Тайна Монсегюра

Часть первая
ВДВОЁМ В ПИРЕНЕЯХ

Хорошо укатанная дорога уходила за горизонт, река ласково плескала в песчаный берег небольшими волнами, под тенью высоких тополей сохранялась приятная прохлада. Застоявшиеся в конюшне замка кони бежали весело. Сэр Луис ехал слева от Ляли. Встречные путешественники отступали к обочине, давая дорогу даме и сопровождающему ее рыцарю, а попутчиков они обгоняли — кони благородных кровей скакали быстро. Ляля очень удивилась, обнаружив, что спокойно сидит на лошади. В суете отъезда из Тулузы девушка не заметила, как утвердилась в седле. Управлять кобылой оказалось тоже очень легко. Каждый шаг конских ног приближал девушку к ее цели — замку Монсегюр. Ради этого можно вынести и дневную жару, и пыль из-под копыт, летящую в лицо. Прекрасные виды и ландшафты сменяли друг друга. Теперь они видны под другим углом, чем когда Ляля наблюдала их с борта речного судна. Теперь они скачут вверх по течению Гаронны. Девушка так углубилась в свои воспоминания, давние и недавние, что вздрогнула, когда сэр Луис остановил своего коня. Не задумываясь, она повторила его движение, привыкнув за время странствий доверять своему спутнику.

— Давайте сделаем привал, леди Лилиана, — сказал он.

— Конечно, остановимся, мессир, — ответила девушка.

Рыцарь почтительно снял ее с седла. Небольшая рощица каштанов спускалась к реке. Песчаный пляж и отмель манили искупаться, но Ляле сейчас некогда окунаться в речную прохладу. А кони могли напиться. Сэр Луис снял с них седла, поклажу и повел к реке. Ляля аккуратно присела на траву в тени каштана и скинула плащ. Припекало. Обычно август жаркий месяц, тем более на юге.

Напоив коней, рыцарь пустил их пастись, подхватил сумки и вернулся к девушке. Он опустился у ее ног, чтобы посмотреть, чем снабдил их в дорогу друг Пейре, но Ляля легко положила руку на манжет его кожаного колета и сказала:

— Я так рада, что вы живы, сэр Луис.

Рыцарь покраснел.

— Простите, донна Лилиана за то, что не смог уберечь вас от нападения негодяя.

— Вы отомстили за бедного графа Раймонда и освободили меня, — ласково сказала девушка. — Я счастлива иметь такого защитника, как вы.

— Располагайте мной и всем моим достоянием, леди Лилиана! — вскричал сэр Луис, преданно глядя в глаза девушки. Она улыбнулась и покраснела — подобная преданность почти не встречается в двадцать первом веке, но в двенадцатом обычна для рыцарской аристократической культуры. Что же ей делать с этим неожиданно свалившимся к ее ногам богатством?

— Когда я думала, что вы мертвы, сэр Луис, я рыдала, не переставая, — дрожа от волнения, произнесла Ляля.

— Я не умер потому, что научился на Востоке принимать яд небольшими дозами, — сказал рыцарь.

— Я очень рада, что вы живы, мессир!

Рыцарь и девушка посмотрели в глаза друг другу. Тень отчужденности исчезла между ними. Синий и зеленый взгляды излучали дружескую нежность. Сейчас, когда солнце согревает землю, щебечут в ветвях каштана маленькие птички, ласково плещет река, не хочется верить, что люди могут быть злы и жестоки. Лотрек был негодяй, но Пейре проявил чудеса отваги и преданности. Добро победило…

— А что Пейре Видаль дал нам в дорогу? — осведомилась Ляля, невинно хлопая ресницами, когда отношения прояснились.

Рыцарь раскрыл сумки. В одной оказались провизия, фляга с вином и дорожная посуда: оловянная тарелка, серебряные ложка и кубок, а в другой — два тонких одеяла. Ляля с изумлением узнала верблюжью шерсть и обрадовалась — эти одеяла не только легкие, но и теплые. Конечно, привезены с Востока. Девушка привычно постелила салфетку, попросила кинжал у рыцаря и сделала несколько бутербродов с ветчиной. Сэр Луис наполнил кубок водой пополам с вином и прочел молитву. После легкой трапезы он сказал:

— Я полагаю, донна Лилиана, что вы хотели бы поскорее достичь моего замка.

— О да, — выдохнула девушка, и ее глаза засияли при мысли о том, что уже скоро она приедет в замок Монсегюр.

— Я мог бы показать вам кратчайшую дорогу к моему дому, — задумчиво произнес граф.

— Я согласна! — вскричала Ляля.

— Это крутая опасная тропа, — продолжал сэр Луис. — Выдержите ли вы, донна, путь через горы?

— На сколько раньше мы попадем в ваш замок, если поедем этим опасным путем? — спросила девушка.

— На два дня. Решайте, леди Лилиана!

— Давайте поскорее доберемся до вашего замка, — тихо попросила девушка и замерла, осознав, что полностью доверила свою жизнь рыцарю, с которым знакома лишь две недели. Они вообще никогда не должны были встретиться. Эта мысль поразила Лялю, и она потупилась, скрывая непрошенные слезы. Сэр Луис посмотрел на девушку, опустившую глаза. Ее красивое лицо внезапно стало суровым. И рыцарь понял, что именно эти ангельские черты всегда жили в его душе. Конечно, он уверен в том, что сможет довести доверившуюся ему даму по опасной горной тропе в свой замок.

— Донна Лилиана, может быть, не стоит рисковать? — обратился рыцарь к задумавшейся девушке. — Поедем по безопасной дороге, будем ночевать в селениях…

— Нет, мессир, поедем кратчайшей дорогой, — попросила Ляля, поднимая голову. Слезы ее высохли, не пролившись. Сила воли преодолела упадочническое настроение. Что же делать, если желание попасть домой как можно скорее и вина перед рыцарем мучают ее все сильнее. Если им суждено расстаться, пусть это произойдет как можно раньше.

— Что ж, леди Лилиана, если вы решили быстрее попасть в Монсегюр, я проведу вас тайной тропой моей семьи, — сказал рыцарь. — Ночевать придется в горах.

— Я готова, — ответила Ляля и добавила с улыбкой: — Мне хочется подышать свежим горным воздухом. В Тулузе было уж очень жарко!

Сэр Луис усмехнулся, оценив шутку, легко поднялся и пошел седлать лошадей. Ляля убрала в седельную сумку остатки трапезы и накинула плащ. Оставалось надеяться, что в горах ночью будет не очень холодно. Все-таки август. Рыцарь подвел девушке лошадь и преклонил колено. Она взлетела в седло, удивляясь своей ловкости. Сэр Луис вскочил на своего коня.

— Следуйте за мной, миледи!

Она направила свою кобылку по следам Глера. На дороге, утоптанной конскими копытами, с колеями от проехавших повозок, оставался легкий пыльный шлейф за проезжавшими верхом рыцарем и дамой. Наступило самое жаркое время дня. Солнце сияло с голубого безоблачного неба. От гнетущей жары путников спасала близость реки и тень тополей, высаженных вдоль дороги. Разговаривать не хотелось. Ляля уловила ритм походки своей кобылки и вписалась в него. Взгляд ее устремился к линии далекого горизонта, а мысли далеко обогнали бег лошадей. Девушка грезила о скорой встрече с сакральной чашей. Она вернет домой путешественницу, заблудившуюся во времени. И это будет скоро…

Сэр Луис наблюдал за дорогой и леди Лилианой, не произнося ни слова. Наблюдать и молчать он научился, начав подготовку к посвящению в рыцари. Пригодилось ему это умение и в крестовом походе. Он научился сливаться с ночью, тишиной и совершать молниеносные, несущие смерть набеги на сарацинов… Сэр Луис отогнал воспоминания. Здесь, на родине, ему и его спутнице не угрожает ничего, с чем он не мог бы справиться. Точеный профиль леди Лилианы ни разу не повернулся в сторону рыцаря, тень душевной муки легла на ее черты. Она глубоко задумалась. Сердце графа заболело от жалости, он вспомнил, в каком положении застал девушку и виконта Лотрека. Негодяй убит. Рыцарь восстановил справедливость. Он мстил не за себя — что значат цепи и пытки в сравнении с обидой, нанесенной нежной донне Лилиане? Сэр Луис винил себя за то, что не смог уберечь от зла доверившуюся ему девушку.

Камень подвернулся под копыто ее лошади. Ляля вздрогнула и очнулась от своих мыслей. Немного растерянным взглядом она окинула горизонт, дорогу, тополя и верного рыцаря, как будто ожидала увидеть совсем других людей, здания и улицы.

— Подождите, леди Лилиана, — позвал сэр Луис, и девушка натянула повод.

— Слушаю вас, мессир.

Он спешился и подошел к Ляле.

— Я хочу осмотреть ногу вашей лошади!

— А в чем дело? — девушка недоуменно похлопала ресницами — она не поняла, что вырвало ее из грез наяву. Только что мысленно она шла по Дворцовой площади. Яркое питерское солнце золотым сиянием обливало чудесный ансамбль зданий Растрелли и Росси, ветер с Невы остужал пылающие щеки девушки, любимое мороженое крем-брюле таяло на языке, а ее рука опиралась на крепкую мужскую руку, золотые волоски сияли вокруг крепкого запястья. Девушка чувствовала исходящую от спутника энергию и спокойную силу. Он защитит ее в любой ситуации. Но кто же был с ней там, в ее веке? Ляля вздрогнула, зажмурилась и открыла глаза — рука никуда не исчезла.

— Прошу вас, донна Лилиана, сойдите с лошади, — услышала она голос сэра Луиса.

— Зачем? — удивилась она, не совсем понимая, как рыцарь мог сопровождать ее в прогулке по Дворцовой площади, а в следующий миг оказаться уже на берегу Гаронны.

— Я хочу осмотреть ногу вашей лошади, миледи, — ответил ее спутник. — Мне кажется, она повреждена.

Глаза Ляли сверкнули. Ум и воля к жизни вернулись к ней. Краткое мгновение она пребывала в своем городе, но реальность двенадцатого века властно требует решительных действий. Ляля осознала, что находится на проселочной дороге, рядом Гаронна медленно несет свои воды, а сакральная чаша по-прежнему далека. Желание осуществить мечту направило все мысли девушки на выживание в той реальности, куда она попала.

— Что с моей бедняжкой? — взволнованно спросила она, с помощью рыцаря спускаясь на землю.

— Сейчас узнаю, — ответил он и нагнулся к лошадиным копытам. Шепча ласковые слова, он поднял левую переднюю ногу кобылы и извлек камешек, нарушивший ее мерную поступь.

— Ну что, мессир? — нетерпеливо воскликнула Ляля. Неужели им придется задержаться из-за хромоты кобылы!

— Я думаю, она сможет скакать прежним аллюром, — ответил рыцарь. — Но сейчас мы сделаем привал и немного отдохнем.

Ведя кобылу под уздцы, рыцарь направился к зарослям ивы, склонившимся над рекой. Глер и Ляля двинулись следом. «Из коры ивы добывают аспирин, это знал еще Гиппократ», — вспомнила девушка и пожалела, что совершенно забыла об этом старом надежном средстве, когда лечила итальянцев, пострадавших от нападения разбойников. Сэр Луис спас тогда своих спутников и товары купца. Неудивительно, что мессир Поло проникся уважением к отважному графу. Взгляд Ляли переместился на его фигуру. Солнце окружило ее сияющим ореолом — под его прямыми лучами светлые волосы и кожаный колет графа засияли золотистым светом. Сердце Ляли болезненно дернулось — она воочию увидела героя средневековых европейских рыцарских легенд: Ланселот, Парсифаль, Лоэнгрин… Теперь бы еще найти Святой Грааль! Странная уверенность в свершении этой страстной мечты зародилась в душе девушки. Ей показалось, что сакральная чаша становится ближе с каждой минутой, с каждым ударом ее сердца…

— Донна Лилиана, — позвал, обернувшись, рыцарь.

— Иду, — ответила она, подобрала подол платья и ускорила шаг. Мечты сбываются, но для этого надо трудиться и приближать желанные свершения своим талантом, волей, терпением, умом. Сэр Луис расседлал коней, пустил их пастись на траву под сенью ив, низко склонившихся над водой.

— Прошу вас, миледи, — пригласил он.

— Сейчас, — отозвалась девушка, прошла по влажному песку, сполоснула руки речной водой и церемонно присела на предложенное ей место. Из седельной сумки появилась провизия. Граф привычно передал свой кинжал леди Лилиане и радостно наблюдал, как она делает бутерброды с ветчиной. Знакомство с кухней будущего пришлось по вкусу рыцарю двенадцатого века. Серебряный кубок, наполненный разведенным родниковой водой вином, стоял на белой льняной салфетке между рыцарем и дамой, как видимое воплощение в этом мире сакральной чаши. Один на двоих… Рыцарь прочел молитву. Дама и рыцарь по очереди запили скромную трапезу из серебряного кубка. Ляля очень обрадовалась, что пьет простое вино с водой, а не волшебный любовный напиток, поданный Тристану и Изольде на корабле. И едут они по берегу реки, а не плывут по бескрайнему морю. Девушка улыбнулась, довольная, что не может сравниться с героиней западноевропейских рыцарских легенд, и вздрогнула, вспомнив, как в Тулузе сэр Луис сказал, что она красивее обеих Изольд. Ляля похолодела — Изольду Белокурую отдали прокаженным, жгли на костре, она умерла, когда умер ее возлюбленный! Все эти легенды такие трагичные, всегда заканчиваются смертью главных персонажей. Ляле хотелось еще пожить и вернуться в свой мир. Ей надо столько сделать.

— Вам холодно, леди Лилиана? — спросил рыцарь, увидев, как вздрогнула девушка.

— Нет, мессир, — быстро ответила она.

— Или… — но сэр Луис не договорил, подумав, что его спутницу терзают воспоминания о прошлой ночи.

— Все хорошо, — мягко сказала Ляля. Действительно, что ей угрожает сейчас, ярким солнечным днем? Благородный отважный крестоносец не даст ее в обиду и не обидит сам. Но в сознании Ляли возникло видение черной бездны, провала, в котором можно не только погубить тело, но и потерять душу. На этот раз она избежала падения туда, но что будет дальше? Ляля отважно улыбнулась спутнику.

— Едем дальше, мессир.

Он встал и подал девушке руку. После коротких сборов рыцарь и дама поехали дальше. Теперь Ляля не позволила себе расслабиться и унестись мыслями к далекому любимому дому. Еще не хватало задержать продвижение их маленького отряда, предаваясь грезам и непонятным страхам! Девушка поклялась себе, что выдержит и дневные переходы, и ночевки в горах, только бы скорее добраться до Монсегюра. Она вспомнила, как в первой поездке с сэром Луисом, когда они спускалась с гор, им пришлось спать в шалаше втроем — она, он и его меч между ними. Улыбка скользнула по губам девушки. С тех пор она не боится спать вместе с рыцарем и его мечом — так спали Тристан и Изольда, Сигурд и Брунгильда. Опять мысли о скорбной судьбе главных героев скандинавских эпосов и средневековых романов лезут в голову! Зачем она столько их читала? Теперь она может наизусть цитировать речи Высокого из «Старшей Эдды» или «Песнь о Нибелунгах», и древние герои стали ей близки, как друзья и соседи. Судьба Сванхильд, дочери Сигурда, вызывала у Ляли недоумение и жалость — оказаться растоптанной лошадьми за измену мужу. Была такая казнь у скандинавов. С другой стороны — не изменяй! Вот так книги прочитанные, полюбившиеся и осмысленные, становятся частью внутреннего мира внимательных читателей и направляют их поведение в реальном мире, когда бы они не жили — в двадцать первом веке или в двенадцатом. Стержень, определяющий характер человека, складывается из воли и нравственных принципов, помогающих выстоять в любой жизненной ситуации, не предавать идеалы добра, любви, чести. Ляля вздохнула, но не позволила своей спине согнуться. Благородный рыцарь относится к ней, как к знатной даме, и она должна соответствовать его представлению о ней.

— Монсиньор! — позвала Ляля. Рыцарь мгновенно обернулся, отведя взгляд от пологих холмов, возникших по левую руку всадников.

— Слушаю вас, миледи!

— Когда мы начнем подниматься в горы? — осведомилась девушка.

— Скоро, леди Лилиана, я уже вижу наши тайные фамильные знаки.

Ляля замолчала, чтобы не отвлекать своего проводника и защитника. Поговорить можно и на привале. А пока она с удовольствием рассматривала прекрасные берега Гаронны. Они миновали городок, обнесенный стеной. Стройная сторожевая башня гордо возносилась в безоблачное небо. «Бефруа!» — вспомнила Ляля ее название по-французски. Высокая, сложенная из местного белого известняка, башня под воронкообразной крышей из темно-красной черепицы выглядела гармонично на фоне голубого южного неба. Дыхание Ляли почти прервалось от восторга — творение человеческих рук взметнулось в воздушный океан, прославляя таланты и умение безвестных мастеров. Наступает эпоха готики. Скоро Западная Европа покроется сетью соборов, посвященных Богоматери. Слаженная работа архитекторов, строителей, резчиков по камню, скульпторов, мастеров витражей запечатлеет стремление подняться над реальной жизнью и принесет в нее свет творческих порывов лучших людей эпохи. Мистика готических соборов… Полумрак, священные сосуды, блеск золота и серебра, разноцветные витражи… Солнечный свет, проходящий сквозь них, изменяется с каждым оборотом земли. Сакральное пространство собора олицетворяет другой мир, более возвышенный и духовный, чем наш реальный дольный мир. Дыхание перехватывает, сердце замирает в груди, когда видишь высоко вознесенный свод собора, пучки нервюр, стрельчатые арки… Художественный стиль готика — вклад Средневековья в мировую культуру.

Ляля решила, что если уж она попала в начало очень красивой эпохи в истории цивилизации, то надо воспользоваться моментом и как можно больше посмотреть и узнать. Девушка гнала от себя назойливые мысли, что она может навсегда остаться в этой эпохе. «Несколько дней, — повторяла она про себя, — пройдет несколько дней, и все разъяснится — останусь я здесь или вернусь домой». Дрожь от сознания причастности к непостижимым разумом загадкам мироздания прошла по позвоночнику Ляли, но она подавила ее усилием воли. Что было — то было, что будет — то будет. Ее судьба решится через несколько дней…

Характер дороги изменился, она запетляла, повторяя очертания высокого берега. Справа от путешественников струилась река, слева начинались холмы, густо заросшие зеленой травой и кустами орешника. Узкая тропинка отделилась от главной дороги и потихоньку взобралась на склон ближайшего холма. Сэр Луис направил своего коня вверх по этой тропинке. Ляля последовала за ним. Местность постепенно поднималась. Кобылка Ляли тихо перебирала ногами, но, оглянувшись, девушка смогла увидеть серебристую ленту реки с большой высоты. Всадница ахнула в изумлении от красивого вида. Река осталась далеко внизу, еще шаг белой кобылы, и она скроется от взгляда всадницы. Ляля попала в предгорье, заросшее кустами олеандра и можжевельника, пропитавшего воздух хвойным ароматом. Девушка с наслаждением вдохнула целебный воздух, пахнущий нагретой на солнце смолой, прошептала: «Прощай, Гаронна», — и поехала вслед за рыцарем. Он ждал ее за поворотом тропы. Синие глаза быстро оценили вид и настроение Ляли, а также окружающую местность. Но все вокруг пребывало в спокойствии, и рыцарь произнес:

— Демуазель, мы скоро остановимся на ночлег!

— Я еще не устала, — сказала Ляля и осеклась. После бессонной авантюрной ночи ей очень захотелось прилечь.

— В таком случае, миледи, я вам расскажу у костра о своем замке. Вы же стремитесь попасть в него, — продолжал сэр Луис.

— С удовольствием послушаю интересную историю, — вежливо ответила девушка.

— Следуйте за мной, донна, — сэр Луис повернул своего коня и, руководствуясь видимыми только ему приметами, поехал по крутой тропе.

Холмы поднимались все выше, превращаясь в отроги гор. Солнце опускалось. Ляля следовала за рыцарем, удивляясь, как ее кобылка, имеющая толстые короткие ноги — поэтому и сидеть на ней удобно — находит дорогу, не отставая от длинноногого коня сэра Луиса. Тропинка резко свернула, еще, еще раз, и, к изумлению Ляли, они оказались в узкой щели между отвесными скалами. Голубая полоска неба виднелась далеко вверху, а здесь уже подступал вечерний сумрак. Невидимый ручеек весело журчал неподалеку. Рыцарь взял повод из руки удивленной Ляли и повел за собой ее кобылу. Девушка схватилась за луку седла и оглянулась, желая полюбоваться красотами горного ущелья, но в полутьме вечера трудно что-то рассмотреть… Несколько конских шагов, и всадники выехали на маленькую полянку, заросшую сочной травой — здесь коням будет удобно провести наступающую ночь. Зеленый травяной ковер упирался в темную скалу. Косые лучи закатного солнца не смогли проникнуть в мрачное отверстие входа в пещеру в этой скале.

— Здесь мы проведем ночь, леди Лилиана, — спокойно сказал рыцарь, спешился, довел кобылу Ляли до входа в пещеру и помог девушке сойти на землю. Она с наслаждением сделала несколько шагов по мягкой траве и украдкой от рыцаря сладко потянулась. Травы источали опьяняющий медовый запах. Длинный летний день сменился тихим вечером, голубое дневное небо стало синим, розовые легкие облака плыли над уединенной поляной. Ляля улыбнулась, любуясь окружающей ее великолепной природой, и спохватилась, что надо бы помочь сэру Луису обустроить их ночлег. Приподняв подол платья — это у нее уже получалось машинально — девушка пошла к скале. Расседланных коней рыцарь пустил пастись по полянке, а сам скрылся в пещере. Легкая щекотка страха прошла по позвоночнику девушки, когда она сделала шаг под скальный свод. Она не пещерный человек, чтобы любить такое убежище! Но, шагнув второй раз, Ляля остановилась в изумлении — ход резко сворачивал в сторону.

— Сэр Луис, — пролепетала она, стоя в темном коридоре. Дрожащее пятно света появилось из-за поворота каменного коридора и приблизилось к девушке. Она увидела свечу в руке верного рыцаря, узнала голос, чуточку искаженный гулким коридором:

— Донна Лилиана, не бойтесь, я провожу вас!

Она улыбнулась и последовала за рыцарем, освещающим ей дорогу. Еще один поворот каменного коридора, и перед ними открылась пещера, маленькая, сухая. «Размером со спальню моих родителей», — подумала Ляля, рассматривая убежище, предоставленное ей на одну ночь. Восковая свеча, прилепленная к стене, освещала спартанскую обстановку — деревянная кровать и очаг, обложенный камнями. Посреди пещеры у кровати лежали седельные сумки. Девушка удивилась, как много успел сделать сэр Луис.

— Присаживайтесь, миледи, — пригласил он. — Я схожу за дровами.

Ляля опустилась на край грубо сработанной, но прочной кровати и с удивлением поняла, что воздух в пещере свежий, пахнет медвяными травами, растущими перед входом. Девушка улыбнулась, вспомнив, как в первую поездку с сэром Луисом спала на ворохе сухих листьев, укрывшись рыцарским плащом. А теперь у них есть верблюжьи одеяла! Ночлег будет комфортным. Ляля открыла седельную сумку, вынула провизию, постелила салфетку на кровать и аккуратно разложила еду. Соблюдать хорошие манеры, красиво есть надо в любой ситуации. Сэр Луис вернулся с охапкой хвороста, умело сложил его в открытый очаг, высек искру. Вскоре теплые отсветы жаркого пламени заплясали по стенам и своду пещеры. Рыцарь еще дважды выходил за дровами, чтобы тепла хватило на всю ночь. Воздух в пещере заметно нагрелся. Ляля сняла плащ, взяла серебряный кубок и пошла за водой. Ручеек должен быть где-то поблизости. Она же слышала его журчание! Усмехнувшись былым страхам, девушка быстро прошла по извилистому ходу. Сумрак уже затенял райскую поляну. Неясные тени бродили по ней. Ляля вздрогнула, но тут же поняла, что видит верховых лошадей. Довольное фырканье далеко разносилось в вечерних сумерках, заглушая временами лепет источника. Девушка прислушалась и подошла к воде. Узкий ручеек вытекал из щели в стене, пересекая поляну. Девушка вымыла руки, умылась, сполоснула кубок, набрала чистой воды и вернулась в пещеру. В лицо ей пахнуло теплом очага. Поставив кубок на белую салфетку, Ляля улыбнулась.

— Давайте поужинаем, мессир! Я проголодалась!

Он прочитал молитву. Ляля присела на кровать, стараясь делать это грациозно. Рыцарь подождал, пока она устроится, и сел по другую сторону белой льняной салфетки. Утолив первый голод, Ляля сказала:

— Как странно видеть в пещере восковые свечи. А где подсвечник?

— Пейре не положил нам его в дорожные сумки, — ответил сэр Луис.

Девушка улыбнулась, потянулась за куском хлеба, и рыцарь поспешил подать его. От еды и тепла глаза Ляли начали слипаться.

— Вы обещали рассказать про свой замок, — сказала она, борясь с зевотой.

— Непременно! Проведаю лошадей и расскажу, — произнес он и вышел из пещеры. Ляля убрала еду в сумку, переставила кубок ближе к очагу и быстро приготовила постель — сложила свой плащ внутрь красивым бархатным верхом, взяла верблюжье одеяло и приготовилась ко сну — скинула обувь, стянула чулки, расшнуровала платье. Застонав от острого счастья предвкушения близкого отдыха, девушка вытянулась на кровати. Она не успела укрыться одеялом, глаза закрылись, и сон настиг ее в тот же миг. Рыцарь вернулся в пещеру, когда, по его расчетам, дама должна была устроиться на ночь. Она лежала на спине, сомкнутые длинные ресницы веером легли на порозовевшие от еды и тепла щеки. Костер отбрасывал розовые блики на светлые волосы девушки, выбившиеся из распавшейся за день путешествия прически. Она, сморенная усталостью, не успела заплести их на ночь. Сэр Луис подложил под голову уставшей девушки седельную сумку, осторожно вытянул из стиснутых пальцев легкое одеяло и прикрыл ее до подбородка, стараясь не смотреть в расшнурованный вырез скромного голубого платья. Он не хотел оскорбить освободившую его девушку. Стойкость в беде донны Лилианы, ее находчивость и верность друзьям произвели на сэра Луиса огромное впечатление, ее отвага и сообразительность изумили рыцаря. Она не побоялась дать отпор притязаниям виконта де Лотрека и почти победила его. Во всяком случае, сумела продержаться до прихода своих друзей, и сейчас спит тихо, слегка улыбается, и страшные видения не мучают ее. Сэр Луис вытащил из ножен меч, положил его между собой и Лялей. Скинув чужой колет, он задул свечу, прошептал молитву, закутался в одеяло и лег на кровать, с наслаждением вытянувшись всем телом. Сейчас это было особенно приятно, потому что три предыдущих ночи граф провел в подвешенном состоянии на стене подземной темницы. Сэр Луис усмехнулся, засыпая. Пусть он и повисел в подземелье, зато теперь знает, какие у него хорошие друзья. Трубадур Пейре нашел его по долгу боевой дружбы. Но сэр Луис не слышал и не читал нигде о том, как изящная молодая дама спускается в мрачное подземелье, чтобы отыскать своего рыцаря. Поступок Ляли, пришедшей ему на помощь, возложил на сэра Луиса вечный долг благодарности.

Девушка открыла глаза и не смогла сразу понять, где находится. Слабо мерцали угли в очаге, остальное пространство тонуло во мраке. Она ощутила, что лежит на кровати, закутанная в тонкое теплое верблюжье одеяло. «Мы покинули Тулузу!» — радостная мысль засияла в мозгу Ляли. Откинув одеяло, девушка встала с широкой деревянной кровати. Она чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей. Рыцаря рядом не было. Гибко потянувшись всем телом, Ляля привела в порядок платье и поспешила к выходу из пещеры — она не хотела задерживаться здесь, а желала поскорей продолжить путь к замку Монсегюр. Ляля вышла на лужайку и замерла, наслаждаясь свежестью раннего утра. Далеко вверху голубело небо, а внизу еще не рассеялись предрассветные сумерки. Роса покрыла зеленую бархатную траву серебристыми капельками, ручей звонко журчал, и девушка улыбнулась, радуясь красоте Божьего мира. Она подобрала подол платья, чтобы не замочить его в росе, скинула сандалии и босиком поспешила к ручью умываться.

Вернувшись в пещеру, Ляля увидела, что костер горит ярче, свеча на стене пещеры освещает маленькое помещение, а сэр Луис развернул белую салфетку и выкладывает провизию из седельной сумки.

— Доброе утро, милорд, — поздоровалась девушка.

— Доброе утро, донна Лилиана, — ответил рыцарь.

— Как хорошо на улице! — восторженно сказала она. — Как я хочу скорее поехать дальше!

— Поедим и поедем, — улыбнулся рыцарь и прочитал утреннюю молитву. Ляля вторила ему, шевеля губами. За три недели своих невероятных приключений она уже привыкла к церковной латыни. После завтрака рыцарь пошел седлать лошадей, а девушка осталась убирать еду. Ей еще надо одеть шелковые чулки и причесаться. Быстро собравшись, она взяла плащ с деревянной кровати и ахнула, увидев под его капюшоном аккуратно подсунутую кожаную седельную сумку. «Рыцарь опять позаботился обо мне, — подумала она. — И мне всю ночь снились радостные сны!»

— Все готово к отъезду, миледи, — сказал сэр Луис, входя в пещеру. Девушка подала ему плащ, рыцарь помог его накинуть, подхватил седельные сумки и проводил Лялю к лошадям. Пристегнув поклажу к седлам, он вернулся в пещеру погасить огонь. Девушка гладила бархатные морды ласково приветствующих ее лошадей. «Жалко, что у нас нет кусочков сахара, — подумала она. — На следующем привале угощу их кусочками хлеба!»

Рыцарь скоро вернулся, помог Ляле сесть в седло, вскочил на Глера и поехал вперед, показывая дорогу из уединенной долины. В ущелье сэр Луис взял поводья кобылы и провел ее по опасному месту, где камни были еще влажными от утренней росы. Ляля любила горы и в другое время с удовольствием провела бы несколько дней в уединенной пещере, затерянной среди скал и ущелий. Она отлично выспалась прошедшей ночью и теперь чувствовала себя отдохнувшей, полной сил. Пока путешествие по горам не пугало ее. Сэр Луис заботился об ее удобствах, еда у них еще оставалась, и Ляля с нетерпением ожидала скорого приезда в замок Монсегюр. Рыцарь ехал вперед, показывая дорогу. Как он находил тропу и выдерживал направление к родовой цитадели, оставалось загадкой для Ляли. Но она доверяла своему спутнику и вертела головой, рассматривая величественную природу Пиренеев. Сейчас они ехали по горному склону. Внизу клокотал быстрый ручей. Лучи рассветного солнца согревали землю и воду. Клубы белого тумана поднимались над горным потоком и сворачивались в кольца, окрашенные в розовый цвет румяным утренним солнышком. Ляля подставляла лицо ласковым лучам, ежеминутно наливавшимся жаром — солнце поднималось все выше. Они ехали уже три часа — спускались в ущелья, поднимались по склонам. Когда кони ступали почти по краю пропасти, Ляля сжималась в комок, хваталась за луку седла, но молчала, боясь нечаянным возгласом отвлечь внимание рыцаря от тропы, по которой они ехали. Сэр Луис оценил выдержку дамы. Спустившись с очередной кручи, они выехали на луг, радующий глаза путешественников сочной зеленой травой. Серебристый, весело журчащий ручей пересекал его. Рыцарь обернулся к Ляле.

— Демуазель, мы сделаем здесь привал.

Она улыбнулась спутнику и потихоньку разжала пальцы, стиснутые мертвой хваткой на луке седла.

— Я с удовольствием выпью воды, — произнесла девушка, соскользнув на землю, поддержанная рыцарем. Солнце, близкое к зениту, припекало уже вполне ощутимо. Ляля скинула плащ, положила его на траву и помогла сэру Луису распаковать провизию.

— Я схожу за водой, — взяв серебряный, украшенный по ободу сапфирами кубок, девушка поспешила к ручью. Вода весело журчала по почти белым камешкам. Берега ручья покрывала обкатанная яростной горной водой галька. Предвкушая приятную прохладу, Ляля зашла в заросли кустов, скрывшие ее от рыцаря, скинула сандалии, стащила чулки, подняла подол платья и вошла в ручей, застонав от острого счастья. Вода обтекала ее голые ноги выше щиколоток. Кубок остался лежать на прибрежной гальке, отражая солнечные лучи ослепительно ярким сиянием.

Ляля завязала платье на бедре и восторженно рассматривала очертания гор, уходящих на юг от места их остановки. Треугольные очертания высоких пиков выделяются на фоне голубого летнего неба более блеклыми оттенками серо-синих тонов. На многих вершинах лежат снежно-белые шапки, не тающие даже в самом жарком августе. Пиренеи — красивые высокие горы. Налюбовавшись возвышающим душу зрелищем, девушка переступила замерзшими в ледяной воде ногами, нагнулась, сполоснула руки, умылась и, зная, что рыцарь не подсматривает за ней, вдоволь напилась прозрачной живительной влаги из сложенных ковшиком ладоней. Пусть это не куртуазно, но пить хотелось все сильнее. Как хорошо освежает ледяная вода. Ляля зачерпнула кубком прозрачную влагу и вышла на галечный берег. Ее замерзшие ноги споткнулись об обточенные потоком камни, и девушка рухнула в воду. Влажный холод сковал тело, сердце замерло от резкой перемены температуры, перед глазами замелькали черные точки. Ляля сурово прикрикнула на себя (мысленно!) и восстала из воды. Звать сэра Луиса не хотелось, стыдно предстать перед ним в смешном виде — она хотела напиться, а не утопиться. Конечно, сэр Луис прибежит на ее зов, вытащит из ручья, окружит заботой, но щеки Ляли заалели. «Скажу, что изволила купаться именно в платье!» — подумала она и выбралась на берег. Кубок лежал и сиял почти у берега. Опустив подол платья, девушка зачерпнула воды, грациозно выпрямилась и, неся кубок торжественно, как вечно юная Геба на Олимпе, вышла из зарослей, окружающих ручей. Шаг… другой… Какая мягкая трава под босыми ногами.

Сэр Луис рубился один против четверых. Он снял кожаный колет, намотал на руку и действовал им как щитом. Меч в его правой руке со свистом описывал грозные восьмерки, оставляя в воздухе ослепительный след. Пока граф держал на расстоянии нападавших на него людей, видимо, бывших воинов или наемников, одетых в кожаные куртки. Двоих сэр Луис уже зарубил излюбленным ударом — наискось через плечо, отделив от туловища голову и правую руку. Нападавшие не ожидали встретить такое отчаянное сопротивление со стороны воина, даже не облаченного в кольчугу. Ляля расширенными глазами наблюдала за схваткой и не замечала, что подходит все ближе к сражающимся.

Это не турнир, а настоящий бой, и рыцарю потребуется все его воинское умение, чтобы выйти победителем из неравной схватки. Один из нападавших пал, сраженный просиявшим на солнце рыцарским мечом. Сэр Луис не стоял на месте, прыгал, крутился, и меч создал вокруг хозяина непробиваемую стальную стену. Трое, оставшихся в живых, переглянулись и усилили натиск, а подползавший со спины к рыцарю четвертый вытащил кинжал. Ляля ахнула, выронила кубок и с криком бросилась вперед, не глядя под ноги — так спешила предупредить об опасности своего рыцаря. Сражающиеся повернули головы в ее сторону.

— Там, там … — выкрикивала она, показывая рукой.

Девушка уже различала выражение глаз обернувшихся к ней воинов, изумленных ее вмешательством. Душная тьма накрыла Лялю, ноги ее оторвались от мягкой травы горного луга. Девушка застонала от досады — ее опять похищают! Рычание вырвалось из горла золотоволосого графа, и он прыгнул вперед. Три человека с мечами мешали ему придти на помощь донне Лилиане. Два негодяя накинули ей на голову плотный суконный плащ и быстро уносили вверх по ручью. Меч графа сверкнул в убийственном замахе — разбойник лишился головы. Сэр Луис подпрыгнул и успел увернуться от броска бандита, подползшего к нему сзади. Несчастный не смог сравняться с ассасином быстротой и бесшумностью движений. Кованый носок графского сапога разбил ему переносицу. Рыцарь повернулся к двум оставшимся в живых участникам нападения. Плохое железо их вскинутых вверх мечей разлетелось, не остановив падающий им на головы смертоносный дамасский клинок. Сэр Луис ударил еще раз. Окровавленные, разрубленные тела пали к его ногам. Рыцарь перепрыгнул их и бросился в погоню — крики Ляли, даже заглушаемые плащом, служили ему ориентиром. Вломившись в кусты, граф застонал от досады — похитители уже сидели в седлах. Один из них придерживал перед собой перекинутую через лошадь яростно извивающуюся под тяжелым плащом девушку.

— Стойте! — властно крикнул сэр Луис. Но негодяи вонзили шпоры в бока низкорослых горных лошадок и помчались вверх по едва заметной горной тропе. Граф бросился следом, но пробежав немного, остановился. На равнине, на маленькой дистанции, он, может быть, и догнал бы коротконогую лошадку. Но на обрывистой горной тропке преимущество было на стороне четвероногого средства передвижения.

Сэр Луис свистом позвал Глера. Конь примчался на зов хозяина. Еще несколько долгих минут рыцарь потратил, чтобы сунуть руки в рукава кожаного колета, закинуть меч за спину и набросить седло на спину боевого друга. Он с такой силой затянул подпругу, что Глер изумленно охнул. Граф Луис ослабил ремень, вскочил в седло и бросился в погоню. Коротконогие лошадки похитителей не могли состязаться в беге со специально выращенным боевым конем. Горная тропка петляла по скалам, уводила вдаль. Чуткое ухо рыцаря различало цокот неподкованных копыт по каменистой тропе, и он стискивал коленями бока Глера, понуждая его мчаться быстрее. Сэр Луис торопился на помощь леди Лилиане. Опять она попала в беду. Опытным глазом тренированного воина рыцарь наблюдал за дорогой и горами, а перед его мысленным взором проносились недавние события. После утомительного спуска он помог леди сойти на землю. Она взяла кубок и удалилась к берегу ручья за водой для трапезы. Рыцарь остался обустраивать временный лагерь и не заметил подготовку к нападению. Только многолетняя воинская выучка спасла его от скорой позорной смерти. Закаленное бесчисленными боями тело само знало как поступать. Рыцарь выхватил меч, намотал на левую руку колет вместо щита и напал сам на не ожидавших такого яростного отпора противников. Это были, скорее всего, беглые солдаты или контрабандисты. Сэр Луис бился и радовался, что донна Лилиана не видит жестокой стычки. Ему не хотелось предстать в ее глазах беспощадным к противникам воином. Даже самому закоренелому преступнику надо дать возможность покаяться и прочитать молитву за упокой его души. Рыцарь благочестиво перекрестился и вознес молитву за упокой души сраженных им противников… Леди появилась в самый неподходящий момент. Вода стекала по ее скромному платью, как будто она купалась в ручье, не раздеваясь. Негодяи даже забыли о драке, в упор разглядывая прекрасную даму. Сэр Луис, как воспитанный рыцарь, отвел глаза, чтобы не смутить юную леди, видимо, не сознававшую, что намокшее в ручье платье обтягивает ее фигуру, как вторая кожа, и только ее взволнованный голос вернул его мысли к схватке.

— Там! — взывала Ляля, указывая за спину своего рыцаря. Он внял своевременному предупреждению и жестоко расправился с подползающим сзади убийцей. Отвага донны Лилианы потрясла крестоносца, бившегося с сарацинами за Святую землю. Пока он с наработанным в дальнем походе умением рубил нападавших дивным мечом, вывезенным с Востока, два негодяя похитили даму, вверившую себя его защите. Второй раз за последние два дня! Рычание вырвалось из горла паладина. Глер прижал уши и ускорил бег. Камешки, отброшенные его копытами, застучали по скале и сорвались в пропасть. Долетели до дна или нет, рыцарю некогда прислушиваться! В этот момент ветер донес до его слуха короткий, тут же заглушенный, женский крик. Рыцарь похолодел и взмолился Деве Марии о том, чтобы Она защитила демуазель Лилиану до того, как он подоспеет на помощь…