через двадцать, когда мы уже почти съели свою еду, принес поднос с тарелками тренер. С озабоченным видом он поставил перед Женей тарелки с борщом и драниками, политыми сметаной.

Себе он взял то же, только добавил еще салат с компотом.

— Ну, ешь, ты же обещал, — сказал мальчугану тренер и уже запустил в свою тарелку с борщом ложку.

Женя, надув губы и скривив рожицу, вдруг сказал:

— Не буду. Я не хочу. Передумал.

В сердцах Владимир Кузьмич бросил уже поднесенную ко рту свою ложку назад, в тарелку с борщом.

— Ну как же так? Тебе же вчера плохо было. Не ел ничего весь день. И опять то же? Ну что мне делать? — с отчаянием спросил он у нас.

— А почему он без родителей, раз такой капризный? — спросила с недоумением я.

— Да семья у него многодетная. Мама очень просила, чтобы я за ним присмотрел. Вот, не слушается. А вчера даже врача вызывали в общежитие. Живот у него болел. Так как не болеть, если, кроме чипсов и конфет, ничего уже три дня не ест?

— А, не ест, значит! А не трудно ли вам, Владимир Кузьмич, мне номер телефона его мамы подсказать?

Почувствовав угрозу, мальчуган плаксиво протянул:

— Не на-а-а-до маме звонить, я уже ем.

И, взяв для вида ложку с каплей супа, положил в рот.

Разозлившись не на шутку, я уже вполне серьезно спросила:

— Так какой телефон у его мамы?

Владимир Кузьмич продиктовал мне номер телефона. Набрав его, на той стороне трубки я услышала женский голос.

— Алло, кто это? — спросили у меня.

— Здравствуйте, мы не знакомы. Я мама девочки, которая тоже играет на республике в Орше. Ваш сын сидит за соседним столиком. Тренер его не может накормить уже третий день. Сейчас он опять не хочет есть ни борщ, ни драники. Вы можете как-то это исправить?

— Спасибо, что вы мне позвонили, — ответил женский голос. — Передайте, пожалуйста, трубку моему сыну.

Выполнив ее желание, я стала наблюдать как вдруг изменился Женя. Он сразу посерьезнел, выпрямился и стал красным, как свекла.

Через полминуты он протянул обратно мне мой телефон. И, посмотрев на меня исподлобья, сказал:

— Я вам этого не забуду.

Однако стал быстро есть борщ. Как только он его доел, потянулся за драниками.

Счастливый Владимир Кузьмич, благодарно глядя в мою сторону, с аппетитом съел свой обед.

— Мы, наверное, уже пойдем, — сказала я, глядя на тренера. — Там, скорее всего, уже жеребьевка следующего тура есть. Вывесили на дверях. Пойдем посмотрим.

— Да, да, конечно. Мы с Женей скоро тоже подойдем. Там и посмотрим, что лучше сыграть Снежане против соперницы. И для тебя, Женя, посмотрим, что лучше.

— Да, да, хорошо, — протянул Женя, поправляя рукой свою челку.

Выйдя из столовой в коридор, я облегченно вздохнула.

— Как же хорошо, Снежана, что ты не капризничаешь.

— Так, хватит сантиментов. Надо идти смотреть, кто будет соперник, — по-деловому перебил меня Саша.

И, взяв за руку Снежану, он быстрым шагом двинулся вдоль коридора.

До следующего тура оставалось чуть меньше часа. За это время подошедший Владимир Кузьмич терпеливо объяснял Снежане, как надо играть, показывая на шахматной доске возможные варианты расстановки фигур.

— А теперь ты сама, Снежана, подвигай фигуры. И, если что не поняла, спрашивай, хорошо?

Дочка, кивнув головой, постаралась повторить на шахматной доске то, что показал ей тренер.

— Нет, ты забыла про ход а3, это важно. И не перепутай порядок ходов, — уточнил тренер, глядя, как двигает шахматные фигуры дочка.

Наконец наступило время идти на следующий тур. Саша нервничая переступал с ноги на ногу.

— Снежана, я тебя очень прошу: хватит ничьих. Играй на победу! — посмотрев на дочку, попросил он.

Владимир Кузьмич, внимательно глядя на Снежану, спросил:

— А что? Часто предлагаешь сама ничью?

Снежана, опустив голову вниз, молчала.

— Так, понятно. Знаешь, что я тебе скажу? Боишься играть — сиди дома! — Затем, резко развернувшись, тренер пошел к турнирному залу мальчиков.

— Удачи, Снежана, — сказала я и крепко пожала ей руку. — Ты же любишь шахматы, значит, и играть будешь с азартом, так?

Уже увереннее мотнув головой, дочка побежала в турнирный зал.

Мы стали ждать. Вот уже как часа четыре мы с Сашей каждый раз, когда открывалась дверь турнирного зала девочек, с надеждой смотрели на выходящих. Но Снежаны все не было. В коридоре уже стало пусто. Вместе с нами ждала соперницу Снежаны ее мама. Наконец к нам подошел Владимир Кузьмич.

— Ну что ты будешь делать! У них на доске битая ничья! Там никак нельзя выиграть. А Снежана не соглашается на ничью. Мы же как раз ей сказали играть до победы! Так и до утра можно играть, — с отчаянием махнув рукой, сказал тренер и пошел по коридору.

— Ну вот, дали наставление Снежане, — захихикала я.

Саша, подскочив к дверям турнирного зала, которые в данный момент оказались открытыми, стал ожесточенно описывать руками круги.

— И что ты делаешь? Что ты показываешь? — с издевкой спросила я. — Что нам тут всем труба?

— Да не мешай ты, — в сердцах воскликнул Саша. — Я показываю ей, что бы она закруглялась.

— А, ну да, — протянула я. — И конечно она догадается. Знаешь что! Перестань сейчас же! А то скажут, что ты подсказываешь, и поставят ноль.

Затем, быстро подойдя к дверям, я резко захлопнула дверь в турнирный зал. Саша, так и оставшись на мгновение стоять с поднятыми руками, развернулся ко мне, пытаясь что-то ответить.

— Так-так, и чем это вы тут занимаетесь? — вдруг раздался рядом голос судьи.

— Да руки затекли — вот и вращаю, — сказал Саша, став немного как-то ниже.

Ничего на это не ответив, судья с деловым видом открыл дверь и зашел внутрь.

— Саша, я успела увидеть, что Снежана уже стоит и подписывает бланк соперницы. Сейчас она выйдет.

— Ну наконец-то, — выдохнул он.

Минут через пять появилась Снежана.

— Ничья, — тихо протянула она.

— Ну и прекрасно, — огорошил ее Саша.

— Пойдемте есть мороженое, — добавила я.

Снежана, еще ничего не понимая, спросила:

— Но ведь вы сказали играть на победу, а тут ничья?

Саша, улыбнувшись и погладив ее по голове, ответил:

— Так битая ничья была, заяц. Тут уж играй не играй, а другого результата быть не может. Ну можно и проиграть, если в поддавки играть, правда, — добавил он.

Повеселев, Снежана взяла меня за руку, и мы дружно пошли есть мороженое.

На следующий день, в воскресенье, был последний тур соревнования. Смог приехать на закрытие турнира и Владимир Михайлович. Как всегда, его было слышно издалека. Еще не успев зайти в коридор спортивного комплекса, он уже искрометно шутил со знакомыми тренерами и родителями. Наконец он подошел к нам. Снежана к тому времени уже отыграла последний тур и стояла рядом.

— Молодец, Снежана. Хорошо выступила! — похвалил ее Владимир Михайлович.

— Ну, может не совсем хорошо, — засомневалась я. — Только шестое место вырисовывается.

Подняв брови и взмахнув руками, Владимир Михайлович возразил:

— Да вы что! Она играла среди старших, в группе до десяти лет. Хотя ей самой всего семь. Это раз. Во-вторых, шестое место дает возможность отправить на Республику в следующем году дополнительного спортсмена. Так что замечательно все! — широко улыбнувшись, закончил он и поспешил дальше, вдоль коридора к следующему спортсмену нашей школы.

Вдруг неожиданно в коридоре раздался гневный возглас:

— Как ты могла! Ты идиотка! Я тебя учил ходить как! Ты все забыла! Разве у тебя головы нет на плечах? — распекал свою спортсменку незнакомый тренер.

Маленькая девочка, почти рыдая, низко опустила свои плечи и стояла совсем ссутулившись. Рядом возвышался ее папа. Он молчал и только лишь украдкой поглядывал на дочку.

— Это что за дебилоид? — спросила я у Саши.

— Снежана с ней играла в седьмом туре. Сыграли вничью. Это тренер Сыромятник, он из столицы. Постоянно ругает своих.

— Да, но так он отобьет всю охоту заниматься. Разве так можно?

— Не знаю, — протянул Саша. — Думаю, нет. Правда, играют его ученики неплохо. Вот и эта девочка заняла третье место. И ведь в этом туре она выиграла. Но ее тренеру этого недостаточно. Он хочет, чтобы она играла так, как он ей показал. Поэтому и орет. Представляю, как он заголосил бы, если бы она проиграла.

— Так, давайте-ка мы на выход, — сказала я. — А то нам тут вместе с такими ораторами как-то душно.

И, подкрепив свои слова действием, двинулась на улицу. Пройдясь по воздуху, мы подошли к залу награждения минут за пять. Зал был уже практически заполнен шахматистами, родителями и тренерами. Остановившись в пороге, мы немного растерялись.

— А, Лариса Алексеевна, проходите. Я тут как раз вам всем места держу, — раздался вдруг через проход голос Владимира Михайловича.

Повернувшись направо, я увидела улыбающееся лицо тренера.

— Спасибо большое, — сказала я, и мы дружно заняли места рядом с ним.

Перед награждением спортсменов организаторы устроили небольшой концерт. Песни, танцы, стихи — все было интересным и продуманным. Затем в торжественной обстановке были награждены грамотами, медалями и кубками победители и призеры соревнований.

— Ну как, понравилось играть? Первый турнир все-таки, — спросил Снежану Владимир Михайлович, когда мы уже ехали домой в поезде.

— Да, конечно! — ответила дочка.

Хлопнув себя по коленям, тренер весело продолжил:

— Ну, тогда готовьтесь ехать на турнир по быстрым и блицу. Тоже республиканский. Но будет в мае.

Нервно заерзав по сиденью полки, я ответила:

— Но у нас же школа. Занятия по математике, русскому…

— Да какие там занятия! — перебил меня Владимир Михайлович. — Это уже конец мая. А освобождение я вам выпишу, так что не беспокойтесь.

И, уже не обращая внимания на меня, он, повернувшись к Снежане, сказал:

— Доставай доску, и мы с тобой посмотрим твою партию с Леной. Мне интересно, как же ты ее обыграла.

Дочка, радостно кивнув головой, полезла за шахматами.

Тихонько подмигнув Саше, я прошептала:

— Ну что ты теперь будешь делать. Придется ехать. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов.

Саша, улыбаясь в ответ, лишь одобрительно качал головой.

Глава 3. Турнир в клубе

— Мама, — толкала меня дочка рано утром. — Вставай!

Едва протерев глаза, я с недоумением уставилась на Снежану.

— Ты чего? Еще ведь совсем рано.

Грустно взглянув на меня, Снежана ответила:

— Ты совсем забыла? Ведь сегодня турнир в клубе. Играют взрослые с детьми.

— О, точно! — воскликнула я и постаралась выползти побыстрее с кровати.

Правда, мои усилия сразу не принесли результата. Наконец, раскачавшись, удалось подняться.

— Знаешь, а может, оно тебе не надо? Ведь там будут играть уже ребята повзрослее. А ты против взрослых? Проиграешь, а потом будешь только расстраиваться.

Дочка, посмотрев на меня своими большими глазами, ответила:

— Владимир Михайлович сказал быть обязательно.

— Ну, если Владимир Михайлович, то тогда надо идти. — наконец сдалась я.

Быстро позавтракав, мы собрались и пошли на троллейбус. Уже было почти лето. Солнце светило ярко на абсолютно чистом небе. И только немного пушистых облаков виднелось около горизонта.

— Троллейбус едет, — закричала я и побежала быстрее на остановку.

За мной, стараясь изо всех сил не отставать, мчалась Снежана.

Заскочив, мы сели на ближайшие свободные места.

— Ура, мы успели — радостно сообщила я Снежане.

— Да, — отпыхиваясь ответила она.

— Ну конечно, это же я вам места занял! — вдруг раздался со спины голос Владимира Михайловича.

Удивленно развернувшись, мы увидели улыбающегося тренера.

— Здравствуйте, Владимир Михайлович! — почти одновременно воскликнули мы с дочкой.

— Ну, готова Снежана в бой? — задорно спросил он.

Кивнув головой, Снежана посмотрела на тренера.

— Там будут сильные игроки, — продолжал тренер. — Ну, я тебе дам не очень сложного противника. Должна хорошо сыграть, — поднимал он Снежане боевой дух.

— А кто еще будет играть за молодежь? — решила поинтересоваться я у Владимира Михайловича.

— Ну, Аня будет, Лена, Ира с братом. Да и Арсений. Приехал мой ученик из Питера, Петр, он будет за нашу команду. Еще ребята тренера Тучкова Андрея. Они у него постарше тренируются. Вот и ты, Снежана, подрастешь, пойдешь в его группу заниматься.

— А зачем менять тренера? — удивленно подняв брови, спросила я.

— Ну, к сожалению, — развел руками Владимир Михайлович, — я не могу вечно тренировать спортсмена. У нас группы разбиты по возрастам. Я веду у младших, Андрей — у старших. А вот мы уже и подъезжаем, — закончил он и быстро поднялся со своего места, прихватив с собой неизменный черный дипломат.

Поднявшись со своих мест, мы тоже двинулись на выход. Выйдя на воздух, я глубоко вздохнула.

— Лето, почти лето, — подумалось мне вдруг. — А ребенок будет часов шесть играть в душном помещении. Нет, я бы ни за что не выдержала. Другое дело шашки. Вот это игра! Быстро, четко, и нет столько видов фигур. Просто шашка и дамка.

Но, посмотрев на Снежану, я вдруг поняла, что она идет на турнир осознанно. Она понимала, что ей это надо. Еще раз вздохнув, но уже с небольшой грустью, я, взяв Снежану за руку, быстро пошла рядом.

Клуб встретил нас шумом.

— Как в улье, — вдруг подумалось мне.

Взрослые шахматисты (в основном мужчины), разбившись на небольшие группы, о чем-то своем разговаривали. Но, как только в клуб зашел Владимир Михайлович, все практически сразу же замолчали.

— Так, всем доброе утро! — весело объявил тренер. — Вижу, вижу, практически все мои спортсмены в сборе! А где Аня? Что-то ее нет еще. Наверное, подойдет скоро, — добавил он и решительным шагом приблизился к столу в углу.

— Какой будет регламент? — стали раздаваться выкрики.

— Предлагаю три плюс две! — громогласно объявил в зал Владимир Михайлович. — Есть возражения? — добавил он и сел на стул.

— Ну зачем нам эти добавления? — возразил ему один из старейших членов клуба. — Быстрее сыграем — быстрее разойдемся. И потом, зачем нам играть с маленькими детьми? Давайте нам постарше!

Поднявшись со стула в свой большой рост за сто восемьдесят, тренер довольно резко возразил:

— Играть будут все! И маленькие, и большие. Все должны тренироваться! А добавления как раз нужны, особенно для малышей, ведь они еще только начинают тренироваться играть в блиц. Через пару лет вы еще сами будете их просить сыграть с вами. Если нет больше возражений, то тогда называйте поочередно фамилии, я буду вносить их в компьютер, — уже немного успокоившись, добавил тренер.

Затем он сел опять за свой стол, достал из дипломата ноутбук и открыл его. Включив, он методично стал заполнять одну из форм для того, чтобы проводить жеребьевку туров игры.

Старшее поколение шахматистов клуба потихоньку стало занимать места за шахматными столами. Сам клуб был небольшим. Всего два игровых зала. Один где-то на двадцать досок. Второй поменьше. Если все игроки не вмещались в один зал, то их отправляли играть во второй. Наконец, после проведенной переклички, Владимир Михайлович объявил о начале первого тура. И громко, чтобы не было никаких недоразумений, объявил пары игроков.

Вскоре в турнирном зале наступила тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то покашливанием. Только методично были слышны стуки ладоней рук по кнопкам шахматных часов. Выйдя в коридор, я с интересом поглядывала в открытую дверь в шахматный зал. Снежана, никого не замечая, внимательно смотрела на доску. Серьезное выражение ее лица немного забавляло.

— Надо же, — думала я. — Как же она любит эти шахматы. Чудеса какие-то. И нравится же ей двигать эти фигурки. Я бы на ее месте лучше на улице на качелях покачалась бы.

Вдруг около моего уха раздался мелодичный женский голос:

— Вы мама Снежаны?

Повернувшись, я увидела женщину в годах, ухоженную, миловидную. Она смотрела на меня своими карими глазами, немного напоминавшими спелые вишни.

— Да, а вы с кем пришли?

— Да вот моя внучка играет, Лена. У нее проблемы с ногами. Вы, наверное, заметили, она прихрамывает, — ответила она и кивнула в сторону девочки лет шестнадцати.

— Общительная девочка, знаю. Они с моей Снежаной до турнира что-то про математику говорили.

— Да, это проблема. Нам предстоит сделать выбор, — протянула она.

— Выбор? Какой? — удивленно переспросила я.

Поправив рукой прядь волос, немного выбившуюся из-под гульки, она ответила:

— Ну, нам же поступать надо. А здесь придется решать, что важнее. Математика или шахматы.

— Не поняла, — ответила я. — А зачем выбирать? Почему нельзя заниматься и тем, и тем?

Посмотрев на меня и покачав расстроенно головой, женщина продолжила:

— Сейчас поступить можно по результатам олимпиад. А олимпиады по математике по срокам часто совпадают с соревнованиями по шахматам. Это раз. А второе — ведь на занятия по шахматам нужно время. А его как раз и не хватает в старших классах.

— И что вы выберете? — задумавшись спросила я.

Посмотрев на меня, женщина вздохнула.

— Математику, конечно. По шахматам она уже стала кандидатом в мастера. Большего нам и не нужно.

— Ну, что обсуждаем? — вдруг раздался веселый голос Владимира Михайловича за спиной.

Пока мы разговаривали из турнирного зала вышел тренер.

— Как дела у Лены в школе? — поинтересовался он у женщины. — Вы помните, Раиса Николаевна, что через неделю у нас республика по блицу и быстрым в Минске. Вы едете?

— Надо запомнить, что бабушку Лены зовут Раисой Николаевной, — про себя подумала я и решила подождать, что ответит она тренеру.

Раиса Николаевна, нервно потрогав платок, который был кокетливо повязан ей вокруг шеи, тихо ответила:

— Владимир Михайлович, у Лены будет олимпиада в это время по математике. Она не поедет, извините.

Нахмурившись, тренер, покачиваясь туда-сюда на ногах, расстроено произнес:

— Так что, Лена выбрала математику? Она не будет больше заниматься шахматами?

— К сожалению, да. Это сложное решение, но она должна поступить в институт, — ответила Раиса Николаевна.

Наступила неловкая пауза. Затем, развернувшись ко мне, тренер вдруг спросил:

— Ну а вы со Снежаной едете? Вам удалось утрясти вопрос со своей работой и отпроситься?

Практически не думая, я ответила:

— Конечно, Владимир Михайлович, едем. Но без официального освобождения Снежану не отпустят со школы.

Тренер, хлопнув себя по лбу рукой, вдруг произнес:

— Да, конечно. Сейчас я вам его отдам. Оно у меня с собой.

И, быстро развернувшись, он исчез в турнирном зале.

— А вас как зовут? — поинтересовалась у меня бабушка Лены.

— Лариса Алексеевна, очень приятно, — ответила я. — А вас, я уже поняла, зовут Раиса Николаевна.

— Да, а вот и ваша Снежана выходит.

Развернувшись к турнирному залу, я увидела, как с расстроенным видом вышла дочка.

— Ну как сыграла? — спросила я у нее.

— Проиграла, — протянула Снежана.

— Ничего, это у нее тренировка перед Республикой! — сказал вышедший в коридор Владимир Михайлович. — А вот вам освобождение, — добавил он и протянул мне заполненный, с печатью бланк.

— Спасибо, но вы думаете, что Снежана сыграет хорошо? Видите: у нее не получается пока выигрывать в блице.

Посмотрев на меня и переведя взгляд на Снежану, тренер ответил:

— Ничего, все получится. А ты зря не двинула вперед слона, Снежана. Там была битая ничья. Ну да ладно, настраивайся на следующий тур. А вы, Лариса Алексеевна, может принесете дочке воды небольшую бутылку? Здесь жарко, и вода как раз бы пригодилась.

— Будешь воду? — спросила я у дочки.

— Да, — коротко ответила она мне.

— Давай так: как только начнется следующий тур, я пойду в магазин.

Согласившись с этим, Снежана опять вернулась в турнирный зал и с интересом стала наблюдать за партиями других игроков.

— Как сходите за водой, — продолжил тренер, — заходите посмотреть, как играет ваша Снежана, в зал.

— А можно?

— Конечно, только не шумите, — ответил Владимир Михайлович и, обернувшись, через плечо обратился к вышедшему молодому шахматисту: — Ну, Коля, разве так можно ходить? Да, ты выиграл. Но на секундах. И потом, тебе просто повезло, что соперник сглупил с ладьей.

И, уже никого не замечая, он стал объяснять юному спортсмену, где он ошибся. Вскоре начался второй тур, и я побежала в магазин за водой. По пути раздался телефонный звонок.

— Ну как там у вас дела? — спросил меня Саша.

— Да плоховато. Первую пока проиграла, — грустно ответила я.

— Ничего, пусть играет. Все придет, — ответил мне муж и, пообещав прийти к концу турнира, окончил разговор.

Купив воду, я вернулась назад. Снежана радостно выбежала мне навстречу.

— Мама, я выиграла! — радостно объявила она.

— Здорово! Поздравляю! А сложно было? — с интересом спросила я у нее.

— Ну, нет. Это мне вода?

— Да, конечно. — И, открутив крышку, отдала дочке бутылку с водой.

— Снежана, уже следующий тур начался! — раздался голос тренера.

— Ой, — воскликнула дочка и, взяв с собой бутылку, побежала играть.