Травелог в стиле сфумато

Посвящается моей старшей дочери Анне, вдохновительнице и инициатору большинства моих путешествий.

Предисловие

Несколько слов о жанре травелога. Современный исследователь этого жанра Ролан Ле Унен пишет — «путевые заметки очень старый жанр, имеющий в своей основе историю путешествия Геродота в Персию, Египет и Вавилон в V веке до н.э.»

При огромном разнообразии подобных текстов их объединяет две несомненные составляющие — во-первых, это непременно я-повествование и во-вторых, дискретность повествования влечет за собой композиционную размытость.

Именно второе, представленное в особой экзистенциальной оптике сфумато, представляет особое очарование жанра травелога.

Не географическо-логистические подробности, столь ценимые ресурсом TripAdvisor, а тонкий муар впечатлений, полный до краев магическими упражнениями на входе и, при определённых усилиях, подобный улыбке Будды на выходе.

Итак, дорогой читатель, в путь.

Египет

Путешествие первое

13 января 2012года. Абрис соснового леса диагональю в окне. Ломит юго-западный ветер, тот, что зовется атлантическим циклоном. Дождь смывает остатки в который раз выпавшего снега. В три часа по полуночи вылет в Египет. Спится на редкость безмятежно…

14 января. Менее чем за час домчались по пустому шоссе до Домодедово и только здесь обнаружили, что вылетаем из Шереметьево…

Зло посмеялись своей самонадеянности и рванулись на противоположную сторону Москвы. Как не странно, нас там ждали.

Морок взлета, вернее вылета из пелены, висящей третий месяц над Московией — тепло Атлантики, смрадное испарение никак неулягущегося снега и какое-то томительное, тягучее ощущение бесполезности всего.

Кое-как заснула вместе с гнездящейся, беспокойной Ниной и невозмутимой Аней. Поглядывала в промежутках на заснеженную Турцию, синее-пресинее Средиземное море. Хургада обдала нас неожиданно холодным ветром и температурой в одиннадцать градусов. Холодно-пыльно… совсем не ррреволюционно и нефиниково. Зато синие мусорные пакеты, беспрепятственно странствующие по пустыне, весело размахивали своими крыльями и громоздились на любой преграде.

Ну, а мы в местечковой Российской реальности… и почему-то мне от этого в первый раз уютно))

15 — 27 февраля. Две недели слились в один полноценный день. Так и хочется сказать что-то о сложившихся пазлах, о картине… но это не так. Такое гнусное у меня устроение — интересно только в первый раз. От этого поиска новизны в режиме non-stop странница-одиночка по-детски таращит глаза на все новое-неизвестное, от этого поиск потока, где значимость и новизна не обнуляют друг друга. Отсутствие новизны сводит на нет значимость. Неожиданный холод был нов, как и радиовышки, стилизованные под гигантские пальмы.

По запаху нашла единственное цветущее юное апельсиновое деревце с крошечными завязями плодов среди дежурных глициний, производящих впечатление искусственных цветов.

Отельный парадиз конечно не Египет. Как не Россия торжище перед Троице-Сергиевской лаврой… Испробовала-насытилась сказочно-подлинным египтом несколько лет назад в первый приезд, когда ехала вдоль берега Нила вечером. Не искусственно высаженные пальмы, плоть от плоти родных берегов, сахарный тростник, прямоугольники полей, ослики в повозках, домишки-лачуги, женщины, ведущие мелких египетских коров на каких-то скрученных с множеством узлов веревках, дохлый осел со смертной улыбкой и заломленным ухом, мужчины на корточках с выражением отсутствия в глазах (какие революции?) — все это вошло в меня тогда выражением жизни, наполнило оболочку знания о Египте, впитанного из книг-учебников-альбомов. Даже Луксор не запечатлелся так, как эта Нильская поездка. Хороша госпожа История, но живит ее Реальность здесь-и-теперь.

Быть и Иметь… Ощущение жизни и умение-желание принять ее, пропустить чрез себя со всеми последствиями, дать свое имя.

Шесть утра, встает солнце, Красное море у ног, справа лиловая мглистость пустыни, луна тщательно стареет, жгуче-холодный ветер… имею Египет…

Мой внутренний наблюдатель фиксирует возрастающую животность в человечестве и усталость в природе. Если честно, то это моя усталость-зрелость ощущает как-бы возрастающую животность. До пятидесяти лет гормональный фон декорирует жизненный спектакль, задает ритм-аромат-сочность. Потом начинаешь различать, что по-настоящему хорошо-плохо. Нейронные сети, если правильно использовались по назначению, начинают зрело-адекватно описывать Реальность. И вот тут-то является экзистенциальное сиротство. То самое, что иногда дается как блаженство на пике волны, а потом непременно дурнота падения в отсутствие… Знаешь, эта огромная пульсация всего лишь способ кормления популяции человеков, самок и самцов, каждый из которых двухслойная оболочка с головным концом с одной стороны и анусом с противоположной. Тоскливо-спокойно читаешь любую мотивацию, потому что любой это Ты, только в немного адаптационно-измененной форме. При этом всех прощаешь-понимаешь и ничего не хочешь…

Массажист Валид наверняка агент ЦРУ)) На вопрос «Ну как, революция?», отвечает — «Хорошо!» и с хрустом заламывает мне руки, пытаясь достать из-под лопатки нераскрывшиеся крылья. «А что хорошо?» — «Все!"… «А американцы?» — «Какие американцы?»…

************************************************

Ночным ветром сдуло лиану и теперь она лежит на песке прекрасным автографом жизни-смерти. Изящный каскад изгибов — история ее жизни. Говорит ли живое существо (за исключением человека) «Нет»? По моим наблюдениям уклонение-бегство есть отрицание на языке живого. В уклонении вся красота и причудливость жизненных форм. Абрис жизни — встреча с принятием или уклонением, последствие сцепляется с последствием, так прокладывается уникальное русло. Подчас не поймешь, то ли тебя хранят берега, то ли ты их…

Сегодняшний день имеет консистенцию, реально, безо всякой метафизики… Как может чувствовать себя цукат в суфле или галушка в молоке? Цвет-вкус-аромат всего, что окружает меня и часть сегодняшнего дня молочно-жемчужно-легкое,.. воздух, сход неба-моря на горизонте и вокруг, все нереально насыщено и одновременно легко и прозрачно. Я — блаженное тело в блаженной среде. Пространство есть различение от предмета к предмету, здесь же — неполное слияние в общности стихий. Вся прелесть в зыбкости чрезвычайной и одновременно в массивности природной…

*******************************************************************

Лунная дорожка на крыле самолета, антициклон над Московией, минус двадцать в воздухе,.. удовлетворение с легкой пульсацией раздражения во мне… скорее по привычке, стискиваю зубы. Закрой рот, мой внутренний наблюдатель, приземляемся в Шереметьево…

Египет 2

Все оттенки песчаного

Ты знаешь, стихии взаимносбаллансированы.

Ветры-Воды-Солнце… как вложенные послания в оттенки песчаного.

Протяжный, слегка раскосый взгляд Пустыни, не от лукавства — от широко поставленных глаз,

от попыток видеть, что там, за спиной.

А там тысячелетиями одно и тоже — все оттенки пространства неопределенности, которые можно заполнить воображением.

Волна с ухающим всхлипом входит в-под-берег, создавая эффект живой утробности и добавляя-даря оттенок методичного пахтанья с сопутствующим разделением плотностей.

Влажная уложенность песка дополняется неизменно новым ходом-оттиском следующего наката…

************************************

Ветер, чаще северо-восточный, при всей своей пульсирующей напористости — низовой.

От него легко укрыться, присев за бархан или за любой иной возвышающийся предмет.

Как и море он льнет к неску, даря свой оттенок плотной вылизанности.

Ему не в чем шуметь, поэтому шуршит песчинками…

*************************************

Ночь… тишина… уж не в камере ли я сенсорной депривации?

Хотя что-то подстилает фон различения.

Наутро определяю оттенок крабового следа.

**************************************

Стандартно дороги либо закольцовываются, либо куда-то приводят.

Здесь нестандартный оттенок — подобно воде, дорога может «уйти в песок»…

****************************************

Ныряю в глаза верблюда… прежде насмотревшись на его уродливое тело (поспорю с считающими стандартом божьего изуродования черепаху:).

Стоптанные в потертой плешивой мягкости ноги, выгнутая крюком шея, раздвоенная верхняя губа (про горб умолчу).

Натыкаюсь на полуприкрытые глаза и… узнаю друга.

Он давно меня разглядел и ждал контакта.

Вижу «песчаную печаль верблюжьего глаза»…

*****************************************

На языке вертится «хижина», но воспользуюсь словом «жилище», как сосуда-вместилища жизни в радиусе чуть больше чем одежда.

Личная витальная площадь в пару квадратных метров.

Сегодня набрела на оставленное жилище.

Деревце у входа уже лишилось листьев и производит впечатление умершего.

Но один зеленый листик сигналит о глубоком анабиозе.

Его Величество Солнце в отсутствии воды меняет цвет хлорофилла до глубоко-песчаного.

почему-то вспомнилась Мария Египетская.

Пусть моя находка будет с оттенком Марии…

***********************************************************

При перемещении в иную среду обитания какое-то время работаешь только «на вход».

Сенсорный поток, не находя привычных автоматизмов, зависает когнитивным облаком.

В моем случае — песчаного цвета с множеством оттенков.

Сегодня десятый день молчальничества (не считая беседы с верблюдом и дверью жилища:)

Ни слова во вне. Умолк и внутренний самопрезентационный трёп.

Хочу добраться до звучания-консистентности «самости», той что задает паттерны моего Понимания.

Признаюсь, со мной три спутника — Славой Жижек со свом «Накануне Господина», Мюррей Стейн «В середине жизни» и Михаил Аркадьев «Лингвистичаская катастрофа». Вычитываю их монологи, пытаясь уловить исповедальный оттенок их хода мысли с уникальной минерализацией. (Песок, то бишь диоксид кремния, может содержать до пятидесяти дополнительных минералов. Они то и придают оттенки).

*******************************************************

Что движет генерирующим текст? Избыточность собственной лингвистической области?

Внутреннее удовлетворение сделанностью Понимания и самим процессом Сделанности?

Локальная иллюзия со-зидания и само-встраивания в нелокальную матрицу творчества?

Зрелая Самость требует формы, своего рода метаразмножения, почкования персонального Понимания, устремление к экзистенциальному аттрактору сквозь роевую структуру со-бытийников..

********************************************************

Пустая стеклянная бутылка из-под воды поймала порыв ветра и зазвучала органным звуком…

Фиксированная форма впустила движение и родился звук.

Со мной происходит нечто подобное.

Абрис мышления пульсирует взаимодействуя с движением воспринимающего потока.

Структурное сопряжение порождает моё звучание в когнитивном волновом диапазоне.

Остается только обозначить, чтобы поделиться — основная потребность дня.

Можно и не обозначать, просто быть в этом оттенке…

************************************************************

Чтение третьей книги близится к завершению.

Могу определить стойкий и при этом необычайно подвижный оттенок всех трех произведений — психоанализ.

У Стайна — Юнгианский анализ кризиса идентичности в середине жизни.

У Аркадьева — философский психоанализ.

У Жижека — политический психоанализ.

Удивляюсь, специально не подбирала тематику. Книги стояли на полке. Одна давненько, другие весьма свежие и ждали, когда смогу приложиться.

Приложилась… пропустила сквозь себя, совершила усилие, срезонировала.

В лиминальности Стайна опознала свою интуицию «умной границы».

В «новом стоицизме» Аркадьева увидела свой адаптивный скептицизм.

В Кали-политикессах Жижека утвердилась в квалификации агрессивного феминизма.

************************************************************

Когда-то будучи юной легконогой девицей, подкралась к поющему соловью на расстояние вытянутой руки.

Маленький, удлиненно-серый, невзрачный источник соловьиного пения.

Сегодня, не юное, не легконогое существо (то бишь я:) безрезультатно пыталась подкрасться к источнику соловьиного, но многократно усиленного пения.

Такое впечатление, что звук подается через усилитель.

в конце концов обнаружила громоздкое куроподобное и весьма осторожное создание.

Но певец отменный!

может быть это Сирин… или Гамаюн… или Алконост.

На фотографии его все-таки можно рассмотреть — в центре на лесах.

************************************************************

«Присвоение протеста» по Жижеку.

Раздражение, выражаемое в коллективных действиях — нормальная составляющая стрессовой реакции живого организма.

Выученная беспомощность, выученная вина — рутины невротизма, вечный капитал социального манипулирования.

Вспышка протеста выдавливает разогретый массив спонтанности. Дале необходимо осознанное действие с формообразующим эффектом.

Мастера формообразователи, если таковые имеются, присваивают протест.

Иначе он уходит в песок, как та самая дорога на моем снимке.

Подумалось, если посмотреть с противоположной стороны, то массив может переформатироваться в дорогу и привести в определенное организованное место.

Жижек засел в моей голове настолько, что я подобно вай-фай роутеру раздаю в пространство его идеи:)

Самый чистый и целомудренный приемник, мой друг верблюд Ёла сегодня совершил дерзкую протестную акцию — побег.

Сбросил памперс, седелку-попону и побежал иноходью, нелепо отбрасывая уродливые веслообразные задние ноги.

Болтающиеся раздвоенные губы сдувал встречный поток ветра и они шлепали как старые тапки.

Он издавал дикий клич, похожий на мычание-блеяние-рык… к полудню сам вернулся в стойло.

Слава Жижеку! и Фромму тоже!

*********************************************************

Приручить — сделать зависимым, себя же — отвечающим.

Начальная эмоция сочувствия безопасна, если она единошагова-единовременна.

Солидарность эффективна в своей спонтанной бездомности.

Как только она вырождается в институцию появляется паразитизм или, что хуже — «фермерско-пользовательские» отношения.

совершила ошибку, взявшись поливать дерево у дома «Марии Египетской».

Оно среагировало, выбросив новые листья, а мне через несколько дней уезжать.

получается, что я всего лишь безответственно продлила агонию, вторгшись в иное дление жизни.

«Практическое доброделание» порождает шлейф зависимостей.

Чувственные данные, чтобы стать Пониманием, должны жестко интерпретироваться здравым смыслом.

*******************************************************

Базовый цвет песчаного — песочный.

«Песок-прах» предельное состояние деструкции.

Расформированное «нечто» — фундаментальная нешаткость, асфалейя, иногда переводится как истина.

Без корчей-припадков смысловидения в попытках придать действию сущность…

Шахерезада, пожалуй, побежит в сторону дома:)

В следующий раз (если будет) приду собирать звуки.

Рассел вдогонку напутствует — «Я определил бы „идею“ как состояние организма, соответствующее (в некотором смысле) чему-то чувственно отсутствующему»,

отвечаю на бегу — «о-формление идеи в семантическую оправу — ювелирное творчество».

Турция

Даться диву

В спрессованности пошлятины отдаться простым арифметическим действиям удивления.

Еще и еще слагать и вычитать, делить и умножать, при этом держа за скобками мессиво знаемого-много-раз-ощущаемого.

В зрелости научаешься секретировать ощущения новизны, как желудок секретирует сок.

Это, по сути, и позволяет не затонуть в пошлятине рутинного бытовизма.

Наблюдаю и понуждаю железы секреции «удивительного расположения к жизни» работать и переваривать набившие оскомину проявления

Вот розовые в восходе горы

И синие в закате

Усталая невеста, претерпевающая фотосессию, в шлепанцах и мятом платье

Куры, ночующие на гранатовом дереве

В элитную жизнь…

Звучит симфония «Хочу послать всех»… при этом кода, как главная матрица произведения имеет тональность «Предаюсь диву». Такая вот диалектика:)) 5 сентября

Пустырь (10 сентября)

Пустырь это как бобыль, существо мужского рода, оставленное попечением Госпожу Культуры.

Назойливое возделывание отступает будто отлив, обнажая лик желанной «оставленности-в-покое».

Мужской покой слегка суховат, терпок на вкус, колюч на ощупь, напоминает недельную щетину с едва заметным переходом в мягкость. При этом мягкость столь же естественна как и колкость.

Господин Пустырь, стряхнувший деловитость, неминуемо приходит в меру одичалости, но с неким флером былого…

например так