Бесплатный фрагмент - СветА!.. (мягкое пособие по пребыванию в жестком мире)

Все персонажи вымышленные, любые совпадения случайны.

***

Она стояла на холодном балконе. Было лето, но для нее — во дворе горели осенние листья. Дым шел вверх, и, продирая небо насквозь, устремлялся к богам. Те сидели и улыбаясь друг другу, задумчиво играли в шахматы. В каждой партии богов был новый король и прекрасная неповторимая королева. Вся игра вертелась вокруг их непокорных взглядов и потрясающего антуража вокруг. Король непременно представал сильным, ответственным и справедливым, а королева — неподражаемой и изящной. И только когда партия была в самом разгаре, мужественный король прятался за ладьями и конями, а королева не задумываясь жертвовала покорными пешками ради спасения собственной жизни.

Она стояла на холодном балконе. Где-то далеко внизу падали слезы и разбивались о самую душу, с невыносимым треском проламывая тонкие миры подсознания, разбрызгивались в разные стороны грязными пятнами и соскальзывали холодной волной по телу. Верить не хотелось ни во что. Ни в мир, который спустя еще пару часов озарится восходящим солнцем, ни в богов, справедливо карающих и посылающих смертным нелегкие испытания, ни в себя, устремленную в далекую точку где-то в глубине неба, ни в землю внизу, на которую периодически бросался отчаянный взгляд, рисовавший картины ее мгновенного приближения.

Сжав левую ладонь правой, она вернулась в комнату, подошла к полке с книгами и, наугад, схватила первую попавшуюся. Когда солнце в очередной раз скроется за горизонтом, она не вспомнит ни названия книги, ни день недели, ни холодный балкон. В ее памяти отложатся только картины подвигов светлых рыцарей, рассказы об их странствиях и тоскливое ощущение того, что их время ушло, может быть, навсегда и безвозвратно…

***

На следующий день она была очаровательна. Неотразима всем на зло, желанна, но недоступна.

Каждый одноклассник мечтал оказаться рядом с ней, когда она станет королевой выпускного бала, будет красоваться перед вспышками фотокамер и под утро обязательно подарит нежный поцелуй своему прекрасному принцу.

Но бал не дождался своей бесподобной королевы. И королевой стала глупенькая и достаточно невзрачная девушка, которую в срочном порядке пришлось короновать взамен не пришедшей на выпускной Светки.

Света провела церемонию прощания со школой дома. С первого же момента появления дамских сигарет она категорически отказывалась от перехода на них, а потому курила исключительно привычную губам классику. Родители никогда не понимали ее манер стряхивать пепел на пол, считая это за грубость и хамство, но различие в мировоззрении с ними, в принципе, ее мало волновало и Светка предпочитала лишний раз протереть пол. Вот и сейчас, пока счастливые одноклассники распивали приобретенное за отцовские деньги шампанское, она, нацепив небрежные рваные джинсы, лихо прыгала по комнате на четвереньках, собирая в мокрую тряпку накопившийся за пару суток пепел. Далее оставалось раскопать в груде собственной одежды поддельный студенческий билет на ее имя, который ей любезно подарили друзья, чтобы водить с собой на вечеринки с фейс-контролем и ждать приезда Вадика.

Она никогда не сидела у окна в ожидании мужчины, предпочитая увлечь себя чем-нибудь интересным или вкусненьким. Да и какой из Вадика был мужчина. Когда-то он жил с ней на одной лестничной площадке, даже учился пару лет в ее школе класса на три старше, вскоре переехал в другой район, но связь со Светкой не терял и долгое время стремился общаться с ней как можно чаще. Причем общение теперь носило исключительно дружеский характер, потому что, видимо к своему счастью, сразу после окончания школы Вадик влюбился в другую девушку, которая абсолютно неожиданно для него забеременела, родила и окончательно приструнила Вадика своим острым каблуком. Так что это был в Светкином понимании не мужчина, а просто друг. А учитывая то, что жена Вадика успела пообщаться со Светой и понять, что ее семейному счастью от Светки не исходит никакой угрозы, мудро решила, что во время ее отсутствия в городе, пускай муж лучше иногда ездит к школьной любви, нежели в неизвестном направлении.

Вадик покорно появился у подъезда в назначенный час, потосковал сверх того минут двадцать в автомобиле и получил в качестве пассажирки очаровательную длинноволосую девушку на десятисантиметровой шпильке. В лице Светки.

Любой их поход в клуб всегда заканчивался одинаково. Вадик встречал какого-нибудь старого друга, Светка — нового знакомого, и посреди ночи они расставались. Света никогда не стеснялась прокатиться в столь поздний час с малознакомым мужчиной до ближайшего кафе, а часом позже — до подъезда своего дома. На этом свидание заканчивалось, и натанцевавшаяся Светка небрежно кидала в ванну очередной букет роз. Цветы она любила и, несмотря на усталость и, возможно, зародившуюся во время общения по пути к дому антипатию к кавалеру, всегда старалась реанимировать букет, как только проснется.

***

Ей часто снилась лестница. Старинная деревянная винтовая лестница, по которой ей приходилось подниматься, но конца подъему не было, а откуда-то снизу шел влажный и жуткий холод, от которого, стоило только остановиться, мгновенно сковывало ноги. Поэтому она старалась идти как можно быстрей, зачастую бежать, спотыкалась, нередко падала и разбивала колени. Причем самое страшное в этом сне было то, что он повторялся два-три раза в месяц, а до вершины она так и не доходила. И каждый раз ее путь начинался сначала. Иногда, просыпаясь с утра, она находила на своем теле по нескольку царапин, видимо нанесенных себе во сне.

Ничего плохого в употреблении легких наркотиков ни Светка, ни Вадик не находили. Они, бывало, собирались душевной компанией человек из десяти и неплохо накуривались. Дым шел вверх. Он проникал сквозь сознание, преобразовывал душу и позволял заглянуть, как далеко за облаками боги играли свои партии…

Через несколько лет Вадик получил прекрасный пост в одной солидной фирме, при этом был вынужден переехать работать в другой город. Светка спокойно отнеслась к его отъезду и первое время никогда не забывала отсылать по праздникам поздравительные открытки. Но со временем их общение становилось все реже, и с очередным днем рождения она его уже не поздравила.

***

Боги же хотели чувств. Они дарили людям страсти и наслаждения, ревность и другие пороки, они с упоением следили за разгорающимися войнами и гаснущей любовью. Каждый из богов приходил к человеку с даром, но уходил, забирая взамен известные только ему трофеи, и никто на земле не догадывался, какую цену он должен будет заплатить за счастье, и когда ему будет выставлен счет.

***

Свету очень привлекали парки, особенно ночью. Гуляя в темноте и в одиночестве, можно было всегда остановиться возле любого дерева, незаметно подкрасться к нему — пока оно не замечает, протянуть руки и почувствовать теплое оно или отдает холодом.

Где-то в глубине души было страшно. Бывало даже из-за бродячих собак и их отношения к посторонним людям. У них нет хозяина, они сами всего бояться и им некого охранять, поэтому они не способны быть защитниками, а могут разве что цапнуть от нахлынувшей злобы и убежать прочь. Она надеялась, что собаки ее никогда не обидят, но и чувства спокойствия периодически пробегающие мимо стайки ей не внушали. А еще была темнота. Иногда она шла по тропинке, а фонарь над головой резко гас, и впереди оставался абсолютный мрак. Тогда приходилось следовать либо наугад, либо по памяти, но, и то и другое она воспринимала как детскую игру и поэтому никогда не огорчалась, даже если запиналась и больно ударялась о выросшую на пути корягу. Ее уже давно не пугали падения, она знала, что если упадет, то обязательно встанет, пойдет дальше и никто никогда не узнает как ей было нелегко. В этот раз она залезла в самые колючие кустарники, разодрала свой свитер и промочила кроссовки. А еще потеряла припрятанную в заднем кармане джинсов расческу, что уже действительно обидно, так как идти лохматой неприятно даже по ночному городу.

Друзья подогнали ей упаковочку счастья. Она еще раз перепроверила маленький пакетик в кармане и двинулась по направлению к дому.

На традиционное предложение «девушка, вас угостить» она ответила решительным отказом. Молодой человек показался ей недостаточно симпатичным, слишком грубым, и явно намекающим на что-то этой ночью. Она уже собралась, проигнорировав парня, проплыть мимо, но тот на секунду схватил ее за руку, чем вызвал неописуемый гнев, и резко дернул влево. Светка уверенно замахнулась на него, но внезапно остановилась и задумалась. Слева от стройки между новыми домами миром овладевал рассвет. Край солнечного диска медленно выкатился и прошел сквозь еле заметную вдалеке радугу. Парень протянул одну руку к солнцу, другую в направлении Светки и произнес: «Это тебе… И это тоже. Тебе». Он разжал кулак той руки, что была направлена на Свету, и продемонстрировал маленький пакетик. Теперь их было двое. Незаметно для сторожа они пробрались на незавершенную новостройку и приготовились встречать солнце.

Солнце не заставило себя ждать. Оно выкатилось на вершину одной из свай, немного продержалось там, распалось и медленно растеклось по всему зданию. За ним пришла радуга. Она рассказывала, как тяжел, но прекрасен ее труд, но нет ничего сложнее в этом мире, чем быть солнцем: «Сотни ветров гонят тысячи туч, не замечая твоих стараний и усилий пробить дорогу своим лучам; ты же каждое утро встаешь, чтобы предстать всем живым существам символом добра тепла и света. Облака снова прячут тебя, а все что можешь ты — это скромно ждать пока они разлетятся и медленно просачиваться. Сначала в них, а потом сквозь них, чтобы вначале согреть своим теплом врага, благо потом оно досталось и другу. Солнце присело рядом и кивнуло в знак согласия. Радуга продолжала. Луны разных планет, влюбленные в тебя женщины, несут на своих телах только мечты о тебе, только твое отражение, и лишь иногда, в редкие минуты затмений, ты можешь урвать у жизни несколько секунд на уединение с каждой из них».

«У людей все проще. Будучи созданными и рожденными для счастья, — радуга обратилась к ребятам — вы еще являетесь любимцами богов, смотрящих на вас как на продолжение самих себя и проживающих вашими короткими жизнями свои вечные. Не обманите их надежд. Они слабее вас. Они посылают испытания именно вам, потому что пошли они их друг другу, вскоре присматривать за мирами станет некому. Единственное что могут боги — двигать вас, как фигуры на шахматной доске. Всю остальную вашу жизнь, вы делаете сами, и та же доска — богам уже давным-давно не принадлежит»…

Утро Светы наступило около трех часов дня. К счастью было воскресенье, и никто не потревожил ее сон досрочно. Замерзнув лежа на бетонной плите и от гуляющего на двадцатиметровой высоте ветра, Света открыла глаза и на четвереньках принялась обползать будущую квартиру в поисках небрежно разбросанной одежды. Парня звали Максим. Он был в безумном восторге от утреннего зрелища, но от комплиментов в адрес красивых ног и прикрывающих обнаженную грудь волос воздержался. Быстро собравшись, он пулей метнулся вниз, а через пять минут вернулся с букетом подрезанных с ближайшей клумбы цветов.

Светка улыбнулась. Она положила букет туда, где вечером сидела радуга, поспешно натянула джинсы, и, посмотрев свысока на свое отражение в луже, принялась судорожно протирать глаза. Попросила проводить ее домой.

До дома было совсем недалеко. Возле подъезда, протрезвевший после ночных сказочных образов, Максим сделал решительный шаг и попытался во время прощания сблизиться со Светкой, но она выдернула свою ладонь из его руки, мило улыбнулась и скрылась в подъезде.

Следующей ночью он пришел на стройку один, принял очередную дозу галлюциногенов, и просидел там вплоть до наступления утра, но солнце спускаться к нему не стало.

***

Светка крепко спала. Она немного простудилась, и, украсив вечером свой паркет очередной порцией прогоревших сигарет, уснула. Впервые за все это долгое время во сне про лестницу она не была вынуждена бежать вверх. Жуткого холода не было. Собрав волю в кулак, девушка направилась по лестнице вниз. К ее огромному удивлению через пятнадцать ступенек лестница оборвалась, и, оказалось, что вся конструкция либо висит в воздухе, либо закреплена где-то наверху. Внизу уже не было так холодно, но по-прежнему оставалось темно и дул ветер. Тогда Светка сделала пару шагов наверх. Тут же атмосфера на лестнице резко переменилось и ей, как и обычно, пришлось убегать по ступеням.

Утром Светка проснулась с высокой температурой, и, обмотавшись теплым шарфом, принялась глотать таблетки от простуды.

Испытывая жуткие приступы скуки от возлежания на диване, она включила компьютер, никогда не интересовавший ее до этого, и вышла в интернет. Немного побродила по сайтам с музыкой, сайтам психологии, и наткнулась и на рекламу сайта знакомств. Зарегистрировалась. О себе написала достаточно много неправды — переврав и рост, и цвет волос, и черты характера, которые обычно просят указать на подобных сайтах. Единственной честно заполненной графой в анкете оказалась графа, в которой нужно было написать, что или кого бы вы хотели найти. Светка написала честно — «выход», и покинула интернет…

***

Случается, что любое действие богов неосознанно. Там, наверху, всегда надеются, что каждый из нас уверенно знает чего хочет, и, совершая ошибки, просто подыгрывает своему таланту их исправлять.

***

Но с другой стороны, на доске было не так уж много клеток, чтобы ходить совсем не задумываясь. Особенно тяжело приходилось играть свою роль пешкам. Тем, кто ими был, вообще отступать просто недозволенно. Приказы должны были выполняться четко, и какой ценой это происходило, волновало разве лишь тех, кто непосредственно сам принимал участие в операциях. Люди неподвижно лежали на песке сутками, и отличить мертвых от живых не предоставлялось возможным. На глазах у этого человека, некоторые солдаты не выдерживали и приподнимались в ночной темноте, а спустя три секунды падали точно по продолжению луча лазерного целеуказателя, докоснувшегося до лба. В итоге лишь некоторым посчастливилось добраться до полуразрушенного дома. Связь с базой постоянно пропадала, и действовать приходилось на свой страх и риск. Двое вошли в очередную комнату и принялись ее осматривать. Обстановка разряжалась и иногда, когда люди смотрели друг на друга, уголки рта каждого из них чуть вздрагивали кверху. А если в голове проскакивали мысли, отличные от программы задания, то этот солдат вспоминал, как два года назад бегал по поляне и собирал ромашки для своей любимой девушки. У нее были прекрасные голубые глаза и нежная добрая улыбка. И не правы были те, кто говорил, будто она очень толстая и совсем некрасивая. На тот момент они уже три года были вместе, даже четыре как впервые поцеловались, и только два прошло с того момента, как они ночевали вместе на сеновале.

Тогда все сильно напились, и идти домой никто не решился. Все что между ними было в тот момент — он соорудил девушке подушку из мешков для сена, чтобы сухая трава не царапала ей личико, другим мешком нежно ее укрыл, а сам сел рядом с березовой веткой и всю оставшуюся ночь отпугивал надоедливых комаров. Он и тогда очень ее хотел, и впоследствии, но не настаивал, потому, что был уверен — они все равно поженятся. Когда он уходил, она обещала ждать. Прошло полтора года как его не было дома, и месяц как она вышла за другого.

Внезапно раздался взрыв, и стены здания стали обрушаться. Парень бросился спасать товарища, но бетонная плита накрыла друга сверху. Из-под нее просочилась кровь. Всеми силами, вцепившись в плиту, боец попытался ее приподнять, но вниз сорвался очередной обломок и защемил ему руку. Вначале он почувствовал просто резкую кратковременную боль, но та внезапно вернулась, затмив собой все мысли и ощущения. Лежащая своим углом на кисти руки плита весом не менее тонны вскоре ввела в шоковое состояние, только тогда боль исчезла, как исчезло и понимание мира вокруг. Кровь друга продолжала просачиваться к его ногам….

***

Дым поднимался кверху. Светка скорее лечила душу, нежели простудившееся тело. Та, благодарно, с непрекращающимся ни на минуту хохотом, устремилась вверх, покорять основы жизни и мироздания. Смотреть вниз было безумно интересно. Вначале душа увидела обмотанную шерстяным шарфом Светку, недавно забросившую за диван нераспечатанную пачку сигарет, чтоб не замедлять выздоровление своего горла. Девушка беззаботно ерзала по кровати, периодически посвечивая белой грудью, которая недостаточно загорела из-за того, что Светке этим летом пришлось посещать не утаенные уголки, как прошлым, или позапрошлым, а обычные общественные пляжи, где вечно недовольные чужой наготой бабульки, с возмущением отводят головы своих внуков подальше «от разврата». Но разглядывание болеющего человека душе показалось достаточно скучным занятием, и, перепрыгивая с тучки на тучку, она поплыла на юг.

Тогда ей открылись бескрайние равнины, скалистые горы, пустыня, молчаливо принимающая в себя любых путников и, со временем, нейтрализующая привычный тем шум и гам до смиренного и покорного шепота созидания. Через несколько минут полета, душа решила немного спуститься и осмотреться повнимательнее.

Человека внизу звали Глеб. Он сидел на еле живой табуретке с расшатанными ножками, свесив вниз перебинтованную, только что собранную врачами по кусочкам руку, и, молча, смотрел вдаль. Вдали не было ничего кроме звезд, но это совершенно не отпугивало его взгляда. Каждая из них, разговаривала с ним на понятном только ему языке и обещала обязательно сорваться, чтобы он мог загадать любое желание. Но, ни одна звезда так и не выполнила своего обещания. Его камуфляж был в нескольких местах порван и в момент, когда он приподымался чтобы встать с табуретки и перебраться на землю, где продолжил вглядываться вдаль лежа, из кармана выпал сложенный вчетверо и уже изрядно мятый листок бумаги. Светкина душа заинтересовалась посланием, подул ветер, листок взмыл вверх, раскрылся и неподвижно завис в воздухе. Это было письмо.

«Здравствуй, мой милый Глеб. В нашем поселке по-прежнему тихо и спокойно. А как может быть иначе, когда такие люди как ты, берегут и охраняют наш мир. Все очень часто вспоминают о тебе. На каждом застолье кто-нибудь из наших друзей обязательно да упомянет как ты героически бросился в сарай и вынес оттуда двух семилетних мальчишек, закрывшихся от взрослых, чтобы поиграть со спичками, и устроивших пожар. Дерево, которое мы с тобой посадили в саду, прижилось. Теперь ему ничто не угрожает и однажды оно вырастет большое-пребольшое и будет в жаркие дни прятать прохожих от лучей солнца. Цветок, который ты для меня вырезал из дерева, по-прежнему украшает вход в мой дом. Мы все желаем тебе удачи в бою и скорейшего возвращения домой. Целым и невредимым.

Глеб….. Прости меня……. Я встретила другого мужчину. Никогда не представляла, что одновременно можно и потерять дар речи, и одновременно кричать внутри себя от счастья, увидев возле себя совершенно незнакомого человека. Моя жизнь стала принадлежать ему. Я не сопротивляюсь, но и попытавшись воспротивиться не смогу ничего с этим поделать. Потому что я всей своей сущностью хочу, чтобы именно так и было. Представляешь. Я счастлива, что моя жизнь принадлежит не мне! Это удивительно. Ему даже не приходится ничего делать, чтобы так было. Я перестала нуждаться во внимании, выраженном цветами или подарками. В каждом подаренном им цветке я вижу только его, и даже подумываю попросить перестать мне их дарить; чтобы не видеть, как однажды они начинают вянуть. Он делает то, что еще никто в жизни не сумел для меня сделать. Оказывается вовсе не нужно сворачивать горы, завоевывать города и складывать к моим ногам сокровища. Да он этого и не сможет. Он просто меня во всем понимает. Он… Понимает меня… Ты светлый и добрый человек. Глеб, любая девушка будет счастлива жить вместе с тобой. Ты обязательно встретишь свою половинку. Помни, что воспоминания о тебе, останутся одними из лучших моих воспоминаний на протяжении всей жизни.

Еще раз прости. Я любила тебя так, как я умела это делать, но теперь, оказалось, что моя любовь выглядит иначе… Я уезжаю вместе с мужем. В следующем письме ты найдешь мой новый адрес. Нежно обнимаю, Наташа».

Постепенно действие травы закончилось, и душа поспешила занять свое законное место на диване Светки…

***

Через пару дней, на утро почувствовав себя лучше, Света быстро надела тренировочный костюм и выскочила на улицу. Ей нравилось бегать, и, всегда, когда выдавались свободные минут двадцать, она обегала окрестности. Даже собаки, которых выгуливали по утрам, любили Светку.

Невзирая на негативное отношение к бездомным собакам, домашним она явно симпатизировала, особенно большим и пушистым. Они казались ей громадными игрушками. Это сейчас квартира завалена мужскими подарками, а два десятилетия назад такого у нее не было. Светка даже не злилась, когда хозяева отпускали своих питомцев без намордников, а те норовили укусить любого, пробегающего мимо. Да она и не останавливалась. Слегка разворачиваясь прямо на бегу, она выставляла лающему псу широченную довольную улыбку, и обезоруженный зверь покорно превращался в игрушечного. В тот день резко начался сильный ливень, из-за чего она была вынуждена поменять свой маршрут и спрятаться в ближайшем кафе.

Посетителей не было, и Свете открылась забавная картина, как работающий в этой забегаловке бармен пытался разучить профессиональные трюки. Жонглировать двумя бутылками из-под шампанского получалось не очень. На полу лежали стекла, видимо от третьей. Светка вошла, бросила на стул спортивную курточку, и бармену предстал вид промокшей запыхавшейся девушки, с мокрыми слипшимися волосами. От дождя футболка прилипла к телу, и выглядела Света весьма эротично. Уронив и вторую бутылку, бармен поспешил хоть как-то восстановить свою пошатнувшуюся репутацию и предложил Светке выпить чего-нибудь за счет заведения. Улыбнувшись, она пошарила по карманам, достала оттуда мятую слегка промокшую купюру, и, протянув деньги бармену, попросила налить ей чай.

Оказалось, что смена бармена заканчивалась через несколько минут, и он пригласил Свету в гости. Не видя в этом ничего предосудительного, она согласилась и вскоре переступила порог его дома. В тот момент ее внимание не привлекала ни дешевая плазменная панель хозяина квартиры, ни оккультные символы, развешанные по стенам. Небрежно предупредив не подглядывать, она направилась прямиком в душ, откуда вылезла минут через двадцать обернутая махровым полотенчиком. Бармен представился Кириллом, и к тому времени уже успел приготовить небольшой завтрак и чай.

В его доме явно присутствовал культ солнца. Изображения и фигуры небесного светила разных форм и размеров находились в каждом помещении квартиры. В коридоре это была яркая растянутая по стенке материя с изображением двух солнц — зеленого и красного, протянувших свои лучи в сторону друг к другу и как бы взявшихся за руки, или еще — в углу комнаты — на маленькой полочке стояла гипсовая вручную вылепленная круглая фигурка. Это непременно было солнце. Светка даже зашла в туалет, хотя она совершенно туда не собиралась, просто любопытство одержало верх. Все верно — на потолке зависало нарисованное на фанерной доске оранжевое светило.

Помимо солнца, в доме была другая оккультная символика в виде рисунков и статуэток, которая тоже заинтересовала бы Светкину любознательность, но тут взгляд пал на расставленные на доске шахматы. Интересным было то, что в них также присутствовало солнце, но ему отвели, с ее точки зрения, странную роль. Оно вовсе не было окружено шахматными слонами и даже не украшало королевскую корону. Все фигуры на доске были самыми обыкновенными, кроме пешек. А вот пешками были солнца…

***

Боги начинали очередную партию. Они так часто играли, что среди них было давно пора устраивать турнир. Но им это никогда не приходило в голову, их не интересовала победа черных или белых, их больше увлекало наблюдать, как дрожит, прикрывающий какую-нибудь пешку конь, осознавая, что находится под ударом вражеского ладьи и пары точно таких же как та, которую он защищает, пешек. Им нравилось читать его мысли, пока он удивлялся тому, что судьба вынесет его из игры, вовсе не ради королевы, или хотя бы короля, а потому, что какая-то незначительная пешка просто почти дошла до противоположной стороны доски…

***

Светка скорее ожидала увидеть в этом доме заставленную спиртным барную стойку, нежели солнечное царство, поэтому поспешила спросить, с какой целью он собирает такую атрибутику.

Судя из ответа, Кирилл давно мечтает о хорошей работе в шикарном баре и о дорогом автомобиле, но это все мечты тела. Для осознания значимости своего Я в этом мире необходимо постоянно развивать свою душу, трудиться на благо доброго дела и не побояться однажды совершить героический поступок. Такие речи рассмешили и довольно удивили Свету, но ей стало так интересно, каким образом и кого он собрался столь самоотверженно спасать, что она продемонстрировала ему лишь улыбку, сжав смех и не дав себе расхохотаться. Впрочем, ее всегда мало волновало общественное мнение о психическом здоровье либо нездоровье ее знакомых, поэтому слушая дальнейший рассказ о замечательной религиозной секте, стремящейся искоренить одно из проявлений зла на земле, она ни разу не посчитала собеседника ни психом, ни идиотом, потому что, была уверена она, все на этом свете имеет право быть.

Согласно учению секты, факт существования вампиров как существ, пьющих человеческую кровь, не подлежит сомнению. Бесспорно, представление людей о вампирах как о жутких тварях, умерщвляющих людей неверны. Да, вампиры могут укусить человека и этим превратить его в своего сородича. Но так кусают крайне редко и только тех, в ком они почувствуют безумную жизненную силу, способную перевернуть весь мир. Навскидку таких людей все вампиры мира за сто лет находят человек тридцать. Как правило, вампиры, по природе своей не способные жить без свежей крови, когда нападают на людей, не причиняют им непоправимого физического вреда. Ограничившись высасыванием нескольких стаканов, как правило двух, реже трех, испуганную жертву доводят до обморочного состояния, относят в какой-нибудь парк, лесок или поселок, и кладут спать — восстанавливать силы — на скамейку или поваленное дерево. После покидают жертву и скрываются в темноте. Ужас вампиризма заключается в другом. Рассудок укушенных часто не выдерживает факта существования и нападения этих тварей. Учитывая, что первое время их мир не покидает эхо издаваемых в головах вампиров звуков, проникающее в сознание во время укуса, люди попросту сходят с ума и отделяются от цивилизации, кончая жизнь самоубийством или погибая голодной смертью. Либо смертью от болезней и холода — после того как сбегают как можно дальше от общества в глухие леса, где до конца своих дней терпят ужас своего сумасшествия.

Всему виной голоса. Еще никого вампиры не растерзали, не обескровили и не забили до смерти. А отличаются от нас они силой, физической неуязвимостью ночью и вытекающим из этого бессмертием, но только при правильном образе жизни — так как дневной свет их запросто уничтожает.

Осиновые колы и свинцовые пули — та же ерунда, что и чеснок, который некоторые из них употребляют, чтобы посмеяться над людскими представлениями об их жизни. И, разумеется, их выделяет заложенная в их сущность страсть к крови.

Наверное любой из них мог бы нападать раз в сто лет, при этом оставаясь абсолютно здоровым и этим не нанося вред своему организму, но есть страсть… А страсть не подчиняется разуму…

Практически каждый вампир одинок. Неконтролируемая тяга к человеческой крови практически полностью перекрывает в них желание и возможность испытывать чувства нежности и любви. Вампиры, считающие себя парой, никогда не задумываются о потребностях друг друга, и в любых ситуациях действуют исключительно каждый сам за себя, нередко ради своих интересов наступая на горло своей же паре. В первую очередь вампиры всегда думают о своем насыщении, впрочем, как и во вторую, и в третью, и в десятую тоже.

Все же некоторым удавалось проявлять заботу о себе подобных. Рассудок вампира устроен так, что внутри каждого из них не замолкая ведут диалог несколько собственных внутренних голосов. С каждой порцией крови, полученной во время очередного укуса, вампир невольно вбирал в себя и внутренний голос жертвы, который навсегда поселялся в его сознании, и, через несколько десятилетий, переходил в разряд одного из своих собственных. Нападая на жертву, никогда нельзя было предугадать, какие разговоры ведутся у нее внутри и, зачастую, приобретенный голос мог доставлять массу неприятных ощущений. Да и вообще весь этот хор, кричащий каждый о своем, постоянно выводил из равновесия, и мог довести до окончательного безумия.

Если один вампир любил другого, то он вбирал в себя те голоса, которые причиняли возлюбленному самую сильную боль, а взамен отдавал самые безобидные из живущих в своей голове, а иногда и вовсе не отдавал ничего, тем самым облегчая существование избранника за счет усугубления своего. Так проявлялась вампирская любовь, но все же, зачастую, они выбирали одиночество.

Как ни крути, человечество во все времена страдало от их нападок, поэтому много веков назад образовалось это сообщество. И вся его пропаганда и деятельность базировалась всего-навсего на единственной легенде о любви.

***

Сюжет был такой. Однажды встретились два вампира, и девушка — вампир полюбила парня настолько, что смогла перетянуть все голоса его жертв и его собственные внутренние голоса из его головы в свою. Когда закончилась ночь, он не лег спать, а на утро вышел на солнце, и, преодолевая дикую боль плавящейся кожи, побежал в сторону ближайшего храма. В ночной жизни вампиры не чувствуют физической боли, как она выглядит он давным-давно позабыл, и тем страшнее для него было снова ее испытать. Все тело пылало изнутри и снаружи, внутренние органы покидали свои назначенные природой места и стремились сорваться в свободное перемещение внутри тела. И только голова была как никогда чиста и спокойна. Ноги ныли режущей не перестающей болью, а ногти пальцев рук свисали на тонких ниточках слизи. Лицо утратило первоначальную форму, а кончик его носа ужасно размахивал на бегу и жутко бил по подбородку, то прилипая к нему, то отрываясь болтаться снова.

Глаза провалились вовнутрь, и приходилось постоянно размазывать кожу лба назад, иначе потекшие веки не позволяли ему видеть, куда он бежал. Люди в ужасе страха разлетались в разные стороны, зато дорога вперед была всегда свободна. Ступив на порог церкви, вампир понял, что под кожей и мышцами рассыпаются в порошок его кости. Ноги совсем перестали держать, и он рухнул возле двери. Услышав падение, местный священник решил приоткрыть дверь и посмотреть, что произошло.

Увидев вампира, от неожиданности такой картины, он отскочил назад и замер в оцепенении. Преодолев на остатках костей дверной проем, вампир, смазывая пол липкой тающей на глазах кожей, все-таки сумел проползти еще пару метров, добраться до пребывающего в почти шоковом состоянии священника, и рассказать, кто он есть. Священник немного пришел в себя, и отпустил вампиру грехи.

Будучи прощен богом, тот превратился в человека. Белоснежные клыки зашатались и выпали изо рта на пол. Через минуту наступила смерть. Он умер человеком по причине травм несовместимых с жизнью…

Так девушка — вампир освободила своего любимого.

***

Основной задачей секты является поиск избранных, способных заполучить доверие вампира, готовых пожертвовать своей жизнью ради идеи, и поначалу стать одними из них. Проблема поиска уже многие века заключается в том, что ни один из избранных ранее, не сумел выполнить миссию; и, будучи укушенным, переставал владеть собой и растворялся в мире поиска свежей крови. Те же, кого так пытаются найти сектанты, должны, проникнув в мир вампиров, суметь раскрыть в себе любовь, способную повторить легенду, и освободить души несчастных.

А в последующем и сами выйти на свет…

Светка ради любопытства перевела взгляд на шею молодому человеку. Следов от попыток укуса не оказалось.

Откровенность бармена явно удивляла, но судя по не сползающему с нее заискивающему взгляду, можно было предположить — он так откровенничает, потому что влюбился. Когда же она спросила, какова его роль в этой секте, он пояснил, что благодаря этому сообществу, знает, как стоит потратить свою земную жизнь.

Будучи маленьким мальчиком, он мечтал о большой счастливой семье, хотел иметь троих детей и бревенчатый дом на берегу озера.

Так получилось, что, пережив несколько серьезных проблем со здоровьем, он оказался не способен стать отцом. Года два он тешил себя мыслями найти девушку, пожелавшую поэтапно усыновить ребят из детдома, или просто взять в жены многодетную мать, но случайно познакомился в поезде с одним из сектантов и пришел к выводу, что судьбой ему предначертано иное.

Тогда возникла идея еще немного пожить в свое удовольствие, а после прорваться в круг вампиров и отдать свою жизнь ради борьбы со злом. Солнце — это его спасение и его же враг, задабривая которое как божество, можно надеяться на его милость и минимум страданий по пути к освобождению и физической смерти. Далее душу ожидал рай.

У Светки в голове промелькнула картина, как последний на земле вампир спешит в церковь за покаянием. Надо было улыбнуться, но стало совсем грустно. Желая это не показывать, она допила чай, отлучилась, чтобы надеть слегка подсохшую одежду и поспешила домой, дав обещание, что они с Кириллом обязательно увидятся еще…

***

По профессии она была парикмахером и работала на дому. Не то чтобы она безумно хорошо стригла, но угодить не слишком привередливому клиенту всегда получалось. Клиентов направляли к ней многочисленные знакомые, которым она непременно рассказывала о своих профессиональных навыках. Приходили в основном мужчины, им нравилось, как Светка крутилась вокруг них, нежно прикасалась к их волосам и глубоко дышала, вздымая свою грудь. Денег выходило ни то чтобы много, но на жизнь хватало. Она предпочитала не брать заведомо больше, хотя некоторые на этом даже настаивали, потому что не хотела быть чем-то обязана мужчинам. Скорее, считала она, пусть лучше мужчины всегда будут должны ей.

Квартирный вопрос был решен пару лет назад; родители наконец-таки купили себе большую квартиру, а Светке от них досталась в распоряжение маленькая, с ее любимым балконом. Света безумно тянулась к балконам и лоджиям. Когда она переступала порог двери, ведущей из комнаты и оказывалась на этих двух квадратных метрах, то чувствовала себя маленькой крупицей вселенной, но при этом отделенной от хаоса внизу и пребывающей в полной безопасности.

В этот раз у нее на балконе был гость. Максим стоял на расстоянии вытянутой руки и широко улыбался. У него возникла очередная безумная идея — узнав, что она высоко живет, он принес канат и предложил спуститься по нему вниз. Светке очень хотелось попробовать, но делать это уже покурив травы она отказалась. Они вернулись в комнату и дружно упали на ковер. Ковер-самолет завертелся. «Вам куда», — послышалось снизу. «Пожалуй, в рай», — поторопился с ответом Максим. Но палас отмолчался. Молодой человек только увидел, как ковер погладил его по голове и пригрозил своим уголком словно пальчиком. Оторваться от пола так и не вышло. Тогда Максим со Светкой встали, скрутили ковер трубочкой и вынесли в коридор. Валяясь на полу в непонятных позах, ребята беспричинно смеялись друг над другом. Светка откинула голову Максиму на живот и медленно ворочала шеей. Максим зашевелился. «Будешь приставать — волшебство развеется», — уточнила Светка. Молодой человек над предупреждением не призадумался… Волшебство и правда развеялось, Светка недовольно откатилась в сторону и предложила пойти посмотреть ее фотоальбом.

Она была очень миниатюрной девушкой, и, при достаточной гибкости, в детстве ее можно было бесплатно перевозить в самолетах, если бы она согласилась лететь в чемодане. На большинстве летних фотографий, где это было возможно, ее не покидала дурацкая привычка оголять напоказ свой живот, а зимние — наоборот отличались втянутой в воротник шеей. Она не считала себя красавицей, и поэтому при съемке глаза зачастую были грустными. А получив фотографию и найдя там себя весьма привлекательной, она сожалела, что нельзя возвратить момент и сделать взгляд хоть чуточку повеселее. Фотографий было немного, потому что раньше она беспорядочно раздаривала их всем желающим. А теперь она разлюбила сниматься и тем более разбрасываться и без того редкими снимками. Ее больше привлекало видео. Там всегда была возможность подправить свое настроение по ходу съемки, войти в азарт, начать улыбаться шире, да и вообще смотреть со стороны на себя двигающуюся было значительно приятнее. Ее совершенно не раздражало, что половина фотографий вызывала у Максима истерику смеха, потому что она прекрасно понимала его состояние.

Бросив взгляд на настенные часы, Светка вывалила на стол груду красочных тряпок, и после долгого перебора имеющегося добра схватила две, оказавшиеся в тот момент ближе всего к руке, и довольно произнесла: «Я выбрала, что мне надеть в клуб».

***

Танцпол завлекал мельканием переливающихся в игре прожекторов тел. Музыка соблазняла забыть о своих проблемах, а прием наркотиков в клубе позволял ускользнуть от ответственности за излишнюю сексуальность. Несмотря на ее внешний вид и развязную манеру поведения, наркотик давал Свете возможность снова почувствовать себя маленьким беззаботным ребенком, полностью окунувшимся в происходящее, каждым прикосновением познающим добрый и красочный окружающий мир. Она теряла практически все свои страхи и полностью отпускала себя в пронизывающий насквозь поток клубной энергетики. Танец был красив и эротичен, но при этом она танцевала не ради себя, и, тем более не ради другого человека, а просто растекалась в пространстве, наполненным удовольствием и бегущей за звуками атмосферой. Общение же происходило не ради знакомства, а именно ради общения, потому что каждый танцующий рядом был прекрасен и интересен как личность, флирт с которой носил характер беззаботной игры и мимолетного приключения. Музыка ускорялась, она обволакивала тело, и каждый ударный звук заставлял его вздрагивать в такт ритму. В числе людей, беспорядочно меняющихся вокруг и демонстрирующих свои счастливые лица, танцевал и Максим, растворившийся в ритме и поглощенный энергетикой зала. Танцевать хотелось еще и еще, и только улетающее время было способно остановить это состояние счастья. Если бы люди могли выбирать себе время и место окончания своего земного пути, то Светка непременно избрала бы энергетику этого клуба. Каждый жест танцующих рядом порождал за собой легкий ветерок, и Светка могла, вытянув руку вперед уловить его кончиками пальцев.

Ни то чтобы реальный мир был плох, просто ощущения от пребывания в этом были значительно притягательнее. Они запоминались своей простотой и легкостью, и соблазняли возвращаться в него снова и снова. Картина мира раскрывала перед разумом свои дальние горизонты, и, легкие, вдыхая воздух и ощущая каждую пылинку, упоенно радовались ей. Максим растворялся в подобном, но отличном благодаря его особенностям восприятия, мире. Миры были дружественными, но у каждого человека оставались разными. Только двигающаяся в такт музыке энергетика толпы, продолжала настаивать на том, что здесь все поглощены лишь ее волнами, и она — это единственный мир, существующий в этой галактике.