Бесплатный фрагмент - Тишина с запахом кофе...

Кофе

Кофе, вскипая, мне шепчет о новом дне.

Голый рассвет снова шутит со мной фривольно.

Старые песни уже не цепляют больно.

Утро же шторой висит на моём окне.

Чёрт! Зажигалка сломалась… а спичек нет.

Без сигареты ведь кофе совсем не вкусный.

Не удивительно — утро не мой союзник,

Даже не вспомню уж сколько кофейных лет.

Только оно, как обычно, ко мне спешит,

Любит меня поторапливать, строить козни.

Кофе сбегает, охота курить несносно,

Утру же — в кайф — несмешно надо мной шутить.

Перемотаю я память на год назад —

Утро, в постели, застанет меня с поличным,

Кто-то заварит на кухне зеленый чай…

Нет, всё же лучше пойду и куплю я спичек…

Где бы ты не был…

Стены, потолок, кусочек неба

В пыльном незашторенном окне,

Складки на измятой простыне,

Прячут предрассветную печаль.

Где бы ты, на этом свете, не был,

С кем бы не гасил, в ночи, свечей,

Снится мне, в безумии ночей,

Глаз твоих сияющий миндаль.

Вновь летят на завтрак крошки хлеба,

Богом позабытым голубям.

Только ранним утром, где-то там,

Ты, наверно, куришь и молчишь.

Простынь цвета утреннего снега

В складках прячет снов моих печаль,

Утро достаёт цветную шаль

Из глубоких предрассветных ниш.

Солнце выползает, как из склепа,

Из-за стен обшарпанных домов,

И меня, пришедшую из снов,

Луч его, реальностью, коснулся.

С кем бы ты, на этом свете, не был —

Телом, сердцем, мыслями, рукой —

Мне бы только знать, что ты живой,

Мне бы только знать, что ты проснулся.

Потому что…

Потому что желта листва

На деревьях, вдохнувших осень.

И октябрь дожди приносит

Из бездонных небесных колодцев.

Мы ведь знали, что он вернётся,

И заявит свои права.

Он тепло заберёт — не спросит,

Прикоснувшись к земле едва.

Потому что твои слова,

Как на плёнку, вписались в память.

Если вдруг мне тревожно станет,

И октябрь растреплет мне душу,

Я начну вспоминать и слушать,

И пойму, что ещё жива,

Пропустив всё, что было с нами,

Через время и всю себя.

Потому что тебя люблю…

Потому что тобой болею…

Ах, обнять бы тебя за шею,

И с тобой, ранним утром, проснуться.

Но дождями печали льются,

Я октябрь стихами молю —

Пусть он, вместо меня, согреет —

Бабьим летом — ладонь твою…

А я тебя…

На вешалке — промокший чёрный зонт.

Ноябрь на дворе, в разгар июля.

— Недавно я закончила ремонт,

Ну проходи, мои уже уснули…

Неловкость подрумянит щёки мне,

Ведь я не каждый день гостей встречаю,

И, кофе опрокинув на столе,

— Я так тебя… Хотя, ты сам всё знаешь…

Ну вот и всё, теперь живу одна,

И, если быть предельно откровенной,

Кому-то я, быть может, и нужна,

А мне — никто. Вот только ты… Наверно.

Не смейся только, знаешь сам — вернёшь

Меня, до неприличия ручную,

Но ты — бродяга, как и этот дождь.

А я тебя… без памяти ревную…

Тебе я не нужна, и хорошо,

Ты не звонишь, а я и не скучаю.

Но знаешь, очень рада, что зашёл,

За всё тебя, конечно же, прощаю…

И, как всегда, я — в слёзы, ты — молчишь,

Предсказано развитие событий,

А дождь — рекой, с холодных серых крыш,

И ты напротив — смуглый и небритый…

И вечер так спокоен, так хорош!

На большее уже не претендую.

Накинув куртку, снова ты уйдёшь…

А в мыслях я тебя… ещё целую…

Прости меня, осень…

Прости меня, осень, я больше его люблю!

Пусть в сентябре, по чуть-чуть, остывает солнце,

Пусть выпивает луна всю тоску, до донца,

Плавленным золотом плача, пока я сплю.

И пусть в октябре одевается в краски сад,

Голосом птичьим для нас, по утрам, кричащий.

Осень, прости, но сегодня гораздо слаще

Слышать мне голос того, кто не друг, не брат,

И вовсе уже не случайность в судьбе моей.

Пусть в ноябре первым снегом залепит окна,

Ах, пусть непослушный ветер ударит в стёкла!

Осень, не злись, но его я люблю сильней.

И пусть осыпаются листья, с небес, на нас,

Пламенем жёлтым горят и пророчат вьюгу.

Осень, пойми, ведь не зря ты — моя подруга, —

Ты не заменишь мне света зелёных глаз.

Мы не обманем друг друга

Странно — не зная, зачем мы сюда пришли,

Планировать жизнь, выбирая среди возможностей.

Мы в чём-то похожи, наверное, в осторожности,

Но растерялись на разных концах земли.

Беглыми взглядами смотрим на этот мир,

Снова пытаясь понять парадоксы вечного.

Стало возможным услышать простого встречного,

Не выходя за пределы своих квартир.

Знать о нём больше, чем знаешь саму себя,

Фактов, конечно, не более. Только кажется,

Что никогда ничего просто так не скажется,

Правда, хотелось бы — искренне и любя.

Можно считать это чувством — из ряда вон,

Не преступая границ всевозможной этики.

Только однажды захочется просто встретиться,

Чтобы понять что реальность — всего лишь сон.

Так, не сбываясь в ни жизни, ни где-то вне,

Мы не обманем друг друга, и будем искренни

Именно в той, изначально искомой, истине,

Что заключается в этом глубоком сне.

Мы не обманем друг друга и в том, что там,

Где пролегли параллельности наших ломаных,

Мы друг для друга останемся лишь фантомами,

Тайно желая встречи своим телам.

Хочу с тобой

А так хотелось верить, даже ждать,

Ведь в жизни этой серой, суматошной,

Ты был одним из тех, кого возможно —

Вот так — невыносимо — обожать.

От странности таких свободных чувств,

В душе своей, заштопываю дыры,

Но все слова из уст твоих, любимый,

Я как молитву — помню наизусть.

Но рвётся изнутри: «Хочу с тобой!»

«Увы, нельзя…» — подсказывает разум.

А в небе — звёзд рассыпанные стразы

Сверкают не у нас над головой.

Но честность — это, знаешь ли, как дар,

А может быть — несчастье. Но, спасибо

За искренность чарующих улыбок,

За горький, но оправданный, финал.

Мне некого заочно обвинить —

Себя, пожалуй, только — в том, что снова

Позволила себе — тебя — как бога —

Вот так — нечеловечески — любить.

Так или иначе…

Судьба связала хитрые узлы.

А может просто стала я другая?

Но всё, что я любила, догорая,

Рассыпалось частичками золы.

Остались в небе наши журавли,

А мы синиц не выпустим из клеток.

Судьба навяжет шапочек, пинеток,

А время пролистает феврали.

Мы будем зимовать из года в год

Под крышами высоких серых зданий.

И тайно любоваться журавлями,

Устав от рук и прочих несвобод.

Судьба всё так же вяжет и прядёт,

Укутывая шарфами надежды,

Но мы мечтаем снять с себя одежды,

Как будто оперение не в счёт.

А может просто стала я собой?

Но так или иначе — несмышлёной,

Забытой богом, им же — не прощённой

За свой полёт, небесно-голубой.

Судьба подарит свитер шерстяной.

Под ним, в груди, от глаз чужих, я спрячу

Свою печаль, но так или иначе —

Останусь птицей чьей-нибудь ручной.

Шизофрения

Шизофрения — подарок для самых избранных —

Тех, кто не верит в запреты и лечит ядами —

В общем, для нас… Но зачем-то совсем не рядом мы,

Призраки собственных снов. Но чужими жизнями

Мы непременно сыграем — в лото и в шахматы,

И, как одежду, примерим друг друга, грешники,

Только изучим размер и посмотрим ценники.

Выберем нужное, яд размешаем с сахаром.

Несовпадения будут фатальным выстрелом.

Глядя в глаза, мы друг другу оставим главное —

То — ничего — но застрявшими в горле — правдами,

После — останемся сводкой сухой статистики.

Шизофрения — находка для тех, кто думает

Много и часто, абстрактно и слишком внутренне.

Не размотать наших мыслей клубок запутанный,

Мы одержимы — друг другом. А время, лунами,

Солнцами, катится к западу, но — затмением,

Топит в себе наши чувства, слова, события,

Что там на сердце — однажды покажет вскрытие.

Только сейчас, без инструкции по применению,

В дозах таких мы друг друга хотим, что кажется,

Боль от побочных эффектов приблизит к этому,

Вывернув нас наизнанку, зачем — неведомо,

Несовместимая с жизнью, со смертью — разве что.

Мой Ангел

Ангел мой нежный, спускайся ко мне во сне.

Знаешь, ночами врывается грусть без стука.

Эх, одиночество… страшная всё же штука,

И, почему-то, всегда достается мне.

У печали твои глаза, потому я её люблю.

Этот взгляд не заменит никто и ничто на свете.

Снова ветер, обычно срывающий двери с петель,

Как щенок — только жалобно плачет, и я не сплю.

Не размышляй только долго о том, что я

Так и не стала сильнее своих привычек,

Слишком уж слабая — девочка без косичек,

Жаль, не богиня, была бы тогда твоя.

А печаль в ноябре — везде, как стихия, а может, смысл.

И пропитаны ею дворы, города и страны,

Даже воздух наполнен печалью — корично-пряной,

И как будто бы горе и радость в одно слились.

Просто не знаю, зачем я тебе нужна —

Нервов комок, меланхолия в жесткой форме…

Я ведь в своё постоянство пускаю корни,

Неисправима, и слишком тобой больна.

У печали твои следы, но зима их покроет льдом.

По привычке, я буду ходить по её дорогам,

С кем-то встречаться, но снова молчать о многом,

Изредка грея себя не твоим теплом.

Снова вот сутки на день и на ночь делю.