Бесплатный фрагмент - Только тогда

как рыбак покупающий рыбу

пишешь стихи

на кухне гремят посудой

хочется спать днем

хочется вспомнить песню

там что-то такое про листья про время

снится все время ветер

ранней весной на рассвете

в зеркале что-то мелькнуло

только тогда

только там

КРЕПОСТЬ

Единороги

По растаявшим черным дорогам

В наших бедных людских городах

Проскакали единороги

И в следах проступила вода

В глубине отражений бездонных

Иногда что-то видеть дано

Но никто ничего не запомнит

И никто не поймет все равно

Лишь мгновение бег этот длится

И смыкается прежняя ночь

Но кому-то под утро приснится

Свет который не может помочь

Потому что теперь уже поздно

Под ударами снежных копыт

Осыпаются древние звезды

Постаревшее сердце болит

Барельефов безглазые лица

Память, разве такой ты была?

Перед тем, как навеки разбиться

Как гордятся собой зеркала

Поднимается ветер холодный

Заставляет весь мир замолчать

Но не слушай его слишком долго

Имя этому ветру — печаль

С пьедестала вспорхнувшая птица

Сядет снова на пьедестал

Время ждет одного — воплотиться

Хоть в замках на перилах моста

Повториться в их каменных взглядах

Заржаветь с ключами на дне

Лучше даже не стой с ними рядом

Не гуляй за рекою во сне

А пойдешь — ничего не трогай

В некрасивых людских городах

Замерзает вода на дорогах

И тускнеет рассветов слюда

И как будто весна на пороге

Но никак до нее не дойдешь

Скажешь тоже — единороги

Взял чужое — обратно положь

Только кто-нибудь вскочит спросонок

Поглядит в предрассветную тьму

И расплачется вдруг как ребенок

Не сумев объяснить почему

***

нагоняет грозу

из дозоров никто не вернулся

и сигнальные башни

разрушены все до одной

каменистые звезды

чуть выше деревьев

и ночь

мимо кладбища

мимо заброшенной почты

это время проходит

летейские отмели вброд

до зачеркнутых выше названий

гордость раньше меня

строить ради чужой похвалы

цитадель

и так никогда

не достроить

нет оружия

и тех кто владеет им нет

все равно

на пустых пьедесталах полынь

и стихи затмевают другое

что могло но не стало

моим торжеством

за стенами забытой твердыни

победители все

словно песня Касталии смертной

шелест листьев

эолова арфа

Эвелина

Элеонора

постой

не расслышать

этот ветер приснившийся

только

я пытаюсь тебе передать

как волна проходящая сети

оставляет беззвучной латунь

так и слово

я словно не знал

ты и есть этот ветер

так что

что ты можешь понять

герольд

колодцы прошлого

отравлены временем

в них отражаются

звезды стикеры в магазинах

только рог все трубит

в темноте

королевская почта

герольд

вся лоза по стаканам

гобеленовых крон

и весенних садов

ветер тайну хранит

говорит сам с собой

никогда тебе не опоздать

где дворец там и ты

может наоборот

но герольд

погоняет коня

мчится почта

трубит

спи

так рано еще

тепловозы опять разгуделись

с утра

грузят что-то

за СНТ

это будничный сон

в предрассветных домах

только тюль на ветру

все взлетает

и никак не может взлететь

я закрою форточку

все равно уже проснулся

смотритель маяка

ничего тебе не принесет

этот ветер

ничего не споет

смотритель маяка

на море

где нет кораблей

ты не встретишь своих

потому что такие как ты

на других маяках

бескорабельных морей

делай работу свою

ночью свет

днем ревун

до весны всегда далеко

может дальше всего

весной

ЗВЕЗДА

глория

кто-то спускается в ад

он мог бы помочь

находящимся там

и даже иногда помогает

но не ради спасенья других

ему просто нравится это

мне не нравится

так мотыльки летят на огонь

и не умирают

мотыльки гасят крыльями пламя

разбиваются лампочки

падают фонари

и турбины перестают вырабатывать ток

это ветер с застывшего моря

ведет за собой

ночь с другой стороны

на стенах не видно ни зги

стража не обнажает мечей

падает ниц

головы закрывает плащами

и факелы в лужах шипят

в замерзающих лужах

врата открываются сами

разбегаются кони ломая ограду

опоздавшие забиваются по самым дальним углам

в своих стойлах

в домах с черепичной крышей

ни одно не светит окно

только тусклые огоньки

тут и там возникают из мглы

не то болотные гнилушки

не то чьи-то глаза

их все больше

и от них отнимается голос

самый младший герольд

с перехваченным горлом

прижимает сигнальную трубу

к посиневшим губам

но истлела латунь

кровь во рту у герольда

но труба

промолчала

и тогда

с порфировых скал

от начала времен

не давших травинке прозябнуть

спустился всадник

и конь под ним Время

кто зовет его белорожденным

а кто вороным

по морене пройдет не споткнется

в омуте не замочит подковы

а где оземь ударит копытом

ключ забьет

чернобыльной воды

распаляющей смертную жажду

а где всадника тень ложится

там взойдет ледяной луноцвет

и нектар его прах

собирают алмазные пчелы

и в пустые глазницы коня

заметает снежинки

конь не заржет

не вдохнет и не выдохнет всадник

он едет к воротам

он все ниже склоняет копье

а за всадником высохший лес

с оцепеневших деревьев

стаи сорвались

на стенах оседая как копоть

слепые вороны

светлячки из могил разоренных

и глумливые ангелы снов

всадник всех осенял

драгоценным окладом

пустым

и лица его не было видно

в безветрии

вихри крутили пыль и мусор

и поднимали до неба

такого низкого

что дозорные башни

проседали под ним

и верхушки осокорей ломались

как в гробу с нарисованным солнцем

под крышкой

от которого только темней

индевел окоем

и мертво засветилось кольцо

свинцовых созвездий

Чумы, Оков, Двойника,

Навета, Неурожая,

Предательства, Яда, Силка

Справедливости, Мести,

Виселицы и Забвения

но я понял

кто последним идет

и я встал у него на пути

стоял и смотрел

и когда он приблизился

наши взгляды скрестились

на дне его глаз безымянных

надо всем чего нет

показалась звезда

только мне

и она была другая

не из этих свинцовых созвездий

всадник мне улыбнулся

и пронзил мое сердце

но в этот же миг

копыта коня оступились

и всадник низвергся

в пропасть

западный ветер поднялся

рассыпался лед

что из ночи пришло

все исчезло за всадником

бездна сомкнулась

костры часовых занялись

вернулись кони

и герольд протрубил зарю

это мне потом рассказали

а последнее что я видел

это звезда

в глазах всадника

небосвод ее не вмещал

и звезда была славой

влекла к себе

неминуемой ласковой властью

пламенела и расширялась

пока не стала всем

она сияла

я пришел

но там куда я пришел

не узнал никакой звезды

было холодно и я заплакал

а кто-то спросил

как вы его назовете

и услышал в ответ

Алексей

***

С тобою смотрел я на эту зарю

Александр Блок

они все знали с самого начала

всем говорили

но никто не слушал

сжигали в пепельницах контурные карты

гипсокартоном окна закрывали

так чтобы с улицы

не виден был ни свет

ни даже темнота

смотри на них

не дрогнут

ни мускул на лице не шевельнеться

когда на золотых руинах время

для них сколотит первый эшафот

не сразу отличишь

от распродажи

в чатах городских

решили передумала икея

или макдак вернулся

от того

что называть нельзя

летят и плачут

а кто не плачет

возит на горбу

до взлетной полосы

а я все жду

когда закроют небо

сверху

и бедная земля

родная всем

и каждому чужая

по-старчески прилежно повернется

в последний раз

тогда придут они

которых на радаре не увидеть

не взять в прицел

яд, пуля и огонь

не тронут края их одежд

могущество и власть

слова пустые

все земное

проходит их насквозь

не причинив вреда

они смеются

как они смеются!

уст не отверзая

и ослепляют

взглядов их огни

дробятся в полыньях

в колодцах звездных

и в талом снеге

поздней

слишком поздней весны

вы города

что ограждали ветер

деревья прятали

и тайны превращали

и вы престолы

хищники границ

служители нулей и единиц

сжигающие души на экранах

опустошители от четырех морей

всех недр и всех высот

машины ваши

работают на сгнивших мертвецах

а чтобы мертвецов всегда хватало

машины строят новые машины

по заповедям старых мертвецом

а вы

драконовы посеявшие зубы

и приказавшие снять урожай другим

исполненные справедливой мести

охваченные жаждою контроля

все воплотить

расколдовать

учесть

отныне ваш удел

иная жажда

в этом мире

ее не утолить

а небо

вы сами закрывали

истребляли его свидетелей

за городские стены

герольдов не пускали

этот мир

который обратили вы в пустыню

в ледник пластмассовый

теперь он ваш

и только ваш

царите безраздельно

а кто берег огонь

сжигавший сердце

кто звезду

хотя бы попытался

не предать

и кто впускал погреться

осенний ветер

падающий снег

ловил губами

кто смотрел в глаза

и не ослеп

тот может спрашивать

и может помогать

жукам упавшим до травы добраться

серебряную нить перевязать

вокруг запястья

может просыпаться

со словами

храни меня

от обещанного ада

заслуженного рая

и вдвойне храни

от мира совершенного

в котором

нет места

ни тому и ни другому

как сказал поэт

лишь небеса над нами

я прибавлю

те небеса что на засов затворены

оттуда

изнутри

за крепостной стеною

мой ангел смерти

ангел мой хранитель

за подставным героем не скрываясь

к тебе

я обращаюсь

от себя

я не знаю

куда меня вела

моя звезда

корабль безымянный

и что земля

остров сирен

в морях нездешних

или дом желанный

где родина единственная ждет

исток и устье

всех надежд и сроков

блуждающий огонь

или маяк

но кто я

чтобы спрашивать об этом

еще с утробы

знающий ответ

из байрона

ты стояла

как стоит любимое дерево

не сломленное

лишь едва склоненное

так преданно

и так нежно

касаясь ветвями

надгробного камня

тебя раздирали ветры

небеса проливались потопом

но ты

и в самом сердце бури

с той же верностью

с той же заботой

укрывала меня

своими плакучими листьями

за ветвями видна

звезда горела над бездной

и отвернулась

а листья твои

все дрожат в отражении

темной воды

ни зима не страшна им

ни время

***

так долго

говорили о своём

и разошлись

дома на кухне

я открыл форточку

талый снег

проходящие поезда

плеск фонарной прохлады

сладость музыки

горечь бессмертия

и звезда в темном небе

это та же звезда

в моем сердце

от ее ледяного огня

мне во времени тесно

и везде на земле

с кем бы ни был я

словно в метели

вижу в доме окно

светит мне одному

будет вечно светить

но пока я иду сквозь метель

я закрыл глаза

ветер дул мне в лицо

и антеннами звякал

я молился

если можно еще

пусть останусь я здесь

если видно отсюда звезду

и метель еще может начаться

пламя

твое пламя

я хранил его

так как умел

заслоняя собой от дождя

прикрывая ладонью от ветра

снег ложился

и таял

пробивались и падали листья

перелётные птицы

прощались

и опять возвращались

домой

окна гасли

и окна светлели

твой огонь

я берег его

как понимал

через время

сквозь мир

пряча в сердце

посмотри

меркнет новый рассвет

я устал

выдыхается пламя

раз нельзя это пламя вернуть

на дороге оставить

забыть

передать это пламя другому

помоги мне

хотя бы скажи

для чего я его берегу

кто кому освещает дорогу

ветер все холодней

ближе ночь

я не знаю

сохраню я огонь

он меня

все пройдёт

но мы будем вместе

пламя

чтобы беречь

все не зря

на ветру

только пламя

и светит

ОКНА

экран

в детстве было такое

особенно летом

когда мне стелили

в гостиной

выключали телевизор

и уходили спать

а экран еще какое-то время

не темнел

свет на нем

как будто складывался

пока не становился маленьким кружком

в самом центре экрана

потом исчезал и кружок

а экран продолжал светиться

и ночь обступала

комнату

с золотым руном на газете

тремя веками русской поэзии

и телевизором

ночь сливалась

с экраном

а когда чище стал мельхиор

альбатрос

сделал круг над стритбольной площадкой

и уменьшился к морю опять

все осталось как было

ива поздней весны

магазин на развес

и дримпоп переписанный с диска

просто чтобы весь день

вспоминать как смотрел на экран

словно дождь

собирался весь день

и опять проходил стороной

только хлопали шторы

от ветра

стихи о первой любви

боялся ходить в дырявых носках

как будто ты всегда на меня смотрела

перед встречей с тобой

просыпался ночью и больше не мог уснуть

всегда просыпался в одно и то же время

лежал и собирал в уме дискографии любимых групп

потому что не было тогда социальных сетей

кроме тех что мы сами сплетали

в подъездах с вечно заколоченными окнами

на трубах за школой

на кухне у друга когда его мама работала допоздна

и всегда в день встречи с тобой

было пасмурно ветрено мокро

только один вечер отличился метелью

все остальное оттепель шапку не надо

сигареты «сити» кто их вспомнит теперь

звонил тебе по городскому в квартире у друга

уходил в спальню закрывал дверь

пока все шатались между кухней и туалетом

клал трубку и тоже шатался

пели «закрой за мной дверь» но оставались ночевать

пели «когда не будем летней ночью петь песни» и было смешно

переглядывались — разве такое бывает

утром ехали на лекции

и ты знаешь сколько раз я хотел написать о тебе рассказ

сколько раз я его писал

и никогда не получалось

так же как и стихи

метель

в тот вечер началась метель

мы шли под фонарями и домами

ты спрашивала куда я собирался поступать

я отвечал про вечность и поэзию

снег летел

мы шли

потом возвращался один

писал стихи

пересмотрел второй терминатор

показывали по какому-то из дециметровых

лег спать

ничего мне не снилось

а утром бабушка и дедушка

дали мне большую тарелку овсяной каши