Бесплатный фрагмент - Судьбе говорю «спасибо»...

Предисловие

Латвия очень маленькая страна. Очень маленькая и здесь в любом месте

ты неожиданно можешь встретить человека, которого когда-то знал, или родственника, или друзей своих детей.

Поэтому нет названий местности, города, поселка. И, уверяю вас, нет и не было таких людей, таких событий.

Но есть семьи, в которых любят друг друга, заботятся о близких и волнуются за них.

Многим персонажам есть прототипы, они в жизни, конечно, другие. Ведут себя по другому, живут по другому. И судьбы у них другие. Но они узнаваемы.

И есть одиночество. Иногда оно желанно. Что бы остановиться, отстранится ото всех и подумать.

Но иногда одиночество как камень, пригибающей к земле, заслоняющий все вокруг от которого, кажется, нет избавления.

А может… все-таки есть? Там где не ожидаешь, там и встретишь свою судьбу.

Пусть вам повезет, дорогой читатель, найти свою судьбу, встретить ее и… не отвернуться и не пройти случайно мимо.

Глава первая

Пригородный поезд подходил к перрону Рижского вокзала. День знобкий, ветреный. Лед со снегом скользкий притоптанный, только и держись что бы не поскользнуться, как обычно в начале марта.

Как всегда, самые нетерпеливые пассажиры толпились в местах, где по их мнению, должны распахнуться двери вагонов. А пассажиров сегодня собралось много — пятница. Поезд будет заполнен, хватит ли всем мест, думаю, многим.

Татьяна с большой сумкой подбиралась к краю перрона, напротив первой скамейки и ей повезло. Двери вагона открылись в шаге от нее и она одна из первых забралась по крутым ступенькам.

Так сложилось, что с течением времени появилось излюбленное место: на середине второго вагона рядом со стоп краном, не так часто они ездили, но свое место придавало поездке какой то уют, что ли.

Заняв места Татьяна выглянула в окно, что бы в людской толчее увидеть своих спутниц, а те переговариваясь уже поднимались в вагон. Шум суета вокруг. Все заняты своими делами. Кто то пробегает мимо. Уже раздражающе гнусавят голоса продавцов всякой всячиной. Поблизости расположилась шумная компания. Провожающие все никак не могли распрощаться с отъезжающими.

Бабушка Ингрид заталкивала огромную сумку под сиденье, что бы не мешала. Малышка Кристина оглядываясь, не решаясь снять свой яркий рюкзачок. А ее мама Татьяна пристраивала другие вещи. Им повезло, никто не занял свободное место рядом. Как то все устроились.

Ингрид разделась первая, ей показалось, что в вагоне тепло и не стоит сидеть в пальто. Потом расстегнула курточку у малышки. А дальше все пошло, как в странном кино. Татьяна расстегнула свою куртку, как вдруг зацепилась длинной сережкой за меховой воротник куртки. Сережка отстегнулась, слегка поцарапав ухо хозяйки и серебристой змейкой заскользила через спинку сиденья.

Резко наклонившись, что бы ее поймать со всего размаху врезалась в лицо мужчины, который в это же момент наклонялся к своему кейсу. Удар был такой силы, что даже Ингрид услышала глухой удар и скрежет зубов. Одновременно и громко прозвучало грозное:

— Черт возьми!

и звонкое: — Ай!

В вагоне невольно установилась тишина и все оглянулись.

— Ты что бодаешься, как коза! — в ярости вскричал мужчина, схватившись рукой за свою правую щеку.

— А ты что, олень благородных кровей, что рога выставил — в тот же миг прозвучал разгневанный голос молодой женщины. Рука ее держалась за лоб и из глаз вот-вот брызнут слезы боли и унижения.

В ушах еще стоял звон. Язык нечаянно попал краешком между зубов и уже чувствовался привкус крови. И так обидно было! Так обидно. «Козой меня обозвал. Сам то чего так сильно нагнулся, сам то не видел?…» Но справедливости ради пришлось признать, что никто не смог бы такое предвидеть.

В раздражении мысли метались. Боль вроде еще не появилась, но под чуткими прохладными пальцами уже поднималась здоровенная шишка.

Оба резко развернулись и сели на свои места. Татьяна так и не сняла свою куртку, не разделся и сосед, но вытащил белоснежный платок, приложил его к щеке.

Как ни странно, но первой не выдержала бабуля. Момент столкновения, а вернее темпераментный обмен «любезностями», вызвал у нее неожиданную реакцию. Сначала она тихо фыркнула, потом прикрыв лицо затряслась от сдерживаемого смеха. Но потом и вовсе расхохоталась. До слез.

Задвигались и заулыбались соседи. Кто то уже уткнулся в книжку или взялся за кроссворд. А кто то уже жевал сочный пирожок, распространяя по вагону специфический запах беляша.

Татьяна еле сдерживала слезы. «Ну это же надо! Родная мама хохочет над ней, вместо того, что бы чем то помочь. И тот ворчун за спиной тихо ругается и постанывает. И снова неожиданно навалилось уже, кажется, привычное чувство вины. Вроде и не виновата в случившемся, а все равно, чувство вины не исчезает. И за малышку, и за неурядицы последних месяцев, и за этого… как же я его назвала?» — подумалось.

Ингрид быстро переборола свое веселье, так неожиданно и некстати вырвавшейся в глупый смех. Она раздела Кристинку. Потом достала из своей сумки бутылку минералки, а заодно и дорожное полотенчико и большую салфетку, что обычно использовала в дороге, достала ложечку.

А тут, как по заказу, в вагон зашел продавец мороженного и Ингдид, опасаясь, как бы он не ушел, сама направилась к нему через вагон и купила три вафельный стаканчика.

Смочив свой носовой платок, протерла себе руки и начала действовать.

Пристроила кусок ледяного мороженного на угол полотенца и приложила к шишке на лбу дочери и наказала держать его покрепче. Естественно, что при своем характере она тут же перебралась к пострадавшему соседу. Но тут ей пришлось приложить максимум упорства и дипломатии, пока тот согласился принять ее помощь. Но против бабули долго не продержишься — привыкла брать на себя разные решения и выполнять их.

— Ну, простите, пожалуйста, сынок, что так получилось… Отпустите руку, я вам компресс сейчас сделаю, — а сама потихоньку подталкивала его поближе к окну. На большую салфетку она положила изрядный кусок мороженного осторожно приложила к щеке, а сама все приговаривала, успокаивала, отвлекала.

— Вот смотите, сейчас на плечо накину салфетку, что бы не испачкаться. Держите платок покрепче, а лучше всего наклоните голову к стенке, будет легче держать компресс.

Когда он попытался что то возразить, Ингрид строго посмотрела на него и он неожиданно подчинился. Вернувшись на свое место Ингрид достала из рюкзачка внучки книжку — раскраску и карандаши, что бы ей было чем заняться. А из кармана выудила конфетку.

Глава вторая

Поезд стучал колесами, отсчитывая путь домой. Ингрид снова поменяла растаявшее мороженное, новым кусочком Татьяне, потом перешла к соседу и его подбодрила.

Вроде самый острый момент позади, можно было и ей расслабиться. Даже не заметила как подошла первая остановка поезда, зашли новые пассажиры. В вагоне тихо, уютно. Каждый занят своими делами.

Чтобы мороженное просто так не растаяло, Ингрид снова взялась за лечение. Осторожно промокнула бумажной салфеткой личико Татьяны и выложив оставшееся у нее мороженное, снова приложила к ее шишке. Точно так же сделала и для ее соседа. Тихо вздохнув протерла его лицо и снова приложила холодный компресс. Вся щека у него уже покраснела.

«Бедняга, ну и досталось тебе парень! Кому скажи, что столкнулись в поезде, не поверят! Обязательно подумают, что его кто-то избил!»

Села рядом бабушка с малышкой, что-то обе обсуждают. Кристинка хоть и маленькая, но чутко почувствовала, что мамочку нельзя трогать, что ей больно. Татьяна сидит в самом углу сиденья, отвернувшись к окну, держит влажный компресс прикрыв лицо, смотрит тревожно мама, как мелко-мелко начинают дрожать хрупкие плечи дочери и светлая прядь коротких волос.

«Бедная ты моя девочка! — душой рванулась к ней мама. Столько у тебя сейчас неудач, неурядиц и опять проколов. Ну сплошная черная полоса. Скорей бы ее проскочить. Поплачь, моя милая, потихонечку, слезы иногда помогают. Не всегда, увы…»

Сидит бабушка, думает свою сложную думу, изредка отвлекаясь от нее, чтобы поговорить с Кристинкой, и не заметила, как повернулась черноволосая крупная мужская голова и чуть касается светлых волос Татьяны. Проехали еще станцию… Встрепенулся сосед, снял с лица компресс, протер лицо сухой салфеткой, обернулся…

— Господи! — Ингрид ахнула, — как же ему, бедняге, досталось! Как людям показаться с этим черно-фиолетовым фингалом! — не успела Ингрид подскочить, как мужчина решительно поднялся, и забрав кейс, направился к ним. Бабуле аж страшно стало, что он скажет? Что сделает?

Те несколько шагов между сиденьями он прошел, прикрывая лицо, но едва усевшись рядом с Татьяной, решительно развернул ее лицом к себе, и отодвинул в сторону руку с влажным компрессом. Глянули на него заплаканные глаза, покрасневший нос и влажная челка, едва прикрывающая здоровенную шишку на лбу, но увидев почерневший кровоподтек на лице мужчины, Татьяна даже дышать перестала. На нее смотрели темные бархатно-шоколадные глаза, затемненные короткими, но очень густыми ресницами. Казалось, что нет такой силы, которая помогла бы Татьяне отвести взгляд от этого гипнотического воздействия. И лишь когда вагон качнуло, она увидела высокий квадратный лоб, слегка взъерошенные густые черные волосы с причудливой полоской седины на висках. Нос крупный, прикрывает верхнюю резко очерченную губу. На массивном подбородке уже чуть посеревшем от проклюнувшейся щетины — неожиданно изящная ямка. Но едва их взгляды встретились, как снова возникло чувство гипноза: и страшно, и любопытно, и чуть заметная дрожь по позвоночнику… и не отвернуться…

— Не знаю, не знаю, что хуже: фингал у мужчины, или рога у женщины. Мне кажется, что наоборот, все таки было бы хуже — пытаясь не сильно показывать свою неуверенность, и даже опасения, но все же не в силах удержать улыбку, довольно громко пробормотала Ингрид.

Кристинка вдруг слезла со скамьи, и подойдя к маме, забралась к ней на колени. Нежнейшая детская ладошка коснулась ее щеки, погладила, стерла скользящую слезинку. Как будто какие-то чары рассеялись… Мужчина откашлялся, Татьяна крепко обняла дочку.

— Но и долго, — снова покашливание, пока не исчезла хрипотца в голосе, — ты будешь реветь? Мне что-ли присоединиться для дуэта? Ну давай, посмотрим, что у нас получится!

Татьяна неожиданно для себя фыркнула.

— Жаль тебя разочаровывать, но дуэта не получится. Кстати твои рога не столь впечатляющие, как, видимо, мой синяк. Тебе не обидно? Что меньше досталось? — ехидно спросил он.

— Ой, ой, расхвастался!

— Хвастаться, увы, нечем, — передернул плечами сосед.

— К сожалению, с таким лицом мне трудно будет присутсвовать на свадьбе моей сестры — со вздохом продолжил он. А Татьяна переглянулась с мамой, невольно охнула.

— Неужели язык проглотила? — ухмыльнулся, но тут же сквозь зубы, просвистел от боли.

— Да уж, невольно проглотишь. Прости, пожалуйста, что так получилось — от чувства вины у Татьяны невольно опять слезы навернулись и нос засопел.

Кристинка все это время наблюдала, поворачивая головку со смешными хвостиками, оттого, что мама снова засопела, малышка извернулась, передвинулась на сиденье между ними, встала на коленки и погладила мамочку обоими ладошками по щекам. Повернулась к чужому дяде и очень осторожно погладила своей ладошкой по его здоровой щеке.

— Дяде бонно? — вопросительные глазенки уставились на соседа, — хочиши Китина падует? И потом легонько подула, а потом и поцеловала больную щеку мужчины.

Тот сидел, потрясенно глядя на малышку, не зная как реагировать на такое. Вмешалась Ингрид, отвлекла Кристинку, предложив ей попить.

«Видимо, у него совсем нет навыков с детьми, что так удивился» — про себя подумала она.

Татьяна вытерла лицо бумажной салфеткой, и посмотрела на мужчину. Он тоже решительно выпрямился.

— Ну что ж, жалеть себя нет смысла. Так что ты можешь предложить, чтобы придать мне человеческий вид? Или ты не мастерица? — ехидно сощурившись спросил он.

Для начала неплохо бы узнать ваше имя, раз уж вы оба на ты перешли? — не удержалась Ингрид от легкой иронии

— Виктор — сухо проронил он, но неожиданно привстал и протянул для приветствия Ингрид руку.

— Ну вот и отлично, — обрадовалась она — меня зовут бабушка Ингрид — эта крошка, наша Кристинка, а мамочку ее, зовут Татьяной — слегка улыбнулась она. — Не думаю, что вы скажете, что было приятно с нами познакомиться — еще добавила она.

— Да, такое знакомство в моей жизни происходит впервые, не удержался от сарказма сосед.

— Что, обычно все на цыпочки и в рядок, чтобы быть тебе представленными? — фыркнула Татьяна.

— Да нет, обычно обходятся без пощечин, при помощи рукопожатия — не остался он в долгу.

Кристина что-то шептала бабушке на ушко, и та обратилась к дочери: — Татьяна, сходите с дочей в туалет и заодно хорошо промой лицо и сполосни оба полотенца — распорядилась она, сама озадаченно посмотрев на Виктора — но сперва разденься, а то жарко.

Тот, задумчиво глянув в лицо пожилой женщины, тоже встал, снял куртку, подхватив на руки девочку, ее головкой прикрыв свое лицо и впереди Татьяны направился в соседний вагон.

Ингрид наконец перевела дыхание и оглянулась вокруг. В вагоне шла обычная жизнь, все были заняты. Только две молодые девушки, перешептываясь, глядели вслед уходящему мужчине.

«А он симпатичный, — подумала бабушка — и не злой! Другой бы в такой ситуации, от нас, наверное, мокрое место оставил бы, а этот только ехидничает. А как ему, бедняге, на свадьбу с таким лицом заявиться? Может найдет что-то, что снимет этот синяк, ведь бывает такое лекарство, но я не помню какое именно. А так, он настоящий красавец! И фигура, и волосы, но особенно красивы его глаза! И не юноша уже, в жизни, наверно, много повидал, ишь сколько в волосах седины и взгляд усталый, пожалуй даже разочарованный. Хотя после подобного ЧП не разберешь, что в глазах у чужого человека».

Глава третья

Поезд стучал, унося их все дальше от города, от тех тяжелых и неприятных событий, что остались там. Для Татьяны эта поездка была кратким мгновением отдыха в родительском доме. Мысли Ингрид текли неторопливо, представляя ближайшие события.

— Да, этот мужчина сильный, но не думаю, что везучий. И не из крутых, те на поезде не ездят. Да, потребуется все умение Татьянки, что бы такой синяк прикрыть, что бы человек мог людям показаться.

Когда в дверях вагона показались Татьяна, а за ней Виктор с малышкой на руках, бабушка уже достала бумажные салфетки. Напротив того сидения, где остались вещи Виктора, два рыбака обсуждали свои проблемы, изредка откусывая пирожки и запивая их пивом. Они сели недавно и не видели ничего странного, что мужчина забрав свои вещи пересел к женщинам.

А Виктор достав из кармана куртки портмоне, вытащил визитку, протянул его Ингрид. Она удивленно приняла ее.

— Пока мы ходили, я вот что придумал — опустив Кристину и усевшись рядом с Татьяной, начал он. — Я еду на свадьбу к своей сестре. Скажите на милость, как мне там появиться? Виноватых искать нет смысла, но отдуваться одному мне тоже не хочется — тут он повернулся к Татьяне — поэтому предлагаю смириться с неизбежным и поехать тебе вместе со мной. Будешь моим косметологом — категорично заявил он Татьяне.

— Да ты что глупости говоришь! Нет, нет! Это невозможно — возмущенно воскликнула Татьяна.

— Почему, изволь тебя спросить?

— Ну… Просто невозможно. Я там ни кого не знаю… Да, я и тебя не знаю… Да и… — вдруг залепетала Татьяна.

— Ну, что еще твоя голова придумает? Ты о себе думаешь. А как же я?

— Ну, тебе то конечно хуже чем мне пришлось — согласилась Татьяна — но все равно, это не выход.

— А у меня есть выход? — напористо спросил Виктор. — Маску надеть, которой, кстати, у меня тоже нет? Или так гостей пугать, а-а-а! Ты, видимо, боишься, что не умеешь накладывать элементарный макияж — поддел он ее.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой. что я умею, а что не умею. Сейчас я тебя подкрашу и тогда почти видно не будет… если не будешь слишком много целоваться — фыркнула она.

— Ну, целоваться — то мне, допустим, придется. При том много… если рядом не будет личной мегеры, что бы отпугивать жаждущих — усмехнулся Виктор.

— И что бы это значило — не удержалась Ингрид.

— Очень просто, я предлагаю следующее; Татьяна едет вместе со мной на свадьбу, а я завтра или даже сегодня ночью доставлю ее к вам домой. Пусть поработает моим личным косметологом. Что, слабо? — с вызовом произнес он, при этом не сводя с Татьяны прищуренных глаз.

— И не подумаю! взвилась Татьяна. — С какой стати! К чужим людям на свадьбу, с чужим мужчиной. Я и так на день к родителям выбралась — но растерянность чувствовалась в ее голосе.

— А я все же надеюсь, что у тебя хватит совести или хотя бы сострадания, что бы поддержать меня. Представляешь, что будет с сестрой, если грим смажется. Да и побриться надо. Разве смешно в мои годы с подобным лицом на свадьбу заявиться — настаивал Виктор.

— Виктор! — заволновалась бабушка — может лучше какой то другой выход найти. Конечно, Татьяна виновата, так же как и не виновата, просто так сложилось. Но подумайте, на свадьбу хоть к своим, хоть к чужим в скромных джинсах женщины не ходят — взмахнула рукой в сторону Татьяны, которая в это время снимала с верхней полки свою сумку. Высокая и тоненькая, она казалась слишком хрупкой для всех тех невзгод, что обрушились на нее.

Виктор оглядел ее фигурку, хмыкнул и тут же скривился — лицо нещадно болело.

— Вот уж одежда, это в нашем случае совсем не проблема. Татьяна будет одета лучше, чем многие гости на свадьбе, это я гарантирую. Магазины все работают, подберем все необходимое.

— Но у нас…

— Ах у вас денег не хватит? — снова усмехнулся он — а я разве об этом вас спрашиваю? Вопрос в другом… Неужели расстроенная бабуля не справится с этим маленьким ангелочком до завтра? — не без ехидства спросил Виктор.

— Бабуля и не с такими справлялась, не далее как в начале этого путешествия — не осталась в долгу Татьяна — ты только о себе говоришь, а у меня тоже шишка и синяк на видном месте, как я их спрячу? Сам бы рога взял в придачу.

— Видишь ли милая «козочка», благородные «оленьи» рога не так давно мне уже наставляли. Еле- еле сбросил их недавно — негромко произнес он. Слегка сощурились и потемнели глаза, резче обозначилась морщина между густыми бровями.

— А ты не заслужил? — без особого напора все же поинтересовалась Татьяна.

— Нет, я не заслуживал, поверь. — Помолчал какое то время и продолжил… — заявиться одному и то плохо. Но если еще все лицо. как у индейца, в боевой раскраске — это значит испортить весь праздник любимой сестрички, если ты боишься какого то подвоха, то не стоит. Я отвезу тебя домой сразу же, как все свадебные мероприятия закончатся.

— Это было бы неплохо, Татьянка! — вмешалась вдруг Ингрид. — Тебе совсем не помешало бы немножко отвлечься и отдохнуть.

— Во-во, тем более, что как я понял, ты не обременена обязательствами перед мужем.

— Откуда ты знаешь? Я не говорила — удивилась Татьяна.

— А мне Кристина сказала, что ее папа у другой тети живет — в его голосе прозвучали странные интонации.

— Неужели Кристина сама сказала? Когда?

— А это правда? — снова спросил Виктор.

— А если и так, то какое это имеет значение — проворчала Татьяна.

— Большое. Это значит, что нам обоим не перед кем отчитываться. В данном случае мы можем просто поддержать друг друга, не рассчитывая на продолжение.

— Но на свадьбу не приходят не приглашенными — еще пыталась отговориться она, чувствуя уже, что это просто лепет.

— А я приглашаю тебя. Я уже говорил, что буду там один, тем более, что все расходы оплачивать буду я — чуть цинично дернулись его губы.

Неожиданно их диалог прервал голос матери.

— Знаешь, доченька, я думаю Виктор прав. Ему без твоей помощи не обойтись. Посмотри, разве легко будет скрыть синяк на лице? Малейшая неосторожность — и он снова выглянет. А что на счет тебя, то я так подумала и … решила, что ты свои «рога» тоже только что сбросила и на столько тяжело тебе пришлось, что небольшое приключение тебе совсем не повредит.

— Разумные слова — кивнул головой Виктор и тут же зажмурился — черт, больно как! — выругался чуть слышно.

— Виктор! Можно мне тебе один вопрос задать? — после небольшой паузы спросила Ингрид.

— Любой.

— Где будет проходить свадьба и как Татьяна доберется домой?

— О, это просто. Свадьба устраивается в старинном поместье недалеко от озера Р… (он назвал хорошо знакомое место) всего в 30 километрах от их дома.

— И домой Татьяну отвезу я сам или мой шофер — хмыкнул, поглядев на нее — если можно будет ее доверить ему, а вдруг и его поколотит.

— Это еще вопрос: кто кого колотил — надулась она.

— Однако фингал то ты ему поставила — подзадорила мама. — Здоровенный.

Тихо вздохнув, Татьяна мысленно отстранилась и от поезда и от людей, рядом сидящих. Вспоминались какие-то эпизоды собственной свадьбы, какие то неточности, не стыковки. А потом — постоянные измены, его вранье, неизменные издевки. И ужас развода, когда он затребовал деньги… большие, непомерные деньги, что бы ее же квартиру освободить. Как бы выжила, не будь помощи сестер и их мужей. Вместе они ее вытаскивали из беды.

Мама о чем то тихо разговаривала с Виктором. Наконец Татьяна встрепенулась и как раз вовремя.

— Ну что, Татань (детское прозвище всплыло), не подзабылись твои знания косметолога? Сможешь замаскировать боевую раскраску Виктора — весело спросила Ингрид.

Посмотрев на лицо Виктора еще раз, Татьяна улыбнулась, но потом не выдержала и звонко засмеялась.

— Что мам, индейца, говоришь замаскировать под белого человека надо? Мне на «рога» хоть волосы зачесать можно, а ему бедняге, туго придется — смеялись уже обе женщины.

У Виктора хмуро сошлись густые черные брови. Глаза обиженно сверкнули. Но вдруг и он не сдержался и громкий мужской хохот присоединился к женским голосам. Смеялась и малышка, подпрыгивая и хлопая в ладошки. Неожиданный смех наконец то разрядил напряженную обстановку.

Остановка за остановкой, поезд приближался к той, на которой Виктору нужно было выходить. Татьяна достала свою косметичку и в первую очередь протянула Виктору зеркальце.

— Полюбуйся, правда здорово получилось — усмехнулась она.

— Боже милостивый! Еще хуже, чем представлял — прошипел он.

— Ничего, подкрасим и будешь как новенький. Ну, конечно, не по тому принципу, что «выкрасить и выбросить.»

— Ишь, разбросалась! Может еще пригожусь… ох, осторожней, больно же!

— Сиди- сиди, я и так со всей нежностью.

— Как же, с нежностью. Как слон на танцплощадке. Что? Никогда других не красила? — ворчал Виктор, пытаясь отвлечься от тихого теплого дыхания низко склонившейся к нему женщины. От нежного, чуть холодноватого запаха ее духов.

— К твоему сведению, я имею право красить других, а что болит твое лицо, так и мои рога голову разрывают, терпи! — скомандовала она. Но потом поглядев на побледневшее лицо и покрасневший глаз обернулась к матери.

— Мама, поищи у себя анальгин, знаю, у тебя всегда есть лекарства. Нам действительно не помешает.

Лекарство у Ингрид было. Оба взяли по паре таблеток, запивая минеральной водой.

Очень осторожно, очень тщательно Татьяна трудилась над лицом Виктора. Но сама тоже вдруг почувствовала тепло его большого тела, его энергию.

В последний раз дотронувшись кисточкой к лицу, Татьяна отстранилась и обвела взглядом сделанное. Лицо ровно покрывал легкий слой тонального крема. Губы резко очерченные сейчас плотно сжаты. Глаза внимательно исследуя лицо Виктора поднимались выше, передвинулись к переносице, прошлись по густым бровям. Рука тут же осторожно пригладила взъерошенную правую бровь. И вдруг дыхание ее перехватило — его глаза с такой мощной силой вглядывались в нее.

Как бы со стороны почувствовала — увидела она: двое их во всей вселенной летят в прозрачном воздушном шаре, а вокруг никого и ничего.

Холодная дрожь вдруг прошлась по позвоночнику, вздрогнула, руки поднялась и нежно дотронулась до подбородка мужчины, палец коснулся ямочки его подбородка. Поезд качнуло. Гипнотическое воздействие его взгляда как океанская волна отступила.

— Да, снова тебе придется делать это — тихо произнес Виктор — его рука неожиданно оказалась под ее ладошкой, прижав ее пальчики к своим губам.

Глава четвертая

— Надо же! щетина как у ежика — через силу усмехнулась она. Потом посерьезнел — хорошо бы достать специальное камуфлирующее средство или маскирующий карандаш. Он специально предназначен для таких случаев.

— Хорошо, попробуем сейчас узнать — Виктор встав, направился к своей куртке и достал из нее мобильный телефон. Вернувшись к Татьяне сел и набрал номер. Недолго поговорив попросил Татьяну снова назвать средство, произнес его в трубку.

Тут же раздался встречный звонок, на который Виктор, посмотрев на номер, высветивший на определителе, ответил коротко:

— Все в порядке, не отвлекайся — и выключил телефон.

— Ну что? По рукам? Или струсишь? — повернулся он к Татьяне.

— Вот еще! Я не из трусливых. Мама, как ты думаешь, так будет незаметно?

Ингрид с Кристиной в это время кушали и не особо обращали внимание на то что делает Таня. Поэтому сейчас пристально бабушка всмотрелась в лицо мужчины. Конечно дочь хорошо поработала, но все же… все же лицо казалось странным… все же это был крем для женского лица и тяжелые черты лица, черные волосы и брови, в соединении со светлым оттенком крема создавали странное впечатление. Да, Тане лучше поехать с ним. И ему поможет и свои печали развеет среди веселящихся людей, решила Ингрид, а вслух произнесла.

— Ну на киногероя Виктор немного не дотягивает, но по сельской местности сойдет.

— Значит, справишься? — спросил Виктор.

— Значит справлюсь! — ответила Татьяна.

— Ну так и порешим, если ты, Татьянушка согласна стать на один вечер его ангелом — хранителем (тут Виктор фыркнул — «речь шла о мегере») — Нет — нет! Ангелочком! Мы с Кристиной, так и быть, согласны отпустить мамочку на серьезную работу. Но чтоб ни какой дьявол не обидел нашего ангелочка, а то будет иметь дело со мной.

— Ну что за агрессивные создания эти женщины! — сделал обиженное лицо Виктор. — Ладно, обещаю не подпускать к этому длинноногому «ангелочку» ни одного чужого «дьявола» — пообещал Виктор.

В какой то момент вспомнили о сережке, из — за которой и начался этот сыр-бор и с удивлением Виктор обнаружил ее в кармане своего пиджака.

— Надо же! Как она туда заскочила? — удивились все. Но надеть ее снова Татьяна не могла — ухо болело.

Не беда, без нее обойдусь. И без нового наряда тоже. У меня есть нарядная блузка, так что меня ни кто не заметит.

— На это не надейся — хмыкнул Виктор.

— Почему же?

— Во первых, ты будешь со мной.

— Ну и что? — непонимающе воззрилась на него Татьяна, хихикнув — а ты что, такой знаменитый? Или лакомный кусочек?

— Ну а …, ну а во вторых, все гости мужского пола будут слюнки пускать, глядя на мою спутницу — этакую стройную длинноногую красотку — хитро посмотрев, добавил — каланчу.

— Господи! Ты хоть определись, кто же я, по твоему: коза, мигера, ангел или каланча? — съехидничала Татьяна, пытаясь пристроить волосы над здоровенной шишкой уже прикрытой тонким слоем тонального крема.

…Время пролетело необыкновенно быстро. Татьяне надо было решиться: выходить с Виктором на следующей станции или ехать домой. — «А что я теряю, если поеду с Виктором? Мне от него ничего не надо, ему от меня — тем более. А если что то мне не понравится, то в этом большом городе Латгалии свободное такси можно вызвать в любое время, денег, правда, мало, но мама, как всегда, выручит»

Маленькая ладошка коснулась ее руки и такие любимые голубые глазки глянули прямо в душу.

— Мамуля, ты папотала? — серьезное личико повернулось к Виктору и пальчик дотронулся до его подбородка.

— Да, малышка, я работала.

— Ты еще будешь папотать? И денюжку получишь? Татьяна кивнула.

— А ты купишь Китине аичко с игухой? — вопросительный взгляд на маму.

Татьяна прикрыла глаза, сдерживая вдруг защекотавшие в глазах слезы…

— Да, доченька, мама купит тебе шоколадное яичко, если найдет магазин. Ты же знаешь, что не везде есть магазины.

— Ладно, мамуля, папотай. Мы с бабулей поедем к дедуле, и хрупкое детское тельце прильнуло к груди своей мамочке.

Виктор очень серьезно смотрел на них, но ничего не сказал.

Глава пятая

Поезд подошел к вокзалу и, как всегда, в вагоне осталось совсем не много пассажиров. Ингрид с Кристинкой смотрели в окно, как стройная фигурка Татьяны удаляется среди других пассажиров. Переходя через рельсы Виктор взял Татьяну за руку. На перроне Татьяна обернулась и лицо ее осветила смущенная улыбка, когда она разглядела как в отъезжающем окошке машут две ладошки. Оглянулся и Виктор и совсем неожиданно для всех, его сильная рука легла на хрупкие плечи женщины, как бы защищая ее. Взмахнула рукой и бабушка.

Тревоги в душе Ингрид не было. Небольшое раздражение, что придется объяснятся с встречающем их дедулей. Но с Татьяной будет все в порядке. «Пусть девочка моя хоть немного сбросит со своих плеч тревоги и неприятности. А они достались ей с лихвой: измены и уход молодого мужа. Его алчность и мелочность при разводе. До чего прохвост дошел — Татьянину квартиру потребовал разделить, вещи потихоньку уносил, деньги воровал… Нет, нельзя об этом вспоминать — тут же раздражение и злость поднимается волной…»

Поэтому и ехали сейчас бабуля и внучка, что бы Татьянка смогла перевести дыхание, хотя бы просто отоспаться. Дочь днем работала в магазине, но по вечерам и ночью подрабатывала шитьем, просчитывая каждый сантим, что бы выжить.

Может это неожиданное приключение свернет ее жизнь на светлую полосу, на удачу. Отдохнет потанцует, полакомится вкусненьким (слишком уж тоненькой и хрупкой она стала.)

Вот и своя станция. Тут и дедуля потрусил вслед за проплывающим вагоном. Кристинка улыбаясь навстречу дедушке, чуть не спрыгнула прямо деду в охапку. Губки громко чмокнули деда в щечку, сама лопочет — рассказывает, что мамочка папотает, и купит ей аичко. Пришлось бабушке объяснять, что это значит. Странно, но на этот раз дед был доброжелательно настроен и только сказал: — Ну и молодцы, что отпустили Татьянку. Пусть отдохнет от своих «рогов».

Машина скоро шла по знакомой дороге к дому. К тому Дому, где всегда и все дети чувствовали себя «дома». И где теперь с любовью ждали внучат. Кто то приедет только летом. А может кого то привезут на весенние каникулы, что бы мальчишки могли погулять на воле, отоспаться и серьезно обсудить с дедом свои мужские дела…

Глава шестая

Татьяна шла по перрону и ей все казалось слегка нереальным. Голова болела и слегка кружилась. Сказалось на самочувствии и сверх усталость. Не осталось без внимания и то, что многие дни она не могла есть, а сегодня и вовсе на одной чашке кофе держалась. Неожиданно желудок напомнил о себе громким урчанием.

Виктор взглянул на нее и чуть заметно усмехнулся.

— Эге — че, оставил тебя без обеда, мадам. Или ты на строгой диете? — как бы между прочим спросил.

— Какая уж тут диета, если… — спохватилась — да нет, не на диете. Сам же не дал мне перекусить из маминых запасов — пожала плечами Татьяна, стараясь высвободится от его властной руки. Но не тут то было. Легким движением ладони Виктор привлек Татьяну еще ближе к себе и продолжал неспешно идти к стоянке такси на привокзальной площади.

Но тут к стоянке лихо подкатила машина, затормозила и из нее, не заглушая мотора, выскочил молодой человек, высокий, но с мощными широкими плечами и круглой головой.

— Шеф! Я успел! Но выиграли вы — весело и бесшабашно прозвучал его голос. Он подхватил портфель Виктора и только тут заметил, что рядом с ним стоит незнакомая женщина. Взглянул на Татьяну и глазам не поверил; чтоб его строгий босс стоял в обнимку с незнакомкой и не сказать, что бы со сногсшибательной женщиной. А сам выглядел совсем странно.

— Босс! Случилось что? — вдруг нерешительно произнес он — я знал, что зря мы это затеяли. Это, но… — не успел он договорить, как Виктор его прервал —

— Татьяна, познакомься, это Андрей — и не слова не сказав, направился к машине.

Андрей громко проглотив слюну, поспешил вперед и обогнув Виктора, открыл ему дверцу машины. А Виктор не обратив внимания на открытую переднюю дверцу, сел рядом с Татьяной.

Шикарный, темно вишневый «Мерседес» тихо заурчав двинулся со стоянки.

— Мы сейчас поедем к «Алисии», там остановишься — спокойно произнес Виктор и Андрей, слегка присвистнув, поглядел в зеркальце заднего вида. Без комментариев, разумеется.

— А что, Алисия и есть твоя сестра? — наконец то заговорила Татьяна.

— В какой то степени она больше чем сестра. Можешь считать, что она и дочь и спутница и многое другое. Как придется — спокойно ответил Виктор.

Татьяна посмотрела на него, глаза открылись на всю ширину, брови приподнялись, но здоровая шишка под волосами заставила тихо простонать. «Да, видимо я совсем отупела, что ничего не поняла — про себя подумала она. — Ну и ладно, мне то какое дело до его любовных похождений. Хорошо бы сейчас прилечь где — нибудь и закрыв глаза, подремать. Зря я наверное не поехала домой. Выспалась бы!..» — вздохнула про себя она.

Виктор услышал ее вздох, спокойно взял ее напряженно сжатую вокруг ремня сумочки ладошку, расправил пальчики и руку больше не выпускал. Машина плавно катила по знакомой широкой улице. На горе машина затормозила перед светофором и стал виден каменный мост через мелкую речушку, что текла через весь город. За мостом машина свернула направо и недалеко от перекрестка, где раньше был пустырь, остановилась у светлого здания с большими витринами, где над широким навесом входа сияли золоченые буквы «АЛИСИЯ».

— Вот оно что! Зачем нам этот магазин — взволновалась Татьяна. — Я же сказала, что мне ничего не нужно.

— Зато нужно мне. Пошли! — начал выбираться из машины Виктор. — Сумку оставь здесь, — коротко добавил он.

— С чего бы мне тебя слушаться. У меня там документы — огрызнулась Татьяна.

— Здесь они будут в полной сохранности, не венчаться же мы идем, что бы документы с собой тащить — съехидничал он.

— Вот еще! Кто с тобой пойдет венчаться, о благороднейший из рогатых — не осталась в долгу Татьяна, выбираясь из машины.

— Ну, допустим рога нынче у тебя, а не у меня — Виктор тут же крепко взял Татьяну под локоток.

Андрей в изумлении переводил взгляд с одного на другую, наблюдая за ними в зеркальце заднего вида. Уже отходя от машины, Виктор иронично подмигнул шоферу, — эй, рот не забудь закрыть — после чего Андрей клацнул зубами, торопливо прикрыв рот ладонью.

— Что за черт? Как эта пигалица разговаривает с моим грозным боссом — ворчал он про себя, разворачивая мощную машину и откидываясь на спинку сиденья.

— Пошли — пошли, не заставляй тащить тебя за руку — ворчал Виктор, подталкивая остановившуюся Татьяну.

— Ну иду, иду! Не ворчи — так и казалось, что свои реплики они «выдавали» почти не задумываясь.

Двери открылись прежде, чем Татьяна успела оглядеться. Прямо перед ними открылось просторное очень светлое и уютное пространство магазина. Среди высоких искусственных деревьев стояли манекены. В глубине виднелись вешалки с одеждой и примерочные кабинки. Прямо напротив входа в глубине зала ажурная лестница вела на второй этаж, где тоже просматривались манекены, одетые в изящное нижнее белье. Везде оригинально были размещены вазы или горшки с живыми цветами. Очень тихо играла спокойная музыка. Справа размещались витрины ювелирного отдела. А слева, вдали чуть виднелись полки с обувью.

— Рай для «крутых» дамочек, да? — тихо, не поворачиваясь, спросила Татьяна.

— А ты что, никогда ни в один магазин не заглядывала? — иронично приподнял бровь Виктор, но тут же сморщился, лицо болело.

В это мгновение энергичным шагом к ним подошла очень уверенная и, как показалось Татьяне, высокомерная женщина, хотя это высокомерие не относилось к Виктору.

— О, господин Марш! Мы не ожидали вас сегодня, надеюсь у вас все в порядке. Ваша сестра звонила недавно. Мы рады вашему визиту. Документы показать?

— Здравствуйте Мария! Я не собирался заходить, но мы спешим, поэтому о делах поговорим в другой раз. Пожалуйста подберите все необходимое для моей спутницы, так как она будет сопровождать меня на свадьбу — (Тут Татьяна фыркнула) — мне ничего не нужно.

Мария удивленная мельком взглянула на Татьяну, пытаясь побороть любопытство, но профессионализм победил и взмахом руки она подозвала к себе продавщицу.

— Что нам подбирать? — спросила она Татьяну, но Виктор опередив ее, ответил.

— Лучшее, что подойдет — коротко и веско.

Татьяна не успела оглянуться, как очутилась в элегантной примерочной, сама продолжая размышлять.

«Надо же, какой он властный. Как хозяин распорядился: делайте то, подберите это. И все его слушаются, даже та властная Мария. Может это он хозяин магазина?»

Пока она перебывала в отвлеченных раздумьях, вокруг нее началось какое то волнение. Мария куда то исчезла, а к Татьяне подошла очень симпатичная пухленькая пожилая круглолицая женщина. Подошла молоденькая женщина с длинной косой, подошли другие женщины. Было интересно наблюдать за ситуацией, как суетились женщины. Рысцой пробежал какой то мужчина.

Татьяна вдруг оказалась без куртки, с нее уже стаскивали теплый свитер, — «хорошо. что у меня темный гарнитур, лучший, что у меня есть» — неожиданно подумала она — хоть не стыдно перед этими женщинами.

Полненькая кареглазая женщина стояла чуть поодаль и серьезно разглядывала Татьяну.

— Вы случайно не были моделью, милочка? — наконец спросила она.

Татьяна отрицательно покачала головой и сморщилась.

— О Господи! что с вашим лицом, дорогая. Ведь у вас на лбу…

— Рога у меня на лбу — вдруг развеселилась Татьяна. — У меня рога, правда в единственном экземпляре. Но вот у Виктора на пол лица синяк получился. Мы с ним очень серьезно стукнулись — передернула она плечами. — Так, что придется мне быть его косметологом на свадьбе. Просто работа — добавила она. Женщины изумленно переглянулись и тоже вдруг заулыбались. Откуда то появился поднос с бутербродами и большая кружка сладкого кофе. И проголодавшая Татьяна с удовольствием начала есть, правда, все время с ней что то делали. Приносили, уносили наряды, потребовали снять сапожки, потом надеть джемпера, блузки…

— Значит ты, милочка, нашего поля ягода — подхватила пухлышка — не волнуйся, мы подберем то, что тебе действительно подойдет.

Но Татьяна вдруг посерьезнела. — Скажите, кто он на самом деле, этот господин Виктор? Мы ехали с ним в поезде (тут все воскликнули, переглянулись не веря) а Татьяна не поняв их реакции, продолжала — да, да в поезде мы и стукнулись. И он нам с мамой показался простым человеком. А здесь он… какой то другой. Кто он?

— Не волнуйся, девочка. Придет время, он сам тебе расскажет, кто он такой. Если захочет.

— Но хоть не подбирайте мне слишком дорогую одежду. Я не смогу за нее заплатить. Пусть будет просто какая — нибудь блузка.

Да не волнуйся так. Выберем то, что нужно, сколько тебе повторять. И ты все прими. Ведь ты будешь работать на него. Спорить с ним бесполезно, он упрямый — тихо выговаривала пухлышка, одно за другим отвергая нарядные платья.

Неуверенно подошла девушка с косой и несла она вроде бы, невзрачное платье. Кто то замахал рукой — куда ты несешь, — а девушка как то странно заморгала, прокашлялась и приложила его к груди и вдруг…, платье как будто ожило, блеснуло серебром.

— Ну ка быстро примеряй! — скомандовали Татьяне, эй! Не забудь брюки снять!

— Вы знаете, я брала соседнее платье, а это затрещало, аж искрами и стало падать, хотя я до него и не дотронулась. Я и взяла… — как бы оправдывалась девушка с косой.

Торопливо раздевшись, Татьяна надела платье — какое то необычное. Вроде трикотаж шелковый, теплый, мягкий и скользящий. Ее крутили и подправляли. Кто то побежал за чулками. Принесли несколько коробок с обувью. Пока их примеряли, подбирая самые подходящие, принесли тончайшие паутинки — чулки с кружевным поясом.

Татьяна даже в зеркало ни разу не взглянула. А когда все было готово, то оказалось, что в примерочной зеркала просто были прикрыты шторами. Суета закончилась. Как то вдруг все расступились и Татьяна оказалась перед большими зеркалами. На нее смотрели чуть удивленные, чуть испуганные серебристо — голубоватые глаза. А тонкую фигурку облегало ПЛАТЬЕ!

Платье — мечта, платье — чудо! Необыкновенное сочетание цвета: вроде черное, но с отблеском голубоватого и туманно — серебристого, переливаясь от света и струясь вдоль тела. Как будто в Лунную ночь переливаются таинственные неспокойные волны моря, набегая на песок и шурша отступая. Узкие полоски поддерживали лиф, четко облегающий небольшую упругую грудь. А на бедрах незаметно расширяясь, давая свободу двигаться. не путаясь в ногах.

Замолчали все, по настоящему и бескорыстно любуясь на это чудо. А может на скромную молодую женщину, которую это платье превратило в красавицу.

— Долго я работаю с одеждой, но чтоб так изменится… ни когда не видела — задумчиво молвила пухлышка.

— Послушайте! Сколько женщин примеряло это платье, ни кому не подходило, оно было просто серым и не выразительным.

— Чудо! Как будто специально для нее предназначено…

Глядела Татьяна в зеркало и вдруг как будто яркой вспышкой в груди взорвалось чувство радости, тепла, предчувствия необычного. И самое странное, что в тот же миг согревшееся платье вспыхнуло, посветлело, как будто оранжево — малиновые искорки проскочили, освещая ее порозовевшее лицо.

— Ох! Что это? Как так получилось загалдели зрительницы, перебивая друг друга, подходили, что бы дотронуться до платья — а от их прикосновений платье темнело, как темнеет все вокруг, когда тучка закрывает солнце.

— Ну все, я теперь точно верю что есть на свете чудеса. А ведь расскажи кому про превращение — никто мне не поверит — задумчиво покачала головой пухлышка.

Время. Как оно не постоянно. То его нам не хватает, мы спешим, захлебываясь его нехваткой. А то как улитка еле — еле двигается, оставляя за собой серебристый след прожитого времени. А теперь времени в обрез. Попытались Татьяну причесать, но шишка с кровоподтеком все же выглядывала из под волос. Надо было что то придумать и тут…

Глава седьмая

И тут самая молоденькая, Верочка, воскликнула:

— Я знаю, знаю! Сейчас вернусь! — и помчалась к ювелирному отделу. Вернулась она с изящной ажурной полоской сплетенной из черного с серебристым бисера, в два пальца шириной.

— Бижутерия, конечно, но попробуем одеть ее как бандану — запыхавшись протянула она ленточку старшей. Снова подняли волосы, закрепили ожерелье потайными заколками.

— Да! Наконец то все на месте. Ой как здорово! Послышались одобрительные возгласы.

Не успела Татьяна как следует рассмотреть себя в зеркалах, как женщины стали отступать, тихо исчезая из примерочной. А рядом с собой молодая женщина увидела высокого, очень серьезного и представительного мужчину в отлично сшитом вечернем костюме. Черный цвет пиджака подчеркивал черноту волос и оттенял белизну рубашки. Виктор как то странно втянул воздух и молча продолжал смотреть на их общее отражение в большом зеркале. Платье вспыхнуло серебристо, засветились голубым глаза молодой женщины.

— Н — да — а! Что тут скажешь? — не отрывая глаз от зеркала пробурчал он. — Даже рога спрятала.

Разрядка была мгновенной и своевременной. Татьяна весело улыбнулась, приподняв тонкую ткань платья, покружилась и присела в реверансе. И платье засверкало желто — оранжевыми переливами.

— Улитка рога спрятала. А как быть с «оленем»? — обернувшись посмотрела на свежевыбритое лицо Виктора.

— Пора, наверное, твою радугу перепрятать. Ой, а моя косметичка в машине осталась — быстро направляясь за Виктором, вспомнила она.

— Ладно не переживай. Без нее обойдемся — проговорил Виктор, открывая дверь в небольшой кабинет.

Татьяна приостановилась — мне вещи свои надо собрать — напомнила она.

— Не беспокойся, без тебя все соберут. Тебе стоит поспешить с моим лицом.

— Но — но — но, раскомандовался! А мне мои вещи нужны будут. Ты что, забыл, что в полночь Золушка в своих старых тряпках окажется — ехидно осведомилась она.

— Про Золушку не вспомнил, но ты то не Золушка. Да и моя машина вряд ли превратится в тыкву — чуть улыбнувшись проговорил он.

В светлом кабинете на столе был разложен прекрасный набор косметики, была и специальная мазь, что бы осветлить синяк. Татьяна аж присвистнула. Усевшись в кресло перед большим окном Виктор прикрыл глаза, представляя свое лицо умелым рукам Татьяны.

Легко снимая предыдущий слой макияжа Татьяна заволновалась. «Что это творится с моими руками? Неужели сказывается удар по голове, что они дрожат, а от прикосновения к коже Виктора, как будто легкое покалывание электрического тока».

В открытую дверь заглянула Пухлышка и улыбнувшись поставила у порога большую сумку с вещами Татьяны. «Значит и куртку туда сложили», подумала она. Увидев в зеркале очищенное лицо Виктора, женщина охнула и прикрыла губы ладошкой. Татьяна ухмыльнулась и продолжала работать, подбирая самые оптимальные тона для лица мужчины.

Двери так и остались открытыми, за ними изредка кто то проходил, но Виктор сидел закрыв глаза отвернувшись к окну. Татьяна с завистью посматривала на богатую косметику. Очень хотелось поэксперементировать на себе, да времени нет. И духи остались в сумочке, ну ничего, она в машине капелькой воспользуется.

— Вот и все — отодвигаясь проговорила Татьяна. Но вдруг оказалось, что увлекшись работой она оказалась в слишком большой близость от мужского энергетического поля. Его рука спокойно лежащая на колене, теперь прикоснулась к бедру Татьяны. Глаза приоткрылись и черная южная ночь его взгляда захватила в плен взгляд женщины. Уже второй раз мир вокруг исчез, растворились звуки мелодий, прервалось дыхание.

— Да что со мной! — вдруг воскликнула Татьяна, но взгляд отвести не смогла — кошмар! Виктор! Отпусти!.. — схватив его руку на своем бедре, встряхнула ее.

Моргнув, Виктор сам как будто проснулся.

«Что за черт, загипнотизировала она меня, что ли?» — в недоумении поднял взгляд к окну. Потом повернулся к зеркалу, но вряд ли он видел себя.

— Нам пора ехать — чуть хрипловато сказал он поднимаясь и тут же попросил — Таня! Пожалуйста, не прячь лицо под слоем косметики.

— Но… Как же так? У меня лицо слишком усталое, под глазами…

— Таня! Послушай меня,… пожалуйста — сам от себя такого не ожидал — что бы кого то о чем то просил — «действительно коошмар» про себя хмыкнул, но продолжал. — Мне кажется, что как только ты изменишь лицо, так тут же изменится общее впечатление… от платья.

— Но хоть губы я могу подкрасить? — в недоумении спросила она.

— Чуть — чуть можно. Я сам выберу (Татьяна фыркнула) вот эту светлую, под натуральный цвет — указал он на кресло, с которого сам только что поднялся.

Странное тепло окутало тело женщины. Платье неожиданно засветилось голубоватым, подчеркивая ставшим ярче цвет ее глаз. Увидела это в зеркале и не поверила. Тепло его тела. А он наклонился, поднес помаду к ее губам, но потом неожиданно наклонился еще ниже и захватил ее губы своими — твердыми и нежными. И Татьяна почувствовала легкую дрожь его пальцев резко отодвинулась, схватила помаду и не глядя в зеркало, провела по губам, закрывая вкус его поцелуя.

— Ты же сказал, что нам пора ехать — поднялась она, неуклюже отодвигаясь от него.

— Нам надо взять с собой косметику — напомнила она сама себе и любуясь необычным сундучком, в котором помещалась вся многообразная косметика. — А потом ты сможешь вернуть ее хозяйке этого богатства.

Проходя она подхватила сумку со своими вещами, но чьи то настойчивые пальцы забрали эту сумку и коробку с косметикой.

Не дойдя до дверей Татьяна почувствовала, как на ее плечи легло что то легкое, пушистое и теплое.

— Шубка! мягкая, прелесть! Слава Богу, искуственная, обрадовалась она, не пытаясь сбросить ее. С радостной улыбкой Татьяна оглянулась, помахала рукой всем и шепнула Пухлышке: — Я оставлю вещи в машине у Виктора. Спасибо вам за это превращение — но Виктор уже настойчиво увлекал ее в дверь. А она думала — «Я как в сказку попала. Потому, что в жизни так не бывает. А может я сплю» — вдруг встрепенулась она — может сейчас проснусь, позвоню маме и расскажу какой сон я видела.

Но на улице морозный ветер бросил горсть снега в разгоряченное лицо, «какой тут сон, просто странное стечение обстоятельств».

Возле крыльца сыто урчала вишневая «красотка» и их путешествие продолжалось.

Глава восьмая

Когда они подъехали к похожему на старинное поместье двухэтажному дому, их окружило множество людей. Невеста ждала Виктора в своей комнате. Поднимаясь по лестнице Виктор крепко держал Татьяну под руку. А она захватив свою сумочку и коробку с косметикой еле успевала за ним.

Виктор открыл дверь самой дальней комнаты, зайдя внутрь сбросил свое пальто, предложил раздеться и Татьяне. К ним тут же зашла красивая дородная дама в темном бархатном платье. Украшений у нее было чересчур много, блестящее колье, серьги, браслет, да перстней штук пять. Неужели это все бриллианты? — апатично подумалось Татьяне.

— Виктор, мы так боялись, что ты не успеешь. Инесс не хотела ехать венчаться без тебя — затараторила она, сама жадно разглядывая Татьяну.

— Как себя чувствует малышка? Все ли в порядке? спокойно спросил Виктор.

— Да, у нас все в порядке, а не познакомишь ли меня со своей спутницей — не выдержала дама.

— Ну что ж, представляю своего ангела — хранителя, она сегодня будет мне особенно необходима — прозвучало как то загадочно.

— Я мама невесты, Индра — протянула руку для приветствия Татьяне.

— А я Татьяна — весело улыбнулась та — скажите вашей дочери, не нужна ли помощь косметолога? — с лукавой улыбкой произнесла она.

— Ой, я и не знаю! Может зайдем к ней, а то скоро пора ехать на венчание.

Виктор открыл дверь, а когда Татьяна, забрав косметику последовала за Индрой, вышел и сам, захлопнув двери комнаты.

Невеста оказалась внеземным существом. Тоненькая, хрупкая, как пушиночка с причудливой прической светло пшеничных волос. Фата укутывала ее как облако. Глаза лихорадочно блестели — «от восторга или неуверенности?» подумала Татьяна.

С радостным визгом она кинулась к Виктору и тот смеясь подхватил ее за тонкую талию и покружил.

Во время венчания Татьяна чувствовала себя сильно уставшей. К счастью, можно было спокойно посидеть и отвлекшись от всего окружающего, подумать о себе. В какой то момент она поняла, что истово молится. Слова незатейливой молитвы рвались из самых глубин ее души. За себя молилась и за свою доченьку, за благополучие своих любимых и близких людей. Мысли складывались в слова. Она настолько глубоко задумалась, что Виктор только со второго раза смог привлечь ее внимание. Все это время казалось, что вокруг нее сгустились сумерки, отделив ее ото всех. И платье было почти черным. Татьяна повернула к нему лицо, вопросительно приподняла бровь. Виктор смотрел на нее очень серьезно. Тепло его взгляда, как солнечный лучик согрело ее похолодевшие, крепко сцепленные кулачки.

— Татьяна, с тобой все в порядке? — очень тихо спросил он.

— Да, да, спасибо, все хорошо — так же тихо ответила она. Потом улыбнулась — правда, что все невесты всегда самые красивые?

— Не всегда. Есть красивые, а есть… любимые. Не всегда это совпадает — невольно покачал он головой и взглянул туда, где стояли молодые.

Татьяне тоже показалось, что жених какой то неприятный, скользкий, с наглым взглядом. «Видимо на богатство невесты позарился» — подумала Татьяна.

Когда Татьяна огляделась, то ей бросилось в глаза, что самое большое внимание собравшихся уделяли не молодым а Виктору, ну и заодно и ей. В окружении так и слышались перешептывания, шелест дорогих одеяний, позвякивание украшений.

«Ох и поднял волну сплетен моим сопровождением Виктор!» — усмехнулась про себя Татьяна. Казалось, что улыбка коснулась ее губ, а Виктор, надо же, заметил.

— Ты над кем потешаешься?

— А если над тобой, что тогда? Разве нельзя?

— Ну, слава Богу, вышла из транса — съехидничал он тут же. — А то я боялся, что ты под гипнозом и не замечаешь, что творится вокруг.

— А что творится вокруг? То, что на молодых ни кто не смотрит и я заметила, — слегка усмехнувшись — оказывается это ты тут самая главная достопримечательность.

— Почему бы нет. Разве нельзя? А ты что, ревнуешь? — подзуживал он.

— Тихо ты, видишь, все оглядываются — прошипела Таня совсем тихо. — Но ты зря думаешь, что я начну ревновать — и уже очень серьезно добавила — знаешь, Виктор мне еще очень долго не захочется ни ревновать, ни с кем либо встречаться, так что меня в расчет не бери.

— Ладно, не буду. Видишь, как мы понимаем друг друга.

«Свадьба, как свадьба» — думала про себя Татьяна, когда после венчания прошло уже несколько часов.

Фотографировались гости на старинной лестнице в особняке, где проходил банкет. Таня же отказалась присоединиться к группе гостей, но заметила, что кто-то старался ее заснять и ее, но она отворачивалась и что бы избежать этого, тихо проскользнула к машине, где уже сидел Андрей и с облегчением опустилась на сиденье.

Виктор видел ее уход и что то неприятно отозвалось в нем. Как будто исчезло что то нужное и оставило вместо себя пустоту.

За богатыми столами Татьяна сидела рядом с Виктором, а он рядом с невестой. Татьяна хотела пристроиться куда нибудь в сторонке, так как место с Виктором предназначалось для необыкновенно красивой и высокомерной женщине, но по знаку Виктора, для нее немедленно было найдено место за другим столиком.

«Свадьба, как свадьба», — додумывала Таня свои думы — только богаче столы, нарядные гости. Кто то от души лакомился деликатесами, кто то со смехом общался с приятными для себя людьми. А кого то гложет ревность и зависть, к кому только вот? Не ко мне же…»

С Татьяной заговаривали какие то люди. После первого танца новобрачных, Инесе попросила Татьяну подправить ее макияж.

— Ну что за люди! — возмущалась в шутку невеста — всем обязательно надо лезть с поцелуями. А у меня на носу два прыщика, сейчас все будут это обсуждать — ворчливо подытожила она. Смеялась и Таня, спокойно сняв с прекрасного личика невесты тонкий слой макияжа и аккуратно наложила его заново. Неожиданно помощь понадобилась и пожилой даме, у которой размазалась губная помада и Таня с удовольствием счистила погрешности и заодно поменяла цвет помады и вообще весь стиль макияжа, после чего лицо этой тучной дамы показалось светлым и милым, как будто даже моложе.

Татьяне нравилось смотреть, как под ее руками преобразуются и расцветают женские лица, исчезает напряженность и агрессивность ярких тонов и чье то лицо становится привлекательным, а то и утонченным. Еще не успев с дамой, как в комнату невесты впорхнули две ее подружки. Они были такие молодые, что в их компании Татьяна развеселилась сама. Здесь, среди веселых и беззаботных девушек Татьяна почувствовала и себя намного моложе. Не надо было натыкаться на злобные взгляды шикарных претенденток на внимание Виктора. Не надо было ускользать от нагловатых взглядов подвыпивших мужчин.

Глава девятая

Снова мелькали лица, слышался смех, разговоры, приглушенно играла музыка.

В какой то момент Татьяну сзади обняла мужская рука, подталкивая к танцплощадке. Это оказался молодой жених Инесс. То что он сильно выпил, не добавило ему привлекательности. Но наглая ухмылка на лице делала его в глазах Татьяны еще отвратительнее. Она попыталась вырваться, но он был силен. По странной метаморфозе платье вдруг полыхнуло зло фиолетовым, переходя почти в черное. Татьяна еле успела оглянуться, как хватка наглеца ослабела и он поспешно отодвинулся, а Татьяна оказалась в объятиях Виктора и они танцевали.

— Он не обидел тебя? — Виктор был зол — не успел, но как вы согласились на свадьбу Инесс с таким ничтожеством?

— Красивым ничтожеством, а малышка наша влюблена и ни чего не желает слушать — хмуро ответил он.

— Я думаю, что… ты уж извини,…

— Ну что же ты засомневалась?

— Да не то, что сомнения, думаю, что он может принести Инессе боль разочарования. А это очень тяжело для нее, ты ведь поддержишь ее?

— Значит, тебе здорово досталось, да?

— Да, досталось, но я сама виновата, не разглядела этого. — Немного помолчав, добавила — всего месяц назад был развод у меня, так что я знаю.