Бесплатный фрагмент - Участь обитаемой планеты

Глава первая. Кому принадлежит Земля-планета?

1. О власти над землями планеты

Кому сегодня принадлежит планета Земля — так, очевидно, пора ставить вопрос, пока и атмосферу над ней ещё не успели поделить на частные вотчины. Не может же она быть бесхозной — на радость космическим любителям поживиться тем, что и где плохо вертится.

Творец, как открылось, и не ведал, что она вертится и попадает под активное и животворное влияние от Солнца. Кому же ещё — государствам? Но не пограничным же столбам, а скорее всего народам, избирающим власть, котороых Земля питает, а они в благодарность за это — по-хозяйски её обихаживают.

Вот только кто и как теперь понимает суть власти, избираемой самими народами? Как прежнее подчинение земель в частные вотчины на собственное усмотрение выгоды из них? А может как Организатора — равно всех, доверивших ему распоряжение землями и народами для общих успехов. Не против свободы и богатства отдельных, а против бедности от свободы и богатства отдельных — из одной, по сути, общей казны.

2. О культе концепций развития

Мы много рассуждаем про различные негативы культа — будь то культ личности или политической партии во власти, а то и целой концепции развития общества. Культ, обусловленый твёрдым, но односторонним убеждением в абсолютной истине своей идеи и её превосходстве над всеми иными, блуждающими и заблудшими, а овладев властными иерархическими высотами — и диктующими свои условия всем остальным.

И похоже, что все признаки культа в полной мере проявились в евромарксистской альтернативе развития, что, казалось бы, и решило её участь под напором более свободной — вестерновской.

Однако, следуя принципу свободы мысли, вполне правомерен вопрос — а разве безальтернативная вестерн-концепция не является средоточием тех же самых культовых признаков, распространяемых со второй половины 20 века под эгидой, якобы, международных норм и принципов права?

А если окажется, что культ одной концепции одолел не культ другой, а всего лишь верхушку политической надстройки, без которой концепция вполне отвечала интересам отнюдь не малого контингента людей. Теперь что же — всех под один шлагбаум силой загонять?

Блестящая идея, ослепившая людей

Речь, разумеется, об идее, засверкавшей перед человечеством манящими перспективами лучшей жизни, вплоть до всеобщего процветания — в некотором будущем времени. Иными словами, во времени, которое ещё не наступило, никто в нём не был, не знает обстоятельств, которые могут иметь место в том времени, а сама идея носит всего лишь предположительный характер.

Фактически всякая мысленная идея изначально погружается в море неопределённости с совершенно равными шансами — как состояться на практике, так и не состояться или состояться совсем наоборот. Никто не может гарантировать её успешного претворения, кроме как для начала — на чисто вербальном уровне, посредством страстных уговоров поверить на-слово, вдохновляющих величием идеи, якобы, умножающем силы человека.

На самом деле — вдохновение не приумножает силы, а мобилизуете последние, что реально поддерживают жизнь и для её сохранения требуется адекватное восстановление питательной энергией продуктов жизнеобеспечения в эквивалентном денежном выражении.

При этом какой бы абсолютно истинной ни была идея — она непременно опускается на реальные головы в самом широком диапазоне уровней развития, её понимания и приятия. И именно поэтому куда дороже становится не сама абсолютная истина, а то, что остаётся от неё в головах простых людей.

Но именно такие щедрые посулы всеобщего процветания и уподобляют Идею — Маяку на возвышении, который пронизывает бурное море неопределённости обнадеживающим пучком света, как вектором, определяющим единственный верный путь к избавлению от серого бытия.

Только достоверно убедиться, на чём Маяк воздвигнут — на прочном фундаменте или на груде из костей и черепов, можно лишь добравшись до него. И самое парадоксальное заключается в том, что одни продолжают упорно карабкаться ко всеобщему процветанию, а другие — уже в нём процветают!

Не стали исключением ни идея свободно-рыночного саморегулирования на концептуальном индивидуализме, ни идея уравнительного, государственно-централизованного регулирования. По третьей предполагалось всем быть равными перед Богом, а на деле оказались поделёными на господ и рабов.

В конечном счёте сошлись на том, что неравномерное движение в светлое будущее — объективно диктуется естественно-природным неравенством индивидуальных ментальностей и деловых способностей, и ничего более лучшего природа ещё не придумала.

И тогда господ и рабов заменили на таланты и бесталанных.

Только в том и проблема, что с какими талантами ни родись, если не поддерживать дальнейший рост и развитие тривиальной физиологической энергией от продуктов и товаров — рост и развитие сходит на нет. А эти товары и продукты (категорически необходимые для всех без исключения, в том числе и для любых интеллектуальных талантов) — имеют место быть благодаря массовому ординарному физическому труду миллионов. Иными словами, потреблять товар необходимо всем без исключения — производить его не всем дано.

Три способа иметь свой дом на планете

Известен самый простейший содержательный замысел жизни — построить дом, посадить дерево и воспитать наследника. И тогда — перед каждым молодым гражданином своей страны возникают три пути. Либо осуществлять этот замысел собственной физической энергией, либо влезть в кредитный плен к состоятельному банкиру.

Но есть и ещё один — не делать ни того, ни другого. А направить свою энергию на творческий артистический талант, дабы со сцены или с экрана показывать всем остальным бесталанным — как надо бы строить дом, сажать деревья и растить наследников, и продавать своё творчество всем бесталанным.

Не пачкая руки о грязное производство товаров и продуктов, не напрягаясь какими-то сроками и перед кем-то ответственностью, а побороздить в своё же удовольствие по городам и весям, собирая мзду с обывателей — и будешь иметь всё, что производится чужими руками, а в первую очередь жизнеобеспечивающие товары и продукты для своего дальнейшего роста и развития.

Очевидно, мы уже привыкли к этому. Но ведь если взглянуть на эти обстоятельства в принципе, нетрудно обнаружить, что не состоялся бы на нашей планете ни интеллект, ни интеллигенция любой иерархии, ни наука и политика, образование и здравохранение, культура и собственно Бомонд, не будь достаточного для них контингента производителей продуктов и товаров. Не состоялось бы ничего живого.

Пусть не всем даны таланты.

Но кто-нибудь хоть раз слышал с тех сцен слова благодарности массовому производителю продуктов и товаров — не за то, что им аплодируют, а за то, что кроме аплодисментов регулярно пополняют их карманы для весьма безбедного гламура по отношению к аплодирующим? Или приняли в свою кампанию — кроме как для массовок, обрамляющих их гламур?

3. Ретроспективная панорама планеты

Естественный отбор

Когда-то живое существование на планете Земля регулировалось т.н. естественно-природным отбором. Всё слабое, болезненное, малоактивное — «вычищалось» из флоры и фауны более сильными, здоровыми и ловкими. Но, впрочем, подобный естественно-природный отбор процветает и поныне в диком примитивном мире, создавая впечатление прогрессивного баланса именно таким образом.

А между тем, пример естественной природы был перенесен и в общество разумных людей. Но, скорее всего таких, чей разум по своему уровню развития ещё недалеко уходил от той же, например, дикой обезьяны с большим превалированием хищнических инстинктов. Тем более когда подобные индивиды каким-либо образом начинали обладать властью различных уровней.

Однако, если взглянуть на это с позиции более развитого разума, то нетрудно заметить, что очищение от слабых никак не гарантировало того, что будучи продолжая расти и развиваться во времени — слабое не может становиться сильным и возможно сильнее того, кто на него однажды покусился. Так что, в сущности, естественный отбор решал задачу очищения не от слабых, а и от возможно более сильного потенциала, который ещё больше бы умножал естественный прогресс развития.

Человек и не думал происходить от обезьяны

Верно то — что человек до разума всегда существовал рядом с обезьяной и вместе с ней. Но особенность его развития состоялась в том, что наряду с традиционно-прерогативным для всего живого мира развитием какого-либо одного обострённого органа восприятия, вполне обеспечивающего самое главное — самосохранение — имел место вариант квазиравномерного развития двух, трёх и всех органов восприятия внешней информации.

Которые становились равнозначимыми и (не заглушаемыми одной обострённой) и начавшие вносить равновесовые коррективы в прямолинейные инстинкты. Что и явилось прототипом разума, который начал оптимизировать весь соматический арсенал — обеспечивающий уже не только самосохранение, а и более прогрессивное по отношению к другим видам развитие, включая сам разум.

Оптимизации стали доступны: способы добывания продуктов питания и их обработки, укрытия от стихийных бедствий, профилактики здоровья, отдельные утробные звуки в членораздельные сочетания, распределение инстинктивных функций по времени, месту и обстоятельствам, соотношение индивидуальных интересов с общими.

При этом на начальной стадии разума мышление было свободным и независимым от причинно-следственных связей окружающего материального мира, что приводило к угрожающим существованию эксттремальным ситуациям и только многократный эволюционный опыт позволил стать самому мышлению наиболее оптимальным или логическим — то есть наиболее адекватным причинно-следственным пространственно-временным связям и зависимостям и способностью к аналогиям. Впрочем — сохранилась и чисто фантазийная. Таким образом человек имел самостоятельный путь развития.

Человек в современном представлении сформировался и социализировался вопреки Марксу-философу не трудом, а Разумом с его способностями сопоставления и выбора наилучших (оптимальных) вариантов — и в труде и в творчестве и на досуге.

Зарождение Ноосферы

Но пока одни философы спорили о том, на что человеку предпочтительнее опираться в своей жизнедеятельности — на ощющения и чувства или на разум, их обобщающий и оптимизирующий, другие открыли целый мир, построеный разумной деятельностью человечества, поименованый Ноосферой В отличие от более примитивной биосферы на исключительно одностороннем потреблении животворной энергии планеты.

Здравомыслящие люди прежде всего задались проблемой происхождения самих себя — то ли от тех же обезьян, то ли мистически сотворённых неким Тео. Однако сама постановка проблемы оказалась некорректной — происхождение человека означало происхождение всего живого мира, а это проблема более солидная и масштабная. Значит, на вопрос как произошёл человек, требовался ответ — как произошёл Разум с развитым мышлением и сознанием.

Разум, который заметил, что сильные в естественной природе посягают не просто на слабых, а на одиночных слабых, отколовшихся от своего стада и его защиты. А прежде наводили страх на стадо, дабы в панике обозначились самые слабые одиночки.

Среди людей это означало конец дикому естественному отбору — сплочёным объединением слабых до потенциала сильного.

Сами понятия о силе, умноженной разумом, приобрели два противоположных смысла — либо для продолжения покорения слабых, либо для оказания содействия слабым до уровня сильных. Либо диктовать условия слабым, либо защищать их от посягательства сильных.

Выправлены понятия о конкуренции — как движущей силе развития человеческого общества, которая становится таковой только на квазиравных уровнях. И если этого нет, то и без конкуренции понятно — кто кого одолеет. То есть то, что и происходит на свободном рынке в частных свободных междусобойчиках без вмешательства государства в частную экономику.

А, главное, Разум позвал людей к свободе от рабства и крепостничества, нищеты, бедности и безграмотной темноты. И никто, похоже и не заметил, как эту свободу плавно переиначили в свободу личности от общества, детей от родителей, учеников от учителей, мужей от жён, а мужского пола от женского, вплоть до полной потери половой ориентации. С настырной пропагандой однополых браков — требованиями их правового утверждения, а значит и всеобщего распространения во всех обществах на легальной правовой основе.

И оставалось только выяснить — где и кто откопал право одного гражданина общества подчинять частному регламенту свободу своих же сограждан, или право на свободный частный рынок рабсилы из живых же людей?

А нигде и никто, потому как позаимствованы они из дремучих времён господства и рабства.

Тогда всё сходится.

Эгоизм становления

Да — эгоизм. А это и значит, что вопреки укоренившемуся стереотипу о человеке, как существе общественном — он фактически и объективно рождается принципиальным эгоистом и вплоть до совершеннолетия и самостоятельной дееспособности. И здесь не требуется никакой особой аргументации — ни одно дерево в природе не даст плодов, пока не насытит себя соками земли, достаточными для этого.

То же и с нарождющимся человеком — для того, чтобы начинать отдавать добро другим, это добро требуется накопить прежде всего у себя и в себе. И тут полное совпадение с философскими сентенциями о любви в первую очередь к себе и полная подмена реального оказания добра другому — бездонными вербальными пожеланиями добра, успехов, крепкого здоровья и счастья. Есть, разумеется, существенная разница между тем, чтобы оказать реальное добро и тем, чтобы всего лишь обозначить его словами.

Но весь негатив эгоизма начинается тогда, когда став совершеннолетним и дееспособным, человек продолжает насыщать себя добром не собственным трудом, а извлекать прагматическую выгоду для себя любимого из добра, творимого другими и тянуть общественное одеяло на собственное тепло, не обременяя себя вопросом — кто там начинает замерзать от этого.

Вестерн-концеция эту принципиальную возрастную разницу просто игнорирует, продолжая настаивать на свободе эгоистической личности в любом возрасте. Иными словами — на свободе поведения, определяемого только мыслями о собственной пользе и выгоде, не учитывающего интересы других людей, интересы всего общества и равнодушные к участи других людей и общества.

Однако, свобода Личности абстрактной — не что иное, как свобода всего лишь одной половинки от реального диалектически целого, образующего и само общество и трудовые и рыночные обменные отношения — на что свободная половина принципиально не способна в самостоятельном варианте и вплоть до того момента, пока не сольётся с другой, диалектически противоположной. А это означает наступление парадоксальной дилеммы — либо конец свободы одной Личности, либо зарождение свободной однополой пары со всеми сексуальными извращениями природного естества.

Иными словами, свобода абстрактной личности — это принципиальный распад человеческого общества на части, и возможно за эгоистическим удовлетворением это не заметно. Но важна тенденция, тем более облекаемая правовым юридическим статусом для всеобщего распространения в качестве условия для цивилизованного развития.

Несомнено, что в условиях конкурентной борьбы подобная тенденция — великолепное политическое оружие для устранения конкурентов по частям и одиночкам.

И тогда речь идёт уже не об эгоизме, а об эгоцентризме, как крайней форме личностного эгоизма (индивидуализма) и полная сосредоточенность на собственной персоне и личных интересах. Личностного эгоизма, как себялюбия, преувеличеного мнения о своих достоинствах, поведения, определяемого мыслью только о собственой пользе и выгоде.

Что в практической жизнедеятельности означает — равнодушное отношение к соседям и другим согражданам общества, склонность рассматривать чужую беду, как открывающуюся возможность повышения собственного благосостояния, извлечения корысти из властных полномочий, начиная с самых незначительных, а будучи очевидцем или участником различных происшествий и бед — ничего не видеть, не слышать, не свидетельствовать, а тем более, не оказывать посильного содействия.

Остаётся только уточнить — исчезают ли подобные свойства натуры с ростом её материального состояния или, наоборот, крепнут.

Возможно в Старой Европе и Новом Свете подобная традиция не только укоренилась от времён изначального освоения колониальных и вновь открываемых земель, но и вошла в официальные концепции государств и даже составила основу, якобы, международных — правовых принципов и норм развития.

С позиции западной, в конце 20 века это выглядело как предстоящие реформы по освобождению обществ от диктатур власти и, в частности, от прокоммунистических режимов. Но с позиции тех, чьи деды и прадеды совершили революцию, ещё сто лет назад предвосхитившую нынешнее правовое равенство, не зависимое от имущественного положения — состоялась самая откровенная контрреволюция, с возвратом российской бонанзы в лоно клановой аристократической синекуры.

Происхождение обезьян от Человека

Надоело, по всей видимости, заниматься поисками ответов на извечные вопросы — кто виноват, что делать и быть или не быть. Куда как проще и умиротворённее издавать законы о снятии проблемы с истечением срока давности. Тем более, когда на их место выдвигает современность задачки поинтереснее. Например — смотреть или не смотреть?

Впрочем — чего же здесь-то гадать? Ответ заложен самой жизнью — смотреть однозначно. И смотреть, и слушать, и осязать, и нюхать. И всё без исключения — приятное и не очень, нравственное и безнравственное. А не ознакомишься с безнравственностью — предстанешь перед ней, при случае, безоружным, не будешь знать, как ей препятствовать, не заметишь, как завладеет она тобой целиком и полностью.

Только тут проблема разделяется надвое. На тех, кто уже вырос до способности самостоятельной оценки с отделением зёрен от плевел, и тех, кто ещё не дорос. А не дорос — значит беспрепятственное продолжение слепого подражательства тому, что подсовывают. Но как из тех, так и из других — вырастает со временем особая кагорта, которая приступает генерировать собственные варианты того, что предлагается смотреть остальным.

С каким-то неуёмным убеждением стать выше общества, дабы разбудить его, ещё и не прекращавшего смыкать веки от так и не решаемых вопросов — что делать и кто виноват, быть просвещённее профессиональных и авторитетных Центров исследования социальных проблем, дабы ещё каким-то особым способом заострить их внимание, и даже вооружить власть, которой и без того вручены все мыслимые и немыслимые мощнейшие средства и широчайшие полномочия.

А есть, оказывается, у таланта неиссякаемый резерв. Изобразить сермяжную правду жизни гораздо глубже и шире, в неожиданных ракурсах и позах, во всех деталях и подробностях, нюансах и штрихах — не замечаемых бесталанными обывателями в повседневной мирской суете. Да так, чтобы по-ярче, по-выпуклее, по-смачнее. Дабы не просто смотрели, а вставали и аплодировали.

Только скрадывается при этом деталь куда как по-существеннее: восторженные аплодисменты вызываются одинаково — как талантливым воплощением амплуа героя положительного, так и таким же талантливым отражением отъявленного негодяя. Совершенно безотносительно к тому — на чём хотелось бы заострить внимание и открыть-таки глаза обществу.

Пошлость и цинизм становятся всё более популярными уже не потому, что именно они наиболее адекватны для восприятия массовому обывательскому менталитету, а оттого, что преподносить их принялись тоже весьма и весьма талантливо, захватывая этим уже далеко не обывателя. Всю звёздную элиту, знающую толк в талантах и восторженно аплодирующую. Не пошлости — а талантливой пошлости. Выходит — этим самым не только не открываешь глаза на безнравственность, а утверждаешь её в качестве самых сладких моментов бытия.

И настойчиво убеждаешь остальных в том, что сексуальная революция — это подлинное раскрепощение натуры, а не закабаление её примитивной ограниченностью, что заниматься любовью — нет никаких особых проблем, а лишь бы добраться до сладострастных фрикций, что успешная женщина должна быть не иначе, как стервой, и почему бы в качестве решающей реформы не добиться каждой бабе по свободному мужику и наоборот, а то и узаконить полигамию.

Отчего не снизить возраст официальным лолиткам и лолитикам, не придать правовой статус всем, кто благополучно распрощался с бременем сексуальной ориентации, и доколе держать самую древнюю профессию в подполье. если бестолку с ней бороться.

И таким образом пришли к тому, что если по вопросу происхождения Человека от бога или обезьяны — ещё можно спорить, то по возникшей в явном виде тенденции происхождения обезьян от человека — уже не требуется ни Дарвиных, ни Церкви.

4. Куда планета прецессирует

Подскажите же — где право, а где лево?

В географии — в той проще. Помыслил себя на некоторой централи, поименованой Гринвичским меридианом, лицом на Север — и получи правый Восток и левый Запад! Если на юг — наоборот. А как быть с политическими убеждениями? Очевидно, тоже определять по некоторому центру. И то, если сам центр не вращается — словно флюгер по ветру. И если такого центра нет, то не существует и предмета для определения правого или левого.

По централи, разумеется, социологической, за которую нетрудно принять курс отдельного общества на развитие, А если учесть современные устремления обществ к единой центральной идее всеобщего правового поля (с изначальным наделением каждого гражданина жизненными правами, принадлежащими от рождения, неотчуждаемыми и равноправными перед судом и законом) — то так будет посолиднее.

Но в таком случае — что значит и эту констатацию корректировать справа или слева? А, оказывается, значит, да ещё как!

Реально обладать правами — принципиально невозможно, не обладая необходимыми и достаточными материальными средствами на основе либо свободных частных доходов, либо лимитированой зарплаты по найму. То есть, вопрос о правах гражданина — есть прежде всего вопрос о собственности. И ни одна мать не рождает ребёнка вместе с собственностью, предписаной от рождения для реализации его жизненных прав.

И вот это существенное дополнение лишь заменяет прежние термины «богатый» и «бедный» на «полноправный» и «бесправный» — в прямой зависимости от имущественного признака, и так от самого дремучего господства и рабства — правые это те, кто за господ, а левые из тех, кто за бедных от господ. А чем же тогда Центр должен заниматься — или и без него можно обходиться? А пусть качается, как флюгер на ветру — на торжество анархии и хаоса, если ни правые, ни левые, ни прочие и не думали стремиться к центру.

Но если и в правовом поле неимущему истцу положен один государственный бесплатный защитник, а полноправный ответчик имеет возможность нанять целую контору матёрых адвокатов, способных прямо в суде поменять местами истца на ответчика, хоть на западе, хоть на востоке — то в чём же подвижки правовой цивилизации?

Чего хотят правые? Свободы для жизни

Конечно же, правовых норм на свободу, самостоятельность и независимость Личности.

На это можно было бы ответить одной лишь общей фразой — для свободы, самостоятельности и независимости Личности прежде всего необходима надёжная самодостаточность, дабы самому не попадать в зависимость от чьих-то товаров и продуктов, а также способных — и на собственные философские мудрости, дабы от чужих не зависеть, и на то, чтобы самому удачно гвозди забивать простым молотком. Но нет, не эта свобода обуяла планету!

Под свободой личности принялись понимать размер персонального (частного) капитала, который позволяет в чисто финансовом отношении — не зависеть от общества с его настырными налогами, от государства с его вечно недостаточным бюджетом, от власти с её надоедливыми призывами к порядку.

От родителей, дети которых с пухлыми пачками карманного папера, а в школах — от педагогов с нудными назиданиями про то, что счастье не в деньгах Как, впрочем и состоятельных мужей — от надоевших жён. И наоборот. Свобода состоятельно-финансовая, которая позволяет нанимать обслугу в семье, которая бы забивала гвозди и консультировала по философским проблемам и живую рабсилу в частных междусобойчиках, чтобы производили необходимые свободной Личности товары и услуги.

Частный паперный капитал, который только и даёт свободно куролесить по всему экзотическому миру, и свободно выбирать любую Родину (а заодно и земли с природными богатствами). И на который, не особо горбатясь, можно купить всё, что продаётся, и продать всё, что куплено — непременно с выгодой для себя любимого.

На который как раз и получается — иметь частный независимый от общества суд, независимый от народа Парламент, свободные от власти организации и самые объективные журналисты, способные за подобный капитал перетряхнуть исподнее архивное бельё любой личности по собственному усмотрению. А нехватит отечественных банкнот, их в свободном полёте от иностранных радетелей за свободу и независимость — хоть пруд пруди.

Даже с демократического процесса формирования представительской власти посредством персональных доверительных подписей избирателей — и с того снимают все возможные ограничения паперных вливаний им на замену.

Одним словом, понадеялся обыватель на то, что пришла для всех духовная общечеловеческая ценность свободы, а воспользовались ею прежде всего творческие мыслительные таланты — артисты, адвокаты, жулики и проходимцы!

И труд законом освободили. Но не с целью принципиального освобождения труда от чьей-то зависимости, а всего лишь для банального переподчинения трудовых ресурсов от государства — к, невесть откуда подсуетившимся частным работодателям, на усмотрение частного регламента.

Да хоть на какое усмотрение! Вместе с этим узаконили свободу выбора профессий и рода деятельности (то бишь, источников доходов) — по собственному усмотрению каждого. И кто же с таким законом откажется от предпочтения наиприятнейшей для него профессии, от относительно чистого для него, не энергозатратного и скорого на доходы рода деятельности — по отношению к грязному, энергозатратному производству товаров с его длинной дорогой к банкноте?

Как организовать эффективную экономику и чем гарантировать ценностное наполнение бумажной банкноты, если сразу же за подобной свободой начинается законное стремительное и тотальное переливание трудовых ресурсов из сферы производства товаров — в сферу не производственных услуг?

Никак и ничем, кроме вынужденого ограничения свободы, да вбухивания дополнительного папера в стимуляцию обратной переориентации. Благо ещё не истощились щедрые кладовые природных богатств для торговли девственным сырьём — страждущим по нему за рубежом. Неважно — что останется потомкам.

Так почему же именно на свободе сошёлся клином белый свет?

Жизнь человека оценивается множеством духовных ценностей, определяемых мерой нравственности, культуры, свободы, самостоятельности и независимости. Но ведь подобные оценки являются актуальными только тогда, когда имеется в наличии сам живой носитель ценностей — дееспособный и самостоятельный. А нет человека — нет и предмета для разговора о ценностях.

Это по святым писаниям складно получается про чудесное сотворение прародителей человечества во взрослом и разумном для оценок виде. А всё дальнейшее продолжение оказалось далеко не расчудесным, а с примитивно-сексуальными зачатками из репродуктивного семени. Как, спрашивается, из этого семени выходить будущего полноценного претендента на общечеловеческие качества, если нет средств на реализацию прав на жизнь, принадлежащих каждому от рождения и никем не отчуждаемых?

Чего хотят левые? Жизни для свободы

Не особо афишруется и другой предмет разногласий в идеологиях, по которым то, что в прозападной цивилизации считается легальным и законным (спекуляция ценами на одно и тоже качество товара, либо на разнице курсов валют, хищническая ценовая реакция на спрос, вынуждаемый бедами людей и тотальный мониторинг провалов и неудач с аналогичной реакцией, азартные игрища не ради спортивного интереса, но денег, с великолепными шансами в один момент становиться нищими, откровенный прагматический эгоизм в отношениях между собой и прочие проявления тунеядства с паразитизмом на обществе) — в левой России посчитали аморальным и преступным.

Но, впрочем, как отнестись хотя бы к одному тому, что и в 21 веке узаконен частный свободный рынок живыми людьми на благо увеличения корпоративной прибыли?

Есть множество причин, по которым преступления против человечности оказываются трудно раскрываемыми. Но они становятся нераскрываемыми в принципе, если только их удаётся протащить в закон, а то и в международные нормы — под знаком свободы и неприкосновенности частного права.

Да, действительно — право на частную жизнь и деятельность является справедливым, гуманным, цивилизованым и должно быть свободно от чьих-либо вмешательств со стороны. Но правомочно это только в пределах собственных владений.

А эти владения сами выходят за пределы — в общество, в общий со всеми обменный рынок, неизбежно сталкиваясь с точно такой же неприкосновенностью множества других субъектов частного права. И проблема эта на международном уровне поставлена так, что святость частного права — чуть ли не автоматически и одновременно означает исключительно светлые и добрые деяния и помыслы и остаётся только глубоко в них поверить.

Но ведь подобное благородство на самом деле означает, что все истоки творческой и созидательной деятельности упрятаны в темноту подполья, невидимую ни обществу, ни закону, и не потому, что возможен дефицит острого зрения, а оттого, что в глубокой темноте любой зрячий становится слепым.

И что же остаётся — гадать, на какие же деньги приобретаются земли и природные богатства, продвигаются к среднему классу и выше, выполняются государственные (в том числе — оборонные) заказы, осуществляется великое множество других финансовых вливаний? Это же всё одно, как если заказчику жилья совершенно безразлично — из каких именно частных кирпичей возведут многоэтажку — без риска получить карточную, моментом обрушаемую.

Кто обустраивал планету испокон веков?

А как ловко приписывать умным царям и царицам созидание Храмов и Дворцов культуры и науки в своих странах! Но мысли, что ли, их строили? Или миллионы простых трудовых рук, с непрерывно истекающей из них физической жизненной энергией?

Так ведь не было бы сегодня ни великолепия архитектурных ансамблей, ни храмов золочёных, ни других чудес, вроде Египетских Пирамид — кроме как в отдельных мозгах, способных лишь оптимизировать (или нет) физическую энергию созидания.

Проблема уткнулась в то, как эффективнее поднимать страну — отдельными талантами с наймом миллионов менее талантливых или коллективным многогранным талантом умственной творческой и физической созидательной энергии с их оценкой по общим результатам труда.

Но, очевидно, ещё не постигли всей катастрофической глубины увлечения чисто монетарным стимулированием успехов. Как только ценность денег начинает превалировать над общечеловеческими ценностями — всё, чем живёт человек, в точном соответствии с двоякой функцией денег, становится элементарно подкупным и предательски продажным. И дело лишь в количестве денег.

Всё, без исключения — любовь, дружба, Родина, свобода, дети и родители, части тел и сама жизнь. Спорт, культура, здравохранение и образование, экономика, политика и власть.

Проблема не в том — как стать богатым. Про это исписаны сотни томов с рецептами и апробированы сотни способов за мнолетнюю историю капиталистического накопления.

Она в том — как не становиться бедными по результатам накопления богатства другими.

5. Беспрецедентный напор инсинуаций

О каком народовластии можно вести речь, если оно в том и состоит, чтобы народ избирал представителей, достойных власти — для вручения мандатов на распоряжение общенацилнальными природными богатствами в интересах всего народа, а эти богатства уже в свободной купле никем не избираемыми персонами, по критерию состоятельности из никем не проверяемых источников.

То есть, избирай, не избирай, а экономические основы реального влияния власти — в руках наиболее состоятельных олигархов, в том числе со свободным и законным предпочтением любого гражданства.

А правы и либералы. С позиции международных норм и принципов права — всё, что творилось до этих принципов, выглядит чуть ли не варварским попранием прав личности.

Но ради объективности оценок, на которую принялись претендовать независимые политики и журналисты — Ленин-то тут причём? Он же физически не мог знать о современных нормах и принципах права, которые официально стали международными только во второй половине 20 века. Точно также, как Бонапарт, не щадивший никого, кто думал иначе, чем Он. Точно также, как царский монархический режим, беспощадно преследовавший всех, кто мыслил иначе, чем режим. А они-то остались в Истории Великими и Святыми!

Но и этим предвзятость оценок не исчерпывается.

Парламентская Ассамблея Совета Европы, осудившая коммунистический режим — прекрасно знала об идеологическом знамени советской России, открыто развевавшемся на весь мир с четырьмя образами политических вождей (Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина), из которых только одному было русское имя Владимир.

Не менее прекрасно должна быть осведомлена — где зародился и откуда отправился бродить по свету призрак коммунистического режима. И разве Европа не сходилась в международные Интернационалы в поддержку Ленина и оказание всяческого содействия?

Что же тогда означало свободу политических убеждений, если не провокацию ими других народов?

Можно также задаться вопросом — а что же в новой России стало соответствовать международным нормам и принципам права? И начать, пожалуй, с основного и всеобъясняющего — с права на тайну происхождения частной (персональной) состоятельности. А далее по порядку стали соответствовать нормам — права человека и гражданина в прямой зависимости от подобной состоятельности, включая жизненые — принадлежащие каждому от рождения.

— Равное право коренных россиян и заезжих гостей на землю и природные богатства России

— Право любого частного лица иметь в неограниченых размерах (в зависимости от подобной состоятельности) земли и природные богатства России и распоряжаться деятельностью россиян по собственному усмотрению на наибольшую частную прибыль, с невмешательством государства в частные междусобойчики.

— Право на свободные потребительские тарифы и цены по собственному усмотрению на наивысшшую частную прибыль.

— Право на извлечение частной прибыли дополнительным повышением цен в бедственных ситуациях сограждан.

— Право принимать законный порядок — за диктатуру избираемой власти.

— Запрет на цензуру — и свободный всплеск нарастающего бескультурья.

И, наконец, самое свободное из всего свободного — это нонсенс запрета на преследование за политические убеждения и формирование органов государственного управления из политических убежденцев! Причём от прямо противоположных частных идеологий на управление. Что ещё требуется для щедрой кузницы оборотней в креслах, смокингах и погонах?

Итак, кроме философской риторики про свободу от властных режимов — имели место куда как более прагматические цели и задачи, которые только и открылись самим Западом благодаря конъюнктурному пренебрежению правом на свободу мысли, слова и политических убеждений — иных, чем в прозападной цивилизации и не вписывающихся в её каноны.

Уже и скрывать не приходится, что реформаторы сделали ставку на возвращение России в страну отдельных господ с двойными паспортами, со всем остальным многонациональным народом в качестве прислуги с подносами доходов. Элита решила прежде всего самой насытится свободой и состоятельностью.

Конечно ей выгоднее предать забвению тот исторический факт, что именно российские большевики из простонародья ровно 100 лет назад и впервые во всём мире — предвосхитили нынешнее равенство прав вне зависимости от имущественного положения.

Осталось лишь выразить твёрдую убеждённость в том, что Россия, пережившая невероятные лихолетья с голодами и разрухами (от европейских же агрессий и на коммунистов и без них) — свободу с нынешним «изобилием» переживёт без всяких сомнений.

И впору спросить, кто там, на Западе — Джентльмены? Или и рядом не сидели, строя своё счастье на чужих бедах?

Цена расплаты за эгоизм на планете

Идея Свободы опустилась, конечно же, далеко не только на Личности с большой буквы — в полной мере осознающие личную ответственность за злоупотребления свободой. Да и как определять подобные злоупотребления, если отсутствуют нормативные границы персональной свободы? То есть, по сути, свобода личности уподоблена её беспрепятственной и безграничной свободе в некотором, совершенно безлюдном пространстве.

Да, — общими фразами, ограничения свободы и прав в интересах других равноправных граждан или самого государства — оговариваются. Но в нашем реальном материальном мире — свобода обретается банкнотами, а именно частным денежным доходам нет никаких разумных норм и пределов по свободолюбивой вестерн-концепции. Пришли к такой ситуации, в которой совершенно непонятно, что чем верховодит — умы деньгами или деньги умами? Разум — инстинктами (наживы) или первобытные инстинкты — разумом?

И если второе — то не было никакой Ноосферы, а способность человеческого оптимизирующего мышления, как его высшую в природе преференцию, следует вычёркивать из эволюционной Истории, довольствуясь первобытными звериными инстинктами. Так, львы в целях торжества культа собственного прайда — инстинктивно пожирают львят из другого прайда.

Свобода в равной мере опустилась на мздоимцев и тунеядцев, интриганов и подстрекателей, шарлатанов и мракобесов, спекулянтов и фарцовщиков, алкоголиков и наркоманов, на оборотней в погонах и смокингах, на контрафакт и контрабанду и прочее тёмное подполье и подковерье. С этим-то кто борется — сам свободный рынок, что ли, саморегулированием или частными вооружёнными формированиями?

Или общество-государство за счёт налогов со всех, формируя всевозможные дополнительные армии надзора, контроля и силовых санкций задним числом, уже после свершившегося обмана с невозвратными жертвами, ущербами и потеряным временем? Но ведь в том числе и хвалёными Судами, традиционно плетущимися в самом конце уже свершившихся событий с невозвратом!

Остаётся одно вербально-пафосное упование на то, что порядочные люди в обществе — это всеобщее правило, а беспорядочные — лишь отдельные из него исключения. Но как можно определять, кого больше-меньше, если первые всегда у всех на виду, а вторые укрыты от оценок мраком подполья? Выходит, что до вывода на свет — полнейшая свобода и того, что разрешено законом, и того, что категорически запрещено!

И нет никакого возражения, когда неприкосновенность относится к добропорядочной частной жизни и деятельности, не затрагивающей интересов других. Но будучи применёной к любой, эта неприкосновенность уподобляется, по сути, блестящей целлофановой обёртке, под которой только приверженцам контрафакта известно, что именно заложено внутри и предлагается на свободном рынке для всеобщего потребления.

А между тем, не будет ничего удивительного, если окажется, что вращающаяся планета прецессирует с изменением своей оси со всеми глобальными последствиями — из-за перетекания тяжелых недр с одной стороны в обмен на бумажный капитал с противоположной.

Нужна ли культу оппозиция?

По закону диалектического развития и в интересах совершенствования самого процесса развития — она просто обязана быть. Сама суть диалектического развития в том и состоит, чтобы не застаиваться на одной позиции от одного источника истин, а сопоставлять множество (или репрезентативными выборками множества) мнений, взглядов и позиций — с общей задачей приходить к истине, более обновлёной, обогащёной и правдободобной большему количеству участников процесса развития.

К величайшему сожалению — многими политиками подобная диалектика воспринята как диапрактика, с откровенной физической борьбой противоположностей, вплоть до уничтожения одного ради победы другого. И в этом главное заблуждение евромарксизма, уподобившего диалектику развития — тривиальному, по сути, мордобою, с бесконечным продолжением отместки за временное поражение, подменившему мирную конкурентную состязательность сторон жесточайшей конкурентной борьбой.

Общая проблема свободы в том очевидном, что талантам — и свободы требуется больше для продолжения развития. Но не менее очевидно и то, что для людей ординарного труда наиболее эффективна для выживания и развития до тех талантов — коллективная форма жизни и деятельности, с исходящим из этого централизованым регулированием и защитой различных интересов. Как совместить эти «противоположности», не нарушая демократических основ управления обществом?

Достижение Советской России в том и состоялось, что благодаря беспрецендентному массовому доступу к образованию, независимому от имущественного положения — она в кратчайший по историческим меркам срок увеличила научно-аналитический потенциал, способный сегодня разработать суверенные сферы и направления отечественной концепции развития с обобщением лучшего мирового опыта. Значит дело в выработке собственной суверенной концепции развития.

Которая бы полностью соответствовала общенациональной идее о том, что Российское государство, как образовывалось изначально, так и выстаивало на самых крутых поворотах Истории — благодаря превалированию объединительной тенденции над разъединением на независимые удельные вотчины. А вот это последнее и составляет содержание консервативной вестерн-концепции на индивидуалистской эгоцентристской основе, распространяемой в новейшее время не только под эгидой международных норм и принципов права, но и (как известно) тем же евромарксистским мордобоем народов и государств, не отвечающих этим нормам и принципам. Много ли надо ума, чтобы понять, что перед миром не просто культ, а диктатура вестерн-концепции?

Только в том и дело, что подлино консолидирующее объединение невозможно иначе, как на нравственной основе. Общественная нравственность необходима не потому, что кто-то этим настроен ограничивать свободу, а оттого, что без неё все самые высшие качества человечества, такие, как активность, талант, креативный ум и сама свобода — получают совершенно равные права как созидать, так и разрушать, как любить, так и убивать, как сочувствовать в беде, так и наживаться на беде.

Но даже если каждая личность достигнет самых высоких моральных качеств, то по простой аналогии с техническими двигателями, из каких бы высокоточных деталей будучи собранными — никакого особого эффекта они не дадут, пока не притрутся одна к другой по месту.

И таким образом, вместо поступательного и консолидированного движения ко всеобщему благополучию — сплошная борьба противоположностей, с бесконечным настроем отмщения за временные поражения, с напрасными жертвами и потеряным временем.

Откат к идее свободного общества

Понимая, что одной декларацией равных прав — справедливость в обществе не установить, а демократия — всего лишь прикрытие власти, избираемой бездушным капиталом, приверженцы вестерн-концепции формулируют новую идею о свободном в перспективе обществе, слагаемом из отдельных свободных и независимых друг от друга личностей.

Однако, предостаточно всего лишь построить мысленную модель с одними свободными и независимыми личностями, для того чтобы убедиться, что такая личность не способна в принципе обеспечить себя массой продуктов, материалов, товаров и услуг, а также защитить себя и других от природных и социальных катаклизмов. Точно также она не может быть свободна от обменных отношений с производителями других, недостающих ей продуктов, материалов, товаров и услуг.

И прекрасно об этом знают и в Кембридже и в РАН, как и о том, к чему поведёт модель из Личностей, свободных до полной утери половой ориентации.

А если знают, то речь идёт о свободе анархической, непредсказуемой и неуправляемой, применяемой индивидами — каждым в меру своего уровня развития. Либо та же утопия со ставкой на светлое будущее — в надежде, все индивиды станут-таки Личностями с большой буквы, а всё тёмное подполье канет в небытие.

Когда и какимии будут личности — это вопросы будущего времени, но свободу-то мы требуем для тех, кто и кем есть — сегодня в реалиях, под общим понятием о свободе нравов и значит равными шансами как созидать, так и разрушать, как любить, так и убивать. И будущее свободное общество не с неба упадёт, а сформируется из тех, что есть сегодня, с его противоречиями и борьбой противоположностей.

И сдаётся автору, что в тех обществах людей, которые уже сложились как данность — каждый человек становится всё свободнее по мере очишения от правонарушителей, от тёмного подполья, от навязываемой идеологии, от бедноты, от безграмотности, от возможной ещё агрессии извне и конечно же, по мере свободного доступа к образованию, здравохранению, развитию способностей и культурному просвещению — ко всем социальным направлениям развития. Не бесплатного, за счёт государства, а общим непосредственным трудом на своё государство и бюджет, умыкаемый сегодня горсткой олигархов — в первую очередь на себя любимых.

Это когда в обществе не отгораживаются одни от других стальными дверьми и кодовыми запорами, перестают за тобой со всех сторон подсматривать телеглазки и подслушивать тайные жучки, и не придётся и в мирное время вооружаться, словно и без войны, как на нескончаемой войне.

А на прогулке не потребуется газовый (как минимум) охмуритель за пазухой!

6. Совесть и честь новой России

Нет для современных историков-аналитиков никакого секрета в том, что государство Российское, даже при советском варианте государственности (за прочной идеологической заботой о национальном суверенитете), не преминуло пользоваться — философией немецкой, экономикой английской, идеологией евромарксистской.

А тогда о каком же суверенитете идёт речь сегодня, если извечный спор «славянофилов» и «западников» — завершился в пользу последних? Добро бы подошла Россия и к 21 веку немощным и необразованным государством. Но у неё, кроме всего прочего — огромнейший научно-аналитический потенциал, вполне способный иметь и предложить миру своё научно-обоснованое направление философии, свою экономическую концепцию, свою суверенную государственность, в основе которых, как известно, лежат элементарные межчеловеческие отношения.

Но прежде всего требуется, чтобы всему миру стало известно, что новая Россия не против частной собственности. Она против преступной частной собственности. Не против свободы, но категорически против свободы, распространяемой за счёт попрания свобод других, не менее свободолюбивых. Она не против богатства, но всегда была и будет против преступно-наживаемого богатства.

А в том и заковыка, что все проблемы уткнулись в определение — что именно считать преступлением. Казалось бы, чего проще определять, что если твоё политическое убеждение не мешает совершать уголовные преступления, то — либо само убеждение преступно, либо крыша обыкновенная для преступлений.

Если на Западе не приживается понятие о человеческой совести, то этому понятию вполне адекватна честь Джентльмена.

Но Джентльменам никак не делает чести свободная спекуляция ценами на один и тот же товар, услугу или условный эквивалент их ценности. Не делает чести стремление собственными интеллектуальными способностями «облапошивать» массы менее талантливых обывателей, а тем более — обогащаться на чужих ошибках, неудачах и бедах.

Сегодня на Западе считается, что нет ничего страшного в том, чтобы позволить себе расслабляться от забот малыми нормами и дозами запретных плодов. Но пусть назовут хотя бы одну межчеловеческую катастрофу с уже невозвратными жертвами, которая не начиналась с очень малых, безвредных и даже приятных норм и доз!

Мы могли бы ещё дискутировать на тему соблюдения меры во всём, но это становится бесплодным, бесполезным и чисто риторическим шоу, с самыми вредоносными, и с принципиальной нераскрываемостью вредоносности преступлений, которые удалось протащить в международные правовые принципы, и на их основе — в суверенные национальные законы.

Международная ситуация развёрнута так, что любые попытки наведения элементарного порядка в борьбе с правонарушениями внутри суверенного государства — оцениваются не иначе, как диктатура и новомодный «объективный» предлог для силового экспорта «демократии».

Кто сказал, что рай на Земле невозможен?

Нет, невозможен — говорят нам, испокон веков утверждая, что если не следовать десяти известным заповедям, то весь мир окончательно погрязнет в грехах. А это весьма печально, потому как окажутся невостребованными заблаговременно заготовленные райские вместилища на том свете. И для чего же, спрашивается, тогда старались?

А пока — и скромных праведников предостаточно, и безнравственная жизнь во-всю бушует. Так что же не так?

Возможно, дело не в наличии моральных канонов, а в конкретных сравнительных результатах их усвоения? Но как опереться на такие результаты, если при жизни — хоть следуй этим канонам, хоть греши (да не забывай каяться!), а конечный результат всё одно будет определяться известным Страшным Судом уже на том самом свете? И что же это за свет такой превосходный, что вполне позволяет задаться вопросом — какой же смысл существования важнее.

Тот, по которому нагружен далёкой перспективой вечного блаженства на том свете, или тот, по которому на этом озабочен собственным продолжением в своих же потомках в бесконечной череде поколенческих смен.

Разница — принципиальная! Первый предполагает категорическим условием вечного блаженства — физическую смерть. По второму ровно наоборот — жизнь становится наивысшей общечеловеческой ценностью. То есть, такой, перед которой в самые критические моменты выбора — меркнут все менее значимые нормы морали, поскольку если нет человека живого, то и всякая последующая мораль отпадает вообще как проблема.

А как же ты сохранишь свою жизнь при равнодушном взгляде на насильника, который тебя душит или на супостата, нацелившегося в твоё сердце? Разве что, с ужасающей мыслью о том, что кому-то очень нужно, чтобы райские вместилища на том свете были-таки востребованы и заполнены. Кому?

Мы-то говорим о нравственности в отношениях людей уже взрослых и дееспособных. А сам факт жизни на Земле начинается (не по примеру библейского сотворения прародителей) — с грудного материнского молока, с долгожданных прибавок в сантиметрах роста и граммах веса, с укрепления иммунитета от заболеваний и достаточного арсенала лекарств, и всего того, что входит в понятие о повышении материального и культурного уровня жизни (благосостояния).

И так — поступательно, по нарастающей, с огромнейшей бы любовью к началам каждого поколения, с исчерпывающим к ним добром, категорическим непротивлением к ним насилием на этом свете! Вплоть до полного райского блаженства уже будучи взрослыми, которое пока озарило лишь одинокую красавицу на экзотическом пляже — батончиком «Баунти».

Другое дело — кому доступен рай на Земле?

Наверное, никого уже не удивить тем, что экономика с её неразлучным спутником в форме финансовых потоков — делится на легальную и нелегальную-теневую, или такую, которая скрыта и от глаз людских и от воздействия каких-либо законов. Вопрос лишь в том — каково соотношение легальной и теневой составляющих.

Каков нераскрытый потенциал теневой деятельности, накапливавшийся из поколения в поколение в режиме благополучного ухода в подполье и от морали и от законов и от любых форм меняющихся режимов власти. Конечно же, государствам удаётся» отмывать грязные деньги», но удаётся только тогда, когда тайное уже становится явным. А где же мистические силы, способные выводить на свет божий всю темноту подполья?

Тем более, когда пропагандируются свободные рыночные отношения с экономикой на частной деятельности — без вмешательства государства в неприкосновенный статус частного права на свободе нравов.

Для массового обывателя нет в этом ничего особенного, в точности по традиционному рыночному правилу — какие банкноты достались, такие и отоварил. Но, очевидно, финансовые профи-акулы просто не желают замечать, что тормоз социального развития вовсе и не в коррупции, а в тотальной зкспансии теневых банкнот и их владельцев — обожателей легкого и скорого накопления частного капитала, перед чем меркнет Маркс, взбудораживший было мир (и Россию) кощунством неадекватной эксплуатации с извлечением из созидательного труда прибавочной стоимости.

Ведь если ждать справедливого Страшного Суда для всех, то хотя бы прикинули — сколько до него ещё потребуется жертв человеческих? Может и судить-то будет уже некого!

Коммунизм и евромарксизм — принципиально разные вещи. Первый несёт чисто абстрактную философскую идею, утопающую в бесконечном туманном будущем при условии достижения высшего уровня каждого индивидуального осознания нравственности А второй прежде всего предложил непримиримый антагонизм в качестве единственного способа, якобы, прогрессивного преобразования обществ.

Тот антагонизм, который теперь никуда не исчезает, только меняя сословные знаки на обратные, и обрёк всю страну на один и тот же заколдованый круг с граблями — кто в предшествующем веке будет никем, тот в последующем станет всем. И всякий раз — с разрушением до основания.

Тот антагонизм, который превратил всю, казалось бы, конструктивную оппозицию в жесточайшую подковёрную схватку за власть с государственными постами, региональными администрациями и широчайшими общественными полномочиями, а рыночную состязательность — в подпольную конкурентную борьбу без правил, и который взбудоражил и национальные и межконфессиональные проблемы.

7. Демо-рассвет над бурлящей планетой

Речь о достижениях современной цивилизации по переходу от прошлых авторитарных режимов власти к власти, избираемой самими обществами, на основе равного избирательного права, независимого от имущественного и должностного положения, происхождения, языка, национальности и тому подобных социальных различий.

А именно такое — равное право избирать означает, что каждый гражданин-избиратель, независимо от социальных различий, получил право участвовать в распоряжении общенациональными природными богатствами, денежными потоками и трудовыми ресурсами страны — через своих представителей, успешно прошедших через горнило общественного электорального отбора, который венчается вручением государственных мандатов, узаканивающих те полномочия.

Иными словами — тем самым подтверждается, что общенациональные богатства потенциально принадлежат уже не какому-либо государю или господину по его велению, а всему народу-обществу государства. Но о чём же цивилизация не ведает — продвигая общества к демократии (народовластию)?

Очевидно о том, как теперь быть со свободной торговлей-продажей природных богатсв на т.н. свободном рынке — в обход демократических мандатов и с прямым направлением в руки отдельных, особо состоятельных персон, возникающих спонтанно, не участвующих в электоральном процессе, но присваивающих себе государственные полномочия по распоряжению природными богатствами, денежными потоками и трудовыми ресурсами по своему частному усмотрению?

И, в целом, продолжая утверждать прямую зависмость прав граждан от происхождения и имущественного положенкия!

Выходит, с одной стороны цивилизация устремляет общества к сосредоточению усилий по регулированию социально-экономических отношений в руках государственной власти, теперь избираемой обществом, причём с пунктуальным разграничением по федеральному, региональным и муниципальным уровням, а с другой стороны держит за пазухой некий вальяжный рынок, свободный от власти и преимущественно доступный лишь некоторым, особо состоятельным персонам, которые плевать хотели на демократию и без неё берут социально-экономическую власть над людьми — по своему частному усмотрению.

Где же цивилизация правее? Вопрос-то поднимается ребром — либо демократическая власть, либо сохраняющийся от самых рабских времён свободный частный рынок природных богатсв, денежных потоков и трудовых ресурсов — независимый от власти, но в полной мере зависимый от частного, особо состоятельного капитала? Как, в частности, быть с огромнейшим контингентом т.н. бюджетников, вынужденых рядом со свободными частными доходами — прозябать на лимитированых окладах на благороднейшем поприще решения общих для народа и страны задач? Это же нонсенс высшей пробы!

А в российской элите и по сей день живы стереотипы, укоренёные многолетней диктующей монополией вестерн-концепции — о неких рыночных отношениях, якобы свободных от вмешательства власти (государства).

Этой части элиты, похоже, уже трудно даже представить себе — что возможен вариант свободного рынка в тесном взаимодействии с демократически избранной самим же обществом властью.

Той властью, которая и предназначена цивилизацией для того, чтобы свобода служила не только отдельным персонам, избираемым размерами холодного капитала, в котором и законные и незаконные доходы свободно перемешиваются и закрываются одной и той же законной банкнотой.

Для того, чтобы иметь более мощный консолидированый бюджет, оседаемый сегодня в частных банках свободных от власти спонтанных посредников между населением и государством — покупающих себе полномочия по распоряжению природными богатствамии, денежными потоками и трудовыми ресурсами в обход мандатов и прежде всего для удовлетворения частных интересов.

Для того, чтобы этот бюджет послужил прежде всего тем, кто занят благородейшим делом решения общих для всех задач.

Но в любом случае — аморально абстрактно рассматривать Историю любого общества и государства в целостном формате, усредняя её значение для крайних сословий по имущественному признаку. Так же, как и жизненных уровней — в общих благополучных отчётах по макропоказателям. И задачи на перспективное развитие общества совершенно разные для тех и других, поскольку возможностм у тех и других разные, в том числе и по налогам и по устойчивости от законных санкций, а самое существенное — по доступности к социальным сферам и направлениям роста и развития.

Аморально оценивать российскую революцию большевиков задним числом, не раскрывая мотивов и причин — кто и за что пострадал, хотя бы по тому же имущественному признаку, ещё тогда направлявшемуся на равенство прав, независимое именно от этого признака. Ибо это и будет ударом в спину не политической партии, а всему большинству простого народа, бессменно вкладывающему свой труд в обустройство и защиту России и при царях и при компартбоссах и сегодня.

Как сделать мир многополярным?

Применительно к современной международной обстановке, проблему можно сформулировать более конкретно — нужна ли разумная оппозиционная альтернатива развития — капиталистической вестерн-концепции, превращёной, по сути, в культ абсолютной и единственно верной, не признающий никаких иных и насаждаемый различными формами международной экспансии, в том числе и с применением вооружённых сил.

Как известно из Истории — такая попытка была предпринята в 20 веке большинством простонародных россиян, с предложением первопроходческой альтернативы социального (социалистического) государства, с централизованным регулированием различных интересов. В сущности, это означало предложение мирного сосуществования стран с различным государственным строем и формой власти — в зависимости от национальных особенностей, включая общий уровень развития и готовности к свободам, правам и демократии.

Но как известно из той же Истории — мирное сосуществование не состоялось. Однако, лишь немногие отмечают подлиную причину случившейся коллизии — сам переход на социалистическую альтернативу опирался не на отечественную философию и идеологию глубинных объединительных традиций, а на евромарксистскую же идею антагонистической борьбы на уничтожение одним известным классом — другого, с насильственным переворотом власти.

И надо, действительно, уподоблять и выдавать живого человека за некое бесчувственное полено или механического робота, чтобы полностью игнорировать естественную ответную адекватную реакцию на насилие, с неуёмным желанием полной сатисфакции за унижение, если не тотчас же, то непременно в будущем реванше с наиболее благоприятными для этого условиями.

Выходит, марксистский антагонизм в поисках справедливого общества — обрёк на бесконечную синусоиду взаимного насилия и отмщения за унижение, с переменными пиками успехов во времени (и пространстве), по укоренившемуся стереотипу — кто был ничем, тому становиться всем.

События в Украине и вокруг Украины окончательно убеждают в том, что очередной пик трагической синусоиды поменял знаки на обратные — с тем же самым насильственным переворотом власти.

Они великолепно продемонстрировали, что по культу вестерн-концепции со свободным рынком на частном бизнесе (при невмешательстве в него государства) — реальная власть принадлежит олигархам с мультигражданством, далеко не обязательно отвечающем интересам своего государства, а версии с правами, свободами и демократией придуманы для обывателей, дабы иметь цивилизованное прикрытие олигархического произвола на предельно свободном рынке с частными тарифами и ценами, которые одновременно становятся недоступными для развития всех не состоявшихся и таким образом образуют общий ступор развития общества, к исчерпывающей выгоде группы отдельных персон.

События наглядно показали, что свободный рынок (вопреки всяческим теориям идеалистов от экономики) может быть свободным ровно до тех пор, пока он служит исключительным однополярным интересам вестерн-концепции, а если нет, то плевать она хотела на свободный и равновыгодный бизнес — властным в него вмешательством, вплоть до санкций, не предусмотреных никакими сторонами и договорами. И что именно эти санкции поднимают новый занавес между Евроамерикой и Россией вместо прежнего, опущенного с благими намерениями российскими компартбоссами, которым, похоже, маловато оказалось свободного барства на коммунистической подкладке.

Однако, свершилось то, чего никто, пожалуй, не ожидал — две оппозиционные концепции наложились одна на другую, что дало возможность российскому населению судить о них уже не по слухам и домыслам СМИ, (свободно обслуживающим каждые своих хозяев, с единственной целью — как поддержать свою свободу добычей тривиального денежного эквивалента ценности всех и любых товаров и услуг), — а очевидным практическим сравнением и той и другой — по реальному влиянию на быт и саму жизнь.

Парадоксально, но в обмен на свободу от т.н. «режима» — пришла безработица, инфляция, минимально-прожиточный уровень (в щедрой-то России!), равные права на землю и природные богатства коренных россиян и заезжих (проезжих) гостей и много чего ещё парадоксального, отнюдь не свободного для россиян, кроме, разве что начинающегося нуворишизма. Выходит, народ российский был сам себе врагом — проголосовав за переход на вестерн-концепцию!

Оказалось, что и занавес убирали и берлинскую стену рушили только для того, чтобы предоставить евроамериканской экспансии беспрепятственное проникновение, с наращиванием вооружённого потенциала уже у самых российских границ и сказками про то, что они, отнюдь, не на Россию, которые звучали в исторической ретроспективе неоднократно, но в прямо противоположном смысле — на Россию.

Вполне возможно, что запад и по сей день зашорен стереотипами российских имперских амбиций прошлых веков, наводивших страхи забавами в войнушки российских монархов, породнившихся с западными принцессами. Но в 20 веке монархию убедили в том, что негоже за успехи в ратных и других делах награждать отличившихся — целыми деревнями с сотнями душ холопов и батраков.

А если ещё раз всмотреться в историческую ретроспективу, то окажется, что и красный радикализм и коричневый экстремизм (а до них — имперский бонапартизм) — зародились именно в «свободной» Европе, при полном равнодушии к ним либерализма.

В нынешней Украине евроамерикаеский либерализм не просто равнодушен к экстремизму — он его всячески одобряет и поддерживает.

Но занавес — так занавес! Непонятно только — сегодня он от избытка ума на западе, или от его катастрофического недостатка, с консервативным склерозом, который теперь уже евроамериканскими санкциями толкает Россию на самосовершенствование своей конкурентоспособности, имея на это уже достаточный опыт!

Пусть Совет Союза проиграл первопроходческий раунд Совету Европы — но сама-то идея социального (социалистического) общества под эгидой централизованной защиты различных интересов отнюдь не проиграна, при немалом, к тому же, числе глобальных протестов и кризисов в самой вестерн-концепции.

Это для них требуется альтернативный притягательный полюс на планете, дабы в мирной состязательной конкуренции показывали успехи и неудачи каждой — для взаимного обогащения лучшим опытом, не окутывая его эгоцентристскими коммерческими тайнами. Особых исследований ждёт, конечно же, проблема — как одному человеку, даже если он семи пядей во лбу, удаётся, особо фактически не шевеля ни пальцами, ни мозгами, загребать миллиарднное состояние. А также — из каких источников сами миллиарды?

Однако претендовать на миссию альтернативного притягательного полюса в условиях, когда в обществе уже узаконен переход к вестерн-концепции — значит всего лишь воевать с самими собой, или с ветряными мельницами, в том числе архидедовскими протестными способами, легально дезорганизующими трудовой и иные процессы пикетами, стачками, забастовками, локаутами с массовой генерацией безработицы и нанесением явного вреда тем, кто в протестах и не нуждался. И даже если западные санкции заставили-таки власть заняться укреплением отечественного производства — где гарантии, что завтра санкции не отменят, а импорт снова не задвинет его на задворки?

Создаётся абсурдная ситуация — избранная обществом власть, из-за явного дефицита государственного бюджета, вынуждена ходить на поклон к самозванным частным инвесторам и кредиторам и ставить в зависимость от них государственные заказы, а главное — внедряя в общественное сознание стереотип, по которому у государства во власти, проходящей через горнило электорального отбора — и талантов-то не может быть в принципе таких, как у самозванных самородков?

То есть — частная инициатива, конечно же, должна приветствоваться, но при народовластии (демократии) лицензировать требуется не столько род деятельности, товары и услуги, сколько самих владельцев-производителей, выносимых товары и услуги на общий со всеми обменный рынок, а значит, попадающих в сферу государственной защиты и регулирования интересов всех участников рынка. То есть — та же скрупулёзная кадровая политика на благо всего общества, а не отдельных персон и которая высоко котируется в тех же частных корпоративах при комплектовании штатных структур. Почему нет — для общенационального регулирования?

Проблема в том, как сделать альтернативный социальный полюс притягательнее вестерновского и не только для нуворишей? Очевидно, прежде всего требуется придать ему отличительный от вестерновского статус. Перестать «дразнить гусей» одиозными политизироваными терминами «капиталистический» и «коммунистический» — заменив их общегражданским «социальный», имея ввиду социальное государство с электоральным принципом формирования власти, с приоритетной и первостепенной задачей этой власти — укрепления прежде всего самых слабых социальных звеньев общества и государства.

Социальное государство, которое озабочено не рекордами по числу миллионеров и миллиардеров по рейтингам глянцевых журналов, а переориентацией денежных потоков на принципиальное искоренение нищеты, бедности, бомжества, безработицы и прочего минимально-физиологического прожитка — до нормальных условий с возможностями по реализации продекларированых равных прав и свобод — собственым трудом и творчеством на общий бюджет, а не через кредитный плен у олигархов, дополнительно укрепляя их же, но не государство.

И, разумеется, альтернативный полюс должен быть полностью сувереным и надёжным. А он не мог быть таковым в российском 20 веке, поменявшем государственный строй, но продолжившем строительство по идеологии евромарксистской — антагонистической и богоборческой, по экономике — евромарксистской — из английской, по философии евромарксистской — от вульгарного материализма и по социализму — и тому французскому!

Ничего отечественно-суверенного, кроме общих фраз и политизированой демагогии о коммунистической перспективе, которой предначертано было наступить только при высочайшем уровне сознания и чувства ответственности за свои поступки каждым членом общества, а в первую очередь во власти.

А, впрочем, надо отдать должное российским компартбоссам, которые несмотря на присущие любой власти интриги с междуусобными разборками — нашли беспрецедентнейший способ через коллективный труд без частных посредников-работодателей — сделать максимально доступными все социальные направления и блага каждому трудящемуся россиянину.

И в любом случае, преимущества объединительных тенденций, с консолидацией сил и средств, особенно при современном возрастании глобальных угроз — перед разъединительными сегодня уже бесспорны! И несмотря на это — самой сложной проблемой остаётся задача, как обеспечить мирное сосуществование народов с различными, а тем более оппозиционными государственными образованиями. Когда выбор способа разрешения конфликтных ситуаций физической силой или путём переговоров — и есть показатель уровня интеллекта во власти.

Но и без этого показателя, по простым историческим аналогиям должно быть понятно, что если на российских большевиков из простонародья навесили ярлык варваров — то кто же тогда современные обожатели решения проблем вооружённым насилием, с цивилизоваными опекунами из Евроамерики?

Соответствуют ли нынешние развитые страны Запада, достигавшие как в исторической ретроспективе, так и сегодня прогрессивных высот любыми способами, включая дармовой когда-то рабский труд, колонизаторство чуть ли не полпланеты и установление мирового порядка вооружённым насилием — соответствуют ли они определению «цивилизованые»?

Похоже, что ложь от двойных стандартов среди политиков — это не случайные оговорки и не хобби, а профессия. Отпусти такому реплику, что это же подло и жди ответа — да, подлец, и горжусь своими успехами! Дипломаты уже начинают привыкать к тому, что если прозападный визави-политик сказал договорное «да» — считай на поверку «нет»!

Существенная разница в понимании движущих сил и тормозов для развития — и могла бы лечь в основу конкурирующей альтернативы однополярному миру, взрастившему культ вестерн-концепции на снобистском эгоцентризме.

Шагнёт ли человек в бесконечность?

Одно пока известно точно — жизнь человека весьма ограничена и после её завершения путь один, в никому неведомое небытие. И тем не менее, над человечеством витает множество идей, полных оптимизма в ожиданнии движения различными путями — к небывалому благоденствию в некотором неопределённом, но непременно более светлом будущем времени. Вопрос лишь в том — оно светлеет от природы или становится таковым и от рукотворной энергии трудов человеческих тоже?

По версии духовной, претендующей на абсолют истины, человек с праведным образом и в короткой жизни — имеет продолжение в вечном блаженстве. Но рефреном этой идее звучат и более приземлёные версии движения ко всеобщему процветанию и в короткой, но этой жизни.

Например, устремись каждый к материальному и культурному богатству — блаженство будет и здесь обеспечено вечное через вечное потомство. Или дождись таких времён, когда от каждого потребуется всего лишь по скромным способностям, а каждому по полной потребности — чем не блаженство? А то и вовсе отчурайся от всех, полюби самого себя и добывай блаженство автономно и хоть каждый день.

Похоже, никто из нас уже и не видит смысла иного, чем достижение исчерпывающего блаженства по известной схеме оптимизации — как можно больших преференций от жизни при как можно меньших собственных энергозатратах. Так ведь, по сути — блаженство вечное и есть окончательный застой на все последующие времена и нечто вроде космического тупика. Но если тупик — значит всё самое ценное имело место до него, в самом процессе движения к нему.

Может жизнь на то и дана короткой, чтобы успеть как можно полнее и разностороннее готовить себя ставить цель за целью и, добиваясь, радоваться череде побед. Отсекать несчастья и радоваться пути очищеному для счастья. Брать ресурсы у природы и радоваться их рукотворному восстановлению.

Рожать здоровых детей для собственного продолжения в потомстве, с точно такими же намерениями, и поколенческим порядком — уверенно шагать в бесконечность пространства Вселенной.

И быть может окажусь еретиком — но душа вовсе не улетает ни в какое мистическое небытие, а просто передаётся от одного ко многим через добрые поступки, музыку, поэзию, прозу, в том числе и потомкам, и хранится в вечной памяти о солдатах, отдавших жизни за то, чтобы продолжали жить потомки!

Но мы, простые смертные, ни за что и никогда не поймём всей христианской доброты и нравственности всемогущего Творца Вселенной — если даже Солнце и звёзды погаснут, а Он не зажжёт их ещё разок хотя бы для истинно в него верующих и в знак благодарности за веру — вопреки предрекаемым Апокалипсисам.

И кто знает, к чему ещё подвигнет живой человеческий разум в космических просторах, на встречном курсе к Абсолюту!

Глава вторая. Размышления о будущем Земли

Введение. О чём плачут облака над планетой?

Наверное, не только плачут. Но и шепчутся между собой — не раствориться ли в небесной синеве, не мешая животворной солнечной энергии питать уникальнейшую во Вселенной живую форму материи?

Или — не послать ли благодатную влагу на чрезмерно засушливые ареалы обитания землян. А то и — не погрозить ли им громовыми раскатами за некоторые прегрешения?

Но только одного не могут взять в толк — зачем людям самих себя потребовалось досрочно истреблять? А потому и заливаются порой горючими слезами.

Само явление с досрочными летальными исходами — отнюдь не оригинально и можно наблюдать среди хищников дикого мира, прозябающих на примитивных животных инстинктах, в котором виноватыми становятся уже только потому, что кому-то очень захотелось кушать. И тут уж главным аргументом становятся чисто физическая сила и ловкость.

А как замечено — таковое вполне возможно на той стадии развития, когда особи воспринимают окружающую действительность не иначе, как свою вотчину, предназначенную для удовлетворения животных инстинктов, с последующим обеспечением большей свободы, возможностей самосохранения и устойчивости в конкурентной борьбе.

А ещё и для размножения. И тогда без противоположного пола — никак!

Сейчас трудно предопределить, отвечали ли внешнему благообразному современному образу сотворённых прародителей человеческого рода — их креативные мозговые способности.

Но если судить по первым отношениям Адама и Евы, Авеля и Каина и им подобным, последовавшим в массовом порядке — инстинкты со страстями ещё не признавали никакого подобия рассудочно-вразумительного поведения, хоть сколь-нибудь напоминавшего божественные заповеди.

В сущности, проблема происхождения человека ничем не отличается от происхождения остального животного мира, кроме мыслительной деятельности.

То есть, для того, чтобы определиться с понятием «Человек» — необходимо познать происхождение Разума.

А если и этот процесс носил не скачковый, а постепенно-эволюционный характер — значит было и продолжительное время, на протяжении которого мышление и рассудок людей (в принципиальное отличие от библейских прародителей) ещё не так далеко уходили от примитивных животных, чтобы с уверенностью определять, насколько само человеческое общество состояло из людей разумных и ещё животных на первобытных инстинктах и страстях.

На первобытных инстинктах и страстях, которые ещё не способны — нисколько не покушаясь на глубину своих чувств, лишь распределять их по времени, месту и обстоятельствам, в соответствии с правилами общего приличия, приобретёнными с величайшим трудом за многие миллионы лет человеческой цивилизации.

На уровне которых и в самом деле всего один шаг от любви до ненависти и непременно предпочитающих «свою рубашку», которая естественно всегда ближе иных чужих к телу.

И преуспевающих по законам джунглей, по которым виноваты только тем, что кому-то очень захотелось кушать, беспрепятственно передвигаться и жить с полным блаженством от успешно удовлетворяемых инстинктов.

Но тогда как понять Правителей, присягающих народам на Библии — шепчутся в недоумении облака над планетой: сколько ещё ждать до Страшного Суда насилия над землянами, дабы наконец успешно по возвращаться в лоно Творца своего на вечное блаженство!

Или ещё одним Потопом пособить? — вопрошают облака грозовыми раскатами.

=====

Кто из нас не стоял в философских раздумиях над муравьиной горкой? А отойди от неё на несколько метров — и муравьёв уже не видно.

Автор попытался мысленно побывать на Кассиопее. С её расстояния наша планета оказалась даже не муравьём, а пылинкой и вместе с местными Богами, потопами и Содомами.

На ней никакого понятия не имеют о чисто человеческих изобретениях — таких как рождения и кончины, счастье и любовь, деньги и удача.

И страшно обижены на тех — кто умудрился вселенское необъятное великолепие обозвать овцами да баранами, девками да раками.

Но могу заверить всех: ни о какой агрессии с планами покорения или уничтожения землян не слышно и не видно — всё упорядочено, чинно и благородно.

Возможно где-то и существует полный мрак, но только не для живых землян.

Свет над ними никогда не меркнет — а мрак для них всего лишь тени. Временные и сами собой проходящие. И ещё просили передать, что если на головы людей систематически капать различными Апокалипсисами — он непременно придёт.

Но уже не свыше.

А, впрочем — стоп. О чём это мы?

Если для нас, наша самая ближайшая соседка Луна — представляется размытым пятном с пятак, то чем же представляется наша планета с того же Альдебарана из Тельца на расстоянии около 70 световых лет? А ну-ка, прикинем — 70 лет Х 365 дней Х 24 часа Х 60 мин Х 60 сек Х 300 000 (км) =…

Песчинкой? Молекулой? А люди — микробами?

Теперь вот проблема с инопланетянами — а не подготовить ли нам полномочного посла для урегулирования спорных вопросов? И на какой же это предмет — уж не продолжить ли делёж Вселенной на частные вотчины, уже перекинутый было и на нашу соседку?

Так для этого и посла никакого не требуется. А если Президенты присягают на Библии, главным героем которой явился Создатель, сотворивший Вселенную, то его послы на Земле — точно должны знать, кто ещё, кроме убогих людей обитает в его бескрайних вселенских просторах.

Да у них и поинтересоваться — дошли ли до тех инопланетян заповеди о всеобщей любви и добре, поверили в них и прилежно ли исповедуют?

А то ведь так недолго и совсем впросак попасть с новыми варварами из неизвестной обоймы Сотворения! И со Вселенной — такой пустынной и безлюдной вокруг нашей матушки Земли.

Часть первая

— Кто мы и зачем на этом свете?

Наверное, каждый из философов по отдельности — по-своему мудр в меру своего уровня развития, жизненного опыта и определившегося мировоззрения. а потому и заслуживающего внимания, одобрения и следования мудрым правилам.

Только в том и суть, что мировоззренческих позиций, как минимум, две. Одна из них — реальная, материально-вещественная, во-плоти, другая — идеалистическая, занебесная и запросто воображаемая — абстрагированным от реалий философским мышлением.

Однако, если попытаться собрать всех философов за одним столом — они, очевидно разделятся на две противоположные стороны, упорно продолжающие доказывать — чьи правила мудрее.

А потому человечество так по сей день и не знает, как же всё-таки жить правильно!

Вместе с тем, при всём разнообразии философских течений, нельзя не заметить одну весьма устойчивую тенденцию, их объединяющую — вся естественно-природная флора и фауна, включая род человеческий во главе с мыслителями, являются на белый свет из мрака, предоставляя как бы дополнительный шанс более зримого, светлого и ясного ответа на проблему сотворения реального материального мира во-плоти, вместе с разумными существами во-плоти.

Сто лет человеку для этого — это много или мало?

Очевидно, если явление на свет потребовалось для того, чтобы по-свободнее дышать, пить, есть, плодиться и размножаться с примитивным прозябанием на физиологических инстинктах — то для этого и трети века предостаточно.

Но человек в 33 — ни за что не соглашается расставаться с жизнью во-плоти и желает её как можно большей и активной продолжительности.

Мало того, все светские концепции направлены на повышение материального, во-плоти, благосостояния, и увеличения продолжительности жизни до ухода во мрак. А почему, собственно?

Да потому, что только живая форма существования во-плоти, пронизанная тончайшей сетью полнокровных чувственных окончаний только и даёт возможность испытывать наслаждения жизнью в любых коллизиях со светлыми и темными полосами т.н. судьбы.

И именно в этом процессе предопределяется выбор дальнейшего предпочтения — либо сугубо эгоистического существования со средоточением внимания на наслаждениях своей персоны, либо гуманистического, с продолжением себя в собственном потомстве.

Только в том и суть, что из всего живого мира — лишь человеку с развитым мыслительным осознанием вновь открывающихся (сверх примитивных) возможностей, становятся доступными новые формы удовлетворений, значительно обогащающих область наслаждений жизнью во-плоти.

Наслаждения успешными результатами своего труда и творчества, собственными победами в преодолении трудностей, от удачного окружения себя друзьями и подругами, отношения с одной из которых способны окрылять и вдохновлять особенно сильно.

От значимости того, что именно ты становишься сильным, но не в смысле силы, расталкивающей более слабых для успешного продвижения по карьерной лестнице, а в смысле защиты более слабых и содействия им своей силой и мощью.

И много чего ещё — вдохновляющего на новые поступки и дела, результаты которых послужат значительным подспорьем не только своему потомственному роду, но и на благо всему человечеству.

И таким образом отдельные, относительно короткие жизни складываются в вечность человечества, вполне соизмеримую со всем остальным материальным миром.

=====

Однако, философы-идеалисты сподобились на иную вечность, вообразив на небесах особое царство, которое, якобы ждёт каждого, поверившего в его исключительно добродетельное существование, с вечным блаженством для всех, кто освобождается от плоти с чувственными наслаждениями жизнью, то есть — с физической смертью.

По каким законам оно построено, хотя бы чуть близким и понятным для материального мира во-плоти, — очевидно, известно только самому Творцу материального мира во-влоти, облачённому сакраментальными тайнами неких чудесных деяний и метаморфоз, не подлежащих анализу светской наукой и недоступных простому крестьянину-землепашцу с далеко не философским складом ума.

И уж если и есть среди людей демоны-искусители к пресыщению и прелюбодеяниям, то они в точности от безмерного материального богатства и вытекающей из него праздности.

Эти две мировоззренческие позиции могли бы существовать относительно самостоятельно. Тем более, что все моральные заповеди уже давно дублируются светскими законами, с той прогрессивной разницей, что всякое их нарушение подлежит конкретной персональной ответственности с возмещением материального и морального ущерба, наносимых грешником.

Простить грешника можно, конечно же, и при исповедальном раскаянии, но как при этом прощается ущерб, нанесенный греховодником п о т е р п е в ш и м от греха — никак?

Выбор мировоззрения и конфессионального вероисповедания — это, разумеется, личное дело каждого гражданина.

Но оно становится далеко не личным, если допускается практическое наложение идеалистической концепции на реальную материалистическую, в результате которой получается, что смерть человека — это отнюдь не трагедия человечества, а великолепный шанс для чудодейственного спасения от смерти.

Речь-то сегодня идёт не столько о том, много или мало ста лет жизни для человека, сколько о досрочном массовом прекращении человеческих жизней во-плоти, которое стало — словно дров наколоть для чьей-то барской бани.

По философам-идеалистам, отстаивающим теистические позиции, выходит, что все предполагаемые прошлые цивилизации никуда не исчезали, а спаслись на небо, оставив человечеству лишь египетские пирамиды, оказавшиеся неподъёмными и для высших сил?

Получается, что все агрессивные войны с массовым истреблением людей — это не трагедия человечества, а благополучное спасительное возвращение в лоно Его небесное?

Выходит, Маркс был прав — не любить людей по-христиански, а бить и бить и бить, дабы быстрее повозвращались в лоно его Всевышнее?

Наконец, чем же ещё подпитывается, в основном, современный террорист-смертник, если не спасением на небо?

Но самое парадоксальное состоит в том, что всех, кого спасают из природных, техногенных и социальных катастроф, не с п р а ш и в а я и не р а з д е л я я н а верных и заблудших, руководствуясь сохранением высшей общечеловеческой ценности — уникальнейшей, пока, во всей Вселенной живой формы существования во-плоти;

И кто неимоверными материальными и моральными усилиями пытается предотвращать агрессии с физическими смертями, а, значит — препятствовать переходу в более «благополучный» мир иной;

Их всех к кому относить — к богохульникам, что ли, окончательно заблудшим?

=====

Казалось бы, «свобода» — есть понятие всеобщее, не имеющее пределов и не признающее в себе никаких ограничений. Но это определение свободы самой по себе, как если бы во Вселенной не было никаких субъектов и намерений иметь свободу больше или меньше.

А так случилось, что однажды в безграничную вселенскую свободу вселились живые существа, включая человека, которым в общей свободе потребовалась своя доля.

И чем большая по размерам, богатству питательных ресурсов и безопасности — тем лучше для своего более продолжительного свободного существования и развития к более совершенному виду.

А поскольку нормы свободы никто не определял — за раздел свободы по частям принялись в меру физической силы и иных способностей, которые самой ли Природой, или Всевышним (кому как удобнее) — сотворились далеко не равными.

Что и повело к последующему торжеству превосходства сильных над физически слабыми, а отношения между людьми мало чем отличались от всего более примитивного животного мира.

Но только с одной особенностью: непременно избавляться от любых ограничений свободы до полного освобождения от биологической сущности с переселением в необозримый вселенский простор. А проще — прекращать живое существование на нашей Планете!

И тогда становится совсем непонятным: человека вообще кто-нибудь сотворял на этом свете? Или он сам откуда-то явился и почему — таким ущербным, что лучше бы и не сотворялся всесильными Богами. А вроде как пустая трата времени — пришёл, помытарился и снова сгинул в темноте.

=====

Мало что изменилось в решении проблем со свободой человека с последующим эволюционным движением к цивилизации.

К тому же после чудотворного сотворения Адама и Евы во взрослом виде и здравом рассудке — весь последующий род человеческий принялся эволюционировать через банальные потомственные совокупления людей.

И всякий раз начинаясь с инстинктивных детёнышей, которые у людей только спустя почти два десятка земных лет — становятся готовыми и способными к тому, чтобы сформироваться вменяемыми и осознанно отдающими отчёт о себе и о других, о своих помыслах и поступках.

И тем не менее привыкли к откровению, которое путём тонкого религиозного опыта возносилось от простых крестьян до фактических сверх-людей, управляемых бестелесными существами — духом и душой.

=====

Так ведь все мы: — как воцерковлённые духовники, так и атеисты, простые крестьяне, доктора-богословы и светские авторитеты науки, а также философы, художники и святые — мы все на нашей планете исключительно из грешной плоти и значит не можем иначе, как некими мистическими чудесами, объяснять реальные процессы перевоплощения живых людей — в вечно живые после их смерти! И наоборот!

Интересно — что значит телесным во-плоти? Очевидно — это как сотворили прародителей наших Адама и Еву во взрослом виде и здравом рассудке, так и продолжили оценивать их взрослыми свободными индивидами.

Но как их не лепи из глины или ребра — а человеческий организм принципиально не может существовать при температуре тела ниже (выше) установленной критической, и точно так же по составу воздуха и крови.

И осознавать себя начинает не иначе, как через известные органы восприятия с крайне ограниченными диапазонами воздействия, за пределами которых они становятся либо совсем бездейственными, либо наоборот — подвергнутыми разрушениям.

А самой, пожалуй, святой традицией после сотворения — оказалась традиция систематического потребления пищи и непременное удаление непотребных отходов жизнедеятельности.

Все эти нюансы говорили о том, что человек мог обманываться, насильственно формироваться и убиваться — не сам по себе, а окружающими условиями сотворённой природы. Которая равно могла уносить жизни людей землетрясениями и прочими катаклизмами — как в молящихся приходах, так и соседей-богохульников.

Значит, не божественные заповеди, обращённые к человеку имели вес, а и природные катаклизмы, имевшие стихийный и непредсказуемый характер.

Тем более, что от самой зари сотворения живого мира — поедание собратьев меньших во имя собственного роста и развития стало таким популярным, приятным и полезным, что и по сей день ломает наука голову, на какой-бы более гуманный эквивалент заменить стейки, шашлыки и бифштексы.

То есть, божественные откровения с моральными заповедями пришли к человечеству не одновременно с Сотворением, а гораздо позже и после того, как обнаружилось — что же именно принесло Сотворение.

Но ведь за столь длительный эволюционный срок можно было вполне успешно разобраться — кто и почему так и не желает любить и творить добро.

Или всё же желает — в качестве приманок для грехов, доступных именно любовью и добром?

=====

И в реальном бытии свобода наращивается индивидуальным уровнем способностей, а значит возможностей, обобщённых денежным капиталом и в прямой зависимости от персонального капитала.

Казалось бы через разумное ограничение капитала и появилась возможность влиять на свободу от шикарно роскошной до нищей и неимущей.

Однако, остановились на том, что никаких ограничительных границ не требуется и пусть свободные таланты добывают больше свободного капитала и обретают большую свободу, чем все остальные менее способные.

Только никак нельзя отвыкнуть от назойливой мысли о том — состоялись бы свободные господа вообще, будь они свободны от низшего сословия, руками которого даётся всё, без чего жизнь просто немыслима.

Были бы они столь успешными и благородными, не нанимая обслугу для своих семей? Состоялись ли бы наука, образование, медицина, культура и прочие приметы цивилизации, как впрочем и монотеизм — без очагов, возводимых их же руками?

А самое кощунственное оказалось в том, что всё Правосудие так и осталось в зависимости от размеров персонального состояния.

Но не через взятки и подкупы, а вполне легально и свободно! Это когда неимущего истца пыжиться защищать один бесплатный госзащитник, а имущий ответчик получил свободное право нанимать хоть десяток самых матёрых свободных же адвокатов, способных юридической казуистикой, прямо в зале суда менять ситуацию таким образом, чтобы состоятельные правонарушители всегда гуляли на свободе, а неимущие отдувались за них в тюрьмах.

— Страдания по гуманизму

Но может понятие о гуманизме прольёт хоть какой-то свет на меру свободы? А ничего подобного!

По одним источникам гуманизм определяется как мировоззрение, проникнутое любовью к человеку, уважением к его достоинству, заботой о благе людей и развитии у них для этого высших морально — этических качеств.

По другим — это этическая жизненная позиция, утверждающая, что люди имеют право на свободное определение смысла и формы своей жизни.

Наверное оба определения имеют право на популяризацию. Только с разницей опять же по отношению к свободе человека.

По первому — свободе придаётся вполне определённый вектор жизни и деятельности в пределах добропорядочности.

По второму каждый сам свободен определять смысл и форму своей жизни, очевидно, в том числе не обязательно следуя теистическим канонам.

Да, но если так, то подобный вектор гуманизма вступает в прямое противоречие с реальной данностью, в которой следование Конституциям цивилизованных обществ — обеспечивается мерами ответственности за различные отклонения от морали, во многом схожей с теистическими заповедями от «не обмани» до «не убий».

Причём, обеспечивается мерами — вплоть до л и ш е н и я той свободы, по которой сам определял смысл и форму своей жизни.

В сущности современный Кодекс и есть более детальное изложение тех самых божественных заповедей, за попрание которых установлены более конкретные меры ответственности.

Нельзя же серьёзно относится к религиозному канону, по которому решение об ответственности отодвигается к некоему окончательному Суду, что на самом деле означает, равнодушное, до того Суда, взирание на неизвестно какое продолжение обманов и насилия.

И на исповеди от прощения грехов никак не восстанавливается тот ущерб, который нанесен грешником окружению. Не говоря уже о том — каким образом отпускающий грехи может быть уверен в том, раскаялся ли грешник или всего лишь очистился для новых грехов с расчётом на очередное раскаяние?

Выходит, гуманизм на свободе от моральных качеств — вполне способен свободно превращаться в антигуманизм и тоже ради гуманизма?

Но ведь если так, то гуманизм в его свободной интерпретации, отвлечённой от реалий — никогда не прекращал свободных покушений на высшую ценность человеческой жизни.

И войны с революциями стимулировались и имели место не ради войн и революций, а исключительно с большей заботой об улучшении жизни победителей, оставшихся живыми.

Так ведь это если опять же не прояснять, какую свободу имели в виду победители — ту которую решили расширить за счёт свободы других, или ту, которую решили оборонять от угнетателей свободы.

=====

А, впрочем, эволюционная природа (или Всевышний — кому как удобнее) — распорядилась так, что одна свободная Личность есть всего лишь половинка некоторого целого, составляющего фундаментальную основу существования рода человеческого в принципе, и это существование не могло и не может состояться, пока одна половинка не объединит свою свободу с другой. Это ли не прямой признак того, что педалирование на свободу одной Личности от другой — есть путь к разрушению общества?

Но тогда спрашивается — кто и какой свободной бредовой мыслью сварганил правовые нормы и принципы на свободу Личности от общества, от власти и государства, и рекомендует детям быть свободными от родителей, ученикам от учителей, жёнам от мужей (и наоборот), а мужскому полу от женского, вплоть до полной потери половой ориентации?

Выходит, великолепная прогрессивная идея свободы и независимости каждой Личности — превращается в своего регрессивного антипода. Подтверждения этому уже звучат пропагандой права на противоестественные однополые браки. манящие своей свободой, а также настырными попытками навязать независимость детей от родителей, школяров от педагогов, жён от мужей и наоборот.

Это ли не преступление перед человечеством — завуалированное под цивилизацию в условиях де-факто существующей конкурентной борьбы, с попытками замены прежних насильственных способов расширения своей свободы — устранением конкурентов с а м о р а с п а д о м, с их разворотом к принципиальному эгоцентризму, под вполне цивилизованными призывами к свободе и независимости.

=====

Что же теперь — о другой свободе и не мечтать?

Так в том и дело, что не просто мечтать, а реально шагать к полной свободе.

К полной свободе всему добропорядочному, с реальной обороной от Личностей со свободными аппетитами за счёт свободы других.

А самая насущная задача — развеивать миф о том, что чем больше запретов, тем, якобы, больше проникновений к свободе сквозь эти запреты.

Популистская чушь: без сдерживания свободы запретами — она бы вообще нарастала беспрепятственно, вплоть до полной взаимно истребляющей анархии. Точно так же, как все давно бы отравились наркотой, никотином и алкоголем или погрязли в венерических болезнях. Запреты только и спасают.

=====

Цензура — от латинского «censura». Означает систему государственного (светского и религиозного) надзора за содержанием информации, как словесно выражаемой, так и распространяемой всеми видами искусства и художественного творчества через технические (электронные) средства массового тиражирования — с целью недопущения сведений, дискредитирующих установленный государственный строй, как внутри общества так и поступающих извне.

Имела и продолжает иметь особое значение при авторитарных режимах власти. А поскольку процесс развития обществ не стоит на месте — на смену авторитарных режимов приходит демократия с властью, избираемой всем обществом через очистительный электоральный отбор своих представителей из самых достойных высших властных полномочий над обществом.

В том числе и с переориентацией общества на полную свободу мысли, слова и убеждений, распространяемых массовым порядком. Значит с переходом на демократию роль цензуры только возрастает, что и закрепляется юридическими нормами на право неприкосновенности отдельной личности и частного образа жизни вообще. Радоваться этому или печалиться?

Но откуда браться радости, если под свободной Личностью находятся в том числе и те, кто ещё далёк от Личности с большой буквы по самым естественным социальным признакам: возрастному (от наивных юношей и девушек до мудрых философов), моральному (от прагматика-эгоиста до гражданина, предпочитающего служить обществу), а значит и поведенческому, включающему собственное прирастание Личности попранием свободы других сограждан.

Если за неприкосновенностью частного образа жизни деяния, мало достойные благородных Леди и Джентльменов и их не менее благородных отпрысков. А именно тогда не потребовалось бы никакого запретительного надзора — и тоже (как бы парадоксально не звучало) — р а д и п о л н о й с в о б о д ы, но только всему добропорядочному!

А ради именно такой свободы — ещё ни одна цивилизованная Конституция не обходится без Приложения с мерами уголовной и иной ответственности, вплоть до лишения свободы, посягающей на добропорядочную.

И как ещё, если не запретной цензурой понимать вполне добропорядочное профессиональное редактирование информации, предусмотренное во всех пользовательских соглашениях, непременно очищающее как от безграмотности и не цензурных выражений, так и от сцен с насилием, жестокостью и сексуальными извращениями естества.

Выходит и этого надзора нельзя допускать согласно Конституции с нормами международного права? А надзор за работой правоохранительных органов или местных Судов, за землепользованием и охраной природных богатств и ещё много чего — желательно свободного для личной (частной) выгоды?

Так неужели и в демократической власти ещё находятся «Личности», до которых так и не доходит, что самой Свободе совершенно безразлично, каким её потокам открываются шлюзы — чистым, мутным или и с целыми ошмётками мусора в половодье? И трудно даже представить, что стало бы с человечеством — не научись оно возводить очистные сооружения на пути свободных потоков!

— Что добавит этика?

Говорят, что этика — философская наука, а этим, якобы, и обусловлены особенности и трудности, связанные с определением предмета этики.

Из Википедии — свободной энциклопедии :

…. «Можно было бы с целью выделения предметной области этики сослаться на присущий каждому человеку опыт внутренних переживаний, выражаемый в понятии совести, или на оценочное отношение к миру, фиксируемое в понятиях добра и зла.

Однако достаточно подойти к вопросу с критериями самой элементарной строгости, чтобы обнаружить: мы не можем сказать, что скрыто за этими терминами, не можем каким-либо иным способом (помимо самих этих терминов) зафиксировать обозначаемую ими реальность. Они на самом деле оказываются неизвестными величинами. Говоря иначе, на предмет этики нельзя указать пальцем.»

=====

Вот ведь как размазали сферой неопределённостей понятия об этике, морали, внутренних переживаниях и совести.

Спрашивается автором — что же сложного в формировании этих понятий после исторического обзора всего, что связано отнюдь не со Вселенной и стихией, а всего лишь с разумным или не очень поведением человека.

И по этому поведению вполне конкретно — по внутренним переживаниям определять какой-то один из двух признаков, обязательно присущих человеку: радость или горечь, олицетворяющие этим два поступка — добрый и злой.

Значит — что же такое Этика, Мораль и Совесть? Если не что иное, как пришедшая со временем мера порядочности между добрыми и злыми поступками — о чём и понятия не имели во времена Сотворения на языческий лад! Так ведь весь мир затаился в ожидании этического, морального и совестливого поведения!

За которыми только и следует ожидать подлинно справедливого существования планеты Земля и человечества на ней.

=====

Но когда Святой Дух создавал Вселенную, он почему-то предпочёл не сотворять в ней людей себе подобными — чисто духовными созданиями, а придал человеку тело из чувственной плоти, которому потребовалась систематическая подпитка жизненной энергией для постоянного поддержания живого активного существования.

А особенность жизненной биологической энергии в том и заключается, что она непременно начинает расходоваться с каждым мало-мальским движением как внутри организма, так и в труде и иных перемещениях в пространстве.

И для того, чтобы совсем уж не разменять свою жизнь на «тот свет» с сомнительным беспроблемным блаженством — человек должен был озаботиться своевременным восстановлением расходуемой жизненной энергии.

Таким образом, вместе с сотворением живого мира во-плоти родился и главный закон жизни — закон устойчивого баланса затраты и восполнения жизненной биологической энергии.

И дабы и его не отпускать в сети философских паутин, наука и единицу измерения отточила — калорию. А поскольку умственная деятельность не поддаётся отдельному измерению — наукой установлено и оценивать её в зависимости от высоких или низких результатов общего умственно-физического труда.

Она же показала насущную необходимость строгой регламентации труда по времени и непременного чередования труда с отдыхом. А самый первый древний ритуал обязательного ежедневного питания — родился вместе с первородными инстинктами.

=====

Но самое существенное в том — что из этого закона и вытекает самая животрепещущая проблема, которой страдает человечество от самого сотворения: проблема изначальной и базовой несправедливости в оценке состояния человека — не по типам и формам труда, не по иерархическому положению в обществе и другим социальным признакам, а по фактически затрачиваемой жизненной энергии.

Эта несправедливость и составила всеобщую сущность т.н. неадекватной эксплуатации людей физического труда, к которой пришёл в своём анализе Маркс — со всеми вытекающими последствиями.

Но относится она не только к описываемым Марксом событиям его времени, а является типовым примером искривления оценок умственного и физического труда во всех без исключения сферах человеческой жизнедеятельности, прочно укоренившихся в двух ипостасях — господина и раба, хозяина и слуги, носителя власти и подчинённого власти.

Вопрос лишь в том — где больше простора для несправедливости: в частных междусобойчиках по свободному усмотрению оценок наёмного труда господами и хозяевами — без вмешательства государства, олицетворяемого властью?

Или всё же при вмешательстве власти, тем более избираемой самим обществом, в том числе и для того, чтобы охраняла от покушений на справедливость?

Значит — внедрись в общество цивилизованное правило оплаты труда по фактически затрачиваемой энергии на труд, не было бы столь резкого расслоения на богатых и бедных с целым ворохом социальных проблем. И профессии на физическом труде вполне обеспечат оплату качественных социальных услуг для дальнейшего роста и развития способностей к талантам.

======

Разумеется, можно бесконечно долго продолжать мечтать о справедливости и призывать к ней лозунгами соответствующих политических партий.

Но справедливо ли этим партиям продолжать безбедно содержаться на налоги с преобладающе беспартийного населения? Варьируются ли льготы избранников народа — в зависимости от их законотворческих успехов в обществе, или они неколебимы даже при кризисе в стране? Тогда, выходит, оклады, льготы и привилегии определяются не депутатам, а бездушным креслам — независимо от того, кто его достоин, лишь бы не пустовало.

Вникали ли нынешние партии вообще — где и когда расстались со справедливостью, чтобы начать, наконец, её восстанавливать!

— Чем красна эстетика?

Из Википедии — эстетика (от др.-греч.;;;;;;;;;; — чувствовать;;;;;;;;;;; — воспринимаемый чувствами) — наука о неутилитарном созерцательном или творческом отношении человека к действительности.

«Красота; — эстетическая (неутилитарная, непрактическая) категория, обозначающая совершенство, гармоничное сочетание аспектов объекта, при котором последний вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение.»

Остаётся только уточнить, как посредством этой н е п р а к т и ч е с к о й категории удастся практически осуществить распространяемое убеждение в том, что именно красота, стимулирующая любовь и веру — предназначены спасать мир?

Разумеется, внешняя красота, (особенно легко «накручиваемая» современными способами её показного совершенства к какому-либо судьбоносному моменту) — весьма привлекательна и вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение.

Но только до того момента, когда выясняется, что под внешней красотой скрывались далеко не привлекательные, а то и прямо отталкивающие признаки мыслей, интересов, убеждений и манеры поведения, подавляющие любовь — вплоть до возможного разрушения всей своей дальнейшей судьбы.

А то и скрытого поползновения циничного эгоизма на доверчивость партнера, разбуженную внешней красотой, и добившись эстетического и иного наслаждения — приниматься за разрушение очередных, завлечённых красотой, судеб.

Значит, подлинная красота, спасающая мир — есть гармоничное сочетание красоты внешней с красотой внутренней! Иначе правомерен вопрос — куда же ведёт формальная красота модной одежды и аксессуаров, лика и самого тела, их омоложение и искусственная коррекция, ню — перфоманс и эксгибиционизм, если под всем этим укрывается внутренняя пустота на голых инстинктах?

=====

Наверное, всем известно, что у человека не одна, а две сущности. Врождённая, подтверждаемая от поколения к поколению, основанная на известных инстинктах, обеспечивающих живую форму существования и размножения на самом простейшем (примитивном) уровне.

И приобретаемая духовная, от разума, этики и эстетики, с уходом от примитивного прозябания — к вершинам творческого, разнообразнейшего и интереснейшего развития.

А только новорождённые не ведают, каким примитивным способом, подобным тому, которым древние предки начинали добывать огонь — добывали родители и его самого, вполне затем удовлетворённого благозвучными сказками про капусту и аистов.

Но вдруг случайно это благозвучие обрывается циничной картинкой совокупления взрослых, полных человеческого достоинства и уважения! Ладно бы видел Жучку с Тузиком с их нехитрыми забавами, но м а м а с п а п о й?

Отложит малец картинку в самый потаённый уголок памяти и никто и не узнает, что именно она и явится началом опережающего развития примитивной сущности. Никто и не заподозрит, как начнёт малец пытаться проникать глазами сквозь любые одежды до голой сущности — в поисках нюансов для ответа на картинную загадку. У соседки и училки, на уроках и в толпе прохожих. И, наконец, в дискуссиях со взрослыми о пользе приличия, с одним и тем же неозвученным вопросом к ним от той, из памяти, картинки — а вы сами-то из какого теста слеплены?

А приняв молчание за знак согласия с картинкой и в полном соответствии со свободной мыслью, примется сам творчески обогащать её на предмет — какую бы позу он предпочел с соседкой и училкой, на уроках и дискуссиях. И так до тех пор, пока не созреет мысль — а почему бы не набраться храбрости, тщательно подстрахованной темнотой, глухоманью и уединением от свидетельств, да не перевести воображаемое — в реальные наслаждения? И мама будет потом до слёз уверять, что рос он в приличной семье, не пил и не курил и всегда был почитаем в школе и вузе и творческом коллективе. И это будет правдой.

Но в действительно приличной семье, как только увидят первые признаки юношеского либидо — тут же заменят капустные басни на открытый рассказ про двойственную сущность человека, про вечный зов природы к продолжению самих себя в потомстве, подталкивающий к противоположному полу с поисками симпатий, подтверждаемых взаимностью.

И так до полного откровения с растущим желанием раскрыть взаимные объятия и слиться воедино и душой и телом. А всё, случайно подсмотренное в детстве — не что иное, как в е н е ц взаимного доверия, непременно стимулируемый и сопровождаемый резонансным проявлением высшего чувственного удовлетворения.

Нет спору, что и великие художники подвизались на обнажёнке. Но классики предлагали идеалы, открывшихся их таланту закономерностей гармоничного перехода пропорций от обыденных к прекрасным — раз и навсегда запечатлённые в статическом (каноническом) образе.

Кто же знал, что найдутся последователи, которым потребуется разрушать идеалы красоты — далеко не идеальной интерпретацией подвижными позами с подробнейшими нюансами?

Классические пропорции уже давно сведены в порции, удобные для секса хоть прямо на ходу. В импортном сексе всё то же самое, только вид всё больше почему-то сзади.

Уже нет никакой необходимости в «мини» на сцене, бикини на подиумах и джинсах в обтяжку. Укройся хоть шубой — голь перекатная насквозь видна, достаточно одной походки, а то и жеста одного, от детства, уже запросто заходящего на скотский порносайт в непослушных семьях.

И в послушных тоже — правовой свободой детей от родителей, а школяров от педагогов. С тем же самым немым вопросом — а ты-то, училка, из другого теста что ли?

И с улыбкой плотоядной добавляя: а может убедимся на досуге — из чего?

=====

Подойдём к проблеме Эстетики с другой стороны. Известно, что у сексуальной связи — две сущности. Одна — по продолжению в потомстве, а другая — для получения наслаждений без потомства. Причём первая обременительная и уходит в некоторое размытое будущее, а вторая не особо обременительная и всегда, практически, под боком.

Значит, если решить проблему с предохранением от зачатия — тема кровосмешения отпадает в принципе?

Не лишне напомнить о великом разнообразии источников сексуальных наслаждений, не обременительных зачатием — через целую индустрию искусственных стимуляторов наслаждений, самообслуживанием по обеспечению наслаждений, различными способами нетрадиционного секса и, конечно же, однополыми сочетаниями пар.

А выходит, если проблема с зачатием исключена, то, вроде того, наслаждайтесь на здоровье пары из самых любимых и одновременно любящих — отец и дочь, мать и сын, братья и сестры, и так по убывающей степени родства.

А заодно — скатывайтесь до свободного обезьяньего стада от цивилизованной культуры, этики и эстетики, по крохам собираемые многие миллионы лет существования и охраняемые от дикого варварства.

Но позвольте, господа! Возможно мы просто не видим масштабов развратного инцеста, а он уже, что завтрак по утрам?

Только как определять масштабы, если тайна частной жизни ревниво стережётся юридическими правовыми нормами и принципами — во имя свободной личности в свободном обществе?

Никак.

=====

Но как на пошлость бомонд слетается?

Заметим отдельно, что речь не про того обывателя, которому безразлично на что смотреть — лишь бы щекотало.

А о высшем свете, о знаменитостях, о звёздах — уже весьма разборчивых в том, чем именно собираются щекотать. Дурно пахнущее — то же щекочет не хуже французских духов. Но от одного отворачиваемся, а другое привлекает.

Не отворачиваются также и от того, что преподносится в качестве этаких сенсаций. А этих сенсаций — хоть пруд пруди. Например, в результате прорыва в детали частной жизни семей, убаюканных официальными гарантиями священной неприкосновенности частного права. Или в неприкосновенность каждой личности — подробнейшими нюансами половых сочленений и треморов.

Или в сферу интереснейших процессов в свободном мире примитивного животного мира, к которым подходит лишь часть человеческого тела — та, что ниже пояса. А и петь способствуют талантливо и в пластике открылись новые таланты.

И что примечательно — не приходиться особо мучиться в творческом поиске новых шедевров. Достал с полки великого классика и сохранил всё великое, да только героев облегчил с одеждами и интригу опустил чуть ниже пояса. И новый шедевр с о в р е м е н н о г о прочтения классика готов.

Т а л а н т л и в о — вот основная смысловая нагрузка для бомонда. Сами — пошлость, похоть и цинизм никогда не теряют своей низменной сути, деградирующей культурные завоевания человечества.

Они только могут преподноситься — либо в масштабе один к одному, и тогда что за интерес, как отправляются естественные надобности или совокупляются в простой зависимости от того, чего хотят — детей или оргазмов без детей.

Либо т а л а н т л и в о — с особым смаком и ароматом, вплоть до самых гламурных. А таким образом и бомонд, со знанием дела в талантах — не минует похлеще любого обывателя поаплодировать смачно демонстрируемым частям и членам тела ниже пояса в исключительно свободных интерпретациях.

Открывая новые привлекательные перспективы для пошлости, похоти и цинизма.

Так что, господа цивилизаторы, человечество не просто деградирует, а т а л а н т л и во деградирует. И очень даже завлекательно.

Да только — что же это за талант такой, который элементарно не способен самостоятельно отличить, что такое хорошо и что такое плохо.

=====

Надоело, по всей видимости, заниматься поисками ответов на извечные вопросы — кто виноват, что делать и быть или не быть. Куда как проще и умиротворённее издавать законы о снятии проблемы с истечением срока давности. Тем более, когда на их место выдвигает современность задачки поинтереснее. Например — смотреть или не смотреть?

Впрочем — чего же здесь-то гадать? Ответ заложен самой жизнью — смотреть однозначно. И смотреть, и слушать, и осязать, и нюхать. И всё без исключения — приятное и не очень, нравственное и безнравственное.

А не ознакомишься с безнравственностью — предстанешь перед ней, при случае, безоружным, не будешь знать, как ей препятствовать, не заметишь, как завладеет она тобой целиком и полностью.

Только тут проблема разделяется надвое. На тех, кто уже вырос до способности самостоятельной оценки с отделением зёрен от плевел, и тех, кто ещё не дорос.

А не дорос — значит беспрепятственное продолжение слепого подражательства тому, что подсовывают. Но как из тех, так и из других — вырастает со временем особая когорта, которая приступает генерировать собственные варианты того, что предлагается смотреть остальным.

С каким-то неуёмным убеждением стать выше общества, дабы разбудить его быть просвещённее профессиональных и авторитетных Центров исследования социальных проблем, и ещё каким-то особым способом заострить их внимание.

А есть, оказывается, у таланта неиссякаемый резерв. Изобразить сермяжную правду жизни гораздо глубже и шире, в неожиданных ракурсах и позах, во всех деталях и подробностях, нюансах и штрихах — не замечаемых бесталанными обывателями в повседневной мирской суете.

Да так, чтобы по-ярче, по-выпуклее, по-смачнее. Дабы не просто смотрели, а вставали и аплодировали.

Только скрадывается при этом деталь куда как по-существеннее: восторженные аплодисменты вызываются одинаково — как талантливым воплощением амплуа героя положительного, так и таким же талантливым отражением отъявленного негодяя. Совершенно безотносительно к тому — на чём хотелось бы заострить внимание и открыть-таки глаза обществу.

Пошлость и цинизм становятся всё более популярными уже не потому, что именно они наиболее адекватны для восприятия массовому обывательскому менталитету, а оттого, что преподносить их принялись тоже весьма и весьма талантливо, захватывая этим уже далеко не обывателя.

Всю звёздную элиту, знающую толк в талантах и восторженно аплодирующую. Не пошлости — а талантливой пошлости. Выходит — этим самым не только не открываешь глаза на безнравственность, а утверждаешь её в качестве самых сладких моментов бытия.

И настойчиво убеждаешь остальных в том, что сексуальная революция — это подлинное раскрепощение натуры, а не закабаление её примитивной ограниченностью, что заниматься любовью — нет никаких особых проблем, а лишь бы добраться до сладострастных фрикций, что успешная женщина должна быть не иначе, как стервой.

И почему бы в качестве решающей реформы не добиться каждой бабе по свободному мужику и наоборот, а то и узаконить полигамию.

Отчего не снизить возраст официальным лолиткам, не придать правовой статус всем, кто благополучно распрощался с бременем сексуальной ориентации, и доколе держать самую древнюю профессию в подполье. если бестолку с ней бороться.

И таким образом пришли к тому, что если по вопросу происхождения Человека от Бога или обезьяны — ещё можно спорить, то по возникшей в явном виде тенденции происхождения обезьян от человека — уже не требуется ни Дарвиных, ни Церкви.

Часть вторая

— Прозападные игры в демократию

О том, что понятие «демократии» обросло множеством различных властных смыслов, значений и назначений — известно давно.

Дискредитация демократии как народовластия в том и состоит, что вопреки стереотипу, по которому судьба власти решается в день выборов путём тайного голосования — на самом деле вершится до выборов, путём давления на избирателей в ходе ажиотажной предвыборной гонки.

Гонки, немыслимой сегодня без вложения как можно большего капитала на частную рекламную кампанию, организацию завлекательных мероприятий и подкуп избирателя — способные изменить волю х о т я б ы на краткий момент голосования.

Вот эта воля и проводится тайным голосованием с предварительно обработанными последствиями! Но ведь пошла мода педалировать на нечестные выборы именно в день голосования, под контролем десятков теле-глазков, а куда большего количества наблюдателей и контролёров.

Так их хоть тысячу пригласи — исход предопределён заранее и без них, в ходе ажиотажной обработки населения.

И к величайшему сожалению, понятие о демократии так и не обрело ещё однозначного определения, согласованного на международном уровне в качестве очередного прогрессивного этапа, с уходом от авторитарных режимов в развитии цивилизации — остановившись на определении т.н.«свободной демократии».

По всей видимости — имея ввиду, что свобода и есть залог прогресса. Хотя сегодня наверное только первокласснику неизвестно, что она в то же время является залогом ещё и много чего — обратного прогрессу.

— А была ли она на планете?

Странное дело: памятники Марксу никто сносить не собирается, хотя тот и напросился к Ульянову (или наоборот) в заочные соратники на предмет мировой пролетарской революции.

Несмотря на то, что патриархальной Руси в те времена было ещё не совсем кстати с индустриальным капитализмом и его пролетариатом.

А потому Русь крестьянская, в том числе в солдатской одёжке, в том числе в отдельно взятом русском государстве — победила всякие попытки буржуазных реформ без изменения форм собственности и государственности. Победила революцией крестьянских и солдатских депутатов именно с такими изменениями.

Но сказать, что госсобственность заменили на собственность частную — значит, по сути, ничего не сказать. По меньшей мере, подобное можно осуществлять и реформами с некоторыми частичными уступками состоятельных — бедным, дабы своевременно гасить социальное недовольство последних. Так в Европе гибко и обходились.

Революция же наметила замену не собственности, а частных в л а с т н ы х п о л н о м о ч и й, которыми монарх одаривал отдельных персон — владельцев денежного капитала, позволяющего иметь и свободно управлять частью общих природных богатств — собственными средствами производства, живой рабочей силой и дележом доходов между ними.

Наверное, мало бы чего изменилось от отмены крепостного права без отмены перечисленных полномочий — с освобождением крестьян без земли со средствами производства. а затем рабочих — без фабрик и заводов.

Их труд тоже требовалось продавать кому-то. Но кому, кроме как монарху с меньшинством богатых персон — преобладающим большинством неимущего населения?

=====

Мы про какую толкуем демократию сегодня. Про ту, которая продолжает делиться на богатых и бедных? Так такая никогда не была народной властью от самых древнегреческих времён и до нынешней свободно-рыночной поляризации на олигархов-миллиардеров и бомжей с нищими.

Как вы их заставите не влиять ни на чью волю, если целый месяц ажиотажа агитируют только за свою политическую волю, а возможностей для этого через СМИ и рекламу всегда в избытке у олигархов!

Как ограничиться принципом «один голос- один избиратель», если при нынешних четырёх правящих партиях один голос «за» равно означает недоверие трём остальным, и так по кругу, а представительская власть считается избранной большинством голосов. Каким большинством — из партийных меньшинств?

Как партийно-политические выборы можно считать честными, если они в преобладающем большинстве своём стали вне идеологическими и содержатся за счёт налогов с беспартийного населения?

Нет же сегодня единого блока плюралистов с беспартийными, чтобы, как бывало, поменять тощую партийную кассу на щедрый общенациональный бюджет. И таким образом становиться всесильными!

Значит, прозападная демократия — это вовсе не народная власть, а демократия, как власть олигархов от имени народа! А это совсем другая тема!

Как же тогда быть с равенством прав перед Законом и Судом, независимом от имущественного положения?

То есть — независимого точно от такого положения, к которому и пришли сто лет назад благодаря русской революции со сменой форм собственности и государственности.

=====

Но если зашла речь о правовых критериях оценок, то, наверное, было бы логичнее оставить всего лишь пару п р а в о в ы х вопросов: была ли дореволюционная Россия государством правовым в смысле разделения властей? Имелась ли правовая Конституция с правовым Судом, которые бы решали проблемы, не доводя их до революционной ситуации?

Насколько известно — нет. Но ведь там, где нет судебной справедливости, её заменяют самосуды, уже без всяких прав и правил — лишь на приоритете физической силы.

Очевидно, само бесправное время подвигает разрозненные самосуды объединять одним общим мотивом борьбы за справедливость!

За равное взаимное уважение людей, независимое прежде всего от имущественного признака — основы всей дальнейшей жизни каждого.

Но как ещё этот признак уравнять, если не повернуть к себе имущество, построенное большинством простонародья же, на землях, обихоженных им же и всё вместе им же защищённое своими жизнями от такого настырного супостата!

А используемое, опять же, не для себя, а прежде всего для обеспечения вольготной жизни какому-то там барству за счёт себя.

Очевидно, то барство даже и не предполагало и не предполагает, что не так далеко то время, когда такое равенство объявят законным и правовым на международном уровне.

И что каждому, если предписал Господь Бог трудиться свободно — то с а м о с т о я т е л ь н о!

А что об этом думал великий мечтатель Кант? Или в Украине и иных суверенных государствах — что-то не так с Храмами и верой?

Как экономика с частными полномочиями может быть эффективной, если труд освободили и не осталось уже дураков выбирать себе профессии потяжелее, погрязнее и менее престижные. А кто же станки начнёт от стружки убирать?

Зато полно ещё скупающих дармовую землю квадратными метрами, под которыми бездонные кубы с бесценной частной прибылью и немерянной рентабельностью.

Куда исчез из телестудий легендарный «рабочий класс», задвинутый сытыми шоуменами в статисты на тёмных галёрках? И голодных мало почему-то тянет к кривым зеркалам, дабы смехом жизнь по продлевать!

=====

Но ведь свобода прозападная должна бы в том числе раскрывать всему сообществу на благо: частные коммерческие тайны по себестоимости продукции, технологию образования свободных тарифов и цен и много чего ещё святого и чудесно-мистического, включая предпосылки к барству не отдельных, а многих.

И тогда не было бы нужды у государственной власти вмешиваться в частные деяния и полномочия, поскольку вопрос о равных правах и вообще о правах — есть вопрос о собственности по реализации прав.

Выходит, российские большевики ещё в начале 20 века предвосхитили нынешние права человека — практическим решением проблемы по собственности, которой и не думали и не думают сегодня решать мирным путём по консервативной вестерн-концепции!

Не брат на брата пошёл в России, а брат-бедняк на брата-барина, который поправ все родственные чувства решил и бедных родственников поэксплуатировать на собственное барство.

И только доблестные гвардейцы Монарха со служителями культа, в самый поворотный момент в судьбе России, почему-то стушевались — то ли на крест пойти за Веру, Царя и Отечество, то ли драпануть от подвига Христова, как можно скорее и куда подальше за моря.

=====

Зато где и кто обнаружил хоть какой-то намёк на добропорядочность — в свободе детей от родителей, школяров от педагогов, а мужского пола от женского — вплоть до полной утери половой ориентации, со всеми современными извращениями естества, прямо направляющимися к новой трагедии с Содомом и Гоморрой.

Борьба со злоупотреблениями свободой и стала, по сути, святым делом в обретении именно такой свободы.

А потому то, что когда-то стремились поднять нацию до западного уровня, стало означать — опустить нацию до западного уровня.

А, главное — варварства, которым так понравилось упрекать русских большевиков, стало хоть отбавляй и с международными нормами права!

=====

Тогда чего же выставлять Ленина и его соратников этакими душителями свободы, порушившими Россию? Свой он остаётся и по сей день для преобладающего большинства всех, кто был и снова возвращается к бесправным.

И остался чуждым тем, кто воспользовался первой же возможностью в надежде вернуть-таки барство любыми способами: со свободой барской, демократией барской, правами и культурой барскими — в точности по консервативной вестерн — концепции без вмешательства государства в частные междусобойчики на свободном рынке, заложенном ещё во времена дремучего господства и рабства.

Перепутали любители вальяжной свободы — демократию с аристократами, выдавая за неё не власть народа-общества, а манеру побузить в различных оппозициях с собственными свободными мнениями и убеждениями.

Пока очередной Президент от США не показал особенно рьяно, что примерно равные голоса за двух Лидеров, вместо явно преобладающего большинства голосов за одного — это не свободная демократия, а банальные между-усобные политические разборки, в которых оппозиционная половина истеблишмента из аристократов пытается всеми явными и скрытыми путями извести другую, ей противоположную.

А как, например, безработным увеличить пособия по безработице с 500 долларов до 5000? Очень просто: наладить выпуск печатного папера (и хоть утони в нём), а также бесконечные частные кредиты и госдолги (и хоть никогда не вылезай из них), и частную раскрутка банкнот.

А окончательный цинизм состоится в том, что деяния по добыче денег, как преступных (подпольных), так и гласно-добропорядочных, подлежат оценке одними и теми же официально установленными денежными номиналами.

И, значит, не представляют никакого труда для их перемешивания и накопления в качестве исключительно добропорядочных финансов как для расширения масштабов бизнеса, так и для определения самых состоятельных персон по оценкам международных рейтингов.

И это свобода?

=====

Только сегодня становится более понятно — кому Ульянов так и остался чужаком, не терпящим убрать его с глаз долой, из сердца вон — под благовидным предлогом славных православных традиций, воспевающих Монархов за то, что плохо обошлись с его обширной челядью из русского простонародья.

А кому — великий Подвиг, достойный Мавзолея, с гранитным воплощеньем истлевающих мощей!

=====

И тогда, ради всего святого, скажите: какой прок от замены прежней государственной плановой экономики, со стремлением к полной свободе всему добропорядочному и доступными каждому социальными благами для роста и развития — на экономику частно-собственническую, с возможным благоуханием в роскоши лишь отдельных персон.

— Как пошатали СССР?

Возвращаясь к спору о вкладе в дело победы социализма в 20-м российском веке — нельзя не видеть того очевидного факта в том, что спор этот мог завершится на международном уровне только в связи с полной победой социализма в 1945 году. Году Победы над фашизмом, которого никто и никогда в просторы необъятной России не приглашал.

Что в свою очередь прямо извещало о паритете двух противоположных систем государств (Союзов): на свободных частных властных полномочиях, поддерживаемых северо-атлантическим вооружённым альянсом и на государственной централизации властных полномочий, с вооружённым блоком Варшавского Договора.

Наверное с позиции государства, определяемого как аппарат насилия — так оно и казалось, что революционные успехи строительства России с переходом на государственное регулирование объяснялись не иначе, как отсутствием свободы и диктаторским принуждением самых широких масс населения к подневольному труду и творчеству.

=====

Однако, коварная особенность послевоенного развития событий заключалась в том, что на защиту паритета из разных типов двух альянсов — встали т.н. международные нормы и принципы юридического права.

Но действительно международными они оказались лишь с позиции количества государств, подписавшихся под этими нормами права. Ничего международного по существу экономических и политических концепций разных государств не оказалось, поскольку такими нормами права защищалась всего лишь одна и та же по всему миру концепция со свободными частными властными полномочиями б е з в м е ш а т е л ь с т в а государств, в том числе и тех, которые в принципе и обеспечили тот самый паритет государственной централизацией как отечественных, так и зарубежных сил и средств.

То есть — подписать документ в качестве международных юридических правовых норм и принципов — означало сразу же после войны начинать исполнять его Советским Союзом и участниками Варшавского Договора — с новым возвратом к свободной частной собственности в Европе.

А в России, по сути — к негласной к о н т р р е в о л ю ц и и, начиная не с 90-х, а с 50-х годов 20-го века, с прямой подготовкой реванша за поражение монархического порядка со свободными частными властными полномочиями.

Именно в эту пору начался заразительный настрой молодёжи на запрещённые прежде спекулятивные свободы под знаком т.н. оттепели, запрет на которые в России никто не отменял, а наоборот — в полную силу одобрялся всем европейским окружением посредством новых международных правовых норма и принципов.

Наконец, реформаторская Конституция 1993 года — окончательно утвердила приоритет международных правовых норм перед отечественными принципами с государственной централизацией.

И это было сигналом к её уже открытому легальному отторжению от российской общенародной экономики, политики и идеологии на государственном регулировании — международными правовыми нормами в пользу возврата к свободной частной собственности.

И чем дальше от общей Победы — тем всё настойчивее начинал звучать голос в Европе о возвращении к частным властным полномочиям со свободой мысли, слова, убеждений и поступков — как с освобождением от оккупации фашизмом, так и с той, что принялись считать оккупацией российской со всеми вытекающими из этого последствиями и оказавшиеся в полной правоте с позицией, якобы, международных, а на самом деле чисто прозападных норм и принципов права.

=====

Да, но как же получилось, что такую гигантскую махину, как Советский Союз, который благодаря государственной централизации сил и средств повёл к победному международному паритету двух разных систем государственности — не смогли сломить ни снарядами, ни бронёй, ни полчищами пушечного мяса?

Но смогли поколебать устойчивость Союза простыми шествиями с мирной оппозицией в пределах столичного Садового Кольца?

Ведь на самом деле для подобного посягательства на устойчивость союзной махины не потребовалось прибегать к коварству с преодолением пограничных рубежей и блицкригом.

Оппозиция оказалась всегда под самым боком у центральной власти! И достаточно было этой оппозиции затеять всего лишь одну, мало-мальски солидную зацепку для цивилизованной дискуссии на предмет целесообразности сохранения всего лишь одной (!) 6-й статьи прежней Конституции, как был нанесен сокрушительный удар по всем возможным направлениям союзной политики.

Не столько по престижу партии, сколько по всей политической, экономической, хозяйственной и внутринациональной деятельности огромной союзной страны, с последующей отменой всей Конституции и государственного строя, который теперь должен был осудить и революционное варварство большевиков и сам тоталитарный коммунистический режим со всеобщим, якобы подневольным, трудом и творчеством.

=====

Только о каком насилии могла идти речь в государстве, испокон веков обустраивающим свою землю, бытие и свободу от агрессоров — давнишним потомственным патриотизмом, образовавшем в прямом смысле своё Большое Отечество, с особым энтузиазмом берущимся за любые великие отечественные стройки и иные свершения!

Причём тут стали диктаторы и неволя, когда всему трудовому населению, а не только избранным — стали доступны и земля с природными богатствами и средства производства и финансы, зарабатываемые непосредственным трудом на своё Отечество, без умыкания на роскошь частными посредниками.

И все без исключения максимально доступные блага для непрерывного социального роста и развития.

Всего-то оставалось продолжить каждому россиянину полный доступ к нормальному жилищу, здравоохранению, образованию, культуре и всему, что было доступно лишь прежнему меньшинству купающихся в роскоши персон.

=====

Выходит, трагически не разглядели, как в Советском Союзе превосходство политической надстройки над общегражданской властью — превратилось в разруху замедленного действия!

— И теперь о народной власти

Другое дело — если вместо предельно упрощённых требований для претендентов во власть обнародованы научные профессиональные критерии, обусловленные высшей же ответственностью перед обществом и государством и заблаговременно ориентирующие избирателя и самих претендентов на соответствие этим критериям, дабы и избиратель заблаговременно знал — кто достоин выдвижения и сам претендент соизмерял свои претензии на власть.

От скольких случайных попутчиков-политиканов избавились бы!

Возможно, когда-то политические партии и считались высоко образованным авангардом общества — когда и образование было доступно лишь избранным.

Но сегодня все общественные объединения получили равное право избирать и быть избранными во власть.

Спрашивается — где правовая логика? Свободен ли избиратель в выборе, чему предпочесть свою преданность — стране и народу или частным политическим партиям, уже по отдельности принявшимся разводить страну и народ по разным идеологиям — через овладение государственными постами и целыми регионами!

Ведь этим-то как раз и не страдают вне политические объединения, не менее образованные, но не зашоренные политической идеологией, на полной правовой основе в том числе и не примыкать к ним. И с конституционным же уложением о том, что никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение.

Но тогда как понимать ажиотажный натиск политических адептов на население по доморощенному принципу — счастье будет только с ними?

Разве не здесь уже заложено постоянное побуждение к экстремизму с задачей овладения государственной властью?

Чего не фиксируется ни в профессиональных объединениях, ни в творческих гильдиях и иных вне политических предпринимательских организациях, включая частные корпоративы.

======

И тогда логично спросить: какой рачительный хозяин откладывает решение судьбоносной задачи на самый конец сроков, если в его распоряжении годы — для спокойного, планомерного решения и заблаговременной подготовки к нему? Это же равно, как если бы любое руководство предприятием несколько лет трудилось ни шатко, ни валко и вдруг проснулось для аврала — в надежде нарастить упущенное.

Нет, наверное, никакой необходимости описывать тот ажиотаж, что охватывает страну в канун очередных выборов! Он у всех на виду — со срочной активизацией частной идеологической обработки избирателя, с вольготными круизами вождей по рынкам популизма и щедрым словоблудием о том, как будет всё отлично — при них во власти.

Но понимать-то «при них во власти» следует — это когда тощие партийные кассы наполнятся мощнейшей общенациональной казной из налогов, превалирующе беспартийных?!

Разве успехи, о которых так бодро сегодня рапортует любая из политических партий — достигаются ими, а не теми же беспартийными тружениками и органами исполнительной власти на местах? Да только теперь разводимых партиями по векторам частных политических идеологий — в разные стороны.