18+
Стихи и лирика

Объем: 124 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Часть 1.

Наблюдательское


* * *

Художник это не поэт:

Изнанка мира разная,

Ведь первый пьет УЖЕ в обед,

Второй — ЕЩЕ под градусом.

Художник в кисти видит след,

А на холсте фантазию.

Поэт стихом шлифует бред

Сознания-проказника.

Художник будничных сует

Не знает в брюхе язвою

Он дальше, выше, громче лет,

Ему и век — оказия!

Поэт же в рабстве у коллег,

И публики признания

И лишь виском на пистолет

Святит свое писание.

Художник знает — каждый цвет

Его партнёр и пассия,

Поэту слово лишь во вред,

Цензуры грань опасная.

Картина не услышит «нет»

А стих — проклятье автора,

И вот художник пьет в обед,

А пишущий до завтрака.


* * *

И не услышав голос боли зова,

Слово

Вдруг станет даже больше, чем

Нам всем

Бессмысленных зароков порка,

Порокам

Быть мучительно не с тем.

Не там.

Не в месте даже дело строчек,

Не срочно

Быть всем этим рифмам врозь,

И хоть

Вменяемо спокойно строчат,

Пророчат

Глупость сызнова и вновь.

А кровь

Не смоет эго полюбовно,

Денно

Будет тешить сердце пульс,

На вкус

Триолью беспардонно точной

Сорвётся

На крещендо. Пусть.


* * *

Перепутать (ся). Дело и действие.

Позабыть себя даже по праздникам,

И словами присыпав последствия,

Тошноту прерывать встречей с тазиком.

Перебрать (ся), чтоб мудрость житейская,

Не найдя для себя места лучшего,

Вдруг решила остаться в поместье,

Что имею я собственной тушкою.

Перекрасить (ся) цветом воздействия,

Не оранжевым, лучше — электриком,

Чтобы, залитый краской, разделся и

Разнуздался бы я этим вечером.

Ну а бросить (ся) в омут библейского

Я успею, когда схватит скукою,

Ну а может, страна полицейская

Меня сделает кроткою сукою.

Перепутать (ся). Делом ли? Действием?

Перебрать (ся), где мудрость житейская.

Перекрасить (ся) цветом воздействия,

Ну и бросить (ся) в омут библейского.


* * *

Напиши-ка привет.

Не вчера, не в обед,

Ты сегодня пиши.

Никуда не спеши…

Ни какой-нибудь бред

Моря плавленных кед,

А привет от души,

От сознания глуши.

Напиши-ка привет,

Слово — это портрет:

Не спеша распиши,

Выбрав карандаши,

Да и выставь на свет,

Чтобы в радугу, в цвет,

Чтобы выцвели швы,

А потом — запаши.

Напиши-ка привет,

Можешь даже совет,

Что нам надо решить,

Как расшить, кто подшит,

Как раздеть, кто одет,

Как избавить от бед,

Как ловить с пуза вши,

И где «жи», а где «ши».

Напиши-ка привет,

Выдав свой пиетет,

Где весла не сушить,

Но успеть согрешить,

И любимый запрет,

Кем ты не был согрет,

Что за нитками шит,

Умести каждый пшик.


* * *

Я очень люблю чужие стихи!

На них вся надежда и песни.

Свои не пишу: уж больно лихи.

Чужие — рифмастей, словесней!

Я очень люблю чужие слова!

На них же вся классика, смыслы.

Свои не пишу: дурна голова.

Чужие — изгиб коромысла!

Я очень люблю чужие деньки,

На них все веселье и радость.

«Свои» не живу: уж больно редки.

Не те ощущенья и градус.

Я очень люблю чужих, не себя:

У в них все зеркальнее в мате.

«Свои» теперь те, кто больше не «я»,

А «я» это биль о зарплате.


* * *

Почему так тихо? А может, я оглох?

Чья нынче глухота ведёт коварный счет?

Раз посчитали всех, живущих на излет,

То может быть учтут застигнутых врасплох?

Ведь всякий адский шум, порой бывает схож,

С кричащим пульсом жил давно больных висков,

И слышен в ритме сердца, и в шорохе подошв

Под танцы тараканов, внутри пустых голов.

И как тут различишь судьбы охрипшей зов?

Не хватит в этом шуме и самых вещих снов!

Но тихо… слишком много глухих и дураков,

И разум не снимает молчания оков.


* * *

Бойко подвернув дороги лунной ворот —

Не повернусь спиной ко млечному пути,

За пазухой храня затмений мятый ворох,

Не гороскопов вышивкой считаю дни.

Оскалил зодиак рычащий львиный август,

И не дает вникать в цезАрский календарь,

Он августейший, да, я это знаю, знаю,

Но почему тогда рождественен январь?


* * *

Письма не находят адрес:

Рыщут по домам и почтам,

Что ни ящик — полный алес.

Может, не умеют просто?

Просто буквица за цифрой

Растерялась, и латынью

Выдает кривые шифры,

Подбивая почте клинья.

Почтальоны-нелингвисты

Закрывают отделенья,

И сжигают пачкой письма,

Обналичив отчисленья.

Интернеты ваши — дьявол!

Шифры в адресной строке

Ваше проклятое право

На бесправном островке.

Пощадите почтальона!

Отмените свой эдресс

Если значится на оном

Чина, Пост, Али, Экспресс.


* * *

Габариты не габаритные,

И машины неторопливые.

Они — пиксели, звёздочки битые

Не экраном, а небом забытые.

Где Непара даже и витая,

Не зайдет в сети шелковой ниткою,

Где послания ищут. Открытого,

Беззаботного профиля сытого.

А мы пишем свои сообщения,

И неправду сыскав, ищем прения.

Провода не кондуктор прощения,

Проведя не спасут от падения.

Продавать-то можно и мнение,

Напечатав потом объявление:

«Невербальное повиновение,

Продаю, сдаю на хранение!»

Но не купят и слова. Паршивые

Недолеченно-гнусно-плешивые

Недомесседжи, мерины сивые,

Воплотятся былями-биллями.

И останутся строчки сопливые,

Безучастные, словно транзитные.

И машины неторопливые,

Габариты не габаритные


* * *

Отдавшись искусству не то чтоб недавно:

Лет в шестнадцать, чтоб не соврать…

Самбу, хип-хоп, чечетку и танго —

К полонезам сменила страсть.

Без ума от классических танцев:

Плавных движений, бас-дансовых па,

Мы танцуем их, как оборванцы,

И не уделяем вниманья рукам.

Улыбкой приглашаешь на танец

Сплетение тел, encartee!!!

Мах, удар, оборот, вырастание

Аттитюд, балансе, фраппе!

Еле дышать, сопеть простуженным носом,

Прислушиваться к выражению глаз,

Что гудят, повторяя без умолку просто,

Набор из заученных нескольких фраз.

Криком связки сорвав замолкаем,

Тихо: вязкая тишина.

Неуклюже кутаемся в одеяло

На спине и морщинистом лбу — испарина.


* * *

Уже не сдует ветром пыль:

Она впиталась и осела.

А с ней очахнувшая быль

И проржавевшая без дела

Совесть. И где ее костыль?

Нет. Не идёт: остолбенела…

Забыла сотню прошлых миль,

Забыла от чего чернела:

От пуль отстрелянных без гильз,

От пуль из сути, пуль из дела.

На кичку брошена сарынь

Бессовестного гнуса тела.

Размокший порох, в нем фитиль

Что не горит осиротело,

Прошел так много тонно-миль,

Что лень свою списал на зрелость.


* * *

Унылый блик стеклянных глаз домов,

Застрявший в зазеркалье грязных луж,

Подшил трехмесячной подкладки шов

Тужурки летних отдохнувших душ.


* * *

Утонченных натур не понять:

Глубже моря их внутренний мир —

С аквалангом придется шнырять,

Как Кусто, он же Жак, он же Ив.

Я художник — я вижу финал,

Не нужны мне ни краски, ни холст,

Спрячьте кисти в карманов пенал,

И оставьте нестрелянным ствол.

Я писатель — я знаю сюжет,

Вам не спрятать его между строк:

Они сгинут под тяжестью лет,

Не вернет их печатный станок.

Музыкант — и я чувствую фальшь,

По вискам мне стучит метроном,

Не нужна мне ни в голосе сталь,

Бронза струн или деки проем.

— Я писатель! Мне — чистых листов!

— Я художник! Мой грунт на холсте!

— Музыкант — мне бы пару часов!

— Мне — покоя, я лишь человек…


* * *

Когда желание близости равно ценно желанию быть

Когда забываешь как плыть

И барахтаешься

Когда, спотыкаясь у края скалы,

Не падаешь вниз, но паришь словно птица…

Когда тебе снится, мерещится в лицах,

На улицах, в коридорах аллей

Когда мир готов раствориться,

Как порошок в горячей воде и вонзиться,

Порвав кожи ткань подобно игле.

Когда подобно морфину убиваешь последний условный рефлекс

Как католик в экстазе от собственных месс

Как актер, рожденный для пьес,

А не кино,

Как монашка, играющая в казино

Как летучая мышь, что просыпается засветло

Так неверно, совершенно неправильно

Но мгновенно, без паузы, разом

Твое присутствие наполняет туманом

Что рассеется рано,

И прохладной росой остудит зудящие раны

Кристально чистой подобно алмазу

И насыщено красной как венозная кровь,

Мутную страсть превращая в любовь


* * *

Здравствуй,

Я так редко пишу…

Сказать, мол, времени нет — согрешу…

Сказать, что забыл — ерунда!

Я слышал, что ты теперь не одна

Слышал, что водится муж…

Говорят — это я.

Говорят — он не дарит цветов,

Хотя был, как будто, не жадный.

Говорят, что не пишет стихов,

Хотя были, вроде, таланты.

Говорят — он остыл,

Только это неправда,

Он как прежде боготворит

В тебе и музу и музыканта.

Он все помнит,

Даже приторно как-то…

И наверно боится

Потерять безвозвратно.

Наверно твердит

Каждый вечер украдкой,

Что не сможет один

Без тебя — слишком гадко…


* * *

Баррели ирландского составляют пары,

Танцующих в угаре на скользких стойках бара.

Уже не различая бимоля и бикара,

Играет музыкант сомнительное танго.

В дым табачный плотный, стелящийся ядом,

Ворвался алкоголь — оставшись перегаром.

Несчастный инструмент лишь выдохнул на ладан

Прошу, забудь все песни не сыгранные бардом.

Баррели ирландского разбивают нравы

В дребезги, в осколки, в мимолетные романы

Щеколды туалетов не сдержат их напор,

Пока не зазвучит скрежещущий минор

Играй музыкант, пили из бронзы струны —

И сердце осыпай септов колючей стружкой!

Играй Музыкант: мне, правда, очень нужно,

Сменить Курантов бой

На перебор глухой.


* * *

Жжет роговицу. Жжет

Вечер, фонарны мои кэ-ме.

Ждёт, как тигрица. Ждет

Дома жена, скорее — в себе

Жмёт уже тело. Жмёт.

Видно… Поправка на ветер?

Жмот я поганый. Жмот.

До сэкономленных литер.

В год лишь разочек я. В год.

Вижу, что прыткость вся вышла.

МРОТ бы осилить мне. МРОТ.

Сдать по наследству излишки.


* * *

Беги, если силы остались,

Моли, коль остались слова,

Век короток — многих прибрали

Без правящих свита мертва

Первые сгинут лакеи…

Сгинет народ и страна

Кто в силах и те кто слабее,

Сгину однажды и я.


* * *

Хруст, треск, потный блеск

Хук, стук, ломка рук

Скачет красный, словно бес,

Крепкий, как индийский бук.

Скачет синий чуть ловчей,

Словно занят ловлей мух,

Ты его как хочешь бей —

Он то здесь, то там, то тут,

Парень гибок и упруг!

Тренер и того пущей.

Ну а судей узкий круг

Знает толк в разбитьи щей.

Эти точно всех побьют,

Хоть медведя выйдя в лес,

Там найдут и ломку рук,

Стук и хук, и потный блеск.


* * *

Клуб туристов ищет штопор,

Шепот тропок, ропот стропы,

Спирт настоянный сиропом,

И палаточные трёпы.

Клуб туристов: мили, ярды,

Чары Жанны. Поле. Сартры.

Стойка бара — тополь старый.

Не про петтинг руки барда.

Клуб туристов ищет смысл,

Самых рыжих, самых лысых.

На лежалище бугристом

Дети выйдут помясистей.

Клуб туристов: метры, футы,

Против скуки атрибуты,

Институтки в институтах,

А туристы на маршрутах.


* * *

Нет, я не устал, и я не чувство боли,

Да, недоволен, но мне не нужен привал.

Я способен, я буду, я дойду до оглобли:

Мне перемычка на шаг, это лишь интервал.

Не слышу тебя, повтори! Очень глухо!

Я поднялся не ради светских бесед,

А ботинки холодом врезаются в ступни,

Врезаются в лед — нынче холоден след.

Но я зайду в тишину, то даст уму соли:

Мне тот траверс на выдох, а вершина на вдох.

Мне обвязкою в спину, мне без воздуха — воля,

Вертикаль не для снега, вертикаль для подошв.

А я все ползу: где площадка, что стойло,

Где мне камень, чтоб станцию сообразить?

Я две точки ищу, ну а третья, болью,

Беззаветно расщелиной в метрах лежит.

Я кричу, что тупик, а ребята в подножье

Все мотают башкой, мол хорош альпинист,

Но я не могу, я лучше кровью умоюсь,

Но негде тут встать, хоть ты перевернись.

Прошел по прямой, прощай вертикаль,

Жаль мне железа уж никто не вернет:

Сижу, как ни попадя, хватит, устал,

Может связка в меня снова силы вдохнет.

Под задом сыпуха: не устроюсь никак,

Я устал: не до чести, мне бы выдохнуть раз

Натянулись перила на песочных часах.

Мне без четверти вечность — постарел я за час.


* * *

Пойду наберусь высоты.

Да так, чтобы горы вздохнули!

Совсем не боюсь. До поры…

Пока две ноги не шагнули.

Пойду наберусь красоты,

Да так, чтобы сперло дыханье!

И прелесть мне той духоты

Туманило эхо сознания.

Пойду наберусь темноты

Глазами, что видели слепо

Нагорный подоблачный стык,

И зиму запутали в лето.

Пойду наберусь холостых,

Пока боевых не подвозят,

И застрелюсь! Но под дых,

Оставив дыхание «вроде».

Пойду наберусь высоты,

Да так, чтобы степи просели!

Под шагом тяжёлым моим,

А после — мы вместе взлетели!


* * *

Меня учить не надо, Дуся.

Умею все! Местами, правда…

Налей сто грамм, и полюбуйся:

Я мастер-Фу, от алко-ряда!

Меня учить не к месту, Дуся.

Могу в политику и нарды.

А хошь — я ощипаю гуся?

А хошь — свинью побрею, надо?

Меня учить не стоит, Дуся.

Я истин сотню вырыл кладов:

Как жить, что брать, где гуще куща,

От вертолетов и до БАДов.

Меня учить не гоже, Дуся.

Я — буря знаний, я — торнадо,

Сказать на Спенише «не суйся»?

Легко: «Факофо, педорадо!».

Меня учить так подло, Дуся.

Меня правительство желало,

Но я в отказ. Мол, вы по сути,

Меня не купите и даром!

Ну, то есть в тыщи обойдуся,

Я ценный лобстер в стане крабов!

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.