аннотация
— А нефиг делать! — сангрия уже бурлила во мне в полную силу.
— Ха! Отлично! Вот увидишь, что двадцать один день незначительных ограничений — ничто по сравнению с сутками молчания. Хо-хо! Значит, ровно сутки ты ничего не говоришь — вообще, мычать тоже нельзя, вообще ни звука. Общаешься только жестами и записочками. Поняла? А давай-ка запишем это всё на телефон. А то скажешь, как обычно наутро: «Не помню, значит не было».
Я обречённо кивнула. Где-то вдалеке мелькнула было мысль: «Где мой мозг?»
