Бесплатный фрагмент - Страсть

Предисловие

А кто сказал: что Пушкин и Есенин смертны?

Уж не подлец ли собеседник Ваш? (Но точно он наглец).

Они как лучший современник

Очертят жизни сей венец.

Бессмертны строки и душа поэта,

А каждый здесь из нас уходит в Лета:

Но в прах лишь тело, ни душа, ни строки!

И пусть с Россией и поэт истерпит муки.

А что до страсти, разберёмся дальше — страстен…

Насколько век её прекрасен и опасен;

Здесь Пушкина найдёте иль себя?

Есенина здесь жизнь и полымя.

И в три души, в три вольности поэта слова:

Я вам, судьи мои, желаю и иного —

Чем надпись красная обложки сих страниц,

Увидеть в чтенье вашем и других проникших лиц.

Увидеть и иной историй смысл

И суть саму возможно разгадать,

А если я кого-то не возвысил,

Быть может я кого-то и принизил,

Так точку Вы поставьте, чтобы не читать.

Ведь в три души, три вольности поэта слова

Я Вам друзья мои желаю не иного,

Как нрав своей души вовеки не терять.

История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.

Если всякая история, даже и неискусно писанная, бывает приятна, как говорит Плиний: тем более отечественная…

Пусть греки, римляне пленяют воображение; они принадлежат к семейству рода человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям, славе и бедствиям; но имя русское имеет для нас особенную прелесть;»…

Н. М. Карамзин «История государства Российского»

Книга первая «Смысл»

Русскому народу свойственно философствовать. Русский безграмотный мужик любит ставить вопросы философского характера — о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде, о том, как осуществить Царство Божие.

Н. А. Бердяев «Русская идея»

Глава первая

Вступление

О страсти: нравов, мысли и души

Во избежанье слов напрасных,

Ты, мне ответь. Попробуй, расскажи!

Мой разум ищет здесь причастных.

Да не лукавь, ты, слово верное держи!

Дай мысли волю. Откровеньям.

О страсти, страсти мне предположи!

Пусть и разняться наши мненья.

Так не забудь, лукавить здесь нельзя,

Пусть гордые мужья державы усмехнутся:

«А страсть она, покорное дитя?» —

Нам век прожить, узнать, не поперхнуться.

Дорога жизни, тела и души

Разнится волей нашего Творения:

«Не в страсти ль требуем от жизни мы маржи,

Не в ней ли суд и плоть, и унижение?». —

О страсти нравов можно написать,

Но сколь народов в мире! Мне бы не солгать…

Нет, я не буду всех и вся считать,

Мне русскою душой дано писать —

О страсти русской лишь души:

«А ты попробуй опиши!

Над ней умы в миру и гордые мужья,

Ответа не найдут — где стежка ль, колея?».

И страсть их повелением — молва,

Их мысль глупа в недоумении:

«Откуда столь огромна их страна

И кто создатель данного Творения?». —

В Европе трепещат за земли и хлева,

Боясь ли нрава русского в безделье?

«Побойся русского! Кричат во все права,

Побойся страсти его нрава — суть Творения». —

Для русского потеха и хвала

И повод посмеяться в упоенье,

Что нрав его бояться у стола —

Что дорого, оно, его Творение.

Хвалю я, что: Велик то наш народ!

Таков есть нрав и мысль вдохновенна.

Как скромно он бывает горд

И лишь душа его не тленна.

Душа и в наши времена!

Пусть на Европу смотрит кто-то,

Но, а зачем, зачем она?

Окно ли прорубать? А толку.

Уж лучше дверь с петель сорвать!:

«О, страсти! Нравы, ишь разбушевался». —

Да, мы умеем запрягать

Уж кто бы к нам не постучался.

I

За очертаньем неумелым

Историй век мой преподнёс.

Уж сколько судеб: грешных, смелых,

Я к ним проник душой. Прирос.

Душой не чистой, не безгрешной

И страсти ей не посчитать.

А что…

Старик Иваныч смелый

Ему уж чин веков подстать.

Ему историй суть творить бы!

Но, возраст. Он как приговор.

Сединой волосы покрыты

Морщинист лоб, сутул и хвор.

II

Но. Горд собой Иваныч старый

Советы всем он раздаёт.

Средь двух веков ребёнок малый,

В морали знает свой оплот.

За жизнь не спорь с ним ты отрадно,

А лучше веры поискать —

Сегодня будет всё наглядно,

Но может, может и приврать.

Лукавит так! Да не краснеет,

Повысит голос чуть крича,

Возможно, в чём-то сожалеет,

Но не покажет сгоряча.

III

И кто не видел столь похожих

По жизни вот таких людей.

Он жизнь прожил, ему итожить

Остаток вверенных им дней.

Ведь дом стоит, и сын уж вырос,

Неплох собой и деловит:

Вещей не носит он на вырост,

Костюмчик новый не висит.

В судьбу не верит — жизнь такая.

Совет не спросит, горд собой.

Да, Германом его назвали

И он в сей час перед тобой.

IV

Герман

А смысл, бать? За жизнь цепляясь,

Рабы условных мы преград,

В любви не раз порой отчаясь

От жизни просим мы наград.

Наград благих и в искушении

Не раз мы Бога умолим,

Простить все наши прегрешения,

Чтоб путь был златом озарим,

Сверкал алмазной мишурою…

Да что, примеров не сказать?

Так в четырёх стенах порою

Мы не имеем смысл знать.

V

Герман

За что? Упал ты на колени,

Пред нищетою своих дней,

И мне ли вдруг с тобою в сени?

Нет. Больно мысли, вот развей:

Сейчас народ зажратый, вольный,

От зрелищ сыт… Ох, не робей!

Но руки тянет. Нет, не скромный,

Подачки сыщет и страстей.

И сколько стоит это вдоволь,

Кто скажет нам ответ с тобой?

Любовь она конечно повод,

Но, не преграда предо мной.

VI

Иваныч

Да век уж вольный, — молвит старый —

Но ты в любовь, сынок, поверь.

Ты молод, страсть твоя отважна

И вспомни, как закроешь дверь.

Сколь ни броди по свету вольный

Страстей преполнен этот мир,

Соблазнов пряных он довольный,

А жизнь не только твой кумир.

В раздорах мысли без надежды

Уж не найдёшь причал судьбы,

Ты без любви, в страстях потехи

Сожжёшь прекрасные мосты.

VII

Герман

А что добился ты любовью?

Как говорил, ты сам, прошла.

Лишь скрип один, печаль душою,

Иль разумом, что неспроста:

Обид не чает, волей страстен,

И кто слабак средь этих двух?

К твоей я жизни непричастен,

Сей новый мир и новый дух.

Нам не понять друг друга воли,

Мы в разных выросли мирах.

Твоя мораль — мораль застоя,

Ещё в Советских временах

VIII

Взгрустнет Иваныч после слов,

Обид не держит на дитя,

Что воспитал — на то готов,

Здесь будет ярость ли огня?

Пусть, хвор и стар, но жив душой

И что-то там внутри кольнёт:

«Да он шальной и молодой,

Уроки жизни он пройдёт».

И взгляд потухший запылает,

Картинок прожитых им дней,

Пусть хвор и стар, но понимает.

Иваныч толк начнёт с речей.

IX

Иваныч

Я не просил наград у Бога,

Сколь жизни я своей прожил,

Извилиста была дорога

И страстью нежной я любил.

Судьбой была твоя мне мама,

Но жизнь прошла, да, будет так.

Ты молод был, чтоб без обмана,

Услышать жизни сей бардак.

Вот слушай, час назрел открыто

Повествовать про смысл дней,

Судьбой отчаянной не смыты,

Грехи мои и страсть, и змей…

X

Иваныч

Пусть золотом! покроют землю

Весь шар алмазной мишурой,

Былого счастья не припомню

Как глаз родных передо мной.

Как жизнь рождается родная,

Меняет краски и мечты;

И вдруг судьба меня-то зная,

Разводит все свои мосты.

Я был как ты, годов природы,

Считал: мораль она одна,

Потом я понял, что награда

Не так-то страстна и мила.

XI

Иваныч

Мораль не в том: чтобы преграда

Или стена перед тобой,

Ты добиваешься… не надо!

Иди-ка лучше ты домой.

И в страсти нежной упоения

Ты дома обретёшь любовь

И лишь тогда попомнишь мненья

Из слов великих мудрецов.

О красоте любви туманной

Где две души живут одной

И только так и без обмана

Ты разберёшься сам с собой.

XII

Герман

О, ты ли в мудрецы? Отец!

Не до святых ли дотянуться?

Твоя решила голова!

И стоило же мне с тобою разминуться.

Сколь ни был бы высок

Советский занавес железный,

Возьми ты средние века

Иль Рима век помпезный.

Любовь была всегда,

Но страсть её болезнь.

Да посмотрел бы я в века

Как жил мудрец той песни.

XIII

Из фраз не выкинуть морали,

В веках историй подсобрать…

О страсти, что в любви писали

В которой мир дано познать…

XIV

Я думал, сердце позабыло

Способность легкую страдать,

Я говорил: тому, что было,

Уж не бывать! уж не бывать!

Прошли восторги, и печали,

И легковерные мечты…

Но вот опять затрепетали

Пред мощной властью красоты.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

XV

(Есенин был замечен с нами)

Пусть я буду любить другую,

Но и с нею, с любимой, с другой,

Расскажу про тебя, дорогую,

Что когда-то я звал дорогой.

Расскажу, как текла былая

Наша жизнь, что былой не была…

Голова ль ты моя удалая,

До чего ж ты меня довела?

С. А. Есенин (иcточник www.rupoem.ru)

XVI

Пред страстью мы не устояли

Когда в ночи тебя не ждут,

Не верят. Ты уж одинокий,

В парах ты ищешь свой приют:

Наживу страстью обличая

В глазах пылающий огонь

И душу к чёрту посылая,

И разум хмелью перезвон.

(Иваныч знает.

И ставит слово он на трон.)

XVII

Иваныч

В любви покой и радость судеб,

Но, не в одной как у тебя.

Пусть времена о нас не судят,

Есть человек, ему дана:

Вторая доля, половина,

Души царица и раба,

Что породит наследственного сына

И мне покой придаст она.

В любви порой раздор бывает

И ты запомни суть мою:

Когда сомнения пылают

Не предавай судьбу свою,

XVIII

Герман

Ты мне судьбы иной желаешь?

Отец, ты молодость свою

Прожил. Теперь не вспоминаешь,

Свой каждый шаг ты наяву.

Ты мне покой присвоить хочешь?

А сам покоя не видал

И вечером с семьей уставший,

Такой покой ты сам познал?

Иль семьянина слов награды,

Нет, нет, не говори, не надо!

Я суть закончу не преграда,

Что вырос сам, что сам узнал…

XIX

Герман

Мне твой покой по доброй воли —

Твоя награда не нужна.

Давай, давай! Попробуй вспомни,

Когда ты был? Иль снова я.

В любви пусть Бога не нашедший*,

Не отрекаюсь как монах.

Не для того сюда пришедший,

Покой найти в твоих речах.

И суть твоя, мораль простая,

Лишь на словах, лишь на речах —

Пусть будет мне судьба иная,

Согласен. В правильных делах.

*взаимная любовь, любовь от Бога

XX

Иваныч

Пусть я не прав перед судьбой,

В любви мне чести не искать,

Был я неверен пред женой,

Вот, одиночество познать.

Но ты, сын мой, другой тропой

Ступай, мне есть что рассказать.

А вдруг отчаявшись порой

Приди ко мне потолковать.

Совет спроси, не часом зной

Уж заберёт меня к себе,

Так хоть побудешь ты со мной

Расскажешь о своей судьбе.

XXI

Сын Герман ли без уваженья,

В отца упреками кидал?

Могу сказать, что это пренья

И то, что сын взрослее стал.

Чего добиться, словом верным?

Иваныч стар, мудры года.

Когда-то, где-то был он первым

И правым был, но был всегда?

Мораль одна — поступок вижу,

Не прав Иваныч, слов мудрец.

Поступок верный здесь увижу —

Скажу, достоин слова жнец.

Глава вторая

Вступление

И страстью нрава, мысли и души

Рукой письмо. Письмом стихотворенье:

«Вот так ты мир попробуй опиши,

И смысла слов не потеряй в творенье».

Где в одиночестве благая песнь есть?

Познанья к нам приходят лишь с годами?

И в этом где-то правда, в чём-то есть,

Но где-то потерялась суть сознанья.

Поскольку в мире одиночества собрать

Ох, необъятна будет та долина:

«Но ждёт ведь каждого родного сына мать,

Ведь не находит же она другого сына».

В миру — есть одиночество и страсть.

И одиночество — есть камень преткновения.

Там страстью нам заложенная власть!

Власть жить без дум и в слове сожаления.

Власть управлять, расти и расширяться

И верой править, сжечь её мосты,

Союзы строить, так располагаться,

Что мало ей простора для мечты!

И мало ей управы над народом,

Лишь страстью так своим вознаградит.

Союз* был столь великим корогодом!

Что одиноко так, он страстью лишь глядит.

*СССР

От одиночества иль страсти на восток?

Она, она родимая Европа, так и жмёт!

Менталитет страстной навязывая свой:

«Так ты прикройся! Не будь такой нагой».

Восток — здесь дело тонкое: веками

Народы славу и культуру уважали:

«А что в душе?» — В душе они всё те же, сами,

Глобализацию их души пусть прознали.

Но вера есть и нрав души пред нами

История веков, своих завоеваний.

Пусть скромен стол, но вот над куполами

Сияет золотой отлив, отлив познаний.

А ты, Европа, страстью одинока,

В Союзе воедино ты слилась.

За страстью нравы прячешь — не жестоко?

Поработила ты народов своих власть.

Поработила и любовь, ты, в государстве,

Большая, властная? Но помни про Союз.*

Он также одиноко жил в пространстве

И расширял народный профсоюз.

Невольной властью: новшества, проказы

Народовластью свергнуться с трибун.

Плохая власть — ведёт свои указы,

Ей в страсти не понять народный бунт.

I

Пред очертаньем неумелым

Без грамоты в создании слов,

Продолжу я и буду смелым

Искать в сей жизни свой улов.

И правду здесь в судьбе иной

Иль в мимолётном наслажденье?

А сколько их таких в такой

Есть в жизни, в страсти и сомнении.

В сознанье отыскавшие печаль,

По жизни одиночества сыскали

И лишь под старость лет мораль

Им показала все медали.

II

Ну что судить? Судить мораль.

Так в одиночестве, в печали,

Вы в страсти ли не уповали?

Иль слов об этом не слыхали?

(Когда тела живут, души нет в теле, в храме).

И мысль свою ль не признавали?

И страстей и желаний кнут.

Но в упоении же ждали

Мечты построенной приют!

Страсть в одиночестве присутствует —

Отнюдь и головы, что светлыми бывали,

Не раз в душе порок они узнали,

Да. В одиночестве, в печали…

III

Тогда же в страсти уповали,

Развеяв одиночества мораль.

Надежду обретя, что Бог простит печали.

А как душа? Простит ли нам печаль?

Простит ли и поймёт она? Вы знали.

Что страсть, где одиночество — наш крест.

Увы, не все осознавали,

Что нам нести её в довес.

Ко всем грехам, что были с нами,

А как иначе вынести порок?

Который рядом вольно с вами,

Со мной ли мир мой одинок?

IV

Нет, нет, не кругом этот рок,

Он лишь в душе одной. Вдомёк?

Нет? Так продолжим наш урок

Когда в душе живёт порок:

Без дум и слов, забыв просторы,

Со страстью хочется дружить,

И предков данные законы

В истории оставить жить.

Утешиться и восхититься

И дальше, дальше не тужить!

Словами: «Век такой!» — хвалиться.

Отцов своих так невзлюбить.

V

Отцы пустынники и жёны непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв;

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого поста;

Всё чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

VI

Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот — и весёлый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в Бога верил.

Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далёкие дали!

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта — ласкать и карябать,

Роковая на нём печать.

Розу белую с чёрною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились —

Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной, —

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.

С. А. Есенин (иcточник www.rupoem.ru)

VII

Назревает вопрос здесь открыто

Одиночеством русской души:

Неприкаянно, ты и открыто

Смотришь в дали, раздолья свои.

Спотыкаешься, вновь поднимаясь

Ищешь в быте свою благодать,

А средь быта особенно маясь

Ищешь благо кому бы подать.

Нараспашку живя без тревоги,

Наизнанку и сглаз не возьмёт,

Страстью бьёшься о те же пороги,

На авось всё куда-то несёт.

VIII

Называешь иное иным

И хохочешь всегда откровенно,

Откровенным ты взглядом своим

Поражаешь врагов непременно.

Осуждаешь себя и бежишь,

Ты от мира сего ль иль иного?

Уважаешь, ты, чем дорожишь,

Быть не знаешь ты мира другого.

Коим молвит другой человек

В веке: новом, идейном, смышлёном.

Уж живи ты хоть сто своих лет —

Ком всегда называешь ты комом.

IX

Одиночеством смысл в тебе?

На распашку, готова разбиться!

В новом веке искомой судьбе,

Миру вновь ожиданьем открыться.

Поколеньем искомым опять

Смысла жизни своей ожидая,

Поколеньям ушедшим пенять

Что для них не построили рая.

Не создали, не сделали так

Как должно было это случиться —

Золотой уж им видится рак

На горе свист искомый свистится.

X

Вакханалией бредит народ

И процесс, ускоряя мышленье

Характерно куда-то зовёт

Покорять непокорные мненья.

У влечения тягостей нет,

Островка для покоя не снится

И не знает о том человек —

Всем мечтам его просто не сбыться.

Частый спутник они на пути

В эйфории сметая границы,

Где нет формы отдельной мечты

В голове лишь одни небылицы.

XI

Замешательство ясностью дней

Выражается в СМИ ежедневно:

Сыплют множеством новых идей

Не стыдясь ничего, откровенно.

Настроенье мыслительных тем

Измеряется скоростью света:

«От чего же так много проблем?» —

От широкого, дивного света!

Одиночество надо сыскать,

Дабы им ещё насладиться,

Его надо немного понять

Чтобы жизнь не металась как птица.

XII

Формируя шаблоны людей

И стандарты, манеры, привычки,

Все забыли как много вещей

Оставляем, ища небылицы.

Наблюдая за манией дней,

Подражая основам странички,

Все читали великих людей,

А сейчас все хотят быть как птицы.

Без проблем, без забот лишь порхать,

Оставляя свои очертанья

В блоге матерном, всех умилять

И назвать сие — искусство писанья.

XIII

Есть музыка, стихи и танцы,

Есть ложь и лесть…

Пускай меня бранят за стансы —

В них правда есть.

Я видел праздник, праздник мая —

И поражён.

Готов был сгибнуть, обнимая

Всех дев и жён.

Куда пойдёшь, кому расскажешь

На чьё-то «хны»,

Что в солнечной купались пряже

Балаханы?

Ну как тут в сердце гимн не высечь,

Не впасть как в дрожь?

Гуляли, пели сорок тысяч

И пили тож.

Стихи! стихи! Не очень лефте!

Простей! Простей!

Мы пили за здоровье нефти

И за гостей.

И, первый мой бокал вздымая,

Одним кивком

Я выпил в этот праздник мая

За Совнарком.

Второй бокал, чтоб так, не очень

Вдрезину лечь,

Я выпил гордо за рабочих

Под чью-то речь.

И третий мой бокал я выпил,

Как некий хан,

За то, чтоб не сгибалась в хрипе

Судьба крестьян.

Пей, сердце! Только не в упор ты,

Чтоб жизнь губя…

Вот потому я пил четвёртый

Лишь за тебя.

С. А. Есенин (иcточник www.rupoem.ru)

Глава третья

Вступление

Не принужденьем страстным и благим,

А самовольно душу открывая.

Душой мы в небо каждый день глядим,

И ищем на земле возможно рая.

Бывает, в панике бредём мы с коромыслом

Не знает взгляд — куда ему смотреть.

По леву сторону страсть сильная нависла,

По праву быть житейская мреть.

А впереди дорога, что есть жизнь:

«Какая даль, какая глубина!».

Что б с каждым шагом мысль не разнилась

Цитатой я скажу Карамзина:

«Благодаря всех, и живых и мертвых, коих ум, знания, таланты, искусство служили мне руководством, поручаю себя снисходительности добрых сограждан. Мы одно любим, одного желаем: любим отечество; желаем, благоденствия еще более, нежели славы; желаем, да не изменится никогда твердое основание, нашего величия; да правила мудрого самодержавия и святой веры более и более укрепляют союз частей; да цветет Россия… по крайней мере долго-долго, если на земле нет ничего бессмертного, кроме души человеческой!»

Н. М. Карамзин «История государства Российского»

И каждый день, с душою просыпаясь

Смотрю я на тебя, коль ты моя:

«Так, ты во мне челом своим нуждаясь

Не забываешь ты при этом про себя».

И верой душу утром открывая

Смотрю на день грядущий и былой,

Не принужденьем, самовольно я вздыхая

Я понимаю, что и впредь буду такой:

«Со страстной мыслью откровенный

Искать затейные мечты?» —

С тобой в ответе вдохновенный

Писать простором, быть как ты.

Россия! Край великий и просторный!

Великой верою ты дышишь и живёшь,

Возвысься своей верой обретённой,

Не жги огнём ты красным, это ложь —

Идеологий дней нам чуждых на рассвете

Чужды они, нет веры там святой.

Россия край души! Душой живём мы в свете,

И зарекаем изменить мы свой устой.

И обещаем быть… и быть немного с верой

Не принужденьем страстным и благим,

Податься в край из края неумело.

Мы обещаем быть. Но, быть мы лишь хотим…

I

Поскольку вера в государство

Мне не чужда, Россия-Мать.

Я жил и верил, что несчастна

Душа, что не смогла понять.

Что вера — вера наша гордость!

Не на словах, на деле внять:

Пусть непорочны мы, иль в вольность —

Россию должно восхвалять.

Живём в проблемах, быть далёко?

Но ты прости уж, ох дитя!

Как Бог прощает нас уж сколько…

Нам страсть покорнее петля.

II

Иваныч верой прав, я знаю,

И в нём-то веры, что есть сил.

Он на ногах, он верой проживая,

Не пожалеет, что он Родину любил.

С любовью этой до могилы,

Так не разлучна вера в нём,

Для сына Германа мотивы

Слова останутся огнём.

И пусть Иваныч рассуждает!

Пусть веру к людям обратит,

И ни один лишь сын познает,

Как голос верный зазвенит.

III

Иваныч

Самоуверен ты и славно,

И веришь, ты, в себя, мой сын.

И горд ты временем буквально,

И верой непоколебим.

Но ты скажи, не всё ль банально?

Когда лишь страстью ты гоним.

Считаешь жизнь длинна? Печально,

Закончится её ведь гимн.

Без веры и любви уж скоро

Течёт и время и судьба.

А с верой жизнь полна, и полно:

Любви в ней, радости, добра.

IV

Иваныч

И вера нам очарование:

Возвысив дух души любой,

Душой мы любим в подсознанье,

Дано ль понять тебе устой?

Дано ли с верой подружиться,

Понять закон, простой закон —

Нам верой жить на том учиться,

Душой греметь. Гордыня звон!

Без веры, время в наказанье

И в ожидании перезвон.

И что пленяет подсознанье,

Гордыня ли? Тогда позор.

V

Герман

Очарованьем нас не изменить

Кто верою живёт вокруг?

Дурак и тот, кто деловит,

Не однозначен ли тот круг?

Но верит ли в себя тот сброд —

Считает себя славным.

Судим и поп и патриот!

Когда закон нам есть отрадный.

И верой он поколебим!

От государства ждёт устава,

Ведь ни живёт борьбой он с ним,

Да нет, отец, нет блага в мире старом.

VI

Посмотрит старый чуть вздыхая,

Не глуп его дитя, не глуп.

Быть старый мир с другого края?

Сменился поколенья круг?

Иль ново время? Что настало…

Век двадцать первый за окном

Жизнь веру то не раз меняло —

То местом властным, то челом.

Быть может, что-то растеряли?

Обычаев уж нам не счесть.

Мы ищем вновь что потеряли,

Найдя — не ставим это в честь

VII

Иваныч

Ты прав, мой сын, права людские

В век двадцать первый расцвели,

Но мы ли прав не возлюбили?

Иль мы прожили без крови?

Мы люди, мы правами правим,

Но не управой нас гонять!

Давай с тобой сейчас расставим,

Где право есть, где есть нам знать —

Что право есть, тебе, быть может

Иль мне тобою управлять,

И здесь не надо что-то множить,

А надо лишь немного знать.

VIII

О вы, которые с язвительным упреком,

Считая мрачное безверие пороком,

Бежите в ужасе того, кто с первых лет

Безумно погасил отрадный сердцу свет;

Смирите гордости жестокой исступленье:

Имеет он права на ваше снисхожденье,

На слезы жалости; внемлите брата стон,

Несчастный не злодей, собою страждет он.

Кто в мире усладит души его мученья?

Увы! он первого лишился утешенья!

Взгляните на него — не там, где каждый день

Тщеславие на всех наводит ложну тень,

Но в тишине семьи, под кровлею родною,

В беседе с дружеством иль темною мечтою.

Найдите там его, где илистый ручей

Проходит медленно среди нагих полей;

Где сосен вековых таинственные сени,

Шумя, на влажный мох склонили вечны тени.

Взгляните — бродит он с увядшею душой,

Своей ужасною томимый пустотой,

То грусти слезы льет, то слезы сожаленья.

Напрасно ищет он унынью развлеченья;

Напрасно в пышности свободной простоты

Природы перед ним открыты красоты;

Напрасно вкруг себя печальный взор он водит:

Ум ищет божества, а сердце не находит.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

IX

Нам отроду дана ли вера?

Нет, родом в жизни мы идём.

И с древних лет отца примеры

Нам отражали каждый дом

Рождаясь с духом и без веры

Так чистый лист есть человек,

А как познает веры бремя,

Он хочет чистым быть вовек.

Но, отродясь не зная веры:

Поникнет дух, уснёт душа,

И тяжелее ещё бремя

На сердце сына и отца.

X

Настигнет ли его глухих Судеб удар,

Отъемлется ли вдруг минутный счастья дар,

В любви ли, в дружестве обнимет он измену

И их почувствует обманчивую цену:

Лишенный всех опор отпадший веры сын

Уж видит с ужасом, что в свете он один,

И мощная рука к нему с дарами мира

Не простирается из-за пределов мира…

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

XI

Быть вера новая настала?

В судьбе народа. Пред Челом

Склониться всем, уж боле мало,

Идею видеть хочет он.

Идея правит ареалом,

К очарованью сводит сны,

И мимолётным воздыханьем

Приводит все в восторг мечты.

Мечтаньем этим утешаясь

Взовьет к идеям так народ.

Идеей мнимый, ей же маясь

Достигнет блага и высот.

XII

Несчастия, Страстей и Немощей сыны,

Мы все на страшный гроб родясь осуждены.

Всечасно бренных уз готово разрушенье;

Наш век — неверный день, всечасное волненье.

Когда, холодной тьмой объемля грозно нас,

Завесу вечности колеблет смертный час,

Ужасно чувствовать слезы последней Муку —

И с миром начинать безвестную разлуку!

Тогда, беседуя с отвязанной душой,

О Вера, ты стоишь у двери гробовой,

Ты ночь могильную ей тихо освещаешь,

И ободренную с Надеждой отпускаешь…

Но, други! пережить ужаснее друзей!

Лишь Вера в тишине отрадою своей

Живит унывший дух и сердца ожиданье.

«Настанет! — говорит, — назначено свиданье!»

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

XIII

Сынам мирского сего мира,

Молва о ком идёт сейчас.

Блага и благо от кумира

Дороже всех духовных фраз.

И вера нынче в искушеньях,

В идеях благо брать себе,

Искать из злата украшенья

И путь из злата по судьбе.

Что вера есть: пределы мира,

Из-за пределов нам дары?

Споёт ли более нам лира

Поэта слово с глубины.

XIV

А он (слепой мудрец!), при гробе стонет он,

С усладой бытия несчастный разлучен,

Надежды сладкого не внемлет он привета,

Подходит к гробу он, взывает… нет ответа!

Видали ль вы его в безмолвных тех местах,

Где кровных и друзей священный тлеет прах?

Видали ль вы его над хладною могилой,

Где нежной Делии таится пепел милый?

К почившим позванный вечерней тишиной,

К кресту приникнул он бесчувственной главой

Стенанья изредка глухие раздаются,

Он плачет — но не те потоки слез лиются,

Которы сладостны для страждущих очей

И сердцу дороги свободою своей;

Но слез отчаянья, но слез ожесточенья.

В молчаньи ужаса, в безумстве исступленья

Дрожит, и между тем под сенью темных ив,

У гроба матери колена преклонив,

Там дева юная в печали безмятежной

Возводит к небу взор болезненный и нежный,

Одна, туманною луной озарена,

Как ангел горести является она;

Вздыхает медленно, могилу обнимает —

Всё тихо вкруг его, а, кажется, внимает.

Несчастный на нее в безмолвии глядит,

Качает головой, трепещет и бежит,

Спешит он далее, но вслед унынье бродит.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

XV

Герман

Глупцы!

Живой я верой и душой!

И в Храм хожу, молюсь я там,

Но состраданьем и мольбой

Не вижу подвигов, где сам:

Не сотворишь себе знаменье

И чудо жизни не свершишь;

Ходить так будешь в преклонении

От жизни слышать слово шишь.

И знаний тех, что вы поёте

Не чужды мне: слова, слова…

Я верой жив, но, уж постойте.

От веры не кружится голова.

XVI

Во храм ли Вышнего с толпой он молча входит,

Там умножает лишь тоску души своей.

При пышном торжестве старинных алтарей,

При гласе пастыря, при сладком хоров пенье,

Тревожится его безверия мученье.

Он Бога тайного нигде, нигде не зрит,

С померкшею душой святыне предстоит,

Холодный ко всему и чуждый к умиленью

С досадой тихому внимает он моленью.

«Счастливцы! — мыслит он, — почто не можно мне

Страстей бунтующих в смиренной тишине,

Забыв о разуме и немощном, и строгом,

С одной лишь верою повергнуться пред Богом!»

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

XVII

Я не из тех, кто признаёт попов,

Кто безотчётно верит в Бога

Кто лоб свой расшибить готов,

Молясь у каждого церковного порога.

Я не люблю религию раба,

Покорного от века и до века,

И вера у меня в чудесные слова —

Я верю в знание и силу Человека.

Я знаю, что стремясь по нужному пути,

Здесь на земле, не расставаясь с телом,

Не мы, так кто-нибудь другой ведь должен же дойти

К воистину божественным пределам.

И всё-таки, когда я в «Правде» прочитал

Неправду о Христе, блудливого Демьяна —

Мне стало стыдно, будто я попал

В блевотину, извергнутую спьяну.

Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос

Далёкий миф — мы это понимаем, —

Но всё-таки нельзя ж, как годовалый пёс,

На всё и всех захлёбываться лаем.

Христос — Сын плотника — когда-то был казнён…

Пусть это миф, но всё ж, когда прохожий

Спросил Его: «Кто ты?» — ему ответил Он:

«Сын человеческий», но не сказал: «Сын Божий».

Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,

И может быть из вымысла всё взято —

Так что ж теперь со злобою подряд

Плевать на всё, что в человеке свято?

С. А. Есенин (иcточник www.rupoem.ru)

XVIII

Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено

Ему блаженство знать! Безверие одно,

По жизненной стезе во мраке вождь унылый,

Влечет несчастного до хладных врат могилы.

И что зовет его в пустыне гробовой —

Кто ведает? но там лишь видит он покой.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

Глава четвертая

Вступление

А где ли страсти не таиться?

Как не в рассудке разума людей.

И где ли, ей не быть и так ли не хвалиться,

Как в обсуждении осужденья наших дней.

И страсти так дано было прижиться

В судьбе младой рассудком управлять.

Ох, сколько страсти здесь и с этим не смириться,

А есть необходимость лишь понять.

Понять, что ты не суд, пусть судьи управляют

Дано им право в осуждении весть:

«А судьи беспристрастными бывают?»

Не думаю, друзья, и в судьях страсти есть.

Да, есть закон — правами наделяет,

Заборы строит сам же человек:

«А сколько нам суждений-то бывает?».

Да их не счесть и в наш прекрасный век.

«Ты скажешь, что рассудок правит миром»?

Нет, предрассудком славится мой мир,

Здесь шут становится кумиром,

Напишет он закон — так жить христианин.

Суждений о России в мире нашем…

Мне счёта нет, законам нет здесь строк,

И предрассудком мир здесь разукрашен,

Я вывел для себя один урок.

Ты не суди людей другого государства,

В сужденье к предрассудкам не впадай.

Коль не пожил ты там, не видел их убранства,

Никто не виноват, что жизнь твоя не рай.

Ты не суди друзей, родителей в напасти,

Сужденьям не припомнится хвала,

Зайдешь ты в круг суждений этой страсти,

Так не твоя там будет голова.

Ты скажешь, как же сам: Европа, Запад!

Да, волен осудить я власти и закон.

Людей я не сужу, лишь к Азии есть рапорт —

Покинул я очаг, душа пришла в свой дом.

Ох, не судимы будьте, люди, не судимы!

Да от суждений вы бегите прочь и вон.

Пусть души все вам будут так любимы

Как Родина, как родный отчий дом.

Душой благоволите снисхожденьем

Челом сужденье верно принимать,

Не ново опускаться к прегрешеньям,

А ново научиться нам прощать.

А где ли страсти этой не таиться!

Как не в рассудке разума людей,

И стоит одному лишь там прижиться

Как вереница вьётся с новостей.

I

С очертаньем жизни, строк,

Таким дано было родиться

Сужденьем присным у исток

Среди людей моих прижиться.

Я судей в жизни повстречал…

Уж не дано этим хвалиться,

Я столь грехов не совершал!

Но, с страстью этой я смирился.

Что судьи мне ни словом верным;

Судили, сколь был слов запас,

А я желал совет с примером,

Но не слыхал от них сих фраз.

II

И я имел суждений волю,

Не осужденьем у исток —

О, сколько судей! Я не скрою.

Пишу из фраз я жизни срок.

Но лишь суждением благим

Где есть добро и зло в печати,

Создать историю с картин:

Для судей, я оставлю, знайте —

Душа есть в русском языке,

Не по законам, где цензура,

Живёт она в людской среде,

Не ради славы быть в гравюре.

III

А ради строк — рождён таким

Где строки могут быть без смысла.

Судите, словом вы своим!

Да строже! Строже и со смыслом.

Сколь судей мне не повстречать

Не стану, уж другим на свете,

Коль не закончится печать

И будет жизнь на планете.

И будет радость и любовь,

Печаль и боль, и смысл жизни,

По венам, коль журчит уж кровь

Оставлю я печать Отчизне.

IV

Все живое особой метой

Отмечается с ранних пор.

Если не был бы я поэтом,

То, наверно, был мошенник и вор.

Худощавый и низкорослый,

Средь мальчишек всегда герой,

Часто, часто с разбитым носом

Приходил я к себе домой.

И навстречу испуганной маме

Я цедил сквозь кровавый рот:

«Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму все заживет».

И теперь вот, когда простыла

Этих дней кипятковая вязь,

Беспокойная, дерзкая сила

На поэмы мои пролилась.

Золотая, словесная груда,

И над каждой строкой без конца

Отражается прежняя удаль

Забияки и сорванца.

Как тогда, я отважный и гордый,

Только новью мой брызжет шаг…

Если раньше мне били в морду,

То теперь вся в крови душа.

И уже говорю я не маме,

А в чужой и хохочущий сброд:

«Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму все заживет!»

С. А. Есенин (иcточник www.rupoem.ru)

V

Эх, Серёжа, я ль споткнулся

О те грабли, что и ты?

Иль душою поперхнулся.

Когда дар все сжёг мосты.

И с судьбою покатился

Жизнь мою менять и тлеть,

Над душою издеваясь

Стих писать, лишь стих иметь.

Имели судьи слово в этом

И правы были иногда,

Что, уж такой я вот с приветом,

По миру с этим без стыда.

VI

Судите, словом и сужденьем,

Вам есть на то свои права.

Но, словом верным и с терпеньем,

Что б ни кружилась голова.

И к страсти этой относитесь,

Что б был и толк из ваших фраз,

С суждением добрым подружитесь,

Я напишу о вас рассказ.

Где есть рассудок и молчанье,

Где не кружиться голова.

Стяжаньем страстен я к познанью,

Пусть в дым и прах мои слова.

VII

Картину раз высматривал сапожник

И в обуви ошибку указал;

Взяв тотчас кисть, исправился художник.

Вот, подбочась, сапожник продолжал:

«Мне кажется, лицо немного криво…

А эта грудь не слишком ли нага?»…

Тут Апеллес прервал нетерпеливо;

«Суди, дружок, не свыше сапога!»

Есть у меня приятель на примете:

Не ведаю, в каком бы он предмете

Был знатоком, хоть строг он на словах,

Но чорт его несет судить о свете:

Попробуй он судить о сапогах!

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

VIII

Так вот, сужденьем подытожу

За разговором битый час.

Я в рассуждении продолжу…

Уж для того мы здесь сейчас!

Что в рассужденье надо знать

Суждений волю, фразам пренья,

И предков наших понимать,

Пусть в споре или в слове тренья.

Тогда не сможем умалять

И обсудить какой он смысл.

Заслуг родительских считать —

Понять и то, что есть нам жизнь.

IX

Не осудить, не класть обид,

Лишь рассуждением без страсти,

Нам рассудить какой есть лик

И не в печали, ни в напасти;

Познать мир сужденный судьбой,

Суждение иметь довольно —

Не осудить, понять порой

Нам очень сложно, очень больно.

Ведь с осуждением благим

На предрассудках жизнь строим

И право ищем, правду с ним,

Но, что потом мы там находим?

X

Плацебо — вариант обмана:

Чем искренен и верует народ.

В глазах за пеленой тумана

Сужденьем жертва в нём живёт.

Доверием чистосердечным

И верой в предрассудки дня.

Скажи ему ты: это вечно!

Плацебо вот! — потехи для.

Поверит он, народ наивный

И право тем себе создаст,

По праву будет жить счастливый,

Суждением себя предаст.

XI

Иллюзия — предвестник в этом

Где мания создаст свой плод.

Традиционно стать экспертом

Стремиться страждущий народ.

В правах ища все блага мира,

Стремиться всё он поменять.

Сужденьем станет его лира

Не песней вольной в благодать.

Не вольной мыслью, со смыслом,

А лишь иллюзией в права.

Там снова вижу коромысло

Как закружилась голова.

XII

В правах — пусть суд решает нам,

Суду причастны мы влеченьем,

А если хочется и вам?

Так упадите в преклоненье!

К науке права и суда,

Что б по-людски вершить права.

Пишите вольно вы тогда

И вознесётся к вам хвала.

И коль народ решит по праву:

В сужденье вашем право есть,

Так быть тогда тому уставу!

И вам тогда большая честь.

XIII

О вас суждений не держу,

Да не судите вы весь свет!

Когда вы судите маржу —

Ох, вы во страсти этих лет.

К ученьям, как к марже стремитесь

Познать мораль, устой, урок.

Вы осудите чем кренитесь,

Как осудил я свой порок.

Ведь с очертаньем жизни строк

Таким дано было родиться —

Сужденьем присным у исток

Среди людей моих прижиться.

XIV

И в этом смысл рассуждений

И я в суждении этих лет

Искать свой смысл, в преклонении

Найти на что-то здесь ответ.

Искомый путь мои сужденья

И рассуждения лишь для —

Ответа в смысле жизни; треньям

Здесь не закончится петля.

Здесь совершиться ль правосудье

Не по законам, что в суде? —

По Родине, отцовы чувства.

Отчизны, сына на земле.

XV

А коль не прав я буду где-то

Судите смело вы меня,

По праву дело ваше это

На сей планете, что Земля.

И коль не правым будет слово

Учите правде ваших фраз,

Ученьем свет прольётся новый

Откроет быть кому-то глаз.

Ученью свет, сужденью милость,

Коль рассужденьем корень взять.

И даже если вам приснилось!

Не осуждайте весь подряд.

XVI

Ведь сказка, быль иль небылица,

Рассказ, поэма иль роман,

Есть смысл писаной страницы,

А осужденье, есть обман.

Сегодня жить ему в наречье,

А завтра сгинет в омут, вглубь.

Не жгите сердце, уж сердечно

Оно страдает, где тот путь.

Ученью свет, сужденью милость,

Прощенью место есть всегда,

И даже если в явь явилось

Быть может это ерунда.

Глава пятая

Вступление

О, Право!

Благородное дитя ты нашего народа,

Управы вправе государи нам послать,

И словно пальмовою ветвью благородно,

Управы эти вправе им подать.

Так, что сказать: по праву не приврать бы…

Народных мудростей полна по миру весть:

Управ, и в праве, да по праву…

Нам уж законов, правил и не счесть.

Нам рассудить кто прав, а кто не вправе?

Но, а судить не наша вовсе честь.

Пусть судит шут управой если правый,

А я скажу, как новость о России есть.

Разбушевался наш медведь: «Он прав не соблюдает!».

Нет, жизни уж спокойной не видать!

На Западе кричат, что: вольный он, не знает

Тех прав и жизни, что дано ему познать.

А я скажу: не ранен вовсе мишка!

Но спрятались коровы, стены вдоль границ,*

И примеряют на себя уж больно слишком,

Ту шкуру неубитого медведя, пряча лиц.

О, сколько рассуждений в мире этом!

Что нету прав в России, слишком Велика!

И не прослыть ей благородным светом,

Коль Крымом расширяет берега.

*виноват медведь, что корову съел, а не права и корова, что за поле ходила

Что скажешь, брат, о благородном свете.

О западе расскажешь ли сейчас?

Россия славилась на Западе в ответе?

О чём шумели вехи среди вас?

О чём достопочтенные шептали

Те господа и лорды за бугром,

Не уж то ли Россию прославляли

Когда бежали по Европе босиком.

Когда французу, Сердце ведь недаром

Объятым пламенем отдали растерзать.

И гнали до Парижа сих пожаром

И прав на то имели, так сказать.

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас? волнения Литвы?

Оставьте: это спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,

Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клонилась под грозою

То их, то наша сторона.

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях, иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас…

За что ж? ответствуйте: за то ли,

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах — попробуйте на деле!

Иль старый богатырь, покойный на постели,

Не в силах завинтить свой измаильский штык?

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал до пламенной Колхиды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

А. С. Пушкин (иcточник www.rupoem.ru)

I

Эх, Россия! Дай надышаться!

Да харчей мне с тобою поесть.

Я так долго, долго скитался

Доброй мыслью, что буду я здесь.

В казанке сварю я картохи…

Говорят, что с колен поднялась.

Знаешь, Родина, были ли плохи?

В годы разные: знать, твоя власть.

Нет, не плохи все те, кто служили,

Заслужили твою похвалу,

Но, а те, кто себе услужили,

Им прогнить лишь в земле, да гробу.

II

Вон Иваныч — простой работяга,

Он и власти природы не знал.

Сына взращивал, так как и надо,

Но вот сын ничего не познал.

Он в словах жить по праву мечтает,

Мало прав ему ты дала?

Он работы такой и не знает,

Что б трудом заработать права.

Право властвовать жаждет и страсти!

И на власть, что над ним, он грешит.

Может, в этом Иваныч с согласья

Сыну годы свои возвестит.

III

Иваныч

Нам мало ль прав здесь было в блюдах?

В достатке вырос ты своём.

И не познал, как хлеба люди

Несли по булке в каждый дом.

Когда же власти дали право

Построить новый мир, устав.

По праву ли судили право?

Где каждый правый был не прав.

И каждый прав, но был не правым,

Читал всё проповедь свою,

Что новый мир он будет славным!

Был Бог ли прав, что змей в раю?

IV

Герман

Ты сколько видел в своей жизни

И сколько прелестей видал?

Работал для своей Отчизны,

Работу же и восхвалял.

По сути, нищие с тобою.

Но вот нам век. Не сожалеть!

И в грязи этой искупавшись,

В князья мы сможем здесь взлететь!

И воплотив мечту лихую,

Уж не примкнём ли мы к богам?

За что тебе судьбу такую?