Бесплатный фрагмент - Усатая дружба, или Большие приключения двух маленьких друзей Джун и Сени

Вступление с усами

Я хочу рассказать вам об одном удивительном месте. Здесь летом необычайно вкусно пахнет клубникой, летают труженицы пчелы, красивые бабочки и стрекозы и еще очень много-много обитателей этого райского уголка.

А какой воздух!!! А деревья! Мне всё, всё, до самой мельчайшей букашечки и травинки здесь нравится!

Здесь вода в ручье настолько прозрачная, что когда ты стоишь на берегу и камешки из-под ног убегают с берега в воду, ты можешь с удивлением наблюдать путь каждого из них.

Невероятно щекотно ходить вдоль берега в воде, закатав штанишки по щиколотку. Рыбки своими любопытными носами норовят дотронуться до каждой из твоих ног, словно у них такая эстафета.

М-м-м, даже зажмуриться охота от таких ощущений и улыбка прям вот на всю мордочку. Ну просто это очень похоже на то состояние, когда я знаю, что скоро буду есть свой любимый сыр. В животике такое благородное урчание…

Ой, я совсем забыла представиться! Какая бестактность с моей стороны! Мне очень, очень жаль поэтому спешу исправиться.

Меня зовут Джун. Я джунгарский хомяк с китайским именем, которое означает — середина. Откуда оно у меня, почему меня так назвали я совсем ничего не помню, мне много раз рассказывали, но я все забыла. Да это и не важно.

Больше всего на свете я люблю сыр, его запах действует на меня гипнотически. И я всегда стараюсь держать его про запас, чтобы не быть раздосадованной, если он неожиданно закончится.

У меня есть трехколесный мопед с удобной корзинкой для разных вкусностей. Каждые выходные я еду на нём за продуктами и всем необходимым в большой магазин на опушке, а на обратном пути всегда заезжаю в лавку к старой мыши полёвке, у которой всегда самые вкусные сыры, чтобы пополнить свои запасы.

Так должно было быть и в этот раз, но…

Великая зима

С утра с погодой творилось что-то не то. Ветер дул настолько сильный, Джуняше казалось, что её домик вот-вот сорвётся со своего места и взлетит в воздух. Она залезла в кроватку и с головой укуталась в уютное одеяло, которое пахло сыром.

— Так гораздо спокойнее, — подумала она.

— Сейчас немного полежу, а погода тем временем совсем перестанет капризничать и тучки снова выпустят солнышко с его такими уютными лучами.

Время шло, а погода только ухудшалась. Начал идти снег. Джун не могла поверить:

— Снег? В середине лета? Откуда?

Ей становилось не по себе. На много километров вокруг не было ни одного знакомого, а даже если бы и был, то как связаться с ним становилось совсем непонятно.

Снег продолжал идти, и он совсем не думал прекращаться, наоборот, его как раззадорили, снежинки становились всё крупнее и крупнее, и этот невероятный белый поток из дырявого неба грозился перерасти в лавину, в белые небесные слезы. Словно какому-то малышу, там, высоко в небе, вдруг надоело играть в снежочнице и он весь снег из неё решил выбросить прочь, чтобы он больше не раздражал его.

Джун аккуратно высунула нос из-под одеяла, огляделась. В домике было тихо, только за окном едва слышно парили бесчисленные белые снежинки размером с небольшой листочек. Она села на кровати. Отодвинула в сторону одеяло и нырнула в свои любимые мягкие тапочки, которые бережно были выставлены на коврике, связанном в виде круглой головки сыра. Джун очень любила этот коврик. Его связала ей её любимая бабушка в те уютные вечера, когда совсем крошка Джуняша засыпала в своей колыбельке, а бабушка, в хлопковом чепце, отделанном тонким кружевом по краям, удобно устроившись в своем кресле-качалке, неспешно вязала и рассказывала совершенно засыпательным голосом чудесные сказки. Джуняша очень любила эти воспоминания.

Пару недель назад Джун получила письмо, в котором сообщалось, что шестого июля к Джун в гости приедет один очень хороший молодой хомяк по имени Сеня. Он пробудет пару дней, так как очень спешит дальше в дорогу, чтобы поступить в Школу. Письмо было написано бабушкой. Сеня был внучатым племянником её старинной приятельница Аблизунды и она дала ему самые положительные рекомендации.

И вот теперь, когда гость должен вечером появиться на пороге, за окном случилась зима.

Джун от этих мыслей глубоко вздохнула и покосилась на окно. Оно уже было завалено снегом.

Было шестое июля. День, когда должен был приехать Сеня. Делать нечего, время шло, нужно было идти в магазин, потому что припасов совсем не осталось.

Она подошла к шкафу, где в самом верху были аккуратно убраны в коробки зимние вещи. Ведь никто не предполагает, что в июле месяце, чтобы выйти на улицу, может понадобиться весь зимний гардероб. Джун надела подштанники, вязаные носочки, две пары тёплых штанишек, свитер, куртку, пальто, две шапки и мохеровые варежки и, через чердачное окно вышла на улицу.

Дул сильный ветер. Снежинки прилипали к мордочке, и чтобы что-то увидеть, приходилось их слизывать. Мимо пролетела чья-то ванна с её хозяином внутри. Она напоминала большой самолет, в котором глаза пилота больше походили на бинокль от удивления на всё происходящее. Вокруг не было видно ничего, вот просто совершенного ничего, только бесконечное белое покрывало, которое раскинулось так далеко, что краёв видно не было. Среди этого белого бесконечного поля, вдалеке виднелась маленькая точка — это был небольшой магазинчик на горе, куда редко кто любил захаживать, кроме местных жителей, по причине трудного подъёма. Но сейчас он был единственным работающим магазином и вообще в данный момент он был просто единственным сооружением, которое все еще оставалось на поверхности.

Брр, холодно.

Как был пройден этот длинный путь не стоит и начинать говорить, об этом можно отдельную книжку написать. Казалось, прошла вечность.

Единственное, что следует сделать, так это описать внешний вид Джуняши, когда она открыла дверь магазина:

Одна шапка наползла на другую и вместе они теперь закрывали глаза Джун так, что торчал только маленький носик и одно ушко, которое из-за манёвров головных уборов теперь осталось незащищенным.

Шарф волочился по полу, одна варежка была на лапке, а вторая свисала на верёвочке до полу, вся облепленная ледышками. Пальто было наполовину расстегнуто, а курточка сбилась к груди.

Мне, — Джуняша высунула язычок, чтобы отдышаться.

Мне, мне, — она сдвинула обратно на макушку обе шапки, чтобы можно было видеть.

Мне нужен сыр и орешки, — так и не засунув от усталости полностью язычок в рот, сказала Джун.

И только теперь она огляделась по сторонам и могла рассмотреть, что за публика странников, которые тоже, как и она, были вынуждены в такую погоду покинуть свои уютные дома.

Её взгляд привлек молодой хомяк, сидевший в углу. Он был одет с иголочки, английский костюм, лакированные башмаки по самой последней моде, в кармашке виднелись часы на цепочке на старый манер.

Он читал газету и неспешно попивал какао. Рядом с чашкой, на блюдце, лежал свежий кусочек ароматного сыра.

Хомяк перевернул страницу газеты и в этот момент заметил Джун.

Сеня, — сказал хомяк.

Джун скукожилась от неловкости и наступила на ногу какому-то старому кроту, проходившему мимо.

Извините, — сказала она, — насколько можно было покраснеть, она покраснела.

Молодёжь, — бросил крот и поплёлся дальше, вглубь магазина, где был самый тёмный уголок, и свет не раздражал и без того не спокойного крота.

Она вновь повернулась к столу, за которым сидел Сеня.

— Меня зовут Джун, — наконец выдавила она из себя.

Очень приятно! — ответил Сеня, — Присядете?

Джун забрала свои покупки и подошла к его столу.

— Ну что же вы, хотите какао?

Джуняша опустила глаза в пол и начала крутить в руках варежку, — Да, это было бы чудесно, если вы не против.

— Ну и отлично! Ведь я сам вам и предлагаю! Официант, — он подозвал официанта, — Можно нам ещё чашку вашего ароматного какао и этот вкусный сыр?

Одну минуту, сэр, — официантом был довольно проворный кузнечик по имени Феркулий. Он умело обращался с подносами и всем, что на них появлялось. Причем иногда казалось, что подносы парили в воздухе, потому что Феркулия из-за них почти не было видно.

— Либо это самое невероятное совпадение, либо вы та самая Джун, у которой я должен был остановиться на пару дней перед тем, как продолжу свой путь в Школу.

— Вы внучатый племянник Аблизунды?

— Да.

— Тогда это не совпадение — это я. Мне очень удивительно встретить вас здесь. Как вы решились? Такая погода? — Джун задумалась, а что погода? Вчера, вот просто вчера было еще абсолютное лето, а сейчас, ну я не знаю…

— Всего не предусмотришь, — рассмеялся Сеня.

— Это точно! –согласилась Джун и тоже засмеялась.

В этот момент Феркулий уже суетился возле их столика. Он аккуратно поставил возле Джун чашку с какао и блюдце с сыром. Поправил все остальные предметы на столе. Зажёг маленькую свечку в красивом подсвечнике в виде лилии и убедившись, что гостям больше ничего не нужно чинно удалился.

— А знаешь, так неловко мне от твоего «ВЫ». Давай на ты, если не возражаешь, — сказал Сеня.

— Конечно не возражаю, давай! — ответила Джун.

Хомячки пожали друг другу лапки и рассмеялись.

Джуняше казалось, что при всей странности этой внезапной, холодной летней зимы — это был, самый замечательный вечер!

Они еще долго сидели за столиком и болтали обо всем на свете, пока хозяйка магазина, черепаха Натильда, не начала нарочито звенеть ключами. Она всем своим видом показывала, что хоть она и очень любит своих посетителей, но время уже очень много и ей пора закрывать магазин.

Великая Цыкская стена

Однажды, когда Сеня уже закончил Школу и поселился в своём новом доме, расположенном неподалеку от дома Джун, они сидели в кафе и пили любимый какао с самым прекрасным десертом на свете — кусочком свежего, ароматного, великолепного, восхитительно-невероятного сыра. Сеня предложил Джун открыть совместный бизнес.

Джун понравилась эта идея и они с жаром принялись обсуждать детали. На момент, когда разговор дошёл про долю каждого, они приняли решение- встретиться на поле через день и принести столько запасов сыра, сколько каждый из них готов вложить в новое общее дело. На том и порешили.

Хомячки разошлись по домам.

Сеня, придя домой, обнаружил что ему удалось скопить приличное количество запасов сыра. Он был очень аккуратным хомячком в делах, ну что вот прям настолько — он даже похвалил себя, — Молодец, Сенечка. Потом собрал припасы, поужинал, прочёл пару глав из новой книги Тинды Безуховой про то, что следует не забыть, если ты решил открыть своё дело, и лёг спать в предвкушении завтрашнего дня.

В это время, Джуняша залезла в свой подвал и тут, да, такое случается даже с самыми добрыми и искренними хомячками, но ей стало очень жалко расставаться со своими запасами любимого сыра. Она даже ущипнула себя за руку, от такой скверной мысли. Но мысль не проходила и крепко осела у неё в голове.

Джун мучилась, сначала она ходила из угла в угол и пыталась занять голову чем-нибудь другим, рассуждая про это в слух. Нет. Это решительно не помогало.

Потом она занялась уборкой — это самый действенный способ, чтобы перестать думать всякую ерунду. Но на этот раз даже и уборка не стала для Джуняши спасением. В итоге — на часах уже двенадцать ночи. Весь домик был идеально, до блеска, убран и все предметы начищены и расставлены по своим местам. У Джун слипались глаза, но коварная мысль про то, что ей очень не хочется нести свои вкусняшки завтра на поле — не проходила. Шло время, ничего не менялось и Джун уснула сидя на кровати с куском сыра в лапке…

Наступило утро, она проснулась от того, что сыр выпал и громко ударившись об пол, покатился по комнате. Джун вздрогнула от неожиданности. Зевнув и потянувшись, она сползла с кровати и подошла к зеркалу. На неё смотрела самая грустная в мире мордочка с огромными мешками под глазами от недосыпа. Она поплелась в ванную комнату.

Когда Джун чистила зубы, её внимание опять сосредоточилось вокруг предстоящей дороги, и она не заметила, как уже пять минут стоит с зубной щёткой во рту, полном зубной пасты, которая уже собиралась вылезти изо-рта и начать падать на пол.

Джун потрясла головой.

— А-а-а, да что же это такое, — она топнула ножкой.

— У-у-у, ну это же настоящая ерунда! Почему я так не хочу этого делать? Что за скверное чувство внутри меня, словно весь сыр навсегда мой, и я никому никогда и ни за какие коврижки его не отдам.

Она очень глубоко вздохнула. Ещё раз умылась, хорошенько прополоскала рот и вышла из ванной комнаты.

Делать нечего. Время неумолимо шло вперёд и уже пора было выходить из дома, чтобы в назначенный час быть на поле, как они вчера условились.

Джун взяла тележку, положила туда три кусочка сыра, убедив себя, что это отличный выход. Она просто скажет, что у неё ничегошеньки больше нет. Это последнее, но она привезла эти кусочки, потому что она, Джун, очень правильный хомячок…

— Это ужасно, — с этими словами она вышла с тележкой из домика и направилась в сторону поля.

В это время Сеня уже был в назначенном месте и суетился, выкладывая огромную гору сыра из очередной тележки. У него получилось пять, до верху наполненных сыром тележек. Он с самого утра занимался тем, что дома наполнял тележку сыром, привозил на поле, разгружал и вновь отправлялся за очередной порцией.

Солнце было уже высоко, но день выдался очень приятным и нежарким, а именно тёплым. Всё поле было словно соткано из самых разных цветов и наполнено удивительным ароматом.

Разделавшись с работой Сеня прилёг отдохнуть, подложив лёгкую курточку под голову.

На небе медленно проплывали маленькими стайками разные смешные облака, которые походили то на головку сыра, то на маленький самолёт или ещё на что-то. За облаками можно наблюдать бесконечно. Это очень увлекательное занятие.

Сам не заметил, как, Сеня заснул и проспал ровно до тех пор, пока над ним не нависла тень в виде Джун.

— Привет! — сказала она, — ты чего, спишь?

— Привет! Да, я лежал и любовался небом и бегущими по нему облаками и не заметил, как уснул. Я очень рад тебя видеть! Смотри, сколько мне удалось скопить сыра, — Сеня поднялся и протянул лапку в сторону довольно большой горки ровно уложенного сыра.

— Вот это да! — ответила Джун, и не смогла скрыть в голосе досады. — А я вот, ну ты понимаешь, я прям смотрела каждый угол. И… ну..в общем..вот, — и она отошла в сторону от своей тележки, где лежали три кусочка сыра.

— Джун?! — Сеня не поверил ей на слово и не поверил тому, что видит, разве это всё, ну я ведь помню.., — он осекся, Сеня был очень воспитанным хомяком и ему совсем не хотелось лезть не в свое дело, он мог многого не знать.

Джун отвела взгляд сначала в одну сторону, потом в другую, потом опустила глаза в пол, и вся вжалась в тележку. Ей хотелось от стыда провалиться на месте. Она очень дорожила дружбой с Сеней и ей совсем не нравилась врать.

— Сеня, — сказала Джун тихо.

— Что? Повтори, я тебя почти не слышу, ты что-то шепчешь себе под нос.

— Сеня! — опять повторила Джун, но на этот раз гораздо более громче, — я тебе соврала. Я врунишка, — и она начала громко плакать.

— Что ты такое говоришь? — начал утешать ее Сеня. — Почему? С чего ты взяла, что ты врунишка?

— Понимаешь, мне так не хотелось расставаться со своим сыром, что я придумала гадкую историю про то, что вот эти три кусочка сыра — последние, но я их всё равно привезла, потому что я хорошая… — И она начала плакать еще сильней. Сеня вздохнул и обнял Джун.

— Послушай, у всех нас есть свои недостатки. А ты очень смелая и действительно очень хорошая, потому что нужно огромное мужество, чтобы признаться в своих недостатках, — и он погладил Джун по голове. — Что планируешь сделать? — спросил он её.

— Я сейчас же побегу домой и привезу свои запасы, ты мне поможешь? У меня их на самом деле довольно много, — она вытерла глаза лапкой и улыбнулась, — Спасибо тебе большое! Ты, настоящий друг! — Она крепко обняла Сеню.

— Мир? — сказала она.

— Конечно Мир! — ответил Сеня, — и конечно я тебе помогу!

И они, взявшись за руки, отправились к домику Джун…

У неё действительно количество запасов было впечатляющим. Когда они перетаскали в четыре лапки все тележки с сыром на поле — была уже глубокая ночь. Хомячки очень устали и решили немного отдохнуть, усевшись на траву и подпирая друг друга спинами.