1
Я долго брел неведомо куда,
Я созерцал невиданные страны,
Где ночью источали города
Потоки нервной, первозданной праны.
А утром, обожженные зарей,
Они, проснувшись, буйством расцветали;
В их многоликости мне чудились порой
До тонкости знакомые детали.
Я видел в них обрывки детских снов,
Которые от древности забылись,
И стаи странных, непонятных слов,
Как птичьи стаи мимо проносились.
В изломах скал я замечал оскал
Обиженной изменчивой природы,
Как одержимый истину искал
В предчувствии грядущей непогоды.
И, где я был — ее не находил,
Она упрятана сурово и надежно
Согласно ль замыслу программы Высших Сил
Иль по неведенью души неосторожной.
Я плыл в толпе, и взор мой находил
Согбенных, искалеченных, убогих.
Я с ними выживал, и ел, и пил.
Счастливых видел. К сожалению — немногих.
Я пробирался сквозь огонь и дым
И ощущал я смерти запах терпкий…
Я — Странник, бестелесный херувим.
Я на Земле — с инспекторской проверкой.
2
Каин, не ведая, что сотворил,
Начал отсчет убиенных.
Ящик Пандоры секретный открыл,
Полный пороков нетленных.
И нескончаемый крови поток
Хлынул в людскую обитель,
И перекрыть его русло не смог
Ни Моисей, ни Спаситель.
Камни летели, дробя черепа,
Копья пронзали доспехи —
Дьявол, ликуя, выделывал па
В танце кровавой потехи.
Танки утюжили спелую рожь,
Голос срывали комбаты,
В шее дрожал окровавленный нож,
С грохотом рвались гранаты.
Стрелы пронзали кольчужную вязь,
Пули натужно жужжали.
Падали мертвые в алую грязь…
А для того ль их рожали?..
3
Как терпелива мать сыра земля,
Удобренная прахом убиенных!
И как суровы годы-тополя
В тумане над могилами военных.
Не сосчитать безропотных могил —
Их скорбный счет идет на миллионы.
И род людской решительно забыл
Творенья цель и Вечные законы.
Жиреет власть, и воры всех мастей
Набить карманы норовят потуже —
Из испражнений лживых новостей
Понятно, что могло бы быть и хуже.
Два полюса — закон и криминал
Давно сплелись в соитии порока.
И множится кровавый арсенал,
А разум — спит. До нового пророка.
4
Зло растекалось по земле,
Сжирая все живое,