Великая любовь
Она казалась мне святой,
Её небесный взгляд живой
Пронизывал меня насквозь.
Казалось, я вдруг в землю врос,
Ориентиры потерял —
Ярчайший ослепил маяк…
Ах эта боль!
Ах этот стыд!
Ах череда пустых обид!
Прощу заранее — клянусь!
Не обману, не отрекусь!
Стерплю любое испытанье,
Исполню прихоти, желанья,
Всё в сущности — такой пустяк.
Любо — о — овь!..
Ворвётся как сквозняк,
И ты покорно всё забудешь:
То, кто ты есть
И кем ты будешь,
Куда идёшь,
Да и зачем.
И все пути стремятся к тем,
Кого полюбим всей душой,
Навеки обретя покой.
Ведь, кто бы что ни говорил,
Любые действия,
Шаги,
Любой каприз,
Любая воля —
Всё зря, друзья…
Всё зря…
Всё зря!
Когда живёшь ты, не любя.
Конкуренция
В плену судьбы томится дух,
Стремясь порвать оковы,
Свободным стать, как божья суть,
Творя свои законы.
Да вот беда,
Слаба она —
Душонка человека.
Всю суть в себя
Вобрать сполна
Не хватит даже века.
Кабы наш любящий Отец
Всем даровал бессмертие,
Познали б счастье, наконец,
Практически без жертвы.
Но вот беда,
Разнесены
По метрикам и метрам,
Плодимся словно
Грызуны —
От дуновений ветра.
Возможно, в этом есть вся суть,
Что мы когда-то канем,
Освободив для смены путь.
И кто-то станет нами.
Но вот беда,
Страшит она —
Мысль расставаться с миром.
Кабы насытиться
Сполна
И не безвестно сгинуть.
Когда вижу
Хотите песнь мою услышать?
Маэстро, сграмофонь креzу!
Сейчас вам трубадур бескрыший
Нещадно выдавит слезу.
Гори оно огнём, ей-богу,
Я в мир пришёл не просто так!
Топчась у вашего порога,
Я чутко слышу — что да как.
Мне каждого видны страданья,
Хоть он скрывает их, подлец.
Я вижу женские терзанья —
Тех, что безвольно под венец…
Напуганной фатой овечке
За здравие поставлю свечку.
Внимаю пропитым глазам
Соседа Васи с сорок третьей…
Налью ему и выпью сам
Водяры (чтоб в аду гореть ей!).
Кивну с улыбкой сорванцу,
Ведь он с детдома не смеётся…
У церкви древнему отцу
Подброшу в шапку два червонца.
Пересказать вам в мелочах,
Что вижу в выцветших очах
Гаишника с радаром?
Держи, стоишь недаром.
Блаженного поймут едва ли…
И как меня не обзывали!
Позёром, психом, сумасбродом,
Шизофреничным идиотом.
А в целом каждый был готов
Порвать на сотню лоскутов.
Орут, мол — не пошёл бы к ним бы?
Святые все, аж давят нимбы.
Когда я вижу эти рвенья,
Моральные поползновенья,
Куда оно бы ни попало —
Да хоть кому бы легче стало…
Им так комфортней, так удобней.
И не найти картины скорбней,
Когда ты слышишь рёв толпы:
Рты есть, но нету головы…
И вот толпа уже готова
Сожрать тебя за будь здорово!
А ты стоишь, трясёшься в чреслах,
Отстаиваешь интересы…
Но чьи? Признали б — вроде свой,
Но нам такие не нужны!
Тогда бы можно и толпой
Быть съеденным или распятым.
Не покажусь ли я предвзятым,
Когда скажу, что — Сатаны?
P. S.
Добрый доктор Айболит
Был гнусав, угрюм, небрит.
Но зато лечил как надо —
Носом чуял, где болит.
Эгоист
Я буду ждать, пока не надоест.
А значит — ждать тебя не буду вовсе.
Пусть чувствам не пришёл ещё конец,
Безжалостно в душе звенят морозы.
Девичьей лаской я не обделён
И на судьбу-тиранку не в обиде…
Кивает за окном знакомец-клён,
И ждёт вдали всё то, чего не видел.
Но отчего же я в тоске тону,
Меж небом и землёю распростёртый
Девчонкой, что отрезала, вздохнув:
«Ты даром мне не нужен, топай к чёрту!»
Слова сразили словно выстрел в лоб,
И, что со мной творится, я не знаю.
Возможно, так и выглядит любовь,
А может, это просто наказанье.
Фома
Во что мне верить?.. Я устал,
Убит бессонницей ночною.
И на рассвете жизнь пуста —
Гроша последнего не стоит.
Я верил раньше в чудеса,
В велосипедном детстве звонком…
Я всё плохое отрезал,
Но так и не был счастлив толком.
Во что мне верить?.. Я устал!
Отравлен ненавистью близких.
Монеты лет летят с куста,
Но не дают покоя мысли.
Наивно верил я в любовь,
Пока однажды не споткнулся.
Мог другом стать за миг любой,
Да только верность сбилась с курса.
Пью ветер перемен густой,
Сердечных мук вбираю ливень.
Бреду в раю — чужой, изгой,
Что ж, видно, многим опротивел.
Я раньше был куда сильней,
Пока однажды не сломался.
И в череде обычных дней
Я счастье строил, а не гнался.
Во что мне верить?.. Я один!
Кому я нужен без условий?
От всех, кто дорог мне, гоним,
Не жду ни доброты, ни слова.
Я раньше радость мог понять,
Но словно солнце закатилось —
Страх смерти продолжает гнать
До одиночества, скотина!
И нет, как в песне, ста рублей,
Друзья давно переженились,
Солидней стали и круглей.
А так ничто не изменилось.
Во что мне верить?.. Я угрюм
И сам себе внушаю жалость.
С отливом заимел костюм,
Но никуда не наряжался.
Мне раньше снились слаще сны,
Пока кошмар не встал за дверью —
От бед мы не защищены.
Отныне лишь в себя я верю.
За пределами тишины
Всё начиналось осенью дождливой.
Охватывали мрачные дела.
Я то с ума сходил и лез на вилы,
То умолял, чтоб дьявол сжёг дотла.
Буквально головой о стену бился,
Которая защитой мне была.
Я прогонял навязчивые мысли,
Не понимая, в чём моя вина.
Я клял судьбу и ненавидел близких,
Я источал чудовищное зло.
Не пил ни пиво, ни коньяк, ни виски,
Но всё равно тотально не везло…
В душе раздрай сменял чумную смуту,
И тщетно я найти пытался путь
И призывал буянящий рассудок.
Судьба меня заставила рискнуть.
Хотя и рисковать мне было нечем,
Я был на дне, лишь болью обеспечен.
Шаг за шагом
Шагал молодой человек
уверенною походкой.
Не знал он преград и бед,
выстреливал ловко сотку.
Он шёл напролом, и успех
оправдывал горы грязи,
недоумения всех,
кто был с ним в какой-то связи.
Конечно, по правде сказать,
хотел он казаться добрым,
дела же нельзя не связать
с какой-то с моральной нормой.
Но как же он был хорош!
В одежде всегда приличной,
был лоском вполне похож
на олигарха столичного.
Да, не без упрёка все мы,
полно в нас грехов и ядов.
Как будто бы жизнь взаймы
сжигается безоглядно.
На ком-то «Ролекс» блестит,
мы тянемся тут же сердцем.
А главное — не в чести,
ведь честностью не согреться.
Но впрочем, мы отвлеклись,
зачем столько откровений?
Не с компасом строил жизнь
мужик — с удовлетворением.
А жить хорошо на Руси
не умному, это — точно.
Готовый с себя спросить,
он полон забот и прочего…
Самовыражение
Плету строфу и думаю о жизни,
О смерти я подумаю потом.
Как описать читателю отчизну?
Зачем пугать болезнями, войной?
Слова, слова… Звучит, быть может, грубо,
Но большинство — бездумные совсем.
Три тысячи подписчиков в «Ютубе»
И на «Стихире» где-то тысяч семь.
Веду подсчёт то лайков, то комментов.
Отслеживаю хейтеров, смеясь.
Мне рейтинг нужен и живая лента —
С читателями трепетная связь.
Народ у нас теперь поэтов ценит,
И можно запустить тираж в печать.
Но без таланта, не потратив время,
Не выйдет стих хороший написать.
Жизнь опустела. Ни о чём все вирши.
Сосуд любви наполнен эхом чувств.
Хоть ничего достойного не пишет,
Поэт кричит: «Известности хочу!»
Нет ничего печальнее на свете,
Чем долгий кризис в творчестве поэта.
Лёгкое увлечение
Посвяти мне, любимый, стихи,
Напиши пару строф небанальных.
Пусть метафоры будут тихи,
Но ведь я — твой единственный ангел!
Что-то там заверни о плечах,
Похвали лебединую шею.
Чтоб огонь наших душ не зачах,
Ведь поэт ты, а не извращенец!
И не нужно на быт намекать!
Всё серьёзное в ящик задвинув,
Посули нам двоим берега,
Сотни раз напиши моё имя.
Жажду оды газельим глазам
И девичьему тонкому стану.
Не сумеешь в стихах рассказать,
Даже слушать тебя не стану!
Докажи, что готов рисковать, —
Да хотя бы за стенами спальни!
Что дубовую ценишь кровать,
Ну же, хуже от правды не станет!
P. S.
Как жаль, перевелись поэты нынче,
Перетрудились, отошли от дел.
Где Данте, воспевавший Беатриче?..
Из рая в ад он всё-таки успел.
Горький сон
Слёзы горькие лью в три ручья,
Я легенько касаюсь плеча.
— Мой родной, что там снится тебе,
Что ты плачешь от горя во сне?
— Как живая — ушедшая мать,
Ни запомнить, ни пересказать —
Все слова будут слишком мелки,
Хоть из самой души извлеки…
Без неё моя жизнь потекла
В беспросветную даль без тепла.
Просыпаюсь и — тысячи жал…
Я в объятиях маму держал…
Цикл
Наступит утро.
Жизнь подарит день.
И чем бы ни был он потом наполнен,
Я весь пронизан мыслями о ней,
Как будто небо — паутиной молний.
Моя тоска наивна и тиха,
Непреходящей ясностью объята.
Надежды проливаются в стихах,
Уносят ввысь мечтания куда-то.
Как вязко время! Кажется, больней
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.