Бесплатный фрагмент - Судьба Офелии

Данное издание является каталогом некоммерческой выставки «Судьба Офелии» и не подлежит продаже.

Все произведения на выставке представлены репродукциями картин, являющихся общественным культурным достоянием. Все права на коммерческое использование изображений принадлежат правообладателям.

Судьба Офелии. Женщины в движении прерафаэлитизма

— Всё в гору и в гору я буду идти?

— О да. Устанешь, нет мочи.

— И много часов проведу я в пути?

— С утра — до глубокой ночи.

— Когда же смогу отдохнуть я и где?

— Приют наверху найдёшь.

— Но как я увижу его в темноте?

— Мимо ты не пройдёшь.

— Скажи, кто оставил у входа свечу?

— Люди, что шли впереди.

— Они мне откроют, коль я постучу?

— Без стука в дверь заходи.

— На отдых теперь я могу уповать?

— О да, ты его нашёл.

— Но всякому здесь постелют кровать?

— Всякому, кто вошёл.

В гору, Кристина Россетти

Творчество прерафаэлитов — ярчайшее и уникальное явление как для английского искусства XIX-начала XX веков, так и для мирового искусства в целом. Образ художников-революционеров, бунтарей и противников изжившего себя, но старательно «мумифицированного» академизма, до сих пор вдохновляет творцов самых различных жанров. Одна лишь история существования Братства и его последователей представляют огромный интерес для всех ценителей искусства.

Однако, зритель, особенно в отечественном культурном пространстве, знакомый с движением прерафаэлитизма по тиражируемым «рекламным» полотнам, зачастую ассоциирует всё творчество прерафаэлитов с чем-то аморфно-прекрасным: иллюстрациями к рыцарским балладам, стихам, поэмам и так далее. Разумеется, это представление не лишено под собой реальной почвы, одна из самых характерных черт прерафаэлитизма — обращение к средневековому идеалу красоты. Однако это художественное направление — нечто большее, нежели «салонная живопись», столь же приятная глазу, сколько и лёгкая для восприятия, не обременённая дополнительными смыслами. Прерафаэлиты были новаторами своего времени не только в используемых ими средствах художественной выразительности, но и в поднимаемых темах. И, что не менее важно, представители движения не только говорили, но и делали: одной из важнейших заслуг движения прерафаэлитов стала популяризация (не столь важно, намеренная или случайная) искусства среди женщин викторианской Англии. Несмотря на то, что членами Братства, давшего начало всему движению в широком смысле, были только мужчины, многие из них напрямую поспособствовали появлению в искусстве женщин-прерафаэлиток, обучая женщин из своего окружения (как правило членов семей) мастерству живописи. Учитывая, что на тот момент двери в высшие художественные учебные заведения были для женщин закрыты, получение необходимых знаний в частном порядке у наставника было единственным выходом. Любопытно, что такая система также в некоторой мере соответствовала романтизированным представлениям прерафаэлитов о Средневековье, когда мастерство в области искусств в большинстве случаев передавалось непосредственно от учителя к ученику. В любом случае невозможно отрицать влияние сложившейся ситуации как на социальную среду, так и на искусство Англии.

Самым ярким примером новой звезды на художественном небосклоне, взошедшей с помощью Братства, стала Элизабет Сиддал — ученица Данте Габриэля Россетти и невероятно талантливая и самобытная художница, во многом опередившая своих коллег-мужчин. Многие исследователи отмечают сходство её работ со средневековыми витражами: красочная палитра, одухотворённость и некоторая стилистическая условность становятся отличительной чертой произведений Сиддал, выделяя её творчество из всего движения прерафаэлитизма. Сиддал была единственной женщиной, участвовавшей в совместных выставках Братства, наравне с другими его членами, что также позволяет говорить о ней, как об одной из самых выдающихся художниц своего времени.

К сожалению, судьба Элизабет Сиддал была трагична, её ранняя смерть, вероятно, лишила нас множества прекрасных произведений. На какое-то время фигура художницы отошла в тень, но в последние десятилетия на её творчество вновь стали обращать пристальное внимание как исследователи, так и зрители. Отчасти этому способствовала и романтизация судьбы «живой Офелии», девушки, во многом опередившей своё время. Однако в русскоязычном искусствоведческом пространстве имя Элизабет Сиддал по-прежнему встречается нечасто.

Показательно, что прерафаэлитизм оказался долгоживущим движением, зародившийся как группа из нескольких молодых неизвестных художников он впоследствии превратился в популярный художественный стиль, к которому продолжали обращаться и следующие поколения. Конец XIX-начало XX веков во многих странах характеризовались кардинальными политическими и социальными изменениями. Темы, отдалённо звучавшие ещё в искусстве первой половины XIX века обретают новый голос. В том числе продолжает осмысляться и место женщин в искусстве — появляются первые возможности получать специализированное образование и английские художницы всё активнее начинают заявлять о себе. Некоторые из них обращаются к по-прежнему популярному прерафаэлитизму, вплетая в это направление новые виденья и интерпретации.

В частности, к представительницам «второй волны» прерафаэлитизма относятся такие художницы, как Марианна Стоукс и Эвелин де Морган. Их творчество, несомненно, заслуживает отдельных масштабных исследований, однако в данной статье упомянем лишь самые яркие его особенности.

Марианна Стоукс, очень плодовитая и деятельная художница, работала в разных жанрах и затрагивала в своих картинах разные темы. Но одними из самых любопытных и эмоционально наполненных её произведений можно с уверенностью назвать полотна, посвящённые философско-религиозным мотивам, а именно — изображению богоматери. И, что интересно, говоря о богоматери мы можем иметь в виду не только Деву Марию. Несомненно, большинство картин, затрагивающих эту тему, посвящено именно ей, что естественно для европейской художницы. Тем не менее в ряд изображений Марии абсолютно органично вписывается картина, посвящённая матери Кришны — Деваки. Эта картина становится поистине нетривиальным явлением, если воспринимать её не только как обращение к чужой, далёкой культуре, что само по себе весьма неординарно, но и как уравнивание одной из самых почитаемых в христианстве фигур с персонажем индийской мифологии. Тем не менее, если размышлять не над отдельным полотном, а над всей «серией» работ художницы, раскрывающих образ богоматери, становится понятно, что здесь главное место занимает отнюдь не религия, а само материнство. Любовь матери к своему ребёнку — чувство, понятное всем народам, в независимости от культурных или религиозных особенностей, и чувство это, по мнению Марианны Стоукс, несомненно имеет божественное происхождение. Необходимо отметить, что сама Марианна никогда не имела детей (что, возможно, являлось одним из факторов, сделавших возможной её длительную и успешную карьеру художницы), однако своими работами она доказала, что понимание и даже некоторая сопричастность самым светлым человеческих эмоциям возможны и без личного жизненного опыта. Тем более, произведения художника зачастую условно называют её или его детьми, что не лишено истины.

Творчество Эвелин де Морган раскрывает другую, не менее интересную и неожиданную грань прерафаэлитизма. Художница, начинавшая в классической манере ранних прерафаэлитов, довольно быстро нашла свой собственный уникальный стиль, для которого характерен, прежде всего, яркий мистицизм. В её картинах господствуют мифологические, аллегорические и, чуть реже, религиозные сюжеты. Де Морган вкладывала в свои произведения невероятно мощные личные переживания, которых выпало немало на долю художницы, жившей и творившей на стыке веков. Её картины-реакции на первую мировую войну, передающие весь накал чувств через религиозную символику (весьма вольно и нестандартно играющую канонами), можно назвать одними из наиболее эмоционально наполненных произведений этого времени.

Также огромное место в творчестве художницы занимает тема женщины, при чём женщины не пассивной, призванной украшать своей красотой холст, а активной: женщины-стихии, женщины-богини или амазонки. Почти все персонажи картин де Морган, даже те, кого традиционно изображали в мужском обличии (например ангелы), женского пола. В этой галерее образов есть и живые воплощения экспрессии и неукротимой силы — как в картине «Духи бури», и более лирические фигуры, отсылающие к христианскому милосердию — «Свет в темноте». Это невероятно многогранное раскрытие женской натуры, несвойственное для искусства и предшествующих, и современных художнице авторов, выделяет Эвелин де Морган в движении прерафаэлитизма и истории мировой живописи в целом.

На выставке, каталог которой вы держите сейчас в руках, зритель имеет возможность познакомиться с репродукциями произведений художниц, о которых было сказано выше, а также многих других представительниц прерафаэлитизма. Этот уникальный для русскоязычного пространства проект преследует образовательные цели и призван показать широкой публике картины самобытных художниц, являющихся знаковыми фигурами в мировой истории искусств.

Ксения Подлипенцева

Элизабет Сиддал

Элизабет Элеанор Сиддал родилась в Лондоне в 1829 году в семье мелкого торговца. С раннего детства девочка помогала матери, шившей на продажу дешёвые платья. С восемнадцати работала модисткой в шляпном магазине. Дальнейшая её жизнь, как и у большинства девушек из небогатых семей в викторианскую эпоху, могла бы и дальше состоять преимущественно из чёрной работы, однако в 1849 году всё изменил случай — девушку заметил художник Уолтер Деверелл, член Братства прерафаэлитов, и пригласил позировать для своей картины. Благодаря своей поразительной внешности Сиддал очень быстро стала незаменимой моделью для всего Братства, её тонкие черты лица и огненно-рыжие волосы на многие годы определили канон красоты прерафаэлитов, а сама девушка вошла в мир искусства, куда в те времена редко удавалось попасть женщинам. Сначала Сиддал завоевала популярность как натурщица — общую известность ей принесла картина Милле «Офелия», но её личный творческий потенциал и тяга к живописи толкнули Элизабет на создание собственных произведений. В этот период жизни она сошлась с Данте Габриэлем Россетти, негласным лидером прерафаэлитов, который стал её учителем, а, впоследствии, и мужем. Несмотря на то, что их роман нельзя назвать удачным, Россетти предоставил Элизабет (или Лиззи, как называли девушку члены Братства) возможность заниматься изобразительным искусством и передал ей основы рисунка, композиции и колористики. При этом, обучающаяся у художников-новаторов и полностью свободная от академических норм Сиддал в своих произведениях даже опережала коллег-художников. Её работы, наполненные минималистичной простотой и яркими чистыми цветами, обычно сравнивают с витражами эпохи Средневековья — времени, к идеалам которого тяготели все прерафаэлиты. К сожалению, жизнь Элизабет Сиддал оборвалась рано, она трагически умерла в 1862 году в возрасте тридцати двух лет. При этом романтический ореол, окружающий обстоятельства её смерти и в целом её отношения с Россетти, надолго вытеснил из научных исследований Сиддал-художницу, оставляя лишь Сиддал-музу. Только недавно живопись Сиддал стала привлекать внимание учёных и искусствоведов, и её вклад в движение прерафаэлитизма начали оценивать по достоинству.

Марианна Стоукс