Бесплатный фрагмент - «Индейцы» в городе…

1 сентября

Сегодня мне нужно идти в новую школу. Новую, не в том смысле, что вновь построенная, а просто по окончании четвертого класса всех нас раскидали по разным школам. Так я и попал в это высоченное, по сравнению со старой уютной двухэтажной школой, четырехэтажное здание. Друзья все, нет, не все — Валерка перевелся в эту же школу, оказались неизвестно где. Валерка тоже, хоть и перешел вместе со мной, но попали мы в разные классы.

Ужасно не хотелось идти в мрачное серое здание моей, теперь уже моей, школы. То ли дело старая, желто-белая, в глубине яблоневого сада…

Но делать нечего: надо идти…

Всунули мне в руку огромный, совершенно бесполезный, букет, прямо, как мелкому — первокласснику.

— Иди, получай знания, — папа подтолкнул меня в спину, в качестве напутствия.

Тяжело вздохнув, я вышел на залитую ярким осенним солнцем улицу.

Густая, еще зеленая трава на газоне, а может и на окаймленной кленами и тополями полянке, весело зашевелилась под легким ветерком, словно приглашая меня поиграть, побегать.

— Некогда мне, — отмахнулся я, ощущая непривычную пустоту внутри, и, повернув направо, как можно бодрее зашагал по направлению к школе.

Тополя, расчертившие темными полосами ослепляющий асфальт, приветливо шелестели листьями.

— Иди-и сме-елее. Это всего лиш-шь ещ-ще один уч-чебный год-д-д…

— Справлюсь, — махнул я им в ответ букетом…

…И тут нос к носу столкнулся с Валеркой, спешащим мне навстречу с таким же дурацким букетом.

— Юрка, ты куда? — глаза его раскрылись по семь копеек, — школа-то в другой стороне…

Я озадаченно на него посмотрел. Недоуменно покрутил головой: действительно, я шел по привычной за четыре года дороге к старой школе.

— Тьфу ты! — я развернулся и зашагал рядом с Валеркой, размахивая букетом. Почему-то я не додумался выбросить его.

— Ай-ай-ай, — укоризненно погрозили нам клены, осыпав «вертолетиками».

Школьный двор. Перекрытая массивной чугунной оградой на кирпичной основе, небольшая площадка была заполнена школьниками почти как автобус в часы пик. В этой толчее я с превеликим трудом отыскал свой будущий класс. Классная руководитель — габаритная тетка, учитель английского языка, с труднопроизносимым именем: Эльвира Леонидовна, или как ее называли между собой ребята — Леопардовна, громогласно представила меня и еще двоих ребят, оказавшихся тоже новичками в этом классе: толстенького, почти круглого темноволосового Пашку Медведева, действительно выглядевшего как медведь, и высокого худого Мишку Крекера, чья светлая голова возвышалась над остальными одноклассниками как башня. «Истинный ариец», — мелькнула в голове фраза из прошедшего недавно фильма про Штирлица.

Потом организованной гурьбой мы все повалили в класс.

Рядом со мной за партой оказалась несколько высокомерная девчонка с длиннющей косой, за которую неудержимо захотелось дернуть, чтобы не задавалась… Иринка — ее имя. Мне тут же вспомнилась другая Иринка — из старой школы, тоже соседка по парте. Наша с ней дружба только-только начала завязываться в конце прошлого года. Вдруг вновь захотелось ее увидеть, но теперь это было совершенно невозможно: летом, вместе с родителями она переехала в другой город. Я украдкой вздохнул… Иринка коротко покосилась на меня, хмыкнула и задрала свой вздернутый нос еще выше. Вот задавака! У меня аж ладони вспотели, и руки к ее косе чуть не потянулись…

Но девчонок бить нельзя — это правило я запомнил еще с детства и старался его не нарушать.

Леопардовна что-то пыталась бормотать по-нерусски. Читала из книжонки какие-то рассказики. Я абсолютно ничего не понимал и, от нечего делать, принялся с интересом рассматривать новых одноклассников. Большинство из них, насколько я видел, так же, как и я, занимался кто чем может. Леопардовна дочитала очередной рассказ и раскатисто расхохоталась. Кое-кто выдавил из себя вежливый смешок…

Прозвенел спасительный звонок.

Хлопки парт наполнили класс. Ребята рванулись к выходу. В коридоре меня окружили пацаны-одноклассники.

— Стукнемся? — подскочил ко мне вихрастый паренек, насколько я запомнил, его зовут Макс.

Мелькнул кулак. Скулу скользком ожгло. Я неуклюже отодвинулся в сторону, неловко выбросил вперед руку. Мой удар попал в живот Макса.

«Ну, — думаю, — щас всем скопом навалятся — новичка «учить», — внутри меня аж похолодело.

К моему удивлению, меня лишь хлопнули по плечу: «Молодец».

— Надо было ему в рожу дать, — равнодушно бросил крепкий, но несколько вихлявый парень, — я — Леха… — сказал, и пошел прочь странной шаркающей походкой, шатаясь из стороны в сторону.

— Как там тебя? Юрка? — между тем выпрямился Макс, — Леха прав… Что же ты, в морду двинуть не можешь?

— В морду?… — протянул я с деланной задумчивостью, — А зачем? Вдруг покалечу… — сказал я это, скорее, для большей значимостью. Не любил я драться. Что толку кулаками махать? Все вопросы можно и так решить…

— Смешно… — протянул Макс.

Ребята отошли от меня, занимаясь своими делами, делясь летними воспоминаниями. Конечно, ведь они знакомы не первый день, и даже не первый год. У них уже давно сложились кампании. Я ж пока не вписывался ни в одну из них. Может как-нибудь потом… А пока я оставался в одиночестве…

В ожидании звонка я бродил по просторному коридору.

— Ну как? — неожиданный хлопок по плечу заставил меня вздрогнуть и непроизвольно сжаться.

Я резко обернулся. Передо мной, улыбаясь во весь рот, стоял мой Валерка. Лучший друг. Мы с ним…

— Все пучком, — отозвался я, украдкой погладив скулу.

— Ну, давай! Встретимся после уроков! — и умчался куда-то со своими одноклассниками.

Я затравленно огляделся вокруг… Стало еще более одиноко…

Снова, ужасно вовремя, прозвучал звонок.

Мой любимый урок — математика. Математичка в новой школе мне сразу понравилась. Полненькая добродушная женщина Зоя Александровна, оказавшаяся к тому же завучем, толково и доходчиво объяснила, чего от нас ждет. Я с головой погрузился в чарующий мир чисел. Увлечено я решал пример за примером, пока удивленно не заметил, что все задания параграфа кончились… Математика всегда мне легко давалась…

— А я уже все решила… — мелодичный глубокий голос за спиной заставил меня обернуться.

Миловидная девочка, Наташа Неволина, тянула руку. Чем-то она мне сразу понравилась…

В оставшиеся два урока я нет-нет, да оборачивался посмотреть на нее. Что в ней было особенного? Обычная девчонка. Серо-зеленые глаза, несколько веснушек на щеках, прямой нос, две косы. Вроде, ничего такого… но снова и снова хотелось смотреть на нее…

Вечером, идя с Валеркой домой, я все вспоминал Наташу, почти не слушая, о чем восторженно вещал мой друг…

Так закончился первый школьный день…

Фонтан

Утром ко мне забежал Валерка. Время до школы еще было: мы учились во вторую смену.

— Пошли, погуляем!

— А то…

Мы выскочили на улицу. Стоял жаркий сентябрьский день.

Ярко светило солнце. Не скажешь, что лето уже давно кончилось и наступили осенние школьные будни. Мягко шелестели листьями, кое-где уже пожелтевшими, деревья. В неведомой дали чирикали запоздалые птицы. То ли забыли, что уже не лето, то ли радовались теплому солнечному деньку. Кто их разберет. В голову-то к ним все равно не залезешь здорово было идти по нагретому асфальту. Мы с Валеркой мерили шаги, старательно переступая через длинные черные тени, время от времени перечеркивающие наш путь.

Я машинально крутил в руках недавно тщательно вырезанную из доски саблю. Мы собирались поиграть во что-нибудь. А сабля в данном деле далеко не последнее дело — всегда пригодится.

— А пойдем купаться, — неожиданно предложил Валерка.

Я взглянул на припекающее солнце. Внезапно захотелось бултыхнуться в прохладную воду, воспользоваться последними теплыми деньками, вспомнить прошедшее лето. До такой степени захотелось, что я даже ощутил как погружаюсь в ласковую воду Камы.

Однако, ближайшее место для купания находилось за зданием цирка. Причем, нужно было пройти по крутому склону, пересечь многочисленные железнодорожные пути, пролезть в дыру в заборе. И только потом можно подойти к реке. Я представил этот не очень приятный путь, и мурашки побежали по коже. К тому же, на берегу, как раз в месте купания, постоянно ошивалась местная шпана.

Общаться с этой компанией не хотелось совершенно. Я еще плохо умел плавать и отчаянно боялся, что эти пацаны меня засмеют.

— Что-то не хочется тащиться к Каме, — стараясь говорить как можно более небрежно и независимо, — давай лучше тут поиграем…

— Тут так тут, — сразу согласился Валерка, — а во что?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— На месте решим.

— На каком?

— Как обычно — на пустыре.

Глаза Валерки почему-то поскучнели. Мой друг несколько отстал от меня, чего-то обдумывая.

— Ну, ты чего?

— Знаешь, я придумал, — повеселел вдруг Валерка.

— Чего еще? — насторожился я.

От Валеркиных выдумок можно было ожидать всякого. То мы с ним в сугробы с сараев прыгали, чудом не попав на прикопанные в снегу вилы, как ни странно, но острием вверх. Кто их там так поставил? То при игре в Робина Гуда друг в друга из лука стреляли. Валерке тогда стрела с наконечником из гвоздя в язык попала. Зачем он язык наружу высовывал? То… Да мало ли чего было.

— Пойдем купаться, но не на Каму.

— А куда?

— Во двор больницы, — он с удовольствием посмотрел на мой ошарашенный вид, — там у них фонтан есть с теплой водой…

— А туда можно? — я вдруг вспомнил этот фонтан, окруженный огромной, выше человеческого роста, решеткой.

— Почему нет?

— Зря что ли его решеткой отгородили.

— Да, нормально все. Наши там часто купаются.

— Что, через решетку перелазят? — я с недоверием смотрел на Валерку.

— Там в ней дырка есть…

Фонтан — это конечно здорово. Он не должен быть глубоким, и мое неумение плавать не будет заметно. На душе даже как-то полегчало.

— А там есть где плавать-то, — я даже Валерке стеснялся признаться в своем недостатке.

— Найдется! Побежали!

И мы рванули к фонтану…

Только взрослые ходят по тротуарам. Это непреложная истина. Мы с Валеркой, вполне естественно, этого правила не придерживались. Мягкая, кое-где начинающая желтеть, трава газонов легко сминалась под ногами. Земля гулко отдавалась на каждый шаг. Мы стремительно неслись по утренним улицам, старательно огибая деревья, которые нет-нет да заступали нам дорогу. Каждый раз при таком событии я ударял морщинистый ствол саблей и неизменно восклицал:

— Получи!

Стараясь не отставать от меня, Валерка подхватил с земли довольно прямую ветку, старательно очистил от лишних веточек и листьев, превратив в своеобразное оружие.

— Давай поиграем в запорожцев, — на бегу обернулся он ко мне.

Валерка недавно прочитал несколько книг о казаках, таких как «Тарас Бульба», «Азов» и др. и все стремился подражать их героям…

У меня с этим все было несколько сложней. О казаках я знал только из книг Г. Сенкевича и фильмов, снятых по их мотивам; таких как «Потоп», «Пан Володыевский». Не очень-то привлекательно выглядели там запорожцы…

Но игра — есть игра. Там все можно представить так, как хочется. Там даже самый страшный злодей может оказаться приятным человеком…

— Ну, запорожцы так запорожцы, — равнодушно отозвался я, в глубине души рассчитывая, что Валерка в связи с такой игрой откажется от купания, — только вот они в основном верхом… не плавают…

— Все нормально, — отозвался мой друг, — с реками они тоже часто завязаны.

— Завязаны?

— Частенько они и по рекам перемещались. У них даже корабли — «чайки» были.

— Как скажешь…

…Наконец, впереди приземистое здание поликлиники, покрытое бледно желтой облупившейся краской, которое мы и называли больницей.

Тут наши движения непроизвольно сделались более осторожными. Мы крадучись проникли во двор больницы. Вот и фонтан… Высокая, в виде закругленных петель, много выше нашего роста окружала фонтан.

— Куда тут? — я растерянно огляделся.

Взгляд мой упал на небольшую табличку со строгой надписью, криво прикрепленную ржавой проволокой на одном из прутьев решетки:

КУПАТЬСЯ

ЗАПРЕЩЕНО!

ВОДА ТЕХНИЧЕСКАЯ!

— Смотри… — я толкнул Валерку под бок и показал надпись.

— Фигня, — отмахнулся мой друг и, подойдя к небольшому холмику, принялся быстро раздеваться.

— Но…

— Брось, — Валерка в одних трусах двинулся вдоль решетки, выискивая лазейку, — ага, вот она!

Он легко проскользнул между прутьями и бросился в воду с небольшого поребрика.

— Давай сюда! Что ты там мнешься?

«Ладно, попробую и я»

Я скинул одежду, машинально чуть не сняв и трусы.

— Ты чего? — недоуменно окликнул Валерка.

«Тьфу ты»

Я поддернул трусы и двинулся в сторону лаза, протиснулся, осторожно опустил ноги в воду, оказавшуюся неожиданно теплой и с тяжелым сердцем оттолкнулся от бетонной стенки, погружаясь в фонтанный бассейн…

С ужасом заметил, что ноги не достают дна. В фонтане оказалось гораздо глубже, чем я мог предполагать. Внезапно захотелось выбраться обратно.

— Плыви сюда, — позвал Валерка.

Вода в том месте, где он стоял, едва прикрывала его плечи. Видимо, там был какой-то выступ. Это приободрило меня: на камне я смог бы немного отстояться, прежде чем направиться обратно. Купаться уже совсем расхотелось.

Я плюхнулся в воду, направляясь к другу…

Снова попытался встать на дно… его не было… и я с головой скрылся под водой. Внутри меня все сжалось от ужаса…

«Тону!»

— Держись, — Валерка протянул мне руку, собираясь вытащить меня на камень рядом с собой.

Я лихорадочно вцепился в Валеркину ладонь и попытался подтянуться. Однако произошло обратное: друг мой соскользнул с камня и…

…Некоторое время мы барахтались в теплой воде фонтана, то и дело, то скрываясь под водой, то выныривая на поверхность…

— Спасите! — завопил я в пустынный двор, — Тону!!!

Валерка уже окончательно скрылся из вида. Ноги мои ощущали его странно обмягшее тело. Но помочь ему я ничем не мог.

— Помогите!

На наше счастье к решетке фонтана приблизился какой-то парень лет двадцати.

— Помогите!

— Держи, пацан, — он протянул мне руку и вытащил на сушу.

— Там… еще… Валерка, — еле слышно проговорил я, дрожа натягивая одежду прямо на мокрое тело. «Чтоб я еще пришел сюда…»

Мой спаситель быстро разделся и занырнул в фонтан.

Через несколько томительных мгновений безжизненное тело Валерки показалось на поверхности.

Тут я смог перевести дыхание.

Изо рта Валерки хлынули потоки воды. Несколько движений искусственного дыхания… Я напряженно, застывшим взором, следил за действиями спасателя…

Наконец, мой друг закашлялся и осмысленно посмотрел в мою сторону.

Губы его шевельнулись.

— Что произошло? — его вырвало.

— М-мы тонули…

— Да? — он с трудом приподнялся и сел.

— Ну, утопленники, как вы? — парень выпрямился и принялся одеваться.

— В-все… п-путем, — отозвался Валерка, щелкая зубами.

— Справитесь сами? —

— К-конечно…

Мы, поддерживая друг друга, медленно двинулись домой…

Тесто

Прошло несколько дней. Фонтанные события несколько подзабылись. Но все равно я с настороженностью проходил мимо. Стоило увидеть падающие серебристые струи окутанной паром воды, как явно ощущалось под ногами мягкое податливое тело Валерки. Аж всего передергивало. Тогда-то я и дал себе зарок — не ходить по той улице. Для меня отныне ее не существовало.

Кроме всего прочего, после этих событий подхватил я простуду и вынужден был торчать дома. С одной стороны здорово: в школу ходить не надо занимайся, чем хочешь. Но ведь такая тоска сидеть дома, и носа не высовывая на улицу. Да и Валерку теперь не выпускают из дома до самой школы.

Э-эх-х, жизнь.

Правда, и на улицу не особо и хочется. Прислонился к оконному стеклу, посмотрел во двор. А за окном шел противный, какой-то серый, дождь. Тяжелые листья, прибитые потоками воды лениво опускались на мокрый с пузырящимися лужами асфальт.

Тоска-а.

Может вообще-то оно и к лучшему, хоть какую-нибудь книжку почитаю. Будет, что потом предложить Валерке для игры. Выпустят же его когда-нибудь. Вытащил одну из своих любимых — «Одиссею капитана Блада». Классная вещь — про пиратов. Начнешь читать — не оторвешься.

…И вот я уже вместе с Питером Бладом скачу для оказания медицинской помощи лорду мятежников…

Драгуны Кирка.

Тут я остановился в чтении, задумчиво огляделся вокруг. На память пришло давнее мое увлечение. В детстве, года два-три назад, я очень любил лепить из пластилина различные фигурки и разыгрывать с ними различные сцены. Из-под моих рук когда-то выходили герои книг и фильмов.

Вот и сейчас вдруг нестерпимо захотелось слепить этих самых драгунов Кирка, довольно подробно описанных в книге.

Я отложил капитана Блада в сторону и вытащил ящик стола в поисках коробки пластилина.

Он же должен где-то быть. Во всяком случае, мы его покупали, когда готовились к школе.

Вот и разыскиваемая коробка. Ровные брусочки разноцветного пластилина спокойно лежали между картонными полосками, с интересом поглядывая на меня.

«Ну, что ты будешь сейчас делать?»

Это они намекали, что родителям очень не нравилось, когда я начинаю что-то делать из пластилина.

— Опять тесто месишь? — обычно говорила мама.

Несколько раз все мои кентавры, гладиаторы, львы и прочие персонажи просто превращались в огромный разноцветный ком или же все вместе оказывались в мусорном ведре. После каждого подобного случая я долго не брался за любимое занятие. Потом все равно к нему возвращался.

А сегодня, ну прям руки зачесались. Но нужно все было сделать так, чтобы родители не заметили… Поэтому, отщипывать пластилин следовало крайне осторожно, чтоб со стороны заметно не было…

Но тут я уже давно использовал свой собственный способ. Нужно аккуратно достать брусочек, отколупнуть необходимый кусок от нижнего угла — и никто ничего не заметит, если только не будет доставать пластилин из коробки…

— Ну, вот, пластилин добыл. Приступим.

Я принялся за дело…

И вот передо мной несколько фигурок. Осталось обрядить их в форму соответствующего полка.

«Так, — размышлял я, вглядываясь в текст, — прозвище солдат — „раки“, следовательно — мундиры красные».

Внешний вид драгун хорошо видно на иллюстрации в книге. Через некоторое время на столе ровными рядами лежало что-то около десятка солдатиков.

Осталось изобразить золотой галун…

— Оп-па! — тут я крепко задумался.- Из чего бы мне его сделать?

Можно было бы, конечно, налепить полоски желтого пластилина. Но это выглядело бы крайне неэстетично. Хотелось бы, чтоб золото блестело, а не просто соответствовало по цвету.

— Стоп! — сказал я сам себе, — у нас же где-то были конфеты, отложенные на мамин день рождения. А золотка, то есть фольга, в них, по-моему как раз желтого цвета.

Не долго думая, я принялся шарить по всем кухонным ящичкам и шкафчикам.

Ура! Вот они!

Грудка разноцветных шоколадных конфеток лежала передо мной. Вдруг в душе моей шевельнулся червячок сомнения. «Конфеты приготовлены к празднику. Как мне добыть золотку? Я не мог съесть ни одной конфетки.

А может…

Точно, так я и сделал. Я аккуратно разворачивал фантик, доставал золотку, а потом заворачивал конфетку обратно…

«Здорово я придумал, — шевельнулась гордая мысль, — почти ничего и не заметно».

Я положил конфеты на место и вернулся к своим солдатикам…

Нарезать узких золотых полосок, наклеить их на фигурки — дело нескольких минут. Драгуны смотрелись просто великолепно — хоть сейчас в бой…

…Но…

Почти никогда не обходится без этого самого «НО».

Из чего сделать шпаги?

Золотки для этого явно не годились: слишком мягкие. Нельзя было делать оружие и из пластилина. Получилось бы, черт знает что.

Я принялся барабанить пальцами по столу, а сам лихорадочно шарил взглядом по комнате. Ничего подходящего…

Впрочем, как это «ничего», а булавки? Их еще называют английскими. Где-то они у нас были… Вроде бы, у мамы в швейной коробке есть.

Я рванулся к комоду. Вытащил картонную, сшитую из разноцветных кусочков, коробку, с замиранием сердца открыл…

Какова же была моя радость, когда на меня хитровато взглянули стальные иголочки английских булавок.

Наконец я смог завершить создание отряда драгун.

Но с кем они будут воевать?

И я придумал сделать фигурки по такому же образцу, но в мундирах черного цвета…

Это будут — испанцы…

…И сражение началось…

В самый разгар боя раздался звонок.

«Неужто родители пришли?»

Я заметался по комнате в поисках укромного местечка для своей небольшой армии…

Звонок продолжал настойчиво звонить.

Кое-как прикрыл пластилиновых солдатиков листком бумаги, я открыл дверь.

И тут же облегченно вздохнул: в дверях стоял Валерка.

— Ты чего так долго не открывал? Я специально бегу, чтоб успеть за тобой заскочить, а ты…

— Я думал, родители…

— И что?

— Смотри… — не дав Валерке даже снять башмаки, я потащил его в комнату, показывать свою армию.

— Класс, — восхитился Валерка, — Я тоже так хочу…

— Приступай…

— Ага, приступай, а школа?

Я посмотрел на часы. Действительно, наступило время, когда нужно было идти в школу.

— Я не могу, — проговорил я, — болею…

— Ну, ладно, я побежал… Завтра еще забегу…

Он скрылся.

Я долго смотрел в окно, наблюдая, как мой друг постепенно скрывался за пеленой дождя.

Потом вернулся к солдатикам. Раз Валерке понравилось, значит нужно сделать их как можно больше, чтобы можно было нормально играть…

Отряд за отрядом выстраивался на подоконнике своеобразным парадом…

— Опять тесто месишь? — подошла сзади мама и устало опустилась на стул.

Быстрый олень

Завершилась томительная неделя болезни. Завтра снова в школу. Трудно сказать, хочется мне или нет. С одной стороны — да, хочется, снова увидеть Наташу; но в то же время — опять уроки, снова бормотание Леопардовны. Я посмотрел на свое пластилиновое войско.

На подоконнике к этому времени уже выстроилась целая армия. В глазах несколько зарябило от разноцветных мундиров. Красные, зеленые, синие, даже желтые — раздобытые мной из разных книжек — ровными рядами стояли под знаменами, только и ожидая начала военных действий…

Днем ко мне заскочил Валерка, приволок свои фигурки. Да уж. Ничего я ему не сказал, но до чего его солдатики были неуклюжими: перевязи — простые колбаски, вместо голов — шарики. Я тяжело вздохнул, стараясь делать это как можно более незаметно. Но не критиковать же моего лучшего, можно даже сказать, единственного пока, друга. Впрочем, он и сам заметил разницу.

— Давай твоими поиграем.

Завязалось жаркое сражение. Солдатики смешались на поле боя. Даже штыки и шпаги выглядели почти настоящими. Конечно, не обошлось и без споров. Кто не так сходил, кто напал, кто победил в схватке. Мне кажется, что в подобных играх всегда так бывает…

Время пролетело незаметно.

Вот уже и два часа…

Валерка заторопился в школу.

Уроки начинались с полтретьего.

Он умчался. Я снова остался в одиночестве. Обратно расставил солдатиков по полкам. Немного полюбовался на стройные ряды французов, англичан, австрийцев, русских, тяжело вздохнул и отправился вглубь комнаты. Играть в солдатики одному резко расхотелось. Да и какое удовольствие от такой игры. Это как играть сам с собой в шахматы или шашки. С одной стороны вроде бы и выиграл, а с другой — ты же и проиграл…

От нечего делать включил телевизор.

Ух ты!

На экране замелькали индейцы, полетели стрелы в белых бандитов. Я схватил телепрограмму. Так и есть. Фильм «Белые волки» с Гойко Митичем в главной роли. Это классно.

Я с удовольствием уставился в телевизор. Изображение, конечно, не было цветным. Все цвета делились лишь оттенками голубого. Но и то… Это было что-то. Благородные индейцы отчаянно отбивались от белых колонизаторов. И действовали они не в пример честнее, чем белые. В голове моей сразу возникли темы для будущих игр с Валеркой.

Игры «про индейцев»…

Это здорово. Надо только заранее придумать себе «индейское» имя.

Как их там называют?

…Зоркий Сокол, Меткий глаз, Быстрый Олень, Стройная Береза (это уже девчачье) … В общем, все имена составлены из существительного и прилагательного.

Все — решено!

Буду называться Быстрый Олень. Тем более, что и бегаю я довольно неплохо. Вон летом, на спор с Валеркой, целый перегон между остановками бежал наравне с трамваем. Потом, правда, запыхался и отстал, но ведь бежал же…

Теперь — оружие. Тут еще проще. Судя по фильмам, большинство краснокожих воинов вооружено луками и стрелами. С этим проблем быть не должно. Что такое лук? Это палка со шнурком. Нечто подобное мы для игры в «Робин Гуда» делали. Желательно, чтобы палка была гибкой (это я помнил не только по нашей игре, но и по повести Крапивина из «Пионера» — «Алые перья стрел»), а шнурок крепкий, чтоб не порвался. Дома, естественно, ничего подходящего не найти.

Недолго думая, я выскочил во двор.

Огляделся.

Гибкая палка?

Гибкая, но упругая?

Папа говорил, что они в детстве для лука использовали верес.

Ну, где ж его взять в городе-то?

Придется обходиться тем, что есть…

Ветка от тополя, которых было особенно много во дворе, явно не подойдет, сломается в пять секунд. Ива? Она опять слишком гибкая — нет в ней необходимой упругости. Клен, мы его знали как американский, — прямые ровные побеги. Лучше их использовать на стрелы. Быстро наломал примерно с десяток ровненьких нетолстых ветвей. Так, стрелы у меня почти были.

— Как же я забыл? — хлопнул я себя по лбу (жест где-то подсмотренный). При игре в лесных стрелков для самого лука мы использовали рябиновые прутья (или черемуховые).

С этим несколько сложней. Раньше мы такие прутья в лесу срезали. А в городе…

Впрочем, есть такое место.

Возле больницы — там, где фонтан.

Я помчался туда, стараясь не вспоминать о прошлом. В несколько минут я уже был на месте. Сам источник моих недавних неприятностей осторожно обошел по широкой дуге.

Вот и заросли рябины.

Ура!

Обдирая локти и коленки вломился в самую чащу. Принялся старательно осматривать ствол за стволом.

— Ты кто? Что на-до? — неожиданно послышалось над самым ухом.

Я испуганно отпрянул в сторону и оглянулся. Метрах в двух от меня покачивалась на ветке синичка и выжидательно смотрела на меня черными глазками, поворачиваясь ко мне, то одним боком головки, то другим.

— Да, ну тебя, — отмахнулся я, — уж чириканье за человеческую речь принял.

И почти тут же увидел именно то, что мне нужно. Прямая палка с несколькими подвядшими листочками кем-то уже сломанная валялась на земле. Подхватил я это сокровище и помчался обратно домой делать оружие.

***

Дома, на кухне, разложил на столе свое деревянное богатство и принялся за дело.

Сначала кухонным ножом старательно подрезал разлохмаченные сломы. С обоих концов будущего лука прорезал канавки для шнурка. Стал снимать кору. Она отходила от палок длинными лентами. Правда, после этого очищенная поверхность прутьев оказалась скользкая и липкая. Я и тут не растерялся: быстро протер бело-желтые заготовки полотенцем. Остался шнурок — тетива… И с этим я справился, использовав кусок маминой ужасно крепкой не то нейлоновой, не то капроновой бельевой веревки.

Согнул свой новый лук. Красота! Тетива отозвалась ровным гудящим звуком. А чтобы руки не скользили по луку, обмотал самую середину черной папиной изолентой, воткнув кроме всего прочего несколько подобранных на дороге голубиных перьев. В общем, лук получился просто на загляденье. Раньше гораздо хуже получалось.

Надо опробовать…

Пострелял я кленовыми ветками по игрушкам.

Замечательно!

Разве что ветки — это только ветки, а еще пока не стрелы.

Занялся я изготовлением стрел.

Самое главное — наконечники. Для них хорошо использовать гвозди. Обычные гвозди, разве что убрать шляпку и расплющить острие. Ерунда. За несколько минут я наклепал себе с десяток наконечников, ровно по количеству кленовых древков. Крепко примотал все той же изолентой. Оставалось сделать оперенье.

Из чего?

Подходящих для этой цели перьев не было.

— Ладно, это потом, — махнул я рукой, а пока быстро склеил нечто похожее из бумаги.

Теперь я был вооружен. Покидал полученные стрелы в полочку для обуви. Класс! Стрелы втыкались как им и положено.

Так, с оружием разобрались.

Теперь — головной убор.

Тоже все просто: нужна головная повязка с перьями.

Саму ленту взял от старого, уже ненужного плаща, а по бокам пришил пару полосок завалявшегося не знаю от чего пушистого меха. Напоследок пришил к повязке большое полосатое перо из папиной коллекции.

Вот теперь все было готово.

Быстрый Олень готов к подвигам…

Стрельба из лука

Валерка обалдел от моего предложения поиграть в индейцев.

— Ты чего, с ума спрыгнул, — протянул мой друг, — вообще офигел?

— А что такого?

— Ты на улицу смотрел? Там же дождь хлещет, — он покрутил пальцем у виска, — давай лучше в солдатиков. Я новых наделал.- Валерка вытащил из портфеля, мы собирались сразу от меня идти в школу, пластилиновые фигурки.

Посмотрел я на его изделия и чуть не заплакал от отчаяния. Лучше бы он не принимался за подобную работу. Солдатики его выглядели прямо сказать отвратительно, грубо — никогда не старался он довести дело до конца, полностью пренебрегая проработкой деталей. Вот и сейчас, в Валеркиных солдатиках легко можно было увидеть некое подобие человеческих фигур, можно было даже отличить цвета мундиров, но в общем… все какое-то корявое… Одним словом что-то есть, а что — непонятно. Лишь отдаленное подобие. Даже ремни перевязей выглядели в виде толстеньких колбасок…

Конечно, я не мог сказать ему этого в лицо: он искренне восхищался своими изделиями.

— Что-то не хочется, — пробормотал я, — давай — в другой раз.

— В другой так в другой, — пожал он плечами и убрал свои «шедевры» обратно в портфель.

Я облегченно перевел дух, стараясь сделать это как можно более незаметно.

— Ну а как же мы будем играть в индейцев, не выходя на улицу? — вернулся он к первоначальному разговору.

— Прямо здесь, — я обвел рукой комнату.

Валерка осмотрелся.

— Ну, здесь так здесь.

И вот тут я вытащил лук и стрелы.

— Ух, ты, здорово, — он пощелкал пальцем по туго натянутой тетиве.

Я взял лук в руки и выпустил стрелу в обувную полочку. С легким стуком наконечник из сплющенного гвоздя вошел в мягкое дерево.

— Здорово, — восхитился Валерка, — я тоже так хочу.

Об игре в солдатики он напрочь забыл.

— Меня зовут Быстрый Олень, — гордо проговорил я и надел на голову головную повязку с пером.

Снова взвилась стрела, подкрепляя сказанное мной.

— Я все сказал! Хау! — проговорил я, подражая героям Гойко Митича.

— Тогда я буду… буду… — Валерка на мгновение задумался, — Быстрый Барс.

Что-то подобное я слышал и в фильме. Значит, он тоже смотрел «Белых Волков». Замечательно. Валерка достал из портфеля коробку с красками — сегодня у них рисование — и намазюкал себе на щеках красные зигзаги — «индейская» раскраска.

Точно. Как я сам об этом забыл. Я последовал его примеру и стремительно нарисовал себе длинную красно-желтую полосу, проходящую через обе щеки и переносицу.

После наведения боевой раскраски я уселся верхом на стул. Это будет лошадь. Взмахнул рукой с зажатым в кулаке луком.

— И-и-и-и-и! — раздался в комнате «индейский» клич.

Валерка плюхнулся в соседний стул.

— Устроим соревнование по стрельбе! — прокричал он.

— Легко…

Я слез со стула, то есть «с коня», направился на кухню и торжествующе притащил мамину разделочную доску.

Вот и мишень.

Я укрепил доску-мишень на спинке кресла, прислонив ее к шифоньеру. Выпустил стрелу.

Щелк!

Стрела торчала в самом краешке доски. Еще чуть-чуть, и я бы промазал.

— Есть! — я резко рванул кулаком.

— Теперь я!

Валерка выхватил у меня лук, слегка прицелился и спустил тетиву. Стрела ткнулась в шифоньер неподалеку от мишени и упала на пол, не воткнувшись. На лакированной дверце осталась небольшая зарубка. Я презрительно усмехнулся старательно пригладил отставшую щепочку и снова взял в руку лук. Свистнула очередная стрела. Мой выстрел на этот раз оказался не лучше Валеркиного. Стрела, дрожа бумажным оперением, торчала из дверцы шифоньера. Легким завитком отщепилось дерево мебели.

А Валеркина стрела попала почти в центр доски-мишени.

— И-и-и-и! — снова завопил я, выпуская очередную стрелу.

Стрела…

Еще одна…

Еще…

Постепенно мишень превращается в иструхлявленную, истыканную острыми наконечниками доску…

Еще одна стрела…

Неожиданно доска раскололась и свалилась на усыпанный мелкими щепками пол. Следом посыпались стрелы.

К своему ужасу я заметил, что некоторые стрелы, втыкающиеся в разделочную доску, пробивали ее насквозь. Соответственно, на дверце шифоньера появились многочисленные зарубки.

Ничего себе, поиграли.

Я почесал затылок.

Мы с Валеркой принялись лихорадочно убирать следы преступления. Кое-как мы несколько сгладили содеянное. Конечно, полностью все исправить было не в наших силах. Следы от стрел явно выделялись на лакированной поверхности. Тут уж ничего не поделаешь. Придется все оставить так, как есть.

Часы пробили два. Пора в школу.

Мы засуетились.

Я схватил ранец, закинул его за спину и рванулся к двери.

— Юрка, стой, — Валерка ухватил меня руку.

— Что такое?

— Ты что, так и собрался в школу в раскраске идти?