Бесплатный фрагмент - Ученик его величества

УЧЕНИК ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

I

Александр покачивался на волнах. Ему казалось, что весь мир тонет в липком тумане, в котором не понимаешь даже собственных мыслей. В тумане нет ни времени, ни расстояний, нет даже эмоций, а есть только далекая дымка горизонта, за которую уходит край океана. Нет никого, он совершенно один, и в этом состоянии блаженной тишины ему казалось, что так было всегда. Он покачивался на волнах посреди бесконечного океана и слушал тишину. Ведь тишина является главной формой высшей магии. Он знал, что далеко в океане движется шторм, но здесь было спокойно. Здесь он все еще наслаждался одиночеством и тишиной. Здесь не кричали чайки, потому что не могли сюда долететь. Вот появилась первая волна, и слегка качнула. Александр еле сдержался, чтобы не открыть глаза и нервно задвигал веками. Вторая волна уже была больше. Вторая волна сделала так, что весь мир сдвинулся и стал заваливаться влево. Дышать стало нечем, и тело Александра с животным страхом рвануло к воздуху.

Он открыл глаза. Он сидел на кресле, обводя безумными глазами темную кабину, в которой щелкала электроника. Ему показалось, что своим криком он всех разбудил, но вокруг было спокойно. Вздор, понятно же, что никто не видел, как ему было страшно.

— Тошнит? — спросил из угла ученик.

Александр с трудом сдержался чтобы не обернуться и ответил, — it’s OK, — и почувствовал как голос дрогнул, подумал, — вроде в замочную скважину подсмотрели, ну и черт с ним, ученика в счет можно не принимать. Одно хорошо, чужих не было.

— You sure? — так же перешел на английский, ученик.

— Hope so, inchalah, — раздраженно ответил Александр на арабский манер, и закрыл глаза.

Ученик отстал. Понятливый попался ему ученик. Нехорошо это, как-то не так все идет, нужно бы по-другому. А как по-другому? Он снова закинул голову и полетел спиной в пропасть. Перехватило дух, но он знал, что плохого не случится и поэтому не открыл глаза, а спокойно лег на качающие волны. По телу растеклась легкость, несравнимая ни с каким наркотиком, но это было лучше, чем наркотик.

Над океаном висели тучи. Почему всегда вода, почему не пески? — подумал Александр, — пески, та же вода, в них те же шорохи, и те же волны.

Яркий луч ударил сквозь окна и высветил стол, за которым сидел бородатый паломник и одетая в простое платье, женщина. Бородач пил из глиняной чаши вино, вытирал усы и икал, а женщина грустно улыбалась. Свет бросал на пол крестом тень от окна, и упирался в стену над ее головой, очерчивая ореолом волосы.

— Это знак свыше, — сказал Александр, мучительно вспоминая, где он мог видеть паломника. Ему пришло на ум, что он сомневается в правдивости этого мира. Но ведь вот же он, перед его глазами. Нет, и тот мир где он спит, и этот мир где он плывет в сумраке, существует как единое целое, просто он научился прятаться в темном месте, о котором никто не знает, и это отлично, что у него есть такое место, но главное, что никто не знает о страхе, который можно позволить в этом одиночестве. Александр шевелил губами, подбирал слова, и вдруг вспомнил лицо паломника, — ведь это его учитель, только постаревший. В голове зазвенело. Александр почувствовал, будто небо обрушивает ему в мозг невыносимый звон, и задергал щекой.

В углу заерзал ученик и пробормотал:

— Нет, не видно ничего. Не получится все это. Глупость одна.

Александр поднялся, разминая спину, и сказал:

— Не суетись, от тебя одно раздражение.

— Не понимаю, к чему вам это понадобилось? Зачем?

— Иди к черту, надоел, — лениво процедил Александр.

— Вам надо, месс’ир, вы и идите.

— Поговори мне еще.

— Тише. Взлетает что-то.

— Где?

— Чуть левее большого кратера, темная точка движется.

— Дай увеличение.

— Уже дал.

— Сканирование.

— Сделал.

— Проведи на инфракрасном.

— Да сделал уже, что вы в самом деле, так нервничаете?

— А кто здесь еще будет нервничать?

— Прошли мимо, значит не заметили.

— Может защитный экран включить?

— Месс’ир, ну вы точно кабиной поломались, они же нас сразу срисуют.

— Хм, действительно.

— Да и не патруль это. По всему видать, они уходят с поверхности. Вряд ли у них здесь выставлено патрулирование. Не от кого.

— Ну, что будем брать?

— Кого брать? Месс’ир, вам что, чаю горячего принести?

— Уши надрать? Стыдно ведь потом будет.

— Надирали уже.

— Что предлагаешь?

— Этих пропускаем. Незаметно выбрасываемся, ищем вход, а дальше по обстановке.

— Логично.

— А что, опять кроме нас сделать некому?

— В том то и дело, что некому.

— И зачем это все?

— Дело государственное!

— Стоило две недели мотаться по системе, чтоб нарыть мумию в катакомбах.

— Ты и про святыню знаешь?

— Да у вас же в кармане фотография лежит.

— Что?

— Да не в этом, а в левом.

— Ты что себе позволяешь?

— Все улетели. Чисто.

— Ладно. Учти, идти придется вдвоем.

— Не понимаю, почему вы все сами должны? Зачем такое?

— Говорю, дело государственное. Некому больше.

Александр откинулся на кресло, — как дети, в самом деле. Он не спал и не ел почти две недели. Он даже не умывался, опасаясь, что охрана обнаружит под сильно подведенными глазами синяки, а это первый признак слабеющего организма. Александр бросил взгляд на румянец ученика и приказал:

— Распорядись, чтобы привели колдуна. И оставь нас.

Ученик ладонью вытер рот, будто имел привычку носить усы, затем повернулся к двери и щелкнул пальцами. Через секунду дверь открылась и два охранника втолкнули закованного в кандалы, старика. Александр, проводил взглядом ученика, и не предлагая сесть старику, коротко бросил:

— Подумал?

Тот прокашлялся:

— Вели подать чаю.

Дверь открылась и мордоворот моджахед, с огромными, как лопата руками, неуклюже поставил поднос с двумя стаканами.

Александр посмотрел на поднос и дернул головой:

— И даже горячий?

Моджахед быстро исчез. Старик, звеня кандалами, обхватил стакан и уселся на пол.

— Подумал? — повторил Александр.

— Не гляди так страшно, конца земли святой не увидишь, — ответил старик и осторожно стал ловить губами край стакана.

— С огнем хочешь поиграть?

— А не с чем играть. И тайны более никакой нет.

— And?

— Новое учение придет от Дикого Братства и провозгласит себя великим шествием по всему миру.

— Что же я такого пропустил?

— Ты Искандер Двурогий, хотя и велик и во многом преуспел, но не принял ты паломников страждущих в мир новый. Взял грех на себя.

— Значит все-таки паломники, — сказал Александр, и почувствовал недовольство от того, что колдун любуется собою, стараясь удивить его.

— Ты есть служитель князя тьмы, а руки твои опутаны узами нечистых духов. Тот кто придет после тебя, будет учиться на ошибках твоих, учится мудрости единой церкви, но примет страждущих от грехов твоих, ибо ты грешен, — продолжал старик.

— Когда сие станется? — как можно спокойнее спросил Александр.

— Сие уже сталось. Самая высокая честь отдана архангелу Аликсию. Он проводник, и ему вся слава земная. Ему откроется тайна событий и будет залог вечной жизни, и тогда в земле нового израиля сын небесной тайны родится.

— Все-таки паломники.

— Радуйтесь, что не ты обожжешь руки. Прими благословение господне и спасение души. Не бойся отросток стада убогого, избранный ты. С тобою Совершенный.

Старик отставил стакан и пошамкал беззубым ртом:

— Хорош чаек!

Глаза его сияли безумством. Александр обратил внимание на его мокрый рот, и брезгливо спросил:

— Кто он?

— Ты о ком?

— Тот, кого ты называешь архангел Аликсий.

— Тело его как у прокаженного, но ум ясен словно свет. Великим будет его царствие.

— Пустозвонство пророчишь ты.

— После него паломники придут царствовать. Дикое Братство.

— Когда придут?

— Скоро уж.

— Какая судьба его?

— Кого?

Александр опустил глаза и сдерживая себя, сказал:

— Того, кого ты называешь архангел Аликсий.

— Он настоящий помазанник божий. Ты против него всего лишь хан. Народ учует его сразу и покорится милости его.

Александр морщился, словно у него болела шея.

— Какова моя судьба? — наконец спросил он.

Старик прищурился:

— Проиграет тот, кто не захочет войти в новый мир, а секрет у того кто имеет смелость разрушить старое. Но может и так статься, что после лютых мучений усечен мечом будешь.

Александр разинул рот, взял руками себя за челюсти и стал их разрывать.

— Не все так плохо, — проговорил колдун.

Александр потер бритую голову:

— Сколько у меня есть времени?

Старик звякнул кандалами:

— Время уходит. У тебя осталось два полных круга солнца. Когда светило пройдет половину первого круга, на месте стыка замрет на миг. Это и есть твой шанс, в котором не прилагая усилий ты можешь проявиться. В тот критический момент любое давление приведет или к расцвету, или гибели империи.

— И как мне поступить тогда?