Связь времён

Она быстро бежала по ступенькам вниз. Слёзы душили и стояли комом в горле. Олег, не отставая, бежал следом за женой. Выбежав из здания, где Ольга очередной раз проходила обследование, он, догнав жену, развернул её лицом к себе, крепко держа за хрупкие плечи, запыхавшись, произнёс:

— Оля, подожди!

— Что Оля? Что Оля? — глотая слёзы, кричала она, не обращая внимания на оборачивающихся прохожих. — Всё, ты свободен. Не могу я иметь детей. Слышишь! У нас никогда не будет детей!

Истерика била всё её тело.

— Успокойся. Всё обойдётся, — мягко говорил Олег.

— Успокойся? Как? От этого у меня изменятся внутри органы? Пошел вон! Ты здоров и найди себе другую женщину. Отпусти меня! — она била его в грудь своими маленькими, почти детскими кулачками.

— Ну-ну, всё у нас будет хорошо. Я знаю.

Он крепко обнял жену, которая едва доставала ростом до его подбородка. Олег безумно любил Ольгу. Вот уже семь лет, как они были счастливы в браке. Омрачало одно, Ольга никак не могла забеременеть. После всех обследований, врач, как судья вынес приговор: «Ваш муж здоров, а вы, к сожалению, бесплодны. Думаю, что никакие лечения не помогут. Если не произойдёт чудо».

Эти последние слова, так сильно подействовали на Олега, что он уцепился за них, как за последнюю надежду. Он знал, как Ольга хотела ребёнка, и без него их счастью пришёл бы конец.

Полпути они ехали, молча. Ольга, уставившись в одну точку на лобовом стекле, походила немного на человека лишенного рассудка. Олег же ведя машину, и поглядывая в сторону жены, мучительно подбирал в уме подходящие слова. Наконец он выдавил:

— Знаешь, мы что-то с тобой слишком много работаем. Может в этом проблема? Нам надо отдохнуть.

Ольга, всё так же молча, не реагируя, сидела без движения.

— Я слышал, вернее читал где-то, — продолжал Олег, — что если сменить обстановку вокруг себя, то организм тоже перестраивается, и мышление в том числе. Многие болезни, даже очень страшные, излечиваются. Возьмём отпуск за свой счёт и махнём отдыхать на природу. Ты же любишь лес, грибы, речку. А? Представляешь, как приятно пахнет дымком костра!

Он видел, как глаза Ольги оживают — это был большой плюс. Она опустила их и тихо улыбалась. Олега понесло:

— Где-то в стопке газет, я видел статью, куда едут влюблённые помолиться иконе. И мы с тобой съездим, попросим чудесного малыша. Говорят много чудес, творит та икона.

Ольга повернулась к мужу, и долго не отрывая взгляда, смотрела на него. От такого взгляда и молчания, ему стало не по себе.

— Что? — спросил он.

Её взгляд смягчился, и переборов себя, она сказала:

— Спасибо, Олежек.

Это место походило на древнее русское поселение. Небольшие строения, обнесённые вокруг частоколом и внушительно тяжелые ворота, в которых была еще дверь с массивным кольцом для стука о железную пластину. Она издавала на удивления громкий мелодичный звук.

— Кажется, мы нашли это место, — радостно сообщил Олег жене и, выдохнув глубоко из себя воздух, он стукнул кольцом три раза. Открылось маленькое окошечко над кольцом, которое украшало железная резная решетка.

— Кто вы? — услышали они голос из-за двери.

— Нам сказали, что здесь могут помочь решить нашу проблему, — не растерявшись, ответил Олег.

Они видели, как чьё-то лицо, молча, смотрело на них, вглядываясь и распознавая, враг перед ним или друг. Затем окошечко закрылось, и они услышали, как за дверью убирают тяжелый засов. Дверь отворилась, и перед ними появился в черной рясе с широкой густой бородой монах. Он походил на былинного богатыря.

— Подождите здесь, — указав рукой на скамью, стоящую возле красиво цветущей рябины, проговорил богатырь в рясе.

Затворив дверь, он удалился. Ольга и Олег видели, как по территории ходят другие монахи. Кто-то из них рубил дрова, другие их складывали в подобие стога. И таких стогов было уже три. Рядом под навесом стоял длинный стол со скамейками по бокам и на него ещё один монах аккуратно расставлял тарелки с хлебом посредине. Видно было, что готовятся к трапезе. Тут же другой монах готовил в большом котле на выложенной под открытым небом печи обед. И куда бы ни упал их взгляд, веяло теплом и уютом от этого спрятанного от людских глаз места. Всё у них получалось слаженно, все молча, понимали, что и как надо делать. В воздухе пахло дымом от печи и сладким ароматом еды, густо перемешанным с запахом хвойного леса.

К ним подошел старец, в таком же длинном чёрном балахоне с большим медным крестом на груди.

— Здравствуйте дети мои. Меня зовут отец Серафим. Я настоятель этого скита. Какая нужда вас привела в наш скит?

— Мы прочитали о вас в газете. Там рассказывается о том, что у вас есть икона, которая делает чудеса. Нам тоже нужно чудо, иначе вся жизнь под откос. Нам нужен ребенок, — выдохнул последние слова Олег. — Жена из-за этого заболела. Боюсь, потеряет рассудок.

— Что ж, слухом земля полнится. Подойди ко мне дочка. Помогу, чем смогу беде твоей, а дальше, как Бог даст. Сейчас ты пойдёшь со мной, и я покажу тебе дверь в келью. Там, когда войдёшь, постой, молча какое-то время, и как почувствуешь надобность открыть свою душу, рассказать проблему, что привела тебя к ней, то дай волю чувствам. Хочу предупредить сразу, если после того, лик останется светел, то иди с миром и уповай на Господа, молись и будешь услышана. Ежели заплачет, то скорбит с тобой Матерь Божия, услышана тут же значит.

— Икона плачет? — удивленно спросил Олег.

— Не икона. Лик. Чудо такое происходит и лучше бы вам его увидеть. И еще, у многих там и другие чудеса происходят. Кто видения видит, а кто голос слышит. Так что, не бойся дочка, иди.

Он вел их к небольшому бревенчатому дому. Внутри находилась дверь, к которой он подвёл Ольгу.

— Тебе дочка сюда, — и он указал на дверь. — Если твоё желание не велико, то входить не стоит. Постой, подумай. А ты сын мой, постоишь на дверях, но не заходи, как долго бы это не было. Здесь молись. Отчаянно молись, от всего сердца и души. Оставляю вас. Решайте дети.

Отец Серафим подошел ближе к Ольге, положил свою тёплую, сухую руку ей на темя, затем окрестил, то же самое он проделал с Олегом.

— Я тоже буду молиться о вас, — и тихо удалился.

— Мне страшно, — прошептала Ольга.

Олег прижал ее к себе, нежно поцеловал и подтолкнул к двери.

— Иди родная, не бойся, это наш шанс. Не стоит его упускать.

Видя, что Ольга мешкает, добавил:

— Ну же, иди!

Она стояла лицом к двери, на которой висел огромный медный крест. Перекрестившись и толкнув, касаясь середины креста дверь, она вошла вовнутрь. Это была маленькая комната, из утвари там находился только стол, на котором между двух горящих длинных свечей, лежала Библия. Видно было, что эта книга старинная. Над самим столом висела одна единственная икона Божьей Матери, а перед ней горела лампадка источающая запах мирны и ладана.

— Здра-с-те, — произнесла шёпотом Ольга, и тут же испугалась, что делает не то. Озираясь по сторонам, она решила убедиться, что её никто не слышал.

— Батюшка сказал постоять молча, — вспомнила она. И опять волна страха накатила на нее. Мозг лихорадочно работал. Вот-вот должна была случиться очередная истерика. — Как же мне сдержать свои нервы? — подумала Ольга и тут же горько расплакалась.

Вдыхаемый запах мирны, ласково окутал её и что-то или кто-то мягко осадил на колени. Сам воздух казалось, ожил, а с иконы на Ольгу смотрела женщина сопереживающая ей. И тут Ольгу прорвало:

— Прости меня, пожалуйста, я не умею правильно молиться, — слёзы сами стекали по щекам Ольги. — Выслушай матушка небесная и не суди строго. Грех на мне великий. Еще до мужа, меня изнасиловали, когда вечером я возвращалась домой из института. Рядом была котельная, и эти подонки решили избавиться от меня, затолкать в печь. Я была почти без сознания, а когда открывали топку, и вовсе потеряла его. Очнулась я в больнице, хотя думала, что нахожусь уже на небесах. Долго не могла поверить в чудное моё спасение. Потом я только узнала, что кочегар, которого ударили по голове и подумали, что он мёртв, пришёл в сознание и быстро потихоньку выполз к дороге, на свое и мое счастье, там проезжал милицейский патруль. А эти подонки, еще раз изнасиловали меня там, прежде, чем отправить на тот свет. Я долго лежала в больнице, была похожа на кусок месива. Когда провели очередные анализы, выяснилось, что я беременна. Мне свет не мил стал, я не могла смириться родить дитя от подонков и сделала аборт. А спустя, какое-то время, мне стал сниться ребенок… — она сделала паузу.

На икону она не смотрела, а смотрела куда-то в угол, и взгляд ее был направлен внутрь себя.

— Прекрасный ребенок. Маленькая девочка, которую за руку вела ко мне красивая женщина. Когда они подходили ближе, малышка раздвигала ручки в сторону и бежала ко мне, крича: «Мама!» Сначала я радовалась этому сну. Думала, Бог меня простил и подарит мне вот такую кроху. И вот уже семь лет, как я замужем, но так и не смогла забеременеть. Врачи сказали, что этого не будет никогда. Я стала бесплодной из-за аборта. А тот сон, всё так и снится. Я просто схожу с ума. Не знаю, что мне делать. Это не выносимое наказание… — и она снова заплакала, но уже тихо, закрыв глаза.

Голова слегка кружилась. И вспомнив слова отца Серафима о плаче лика, она с испугом взглянула на икону. По лику Божьей Матери из глаз скатывались капельки слёз, пролагая дорожку. В комнате раздался ласковый женский голос, а может он прозвучал в голове Ольги:

— Береги розу! Корни дитя.

И тишина. Она даже не испугалась, а только повторяла эти слова бесконечное множество раз, чтобы запомнить.

Олег нервничал. Он боялся оставлять Ольгу одну. Желание открыть дверь и зайти вовнутрь не давало ему покоя. Но больше он боялся всё испортить. Поэтому взяв свои нервы в руки, он присел на стоящий рядом с дверью табурет, склонив голову над коленями и зажатыми между ними ладонями. Он молился, чтобы Бог не оставил их. Снял тяжелый груз с жены. В эти страшные ночи, когда Ольга просыпалась и плакала, а он просто не знал, что делать. Зная о страшном прошлом жены, он старался бережно относиться к ее психике.

Долго он сидел или нет, не знает, только вся их жизнь прошла у него перед глазами. Взгляд Ольги полный надежды и веры, когда та слушала о возможном чуде. И вот они здесь. Не сошел ли он сам с ума. Нет. Он должен помочь ей и себе.

Дверь открылась. Ольга о чём-то думала.

— Как ты? — подскочил к ней Олег.

— Береги розу! Корни дитя.

— Что? — не понял Олег.

— Не знаю.

— Всё в порядке? — не унимался он.

— Кажется да.

Он решил не торопить ее, пройдет какое-то время, и она сама ему всё расскажет.

Ольга резко повернула назад. Он видел, как она подошла ближе к иконе. Перекрестилась и низко поклонилась ей.

— Благодарю Матушка.

Они вышли наружу. Увидев отца Серафима, сидя молящегося на небольшом ровном камне, направились к нему.

— Вам дали шанс, — произнес он. — Благословляю вас дети мои!

Он подвёл их к роднику.

— Испейте из этого родника. Это святая вода. Он не застывает даже зимой в лютые морозы.

— Можно мы возьмём немного с собой? — спросил Олег.

— Да, можно.

Олег достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, вылил содержимое на землю и набрал воды из родника.

— Вы давно уже здесь живете? — спросила Ольга.

— Давно. Этот скит был построен еще в 1863 году. Сначала здесь поселились отшельники, бежавшие от немилости царской, а затем, когда князь Алексей Николаевич Ветров принес в дар икону Божьей Матери, они стали хранителями ее и этого скита. Этот дар стал знамением их веры. Никому не было отказано в помощи, любой мог помолиться ей.

— А зачем такой большой забор и ворота? От кого? — спросила Ольга.

— От зверя.

— А можно спросить об иконе? — спросил Олег.

— Да, спрашивай сын мой.

— Когда заметили, что она плачет? Это же чудо. Значит, она слышит человека.

— Есть такая легенда, в которую сначала и не поверили, потом уже, когда увидели сами слёзы на лике Девы Марии, то сразу и заговорили о той легенде. И передается она уже много лет — из уста в уста. Князь Алексей Николаевич Ветров поведал ее, передав в дар икону. Однажды появилась в его охотничьем угодье женщина. Необычная женщина, из будущего и неизвестно куда потом исчезнувшая прямо у него на глазах. Была она у него ровно три дня, всей душой он полюбил эту женщину, искал ее днями и ночами, когда та исчезла. Был на грани помешательства. И вот он пал на колени перед Божьей Матерью и слёзно стал просить вернуть ему это сокровище. Вдруг он увидел, как Дева Мария плачет вместе с ним. И голос ее ласковый: «Не могу вернуть, не возможно. Судьбу нельзя менять. Твой род продолжит будущее». Так и не мог он понять этих слов, был у него сын, наверное, о нем шла речь. Хотя, кто его знает, человек существо догадками живущее, что от чего и почему. А икону нам даровал. Ну, вот я должен с вами попрощаться. Напоследок возьмите сухарики в память об этом дне. Вкусите их, когда захотите испить святой воды. Да будет мир с вами, дети мои. Прощайте. Дальше вас проводит брат Антоний.

Антоний и был тот самый богатырь, что впустил их в эту обитель.

Ворота закрылись за ними, и они уже снова стояли на лесной трапе ведущей их к не широкой, но красивой реке. Здесь на песчаном берегу, они разбили палатку для ночлега. Можно было ехать, но они решили, что этот оставшийся день проведут здесь на природе, а в лучшем случае останутся еще.

Олег видел, как ушла из Ольги чёрная грусть, она стала совсем другой, какой-то взрослой, задумчивой. Когда сидели рядом на берегу, любовались, молча красотой этого уголка природы, она вдруг спросила:

— Где взять розу?

— Какую розу? Ты чего?

— Ту, что надо беречь.

— О чём ты?

— Не знаю.

Она рассказала, что услышала в келье. Олег был потрясён.

— Икона плакала? — с удивлением спросил он.

— Да, она плакала вместе со мной, — грустно улыбнулась Ольга.

Он выдохнул с облегчением и предложил прогуляться по лесу.

В лесу так же было сказочно красиво, казалось, этот мир совсем другой, отличный от их каменного, суетливого городского мира. И дышалось здесь по-другому, и душа и тело радовались. Внезапно у Ольги закружилась голова, весь лес завертелся вокруг неё. Она присела под небольшую сосну.

— Олежек, дай воды мне, что-то не по себе.

Он пошарил по карманам и вспомнил, что оставил куртку на берегу.

— Подожди, я сейчас, — и кинулся к палатке, которую хорошо было видно с небольшого склона, где находились они. Ольга смотрела ему вслед и потеряла сознание.

Очнулась она от дикого лая псов.

— А ну цыц, замолкните, говорю вам. Ах вы окаянные псины, — ругался человек одетый по-мужицки, словно сошедший с какой-то старинной картины.

Он наклонился ближе к Ольге и спросил:

— Это ж отколь вы сударыня будете? Одёжа-то, на вас какая. Свят — свят, — перекрестился мужик.

— Вы кто дяденька? — испуганно спросила Ольга, поглядывая на лающих псов.

— Цыц окаянные! — гаркнул он им. — Как же это, одна в лесу, зверь нынче злой, — бубнил он себе под нос. — Прошу сударыня к хозяину моему Алексею Николаевичу пожаловать. Не положено барышне одной в лесу шастать.

— Я не одна. С мужем, он пошёл за водой к реке. Вон он… — она показала в сторону берега, на котором только что видела палатку и Олега.

Ее рука зависла в воздухе. Палатки не было. Река была шире, чем та, у которой они остановились. И сам лес обновился, стал более густым.

— Свят-свят, — опять перекрестился мужик.

Ольга встала. Спортивный костюм красиво облегал всю её фигуру.

— Как же это? — спросила она себя. — Там на берегу, мы с мужем поставили палатку.

— Не видал я никого, целый день здесь брожу. Псов выгуливаю.

— Может вы красную «ладу» видели?

— Кого? — нахмурив брови, спросил мужик.

— Машину, — поправилась Ольга, ведь мужик мог и не знать названия марок машин, подумалось ей.

— Кого? — опять переспросил он. — Некогда мне с вами разговоры чинить, айда к хозяину. Он и разберется с вами.

— Не могу я мужа бросить, — сказала Ольга. — Пойдемте сначала к берегу, — скомандовала она властным голосом. — Иначе я не сдвинусь с места.

— Как прикажете сударыня.

Он отвесил поклон головой и отправился следом за Ольгой.

Она окинула взглядом всё побережье. Никаких следов и признаков того, что здесь кто-то, когда-то был. Собаки бегали спокойно вдоль берега, изредка нюхая что-то на земле.

— Я весь день хожу здесь по склону, никого не видел, — еще раз повторил мужик. — Пожалуйте сударыня за мной, а то эдак не успею управу во дворе справить.

Одобрительно махнув головой, Ольга пошла следом.