Бесплатный фрагмент - Становление Малкавиан

Пролог

Психоз. Голоса. И вкус греха.

«загрузка» Сегодня мы разберём с вами такую необычную тему как… «промотка»… прошу подписаться на канал… «промотка»… Итак, как же образовалась наша Вселенная? Официальная наука за многие годы форму… «промотка»… из сингулярности… «промотка»…

Но что есть смысл бытия одного человека перед безграничностью сущего? Что есть знание перед тем, что находится за дверьми людского общества? «промотка не работает? Что за…» И, наконец, когда взвешенные доводы логичного человеческого ума заканчиваются? Когда они превращаются в абсурд и паранойю? «что-то с браузером? Почему я не могу перезагрузить страницу?!»

О да, страсть человеческой души вечна. Она не подвластна условностям. Но протекает в него из древности, и остаётся с ним в течение всей жизни. Разница лишь в том слушает ли человек свою страсть или нет. А ты, молодая сучка-кровососка, слушаешь свою? Как у тебя вообще дела на той стороне? Неплохо теперь летать снаружи всех измерений?

Андреич резко вырвал планшет из рук Катерины и швырнул его на пол:

— Да брось ты уже свой долбыный ынтернет нахер!

Новообращённая слегка опешила от его действий, но не смогла ничего возразить.

— Пошли. Сегодня будем бродить на краю города, по Меньшевику, — продолжил её сир с энтузиазмом. — У тебя впереди много ночей, так не проводи их, словно ты всё ещё тупая смертная.

В том насколько она поумнела после обращения Катерина, честно говоря, сомневалась. Скорее уж просто стала другой. Будто налетевший на гвоздь воздушный шар, который лопнул точно так же, как Большой взрыв. И всё, что было до этого, обратно уже не вернуть. А образовавшиеся звёзды, галактики, туманности и планеты не в состоянии осветить новую Вселенную. Гадкую, тёмную и наполненную неведомым. Даже пояснений в сети, где по мнению Катерины находились ответы на все вопросы, ей катастрофически не хватало. Слишком уж многим для неё оказался этот жуткий мир.

— Давай, подымайся, — дёрнул её за рукав толстовки Андреич и потащил за собой. Катерина лишь успела скинуть ноги с прогнившего тухлого дивана, кишащего тараканами.

Что и сказать, убежище для дневного отсыпа Андреича выглядело в сто раз паршивее, чем даже её прежняя неказистая квартира. Но выбора у Катерины теперь, похоже, не было. Существовала только она сама, воля её сира и жажда крови. А ещё странные голоса, что иногда вмешивались в её мысли. И Катерина почти каждый раз готова была лезть на стену от того насколько внезапно они появлялись в её голове.

Покрутив свои рыжие прядки рукой у зеркала в «прихожей», которая на самом деле являлась просто закутком у двери, Андреич наконец выволок Катерину в подвал и потащил по лестнице. На его как всегда оголённом торсе виднелись странные татухи, а совершенно мерзкая кадетская шинель прикрывала тело Андреича лишь по бокам. Благо, что он хотя бы носил штаны, иначе Катерина уже давно потеряла бы самообладание, наблюдая его выкрутасы каждую ночь. …Или не потеряла? Сейчас она уже ни в чём не была уверена.

Всего несколько недель назад она была живой. Или точнее наполовину живой, поскольку тело Катерины вот уже несколько лет двигалось по наитию, пока её разум от рассвета до заката витал по просторам сети. Дома это воплощалось в бесконечных постах в Инсте. А когда в начале года его блокировали по прихоти злого деда — то в ВК и других соцсетях. Ну и конечно, шагнув за порог, Катерина брала свою мерцающую реальность с собой. Со стороны это превращало её в типичную дохлую чику-телефонку в очках. И таких среди её сверстниц было много, если не сказать, что все. Ни зной, ни холод не могли заменить Катерине переписки с подругами и просмотра ленты. А тело реагировало только когда она посылала ему краткие сигналы где перейти дорогу, как сесть на автобус, какой рукой открыть дверь в здание колледжа и прочее. Она таращилась в телефон всё время, изредка перекидывалась фразами с однокурсницами, когда ты находились рядом, а старпёры просто смотрели на их новое поколение и старались скрывать свои чувства, типа недоумения или осуждения. Но так им было и надо, кривожопым работягам.

Теперь же Катерина больше не могла ощутить вкуса той жизни. Её пранки над учителями, ролики, где она якобы сходила с ума или обвиняла выдуманных любовников в том, что они заделали ей детей — и всё ради популярности, чтобы обойти остальных подруг из школы по просмотрам на Ютубе — Катерина будто утратила способность находить удовольствие от этих действий.

Как только её яркая жизнь в сети и убогое существование в реальности схлопнулись, на сцену вышли настоящие «пранки». В первые дни Катерина даже не могла отличить происходящее вокруг от иллюзии. Ей казалось, что кто-то ширнул её хреновым лекарством в больнице после аварии. Переборщил с анестезией. И лишь когда Катерина поняла, что так и не попала на больничную койку, её разум наконец немного раскрылся перед настоящей тьмой нового мира. Она не хотела понимать её, однако Катерине не оставили выбора. Тьма стала ей, А Катерина стала тьмой. И лишь уродливое, пугающее, вечно растянутое в кривозубой улыбке лицо Андреича хоть иногда заставляло Катерину принять новую себя.

Вот и сейчас он тащил её по ступенькам, тихонько поругиваясь матом, пока не выволок под свет луны.

— Давай за мной, пробежимся немного, — объявил Андреич и сплюнул на землю.

Катерина почувствовала в себе его страсть к приключениям и разомкнула кулак, дав холодному ночному воздуху течь между пальцами свободнее. Осенний мрак — не самое лучшее время для смертных. Однако куда свежее и монолитнее такие ночи ощущались вампирами. И Катерина уже не помнила того ужаса, которым смело награждал её Андреич в первые дни. Она больше не видела того полуголого извращенца, что выскочил перед ней во дворе в последнюю ночь, когда Катерина ещё была смертной и возвращалась домой после ограбления, вся в слезах и в распахнутом пальто с оторванными пуговицами. О, нет. Теперь ей уже было плевать на бугаёв с пивасиком. На похищение старого телефона, который тогда казался ей окном в единственную стоящую реальность.

После того, как Андреич, высунул язык (и кое-что ещё), а затем погнал её по всем закоулкам до самого шоссе, где Катерину сбила летящая на всех скоростях в три часа ночи машина (грёбаные стритрейсеры), она утратила саму суть страха. И теперь, казалось, знала только волю сира, этого долбанутого, рыжеволосого, бомжеватого вида уродца, который уводил её всё дальше по тропе безумия. А началось ли оно, когда Катерина подсела на гаджеты, поскольку родители именно так боролись с её криками в детстве, или когда она превратилась в тайную скандалистку, троллившую всех в соцсетях — новообращённая не знала. Да и важно ли это было?

Наверное, нет.

Катерина бежала за Андреичем по городскому бору Серпейска, замечала, наверное, впервые в жизни, как ночные птицы и мелкие животные сновали то тут, то там, и чувствовала их кровь. Она видела впереди огни, бесконечно-яркие огни вдоль автотрассы, потом наконец Андреич выбрался с ней к жилым домам, хрен знает как сохранившимся одноэтажкам среди высоченных строений. И лишь после этого они перешли на шаг. Андреич торопливо засеменил, а затем резко изменил походку, приняв вид этакого важного бизнесмена и употребив выражение «почапали к тротуару». Катерина не поняла значения и потому решила, что Андреич снова выдумал новое слово, ибо частенько занимался подобным в своём грязном убежище от нечего делать.

Но вдруг Катерина услышала кудахтанье. Самое настоящее куриное кудахтанье доносилось позади неё, и она резко обернулась. Катерина заметила белую курицу и не спросив Андреича погналась за ней. Эта нелетающая тварь манила её нещадно и чем больше курица кудахтала, улепётывая от Катерины, тем больше новообращённая куражилась. Из её рта брызгала слюна, Катерина махала руками, подражая несчастной птице, а курица вскоре заманила её на какие-то дорожки между домов. Все они были выложены плиткой и замыкались в круглом скверике. Там эта шустрая беглянка наконец дала себя поймать, но лишь ради того, чтобы в следующий момент Катерина стала свидетелем поразительного изменения, произошедшего с куриной плотью. В момент потрошения, птица разрослась и подкинула тело Катерины в небо, став своеобразной мясной платформой на четырёх ногах. Её плоть вывернулась наружу, обзаведясь пульсирующими мелкими прожилками и швами в нужных местах.

«Да это же имперский шагающий танк!» — изумилась Катерина, вспомнив точно такую же конструкцию из нового фильма по Звёздным Воинам, который в прошлом году смотрела с отцом. Потом она ещё несколько раз искала его изображения в сети и даже выучила название. А теперь эта неуклюжая махина, правда, куда меньшего размера и сотканная из розового мяса, медленно набирала ход, неся Катерину вперёд по окраинам Серпейска, к вспыхнувшей радости новообращённой.

— Вперёд! Давай ты, быстрее, ну! — орала она своему мясному танку, впервые пребывая на такой высоте без всяких кабин и лобовых стёкол. Это подействовало — существо действительно заторопилось и вскоре побежало, что оказалось ещё более захватывающим ощущением. Впервые после обращения Катерина наконец нашла в себе силы порадоваться хоть чему-то.

***

…Под утро её бродящую рядом с тем сквером в беспамятстве нашёл Андреич и уволок за толстовку обратно к окраине Меньшевика в бор. А затем довёл и до их убежища.

— Ну как? В волю оторвалась? — спросил он Катерину на следующий вечер. И она с волнением поведала ему историю о чудо-курице, превратившейся в танк. После чего Андреич только посмеялся, рассказав как долго кружило на месте его неразумное дитя после того, как внезапно бросилось прочь от него, ни с того ни с сего закричав о курице.

— Но она была там! — уверено произнесла Катерина.

— Верю, верю, — отмахнулся от неё Андреич.

Откинувшись с упрямым видом на диван, Катерина взяла в руки зеркальце и так же, как её сир, принялась поправлять длинные пряди волос, начавших недавно рыжеть.

«Вот же криповый тип — посетовала она на него утайкой. — Говорю была, значит была».

Глава 1

Отныне каждый вечер Андреич повадился таскать Катерину в разные части города. И сегодняшний не стал исключением. Кроме того почему-то именно сегодня Катерина очнулась с жутким рубиловом в голове. По её мозгам не переставая скрежетала электрогитара, стучали в диком ритме барабаны, и дитя Андреича сначала сидело на диване и нервно подрагивало. А сам он наблюдал за творившейся картиной вполглаза, тихонька хихикая, пока Катерина пыталась просто вытрясти всю какафонию из ушей. Назвать её музыкой язык не поворачивался. Вроде бы что-то такое слушал в юности её отец, но современный рафинированный мир русского синт-репа оставался единственным, что принимала Катерина. И потому вскоре Андреич решил немного растормошить её, как всегда грубо поволочив за собой на улицу, ибо в его представлении клин всегда стоило забить поглубже другим клином, а не вышибать.

— Люди, бля, интересное поколение сегодня народили, — бухтел с укоризной Андреич, шагая по ступеням. — Особенный писец — эти пареньки с собачьими кудрями на башке. Кажется, им всем не мешало бы отрастить яйца. Или

девки, вроде тебя. Ходят все в чёрном, косухи носят, а соответствующую музыку не слушают. Выходит, что они пустышки, жертвы моды.

— Ты тоже слышишь это? — обратилась к нему Катерина с умоляющим взглядом и зажала ухо свободной рукой. — Прошу, скажи как сделать так, чтоб перестало.

— Сама себе это скажи, дура! — прохрипел Андреич и облизнулся, выйдя на свет фонарей. — Ты щас мечешься по тёмному лабиринту, который есть сознание. Повороты, входы, выходы… А надо стать выше сознания. Увидеть его со стороны. Понимаешь?

Катерина промолчала. Честно говоря, в её теперешнем состоянии и так хватало стимулов ломать четвёртую стену. Но каждый новый вечер приносил лишь больше неприятных сюрпризов.

— Чего, опять в себя ушла? Только и знаешь, что ныть каждый раз. Ладно, щас глотнёшь чутка, может попустит, — махнул рукой Андреич.

От таких слов Катерина заметно приободрилась. Уж что-что, а людская кровь для неё теперь стала чуть ли не единственным лекарством. И после каждого укуса очередной тёплой смертной шейки она словно припадала к ручью с амброзией. А в голове новообращённой что-то щёлкало и каналы её разума переключались. Иногда при этом с ней говорили разные голоса, но чаще всего Катерина просто становилась немного другой, в зависимости от удачи. Как при броске кубика или падении шарика на полотно рулетки. При этом наружу выплывали её прежние скандальные повадки, умноженные в пару раз по причине обретения вампирской силы.

Андреичу это вроде как нравилось. Не смотря на то, что в его глазах читалась жажда куда больших свершений от рук своего разнузданного дитя. Он хотел выманить наружу тот потенциал, из-за которого выбрал Катерину.

Сегодня они нашли не самую свежую дичь — какого-то алкаша, мерно глушившего сок зелёного змия на лавочке у дома. Правда, даже такая ходячая падаль стала для Катерины отличным шансом раскрепоститься и успокоить уставший разум. Бытовавший прежде в списке её немногих добродетелей подростковый пацифизм, уже давно отступил от новорождённой. И теперь она действовала, как заправский маньяк.

Подкравшись к лавке и алкашу с обратной стороны, Катерина обнажила клыки, как вдруг в её голове раздался сиплый голос:

— Осторожно!

Вампирша упала на землю за секунду до того, как алкаш решил вдруг неуклюже повернуться в её сторону.

— Васе… эээ… — хрюкнул он, видимо, зазывая другана-собутыльника, но никого не обнаружил. И вскоре вернулся к поглощению бухла через горлышко.

Катерина по-прежнему лежала прямо у лавки, в тени дерева. Лишь сейчас она увидела, что наступила на ветку, но не услышала хруста из-за рычавшего у неё голове адского рока.

— Пусть станет гостем на нашем банкете… — снова прошептал ей сиплый голос и глаза у Катерины расширились.

— Да, пусть не стесняется… — последовал за ним другой, уже более высокий и мягкий.

Сама не зная зачем, Катерина вновь послушалась их, подняла руку и легонько махнула пальцами. Алкаш вдруг застыл, поёжился и начал крутить головой из стороны в сторону. Вампирша ясно почувствовала, что это тупой скот стал частью той долбёжки, что разрывала её разум. И когда жертва Катерины вскочила, пытаясь понять откуда доносились эти звуки, она легко выбрала момент для укуса.

Кровь, блаженная алая кровь вновь хлынула по её горлу, хотя отвратный сивушный привкус изрядно портил наслаждение. И всё же в какой-то момент вампирша полностью отдалась процессу. Она даже стала отрываться под ту самую музыку, что отныне связывала её разум с прогнившими извилинами в голове алкаша.

А вскоре к лавке не спеша подтянулся и Андреич. Всё поведение Катерины уже говорило ему о том, что она получила от этой охоты желаемое… и даже больше.

— Я больше её не слышу, — с упоением произнесла Катерина после того, как бросила тело жертвы обратно на лавку. — Чёрт, почему я её не слышу?! Хочу ещё больше! Давай, играй!

Вампирша запрыгала на месте, как обиженная маленькая девочка, но вдруг остановилась, уставившись на Андреича:

— Они помогли мне… — в глазах у Катерины плясало пламя. — Сказали как заставить свинку не бояться стать обедом.

— Ага, я знал, что сегодня это случится, — качнул головой Андреич, изучая своё дитя взглядом полоумного учёного. — Пошли, надо бы тебя теперь представить кой-кому.

Но Катерина не двинулась с места. Она вдруг чётко поняла как с помощью того же самого приёма Андреич выгнал её на дорогу в ту злополучную ночь, под колёса машины.

— Ты знал! Ты, мудила, знал?! О, конечно, как тебе было не знать?! — заорала Катерина.

Но Андреич не стал успокаивать её и наоборот заплясал на месте с безумным выражением лица, подражая самой Катерине.

— Да, давай! Гори, гори ясно, чтобы не погасло!

— Я хотела просто пройти мимо, мне было плохо.

— К мамочке хотела, под крылышко? Да брось! Гляди как теперь тебе хорошо! Весь мир твой, можешь стать главной заводилой ночи!

— Я не этого хотела! Я не… — Катерина упала на калении, прямо в грязь. — Я так этого хотела!

Ещё некоторое время они ругались и бесновались, но потом в окнах соседних домов всё чаще стали мелькать фонарики телефонов и зажигаться свет. Пляски под луной пришлось отложить, хотя Катерина успела ответить на выкрики жильцов пару ласковых. Андреич в итоге насилу выволок её из двора. И похоже, отчитываться за всё перед соседями на утро предстояло только одному алкашу.

Как бы то ни было, дальнейшее путешествие по городу оказалось для Катерины не слишком долгим или занудным. Повсюду теперь она видела стрелки, указывающие ей куда идти, горевшие в облаках и в отражениях луж. Андреич будто бы тоже видел их, хотя почти не подавал виду.

В какой-то момент сир и дитя оказались перед закрытым рынком, куда Андреич в итоге «ловко» пробрался, сорвав замок на воротах. Ни слова не говоря, он шагал между однотипных ларьков, пока не оказался перед посудным.

— Сюда нам.

Как ни странно, ларёк был открыт, словно поджидал ночных визитёров. Однако внутри пустовал и даже под прилавком Катерина не почувствовала присутствия владельца. Может здесь находился вход в очередное вампирское убежище? Такие мысли прельщали Катерину, хотя блестевшая повсюду хрустальная и стеклянная посуда, как-то сводила на нет её ожидания. Место казалось просто отстойным, ворох тарелок и графинов отражал в блёклых лучах луны фигуру новообращённой… Вот только Андреича уже рядом с ней не было.

Как завороженная Катерина бродила вдоль полок, смотрела на наборы ложек, фарфоровые статуэтки и прочие столовые принадлежности. Однако когда она добралась до прозрачных мисок с гранями, в стиле «бабушкино наследство», то внезапно увидела в них лишь уродливые части самой себя. Где-то отражался только глаз или нос, когда другие показывали лёгкие Катерины, печень и кишки, скукоженные и совершенно не работавшие. Недавно поглощённая кровь текла по желудку, заворачиваясь в спирали, уходила в кишечник. И от этого вампирша снова почувствовала голод, будто хотела сожрать саму себя. Но лишь потом она поняла, что то на самом деле была пустота внутри неё. А вокруг Катерины мало-помалу возникали копии её самой. Медленно обернувшись вампирша раскрыла рот, видя, как её точные клоны в чёрных толстовках и с рыжими волосами также завертели головами. Хотя выражения лиц у всех оставались разные: поникшее, грозное, весёлое, туповатое.

Пытаясь найти Андреича, настоящая Катерина подалась в сторону, однако её опередили:

— Реально кринж… Так, я ухожу отсюда. Меня здесь не было.

Одна из копий уверено направилась к двери и вышла наружу. Остальные же также отреагировали по-своему. Туповатая просто замерла у окна, весёлая взяла поникшую за руку и начала сбрасывать с полок тарелки. При каждом ударе она взвизгивала от восторга или говорила что-то вроде «ба-дац», а потом поднимала осколки с пола и начинала крутить их перед лицом поникшей.