Бесплатный фрагмент - В дебрях одиночества

Об авторе

Меня зовут Егор Акулов. Я родился 24 декабря 2001 года в городе Лиски Воронежской области. Учусь в Воронеже в педагогическом университете на учителя английского и французского языка.

Стихотворения начал писать с 2019-ого года, и за это время успел выпустить несколько поэтических книг. Также дважды был опубликован в университетских сборниках стихов «Учительская муза». Сочиняю стихи, прежде всего, для души. В них я поднимаю проблемы одиночества, невзаимной любви, тягот военного времени, отцовства, русских провинциальных городов, любви к Родине, патриотизма и необъятной природы. Большая часть сюжетов — это либо вымышленные истории, либо мои собственные переживания. На сочинение в основном наталкивают любовные интриги и неудачи. Вдохновляюсь такими поэтами, как В. С. Высоцкий, С. А. Есенин, Б. Б. Рыжий. Ни к каким творческим объединениям/группам себя не отношу.

Следить за выходом новых стихотворений вы можете на моей страничке Вконтакте и Стихи. ру

VK: https://vk.com/teacher36rus

Стихи.ру: https://stihi.ru/avtor/teacher36rus

Предисловие

Здравствуй, дорогой читатель!

Мне очень приятно, что ты взял в руки эту книгу и читаешь предисловие. Здесь собраны стихотворения, написанные с мая по декабрь 2023 года. На страницах сборника царит атмосфера провинциального городка, которая, пожалуй, только что и делает, так угнетает рядового жителя этой страны. Я постарался выразить чувства глазами гражданина, студента и влюбленного человека. Надеюсь, тебя не введут в ступор иногда встречающийся мат и жаргонные слова. Это мой собственный стиль, и никуда от этого не денешься. Я всего лишь хочу стать ближе к каждому читателю независимо от его уровня знаний поэзии и литературы. Хочу, чтобы ты нашел частицу себя, будь ты также молод, как и я, либо уже проживший часть или большую часть жизни. Совершенно неважно, кто ты, мужчина или женщина. Я знаю одно, самое главное: ты человек. Значит, тебе приходилось влюбляться и не раз. А может еще только предстоит влюбиться, если ты очень юн. Возможно, ты когда-то расставался с любимым человеком, разрывал свое сердце от невзаимных чувств и разбивал нежный механизм другому. Ты и я, мы живем в одной стране, в России, в разных, казалось бы, городах, но одновременно таких похожих. Даже если ты не живешь в городе, то так или иначе он тебя касался, я уверен. На протяжении всей книги я также размышляю о главном вопросе «Жить или умереть». Моя цель — разговаривать с тобой через строчки, как если бы я сидел рядом, и мы мило беседовали о вечных проблемах.

В первой части сборника отражены любовные переживания. На бумаге слишком мало места, чтобы передать весь спектр эмоций, который я испытывал и испытываю по сей день. Несколько стихотворений посвящены одной очень прекрасной девушке, в которую я летом без памяти влюбился, но был отвергнут. Мы договорились, что ее имя не будет фигурировать в стихах, поэтому ты увидишь только инициалы. Между строк я называю ее ангелом. Возможно, в этом человек есть что-то такое возвышенное, чего нельзя отыскать в других. Остальная часть стихов — плоды моего воображения, но основанная на неудачных любовных попытках.

Вторая часть книги посвящена, как и в прошлом сборнике, многоэтажным домам в контрасте с советскими хрущевками, застывшим во времени дворам, алкоголикам на улицах, разбитому асфальту, куче вывесок и магазинам, вечно дымящим заводам, уставшим рабочим. Я также коснулся проблемы Родины и патриотизма. Думаю, не надо ничего объяснять по понятным причинам. Ты сам, читая стихотворения, все поймешь.

Хочу отметить, что в сборнике стихов содержатся моменты употребления алкоголя и курения, но я ни в коем случае не призываю к этому и веду здоровый образ жизни.

Надеюсь, в этой книге ты найдешь частичку себя, вынесешь, возможно, нравственный урок, вспомнишь о своей юности и просто насладишься стихотворениями.

Приятного чтения!

20.12.2023

Любовная лирика

Заложник любви

В глазах поигрывает блеск

Полярной матовой звезды,

Но жизнь — уродливый гротеск.

Картина «Мертвые пруды».

Ты ожидаешь. Может, нет.

Мы самозванцы сей судьбы.

И я, поэт столь юных лет,

Насильно обращен в рабы,

В заложники амурных схем

Твоих запутанных сетей.

Когда влюблен, я глух и нем,

Тузы в кармане всех мастей.

Здесь дело мрачное. Игра

Не стоила, не стоит свеч.

Я полюбил тебя вчера

За бархат рук и пышность плеч.

Опять томительная тишь,

Идет бесцветное кино.

Ты без меня звездой горишь,

Сжигая сердце заодно.

Спешу к тебе издалека

Спешу к тебе издалека.

Я ждал, зачеркивая дни.

Как ленточка выпускника,

В душе колышутся огни.

Удачен час, успешен миг,

И наши лучшие года

Вступили с юностью на ринг.

Не постареть бы никогда

И целоваться до утра

До первых солнечных лучей

На крайней лавочке двора

Под лоск особенных ночей,

Когда мерцает серебро

На полотне родных небес.

И я спешу быстрей метро

С букетом роз наперевес.

Ты у подъезда снова ждешь.

Ты ждешь меня издалека.

По телу сладостная дрожь

Бежит с азартом игрока.

Девушка с кольцом

Волос каштановых колосья

Ласкали майские ветра,

На них свой взгляд случайно бросил

И околдован был вчера.

Стоял под тополем плененный

Я платьем цвета в небеса.

Знахарками заговоренный,

Иль в жизни правят чудеса?

Ты — грация и элегантность

С невинной девичей красой,

И глаз манящая пикантность

На душу вылилась росой.

Гудел завод, толпа шумела,

Застыло время на чуть-чуть.

И я по-скромному, умело

Хотел знакомиться, рискнуть.

Поправив пышные колосья,

Игриво глянула в лицо.

На пальцы взгляд невольно бросил,

Там — обручальное кольцо…

Сумрачная томность

Сменялась сумрачная томность

На блеск заманчивый от звезд,

В душе обманчивая гордость

Ложилась с горечью внахлест.

Я жизнь отдал на погребенье

И приставлял стволы к виску,

А в сердце ежилось сомненье,

Что не смогу, что не рискну.

Я полюбил, а ты навряд ли.

Сижу вот «Marlboro» курю,

И надо мной березы патлы

Свисают, как кудряшки Сью.

Не отпустил. Еще быть может

На утро буду не один

В когда-то нашем мягком ложе,

А может в горло вставлю клин.

Квартира в пустоши осталась,

Теперь ты нежишься с одним.

Как хорошо все начиналось,

И все закончилось другим…

Невинный закат

Пламенеет невинный закат,

А Петрович завистливо брагу

Попивает до дна в аккурат,

Чтоб чинить опосля колымагу.

Выхожу я, холеный, во двор,

Подожди, опоздаю, голубка.

Зацени мой стилевый пробор,

Хороша на тебе мини-юбка.

Без букета. Прости. Но сирень

Я нарву по аллейной дороге.

А потом хоть в Париж, хоть в Тюмень,

А потом и к кирпичной берлоге.

Забежим мы в последний трамвай,

Доберемся под ночь до конечной.

Как бы это… Мне нравится май,

Как и ты с красотой бесконечной.

Между нами

Небеса поднимают гантели

Тяжеленных седых облаков,

В них врезаются крышей панели

Из бетонно-кирпичных оков.

Дорогая, на месте на этом

Я когда-то обрел поцелуй

С предпоследним обманчивым летом

В предпоследний лихой сабантуй.

Не спеши проживать без оглядки

Беззаботную юную жизнь.

Времена наступают на пятки,

Времена одичавших отчизн.

Посидим на скамейке под кленом

Под величием всей синевы,

В этом мире дурном, но хваленом

Под надзором седой головы.

Поцелуй, поцелуй на прощанье,

Как однажды весною тогда,

Между нами на шаг расстоянье,

Между нами в душе города.

Останься девчонкой

Останься девчонкой, соседкой по парте,

Останься той самой с прической каре,

К которой бежал сквозь районы в азарте,

Которой признался в любви в декабре.

Альбом открываю: там я при параде,

И ты с белым бантом стоишь у двери.

Мы стали взрослее, чего только ради?

Вернуть беззаботные что ль январи?

Июнь и начало каникул. Стремились

Аллеи топтать до полночной тиши.

Родная, припомни, как мы суетились,

И я — с поцелуем, а ты: «Не спеши».

Слонялись к заброшкам, по парку ходили,

Свиданьям, гулянкам — потерянный счет.

Ты робкой была. Стихотворные стили

Тебе посвящал вечера напролет.

Останься такой белоснежно-невинной,

И я не спешил, только время прошло.

Ты стала замужней, какой-то рутинной,

Но только в душе ничего не ушло…

Ты прекрасна как ночь

Ты прекрасна, как ночь

В обожженное лето.

Целоваться невмочь

До июня рассвета.

Приглядись на закат,

Он такой же багряный,

Как и губы. Я рад

Вечерами быть пьяным,

Захмелеть от любви,

Ненаглядный мой ангел.

Посидим визави

Под предсолнечный факел

И впитаем лучи

Обожженного лета

Я прошу, не молчи

До июня рассвета.

Временно или прощанье

Одноокое бледное солнце

Показало лучи из-за туч.

Дорогая, прильнувши к оконцу,

Я замыслил немыслимый путч.

Очумею к полудню, обеду,

Вечерами зачахну тобой,

А ночами в глубины поеду,

Где березы растут вразнобой.

Разразится под месяц молчанье,

Я прочувствую ритмы сердец:

Это временно или прощанье,

Это старт или быстрый конец.

Где безмолвие, там и погибель,

Омертвление разных идей.

Душу мне обесцветила выбель.

Ты, подруга обманчивых дней,

Не спеши забываться от зелья

И меня понапрасну гнобить.

Я и сам натяну ожерелье,

Чтоб под утро, как чувства, остыть.

Ушла любовь трамваем

Ушла трамваем одиночным

Любовь по рельсам бытия,

Союз окрепшим, вроде прочным

Казался, видимо, зазря.

Опять под тополем пухнатым

Стою размякший от тоски

И в голове отборным матом

Покрыл разлуку мастерски.

Сереет небо. На подходе

Нависший сумрак на район.

А я одет не по погоде,

А мне плевать ему вдогон.

И пусть дожди благоговейно

Омоют всячески лицо.

Как от дешевого портвейна,

Я вижу мерзкое кинцо.

Одно реально, что трамваем

Ушла любовь из бытия.

Твоя квартира была раем,

А стала адом для меня.

Химия

Не спрашивай о силе тяготенья,

Ведь мы не физики, зато

Возникла химия и без сомненья

Мы стали меньше, чем никто.

Спроси меня о вычурности чувства,

Навек сводящего с ума.

Блаженство от туманного безумства

Сердец откроет закрома.

Тебя, как непрочитанную книгу,

С соблазном юного чтеца

Открою, сохранив в душе интригу,

Прочту подробно до конца.

И ты, как книга, знающая руки

Других обманчивых невежд,

Попросишь жизнь о неразлуке

С поэтом чувственных надежд.

Не спрашивай о силе тяготенья,

Ведь мы не физики, зато

В нас правит химия до помутненья,

Мы стали меньше, чем никто.

Пурпурит небо

Пурпурит небо второпях

Без облаков, без прочих равных.

Пропал бы где-нибудь в степях,

А не в подъездах вонью славных.

Старуха-Родина, не плачь,

Не выгоняй метлой из дома,

И снова Васька Спотыкач

Нажрался водки или рома,

Озяб от холода, продрог

В июне месяце в России.

Как много пройдено дорог

От мирных лет до тирании.

Не пей, красавица, вино:

Не отошла еще от жизни,

Игры в картишки, домино

И от «заботливой» Отчизны.

В подарок взял бы небеса

Под цвет пурпура. Загляденье.

И дорогие голоса,

Чтоб не предать кентов забвенью.

Какой бы правда не была,

Она горька, как брага Васьки.

Судьба в России развела

Меня с тобой, сгущая краски.

Соседка по парте

Смирительной рубашкой стала простыня,

Я б выбрался из плесенной палаты,

Но что-то боязно, как боязно огня,

Вступать с любовью заново в дебаты.

Осталась тонким голосом во мне,

Как будто совесть им же подменили.

Являясь нежной странницей во сне,

Ты возвращаешь то, чем раньше жили.

Но мы разбросаны по разным городам,

По разным улицам, домам, квартирам,

А раньше в школе, в клубе, где-то там

В объятьях жарких восторгались миром.

Теперь все кончено, объявленный финал

Залез, не побоюсь, в глубины тела.

И, это, знай — тебя Акулов вспоминал,

Тот с кем за партой годы просидела.

Лето томное, туманное

Здесь лето томное, туманное,

Немного сонное, дождливое.

И жизнь никак небесной манною

Не кажется, и оттого тоскливое.

Возможно, мы от осложнения

Умрем, укрывшись одеялами

Из одуванчиков. И наводнения

Слезливыми, ничуть немалыми

Покажутся, и мир наш утопаемый

В разлуке снова замусолится,

И о любви все то, что знали мы

Рассеется, придет бессонница,

А с ней замешкает таинственность,

Мученья, смешанные с жалостью,

И вдруг признается зависимость,

Всегда скрываемая малостью.

И лето вялым, угнетающим

Тебе запомнится, останется.

Оно идет немного мающим.

Я ждал его, но мне не нравится.

Под симфонию играл

В любовь с каким-то человеком

Я под симфонию играл,

И наслаждаясь бурным веком,

Тихонько в думах умирал.

О чем мечтать, когда опала

Сирень в родительском саду?

О дорогая, ты же знала,

Что невозможно жить в бреду.

Невозмутимым и галантным

Я находил кирпичный дом,

И мир казался непонятным

В знакомом городе одном.

Все по местам, все стало ясно —

Замолкла музыка в душе.

Любить, как выяснил, напрасно,

И рая нету в шалаше…

В истоме будничного света

В истоме будничного света,

К концу недели ослабев,

Я не нашел в глазах ответа,

В которых часто видел грев.

Под розь невинного заката

Виднелась истина в вине,

Когда с небес пропала вата,

И стало близиться к луне.

Мой ангел нежно-белокрылый

Игрался в игры о любви,

А мне противен мир унылый,

Погрязший по уши в крови.

Подите прочь о мертвечине

Дурные мысли, но еще

Нельзя не думать о кончине,

Здесь смотрит смерть через плечо.

И как заточкой полоснули

Меня под самое ребро.

Глаза родные ускользнули.

Любить — никак не про добро.

Пролился дождь

Пролился дождь на хмурый город,

Я закурил, налил вино.

О бесконечном думать повод

С конечным чем-то заодно.

Насупив брови, дожидаясь,

Когда придет заветный час,

От духоты в квартире маюсь

И нынче думаю о нас.

Я так хочу, чтоб снова нежность

Возникла в обмерших стихах,

Но получается безбрежность,

Что порождает боль и страх.

Душа моя, не вечный ливень

Пройдет, как молодость, стеной.

Как все живое, молча сгинем

Мы в этой жизни затяжной.

Могу не думать о тебе

Могу не думать о тебе,

Лишаясь чувственности резко.

Я фразы вкидываю дерзко

О колкой вычурной судьбе.

И мне ни чуточку не жаль,

Что мы, обманутые счастьем,

Себя обманываем часто

И близоруко смотрим в даль.

Расстались, вроде, навсегда.

Послушай, детка, здесь в России

Нельзя без черной эйфории.

Нас разделили города.

Теперь на письменном столе,

На том дубовом и могучем,

Где нас сводил любовный случай,

Стихи оставил в полумгле.

Да будет рядом твой портрет

Из слов предательски слащавых

И рифм невзрачных и корявых,

Что сохранил на сотню лет…

Когда погаснут фонари

Когда погаснут фонари,

Возьми из нежности за руку.

Луна и звезды-дикари

Нам не простили бы разлуку.

Пройдем по вечному пути

Седых мощеных тротуаров,

Где предначертано цвести

Кистям рябиновых пожаров.

И разбуди во мне огонь

Сентиментальными речами.

Моя ладонь твою ладонь

Согреет томными ночами.

Как опаленные цветы,

Сердца, прожженные страстями,

Не потеряют красоты

И не погаснут фонарями.

Непревзойденные мечтанья

Непревзойденные мечтанья

И воплощенные почти

Давно рисуют очертанья

На людном парковом пути.

Я всяко вглядываюсь в лица,

Ища твое, как образец,

Но все предательски разнится.

Они пустые, наконец…

Нет ничего того дороже,

Что так бесследно упустил,

Все возродится может, может,

А может вовсе не любил.

Ты та девчонка в синей юбке,

Нежнее неба наготы,

Осталась тенью в переулке,

Как гений чистой красоты.

На черноморском побережье

На черноморском побережье,

Где чайки в небе голосят,

С тобой мы встретимся, как прежде,

И души птицами взлетят.

Твои чарующие глазки

С частицей бренности, тоски

Расскажут прожитые сказки.

Они к несчастью далеки.

Но под прибои волновые

В хранящий таинства закат

Уйдем, и годы нулевые

С улыбкой вспомним в аккурат.

Лишь море пенное разбавит

Надежд хмельную простоту.

Любовь обманчивостью правит,

Черня былую чистоту.

Розовые дни

А.Г.

Неприкаянный в старой квартире,

Я мечтаю о розовых днях,

Что с тобой проведем в этом мире,

Колыхаясь в амурных сетях.

Средь кирпичных домов-великанов,

Затуманенных улиц, аллей

Возведется незыблемость планов

В тихом омуте звездных ночей.

Тополя нам подскажут маршруты

В расстояние в долгую жизнь.

Не хочу я терять ни минуты

Под надзором стальных голубизн.

Ахиллеса пята уж известна —

Твой горячий, немой поцелуй

У того возлеивного места.

Моя муза диктует: «Рифмуй».

А пока я мечтаю в квартире

Неприкаянно все о тебе

И о розовых днях в этом мире,

И о важной и нежной судьбе.

Восхваленное царствие

А.Г.

Восхваленное царствие города N,

Приблатненного с кучей отравленных жизней,

Я с тобой прохожу, проезжаю взамен

На любовь, что становится мягче, капризней.

То что было, того уже нет — все прошло,

Обнимаю тебя, как бездонную пропасть,

Вероятно, забвение к мозгу пришло

Об ушедшем. Сейчас — настоящая робость.

Я целую тебя, моя нежь, впопыхах

На глазах у властителя звездного неба,

И потом, охмелевший тобою впотьмах,

Восхищаюсь любовью нахально и слепо.

Обожженное сердце поэта

А.Г.

Обожженное сердце поэта

Белым лебедем хочет на юг.

Я робею с ее силуэта,

Как с холодных декабрьских вьюг.

Карих глаз небывалое море

Обнажает душевный покой.

Лик являлся преявственно вскоре,

Нежность плеч я почуял рукой.

О дрожащая, тонкая ива,

Сколько помнишь ты радостных дней,

Где волос ее пышная нива

Распушалась во мраке ночей?

И еще отыскал я погибель

В пелене окрыленной любви,

На душе уж зыбучая выбель,

Осеряется алость крови.

Не видать наготу силуэта,

Не бродить по тропинам аллей.

Обгоревшие чувства поэта

Скрылись в омуте черных теней.

Загадка глаз императрицы

А.Г.

С загадкой глаз императрицы

Себя велела полюбить,

Как ширь свободы любят птицы

И как матросы любят плыть.

И по наитию беспечно

Я воздвигаю новый мир,

Где жизнь с любовью бесконечна,

Где ты — брильянт, я — ювелир.

Манящей кажется, безмерной

Твоих волос каштановых вуаль,

Душа пылающей и верной

Осталась, как святой Грааль.

И ты чарующим гипнозом

Дурманишь с нежностью глаза.

Я будто сплю и под наркозом,

И кроет неба бирюза.

На расстоянии ласкаю

Твой стройный лик, пиша стихи,

И сердцем в думах замираю,

Вдыхая мысленно духи.

Горячая кожа

А.Г.

Приблизившись к горячей коже

Нещадно пылкими губами,

Влюблюсь в тебя я, может, может

Разок, как в книгах Мураками.

Еще изведаю маршруты

В дурмане эро-путешествий,

И за мгновения минуты

Приму без всяческих последствий.

Как недочитанную книгу,

Прочту с великим наслажденьем,

И за тобой хоть в Прагу, в Ригу

Помчусь с амурным вожделеньем.

Пока в совдеповской квартире

Построю рай, но я безбожник…

Хотя в богиню в этом мире

Согласен верить осторожно,

Приобнимать, тебя лаская

Нещадно пылкими губами,

А ты звезда моя ночная

И солнце, жгущее лучами.

Месяц спрятался

А.Г.

Месяц спрятался за кромку облаков,

Поиграться выдумал златой проказник!

Я ведь тоже прячусь, прячусь ото снов,

В тот момент, когда ты в них, в печальный праздник.

Многое не жаль, а шарик в синеве,

Поточнее — в вате — плещется по морю,

Ты сидишь в моей безумной голове,

ПризнаЮсь, что никогда с судьбой не спорю.

Всхлипываю тяжко, глядя на луну,

Представляю, будто ты недостижима,

И мечтаю, что когда-нибудь усну,

Перейдя в палату райского режима.

Месяц вышел из-за кромки облаков,

Он устал и в прятки больше не играет.

Я ведь тоже прячусь, прячусь ото снов

И жалею только, что не помогает…

Возможно найдешься

Небеса синивеют в озерной воде,

И народ разгулялся под вечер по пирсу.

Я ищу тебя в каждом лице, но нигде

Не найду, оттого и запил монастырский

Хмелящий напиток — забыть обо всем,

И смотреть с сожаленьем на прочее счастье:

Не измерить, как в физике, массу, объем,

То б купил на развес впопыхах в одночасье.

Башмаками стучу по древесным полам,

А сверчки обнадежено селят надежды,

Что любовь и гармония напополам

Не поделят тела, как поделят одежды.

Холодок подобрался к воротам души,

О согрей хоть по мыслям, прекрасная дама.

Показалось, что шепчутся здесь камыши

От ветров, как пропойца, напившись «Агдама».

А толпа все идет и идет у воды,

Вдруг и ты мимо озера тихо пройдешься.

Но не вижу, к несчастью, родные черты.

Потерялась… Возможно, когда-то найдешься.

По Маяковскому

По Маяковскому, есть Бог,

И все хотят, чтоб он помог,

Какой-то странник в облаках.

Но я на совесть и на страх

Не верю в этаких людей,

Влюбляясь всячески в бл*дей.

И от разлуки вверх кричу,

Мол жить, любить я не хочу.

Кому кричу, не знаю сам:

То ль бороде, то ли усам.

Уверовал иль просто так,

Как многие на риск и страх

Я обращаюсь вот туда,

Где синь плывет, как и вода,

И облака, как корабли,

Плывут, плывут, вдруг на мели

К каким-то N-ым берегам

Стремятся в дали по следам.

А может есть на небе Бог,

Который просто не помог?

Через стройные березы

Проходя чрез стройные березы,

Обходя аллейные кусты,

С разных трав я вытираю слезы,

Что под ночь выплакиваешь ты.

Небеса, как водку из графина,

Я бы выпил нервно, впопыхах.

Снова вспыхнет гроздьями рябина,

Как меня ты грела в закромах.

Ни на что не жалуюсь. Я возле

Тех дорог, что вдоль и поперек

Истоптали, и расстались после,

И предвидеть было невдомек.

Между сном и вычерною явью,

Между улиц и разбитых фонарей

Безразлично сигу обслюнявлю,

Закурю в потемках новых дней.

Поселилось радужное фото

Средь моих несчастнейших картин,

В голове — одна вторая, нота,

Разыгрался траурный мотив.

Там вдали колышутся березы,

Еще и мандражируют кусты.

С разных трав я вытираю слезы,

Что под ночь выплакиваешь ты.

Какой-то половинчатый

Недавним летом я погиб,

И нет меня, вам кажется.

Гитары старенькой изгиб

Рука обнять отважится

И наиграть любую песнь.

Послушайте внимательно:

Исчез не полностью. Я есть,

Живой всем телом, мать его.

Но улетучилась душа,

Как будто бы состарилась.

Я жил спокойно, не спеша,

Пока уж не ударилась

О бело-чистую любовь

И отмерла с бесчувствия.

Бежит все также алым кровь —

Я не ищу сочувствия,

Посколько каменная мреть

Легла внутри, и нечему

Принять сочувствие, глазеть

И слушать люд по вечеру.

Сижу я, голову клоня,

Какой-то половинчатый

И понимаю — нет меня,

Душа давно отвинчена.

Лапы одиночества

Немногим лучше лапы одиночества

Многострадальной недонежности любви.

Я — человек без имени и отчества,

Точнее стал таким от встречи визави.

Пусть охают и ахают различные любовницы,

С любовниками ходят в сладостные сны.

А обо мне в кошмарах и не вспомнится,

А я твоей повспоминаю грацию спины.

Пусть никакого нету осязания:

Ты улетела. Ты ушла. Мой ангелок.

И что же это: бред иль наркомания,

Когда в агонии на шее узелок

Хочу потуже затянуть, уважиться?

А к черту галстуки и прочее у шей.

Мне надо бы пропойчески расслабиться,

Представить — есть такие, кто тебя милей.

Не представляется, не представляется.

По пустоте в чертогах разума брожу.

И фото на кровати все валяется:

Ты вроде рядом, но нигде не нахожу.

За окнами прохладно, вроде ветреность,

И холод мучает и мучается сам.

Меж нами было что-то как посредственность,

Как скидки на проходе в тот универсам.

Теперь закаты кажутся недостижимыми,

Смотреть на их огонь к несчастью не хочу,

И чувства, как пространство, были мнимыми,

И потому в душе бесшумно я кричу.

Легла уж ты, как вечное проклятие

На сердце и слегка промотанную жизнь.

Я понял, что не ощучу объятие,

Такое теплое, как земли у Отчизн.

Расстались мы предельно незнакомыми,

Как горожане всеобъемлющей Москвы.

Обзаведемся, может, быстро новыми

Амурными дельцами. Будем таковы.

Вокруг темно. Я в лапах одиночества,

А был в многострадальной нежности любви.

Я — человек без имени и отчества,

Я — просто органы, круговорот крови.

Через десяток лет

А.Г.

Через десяток лет, а может больше,

А может меньше, сердце погубя,

Я одиночество в тяжелой ноше

Так полюблю, как полюбил тебя.

Сажусь за руль, и нету пассажира:

Попутчица развеялась как дым.

С тобой еще рассеялось полмира,

И сердце обернулось ледяным.

Не так становится. Не те закаты:

Ничем не веют, не было надежд.

Но небеса всегда голубоваты

И так мягки, как бархатная нежь.

Прошло немного, около недели,

Как будто бы десяток хмурых лет.

Подкралось одиночество, пропели

Любви мотивы и сошли на нет.

Мир без тебя

Мне стал противен календарь

И числа, чертовы недели.

Я все же влюбчивая тварь,

Чью душу мерзостно раздели.

Мне стал противен циферблат

И ожидание кого-то.

Кому я вру? Я твой фанат.

И жду тебя в лучах восхода.

Мне стал противен этот мир

И город наш многоэтажек.

Хочу забраться на Памир,

Чтобы забыть аром ромашек.

Мне стал противен зов дорог,

Гудок и грохот электричек.

Тебя любил, как только мог,

Но прогорел как пачка спичек.

Мне стал противен новый я,

Что без тебя в судьбе кочую.

Сожгу листы календаря

И на часы взгляну вслепую…

В промозглую осень

В промозглую и ранящую осень

Сирень и розы — жалко — не цветут.

И я завял, как зелень, в эту просинь,

Не дарит холод счастье и уют.

Как будто опоздал на электричку,

Оставшись на перроне ожидать

Другую бесконечно. Мне привычно

Влюбляться, от того же умирать.

И чувство опадающих деревьев

Не покидает улицы души.

Я — птица, что без голоса и крыльев,

Что по ночам скитается в тиши.

Рыдаю так бесшумно, безобразно,

Хотя любовь — зараза и чума,

Себя давно обманывать напрасно,

Со школы зная — горе от ума.

А впрочем, как обычные поэты,

Теперь я жизнь обыденно живу,

Висок не охлаждая пистолетом.

Я все равно ж когда-нибудь умру.

Осенняя немилость

Сквозь окна пыльного вагона

Ловлю последние лучи.

О солнце, не разгорячи

Свободу теплого перрона.

Мне так легко, и мимолетно

Слегка проскакивает мысль,

Что ты сама взлетела в высь,

Волос касаясь расторопно,

Моих каштановых колосьев,

Лаская тело впопыхах.

Я жить хочу на синевах,

Забросив жизнь и всех забросив.

А все же ты не испарилась,

Как капля утренней росы,

Утикали счастливые часы,

Теперь амурная немилость.

А за окном смешали краски:

Багрянец, желть, голубизна,

Я, сытый осенью сполна,

Дремлю под солнышком при тряске.

И если вдруг мне мимоходом

Беда узнается про мир,

Что луч — не мой ориентир,

Ты мне останешься восходом.

По бульвару

Иду вразвалку по бульвару,

Проходят мимо господа.

Я путь держу в свою хибару,

Чтоб их не видеть никогда.

Кругом магазы и витрины —

Поди купи, что захотел,

А я желаю георгины

Для там, одной, но опустел

Прилавок с этими цветами,

И нет похожих нихрена.

Иду, иду между домами:

Стена, стена, стена, стена.

Потом наверх глазами зыря,

Невольно думаешь о том

Как у тебя, студента — шныря,

Вся жизнь размешана с дерьмом.

Потом в подъезд, в родные двери,

И снова, снова горевать.

Я б умер в этом интерьере —

Без таинств, чтобы не соврать…

Книга дней прошедших

Открою книгу дней прошедших,

С тоской и грустью вспоминая

Ряды цветов уже отцветших

И гром с грозой в начале мая.

Тебя, мой ангел ненаглядный,

Мой нежный хрупкий херувимчик,

Я поселил на лист тетрадный

(Как небосвод, он бел и дымчат).

Лежат на памяти раздольно

Года ребячества шальные,

И доживать предельно больно

Во времена уж непростые.

Прости меня, родное пламя,

Мой огонек, моя стихия.

Душа колышется, как знамя,

Но ты моя анестезия.

И в дни печальные, глухие,

Когда скорблю о днях прошедших,

Ты сердце лечишь хирургией,

Хоть нет цветов по маю цветших.

Таких как ты

Все временно, изрядно безобразно,

А я тебе за чувства да в стихах

Плету слова смешно и несуразно,

Зато какой порыв, какой размах!

А ты всегда подкрашиваешь губки,

С ухмылкой смотришь на парней,

Красуясь в белоснежной мини-юбке.

Меж нами пропасть в несколько морей.

Меж нами пропасть в Бали и Мальдивы

И всех витрин из местных бутиков.

Я все тебе про жизнь да про мотивы

Любви многострадальный без мозгов.

Хотя и так понятно без разбора:

Ты — царство, я — обычный городок.

Мне не видать имперского фавора,

А ты другим рисуешь свой видок.

Как жаль, что жизнь отверженностью губит,

Разрушив недосозданный уют.

Таких как я ни капельки не любят,

Таких как ты бесчувственно еб*т.

Лиловый румянец

Лиловый румянец на бархате кожи,

За окнами пасмурно, властвует дождь,

Любое касание к космосу может

Доставить сквозь нежность и легкую дрожь.

Немного раздумий в холодную осень,

А впрочем и думать не надо совсем.

Есть что-то, что в сердце мы носим и носим,

Оно вырывается, правда, не всем.

Сегодня под звуки небесного ливня

Звучит наслаждение томных телес

Слегка грубовато, возможно, наивно,

Но в нас будто Бог возродился, воскрес.

Ветра завывают с неистовой силой.

Даю разрешение: можно гудеть

На этой квартире, уютной и милой.

От холода можем друг друга согреть.

Мы в эту сентябрьскую чахлую осень

На теплой кровати вернули июль

В квартире немалой на Энгельса восемь,

Без всяких, замечу, «чудесных» пилюль.

После выпускного

А помнишь после выпускного

Рассвет с чарующей тоской,

Который теплел много, много,

Лучом касаясь, как рукой.

А мы смотрели, понимая,

Что так не будет никогда,

Что нет мечтам конца и края,

Нет ничего и навсегда.

Мой ангел, я в тебя поверил,

Коль танцевали нежный вальс,