Бесплатный фрагмент - Спасти царевну — 2: сохранить свою тень

Пролог

Из послания соглядатая при софийском дворе:

«Дорого́й кузен,

Спешу донести до Вашего сведения радостное известие! Пожелание Ваше было исполнено со всей тщательностью, присущей людям, желающим снискать Ваше расположение. Дворянское собрание обеспокоено сохранением устоявшихся торговых соглашений с Новым Светом, которые возможны лишь в том случае, ежели цесаревич софийский сдержит свое слово и женится на принцессе Франсуазе-Марии де Лара.

Я позволил себе намекнуть, что частые встречи наследника софийского престола с княжной Луговской, бывшей некогда невестой цесаревича Мирослава, не идут на пользу предполагаемому союзу двух государств. А также взял на себя смелость утверждать, что включение княжны в состав софийского посольства при Заморском дворе, будет наилучшим разрешением в сложившейся ситуации.

Результат превзошел все ожидания. Дворянское собрание упорствует в желании выслать княжну из царствия, наследник софийского престола, не до конца утративший чувств к отвергнутой невесте, колеблется, как Вы, кузен, и предполагали. Князья настроены решительно, ежели цесаревич Мирослав откажется, возможны волнения в стольном граде.

Занятое распрями Софийское царствие нескоро начнет строить свой собственный флот, что, в свою очередь, означает: нашему господству в море ничего не угрожает. Королевство Заморское и впредь будет контролировать торговые пути в Новый Свет.

Смею надеяться, подобные известия убедят Вас, кузен, в моем искреннем желании преданно служить Вам ныне и впредь.

P.S. Прилагаю письмо леди Вайолет Моро о последних событиях в Островном царствии. Я уверен, Вы найдете их весьма занимательными…»

Ваш преданный друг,

Луи Раньер де Фуа, маркиз Вианьский

«…Спешу сообщить Вам, что царевна Милада прибыла на Акулий Плавник с намерением отдать Островное царствие на откуп пиратам, ежели они поддержат ее притязания на трон…

…Как показали события восьмилетней давности, Островное царствие может доставить немало проблем, своему могущественному соседу, ежели власть на Островах попадет не в те руки…

…Поговаривают, царевна носит под сердцем ребенка одного из предводителей этой шайки. Бесславный конец древней династии…»

Искренне Ваша,

Леди Вайолет Моро

Глава 1. Разочарование

Жило на свете злобное чудище,

«прекрасной царевной» звалось.

Милада трепетно опустила на стол охапку свитков и подтянула поближе одно из кресел.

Личная подборка книг штурмана «Александры» способна была поразить воображение даже хранителя софийской царской библиотеки. Они были на незнакомых языках, и царевна словно бы вернулась в те времена, когда еще не умела читать, но уже чувствовала, как книжные страницы манят к себе, таят целый мир, неизведанный и удивительный. Как в далеком детстве, царевна по нескольку склянок разглядывала гравюры, обводила пальцами незнакомые символы, наслаждалась ореолом тайны, окружавшем незнакомую историю.

Сегодняшний день не стал исключением. Царева намеревалась провести время до полудня за полюбившимся занятием.

Она неторопливо развернула очередной свиток и едва его не обронила: на пожелтевшей от времени бумаге Милада увидела изображение той самой половинки монеты, что некогда вручила ей царевна Арина.

Ошибки быть не могло. Милада так часто разглядывала подарок, оставаясь в одиночестве, что помнила каждый символ, каждую царапину. Она узнала бы свою половинку и из тысячи других монет имперской чеканки.

На выцветшем от времени рисунке обе половины монеты лежали на окровавленной материи, а вокруг них, словно защищая, обвился кольцами Золотой Дракон, такой же, как на флаге капитана «Александры».

Скрипнула дверь.

Милада подавила недостойное желание спрятать свиток за спину. Штурман неспешно вошёл в кают-компанию и, заметив царевну, почтительно ей поклонился.

— Ваше Высочество интересуются культурой Востока? — добродушно поинтересовался старец, почтительно приблизившись.

— Прошу прощения, я не в первый раз беру ваши книги, — чувствуя неловкость, произнесла Милада.

— Не к лицу царице извиняться, — наставительно произнес седовласый штурман, поправляя свободные рукава восточного одеяния, — более того, такой прекрасной.

Милада невольно улыбнулась.

— Вы можете перевести для меня, что здесь написано?

Штурман бросил взгляд на свиток.

— Интересный выбор, Ваше Высочество. О Золотом Драконе существует множество легенд, но Вы выбрали самую красивую. И печальную.

— О Киро? — удивилась Милада.

— Ки Ран слишком юн, чтобы оказаться в этом свитке. Сие история о том, кем он был в прошлом своем воплощении. В царствиях верят, что душа умершего человека никогда не возвращается. Так говорит ваша Церковь. В Империи мы подобного убеждения не разделяем. Народ не стал бы звать юношу из семьи Тан Золотым Драконом, не веди он себя как истинное его воплощение.

Милада вгляделась в рисунок.

— Золотой Дракон появляется в эпоху перемен. Во времена потрясений и великих свершений он возвращается, такой же, как в легендах: воин с волосами цвета песка на морском берегу. Честь — быть свидетелем подобного события, но и большая ответственность.

Милада зябко передернула плечами. Огромное государство с древней культурой и обычаями, не всегда понятными цивилизованному человеку, скрывающее свою мощь за Океаном.

Чем может грозить Островному царствию, да и не только ему, ветер перемен, вновь подувший в Империи Востока?

— Так что же сие за легенда? — поинтересовалась царевна, желая отвлечься от пугающих мыслей.

— Принято верить, что монета принцессы Джи Ай, возлюбленной Золотого Дракона, позволит им узнать друг друга в любом воплощении, — нараспев произнес штурман. Глаза-щелочки внимательно наблюдали за выражением лица царевны, поглощенной его словами и своими мыслями. — Однажды, юноша из небогатой семьи повстречал прекрасную принцессу и полюбил ее. Их положение было неравным, но храбрость и благородство Ма Ру, так звали первое воплощение Золотого дракона, привлекли внимание Джи Ай, любимой дочери Императора, основавшего династию Тан. Принцесса своей рукой вручила Ма Ру монету, которую Ваше Высочество, может видеть на свитке. Долгие годы шел юноша дорогой воина. Он был приближен ко двору Императора, и пути их с прелестной Джи Ай пересеклись вновь. Ма Ру вернул монету, что служила ему талисманом, и осмелился просить руки любимой дочери Императора. Дело шло к свадьбе, но к несчастию, мудрый правитель, что разумной и твердой рукой объединил земли Востока в Империю, скоропостижно скончался. Сын его, Безымянный император, пожелал сам жениться на принцессе. Джи Ай недрогнувшей рукой изрезала свое лицо кинжалом. Ведь увечная дева не может быть даже наложницей Императора. Оскорбленный тем, что сестра посмела бросить ему вызов, он безжалостно заколол ее. Удар был нанесен с такой злобой и яростью, что разделил на две половинки, висящую на груди царевны монету…

Милада почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.

— Почему же Золотой Дракон не защитил свою возлюбленную? — спросила царевна, едва совладав с собой. Голос ее не дрогнул, хоть на ресницах и дрожали капли.

— Кочевники оставались серьезной угрозой новой Империи, пусть земли ее больше и не раздирали междоусобицы. Ма Ру был в походе с войском, когда узнал о смерти Императора. Он незамедлительно отбыл во дворец, но, когда прибыл, все уже было кончено, — охотно пояснил штурман.

Царевна перевела дух и медленно обвела пальцем скол монеты на свитке.

— Младший принц был не по годам мудр и решителен, покончив с вероломным братом и оплакав сестру, он поклялся исполнить любое желание Золотого Дракона, верой и правдой служившего Империи Востока. Убитый горем Ма Ру, желал лишь одного, обучить воинов, что будут денно и нощно охранять императорскую семью, дабы больше никогда не случилась подобная трагедия.

— И он создал их, безликих и смертоносных теней…

Милада кивнула своим мыслям. Рисунок манил ее, притягивал взгляд, словно был чем-то близким и хорошо знакомым.

— Все верно, Ваше Высочество. Ки Ран, будучи принцем по рождению, не должен был стать тенью, но он попал в школу… и пробудившийся Золотой Дракон защитил Империю от страшной угрозы. На Востоке мы называем подобное «судьбой».

— Выходит, раз Ки Ран — новое воплощение Золотого Дракона, то и принцесса могла родиться вновь? — Милада поднялась с кресла, не в силах усидеть на одном месте.

— Непременно, Ваше Высочество. Ведь им суждено быть вместе куда дольше, чем существует свет.

Замершая посреди каюты царевна поспешно отвела взгляд, опасаясь, как бы штурман судна «Александра» не заметил промелькнувшей в ее глазах горечи.

Какая злая ирония.

Монета попала к ней, но где-то в Империи Киро ждет его принцесса.

— Мудрецы оказались правы. Золотой Дракон вернулся вновь, чтобы всех спасти и найти свою принцессу, — иронично подвела черту Милада.

Царевна Арина, сама того не зная подарила царевне Островов, самое большое разочарование из тех, что той доводилось испытывать.

Но Милада готова бросить вызов само́й судьбе, лишь бы и дальше оставаться рядом с Киро.

***

Великий князь Борис Обломский притворил дверь своей каюты и ловко подпер ее стулом. Убедившись, что никто не нагрянет незваным, князь достал из сундука сложенный вчетверо конверт и бережно развернул послание. Он помнил короткое письмо наизусть, каждую строчку…

«Сударь,

До меня дошли слухи, что вы покидаете двор без намерения когда-либо вернуться. Писать мужчине, не являющемуся женихом, неприлично, но печаль моя столь сильна, что я осмелилась просить вас лишь об одной услуге: позвольте мне достойно проститься с вами и разрешить, возникшее, между нами, недоразумение. Ведь когда мы встретимся вновь, обстоятельства мои переменяться.

Я буду ждать вас у малой дворцовой калитки в четыре часа пополудни.

Ваша Мария»

Он не пришел.

Он не мог прийти.

Ответить на письмо — означало для него государственную измену. Ежели кто-нибудь узнает о существовании пары безобидных слов, им несдобровать. Отсутствие ответа служило тайным, но безоговорочным свидетельством его преданности Софийской короне. И все же… долгие годы князь не находил в себе сил расстаться с посланием.

Борис медленно оторвал взгляд от письма, неспешно достал из сундука свечу, на корабле пользовались исключительно масляными лампами, зажег ее и недрогнувшей рукой поднес к бумаге. Письмо вспыхнуло и начало стремительно съеживаться.

Князь бросил его на серебряный поднос и, не отрываясь, смотрел, как исчезает в огне его «Мария».

Теперь все верно. Он и так безбожно затянул с уничтожением письма. Борису хотелось сохранить хоть какое-то напоминание… но даже мысли подобного свойства тянули на государственную измену.

«Александра» отчалила несколько часов назад. Как только появилась возможность покинуть остальных, не вызывая подозрений, князь устремился в свою каюту.

На борту фрегата присутствовала леди Вайолет Моро. Попади сие письмо к ней в руки…

Борис не хотел даже представлять последствия подобной катастрофы. И хоть кузен Елисей верил в желание миледи искупить свои грехи, сам князь продолжал относиться к ней настороженно.

Борис заставил себя оторвать взгляд от стола. Унылый пепел даже не намекал на то, что мгновение назад здесь лежало самое ценное из сокровищ молодого и состоятельного Великого князя Обломского.

И все-таки он не мог прийти.

Он обязан софийской правящей династии всем, и останется верен им, чего бы сие ему ни стоило.

Борис своими глазами видел, как горел родной дом. Он помнил, как отчаянно кричали люди, ломая окна и двери, как рухнула крыша… и наступила тишина…

Пылающие обломки погребли под собой отца, мать и еще добрую сотню ни в чем не повинных душ, не желавших умирать по чужой прихоти.

Его родители пожелали отправиться в ад с поистине царским размахом. Многие годы, придворные сплетники замолкали, стоило кому-либо случайно вспомнить покойного князя Обломского и его супругу, поднявших восстание и выбравших сгореть заживо, лишь бы не признавать свое поражение.

Огонь пожрал не только их тела и грешные души, но и все юношеские убеждения и иллюзии самого Бориса. Он ни за что не пойдет по схожему пути. Никто и никогда не усомниться в его преданности.

Новый Великий князь усадьбу восстанавливать не пожелал. Сперва не было денег, после — желания. Достаточно было приблизиться на несколько верст к тем местам, как становилось невозможно дышать. Он видел свою смерть. Чувствовал ее запах, слышал звук. Ужас пробирал до костей от осознания, какой участи он миновал лишь чудом. Он стоял так близко, что жар опалял щеки, несмотря на мороз. Он был сломлен, раздавлен, единственным желанием было бежать прочь, но он не мог даже этого. Борису казалось, что мир наполняется черными тенями, пахнущими дымом, которые уже тянут к нему свои изуродованные, обгорелые руки.

Он ненавидел свою семью, фанатично избравшую такой жестокий способ уйти из жизни… и скучал по ней. В мгновения сильного волнения ему чудилось, что ноги его объяты жадным пламенем, от которого не скрыться. Возможно, потому ему так нравилось море.

Воде огонь не страшен…

Неизвестно, что бы с ним стало, но ко двору вернулся чудом спасшийся царевич Елисей и начал повсюду таскать за собой осиротевшего Бориса. Втягивал в сумасшедшие авантюры и нелепые выходки. Рядом с кузеном дымные тени отступали, и Борис чувствовал умиротворение. Со временем ему даже стало казаться, что его место подле младшего софийского царевича — единственно верно. Та самая жизнь, которая одна на двоих. Только вместе, спина к спине, они могли справиться с ужасом и с демонами прошлого, терзающими обоих.

Вот только у Елисея теперь была жена. Даже Киро, безжалостная тень Императора Востока, растекся лужицей у ног царевны Островов, мало что замечая вокруг.

Борис впервые за много лет чувствовал себя одиноким. Письмо Марии сгорело так же, как и его прошлое, оставив за собой лишь пепел. И дымные страшные тени снова затаились совсем рядом, ведь некому было их прогнать.

Глава 2. Предзнаменование

«В давние времена жили в Империи Востока две знатные семьи.

Пригожими уродились юноша и девушка

и прославили красотой семьи свои.

Дружны они были с малолетства и тайком поклялись не разлучаться,

вот только призвала юношу школа теней.

Долго горевала девушка, много весен с тех пор прошло,

и решили родители ее почтенные отдать дочь за сына Императора.

Не хотела девушка садиться в свадебный паланкин,

отец с матерью силой заставили.

Сидит она, головой о стенку бьется — плачет.

И вот когда уже полпути прошли, слышит она — засвистело что-то.

Сие тень с неба спрыгнула: лицо маской закрыто,

повадкой — настоящий дикий зверь.

Схватил он невесту и умчал с собой…»

Сказание о сыне Императора и Золотом драконе

Прощание вышло скомканным. Царевич Софийский рвался в столицу, промедление вызывало в нем лишь глухое раздражение. Инга Федоровна Тизенгаузен, владычица Акульего плавника, лично проводила их на набережную и, сухо кивнув на прощание, приказала кучеру трогать. Она торопилась вернуться в поместье, где яростнее, чем прежде кипела жизнь. Капитан «Неуловимого» взял уверенный курс на выздоровление, состояние его больше вызывало опасений, и Ингеборга все свободное время проводила с ним, словно стремясь наверстать упущенное за годы непонимания и взаимных обид.

«Александра» подняла паруса и с неприличной поспешностью бросилась прочь при попутном ветре, словно девица, торопившаяся на свидание. Команда работала на редкость воодушевленно. Впервые они намеревались войти в гавань града Приморского официально, не скрывая знамени.

Обещанное царевной помилование окрыляло людей. Многие из матросов в прошлом были честными труженикам, но уже давно не ступали на большую землю без опасения быть повешенными.

Киро оглядел свою каюту.

Ничего не изменилось, но она казалась ему совершенно иной. Возможно, перемены произошли в нем самом.

Принц-консорт царства Островов.

Когда Киро впервые повстречал величественную царевну Миладу, он не смел даже мечтать о подобном исходе. Но прошло совсем мало времени, и Ки Ран, 86 поколение семьи Тан, стоит посреди своей, ничем не примечательной каюты и чувствует себя абсолютно счастливым.

Впрочем, у него еще будет время подумать. В стольном Софийском граде их ждали серьезные дела.

— К тебе можно? — в дверь капитанской каюты поскребся царевич Елисей.

— И о чем ты забыл мне рассказать? — поинтересовался Киро, раздумывая, не поздно ли гостеприимно захлопнуть дверь перед носом у младшего софийского царевича.

Елисей иронично усмехнулся, словно прочитал его мысли.

— Как и всегда.

Он вошел, по-хозяйски сел на капитанскую кровать — и тут же скривился.

— Как можно спать без перины?! Хочешь, я тебе березовое полено на свадьбу подарю вместо подушки?!

Киро коротко улыбнулся.

— А царевна Милада что говорит? — не унимался Елисей.

— Ее Высочество слишком хорошо воспитана, чтобы без спросу… инспектировать чужое ложе, — поспешно ответил тень, и тут же пожалел о сказанном.

На лице царевича появилось печально знакомое хищное выражение.

— А у тебя разрешение просить надобно? Всегда подозревал, что ты педант и сухарь. Никакого полета… — Елисей невольно поерзал.

Кровать была покрыта лишь толстым ковром, прямо поверх деревянного основания. Для Киро, всю юность спавшего на полу, даже такие удобства казались излишними. Ему не нравилось тонуть в мягкой перине, да и пышные подушки казались чем-то совершенно излишним… но Елисей прав, о царевне стоило подумать заранее. Тень сомневался, что ее приведет в восторг подобное ложе…

Усилием воли Киро вернул себя в каюту. Они еще даже не обручены официально, а он уже и думать ни о чем не может, кроме как о…

— Тебе стоит задуматься о возможностях, которые открывает перед супружеской парой прыгучая кровать, — подлил масла в огонь младший царевич. — К тому же мне кажется, что Ее Высочество не склонна получать синяки во время…

Киро метнулся вперед без предупреждения.

Елисей, знающий друга лучше всех, не сплоховал и, плюхнувшись на пол, поспешно заполз под обсуждаемую кровать.

Спасающийся от гнева побратима, он держался за ножки мертвой хваткой. Кровать была намертво привинчена к полу, так что хваленые боевые навыки тени не давали при сложившихся обстоятельствах никакого преимущества.

Тащить Елисея за ногу, за неимением другого выбора, Киро быстро наскучило. Он рассерженно фыркнул и уселся прямо на пол, пнув царевича напоследок. Тот лишь невнятно хрюкнул, но возражений не выразил.

Обождав для верности пару мгновений, Елисей выбрался из-под кровати раздора и уселся рядом с Киро. Жесткость пола его ничуть не смущала.

— Так зачем ты пришел? — неохотно спросил тень.

— Помнишь, как мы разнесли каземат? Я сказал тогда, что не позволю королю Заморскому принуждать брата к чему бы то ни было. Вот только было еще кое-то, о чем не знали даже вы с Борисом.

Киро подтянул колени к груди и обнял их руками.

Елисей усмехнулся, он неплохо изучил побратима: поза выдавала обеспокоенность тени.

— Король Заморский посмел намекнуть, что может помочь мне заполучить корону брата. Интересовался, не желаю ли я сесть на трон… Уже тогда у меня начали закрадываться подозрения относительно его вмешательств в суверенные дела Софийского царствия. Мои беседы с братом выходили весьма наряженными. Я никому не мог рассказать… С Мирослава сталось бы запереть меня где-нибудь для устранения угрозы государству.

— И ты хотел сбежать на Восток, ведь уже отчаялся объяснить хоть кому-то, что корона тебе не нужна, — подытожил Киро. Он уже догадывался, о чем пойдет разговор.

— Требование выслать княжну Луговскую всего лишь новый акт старой пьесы. Мы должны покончить с ним раз и навсегда, показать, что софийская корона не потерпит подобного обращения. Король Заморский все просчитал. Еще тогда…

— Мы? — на всякий случай уточнил Киро.

— Я намереваюсь снова сунуть голову в петлю. Кто же будет вытаскивать меня из неприятностей, ежели ты не с нами?

Елисей улыбнулся, но усмешка вышла горькой.

Неунывающий софийский царевич в кои-то веки не кривлялся, не шутил, и подобная серьезность для людей, знающих была страшнее иных слез.

— Поддержавшим брата гвардейцам едва удалось задавить восстание. Обломские пожелали умереть, осознавая свое поражение. Стольный град превратился в руины. Дворянское собрание раскололось надвое и воодушевленно воевало между собой. У наследника престола не было ни сил, ни денег, дабы призвать их к порядку. Тогда-то король Заморский и предложил выгодные условия торговли с Новым Светом, но исключительно, как своему будущему зятю. Подозреваю, таким способом он намеревался вбить клин между наследником софийского престола и его основными сторонниками, но преданность короне князя Луговского превзошла все ожидания. Генерал не отдалился от цесаревича даже тогда, когда тот разбил сердце его старшей дочери.

Киро кивнул. Об этой истории он был наслышан, да и с почтенным семейством знаком лично.

— Когда же король Заморский не стал настаивать на немедленной свадьбе, сомнений не осталось: целью его было отнюдь не породниться с Софийской короной. Много лет ушло на то, чтобы найти доказательства: восстание, бушевавшее в Софии, было оплачено из кармана Заморского короля. Он сам создал условия, в которых вместо того, чтобы строить собственный флот, мы торговали с Новым Светом на его кораблях… Так умно, и так подло. Без подобных ухищрений с братом ему не сладить. Он охотно унизит Мирослава, заставив отослать Анастасию Луговскую в королевство Заморское, либо же создаст благодатную почву для новых восстаний…

Киро помнил, как Елисей с таким же лицом рассказывал ему про встречу с главой тайной канцелярии в оранжерее и о том, как намеревается предать возлюбленную. В тот раз младший царевич софийский не оставил себе ничего, стремясь защитить брата и разорвать, наконец, порочный круг, в котором увяз, стремясь сохранить свою жизнь. Даже Киро он просил лишь об одном: позаботится, чтобы смерть не оказалась напрасной, и Мирослав удостоверился в вероломстве главы Тайной канцелярии.

Впрочем, тогда Киро намеревался поступить совсем иначе, так же, как и сейчас.

Он не будет стоять в стороне, оправдывая себя тем, что вмешиваться не имеет права. Его друг просит о помощи. Люди, ставшие ему ближе, чем семья, в большой беде.

Все происходящее еще как его касается!

— Мы пойдем через пролив, — произнес Киро. — Сие гораздо быстрее, чем выходить в открытое море и огибать Острова по дуге.

— Ты уверен? — с сомнением уточнил Елисей, сбитый с толку внезапной сменой темы.

— Мы наняли превосходного лоцмана. Он водит корабли через пролив всю свою жизнь. Головой ручается: на мель мы не сядем и сократим путь до пяти дней. Еще три дня — от града Приморского до Софии. У тебя меньше декады, чтобы придумать очередную безумную авантюру. И на сей раз будь добр спланировать все так, чтобы мы ее пережили. Я дал слово царевне Островов, что не покину ее ни при каких обстоятельствах… пока она сама не захочет от меня избавиться.

— Она меня убьет, — неожиданно признался Елисей.

— Ты про ваш с ней разговор?

— Не удивляюсь, что ты слышал, — усмехнулся младший царевич.

***

— Ваше Высочество, у Вас найдется время на приватную беседу?

Царевич Елисей, мирно читавший на подоконнике какую-то книгу, поспешно вскочил.

— Прошу меня простить, я без предупреждения, — ровным тоном произнесла Милада, и не думая покинуть покои.

— Что Вы, всегда рад… — царевич забросил подальше книгу и стянул очки, словно смущенный тем, что его застали вне привычной роли шута и пройдохи.

Милада отметила про себя, что ей было совершенно неизвестно: плохое у Елисея зрение или превосходное. Вид младшего царевича в очках стал для нее неожиданностью.

Царевна всегда знала, что должна стать женой младшего софийского царевича, детали ее не волновали. Как оказалось, очень зря.

Елисей приблизился и подал руку гостье, но тут же смущенно отдернул. Ни один уважающий себя мужчина не прикоснется к даме благородного происхождения без перчаток.

Милада мысленно усмехнулась и позволила церемонно проводить себя к креслу. Расположившись на самом краешке, она взглянула в окно, словно собираясь с мыслями.

Елисей же украдкой разглядывал свою бывшую невесту. Они не виделись около месяца, но перемены были очевидны.

Царевна была великолепна. Красота, грация, манеры. Елисей восхищался ей как античной статуей. Милада поражала воображение даже в относительно скромных платьях, которые носила во время визитов в Софию. Сейчас же на ней было настоящее произведение искусства из шелка и драгоценных камней. Сложная прическа подчеркивала идеальную линию лба и носа, словно последний штрих гениального скульптора. Она ослепляла и, кажется, даже не осознавала этого.

— Так что же привело Вас ко мне, — осторожно поинтересовался Елисей.

Еще чуть-чуть — и он просто не сможет с ней разговаривать. Самоуверенный, а где-то даже наглый царевич, как гимназист боялся своей бывшей невесты.

— Я… не знаю, — наконец призналась Милада. — У меня тысячи вопросов, которые я не могу задать и просьба, которую не имею права озвучить.

Помимо воли, губы Елисея тронула улыбка.

— Вероятно, Вы хотите поговорить о Киро.

Милада нерешительно кивнула.

— Мои страхи могут его оскорбить, но я не могу справиться с ними. Особенно сейчас, когда знаю, как Вам нужна его помощь. Будем откровенны. Ваши кампании не всегда оказываются безопасны для близких Вам людей, — царевна подняла руку, видя, что Елисей намеревается возразить. — Я знаю, на что способен Киро. Не сомневайтесь. Тень против тени — такого боя даже Вы не видели. Меня беспокоит другое…

Елисей, мысленно убивающийся по упущенным возможностям, насторожился. Чутье подсказывало, царевну стоит выслушать.

— Киро… не обычный человек, он — тень. Сие не манера боя и даже не должность, скорее… образ мысли. Знаете ли Вы, что случилось после того, как Вен Лин напала на нас в лесу? Ки Ран был серьезно ранен, но он сумел довезти до города ценный… груз, что Вы ему доверили. Тени и в голову не пришло, сперва позаботиться о себе. Он мог умереть, а я бы даже не узнала… — Милада резко замолчала и отвернулась к окну. Собравшись силами, она продолжила. — К счастью, Вен Лин защитила Киро, вместо того чтобы добить, и мы смогли доставить его к лекарю прежде, чем стало слишком поздно. Я ухаживала за ним… — царевна снова замолчала, словно не решаясь продолжить, — и впервые поняла, что такое быть тенью.

— О Боги, он Вас убить попытался?!

— Значит, с Вами тоже такое было?

Елисей смущенно усмехнулся.

— Про тени я был наслышан. Во время восстания меня приютил хозяин лавки Восточных диковин. Подобрал на улице и выходил. Он рассказывал легенды Востока, учил владеть шестом, варить лечебные отвары…

— Так вот что за старец был на Вашей свадьбе! — Милада восторженно прищелкнула пальцами. — А я-то голову ломала, что за трогательное воссоединение мы наблюдали всем стольным градом.

Младший царевич софийский пожал плечами.

— Ки Ран имеет привычку удивлять своих близкий и друзей.

Милада улыбнулась.

Елисей пытливо взглянул на бывшую невесту и немедленно отметил, что царевна выглядит по-настоящему влюбленной и ничуть не скрывает этого.

— Вернемся к инциденту, — произнес царевич, когда молчание начало затягиваться. — Я понимал, с кем имею дело, стремился быть осторожен… и все же едва к праотцам не отправился. Но сие было давным-давно, еще в первую нашу с ним встречу. С тех пор Киро ни разу не был серьезно ранен, я и забыть успел… Как вы уцелели?

Милада невольно коснулась рукой шеи.

— Не знаю. Я заговорила с ним. Ки Ран как-то понял, кто я, и не тронул, хоть и не понимал… где он и что с ним.

Елисей внимательно взглянул на царевну. Милада грустно усмехнулась.

— Когда опасность будет грозить близким, Киро поведет себя как тень, а не как обычный человек, пытающийся выжить. Мне снится один и тот же сон: мои руки снова в крови, я смотрю на них и понимаю, что смертоносная тень уязвима, — Милада взглянула на свои ладони, словно не узнавая их, — но я просыпаюсь и… — царевна смутилась, но все же закончила, — и слышу его дыхание рядом. Ежели с Киро что-то случится, а меня не окажется рядом, чтобы напомнить: ему есть ради чего жить… я не переживу. Должно быть, звучит глупо и сентиментально… Я не имею права настаивать, не имею права признаться… Вы к нему ближе всех и понимаете, о чем я…

Слезы падали на тонкий шелк, оставляя на подоле дорогого платья некрасивые темные пятна.

Елисей покачал головой, словно бы говоря: «Ну, дела…»

— А почему бы Вам не поехать с нами? Оставьте тут все на кого-нибудь, да хоть бы и на Ингеборгу. Вдове адмирала Тизенгаузен не привыкать командовать предателями и лицемерами. А я, в свою очередь, прикажу расквартировать на Акульем плавнике большую часть полка из Южного, в качестве аргумента для споров с недовольными. Сомневаюсь, что за две — три декады Вашего отсутствия, что-то может случиться… К тому же Вам просто необходимо встретиться с наследником софийской короны. Возможно, он сейчас не в настроении, но принять Вас не откажется. Я уверен.

Киро беззвучно спрыгнул с карниза во внутренний двор.

Надо отучаться подслушивать чужие разговоры, он как-никак будущий принц-консорт.

***

Милада стояла на палубе и задумчиво рассматривала половинку монеты имперской чеканки, ту самую, что принесла ей так много противоречивых чувств. Ветер обдувал корму корабля, играя с волосами царевны. Милада не утруждала себя протокольными прическами, здраво предполагая, что, оказавшись на троне Островов, она еще не скоро сможет позволить себе подобные вольности.

Ей стоило поговорить с Киро. Монета — его талисман. Но царевна медлила. Она не знала, чего именно страшится. В конце концов, она ведь тоже принцесса, пусть и другой страны.

Милада сжала цепочку и осторожно прикоснулась монетой к лицу.

Смогла бы она пожертвовать своей красотой, чтобы навсегда остаться с возлюбленным?

Без сомнения.

Вот только… что ежели ей придется выбирать между ним и царствием? Что она станет делать, когда на одной чаше весов окажется то, чего она страстно желала все эти годы, шепча в подушку как заклинание после долгого дня унижений и обид, а на другой — Ки Ран, восемьдесят какое-то там поколение семьи Тан?

— Вам, матушка, не угодить, — пробормотала Милада.

Что за нелепость! Вначале она беспокоилась о недостаточной знатности своего фаворита, а теперь убивается из-за того, что Ки Ран настолько благородных кровей, что ему самому от этого временами тошно.

Царевна решительно надела монету поверх блузы.

Она сегодня же поговорит с Киро и покончит с бесконечными терзаниями. Да и с семьей своей Ки Ран в прохладных отношениях. Милада сомневалась, что его расстроит отсутствие благословения.

— Дозволено ли мне будет отвлечь Ваше Высочество от размышлений? — царевна Арина присела, обозначая реверанс. Придворная учтивость смотрелась весьма нелепо, учитывая тот факт, что одета бывшая княжна была в рубашку, жилет и мужские брюки. Команда корабля целый день одобрительно рассматривала смелый наряд юной супруги младшего царевича, заставляя последнего ревниво скрипеть зубами.

Усмехнувшись про себя, Милада сдержанно кивнула. От меланхоличной задумчивости не осталось и следа. Непосредственность царевны Арины способна была развеять тучи тоскливым ненастным днем.

— Мне надобно… испросить прощения. За тот инцидент в царских палатах, когда я стала невольным свидетелем Вашего разговора с наследником софийского престола, — юная царевна очаровательно покраснела. — Сие было… непреднамеренно. Прятаться за пыльной шторой… Такое поведение недостойно супруги софийского царевича.

Милада, сперва подумавшая об ином прегрешении, которое существовало лишь в ее воображении, покачала головой.

— Я предлагаю Вам сделку, — произнесла она.

Царевна Арина удивленно улыбнулась.

— При случае Вы так же позволите мне воспользоваться шторой, и я смею надеяться, она не будет настолько… пыльной.

Арина Семеновна заливисто расхохоталась.

— Буду счастлива, служить Вам, Ваше Высочество, — по-военному коротко согласилась юная дочь генерал-князя Луговского. Сказывалось воспитание самого бравого вояки Софийского царствия. — С этого самого мгновения все доступные мне гардины, занавеси и даже скатерти в полном Вашем распоряжении!

Милада помолчала, раздумывая, как продолжить беседу. Они были столь непохожи друг на друга, что найти тему для оживленной беседы было весьма затруднительно.

— О, монетка, — царевна Арина заметила цепочку на груди Милады. — Я была уверена, она принесет Вам счастье!

Милада невольно усмехнулась, вспомнив свои недавние тревоги.

— Вы слышали легенду о Золотом Драконе?

— О Киро? — удивилась царевна Арина, в точности повторив вопрос самой Милады.

— «Золотой Дракон» в Империи Востока — народное предание, титул и Орден Святого Иннокентия единовременно. Назначается Императором за особые заслуги и воинскую доблесть, — пояснила Милада, гордясь своей осведомленностью.

Арина запрокинула голову и взглянула на алое знамя, обвивающее грот-мачту корабля.

— В скромности Киро не обвинишь, — с усмешкой заметила она. — И что же там за легенда?

— Она о первом человеке, который удостоился права носить имя Золотого Дракона… и о его возлюбленной. Монета принадлежала им и навсегда соединила судьбы воина и принцессы.

— У истории хороший конец? — подозрительно уточнила юная царевна, не понаслышке знакомая с культурой Востока.

— Плохой, — коротко ответила Милада.

— Тогда я не стану говорить, что их судьба похожа на Вашу.

Милада благодарно улыбнулась. Царевна Арина бывала на редкость проницательной, несмотря на юные года.

— На Востоке верят в то, что душа человека, прожившего достойную жизнь, перерождается. Мне Елисей рассказывал. Ежели воин и принцесса вошли в легенды, которые люди чтут до сих пор, они обязательно встретятся вновь, — задумчиво произнесла супруга младшего царевича и прежде, чем Милада рискнула поделиться своими опасениями, добавила. — У нас есть непобедимый воин и прекрасная принцесса. Так сделайте же все возможное, чтобы на сей раз, легенда стала красивой сказкой для возрожденного в прежнем величии царства Островов. Киро, как никто, достоин быть счастливым.

— Что вас с ним связывает? — не удержалась от вопроса Милада.

Царевна Арина помедлила с ответом. Лицо ее, не умевшее скрывать чувства, выражало искреннюю привязанность.

— Право слово, я не знаю, чем заслужила расположение принца. Киро всегда очень добр ко мне. Даже помог в одном щекотливом деле… — Арина вздохнула. — Я заставила сестру поговорить с наследником софийской короны. Они не встречались наедине много лет. Не вмешайся я тогда, мы бы не мчались сейчас сломя голову в стольный град.

— Любой, кто хоть немного знает цесаревича Софийского, догадывается о том, какой груз лежит на его совести. Мирослав бросил свою возлюбленную невесту, ради соглашения с королем Заморским. Ежели Елисей прав, то большое счастье… что все, наконец, открылось. Не могу даже представить, каково было вашей сестре каждый сезон видеть возлюбленного, но не иметь возможности даже поговорить с ним.

— Я самая младшая. Едва ли помню, как они познакомились. В семье не принято говорить о подобном. Не подслушай я тогда Ваш разговор с наследником престола, так бы и пребывала в неведении.

Милада усмехнулась.

Арина Семеновна, чихающая за шторой во время довольно интимной беседы, заставила ее изрядно удивиться. Третьего лишнего в их приватной беседе быть было не должно, и уж тем более, царевна Островов не ожидала, что их так неумело подслушают.

— Где ваша новая компаньонка? — сменила тему Милада.

— Ей нездоровится, — Арина встрепенулась. — Леди Моро донимает морская болезнь. Страшно представить, какие муки ей пришлось испытать за то время, что она добиралась на Острова из Королевства Заморского. Море на севере не самое спокойное.

— Верите ли Вы, в ее желание искупить свои грехи? — поинтересовалась Милада, изрядно наслышанная о бывшей возлюбленной опального маркиза Вианьского.

— Кто знает. Муки совести могут стать поистине суровым испытанием.

Они помолчали.

— Вам нравится смотреть на море? — после промедления спросила Арина.

— Да, но только не отсюда, — Милада величественно махнула рукой в сторону вант, — ежели взобраться сюда на закате, вид открывается поистине сказочный, а ночью кажется, словно до звезд можно дотянуться рукой.

— Что ж, я обязана проверить, — юная царевна на глаз прикинула высоту.

— К сожалению, не могу составить вам компанию. Я не успела переодеться.

— Я могу обождать, — неуверенно предложила Арина.

— Не стоит, — Милада усмехнулась. На ней было одно из тех роскошных платьев, что шились по заказу Инги Федоровны Тизенгаузен. — Мне потребуется целая вечность, чтобы выбраться из этого наряда.

Понимающе кивнув, о сложных взаимоотношениях юной царевны с платьями при дворе сплетничали изрядно, Арина разбежалась и подпрыгнула, ловко подтянувшись наверх.

Когда Милада впервые взошла на борт «Александры», она словно попала на книжную страницу с благородными пиратами и отважными рыцарями… Царевна Островов напоминала себе героиню заморского романа. Княжна Луговская, вместо кукол игравшая в солдатики, подошла бы на сию роль куда лучше, но и она, Милада, оказалась на многое способна. И пусть царевна Островов даже не догадывалась, в какую игру втянул ее младший царевич софийский, время, проведенное на корабле, Милада всегда будет вспоминать с теплотой. Благодаря Киро и его команде, она уверенно ступила на новый, неизведанный путь.

Царевна обвела взглядом палубу корабля и нашла свою тень. Он стоял на мостике рядом с Елисеем. Милада невольно улыбнулась.

Она будет ждать его, когда сменится ночная вахта. В объятиях Киро ей все реже снились кошмары. Просыпаться, зная, что он рядом, было…

Короткий вскрик заставил Миладу отвлечься.

Царевна Арина, уверенно покорявшая бизань-ванты, внезапно повисла на одной руке.

Елисей уже бежал к борту, намереваясь помочь супруге, как тут произошло то, чего не ожидал никто.

Трос лопнул под пальцами царевны — и Арина полетела вниз.

Леденящий душу крик софийского царевича, полный невыразимого отчаяния… несколько запоздал.

Маркиз с боцманом звучно чокнулись на мостике, расплескав ром.

— Ты проспорил, старпом. Натянуть сеть оказалось хорошей затеей.

Палач заглянул в бутылку, проверяя, наметилось ли дно. Рома оставалось еще прилично.

— Надо налить Елисею.

— И капитану тоже, — заметил Маркиз, краем глаза наблюдая за Киро, который птицей метнулся вслед за царевичем. Глаза тени были почти безумными.

Старпом изящно подхватил с подноса кубок в пару тому, что держал в руках, и боцман, предпочитавший пить прямо из горла, щедро плеснул туда огненной жидкости.

Царевна Милада без сил оперлась на что-то, опасаясь упасть. Опорой оказалась одна из пушек верхней палубы.

Какое счастье…

Царевич Елисей дрожащими руками помогал супруге выпутаться из сети. К ним уже спешили смущенные казусом матросы «Александры».

Обеспокоенно поглядывали на своего капитана старпом и боцман.

И лишь царевне Арине все было нипочем. Головокружительный полет никак не сказался на ее отличном настроении.

***

Не прошло и склянки, как в каюте капитана было уже не протолкнуться. Маркиз прихватил с собой боцмана, тот штурмана; Вивьен, как в сказке про репку, позвала Ли…

Не дожидаясь, пока явится тот, кого решил прихватить с собой судовой врач, Киро решительно изгнал личный состав в кают-компанию.

Милада переступила порог одна из последних и растерянно замерла в дверях. Впервые в кают-компании «Александры» собрались абсолютно все. Даже старший плотник, частенько остававшийся на палубе за вахтенного офицера. Совсем недавно принятый в команду, он не мог похвастаться происхождением так же, как умениями, а потому чувствовал себя неловко в обществе настоящей царевны. Молодой мужчина с простоватым лицом и поведением сельского лавочника имел редкое чутье и поистине золотые руки. Под его чуткой заботой «Александра» горделиво летала над волнами и выглядела так, словно только вчера сошла с верфи.

Экипаж «Александры» слыл среди пиратов своим в доску, хотя порядки на судне куда больше напоминали заморский военный флот, чем корсарскую вольницу. Сказывалась многолетняя выучка старпома. Маркиз (или все-таки Киро?) имел поистине волшебный дар определять в невзрачном, на первый взгляд, человеке даже не умения, а истовое желание быть полезным, и позволял тому реализоваться в полной мере.

Капитан и его первый помощник посещали любое мало-мальски важное мероприятие вдвоем. Маркиз говорил от лица капитана, а сам Киро сидел или стоял рядом с невозмутимостью статуи, основательно действуя на нервы всем прочим. Возможно, именно поэтому те переговоры, на которые Киро по стечению обстоятельств явиться не мог, проходили очень живо: облегченно вздыхающие пираты были согласны абсолютно на все, к большому удовольствию улыбчивого Маркиза.

— На моем корабле крыса, — коротко высказался Киро. Он был так зол, что все чувства словно стерлись с его лица. — Она не порвалась, ее надрезали.

Ки Ран показал Елисею два куска пенькового троса.

— Сие не халатность, а попытка убийства.

— Сколько человек вы наняли на Акульем плавнике? — поинтересовался Борис, ничуть не напуганный холодной яростью тени.

— Две дюжины, — поспешно отозвался Маркиз.

— За всеми не уследишь, — Киро стиснул трос так, что пальцы побелели. — Удвоить охрану царской четы и наследницы престола.

Старпом внимательно взглянул на своего капитана. Киро был по-настоящему зол. Ощущение опасности, исходящее от него, не ослабевало.

— Но зачем кому-то избавляться от моей супруги? — вслух задумался Елисей, прижимая к груди упирающуюся Арину.

— Там мог оказаться кто угодно! — возразила тяжело дышащая царевна. Сдвинуть с места худощавого на вид царевича было крайне затруднительно. — Все равно что из пушки по воробьям стрелять!

Киро поднял на них тяжелый взгляд. Супругов обдало холодком дурного предчувствия.

— Царевна Милада частенько любуется морем, взобравшись на бизань-ванты. Сие прекрасно известно всем начиная с ее сопровождения.

Взгляды присутствующих сместились в сторону наследницы престола.

Тень обернулся к Маркизу.

— Ваша с боцманом сеть пришлась как нельзя кстати. Мне сложно выразить словами… — Киро помедлил, подбирая слова, — насколько я благодарен. Царевна Арина для меня… все равно что сестра.

В кают-компании повисло неловкое молчание.

— Нам с Вами надобно решить, как мы станем действовать… в связи с этим пренеприятным обстоятельством, — произнес Маркиз и слегка поклонился Миладе, словно извиняясь за то, что никто не предоставил ей слова.

Царевна махнула рукой и опустилась в ближайшее кресло.

— На судне почти три сотни вооруженных людей. И кто-то из них замыслил недоброе. Нас ожидают четыре дня в пути, уж не обессудьте, но все прогулки придется ограничить. Каюту нашим гостям следует покидать лишь по крайней необходимости. А мы тем временем попытаемся выяснить, что же произошло на самом деле… и по какой причине.

Живое обсуждение имеющейся проблемы не заставило себя ждать. На «Александре» каждый имел право голоса и не стеснялся им воспользоваться.

— Подробности мне неинтересны, — тихий голос Киро, морозным ветерком пролетел по каюте. Командный состав послушно умолк. — Я лично вздерну на рее того, кто повинен в случившемся.

— И он не шутит, — вполголоса пробормотал Елисей.

Арина обеспокоенно переводила взгляд с царевны Милады, невозмутимо сидящей в кресле, на Киро, который каменным изваянием застыл у стола, и думала, что все может оказаться не так просто, как показалось вначале.

***

Милада и не ждала, что Киро зайдет к ней после сегодняшнего происшествия, однако он пришел, едва пробило восемь склянок.

Привычно сбросив мокрую куртку, тень заключил царевну в объятия. Милада приникла к нему, наслаждаясь теплом и умиротворением.

Наблюдая, как же сильно Киро беспокоится за юную царевну, ревности она не испытывала. Неискушенная в вопросах любви Милада все же не сомневалась: к юной супруге близкого друга Киро испытывает что угодно, кроме влечения, которое сжигает ее саму.

Тень медленно отстранился.

Внезапно взгляд его опустился ниже и… уперся прямо в скромное декольте царевны. Милада невольно покраснела. Киро, предпочитавший вести себя по возможности корректно, даже когда они оставались наедине, никогда не позволял себе ничего подобного. Заморские романы так же не давали советов, как надлежит вести себя в подобной ситуации.

Пальцы Киро неуловимо коснулись ее груди, царевна невольно задержала дыхание… и подхватили цепочку с монетой.

Милада медленно выдохнула, стремясь взять себя в руки.

— Я даже не думал, что когда-либо увижу ее… — Киро завороженно разглядывал половинку монеты. — Поговаривали, она исчезла из Империи еще во времена правления прадеда нынешнего Императора, а в его роду все отличаются долголетием.

— У вас такая же? Вторая половина? — любопытство вернуло царевне голос. — Я намеревалась поговорить с вами сегодня, но кня… царевна Арина… мне совестно было вас беспокоить.

Киро поднял на нее глаза.

— Однажды я обнаружил себя на корабле, плывущем в царствия. На столе лежали грамоты для посла, дарственная на корабль, и половина монеты, цепочка которой обвивала дряхлый свиток. Золотой Дракон Империи Востока! Когда-то подобное обращение звучало для меня как насмешка, — Киро помолчал. — Монета в Софии. Посольство Империи разрослось и переехало из квартиры, что была выделена им софийской короной, в особняк. Я изредка живу там, когда царевич Елисей прибывает ко двору и остается дольше, чем на пару дней.

Милада медленно кивнула.

— Когда две монеты воссоединяться, исполнится пророчество. Дракон Империи найдет свою принцессу, — словно раздумывая, произнес тень.

— Так почему же вы так невеселы? — осторожно спросила царевна.

— Золотой Дракон возвращался и прежде, такой же, как в легендах, юноша с волосами цвета песка на морском берегу. Но за все его перерождения половинки монеты встретились лишь однажды и…

Сердце царевны кольнуло недобрым предчувствием.

— … и история повторилась. Принцесса погибла. Пусть сие и кажется пустым суеверием, я бы не стал держать рядом обе половины.

Милада вздохнула и осторожно обняла свою тень.

— Я боялась оказаться не той принцессой, а оказалось, что стоит опасаться обратного, — Милада усмехнулась. — Поговаривали, над софийской царской династией довлеет проклятие. Но сие не помешало царевичу Елисею жениться по любви. А нашей с вами легенде и вовсе сто лет в обед, там уже дюжину раз все переврать успели, чтобы краше звучало.

Милада почувствовала, как Киро, уткнувшийся лицом в ее плечо, усмехнулся.

— Елисей сказал ровно то же самое, когда впервые услышал. А потом не одну декаду донимал меня муками ревности, когда обнаружил у Арины мой талисман.

Милада рассмеялась.

— Попытаюсь не повторять его ошибок. У нас все будет хорошо. Самое сложное мы уже пережили. Меня не вздернули на рее в пиратском логове, что было весьма ожидаемо.

— К Вам никто не притронется, пока я рядом, — педантично напомнил Киро.

Царевна крепче прижалась к своей тени.

Чутье подсказывало ей, что инцидент на палубе глубоко задел Киро, хоть он и предпочитает не подавать виду. Учитывая трогательную любовь команды к своему капитану, подобное происшествие было немыслимым, а потому особенно неприятным.

О том, что надрезанный трос мог предназначаться ей, царевна старалась не думать.

Глава 3. Перемены

— Киро как-то читал наставления для дамы

благородного происхождения Империи Востока.

Весьма специфично. Что-то вроде должна, должна, должна…

повиноваться мужу, а после его смерти сыну…

такое ощущение, что у женщины вообще своей головы на плечах нет.

— И что же получается? Он будет главенствовать в семье,

а вы во всем остальном царствии?

Из беседы цесаревны Милады

и младшей царевны Софийской,

урожденной Луговской

На закате четвертого дня «Александра» горделиво подошла к граду Приморскому, сияя медью и белоснежными парусами. Матросы, чутко реагируя на настроение своего капитана, демонстрировали чудеса исполнительности.

За короткий переход экипажу так и не удалось выяснить, кто стоял за пренеприятным инцидентом. Охранение царевны бдительно вздрагивало при каждом скрипе, но, вопреки опасениям командного состава, новых попыток дискредитировать команду не последовало.

Елисей и Маркиз торопливо присоединились к Киро на мостике. Боцман уже стоял на лестнице, разглядывая приближающийся берег в подзорную трубу.

Их встречали вымершие улочки, закрытые ставни, непривычно пустой порт. Форт на холме по правую сторону от града молчаливо приветствовал «Александру» гарнизоном в полной боевой готовности.

— Ты уведомил губернатора о нашем прибытии? — настороженно поинтересовался Киро.

— Каким образом?! — Елисей выглядел возмущенным. — Мы намного опередили гонца. Я ведь даже представить себе не мог, что ты сунешься в пролив после того, как мы в нем застряли на потеху всему береговому братству!

Киро невольно поморщился.

Воспоминания были не из приятных. Экипажу пришлось наполовину опустошить трюм и сбросить за борт несколько пушек, чтобы по возможности уменьшить осадку корабля.

Вылавливать свои пожитки под насмешками бывалых пиратов было на редкость унизительно. Даже грозная слава капитана не могла уберечь «Александру» от оскорбительных шуточек, до сих пор гуляющих среди берегового братства.

— Вывесите белый флаг и спустите шлюпку, — распорядился Киро.

— У нас нет белого флага, — насупился боцман.

Киро перевел взгляд на хозяйственного Маркиза.

— Прикажу использовать простынь, ежели в трюме не окажется подходящего куска парусины.

— А может просто перебьем всех, ежели они полезут в драку? — почти что жалобно прогудел боцман, провожая тоскливым взглядом юнгу, который умчался исполнять указание.

Киро, удивляясь сам себе, положил руку на могучее плечо Палача.

— С нами монаршая особа. Мы лишь предупреждаем о намерениях, а не сдаемся на их милость. И ежели потребуется, обучим всех недогадливых хорошим манерам, — спокойно пообещал тень.

Боцман угрюмо кивнул, бросив короткий взгляд на Елисея.

Команду куда больше удивляла скоропостижная женитьба боевого товарища, нежели его благородное происхождение.

— В форте откатили орудия, — радостно поделился новостью софийский царевич, встревая в разговор. — Шлюпку спустили на воду, можно идти.

— Возможно, тебе стоит остаться? — закономерно предположил Киро. Богатый опыт всевозможных стычек уже вовсю рисовал в воображении тени ружейный залп, накрывающий лодку с берега.

— Да брось, в меня они точно стрелять не станут!

Елисей приосанился, обтянул парадный кафтан и первым запрыгнул в лодку.

— …! — пробормотал Киро и обменялся с Маркизом выразительным взглядом.

К ним уже спешил Борис, на ходу облачаясь в шелковый жилет. Прежде князь никогда не опаздывал. С ним явно творилось что-то неладное.

***

На набережной их уже встречали.

Небольшую делегацию возглавляли начальник порта града Приморского и его секретарь, запомнившийся своей недоверчивостью. Почетный караул больше напоминал авангард защитных сил острова. Вояки были готовы ко всему, ведь самым логичным предположением казалось, что коварные пираты взяли в плен царевича софийского и станут требовать выкуп. Что фактически приравнивалось к официальному разрешению разграбить город.

— День добрый, господа. Счастлив лицезреть, так сказать, — Елисей приблизился к встречающим излюбленной расхлябанной походкой.

Киро привычно держался у него за плечом.

— Его Высочество, младший царевич Софийский, — педантично представил Маркиз, шагая по другую сторону от Елисея.

Бывший ординарец генерал-графа Луговского улыбнулся в седые усы. Встречающие дружно поклонились.

Секретарь начальника порта сверил Маркиза подозрительным взглядом.

— У вас действительно большой корабль… э-э-э…

— Старший помощник капитана, — вежливо подсказал Маркиз, снимая шляпу.

— Как прикажете, — послушно произнес секретарь. Вид у него был крайне раздосадованный. Он неплохо помнил их отплытие на утлом рыбацком ботике. Сейчас же за спиной старпома надменно возвышалась «Александра». Корабль лениво покачивался на волнах, словно оказывая им услугу самим своим присутствием.

— Не желаете ли отобедать? — степенно обратился к Маркизу начальник порта града Примоского. — Я слышал, Его Высочество путешествует вместе с супругой. Моя жена будет счастлива видеть Арину Семеновну. Она держала царевну на руках еще младенцем, когда я имел честь служить под началом князя Луговского.

— К сожалению, Его Высочество, младший царевич, спешит вернуться ко двору, — произнес старпом.

Встречающие заметно подобрались. Обстановка накалилась.

— Ну что ты! Когда я отказывался откушать и выпить в приятном обществе… — Елисей, изображавший статую царевича, проказливо усмехнулся.

— Тем более задарма, — тихо прибавил Великий князь, лучше других знающий рачительность не стесненной в средствах монаршей особы.

Киро усмехнулся. Тень привычно изображал мебель, позволяя Маркизу и Елисею улаживать вопросы ко взаимному удовлетворению.

Прижимистость младшего софийского царевича была достойна отдельной легенды наравне его мнимой тягой к зеленому змию.

Встречающие, хоть и не выпускали из рук оружие, но уже готовы были поверить, что широко известный пиратский фрегат всего лишь подвез домой одну скандально известную монаршую особу.

***

Команда корабля неспешно собиралась на верхней палубе «Александры». Люди переговаривались, шутили — море из бандан и вязаных шапочек колыхалось словно живое.

Киро подал руку Миладе и поднялся на мостик.

За ним проследовали Маркиз и Палач.

Вивьен осталась стоять у подножия лестницы вместе с охранением царевны. Кок вразвалочку подошел и присел на какую-то бочку, штурман устроился в тени мачты, которую подпирал спиной царевич Елисей, привычно прижимая супругу к груди.

Киро оглянулся по сторонам, кашлянул… и понял, что тянуть дальше бесполезно.

— Я не умею произносить речи, — сухо произнес он. — В Озерном крае, куда мы направляемся после визита в стольный Софийский град, я намереваюсь официально просить руки царевны Милады.

— А я намереваюсь, также официально согласиться, — вполголоса произнесла царевна.

По палубе прокатилась волна смешков, хоть далеко не все могли слышать, что именно сказала царевна.

— Я назначаю Маркиза новым капитаном «Александры» — продолжил Киро. — Палач займет место старшего помощника, а вы выберете себе нового боцмана из тех, кому согласно подчиниться большинство.

Команда настороженно молчала.

Неожиданно для себя Киро улыбнулся.

Его корабль. Его команда. Люди, научившие его быть капитаном.

— Мы не прощаемся, — тень повысил голос. — Скоморох и его «Неуловимый» возглавят оборону новой столицы, а место флагмана царского флота по праву принадлежит «Александре»!

Неуверенный гул голосов постепенно перерастал в восторженный рев.

— Вы поддержали меня, когда весь мир отвернулся от законной наследницы Островов, — Миладе приходилось почти что кричать. — Корона в моем лице никогда об этом не забудет! В день летнего солнцестояния я стану царицей, и первым моим указом будет полная амнистия! Те, кого заждались дома, те, кто долгие годы не видел большую землю — вы будете, наконец, свободны! Остальные же… — царевна выждала мгновение, — в чьих сердцах лишь море… добро пожаловать под царские… нет, под мои знамена!

Царевич Елисей восторженными глазами рассматривал творившееся на палубе буйство. Люди смеялись, обнимали друг друга, кто-то из матросов утирал слезы банданой, не в силах совладать с долгожданным счастьем. Письма Бориса читались как роман… но реальность превосходила самые смелые ожидания.

— Выкатить бочки, — прогудел боцман. — Капитан угощает!

— Мне кажется, ближайший день «Александра» с якоря не снимется, — с улыбкой заметила Милада. На палубе веселилась не только команда корабля, но и горстка солдат из Южного. Им изрядно досталось в последнем сражении, но сие не убавило боевого духа несгибаемых южан. Они честно заслужили искреннюю признательность резкого в суждениях берегового братства.

Прежде чем покинуть мостик, Киро кивком подозвал к себе Маркиза.

— Прикажи проследить за теми, кто пожелает сойти в порту. Найди мне крысу, — тихо произнес тень. В глазах его сверкнули льдинки.

Новый капитан «Александы» молча качнул перьями на шляпе, подтверждая, что расслышал указание.

Милада осторожно накрыла ладонь Киро своей.

Даже тень Императора так и не смог найти виновника случившегося. Их противник либо слишком изощрен, либо слишком глуп, чтобы мотивы его были обнаружены. А возможно, они все понимают неверно, и произошедшее, лишь нелепая и крайне неприятная случайность. Кто знает.

Глава 4. Я понимаю

«Свадьба нового софийского царя

ничем не удивила обывателя:

невеста была некрасива,

а жених — пьян».

Из газеты «Софийски листок»

Царевна Милада размышляла, мерно постукивая пальцем по стеклу.

Новый экипаж, не чета тому, что стал добычей разбойников, уверенно мчался по наезженному тракту. До стольного града Софийского царствия оставалось меньше одного дня пути.

Компанию в этом путешествии Миладе составляла опальная фаворитка Заморского короля. Истощенная морской болезнью красавица спала, безвольно откинувшись на подушки.

Милада придирчиво изучила ее лицо.

Одна из самых красивых придворных дам современности. Даже бледность не портила точеных черт леди Моро. Будь царевна мужчиной, вероятно, не смогла бы пройти мимо. Впрочем, Великий князь не то что, не поддавался очарованию леди, но и наоборот источал холодную язвительность, столь непривычную для обходительного кузена ее бывшего жениха.

Прошлое леди Моро, могло поспорить с самым интригующим из заморских романов. Предав возлюбленного, она стала фавориткой заморского короля и как в любом хорошем романе, заплатила за свое вероломство отставкой от двора.

Страдания свои миледи переносила с завидной стойкостью, чем завоевала некоторое расположение царевны Островов, привыкшей настороженно относится ко всем малознакомым людям, чьи мотивы были ей не совсем ясны.

Милада невольно улыбнулась.

Ее собственная история казалась царевне не менее занимательной. Готический роман, как он есть. Древняя легенда, витязь, оказавшийся принцем огромной Империи, отчаянный договор с пиратами, морское сражение, в котором она одержала свою первую победу.

Впрочем, битву она выиграла уже тогда, когда сумела убедить береговое братство поддержать ее притязания на трон. Пушки лишь вторили ее словам.

По дороге в Софийское царствие, от одного взгляда на привычный пейзаж, все произошедшее на Акульем плавнике казалось красочным сном. Словно кто-то более отважный и мудрый, чем она, принимал решения и сумел сотворить настоящее чудо.

Милада выглянула в окно.

Киро скакал верхом, держась подле дверцы кареты. Почувствовав ее взгляд, он повернул голову и улыбнулся. Ему не нужно было даже видеть ее глазами, он словно знал, где она, что делает или куда смотрит. Впрочем, взгляд ее устремлен только на него. Всегда.

Где-то впереди мчались Елисей и Арина, устроив очередное состязание.

Великий князь неспешно скакал по другую сторону экипажа, отдыхая от авантюр кузена.

Они выехали засветло. Начальник порта града приморского убедил царевича остаться на ночь, дабы дать возможность слугам подготовить экипаж, взамен того, что украли разбойники. Его люди еще две декады назад доставили в усадьбу сундуки царевны, оставшиеся в лесу у дороги. Что-то из них пропало бесследно, но шаль, которую подарила Миладе царица Софийская, обнаружилась на дне одного из сундуков.

Оставшись в одиночестве, Милада задумчиво осмотрела комнату, в которой провела несколько бессонных ночей в тревоге за Киро.

Догадывалась ли она, как все сложится? Знала ли, что однажды сюда вернется?

Порез давно исчез, даже следа не осталось, но Милада помнила то мгновение, словно все произошло лишь вчера. Уже тогда она безоглядно верила ему, своей тени. И хоть сердце ее учащенно билось, она знала, Киро ни за что не причинит ей вреда.

Тень вошел в покои и осмотрелся с таким видом, что Милада с трудом сдержала неуместный смешок.

— Все никак не подворачивалось случая попросить. Покажите ваши наручи. Я хотела бы заказать себе нечто подобное. Пока ищешь кинжал под подушкой, может быть уже поздно оказывать сопротивление. А так… лезвие всегда будет при мне, — задумчиво произнесла царевна.

Киро подошел к ней и молча протянул руку.

Широкие ножны охватывали запястье. Он поднял ладонь вверх, и, повинуясь напряжению мышц, пружина легко вытолкнула клинок вдоль запястья тени.

— Похоже, сие требует умелого обращения, — заметила царевна. — Ее пальцы коснулись наручей, легко пробежали по запястью тени. Рука Киро дрогнула, прикосновение получилось довольно интимным.

— Рядом со мной Вам не понадобятся подобные ухищрения, но… ежели царевна желает получить несколько уроков, я знаю мастера, который может изготовить похожую вещицу, — задумчиво произнес Киро.

Милада невольно улыбнулась.

О да, она желает, но отнюдь не уроков. И хоть они объявили о грядущей помолвке, их ждало бескрайнее множество формальностей, прежде чем Милада сможет получить то, о чем грезит со дня их знакомства. Иногда, особенно когда они оставались наедине, царевна готова была отодвинуть гордость, отбросить все ненужные формальности и умолять, взять ее как подобает супругу… Но раз за разом предостерегала себя от этого.

Покорность и скромность — добродетель женщин Востока. Пусть будет хотя бы скромность, раз покорности Ки Ран от нее и не ждет.

Тень перехватил руку задумавшейся царевны и поднес к губам…

Милада глубоко вдохнула, споткнулась взглядом о кровать и поспешно повернула голову в другую сторону. За окном открывался прекрасный вид на залив. В прошлый раз ей не представилась возможность оценить красоту пейзажа…

Покорность и скромность, ле… бы их побрал!

В доме начальника порта их ждала радушная встреча. Супруга его расцеловала царевну Арину и почтительно присела в реверансе, при виде наследницы Островов.

Желая сделать приятное отзывчивой женщине, Милада надела платье, что ей подарили в этом самом доме, когда все ее вещи остались лежать в лесу у дороги.

Увидев свой подарок на царевне, супруга начальника порта казалась по-настоящему растроганной.

К обеду ждали губернатора с супругой, которые были несколько недовольны запоздалым известием о визите монарших особ, почтивших своим визитом отнюдь не самый богатый дом Приморского края.

— Как хорошо, что Ваше Высочество путешествует с царевной Ариной. Отсутствие компаньонки может пагубно отразиться на Вашей репутации… — заметила за чаем супруга губернатора. Дамы сидели в креслицах за чаем, в то время как мужчины у окна обсуждали перемену сил в водах Приморского края. Борис, единственный из всех, кто скучал, прохаживался по гостиной и был счастлив поддержать любую беседу.

Милада не стала уточнять, что все Островное царствие азартно судачит о внебрачном ребенке наследницы престола.

— Князь не покидал меня ни на мгновение, — сдержанно ответила она.

— Ваше Высочество считает, что «кузен бывшего жениха» достаточно близкая степень родства для сопровождения незамужней дамы? — приподняла брови ревностная хранительница благочестия.

— С высочайшего дозволения наследника престола, — с достоинством уточнил Борис, услышавший последнее высказывание.

— О, сие совсем другое дело, — иронично поддержала хозяйка дома.

Царевна Арина беззвучно смеялась, прижимая салфетку к губам. Она как-то вскользь обмолвилась, что цесаревич Мирослав настаивал на том, чтобы Борис ни на мгновение не оставлял царевну Островов наедине с Киро, а Елисей пообещал устроить кузену взбучку, ежели он так и поступит.

Милада усмехнулась.

И кто бы мог подумать…

Она отодвинулась вглубь экипажа, достала из шкатулки, которую держала на коленях, крохотное зеркальце и вгляделась в него. Ей нравилась ее новая прическа.

Царевна улыбнулась своему отражению.

…Но еще больше ей нравились руки, создавшие ее.

***

Случилось сие ранним утром.

Несколько часов сна в придорожной гостинице не вернули царевне бодрости. Усилием воли поднявшись с кровати, Милада сделала несколько шагов и тяжело опустилась на банкетку у туалетного столика.

Комнаты были весьма приличны и перина достойная, но двое суток в экипаже давали о себе знать. Царевна всерьез подумывала сегодня поехать верхом. Хоть какое-то разнообразие. Вот только она беспокоилась, что замедлит продвижение кортежа. Все же сейчас не увеселительная прогулка. Милада неплохо держалась в седле, но не так свободно, как Арина Семеновна. Юная царевна ездила на лошади, как воительницы древности, не выказывая усталости наравне с мужчинами.

Киро бесшумно вошел в покои и замер на пороге.

Милада поспешно расплела косу. Она едва успела умыться, и волосы ее пребывали в полнейшем беспорядке.

— Тот самый гребень, — Киро кивнул на столик, где стояла ее раскрытая шкатулка.

Милада улыбнулась.

— Он был мне абсолютно необходим. Ведь тогда состоялась наша первая личная встреча. Пусть на мне и оборванное платье, хотя бы волосы я смогла привести в порядок.

Киро усмехнулся.

Они брели вдвоем через лес. Он был серьезно ранен, она — напугана.

— Нам с Вами выпал не самый лучший способ начать знакомство. Вы позволите?

Милада заинтриговано кивнула.

Тень взял со стола вещицу и бережно провел гребнем по ее густым волосам, разделяя их на пряди. Было что-то трепетное и нежное в этой неловкой заботе.

За окном становилось все светлее. Милада потушила свечу. Их взгляды встречались в зеркале, царевна сидела неподвижно, наслаждаясь мгновением.

Киро проявлял свою любовь тихо и почти неприметно, такие внезапные жесты с его стороны наполняли сердце царевны восторженным трепетом.

Отложив гребень, Киро ловко переплел тяжелые пряди и перевязал лентой. Не усидев смирно, Милада начала крутиться перед зеркалом, силясь разглядеть непривычную прическу.

— Я поражена, — царевна качнулась назад, и Киро тут же подхватил ее за плечи. — Знай я раньше о ваших скрытых талантах, уже давно обратилась бы за помощью.

— В Империи мужчины, как и женщины, не стригут волос. Прическа определяет положение в обществе, — пояснил Киро.

Милада порывисто обернулась.

— И у вас были… такие… ну такие, — она жестом показала докуда доходит в ее воображении прическа тени.

Киро усмехнулся.

— Были.

— А портрета не осталось? — жадно поинтересовалась царевна, разглядывая свою тень с забавным детским восхищением.

Тень отрицательно покачал головой.

Милада разочарованно вздохнула, чем развеселила Киро еще больше.

— А что сие означает, — Милада осторожно коснулась рукой своих волос.

— Благородная дама, — Киро проказливо улыбнулся. — Замужняя благородная дама.

В дверь постучали.

— Очень жаль, похоже, нам пора идти, — Милада недовольно взглянула на дверь, надеясь, что визитер исчезнет сам по себе. Стук повторился.

Киро хотел было снять ленту с ее волос, но царевна поймала его ладонь.

— Пойду так.

— Но… — Киро неуверенно взглянул на дверь.

— Мне нравится — произнесла Милада, после того как Киро помог ей подняться, — нравится носить на волосах ваше обещание.

Долгий взгляд удивительных серых глаз — и она вновь готова на любые свершения.

***

Милада спрятала зеркальце и захлопнула шкатулку.

Множество дел ждало островную царевну в обозримом будущем. Ей предстояло поговорить с наследником софийского престола. Выразить благодарность и одновременно намекнуть, что она не позволит решать какие бы то ни было вопросы на Островах без ее ведома.

Цесаревич Мирослав привык смотреть на земли ее царствия, как на неиссякаемый источник проблем, требующих решения. Милада намеревалась стать настоящим союзником для человека, что позаботился о ней, несмотря на унизительное положение дочери предателей и отвергнутой невесты.

Произошедшее на Акульем плавнике изменило сам ход мыслей царевны. Ей казалось, что теперь она впервые по-настоящему понимает наследника софийской короны. Его мысли и страхи прежде были ей неведомы, в отличие от желаний и цели.

Как же, должно быть, завидует Мирослав своему младшему брату, хоть и не показывает виду. Единственный человек в двух царствах, кто относился к ней как к равной, с искренним уважением.

В то время как Елисей всячески избегал свою невесту, цесаревич Мирослав всегда был с ней безукоризненно вежлив. В юности она была даже немного влюблена в наследника софийского престола. Лишь в его присутствии Милада вспоминала, кто она. Цесаревич Мирослав и царица Елена, поддержали ее хрупкую веру в то, что она достойна имени и положения, для которого была рождена.

Милада была всего на год старше Елисея, когда отец ее решил вмешаться в печальные события, едва не повлекшие за собой государственный переворот в стольном Софийском граде. Ей едва минуло шестнадцать.

Сейчас же она не была той напуганной девицей, что могла лишь убегать и прятаться. Милада готова была встретить свое прошлое, признать ошибки, принять свои грехи и продолжить бороться за будущее людей, поверивших в нее вопреки всему.

Царевна Островов ехала в стольный град, чтобы сказать наследнику софийской короны самое важное.

Я понимаю Вас.

Я Вас поддержу.

Я превращу царство Островов из источника проблем в надежного союзника. В битвах, что Вам предстоят, Вы больше не будете одиноки.

Глава 5. Златоглавая София

«Жизнь, в целом, бессмысленна, ежели только

не придумать ей какой-нибудь смысл».

Заморский вельможа,

Льюис Кэрролл

Облака над стольным софийским градом напоминали складки одеяла. Экипаж мчался по деревянной дороге, кольцом обвивающей Софию. Ее построил батюшка нынешнего царя с намерением, дабы цокот копыт не будил по ночам почтенных граждан. Новшество было недешевым, но оно так пришлось по душе жителям стольного града, что дорогу заботливо подновляли дважды в год.

Царевна Арина неохотно пересела в карету, во имя соблюдения приличий. Она сидела напротив Милады и смотрела в окно. Даже леди Моро, поначалу демонстрировавшая отсутствие заинтересованности, смотрела по сторонам с невольным любопытством. Ее показное безразличие не обманывало Миладу. София славилась красотой своих дворцов и церквей. Всякий, кто впервые посетил стольный град, неизменно оказывался очарован им. Даже опальная фаворитка заморского короля не могла остаться равнодушной.

После умиротворения Акульего плавника София казалась Миладе ужасно шумной. Они подъехали совсем близко к царским палатам, уже видна была Адмиралтейская площадь. Кричали торговцы, ругались извозчики, скакали мимо всадники, выбивая искры из мощеной булыжником мостовой. У статуи царя Реформатора девчушка продавала цветы, забавно кокетничая с проезжающими всадниками. Ее звонкий голосок далеко разносился по площади. Заметив экипаж со столь внушительной охраной, она замолчала и удивленно прижала корзинку к груди.

Милада почувствовала смущение.

С каких пор ее начала тяготить роскошь, к которой прежде она так стремилась?

Наконец, экипаж остановился.

Выбравшись наружу, Милада поборола желание хорошенько потянуться. Все же, она провела слишком много времени, не меняя положения.

Царевна нашла взглядом свою тень. Киро, что-то говорил, придерживая за ворот Елисея. Софийский царевич кивал, с трудом сдерживая нетерпение. Казалось, еще немного, и он умчится на поиски брата, оставив в руках Киро лишь лоскут материи.

В следующее мгновение тень разжал пальцы, и Елисей умчался под удивленными взглядами слуг, почтительно ожидавших указаний.

— Желаю гулять, — сообщила присутствующим Милада, примеряя капризный тон как пару старых перчаток. — Мне не терпится пройтись. Сейчас.

Киро усмехнулся и хотел было жестом подозвать охранение, но царевна Арина, выбравшаяся из экипажа, его опередила:

— Я тут покомандую, а вы идите. Не думаю, что царевну узнают на улице, да и тени для охраны более чем достаточно.

Юная супруга младшего царевича лукаво взглянула на Миладу и принялась раздавать указания.

Киро бросил прощальный взгляд на замершее в нерешительности охранение, он был готов взять на прогулку целый полк, ежели бы позволяли обстоятельства, но Милада сделала пару решительных шагов прочь, и он вынужден был поспешить за ней.

Гулять по городу оказалось весьма занимательно. На царевне было скромное платье, на плечи наброшена шаль, подарок царицы Елены. Милада могла сойти за обеспеченную горожанку, которых по улицам гуляло великое множество, и ничем не выделялась из толпы.

Киро же собирал на себе все любопытные взгляды. Одетый на восточный манер, в вещи куда дороже тех, что ей доводилось видеть, вдали от посольского дома Империи он выглядел на улицах стольного града достаточно необычно.

Царевне нравилось неторопливо идти об руку с ним. Она давно не гуляла просто так, никуда не торопясь и ничего не опасаясь. Последние визиты в Софию были омрачены расторжением помолвки, опасениями быть убитой людьми, что не желали видеть ее на троне Островного царствия. Лишь в палатах, в окружении гвардейцев, преданных лично цесаревичу, Милада могла чувствовать себя в безопасности. Она словно вынырнула из кошмарного сна, который все длился и длился, даже в те мгновения, когда она больше всего желала проснуться.

Цесаревна Островов больше ничего не боялась. За ее спиной словно распахнулись крылья. Она шла по широкой улице, высоко подняв голову, об руку с принцем, который вот-вот станет ее официальным женихом.

Могла ли она предположить, что все сложится именно так?

Кто знает… Возможно, часть ее всегда сие знала. С того самого мгновения, когда она впервые увидела Киро в день свадьбы софийского царевича.

Они гуляли так долго, что Милада потеряла счет времени. Она узнала, где находилась лавка восточных диковин. Та самая, чей хозяин подарил царевне Арине монету, символ любви и скорби Золотого Дракона. Прошлась по самой модной улице стольного града, держа в руках букетик весенних цветов, купленный у статуи царя-Реформатора.

Юная цветочница разглядывала их с таким непосредственным любопытством, что Миладе стало смешно. В глазах Киро, прекрасно понимающего, какое впечатление производит, затаилась улыбка.

Тихое безоблачное счастье. Царевне не хотелось думать, что сие лишь передышка перед новыми бедами и испытаниями, что уже ждут их.

Однажды Елисей сказал ей, что Киро ошибочно считает: он только притворялся другом царевича все эти годы, что «Киро» — всего лишь маска, за которой тень Императора прячет отсутствие собственного лица.

Но чем больше времени Милада проводила с принцем, тем увереннее становилась. Она знала, Киро — и есть тот самый, настоящий Ки Ран Тан, которому просто не было места в Империи, отвергшей его с самого рождения. Каждый день он учился жить, как друг, как старший брат, как безотказная нянька взбалмошного царевича, как… ее возлюбленный. Милада счастлива была знать, что сия смертоносная сила никогда не будет направлена против нее.

Когда князь Обломский рассказывал про знакомство с тенью, она не подала виду, что понимает, что знает, о чем он говорит…

— Меня не оставляет мысль, что за каждой занавесью проезжающего мимо экипажа, люди гадают, кто мы.

Киро проводил недовольным взглядом очередную карету. Шторки в ней поспешно задернули.

Милада рассмеялась. Она редко давала волю чувствам, но рядом с тенью, сдерживать себя было невозможно. Ледяной доспех царевны, не раз спасавший ее при дворе обоих царствий, таял без следа под ироничным взглядом тени Императора Востока.

— У меня прическа замужней дамы, Ваш облик необычен для этих мест… — Милада демонстративно приосанилась. — Предполагаю, Вен Лин была права. Я супруга состоятельного торговца пряностями, который может позволить себе красивую жену и дом в этой части города.

Киро невольно фыркнул.

— Я могу позволить себе целую улицу.

— Не сомневаюсь, — царевна крепче сжала руку своей тени.

Привыкший быть невидимым, Киро не всегда знал, как следует себя вести, невольно копируя манеры и язык жестов у тех, кто находился поблизости. Гулять с ней вот так, на глазах у зевак, не имея возможности и желания прикинуться мебелью, должно быть серьезным испытанием для грозной тени Императора Востока.

Они успели сделать круг и вернуться к царским палатам, когда порыв ветра внезапно сорвал с плеч Милады узорчатую шаль и швырнул на мостовую прямо под колеса одной из карет, торопливо покидающих площадь.

Прежде чем царевна или кто-либо из свидетелей успел сообразить, что произошло, Киро метнулся вперед и каким-то чудом успел выхватить шаль прямо из-под копыт разгоряченной четверки.

Невольный стон сорвался с губ царевны, когда она увидела, что тень абсолютно невредим и бережно складывает ее шаль в тени статуи.

Стиснув пальцами подол, царевна заставила себя неторопливо преодолеть разделяющее их расстояние.

— Ваша шаль! — Киро был весьма доволен собой: почтительный поклон, никак не вязался с широкой улыбкой.

Тонкие пальцы Милады стиснули ткань. Та самая вещица, которую царица Софийская подарила ей в знак сочувствия из-за расторгнутой помолвки. Помнится, она еще сказала, что дело вовсе не в самой Миладе, а в проклятии царской фамилии…

— Не смейте больше так делать! Из-за какой-то глупой тряпки!

— Мне показалось, вещь Вам дорога, — недоуменно произнес Киро. Он мягко вытянул шаль из стиснутых пальцев Милады, встряхнул и набросил ей на плечи.

— Пообещайте не рисковать собой понапрасну!

— Даже ради вас? — иронично приподнял бровь тень.

— Тем более ради меня, — решительно подтвердила Милада.

— Как прикажете, — еще один шутовской поклон, и вот они уже снова идут рука об руку, словно и не было никакого инцидента.

***

— И давно с ним такое? — хмуро поинтересовался цесаревич Мирослав, наблюдая в окно, как крайне довольный собой Золотой Дракон получает нагоняй от перепуганной его безрассудством царевны. — Похоже, твой план удался…

— А бывало иначе? — нахально поинтересовался Елисей.

Киро безошибочно бросил взгляд на окно, за которым они стояли.

Наследник престола поспешно отодвинулся от подоконника.

Малый кабинет находился в северном крыле царских палат, использовался цесаревичем для личных встреч с военными чинами и выходил окнами на Адмиралтейскую площадь.

— Меня не прельщает мысль, что принц крови окажется на троне Островного царствия. Усиление влияния Империи на Островах нам не на руку. В прошлый раз мы едва отстояли Южный. Приморский град оказался сожжен дотла. Ежели на сей раз их поддержит Император Востока, они смогут доставить куда больше хлопот, — напомнил цесаревич.

Елисей вздохнул и начал заново:

— Для царевны Милады трон предков значит слишком много. Она готова жизнь отдать за призрачный шанс самой начать принимать решения… Ки Ран дал ей куда больше. Он вверил в руки царевны свой корабль, свой экипаж и свою жизнь. Не всякий оказался бы способен на подобное! — воскликнул Елисей, заметив, что брат недоверчиво кривится. — Рядом с ним, я чувствую себя жалким себялюбцем. Даже представить не могу, что я должен бросить к ногам Арины, чтобы она почувствовала, что я люблю, её не меньше.

Юная царевна, неизвестно когда успевшая войти в кабинет, подошла к супругу и нежно обняла за талию, прижимаясь щекой к плечу.

— Подобных слов более чем достаточно — тихо произнесла она. — Я готова подтвердить. Киро луну с неба достанет, ежели она будет необходима царевне Островов.

Мирослав с досадой отвернулся.

Он чувствовал, что завидует, и ничего не мог с этим поделать. Подобные чувства недостойны наследника престола, но он больше не мог с ними бороться. Настя была далеко, в своём имении, ей не стоило лишний раз бывать при дворе. В сложившейся ситуации он не может заглянуть к ней даже проездом. Дворянское собрание на грани бунта, следят за каждым его шагом. Можно ненадолго сбежать в Южный, не зря же они там заново площадь мостили, но Мирослав прекрасно понимал, что никогда до такого не опустится. Он прикован к трону золотой цепью и никогда не сможет порвать привязь.

Елисей почувствовал перемену в настроении наследника престола и не решился продолжить беседу. У него имелись некоторые мысли на счет того, что именно стоило бы предпринять, но были они какими-то смутными, противоречивыми и для плана не годились.

Мирослав, будучи некоронованным правителем, вел себя, как и подобает царю. Лишь однажды он поступил как возлюбленный, как брат… и последствия оказались ужасны. Младший царевич знал, ежели ничего не предпринять, брешь, пробитая им в отчуждении брата, закроется, и они отдалятся друг от друга уже навсегда.

Глава 6. Родственные узы

Люди в большинстве своем ненавидят друг друга.

Ненависть — движущая сила истории.

Цесаревич Мирослав пребывал в самом скверном расположении духа. Он недавно выпроводил младшего брата с супругой и был совсем не рад обнаружить в своем кабинете тень Императора Востока.

— Вам не назначено, — хмуро сообщил наследник престола, присаживаясь за стол. — Не буду даже спрашивать, как вы обошли мое охранение.

Ки Ран, расслабленно опирающийся на стену в тени роскошного буфета, улыбнулся. Зрелище было непривычным и, при некотором размышлении, даже пугающим.

Перемены бросились в глаза сразу же, стоило принцу приблизиться. Ки Ран, 86 поколение семьи Тан, был другим. Непривычная оживленность тени беспокоила наследника. Мирослав предполагал нечто подобное, но оказался совершенно не готов принять перемены.

— Я Вам не нравлюсь, — легкая улыбка снова пробежала по губам тени. Не спрашивая дозволения, он отодвинул стул и сел, чем окончательно выбил из колеи наследника софийского престола. Прежний Ки Ран ничего подобного себе бы не позволил.

— Я Вам не нравлюсь, — уверенно повторил Киро. — И мы оба знаем почему.

Цесаревич Мирослав надменно вздернул бровь — привычка, заставляющая даже представителей Дворянского собрания почувствовать себя неуютно. На внезапно обнаглевшую тень сие не произвело никакого впечатления.

— Во время выпавших на долю испытаний у Вас всегда были Луговские. Даже когда

Вы, Ваше Высочество, не смогли жениться на их дочери, они остались преданы вам. Стали для вас семьёй, которой Вам так не хватало, — задумчиво произнес Ки Ран. — У Елисея ничего подобного не было. А потом он нашел меня. Младший царевич желал, чтобы я заменил ему Вас, не отдавая себе отчета, как много места Вы занимаете в его сердце. Но Вам было некогда. Наследник престола слишком занят, чтобы заметить очевидное.

— Вы закончили? — цесаревич Мирослав уже готов был попытаться своими руками вышвырнуть за дверь непобедимую тень Императора Востока. — Я не испытываю ни малейшего удовольствия от общения с вами. Покиньте мой кабинет!

Ки Ран не двинулся с места.

Мирослав медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Я не представляю угрозы ни для Вас лично, ни для Софийского царствия в целом. На коронации я принесу клятву верности новой царице Островов, и сие не будет пустыми словами. Меня воспитали как тень, слово «верность» много значит… для таких, как я.

— Неужели, — не удержался от иронии цесаревич, вспоминая пламенную речь Елисея. Тот защищал побратима так, словно всерьез верил в чувства тени.

Словно понимая, о чем думает наследник престола, Ки Ран улыбнулся. Новой, открытой, ироничной улыбкой. Человек с выжженной смертью душой не мог так улыбаться.

Вероятно, был какой-то смысл в словах Елисея.

Время залечивает раны, стирает пагубное влияние прошлого, и на вытоптанном пустыре могут вновь распуститься цветы…

Вид преобразившейся тени уже меньше беспокоил цесаревича.

— Я… принц крови. Ки Ран, 86 поколение семьи Тан. Я женюсь на царевне Миладе с Вашего дозволения или без него. Но лучше бы, конечно, с ним, — тень снова улыбнулся, — и я клянусь: ни моя семья, ни ее враги не доберутся до моей супруги. Я об этом позабочусь.

— И зачем Вам мое дозволение, принц? — Мирослав желал, чтобы слова прозвучали враждебно, но интонация лишь выдала зарождающийся интерес.

Они были почти что ровесники, хоть тень и выглядел моложе своих лет. Цесаревич никогда не понимал мотивов, которые двигали принцем, его прошлое, его родителей, а возможно, просто не хотел понять.

— Ваше благословение надобно не мне. Милады здесь нет, но я прошу от ее имени. Царевна глубоко уважает Вас и считает себя частью Вашей семьи. Она будет счастлива узнать, что вы одобрили ее выбор.

— Вас Елисей отправил? — подозрительно уточнил Мирослав.

— Не успел, но я уверен, он еще придет ко мне с подобным предложением. Царевич предполагал, что после разговора со мной, Вы станете… добрее.

— Как мило с его стороны, — в душе цесаревича софийского смех боролся с раздражением. — У меня есть условие.

— Какое?

— Уверен, Вы в курсе моей деликатной проблемы. Ведь вам я обязан похищением в день свадьбы капитана и шишкой размером с монету.

Ки Ран иронично поклонился.

— Помогите мне ее решить. Как тень. И я лично отведу царевну Миладу к алтарю.

Принц крови встал со стула, словно только сейчас вспомнил о правилах приличий.

— Сие меньшее, что я могу для Вас сделать. Приказывайте, Ваше Высочество.

***

— Вы подготовили то, что я просил?

— Так точно, — секретарь, стоявший навытяжку за спинкой тяжелого кресла, мгновенно встрепенулся. — Предполагаемый начальник особой охраны Ее Высочества, царевны Арины, прибыли и дожидаются в приемной.

Царевич Елисей неопределенно покивал, не отрываясь от бумаг.

Вышколенный секретарь расценил сие как подтверждение. Елисей едва заметно вздохнул и отложил последнее письмо. Его взгляд мгновенно зацепился за аляповатую картину, что висела прямо по соседству с дверью, откуда должен был появиться новый начальник охранения. Ни стол, ни тяжелое кресло, ни секретарь и даже картина Елисею не принадлежали. Сие был кабинет, которым сперва пользовался их отец, а нынче Мирослав.

Получив его в наследство, цесаревич не стал ничего менять, ну а Елисею приходилось бывать здесь, лишь когда брат встречался гвардейскими чинами в северном крыле. Привыкший за время странствий к куда более аскетичной обстановке младший царевич чувствовал себя совершенно не к месту. Своей спокойной, уверенной роскошью кабинет напоминал самого наследника престола, который изумительно естественно смотрелся и за этим столом, и на троне.

— Разрешите представиться Иван… капитан… гвардейского полка…

— Сие еще что такое?! — очнувшийся от размышлений царевич Елисей удивленно рассматривал гвардейца.

— Иван… капитан Второго… — еще раз попытался отрекомендоваться вошедший.

Елисей резко повернулся к секретарю.

— Вы всерьез предлагаете приставить его охранять мою супругу денно и нощно?! — царевич выразительно окинул взглядом безупречную выправку, молодое лицо, глаза, которые могли бы поспорить глубиной цвета и выразительностью с его собственными.

Одним словом, гвардейский капитан был хорош собой, даже слишком.

— Вы потребовали лучшего из лучших, — вышколено сообщил секретарь. Напоминание прозвучало оскорбленно-неодобрительно.

Елисей хмыкнул.

— А лучших из лучших постарше у Вас нет?

— Ежели Ваше Высочество беспокоит опыт, — на этом месте Елисей невольно усмехнулся, — то капитан прибыл из Южного, семьи нет, все свое свободное время уделял службе, а потому…

— Ясно, он еще и из Южного, — деланно вздохнул царевич.

Объект обсуждения привычно прикидывался мебелью, что демонстрировало в нем наличие ежели не ума, то чувства юмора.

Стена заскрипела, открываясь, и из тайного прохода показалась царевна Арина Семеновна.

Тяжелая картина неодобрительно закачалась, но упасть не спешила.

— Ой, простите, Вы заняты…

Получив вместе с титулом доступ к чертежам, юная царевна обнаружила еще неизученные ранее ходы, и охотно ими пользовалась в пику страже, что таскалась за ней попятам.

Капитан и секретарь наперегонки поклонились юной царевне.

— Да, то есть нет, — быстро поправился Елисей. — Твой новый начальник охраны. Нравится?

— Да, — согласилась Ее Высочество, с подозрительным интересом рассматривая моложавого капитана.

— Отстранить, — мгновенно сориентировался, царевич. — Найти умудренного годами или хотя бы счастливо (!) женатого. Проверю лично…

Не слушая, о чем там говорит супруг, Арина переступила с ноги на ногу, словно размышляя, и неуверенно спросила:

— Вань… Ты?

Гвардеец продолжал смотреть в стену.

— Дом с разными ставнями в самом конце улицы, там еще вода в лужи собиралась, когда шел дождь. Мы кораблик из щепок в дальнее плаванье пускали, и из той же лужи воду пили, когда осада затянулась. Ты еще рвался взрослым помочь. Как раз в тот год, когда мы думали, что отец погиб. Сие же ты, да?!

Елисей обеспокоенно завозился в кресле, наблюдая, как в тяжелом волчьем взгляде гвардейца проступают новые чувства.

— Негоже царевне с подобными мне любезничать, — неожиданно заговорил капитан.

— Дурак, — веско сказала царевна, жестом отправляя секретаря из кабинета.

— Елисей, позволь тебе представить. Ежели бы не вот он, я бы не смогла сдержать свое обещание.

***

Град Южный. Двенадцать лет назад.

— Вань. Вааааанькаааа! В гвардейцев играть будем? — чумазая девчонка в мальчишеской одежде ловко забралась на забор. Из порванной штанины торчала расцарапанная коленка. — Скучно.

Луговские жили бедно. Капитан никогда не клал в карман лишней монеты, предпочитая оставлять добытое в стычках с басурманами на откуп тем, кто не мог больше кормить свою семью.

Капитана уважали. И супругу его чтили, некогда бывшую княжной. Семья отказалась от нее, когда та пожелала выйти замуж по любви за младшего сына небогатого, пусть и знатного, рода.

Впрочем, дети Луговских никогда не голодали. Деревеньки, находившиеся под защитой форта, разведывательным отрядом которого и руководил Луговской, ревностно следили за тем, чтобы семья их благодетеля всегда была сыта. Земля в степи бедная, да и неурожай случается. Коли басурмане посевы сожгут — все вместе по миру пойдут. И деревенский, и городской живот одинаково есть просит.

— А Мирна почему с тобой не играет? — спросил худой долговязый парнишка, несколькими годами старше девчонки.

— Мирна на подворье осталась. Маменька слегла. Нэнси нас на улицу выгнала, чтобы не шумели.

— Отчего она сюда не пришла?

— Надеется подслушать, что старшие говорить будут. Батюшка никак не воротится. Поговаривают, форт басурмане захватили. Могут и сюда наведаться… — в голосе крохи послышался страх.

— Не мели чепухи, — мальчишка приосанился, совсем как взрослый. — Гляди сюда. Я придумал, как сделать так, чтобы кораблик из щепы на ветру не переворачивался. В гвардейцев сегодня играть не будем, маменька наказала со двора ни ногой.

Град Южный. Семь лет назад

— Заприте ставни. Скорее! Где Арина?! — супруга генерала Луговкого металась по дому, теряя туфли.

Басурмане атаковали Южный.

Казалось бы, ничего нового, вот только подошли они к городу со стороны, которая издревле считалась самой защищенной. Не ожидавшие подобного коварства от соседей, ведь только Островное царствие могло помочь басурманам обогнуть горы по морю, южане готовились драться до последнего.

Гонец умчался в стольный град еще засветло.

Наследник престола вернул себе Софию, и ежели Южный не падет сразу, генерал-граф успеет подвести к городу войска, которые вышвырнут басурман обратно в степь.

— Где Арина?!

— На подворье ее нет, — Нэнси прижалась лицом к окну, силясь разглядеть хоть что-то.

— Мы у стены в гвардейцев играли. Когда сказали всем прятаться, она за мной бежала, — Мирна размазала слезы рукавом. — Я случайно ее руку выпустила.

Графиня Луговская в отчаянии распахнула дверь.

— Лейте воду на крыши!

— С дороги!

— Они прорвались у северных ворот!

— Прячьте детей!

Не успела графиня шагнуть навстречу отчаянным крикам, как увидела, что через двор бежит светловолосый мальчишка и тащит за собой хромающую Арину. В одной руке у него был нож, другой — он крепко стискивал ладонь маленькой маркизы.

— Сюда! Быстрее! Дверь заприте!

— Гвардейцы пришли из форта, — запыхавшийся мальчишка говорил медленно. — Они оттеснили басурман за укрепления. Никогда не видел их… их в городе, — Ванька шумно вздохнул. — Южный окружен. Будет осада.

Нэнси вздрогнула.

Мальчишка оперся спиной на стену и начал медленно сползать по ней, оставляя на деревянных досках кровавую полосу.

— О Боги! Помогите мне! Живо тащите его сюда, на стол, — маменька не теряла присутствия духа.

Нэнси вдвоем с Мирной дотащили раненого до обеденного стола. Порез оказался неглубоким и чистым, а опыт перевязок у семейства Луговских — обширным.

Арина все так же сидела на полу у двери.

— Ты в порядке? Что стряслось? — Нэнси опустилась на корточки рядом с ней и осторожно обняла, боясь потревожить пострадавшую ногу маленькой сестрицы.

— Мы играли. Потом… потом… басурмане. Все побежали, мы тоже. Гвардейцы — к стене, остальные прочь. На улице стало очень тесно. На земле валялись какие-то вещи, я оступилась… Ванька с нами играл… Увидел, что я упала. Он меня к стене дома оттащил и под крыльцо затолкал. Двоим там места не нашлось, — глаза у Арины были совершенно круглые, на ресницах дрожали слезы.

— Кто его так? — спросила маменька, подходя ближе.

— Не знаю, он сказал глаза закрыть, — веки Арины сомкнулись, слезинки побежали по грязным щекам. — Сказал, ежели открою, он со мной больше никогда играть не будет…

— Главное, что все обошлось… — графиня Луговская бережно погладила младшую дочь по голове.

Только бы гонец добрался до Софии…

— В должности утвердить, оклад поднять, квартиру в городе предоставить!

Елисей слушал супругу не перебивая. Окончание истории он знал хорошо. Передовой отряд Луговского споткнулся об армию царя Островов и продвижение к Южному замедлилось. Южный дождался подмоги ценой множества жизней. Кто-то умер от голода, кто-то погиб, защищая спешно возведенные укрепления. Форт был сожжен дотла и так и не был восстановлен.

После поражения царя Островов у басурман оставался только один путь: захватить Южный. Оказавшиеся в ловушке кочевники дрались как мракобесы, вызывая невольное уважение стойкостью духа и неиссякаемой волей к победе. Впрочем, сие мало утешало вдов и сирот Южного. Погребальные костры на площади жгли еще десять дней после победы генерал-графа Луговского.

— Подозреваю, вы лишились семьи в той кампании. Не желаете ли завести новую? — младший царевич софийский отличался редким упрямством и последовательностью в своих начинаниях. — Свадьба в стольном граде дело недешевое. Корона возьмет на себя все расходы. Неужели у Вас до сих пор не появилось красотки на примете?

Арина рассмеялась и ткнула супруга локтем в бок.

— Ежели будешь служить у меня, Вань, тебе еще не раз захочется проверить боевую подготовку Его Высочества, — смущенно призналась царевна другу детства. Тот смотрел на них молча, с недоверчивым любопытством. — Витенька продержался три дня, прежде чем они все-таки подрались.

— У почтенного капитана туго с пониманием моих острот. Так что с девицами? Неужто бравый гвардеец при дворе не обзавелся воздыхательницами? Ежели влюблен в княжну Луговскую, лучше не признавайся.

Арина хрюкнула в кулачок.

Ване сызмальства нравилась Мирна, но батюшка привел в дом Витю, и дело оказалось решенным.

— Придворные дамы предпочитают женихов богаче, чем блестящие гвардейцы с пустыми карманами, — сухо заметил новый начальник охранения.

Елисей кровожадно улыбнулся.

— Будь осторожен, — предостерегла царевна Арина. — Его Высочество любит свадьбы даже больше, чем совать нос в чужие дела. Так просто в покое он тебя не оставит.

— Определенно, — младший софийский царевич легко поднялся с кресла и без церемоний протянул руку. — Завтра в семь у моих покоев. Пойдем на конюшню. Зал для фехтования моей… э-э-э… тени цесаревны Островов не нравится. По его мнению, прыгать через бочки и нырять в поилку — лучший способ улучшить навыки. Там еще копытом получить можно, — Елисей невольно потер шею. — Покажи, на что способен, и можешь считать, место твое. И еще… Я благодарен тебе. Подобным мало кто может, похвастаться.

Рукопожатие состоялось под умиленным взглядом царевны Арины Семеновны, урожденной Луговской.

Глава 7. Неудобные вопросы

«Природа сказала женщине: будь прекрасной,

если можешь, мудрой, если хочешь,

но благоразумной ты должна быть непременно».

Заморский вельможа

Пьер де Бомарше

Удар обрушился из ниоткуда.

Иван, едва успевший приблизится к покоям младшего царевича, стиснул зубы, дабы не вскрикнуть от боли и метнулся к двери. Правая рука онемела, пришлось стиснуть клинок левой, не такой умелой и твердой.

Стражи нигде не было. Коридор казался вымершим, что было неудивительно. В такой ранний час жизнь кипела лишь в крыле для прислуги.

Иван дернул за ручку двери и, убедившись, что заперто, прислонился к ней спиной. Он поудобнее перехватил саблю и настороженно изучил тяжелые шторы, каждый угол, каждую щель, куда проникало меньше света из высокого стрельчатого окна.

Что-то стукнуло. Взгляд гвардейца метнулся в конец коридора. На дальнем столике покачивалась на боку пузатая ваза.

Иван пригнулся, скорее предвосхищая угрозу, нежели спасаясь от нее. Не сделай он этого, хищная сталь в руках тени Императора Востока укоротила бы его на голову. Даже привыкший к стремительности басурман, атакующих исключительно верхом, он не успел заметить, как приблизилась тень. Неловко парировав следующий выпад, гвардеец попытался пнуть тень в колено, но противник был начеку.

Ему показалось, или же на бесстрастном лице тени действительно мелькнула улыбка?

— Достаточно.

Дверь открылась, и неожидавший подобного Иван рухнул спиной вперед в покои монаршей особы. Сонная и растрепанная царевна Арина, облаченная в рубаху и бриджи, сочувственно смотрела на него сверху вниз. Она все так же держалась за ручку двери, чудом избежав столкновения.

Возникший на пороге царевич Елисей молча помог ему подняться. Рука в распоряжении Ивана осталась лишь одна, так что для того, чтобы встать, пришлось выпустить саблю. На редкость унизительное зрелище.

Тень, невысокий светловолосый мужчина? юноша? в восточном одеянии, смотрел на них с неуловимой насмешкой в серых глазах.

— Ну, что скажет экзаменатор? — царевич заинтересованно взглянул на свою тень.

— Отвратительно. Неповоротливый и тяжелый, думает долго.

— Да он тебя похвалил, — искренне изумилась царевна Арина, переглядываясь с супругом.

— Что же тогда в вашем понимании осуждение… — сквозь зубы пробормотал Иван. Соискатель на должность начальника охранения уже слабо понимал, что вокруг него происходит, и настроения ему сие не прибавляло.

Вместе с болью к руке возвращалась подвижность.

— Как правило, Ки Ран сразу предлагает гнать взашей, — любезно пояснил младший царевич.

Под неласковым взглядом Ивана тень широко ухмыльнулся.

Неправильный он какой-то. На Юге о тенях судачили часто, и таких вот, светлоглазых и улыбчивых, согласно историям, быть не должно.

***

— Ваше Высочество…

Милада присела в почтительном реверансе.

Наследник софийского престола величественно откинулся на спинку кресла, в попытке скрыть усталость. Очевидно, спать он еще он еще не ложился.

— Я должен Вас поздравить, — неторопливо произнес Мирослав. — Неожиданный выбор, должен отметить. Когда Ваше Высочество желает идти под венец? До коронации, либо же после?

Царевна Милада, подготовившая дюжину веских доводов в пользу своей помолвки, растерянно смотрела на наследника престола.

— Не далее, как вчера, Ки Ран просил у меня вашей руки, — словно отвечая на невысказанный вопрос, произнес Мирослав. — Я дал свое согласие. Как я мог отказать, такой… вежливой просьбе.

Цесаревич мысленно усмехнулся, вспомнив свое недовольство вызывающим поведением тени.

Царевна Милада внимательно наблюдала за переменами на его лице.

Они были чем-то неуловимо похожи. Она и Настя. Стать, воспитание, манеры… Заботясь о наследнице Островов, Мирослав невольно выплескивал накопившуюся нежность, которую никак не мог выказать в адрес возлюбленной. Принимая руку царевны Милады на балах, он невольно представлял на ее месте другую, старшую княжну Луговскую, которая, молчаливой статуей, присутствовала на светских раутах, не имея желания даже заговорить с ним.

Мирослава возмущало поведение младшего брата по отношению к невесте, но хуже того, он видел в нем себя самого. Ведь принцесса Франсуаза Мария де Лара, так же как Настя, ничем не заслужила его пренебрежения. Никто не виноват, что он оказался слаб, и отказался от невесты в пользу более выгодной партии. Никто, кроме него самого.

Мирослав мысленно приказал себе встряхнуться.

— И все же мне любопытно. Почему именно он? — наследник софийского престола жестом предложил царевне присесть.

С усмешкой взглянув на шторы, Милада грациозно устроилась на краешке кресла.

— Я люблю его, — просто призналась она и едва заметно покраснела. — Но есть еще кое-что. Более рациональное суждение, ежели прикажете. Ки Ран предан мне больше, чем кто-либо. Я имела счастье не раз в этом убедиться. Он не претендует на трон Островов и согласен принести официальную присягу не царице, а своей жене. Много ли вы знаете мужчин, способных на подобное? Супругов согласных попрать честь и достоинство, склонить колени перед женщиной, которая принадлежит им по людским и божьим законам?

Мирослав невольно отвел взгляд.

— Трон Островов мой, — в голосе царевны Милады прозвучали незнакомые нотки. Нет, не алчность, а спокойная уверенность. Наследница больше не сомневалась в своем праве. — Я не стану им делиться, и судьба в лице Вашего брата подарила мне человека, готового твердой мужской рукой поддержать любое мое начинание.

— Что ж, мои поздравления, — согласился Мирослав. — Есть ли еще что-то, что Ваше Высочество желает со мной обсудить?

— Конечно, — Милада помедлила. — Ваши договоренности с Ингой Федоровной Тизенгаузен. Корона в моем лице желает придать им статус… официальных.

Цесаревич софийский невольно усмехнулся тактичности высказывания.

Должно быть, Ее Высочество была крайне раздосадована подобным известиями, но дальновидность не позволила ей предъявить претензии. Слова царевны можно было трактовать так: я Вам бесконечно благодарна за вмешательство, но отныне подобные вопросы решать будем исключительно мы с Вами, без посредничества третьих лиц.

— Что ж, рано или поздно Ваше Высочество должны были узнать… — Мирослав решительно отодвинул грезы о мягкой перине, с которой ему еще не скоро предстоит воссоединиться, и оперся на стол, устраиваясь удобнее. Разговор им предстоял серьезный и долгий…

***

— Сын мой!

— Матушка? — царевич Елисей покорно остановился. Проскользнуть незамеченным не удалось.

Царица Софийская наградила сына строгим взглядом поверх книги. Матушка много читала, имела склонность к языкам, редко вмешивалась в дела государственные, но ежели случалось, красноречие ее легко могло усовестить любого из сыновей.

— Ты мог бы и раньше засвидетельствовать мне свое почтение.

— Прошу простить, матушка, — охотно повинился Елисей. Все мысли его занимал красочный план, в который еще рано было посвящать кого бы то ни было.

— Правда ли, что царевна Островов намерена перенести стольный град в логово пиратов? — со сдержанным любопытством осведомилась царица.

— Именно так, матушка, — осторожно подтвердил младший царевич.

— Как занимательно.

— А верно ли, что граф Кизгайло жив и в добром здравии? — продолжила допрос царица.

— Верно, матушка.

— Так почему же, сын мой, вы не пригласили его ко двору? Вдова Тизенгаузен была уверена, что графа оклеветали. Мы скорбели о его судьбе.

— Не знал, матушка, что Вы были близко знакомы с адмирал-графом, — с подозрением заметил Елисей.

— Он был представлен ко двору. Везде сопровождал адмирала Тизенгаузен. Обходительный мужчина, чтил заморский этикет и софийские традиции. Нынешнее поколение ни во что не ставит культуру обращения…

Елисей послушно закивал. Разговор ему не нравился.

— Чаю выпьешь? — с усмешкой предложила царица. Чувствовалось, она выведала все, что намеревалась. — И не думай сбежать из стольного града до моих именин! У меня будет для тебя поручение.

— Как прикажет маменька. Я пригласил ко двору не менее занимательную особу именно по такому случаю. Можете считать сие… подарком младшего сына, — мгновенно сориентировался царевич.

Царица недоверчиво отмахнулась книгой. Елисей большую часть жизни прожил вдали от софийских царских палат и никогда не утруждал себя чем-то таким, что можно было бы назвать сыновней почтительностью.

— И кто же сие такой?

— Леди Моро, маменька. Последняя фаворитка заморского короля.

— Да неужто?! — царица Елена заинтриговано отложила книгу.

— Хотел сохранить в тайне, но раз Ваше Величество беспокоит невнимание с моей стороны… Только подумайте, леди Вайолет знает все о последней моде. Может дать совет относительно репертуара придворного театра на будущий год. Слышал, она переписывалась с самым скандальным романистом современности. Он даже писал с нее одну из героинь! — Елисей мысленно поблагодарил свою цепкую память. В канун отплытия с Акульего плавника дамы обсуждали сей шедевр заморской литературы.

— Но что она делает здесь?

— Разрыв с королем вышел весьма болезненным для миледи. Позаботьтесь о ней, — на ходу соврал предприимчивый Елисей.

Лицо матушки отразило глубокое участие.

— Что ж, сие просто чудесно. Прикажи прислать ее ко мне, немедля. Не терпится взглянуть. Она и вправду так прелестна, как говорят?

Елисей широко улыбался и закивал, мысленно потирая ладони.

Царские фрейлины были опаснее шпионов тайной канцелярии. Под таким присмотром, миледи и чихнуть не сможет без пристального внимания к своей персоне.

Все складывалось наилучшим образом. Он уже решил, как надобно поступить.

Пока проблема, возникшая у наследника престола и старшей княжны Луговской, не разрешится благополучно, леди Моро следовало держать подальше от всех секретных дел.

Ну а после… лучшей компаньонки для его супруги будет не найти.

***

Царевна Арина повстречала Миладу, когда та только покинула кабинет наследника престола, и предложила вместе отобедать. Не располагающая другой компанией царевна Островов охотно согласилась. Она провела большую часть дня на аудиенции и успела проголодаться.

Время в компании Арины летело незаметно. Обед перетек в послеполуденное чаепитие, а там и смеркаться начало. В гостевых покоях зажгли свечи — и беседа закономерно свернула в более интригующее русло.

— На случай если Вашему Высочеству любопытно, направо по коридору, рядом с большими напольными часами есть тайный проход. Их строили на случай осады, чтобы обитатели царских палат могли перемещаться по ним или прятаться от превосходящих сил противника, ежели случится непоправимое, и город будет взят. Царь-Реформатор был дальновидным человеком. Но я отвлекалась, — царевна Арина смущенно улыбнулась. — Покои Киро за третьей нишей слева… Я могу показать Вашему Высочеству, как открывается дверь.

Задумавшись на минутку, исключительно ради приличия, величественная царевна Островов, подобрала юбки и жестом предложила Арине показать дорогу.

В конце концов, что такого?

Всем известно, где именно ночует капитан «Александры».

Миладе было даже неловко признаться, что при всей разнице в возрасте юная царевна явно осведомлена о супружеской жизни куда больше самой Милады.

И вот, без пяти минут царица, она стоит в кромешной тьме у потайного хода, собирая юбкой пыль и паутину.

Арина деликатно покинула ее, направившись по проходу в другое крыло.

Милада не видела Киро целый день. И ужасно соскучилась. Скоро она и пяти минут без своей тени провести не сможет.

Сие мимолетно как очарование влюбленности, либо же она так и будет нуждаться в нем всю оставшуюся жизнь? У царевны не было ответа.

Внезапно Милада спохватилась, что вламываться в покои к тени без предупреждения, опасно для жизни. Исчезнувший шрам на шее, напоминал о необходимости, ежели не осторожности, то хотя бы банальной вежливости.

Не придумав ничего лучше, как постучать прямо в стену, царена дернула за рычаг и поспешно присела на корточки, перед медленно открывающимся проходом.

Киро обнаружился сразу за стеной. Он стоял у самого прохода, скрестив руки на груди, и взгляд Милады уперся прямо… в пояс, возвышающейся над ней тени.

Как неудобно…

Особенной неловкости добавила пришедшая некстати мысль, что в заморском романе раскованная героиня делала с возлюбленным (Милада не до конца поняла, что именно) в аналогичном положении.

Киро, должно быть, куда больше осведомлен о подобных вопросах.

У мужчин опыт в этом деле скорее приветствуется, нежели осуждается. Особенно, ежели не имеет за собой видимых последствий.

Впрочем, Милада всерьез сомневалась, что сможет задать подобный вопрос без помощи рома… даже после замужества.

— Что Вы… кхм, там делаете? — вежливо поинтересовался Киро, поглядывая на нее с закономерным удивлением.

Плохая была затея. Очень плохая. Зачем она вообще сюда пришла.

Но, прежде чем Милада успела хоть как-то исправить положение, в покои за спиной тени ломанулись, безо всяких церемоний.

— Киро!… Киро?

Не говоря ни слова, тень схватил ее в охапку и метнулся в проход.

— Киро, я хотел… — приближающийся голос царевича Елисея отсек закрывающийся проход.

Тень усадил ее на какой-то выступ и замер, вслушиваясь в шаги и разочарованное бормотание царевича. Наконец, хлопнула дверь.

Не выдержав, Милада рассмеялась, уткнувшись лбом в плечо своей тени. Сидеть было холодно и не очень удобно, но она ни за что не предложит ему вернуться в покои, куда в любой момент может нагрянуть не пойми кто. Не царские палаты, а проходной двор.

— Я хотела поблагодарить Вас.

— За что? — губы Киро едва ощутимо коснулись ее уха, потом шеи.

— Вы попросили моей руки, — прошептала Милада. Думать становилось все сложнее.

— У Вас еще будет возможность, я уверен.

Его улыбка чувствуется щекоткой и отзывается дрожью в позвоночнике.

— Киро?! Да где же он…

Не привыкший сдаваться царевич Елисей рыскал по палатам с воодушевлением гончей. Шаги его эхом отдавались в одном из пустых коридоров тайного хода.

— Невероятно, — Киро, оторванный от увлекательного занятия, явно был раздосадован.

— И как Вы его терпели столько лет, — усмехнулась Милада. Пальцы ее в последний раз коснулись волос тени. — В мои покои, или в ваши?

— У меня есть затея получше…

Глава 8. Александра Меллин

«Жила-была в царстве-государстве Софийском

дева прекрасная,

и любили ее три мужа,

весьма достойных внимания:

Царь, Император и…

негоже детям такие сказки рассказывать!»

Из личных записок цесаревны Милады

Царевич Елисей, крайне недовольный продолжительным, но безрезультатным поиском, устало открыл дверь в свои покои… и с искренним возмущением обнаружил кузена Бориса, томно возлежащего на софе и листающего романчик. Судя по обложке, один из тех, что тайком передают друг другу придворные дамы.

Арина и Милада оккупировали стол и с одинаковым воодушевлением занимались имперской каллиграфией.

— На Востоке и вправду так пишут? — царевна Островов неуверенной рукой вывела символ. Сравнила свой рисунок со свитком, вздохнула и попробовала еще раз.

Напротив нее, высунув язык от усердия, Арина медленно водила по пергаменту длинной кистью, явно одолженной у придворного живописца.

Киро перегнулся через стол, что-то негромко объясняя своей невесте. Рука его бережно накрыла ладонь царевны.

На Елисея никто не обращал внимания.

Царевич выразительно кашлянул.

— Долго же ты. Мы уже заждались, — сообщил Борис, вальяжно переворачиваясь на другой бок. Сапог он не снял, а вот яркий камзол заморского кроя небрежно валялся на ковре.

— Слышал, ты хотел меня видеть, — обернуться Киро не торопился.

Елисей был уверен: тень злокозненно ухмыляется.

Он обежал царские палаты по периметру, облазил все укромные углы, проверил тайные ходы и уже начал подозревать подвох, когда обнаружил пропажу в своих собственных покоях.

Младший царевич решительно отодвинул в сторону всколыхнувшееся недовольство. Известия были слишком захватывающими, чтобы и дальше медлить.

— Я сдал леди Моро на попечение царицы-матушки и ее фрейлин. Все в восторге. На именинах мы встретимся с маркизом Вианьским, не вызывая подозрений. Стоит лишь посеять зерно сомнений, что брат его невредим и на свободе, как он сам к нам придет. Дело за малым: найдем похожую девицу, приоденем, обучим и предложим подобревшему маркизу подтвердить, что сие и есть княжна Луговская. Просто, но элегантно.

Борис хмыкнул и отложил романчик. Киро обменялся с Миладой долгим взглядом. Лишь царевна Арина продолжала сидеть нахмурившись.

— Что за судьба будет ждать девицу, похожую на мою сестру?

Елисей пожал плечами.

— Сомневаюсь, что король Заморский посмеет поднять руку на княжну Луговскую.

— Мне не по душе сия затея, — после недолгого размышления призналась младшая царевна.

В покоях повисло задумчивое молчание. Никто не торопился продолжить беседу.

— По окончании празднеств мы отбываем в Озерный край, — возобновил разговор младший софийский царевич. — Лично сообщим княжне Анастасии, что у нее нет причин для беспокойства, и… нам необходимо наведаться в имение графини Меллин.

— Меллин? Уж не вдова ли гвардейского подпоручика и фаворитка царя Иннокентия? — Борис резко сел на софе. — От нее и след простыл после той истории с царской помолвкой. Зачем тебе ее имение?

Киро невольно взглянул на Миладу. Царевна слабо помнила трагическую историю любви софийского монарха и хмурила тонкие брови, полностью поддерживая князя в его удивлении.

— Дело в том, — Арина громко порылась в ящике стола и достала на свет божий миниатюрный портрет в золоченой рамке. — Сия мысль посетила нас еще в Южном граде. Но взяться было недосуг.

— И чем же Вы занимались в Южном? — насмешливо уточнил Киро, пытаясь взять себя в руки. Он смотрел на портрет матери, и мир начинал медленно закручиваться в спираль.

Елисей выразительно скривился.

— В основном, не тем, чем хотелось бы в свадебном путешествии. Строили планы, заручались поддержкой, политика, одним словом.

— И что на сей раз задумал твой неугомонный супруг? — обратился Борис к Арине.

— Строю заговор, целью которого является запихнуть на трон венценосный зад моего старшего брата, пока он не пристроил туда мой, — пояснил Елисей, опережая Арину.

— Откуда ты узнал? — Киро хмыкнул, ничуть, впрочем, не удивленный. — Тебя при объяснении цесаревича со старшей княжной не было. Там был я и чувствовал себя полным идиотом, наблюдая за их угнетающим воркованием. Он пообещал, что через пяток лет отречется в твою пользу.

— Догадался, — буркнул Елисей, — я так смотрю, меня за слабоумного держат. Я устал всем объяснять, что последнее чего желаю — просиживать штаны на троне.

— И каков твой план?

— Вернуть батюшке интерес к жизни и решить вопрос с помолвкой Мирослава, чтобы брат имел возможность и дальше править в свое удовольствие, — Елисей помолчал. — У него отлично выходит, лучше, чем когда-либо смогу я.

— Нам надобно найти Ее.

Арина протянула портрет царевне Миладе. Той не терпелось взглянуть на медальон.

Царевна чувствовала, какой-то болезненный интерес своей тени. Внимание Киро не было праздным любопытством.

— Красивая, правда? Возможно, она еще жива…

— Ваша идея? — хмуро поинтересовался Киро.

— Нет, царицы Софийской, — возразила Арина. — Графиня Меллин была возлюбленной тогда еще принца Иннокентия, из-за которой он так и не смог полюбить навязанную долгом супругу. Ее отъезд сломил волю будущего царя. Никто не знает, куда она отправилась. Жива ли по сей день, или Иннокентий скрывается на дне бутыли от призрака? — Арина вздохнула. — Царица пыталась разыскать соперницу, надеялась, что та сумеет вернуть Иннокентию Второму волю к жизни. Пусть любовь самой царицы утеряна навсегда, возможно, супруг ее, отойдя от дел, сумеет наладить свое счастие. Но от графини и след простыл. Знать бы, жива ли она, и не сжалится ли спустя столько лет над мужчиной, что отказался от нее под грузом вины за судьбу брата? Каждый из нас встречал мгновения малодушия, нельзя казнить за подобное вечно.

— Но сие же… — Милада обескураженно взглянула на Киро. Медальон был точной копией того, что тень однажды показал ей на борту корабля.

С портрета на нее смотрела одна из самых красивых женщин, рожденных в Софийском царствии. Та самая, чье лицо с поразительной точностью отражала статуя на носу «Александры».

— Я иногда мечтаю, — с детской непосредственностью поделилась Арина, полностью захваченная историей, — что наступает мгновение, когда она возвращается, такая же прекрасная, как и много лет назад, видит, что сделало с новым царем непосильное бремя, и прощает его за годы обид.

— Не вернётся, но она простила, — Киро услышал свой голос словно со стороны.

— Откуда ты все знаешь? — шутливо толкнула его в бок Арина.

— Александра Меллин уплыла за Океан, прочь от боли и воспоминаний. Заговорщики из Софийского царствия подозревали, что она носит под сердцем ребенка цесаревича Иннокентия. Они пытались ее убить, но вмешался сам Император. Он приказал укрыть чужеземку от преследователей, окружил заботой. Говорят, он был сражен ее красотой, отвагой, дерзким нравом. Император дал ей новую жизнь, связав со своей столь крепко, что, когда она покинула мир живых, едва смог смириться с утратой.

— Она умерла? — разочарованно протянула Арина.

Елисей молча переводил взгляд с Милады на Киро, начиная подозревать всю сложность обстоятельств.

— Да, — короткое слово огнем прокатилось по жилам.

Милада, обогнув стол, стиснула ладонь своей тени тонкими пальцами.

Борис невольно придержал дыхание, словно предчувствуя шокирующие известия.

— Откуда такая уверенность? — подозрительно уточнила Арина, неготовая так просто расстаться с воображаемой историей.

— Я знаю, — коротко ответил Киро, потом помолчал… и все-таки прибавил, глядя в противоположную сторону, — сие… моя мать.

— Что?!

Арина Семеновна, урожденная Луговская, начала стремительно покрываться красными пятнами.

Князь Борис Обломский искренне возрадовался, что сидит. Стоя воспринимать такие известия было небезопасно. И только царевич Елисей по-прежнему прохаживался по покоям, никак не поменявшись в лице.

— Ну, ты и… — наконец сообщил младший софийский царевич. — Подобные вести не только не порадуют царя, но и окончательно вгонят его в могилу. Александра Меллин умерла, подарив жизнь ребенку Императора Востока! С подобным известием еще придется свыкнуться…

— Видят Боги, я поражен, что софийский царь все еще ждет ее возвращения, — Киро говорил сухо и безжизненно, как случалось с ним в мгновения величайшего волнения. Милада открыто льнула к своему жениху, и взгляд ее не сулил царевичу Елисею ничего хорошего. Желание царевны защитить грозную тень почему-то ни у кого не вызывало улыбки. — Она писала ему, но так и не нашла в себе силы отправить послание. Все бумаги переправлены в Озерный край, в имение Меллин. Я намереваюсь официально вступить в права владения, — Киро отчаянно стиснул ладонь Милады. — И продать имение. Деньги пойдут на строительство новой резиденции на Акульем плавнике. Вам не удастся скрыть от царя такие известия. Он захочет узнать, откуда взялся наследник.

— Мы не станем ничего скрывать, — пришедшая в себя царевна Арина выглядела удрученной. — О, Киро, мне так жаль… Вы утаили от нас имя матери, опасаясь подобной сцены. Я надеюсь… Вы сможете простить мне полное отсутствие манер и здравого смысла.

Пальцы тени, стальным капканом обхватывающие ладонь царевны Островов, обмякли.

Милада потерлась щекой о его плечо, что было в высшей степени неприлично, но царевну мало волновало, что о ней подумают. Она уже видела Киро в подобном состоянии, когда Ингеборга объявила о предполагаемом наследнике, и знала, что за ним последует…

— Умираю, спать хочу, — решительно произнесла она. — Киро, Вы проводите меня в покои? В конце концов, мы не можем лишить присутствующих удовольствия вволю посплетничать у вас за спиной.

Лучшая защита — нападение.

Тактика, не раз выручавшая Миладу в светских салонах, помогла и сейчас. Киро хлопнул Елисея по плечу, словно желая удачи в переосмыслении планов, позволил Арине обнять себя и кивнул Борису, который все так же сидел на софе. Лицо князя выражало крайнюю задумчивость.

Закончив с проявлениями учтивости, тень предложил Миладе руку, и они неспешно покинули покои младшего софийского царевича.

***

Луна освещала огромную кровать. Тонкие легкие гардины развивались на ветру, едва касаясь балдахина. В покоях было прохладно. Царевна Милада поднялась с постели, стянула с кресла плотное покрывало и, закутавшись в него, подошла к окну.

— Так и думала, что вы не спите.

Киро усмехнулся и подал ей руку, помогая взобраться на подоконник рядом с собой. Он был лишь в тонкой рубахе, и царевна прижалась теснее, расправляя материю, чтобы укрыть их обоих. Оказалось весьма уютно.

— Поговорите со мной.

— Я бы не хотел, чтобы царевна Арина чувствовала себя неловко из-за нашего разговора.

— Она любит вас, восхищается вами, — говорить об этом оказалось удивительно легко. — Ежели вы скажете ей, что такая мелочь, как домыслы, не заставит вас изменить свое мнение о ней, все станет, как прежде. Нет, все станет только лучше, ведь теперь вам не придется скрывать свое прошлое. Вы занимаете много места в сердцах близких вам людей.

Милада выпуталась из покрывала и показала на небо.

— Смотрите. Созвездие Дракона видно в Софийском царствии круглый год, но именно весной оно сияет ярче всего. Люди верят, что боги поместили его на небо за преданную службу. Я сказала вам однажды и могу повторить с полной уверенностью: то, что вы живы, то, что вы здесь, сейчас, со мной — величайшее чудо. Каждый день я буду благодарить за него вашу мать и вашего отца, пусть даже вы и не разделяете моих убеждений.

Вместо ответа, Киро осторожно подтянул покрывало. Холода он не боялся, но тепло принесенное Миладой согревало душу.

Царевна уснула незаметно, уютно устроив голову у него на плече. Ветер растрепал ее волосы, и тени нравилось заправлять их обратно под воротник, зная, что непослушные пряди снова сбегут, и него вновь проявится повод к ним прикоснуться.

Царевна спала, а он еще долго смотрел на небо, где Дракон античных мореплавателей обнимал Малую Медведицу и бесконечно тянулся к Большой.

Глава 9. Именины

«Править Софией нетрудно, но бессмысленно».

Иннокентий Второй

Киро повел головой, привыкая к высокому жесткому воротнику, непривычно сжимавшему шею, одернул жилет и еще раз взглянул на свое отражение. Платье по особому случаю подбирал Маркиз, глубокий синий цвет и скромная отделка даже нравились Киро, но фасон…

— Как они подобное носят… — пробормотал тень, разглядывая собственные ноги в узких бриджах. После «юбок», как их называл царевич Елисей, тень чувствовал себя так, словно и вовсе забыл надеть штаны.

Что ж, пора идти.

Сделав над собой усилие, Киро отвернулся от зеркала.

Из всех жертв, что он готов был принести во имя любви, последняя была тяжелее всего.

Милада и не думала просить его ни о чем подобном. Она была так счастлива просто видеть его рядом с собой каждое утро, что готова была закрыть глаза на любую блажь своего жениха. И уж тем более царевне было глубоко безразлично, что именно он носит и как выглядит.

Гордая и величественная Островная царевна готова была признать простую тень своим фаворитом. Принц крови и вовсе устраивал ее в любом виде. Ей и в голову бы не пришло его стыдиться.

— Что с тобой стряслось?! — Елисей без предупреждения, вломившийся в покои, едва не сбил чайный поднос с маленького столика.

Он удивленно обошёл Киро кругом, подчеркнуто изучая непривычный облик тени.

— Пытаюсь соответствовать высокому званию принца-консорта.

— На кой такие жертвы? Званию принца крови ты никогда не рвался соответствовать.

Киро хмыкнул, наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Принцев крови в Империи много, а вот консорт в Царствии — один.

— Ты бредишь, — констатировал младший царевич Софийский.

— Как Вы сие носите?! — вслух пожаловался Киро, отнюдь не уверенный в том, что решимость следовать протоколу не иссякнет, стоит ему перешагнуть порог личных покоев.