Бесплатный фрагмент - Танка

Предисловие редактора

В поисках новой формы

Рифмовка текста —

самый быстрый, простой и

удобный способ

прочтения нужного

сочинения в прозе

(танка №789)

Оригинальный поэтический эксперимент, осуществлённый в данном сборнике Ларисой Баграмовой, можно охарактеризовать как дружественную литературную встречу двух мировых культур — Востока и Запада.

Пятистрочники танка (в буквальном переводе с японского — короткая песня) как национальный поэтический стиль Страны Восходящего Солнца получили большое распространение в японской культуре в период Средневековья. Это своеобразная форма коротких нерифмованных пятистиший, в которых содержится ровно 31 слог, причём слоги распределяются между строфами в пропорции 5-7-5-7-7. Несмотря на отсутствие традиционной рифмы, мы будем называть технику исполнения таких произведений рифмовкой. Все необходимые пояснения этому будут даны на страницах предисловия далее.

Непосредственный перенос японского стиля в поэтическую практику Запада не очень прост. Его сознательное применение вступает в противоречие с западными традициями в искусстве, и тем более — с примыкающей к этим традициям российской поэтической культурой, которая хотя и является в последнее время отражением, имитацией культуры западной, но ещё в достаточной степени сохраняет свою уникальность. Напевной, музыкальной природе русской словесности традиционно присуще следование строгим рифмам и ритмам в стихосложении. Однако уже в ХIХ веке А. С. Пушкин — ярчайший представитель классической поэзии — говорит о неизбежности утраты этого принципа в западном стихосложении и поддерживает идею современного ему литературного критика Е. Ф. Розена о том, что будущее и русской поэзии — за нерифмованными формами.

В настоящее время в рамках западного литературного творчества ещё видно сохранение приверженности к относительно строгим стихотворным размерам (которые в соответствии с фонетическими особенностями того или иного языка могут изначально являться несколько размытыми), а также ритмики, присущей белому стиху совершенно иных размерностей, нежели японская танка. Однако тенденция к исчезновению ритма и рифмы и переход к верлибру как вольной форме стихосложения наблюдается на всём поле традиционной европейской культуры — английской, немецкой, французской, где повсеместно очевиден переход к неметрическому, безрифменному типу стихосложения.

Причины такого рода перемен, по всей видимости, следует искать в процессах глобализации, протекающих не только в экономике, но и в современной культуре. Эти глобальные процессы приводят к тому, что доминирующим вектором творчества становится унификация и стандартизация, сознательный отказ творцов культуры от любых приёмов и требований, приводящих к «избыточной сложности» интеллектуального продукта. В результате в современной поэзии в общемировом масштабе постепенно утверждается именно верлибр — наиболее свободная форма стиха, не обременённая «лишними рамками», которая имманентно не предполагает в себе ни рифмы, ни определённого ритма.

При этом принцип сочинения танка совершенно иной, нежели концепция сочинения поэтических произведений в классической европейской традиции. В случае танка поэт должен чётко уложиться в заданное число строф и количество слогов в каждой строфе. Конечно, классический европейский поэт также обязан вписаться в эти параметры, однако и само количество строф, и ритмику (последовательность ударений) он волен выбирать самостоятельно. Таким образом, гармония, постигаемая западными поэтами интуитивно, в японских танках строго «поверена алгеброй», что невольно заставляет вспомнить пушкинского Сальери.

Возможно, в подобной технике стихосложения, практически не оставляющей сочинителю свободы в стиле выражения своих чувств и мыслей, проявились особенности японского менталитета, всегда предполагавшие высокую степень ритуализации и жёсткую регламентацию поведенческих форм. Трудно, например, подвести под конфигурацию танка какое-либо иное рациональное основание, чем символическое.

Почему, например, в танка должен быть ровно 31 слог, а, скажем, не 32? Парадоксально, но ответ на этот вопрос следует искать не в самом искусстве стихосложения как литературном творчестве, а в музыке и древней оккультной науке — астрологии. Числа 5 и 7 — это основа нотной грамоты, например, полная октава на клавиатуре фортепиано включает 5 чёрных и 7 белых клавиш, дающих в сумме 12 — магическое число животных японского Зодиака. Возможно, математически выверенная танка является аналогом музыкальной темы, а число её слогов 31 максимально приближено по своей величине к значению куба магического числа «пи».

Как и многое в японской культуре, танка минималистична: поэтическую мысль, обычно цветистую и многословную, необходимо поместить в весьма аскетическую форму. Именно данное обстоятельство открывает возможность встречи Востока и Запада, поскольку в западной культурной традиции сложился афористический стиль изложения, которому присущ суровый минимализм выражения, аналогичный тому, что мы встречаем в танка. При этом соответствующий стиль краткой формулировки мудрых мыслей имеется и в восточной культуре, то есть не является исключительно изобретением Запада.

Специфика западного творчества в том, что афоризмы практически всегда выражаются прозаически, а танка нельзя понимать как нерифмованную прозу, разбитую на слоговые сегменты по случайному признаку. На наш взгляд, танка — это высокая поэзия, достойная Моцарта, которая отнюдь не сводится к механической калькуляции слогов. Именно осознание данного обстоятельства позволяет постичь основную идею предлагаемого вниманию читателя произведения: выразить афористическое творчество различных времён и народов в специфически японской поэтической форме.

Отдельные танка представленного сборника не упорядочены линейно, не объединены общностью сюжета, каждая из них самодостаточна и не связана с другими танка отношением соподчинения некому единому целому. Внешне это выглядит как своеобразный тематический хаос. По этой причине к поэтическому произведению прилагается тематический указатель. Его наличие позволяет выявить некий аналог квантовой сети, образуемой различными танка в своей совокупности. Это своеобразный хао-космос или хаосмос (термин бельгийского физика, лауреата Нобелевской премии по химии И. С. Пригожина), в рамках которого повторяемость определённых тем во внешне беспорядочно разбросанных по тексту сборника произведениях задаёт статистический вес соответствующей тематической линии.

Технология, используемая автором, достаточно проста и минималистична, как сами танка. Высказывания различных деятелей восточной и европейской культуры, таких как Сиоран и Лао Цзы, Кант и Маркс, Конфуций и Ницше, Бэкон и Аристотель, а также многих других, в том числе современных, Лариса Баграмова выражает в специфической форме, присущей средневековой японской поэзии. При этом большинство исходных афоризмов пересказаны почти буквально, многие дополняются авторскими модификациями, отдельные танка отражают диаметрально противоположные исходным текстам смыслы, и наконец, некоторые появились спонтанно и являются чисто авторскими. Причём, поскольку творческий процесс растянулся на несколько лет, сегодня уже невозможно отделить эти танка от пересказа или модификаций материала, изначально существовавшего в прозаической форме.

Следует отметить также, что исходные афоризмы — это мысли, в большинстве своём сформулированные ранее не на русском языке. Таким образом, поэтический эксперимент, осуществляемый автором, состоит в том, что она воспроизводит форму, которую имели бы известные афоризмы мыслителей различных времён и народов так, как если бы те сами высказывали свои суждения в минималистическом стиле танка, но использовали при этом не японский, и даже не свой родной, а непосредственно русский язык.

Читатель может задаться вопросом: а в чём смысл подобного рода эксперимента? Ответ вполне очевиден: мысль не есть чистое содержание, не предполагающее сопряжённой с ней формы, равно как и форма не может являться абсолютно бессодержательной. Следовательно, изменение словесного выражения мысли, особенно столь кардинальное, как придание прозаическому тексту (свобода структурирования которого ограничивается только грамматическими правилами соответствующего языка, и то не всегда) абсолютно жёсткой структуры танка, с неизбежностью трансформирует содержание исходной мысли, порождая тем самым и новые смыслы, и дополнительное содержание, которое в разных случаях является или более многоплановым по своей сути, или, напротив, более однозначным.

В целом, продукты подобной трансформации дают возможность читателю по-новому взглянуть на уже известные положения, которые от частого их повторения постепенно приобретают черты заезженности и тривиальности, как старинные полустёршиеся монеты. Это позволяет до некоторой степени вернуть известным афоризмам первоначальную оригинальность, свежесть и глубину, облачив их в экзотическое русско-японское концептуальное одеяние. А также может натолкнуть читателя на мысль продолжить начатый поэтический эксперимент собственными силами, самостоятельно перекладывая в предложенном стиле идеи великих мыслителей древности и современности.

В литературе научно-исследовательского характера в качестве дополнения к основной части нередко используются предметные указатели, которые строятся по принципу выявления терминологического ряда, значимого для соответствующей области науки с указанием страниц текста, на которых встречаются конкретные термины. Задача художественного произведения принципиально иная. Текст создаётся здесь по особым стандартам, в частности, осуществляется его сознательное размывание за счёт масштабного использования синонимии. Последнее включает воображение читателя, полёт которого уже не ограничивается тесными рамками научного исследования с его требованием стандартного истолкования основных терминологических единиц.

По этой причине вдумчивый читатель, как правило, выступает в роли соавтора, находя в воспринимаемом им тексте совершенно иные смыслы, нежели вложенные в него автором. Это особенно заметно, когда в качестве читателя художественного произведения выступает другой автор. Известно, например, что Гёте истолковал образ шекспировского Гамлета как двойника молодого Вертера, страдания которого он красочно описал в одном из своих известных произведений. В то же время Кьеркегор увидел в образе библейского Авраама идеального верующего, а Гегель — заурядного преступника-психопата, решившегося под влиянием голосов осуществить убийство своего единственного сына.

Танка являются плодом спонтанного вдохновения их создательницы, обладая смысловой самодостаточностью и смысловой целостностью. В то же время, подобно демокритовым атомам и лейбницевским монадам, они хаотически располагаются в пространстве произведения, поскольку следующая тема, увлекающая автора, как правило, не связана с предыдущей, либо эта связь локальна, охватывает несколько синтезированных друг за другом танка и затем постепенно исчезает как след сверхзвукового самолёта в воздухе. При этом тематика танка напрямую не связана с фигурирующими в ней вербальными компонентами, потому как всегда возможно их символическое прочтение. Например, камень в танка — это не всегда физический камень, а лёд — не обязательно физический лёд.

Именно поэтому каждая танка сопровождается не только нумерацией и подзаголовком, но и тэгами, посредством которых автор обозначает основные тематические конструкции, которые она выразила в соответствующей стихотворной форме. Конечно, читатель может указать для себя совершенно иные тэги, если его воображение позволило разглядеть в танка другой ассоциативный и символический ряд, нежели авторский. Следует также отметить, что редактор этого сборника расставил тэги и сформировал каталог по своему усмотрению с поправкой на синонимичность одних терминов и омонимичность других.

По сути дела тематический указатель позволяет построить своеобразную квантовую сеть, выделив часто повторяющиеся в танка темы, а также темы, встречающиеся редко и далёкие от магистральных линий, что позволяет составить представление о разносторонних интересах автора и содержательных особенностях её творчества (опять же, исключительно в авторской интерпретации). Тем самым в генетически хаотический текст с помощью тематического указателя привносится определённый порядок, то есть означенные темы разделяются на структурные группы в зависимости от частоты их повторяемости.

До некоторой степени произвольно статистический вес частоты употребления терминов разделён нами на следующие категории, выделяющиеся в тематическом указателе различными шрифтами (цифры обозначают количества упоминаний):

— 1—10: редкие темы (напр., Хаос);

— 11—20: актуальные темы (напр., Ценность);

— 21—30: значимые темы (напр., МУДРОСТЬ);

— от 31: магистральные темы (напр., В-Р-Е-М-Я).

Обратившись к тематическому указателю, читатель может найти интересующие его темы практически на все случаи жизни, что существенно облегчит ему ориентацию в тексте. При этом цифры в указателе обозначают не страницы, а номер соответствующего произведения.

Также в качестве теперь уже совместного эксперимента создатели сборника предлагают читателю «вычислить» авторов исходных афоризмов и высказываний, на основе текстов которых Ларисой Баграмовой и была осуществлена поэтическая рифмовка их смыслов в стиле японских танка размерностью 5-7-5-7-7.

Тимур Филатов,

доктор философских наук, профессор

Афоризмы в стиле танка

Моим детям

Елизавете, Фёдору и Глебу

с любовью посвящается

1. Экономя бумагу

Писать стоит лишь

так, чтобы сказать больше,

чем намерен, а

иначе это только

марание бумаги

2. С уверенностью в неиллюзорности

Видит истину

только отказавшийся

от всех иллюзий:

разочарование —

это пробуждение

3. Борясь со временем и смыслом

Смысл имеет лишь

борьба со временем,

но именно эта

борьба бессмысленнее,

чем любая другая

4. Тотальное перемирие

Побеждать время

бессмысленно — и это

знание влечёт

за собой отказ и от

всех остальных сражений

5. Уступая сильнейшему

Покушение

на время бесполезно:

сколько его ни

убивай, в результате

всегда победит оно

6. Со свободой от страсти

Настоящую

страсть можно испытывать

лишь к запретному —

и навязчивей всего

манит собой свобода

7. Правдиво о добрых чувствах

Лишь тот боится

разговора о чувствах,

у кого эти

чувства или обманны,

или жестоки к другим

8. С неравнодушием к гениальности

Гениев любят

за созданное ими,

но ещё больше

ненавидят за то, что

те создать не успели

9. С облегчением

Творчество — процесс

физиологический,

поскольку его

окончание несёт

с собой опустошённость

10. Без остановки

Тот, кто истинный

мыслитель, никогда не

записывает

свои мысли, поскольку

просто не успевает

11. По пути упрощения

Всё научное

примитивно, поскольку

оперирует

лишь фактами; а вера

обращена к сложному

12. Свобода как лекарство

Жажда свободы —

удел здоровых людей;

все, кто страдает

недугами, знают, что

она недостижима

13. Видя только половину

Чем люди умней,

тем больше добра они

видят в других, но

не все способны к тому,

чтобы не видеть глупость

14. Своя правда

Считающие

правду ложью более

грешны, чем те, кто

верит в правду лжи: ведь у

вторых есть своя правда

15. Не ради славы

Изобилие

приверженцев ещё не

признак мудрости

ученья: серость часто

тяготеет к серости

16. Не обкрадывая учителя

Ученик — это

тот, кто преобразует

учение, а

не просто повторяет

его подобно вору

17. Исключительное свойство дружбы

Друг — не тот, к кому

ты обращаешься за

помощью, а тот,

кому готов рассказать

всё без исключения

18. Доверяя, как другу

Гораздо лучше

быть обманутым другом,

чем вообще не

иметь друга, потому

что никому не веришь

19. Реже, чем удача

Любовь — редкая

удача в жизни, если

настоящая;

однако ещё реже

неё бывает дружба

20. Достойная находка

Находит друга

тот, кто его достоин:

если у тебя

нет друга, то ты его

никогда и не искал

21. Условие взаимности

Лишь привязанность

может легко обойтись

без взаимности,

дружба же основана

исключительно на ней

22. Бездушность духа

Одухотворять

дух — не значит создавать

его духовность;

духовность не в духе, а

в делах, творимых телом

23. О сексе с любовью

Заботящийся

в сексе только о ласке —

плохой любовник:

хороший секс выглядит

как жгучая ненависть

24. Чистота

Чистота — это

умение увидеть

гадость: грязная

душа не замечает

её, считая нормой

25. О величии философской личности

Чем совершенней

философ как личность, тем

меньше личного

в его философии —

и меньше её самой

26. Непревзойдённый

Самоубийца

совершает это лишь

потому, что он

не способен превзойти

даже себя самого

27. Ни себе, ни людям

Кому нечего

дать другим — тот не нужен

себе самому;

тот, кто отдаёт им всё, —

тоже себе не нужен

28. Пространство Минковского

Мир с дна колодца

видится плоским кругом:

в нём всего лишь два

измеренья, нет в нём ни

высоты, ни глубины

29. Цена успеха

Испытать радость

дано только тому, чья

судьба ещё не

состоялась, а успех

приносит с собою грусть

30. Важнее будущего

Делайте всё для

настоящего — тогда

и будущее

наступит само, а с ним

изменится прошлое

31. Вес слова

Когда форма слов

перевешивает их

содержание —

это демагогия,

и наоборот — тоже

32. В эпицентре

Кто хочет любви,

тот ищет смерти, но кто

не знал любви, тот

и не жил вовсе: любовь —

квинтэссенция всего

33. Жизнь после смерти

Кто умер во всех

амбициях, тот уже

не боится и

смерти — и только это

можно полагать жизнью

34. Завтра

Утешает лишь

завтра: вчера уже нет,

сегодня полно

неизвестности; завтра

смиряет нас с прошедшим

35. Бытовое

Философ — не тот,

кто думает о смысле

или о его

отсутствии, а тот, кто

не думает об этом

36. Свой и чужой

Беседа с тем, кто

не принимает тебя

таким, как ты есть,

учит, но ранит, а с тем,

кто принимает, лечит

37. Признак нелюбви

Кто требует у

человека клятвы о

любви, тот сам не

любит: любящий всегда

знает о взаимности

38. Вдвое больше

Мужество так же

присуще мудрецам, как

и мужественность

бывает невозможна

без истинной мудрости

39. Атрибутивное

Добрый человек —

простодушен, знающий —

просторечив и

немногословен, сильный —

скромен и неприметен

40. Цена популяризации

Катализатор —

популяризации

друг и брат: оба

как ускоряют, так и

искажают процессы

41. Счастье некомпетентности

Благословенны

те времена, когда о

катастрофах и

войнах пишут всякую

чушь, в них не разбираясь

42. Земля земле рознь

Страшнее тех скал,

что грозно нависают

над кораблём, те,

которые таятся

под бурлящей водою

43. Как выглядит обман

Когда всё ясно,

понятно, — возможно, что

вас просто дурят;

когда ничто не ясно, —

возможно, это не так

44. Миражи

Множество вещей,

таких же бесполезных,

как зонт в пустынном

мареве, омывает

нас нелепым потоком

45. По эту сторону жизни

Когда со смертью

уже всё ясно, смотришь

в другую бездну:

ещё до рожденья, — и

она тоже бездонна

46. Во власти инстинкта

Отрицание

архетипично, оно

возникло раньше

согласия, и оно

основано на крови

47. Когда себе не позавидуешь

Мудрец не хочет

зависти ни к себе, ни

к другим: он уже

слишком хорошо знает

всю тяжесть этой доли

48. По обе стороны баррикад

Природа ума

вынуждает тебя быть

двойственным, в этом

сомнении — спасенье

от ошибок «истины»

49. Игра словами

Игра словами

как бисер: можно сложить

их в открытие,

а можно замусорить

закоулки разума

50. Лёгкие отношения

Легко лишь с теми,

кого ты не притворно

любишь — другие

вызывают досаду,

гнев или смущение

51. Три кита

Математика,

философия и дух

музыки — киты,

поддерживающие

все иллюзии мира

52. В одну реку не входят дважды

Тот, кто смог сделать

что-то однажды, будет

делать так всегда

или не будет делать

это уже никогда

53. Контроль контроля

Контроль извне есть

зло более сильное,

чем отсутствие

его совсем: он должен

идти только изнутри

54. Не меняясь со временем

Время меняет

облик всегда, нрав часто,

душу — никогда;

но и оно способно

изменить нас к лучшему

55. Ища только корысти

Самоубийца,

даже демонстративный,

не получит от

своей смерти награды:

ни славы, ни покоя

56. За гранью непонимания

То, что думает

баба на самом деле,

на самом деле

не знает даже сама

баба, на самом деле

57. Антропогенное

Звёзды не выше

нас, пропасть не ниже нас,

море не шире,

омут не глубже, — всё лишь

вокруг нас или внутри

58. Качели

Чтобы добраться

до самого неба, не

карабкайся по

вертикальным опорам —

просто раскачивайся

59. Выбирая лучшего

Рефлексия есть

отказ от всех рефлексов,

потому между

мыслителем и зверем

я выберу обоих

60. Условие веры

Кто никогда и

ни в чём не сомневался,

тот никогда и

ни во что не верил, так

как вера — не знание

61. Перед тем, как подумать

Прежде, чем начать

думать своей собственной

головой, нужно

научиться понимать

и чужие идеи

62. Модная идея

Если мода на

идею прошла так же

быстро, как мода

на вещи, то идея

вовсе не была ценной

63. Не как остальные

Мудрец так же, как

все, родился, и также

как и все, умрёт —

вот только жизнь свою он

проживает не так же

64. Без конца и начала

Никто не знает

ни опыта своего

рождения, ни

опыта смерти — есть ли

они на самом деле?

65. Бесперспективность

Когда жизнь и смерть —

лишь грани небытия,

то безжизненность

куда привлекательней

любого бессмертия

66. В сознании

Поток разума

подобен реке: в нём есть

и водопады,

и тихие заводи,

и глубины, и мели

67. К вопросу о критериях

Как же отличить

мудреца от глупца, ведь

глядя в мир, они

оба видят всё проще,

чем есть на самом деле?

68. Смиряясь с подвигом

Мученик тянет

уныло на крест или

в петлю, а воин

дерзко увлекает за

собой в небесный простор

69. От чувств к делу

Любое дело

есть следствие какой-то

мысли, а сама

мысль — это последствие

укрощённого чувства

70. Без слов

Чем глубже мысль, тем

меньше слов требуется

для того чтобы

её выразить; а чушь,

как всегда, многословна

71. Узы морали

Нравственность — это

добровольная тюрьма,

однако, только

пребывая в ней, можно

оказаться свободным

72. Начисто

Всё, что сделано,

то уже сделано, и

с этим ничего

нельзя поделать, даже

если что-нибудь делать

73. В поисках душевного покоя

Роль поражений

состоит в том, что они

несут с собой ту

смиренность, которая

не даётся успехом

74. Чужими глазами

Поражение

позволяет взглянуть на

себя чужими

глазами, а успех лишь

зашоривает свои

75. Без ума от тела и ума

Чтобы пристроить

тело по уму, надо

умело сходить

с ума как от чужого

ума, так и от тела

76. Половые безусловности

Сексуальная

раскрепощённость — это

безусловная

потеря и половых

условностей, и пола

77. Не боясь выглядеть глупо

Любить умную

женщину столь глупо, что

позволить себе

это сумеет только

очень умный мужчина

78. Реальность нереальности

Только та жизнь, что

течёт в мире иллюзий,

кажется людям

подлинной, реальная

же — её отсутствием

79. Эротика новизны

Голая правда

хороша, когда нова

и красива, а

старые истины не

возбуждают даже ум

80. Изысканно о скуке

Высшей степенью

изысканности скуки

можно назвать то

состояние, когда

она наскучивает

81. Лекарство от скуки

Сильным лекарством

от болезненной скуки

может послужить

боязнь того, что она

уже неизлечима

82. Причина неуспеха

Сильнее страха

неудачи может быть

лишь страх успеха:

он возлагает ещё

больше ответственности

83. Дороже самого ценного

Дороже всего

плата за те поступки,

что совершены

по первому порыву;

они же — ценнее всех

84. О пользе совести

Предназначенье

угрызений совести

в том, чтобы служить

вечным утешением

за нашу бесполезность

85. Сила безмолвия

Если бы было

возможно докричаться

до Бога силой

связок, слова молитвы

разили бы, как кинжал

86. Отражение мужчины

Женщина — это

отраженье мужчины,

с которым она

рядом: какова твоя

женщина, таков ты сам

87. Не обманываясь в вере

Люди возносят

свои просьбы выше лишь

потому, что те

бесполезны; честная

молитва — благодарность

88. Страх будущего

Страх будущего

основывается на

подозрении

в своей неспособности

покончить с настоящим

89. Цена независимости

Потребность в своей

независимости есть

способность пойти

ради неё даже на

позор и на бесчестье

90. Какие-то такие

Мы осуждаем

других не потому, что

они такие,

а потому, что они

не такие же, как мы

91. С оглядкой на старое

Только знакомство

с новыми областями

знаний поможет

обогатить новым и

то, что уже привычно

92. Источник творчества

Полагать себя

совершенством гибельно

для художника:

движет только знание

о своих недостатках

93. С уверенностью в вечности

Творить возможно

только пока веришь, что

твоё творенье

переживёт время, а

иначе ты не творец

94. О женском постоянстве

Даже меняя

свою точку зрения

по тридцать раз в день,

опять удивляешься

тому, что она верна

95. С претензией на божественность

Из всех религий

и верований будут

почитаемы

лишь те, которые льстят

самолюбию паствы

96. У истоков всего

Отречение

от мира является

источником как

смиренной покорности,

так и всесильной власти

97. Доказательство ирреальности

Преимущество

ирреальности в том, что

любые её

доказательства всегда

являются лишними

98. Окончательное суждение

Никакое из

суждений никогда не

может являться

исчерпывающим, и

уж тем более — это

99. Фабрика грёз

Только знание

о том, что и реальность

есть иллюзия,

позволит сотворить из

неё свою реальность

100. Не веря ни во что

Если на пути

созидания люди

движимы верой,

то на обратном пути —

верой в ненужность веры

101. Не отвлекаясь на ерунду

Всё пустяки, но

благо не в том, чтоб делать

что-то хорошо

или плохо, а чтобы

делать хотя бы что-то

102. В плену свободомыслия

Лишь зрелый разум

делает человека

свободным, и он

же обрекает его

на плен одиночества

103. Двигатель прогресса

Основа всего —

невежество: именно

оно творит мир,

считая реальностью

то, что только кажется

104. Похвала глупости

Если ты ещё

не завидуешь глупцам,

значит, ты пока

недостаточно мудр, а

вот это очень мудро

105. Вместо всего

Теряя себя,

ты теряешь всё, но лишь

потеряв всё, ты

сможешь, наконец, найти

своё истинное «я»

106. Определяя ценности

Притягательность

и вся мнимая ценность

настоящего,

будущего, прошлого —

в неопределённости

107. Единственно верный способ

Только когда ты

не знаешь, как действовать,

ты становишься

собой и действуешь при

том единственно верно

108. Неубедительное суждение

Самым стойким из

всех моих убеждений

является то,

что не следует иметь

никаких убеждений

109. Умножая на ноль

Если умножить

отрешённость Востока

на вовлечённость

Запада, то всё равно

получишь отрешённость

110. С уверенностью в настоящем

Не найти формы

агонии, достойной

прошлого, только

будущее в ответе

за настоящую смерть

111. Снимая старые маски

Чем мы старее,

тем всё меньше хочется

изображать из

себя хоть что-то; перед

смертью все станут собой

112. Прощаясь даже со скукой

До тех пор, пока

скука владеет только

телом, в нём ещё

теплится жизнь, а когда

разумом — всё кончено

113. Насытившись по горло

Отчаяние —

философия времён

пресыщения,

дань эпохе сытости,

гимн неблагодарности

114. Будучи нормальным

Нормальный прячет

своё лицо за маски,

а сумасшедший

смело их срывает — кто

же более нормален?

115. Без труда со всеми

Орёл никогда

не тратит больше сил, чем

когда учится

у вороны; учёба

легка лишь у равного

116. Осмысливая смыслы воздаяния

Наградой за все

разочарования

философов и

мудрецов вместо смысла

является пустота

117. Не отказываясь от смыслов

Исканиями

смысла жизни заняты

лишь бродяги да

монахи — остальные

жизненный смысл находят

118. Незамутнённым взглядом

Пессимист смотрит

на мир, не защищаясь

очками грёз, но

силы не отводить взгляд

есть лишь у оптимиста

119. Не покушаясь на чужое

Искать пример для

подражания можно

лишь в самом себе:

копируя, воруешь,

чужую уникальность

120. Не утомляясь желанием

Все желания

когда-нибудь находят

пресыщение,

кроме желанья желать

архиневозможного

121. На своём уровне

Увидеть себя

возможно лишь находясь

выше или же

ниже себя; наравне

с собой себя не видно

122. Без тяги к уточнениям

Изобилие

вопросов порой ведёт

к ошибочности,

но главная ошибка —

отсутствие вопросов

123. Ярче яркого

Блеск некролога

не сможет затмить собой

посредственную

биографию; она

проступит и сквозь него

124. Не стремясь к упрощению

Умереть проще,

чем родиться: возможность

рожденья мала

до бесконечности, а

вот смерти — стопроцентна

125. Здесь и сейчас

Если прошлое

начинает затмевать

настоящее,

то наступило время

подумать о будущем

126. Без объяснений

Если объяснять

непонятное через

понятное, то

непонятно, а что же

именно объяснялось

127. О скуке со страстью

Страсть разрушает

тем сильнее, чем больше

её объекты

иллюзорны; самая

гибельная страсть — скука

128. Не соблюдая гигиены

Автор пачкает

вселенную своими

творениями,

как младенец пелёнки, —

радостно и спонтанно

129. В плену бесконечной скверны

Вопрос о тайне

оскверняет собою

тайну, а ответ

на него оскверняет

собою и сам вопрос

130. Забыть родиться

До рождения

у нас был шанс избегнуть

существованья,

теперь остается лишь

забыть об этом факте

131. С избытком стыдливости

Плюнуть на взгляды

целого света, казня

при этом себя

самого, — это гордость

или унижение?

132. Нескучная компания

Скуке подвержен

лишь тот, кто пытается

найти во внешнем

мире то, что возможно

отыскать только в себе

133. Легче лёгкого

Отрицайте всё,

не терзаясь совестью:

на чаше весов

всё равно перевесит

не нигилизм, а вера

134. Перед лицом жизни

Заглянуть в лицо

жизни можно лишь перед

лицом смерти, и

острее всего это

понимаешь на плахе

135. За гранью нереальности

Необходимы

годы, чтобы очнуться

от сна, и потом

века, чтобы забыть об

этом пробуждении

136. Без лишних слов

Единственное

слово, которое не

удастся убрать

из своего словаря, —

это «одиночество»

137. Смиряясь с непокорностью

Чувствовать себя

свободным и при этом

знать, что это не

так, — триумф смирения

со своим вольнодумством

138. Без единого шанса

Второй шанс, как и

первый, выпадает лишь

раз в жизни, впрочем,

так же, как и третий, и

все последующие

139. Выбирая то, что есть

Затянувшийся

выбор наилучшего

варианта есть

желание не делать

никакого выбора

140. Не видя альтернативы

Сверхпридирчивый

выбор наилучшего

варианта есть

иллюзия захапать

даже невозможное

141. Без права выбора

Лёгкость выбора

обусловлена тем, что

в этом случае

никакого выбора

не существует вовсе

142. С уверенностью в вере

Вера не может

спасти человека от

смерти, но с ней он

способен почувствовать

себя уже бессмертным

143. Садясь между двух стульев

Амбивалентность —

обман мятущегося

ума, уловка

с целью избегания

конкретного выбора

144. Во славу слабости

Интеллигентность —

кульминационное

поражение,

вершина бессилия

человечьей породы

145. В отмену смертной казни

Смерть не может быть

наказанием уже

по той причине,

что рано или поздно

её настигают все

146. Любя что-то другое

Мы ненавидим

себя больше, чем сами

можем помыслить

об этом, а иначе

мы не смогли бы так жить

147. Греша лишь мыслью

Мысль — оружие,

потому она всегда

несёт порочность;

невинны лишь те, кто не

умеет мыслить вовсе

148. Тождественное условие

Несправедливость —

необходимое и

достаточное

условие поиска

актов справедливости

149. Живя со скукой

Здоровье — благо

лишь для того, кто болен,

для здорового

оно не более чем

скучная обыденность

150. Без иллюзий о рае

Все достоинства

рая — обман, иначе

Адам и Ева

не убежали бы при

первой же возможности

151. Страдая вредной привычкой

Одной из самых

вредных и практически

неистребимых

привычек является

стремление умирать

152. Отвергая манипуляции

Лучшая из всех

манипуляций — это

беспредельная

откровенность, ведь она

всегда застаёт врасплох

153. Навстречу себе

С течением лет

взаимопониманья

становится всё

меньше — и тем вернее

становишься сам собой

154. С верой в атеизм

Человечество

не смогло остановить

ожидание

Страшного суда — сможет

ли его отсутствие?

155. Не боясь быть в ответе

Всё есть, ничего

нет — оба суждения

нейтральны, хотя

второе избавляет

от всей ответственности

156. Веря лишь в себя

Постоянные

сомнения создают

уникальный шанс

не быть ни верующим,

ни даже атеистом

157. В поисках вопросов

Ложная вера

создаёт лишь видимость

спасения, лишь

иллюзию того, что

к вопросам есть ответы

158. В чарах разочарований

Тому, кто лишён

всех иллюзий, свойственно,

в ряду прочего,

и ежесекундное

разочарование

159. Отвечая за всё

Вера в случайность —

попытка скинуть с себя

ответственность, а

в предопределённость — шанс

отдать её другому

160. В любом возрасте

Отрицание

есть юношеский протест,

согласие есть

старческое смиренье,

зрелость лишь в сомнениях

161. Профессионалам от искусства

Творчество, как и

свобода, не терпит ни

регламента, ни

других ограничений:

нельзя творить по часам

162. С надеждой на отчаяние

Отчаяние

заменяет собой всё,

так как содержит

больше жизненной силы,

чем любая надежда

163. Не тратя сил на пустяки

Единственное

реально стоящее

сил и времени

времяпрепровожденье —

ничегонеделанье

164. Истинные заблуждения

В заблуждениях

пылкого сердца больше

истины, чем в тех

суждениях, что идут

от холодной головы

165. На трезвую голову

Опьянение

реальностью сильнее

опьянения

иллюзиями, и нет

унижений похмелья

166. Любуясь несовершенством

Тот, кто потерял

иллюзии, выглядит

либо циником,

либо умалишённым

в глазах окружающих

167. Затмевая всё

Ничто не то, чем

кажется, и, кажется,

как будто ничто,

кроме ничтойности, не

кажется хоть чем-нибудь

168. Отказываясь от невозможного

Смысл отказа в том,

чтоб сохранить возможность,

а согласие

предотвращает собой

другие варианты

169. Формулы управления

Управление

как собой, так и людьми

берёт начало

в невольном желании

чётких формулировок

170. В дурной компании

Глупость, страх, ложь и

недоброжелательность

всегда держатся

вместе: поодиночке

они вообще ничто

171. Источник вдохновения

Страдания суть

источники творчества

и поэта, и

мудреца, и тирана,

и порабощённого

172. Муки нереальности

Отрицание

реальности — попытка

избавиться от

страданий, но её крах

бесконечно болезнен

173. В настоящем раю беспамятства

Пребывание

в раю — это возможность

не помнить ни о

прошлом, ни о том, что и

будущего тоже нет

174. Поклоняясь тем же святыням

Сокрушение

идолов часто нужно

лишь для того, чтоб

устроить их обломкам

жертвоприношение

175. Одиночество великих

Одиночество

великих случается

лишь при жизни, а

после смерти кто только

к ним не приобщается!

176. Не претендуя на уникальность

Осознание

своих собственных проблем

как уникальных

даёт шанс возгордиться

отсутствием успеха

177. Свобода быть и за, и против

Свобода не в том,

чтобы быть против или

за, а в том, чтобы

не беспокоиться: ты

против или всё же за

178. В блаженстве разочарований

Нежелание

быть разочарованным

говорит лишь о

косности характера

и бессилии мечтать

179. Без обиды

Источник обид —

в полном неумении

быть таким, каким

хочется видеть себя

в глазах окружающих

180. Не теряя отчаяния

Отчаяние

всегда обосновано

и даёт опыт,

надежда вымышлена

и несёт иллюзии

181. Без тяги к изоляции

Одиночество

способен сохранить лишь

тот, кто сумел стать

отвратительным для всех,

в том числе и для себя

182. Без стремления к власти

Для руководства

людьми необходимо

разделять с ними

их пороки, будучи

в них главнейшим примером

183. С верой в неважность

Разница между

большинством и меньшинством

в том, что первые

верят в важность ерунды,

а вторые — ни во что

184. Не страдая незнанием

Страдания не

ведут к пресыщению,

в отличие от

удовольствий, потому

знание — страдание

185. Не замечая будней

Самым тяжёлым

мучением гения

является не

повседневность, а долг хоть

иногда быть банальным

186. Бесстыдство быть собой

Освобождаясь

от страха, мы снимаем

с себя маски и

становимся собой — без

ложного смущения

187. Правильной дорогой

Когда скептик не

способен сомневаться

больше ни в чём, он

приходит к вере — это

и самый верный путь к ней

188. Дар дружбы

Своих врагов мы

извлекаем на свет из

себя самих, так

же творим и любимых —

и только друг дан свыше

189. Сужая рамки молчания

Каждое слово

сужает смысл, который

сосредоточен

в молчанье: сказать можно

только совсем ни о чём

190. С интересом ко всему

Интерес только

к интересному — упрёк

ему же в полной

в неинтересности при

других обстоятельствах

191. Вино жизни

Опьянение

жизнью основано на

иллюзиях, а

от трезвого взгляда на

неё возможно спиться

192. Неопровержимая вера

Что не может быть

доказано, то нельзя

и опровергнуть,

поэтому любые

доказательства лишни

193. От сомнений к заблуждениям

Уходящая

эпоха парадоксов

в философии

уступит место эре

ясности и чистоты

194. Толстый и тонкий

Мелкий человек

довольствуется теми

невзгодами, что

ему навязали, а

большой создаёт их сам

195. Показатель цивилизованности

Измерить степень

утончённости наций

возможно не по

искусству, а по числу

психов и импотентов

196. Против всех

Чтобы заслужить

всеобщую ненависть

в мирное время,

достаточно являться

уникальной личностью

197. Добровольное рабство

Тираны гибнут

слишком поздно, и это

говорит об их

нужности в тот период,

когда они властвуют

198. Нечего сказать

Ничего нельзя

сказать лишь о двух вещах:

о любви и о

музыке, — так как о них

можно говорить вечно

199. О реальной неидеальности

Если идеал

недостижим, это лишь

признак ложности

такого идеала,

его иллюзорности

200. Безошибочное суждение

Абсолютно всё,

совершённое нами

в жизни, — ошибка,

и согласие с этим

есть принятие жизни

201. О пользе разочарований

Вера придаёт

смелости, а утрата

её холодит

горячие головы,

даря силу кротости

202. Всеобщее право

Величайшая

из привилегий — это

привилегия

быть поверхностными, и

ею пользуются все

203. Болезненность отрицания боли

Боязнь причинить

боль может выражаться

в парадоксальном

отрицании боли —

как чужой, так и своей

204. Не испытывая стыда

Оценить предел

своих сил возможно лишь

в унижении —

не пережитый позор

есть иллюзия силы

205. Жажда объективности

Объективность есть

проклятие мудрецов,

изнывающих

жаждой истины, к счастью,

она неутолима

206. О смысле жизни

И элегантность

смерти не придаст ей ни

осмысленности,

ни вкуса; то же можно

сказать о бессмертии

207. О возрасте без отчаяния

Возраст приносит

расцвет ума, но крадёт

способность к силе

отчаянья, присущей

лишь порывам юности

208. Дружба без брака

Дружба хороша

возможностью забыть и

свой возраст, и свой

пол, и финансовую

сторону отношений

209. Дыша разным воздухом

Только идиот

дышит легко в воздухе

несвободы, а

всё мыслящее гибнет

в плену её унынья

210. Теряя достоинство

Заносчивость по

отношению к тем, кто

нас любит, даёт

нам возможность испытать

самолюбование

211. О хорошей литературе