18+
Тайна Ангела, или Учреждение СЛО-312

Бесплатный фрагмент - Тайна Ангела, или Учреждение СЛО-312

Мистика

Объем: 284 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Анонс серии книг «Ангел»

1. Капризы Ангела или Приказ 1138.

(натурализм, приключения)

2. Взгляд Ангела или По следам жениха.

(натурализм, ужасы)

3. Черный Ангел или В плену таланта.

(натурализм, эротика)

4. Тайны Ангела или Учреждение СЛО-312.

(натурализм, мистика)

5. Творение Ангела или Сказки для взрослых.

(сборник, натурализм, эротика)

6. Скитания Ангела или Лицо оборотня.

(натурализм, женская колония)

7. Поющий Ангел или Ступени ада.

(натурализм, женская колония)

8. Возвращение Ангела или Одно лицо на двоих.

(Продолжение произведения «Взгляд Ангела или По следам жениха»)

9. Отражение Ангела или Магия по-цыгански

(натурализм, эзотерика)

10. Гибель Ангела или Любить по-цыгански

(натурализм, мелодрама)

11. Замки Ангела или Тайна Лабрадора

(Рукопись, сюжет ляжет в основу серии книг «Сила цвета»,

Компьютерной игре и серии книг «Лабрадор» — мир до Сотворения.)

Аннотация

Начальник СЛО — 312, полковник Вера Витальевна приняла на работу Ларису, увидев, что она похожа на покойную подругу. Поступки, которые совершаешь в молодости, через годы откликаются в жизни. От Ларисы, родители скрыли факт удочерения и конечно в доме на эту тему, стояло табу. Лариса была окрыленная своими перспективами в СЛО — 312, она не ожидала, что откроет в себе «Дар ясновидения», так же, что столкнется с нечистоплотной коллегой Эммой и подружится с дочерью — инвалидом, начальницы и влюбится в Руслана, такой чистой, небесной любовью! Лариса не подозревала, что сыграет роль темной лошадки, т.е. примет участие в задержании наркоторговца, а рассказывать все о том, что творится с ней, будет только единственной своей подруге, журналистки — Маши. Маша, с детства дружит с криминалистом Вадимом, доверяет ему все свои секреты. Они вместе приняли участие в разоблачении прокурора, спасая тем самым, любовь Ларисы, саму полковницу, от шантажа и её дочь, от похищения. Записав на кассеты видения Ларисы, они получили доказательства распространения наркотиков в казино, так же составили фоторобот настоящего маньяка и узнали, кто покушался на Руслана и вывили Эмму на чистую воду, тем самым разоблачив ее, извинились перед Ларисой, за то, что использовали её, как кота в мешке, под руководством Крестного отца. Как сложилась судьба героев в дальнейшем, Вы поймете, прочитав книгу…

От автора

Есть равенство, о котором нет смысла спорить, малое — ровно великому. Что происходит с каждой личностью, то отражается и во Вселенной, и наоборот…

С таким законом об «умении жить в гармонии с Вселенной», не нужно спорить, его нужно узнать, принять и исполнять. Каждый должен понять, что сам является микро Вселенной, и тогда сама вселенная не будет казаться чужой и далёкой.

Любое событие, любое принятое каждым человеком решение, любой поступок, всё что личность делает каждую секунду на земле является уникальным и не разделимой частью со Вселенной. Мы связаны со Вселенной душой. Когда мы стремимся к гармонии со Вселенной, мы должны понимать, что можем этого достичь если будим жить в гармонии с самим собой, тогда и с миром будет каждый дышать в унисон. Личность, которая себя не понимает, не знает сама чего хочет, в разладе с собой, в душевном смятении, как может рассчитывать на понимание Вселенной, если сама себя не понимает?

Разлад, распад личности начинается внутри самой личности, а потом разум, сознание, сердце, душа, каждая часть пытаются самостоятельно наладить отношения со Вселенной, и мир становится чужой, враждебный, холодный. Всё случилось, проявились неприятности, ссоры в семье, укоры на работе, даже оскорбления случайных прохожих, обиды, не понимание, упреки. Вы сами зарыли себя в негатив, просто поссорившись с самим собой и со Вселенной.

По сути жизнь каждого хрустальный шар, когда на нём нет трещин и царапин, он поем, а вам лишь чистейшее звучание хрусталя надо воспринять, проблему внутреннего конфликта понять и в сердце счастье принять.

Каждая личность устала на каждом углу о своей грамотности и всезнании кричать, браваду в глаза другим пускать, и оставшись один на один с собой, личность боится сама себя начать исцелять. Бастует, себя к целостности не хочет возвращать. Не признает, что целостность — это когда личность триедина, то есть тело, душа и дух не разделимы.

Пусть каждый закон Вселенной оценит, к гармонии нас призывают времена. Пусть каждый вибрации мира ценит, не пропуская во Вселенную личную энергию зла. Во Вселенной есть всё: параллельный мир, ад — рай, добро — зло, свет — тьма, любовь — ненависть, словом то, что сам человек сотворил и жить в высочайшие вибрации отпустил.

Мы сами выбираем как каждой звучать струне, чтобы взаимодействовать с теми, кто нас привлекает, и с теми, кого мы привлекаем. Главное каждому надо осознать, что Вселенная начинается там, где ты.

Парфенова Лариса Александровна.

Благодарю судьбу за то, что в моей

жизни появилась ты. Благодаря твоим

профессиональным способностям,

я нашла героиню своего романа.

Глава №1. Штамп судьбы

Сколько женщин на планете, столько уникальных личностей, столько «Ангелов» живет на земле — это каждая женщина, которая скрывает в себе тайны, загадки, сюрпризы. Кто разгадает таинственную натуру женщины? Кто будет рядом с ними, когда жизнь преподносит сюрпризы? Может женщина сама выбирать с кем ей быть и в радости, и в горе? Как сделать привальный выбор, или выбор не зависит от женщины, судьба будет руководить её поступками?

Жилова Вера Витальевна полковник внутренний службы Российской Федерации в свои сорок четыре года сделала блистательную карьеру, занимает должность начальника специализированного учреждения закрытого типа. Объект в секретных списках под грифом секретно, по документации записан, как Специальный Локальный Объект — 312. Кабинет начальника учреждения СЛО — 312 находится в административном здании, там же помещение отдела кадров из двух кабинетов и в подвале хранилище дел, заведенных на все кадры, которые работают и когда-то работали в этом учреждении, которые содержались там когда-то с начало открытия этого учреждения по сегодняшний день, другими словами архив. Архивы всегда являются тайной с дня их основания. Когда ни будь главная героиня произведения Лариса спустится в архив и откроет тайну из прошлого обитателей учреждения, а в настоящее время её примут на работу в учреждение СЛО-312, и она неожиданно для себя узнает о даре ясновидения.

В административном здании бухгалтерия с кассой, где выдается заработная плата кадрам, и производятся все операции хозяйственного расчета. Пункт слежения за всей территорией учреждения, который является строго охраняемой зоной. Объект имеет пропускную систему входа и выхода, с обязательным досмотром каждого входящего и выходящего. На предмет вноса на территорию учреждения запрещенных предметов, согласно перечню, висящему на стенде при входе. А также на стенде висят инструкции с правилами внутреннего распорядка, что не должен делать сотрудник учреждения, и какую ответственность он несет в случае нарушения запретов.

Вера Витальевна по карьерной лестнице поднялась удачно, не прилагая ни каких усилий. Авторитет отца, который ушел на пенсию в звании генерала внутренней службы, сделал свое дело. К тому же удачное замужество, всего на пять лет, но все же, помогло ей сесть в кресло бывшего свекра. Он мог бы еще пожить, но ушёл из жизни случайно. Заключение криминалистов гласило несчастный случай. Трасса, скорость, не справился с рулевым управлением, заключение ГАИ. Как раз в то время, когда сноха занимала должность заместителя, в чине майора. Главное, быть в нужном месте, в нужный час и ты удобно размещаешься в кабинете начальника. Зачем ГУИНУ искать, кого то, назначать других, звонок папы генерала, другу по учебе и вопросов нефт. Суть заключается в том, что с кем поведёшься от того и наберёшься, а иногда шутят, забеременеешь.

Вера Витальевна это сильная, властная и умная женщина. Родила дочь Людмилу, о которой ей предстоит всю жизнь заботиться, потому что Людмила родилась инвалидом. Спустя пять лет Вера осталась одна с пятилетней крошкой на руках. Замуж больше так и не вышла, за то удачно сложилась карьера. Эта молодая женщина прошла по головам тех, кого считала своим препятствием. Она убрала за ухо прядь волос, выбившую из причёски ухоженной кистью, и накрутила на диске телефона циферки, своим длинным пальцем с дорогим маникюром.

— Отдел кадров, — уточнила в трубку.

— Да, Вера Витальевна, утро доброе! — На том конце провода ответил приятный женский голос. Это была полненькая женщина, милой внешности, Галина Леонидовна.

— Доброе утро, Галина Леонидовна. Занесите мне личные дела кандидатур, на собеседование, — властно, по-военному, четко распорядилась Вера Витальевна.

— Три? — зачем-то уточнила Галина Леонидовна, видимо по принципу, лишь бы что ни будь сказать, чтобы не молчать.

— А что, принесли больше? — Вера Витальевна удивилась, с управления доложили, что подобрали три кандидатуры.

— Нет пока три, но можно подождать еще, время есть, — отметила Галина Леонидовна, она не военнообязанная, поэтому говорила просто и легко.

— Несите три, не надо ни чего ждать, с этими бы разобраться, — подобревшим голосом, попросила Вера Витальевна.

Минут через десять вошла в кабинет Серова Галина Леонидовна, опыт ее работы в отделе кадров, составлял пятнадцатилетий стаж. Для того чтобы удержаться на хорошо оплачиваемой работе, надо уметь четко выполнять все указания начальства. Если умеешь четко выполнять указания, и вовремя подавать кофе, то без карьерного роста, на долго задержишься на стуле начальника отдела кадров. Из центральной больницы прислали дела по запросу учреждения СЛО — 312. Учреждение запрашивало медицинского работника со стажем не менее трех лет работы. Два дня назад предложили три кандидатуры на выбор, так всегда поступали. Работа хорошо оплачивалась, но текучесть кадров младшего мед. персонала была очень сильная. Много запретов, много соблазнов, много увольнений. Все три девушки были работниками психиатрического отделения. Две, как считала заведующая очень достойные и ответственные, могут смело рассчитывать на получение престижной работы в СЛО — 312. Третья кандидатура в расчёт не шла, дело положили для ассортимента, как выразилась сама, главный врач психиатрической лечебницы, сообщая девушкам о возможности выпадающей, как лотерейный билет.

Галина Леонидовна, аккуратно положила три папки на край стола, боясь нарушить покой сидевшей в пол оборота к столу, на вертящемся стуле, Веры Витальевны. Повернувшись, стараясь не производить шума, она пошла к выходу, ступая бесшумно по дорогому ковру. Взялась за красивую ручку двери, в кабинете начальницы все было красивое и дорогое. Мягкая мебель с кожаной обшивкой, не громоздкая, а наоборот, изящная. Стол, кресло, шкаф, сейф — было все одного черно-красного цвета, но кабинет не выглядел затемненный, а приятный глазу, просто красивый. Все предметы вливались друг в друга, создавая уютный комфорт. И ничего не выделялось, каким-либо пятном. Жалюзи на двух просторных окнах, были тоже в тон дизайна красновато черного цвета. Только подвесной потолок, и обшивка стен мерцали своим приглушенным бежевым цветом, и были посыпаны очень мелкими, не правильной формы, серебристыми звездочками. Наверное, эти стены и потолок создавали атмосферу искренности и откровения, как могло показаться на первый взгляд, на самом деле здесь все предметы и сама Вера Витальевна хранили тайны.

— Галина Леонидовна свои справочки вы вложили в личные дела? — Вера Витальевна взяла с подноса чашечку кофе.

Предусмотрительная Галина Леонидовна ловко убила два зайца, то есть принесла, поднос с кофе и папки с делами. Галина Леонидовна, не отпустила ручку двери, будто боялась упасть без опоры, обернулась, заведя руку которой держала эту самую дверную ручку, за спину.

— Да… только одно дело… ну, не совсем ясное…, впрочем, его кандидатура, скорее всего вами не будет утверждена… — Галина Леонидовна всегда искренне волновалась, при разговоре с властной Верой Витальевной, но никогда не делала ошибок.

— Хорошо идите. — Оборвала бесцеремонно Вера Витальевна, махнула рукой в сторону двери.

Дверь за Галиной Леонидовной тихо прикрылась. Вера Витальевна нажала на кнопочку вызов секретаря, который сидел в приемной. Раздался приятный голосок в микрофоне.

— Вера Витальевна, слушаю.

— Леночка, спасибо за кофе, и повторите еще порцию, интересно, вы всегда его приносите вовремя! Всегда удивляюсь, как входящие выполняют вашу работу? И часа два меня нет, я… на совещании.

Через пять минут Леночка на красивом разносе, занесла красивый кофейник и одну чашечку, нарезанный кружочками лимончик на блюдце. Ловко подвинув по столу к Вере Витальевне, развернулась и легкой поступью упорхнула из кабинета. Веру Витальевну, Леночка устраивала уже два года и скорее всего, еще долго будет устраивать. Эта девушка является приложением к красивому интерьеру. В учреждение устроена, как бухгалтер, а выполняет работу секретаря, что очень удобно для Веры Витальевны. Она сама хозяйка и сама создаёт для себя комфорт. Вера Витальевна приподняла все три папки большим пальцем, проверяя их объем, заметила, что верхняя папка самая тонкая, вот с нее и начнем знакомство с будущим кадром.

Вера Витальевна взяла тонкую папку личного дела в руки, прочитала №12, далее фамилия, имя, отчество, год рождения, без даты, и нижний правый угол папки, украшает фотоснимок. Достаточно было даже одного не внимательного взгляда, чтобы в улыбчивом снимке увидеть молодую Лидочку, которой Вера Витальевна двадцать лет назад сломала сначала карьеру, а затем и с жизнью Лидочка скорее всего, рассталась потому, что осталась без поддержки Верочки, а могло бы все сложится по-другому, если бы их дружба не бала трещину! Впоследствии, Лидочку разочаровало все: радость бытия, вера в людей, а потом и сама жизнь для нее, потеряла весь смысл без любимого. Взгляд Веры Витальевны затуманили воспоминания, она отпустила руку, ладошкой накрыв снимок.

***

После окончания медицинского института, две молодые девушки — подруги Верочка и Лидочка, стали не только медработниками, но и военнообязанными. Два военных терапевта, честолюбиво мечтали сделать карьеру, прожить счастливую жизнь. Верочка яркая, особенная, а Лидочка скромная, нежная, дополняла Верочку. Авторитет Верочкиного папы, помог девушкам устроиться врачами СИЗО №1, в звании младшего лейтенанта — офицерский состав. В этом СИЗО №1 работать было легко и интересно. Разношёрстные заключенные, ради любой медицинской помощи с трудом пробивались к медицинским работникам. Не замечая, или не хотели замечать под белыми халатами, военной формы. В подвале СИЗО №1, содержались заключенные приговоренные правосудием СССР к высшей мере наказания — смертная казнь. В 1985 году стабильность, казалось, есть во всем, и конца, и края у неё не будет.

Даже если ты ждешь исполнения приговора, медицинскую помощь тебе в любом случае окажут. Только в кабинет медсанчасти не приведут «смертника» — так называли приговоренных, а дежурный врач, спустится к нему в подвал, скорее всего по экстренному вызову дежурного на продоле, это коридор куда выходят железные двери с решетками и кормушками. Кормушка — это форточка в железных дверях, с замком — запором и цепочкой на толстом засове. Смотровым глазком выше кормушки прикрытым резиновым кружком с наружи дверей, чтобы дежурный, то есть продольный, отодвинув резинку, мог всегда увидеть, что происходит внутри камеры. В камере содержатся по два смертника, редко, когда по одному. На дверях висит табличка с надписью: «Особо опасный преступник», и краткое содержание жестокого преступления, за что дали высшую меру наказания. С табличкой, знакомиться каждый, кто имеет отношение к таким заключенным. Верочка с Лидочкой были ознакомлены с инструкцией безопасности посещения этой категории больных.

— Вера, срочный вызов в подвал, — сказала Лида, входя в кабинет.

Они проработали в СИЗО №1 уже год в одну смену с 8:00 до 17:00 с одним выходным днем и плюс ночные дежурства, по графику.

— Лидунь, очередь моя, но ты же знаешь, я жду звонка от папочки, сходишь? — Верочка часто увиливала от спуска в подвал.

— Ладно, пошла! — Лида всегда шла на поводу у подруги.

Чаще всего так и было. Верочка не боялась посещать подвал, но испытывала отвращение. Лидочка наоборот боялась, молодость, что делать? Но убивала в себе страх, воспитывая характер. Подошла к первой локальной двери в начале продола, то есть коридора смертников. Всего локалок было две, это перегородка коридора из толстой арматуры, в которой была калитка, открывающаяся ключом — отмычкой, который находится у дежурного по продолу. Пришла в сопровождении охранника. Дежурный на продоле, постучал замками, пропустил ее через калитку на продол.

— Заходите, товарищ младший лейтенант. Дело в том, что наш смертный, новенький, что-то гнется, а точнее не разгибается. Они так часто мастырятся, то есть извините, выразился их языком. Глотают, какие-либо предметы, чтобы поставили диагноз не транспортабельный и продлили пребывание в этом СИЗО №1. Их, больных, то вроде не вывозят и отправку должен подписать врач. Я вот не понимаю, его приговорили «шлепнуть», а мы его лечим. Зачем? Все равно «шлепнут».

Лидочка ступала бесшумно по ковру, который заглушает звук шагов и позволяет наблюдателю бесшумно подходить к дверям и вести наблюдение за осужденными. Она слушала болтовню продольного, в звании прапорщика.

— Запись есть в журнале? — прервала излияние, вопросом по теме.

— Да конечно, смену принимал утром, запись ночного есть. Утром записал, что увидел, — четко доложил прапорщик.

Они прошли в конвойную. Лидочка села за стол, тем самым, отделив себя от дверей. Рядом со столом стояла табуретка, привинченная к полу, на ней должен сидеть заключенный. Врач не может зайти в камеру, где два смертника, поэтому на прием к врачу приводят по одному. Продольный, дубинкой стукнул по железной двери и в тишине раздался глухой звук.

— Шалаев на выход, — загремел запорами, брякнул цепью. — Шалаев выходи, лицом к стене, — зачем говорил продольный, понятно, так положено по инструкции.

Шалаев кое-как вышел из камеры на продол, прижимал левую руку к правому боку, согнулся, как дряхлый старик, с белыми губами, медленно передвигал ноги в сторону конвойной. Ориентируясь на ощупь, брел по продолу, когда он сел на стул, если это можно назвать, сел, точнее отпустил свой зад на стул. Лида сразу поняла, в его организме сильный, воспалительный процесс, пополам согнула боль, а вот все остальное, делает высокая температура тела. Она открыла чемоданчик, сделала сильную дозировку антибиотика, набрала жидкость в шприц.

— Я сделаю вам укол, понижающий температуру, — сказала тихо, заглядывала в глаза, старалась понять по лицу, как заключённый реагирует на её слова.

Смертник молчал, ему было все равно. Засунул голову в двери дежурный по продолу, охранник стоял рядом с ним. Клятва Гиппократа серьезная вещь, даже смертника можно оставить с врачом наедине.

— Товарищ младший лейтенант вам помочь? — обратился дежурный.

Лида смотрела на больного смертника, она в нем не видела преступника, монстра. Перед ней, кое-как удерживаясь за стул, сидел очень больной человек, она знала, ее долг помочь ему, возможно, спасти от смерти сейчас, а там будь то, что будет.

— Мне помощь не нужна, справлюсь, — отозвалась Лидочка.

Эти слова были командой себе, своему страху, не понятно перед, чем или кем, что ее пугало, кого она боялась? Ведь не кинется же он ее здесь убивать. У него есть свои жертвы, за которые, он получил срок, успокаивала Лидочка себя такими рассуждениями. «Я обязана оказать медицинскую помощь» — в мыслях она твердила себе, как заведенная.

— Укол нужно делать в ягодицу, в нашем случае, я понимаю, это невозможно, в мышцу бицепса будем делать. Расслабьте руку, — попросила, Лидочка молодым бархатным голосом.

Она расстегнула ворот рубахи, парень немного приподнялся для удобства, потянула рубаху с плеча, аккуратно ввела иглу, а затем уже и лекарство, в предплечье. Села на свой стул.

— Ждем полчаса, инъекция понизит температуру и ослабит боль. Я осмотрю вас, если вам не нужен хирург, тогда помогут антибиотики, — больше всего, она говорила для себя, понимала, что больному нет дела до ее болтовни.

Когда прошло полчаса, которые сидели молча, Лида попыталась задать стандартные вопросы. Парень молчал, он не верил в добродетель. Лиду осенило, она забыла взглянуть в историю болезни, хотя предусмотрительная Верочка, кинула ее в чемоданчик. «Что меня так отвлекло?» — подумала Лидочка, сообразила, что она разглядывает этого парня. Отогнала от себя мысли и начала листать историю болезни. Все ясно хирург не нужен, ему вырезали аппендицит два месяца назад, швы не сняли, решив, что смертнику это не к чему, вот они-то и стали разлагаться, устроив настоящее гниение под швами, так как молодая кожа парня срослась, а температура, это вестник свитча, который должен вот, вот прорваться наружу.

— Ясна причина боли. Давай проколем, промоем, выдавим. Остальное сделает твой молодой организм. Товарищ прапорщик дайте два тазика, один с водой.

— Что так серьезно? — отозвался продольный, но он, почему-то ленился выполнять поручение. — Да поймите вы, ему все равно подыхать.

— Серьезней не бывает! Прекратите ломать комедию, несите воду и два таза. Меня меньше всего интересует, что будет потом, я обязана сейчас помочь, — ответила спокойно.

Прапорщик принес два таза, она уложила парня на лавку, на левый бок, чтобы удобней было сделать прокол. Шов находился на правом боку, совсем ещё розовый. Лидочка знала, что эту работу должен сделать хирург, но разрешение даже в экстренных случаях, получить можно, если только сильно настаивать. Это займет некоторое время от трех дней до недели, ожидание может привести к летальному исходу. Лидочка инструкций не нарушала, она оказывала первую медицинскую помощь. Сделала глубокий прокол, завоняло гнилым мясом, зеленая жидкость потекла по животу больного, впитываясь в простыню. Молодой врач подставила таз к шву и очень аккуратно начала выдавливать из раны все, что накопилось у него внутри. Парень, как мог, помогал: терпел боль, не издавал ни звука, но только иногда скрипел зубами, видимо от сильной боли. Наконец, температура под воздействием антибиотиков, спала. Только испарина блестела бисеринками пота на лбу. Промыв рану, и наложив повязку, Лидочка закрепила лейкопластырем свежие бинты. Она выпрямилась, так было видимо ей удобней, когда накладывала повязку, а штаны парня пришлось опустить очень низко. Черный треугольник волос она постоянно задевала пальцами, не понимая, почему эти прикосновения, действуют так возбуждающе на нее.

— Шалаев, я постараюсь выбить распоряжение и как можно скорее перевести вас в МЧС, — сказала тихо Лидочка.

Зачем она давала надежду этому парню, было совсем не понятно. Находясь в компании врача, целых два часа парень молчал, он не произнес ни единого слова. Только из-под опущенных ресниц, наблюдал за маневрами рук молодого, военного специалиста. Она избавила его от страданий. Он хотел поблагодарить ее, но она все испортила последней фразой, на счет перевода. Глупости, из подвала, смертника поднять очень сложно. Сложно? Ну, и что, как люди могут расстроить планы судьбы? Да ни как, чтобы не делал человек, судьба играет, по своим правилам!

— Вера, как ты не понимаешь, там, в подвале умирает человек, — убежденно доказывала Лидочка своей подруге, на следующий день, когда пришли на работу.

— Лида, да какое тебе дело до него, не сегодня, так завтра его переведут от нас и расстреляют, — спокойно рассуждала Вера.

— Вера, какая ты жестокая! Я сама написала заключение и жду утверждения. Я беру на себя ответственность за его перевод в медицинскую часть. Ну, куда ему деться, скажи пожалуйста с территории СИЗО, ведь все под электричеством! Между-прочем, он ели как, передвигает ноги. — нервно убеждала Лида, скорее всего себя, а не Веру.

Лида, почему-то считала себя обязанной, помочь этому смертнику, или свою голову толкала в петлю. По большому счету Верочке было все равно, какую ответственность взяла на себя Лида, самое главное, чтобы ее честолюбивые мечты о карьерном росте, не пострадали. Тем более, скоро будет три года, как им на отделение дадут одну звездочку, старшего лейтенанта. Верочка сделает все возможное, чтобы эта, одна звездочка, досталась ей, и неважно, если кого-либо придется подвинуть или убрать с пути, значит, она это сделает. Дружба, дружбой, а карьерный рост — это другое.

— Шалаев с вещами на выход, — брякнув в железную дверь, объявил продольный.

Сосед Олега, так звали больного, вопросительно посмотрел на него. Олег встал, пожал плечами, собирать то было нечего, побрел на выход. Заключенный был одет в полосатую робу и нес с собой только небольшую клетчатую сумку. Олег бросил между ручек сумки, свернутое одеяло, взялся за ручки и вышел. Заключенный выполнил команду, протянул руки в кормушку, сзади застегнули наручники, он вышел, затем повернулся лицом к стене. Пока продольный закрывал робот, то есть железную дверь в камеру, Олег расслабился. За те три дня, что прошли после встречи с врачом, он хотя бы смог сбить температуру и разогнуться. Отношение людей между собой, как и везде одних любят, других нет. Олега любили везде, из-за силы внутреннего обаяния. Этот продольный тоже ему симпатизировал, соответственно и относился мягче, мог позволить себе сказать слова одобрения и поддержки осужденному на смерть, и дать какое-то мелкое послабление, например, не грубо крикнуть, не ткнуть дубинкой, или нарушить инструкцию конвоирования.

— Шалаев тебя поднимают, такое здесь редко случается, хороший доктор тебе попался! Иди сынок, иди. Все будет хорошо, — охранник похлопал заключенного по плечу одобрительно и побрел за Олегом.

Возле первой локалки ждали два конвойных, Олег перешагнул калитку.

— Лицом к стене, руки за спину, — прозвучала команда конвоя.

Спустили две цепи к ногам, одели кандалы.

— Стреножили, готов, пошел вперёд, — не церемонился конвой.

Кое — как он взял сумку и пошел, стуча ее по ногам. Он привык к такому передвижению, оно было не впервой. В медсанчасти, Олега завели в комнату — боксик. Этот боксик — очень тесное помещение с одним железным настилом, железная дверь, кормушка. Кран в стене, отсутствие раковины, в бетонном полу отверстие, обложенное десятком плиток кафеля — это туалет. Лидочка знала, что Шалаева подняли. Почему она его имя смакует в сознании?

— Олег, Олежка, Олеженька, — тихо шептали губы.

Она стала его лечащим врачом. Взяв анализы и поставив диагноз, Лидочка решила для себя, что затянет пребывание Олега в медсанчасти настолько долго, насколько получится, и она приложит все силы для этого. Однажды заглянув в его глаза, девушка утонула в них навсегда! Даже при тусклом освещении, их синева поразила глубину ее сознания, лишила рассудительности. Однажды, Лида открыла кормушку, когда дежурила на сутках и протянула в руке таблетки, девушка вздрогнула от прикосновения его губ к пальчикам, но руку не отдернула. В следующий раз, задержала руку дольше, она позволила целовать каждый пальчик. Врач не боялась нарушений инструкции, ибо не думала об этом. Лидочка не думала о том, что кто-то узнает о её связи с заключенным. Конечно, она не думала о том, что это означает одно, конец ее карьере! Офицеру не простят связь с заключенным. Ей всего лишь хотелось молчаливо тонуть в синеве его глаз и чувствовать приятный жар дыхания на своих тонких пальчиках.

— Вера, ты сегодня на сутках? Хочешь, я останусь, подменю? — Лида спросила скромно не навязчиво, как будто между-прочем.

Вера, не удивилась мало ли, что могло случиться у Лиды, не хочет идти домой и ладно. Подумав, подруга решила согласиться, пусть Лида подменит. В 17:00, Вера быстро убежала, сдав смену. В 20:00 по распорядку, как всегда, была пересмена, и как обычно на этаже остается только один дежурный прапорщик и суточный, ответственной была Лида. В этой смене дежурный прапорщик, был пенсионного возраста. Лида смогла его уговорить уйти с продола в другой конец. Сама быстрыми, легкими движениями, открыла боксик и зашла к Олегу, расстегнув халат, под которым ничего не было надето. Молодое тело дрожало от страсти и желания. Никогда в жизни никто из них не переживал секса под запретом! Тишина, ни единого звука, ни единого стона не услышали стены медицинской части. Зато душа с уверенностью могла сказать, я была в раю! В раю, где волнами окутывает счастье! В раю, где звучит музыка души! Они смотрели в глаза друг другу. В миг взлета на пик наслаждения, он заглушил сорвавшуюся страсть с ее губ, шикарным поцелуем. Когда целовались, не закрывали глаз, они смотрели друг на друга, и каждый мог с уверенность сказать, он видел Ангела любви, который стал последним мигом счастья в жизни каждого. Железные двери в боксик закрывал продольный, он видел, каким счастливым было лицо смертника, который будет жить до последнего дыхания тем, что он пережил сейчас. Лида просто упорхнула, забыв о реальности, забыв о том, что надо закрыть боксик, сделать строгий вид или еще что-то. Просто впорхнула в свой кабинет и закружилась в ритме вальса.

— Я знаю теперь точно, миг счастья бесконечен во времени! Я буду вечно жить в твоих синих глазах! — улыбаясь, танцевала Лида.

Ты совершил проступок, за который непременно, следует наказание. Ты знаешь то, что ты сделал, запрещено инструкцией. Ты совершил проступок один раз, избежал наказания и огласки, и далее, никогда не совершай этот проступок второй раз, обязательно будешь, застигнут врасплох, то есть на месте проступка. Если повезло, то избежишь наказания. Ни в коем случае не надо считать безнаказанность — закономерностью, даже если во второй раз удалось совершить запретное деяние! Третьего раза может и не быть. В нашем случае у Лиды с Олегом был третий раз безумной, молчаливой страстной встречи. Руководству СИЗО №1 уже поступил рапорт, который поторопилась написать Верочка. И это близкий человек Лиды, подруга с института, которая пренебрегла их дружбой, ради своей выгоды! Таким образом, эта Верочка, получила звездочку на погоны и благодарность начальства за служебное рвение! Инцидент руководство СИЗО №1 замяло, отправив дежурного прапорщика на пенсию, а в результате, Лидочку уволили из органов, по собственному желанию на шестом месяце беременности, без выходного пособия. На карьере военного был положен крест, на личной жизни тоже крест! И при всех этих обстоятельствах, Лидочка не могла забыть глубину синих глаз Олега. Вскоре, родив девочку, Лида повесилась, не задумываясь о судьбе ребенка, не смогла она взять ответственность на себя, то есть, убить ребенка в своем чреве. Лида так и не узнала, что рапорт руководству подала ее подруга, Вера. Лида написала письмо Верочке, как единственному близкому человеку, ведь она была из детского дома, бросила в почтовый ящик. Сама себе соорудила петлю в ванной, когда получила известия о расстреле Олега.

Верочка собиралась выйти замуж, когда получила письмо от Лидочки. Она хладнокровно прочитала его, без всякого угрызения совести и сунула в том «Карла Маркса», чтобы хранить тайну предательства. Судьбой рожденной девочки, она не интересовалась. В молодости никогда не задашь вопрос: «кто виноват в трагедии другого человека?» Женщина, сделавшая карьеру, сидящая в хорошем кресле, при должности, по-иному расценивает поступки своей молодости. И не удачи в личной жизни считает наказанием за свои ошибки, которые совершила раньше. У Веры родилась дочь с диагнозом церебральный паралич седалищного аппарата. Людмила так назвала девочку, была умна, но всю свою жизнь будет прикована к инвалидной коляске! Вера Витальевна страдала за дочь, ей сорок четыре года, она будет нести крест до гробовой доски, потому что считает себя виноватой в том, что ее дочь — инвалид.

***

Убрала руку с папки личного дела, долго рассматривала фотографию. Память всегда отпечатывает в сознании самые яркие и волнующие события.

Она отчетливо помнила, как выглядела Лида в молодые годы.

— До чего же эта девушка похоже на Лидочку, свою мать, — проговорила вслух, вздрогнула, испугавшись, что кто-то мог услышать.

Спустя некоторое время, к ней вернулся осмысленный взгляд и способность принимать решение. Затем Вера набрала на диске номер отдела кадров. Через пять минут в кабинет зашла Галина Леонидовна.

— Галина Леонидовна, принимайте на работу эту, — она кинула на край стола самую тонкую папочку.

Галина Леонидовна, плохо скрывая удивление, сгребла папочки, не сказав ни слова, только услужливо кивнула головой и удалилась. В другой обстановке Галина Леонидовна и Вера Витальевна были подруги. Под рукой карьеристки Веры, мог быть только такой человек, как Галина, услужливый, внимательный, всегда готова выслушать, кстати, они еще и жили в одном подъезде.

Глава №2. Судьба дарит сюрпризы

Лариса, в 8:00 пришла на работу в центральную больницу. Год назад окончила медицинское училище, поступив после одиннадцатого класса. Почему выбрала профессию медика, не могла ответить с уверенностью. Ни мать, не отец, ни имели не какое отношение к медицине. Мать очаровательная милая женщина, труженица — пчелка непоседа. Подарила самую трогательную любовь и окружила заботой Ларису и отца, своего мужа. Своими руками создала в доме теплоту и уют. У неё были светлые волосы и голубые глаза. Глаза сияли, отражая счастье семьи. Она гордилась, что это плоды её стараний. Она была стройной, ухоженной женщиной, умеющая со вкусом одеваться. Она научила свою дочь Ларису быть отражением себя, отражением женщины, которая её воспитала. Любовь матери «уточки» к воде, передалась Ларисе. Дочь и мать любили стирать вещи и содержать все в идеальной чистоте.

Мать работала в сфере распределения кадров по строительным объектам. Отец высокий мужчина с серебристой сединой в волосах, был человеком огромной души, которую не могла скрыть от окружающих его солидность. Таких людей называют идеал. Идеал доброты, идеал чести, идеал порядочности, впитавший строгость отца своего и деда, которые были джентльменами. Получается, отец Ларисы стал джентльменом в третьем поколении. Вкладывал в воспитание Ларисы всю свою сущность. Он помог с ориентирами в жизни, сам работал всю жизнь в транспортной сфере, управляющим. У таких родителей не могло быть плохой дочери. Когда Лариса закончила одиннадцать классов и сказала, что сдает документы в медицинское училище, отец с матерью переглянулись в недоумении.

— Лариса, почему медицинское училище? Ты красавица, выиграла конкурс, у тебя есть награды. Прекрасная фигура, может быть, пойдешь на бухгалтера или экономиста? — спросила задумчиво мама.

— Мамочка, зачем бухгалтеру прекрасная фигура? — рассмеялась Лариса.

— Дочка, ну, я не знаю, — растерянно захлопотала глазами мать, ища поддержку у мужа.

— Папочка, ну, ты же за меня, ты же меня одобряешь? — Лариса мать опередила, и сама пристала к отцу с вопросом. Лора подсела к ногам отца, который сидел в кресле, положила ему голову на колени.

— Мать, ну, какой отец откажет, такой дочери как наша? — Отец ласково гладил дочь по волосам.

Мать тяжело вздохнула, почему-то ей очень не хотелось видеть дочь в белом халате.

— Мам, пап, когда вы будете болеть, я сама вас буду лечить! Врач! Ну послушайте, как гордо звучит! — Лариса уговаривала родителей, сама, не понимая, почему сделала выбор, идти учится в медучилище.

Родители не нашли других аргументов отговорить дочь от медицины, дали свое согласие. Судьбу ребенка не может изменить ни один родитель. Мама пошла вместе с ней. Они отдали документы в приемную комиссию. Лариса — будущий фельдшер, младший помощник врача. Срок обучения всего два года. Первый вступительный экзамен — сочинение, она легко написала, это был ее любимый предмет со школьных лет. Второй и третий были биология и зоология, общий курс, которые она сдала на пятерку и четверку. Конкурс не большой, три человека на одно место. Ларисе повезло, она стала одной из трех. Первый год обучения, как везде, исключительно теория, и спец. предметы, которые раскрывали общие понятия о фармакологии. На первом курсе студенты изучают латынь, включая правописание и перевод текстов, название препаратов, их применение, дозировка. Первый год обучения всегда сложен, но очень интересен. После сдачи летней сессии, первого года обучения, наступало время практики, которая проходила в этом же училище. В кабинетах были манекены, вот на них то и учились делать первые уколы, будущие медсестра, широкого профиля.

На втором году обучения повторили прошедший курс, познакомились с хирургией и терапией, детскими болезнями. Освоили генетику, фармакологию, латынь. Ставили решение задач, как установить диагноз и рассказать все, что связанно с болезнью. Уход при заявлениях за больными, Ларисе давался особенно легко, помогала врождённая любовь к людям. Группу из тридцати человек разделили по шесть человек на подгруппы, направили в разные больницы. Ларисе досталась практика в центральной больнице. Еще на практике, ее трудолюбие и аккуратность, заметила заведующая психиатрическим отделением. Когда закончила, училище выбор делать не пришлось. Ларису запросила центральная больница. Работала с 8:00 до 17:00 фельдшером на психиатрическом отделении, практику прошла легко и с интересом, к работе приступила добросовестно с энтузиазмом.

— Лариса, наша центральная больница посылает кадры медработников в учреждении СЛО-312. Когда я послала личные дела кандидатов, я не думала, что выберут тебя. У тебя было меньше всех шансов попасть на это престижное место. И потом Лариса, ты же знаешь, как я ценю твои профессиональные качества, — говорила и волновалась глав. Врач больницы.

Почему-то голос главного Врача, центральной больницы был извиняющийся. Лариса была жизнерадостная девушка, двадцати одного года. Хорошая дочь, любящая своих родителей. Она не понимала, почему извиняется перед ней, умудренная опытом женщина, если место престижное, хорошо оплачиваемая работа.

— Ну, что вы Елена Игоревна, не стоит объяснений, выбрали меня, значит это судьба. Я так поняла, отказаться не могу? — Лариса улыбалась, убрала темно русую прядь волос на спину.

— Ну, от чего же Лариса, можете, просто я полагала … — Елена Игоревна подбирала слова.

— Извините, что перебиваю. — Лариса тактично помогла Елене Игоревне перестать оправдываться. — Я принимаю самостоятельно решение перевестись из центральной больницы и работать в учреждение СЛО-312, правильно выразилась? Я очень хочу получать много денег, стать богатой, — радостно проговорила Лариса. Успокоила взволнованную женщину.

— Все будет хорошо, иди в отдел кадров, отдай заявление о переводе в учреждение СЛО-312. Там все сделают сами и перешлют личное дело куда надо. На домашний адрес получишь вызов. Думаю, дня два, три ты можешь отдыхать. — Елена Игоревна потупила взгляд.

Лариса воодушевленная выпавшими выходными днями, написала заявление в отдел кадров, приехала домой, мать работала по сменам, сегодня она была дома. Встретила с распростертыми объятиями, возбужденную Ларису.

— Лариса, почему ты не на работе? Что случилось? Тебя выгнали, а ты радуешься? — озабоченно захлопотала мать.

— Мам, ну, с чего ты взяла? Почему решила, что меня уволили? — дразнила Лариса.

— Ну, как рабочее время, а ты вот… дома, — растерянно хлопала глазами мать. Ставила на плиту чайник. — Ну, давай кушать, покормлю тебя сейчас, — суетилась женщина.

— Мам, да не волнуйся ты так. Меня перевели на другую работу. Там зарплата выше, там престижно, там… Мама, ну, я не знаю, что еще там. Я написала заявление на перевод, и буду ждать вызов.

— Ларисочка, ты конечно взрослая тебе двадцать один год, я люблю тебя и волнуюсь, я ведь твоя мама, — на слово «мать», она сделала ударение, как будто в этом кто-то сомневался.

Мать Ларисы всегда акцентировала внимание на слове «мать». Подчеркивала теплоту своего отношения к дочери. Мне кажется, так поступают все родители, которые что-то очень важное, скрывают от детей. Лариса обняла мать, которая сидела на стуле с опущенными плечами, уткнулась в ее волосы своим красивым носиком.

— Мамочка, я так тебя люблю, — Лариса проговорила тихо и доверительно.

— Доченька, а я так боюсь потерять тебя. Я весь смысл своей жизни вижу только в тебе, без тебя жизнь вкус потеряет, тоска черной тиной душу затянет, — женщина смахнула слезинку.

— Мам, с чего ты взяла, что ты меня теряешь? Я просто буду работать в другом месте. Рабочий день, скорее всего у меня будет такой же. — Лариса всегда могла найти ласковые слова для матери. Она трепетно любила эту женщину, которую считала своей мамой.

— Ларис отцу скажем? — мать заглянула дочери в глаза.

— Мам, а из чего делать тайну? Скажем вечером. Мам, я позвоню Маши, расскажу её о переменах в моей жизни, — Лариса ждала, когда мать отстанет с разговорами, поцеловала женщину и пошла в свою комнату.

Мать кивнула и осталась сидеть на кухне. Лариса зашла в свою комнату, села в кресло и стала набирать знакомые цифры, накручивать диск телефона. Маша с Ларисой стали подругами год назад, когда в медицинском училище был «Вечер встречи выпускников». Маша никакого отношения к медицине не имела, ее сосед Влад там учился. Захотел своим сокурсникам показать какая у него красивая девушка, пригласил Марию составить ему компанию.

— Маша, ну, пошли со мной, а? Все придут с дамами своего сердца, а я что, буду хвастать, что я абитуриент ВУЗа? А ты красавица, будущий журналист, есть что показать, — уговаривал Влад.

— Влад, вот этим ты и пользуешься, что я не могу тебе отказать, — Маша рассмеялась.

Влад с Машей были соседями, и Маша частенько брала у Влада его машину. Влад полгода назад подписал Маши доверенность на вождение своей старенькой, голубенькой, модели ВАЗ 21011. Владу очень нравилась Лариса, когда они учились он всегда засматривался на красавицу, но как красавица Лариса ростом 178 см могла обратить внимание на Влада с его ростом в метр шестьдесят два сантиметров. Учитывая Ларисину любовь к «высокому», то есть к высоким каблукам, Влад рядом с ней смотрелся совсем мелко.

Директор и преподаватели поздравляли выпускников в актовом зале, потом праздничная программа завершилась, и выпускники перешли в свою аудиторию. Из всего выпуска Маша сразу заметила Ларису, ее обаяние затмило окружающих. Даже Машина красота померкла рядом с веселой, умной Ларисой. Смотрели концерт подготовленный учащимися. За столы сели накрытые, не роскошно, но со вкусом: фруктами, тортами. Пили чай и разное вино, царила радостная, теплая атмосфера. Лариса, села с правой руки от преподавателя. Возле нее оставался один стул свободный. Лариса помахала рукой Маши, пригласила сесть рядом. Маша не удивилась, что Лариса зовет именно ее, они успели обменяться одобрительными взглядами.

— Я думала, ты для парня держись место, — сказала Маша, усаживаясь возле Ларисы.

— Нет, у меня парня, — таинственно сообщила Лариса, и девушки рассмеялись.

Умение вести разговор, и откровенность Ларисы, помогла подружиться девушкам, которые стали подругами не разлей вода. Рассказывали друг другу секреты интимные и сокровенные тайны. Маша умная, рассудительная во всех отношениях, всегда радовала Ларису своим появлением в то время, когда в ней нуждались больше всего, всегда предлагала разумный выход из любой сложной ситуации.

— Здравствуй Маша, что так долго не подходишь к телефону? Как бороться с твоей занятостью, я еще не придумала, — нетерпеливо спросила Лариса.

— Лора, да думать не о чем, ты с работы звонишь? Подожди воду в ванной закрою, шумит, тебя не слышу, какое-то эхо по всей комнате летает. — Маша бросила трубку сбегала в ванну. — Лор, алло у меня аврал, ой, а ты как? — Маша эмоционально говорила в телефон.

— Маша я перевожусь, точнее меня переводят на другую работу! — Лариса не могла Маши сказать по-другому, что сама захотела перевода, это было не правдой. А между девушками отношения сложились без хитрости и обмана.

— Стоп Лора, мы едим к вам, — Маша выкрикнула фразу из текста рекламы.

— Маша, давай мы вместе завтра пойдем в кафе? — Лариса рассмеялась.

— Лора ты что, я до завтра, сойду с ума от любопытства, — кривляясь в телефон, проговорила Маша.

— Ну, Маша началось все только утром, сегодня. Давай подождем немного до завтра. Я еще сама не прижилась к мыслям, что меня куда-то послали, — Лариса говорила и слышала, как Маша в телефон кривляется, то есть высказывает междометия, типа ой, ай. Рассмеялась.

— Ладно, тогда до завтра я живу. На том же месте в тот же час, ага, пока, — подвела итог Маша.

— Пока, — отозвалась Лариса и не переставала улыбаться.

Отключали сотовую связь одновременно.

— Мама, я завтра с Машей иду в кафе, — громко казала Лариса, она всегда говорила родителям то, что планирует делать.

— Ну, да в твои годы надо с парнями в кафе ходить, с Машей иди, вам давно пора на свидания бегать, — весело отозвалась мать из кухни.

— Мама я жду принца, и поэтому пойду в кафе с Машей, а Маша так занята работай, что ей наверно, не до свиданий, — Лариса всегда могла разрядить обстановку и шутить.

Лариса пришла на кухню и обняла мать за плечи. Родителям Лоры нравилась красивая, рассудительная Маша. Родители интуитивно чувствовали, родительским нутром, что дружба с Машей, их дочь плохому ни чему не научит. В шесть часов с работы пришел отец. Сели ужинать. Беседы за столом всегда откровенны, так заведено в русских семьях. Мать хотела первая сказать о переходе дочери на другое место работы, но Лариса ее опередила.

— Мама, давай я сама расскажу папе? — Лариса ласково посмотрела на мать, — папочка я перевожусь работать в учреждение СЛО-312. Из трех кандидатур выбрали меня, значит я лучшая, или как в кино про инопланетян «избранная», — радостно сообщила Лариса.

Отец нахмурил брови, провел рукой по подбородку, своим манерным жестом. Он любил Ларису, по принципу родители не те, кто родили, а те, кто воспитали. Он внимательно следил за поведением Ларисы и всегда отмечал то, что Лариса все делала как он.

— Дочь я знаю, где находится СЛО-312, за бетонным забором и колючей проволокой. Назначение объекта не помню, кажется там, какие-то преступники. Слышал какие-то истории, связанные с побегом заключенных, — задумчиво проговорил отец, отодвигая от себя еду, он заволновался.

— Преступники? Может работать там очень опасно? — эхом отозвалась мать.

— Да, больные преступники, что-то связано с психическими заболеваниями, — уточнил отец, и успокаивая жену, накрыл ладошкой её сложенные руки на столе.

— Папа, мама, ну почему в ваших глазах такая тревога? Я медик и моя работа помогать людям! Как можно бояться больного человека? Он зависит от всех, ему постоянно, что-то надо. Все больные беспомощны, к тому же они психически больные, они как дети, живут в своем мире. — Лариса говорила мягким тоном, успокаивая родителей.

— Медик ты мой родной! Я твой отец и волнуюсь за тебя. «Мы же тебя любим», — сказал отец, взяв дочь за руку.

— Папа, ты со мной, как с маленьким ребенком нянчишься, — надула красивые губки Лариса, но в душе не обижалась на отца, ее радовала его забота.

— Красивая, моя дочь, ты всю жизнь будешь моим ребенком, — отозвался отец.

Отец потянул дочь за руку, обнял за плечи. Мать смахнула слезинку любви, со своей щеки. Вечер закончили в теплой атмосфере. Семейная беседа отвлекла от грустных мыслей. Мать и отец пошли в свою комнату, видимо им еще надо было посекретничать, а Лариса осталась в зале досматривать кино, но сюжет не помнила, мысли вертелись в голове о том, что томило душу. В их семье совместный просмотр фильмов по вечерам был правилом хорошего тона, и доверительных отношений.

Маша заехала за Ларисой в два часа дня, на машине Вадика. Кафе, в котором девушки любили проводить время, находилось в центре города. Его окна выходили на центральный проспект. Уютная атмосфера притягивала посетителей, к тому же в кафе готовили очень вкусные коктейли, как всегда, уселись за уютный столик.

— Лора, рассказывай все! — возбужденно проговорила Маша, она знала то, чего не знала Лариса.

— Маш, да рассказывать собственно нечего. Вызвала меня вчера утром главный врач, почему-то очень извинялась, что выбрали меня. Дала понять, что отказаться от работы в СЛО-312 мне не желательно. Расписала, что работа в учреждении престижная и хорошо оплачиваемая. Вот и все, что было, — сообщила Лариса.

— Какие факты мы имеем кроме извиняющегося врача? — задумчиво проговорила Маша.

— Папа сказал, в учреждении СЛО-312 содержат преступников, которые нарушили закон, и которым нужна медицинская помощь. — Лариса выдала известный ей факт.

— Ого, это сенсационный материал! Я беру на контроль и вижу заголовок в газете «Тайна Ларисы», «Учреждение СЛО-312», шикарно получится! Ты там работаешь и становишься знаменитой! Помогаешь умалишённым, найти себя. Какой сенсационный материал, — загадочно рассуждала Маша.

— Ага, и богата! Там зарплата на полставки больше, чем платят в других заведениях, — уточнила Лариса.

— Лариса ты сама-то хочешь там работать? Меня не обманешь! Вы обеспеченная семья, тебя деньги никогда не интересовали. Ты единственный ребенок в семье. — Маша склонила голову на бок и прищурила глаза, давая понять, что Лариса, что-то не договаривает.

— Я не знаю, жду вызова. Какие-то непонятности в душе происходят. Когда главврач сказала, что выбрали меня, я почувствовала всем телом какую-то обреченность, как будто по-другому и быть не могло. Две ночи не спится, мысли разные в голове, я придумала себе, что соприкасаюсь с какой-то тайной. — Лариса говорила грустно. — Маша, раньше я себя понимала, знала, что хочу, и как поступить, а сейчас, как будто я зависла между небом и землей. Душа трепещет, как осиновый листок на ветру, что самое удивительное, я слышу, как она шумит. — Лариса задумчиво разглядывала рисунок на салфетке, которую вертела в руках.

— Всё, я поняла, нам предстоит раскрыть таинственное дело. Твоя душа предчувствует перемены или кто-то провоцирует события. Лариса держи меня в курсе всех событий и пожалуйста, говори то, что ты чувствуешь и думаешь. Дело очень непростое, у меня нюх на сенсации! — Маша радостно захлопала в ладоши, намеренно демонстрирую шквал эмоций, чтобы отвлечь подругу от грустных мыслей.

Маша чувствовала себя немного виноватой за Ларисины перемены, и ответственной за то, что может произойти в будущем и будет происходить в настоящем. В кафе засиделись до закрытия. Пили коктейль и обсуждали темы искусства и моды. Поздно вечером Маша довезла Ларису до дома, мать вышла во двор дома встречать девушек. Обняла Машу, как родную дочь, постояли, поболтали, возле машины о разных мелочах и попрощались, как родные люди, весело и доверительно, зная, что снова встретятся. Через три дня Лариса получила вызов в учреждении СЛО-312, адрес, где оно находится. Приехала, отдел кадров она нашла быстро. Здание и коридоры сверкали чистотой. Еле слышно постучала в дверь, нажала на ручку и вошла в просторный кабинет.

— Парфенова Лариса Александровна? — Галина Леонидовна задала вопрос из анкетных данных, — Проходите, присаживайтесь — она смотрела по верх очков и предложила сесть на стул напротив своего рабочего стола. Лариса кивнула и аккуратно, отодвинув стул, присела. — Центральная больница переслала ваше личное дело. Сейчас пройдете на второй этаж к начальнику учреждения, для порядка и ознакомления, — инструктировала Галина Леонидовна. — и в десять часов спуститесь на инструктаж ко мне, а в два пойдем знакомиться с вашими обязанностями и рабочей обстановкой. Обедать можете уже сегодня, в нашей столовой, она на территории перед пропускным пунктом. Пропуск на объект оформим к двум часам, получите личный номер доступа на территорию учреждения. Хорошо, что вы выполнили все требования, указанные в вызове. Знаете, обычно не внимательность кандидатов затрудняет их принятие на работу, а вы очень внимательно отнеслись к нашим требованиям. — Галина Леонидовна похвалила Ларису.

— Спасибо, — отозвалась Лариса и взяла бланк, который протянула Галина Леонидовна.

Лариса оставила на столе заполненную анкету, хотя в личном деле была такая же. Оставила две фотографии и заявление об устройстве на работу, в учреждение. Поднялась на второй этаж. Прочитала на табличке, полковник внутренней службы, Жилова Вера Витальевна. Удивилась своему невежеству, Лариса думала, что полковник — это непременно должен быть мужчина, улыбнулась красивой улыбкой, а оказалось, что и женщины бывают полковниками. В радужном настроении постучала в дверь, не дожидаясь ответа, вошла, так как секретаря Леночки на месте не оказалось. Вера Витальевна знала, что сейчас войдет Лариса, ей позвонила Галина Леонидовна, сразу, как только за Ларисой закрылась дверь отдела кадров. На лбу хозяйки кабинета выступила легкая испарина, такого сходства с Лидочкой Вера Витальевна просто не ожидала увидеть. Разница лишь в длине волос и прожитых годах. Лариса сделала модельную прическу, волосы прядями спадали, не доходя лопаток. Лидочка имела длину волос до пояса, всегда собирала их в тугой хвост. Вера Витальевна подумала: «однако, такое сходство дочери и матери в жизни бывает, если мать раньше времени покидает мир живых,» — а в слух проговорила.

— Проходите, присаживайтесь, — указала рукой на стул и внимательно разглядывала Ларису.

Лариса не разглядывала красивый кабинет, прошла легкой походкой в указанном направлении, аккуратно села на стул с прямой спиной. Для себя отметила: «я, впервые в этом кабинете, почему мне здесь все, так знакомо?» Положила красивые руки себе на колени и приготовилась внимательно слушать, красивую женщину, в военном «мундире», который был ей к лицу. От внимательного взгляда Веры Витальевны не ускользнула не одна мелочь, поведения Ларисы. В сознании всплыли светлые пятна дружбы с Лидочкой. Вспомнила свою дочь инвалида. Приняла твердое решение стать Ангелом хранителем для Ларисы или загладить свою вину перед покойной Лидочкой. Подумала, когда ни будь я отдам письмо Лидочки, ее дочери.

— Я начальник учреждения СЛО-312. В нашем учреждении содержаться преступники признанные, невменяемыми по закону Российской Федерации. Содержаться здесь, до утверждения приговора, пока проходят инстанции обжалования. Потом их этапируют, в сопровождении специального конвоя, в места отбывания наказания, которое определяет последняя инстанция обжалования приговора. Учреждение, медицинского характера, в прочем, сами все увидите, все поймете, в чем сложности, определите. Только прошу вас, не нарушайте инструкции, нарушение их многим навредило, и все будет замечательно!

Обычно Вера Витальевна с кадрами была не многословна. Ларисе же почему-то объяснила многое, сама поинтересовалась личной жизнью.

— Какие отношения с родителями? — вопрос задала спокойно, для себя хотела выяснить, знает ли Лариса о том, что она приемная дочь?

— Папа, мама меня очень любят, — воодушевленно ответила Лариса. Лариса чувствовала, что полковник к ней относится доброжелательно.

— По любому вопросу обращайтесь ко мне без стеснения, договорились? — Вера Витальевна подтвердила свою благосклонность к Ларисе.

— Хорошо. Служу советскому союзу! С серьезным лицом отозвалась Лариса. — улыбнулась и встала, Лариса об СССР знала из истории, сама была не военнообязанной, почему ответила именно этой фразой сама удивилась, как-то неожиданно фраза сорвалась с губ.

Полковник улыбнулась, понимая, времена союза давно прошли, смогла скрыть удивление. На пороге 1994 год жилось по-другому. Люди изменились, впрочем, все изменилось. Мораторий на смертную казнь ввели. От былого режима СССР и мнимой стабильности перешли к развалу союза в 1990 годы. И в России процветала стабильность в экономике. Впереди замаячили изменения в уголовной системе наказании и изменения Российского законодательства.

Глава №3. Ценности Жизни

Когда Лариса зашла в кабинет начальника учреждения, то заметила, какая присутствует гармония в интерьере, там властвует дух искусства. Лариса отметила, что Вера Витальевна, внешней своей красотой скрывает ураган в своем внутреннем мире или маскирует его внешним, внушительным лоском. Лариса тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли о том, что люди, зачастую скрывают от мира свои мысли и поступки, только их действия кажутся понятными, потому что каждый все оценивает со своей колокольни. На самом деле, в каждом омуте черти водятся, только не чистой силы, отдельно от личности, не существует. Лариса посмотрела на часики, стрелки показывали почти два часа дня. «Галина Леонидовна посоветовала подождать Эмму возле проходной на территорию учреждения, значит, сейчас появится Эмма» — подумала Лариса. С этого места жизнь начинает преподносить Ларисе сюрпризы и подарки. Начинает раскручивать сюжет очевидного и невероятного.

— Здравствуйте, вы Лариса Парфёнова? — Спросила девица, лет на пять старше Ларисы, в белом халатике. Лариса кивнула. — Мы с вами будем работать сменщицами, а пока, я вам тут все покажу и объясню. Нас здесь работает четыре фельдшера по графику, по двое через день и четыре сестры хозяюшки, они работают сутками, — вежливо объясняла девушка, пока они проходили процедуру прохода через локалку и досмотр личных вещей.

Они подошли к проходной, пройдя процедуру на пропускном пункте. Всю территорию учреждения СЛО-312, окружает бетонный забор, потом колючая проволока, потом три метра пахоты, которую постоянно перепахивают. Еще раз деревянные столбы перетянуты мелкими рядами колючей проволоки, по их верху проходит ток. Полтора метра дорожки и снова высокий забор из бетонных плит, по периметру, тысяча двести метров, который мерили шагами охранные патрули. Сменялся караул на четырех вышках, расположенных по углам, каждые шесть часов. Объект был рассчитан на триста заключенных, которых свозили сюда со всего союза (в прошлом), а сейчас, со всей России. Заключенные содержались в бараках по пятьдесят человек и отдельный специальный барак, в котором было тридцать камер, где сидели заключенные по одному человеку, они были особо опасные или спец. контингент. Барак назывался корпусом, у которого был свой номер.

Они открыли первую деревянную дверь, попали в маленький коридорчик, где могли уместиться не более трех человек. Прямо железные двери с кодовым замком. Код каждый день менялся, его сообщали работнику в начале смены, когда он проходил первую вертушку или шлагбаум. Открыв двери с кодом, упираешься в дверь из решётки в коридорчик из двух метров, где прямо дверь из решетки, по бокам висят два больших зеркала. С левой стороны стекло во всю стену с маленьким окошечком, куда подается пропуск для сверки фотографии с личностью и называется номер пропуска.

Лариса и Эмма прошли четыре двери с решетками, далее комната досмотра, там проверяют содержимое карманов, сумок, пакетов сотрудников, которые приносили с собой, либо обед, либо вещи личной гигиены. Пройдя двадцать метров по коридору, они вышли на территорию объекта.

— Ой, мне всегда дается эта процедура с трудом. Второй год работаю, а через контрольный пропускной пункт, хожу скрепя зубами! А ты первый раз идешь, как тебе? — нервно говорила Ларисина спутница.

— Ну, наверное, еще не поняла, по какому поводу надо нервничать, все выглядит спокойно и обыденно, — корректно ответила Лариса.

— Надо же и так спокойно ты держишься, не дергаешься! — не переставала удивляться спутница.

Лариса пожала плечами, ей почему-то опять показалось все знакомым. Ей казалось, что она знает всю эту систему, хотя сама впервые в нее окунулась. Размышлениям мешала сменщица, но Лариса для себя отметила: «надо Маши обязательно рассказать о том, что я чувствую, как будто раньше была связана с пропускной системой». Шли под окнами здания по тротуару, с другой стороны росли цветы в ухоженной клумбе.

— Меня зовут Эмма, — наконец-то спутница вспомнила, что надо сказать свое имя. — Вот, смотри, это корпуса под номерами, наш №6. Крайний во втором порядке, ходи всегда здесь, дорога короткая. Все корпуса разделены локалками. Видишь, сетки высокие, в них ходят гулять зеки, ой, то есть осужденные, в отведенные часы. Мы к ним не имеем не какого отношения. Сидят они там себе и сидят. Наши заключённые в шестом корпусе — особые — загадочно говорила Эмма.

— А, медсанчасть у них отдельная, их туда выводят, то есть поднимают. — Лариса не произвольно проговорила навязчивую фразу, которую, голос как-то сам озвучил.

Лариса удивилась тому, что сказала. Эмма тоже удивленно приподняла бровь, но не стала комментировать. Лариса смутилась.

— Да МСЧ в другом здании дальше по территории, — Эмма махнула рукой, сглаживая неловкость.

Подошли к корпусу №6, здание было огорожено плотным забором из железных листов в рамках, железная дверь и звонок. Эмма нажала на кнопочку, открыла двери девушка в военной форме, взглянув на погоны, Лариса мысленно произнесла звание — прапорщик. Задала себе этот вопрос: «Откуда я знаю, какие погоны на военной форме у этой девушки? Что все это значит?»

— Лариса, пошли, это наше рабочее помещение. Здание в два этажа, на первом этаже самый большой кабинет, заведующего отделением. Врач педиатр, Валов Олег Игоревич. «У нас здесь тридцать камер, но больных всего двадцать человек». — Объясняла Эмма по дороге в процедурный кабинет, в противоположном конце коридора. — Мы с тобой, процедурная и аменозиновая медсестры в одном флаконе. Работу начинаем с 8:00 и заканчиваем 17:00 вечера. Выполняем только назначение врача — психотерапевта. Обязанности, смотри на стендах, они висят на стене, вон там возле процедурного кабинета. — Эмма показала на дверь напротив, они стояли возле аминозинового кабинета.

— Понятно? Я, медсестра с процедурного кабинета, а там, аменозиновый кабинет, твоё царство. Мы остаемся на суточное дежурство? — зачем Лариса задала этот вопрос, она не осознавала.

— Немного не так, мы сидим в процедурке, а тот кабинет держим на ключе. Мы остаемся очень редко на сутки, но бывает. Сутками работают другие медсестры из младшего медперсонала, которые в ночь с больными остаются. Выполняют все назначения с 18:00 до 8:00 утра. Журнал наблюдения ведут все, описывают состояния больного: внешний вид, чем больной занят в течение суток, как развито мышление, каков был аппетит, спал ли наблюдаемый. Смену все сдают в присутствии врача, мы закрываем кабинеты в присутствии врача. Работаем через день. Ключи сдаем внизу, на шток вешаем и в журнале расписываемся. Лариса, все сразу не запомнишь, — пожала плечами Эмма.

— Почему же, я запомнила… — уверенно ответила Лариса. — Проводи меня в процедурный кабинет. Ты же взяла ключи?

— Конечно, мы все исполняли обязанности процедурной сестры, пока не придет на смену замена предыдущей. Та, что до тебя работала, неожиданно для всех, отказалась работать. Видимо у Зины не выдержали нервы. Тебя не предупредили, что слабонервным лучше дома сидеть или пенсионеркам укольчики ставить? — Эмма, как все женщины решила посплетничать, хотя их всех предупреждают, чтобы предыдущих работников не обсуждали.

Аменозиновый кабинет: в нем находятся все сильно действующие учетные препараты, и обязательно сейф, с кодом и ключом, вентиляционный шкаф, медсестра работает под вентиляцией, опустив руки в вентиляционный шкаф, оберегая себя от вредных паров наркотиков. Штативы стоят для капельниц, на них болтаются капельные системы. Кушетка — это скамейка, куда ложится больной. Тележка с мензурками, в них лекарство для каждого больного. На стол, который стоит возле большого окна, лежат журналы, где ведется учет лекарственных препаратов. Ультрафиолетовая лампа, для кварцевания кабинета, то есть дезинфекция помещения. Эмма открыла кабинет контрольным ключиком, вложила его в руку Ларисы и подала еще два ключа.

— Трудись, твое поле деятельности ограничено шестым корпусом. Рабочий день заканчивается в 17:00, у тебя два часа, на то чтобы хоть немного вникнуть в работу. На сегодня я выполнила весь набор лекарств по предписанию врача и сложила в каталку, пол пятого раздам по камерам, и в пять вставляешь ключики в замок аминозинового кабинета, он сдается охране на пульт. — Эмма рассказывала, сидя в процедурке. — Давай мы с тобой чайку сварганим!

Лариса и Эмма пили чай. Эмма оказалась словоохотливой особой, рассказывала разные истории, про заключенных и бывший медперсонал. Лариса слушала внимательно, пропитывалась рабочим климатом.

— Ты позовешь меня половина пятого? Пойду, познакомлюсь с другим кабинетом, — вставая, сказала Лариса и пошла на выход.

— Да, — весело отозвалась Эмма, ей понравилась Лариса.

Лариса вошла в кабинет осмотрелась по сторонам. Подумала, завтра надо спросить, где ключ от сейфа. Села на стульчик возле стола, полистала журналы наблюдения, не вникая в смысл написанного. Задала себе вопрос, почему ей знакомы решетки, железные двери с кормушками, локалки из арматуры, поперек продола, если она впервые попала на охраняемый объект. С позиции позитивного мышления, не нашла ответа. Посмотрела в окно, картина не угнетала, не утомляла, было ощущение — дежавю…

— Хочу позвонить Маше, — проговорила вслух, не опасаясь, что её кто-то услышит и сделает замечание, что она разговаривает сама с собой.

В дверь постучали, заглянула Эмма.

— Лариса иди, знакомься с главным. Мужик мировой, помнишь, как зовут? — спросила Эмма, пропуская Ларису вперед.

Лариса кивнула головой и пошла, тихо ступая по дорогому паласу в коридоре. Эмма тихо позвала Ларису, привлекая её внимание, взяла за руку.

— Лариса, когда выходишь из кабинета, хоть на одну секунду, закрываешь его на ключ. Правило, номер один, запомни, пожалуйста, — вежливо сделала замечание Эмма.

Лариса повернулась, улыбнулась, вернулась к кабинету, вытащила ключ из кармана халата, вставила в замок, щелкнула замком, бросила ключи в кармашек халата. Она подошла к двери заведующего отделением в другом конце коридора, через локалку, которая открывала сама, другим ключом из связки, которую ей дала Эмма. Прошла мимо кабинета конвоя. Прошла мимо кабинета дежурного по корпусу, удивилась, почему чувствует себя в своей тарелке? Постучалась, не дождалась ответа, дернула ручку двери на себя, дверь распахнулась.

— Олег Игоревич, здравствуйте, — увидела звездочку на погонах, произнесла, — товарищ майор… — и захлопала ресницами, удивляясь, что знает чин военного.

— Ну, ну, все нормально, можно Олег Игоревич! Вы ведь не военнообязанные! Осмотрелись, будем работать? Очень интересно, что вы посмотрели на мои погоны и назвали чин. В анкета не указано, что у вас кто-то из родителей военнообязанный. — улыбался, умный врач, он не понял, что смутило Ларису.

— У меня родители служащие, знание о чинах из книг, — соврала Лариса, она поняла, что её правда будет звучать нелепо. — Я, осмотрелась, я аменозиновая медсестра, — улыбнулась Лариса, она умела быстро справляться со своими эмоциями.

— Парфенова Лариса Александровна? — Уточнил врач, заглядывая в анкету.

— Да, — скромно отозвалась Лариса.

— За вас ходатайствует наш начальник, сильная, сильная… полковник, — уважительно отозвался о начальстве, Олег Игоревич. С уважением в голосе проговорил майор, который не фальшивил, он действительно уважал Веру Витальевну.

Лариса понимающе кивнула головой, согласилась, улыбалась, ей тоже понравилась начальник заведения. Сила и самостоятельность сквозили в каждом её движении.

— Мне очень понравилась Вера Витальевна, — Лариса решила не скрывать своё отношение к начальству.

— Ну, и отлично, завтра с утра познакомитесь с инструкциями, а сегодня можете почитать таблички, которые весят возле каждой камеры, и у вас стоят на столе в подставке. Если не устали от информации, — предложил врач.

— Хорошо. От информации не устала, — отозвалась Лариса.

— Ознакомьтесь с инструкцией предписания, как вести себя с осужденными. Думаю, что это важнейшая информация в нашей работе. — Олег Игоревич не давал указания, что делать, он мягким тоном навязывал план работы.

— Ладно, — Лариса соглашалась легко, по принципу: «я, Герасим — на все согласен».

— Я надеюсь, вам профессия врача по душе. Вы сможете работать с тяжёлыми больными? Наш контингент особенный! — Олег Игоревич внимательно смотрел на Ларису.

— Я, еще не понимая, что значит «особый», пока в моем сознании, наверное, устаревшие понятия, считаю, что все больные беспомощны и нуждаются в уходе и лечении, как-то так, — Лариса улыбалась, только уголками губ.

Больше в кабинете главврача делать было нечего и вопросов у него не нашлось. Лариса встала со стула, кивнула головой в сторону двери. Она спросила разрешение идти и вышла в коридор. Когда шла по коридору, встретились два конвойных, всего их в смене было шесть человек и два медбрата. Не большой коллектив, но понимание и дружелюбие читалось на всех лицах.

— Здравствуйте, привыкаете? — радушно улыбнулся, один из конвоя.

— Осваиваюсь, — отозвалась Лариса, наградив его в ответ улыбкой.

На этом и разошлись, болтать как-то не хотелось. Конвойные смотрели в след красивой, высокой Ларисе. Она заглянула в процедурный.

— Эмма, не забудь, что я существую, — помахала рукой Лариса.

— Не забуду, — подняв голову от писанины, отозвалась Эмма.

Лариса села за стол, плотно придвинула стул, разглядывала предметы на столе, бесцельно передвинула пустой стакан, смахнула с поверхности полироли не существующую пыль. Провела большим пальцем по табличкам, стоявшим столбиком. Вытащила первую попавшую, которую нащупали пальцы, не выбирала, получилось так, как получилось. Положила перед собой на стол, разглядывала красную полосу, проведенную через всю табличку, подумала, что может она там прочитать опасного, понятно одно, сведения в этих табличках и делают контингент особым. Накрыла двумя ладошками, настраивалась на то, чтобы начать чтение, смотрела прямо перед собой в окно, мысленно твердила, одно слово «читай», «читай», «читай»…

***

Лариса не осознавала в какой момент ушла в себя, взгляд затуманился, поплыли радужные круги в глубине сознания, перед масленым взором сначала замелькала, потом четко проявилась картина преступления, которое совершил тот чья табличка оказалась под ладонями, которые казалось пылали фиолетовым огнем. За столом сидели трое мужчин и одна женщина. Женщина встала, села на колени одного из мужчин. Еще выпивали, развязано общались, размахивая руками. Двое мужчин вышли на задний двор, шумно обсуждали что-то. На высокой поленнице дров висела коса. Один мужчина схватил косу и рубанул другого, тот стал падать на поленницу дров, которая его засыпала. Мужчина сорвал пучок травы, вытер косу от крови, вернулся в дом в руках держал косу, где за столом беседовали женщина с мужчиной. Они эмоционально спросили о чем-то между собой, женщина повернула голову, что-то спросила у вошедшего в дом мужчины, он махнул рукой в сторону дверей, сел за стол, косу поставил рядом.

Выпивали, беседовали, мужчина, который принес косу в дом стал тянуть женщину на диван. Срывать с нее одежду, женщина сначала пьяно отбивалась, потом стали заниматься французской любовью. Другой мужчина сначала наблюдал без участия, потом пристроился к женщине сзади, уже сняв с нее остатки одежды. Женщина плакала, мужчины вдвоем насиловали то сзади, то спереди, меняясь. Один мужчина стал бить женщину, потом снова насиловали. Второй взял бутылку, повертел в руке, что-то говорил. Вдвоем мужчины стали запихивать бутылку женщине между ног, смеялись. Засунули, у женщины по ногам сочилась кровь. Она валялась на полу, мужчины пили водку, разговаривали. Женщина лежала лицом вниз. Один мужчина разбил бутылку об ее голову. Другой взял нож со стола и нанес три удара в спину женщине. Отдал другому нож, тот нанес не меньше пяти ударов в бока и спину женщины, забрызгал кровью пол. Кровь попала на лицо мужчине, смеясь, он подобрал какую-то тряпку с пола, это оказались трусы женщины. Расправил, помахал, как флагом, потряс трусами и, смеясь, вытер лицо, скомкал, бросил на спину женщины.

После всего произошедшего они спокойно сидели, пили и беседовали. Встали вдвоем, взяли женщину за руки и ноги, потащили к паласу. Завернули в палас. Вытащили из дома, поволокли в огород. Один остался стоять, другой куда-то сбегал, принес канистру с бензином, брызгал на палас, в котором было завернуто тело, отошли в сторону закурили, один из мужчин поджог под ногами дорожку бензина, огонь играя маленькими язычками пламени побежал к паласу, весь сверток вспыхнул. Второй мужчина сбегал куда-то, принес две штыковые лопаты. Сели, еще за курили, грелись у костра, беседовали. Бегал все время один и тот же мужчина, снова сбегал, принес бутылку и стакан, пили, беседовали. Огонь почти догорел. Осталась обугленная, черная, небольшая кучка, которую, принялись забрасывать землей. Управились, закидали, один наклонился за лопатой, другой мужчина рубанул его штыком по голове, тот упал, он стал его добивать, рубанув еще раз десять. Устал, сел, схватился руками за голову, стал ворошить волосы. Сидел возле окровавленного мужчины, тупо смотрел на рубленные раны. Положил на голову трупа руки замер, очнулся, стал окровавленными руками растирать свое лицо, низко сгибаясь к земле. Лариса разглядела надпись на куртке преступника. Вся панорама видения медленно меркла, все поглотила чернота. В нутрии сознания как будто взорвалась капсула с черной краской, не понятно, как в черноте можно видеть брызги черного, а Лариса их видела.

***

Лариса не шелохнулась, ей показалась, что прошла целая вечность, она ели дышала. Скачками сознание возвращалось в реальность, давая возможность осознать, что произошло. Большие глаза широко распахнулись, взгляд стал осмысленным. Увидела перед собой окно с белыми занавесками. Перевела взгляд на руки, сообразила, что под ладошками лежит табличка преступника из какой-то камеры. Подняла табличку, прочитала — номер восемь. Опалов Олег Игнатьевич — пил в компании двух друзей, один из которых пришел к нему в гости с женщиной. Друг не отдал свою женщину для сексуальных утех на компанию, его отказ и послужил мотивом убийства. Вышли беседовать за сарай, зарубил первого мужчину косой, засыпал дровами. С другим гостем насиловали женщину, засунули бутылку в половые органы. Зарезали ножом, восемь ножевых ранений. Сожгли, закапали, хозяин дома убил третьего штыковой лопатой.

Диагноз: Прогрессирующая шизофрения. «Опасен, для общества».

С фотографии, размещенной в углу таблички, на нее смотрел, тот мужчина, который мазал себе лицо кровавыми руками. Она задала себе вопрос: «Что произошло?» Ответить не успела, отвлекла Эмма.

— Лора, Лариса, зову тебя уже второй раз, пошли, половина пятого! — Эмма стояла возле Ларисы, и положила руку ей на плечо.

Тяжесть в руках и ногах прошла. Лариса встала не напрягаясь, затем подошла к тележке с мензурками, которая стояла возле стеклянного стеллажа с медикаментами, выкатила её из кабинета на продол.

— Лариса давай покажу, как надо выполнять предписание, иди за мной! — позвала Эмма, отодвигая Ларису от тележки.

Девушки поднялись на второй этаж, по ступенькам пролегли специальные рельсы, по которым катали тележку и каталки с лежачими больными, там были тридцать камер, по пятнадцать на каждой стороне коридора. Три локалки, одна после лестничной площадки, вторая по центру, третья в конце продола, где находились двери на крышу прогулочных двориков. Встретили три охранника в военной форме. Лариса безошибочно назвала военные звания каждого, Эмма удивленно подняла бровь.

— Ты же сказала, что впервые здесь. Я вот уже второй год, а все не могу научиться разбираться в званиях. — Эмма удивленно посмотрела на Ларису.

Лариса пожала плечами, сама, не понимала, откуда у нее эти звания. Они пошли, толкая вперед каталку с микстурами.

— Смотри Лариса номера камер, вон, под глазками, в них можешь заглядывать, смотреть, наблюдать, записывать. Кормушку может открывать только он, — Эмма, пальцем с накрашенным ноготком указала в сторону конвоя.

Лариса посмотрела на тележку с мензурками, нашла номер восемь. Взяла в руки мензурку, в которой были насыпаны таблетки и подошла к камере номер восемь.

— Познакомлюсь, — сказала, повернув голову к Эмме и заглянула в глазок.

Ей не терпелось увидеть мужчину из своего видения. Действительно ли, там за железными дверями, он? Охранник взглянул на Эмму: «Что делать?» — Спросил одними глазами. Эмма ему кивнула, открывай номер восемь, в первый день можно побегать и по продолу, обслуживая выборочно, а не по порядку, начиная с первой камеры. Охранник загремел ключами, расстегнул цепь соединявшую замок с задвижкой, затем отпустил цепочку, отодвинул задвижку и на конец открыл кормушку. Затем наклонился к открытой форточке.

— Опа-лов, — позвал конвоир, растягивая слово по слогам, как в лесу. — Опа-лов, иди сюда пить пилюльку, — как бы оправдываясь за сюсюканье, сказал конвоир. — Выпить-то ему надо обязательно вот, и нянькаемся, они же вроде, как его, правильно сказать ну, больные.

Лариса не слышала последнюю фразу Петровича-конвоира, с которым успела познакомиться, когда шла к камере номер восемь. Лариса остановилась возле дверей, посмотрела на табличку, висевшую с красной пометкой «Особо опасный преступник». Взор затуманился, сознание выдало картину за доли секунд. Битое зеркало блестит осколками, мужчина с окровавленными руками трет себе лицо. Чиркает по телу: рукам, ногам, животу, лицу, бросает окровавленный осколок, трогает свое тело и снова трет себе лицо. Жуткое видение не для слабонервных людей, растаяло моментально, так же быстро, как и появилось, Лариса спокойным голосом спросила.

— Петрович, а откуда зеркало в камере. «В инструкции написано, что любое стекло запрещено», — спросила она тоном обыденным, повседневным, как будто речь идет о реальных вещах.

— Ты что доченька, запрещены колюще-режущие предметы, никакого зеркала в камере не может быть! С чего ты взяла? — удивленно спросил Петрович, в упор глядя на Ларису.

Лариса расстроенно захлопала глазами, Петрович уловил ее замешательство, больше ни о чем не стал спрашивать.

— Клади ему таблетки в руки. «Я прослежу, что бы он их съел», — сказал Петрович, указывая Ларисе, что дальше делать.

Лариса положила на худющую ладошку две капсулы, которые вытряхнула из мензурки. Петрович наклонился, наблюдал, как мужчина кладёт капсулы в рот и начинает жевать. Закрыл кормушку. Лариса заглянула в глазок, на тумбе, отгораживающей туалет в тесной камере лежала газета. Она прочитала дату, выпуск третьего мая, моргнула глазами, отстранилась. Сознание моментально выдало информацию: «сегодня не третье мая», и заложило уши, как в самолете. Лариса не боялась потерять связь с реальностью, она не анализировала то, что с ней происходит. Реальность и необъяснимое стало целостной личностью.

— Пошли Ларис. Предписание нужно выполнять с камеры номер один, по порядку возрастания, ладно? — попросила Эмма. — Желательно не нарушать предписание, а то Олег Игоревич ругать будет.

Лариса кивнула, и пошла рядом с Эммой, наблюдая, как она раздает микстуру по камерам. «Не могу понять в полной мере, что сейчас произошло. Очень хочется позвонить Маши. Нет, встретиться с Машей и поговорить, непременно сегодня» — раздумывала Лариса, наблюдая за Эммой. Закончили смену вышли на улицу. Погода стояла замечательная. Лариса и Эмма прошли пропускной пункт. Лариса простилась с Эммой, которая осталась болтать с охранником. Лариса шла мимо автостоянке к центральным воротам.

— Лариса, я могу вас подвезти и покажу остановку, где лучше садиться на автобус вашего маршрута, — позвала Вера Витальевна.

Ларисе было приятно повышенное внимание начальника учреждения. Почему внимание было повышено? Лариса не задавала себе подобного вопроса, кивнула в знак согласия головой. Обошла пару машин и уверенно села в машину к полковнику.

— А откуда вы знаете, какой маршрут мне нужен? — не задумываясь над вопросом, спросила Лариса.

— Адрес ваших родителей указан в личном деле, мы живем в одном микрорайоне с вами. Если вам будет удобно, на работу к 8:00 утра можете ездить со мной, я покажу вам мой гараж, а до вашего дома минут двадцать ходьбы от моего гаража. — предложила Вера Витальевна.

— Да, замечательно. Вы мой Ангел Хранитель, избавляете от тягот транспорта. Мне всегда там не хватает воздуха, — щебетала радостная Лариса, полна жизненной энергии.

От быстрой ходьбы дыхание стало немного прерывистым. Шумно поднялась в квартиру, где взволнованная мать с отцом пришли с работы и ждали Ларису за накрытым столом к ужину.

— Лариса, что случилось, за тобой гоняются преступники? — мать выскочила навстречу дочери из кухни.

Лариса рассмеялась, излишнее волнения матери всегда веселили Лору.

— Мамочка, ну, с чего ты взяла?! Я спешу к вам, рассказать о том, как замечательно меня принял новый коллектив и какие милые люди, эти военные. — Лариса разулась, сунула ноги в тапочки, обняла мать за плечи и завела в кухню. — Папочка, принимайте свою взволнованную даму в объятия, а я забыла про обед, я очень голодная.

Мать покачала головой, засуетилась, подкладывала в тарелку дочери котлетки, наливала молоко. Лариса принялась кушать, родители, любуясь, наблюдали за ней.

— Вы что родители? Есть не будем? — Лора подняла счастливые, светящиеся глаза на родителей, задав им вопрос, продолжала есть.

После ужина перебрались в зал, а отец так и не решился задать свой вопрос: «ну, как тебя приняли?» Лариса понимала, что они хотят услышать, рассказала, как к ней отнеслась, начальник Учреждения СЛО-312 и оказывается, они живут рядом, и Лариса будет ездить с ней на работу. Она позвонила Маше и в 20:00 ушла в любимое кафе. Родители остались одни.

— Что-то мне подозрительным кажется поведение этой полковницы, может она знает, что мы… — волнуясь, заговорила мать.

Мужчина прервал речь женщины, хлопком ладошки по подлокотнику кресла. У них в семье существовал запрет обсуждать тему, которую совместно решили скрывать до гробовой доски, как в некоторых культурах запрещено произносить имя демона, а то он появится. Посидели еще немного, в молчании и пошли спать.

Девушки уселись за столиком в кафе, где им было всё знакомо и царила атмосфера уюта. Лариса немного нервничала, дожидаясь, когда уйдет официант. Маша подтерла голову кулачками и разглядывала кувшинчик с цветами.

— Маша, произошло что-то неординарное, — Лариса таинственно начала свой рассказ.

— Стоп. Лариса давай по порядку, а то я помню твою манеру, начинать рассказывать события с конца и спокойно расслабься, — сбивая пыл с Ларисы, рассудительно успокоила Маша.

— Начало банальное, я пришла. Это охраняемый объект, кругом колючая проволока, солдатики. Все заключенные, то есть люди, больные, корпуса, всё за забором и колючей проволокой. Представляешь она полковник, — Лариса шептала.

— Не представляю, — тоже шёпотом отозвалась Маша.

— Ну, я думала полковник — это мужчина, а она женщина. — Лариса развела руками в стороны, стремясь этим жестом развеять свое невежество.

— Как я тебя понимаю, подруга, все военнообязанные такие интересные, — Маша заулыбалась, она то видела женщин, в форме которые носили погоны и полковников, и майоров.

— Она такая властная, начальник Учреждения, — Лариса подняла указательный палец вверх, показывая этим жестом значимость начальника. — Потом она привезла меня домой, мы живем в одном микрорайоне, я… ну, она меня пригласила утром приходить к гаражу, мы… я, буду ездить с ней на работу. — Лариса продолжала шептать.

— Лора, ты рассказала начало и конец, заметила? — Маша удивленно приподняла бровь.

— Маша, а вот середины-то я и боюсь, это и есть неординарное, не объяснимое, но факт того, что произошло со мной. Ты мне обязательно должна верить. Я… видела… смерть, то есть… видение… точнее правду …., про человека из камеры номер восемь, как он убивал, руки в крови, лицо трет, важно отметить, я видела и другое, он скоро себя убьет… в газете, точнее на его тумбочке лежала газета из будущего, еще же не третье мая? — Лариса, поставив руки локтями на стол, обхватила лицо ладошками, рассказывала.

— Стоп. Лариса, давай кофе с коньяком выпьем? Ты расслабишься и очень подробно мне все расскажешь. Я же будущий журналист, в газете, где меня напечатают, будет заголовок «Тайна» … «Тайна смерти», или «Тайна СЛО-312», ну, что ни будь в этом роде. Официант, принесите кофе с коньяком, два и через полчаса, повторите. — Маша махнула рукой официанту, он от барной стойки принял заказ и удалился исполнять.

Пока Маша болтала о всякой всячине, рассказывала, как они с Владом вытаскивали кошку из водосточной трубы. Лариса, слушая чужую историю отвлеклась от своих грустных мыслей, расслабилась, успокоилась. Официант принес кофе с коньяком, на красивом разносе, поставил перед каждой чашечку, пили мелкими глоточками, наслаждаясь кофейным ароматом. Лариса медленно начала рассказывать все, что увидела в двух видениях и газету с датой третьего мая, на тумбе, разделяющей туалет и камеру, и то, что в камере заключенные не имеют зеркал, сказала, что об этом сообщил ей Петрович. Маша очень серьезно отнеслась к сказанному. На пороге 1995 года в средствах массовой информации появлялись заметки и паранормальные явления были не тайной в природе и жизни людей, а стали предметом внимания. Лариса и Маша раньше не обращали внимания на сверх естественное, а необычное всегда затягивает в омут интриги.

— Лариса, надо твой «дар» проверить! Давай попробуем! Вот, положи под ладошки. — Маша предложила провести эксперимент.

Она протянула Ларисе фотографию, которою вытащила, покопавшись из своей сумочки, этот снимок Маша последнее время постоянно стала носить с собой. Лариса не возражала, она взяла фотографию, положила перед собой, накрыла ладошками. Потянулись минуты тишины и ожидание тайны витало в воздухе.

— Ну, как Лариса? — зашептала Маша.

— Ну, ни как, — так же шёпотом отозвалась Лариса.

Девушки весело рассмеялись. Официант принес повтор кофе с коньяком, остановился возле столика и ожидал разрешения подать девушкам кофе, наблюдаю за их весельем. Лариса и Маша повернули головы в сторону официанта, обворожительно улыбнулись, давая понять, что они готовы пить божественный напиток, который поднял настроение и избавил от тягостных мыслей. Официант пододвинул чашечку к каждой, кивнул и удалился.

— Лариса сегодня 20 апреля, я так думаю, то, второе видение, будущее, которое произойдет через 13 дней. — Маша серьезно решила проанализировать ситуацию.

— Да Маша, я об этом думала. Что же делать? — Лариса задумчиво разглядывала кофе в чашечке.

— Вот что Лариса, я придумала, что нам делать. Я покопаюсь в литературе, поищу материал, о «Даре ясновидения». Ты поройся в медицинских источниках, попробуй понять, что с тобой произошло и будет ли рецидив? Предков своих не пугай, они со старой закалкой пролетариата. Понимаешь меня? Прошлые поколения выросли на атеизме и пережили развал СССР, наблюдали как режим рушил храмы, а вдруг твой дар не от Бога? Тогда надо радоваться, что времена инквизиции прошли. — Маша говорила поучительно.

— Ну, правильно, я тоже думаю они меня не поймут, они… я их очень люблю. Сама понимаешь, все произошло неожиданно. Я сначала сама должна в себе разобраться. Может быть, я больше ничего не увижу больше. Этот случай может быть единственной вспышкой или озарением. Надо подумать про третье мая, если есть возможность предотвратить суицид больного в восьмой камере, её нужно использовать, — грустно отметила Лариса.

— Подождём третьего мая, как зеркало попадает в камеру серьезный вопрос, я правильно поняла? Ты поищи ответ на этот вопрос. Главное сейчас, зеркал в камере нет. Ты знаешь, как выглядит зеркало? — спросила Маша.

— Не знаю, я же видела только то, что у Опалова был осколок от зеркала. Да, их бреют безопасным станком, сами дежурные санитары и два медбрата стоят рядом, — отозвалась Лариса, этот вопрос она выяснила у кокетливой Эммы.

Девушки посидели еще с полчаса, засобирались. Беседа задержала их в кафе до позднего вечера.

— Ой, Маша, а кто этот человек на фотографии? — Лариса обратила внимание на фото, когда собирались и заметила, как Маша бережно убирает его в сумку.

— Лариса я недавно с ним познакомилась, обменялись фотками, и теперь я ее постоянно ношу в сумочке. Ну как? Красивый? — Маша еще раз подала Ларисе фото.

Лариса задумчиво посмотрела на фотографию и протянула её Маши, ничего не сказав. Они вышли на улицу, весенний вечер был прохладный. Поймали такси. Маша жила дальше, таксист завез Ларису домой первой. Договорились встретиться завтра. Лариса пообещала позвонить.

Глава №4. Параллельная реальность

Десять рабочих дней пролетели незаметно. Лариса привыкала к рабочей обстановке. Таблички в руки не брала, в глубине души боялась к ним прикасаться. На таблички с надписью «особо опасен» смотрела, но кроме больших красных букв ничего не видела, текст написан черным, не хотелось читать. Все рабочие дни ездила на работу с Верой Витальевной. Приходила к гаражу всегда вовремя, Вера Витальевна либо открывала гараж, ракушку ключом, либо шла к гаражу по тротуару.

— У меня есть теплый гараж, но он подальше. — Махнула рукой в сторону. — Я пользуюсь им в холода, а сейчас тепло, вон, как солнышко разыгралось, — откровенничала Вера Витальевна, похлопав машину ладошкой по капоту.

Ларисе очень хотелось спросить, что будет в учреждении, если третьего мая произойдет жуткая картина из ее видения. Лариса не сомневалась, что это произойдет именно так, как она видела. Календарь отщелкивал дни, все время приглядывалась к сотрудникам и младшему медперсоналу, одним словом приглядывалась ко всем, кто мог как-то быть причастен к тому, что может произойти в корпусе №6. Лариса познакомилась со всеми четырьмя сменами, которые работали сутками. Познакомилась с тяжелым режимом содержания осужденных, увидела какое тщательное наблюдение ведут смены за заключенными. Небрежное отношение к работе, ни в ком не заметила. Особенно напряженными днями работы были, первое и второе мая. Привезли трех заключённых, процедура оформления новеньких отнимает очень много времени. Распечатывали конверты личных дел, переданных с пометкой МСЧ — «особо опасен». Красной линией перечеркнут весь заклеенный конверт, распечатывали фотографии на принтере, сами готовили таблички. Корпусной из спецчасти принес три таблички и повесил их возле камер. Три других, держал в руке, их надо было отнеси в кабинет, они должны находится на столе в ячейках.

— Лариса возьми таблички новеньких, в учетный ящик вставьте, — заглядывая в аменозиновый кабинет, проговорил корпусной, в звании майора.

— Андрей Андреевич, поставьте, пожалуйста их сами, вон туда, у меня руки стерилизованные сохнут. Лекарства сейчас буду набирать, — попросила Лариса и подняла руки вверх, указав пальцем на стол.

Лариса находчиво сообразила, как скрыть страх или нежелание взять таблички в руки. Андрей Андреевич, легко отнеся к просьбе, прошел по кабинету и положил таблички на стол, не вставив в ящик учета, ушел. Лариса подскочила из-за стола, как ужаленная, взглянула на таблички и выскочила из кабинета. Закрыла на ключ, подошла к процедурному кабинету, заглянула. В процедурном кабинете стоял стол медсестры и раковина. Биксы, на которые укладывается перевязочный материал: бинты и ватные турбы. В углу стоит банкетка, куда садится или ложиться больной. Холодильник, в котором хранятся лекарства, не содержащие наркотических веществ, в морозилке грелки со льдом. Шкаф с терапевтическими препаратами за стеклянными дверками, на которых весел лист с перечнем препаратов, находящихся внутри, там же находились препараты для оказания первой помощи, без рецептов врача. Коробка полная жгутов. За столом сидела Эмма, она оглянулась на шум открывавшейся двери.

— Лариса заходи, время 20 минут, через 10 минут идем таблетки раздавать. Предписание на новеньких выполняю. «У меня один с перевязками прибыл», — говорила Эмма, отвернувшись от Ларисы.

Лариса зашла в процедурный кабинет увидела, на банкетке рассыпана Эммина косметичка. Эмма увидела, куда смотрит Лариса, махнула рукой.

— Ай, сейчас соберу, подкрашивала губы, — сказала Эмма, ссыпая в мензурки таблетки.

Лариса видела кругленькое зеркало, подумала: «неужели Эмма в камеру №8 даст зеркальце? Нет, этого быть не может» — Вслух же спросила.

— Эмма ты собираешься замуж?

— Ты имеешь в виду Эдика? — Эмма решила, что Лариса видела, как она кокетничала с парнем из конвоя.

Ларисе было все равно, Эдика или кого-то еще, другого охмуряет Эмма, пусть делает, что хочет. Лариса задала вопрос, чтобы себя отвлечь от зеркала. Завтра третье мая Лариса помнила и ждала завтра.

— Твоего будущего мужа, зовут Эдик? — спросила Лариса, ей не хотелось говорить, но больше всего ей не хотелось возвращаться в кабинет, где на столе лежали таблички.

— Не знаю, может быть и пойду замуж, если позовет. Пошли, раздадим предписание и домой. — Эмма пригласила Ларису с собой, хотя эту работу легко могла выполнить сама.

Предписание раздали быстро. Лариса работу выполнила автоматически. День закончился незаметно. Третьего мая Лариса пришла к гаражу Веры Витальевны, как обычно, вовремя. Удивилась, почему ее нет, подождала немного. Решила, что опаздывать нельзя, вышла на трассу, махнула рукой и быстро поймала такси. Лариса торопливо прошла пропускной контроль, шла по тротуару, ее сердечко тревожно стучало. Она нажала кнопку звонка, дежурная открывала дольше, чем обычно, за дверями ни чего было не слышно, Лариса задумчиво ждала, гадая, что могло задержать дежурную.

— Лариса у нас ЧП, на корпусе начальство, — прошептала дежурная, пропуская Ларису.

Ларисе не нужно было спрашивать, что случилось. Она знала, в аменозиновый кабинет не пошла, отправилась сразу в кабинет главврача. Постучалась, не дожидаясь ответа, вошла, там уже сидели Вера Витальевна, корпусной, еще два незнакомых человека в погонах и румяная Эмма стояла у окна.

— Здравствуйте, — скромно остановилась Лариса, сделав шаг от дверей.

— Проходите Лариса, у нас ЧП, представители оперативной части наших следственных органов, — представил Олег Игоревич, показывая рукой на незнакомцев, — пока, начали работать местные сотрудники, потом прибудут с прокуратуры и ГУИНА, — говорил Олег Игоревич, не только для Ларисы, а скорее всего для себя.

В первую очередь на нем лежит ответственность за халатность. Лариса слушала внимательно, вникала в ситуацию. Стремилась понять, что произошло на самом деле, совпали ли факты ЧП с её видением? «Оперчасть» ей не понятно, чем занимается, какая их роль в ситуации, следственные органы слышала, что должны восстановить цепочку событий, понимала.

— Лариса, Эмма ответила на единственный вопрос. Ответьте вы, пожалуйста, у вас есть косметичка, в которой лежит зеркало? Вы проносите косметику на корпус? — спросил Олег Игоревич.

Ларису вопрос не удивил, она ожидала что-то подобное, в любом случае, когда произошло ЧП, всем причастным задают разные вопросы, это рядовая процедура.

— Нет, я не беру косметику с собой на корпус, я оставляю сумку в раздевалке, всю косметику храню там, кроме расчёски, которая лежит на столе ни чего с собой на корпус не приношу. — Лариса смотрела на Веру Витальевну, и спокойно говорила.

— Вы так поступали всегда? — задал вопрос оперативный работник.

— Да, я ознакомилась с инструкцией подробно, и стараюсь ее выполнять, — отозвалась Лариса.

Ответ удовлетворил всех. Лариса поняла по выражению лиц, которые были устремлены в её сторону.

— Вера Витальевна разрешите поставить в известность фельдшеров о том, что здесь произошло, — спросил Олег Игоревич.

— Разрешаю, товарищ майор. Мы, пожалуй, пойдем, устали с часу ночи все-таки здесь. Никому человеческое не чуждо, — фразу закончила Вера Витальевна уже возле дверей.

Вместе с ней встали все присутствующие. Вышли из кабинета все, кроме Олега Игоревича и корпусного Андрея Андреевича.

— Звонок поступил в 00:15 ночи, 3 мая от дежурного по продолу, — начал говорить Андрей Андреевич, — произошло ЧП в камере №8. Осужденный весь в крови, трет лицо окровавленными руками. Отреагировали быстро, патруль из ДПНКА прибыл через 6 минут после звонка от дежурного офицера. Открыли робот с медбратом, выволокли осужденного истекающего кровью в коридор. Медсестра вколола дозу аменозина. Через час прибыло начальство, во главе с Верой Витальевной. Такой кровавый случай впервые. Спрашивается, чем изрезал себе тело осужденный? Отвечаю зеркалом, точнее осколкам от зеркала. Осколки валяются по всей камере. Спрашивается, где он взял зеркало? Отвечаю, у Эммы из кармана, которая нарушила инструкцию, имела в кармане зеркало, при раздаче препаратов. Не заметила, как Опалов вытащил его из её кармана. Спрашивается, что будет? Отвечаю, ЧП замнем, тень на учреждение нам не нужна, осужденный скончался, заключение подписали. Олег Игоревич и Эмма при обходе сегодня в 8:00 утра не смогли разбудить его. Диагноз: «Остановка сердца, обширный инфаркт». Все, Лариса вы согласны? — серьезно спросил Андрей Андреевич.

Лариса вопросительно посмотрела на Эмму, теперь она поняла. Это не румянец, а краснота, страха на щеках Эммы пылает. Посмотрела на Олега Игоревича, будто он, что-то решал. Лариса поняла, приказ дала Вера Витальевна, не распространять информацию.

— Эмму уволят? — спросила Лариса.

— Уволят Эмму, а дежурного по корпусу, который вчера дежурил в ночь, переведут на вышку. Наградят внимательного продольного. Вам же Лариса, обучать новенькую процедурную и дай Бог, чтобы она была понятливая как вы, — объяснил Олег Игоревич.

Лариса взглянула на Эмму, в сознании промелькнуло: «я вижу ее не последний раз». Развернулась спиной к сидящему начальству и пошла на выход, ведь она так и не прошла, и не села, хотя Олег Игоревич показал ей рукой на стул, со словом проходите, предложил сесть.

— Лариса, Эмма не придет в процедурный кабинет, выполняйте предписание, — сказал Олег Игоревич, давая распоряжение главного врача.

Лариса не остановилась, шаг не сбавила, кивнула головой и вышла. Садится на стул в аминозиновом кабинете, не было времени, настало время утренних процедур. Она начала вертеться, как белка в колесе. Побежала вниз к дежурной, сняла ключи с щитка от процедурного, вернулась, посмотрела предписание восемь перевязок и три вызова. Взяла коробку, дно которой было разделено на ячейки, в которых лежали разные препараты. Взлетела на второй этаж, там дежурил Петрович.

— Петрович давай обход, потом на перевязки пошли, — скомандовала жизнерадостным тоном.

— Пошли Лорочка, как приятно смотреть на тебя, — отозвался Петрович.

Петрович, за этот небольшой срок пребывания Ларисы в коллективе, полюбил её в свои сорок семь лет, как дочку. Так и есть в мире любви. Человека увидел, сразу полюбил, не важно, какой любовью, любовью отца, любовью платонической, любовью страсти и так далее. Очень много разной любви, а если не полюбил, то тоже сразу, как-то становится понятно, наверное, на уровне флюидов, этот человек не будет рядом, никогда. Лариса очаровывала людей своим обаянием. Она «порханием» по продолу скрывала бурю эмоций, которые в ней бушевали, она упрекала себя за то, что не смогла помешать трагедии, которая случилась. Они быстро обошли с Петровичем все двадцать три камеры, выслушав тех, кто что хотел и спустились вниз.

— Лариса, может быть я тебя чаечком напою, — предложил Петрович заботливо.

— Петрович, родненький, давай после перевязок, — попросила Лариса, — я думаю, потом чай не помешает.

— Давай я принесу тебе в кабинет, а? — спросил Петрович.

Лариса ласково улыбнулась, погладив пости, старика по щеке.

— Хороший ты, — сказала Петровичу.

Петрович остался, очень доволен собой. Лариса сидела в процедурном кабинете, ей по одному человеку приводили осужденных, а она выполняла предписание. Уводили и так восемь раз, совсем не устала. Ведь это ее работа, она любила помогать людям. Должна была управиться к 10:00, но справилась с работой только к 10:30. Перешла в свой Аменозиновый кабинет, не успела подойти к столу, как в кабинет засунул голову Петрович.

— Лариса, чай принес, — сказал Петрович.

— Ура Петрович, давай заходи, банкетик устроим! До обеда далеко, перекусить самое время! — Лариса пригласила Петровича в кабинет.

— До обеда не долго, пойдем вместе, я угощаю, — предложил Петрович и уселся на стул.

— Милый Петрович, истинный джентльмен, — разливая чай, говорила Лариса.

Старика обижать Лариса не хотела иногда людей так жизнь припрёт, что в сорок семь лет они выглядят стариками, а деньги зарабатывать надо. Уважила Петровича, согласилась сходить вместе с ним на обед. После обеда она зашла в аменозиновый кабинет, пришло время делать набор вечернего предписания. Девушка направилась к столу, села, положила руку на стол, накрыв ладошкой три таблички. В суете она совсем забыла, что корпусной их не вставил в ячейки, а положил на стол. Взор затуманился, глаза остались открытыми. Если бы кто ни будь, поймал Ларисин взгляд в это мгновение, он бы утонул в глубине её сознания. Возникло первое видение.

***

Мужчина в сарае, насилует женщину. Женщина, избитая, кровь запеклась на губах. Мужчина заставляет ее брать его член в рот. Бьет кулаком по голове, женщина берет, он держит ее за волосы рукой. Кусает мужчину за член, он оттягивает ее голову назад, эмоционально ругается, машет свободной рукой. Сжимает кулак, бьет по зубам, женщина плюется, вылетают окровавленные зубы. Мужчина берет член в руки сует женщине в рот. Оглядывается назад, видит в дверях стоит старик, тяжело дышит, что-то говорит. Мужчина бросает женщину. Сильно ее пинает по голове.

Медленно идет к старику, говорит, толкает его в грудь двумя руками. Старик падает на спину. Мужчина наступает ему на лицо кирзовым сапогом, убирает ногу, старик беспомощно, дрыгает ногами и руками. Мужчина наклоняется, тыкает пальцем в глаз старику. Поднимает окровавленный палец, пинает старика, который скрючился, не сопротивляется. Мужчина смотрит по сторонам, видит возле сарая стоит пенек, в котором торчит топор. Берет топор, возвращается к старику, хватает за седые волосы, целится, примеряясь к шее. Машет топором. Отрубленную голову несет за волосы в сарай, где оставил женщину. Ищет глазами, женщина отползла в другой угол, кричит, схватившись руками за голову, глаза закрыты. Мужчина, что-то говорит, тычет головой женщине в лицо. Говорит, бросает в дальний угол сарая отрубленную голову. Хватает женщину за волосы, из спортивных штанов вытаскивает вялый член. Тыкает женщину лицом в свое хозяйство. Женщина теряет сознание, не удовлетворив мужчину, он бешено отшвыривает ее в сторону. Хватает черенок и бьет женщину, которая не подает признаков жизни. Удар по голове, в сторону полетели брызги, кровь обляпала мужчину, который и без того испачкался кровью от отрубленной головы старика.

Мужчина сгибает плечи, как под грузом непосильной ноши идет. Пошёл в дом, заходит по деревянному крыльцу, споткнулся. Схватился за перила, удержался от падения, зашел в дом закрылся на крючок, прошел в большую комнату. Смотрит, работает телевизор возле дивана, на ковре играют двое детей, которым года по два, везде валяются игрушки. Дети притихли, смотрят на мужчину. Начали плакать, по губам читалось слово «мама». Мужчина идёт к детям, успевает поймать одного, второй проскользнул в другую комнату. Мужчина держит ребёнка за шиворот. Ребёнок дрыгает руками и ногами, кричит с открытым ротиком. Мужчина смотрит, что-то говорит. Трясёт ребёнка. Ребёнок кричит. Мужчина подставляет кулак к лицу ребёнка. Ребенок кричит. Пихает кулак в ротик ребёнка. Из-под кулака начинает сочиться кровь. Глаза ребенка округляются в орбитах. Перестал дрыгаться, обмяк. Мужчина вытирает кулак об себя. Оглядывается по сторонам. Бросает ребенка на пол, запинывает под диван.

Стоит тупо смотрит на пол. Резко разворачивает, идёт в другую комнату. Видит, второй ребёнок сидит возле входной двери, плачет. Берёт ребёнка на руки, гладит по головке, говорит что-то. Идёт в спальню, садится на кровать. Вытаскивает член. Ручонки ребёнка тянет к члену, говорит что-то. Ребёнок капризничает. Ставит ребёнка на ножки, снимает с него штанишки. Ребёнок, мальчик. Поворачивает его спиной к себе, одевает на член. Ребёнок выпучил глаза, кричит. Мужчина держит ребёнка двумя руками, делает ритмичные движения. Ребёнок обмяк, ноги ручки и голова повисли. Мужчина приподнимает ребёнка, смотрит на окровавленную попку. Бросает ребёнка на пол, тупо смотрит в пространство. Встает, не пряча своё хозяйство, идет к входной двери. Упирается в двери головой и руками толкает, толкает. Поворачивается, упирается, спиной толкает, толкает. Замер смотрит на своё болтающее хозяйство. Сползает по двери, сел. Вытянул ноги, уставился на хозяйство, замер. Видение покрылось черным туманом. Черный туман расползся везде. Появились радужные круги, замелькали цветные пятна. Цветные пятна прочертила светящая линия.

***

Появилось четкое изображение лающей собаки. Будка. Собака рвется с цепи, лает. Собака лапами выбивает клубы пыли. Мужчина стоит на веранде смотрит в даль, пьяно пошатнулся. Говорит, машет рукой в сторону собаки, говорит, машет в сторону, уходит. Из дверей сарая выглядывают две детские головы. Мужчина возвращается на веранду с ружьем. Целится в собаку, два раза стреляет. Собака корчится в агонии, затихла. Мужчина стоит, смотрит на собаку. Из сарая выбегает мальчик, лет шести бежит к собаке. Падает на колени, обнимает собаку, плачет. Поворачивает, голову к мужчине говорит что-то, плачет. Мужчина машет рукой, ругается. На крыльцо выходит избитая женщина. Волосы лохматые, платье изодранное. Кричит, машет ребёнку, показывая, что бы уходил, кричит. Мужчина мешает ей выйти с веранды. Бьёт прикладом в грудь. Женщина падает, мужчина целится в неё, говорит, говорит что-то. Стреляет, видно осечка. Бьёт женщину по голове прикладом уходит. Подбегает мальчишка, наклоняется к женщине. Целует, плачет, тянет за руку. Женщина без сознания. Вернулся мужчина, заряжает ружьё. Кричит на мальчишку, тот отползает. Целится женщине в грудь, стреляет. Кровь брызгает на отползающего мальчишку.

Мальчишка встает, бежит к сараю, там стоит девочка лет четырех. Плачет, тянет ручонки к мальчику, мужчина берет его на прицеле, стреляет. Мальчика подкидывает вверх, падает к ногам девочки. Девочка садится возле мальчика, кричит. Мужчина идёт к ней хватает за руку и тащит в сторону дома, девочка спотыкается. Мужчина говорит, что-то говорит. Девочка плачет. Бросает её на веранду. Достаёт из кармана патроны заряжает. Девочка бежит к его ногам, стараясь проскочить к выходу. Мужчина пинает девочку, она отлетает на середину веранды. Девочка встает на четвереньки ползёт. Мужчина стреляет, девочку подбрасывает, падает, как черепашка, расставив ножки и ручки. Мужчина стоит, тупо смотрит.

Повернулся, идёт, спускается с крылечка. Смотрит на калитку. Видит старуху. Старуха ругается, машет руками, грозит кулаком. Кричит. Мужчина поднимает ружьё, целится. Старуха присела, прячется за штакетник. Мужчина стреляет. Видимо промазал. Старуха, отползает, встаёт, бежит. Мужчина идёт на ходу заряжает ружьё. Ускоряет шаг бежит. Старуха, ковыляя, бежит по улице, попадает курица под ноги старухе, старуха падает в пыль, ползёт. Мужчина перестал бежать, идёт, подходит к ползущей старухе, стреляет. Старуха дернулась, затихла. Мужчина стоит, смотрит на старуху.

Поднял голову, увидел впереди убегает женщина, толкая перед собой коляску. Оглянулся назад, побежал вперёд за женщиной, вскинул ружьё на плечо. До женщины остаётся не далеко. Резко остановился, встал на одно колено. Скинул ружьё, упер приклад в плечо, выстрел. Попал в женщину. Женщина падает. Мужчина бросает ружьё. По улице деревни едет машина. Увидел. Встал, побежал. Бежит. Бежит. Конец улицы. Бежит. Пыль клубится под ногами. Клубы пыли поднимаются, сгущаются. Становятся плотными, ничего не видно. Серость распространилась везде. Запрыгали блестящие серебристые искры. Искр становилось всё больше и больше, прыгают они быстрее и быстрее, мечутся из стороны в сторону. Панораму рассекла блестящая полоса. Всё перешло в ясное чистое небо, удаляя блеск серебристых звёзд.

***

Возникла картина третьего ведения. Человек, пять ребятишек играют в песочнице детского садика. Девушка лет двадцати сидит в беседки, читает книгу, поглядывая на детей. Детей десять бегают по игровой площадке. Деревянное маленькое здание садика. Игровую площадку не видно. Возле будки трансформатора стоит мальчик лет пяти заглядывает в щелки. Мужчина выходит из боковой постройки держит в руке молоток. Смотрит на мальчика, что-то говорит. Машет руками, что-то говорит. Ребёнок поворачивает к нему голову, что-то говорит, машет ручкой на трансформатор. Мужчина ругается, идёт к мальчику, свободной рукой берёт мальчика, тянет в сторону. Ребёнок вырывается, бежит к трансформатору дёргает замок, что-то говорит. Мужчина возвращается, хлопает мальчика по спине, он спотыкается, падает, ударяется, об угол трансформатора замирает. Мужчина стоит, тупо смотрит на мальчика. Ногой откидывает не шевелящее тело мальчика. Сбивает замок с трансформаторной будки. Вытаскивает оттуда котёнка. Поднимает, смотрит на котёнка, на мальчика, которого ногой перевернул вверх лицом. Лицо мальчика с правой стороны в крови. Мужчина высоко над головой поднимает котёнка, с силой бросает его об асфальт на тротуар, везде видны клумбочки с цветами. Смотрит на мальчика, берет его свободной рукой за пояс штанишек. Мальчик обвисает, как тряпочная кукла. В другой руке держит молоток идет к постройке.

Девушка встает с веранды детей пальцем считает, как цыплят. Смотрит. Снова считает. Говорит. Зовёт. Собирает детей, заводит в группу. Выходит, на встречу пожилая женщина в грязном белом халате. Разговаривают, смотрят на детей, что-то говорят. Некоторые дети отрицательно машут головками. Женщина в грязном халате хлопает себя по бокам, идёт на улицу. Смотрит на игровую площадку. Кричит. Идёт к постройке. В сарае сидит мужчина, и в деревянный ящик с крышкой забивает гвозди. Женщина что-то говорит. Мужчина поворачивает к женщине голову, отрицательно мотает головой. Женщина смотрит на пол сарая, видит пятна крови, что-то говорит. Мужчина машет рукой, не поворачивается к женщине. Женщина заходит в сарай. Берет мужчину за плечо, трясёт, что-то говорит. Мужчина скидывает руку с плеча, встаёт. Женщина отшатнулась, мужчина замахнулся молотком, ударил женщину по голове. Женщина присела, мужчина махал молотком, не останавливаясь. Голова женщины стала кровавым месивом. Мужчина озирается по сторонам. Видит железную двести литровую бочку. Идёт, заглядывает внутрь. Тянет бочку за край, роняет сыпятся опилки. Вытряхнул из бочки мусор. Положил бочку рядом с женщиной. Взял штыковую лопату запихивает женщину в бочку. Получилось, переворачивает бочку. Откатил в сторону. Засыпает опилками. Посмотрел на пол, за ляпаный кровью, сыпанул опилками на пятна крови, опилки покраснели.

Взял два ведра пошёл к песочнице. Нагребает песок. К нему подходит девушка, что-то говорит. Мужчина продолжает насыпать песок в ведра. Девушка говорит, хлопает мужчину по спине. Мужчина выпрямляется, девушка в ужасе зажимает рот руками, видит лицо мужчины в кровяных брызгах. Пятится назад, спотыкается, падает на тротуар. Мужчина хватает кирпич, бросается на девушку, бьёт кирпичом везде, куда попадает размах, добирается до головы, бьёт по голове. Брызгает кровь в разные стороны. Встаёт тупо смотрит на девушку. Поднимает голову, смотрит на здание садика. Видит, несколько детей смотрят на него. Озирается по сторонам. Идёт к газонокосилке. Открывает бак с бензином идёт к зданию садика. Отрывает маленькую палочку, штакетника из загородки клумбы. Втыкает в ручку двери, брызгает бензин на здание, идёт по кругу пока не кончился бензин, бросает пустой бак. Отходит в сторону, бросает несколько зажжённых спичек в сторону здания. Здание деревянное загорается. Вытягивает руки, греется. Дым клубится черными столбами. Затемняя голубое-голубое небо. Дым становится плотнее, темнее, становится чёрным, чернота удаляется, удаляется, собирается в одну точку и взрывается, как бомба, взор прояснился.

***

Лариса осознала, что смотрит на белые кружевные занавески в аминозиновом кабинете. Перевела взгляд на руку, под которой лежали три таблички. Она разглядела аккуратные розовые ноготки на своих руках, поняла, что вернулась в реальность. Самочувствие было нормальное. Лора прислушалась к своему организму. Всё в норме: дыхание, пульс, обоняние и осязание, так же отчетливо видит, что происходит за окном и чувствует запах лекарств. Она шумно вдохнула полной грудью, воздух. Так же шумно выдохнула, послушав свои мысли в голове, еще раз вдохнула и выдохнула полной грудью. Подумав немного, она решила, что надо прочитать то, что написано на табличках. Не торопясь, взяла табличку, которая лежала сверху, прочитала: «Особо опасен» номер камеры 21 — Батурин Евгений Викторович.

Диагноз: Шизофрения (Маниакальное желание отрезать себе половой орган). Шизофрения прогрессирует.

Далее факты преступления. Лариса заметила разницу, между видением и написанным. Написано, что изнасиловал двойняшек и убил кулаком одного из них. Это было не верно, убил кулаком одного, второго изнасиловал до смерти. Это верно. Она поставила табличку в общий ряд.

Покачала головой, взяла вторую табличку, повертела в руках, задумчиво разглядывала фотографию, прочитала: «Особо опасен» номер 22 — Индра Николай Федорович.

Диагноз: Маниакальная шизофрения, прогрессирует, (Особенность: всех грозится пристрелить). Факты преступления: Изнасиловал девочку четырёх лет, скрыл следы насилия выстрелом в нижнюю часть спины сзади. Глупость, подумала Лора, не насиловал он её, выстрелил потому, что она поползла. Вставила табличку в ячейку.

Взяв последнюю табличку, девушка подумала, что этот замена тому, который изрезался осколком, сама себе сказала: «свято место пусто не бывает».

«Особо опасен» номер 8. Как быстро заняли место тех, кого уже нет, подумала Лариса.

Перов Илья Иванович.

Диагноз: Депрессивная шизофрения. (Ушёл в себя, от всего шарахается, как от огня). Поджог детский сад с детьми и воспитателем. Как это, с воспитателем? — задала себе вопрос Лариса и сама ответила. — Воспитательницу убил кирпичом.

Лариса понимала, что принципиальной разницы нет в совершении тяжкого преступления, когда человек совершает серию убийств, он признан невменяемым. Если поставлена пометка «особо опасен», это означает одно — человек нежилец. Ларисе очень не хотелось анализировать, почему есть расхождения в том, что она видела в видении, с тем, что написано на табличках. Интересно, кто заполняет эти таблички, и где заполнители берут информацию и насколько информация достоверна? Ход своих размышлений Лариса оборвала сама, тряхнув головой. Зачем мне знать правду? Кому нужна, правда? Что изменит знание правды? Любая правда, какой бы она не была, никому не нужна, правда усложняет настоящее, мешает в прошлом и не позволяет будущему формироваться в желаемой действительности. Она встала из-за стола, пора выполнять предписание, выглянула в коридор. Там она увидела корпусного дежурного, он стоял у выхода, и курил.

— Андрей Андреевич, вы дежурного видели? «Предписание выполнять надо», — спросила Лариса, немного повысив голос, чтобы её услышали в конце коридора.

Андрей Андреевич махнул рукой, подзывая Ларису. Лариса подошла, встала у стены возле Андрея Андреевича, облокотившись об нее спиной.

— Лариса, я вижу вы добрый человек. Я пропитался уважением к вам, за ваше поведение. Знаете, у меня такое впечатление, что вы знали заранее о том случае, ну, о зеркале, я говорю. Вы видели это зеркало у Эммы. Я не спрашиваю Вас Лариса, просто Ваше поведение вызвало уважение. «Я Вам не задаю вопросы, просто высказал свое мнение, для того, чтобы сказать Вам, что мне можете говорить всё, я Вас пойму и поддержу в любой ситуации!», — говорил тихо, но настойчиво Андрей Андреевич.

Лариса улыбнулась. Она поблагодарила Андрея Андреевича за комплименты и доверие. Скромно склонила голову набок, но делиться с ним, своей тайной, не пожелала, в ней она еще сама не разобралась.

— А Петрович, где? — спросила, резко переходя от разговора о своем тайном, к работе.

— Ай! Оперчасть, ещё долго таскать будет всех. Если вы торопитесь, я могу с Вами начать обход? — предложил свою помощь корпусной дежурный, по инструкции, он имел на это полномочия.

— Не волнуйтесь Андрей Андреевич, я дождусь Петровича. Вы не могли бы мне ответить на один вопрос? — Лариса внимательно смотрела на корпусного, он волновался.

— Могу, чего же не ответить! — Андрей Андреевич снял фуражку и пригладил коротко подстриженные волосы.

— Часто случаются ЧП, как в камере №8? — спросила она тихим голосом, всех волновало происшествие.

— А че-же лукавить, по-разному бывает. Всё стараемся своими силами уладить. Если подымится информация вверх, всех затаскают. Начальница у нас мировая. Людей жалеет. Эмму по собственному желанию уволила. Не поломала жизнь девушки, а могла и под суд отдать, за халатность. Труп, его тоже надо куда-то списать! Смотрю ты, и носик не повесила. В глазах страха нет, — задумчиво подвел итог Андреевич, перейдя на «ты».

— Спасибо, — поблагодарила она, не раздумывая за что благодарить, добавила, — Пойду в процедурный кабинет, ждать Петровича, что-то меня утомила грусть, которой веет от всего коллектива. — Помахав Андреевичу рукой, она медленно пошла в кабинет.

Андрей Андреевич кивнул и остался стоять задумчиво, глядя в след Ларисе. Петрович пришёл почти в пять часов. Предписания выполняли дольше, чем обычно. Лариса задержалась на рабочем месте. Выходя из дверей контрольного пункта, она столкнулась с Верой Витальевной.

— Лариса, я вас жду! Пойдемте, подвезу! Как утром добрались на работу? — спросила Вера Витальевна, направляясь к машине.

— Такси взяла! — сидя в машине, ответила Лариса.

— Меня ночью вызвали. Да, ЧП всегда связано с хлопотами. Впереди выходной. Отдыхайте. А в понедельник, как обычно на работу. Постараюсь быстро подобрать процедурную медсестру. Запрос утром послала. Трудно одной? — участливо интересовалась Вера Витальевна, которая дала себе обещание быть для Ларисы Ангелом хранителем, его выполняла.

— Сегодня справилась, суеты было не много, объём работы уже стал привычным. Поначалу ноги уставали, даже спину ломило немного, сейчас все хорошо, — делилась Лариса своими подвигами.

— Вижу, только задержалась на работе. Родители будут волноваться? — Вера Витальевна поглядывала на Ларису, не упуская из внимания движение на дороге.

— Они всегда у меня волнуются и с поводом, и без повода, я их очень люблю, — отозвалась Лариса, разглядывая за окном пейзаж городских улиц.

До гаража Веры Витальевны, доехали быстро, попрощались, пожелали друг другу удачных выходных. Лариса шла по тротуару к своему дому и размышляла о том, какая заботливая Вера Витальевна. Лариса зашла в квартиру, открыв двери своим ключом. Не успела разуться, как зазвенел телефон. Лариса бегом метнулась к телефону, ударилась ногой об обувную полку. Сморщившись от боли, она приложила трубку к уху.

— Лариса, что случилось? — в трубку кричала мать, она звонила из дачного домика.

— Мамочка, мама всё в порядке я просто задержалась в транспорте. Так ведь бывает!!! — успокаивающе говорила Лариса, растирая место удара. Бежав к телефону Лариса случайно сшибла рукой книгу с тумбочки.

— Лариса, что там за грохот? — услышав шум упавшего предмета, завелась беспокойная мать.

— Мамочка, я тебя люблю, случайно столкнула книгу с тумбочки. Всё хорошо, не волнуйся. Слышишь, алло, где папа? — отвлекала Лариса беспокойную мать разговором на другую тему.

— Папа? А, папа в грядке копается! Такая погода замечательная стоит целый день, домой загнать его не могу, копает землю, вишни полил, — рассказывала мать о прелестях на дачи.

— Мамочка целуй папу, счастливо вам перерыть всю землю на дачи. Я дома, отдыхаю. У меня завтра выходной. — Лариса переминалась с ноги на ногу, в прихожей возле телефонного аппарата.

— Лариса приезжай к нам? Я пельмешек наделала, устроим завтрак на природе, дочь приезжай ну, что там стены квартиры в городе караулить, — приглашала заботливая мать.

— Ну, мам, я посижу дома, можно? — Лариса надув губки, продолжала, но уже просительным тоном.

Мать вздохнула. Попрощались, и повесели трубки. Матери всегда хотелось видеть свою дочь рядом. Лариса не успела зайти в ванну, кинув вещи на диван, как снова зазвенел телефон. Она круто развернулась, думая: ну, мама, как я её люблю, наверное, не все сказала, сейчас начнет напоминать о том, что котлеты в холодильнике и обязательно надо разогреть их в микроволновке, но звонила не мама.

— Алло? — буркнула Лариса в телефон, ожидая услышать голос мамы.

— Лариса, ты не рада слышать свою единственную, любимую подругу? — Маша озадаченно проговорила реплику.

— Маша! Тебя всегда я рада слышать и видеть. Давай ко мне расскажу «о жили, были». Просто до тебя мама с дачи звонила, сейчас обязательно перезвонит. — Лариса радостно ворковала.

— Стоп. Значит, предки на дачи, и мы сегодня гуляем?! — отозвалась Маша.

— Да, на дачу укатили, а завтра у меня выходной! Ура! Давай, я жду, приедешь? — на всякий случай уточнила Лариса.

— Конечно, еду, замечательно, значит, мы едим к вам, — выдала Маша фразу из рекламы, — через 30—40 минут встречай, транспарантов не надо! — Маша договорила речь и повесила трубку, спеша к Ларисе.

Маша шумно вошла в квартиру, скидывая туфли на ходу. Кинула сумочку в центр комнаты, в зале на палас. Двинулась на кухню, которая была их любимым местом для бесед, в дни отсутствия Ларисиных родителей. Кухня была очень уютной комнатой. В ней стоял мягкий уголок и красивый столик, и кошка, которая была дополнением, всегда вертелась под ногами и мурлыкала от предвкушения внимания и чего-нибудь вкусненького. Маша забралась с ногами на сиденье, локти сложила на стол, подставив под подбородок. Замерла, глядя на Ларису, своими умными, красивыми глазами. Лариса за 35 минут успела сделать всё, что планировала выполнить после работы. Даже лёгкие вещички постирала и повесила на балкон, зацепив прищепками. Впустив в квартиру шумную Машу, пошла следом, наблюдая за её манёврами. Маша в упор, с низу вверх смотрела на Ларису их взгляды встретились и девушки рассмеялись. Отношения между девушками располагали к безграничному доверию.

— Не тяни Лариса, это было? — загадочно спросила Маша.

— Да, было это 3 мая, зеркало было. Всё было, как я видела в видении. На газете было написано «3». Всё началось 00:15. Всего 15 минут суток прошли 3 мая, и все случилось, а в 8:00 утра, уже всё закончилось. Я же совсем не ожидала, что так быстро все бывает, — медленно рассказывала Лариса.

— Ого, какая оперативность, — удивилась Маша.

— Вот именно оперчасть там и сейчас работает. Откуда они узнали, что это зеркало Эммы, я не знаю. Может она сама, скорее всего, призналась. Ее уволили по собственному желанию, это ещё не всё… — Лариса шумно села на стул.

— Не всё? — Маша заёрзала на сиденье, предвкушая сенсацию.

— Не всё… Утром привезли новеньких, то есть тоже третьего мая. Камеру №8 занял новенький. В суматохе работы на два кабинета, я забыла, что корпусной оставил таблички «Особо опасен» на столе. К вечеру я в запарке зашла и села к столу. Накрыла ладонью три карточки. Увидела три видения, разграниченные серебром и темнотой. Позже стала читать таблички и заметила расхождение с тем, что я видела и тем, что написано в карточках. Не значительные расхождения, в мелочах. Например, осуждённый изнасиловал и убил двух детей. В видении он изнасиловал одного ребенка до смерти, второго убил кулаком, затыкая ротик. Я не знаю, что и думать. — Лариса грустно смотрела на Машу.

— Стоп. Лариса, тебе думать вообще не следует. У нас слишком мало фактов для вывода. Знаешь, что я заметила? Твои способности, точнее твой «Дар ясновидения» открывается, когда ты эмоционально взволнована. В первом случае ты всё увидела в первый день работы. Ты волновалась, как тебя примет коллектив, так? — Маша анализировала ситуацию.

— В общем-то, да, — отозвалась, растерянно Лора.

— Второй случай был сегодня, так? Ты взволнованна была тем, что 3 мая произошло ЧП. Снова были эмоции так? Экспериментировать мы больше не будем. У тебя, несомненно, есть «Дар ясновидения» — значит, ты видишь преступников, но может ты ещё, что-то сможешь увидеть, это не суть. Слушай, что я откапала в центральной библиотеке. — Маша начала возбужденно читать, — Захай, имел «Дар ясновидения» видел прошлое и будущее людей, жизнь которых, была связана с кровопролитием. Записаны точные исторические факты преступлений со смертельным исходом, которые ранее в своих видениях описал, Захай. Свидетельские описания подтверждают подлинность записей. О жизни Захая написано: в сорок лет записал своё первое видение, собственноручно. У него была любимая женщина. Через два года она родила ему сына. Когда мальчику исполнилось 4 года, Захай простился с любимой женщиной и сынишкой и ушёл в скитания. Дабы за колдовское умение, которое больше скрывать было невозможно, он боялся угодить на костер инквизиции, а больше всего переживал, что бы вместе с ним не преследовали его сынишку и любимую женщину. Больше о Захаи ничего не известно. Слушай дальше Лариса, мои выводы. Захай, научился управлять собой. Вёл запись своих видений. Стал знаменитым. Спрятался от людей, ну, или пусть спрятался от инквизиции. Я ещё узнала, что «Дар» передается только по наследству преобладающего генетического кода, то есть от одного из родителей. Вот на кого ты больше похожа тот ген и преобладает в тебе. — Маша замолчала и внимательно смотрела на Ларису.

— На кого я похожа, скорее всего, на отца, ну, наверное, только ростом! — девушки рассмеялись. — Мама говорит, что я похожа на бабушку, которая умерла давно. — Лариса махнула рукой в сторону. — Поэтому особого сходства нет, зато смотри, папины волосы. — Лариса взъерошила свою пышную шевелюру руками.

Маша, улыбалась, вспомнила, как выглядят Ларисины родители, сходство не прослеживалось, сравнила три лица Лоры, мамы и папы, отметила, что Лариса не похожа на своих родителей. Ничего не получилось, найти хоть какую ни будь зацепку. Махнула рукой. Размышления прервала Лариса.

— Маша, а причём Захай? — грустно спросила Лариса.

— Переверни листок, мне показалось, что ты похожа на него. Я ведь умею рисовать. Рисунок я перерисовала точно, только не смогла передать цвет глаз. Они такие синие — синие. Я пришла в восторг, когда разглядывала его портрет. У него очень красивые глаза, было такое чувство, будто я утонула в океане. Вот, к чему я все это говорю, ты не похожа на своих родителей, а на Захая похожа, — высказалась Маша на одном дыхании. — Я не вправе скрывать от тебя этот факт, когда я смотрела на его изображение, мне верилось, что ты его дочь или внучка Захая или правнучка.

— Маша, я не вижу, что бы я была похожа на него, — задумчиво отозвалась Лариса, внимательно разглядывая рисунок. — Однако я сейчас впервые осознаю, что на моих родителей я тоже не похожа.

— Ну, не видишь и ладно. Ты выяснила, что ни будь о ясновидении с медицинской точки зрения? — Маша разговаривала, как журналист.

— Маша, честно, забыла, — задумчиво отозвалась Лариса.

— Зато я не забыла. Медицина «Дар ясновидения» признаёт, как факт шизофрении. Если в психушку не попадёшь, тогда можешь рассчитывать на запись, в какой ни будь книге «Рекордов Гиннеса» и публикацию в газетах о том, что человек имеет паранормальные способности. Всё, ничего утешительного, собственно говоря, я не откопала. — Маша не щадила Ларису, высказывала все факты откровенно.

— Маша, а что мы сами хотим от наших с тобой способностей? — Лариса грустила.

— Ларис, ну способности твои, а не наши. С ними однозначно надо что-то делать. Давай я буду думать, как придумаю, так позвоню. Я попросила знакомого за ехать за мной. Побегу? — скромно уточнила Маша.

— Не того ли с фотографии знакомого, ты попросила тебя забрать??? — радостно заметила Лора.

— Того, того, у меня роман!!! — Весело пропела Маша.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.