…Из этих виршей
многое бы вышло,
Когда б писать ты лишнее устал…
Скрипач
В руки скрипку он взял,
И она осторожно запела.
И прекрасней мелодии
Ты ещё не слыхал.
Только город услышал,
И зависть его одолела,
Что какой-то скрипач
Лучше города шум издавал.
И завыли машины,
Забили на башнях куранты.
Город шумно вздохнул,
Начиная привычный денёк.
И в потоке тех звуков
Исчезла игра музыканта,
И казалось, что он
Победить уже город не мог.
Долго длилась борьба,
Но скрипач и не думал сдаваться —
За искусство своё
Не жалел ни таланта, ни сил.
Город долго шумел,
И когда уже стало смеркаться,
Город понял,
Что наш музыкант победил.
Холодная ночь опустилась на город усталый.
Уснули дома, тротуары и улицы спят.
Погасли уже и глаза городские — рекламы.
И даже вокзалы не так уже сильно шумят.
Оконные ниши
темнеют на жутких громадах,
Лишь в этом окне
до утра не погасит он свет.
Случайный прохожий
увидит на светлом квадрате
С уставшею скрипкой
Твой, музыкант, силуэт.
1984
Ушло
Я не заметил
тот момент,
когда ушло.
И как-то стыдно
стало удивляться.
И важных дел,
как ни вертись,
полным-полно.
И перестали
песни сочиняться.
Нет больше песен —
это знак:
пора взрослеть,
Жить не тужить,
пить молоко коровье…
А что ушло —
о том забыть
и не жалеть,
Всё наживём,
хватило бы здоровья!
На детский бред
давно пора
махнуть рукой,
Ведь сам себя
пустой тоскою донял,
Взглянуть серьёзно —
так проблемы
никакой!
А что ушло,
я, собственно, не понял…
Вечер
Вечер грохочет.
Искрятся трамваи.
Лёд на канавке,
Нет лебедей.
Спичка упала.
Дымит в тротуаре.
Дым размывает
Огни фонарей.
Окна без крыши,
А облако выше.
Облако светится
Только себе.
Где-то меж ними,
В промоченной люльке
Сосульки растут,
Угрожая судьбе.
Ветер навстречу.
Всё время навстречу.
Хмурые лица.
Пот на виске.
Мечется вечер
И противоречит
Мыслям беспечным
И глупой тоске.
1995.
Как ни странно
И как ни странно, нам бывает грустно,
Когда и к нам злой приходит рок.
Тогда вокруг становится так пусто,
И даже средь друзей ты одинок.
И как ни странно, нам бывает жутко
И горько от потери этих дней.
И не прожить нам дважды ни минутки
А годы вдаль несутся всё быстрей.
И как ни странно, мы уже не дети,
Хоть нам не так уж много этих лет.
Но незаметно сладкие конфеты
Ты променял на пачку сигарет.
И как ни странно, мы грустим всё чаще
И вспоминаем прожитые дни.
И понемногу остывают страсти,
Которые недавно сердце жгли…
А мы живем, не думая об этом.
Среди всех этих странностей живём.
А мы всё верим — будет час на свете,
Когда мы эти странности поймём.
1983.
Экскурсия в Михайловское
Я посетил места святые,
Где цепи на дубах златые,
Где бесконечно молодые
Рождались строки —
Чудо света, творенья дивные поэта.
Здесь островок уединенный,
Где чувством нежным опьяненный
Под мелодичный шелест лип
Творил незлобливый пиит.
Здесь всё им полно:
Воздух, воды,
Брега, волшебный дивный сад,
И ясный день, и непогода —
Весь этот драгоценный клад,
Где правит мудрая природа,
Что некогда в уединеньи
Души внушала вдохновенье
Певцу великому свободы…
1983.
***
Сквозь чащу всех лет,
Сквозь мелькание дней,
Сквозь нагроможденья минут,
Вдали от больших и иных путей
Лежит этот долгий путь.
То кочки обид, то ухабы мук,
Где каждый вираж незнаком.
За взлётом здесь часто бывает спуск,
И реже за спуском — подъём.
Вокруг — ни двора,
Всё поля, да леса.
И реки впадают в моря.
Всех выше гора под названьем «мечта»,
Всех глубже расщелины зла.
То счастья асфальт, то кольцо забот,
То щебень и гравий от бед.
И каждый, кто здесь только раз пройдёт,
Оставит навечно след.
Здесь часты развилки,
И как нам идти
Решают ни бог и ни чёрт.
И странно — на всём протяженьи пути
Увы, запрещён разворот…
1985.
Гуманоид
Шар Земной разбил окошко дня.
Созвездия осколков режут взгляд.
И кажется, не будет никогда
Над нами Солнца, как пути назад.
Астероид мне спать не даёт,
Рубероид на крыше поёт,
Гуманоид на ухо орёт
песню о любви…
Опять с утра встаёт-поёт заря,
Но мне порою кажется — мы спим.
У тысячи людей вокруг меня
Открытые глаза — это грим.
Но, оторвавшись на мгновенье
От серьёзнейших проблем,
Мы понимаем, что всё время
Были просто ни у дел.
И жаль, что всё имеет свой предел.
Астероид над крышей поёт,
Рубероид свернулся и ждёт,
Гуманоид на помощь зовёт
песней о любви…
Лишь слабый свет в окне увидит глаз.
Лишь слабый след в душе среди зимы.
Не стоит ждать, что день разбудит нас.
Настанет день, когда проснёмся мы.
Астероид закончил полёт,
Рубероид растаял как лёд,
Гуманоид уже не живёт,
Осталась лишь песня
о любви…
1986.
Армейские
Восход
Пернатым посвистом крича,
Неспешно Солнце выплывает.
Лучом, как саблей палача
От неба Землю отсекает.
И растекается заря
Как кровоточащая рана.
И просыпается Земля,
Зевая утренним туманом.
Потея едкою росой,
Превозмогая боль и вялость,
Встречает проклятый судьбой
Свой новый день, пустую радость.
И, расставаясь с телом сна,
В бреду и шоке голубея,
Едва шевелится Земля
С кровавой раною на шее.
Лучи — геены провода —
Кромсают мир пустых мечтаний,
И звёзды нервных окончаний
Покорно гаснут. Без следа.
1986.
Сон
В итоге обычных, но столь утомительных танцев,
На белом холсте появляются длинные тени.
И я улетаю навстречу с Летучим Голландцем,
Где в пене морской скачет зеркало дум и сомнений.
Улыбок, подвешенных к носу, та заводь не знает,
Там розы не прячут шипов и всегда пахнут розой,
Там если горит, то и светится и согревает,
И жить можно вовсе без тела, а значит без позы.
От бренного мира остались лишь память и мысли.
Над снежной равниной
стервятники чёрные кружат.
И кажется, ждёт нас весна, пробуждение жизни,
Но тают снега, а на смену им — грязные лужи…
1987.
***
В электрическом свете
ночного холодного «солнца»
Я иду по засыпанной
утренним снегом тропе.
А метель продолжает крутить
свои снежные кольца,
И мне снова мучительно
путает ноги шинель…
Скуку, мысли о доме опять
прогоняю я прочь.
Отчего, почему и за что —
осознать не могу.
Я иду и пронзаю собою
полярную ночь,
Но мой взгляд не проходит сквозь эту
холодную тьму.
Я иду по пустыне, в которой
не хочется пить.
Ветер жжёт мёрзлым снегом меня,
как горячим свинцом.
Если б ты захотела обнять,
я б не смог ощутить.
От мороза слезятся глаза
и немеет лицо.
Над тропою моей
опускаются тучи всё ниже.
В стуже грусти и бурях забот
мне идти нелегко.
Я читаю письмо, и гражданка
мне кажется ближе,
Но, взглянув в календарь,
понимаю — ещё далеко…
1986.
***
Не тони в потоке забот,
И хоть раз на себя оглянись.
Жизнь давно уж куда-то идёт,
А ты толком не понял жизнь.
Что к чему? Для чего? Почему?
Парадоксов бесчисленный рой.
Или я для чего-то живу,
Или жизнь лишь придумана мной.
Память — словно зеркальная гладь,
В ней лишь образы прожитых дней,
И в них я отражаюсь опять…
Иль они отразились во мне?..
В Заполярье
В Заполярье снега.
И полярная ночь.
Тундра здесь и тайга.
И беспечность — прочь.
Самый яркий цветок —
Острых льдинок узор.
Лишь небесный сполох
Освещает простор.
Здесь не фильм —
у экрана тепло, уют.
Здесь романтики нет и следа.
Сутки длятся
не пять, и не сто минут —
Ровно двадцать четыре часа.
Я забыл цвет земли,
Я забыл запах трав.
Чёрно-белые сны —
Радость прошлых забав.
Дайте пыли глотнуть!
Дайте сдохнуть в жаре!
Дайте просто асфальт!
Дождь и грязь дайте мне!..
Всё не так!
Вся природа сошла с ума!
Чёрный верх,
белый низ
и горит Луна.
Лишь порой
вспоминаю как детства смех
Мир иной —
чёрный низ,
белый верх…
1987
***
И был ясный день,
Яркий солнечный май,
Был праздник тепла и света!
И море лениво
Вздыхало у скал.
И вечным казалось всё это.
Но жизнь так сложна,
Как твой ласковый взгляд,
Как солнечный день и море.
В конце дня всегда приходит закат.
Кто счастлив — тот знает горе.
Я к морю приду:
Прощай, милый друг.
К чему разговор напрасный?
Чем ниже закат,
Тем чудесней вокруг,
Но цвет, почему-то, красный…
Что было со мной,
К чему вспоминать?
Дела и заботы прочь…
Средь ясного дня
Не мог я понять,
Что будет когда-нибудь ночь.
Как быстро и медленно
Падает диск,
Весь день превратив в золу.
Как тысяча лет
Проносится миг.
И вот в море свет утонул.
И я замурован навеки во тьму,
Где нет ни тебя, ни меня.
Лишь в памяти прошлые годы живут,
Лишь звёзды — как отблески дня.
1987.
Писксимизм
В тусклом пространстве бумажных обоев,
В камере вечных тревог и потерь
Мы, позабытое племя изгоев,
Тщетно стучимся в закрытую дверь.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.