Бесплатный фрагмент - Тайна Головлева

Владимир Головлев на фоне эпохи

Об этом человеке жарко спорят даже спустя много лет после того, как его не стало. Критика персоны чаще всего крайне поверхностная и несерьезная со стороны тех, кто Головлева не знал. Куда интереснее отзывы тех, кто с ним сотрудничал или, наоборот, профессионально ему противостоял.

Мы с Владимиром Ивановичем познакомились весной 1992 года. Когда шел всего третий, кажется, месяц рыночных реформ в России. А приватизация так и вовсе только начиналась. Я только что начал работать собкором газеты «Коммерсантъ» в Челябинске. Мне нужны были информированные источники в разных органах власти.

Новый человек во власти

По областному телевидению показывали программу, в которой Владимир Головлев как глава областного комитета по управлению госимуществом отвечал на вопросы ведущего по поводу проводимых в стране и регионе реформ. Говорил он понятно и довольно живо. Я сразу обратил внимание, как же сильно он не похож ни внешне (он был в костюме, но смотрелся отнюдь не чопорно), ни по характеру разговора на тех руководителей, которых приходилось видеть раньше. Вся эта замшелая (не всегда в силу возраста, но всегда в силу воззрений) начальственная публика давно и сильно многим, включая меня, надоела. Они явно не улавливали сути и стремительности происходящих в российском обществе перемен. Советская номенклатура, как тогда говорили, давно стала смотреться инородно в условиях конца 80-х и начала 90-х годов.

Главным образом я про публику, которая группировалась в Челябинске вокруг Петра Сумина, ставшего председателем областного совета народных депутатов после неудачной попытки удержать за собой в 1991 году главный пост в системе исполнительной власти области.

Головлев на фоне Сумина и его окружения смотрелся очень свежо и современно. И некоторые другие представители новой команды областной исполнительной власти тоже выглядели вполне в духе времени. Как известно, в августе 1991 года после провала путча ГКЧП главой Челябинской областной администрации был назначен Вадим Соловьев, давний аппаратный соперник Сумина. Соловьева отличала как раз прогрессивность мышления — этакий мини-Ельцин местного масштаба.

На следующий день после просмотра программы с участием Головлева я позвонил в комитет по управлению госимуществом с телефона-автомата возле «Молодежной моды». Время было около 18.00. Я не сильно-то рассчитывал застать человека такого уровня, как глава областного комитета, на рабочем месте. И полагал, что в лучшем случае удастся поговорить с секретарем. Однако трубку взял сам Головлев. Я коротко отрекомендовался (мол, журналист «Коммерсанта», хотел бы познакомиться). Мой собеседник назвал адрес (проспект Ленина, 59, 5 этаж). Это было совсем рядом. Я тут же заметил, что чем человек нужнее, тем выше сидит. Владимир Иванович хохотнул и в тон мне ответил: «Зато падать больно!».

Через несколько минут мы познакомились. И надо сказать, это знакомство оставило значимый след в моей жизни. Все-таки людей такого уровня интеллекта приходилось встречать нечасто. И не только в Челябинске, но и в Москве. В сегодняшней России они тем более на вес золота. Некоторые, помнится, даже называли Головлева аппаратным самородком. И я готов согласиться с такой оценкой.

Мне сразу понравилось отношение Головлева к журналистам. Он был всегда открыт для разговора с прессой. Помню, нескольким коллегам также помог познакомиться с ним. На все наши вопросы председатель комитета по управлению госимуществом отвечал подробно, без каких-либо недомолвок. А просьба редакции «Коммерсанта», которую я ему озвучил (предоставить список самых привлекательных для приватизации предприятий Челябинской области), была выполнена в течение нескольких дней. В московской редакции слегла обалдели, когда увидели список, в котором было более 100 приватизируемых предприятий региона (с характеристиками).

В итоге опубликовали в ведущей деловой газете страны данные только 10 предприятий (на полный челябинский список просто не нашлось места). В опубликованном списке значились Миасский электротехнический завод, Ашинский светотехнический завод, Южно-Уральский арматурно-изоляторный завод, машиностроительный завод автоприцепов, завод металлоконструкций имени Орджоникидзе, ЖБИ-1, Уралавторемстроймонтаж, ресторан «Уральские пельмени», областной торговый центр, областная торгово-закупочная база.

Директора названных «Коммерсантом» предприятий были в шоке от того, что их так быстро стали оценивать и готовить к продаже. Но в условиях полного отсутствия денег в стране после краха СССР по-другому и нельзя было, наверное, работать. Всё надо было делать быстро. Челябинская область была тогда в первой пятерке по темпам приватизации среди регионов страны.

Чуть позже Владимир Иванович рассказал уже в беседе не для печати о том, как в январе 1992 года он впервые столкнулся с попыткой подкупа. Некие люди вошли без приглашения в его кабинет, гаркнули, чтобы все кроме Головлева вышли. И раскрыли кейс, плотно набитый деньгами. Суть просьбы, подкрепленной такой внушительной суммой, сводилась к обеспечению покупки какого-то завода. Головлев стал нудно (как он умел в подобных случаях) объяснять, что купить акции приватизируемых предприятий можно на аукционах, а здесь такие сделки никак провести невозможно.

Один из визитеров поднял брови: «Ты что, дурак, не понимаешь? Это всё тебе предлагаем! Просто реши вопрос». Владимир Иванович продолжил объяснение: единственным вариантом приобретения акций желаемого предприятия является участие в аукционе… Нежданные гости сплюнули, закрыли кейс и пошли к двери.

Дождавшись, когда они достигнут порога, Головлев произнес: «Приходите во вторник». Гости резко обернулись: «Так во вторник?». Владимир Иванович невозмутимо продолжил: «Ну да. Будут опубликованы дополнения к плану приватизации (или какой-то другой документ того же рода, сейчас уже наверняка не скажу — авт). Как раз можно будет получить ответ на многие вопросы». Надо ли говорить, в каком бешенстве выбежали из кабинета несостоявшиеся взяткодатели? «Ты не представляешь, какой кайф я тогда испытал», — сказал, посмеиваясь, Головлев.

Позднее мне довелось в неприятной ситуации столкнуться с высокопоставленными сотрудниками челябинского УФСБ, которые начинали «копать» под руководителя органов приватизации. Они сразу признались: «Головлев умный. Он взяток не брал». У чекистов были к этому человеку претензии иного рода, документально, кстати, не подкрепленные. Но об этом позже.

Приватизация: начало

По итогам 1992 года Головлёв был назван человеком года по версии ведущей областной газеты «Челябинский рабочий». Неудивительно: Владимир Иванович оказался в эпицентре важнейших для региона и страны событий. Причем, он был не рядовым их участником, а в ряде случаев — организатором.

Приватизация в Челябинской области тогда только начиналась. Первый приватизационный сертификат в регионе получил Григорий Фишер, руководитель компании «Ремстройбыт». Активно шла малая приватизация. Помнится, какой-то овощной магазин на проспекте Ленина оказался лакомым куском. И был продан, кажется, за сумму более 30 миллионов рублей. На Челябинском металлургическом комбинате. помнится, начались конфликты трудового коллектива с администрацией предприятия. Прежде всего из-за создания администрацией АО «Томет», которое подало заявку на участие в закрытой подписке на акции комбината. Выяснилось, что «Томет» получил беспроцентную ссуду в 1,8 миллиарда рублей от московского малого предприятия «Старт», название которого никому ни о чём не говорило. В определённый момент администрация комбината попыталась выкупить контрольный пакет акций предприятия. Конфликт закончился отставкой генерального директора ЧМК Рафшата Максутова. Для пояснений по особенностям проведения приватизации на конференции трудового коллектива ЧМК специально приезжали Владимир Головлёв и Владимир Волчанов, зампредседателя областного комитета по управлению госимуществом, руководитель юридического отдела.

Головлев мне позднее рассказал, как в самом начале процесса приватизации промышленных предприятий он выступал на совещании перед директорами заводов в областной администрации. Директора выглядели очень уверенными в себе и молодого председателя комитета по управлению госимуществом всерьез не воспринимали. Их очень рассмешило заявление Владимира Ивановича: «Уже через год многих из вас не будет на нынешних должностях». Однако прогноз главного по приватизации в области сбылся.

Челябинск как полигон в борьбе с приватизацией

В апреле 1993 года областной совет народных депутатов под руководством Сумина решил приостановить в Челябинской области проведение чековых аукционов. Единое экономическое пространство России было для областных законодателей, как я понимаю, пустым звуком. Они планировали и дальше «рулить» экономическим процессом в регионе. Депутаты заявили, что челябинская собственность, мол, раскупается коммерсантами из других регионов. Они решили пресечь этот совершенно законный процесс приватизации первым пришедшим в голову способом — остановкой аукционов.

Потребовался приезд в Челябинск Анатолия Чубайса, чтобы вернуть процесс приватизации в законное русло. Интересно, что на встречу с главой Госкомимущества России Сумин не пришёл. Историческая встреча в здании нынешнего Законодательного собрания области проходила в присутствии прессы. С одной стороны за столом сидели Чубайс, глава областного комитета по управлению госимуществом Головлёв, другие представители исполнительной власти, с другой — зампредседателя областного совета Анатолий Начаров с другими депутатами. Чубайс с первых слов беседы пошел в атаку. И очень быстро выдавил из Начарова обещание отменить незаконное решение облсовета. Аукционы по продаже акций приватизируемых предприятий в Челябинской области вскоре возобновились. А в качестве дополнительного шага Чубайс организовал именно в нашем регионе проведение аукционов по торговле акциями предприятий других регионов. Чтобы, значит, никому не было обидно.

В 1993 году уже вовсю шли торги на Южно-Уральской фондовой бирже. Руководители органов приватизации области рассказывали мне, что с опозданием поняли: схема, по которой велись торги, приводила к колоссальным потерям денег для государства. Так как большая часть вырученных средств оставалась в распоряжении самой биржи, по их словам. В качестве альтернативы ЮУФБ органы приватизации создали Челябинский фондовый центр. Но в полную силу он не успел начать работу. В дальнейшем эта структура на почве разгоревшегося конфликта между главой областной администрации Соловьёвым и Головлёвым (который уже стал депутатом Госдумы) была в отсутствие оснований для реальных претензий фактически разгромлена областными спецслужбами. Были вскрыты двери в офисах фондового центра, взломаны замки, изъяты документы. Замысел приватизаторов открыть через фондовый центр доступ всем желающим (даже располагающим незначительными средствами) к участию в приватизации реализовать не удалось.

А руководитель фондовой биржи, кстати, спустя несколько лет уехал в американскую Флориду.

То ли в 1993, то ли в 1994 году (тогда уже главой областного комитета по управлению имуществом работала Галина Желтикова) в областном комитете по случаю чьего-то дня рождения накрыли стол. Присутствовал и Владимир Дятлов (будущий вице-губернатор в команде Сумина). Меня тоже пригласили. Запомнилось, как Дятлов говорил работникам комитета примерно так: «Когда создавали все эти комитеты по имуществу, считалось, что это мертворожденные структуры. А вы вот пришли и сделали дело».

Двоевластие

1993 год остался в истории Челябинской области не только в связи с попыткой запрета чековых аукционов. В этом году в регионе еще и имела место попытка захвата власти сторонниками областного совета, фактически сторонниками советской административно-командной системы во главе с Суминым.

Весной 1993 года по инициативе областного совета народных депутатов, опиравшегося на большое количество работников бывшей номенклатуры и часть пенсионеров, были проведены выборы главы администрации области.

Однако регистрация кандидатов на эти выборы была признана судом незаконной (в дальнейшем это решение подтвердил Верховный суд России).

Но примерно два месяца в Челябинской области царило двоевластие. На верность победившему на незаконных выборах Сумину присягнул тогдашний руководитель Центробанка РФ по Челябинской области господин Даниленко. Счета администрации Соловьёва были временно заморожены.

Активнее других в защиту Соловьёва как законного руководителя региона выступали тогда Владимир Головлёв и первый заместитель главы областной администрации Андрей Белишко.

В условиях весьма напряжённой политической ситуации в Челябинске прошла встреча избирателей с Петром Суминым как избранным главой области. Некоторые участники встречи открыто подбивали Сумина силой взять власть в свои руки: «Мы не хотим брать в руки оружие. Но силу мы применим». Особое внимание соратники свежеиспечённого руководителя области обращали на необходимость взять под контроль средства массовой информации. Но этим классическим мечтам захвата власти по-ленински не суждено было сбыться. Октябрьские события 1993 года (вооружённый мятеж сторонников Верховного совета в Москве, которые после штурма «Останкино» и захвата здания мэрии Москвы засели в «Белом доме», откуда их пришлось выкуривать военным) привели в итоге к ликвидации системы советов в России. Сумин, кстати, так и не вернулся в тот момент во власть — после неудачной попытки стать главой администрации области.

Той осенью Владимир Головлев в одном из интервью заметил, что готов проиграть в борьбе за реформы, но только в драке.

Работа в Госдуме

Вскоре после роспуска советов по всей стране началась подготовка к выборам в Госдуму, новый парламент постсоветской России. Владимиру Головлёву пришла команда от Анатолия Чубайса идти на те первые выборы. Эту команду руководителю челябинской приватизации привез, насколько я знаю, известный финансист Сергей Полухин. Для Головлева такая перемена в карьере стала неожиданностью. Он признался мне тогда в частной беседе, что ему буквально в течение суток надо принять решение. В итоге он все же согласился баллотироваться. И тем самым начал федеральную политическую карьеру.

В ходе короткой выборной кампании было немало запоминающихся моментов. Головлев к тому времени уже много месяцев отвечал на вопросы жителей области по поводу приватизации в телепрограмме «Что делать с ваучером?». Ближе к дате выборов Владимир Иванович со смехом рассказал, как оппоненты из числа коммунистов в облсовете стали с горящими глазами рассказывать друг другу, что Головлев, мол, как в Америке ведет кампанию — используя для роста своей политической известности накопленный авторитет руководителя областного комитета по управлению госимуществом. В том числе в связи с телевизионной известностью. Упомянутая программа, участие в которой не стоило Головлеву ни копейки, сыграла немалую роль в том, что население его знало и доверяло ему. Начиная с представителей старших поколений. Головлев сам описывал, как его воспринимали южноуральцы: «Они же правильно ждут, что Вова Головлев появится в телевизоре и расскажет всю правду. Мне ничего не надо придумывать».

На первых выборах в Государственную Думу реформаторы в Челябинской области взяли верх. В Калининском округе в Челябинске Головлёв легко переиграл всех конкурентов. Он баллотировался от общественного движения «Выбор России», объединившего либеральных политиков, экономистов, юристов. Ещё два кандидата от этого движения также выиграли в своих округах. Александр Кушнарь (в дальнейшем стал аудитором Счётной палаты) победил в Кыштымском округе, Александр Починок — в Магнитогорском. Из пяти округов «выбороссы» таким образом победили у нас в области в трёх. «Выбор России» создал в Государственной Думе сильную фракцию, уступавшую, правда, по численности… ЛДПР.

Первое политическое убийство, лично затронувшее Головлева, случилось в 1995 году, когда истекал первый двухлетний срок новых парламентариев. Тогда был убит при непонятных обстоятельствах участник фракции «Выбор России» Сергей Маркидонов, депутат от Читы, бывший председатель Фонда имущества Читинской области. Маркидонов входил в Госдуме в состав комитета по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности, а позднее перешел в комитет по бюджету. Я видел видеозапись выступления Головлева по факту убийства Маркидонова. Владимир Иванович с болью говорил о случившемся. По официальной версии, Маркидонова убил его же охранник (причина не названа), который потом покончил с собой.

«Дело Головлева» должно было быть «делом Сумина»

Стоит сказать, что 19 января 1994 года былое противостояние Соловьёва и Сумина аукнулось последнему… допросом в прокуратуре. То, что стало впоследствии «делом Головлёва», изначально рассматривалось некоторыми областными политиками и руководителями правоохранительных органов как «дело Сумина».

Постановление о том, что Сумин не будет привлекаться к уголовной ответственности, было вынесено лишь в 2001 году, когда на Головлёва и его команду на фоне обострения политической борьбы в стране началось мощнейшее давление.

Допрос Сумина в 1994 году был проведён следователем областной прокуратуры Владимиром Майером. Текст допроса зафиксирован в деле №68611, получившем позднее неофициальное название как «дело Головлёва», в томе 11 на страницах 30 — 34.

Сумин был допрошен как свидетель. Указано его место работы на тот момент — инвестиционно-холдинговая компания «Выбор». Именно эта компания создала чековый фонд «Урал», число вкладчиков в котором было сопоставимо с числом вкладчиком в чековом фонде «Социальная защита населения». Эти два ЧИФа были крупнейшими в регионе по количеству собранных ваучеров.

На листе 31 материалов дела зафиксированы слова Петра Сумина: «По существу дела показываю следующее: 27 февраля 1992 года сессия областного совета приняла решение о программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Челябинской области на 1992 год… При принятии решения областной совет руководствовался законом «О приватизации» и другими решениями по вопросам приватизации. В соответствии с программой приватизации средства, полученные от продажи приватизированных предприятий, направлялись в областной бюджет на социальную защиту населения, природоохранные мероприятия и другое. Было установлено, что эти средства могут направляться во внебюджетные фонды. Кроме того, для поддержания приватизации в области в целях защиты интересов граждан, работающих в бюджетной сфере, пенсионеров областной совет поручил администрации области создать инвестиционный фонд, в который направлять 10 процентов средств, поступающих от продажи приватизированных предприятий. Контроль за выполнением данного решения был возложен на малый совет.

После решения областного совета в 1992 году на территории области стали создаваться чековые инвестиционные фонды. В частности, чековый инвестиционный фонд «Урал», у которого была управляющая компания «Выбор», первую эмиссию начал с 6.01.1993 г. В конце 1992 г. фонд имущества (Афонин) и комитет по управлению госимуществом (Головлёв) вышли в областной совет с инициативой принятия малым советом решения о мерах по обеспечению интересов социально незащищённых групп населения в процессе приватизации.

Такое решение было принято малым советом под №331М от 17.12.1992 г. Пунктом 4 данного решения для осуществления поддержки инвестиционных предприятий, осуществляющих приватизацию, фонду имущества необходимо было резервировать 15% средств от приватизации, подлежащих перечислению в областной бюджет. Использование этих средств фонду имущества было необходимо согласовывать с областным советом. После принятия данного решения в совет и фонд имущества поступили обращения от чекового инвестиционного фонда «Урал» и областного чекового инвестиционного фонда социальной защиты».

Лист 32: «…Я дал разрешение Афонину Александру Леонидовичу выделить десять миллионов рублей для компании «Выбор» с условием их целевого использования. Было подготовлено решение №9 от 19.01.1993 г. и согласовано с председателем областного совета, то есть мною. Согласно решению фонд имущества должен был составить договор о выдаче возвратной беспроцентной ссуды. Таких случаев было ещё несколько, когда чековому инвестиционному фонду «Урал» выделялись бюджетные (зачёркнуто, подпись Сумина) просто средства.

…Где-то в мае 1993 года областной совет приостановил деятельность аукционов на территории области, так как собственность области стали скупать приезжие коммерческие структуры. В область приезжал Чубайс Анатолий Борисович, и по итогам его посещения области между Челябинской областью и Госкомимущества России было подписано соглашение о взаимной поддержке приватизации. Челябинская область обязалась финансировать и организовать сеть чековых центров. Из резервных средств фонду имущества на организацию специализированных чековых аукционов выделено было по решению №119М от 24.05.1993 г. пятьдесят миллионов рублей».

Вопрос Сумину: «Почему средства от приватизации, которые в соответствии с временным положением о порядке уплаты, распределения, учёта и контроля за поступлением средств от приватизации государственных и муниципальных предприятий (п. 2.7) должны поступать в бюджет области, не поступали в бюджет на основании решения малого областного совета №331М от 17.12.1992 г.? Не превышены ли здесь полномочия малого совета по вопросу бюджета?

Ответ Сумина: «Согласно закону об областном совете и областной администрации вопросы формирования бюджета компетентен решать областной совет, но в период между сессиями вопросы по финансированию вправе был решать и малый совет с последующим вынесением на сессию областного совета. Эти полномочия малого совета регламентируются законом, постановлением, принятым съездом народных депутатов в октябре — ноябре 1991 г. «О некоторых вопросах правового регулирования в период реформы». С учётом этого были разные трактовки данного акта по правомочиям малого совета.

В апреле 1993 г. Верховный совет принял постановление «О толковании закона о некоторых вопросах правового регулирования», где было записано, что малый совет решает все вопросы областного совета в период между сессиями. Решение №331М от 17.12.1992 г. по средствам от приватизации планировалось рассматривать на октябрьской сессии областного совета».

Лист 34: «Но в связи с известными событиями данная сессия не была проведена. Кроме того, при принятии решения №331М на малом совете присутствовали либо прокурор области, либо его заместитель. Никакой тайны из данного решения не делалось. Я считаю, что если бы нам поставили вопрос о незаконности данного решения, то оно могло быть отменено либо пересмотрено. Как мне известно сейчас, средства, выделенные из внебюджетных средств от приватизации, фондами использовались по назначению. Средства, которые резервировались на счёте фонда имущества, следует рассматривать как внебюджетные целевые фонды. Создавать данные фонды разрешалось согласно пункту 10.2 государственной программы приватизации на 1992 год. Протокол мною прочитан. С моих слов записано верно. Подпись: Сумин».

Головлев и другие уважаемые люди

В период начала путинского правления Владимир Головлев быстро встал в оппозицию к новому президенту. Как-то раз он коротко рассказывал мне, что недавно ездил к советнику президента Андрею Илларионову и высказал ему упреки по поводу происходящего дрейфа в политике Кремля в тоталитарном направлении. Илларионов, как я понял, ответил Головлеву, что ничего, увы, не может сделать.

Спустя некоторое время после начала печально знаменитого «дела ЮКОСа» и ареста Ходорковского Илларионов назвал действия государства по отношению к крупнейшей нефтяной компании «аферой века» и вскоре ушел с поста советника президента России. Но это случилось уже после убийства Головлева.

Работая в Москве в Госдуме, Владимир Иванович не терял связи с Челябинском. И старался влиять на события, происходящие в регионе. Один только выход «Рабочей газеты» в 1999 году чего стоит. Насколько знаю, по поводу одной из публикаций в этой газете Головлеву звонил один из самых влиятельных на Южном Урале предпринимателей Александр Аристов. И пытался договориться насчет того, чтобы не было продолжения публикаций, которые в негативном свете показывали самого Аристова и его ближайшее окружение. И кажется, сторонам удалось тогда договориться. Самое поразительное, что задевшая челябинского олигарха публикация на самом деле была подготовлена по заказу одной из пиар-групп самого Аристова (впрочем, это отдельная история).

Однажды я привез из Москвы от Головлева небольшую сумму денег для православного прихода в Челябинске. Передал их в руки батюшке, который, к слову, высоко отозвался о Владимире Ивановиче. И как мне показалось, вовсе не потому, что политик финансово поддержал церковь. Такая благотворительная помощь со стороны депутата Госдумы была, видимо, не первой. Мой собеседник высоко оценил именно действия Головлева на занимаемых им государственных постах, как действия ответственного государственного деятеля во благо новой России.

Что касается авторитетов, то таковых у Владимира Ивановича было немного. С начала приватизации к числу главных авторитетов относился Анатолий Чубайс. По оценкам некоторых наших общих знакомых, Головлев, работая в одной структуре с Чубайсом (Госкомимущество) сильно изменился. Он научился держать удар, из скромного и стеснительного человека преобразился в очень волевую личность.

Однако потом, как я понял, возник конфликт между Чубайсом и Головлевым, особенно к моменту создания избирательного блока СПС в конце 90-х годов.

С огромным уважением Головлев относился всегда к Егору Гайдару, фактически возглавлявшему правительство России в переломном, 1992 году. Гайдар и в дальнейшем входил в состав правительства, а также продолжал готовить экономические программы. Был основан институт экономики переходного периода (ныне известный как Институт экономической политики имени Гайдара). С большим уважением Владимир Иванович отзывался о Борисе Золотухине, известном адвокате, который был депутатом первого состава Госдумы. А позднее вошел в состав руководства «Либеральной России».

Из числа региональных политиков Головлев, насколько помню, высоко оценивал профессиональные качества мэра Магнитогорска (в начале 90-х годов) Вадима Клювганта. А однажды он представил мне Сергея Полухина как лучшего в регионе специалиста по финансам. В периодическом контакте Владимир Иванович был с Александром Починком. Но насколько можно судить, не считал, что сам уступает Починку по профессионализму и интеллекту.

Из состава старой советской элиты в Челябинской области Головлев весьма уважительно отзывался о Николае Петровиче Лаврентьеве, который пришел в региональные руководящие органы КПСС, минуя комсомольскую работу. Лаврентьев родился в 1931 году. Он начинал карьеру агрономом. А со временем стал самым молодым в истории Челябинской области секретарем обкома партии по сельскому хозяйству. Странное дело, Головлев и Лаврентьев умерли в один год. В августе 2002 года Головлева, как известно, застрелили в Москве. Лаврентьев умер в декабре того же года. Не знаю, насколько тесно были знакомы эти два человека.

Головлев против Чубайса

Когда создавался избирательный блок «Союз правых сил», то на учредительном съезде (он продолжался ровно сутки) опоздавший к началу форума Владимир Головлев сумел радикально повлиять на развитие событий, заставив играть по своим правилам самого Анатолия Чубайса, который в рамках внутрипартийной борьбы среди правых партий решил в тот момент поддержать Немцова, с которым подружился со времен работы в правительстве в 1997—98 годах. Конфликт пошел по линии противостояния «Демократического выбора России» Егора Гайдара (это была базовая партия при формировании СПС) и мелких демпартий типа немцовской «Россия молодая». Помню запутанную систему, по которой отбирались делегаты на учредительный съезд. В результате получилось, что у базовой для СПС партии оказалось почему-то меньшинство мандатов на съезде. И важнейшие для «Демвыбора» решения были приняты в неприемлемой для партии Гайдара редакции.

Я сам был делегатом того съезда. Помню, что опоздавший к началу съезда Головлев быстро оценил ситуацию и отправился за кулисы. Вскоре к делегатам съезда вышел озадаченный Чубайс и сказал, что «Демвыбор» поставил ультиматум: если такое-то решение не будет переголосовано, то члены партии Гайдара заблокируют принятие решений по другим вопросам (а в ряде случаев необходимо было принятие решения 2/3 голосов от общего числа делегатов). Могут возникнуть сложности с регистрацией СПС накануне парламентских выборов. Чубайс предложил переголосовать, и нужное для «Демвыбора» решение было в итоге принято. Получилось, что Головлев победил Чубайса в этом отдельно взятом эпизоде.

Во фракции СПС в Госдуме у Головлева в целом плохо складывались отношения с Борисом Немцовым. Владимир Иванович предлагал в руководители фракции своего пермского коллегу Виктора Похмелкина. Однако с минимальным перевесом голосов победил все же Немцов.

А через некоторое время в федеральные СМИ утекла информация с закрытого заседания руководства СПС, на котором Немцов высказал неожиданные идеи по поводу Чечни. Мол, там надо призвать всех чеченцев, признающих власть России, спуститься с гор. А кто в горах останется, тех надо автоматически считать врагами и поступать соответствующим образом с ними. Такой подход сильно не соответствовал образу демократического политика Немцова.

Насколько я знаю, Головлев подозревал Немцова в то время в связях с людьми из ФСБ. Была эта связь или нет на самом деле, сказать наверняка не могу. Но на сегодня очевидно одно: оба враждовавших между собой демократических политика в итоге были застрелены. Смерть Немцова случилась много позже. Но в обоих случаях убийства называют политическими. Хотя по поводу Головлева была и версия о неких деньгах, ставших якобы причиной покушения. Однако ни конкретных имен, ни точных денежных сумм никто из тех же силовиков так и не озвучил.

Снятие неприкосновенности и убийство

1 ноября 2001 года Госдума по представлению Генпрокуратуры частично лишила Головлева депутатской неприкосновенности, не дав при этом согласия на его арест. На следующий день депутату предъявили обвинение в мошенничестве, злоупотреблении служебным положением и получении взятки. В деле помимо Головлева фигурировали еще пять обвиняемых.

10 января 2002 года предварительное следствие по уголовному делу было завершено. Случилось это сразу после того, как на одном из допросов обвиняемый Головлев заявил, что к приватизации в Челябинской области причастны 48 руководителей страны и региона, в том числе Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Виктор Черномырдин, Виктор Христенко, губернатор Петр Сумин, прокурор Анатолий Брагин и другие. «Если я нарушил закон, — сказал тогда Владимир Головлев, — то вместе со мной должны судить и их».

21 августа 2002 года Владимир Головлев был убит в Москве. Киллер использовал пистолет иностранного производства того же калибра, что и отечественный ТТ.

Обе основные версии следствия, которые озвучил по факту убийства начальник ГУВД Москвы Владимир Пронин — профессиональная деятельность парламентария и его прежняя работа в Челябинской области, — лежали именно в политической области. По словам начальника ГУВД Москвы, это было «заказное убийство и стрелял профессионал: два выстрела, второй выстрел — контрольный».

Головлев ранее мне рассказывал, что попыток покушений на него было несколько. Вот как Владимир Иванович описывал одно из покушений: «В 1994 году, уже будучи депутатом, я жил в гостинице „Россия“. У меня уже тогда была информация, что против меня что-то затевается. К сожалению, в номере не было защелки, и по ночам перед дверью я ставил журнальный столик, на котором разбрасывал всякий хлам. Однажды поздно вечером дверь распахнулась, и в проеме появилась, как мне показалось, чья-то рука с пистолетом. Но тут раздался грохот перевернутого столика, неизвестный испугался и убежал».

В газетах потом было высказано предположение, что эта попытка покушения связана с борьбой за Магнитогорский металлургический комбинат. Незадолго до этого депутат направил письма в Генпрокуратуру России и премьер-министру Черномырдину, в которых писал, что руководство комбината увело за рубеж крупную сумму. «Щенки! Покушаться на меня вздумали», — не без гордости говорил тогда Владимир Головлев, однако из гостиницы съехал и жил на съемных квартирах. От охраны при этом отказывался, считая, что она в случае чего все равно не спасет. Об этих обстоятельствах по факту убийства депутата напомнила позднее газета «Коммерсантъ».

Если не ошибаюсь, Головлева убили буквально накануне судебного процесса по его делу. Для меня очевидна вздорность предъявленных ему и его соратникам обвинений. Видимо, кто-то опасался, что на суде выяснится: все уголовное дело — пустышка. Между тем будет публично разбираться ситуация с приватизацией крупных предприятий Челябинской области: кто и что от этого выиграл.

Головлев и «Либеральная Россия»

Партия «Либеральная Россия» была создана уже после того, как Головлев в третий раз избрался в Госдуму. Движение под таким названием существовало и ранее. Но в период работы третьего состав Госдумы, где действовала в том числе фракция «Союза правых сил» (СПС), в которую входили Головлев, Юшенков, Похмелкин, Кириенко, Хакамада, Немцов и другие (всего было 33 депутата) обозначились нездоровые тенденции в работе СПС, стремление к соглашательству с федеральной властью, которая явно начинала отходить от демократических норм и правил.

Поэтому и решено было преобразовать движение «Либеральная Россия» в партию, которая планировала двигаться самостоятельным политическим курсом: фактически это должен был быть курс «Демократического выбора России» Гайдара — партии, созданной еще в 1994 году, которая стала базой для СПС, поэтому и была накануне парламентских выборов 1999 года распущена (как и другие партии, вошедшие в избирательный блок СПС). Однако в СПС верх взял Борис Немцов, политические взгляды которого несколько отличались от гайдаровской линии.

Был создан политсовет новой партии. Владимир Головлев возглавил исполком. Сергей Юшенков был лидером «Либеральной России» еще с момента создания движения. Оба политика пользовались большим авторитетом среди участников партии. Юшенков занимался публичной политикой, Головлев — партийным строительством.

На определенном этапе строительства новой организации в силу нехватки средств Юшенков решил, что стоит вступить в союз с Борисом Березовским, который к тому моменту уже уехал из России. Березовский находился в состоянии открытого противостояния с президентом Владимиром Путиным, избранию которого на выборах 2000 года прямо способствовал. Другие люди с деньгами опасались поддерживать оппозиционную партию.

Головлев согласился с предложением соратника и друга. А вот Борис Андреевич Золотухин, известный адвокат, либеральный политик, который также вошел в состав руководства «Либеральной России», замысел не одобрил, считая, что такая затея может плохо закончиться. К сожалению, он оказался прав, как мы теперь знаем. Но на том этапе Юшенков с Головлевым провели переговоры с Березовским и пришли к соглашению. Опальный олигарх присоединился к партии, определенным образов и финансово поддержал процесс партстроительства.

Помню, во время одной из партийных конференций в Москве Владимир Иванович объяснял, что вполне достаточно создания региональных отделений партии на местах. Не надо создавать еще и муниципальные отделения, как это предлагал некий делегат N из региона в средней полосе России. Поскольку такая многоступенчатая структура сделает партию юридически уязвимой перед лицом Минюста и в целом федеральной власти, аргументировал свою позицию Головлев. Владимир Иванович спросил, находится ли в зале автор идеи с муниципальным отделениями. Услышав, что он в коридоре, Головлев произнес: «Отлично. В коридоре слышно, что это глупость?». Делегаты расхохотались. Владимира Ивановича ценили не только за ум и организаторские таланты, но и за чувство юмора.

Не знаю, как бы развивалась история партии, если бы Головлева не убили в августе 2002 года. Но думаю, что убийства Юшенкова не случилось бы. И вполне возможно, что «Либеральная Россия» самостоятельно или в составе избирательного блока прошла бы в Госдуму. Как известно, организатором убийства Юшенкова признали Михаила Коданева, который считался человеком Березовского. В отношении виновников убийства Юшенкова точки зрения следствия и защитников семьи Юшенкова совпали. Чего не скажешь об убийстве Головлева, которое так и осталось нераскрытым.

Вспоминаю, как через пару месяцев после первой трагедии (убийства Владимира Ивановича) мы беседовали с Юшенковым. Сергей Николаевич рассказал мне, что Головлев прогнозировал, как сотрудничество партии с Березовским быстро сойдет на нет: в какие сроки начнутся разногласия, когда случится полный разрыв. И как показало дальнейшее развитие событий, угадал практически полностью, включая сроки. Головлев осознавал, что союз с Березовским может быть для «Либеральной России» лишь временным. Юшенков вспомнил, что задал тогда вопрос Головлеву, как он может так точно все предвидеть. Владимир Иванович ответил просто: «Я знаю этих людей. Я знаю, что так будет».

Вадим Новиков: «Он ощущал себя независимым человеком»

Вадим Новиков окончил Высшую школу экономики. С депутатом Головлевым он познакомился, еще будучи студентом. А сейчас он — старший научный сотрудник РАНХиГС, член Экспертного совета при правительстве России, антимонопольный экономист, эксперт в области прикладной микроэкономики. В депутате Головлеве его привлекло в свое время помимо профессионализма качество, выгодно отличавшее этого парламентария от других людей на вершине власти.

— Вадим, расскажите, как и когда Вы познакомились с Владимиром Головлевым?

— Мы познакомились осенью 1997 года. Примерно в то время я сделал очередной шаг в партийной карьере, стал руководить комиссией «Демократического выбора России» по молодежной политике, и мне хотелось расширить свой опыт, поработав с кем-то из старших товарищей по партии. У ДВР в то время было несколько депутатов. Думая о том, кому из них помогать, я в первую очередь хотел, чтобы это был экономист, а таких среди депутатов от ДВР было несколько. Определиться с тем, к кому я буду пытаться устроиться, мне помог более опытный молодежный лидер Петр Казначеев. Про каждого из людей он дал живую характеристику. Про Головлева она включала и примерно это: «приходит на Политсовет в домашних штанах, носит мобильный в авоське». Напомню, дело было в 1997 году, когда мобильных не было почти ни у кого, и они однозначно воспринимались как признак богатства. Вот эти «домашние штаны» и «мобильник в авоське» для меня решили дело. «Мобильник», но «в авоське» — значительный контраст. Налицо было качество, для меня очень привлекательное — простота. Для меня непривлекательны чопорные люди, которые застегнуты на все пуговицы.

С просьбой помочь устроиться работать у Головлева я обратился к хорошо знакомому мне депутату Сергею Юшенкову. Он был самым известным из депутатов «Демвыбора», большинство хотело устроиться к нему. В то время у него уже было, кажется, 90 помощников. Сергей Николаевич был очень рад, что я-то как раз хочу не к нему, а к кому-то другому. Он с радостью согласился меня рекомендовать.

На первой встрече Головлев сосредоточился на знакомстве. Но это не было формальное собеседование. Он просто достал бутылку Hennesy, несколько кокетничая и картинно задаваясь вопросом: «Разве можно спаивать молодежь?». Поясню: мне было 17 лет, я был первокурсником-экономистом. Эту проблему я разрешил быстро, предложив, чтобы наливал я. Получится тогда, что не депутат спаивает молодого человека, а наоборот, я — взрослого. А это же совсем другое дело!

— Что-то бросилось в глаза при первом знакомстве?

— Это человек восточной культуры. Не «дело впереди», а «отношения впереди». У него не было вот этого «время не ждет» и желания срочно перейти к делам. При знакомстве со мной, и я это видел несколько раз и впоследствии, он прежде всего стремился понять, готов ли он доверять человеку, и был готов отводить на это столько времени, сколько нужно. Похоже, он всегда собирал людей, закладываясь на возможность боевых условий. Вот только один эпизод. Один мой знакомый, который договорился с Головлевым о том, что его оформят помощником, зашел в кабинет другого депутата и попросил откопировать какой-то свой документ, представившись помощником Головлева. Владимир Иванович об этом узнал и тут же будущий помощник сразу стал бывшим будущим помощником: «Еще не стал помощником, а уже началась самодеятельность». При этом о решении не оформлять человека Головлев напрямую не сообщил. Как и многие восточные люди, он избегал прямых конфронтаций, исходил из того, что затягивание вопроса уже дает достаточно ясный сигнал.

— Как строились ваши с ним взаимоотношения в дальнейшем?

— Отношения не были особенно формальными. Я с 1997 года был его помощником на общественных началах. Денег до 2002 года по существу не получал, так что был волонтером. Волонтерский статус типичен для партийной деятельности вообще. У волонтера нет должностной инструкции, строгого времени прихода в офис и т. п. Так что это была не «работа», а скорее, «общение», хотя, понятно, что не равное: Владимир Иванович все же был существенно старше и опытнее меня, и я смотрел на него как на учителя и старшего товарища.

Поручения, которые мне давал Владимир Иванович, не укладывались в какой-то узко определенный круг: помочь его «Российскому обществу налогоплательщиков» наладить связь с аналогичными обществами за рубежом, представлять его интересы в координационном совете московской областной организации СПС, помочь в организации съезда и т. д.

Часто казалось, что в поручения ВИ закладывал задачу научить. В этом определенно была какая-то отцовская нота, что проявлялось и в других ситуациях. Он был готов обсуждать со мной сложности моей личной жизни, говоря вдумчиво и проницательно, и де-факто помог с оплатой съемной квартиры, когда я решил уйти от родителей. Для этого попросил у меня в этот период о некой небольшой регулярно оплачиваемой услуге, которая, возможно, была не так уж нужна, по крайней мере он мог получить ее и бесплатно.

Говоря в более общем плане, он придавал большое значение тому, чтобы быть на одной волне с молодыми. В самом буквальном смысле играть в те же игры, что и молодежь. Ему виделось, что это способ не устареть и быть актуальным в меняющихся обстоятельствах.

В общении я очень ценил многочисленные совместные трапезы с помощниками: в кабинете с едой из супермаркета, в ресторане, или с курицей-гриль в партийном офисе. Это были ситуации очень демократичного общения, что-то почти семейное.

— Что Вам дала работа с Головлевым?

Пять лет, пока я работал с Владимиром Ивановичем, я учился общественной работе. Мне очень жаль, что это обучение трагически прервалось. Полученный же опыт мне в дальнейшем помог в собственных профессиональных общественных инициативах, время для которых пришло через десять лет после его смерти.

Помимо опыта для меня было значимо чувство уверенности, которое он мне внушал. Для меня Владимир Иванович был огромным авторитетом. Когда он мне говорил «Ты все делаешь правильно, главное — не суетиться», что бывало часто, это помогало справляться с сомнениями молодости. Я был очень подавлен, когда спустя несколько лет после смерти Владимира Ивановича у меня исчез мобильный телефон, в котором была выделена клавиша для звонка ВИ. Я не пользовался этой клавишей после его смерти, но поддерживал в себе иллюзию, что в случае чего смогу позвонить. Потеря телефона ощущалась как потеря этой возможности.

— Чему можно было научиться у Головлева?

Во-первых, навыкам жизни и выживания в неблагоприятных условиях. Он учил осторожности и конспирации, в частности, умению держать язык за зубами. Во-вторых, ответственности: «Ты привел человека — не надо меня убеждать в его достоинствах, просто ты будешь за него отвечать». В-третьих, независимости. Он ощущал себя независимым человеком и нередко не соглашался с партийными лидерами. Эта независимость была где-то даже двойная: от других и от себя. Когда он говорил про свое участие в политике, он видел себя в двух ролях. Был Головлев — шахматная фигура. И был другой Головлев — игрок, который думает про фигуры на доске и себя как одну из них. Его не устраивало быть просто политической фигурой, он видел себя как игрока, который себя как фигуру — «тело», «исполнителя» — выводит за скобки.

Независимости ему, вероятно, придало твердое ощущение задач. Так, он говорил: «многие боятся, что их будут ненавидеть 90%; однако если при этом тебя любят 10%, это достаточно для хорошей фракции». Его интересовали не лайки, а результаты.

— Что думаете про его уголовное дело?

— В том уголовном деле вижу политическую подоплеку. Дело касалось событий, которые к тому моменту были уже давними. Дело было возбуждено вскоре после начала активной оппозиционной деятельности.

Проявился и дух времени, когда правоохранители уже не особо заботились о законности. Были приглашения депутата на допросы на несуществующие даты. И было голосование по лишение неприкосновенности, письменное представление на которое прокуратура принесла непосредственно на голосование.

— Кто мог быть заинтересован в убийстве Головлева?

— Мне сложно сказать что-то про конкретную заинтересованность кого-то. Отмечу вот что. В дни перед убийством ВИ отмечал демонстративную слежку за собой как раз во время прогулок с собакой. Причем, считал это слежкой спецслужб. Если утро убийства не отличалось от предыдущих, те, кто за ним следили, если и не были убийцами сами, были обязаны видеть убийц.

Между тем убийство не раскрыто. Я для себя из этого делаю вполне определенные выводы, пусть и основанные на некоторых допущениях. Полагаю, это было одно из первых государственных политических убийств нулевых годов.

Также помню, что при расследовании убийства меня допрашивали в качестве свидетеля. Мне запомнилось, что делом занимался молодой и выглядевший неопытным следователь, который не очень понимал, кем был покойный и чем занимался. Вероятно, те, кто выбирали для расследования убийства именно его, не были нацелены на результат.

— Как полагаете, каков результат жизни Головлева?

— Владимиру Ивановичу было интересно участвовать в значимых общественных делах. А такие дела предполагают участие в широких командах и коалициях. В составе этих команд и коалиций ВИ был одним из создателей российского государства, демократической России 90-х. И он погиб вместе с этим государством и за это государство.

Евгений Минченко: «Головлев был для меня одним из самых интересных собеседников»

Выходец из Челябинска Евгений Минченко — политолог и политтехнолог, эксперт по вопросам лоббизма и оценке политических рисков, автор технологии «сценарного программирования политических кампаний». Он был экспертом и советником ряда комитетов Госдумы. Компания «Minchenkoconsulting» сегодня входит в число самых известных организаций в сфере политического консультирования. С Владимиром Головлевым Евгений Минченко познакомился в первой половине 90-х годов.

— Вы были знакомы с Головлевым с периода, когда он руководил комитетом по управлению госимуществом?

— Нет, несколько позже, когда он уже стал депутатом Госдумы. Мы оба из Челябинска. Но познакомились в Москве. У меня было агентство «Нью имидж». Мы делали политические обзоры. В рамках подготовки этих обзоров общались с представителями политической элиты. В том числе говорили и с Головлевым. Он, кстати, заметил сразу, что читает наши обзоры. И что нам может «прилететь» за них. Однако этот прогноз не оправдался.

Мы регулярно общались с Владимиром Ивановичем до 2000 года примерно. Потом он перестал влиять на ситуацию в Челябинской области, да и я уехал из Челябинска.

— Когда Вы с ним познакомились, то что-то знали уже о нем?

— Я много слышал про него. В момент знакомства меня, конечно, сразу поразил его неухоженный внешний вид. Он сидел в костюмных брюках и мастерке «Адидас». Отложился в памяти контраст этой внешности и умного по своей сути человека, который умеет парадоксально мыслить и сумел превратиться в достаточно могущественного человека в определенный период. Манера мышления у него напоминала фехтование. Головлев для меня был одним из самых интересных собеседников в жизни.

— Он в самом деле был таким могущественным человеком?

— В Челябинской области в период приватизации — безусловно. Фактически это был второй по влиятельности человек в регионе после губернатора.

— Мне казалось, что самые влиятельные по определению — это руководители исполнительной и законодательной ветвей власти.

— Законодательную власть в области до 1993 года возглавлял Петр Иванович Сумин. А потом у него было очень серьезное влияние на Законодательное собрание, было два союзника-депутата Госдумы и свой карманный член Совета Федерации. Административного потенциала у него было, конечно, много. Но он его использовал процентов на 20 от силы. А Головлев использовал свой потенциал на все 150%! Помню, как он использовал в своих целях, например, ЧИФ социальной защиты населения, который связывали с его именем, или свою небольшую медийную империю.

— Кажется, в ЧИФ «Урал» и ЧИФ социальной защиты населения было собрано примерно поровну ваучеров. При этом работу ЧИФа, который лоббировал Головлев, со временем заблокировали силовики. А что случилось с фондом «Урал»?

— А в ЧИФ «Урал» средства были просто растрачены впустую. Команда Сумина была интеллектуальным банкротом. Они не смогли распорядиться хорошим ресурсом, который у них был. А Владимир Иванович играл в политику широко и, что называется, на свои. И долгое время он играл эффективно. Впрочем, это была именно политическая, а не экономическая эффективность. Ведь вкладчики ЧИФ СЗН тоже остались ни с чем.

— Не знаете, как вообще Головлев попал в председатели областного комитета по управлению госимуществом?

— Насколько знаю, его Соловьеву посоветовал Александр Починок, с которым Головлев дружил с института. Починок уже был известным и авторитетным политиком, депутатом Верховного совета. Его голос много значил. А губернатор Соловьев только формировал свою команду. Он сделал ставку на молодых реформаторов, включая Починка, Головлева, Христенко, Кушнаря, Белишко и других.

— Из перечисленных сегодня в живых остался только Виктор Христенко.

— Да, это так.

— Вы общались с Головлевым только в рамках составления политобзоров?

— Нет, конечно. Я активно занимался выборными кампаниями. И в какой-то момент мы с ним оказались по разные стороны баррикад. Мы же консультационно сопровождали борьбу Сумина, в том числе против Головлева. Однако это не мешало нашему человеческому общению. Владимир Иванович даже мог иногда отметить в разговоре, что вот в такой-то ситуации мы против него эффективно сработали. А в другой, наоборот, лучше сыграли он и его команда. Иногда он пытался через меня передать какие-то сигналы тем или иным политическим игрокам.

Потом мы работали с Христенко и готовили операцию по замене Желтиковой в комитете по управлению госимуществом (она его возглавляла после ухода Головлева в Госдуму) на Христенко. Операция удалась в 1996 году.

— А на губернаторских выборах 1996 года Вы работали?

— Я тогда сразу сказал команде Соловьева, что он неизбираем. Нет смысла работать в кампании, которая обречена на поражение. Единственным вариантом было тогда провести досрочные выборы с кандидатурой Христенко как временно исполняющего обязанности губернатора. Этот вариант был вполне реален– эффект обновления, свежего лица, с принципиально иными коммуникативными навыками. Но Соловьева это не устроило.

В 1996 году мы вели нескольких кандидатов в Законодательное собрание. Головлев в ту кампанию сильно сыграл в пользу Сумина, он откровенно заваливал Соловьева. Однако вскоре после победы Сумина структуры Головлева из региона все-таки выжали.

— Что значит «Головлев сильно сыграл»?

— Он применил тактику жестких информационных атак плюс депутатские запросы. Получилось эффективно. Владимир Иванович вообще был креативным человеком, мог на ходу менять тактику действий.

— Что-то знаете про его уголовное дело?

— Деталей не знаю. Но знаю, что в целом по России допускалось большое количество нарушений в процессе приватизации.

— В каких процессах российского масштаба, по Вашим сведениям, он был задействован?

— Насколько знаю, он был политическим оператором группы братьев Черных. Они с его подачи зашли в Челябинскую область. И в целом в масштабах России он им помогал. Например, когда звучала фамилия Дерипаски (его связывали деловые отношения с братьями Черными), Головлев отмечал, что Дерипаска — перспективный бизнесмен, ему надо помогать.

— Какое у Вас осталось впечатление о материальном состоянии Головлева? И что думаете о причинах его гибели?

— Думаю, он был богат. И являлся одним из ключевых спонсоров партии «Демократический выбор России». Но деньги были записаны не на него. И в какой-то момент от него просто избавились. Кому это было выгодно, не знаю. Не исключено, свою роль в давлении на него сыграл застарелый конфликт с ФСБ. Причем, Головлева воспринимали как принципиального противника спецслужб в целом. Это, на мой взгляд, была ошибка. Он в какой-то момент начал оппонировать не отдельным игрокам, а силовой корпорации в целом.

Хотя с отдельными подразделениями милиции у него, наоборот, были плотные союзнические контакты. С РУБОПом в Челябинске, например.

— Какой след Головлев оставил в политике Челябинской области и России?

— Как минимум он сделал политическую жизнь Челябинской области очень интересной. Когда мы консультировали его противников, мне доставляло удовольствие бороться против него. Он очень изобретательный оппонент. Нам приходилось много думать, искать эффективные контррешения.

— Как думаете, что бы Головлев делал сегодня, останься он тогда в живых?

— Людям его типа в нынешней политической системе России места нет. Если уж даже склонный к компромиссам Починок не нашел себе места… А Головлев был игрок — яркий и самостоятельный.

Станислав Наумов: «Он умел выигрывать, начиная в меньшинстве»

Станислав Наумов возглавлял Российскую ассоциацию по связям с общественностью. Ранее он работал в научном центре «Сколково», был заместителем министра промышленности и торговли. С Владимиром Головлевым познакомился в начале 90-х. С этого мы и начали разговор.

— Станислав, начало 90-х — это совсем другая эпоха, бесконечно далекая, как кажется теперь. Жизнь круто менялась тогда практически для всех. И вот появились молодые реформаторы. Как Вам вспоминается то время?

— 1993 год — референдум о доверии президенту Ельцину. Начало 90-х вообще — это время начала радикальных реформ, чековая приватизация. Помню, были большие дискуссии о дальнейшей судьбе Магнитогорского металлургического комбината. Я в 1992 году начал работать в Магнитогорске. Все события того периода помню хорошо.

— Как Вы воспринимали Владимира Головлева?

— Однозначно он был для меня человеком из команды Чубайса и Гайдара, людей, проводивших реформы в стране. Можно сказать, время выбрало их. А еще он — университетский друг Александра Починка. В памяти так и стоит образ молодого ученого, который из лабораторной среды вдруг пришел в практическую сферу. Головлев был интересным для меня человеком. Совершенно новый круг общения, навсегда позитивного. Когда его убили в 2002 году, у меня возникло прямо-таки щемящее чувство несправедливости.

— Головлев и Починок были друзьями?

— Да, у них были дружеские отношения. Они помогали друг другу.

— На свете уже нет их обоих…

— Да, уход Головлева, как и Починка (пусть по разным причинам) — это уход целой эпохи.

— Владимир Головлев возглавлял комитет по управлению госимуществом в Челябинской области. Потом он трижды избирался депутатом Госдумы. Причем, два раза побеждал всех соперников в одномандатном округе — за явным преимуществом. В 1996 году даже боролся за пост губернатора. Правда, похоже, не ставил себе задачи победить. Он был сильным политиком, как Вам кажется?

— Он был очень живой человек. У него был свой электорат. Головлев — тип политика, которого бабушки любили. По крайней мере, бабушки того времени. А если смотреть стратегически, то Головлев был политиком-просветителем. Он много и беззаветно вкладывал в реформы, в пропаганду капитализма, больше всех, наверное, верил Чубайсу. Но он не был наивным. Полагался главным образом на себя.

— В какой-то момент его имя сильно сумели очернить оппоненты. Стало забываться, как он блестяще выигрывал выборные кампании.

— Головлев — приятная фамилия. Помню один из его предвыборных слоганов «У Владимира Головлева не расходятся дело и слово». Кстати, несмотря на все передряги, которые на него в определенный момент обрушились, большая часть друзей с ним оставалась. Он не боялся ссориться с влиятельными противниками. Врагов он умел обыгрывать даже самых сильных и влиятельных. На мой взгляд, он был этаким серым кардиналом всей российской политики 90-х, особенно ее либерального крыла.

— Каким Вы его запомнили с точки зрения личных качеств человека?

— Головлев был в хорошем смысле слова отморозок. Он ничего не боялся. Много лет ему везло в самых острых ситуациях. Владимир Иванович был уверен в своей результативности.

— А что касается качеств деловых?

— Помню, говорили «Замочил Вован директора» — когда директора приватизируемых предприятий не получали пакеты акций, на которые рассчитывали.

— У него были фирменные поговорки?

— Конечно. Например, «один и тот же фокус два раза не показывают».

— Есть какие-то приемы, которые Вам запомнились в его исполнении и которые Вы теперь используете в своей работе?

— Он меня научил, как надо вести переговоры, как добиваться разменов. У него были редкие способности в этом смысле. Он умел выигрывать, начиная в меньшинстве. Он отлично умел блефовать.

— Как Вы считаете, приватизация в России была законной?

— Она была законной настолько, насколько это было возможно. Я, кстати, вложил свои ваучеры в акции ММК. И не жалею. Тут проблема в другом. В России можно заработать, но нельзя накопить. Капиталы 90-х на наших глазах обнуляются. Отчасти из-за влияния цифровой экономики. Но могу сказать, что если человек поднялся на приватизации, пережил потом 1998 год, то значит, он правильно построил свои отношения. Помню, было популярно играть в «Монополию» в свое время. Кто-то потом применил эти навыки в реальной жизни в условиях первоначального накопления капитала.

— Вам приходилось что-то слышать об угрозах в адрес Владимира Головлева?

— Нет, ничего не слышал. Не могу понять, кому было нужно его убивать. Когда он еще работал председателем комитета по управлению госимуществом, часть силовиков, насколько знаю, его, наоборот, оберегала. Так устроена система власти в нашей стране. Понятно, что у него были серьезные противники. И все же…

— А если бы он остался тогда жив, где бы он был сейчас?

— Однозначно он был бы в эмиграции. В Лондоне где-нибудь.

Юлий Нисневич: «У Владимира Головлева отлично работала интуиция»

Юлий Нисневич — профессор департамента политической науки НИУ «Высшая школа экономики» (признавался лучшим преподавателем вуза), член правления Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл — Россия». А в свое время он был коллегой Владимира Головлева по работе в Госдуме, политическим соратником и другом. Его оценки героя нашей книги важны в силу всех трех составляющих.

— Юлий Анатольевич, Вы познакомились с Владимиром Головлевым, видимо, когда он первый раз избрался в Госдуму?

— Да, это было в конце 1993 года. Тогда прошли выборы в первую Госдуму. В Доме печати проходило официальное совещание избирательного блока «Выбор России», от которого баллотировались в том числе я и Головлев. Там мы с ним познакомились и общались потом уже до момента его гибели.

— Интересно, он и тогда, в 1993 году, не следил за своей внешностью?

— Абсолютно. Внешний вид его все эти годы не менялся. Он всегда был небрежен в одежде. Этакий непослушный мальчик. Но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что вещи-то носил не самые дешевые.

— Но Вы на это не обращали внимания?

— Меня вообще внешняя форма мало волнует. Он же не вел себя при этом вызывающе, как некоторые в той же Госдуме.

— Что-то можете вспомнить о работе Головлева в Госдуме?

— Мы работали в разных комитетах. Поэтому многого о его работе в Думе не скажу — просто не знаю ее. Но помню, что он дневал и ночевал в своем подкомитете, когда обсуждался проект бюджета. Но думаю, на сайте Госдумы сохранилась информация о том, соавтором каких законопроектов он был. Мне запомнилась совместная книга Головлева и Нефедовой по поводу ситуации со второй Госдумой. Авторы исследования уже тогда обратили внимание, как заметно растет бюджет силовых структур.

— А что-то знаете про работу Владимира Ивановича в комитете по управлению госимуществом Челябинской области?

— Он не особенно рассказывал про это. Мне показалось, что он вообще не хотел об этом говорить.

— Головлев слишком много знал?

— У него было много инсайдерской информации, это очевидно. А лишнее знание иногда может и навредить.

— Вы помните момент, когда Госдума приняла решение частично снять с него депутатскую неприкосновенность? Причем, с первой попытки Дума отказалась это делать.