Стихи

Дневник о

---

* * *

Мы обвенчались с тайной полнолуния,

Но вместо уз в глазах — лицо возлюбленной,

А на ступнях земля из стран неведомых

И песня на обветренных устах.

А что осталось, что осталось, молодцы?

Из серебра — одни кресты нательные.

Из меди — струны на гитарах жесткие.

И струи золотые из волос.

А что досталось за дорогу длинную?

Старинные былины и проклятия.

Пожеванные светом откровения.

И горсть земли. И право говорить.

---

* * *

Я же знала, что все этим кончится,

Что Земля против смысла вертится,

Но глушила свои пророчества

Сладкой ложью, чужой неверностью.

Если видела все заранее,

То зачем отправлялась мучиться?

И какая такая мания

Повторять, будто все получится?

Если знала, зачем прикинулась,

Что бывает и не по правилам?

А теперь, когда 20 минуло,

Непонятно — поздно ли, рано ли…

А теперь остается маяться,

Но не каяться, не зализывать…

Мне, наверно, полжизни лаяться

С остальными.

---

* * *

Мне теперь тоже знакомо

Жгучее чувство,

Когда не хватает рифм.

Что, опять о бабьей доле,

Опять о тяжелой судьбе?

Нет, давай лучше про птиц!

Вот так полюбишь птицу,

Но вопреки всем сказкам и басням

И даже молитвам

Не взлетишь.

А она, обвиняя тебя во всех

Законах природы, сама

Соберет себе стаю.

Не улетит, нет —

Возвратится

К практике перелетов.

И тебя будет грызть

То, что ей от тебя

И за пять километров, и за пятьсот

Одинаково хорошо.

---

* * *

Ночь, не породившая чудо,

Не продлится вечно. Зачем?

Мы с тобой пришли ниоткуда,

Мы и остаемся ни с чем.

Будет на кого помолиться,

Мы же не в молельных рядах.

Нам с тобой — пустые страницы,

Нам — пустое небо в глазах.

Небо никого не обманет —

Будет навсегда молодым.

Не считая годы и грани,

Не жалея слез и воды,

Будем каждый день до обеда

Строить бесполезный ковчег.

Жаль, что не вернемся с победой.

Жаль, что не вернемся вообще.

---

* * *

Расколото небо — сюжет не нов.

И ложь до того, что уже противно.

Вот только финал не совсем готов,

А значит, и критика не конструктивна.

Но очень правильно осудить,

А главное, просто — ничто не гложет.

Как будто можно уметь любить.

И не любить будто можно тоже.

Вино допито? Бокал не бить!

И пусть привычно себе лукавить,

Но как он сможет ее забыть?

Ну как он сможет ее оставить!

---

* * *

Словно на волю вырвалась из тюрьмы —

Я знаю теперь, как Я перерождается в МЫ.

И это знание мне не забить, не смыть,

И главное, больше оправдываться не надо.

Может поэтому стало меньше стихов?

Но это выше самых высоких слов!

И если согласен идти, то путь готов.

И к черту пустые условности и преграды.

---

* * *

Мне ужасно хочется не успеть

И с ушами зарыться в сибирский холод.

Точно так же, как жизнь порождает смерть,

Смерть сама по себе исключает повод.

И сюда никогда не придет весна,

Никогда не придется мечтать о лете.

Никогда не проснуться от зимнего сна

И не выскочить пулей из пистолета.

Продолженья не будет. Такой порыв

Оправдает и возраст, и друг по пьяни.

И хотя, по идее, финал открыт,

До конца читать кто-то вряд ли станет.

---

* * *

Расплескалась во все стороны

Из ведра ключевая вода,

И сердито ворчат вороны,

И от святости нет и следа.

Хорошо, что совсем разные

В волосах шелестят банты,

Но ботинки уже грязные,

И совсем не смутился ты.

Значит, кажется, все сложится

За бокалом вина старинного

И затеплится, и затревожится,

И стихами пойдёт картинными.

Мы совсем не плывем по течению —

Это просто река в нашу сторону.

И как будто по мановению

Перестанут ворчать вороны.

---

* * *

Пережила и эту зиму,

Переживала все — смогу ли,

Развоплощалась на витрине

В попытке усидеть на стуле,

На тонких несуразных ножках.

Проходит жизнь, проходит глупо,

А к супу не подали ложку,

А к супу не подали супа,

И слишком рано появилась

Любовь к неперемене пар.

А ты всю зиму грелась в PEOPLE’S,

А мне нельзя ни гриль, ни бар,

И будет общая тетрадь,

В расчетах будут дом, пеленки,

И если было в кайф писать,

То больший кайф носить ребенка.

А третьему легко метаться,

Срываться, грызть краюхи крыш.

Ему его мне оставаться.

Тебе отправиться в Париж.

---

* * *

Мы с тобой не писали поэму,

Мы, скорее, играли «в трупа»

И не делали это проблемой —

Получалось смешно и глупо.

Ты сказал: «Поперек морали —

Это то, что сейчас надо!»

Мы друг друга у жизни крали

И уж точно не ждали награды.

«Мы могли бы служить в разведке»,

Только разве же ложь — заслуга?

И теперь мы по разным клеткам,

Задыхаемся друг без друга.

---

* * *

А красотка-Мальвина становится старше —

Даже пудель сбежал (повод плакать весь вечер).

Я не знаю, кто первый заварил эту кашу,

Но, спешу Вас заверить, рецепт безупречен!

Небо мечет свой бисер. Стихи умирают,

Будто бабочки, раз пролетев над толпой.

Все к тебе. Бесполезно. И рифма сухая,

Потому что нельзя рифмоваться с тобой.

---

* * *

Город закрыл на меня глаза,

Будто бы крысу не стал морить.

Тянет теперь и зовет назад —

Слезы в глазах у него мои.

Было — забыли. Теперь — вперед.

Дальше — не ада, но тоже — круг,

А он по привычке любимым врет,

Ищет других дорогих подруг.

Видела разные города,

Толку-то, если за каждым он!

Много хотела ему отдать…

Мелочь просыпала на перрон.

---

* * *

Напиши про меня рассказ,

Только, знаешь, в третьем лице.

Можно даже с моралью в конце.

Напиши во второй раз.

Напиши для меня письмо,

Положи мне его под дверь —

Ты же знаешь, как важно теперь,

Чтобы кто-то писать мог.

Напиши для меня, мне.

Это больше, чем просто сказать.

Это больше, чем быть: писать —

Оставлять свет.

---

* * *

Все, что было, то было верно,

А иначе, увы, не смог.

И вода кислотою серной

Разъедает больной висок.

А в квартире идет веселье,

Запирайся хоть в туалет,

Завтра будет все то же похмелье —

По спирали с десяток лет.

А повеситься в старом сортире —

Слишком поздно меняться, менять…

Да и верно — в оставленном мире

И без этого много меня.

---

* * *

А ничего чужого не бывает —

Ни жен, ни песен, ни проблем, ни боли.

И ладно, что таланта не хватает,

Что не хватает соли

В словах. Зато в глазах ее хватает.

И держит. И уже не отпускает.

Нам долго говорили о картинах,

Не допустили до оригиналов.

А репродукции болотной тины

Свежей. И только. Ужин для «гурманов».

Так, значит, надо выбраться за рамки!

Писать, чтоб видеть в настоящем свете.

Вот только в пешки переходят дамки

Наперекор объявленной примете.

Что остается? Пить, писать на чеках,

Переправлять на точки запятые,

Забеливать круги на тонких веках.

Писать стихи, да не свои, чужие.

---

* * *

Я видела их силуэты, не помню лиц.

Они прилетали, и самое главное — это.

Так глупо весной выходить на хрупкий карниз,

Как сад вырубать во время самого цвета.

С подкладом все чувства повыдраны из души,

И ты не по росту примериваешь наряды.

Что есть эта злость и как носится — напиши.

Я буду плохой ученицей, но буду рядом.

---

* * *

Не хочется громких слов, больше не хочется.

Мне бы купить пару таблеток от одиночества,

Но мотылек-силач под ладошкой ворочается.

Мне бы воли такой, точно в твоем пророчестве.

---

* * *

Я люблю красноротых блондинок в мехах и в замше

Никогда не знаешь, какое чувство сильнее:

Жалость к ним или восторг.

Они умеют играть свои маленькие трагедии,

Ни на минуту не отступая от выбранного образа.

---

* * *

Просто теперь сомневаться поздно.

Поздно прикидывать «ну а если».

Радость моя, это их козни,

Ну, а моя только шаль на кресле.

Мне наплевать, кто теперь что скажет —

Я разработала план сраженья!

Силы направлены на сближение

И безо всей показной лажи.

Это не то, чтоб за это сдохнуть,

Только без этого не протянем.

Ты оправдаешься, значит, грохнусь

Грудью об лед и умру по пьяни.

---

* * *

Оборвалось. На руках печати —

Знаки всеобщего непрощенья.

Жизни хотели — берите, нате —

Полочка сверху, плацкарт, печенье.

Жизни хотели, а вам усталость,

Кашель грудной, менингит и гланды —

Все, что на память мне оставалось,

А впереди — Пиренеи, Анды…

Только с тобою одной смогли бы

Мы перебраться за стену Сада.

Ты проводила меня, спасибо.

Дальше я еду одна. Так надо.

---

* * *

Небо целует равных,

Небо целует лучших.

Мне бы стремленья главных,

Мне бы проблем сущих.

Мне бы тебя вдоволь,

Полностью, без остатка,

Перворожденное слово,

Голое, на кроватке.

Нам бы ходить в обнимку,

Нам бы стрелять по звездам,

Не доверяя снимкам,

Не принимая слезы.

Нам бы любить наощупь

То, что не видно глазом,

Нам бы скрываться в рощах

И находиться разом.

Нам бы, с таким уловом,

Не замечать тьмы.

С каждым неверным словом

Голос теряем мы.

---

* * *

Черной птицей на ветке поручня повисаю,

по ночам взрываю пространство чужого города.

Задыхаюсь тобой, до тебя, без тебя, сдыхаю,

только мелочь в карманах да ветер гремит за воротом.

…а с утра, возомнив себя белым лебедем,

разбиваюсь.

---

* * *

Забившись в уголок от жалости к себе,

Кусать промокший кончик одеяла.

Пройти, перемолоть, но не спастись от бед,

И кажется, что так и завещала

Остывшая на первом сквозняке,

Промокшая от писем ниоткуда,

Что пишутся на старом языке,

В преддверье то ли смерти,

То ли чуда.

---

* * *

Кто-то прожит и из безвременья

Ручкой машет —

Это точно кисель из ревеня

Варит мама.

Не серьезней, чем рассуждения

Дяди Саши

С тетей Надей, как угол зрения

Всех Адамов.