Глава I
Незнакомка
Я люблю ездить на трамвае и если у меня есть альтернатива, выберу трамвай, а не метро. Конечно, быстрее доехать на метро, но суета и толкотня метро не для меня. Занимаю место у окна и смотрю на город. На людей спешащих куда — то, их лица, которые через секунды я забуду. Сегодня выходной и я решил поехать в центр города, погулять и развлечься. Осень! Это время года в Питере особенно красиво. Деревья надели свой золотой наряд, и город стал жёлто — золотым. Сажусь у Финляндского вокзала на трамвай номер три. Трамвай подъехал пустой, совершенно без пассажиров. Я занял место у окна и оплатил кондуктору проезд. Поехали. Трамвай застучал колёсами по стыкам рельс. Город поплыл за окном. На остановках входили и выходили пассажиры. Я не отворачивался от окна. Проехали Сампсониевский мост, Петропавловка, Троицкий мост, Летний сад — трамвай ехал по центру города. Подъезжали к Гостиному двору, я услышал грозный голос кондуктора
— Будем оплачивать проезд или выходим на следующей остановке — строго предупреждала кого — то кондуктор.
— К сожалению, у меня нет денег, я сейчас выйду — сказал женский голос.
— У неё нет денег? Ты что, с луны свалилась? Не знаешь, что в транспорте надо оплачивать проезд? — наседала кондуктор.
Мне стало интересно, что происходит и я отвернулся от окна. Кондуктор напирала на девушку. Совершенно необычную девушку! Нет, конечно же, обычную, только необычно одетую. Она была одета в пальто тёмно — синего цвета, чуть короче длинного платья. На голове была небольшая шляпка, такого же цвета, как и пальто. На руках кружевные перчатки. Одежда дореволюционной эпохи! Я не был знаток моды, но девушек в такой одежде видел в фильмах. В центре часто снимают кино. Может быть, это молодая актриса, прямо со съёмок поехала по своим делам?
— Выходим на следующей — приказным тоном сообщила кондуктор девушке.
В вагоне пассажиров было немного и эти немногочисленные свидетели инцидента с любопытством разглядывали девушку.
— Я заплачу за проезд — громко сказал я, покинув своё место, подошёл к кондуктору.
Кондуктор подозрительно посмотрела на меня и спросила — знакомый, что ли?
— Да, знакомый — соврал я, протягивая деньги.
— А чего молчал? — продолжала бурчать кондуктор, беря деньги и протягивая девушке билет.
Инцидент был исчерпан. Девушка кивнула мне, но ничего не сказала. Девушка была красива! На вид лет двадцать пять, чуть больше или меньше. Я не специалист по определению возраста на глаз. Она была нереальна в своём наряде. Входящие и выходящие пассажиры оглядывались на неё. Она была растерянна и внимательно смотрела в окно.
— Вы потерялись? — спросил я её.
Она посмотрела на меня.
— Не совсем — ответила она.
Как это не совсем можно потеряться? — подумал я.
— Может, я могу, чем — то помочь? — спросил я.
Она вопросительно посмотрела на меня и после некоторой паузы ответила — хорошо, проводите меня домой, я немного путаюсь в своём местонахождении.
— С удовольствием провожу! — согласился я.
— Думаю сейчас выходить — сказала девушка.
Мы вышли на Сенной. Я подал ей руку, она взяла меня за руку и спустилась по ступеням трамвая.
— Где Вы живёте? — спросил я её.
— На Чернышёв переулке — ответила она.
— Где это? — спросил я её.
— Здесь недалеко — ответила она.
Улицы центра города я знал, но где находился Чернышёв переулок, не имел представления. Она вела меня, а не я её.
— Меня зовут Андрей — представился я.
— Лиза — назвала она своё имя.
— Очень приятно — сказал я.
Она с улыбкой кивнула мне. Хотелось спросить про её странный наряд, но, что — то меня сдерживало. Неудобно было идти молча.
— Лиза, Вы очень красиво одеты — искренне сказал я.
— Спасибо, у нас многие одеваются так в это время года — сообщила она.
Многие одеваются так! Где это так ходят? — спросил я себя.
Пошёл мелкий дождь. Я открыл зонт. У Лизы зонта не было, она взяла меня под руку и укрылась от дождя под моим зонтом, благо он был достаточен для двоих. Мы прошли по набережной Фонтанки, перешли мост Ломоносова. Не хотел быть назойливым и во время нашей прогулки я не задавал вопросов со многими — где и что. Лиза ни о чём не спрашивала, просто шла рядом со мной.
— Вот мы и пришли — сказала она.
Мы стояли напротив дома. Улица Ломоносова 14 — прочёл я адрес. Я хотел сказать, что это не Чернышёв переулок, но Лиза быстро попрощалась и вошла в дом. Я как — то растерялся, и только когда она скрылась за дверью, сообразил, что даже не попытался взять у неё номер телефона. Я побежал за ней. Открыл дверь, вошёл в парадную и подошёл к лифту. Лифт двигался вверх. Лифт остановился, но никто не вышел, не хлопнула дверь лифта. В парадной была тишина. Я хотел позвать её по имени, но передумал. Парадная дома, была великолепной! Лестница поднималась наверх, обвиваясь вокруг сетки шахты лифта. Я побежал вверх по лестнице. Кабина лифта остановилась на третьем этаже. В кабине никого не было. На этаже было две квартиры. Я подошёл к первой двери и нажал на звонок. Дверь открыла пожилая женщина и вопросительно посмотрела на меня.
— Прошу прощения, я ищу девушку, её зовут Лиза, она только, что поднялась на этот этаж — быстро выпалил я.
— Лиза? — переспросила вопросительно женщина.
— Нет, в нашем доме нет девушек с таким именем — сообщила она.
Я не стал спорить.
— Спасибо — сказал я, и женщина закрыла дверь.
Я позвонил в соседнюю квартиру, никто не открыл дверь. Странно — подумал я и стал спускаться по круговой лестнице. Я уже был у лифта, когда в парадную вошёл мужчина. Я решил спросить и его.
— Извините, я ищу девушку, Лизу, она живёт в этом доме, но я не знаю в какой квартире. Вы знаете её? — спросил я.
Мужчина на секунды задумался и ответил — нет, я не знаю никого с таким именем в нашем доме, у нас жильцов немного и мы все знаем друг друга.
— Спасибо — поблагодарил я и вышел на улицу.
Я прибывал в задумчивости. Чертовщина, какая — то! Не с призраком же я гулял? Может она специально назвалась вымышленным именем? Так оно и есть — решил я, и выйдя из дома пошёл по намеченным делам.
Первая встреча
Я работаю в редакции газеты. Я журналист. График работы не обязывает находиться целый день на работе и к тому же, удостоверение журналиста помогает получить некоторую информацию. Через неделю после встречи с Лизой, я решил поинтересоваться адресом, который она назвала. Пошёл в исторический архив узнать о Чернышёв переулке. Мне выдали толстую книгу, и я стал искать. Чернышёв переулок — ныне улица Ломоносова. Всё сошлось! Дом номер четырнадцать, жильцы проживающие на третьем этаже — Вербловские и Антиповы. Больше никакой информации. Она назвала дореволюционный адрес и одета была не по сегодняшней моде. Мистика, какая — то. Я задумался. Мистика или нет, но встреча была реальная, а раз так, то я её ещё могу встретить! Я поехал домой. Мама заметила мою задумчивость
— Ты какой — то весь в себе, случилось, что — то или влюбился? — спросила мама.
— Или влюбился — ответил я.
— Так это хорошо! Познакомь меня с ней — попросила мама.
— Дело в том, что я не знаю, как её найти — признался я.
— Расскажи, как это не можешь найти? — попросила мама.
Я рассказал историю моего случайного знакомства.
— Девушка в одеянии из прошлого — сказала мама задумчиво и добавила — Петербург город таинственный, здесь всякое может произойти! Я тебе посоветую иногда прогуливаться рядом с домом на Ломоносова, если судьбе угодно, то встретишь её — посоветовала мама.
Чтобы было ясно — я живу с мамой. Мне тридцать один год. Я был женат, но не удачно. Детей нет, и мама мечтает, чтобы я снова женился. Я не противлюсь, но пока не встретил ту…
Лизу я не смог забыть. Загадочная девушка! Я решил прислушаться к совету мамы и иногда прогуливался по Чернышёв переулку. Иногда, вылилось в почти каждодневные походы на улицу Ломоносова. Осень закончилась. Пришла зима с морозами и ветрами. Я, конечно же заболел и две недели провалялся дома. Писал статьи и отсылал в редакцию.
— Дождись тёплой погоды — советовала мама, понимая, что я опять собираюсь искать встречи с Лизой.
Я почти каждый день прогуливался по ставшей уже родной улице Ломоносова. Сам я живу у Финляндского вокзала. Редакция на Петроградской стороне. Мой маршрут из редакции — метро до Сенной, затем пешком до улицы Ломоносова — прогулка у дома Лизы (сколько выдержу) обратно на трамвай и домой.
— Ты похудел — заметила как — то мама и начала меня усиленно кормить.
Я увидел её в Рождество! Погода была замечательная. Лёгкий морозец и солнышко. Лиза вышла из парадной, одетая в пальто с меховым воротником и каракулевой шляпке. Я хотел её окликнуть, но остановил себя. Что я ей скажу? Что следил или выслеживал её? Нет, неудобно. Я пошёл за ней следом. Следить тоже не хорошо, но я решил, что пока иду за ней, обдумаю как объяснить нашу встречу. Она пошла вдоль Фонтанки, пересекла Невский и пройдя немного вперёд, повернула на улицу Белинского и скрылась во дворе дома номер шесть. Я остался караулить на другой стороне улицы. Сыщик! — посмеивался я над собой.
Очень быстро, минут через пять, Лиза вышла на улицу и пошла обратно, тем же маршрутом. Я побоялся вновь потерять её и решился окликнуть.
— Лиза, Лиза — не громко окликнул её.
Она обернулась и увидев меня остановилась.
— Андрей? Вы? — спросила она, с удивлением смотря на меня.
Я подошёл к ней.
— Я следил за Вами — сразу признался я.
Она молчала, видимо не зная, как реагировать на моё признание.
— Я не мог вновь потерять Вас — признался я.
— Мы совершенно случайно встретились. Вы проводили меня, это не означает, что теперь Вы должны ходить за мной — просто, совершенно не сердясь, сказала Лиза.
— Я искал Вас в доме — признался я.
— Давайте попрощаемся — перебила меня Лиза.
— Вас никто не знает в доме. Вы не живёте по этому адресу — не слушая её, сказал я.
— Прощайте — сказала Лиза, и повернувшись пошла, удаляясь от меня.
Прощайте — мысленно сказал я, повернувшись, пошёл в обратную сторону. Вот так мы и разошлись у Аничкова моста. Я был сердит на себя. Не так, не так надо было вести разговор — ругал я себя всю дорогу до дома. Я пришёл домой. Мама сразу заметила, что я в плохом настроении.
— На работе проблемы? — спросила она меня, накрывая на стол.
— Нет, Лизу всё — таки встретил — ответил я.
— Поговорили? — поинтересовалась мама.
— Поговорили и попрощались — признался я.
— Она тебе понравилась? — следующий вопрос от мамы.
— Да, она красива, видимо умна и таинственна — ответил я, садясь за обеденный стол.
У нас была не большая трёхкомнатная квартира, с маленькой кухней, уставленной цветами и всякими украшениями. Кухня — это место наших разговоров и споров.
— Если нравится, то не останавливайся, узнай, в чём её тайна — не унималась мама.
— Она дала понять, что не желает более видеть меня — сказал я.
— Мало, чего она сказала. Может быть сказала, а через минуту пожалела, а ты гордый развернулся и ушёл — учила меня жизни мама.
Она была права, на сто процентов права. Не надо было уходить, надо было пойти с ней и попытаться вновь завязать разговор. Я поел, помыл посуду и пошёл работать за компьютер. Я писал статьи на разные темы, в основном о жизни города, происшествиях, культурной жизни и т. д.
На следующий день, в редакции, с утра меня вызвали к начальству.
— Едешь в командировку — обрадовал меня Михаил Сергеевич (МиСЕ — как мы его называли за глаза) — глава моего отдела.
— Далеко? — поинтересовался я.
— По Ленобласти на пару недель — проинформировал МиСе.
— Там же холодно — поёжился я.
— Не замёрзнешь! Надо написать о достижениях за прошедший год — давал мне указания МиСе.
— Встреча с главами городов? — уточнил я.
— Вот видишь, ты всё сам знаешь — похвалил меня МиСе, и подписав командировку, выставил из кабинета.
— Вояж по Ленобласти — доложил я коллегам.
— Счастливчик! — позавидовал Олег, сидящий за соседним столом.
— Ты у нас холост, так, что катайся по областям — съязвила Светочка — мама троих деток.
— Я пошёл собираться — сказал я, помахав командировочным листом, вышел из нашей редакционной комнаты.
Прогулка
Прошло два месяца. Мама, иногда шутя спрашивала — как твоя незнакомка?
— Никак — огрызался я.
Я держался, как мог, чтобы не ходить к её дому. Я обследовал дом на Белинского, ходил по квартирам и искал вымышленного Сергея, только чтобы посмотреть на жильцов дома. Образ Лизы не покидал меня. Март был дождлив, но я иногда прогуливался у дома на Ломоносова, просто так, без надежды на встречу. Сегодня почти не было дождя, я решил прогуляться до моего поста, отстояв караул поехать домой. Я гулял вдоль дома. Пошёл дождь. Пора домой — решил я и направился к Сенной площади. Я шёл медленно, старательно обходя лужи.
— Андрей! — услышал я.
Я повернулся и чудо! Лиза стояла передо мной. Я словно онемел.
— Теперь я следила за вами — с улыбкой сказала она.
И прежде, чем я собрался ответить, она спросила — Вы заняты?
— Моё занятие, помимо работы, в последнее время — это ждать встречи с Вами! — ответил я.
Она смутилась. С коллегами по работе, знакомыми девушками я общаюсь по простому, мы тыкаем друг другу и ведём себя довольно вольно. С Лизой, хотя она молода и младше меня, я обращаюсь на Вы. С ней хочется быть галантным и каким — то старомодным! Может её одежда или манеры, так влияют на меня?
— Пойдёмте, не будем стоять на месте — предложила Лиза.
Мы пошли рядом, каждый под своим зонтом. Я уже перестал обращать внимание на её не современный наряд. Некоторые прохожие оборачивались на неё. Мы шли по Фонтанке.
— Мы идём на улицу Белинского? — спросил я.
Видя, что она не поняла моего вопроса, переспросил — мы идём на ту же улицу, где были прошлый раз?
Она сообразила, какое место я имею в виду.
— Да, опять на туже улицу — ответила она и спросила — улица называется Белинского?
— Да — коротко ответил я.
Всё же она была странная, словно не из нашего мира. Мы повернули на нужную нам улицу.
— Вы подождёте меня? — спросила Лиза.
— Конечно — ответил я.
Я стоял напротив дома. Показалась Лиза. Десять минут — отметил я про себя, сегодня вдвое дольше, чем прошлое посещение этого дома. Лиза подошла ко мне.
— Пойдёмте — предложила она.
— Я хотел бы предложить посидеть в кафе, в тепле и поговорить — предложил я.
Она задумалась.
— Хорошо, только если недолго, и поблизости — согласилась она.
— Я знаю хорошее кафе недалеко — сообщил я.
— Идёмте — согласилась Лиза.
Мы вошли в уютное кафе на Рубинштейна, где всегда много выпечки и отличный кофе. Посетителей было мало. Мы заказали по два пирожных и кофе. Сели за круглый столик. Она заказала эклер и кусочек песочного торта с белковым — лимонным кремом. Лиза взяла эклер и осторожно, как мне показалось, даже с опаской откусила кусочек. Видя, что я заметил её осторожность, она оправдываясь призналась — я никогда не ела в кафе в этом городе.
— Здесь всё свежее и вкусное — сказал я, откусывая от моей любимой картошки.
Она отпила глоток кофе.
— Я рассказала отцу про наши встречи, и он разрешил мне продолжить наше общение — сообщила Лиза.
— Я думал, что Вы в праве самой решать, с кем общаться — сказал я, не понимая, зачем разрешение её отца, для продолжения нашего общения.
Лиза уловила моё непонимание.
— Я никого не знаю в этом городе и это не совсем хорошо. Я вижу, у Вас есть вопросы ко мне, возможно даже по поводу моей одежды, не такой, как у окружающих, но Вы не спешите их задавать и за это спасибо. Я всё со временем расскажу, а сейчас мне пора возвращаться — сказала Лиза.
— Мы же только пришли! — сказал я, желая её удержать.
Она посмотрела на свои часы, и как мне показалось, с сожалением призналась — мне правда пора. В следующий раз мы посидим и поговорим подольше — пообещала она.
— Когда будет следующий раз? — поинтересовался я.
— Через три недели — ответила Лиза.
Мы вышли из кафе. Выглянуло солнце, и сразу свет заполнил город. Солнце отражалось от луж и окон домов.
— Чем Вы занимаетесь? — спросила Лиза.
— Я журналист, работаю в газете — ответил я.
Мне хотелось так же спросить — а Вы? — но я не люблю повторять вопросы. Я с юмором рассказал о своей командировке по области. Незаметно, за разговорами подошли к её дому.
— Через три недели в два часа дня — напомнила она мне.
Попрощались и она скрылась в парадной. Я, выждав пару минут, вошёл следом за ней. Лифт двигался наверх. Я пошёл вверх по лестнице. Лифт остановился на третьем этаже. Я заглянул в кабину лифта. Там никого не было.
Разговор
Я ждал, когда пройдут три недели. Я считал дни до нашей встречи.
— Ты не заболел — интересовалась мама, видя моё нервное состояние.
— Ты пригласишь её в гости? — снова спросила мама.
— Конечно, приглашу — пообещал я.
Только бы не послали в командировку — молил я Бога. Я старался не попадать на глаза к редактору. Мне хотелось, чтобы он забыл о моём существовании! Видимо мои молитвы были услышаны! Мне давали задания, я писал статьи и три недели медленно, но прошли. В половине второго, я уже ждал Лизу, стоя напротив входа в дом. Ровно в два (я посмотрел на часы) она вышла из дома, увидев меня, улыбнулась и помахала рукой. Мы поздоровались, как мне показалось уже не так сдержанно.
— Идём на Белинского — сообщила Лиза.
Она запомнила улицу — заметил я.
— Это Ваш постоянный маршрут? — задал я вопрос.
— Да, только по этому маршруту я и хожу — ответила Лиза.
— Ещё где — то в городе Вы бываете? — опять спросил я.
— Да, конечно, но только — она замолчала, и затем спросила — мы пойдём в кафе?
— Конечно — ответил я.
— У меня сегодня много времени, и отец разрешил рассказать некоторые подробности моего появления здесь — сообщила Лиза.
Я промолчал. Было ясно, что она расскажет о себе.
— Я буду ждать — сказал я, когда мы свернули на Белинского.
Она улыбнулась и перейдя дорогу вошла во двор дома. Я засёк время. Через пять минут она вышла.
— Идём в кафе? — спросила она.
— Идём — ответил я.
Видимо мы оба заметили, что в данный момент мы перешли на ты. Она предложила первая — может мы будем общаться на ты, так будет проще и не так официально?
— Конечно, я согласен — согласился я.
— Пойдём — сказала Лиза, и мы пошли в кафе, в котором были в прошлый раз.
После сырой апрельской погоды на улице, в кафе было тепло и уютно. Пахло кофе и выпечкой. Кафе было заполнено и мы не без труда нашли свободный столик. Заказали кофе и по паре пирожных. Лиза уже без опаски пила кофе и пробовала пирожные.
— Вкусно — сказала она, пробуя эклер.
После съеденного эклера Лиза начала рассказывать — я понимаю, что ко мне есть вопросы и я удивляюсь, что… (она на секунду замолчала) что ты не засыпал меня многими почему. Не знаю, как начать всё рассказывать по порядку. Я хожу к человеку, который живёт на Белинского, из — за того, что он просит, чтобы я приносила некоторые вещи из моего… моего дома.
— Что это за вещь, которую он не может купить? — спросил я.
— Ему несколько проблематично выходить из дому — ответила Лиза.
— Он инвалид или болен? — задал я вопрос.
— Ни то и ни другое — ответила Лиза.
Было видно, что ей трудно, как — то упорядочить свой рассказ.
— Что за вещи ему требуются? — поинтересовался я.
— Мел, мелки для писания на доске — ответила Лиза.
— Мел, которым пишут учителя? — удивился я, здесь же можно купить мел, в каких — то магазинах.
— Думаю купить можно, но ему нужен мел именно, из моего мира — сказала Лиза.
— Как понять, из моего мира? — переспросил я.
— Дело в том, что я живу — она замолчала — я живу — снова повторила Лиза и опять замолчала, внимательно смотря на свою чашку с недопитым кофе.
Я тоже посмотрел на её чашку, не понимая, что её заставило замолчать. Сначала я ничего не заметил, но потом! Чашка покрывалась трещинками. Просто на глазах! Мелкими трещинками, и затем чашка рассыпалась, словно была сделана из песка. Лиза выглядела испуганно. Я был удивлён.
— Что за фокус? — спросил я.
Лиза посмотрела на меня и сказала — приходи завтра утром, часов в десять к дому, моя семья хочет увидеть, с кем я познакомилась, а сейчас я пойду.
Я встал её проводить.
— Нет, не провожай, я сама — остановила она меня, и не прощаясь вышла из кафе.
Я сел за столик. Машинально откусил пирожного, отпил глоток кофе и внимательно посмотрел на свою чашку. Чашка как чашка. Посмотрел на то, что осталось от чашки, из которой пила Лиза. Песок на блюдце с недопитым кофе. Странно это всё как — то — подумал я. Я не люблю, да и не верю во всякое сверхъестественное, верю в то, что увижу сам. То, что чашка изменилась, я видел сам, и это напугало Лизу. Загадка! А загадки нужно разгадывать. Думаю, завтра меня ждёт интересный день, если не произойдёт ничего необычного. Я вышел из кафе и пошёл на метро.
— Виделся с Лизой? — первое, что спросила мама, когда я вошёл в квартиру.
— Виделся и завтра иду к ней в гости — похвастался я.
— Отлично! — обрадовалась мама.
— Купи торт и цветы — посоветовала она мне.
— Конечно, не пойду же я с пустыми руками — сказал я, обнял маму и поцеловал её в щёку.
Настроение было хорошее.
— Кушать — позвала мама, выставляя на стол приготовленную еду.
В гостях у Лизы
На следующее утро я встал рано. Честно сказать настроение было волнительное. Идти в гости к такой загадочной девушке!
— Не волнуйся, ты им понравишься — подбодрила меня мама.
Наскоро позавтракав, попрощался с мамой, выслушал последние напутствия и вышел из квартиры. Купить торт и цветы! Торт в кондитерской «Cевер», цветы на Сенной и вот я в половине десятого у её дома. Она пунктуальна. В десять открылась дверь парадной, и появилась Лиза. Она помахала мне рукой. Я подошёл к ней, и мы вошли в парадное.
— Я извиняюсь, что не предупредила — сказала она с сожалением.
— О чём не предупредила? — спросил я.
— О том, что не надо ничего покупать — ответила Лиза.
— Раз купил, не выбрасывать же — сказал я.
— Не выбрасывать, но наверное, оставить в парадной — попросила Лиза.
Я удивлённо посмотрел на неё и переспросил — торт и цветы оставить в парадной?
— Да, к сожалению — ответила она, взяв у меня букет, понюхала цветы.
— Приятно пахнут — сказала она и положила букет на подоконник окна.
Там же я оставил торт, со словами — если так надо.
Мы вошли в узкий лифт. Лиза протянула руку и попросила держать её за руку, пока будет двигаться лифт. Она нажала кнопку, лифт тронулся и мы поднялись, конечно же, на третий этаж. Поднявшись по ступеням на пол этажа вверх, мы подошли к двери в квартиру. Это была дверь в квартиру, в которую я звонил, когда искал Лизу, но никто тогда не открыл. Лиза нажала кнопку звонка, за дверью послышался звон колокольчиков. Дверь открыла девушка похожая на Лизу. Она улыбнулась и посторонилась, пропуская нас. Мы вошли большой холл. Из холла вглубь квартиры вели несколько коридоров и из одного из них показались мужчина и женщина и подошли к нам. Мужчина был одет в костюм. Женщина в длинное, нарядное платье.
— Лиза, представь нас — попросил мужчина.
— Это мой папа — сказала Лиза.
— Владимир Николаевич — представился он.
— Андрей — представился я.
— Моя мама — представила Лиза женщину.
— Мария Сергеевна — назвала она себя.
— Андрей — повторил я своё имя.
— Моя сестра — сказала Лиза, указывая на девушку.
— Александра — назвалась девушка и не дав мне назвать себя сказала за меня — Вы Андрей.
Я кивнул, и мы рассмеялись. Я заметил, что на меня смотрели не то чтобы настороженно, а как на какую — то диковинку (так мне показалось).
— Прошу в гостиную — пригласил отец Лизы.
По коридору мы прошли ещё в один холл, где было три двери. Владимир Николаевич открыл дверь, и мы вошли в большую гостиную. Просто очень большую. В центре гостиной был накрыт стол. Меня сейчас будут кормить — подумал я. У окна стоял настоящий белый рояль! Диваны и кресла у стен. Картины на стенах. Не в простой дом я попал — сделал я вывод от увиденной обстановки.
— Садитесь за стол — пригласила всех Мария Сергеевна.
Я подумал, что не стоит отказываться, всё равно посадят и пошёл к столу. Меня посадили рядом с Лизой, и она начала ухаживать за мной подкладывая в тарелку еды. Начали с грибного супа, затем, девушка — видимо горничная или кухарка принесла котлетки с гречкой, пироги с мясом, маринованные грибочки, салатики, печёнка во вкуснейшем соусе. Я старался есть мало, но пробовал всё, что Лиза положила мне в тарелку. Глава семьи взял графинчик с водкой и налил мне и себе. Я не сопротивлялся.
— За гостя — произнёс Владимир Николаевич.
Мария Сергеевна выпила маленькую стопочку наливки. Девушки пили морс или компот.
— Спасибо большое, всё очень вкусно — поблагодарил я, после того, как трапеза закончилась.
Действительно, еда была очень вкусной и я бы объелся, если бы не сдерживал себя. Так плотно утром я не ел. Все переместились на диваны и кресла. Принесли каждому по чашке кофе и тарелку с маленькими пирожными. Так как за столом мы почти не говорили, просто переговаривались мнением о еде, некоторыми шутками и тостами, то наверное сейчас за десертом и кофе начнётся основная беседа. Я оказался прав. Александра после обеда попрощалась со мной и оставила нас, сославшись на то, что ей надо идти.
Владимир Николаевич начал беседу — Лиза рассказала детали вашего знакомства. Было благородно заступиться за неё.
— Пустяки — прервал я его.
Он остановил меня жестом руки.
— Андрей, всё, что я расскажу, покажется невероятным и в некотором смысле не реальным, но это правда. Слушайте, а вопросы будете задавать после — сказал Владимир Николаевич.
— Хорошо — согласился я.
— Лиза сказала, что вы порядочный и отзывчивый молодой человек и не пытали её вопросами. Она обещала рассказать о причинах некоторых странностей и загадочности её появлений, но ей пришлось Вас вчера покинуть. Я расскажу то, что не рассказала Лиза, начну издалека. Эту историю о моём прапрадеде, хотя это произошло давно, знает вся наша семья. В 1908 году мой прапрадед, самый молодой профессор математики Петербурга, Илья Григорьевич Вербловский основал в Петербурге общество любителей математики. В Петербурге уже существовало математическое общество, но дед решил основать своё. Его интересовало влияние математических примеров, формул и уравнений на нашу жизнь, Он считал, что природа и предметы, весь окружающий нас мир, подчиняется математической формуле и с помощью формул, задач и уравнений, можно оказывать влияние на наше бытие.
Я ничего не понял, но продолжал внимательно слушать, надеясь, что в процессе повествования уловлю смысл.
Владимир Николаевич продолжал рассказ — в обществе состояли как любители, так и профессиональные математики. После нескольких лет существования общества появился новый участник. Молодой человек, Иван Самойлов, преподаватель математики в гимназии, фанатично любящий математику. Он читал все работы моего прапрадеда и полностью разделял его теории, но постоянно спорил и исправлял уравнения, которые писал прадед на доске. Хочу уточнить, что они собирались по утрам, в выходной, в обычном классе гимназии на Ивановской. После собраний, Илья Григорьевич приходил домой в нервном состоянии. Он тут же шёл в свой кабинет, к доске, и начинал писать формулы и уравнения, повторяя то, что они решали в математическом обществе. Решив всё, он приказывал подавать обед и за столом рассказывал, что опять его поправлял и исправлял, этот молодой математик Иван. Так продолжалось более года. Семья уговаривала Илью Григорьевича покинуть математическое общество и проводить выходные с семьёй, без траты нервов! Илья Григорьевич сердился и обещал доказать этому мальчишке, кто из них прав. Однажды, после очередного собрания он пришел, в каком — то подавленном состоянии. Зашёл в свой кабинет и закрылся. Все домашние заволновались и подойдя к двери в кабинет прадеда, постучали.
— Я сейчас — сказал Илья Григорьевич, и открыв дверь вышел.
Он прошёл в гостиную.
— Что случилось? — спросил его сын, отец моего деда.
Илья Григорьевич развёл руками, и ответил — он сделал это!
— Кто? — спросили его.
— Иван Самойлов, простой учитель математики — ответил Илья Григорьевич.
— Иван принёс в класс чашку, совершенно обычную. Поставил её на стол, написал на доске короткое уравнение и попросил всех подойти к чашке и внимательно на неё посмотреть. Все столпились вокруг чашки. После написания уравнения, по чашке пошли трещины, и она превратилась в кучу песка — сообщил Илья Григорьевич.
Я тут же вспомнил происшествие в кафе. Я уже собрался рассказать о нём, но Владимир Николаевич опередил меня.
— Кто — то повторил опыт, когда Вы находились в кафе, и Вы видели, что стало с чашкой? — спросил он.
— Да, видел — подтвердил я.
Владимир Николаевич продолжил рассказ — в собрании все решили, что это какой — то фокус, на что Иван рассердился и дал Илье Григорьевичу расчёт уравнения. В тот день, придя домой, он попросил принести ему чайную чашку. Сделал расчёты и позвал всех в свой кабинет, поставил чашку на стол, написал уравнение на доске и попросил смотреть на чашку. По чашке пошли трещины, и она рассыпалась, словно была сделана из песка.
— Каково! — воскликнул Илья Григорьевич и добавил — сукин сын.
— Он был прав, он талантливей меня — сказал Илья Григорьевич домашним.
Все знали, о ком он говорил.
— Я не утомил Вас рассказом — вдруг остановив рассказ, спросил меня отец Лизы.
— Нет, нет, что Вы, я готов слушать, мне очень интересно — ответил я.
Действительно, мне было интересно. Я понимал, что в конце рассказа я узнаю, что — то важное и несомненно не обычное.
Владимир Николаевич продолжил — после демонстрации опыта, прапрадед продолжил ходить на собрания общества. Приходил он уже без того боевого настроения. Он заходил в свой кабинет, и никто не беспокоил его. Он сам рассказывал об успехах Ивана. На третий год такой жизни, после очередного собрания Илья Григорьевич пришёл в крайне негодующем настроении.
— Он сумасшедший — с порога сообщил он.
— Он решил рассчитать и изменить наш мир — негодовал Илья Григорьевич.
Илья Григорьевич как был в одежде для улицы, не переодевшись, вошёл в салон и сел в кресло.
— Он сумасшедший, гений, но сумасшедший — сообщил Илья Григорьевич.
— Объясни, что произошло? — попросили его.
— Иван составил формулы и уравнения, превратив наш мир в этакую математическую модель Бытия — сообщил прапрадед.
— И что? — спросила его жена.
— А то, что он замахнулся на творение Божье! — воскликнул Илья Григорьевич и видя, что никто не понимают смысл, того о чём он говорит, спросил — Вы помните, что случилось с чашкой, после того, как я написал его уравнение?
— Да, чашка рассыпалась — ответил сын Ильи Григорьевича.
— Что будет с миром, если он допишет свою формулу? — спросил Илья Григорьевич.
Никто не ответил.
— Через неделю он завершит работу — сообщил прапрадед.
— На следующей неделе все Вербловские, пошли в гимназию, где проходили собрания математического общества. У доски стоял худощавый молодой человек. Он писал на трёх досках формулы и уравнения. Наконец в конце третьей доски он закончил писать длинное уравнение и сказал — сейчас у меня два варианта решения или я ставлю знак плюс, и всё остаётся таким же предсказуемым, или ставлю знак минус и мы погружаемся во время перемен и новых решений.
Он замолчал и осмотрев зал сказал — я выбираю знак минус и будем смотреть, что из этого получится.
Он повернулся к доске собираясь закончить уравнение.
— Не делай этого — крикнул Илья Григорьевич, встав со своего места и идя к доске.
Иван улыбнулся, дописал уравнение, в ответе поставив знак минус. Он повернулся к залу. Все ожидали, что сейчас, что — то произойдёт.
— Решение записано, но нужно время, чтобы оно вступило в силу — сказал Иван с довольным видом, и вытерев руки от мела, поклонился и покинул аудиторию.
В аудитории находилось двадцать человек, участников сообщества. Они некоторое время обсуждали написанное на доске. Потом все разошлись. Илья Григорьевич не стёр уравнения и формулы, а развернул доски к стене. На следующее собрание Иван не пришёл, не пришёл и через неделю. Он исчез, но самое странное, что и квартира в доме, где он жил исчезла словно квартиры в доме просто никогда не было. Вместо входной двери — стена. Илья Григорьевич ходил к нему домой. Опрашивал соседей. Соседи даже приглашали священника осветить дом, после исчезновения квартиры с соседом — закончил рассказ Владимир Николаевич и замолчал.
— Значит, у него ничего не получилось? — спросил я.
— В том — то и дело, что получилось — с сожалением ответил Владимир Николаевич и сказал — несколько месяцев назад к нам постучал сосед и передал письмо, которое лежало в лифте, на полу и было адресовано нам. Это было письмо от Ивана Самойлова, который просил, чтобы ему доставляли мел.
Прогулка по городу
— Лиза говорила, что носит мел, но я так и не понял, почему он не покупает мел в магазине? — спросил я.
— Как бы понятней выразиться — задумчиво сказал Владимир Николаевич — в общем, творит чудеса с его уравнениями именно наш мел.
— Мел творит чудеса с уравнениями? Чем Ваш мел отличается от любого другого? — ничего не понимая, снова спросил я.
Все переглянулись, и Мария Сергеевна сказала — наверное, надо, чтобы Андрей всё понял.
Я не понимал, что я должен понять. Лиза встала из — за стола, подошла к окну и отдёрнула штору.
— Андрей — позвала она меня.
Я подошёл к ней.
— Посмотри в окно — попросила она.
Что я там не видел — захотелось спросить, но… За окном был другой мир. Люди были одеты не так, автомобили не знакомых марок, деревья и цветы на улице. Я внимательно смотрел на мир за окном, не понимая это изменение привычной для меня реальности. Я посмотрел на родителей Лизы.
— Что — то не так за окном, какое — то всё не такое — сказал я растерянно, не понимая, куда делся привычный пейзаж.
Видя, что я так и не сообразил, что они хотели мне показать, Владимир Николаевич попросил Лизу, сходить со мной прогуляться. После еды, мне и самому хотелось пройтись, тем более, что сегодня была отличная погода, солнце грело уставших от дождей горожан. Я понимал, что — то не так, но ответ я ещё не получил. Мы вышли из квартиры, и я направился к лифту.
— Нет, мы пойдём пешком — предупредила Лиза и первая начала спускаться по лестнице.
Спустившись на первый этаж, я увидел, что оставленного в парадной торта и цветов не было. Мы вышли из дома. Это была не та улица, на которой я так долго ожидал Лизу. Я остановился в каком — то оцепенении, испытав шок от увиденного изменения реальности. Я стоял и не мог понять, где я нахожусь, где мой город!
— Что происходит? — спросил я, осматривая улицу.
— Пойдём гулять — предложила Лиза, игнорируя мой вопрос, стараясь вывести меня из состояния ступора.
Она взяла меня за руку и потянула за собой. Я пошёл за ней. Прохожие, которые встречались нам, были одеты не так, как мы обычно одеваемся в джинсы, джемпера, куртки. Женщины все были одеты в платья и плащи, мужчины в основном в костюмах и лёгких пальто. Хорошо, что идя в гости, к Лизе я надел костюм — подумал я, смотря на мужчин одетых в костюмы. На улице было тепло, и воздух казался чище.
— Пойдём — тянула меня за руку Лиза, не давая останавливаться и задавать вопросы.
— Идём на Сенную — объявила она.
Мы шли по обычному для меня маршруту, но в данный момент не очень узнаваемому. Я испытывал странное чувство, словно находился в своём городе и одновременно в чужом. Зданий новой постройки по пути не встречалось, словно их не было вовсе. Шли по мосту Ломоносова. Чернышев мост — прочёл я на табличке. Мистика какая — то происходит — думал я о невероятной смене декорации города. Повернули налево, и пошли вдоль Фонтанки. Не было здания Лениздата, на его месте был парк. Здание БДТ находилось на месте, но название было другое — Императорский Малый театр. Я остановился.
— Что происходит? Куда исчезли здания? Где я нахожусь? — начал я задавать вопросы Лизе.
— Лиза, я ничего не понимаю, всё не такое, как должно быть — спрашивал я, пытаясь получить от Лизы объяснений.
— Пока держись и ничего не спрашивай — попросила меня Лиза.
Свернули на Гороховую, затем на Садовую. Шли, молча, Я крутил головой и осматривал знакомые и в то же время не знакомые дома и улицы.
Возможно я сплю и это сон — подумал я.
Лиза не торопила меня, я имел время и возможность осмотреть изменения привычной для меня картины города. Мы вышли на Сенную и я увидел огромный храм, с пятью куполами. Я повернулся к Лизе.
— Церковь «Спас на Сенной» — сказала она.
— Её же взорвали — сказал я, не веря своим глазам.
— Наверное, взорвали, но в Вашем мире, а у нас все на месте — сказала она и, не дав мне ничего сказать, взяла за руку и потащила за собой.
— В моём мире? — переспросил я, идя послушно за ней.
— Взорвали в моём мире? — снова спросил я и вдруг понял!
Я понял то, во что не хотел верить. Это не мой привычный мир! Это мир Лизы. Это какой — то параллельный, альтернативный мир, в котором я оказался. Я закрыл глаза и сказал вслух — это всё не правда.
Открыв глаза, я снова сказал вслух — это не правда, потому, что этого не может быть.
Лиза остановилась и посмотрела мне в глаза.
— Мы живём в разных мирах — призналась Лиза.
Моя голова готова была разорваться от мыслей. Это мистика какая — то. Я начал понимать смысл её слов — другой мир! Фантастика или галлюцинация? Этого не может быть, потому, что не может быть! Не может быть! Не может быть! Не может… Мир один — мир, в котором я живу! Да, но я же сейчас здесь и вижу храм на Сенной площади. Где реальность? Я не мог допустить реальность нахождения в (как я решил) параллельном мире. Я постоянно останавливался, и Лизе приходилось уговаривать меня идти дальше. Она вела меня за руку, так как я находился в каком — то невменяемом состоянии. Лиза повела меня в кафе, чтобы я как — то пришёл в себя. У входа в кафе нас встретил официант и провёл к свободному столику.
— Здесь тоже вкусные пирожные — сообщила Лиза, усаживаясь за стол.
Подошёл молодой официант — что желаете? — спросил он нас.
— Пирожные и чай с чабрецом — заказала Лиза.
— Сию минутку будет готово — сказал официант и убежал исполнять заказ.
— Я вижу, что я нахожусь в другом мире, но в каком? — спросил я.
— Когда вернёмся, отец всё объяснит — ответила Лиза.
Хорошо, буду ждать объяснение Владимира Николаевича — решил я. Официант принёс вазу с маленькими пирожными, просто на два укуса, но много, полную вазу. Подал чайнички с чаем и каждому разлил в красивые чашки.
— Теперь я угощаю — весело сказала Лиза.
Я увидел своё любимое пирожное — картошка. С него и начнём — подумал я, и взяв пирожное с удовольствием откусил кусочек. Это пирожное было намного вкуснее, того, к которому я привык.
— Вкусное пирожное — сказал я, беря ещё одно.
Чай был душистый, пахнущий травами. Пирожные вкусные. Мы съели всё. Официант принёс счёт. Лиза достала деньги.
— Можно? — спросил я и взял монету, достоинством рубль.
На ней был изображён профиль человека с короной на голове и двуглавый орёл. Официант забрал деньги, дал сдачу мелкими монетами, получил от Лизы чаевые и много раз просил заходить ещё, проводил до выхода. Мы ещё прогулялись по площади. Мне хотелось запомнить всё, что меня окружало.
— Пойдём на трамвай — предложила Лиза.
Сели в подошедший трамвай, похожий на современный трамвай моего мира и поехали обратно домой к Лизе. Я был в состоянии, когда понимаешь, что всё, что тебя окружает, является реальностью, но поверить в это совершенно невозможно.
— Этого не может быть — сказал я, уже подходя к дому.
— Чего не может быть? — спросила Лиза.
— Этого всего, что я вижу — ответил я.
— Я тебя понимаю, тоже я испытала, когда оказалась в твоём мире — призналась Лиза.
Войдя в дом, поехали на третий этаж на лифте. Лиза позвонила в звонок квартиры. Нам открыла горничная, и мы вошли в квартиру.
— Как погуляли? — спросил отец Лизы.
— Погуляли хорошо, но Андрей в полной растерянности от увиденного — ответила Лиза.
Вошла Мария Сергеевна и увидев нас не стала расспрашивать о нашей прогулке, а сообщила, что распорядилась подавать чай. Мы сели за стол. Принесли настоящий самовар, пузатые чашки и блюдца, расписанные большими разноцветными цветами. Подали варенье, мармелад, зефир и халву. Пир для сладкоежки!
— Владимир Николаевич, я конечно осознаю, что всё, что меня окружает, и что я вижу, является реальностью, но не понимаю, как это возможно — признался я и спросил — это какой — то параллельный мир?
— Давайте пить чай, и я продолжу рассказ — пригласил меня отец Лизы.
Лиза и Мария Сергеевна также сели за стол.
Все налили себе чай, и Владимир Николаевич продолжил рассказ — письмо, которое мы получили, содержало инструкции, как попасть в Ваш мир и даже не просьбу, а требование доставлять мел по известному Вам адресу. В случае, если мы не согласимся, Иван обещал нас переселить вместо, где нам не очень понравится.
— Видимо в Ваш мир Андрей — предположила Мария Сергеевна.
— Несомненно, в их мир — согласился Владимир Николаевич и продолжил — в письме была инструкция, по каким дням, и в какие часы, кто — то из нашей семьи должен будет приходить к нему с нужным ему мелом. Было решено, что я буду этим заниматься, но Лиза решительно отговорила меня и взяла на себя эту обязанность.
— Можно я расскажу? — попросила Лиза.
— Конечно, рассказывай — согласился Владимир Николаевич.
Лиза начала рассказ — в воскресенье, 28 августа, в десять часов утра, с несколькими упаковками мела я, следуя инструкции, вошла в лифт и поехала на первый этаж. Выйдя из лифта, обратила внимание, что цвет стен в парадной не такой, как был вчера. Выйдя за дверь, я остановилась. Увидела не привычный для меня мир. Люди были одеты не так, как я, на улице не было цветов и было меньше деревьев. Я также пережила шок от увиденного другого города. Мне хотелось зайти обратно в парадное и вернуться в квартиру, но я понимала, что должна идти. Я решила идти пешком на улицу Симеоновскую, в дом, где проживает Иван. Первая прогулка была тяжёлой. Я не понимала, почему вдруг так изменился знакомый мне город. Я была как бы в Петербурге, и в то же время в чужом для меня городе. Улицы были знакомы, но встречались новые здания непонятной архитектуры. Город изменился, это было не объяснимо, и пугающе для меня! Я всё же пришла по адресу. Вошла в арку, и открыв дверь вошла в небольшую парадную. Передо мной находилась лестница на второй этаж. В письме — инструкции Самойлова находился лист с коротким уравнением. Я должна была подняться на второй этаж, взять мел и написать уравнение на стене слева от лестницы, что я и сделала. Уравнение исчезло, и появилась, словно нарисованная невидимым художником входная дверь. Я постучала. Дверь открылась и кто — то схватил меня за руку и втянул в квартиру. Я растерялась. Худощавый мужчина стоял передо мной.
— Принесла? — первый вопрос, который он мне задал.
Я отдала ему мел. Он даже запрыгал от радости. Потом посмотрел на меня и представился — я Иван Самойлов, математик.
Я собралась представиться, но Самойлов опередил.
— Ты внучка Ильи Григорьевича? — спросил он.
— Правнучка — поправила я его.
— Как он поживает? — спросил Иван.
— Дедушки уже давно нет с нами — с удивлением от такого вопроса ответила я.
— Нет — задумчиво сказал Иван.
— Время, время — забормотал он и потёр себе лоб ладонью.
— На лифте будешь спускаться в этот мир, и подниматься в свой — сообщил он.
— Поняла? — спросил он меня.
— Поняла — ответила я.
— Три раза в месяц жду тебя с мелом — сказал он.
— Зачем Вам мел? — поинтересовалась я.
Он рассмеялся.
— Иди сюда — позвал он меня.
Мы вошли в салон из коридора. Он подвёл меня к окну. За окном я увидела свой привычный мир. С недоумением я отвернулась от окна.
— Как это? — не очень понимая, как сформулировать вопрос об увиденном.
— За окном твой мир, а снаружи другой, который создал я — сообщил он.
Я ничего не поняла.
— Созданный Вами мир? — переспросила я.
— Мир со знаком минус — снова засмеялся он и взяв меня за руку подвёл к стене.
Он быстро написал уравнение на стене. Появилась дверь. Он открыл её. Я поняла, что мне пора.
— Жду, как договорились — напомнил мне Иван и закрыл за мной дверь.
На моих глазах дверь исчезла. Я вышла на улицу и пошла домой. Когда мы встретились, я первый раз попробовала доехать до Сенной на трамвае, но не знала, как нужно оплатить проезд, так как у нас проезд оплачивается карточкой жителя города — закончила рассказ Лиза.
— Я поднялся на лифте и оказался в другом мире? — спросил я.
— Иван применил формулу, позволяющую Лизе переходить из одного мира в другой — объяснил Владимир Николаевич.
— Когда мы вошли в лифт, я попросила взять меня за руку, чтобы ты смог переместиться в мой мир — напомнила мне Лиза.
Мне было трудно принять эту информацию. Я старался, но до конца не мог поверить, что это происходит на самом деле.
— Я живу в созданном Иваном Самойловым мире? В мире со знаком минус? — спросил я.
— Это так — ответил Владимир Николаевич.
— Я хочу поговорить с этим Иваном. Встречу можно будет устроить? — спросил я Лизу.
— Я попробую попросить его о встрече — неуверенно сказала Лиза.
— Мне наверное пора — сказал я вставая с дивана, решив вернуться домой, в свой мир.
Все поднялись.
— Я прошу бывать у нас — сказал Владимир Николаевич, протягивая мне руку.
Мы пожали друг другу руки. Мария Сергеевна также тепло попрощалась со мной, попросив бывать у них непременно. Я и Лиза вышли из квартиры и вошли в лифт. Я взял Лизу за руку.
— Через три дня, я понесу мел и надеюсь, мы встретимся? — спросила она.
— Конечно, я буду ждать — ответил я.
— В десять утра — сказала Лиза и нажала на кнопку.
Лифт поехал вниз. Я хотел почувствовать момент перехода из одного мира в другой, но ничего необычного не почувствовал. Лиза не стала выходить из лифта, чтобы меня проводить, а только как — то ласково пожала мне руку и неожиданно поцеловала в щёку. Я не ожидал поцелуя и в ответ потянулся к её губам, но был остановлен и вышел из лифта. Лифт тронулся вверх, и я побежал за ним по лестнице, желая догнать Лизу. Лифт я догнал, но, как и должно было быть, Лизы в лифте не было. Я спустился вниз. Цветов на подоконнике не было, а вот торт ждал меня. Я взял его и вышел из парадной. Мой мир был передо мной. Я стоял и смотрел по сторонам. Я вдруг почувствовал, что хочу обратно, в мир Лизы. В моём мире, я всё знал, но как живут в её мире, ещё предстояло выяснить. Лучше или хуже? Судя по обстановке и наличию горничной — живут они неплохо. Я пошёл на трамвай, по пути сравнивая миры. На Сенной я остановился перед местом, где в мире Лизы находится храм. Вот и дом, в котором мы сидели в кафе. В моём мире там просто магазин. Я сел в трамвай и поехал домой.
Книга
Мама встретила меня с недоумением, и вопросом — ты был у Лизы?
— Конечно — ответил я.
— Почему вернулся с тортом? — спросила мама.
Я как — то отвлёкся от торта, просто машинально держал его в руках. И как объяснить маме, почему я принёс торт обратно? — подумал я.
— Если принёс торт назад, то пошли на кухню пить чай с тортом — предложила мама.
Предложение идти пить чай, означало — пойдём на кухню, и ты мне всё расскажешь. А как рассказать? Соврать? Не могу. Правду? Не поверит. Так правду или солгать? — думал я, пока грелась вода в чайнике. Мама налила чай. Я нарезал торт. Мама разложила по кусочку торта по тарелкам и всем своим видом показала, что готова слушать мой рассказ.
— Я не знаю, как тебе рассказать о своём визите к Лизе — начал я.
— Как это не знаешь? — спросила мама.
— Ты можешь не поверить, сказать, что я выдумщик или ненормальный — ответил я.
— Ты меня уже заинтриговал — сказала мама, и я понял, что надо рассказывать всё как есть.
Отпив несколько глотков чая, я начал рассказ. Я решил рассказать все как есть, о параллельном мире в котором живёт Лиза, про прогулку по совсем другому Петербургу, моих ощущениях того мира, и шоке, который я испытал увидев мир Лизы. Мама к моему удивлению выслушала всё, о моём сегодняшнем приключении молча, не демонстрируя эмоций, хотя я видел, её удивление моим рассказом. Когда я закончил рассказ, она улыбнулась и спросила — ты меня разыгрываешь?
— Нет, так всё и было — ответил я.
— Я понимаю, ты журналист и фантазия у тебя есть — начала снова высказывать мне своё недоверие мама.
— Было так, как я и рассказал — ответил я.
— Я до сих пор считаю, что этого не может быть, но я там был! Я видел собор на Сенной площади. Ел пирожные в кафе! Гулял по городу и прокатился на трамвае! Этот мир есть! — сказал я с желанием, чтобы мама мне поверила.
Мама сидела в каком — то ступоре и повторяла, что этого не может быть.
Я уже пожалел, что рассказал ей всю правду о посещении Лизы. Я сел рядом с мамой и взял её за руку.
— Видимо в мире много тайн — сказала мама, осмыслив всё услышанное.
Я заметил, что она не только не поверила мне, но и была чем — то встревожена.
— Это всё невероятная правда, от которой я сам не в себе. Мне до сих пор не верится, что я был в той реальности — произнёс я.
Мама сказала — этого не может быть!
— Ты не поверила? — начал было я, но мама меня остановила и сказала — я не о том — затем встала и пошла в свою комнату.
Вернулась с книгой в старом, но ещё крепком переплёте. Положила книгу на стол и посмотрела на меня.
— Что за книга? — спросил я.
— Открой — почти приказным тоном сказала мама.
Я открыл титульную страницу. Илья Григорьевич Вербловский. Математические уравнения, как понимание и влияние на творение и мироздание. Год выпуска 1907 год.
— Откуда это у нас? — удивлённо спросил я.
— Лиза носит фамилию Вербловская? — спросила мама.
— Да, Вербловская — ответил я.
— Откуда книга? — спросил я ещё раз.
— Моей первой школьной любовью был Павел Вербловский — начала рассказ мама — он был умница и красавчик. Отличник. Примеры по математике он решал за несколько минут. Мы сидели за одной партой, я списывала у него математику, в которой не очень хорошо разбиралась.
Мама улыбнулась и посмотрела сквозь меня, наверное, вспоминая далёкую молодость.
— После окончания школы он конечно же поступил на физико — математический факультет Санкт–Петербургского университета, а я поступила в тот же университет, на журналистику. Павел был из семьи математиков. Он рассказывал о семейных историях, про своего прапрадеда, Илью Григорьевича Вербловского, которым очень гордился и называл его не признанным гением. Илья Григорьевич хотел изменить мир при помощи уравнений, но у него ничего не получилось, и в конце жизни он впал в депрессию, и даже был не в своём уме. Постоянно доказывал всем, что мы живём не в том мире, что история страны лишена логики, и что его книги помогли кому — то изменить мир. Все считали разговоры Ильи Григорьевича маразмом и бредом, и списывали на преклонный возраст и то, что он тяжело пережил революцию и последующие изменения в жизни страны. Как — то Павел пришёл ко мне и принёс книги Ильи Григорьевича, и попросил сохранить их. Как оказалось все книги, и научные работы Вербловского были уничтожены властью, как вредные и антинаучные. Единственные экземпляры хранились дома. Отец Павла, был преподаватель математики одного из институтов. Он периодически начинал изучать работы деда и писать формулы и уравнения. Поначалу он на примере этих упражнений учил Павла математике, затем прекратил публичные уроки и стал с книгами деда уходить в свой кабинет, где у него на стене висела школьная доска, установленная ещё при его отце. Со временем, после математических упражнений, отец Павла выходил в салон в мрачном настроении и единственное, что говорил домашним, что Илья Григорьевич был злым гением. Как — то он попросил Павла собрать книги прапрадеда, затем положил их в камин и сообщил о своём намерение сжечь все книги. Если отец решил, то он это сделает, так что спорить было бесполезно. Пока отец ходил на кухню за спичками, Павел успел вытащить из камина некоторые книги и спрятать, затем принёс мне, человеку который ничего не понимает в математике.
— Значит отец Павла, что — то понял в работах Вербловского, возможно угрозу, исходившую из его математических расчётов? — спросил я.
— Не знаю, я в этом ничего не понимаю, но судя по угрозе сжечь книги, вполне возможно — ответила мама.
Я задумался.
— Тебе не кажется странным то, что я встречаю девушку из другого мира, прапрадед которой математик Вербловский и то, что ты знакома с его внуком в нашем мире, да и ещё, у нас храниться книга Вербловского? — спросил я маму.
— Загадочная и мистическая встреча — согласилась мама.
— Я всё думаю, что задумал Иван? Может ему потребовался мел, чтобы вновь всё изменить? — вслух задал вопрос сам себе.
— Я хочу с ним встретиться — сказал я.
— С кем? — спросила мама.
— С Иваном, математиком — ответил я.
— Не опасное ли это мероприятие? — заволновалась мама.
— Я решил, что должен задать ему вопросы, на которые кроме него, никто не ответит — решительно ответил я.
Решив сменить тему, я спросил маму — почему ты рассталась с Павлом Вербловским?
Мама улыбнулась — он уехал по распределению в Новосибирск, а я осталась. Он звал меня, но я начала работать, потом вышла замуж за твоего отца, Павел женился, и так у каждого началась своя жизнь — рассказала мама.
— Вы общаетесь? — спросил я.
— Да, мы переписываемся, перезваниваемся. В общем, держим друг друга в курсе своей жизни — ответила мама.
— Это здорово — сказал я и поинтересовался — где остальные книги?
— Он их забрал, когда уезжал, а эту оставил, сказал, что она наделала много бед — пояснила мама.
— Ещё чай и по кусочку торта? — предложил я.
— Конечно — согласилась мама.
— Я скоро встречаюсь с Лизой — сообщил я.
— Пригласи её к нам — попросила мама.
— Непременно приглашу — пообещал я.
Глава II
Я гений
Когда директор гимназии вручал ему золотую медаль за отличную учёбу, он видел, как плакала мать, и даже отец стоял с мокрыми глазами. Они гордились им. Иван Самойлов, лучший в выпуске этого года.
— Ты такой молодец, такой молодец! — говорила мама, не сдерживая эмоций.
Он был надежда семьи, и он это понимал. Только учёба давала возможность сделать жизнь интересной и состоятельной. Золотая медаль дала возможность поступить в университет на факультет любимой математики. Учёба давалась легко, но со временем ему стало скучно. Занятия стали рутиной и хотелось, чего — то не обычного для его неординарного ума.
Книги — Теория вероятностей и математическая статистика. Не обычное применение уравнений и формул. Автор Ильи Григорьевича Вербловский — эти книги перевернула всё его представление о науке, которую он любил. Вот оно, знание и стремление! Иван скупил все книги Вербловского. Он решал уравнения на работе, дома, отходя ко сну. Он замкнулся. Редко стал встречаться с родными. Книга — Творение в свете математических уравнений — Вербловского просто сразила его. Он тоже может быть творцом! Математика присутствует во всём! При помощи формул и уравнений можно менять действительный материальный мир. Учёба как — то незаметно закончилась. Ещё одна золотая медаль не обрадовала Ивана. Он согласился преподавать в лучшей гимназии города. Однажды в гимназии, на стене для объявлений он прочёл — Общество любителей математики. Ведёт Илья Григорьевич Вербловский. Иван несколько раз прочёл объявление, не веря своим глазам. Его кумир Вербловский! Он тут же побежал записываться в математическое общество. Теперь он жил, ожидая очередного заседания и встрече с профессором. Профессор был теоретик, а Иван практик. Это сталкивало их и доводило до споров. Как оказалось, Вербловский писал книги, подразумевая теоретический взгляд на возможность математического начала творения и мира. Иван же видел в этом практическое применение. Придя домой, после очередного спора с профессором он взял чашку, из которой пил кофе и решил описать её в виде уравнения. Уравнение подразумевала два правильных ответа — или положительным числом, или отрицательным. Решив с положительным числом, Иван решил получить решение с отрицательным числом. Уравнение с полученным в ответе отрицательным числом было решено, и довольный таким двойным решением он потянулся за чашкой, чтобы допить остаток кофе. Иван уже взялся за чашку, но чашка, буквально рассыпалась у него в руке и превратилась в песок. Иван был поражён и даже напуган. Он стал размышлять. Что он сделал? Написал уравнение, получил положительное число — отпил кофе — опять уравнение — ответ с отрицательным числом — желание допить кофе и чашка превращается в песок. Отрицательное число и чашка превратилась в песок! Он сел в кресло и закрыл лицо руками. Он гений. Он Иван Самойлов может вмешиваться в материальный мир и менять его. Он не понимал, как это работает, уравнение которое он написал на доске в своей комнате, превратило чашку в песок. Возможно, его уравнение вписалось в некую глобальную цепь или… Нет, это невозможно объяснить и понять, но это работает! Если предмет или другой объект, и даже некое пространство, рассчитать в виде формулы или уравнения, то получив ответ с отрицательным числом, можно изменить предмет, к которому применён математический расчёт. Окружающий нас мир решён со знаком плюс, если применить отрицательное число в решении, то произойдут изменения, такова теория произошедшего. Новое решение с отрицательным числом меняет значение предмета и вносит изменение в его структуру, и вычёркиваем из материального мира. На следующем заседании совета он продемонстрировал это решение. Многие подумали, что это был фокус с чашкой. Профессор получил уравнение и чашку, с которой был сделан расчёт в подарок, с предложением решить уравнение дома. Постичь математическую сущность творения, вот, что стало занимать его, и он всё своё свободное время тратил на свои занятия. Он похудел, перестал следить за собой. Единственное, что его заботило, чтобы было достаточно мела.
Уравнение
— Илья Григорьевич, я на пороге открытия! — сообщил Иван, после окончания очередного собрания математического общества.
— Что Вы открыли? — спросил профессор.
— Конечно же, с Вашей помощью, я завершаю большое уравнение, которое может изменить наш мир — ответил Иван.
— Поясните — попросил профессор.
— После опыта с чашкой я понял, что отрицательное число в решении изменяет предмет или иную субстанцию. Я решил создать уравнение нашего мира и решить его с получением отрицательного числа в решении и посмотреть, как повлияет такое решение на наш мир — торжественно сообщил Иван.
Илья Григорьевич не очень понял, о чём говорит Иван и переспросил.
— Вы хотите изменить наш мир путём решения уравнения?
— Да и Вы сами писали о такой возможности в книге — Творение в свете математических уравнений — ответил Иван.
— Да, но это было моё теоретическое предположение — оправдываясь, сказал профессор.
— Вы теоретик, дорогой профессор, я же привожу в практическую плоскость Ваши теории — сказал Иван.
Профессор замолчал.
— Я понял, что построив уравнение определённым образом и вписав числа имеющие значения такие, как масса, площадь, объёмы и прочие расчёты, можно войти в главные расчёты созданные творцом и попробовать внести изменения — попробовал объяснить Иван.
— Вы хотите изменить творение? — изумился Илья Григорьевич.
— Можно сказать и так — гордо ответил Иван.
Он ожидал какого — то восхищения его гением от профессора, но в ответ он услышал — Вы сумасшедший! Как можно возомнить себя творцом!
Илья Григорьевич повернулся к нему спиной и собрался уходить.
— На следующем заседании я продемонстрирую своё математическое построение расчётов творения — пообещал Иван.
— Хорошо, мы посмотрим на Ваши опыты и если всё это вздор, я Вас попрошу покинуть наше сообщество — сказал профессор и вышел из аудитории.
Вы ещё прощения будете просить — подумал Иван. Он подошёл к доске. Одной доски не хватит, минимум три — решил он. Окинув взглядом аудиторию, он представил, как все встанут со своих мест и будут стоя аплодировать его гениальному решению. Пора домой — решил Иван, выйдя из гимназии, подозвал извозчика и поехал к себе на Семеоновскую.
Все годы посещения математического общества, для Ивана были наполнены знанием и целью.
— Завтра я продемонстрирую им своё творение, уравнения которое изменит мир — вслух сказал Иван, стоя перед большим зеркалом, висящим в небольшом холле его квартиры.
Он жил в квартире, состоящей из трёх комнат, на втором этаже, с окнами, которые выходили на улицу. Квартира досталась ему в наследство от деда. Мать и отец жили на Гороховой, как будто бы и недалеко, но виделся он с ними крайне редко. Обстановка в его квартире не менялась давно. Квартира требовала женской руки, но Иван крайне редко приглашал к себе работниц для уборки. Жениться ему расхотелось, так как семейная жизнь отвлекала бы его от математики. В гимназии он попробовал объяснить ученикам смысл своих занятий, но те так ничего и не поняли. Иван не стал демонстрировать им решение с чашкой. Он махнул на них рукой, объясняя на уроках только то, что требовалось по программе обучения.
Уравнение было аккуратно переписано в тетрадку и несколько раз проверено. Ошибок быть не должно. На следующее утро он первый был в гимназии, в аудитории, в которой проходили собрания математического общества. Из соседних аудиторий он прикатил две доски, так как одной для написания уравнения не хватило бы. Он достал тетрадь и стал аккуратно, не спеша переписывать уравнение на доски. Иван почти закончил, когда стали прибывать участники сообщества. Профессор привёл всю семью — жену, сына с невесткой и даже маленького внука. Что же, пусть все запомнят его триумф — подумал Иван. Он закончил писать уравнение почти в конце третьей доски, учитывая то, что писал он очень мелко и цифры почти сливались друг с другом. Иван повернулся к аудитории и объяснил идею и построение уравнения.
Объявил — решение уравнения имеет два решения, которые могут повлиять на наш мир. Положительное число не даст никаких изменений, а вот отрицательное может кое — что изменить.
— Не делай этого — крикнул Илья Григорьевич, встав с места и идя к нему.
Иван улыбнулся, повернулся к доске и дописал окончание уравнения с отрицательным решением. Он положил мел и довольный посмотрел на публику. Наверное, все ждали, что сейчас, что — то произойдёт. Наверное, что поднимется ветер, засверкают молнии или даже произойдёт землетрясение! Ничего этого не случилось.
— Решение записано, но нужно время, чтобы оно вступило в силу — сообщил Иван, обращаясь к присутствующим.
Видя, что никто не поверил в действие уравнения, он решил оставить собрание и возможно завтра, когда все увидят изменения, объясниться с профессором. В прекрасном настроении, Иван по дороге домой зашёл в кафе, взял пирожных, кофе и бокал шампанского, чтобы как — то отпраздновать свой успех. Затем решив навестить родителей, он взял извозчика и поехал на Гороховую. Родители очень удивились неожиданному визиту. Иван принёс с собой коробку пирожных и бутылку хорошего шампанского. Мама приказала горничной накрывать на стол.
— Ты не влюбился случаем? — спросила мама.
— Конечно, я давно влюблён в математику! — воскликнул, смеясь Иван.
— И она отвечает тебе взаимностью — дополнил сказанное отец.
— Кушать пожалуйте — позвала горничная.
— Ешь сынок — просила мама, подкладывая ему на тарелку, то курочку, то паштет и салатик.
— Я сыт — пытался остановить заботливую маму Иван.
За шампанским с пирожными, Иван попытался рассказать родителям, чем он сейчас занимается. Родители слушали, кивали головой, но Иван видел, что они, конечно же, ничего не понимают, но рады слушать его умные разговоры. Уже вечером, он отправился к себе домой, чрезвычайно довольный прошедшим днём.
Один
Проснувшись, на следующее утро Иван, первым делом встав с кровати, подошёл к окну. За окно он увидел тоже что и вчера, обычную городскую жизнь. Никаких изменений не наблюдалось. Значит, уравнение ещё не вступило в силу — решил он. Иван не сомневался, что уравнение сработает, и он изменит мир.
— Надо подождать — сказал он себе и пошёл на кухню варить кофе.
Позавтракав, стал собираться в гимназию.
Войдя в гимназию, он сразу пошёл в аудиторию, где должен был преподавать первый урок. Иван начал урок с продолжения прошлой лекции. Он писал на доске уравнение и вдруг почувствовал, какое — то раздвоение, словно он находился в аудитории и в незнакомом помещении одновременно. Голова закружилась, и он быстро сел на стул. Раньше с ним такого не бывало. Ивану такое недомогание показалось подозрительным
— Прошу прощения, но я вынужден прервать лекцию — сказал Иван и медленно и осторожно покинул аудиторию.
Он вышел на улицу и сел на скамейку. Как будто стало легче. Надо поехать к родителям. Иван подозвал извозчика.
— На Гороховую — приказал он.
Поднявшись на второй этаж, он позвонил в дверь. Открыла мама.
— Ты здоров сынок? — спросила она Ивана.
Иван вошёл в квартиру и посмотрел на себя в зеркало. Он был бледен.
— Поешь и лучше себя почувствуешь — сказала мама и пошла хлопотать на кухню.
— Я вчера изменил мир — доложил Иван отцу.
— Как изменил? — не понял отец.
— Я написал большое решение в виде уравнения, и теперь наша жизнь станет лучше и интереснее — пояснил Иван.
— Разве наша жизнь так плоха и неинтересна, что её нужно менять? — поинтересовался отец.
Иван ничего не ответил. Он подумал — вот, когда всё изменится, тогда поймёте, о чём я говорю.
Вошла мама и поставила на стол приготовленную еду. Иван не хотел есть. Он взял несколько пирожков с мясом и налил себе чай. Мама рассказывала о новостях, о знакомых и прочих мелочах. Иван не слушал. Он прислушивался к себе, к своему состоянию. Иван чувствовал лёгкое головокружение, которое уже не прекращалось. Отец предложил холодной водки к холодцу. Иван отказался и наскоро попрощавшись, пообещал зайти на днях. На улице разболелась голова, и появилась слабость во всём теле. Он подозвал извозчика, сел в экипаж, назвал свой адрес. Подъезжая к дому, он себя чувствовал разбитым и уставшим. Он попробовал сойти с экипажа, но не смог. Извозчик помог ему. Очень медленно, чтобы не упасть Иван шёл к своей квартире. Это уже был не бодрый молодой человек, который сегодня утром вышел из квартиры. Иван чувствовал себя больным стариком, для которого каждый шаг был маленькой победой над собой. Дрожащей рукой достал из кармана ключ, открыл дверь и вошёл в квартиру.
Закрыл за собой дверь и… почувствовал себя прежним, молодым и здоровым. Что за чудеса со мной происходят? — задумался Иван. Он открыл дверь и вышел из квартиры. Головокружение и усталость почувствовал через полминуты пребывания вне квартиры. Вошёл в квартиру и силы сразу вернулись к нему. Иван всё понял. Уравнение заработало, но изменения он не увидит. Новый мир не хочет, чтобы он жил в нём. Новый мир убьёт его, если он появится в нём.
Скверно — подумал Иван. Он знал, что со временем, решит все проблемы, которые его ждут. Надо убрать дверь! — осенило его. Он не собирался выходить в опасный для него новый мир, а стук в дверь соседей, которых будет беспокоить его отсутствие, Иван слушать не желал. Быстро создаём уравнение — решил он. Уравнение было готово, и дверь исчезла. Иван оказался замурованным в собственной квартире. Ничего, у него были доски и мел, и много задумок, которые требовали решений.
Глава III
У Лизы
Я и Лиза встречались постоянно, во время её выходов в наш мир, мы вели себя, как влюблённые. Нам было хорошо друг с другом, и иногда я забывал, где живёт Лиза.
— Папа интересуется, почему ты не бываешь у нас и непременно хочет увидеть тебя — сказала Лиза, выйдя из парадной.
— Я с удовольствием — сказал я.
— Тогда вернёмся с Белинского и к нам — предложила Лиза.
— Мне нужно будет переодеться — сказал я.
Лиза критично посмотрела на меня и сказала — можно и так, по — простому.
— В джинсах? Без костюма? — переспросил я.
— Можно и в джинсах — с улыбкой разрешила Лиза.
Она уже разбиралась в нашей повседневной одежде и понимала, что в нашем мире одеваются совсем не так, как в её мире. Отдав мел, мы вернулись к дому Лизы.
— Пойдём — сказала Лиза.
Мы вошли в парадное. В лифте я взял её за руку, и мы поехали на третий этаж.
— Наконец — то Вы у нас — сказал Владимир Николаевич, пожимая мне руку.
Марии Сергеевны и Александры не было дома. Я поинтересовался — где они?
— У Александры выпускной бал в гимназии, ушли за нарядами — сообщил Владимир Николаевич.
Он пригласил меня в свой кабинет и попросил Лизу принести кофе. Видимо работницы сегодня не было, и Лиза пошла варить нам кофе.
— Андрей, я хочу попросить рассказать о Вашем мире, об истории со времени, как Иван Самойлов создал Ваш мир — попросил Владимир Николаевич.
— Наша история не завидная — сказал я.
— Рассказывайте — попросил отец Лизы.
Я начал вспоминать даты и события с начала Мировой войны, революции, до сегодняшних дней. У нас была Первая мировая война, несколько революций, после последней свергли царя и его и всю семью расстреляли — начал я рассказывать.
— Кто сверг и расстрелял? — спросил Владимир Николаевич.
— Революционеры и всякий разный народ — ответил я.
— Народ? — переспросил он.
— Да, так считается, что революция была народной — ответил я.
Затем началась гражданская война, первая эмиграция, голод, затем… Я рассказывал, иногда сбивчиво, иногда возвращался назад, чтобы объяснить ещё раз какой — то фрагмент нашей истории. Лиза принесла кофе и молча, слушала мой рассказ о страшной и кровавой истории страны и мира, в котором я живу. Владимир Николаевич поначалу задавал вопросы, затем перестал, видимо не желая, перебивать меня. Когда я закончил рассказ все молчали.
— Мда — протяжно произнёс Владимир Николаевич — кровавая история получилась, врагу такого не пожелаешь.
Лиза сидела с мокрыми глазами. Она плакала. Никто из них не мог представить, во что можно превратить мир.
— А что у Вас происходило? — спросил я.
Владимир Николаевич задумчиво произнёс — у нас?
— У нас тоже произошли изменения — начал рассказ Владимир Николаевич — в 1915 году Дума окончательно взяла власть в свои руки, и царь оставил за собой лишь функцию надзирать за законностью в стране. Если государь посчитает, что закон или иная деятельность угрожает безопасности и стабильности государства, то такой закон или распоряжение государь не подпишет. Дума избирается свободными выборами.
— У Вас монархия и демократия? — перебил я отца Лизы.
— Можно сказать, что у нас конституционная монархия. Войн у нас не происходит, экономика стабильна и в принципе, грех жаловаться на жизнь. Почти стёрлись граница между различными сословиями. Всеобщее доступное образование открывает дорогу, всем в достойную жизнь и… отец Лизы собрался продолжить рассказ, как открылась дверь и вошли Мария Сергеевна и Александра.
— У нас гость — радостно сказала мама Лизы, обнимая меня как родного.
— Вы обедали? — спросила она нас.
Мы ещё не успели ничего ответить, как Мария Сергеевна ушла на кухню, собираясь нас накормить.
— Если Вас интересует подробно история, то я могу предоставить книги замечательных историков — предложил Владимир Николаевич, видя, что разговор далее продолжить не удастся.
После обеда мы ещё пообщались, разговаривая о предстоящем бале Александры, затем я решил, попрощался.
— Хочешь выйти в город? — спросила Лиза.
— С удовольствием, но в этой одежде я буду выглядеть нелепо в твоём мире — ответил я.
Я и Лиза проследовали в лифт, и поехали на первый этаж, в мой мир. Я держал Лизу за руку и когда мы приехали не отпустил её, а нежно притянул к себе и мы поцеловались, потом ещё и ещё.
— Надо ехать — тихо, почти шепотом сказала Лиза.
Я отпустил её руку и вышел из лифта. Лифт поехал вверх, на третий этаж. В мир, который был так не похож на мой.
Встреча с мамой
Я грелся на майском солнце, ожидая Лизу. Она вышла из дому и остановилась, щурясь от тёплых лучей солнца. Я подошёл к ней. Она улыбнулась и чмокнула меня в щёку, затем засмеялась, и взяв меня за руку потянула от дома.
— У Вас солнце, а у нас тучи — сообщила Лиза.
— Хоть, что — то и у нас хорошо — сказал я.
Мы были счастливы. Влюблённость не давала видеть все трудности и препятствия, которые были перед нами.
— После передачи мела мы едем к нам и у меня есть интересная для тебя информация — сказал я.
— Знакомство с родителями? — спросила Лиза.
— У меня только мама и я думаю, она тебе понравиться — ответил я.
— Хорошо — согласилась Лиза.
Подойдя к дому на Белинского, я напомнил Лизе — передай, что я хочу с ним встретится.
— Я не забыла — сказала Лиза и вошла во входную дверь.
Я по привычке засёк время. Через три минуты вышла Лиза. Она была, чем — то расстроена.
— Что — то произошло? — спросил я.
— Он не хочет с тобой встречаться. Он сказал — зачем встречаться с тем, кого нет — пояснила Лиза.
— С тем, кого нет? — переспросил я.
— Да, и как — то угрожающе это звучит — ответила Лиза.
— В этих словах скрыт, какой — то смысл — сказал я.
Поехали ко мне — сказал я, и взяв Лизу за руку повёл её на остановку троллейбуса.
Проехали несколько остановок, и мы у моего дома.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.