Бесплатный фрагмент - Становление Гангрел

ПРОЛОГ

Азарт. Луна. И вкус греха.

Кажется, в первые часы он мучился. Однако новые ощущения нельзя было сравнить с прежней жалкой жизнью. Азарт. Луна. И вкус греха. Вот что он почувствовал вскоре. И теперь его новая задача — охота и поиск. Ночные пляски посреди леса. Всё это отпечатывалось в сети мироздания, потому что он обрёл себя. И обрёл свою веру в существование. То, что ломало его в прошлой жизни, стало ответом в настоящей. Теперь он — новорождённый хищник. И сегодня он решает каково это. Сегодня он наедине со своим зверем. То, чего страшатся остальные сородичи, и что находится за пределом их понимания — это его воплощение. Он сам. И он спокоен. Он уравновешен. Он бежит по бескрайним травянистым полям, что лежат вдалеке от огней города. Он рыщет по бескрайним лесам, что не подвластны другим. Но вместе с тем он испытывает жажду. Он испытывает зов крови. Хотя они органично переплетается с его умиротворённостью. И так может чувствовать себя только настоящий отпрыск диких мест. Неоперившийся птенец. Новорождённый Гангрел.

Сегодняшняя охота была развлечением, но всё же принесла плоды. Вернувшись к сиру, Байрам не пожертвовал ему кровь и плоть зверей леса, которых и так осталось мало, но знания. Показал как далеко зашли люди на территорию диких земель с запада и севера. А также в каком направлении стоит искать магию, оставшуюся от фей, сатиров и иных лесных созданий. Ибо, хотя он и рыскал по землям заповедника — людской алчности не было границ. Города расширялись, браконьеров и просто тупых обывателей, шатающихся по лесам, становилось всё больше. А последние волшебные твари Европы чувствовали необходимость в убежище хоть где-нибудь. И они выбрали таким местом их скромные угодья. Конечно, не без помощи сира Байрома.

— Что думаешь? У нас хватит сил жить здесь одним? — спросил он, как только птенец отдышался.

— Нет, — честно ответил Байром. После обращения у него изменились многие чувства. И в том числе чувство интуиции. Хотя оно и прежде было весьма развито по меркам людей.

— Полагаю, ты прав, — недовольно выдохнул сир, почесав бороду. — Люди неумолимы. Пойди укуси их пару раз, но от этого людей появится новый десяток. И никому нет от них покоя. Сородичи, живущие в городе, таких вещей не понимают.

— Да, эта жизнь… — начал Байром. Однако не смог закончить предложение. В конце концов, что отделяло его от прежнего существования? Пару новых удачных охот? Или то, что только сейчас он начал чувствовать себя по настоящему живым, став мёртвым? Ирония. Похоже, она была не чужда и вампирам.

— Вот что, — продолжил сир. — Я чувствую, как ты продолжаешь цепляться за прошлое. Но лучше забудь его. В конце концов, после превращения никому из сородичей уже нет смысла цепляться за него. Ну, кроме, может быть, Тореодров. Однако даже они в глубине понимают свою истинную сущность.

— Так есть и такие сородичи? — ожил вдруг в своём любопытстве Байром. — Сколько их? Ни ты, ни Дадан не рассказывали об этом.

— Забудь! — бросил резкую фразу сир. — То лишь паразиты. Сидят в городах на шее у людей и думают, что правят миром.

После этого древний вампир молниеносно оказался рядом со своим неразумным дитём, схватил его за голову и развернул в сторону далёких огней, виднеющихся на горизонте.

— Я выбрал тебя, потому что ты не один из них. Ты даже не Дадан, который с рождения знает обо мне и ищет моего благоволения, как остальные цыгане из его табора. А вместе с этим живёт в своих жалких бараках, которые выделило ему людское племя на краю своего города. Нет. Ты — урождённый скиталец диких миров. Ты — изгой и охотник, который даже будучи человеком чурался других людей больше, чем одинокой прогулки по лесу в полночь. Ты — (после этих слов сир наконец отпустил голову Байрома) ты достоин другого. И я дам тебе многое. Если послужишь моим целям.

Почувствовал власть крови, Байром распластался перед сиром, как бета-волк перед лидером стаи:

— Я готов.

— Отлично, — расценивающее зыркнул на него сир. — Так вот тебе первое задание. Селями и дорогами отправляйся назад в город. По пути скинь на время свои шкуры и найди людскую одежду. В городе найдёшь моего поверенного. Он расскажет что делать дальше.

Я хочу посмотреть насколько душа зверя сплелась с твоей. Ибо только у нас, Гангрелл, она и осталась. Природа даёт нам её. А остальные сородичи давно обратились в смерть. И больше не имеют ни души ни воли.

В такие моменты Байром понимал насколько его сир отстал от жизни, разговаривая, как древний пророк или юродивый отшельник. Вдобавок это ощущение поддерживали густые патлы бородача и одна нога, заканчивающаяся копытом. Однако он всегда понимал своего сира с самой первой встречи. И по какой-то причине совсем не противился, когда его друг Дадан подвёл Байрома к этому мудрому вампиру несколько недель назад, предупредив о том, что обратной дороги у Байрома не будет.

***

Позже, бредя по полям, Байром ещё несколько раз перебирал в голове все указания, что дал ему сир. И одновременно вспоминал о своей прошлой жизни в качестве человека. Наверное, только вампир его рода мог оставаться при этом настолько беззаботным. Ибо, судя по рассказам сира, обычные вампиры чаще придавались воспоминаниям у себя в убежище, вкушая кровь из бокалов для вина и торча в окружении гулей, а также бесконечной пустой роскоши городского мира. Что ж, Байром сейчас шёл среди деревьев и касался ногами травы, чуял запахи ветра и слышал мягкие шорохи ночи. Хотя большую часть жизни Байром провёл по-другому. И в чём-то был уж слишком похож на них.

Он никогда не любил город — это правда. С детства дедушка приучил его ходить в походы, ездить на участок, чтобы работать и рыбачить, отчего Байром знал простую жизнь куда лучше многих сверстников и любил её. До обращения он жил в пригороде. И потому, изначально словно находился на границе меж двух миров — городским и природным. Но вряд ли когда-нибудь ему суждено было вписаться в один из них полностью.

Всё же город постепенно довлел над ним и Байром со временем стал заложником его ценностей. Сначала курсы, затем училище и бесконечные заседания во дворах многоэтажек со спиртным и однокурсниками. Друзья и девушки, проблемы и общество — всё это было для его сверстников таким естественным. И Байром подстраивался под них. А потом работа, бесконечные поездки в автобусе туда и обратно каждый день. Бесконечные склады и пыль, химия на завтрак обет и ужин. Химия на теле. И химия в мозгу. Байром стал любить другие вещи. Хотя всё также не понимал их. Не понимал людей, которые 365 дней в году проводили на работе или в своей квартире. А отдыхать уезжали на море, потому что пытались сбежать от себя и от своей жизни.

Но всё же Байром в отличие от них знал, где искать уединение. И не покорился до конца каменным стенам города. У него оставалось множество ритуалов, связанных с прогулками по лесам и полям вокруг города. И в этом его с самой школы поддерживал давнишний друг Байрома — цыган Дадан. Немного дёрганый, но в целом неплохой мальчишка, который также жил на окраинах. И много общался с Байромом, выискивая в этом мире, как и он, своё место. Отчего всегда казался Байрому интересным, но вполне простым человеком. Пока в одну из ночей не ошарашил его какими-то совершенно полоумными историями о людях-зверях, крепко связанными с цыганами древними узами. Тогда Байром и не догадывался, что за этим стоит. А теперь…

Теперь он мог с уверенностью сказать, что никогда прежде не чувствовал себя лучше. Словно перед ним открылась вся суть мироздания, прежде скрытая от него. И не беда, что для погружения в её тайны Байрому необходимо было умереть. Ведь он наконец обрёл в этом посмертном существовании то, что так давно искал. Свою сущность. И теперь его метания между городом и природой наконец окончились.

Азарт. Луна. И вкус греха.

Байром ощущал гармонию бытия.

Азарт. Луна. И вкус греха.

Что ещё было нужно тому, кто не нуждался в порочных слабостях цивилизации?

Хотя, наверное, последним, что держало Байрома в узде, оставались воля и желания его сира. Байром даже до сих пор не знал его имени. Но разве нужно было имя тому, кто воплощал собой саму безымянную мощь природы?

ГЛАВА 1

К рассвету Байром не стал искать убежища. И хотя за ним сейчас никто не следил, молодой вампир со всей ответственностью решил переждать день под землёй. Этого требовал от него сам сир, поскольку, чтобы стать достойным сородичем Байром, по его словам, нуждался в более жёсткой тренировке. Правда лишь тогда, когда его дитя почувствует готовность. Ибо процедура являлась скверной и ужасно неудобной, не смотря на то, что являлась преимуществом для сородичей его клана.

В нужный момент Байром приложился спиной к земле, выпрямил руки и ноги, после чего закрыл глаза и замер. Он изо всех сил принялся врастать своими чувствами в земную твердь, проникаться её древним могуществом, ибо знал, что земля везде была одна. И носила на себе целые поколения его клана, прежде чем Байрома не обратили. Это должно было помочь ему стать единым с землёй. Но только на первых порах. Вскоре Байром ощутил не только свою связь с кланом, но и со всем миром, с животными, растениями, оставшимся позади заповедником, а также многим другим, что Байрому пока трудно было постичь. Затем его плоть окаменела и молодой вампир медленно погрузился под землю, исчезнув как раз в нужный момент, ибо рассветное солнце уже стояло на пороге нового дня.

А когда Байром почувствовал, что снаружи стало холоднее, то смог вновь подняться сквозь слои почвы ближе к поверхности. И через час появился на том же месте, где исчез под утро. За это время его тело стало слишком уж грубым и жёстким, но Байром оставался рад тому, что выдержал тренировку, хотя потом ещё долго разминал затёкшие ноги.

Теперь ему как можно быстрее требовалось найти одежду цивилизованных жителей. А заодно поохотиться на них. К счастью оба эти занятия хорошо сочетались друг с другом. Продолжая двигаться к городу, Байрому удалось выйти на участок с виноградниками, позади которого стоял дом. В его окнах горел свет и чувствовалось тепло людей. Как волк Байром промчался сквозь участок, подкрался к щитку на улице, взломал его дверцу и обрубил людям электричество. Конечно же, вскоре добыча Байрома забеспокоилась, лишившись столь ценного для всей их расы источника радостного и безбедного существования. А затем Байром просто обнажил клыки и позволил природе сделать за него всю работу. Их жалкие взмахи фонариками и ожесточённые крики не смогли остановить ни Байрома, ни наступающую ночь. А похозяйничав напоследок в доме молодой вампир нашёл для себя всё необходимое для выполнения возложенной на него задачи.

В полночь город Мишкольц, стоявший на севере Венгрии, ощутил, как вместе с холодным ветром, подувшим со стороны заповедника, на его порог занесло столь же холодного зверя. И он, как червь, начал пробираться за пределы, отделявшие всемогущую цивилизацию от неведомых сил мира Тьмы.

Сначала Байрому требовалось найти в Мишкольце поверенного, о котором говорил сир. И молодой вампир был уверен, что также легко справится с этой задачей, как и со всеми предыдущими. Он шёл по улицам, держась тени, но всё равно не мог игнорировать знакомых мест, всплывавших перед ним, будто картинки из прошлой жизни. Что тогда, что теперь ночные огни и вывески слепили Байрома, хотя будучи человеком ему ещё как-то удавалось справляться с собой. Но теперь прежние привычки покинули его, и Байром реагировал на всё резко, словно попавшее на враждебную территорию животное. Ночью по городу двигалось не так много машин, но молодой вампир каждый раз зажимал уши, слыша рокот их двигателя или визг тормозов. Теперь это было для него невыносимо. Но другие звуки — напротив, пробуждали в Байроме любопытство. Раньше он сразу настораживался, если ночью возвращаясь домой, слышал окрики людей или чьи-то шаги. Теперь же они привлекали его просто потому, что Байром не боялся попасть в переплёт. И даже более того, сам мог учинить его, если бы захотел.

Такая власть и могущество пришли к Байрому лишь после обращения. Но одновременно он опасался утратить себя настолько, чтобы вообще перестать сдерживаться в людском обществе. К счастью Мишкольц посещало не так много туристов, как столицу его страны — Будапешт. И потому Байрома не провоцировали их ночные группы, разгуливающее то там, то тут.

— Эй ты, — услышал он вдруг чей-то отчётливый окрик, когда проходил мимо двухэтажных домов исторической части города.

— Эй! — повторился звук. После чего последовал даже резкий свист. — Сюда давай, дикарь.

С достоинством обернувшись, Байром выгнул грудь и осмотрелся. Он не испытывал страха, но всё же не ожидал, что кто-то осмелится повести себя так рядом с ним.

— Какой непонятливый… — прошипел разочарованный голос и внезапно Байрома накрыла необычная аура, похожая на ту, что излучал его сир. Только слабее.

— Кто ты? — решил тогда всё же и сам заговорить Байром. Однако теперь вместо ответа его рука вдруг оказалась крепко схвачена, и молодого вампира буквально утянули в сторону. Не смотря на это, Байрому удалось заехать нападавшему в плечо пару раз, хотя он не успел отрастить на второй руке когти. В темноте послышался краткий рык, и в ответ Байрому незамедлительно прилетела серия куда более сильных ударов. Такой итог согнал с Байрома всю спесь. Нападавший оказался сильнее и ловчее его.

Наконец, молодого вампира вывели в какую-то подворотню и поставили к стене. Перед ним возникли двое. Как подсказывало нутро, оба они являлись такими же хищниками, что и Байром. Но кровью они немного различались.

— Что ты забыл на нашей территории, дикарь? — заговорил первый нападавший. Он носил кроткую боксёрскую причёску и давно вышедшие из моды чёрные очки.

— Отвечай, — более спокойно прошипел второй, носивший строгий костюм.

— Хэ, да этот дикарь, похож на птенца! — не унимался первый.

— И что? — решил тогда всё же парировать его слова Байром. — Я вас не боюсь.

— А стоило бы, — двинулся к нему парень в очках. Сквозь их затемнённые стёкла Байром ясно разглядел, что глаза у того загорелись ярко-алым. И это не на шутку всколыхнуло нервы молодому Вампиру. Он понял, что не справится ни с одним из них и потому должен бежать.

— Говори, что тебе надо в городе, иначе мы тебя разделаем прямо тут, — хрустнул костяшками пальцев мужчина в костюме. — Этот город не принадлежит ни Камарилье, ни Анархам. Он наш.

Байром потупил взор. О том кто это такие, сир ему не рассказывал.

— Ферр, кажись наш птенец не догоняет, — издевательски проговорил парень в очках, склонив голову набок. Он стоял уже практически рядом с Байромом.

Тут раздались выстрелы, и в грудь задиры угодило сразу две пули, отбросив его назад. Однако на землю он так и не упал.

— Что за чёрт?! — прорычал второй, оставшийся стоять поодаль, хотя Байром при этом перепугался не меньше их двоих. Он совершенно не почувствовал ни запаха, ни ауры кого-то третьего в переулке. Но зато теперь начал вдруг чувствовать тепло животных, внезапно поползших изо всех углов.

— Валите, козлы, — раздался откуда-то сверху задорный женский голос.

— Ага, щас! — ответил ей в той же манере парень в очках. Он держался за грудь, но кровь из неё текла неохотно.

Э-э, Каспар… — неуверенно протянул его приятель, начав зыркать по сторонам.

— Ну что?! — взбешённо рявкнул тот. Однако очень быстро посмирел.

Теперь, кажется, и он заметил, что отовсюду за ними наблюдали несколько десятков глаз, принадлежавших собакам, крысам, кошкам, летучим мышам, а также всей возможной живности, что только водилась на улицах города.

— Бросьте птенца и валите. Либо станьте обедом для моих друзей. Вам решать, — ещё раз повторила стрелявшая и удалилась прочь с балкона.

Она не исчезла, просто прильнула к стене и замолкла, решив понаблюдать за реакцией остальных.

— Да ладно. Мы запросто порвём их, — ухмыльнулся парень в очках через какое-то время.

— Всех сразу? Да ещё и с этой дурой со стволом наверху? — заметил второй.

Помолчав парень в очках гневно сплюнул на землю:

— Хорошо! Но это ещё не конец. Мы достанем всех, кто вмешивается в наши дела. И её, и тебя, дикарь. Слышали?

— После чего оба напавших на Байрома медленно выпрямились и удалились из переулка, оставив молодого вампира стоять там одного. Не считая окружения из многих и многих животных, продолжавших сторожить его.

— Я благодарен, — наконец произнёс Байром спустя пару секунд. К тому моменту он продолжал чувствовать ауру только той, что спасла его.

— Забей, братец. Сочтёмся, — ответила девушка и снова перевесилась через перила балкона. — Ладно, отбой всем.

После чего загадочная девушка пару раз махнула рукой и животные стали медленно расходиться и разлетаться по своим углам — кто откуда вылез.

— Погоди, кто ты? Я знаю, что мы с тобой одной крови, — уверенно проговорил Байром.

— Ага, как кошка с собакой, — усмехнулась девушка. — Те двое верно назвали тебя дикарём. Потому что бегать тебе надо не здесь, а в своих горах и лесах, щенок. Но можешь радоваться. Я знала, что ты придёшь. Удо передавал весточку. Хм, выходит ты и есть его новообращённое дитя.

Услышав это имя, Байром понял, что так, видимо звали его сира. Удо. Какое оно странное… Явно не из этой эпохи. Как и сам его сир.

Но всё же Байром поспешил продолжить разговор.

— Верно. Получается это ты его поверенный в городе?

— Типа того.

Спустившись по пожарной лестнице девушка впервые обнажила своё лицо и тело лунному свету, позволив молодому вампиру как следует рассмотреть себя.

Густые недлинные волосы были растрёпаны, однако это смотрелось на ней очень соблазнительно. Вдобавок её шею опоясывал толстый ремень, похожий на ошейник, только более свободный, нежели настоящий. Рваная футболка, висевшая мешком, облегающие джинсы и ботинки с высоким толстым каблуком. А в довершение всего — зелёные глаза настоящей ночной хищницы. И вертикальные зрачки, хорошо реагировавшие на свет.

— Я Майя. Гангрел Антитрибу. Живу в этой помойке с самого обращения. Вот уже лет сорок наверно…

Однако Байром лишь потупил взгляд.

— Это значит «отступница», — медленно, разделяя слова, объяснила ему девушка. — Или городская гангрел. Так тебе легче будет понять? Ладно, давай, пошли в мою хату-берлогу. Объясню тебе по пути во что ты вляпался. И как тебе дальше действовать. Только слюни подбери, желторотый. Ещё поскользнёшся на них.

ГЛАВА 2

Эта ночь принесла Байрому два абсолютно разных урока. Сначала он испытывал немалую гордость и даже тщеславие. Как подросток кичился своей новой силой. Но бредя сейчас за Майей по окраинам, он чувствовал дикий позор за то, что оказался так легко загнан в угол первыми же подвернувшимися вампирами. И не успел применить эти самые силы на практике.

С другой стороны, Майя повела себя куда более хитро и сообразительно. Она с лёгкостью смогла призвать городских бездомных зверей и за короткое время отыскала Байрома. Так что, похоже, теперь он был обязан ей своим жалким посмертным существованием.

— Ты давно живёшь в этом убежище? — решил отвлечься от дурных мыслей Байром. И хоть как-то собрать перед новой знакомой остатки достоинства.

— Нет. Но там удобно ныкаться от шестёрок Вира и Эда.

Майя говорила, не отрываясь от поиска пути и не оглядываясь на Байрома.

— Вир и Эд? Кто это?

— Два козла, — решительно заявила Майя. — Из моего поколения, правда. Когда-то давно нас было пятеро. И мы прибыли в это город за одним делом. Но теперь остались только эти двое. И я.

— А те, кто напали на меня? — поинтересовался Байром. — Они и есть их шестёрки?

— Да. За сорок лет Эд и Вир обратили себе народу на небольшой отряд. Но особо не выделывались, иначе бы сюда давно нагрянули толпы недовольных. А так… — Майя остановилась, посмотрев по сторонам и втянув ночной воздух. — Им лишь недавно удалось всё обстряпать, будто они состоят в Шабаше. На самом деле это было нужно только затем, чтобы послать пинком из города Камарилью. Без неё воцарился беспредел. И быстро привлёк внимание Леопольдовцев. Слышал о решении Ватикана поддерживать ваш заповедник Бюкк? Об этом ещё писали в газетах недавно. Добрые волонтёры высаживают новые деревья следят за сохранностью и всё такое. На самом деле так инквизиция хочет достать Эда и Вира. Ватикан и Папа вообще об этом ничего не знают. Как и о существовании самой инквизиции. Но в итоге Леопольдовцы просто каждый раз прибирают за Эдом и Виром беспорядок.

— О чём ты? — Байром совершенно запутался в речах своей спутницы. — Хочешь сказать инквизиция всё ещё существует?

— А, да. Прости, забыла, что с птенцом говорю, — ухмыльнулась та, обнажив один клык. — Короче, если по-простому: Эд и Вир захватили город. И пытаются рулить тут всем сами. Иногда оказывают услуги тем, кому посчитают нужным. И за это секты их пока не трогают. А инквизиция не может их достать. Но это как сидеть на двух стульях, понимаешь? Или в случае Эда и Вира — на трёх. Рано или поздно их правление надоест большим шишкам, и тогда по ним ударят мощным железным кулаком. Объявят Кровавую охоту или что покруче. Ох и повеселюсь же я в ту ночь!

— Похоже, ты им совсем не друг, — заметил Байром. Он пытался ухватить суть разговора так хорошо, как мог.