В погоне за счастьем

Маленькая

Она позвонила мне рано утром и задала только один вопрос: «Когда человек умирает, куда он попадет?». Я не знал, что ей ответить. Моя маленькая девочка, моя сестренка. С самого детства была такой любознательной. Она всегда любила задавать мне вопросы. И умела их задать так, что я сам порой задумывался над ними не на один день. «А почему звезды не падают?», «Если кого-нибудь по лбу ударить — откуда искры посыпятся?», «Почему мама кричит, это из-за меня, да?»… Это не из-за тебя, милая. Просто мама взрослая. Она не знает, что ты все слышишь, что понимаешь.… Не знает она, что тебе тоже больно. Даже больнее, чем ей. Взрослые…. Да что они знают о тебе? О твоих вопросах?.. Сестренка, как же тебе ответить.. Ты ведь уже выросла. Многое видишь и понимаешь. Они разводятся, потому и кричат так часто. А ты ведь все слышишь. И всегда слышала. Двери тонкие, а они кричат. А ты плакала, сестренка, ты так много плакала. Такая ранимая, такая маленькая в сравнении с этим миром… «Когда человек умирает, куда он попадает?». И почему именно этот вопрос? Да зачем же тебе это… Надо отвечать, что же..

— Когда человек умирает, он превращается… в кошку.

— Спасибо…

Почему все так?.. Даже спустя несколько лет я продолжу задавать себе один и тот же вопрос. Почему все случилось именно так? Она умерла. Тихо. Мирно. Ушла во сне. Врачи сказали, что сердце не выдержала. Порок был. Да неправда все это! Она ушла, потому что хотела этого. Искренне желала умереть. Думала, вот уйдет она — и всё изменится. Родители помирятся, разводиться передумают. Считала, «не будь меня, всем было бы легче». Маленькая моя, ты ведь и правда верила в эту глупость. Не будь меня…. Всегда честная и открытая. Я всегда завидовал тебе. Ты ведь сильная, а я вот не выдержал.… Сбежал. От всех проблем. От родителей. Даже от… тебя. Одну оставил и вот. Осталось только цветы твои любимые, астры, на могилку положить. Вот так. Прощай, моя маленькая…

— Кис-кис-киса.… Вот ты где ходишь. Пойдем домой. Пойдем домой, маленькая.…

Надежда

«- Я обязательно стану магом! Вот увидишь!.. — с широкой улыбкой кричал маленький шестилетний мальчик, стоя на залитой заходящим солнцем каменной дорожке. Его глаза цвета осени искрились и улыбались так, как могут улыбаться глаза самого счастливого в этом мире человека. Тёплый ветер трепал непослушные чёрные вихры, развевал потрепанный клетчатый шарф. Старая, но чистая и опрятная, явно с чужого плеча одежда — широкие штаны, светлая рубашка и пиджак больше на три размера — придавала мальчугану какое-то особое очарование. Он словно был одним из этих солнечных лучиков, окрашивающих всё вокруг в яркие красные, оранжевые и золотые оттенки уже вступившей в свои права осени. Он был похож на листочек, который сорвало с родного дерева и теперь уносит в далёкую неизвестность. — Я стану магом!

Он улыбался так открыто, что она не могла не улыбаться ему. Поплакать можно будет потом, сбежав от старой тётки Морганы на чердаке, куда зловредная Снепс не могла подняться из-за шаткой лестницы и больных ног. А пока, расправив на выцветшем ситцевом в цветочек платье серенький передничек, девочка стояла на крыльце приюта в окружении таких же сирот и улыбалась, сжимая кулачки. Она верит ему. Своему единственному другу.

— Верю, — еле слышно шепчет девочка, но он ведь друг, он слышит её и без слов. И дети улыбаются, ведь они точно знают, чудо есть на свете. Они верят в это так сильно, что их не пугает ни внезапное расставание, ни эти странные чёрные дяди, пришедшие в приют и забравшие сразу нескольких мальчиков, ни злая Снепс.

Последний луч солнца мазнул по щеке девочку, задел серую черепицу крыши и вышел за ржавую калитку, скрипнувшую напоследок несмазанными петлями. В наступивших сумерках сделалось неуютно и лишь одинокий ветер, рванув с клёнов пёстрое оперение, заметался по опустевшему двору».

— Крайс! — визгливо раздалось под ухом задумавшейся девушки, уже по десятому кругу стирающей один и тот же пододеяльник, — Ты что творишь, негодяйка??!

Та удивленно посмотрела сначала на женщину, а затем перевела взгляд на испещренную мелкими дырами тряпку, ранее бывшую вполне приличной вещью.

— Ой…

— Тупая клуша, ничего тебе нельзя доверить! Останешься сегодня без ужина. Отдай стирку Марги и займись огородом. Очень надеюсь, что ты не зальёшь грядки, иначе без ужина останутся все! Ясно тебе??

— Да, простите меня тётушка Моргана, я задумалась. Впредь постараюсь не допускать подобного, — девушка смиренно склонила голову и опустила глаза в пол. Её русые волосы, уложенные в косу, длинной змейкой спускались до колен. Простого покроя серое платье мешковато сидело на худенькой фигурке, а короткие рукава не дотягивали даже до запястий. Да это никому и неважно. Перед кем здесь красоваться? Крошечный приют, затерянный в неизвестном для его обитателей месте, стал домом, если можно так назвать старое обветшалое, хотя и еще крепко стоящее на земле здание, для двух десятков детишек, брошенных родителями, сбежавшим из дома или каким-либо другим образом оказавшихся на пороге одиноко стоящего приюта. Никто из них не знал ничего о внешнем мире и о том, что происходит за пределами приюта. Некоторые сбегали, но уже никогда не возвращались, чтобы рассказать бывшим братьям и сестрам, что видели. Были и те, кого забирали. Как Шэс. Её, Крайс, маленький черноволосый друг из воспоминаний. Девушка вздохнула, склоняясь над баком и зачерпывая ведром очередную порцию воды для грядок. Он единственный был и навсегда остался её самым близким человеком. Она улыбнулась, вспоминая годы, проведённые вместе. Как они прятались на чердаке от Снепсы, когда Крайс разбила чашку. Как засыпали в обнимку, делясь теплом холодными зимами. Как Шэс с увлечением рассказывал окружавшим его детям сказки. В такие моменты он казался девочке необычайно взрослым. Истории, что мальчик сочинял, казались волшебными. И вот ты уже не сидишь в освещенной одним огарком комнате, а летаешь на драконе, сражаясь со злобными чудовищами, танцуешь на балу, странствуешь с бродячими менестрелями, скачешь на единороге. Да ты уже вовсе не ты, а рыцарь в серебряных латах или волшебник, творящий чудеса одним взмахом. И в те секунды не только Крайс, но и все дети верили в магию Шэса. Он творил чудо для всех кто окружал его. Пока и за ним не пришли. Крайс печально улыбнулась. Расплавленное золото солнца и искрящиеся смехом карие глаза. И звонкий мальчишеский голос, обещающий обязательно стать магом. Это её последнее воспоминание о друге. И сейчас по прошествии тринадцати лет продолжающее согревать душу и теплым пушистым солнечным зайцем скачущее внутри.

Крайс в который раз вздохнула. Поливка закончена, работа на сегодня тоже, а ужин она потеряла. Не став заходить в дом, она направилась к прогалу в низеньком заборчике из дикого камня, что лентой опоясывал территорию приюта. Калитки давно не было, а нагретый за день камень послужил девушке заменой самой удобной скамьи. Отсюда и вдаль тянулась практически незаметная тропка, коей пользовались лишь редкие для приюта посетители. Сейчас, как и тогда тринадцать лет назад, Крайс маленькой девочкой смотрела на закат и воображала, что вот-вот там, на горизонте кто-то появится и заберёт её туда, где можно будет подчиняться лишь самой себе, где никто не будет попрекать съеденным куском. Туда, где она, наконец, обретёт счастье и найдёт, возможно, любовь? О таком девушка мечтала, кажется, даже втайне от самой себя, не смея надеяться на что-то большее.

Прикрыв серо-зелёные глаза, девушка задумчиво запустила руки в косу, распуская волосы. Ветер, скользнув по обнаженной шее, запутался в тёмно-русых прядях. Откуда-то со стороны донёсся запах прелых листьев и надвигающейся грозы. В воздухе похолодало и девушка поёжилась, ощущая как усиливается ветер. Тучи быстро заполоняли небо и вот уже первые капли упали на доверчиво подставленное дождику лицо. Кап-кап-кап, забарабанило по крыше. Шш-шшш, зашумела потревоженная листва окружавших заборчик клёнов. Это щемящее чувство чего-то запретного и чистого, что испытываешь стоя вот так под открытым небом, ощущая как вода стекает по коже, как прилипает к телу мокрая ткань, а лицо облепляют волосы. И тебе хочется рассмеяться. Ведь это так замечательно, чувствовать себя свободной. Это как крылья.

Вдоволь насладившись грозой, девушка осторожно зашла в здание, стараясь не привлекать к себе внимания и не наткнуться на тётушку Моргану. Иначе придётся завтра и вовсе голодать. Поднявшись наверх, но не в общую комнату, где спали все воспитанники приюта, а на тёмный чердак, Крайс на ощупь пробралась к окну, где села, оперевшись спиной на стену, и, прислонившись щекой к стеклу, опустошенная заснула. «Завтра» — подумалось ей.

Гроза бушевала до самого рассвета, затопив все впадины, намочив каждую песчинку и оставив после себя наполненный чистой небесной влагой воздух. Тучи рассеялись, пропуская солнечные лучики, окрасивших каждую травинку в изумрудные цвета и превративших капли воды в россыпь чистейших бриллиантов.

Утро встречало приют уверенным стуком в дверь, оглашая комнаты таким привычно-неожиданным звуком. Ворча по нос, что она думает обо всех этих ранних посетителях, тётушка Моргана всё-таки поднялась из кресла-качалки, где заснула накануне и прошаркала к двери, по которой всё также выстукивала бодрую чечетку чья-то твёрдая рука.

— Иду-иду… — отперев защелку, женщина распахнула дверь и недовольно уставилась на стоящего за ней мужчину, с головы до ног укутанного в дорожный плащ. Лицо его скрывалось под глубоким капюшоном. Снапс поджала губы, гадая, что могло привести незнакомца к порогу её приюта, — Чего вам?

— Мне нужна девушка, плачу сразу и по договору, — голос был властный и скорее принадлежал человеку, привыкшему добиваться желаемого. Моргана криво ухмыльнулась. Ещё один. Она никогда не спрашивает, куда уводят её воспитанников. Это не нужно. А деньги, на них можно будет выторговать в городе новые зелья.

— Идём, — мужчина прошёл в здание, всё также не снимая плащ, и проследовал за женщиной в большую комнату на втором этаже, где уже проснувшиеся дети спешно помогали друг другу одеваться. Перешептываясь, они искоса поглядывали на гостя, тут же опуская взгляд вниз, словно дрессированные мыши. Осмотр был недолгим.

— Ты! — мужчина указал на одну из старших девушек и та, подбодренная кивком Снепс, подошла к гостю и неуклюже присела в реверансе. Тот, выудив из кошеля несколько золотых, передал их Моргане, даже не поворачиваясь в сторону женщины. Потеряв далее ко всему интерес, он спустился вниз и, не оборачиваясь, вышел за порог. Девушка последовала за ним.

Только оставив за спиной место, где провела всю свою жизнь, она поняла, что мечтала об этом всю свою жизнь и что неважно, какое будущее её ждёт, вернуться она никогда не захочет. Наверное, так чувствовал себя каждый, однажды ушедший. Впереди мелькала тропинка, вокруг шептались деревья, прощально качая кронами, а над головой раскинулось ставшее внезапно необъятным чистое без единого облака голубое небо.

Когда приют скрылся из виду, мужчина внезапно остановился и, зачерпнув рукой горсть земли, повернулся к озадаченной девушке. На протянутой ладони быстро поднимался зелёный росточек, на глазах обретая листья и маленький бутон, тут же раскрывший свои нежно-сиреневые резные лепестки. Крайс смотрела на это волшебство, вдыхая тонкий аромат цветка, и радостно улыбалась. Может потому что она знала?

— Я же говорил, что обязательно стану магом.

Алиса?..

— Да кому оно надо? — думала Алиса, с ногами забравшись на скамейку в парке, — Все эти проблемы, дилеммы. Всё это так сложно, запутано и непонятно. Любовь должна быть взаимной, но бывает безответной. Ты мечтаешь стать актером и поступаешь учиться на экономический. И все на что-то жалуются постоянно. То у них финансовый кризис в стране, то времени ни на что не хватает. Все твердят о каком-то долге. Сначала ты должен ходить в школу и чинно сидеть за партой. Затем должен поступить в институт. Тут обязательно выбирать престижный, чтобы потом найти высокоплачеваемую должность. А дальше должен завести семью, родить ребенка, воспитать его по тому же принципу, что и тебя воспитывали. После выйти на пенсию, понянчиться с внуками и всё! Ты умер. И кому это надо спрашивается?

— И что тебя не устраивает?

— Я не понимаю, зачем ставить этот липовый «долг» неизвестно кому выше собственных интересов. Зачем поступать так, как хотят другие, вместо того чтобы делать то, что тебе действительно хочется?

— А ты значит у нас не такая.

— Если бы. Вот сейчас больше всего я хочу залезть на это высокое дерево и, повиснув там к верху ногами, упражняться в меткости, кидаясь шишками в прохожих. А вместо этого сижу тут, разговариваю сама с собой и стараюсь не пялиться на прохожих, потому что это неприлично.

— Так лезь. Что тебя останавливает?

— Во-первых, «ты же девочка». Эта фраза звучит постоянно. Несмотря на то, что время, когда женщину не считали за человека уже прошли, мнение о том, как, опять же, должны вести себя девочки и как должны вести себя мальчики осталось. Я не феминистка и не голосую за матриархат, но почему я должна вести себя так, как должны вести себя девочки. Разве это не сложившийся за долгие годы полного подчинения мужчинам стереотип? Если я буду вести себя так, как считаю нужным, я же не стану мальчиком. Я останусь девочкой. Против собственной природы не попрешь. Хотя пластическая хирургия сейчас просто творит чудеса.

— А что «во-вторых»?