Бесплатный фрагмент - Солнце, небо и море

От автора

После трагического события, о котором мы узнали из первой книги цикла, главный герой вынужден остаться на Терре. Тут он становится участником событий, рассказ о которых донесли до нас древние летописи.

Песни, которые поют герои повествования, можно услышать в плейлисте автора https://vk.com/audios74666899.

Ничего не понимая,

вы куда?! Жестокий ветер

Листья желтые с деревьев

Разбросал по всей земле.

Ничего не понимая,

вы куда?! Там ураганом

Крону лавра обломало,

Сад поник и опустел.

И летишь ты вверх вначале.

Сделав сто сальто-мортале,

опускаешься на землю.

Ветер вновь бросает вверх

Ничего не понимая,

вы куда?! Как разобраться?

Листья все куда-то мчатся.

Следом ты — куда, зачем?

Ничего не понимая,

вы куда?! Два ветра бьются.

Ты в одном, в другом несутся

сотни — сам ты знаешь с кем?

И летишь ты вверх вначале.

Сделав сто сальто-мортале,

опускаешься на землю.

Ветер вновь бросает вверх.

Ничего не понимая,

вы куда?! Куда пропали

Все мечты, что вдруг завяли

Точно листья там в пыли?

Ничего не понимая,

вы куда?! Так неизбежно

что любили мы так нежно

растворяется вдали…

И летишь ты вверх вначале.

Сделав сто сальто-мортале,

опускаешься на землю.

Ветер вновь бросает вверх. 1

Глава 1

Пять лет прошло на Терре с того трагичного и легендарного дня, когда на берег у Неаполиса волны залива выбросили тело необычной девушки. Местные жители тогда дали ей имя Партенопа и стали поклоняться её памяти.

Нао всё так же жил в домике рыбака Пеппе и его дочки Рациеллы. Девушка выросла, ей было почти семнадцать. Она очень привязалась к Нао и любила учить его всяческим премудростям — как разделывать рыбу, готовить её по разным рецептам, печь лепешки, выращивать розмарин и базилик. Нао всё схватывал на лету и вскоре уже превосходил наставницу в кулинарном искусстве. Рациелла относилась к его успехам как к должному — ведь маги могут всё!

Праздничным блюдом в маленькой семье были фаршированные кальмары, благо эти моллюски часто попадались в улове Пеппе. Яйца и мягкий сыр из молока буйволиц Рациелла брала у соседей в обмен на рыбу, а другие ингредиенты — оливковое масло, чеснок, петрушку, томаты для соуса Пеппе привозил с рынка, тратя часть своей выручки.

— Запомни, — объясняла девушка, — кальмары обязательно должны быть только что выловленными. А в фарш мама добавляла разные травки, тогда у кушанья получается особый аромат.

— Какие травки? — спросил Нао. Но Рациелла только пожала плечами.

Иногда Нао куда-то исчезал на день или два. Он не говорил куда, а его и не спрашивали. В эти дни инопланетянин поднимал из расщелины на дне залива свою мини-субмарину и отправлялся на поиски пропавшего космолёта. Врожденная дисциплина требовала сообщить на Наолину, что с ним произошло и почему корабль не подошёл к проколу пространства в назначенный срок. Дальнейшие действия Нао зависели от реакции Комиссии по Дальнему Поиску. Если корабль так и не удастся найти, то Нао был обречён на долгие века бесцельной жизни на чужой планете.

Но Нао всё-таки отыскал космолёт. Вулканический катаклизм отбросил его на несколько тысяч альтов в сторону, упокоив на дне, неподалёку от большого острова, который местные жители называли Энария. Нао методично по расширяющейся спирали обследовал залив, пока не услышал слабый отклик на сигналы. Со смешанным чувством он заплыл в шлюзовую камеру и подошёл к центру связи. После его сообщения на экране светилось лишь несколько откликов «Принято, ждём». И всё. Вероятно, прокол снова схлопнулся, и сигнал уже не мог достигнуть Терры.

Теперь у Нао был космолёт, но лететь на нем было некуда. Зато в корабле было полным-полно всякой всячины, и кое-что оказалось очень кстати.

Когда-то, только собираясь в полёт, Нао обнаружил среди запасов продуктов пакет с гранулированными кулинарными приправами. Он тогда хотел его выбросить, но Ли сказала, что их вкус будет напоминать о родной планете. В упаковке был десятки герметически закрытых коробочек с гранулами разных концентратов. Одной гранулы хватало, чтобы придать большой кастрюле бульона особый вкус. На Терре росло огромное разнообразие овощей, из которых изготавливали всевозможные приправы, но наолинских вкусов тут не было, и Нао вскоре почувствовал, как ему их не хватает.

Более того, каждая гранула не просто содержала натуральный экстракт инопланетного растения. При растворении в воде она изменяла её молекулярную структуру. Вода, основа биологической жизни, через свою структуру влияла на психофизическое состояние индивидуума. Проще говоря, отвар с растворённой в нем гранулой успокаивал человека, делал его добрее и покладистей. Другая приправа помогала сконцентрироваться, добавить силы и решимости. Третья — придавала творческий настрой, ну и так далее…

В ближайший праздник, когда Рациелла готовила фарш для кальмаров, в бульон была тайно брошена гранула экстракта салины — любимой наолинской приправы.

Рациелла накрыла стол, и Пеппе, по праву старшего (как он считал), первым попробовал блюдо. Вкус был привычным, поначалу… Потом Пеппе распробовал.

— Как ты это сегодня готовила? — спросил он удивленно.

— Как всегда, а что?

— Попробуй.

Через пару минут она подтвердила:

— Сегодня очень вкусно! Так раньше не получалось, — и, приблизившись губами к уху Нао, шепотом спросила: «Твоя работа, маг?».

Нао промолчал.

Пеппе, съев свою порцию, попросил добавки и потом, выпив полкружки домашнего вина, удобно развалился на деревянном стуле и стал разглядывать Рациеллу. Наконец, он произнес:

— Ты выросла, дочка… Пойди, запряги Чуччо, поедем на Капо за обновками. А то ведь скоро и женихи появятся…

Рациелла подняла на отца изумленный взгляд. Обычно, чтобы выпросить новую вещь, уходили месяцы. Потом она перевела взгляд на Нао и шепнула: «Это тоже твоя магия?»

По вечерам Рациелла иногда тихо заходила в комнатку Нао и видела, как он сидит на колченогой табуретке, молча смотря в одну точку. Она тихо подходила к нему, осторожно клала руки на плечи и подолгу стояла так, ожидая ответной реакции. Но реакции не было — Нао не отстранялся, но и не отвечал. Он продолжал сидеть и смотреть в одну точку. И Рациелла на цыпочках уходила к себе.

Сколько времени может длится тоска по любимой у мага? — раздумывала она, — Неужели всю жизнь?

Но дело было вовсе не в тоске. Нао часто вспоминал Ли, но он довольно быстро взял себя в руки. Наолинское воспитание, умение ставить себе задачи и упорно двигаться к их решению было у него в генах. Можно сказать, что жить по-другому он просто не умел.

Поэтому Нао поставил перед собой новую задачу. Он решил собрать как можно больше сведений о Терре и когда-нибудь доставить их на родную планету, чтобы специалисты, вооружённые новейшими теориями и умнейшими автоматами, приняли решение о целесообразности контакта цивилизаций.

И тут как нельзя кстати был мнемобанк, который Нао забрал с космолёта. На Наолине, где мыслеобмен был основным методом общения, уже давно изобрели устройство хранения мыслей. Записывать мысли, прослушивать их, искать в огромных массивах знаний по мнемоконтексту — всему этому учили каждого наолинского школьника.

Мнемобанк был размером чуть больше ладони, имел колоссальную, практически неограниченную, емкость и подзаряжался от солнечного света. Нао установил для себя за правило каждый вечер записывать все важные сведения и мысли прошедшего дня. Ни одна крупица полезной информации не должна была ускользнуть!

Как раз записью мыслей, а вовсе не грустью по погибшей Ли, был занят Нао, когда сидел вечерами, уставившись в одну точку. Этой точкой был мнемобанк, замаскированный под небольшой камень.

Вместе с мнемобанком Нао забрал с космолёта несколько гаджетов попроще — их называли мнемовизорами, и служили они только для прослушивания заранее записанных мыслей. Мнемовизор был похож на тонкий серебристый обруч, который одевался на голову. Таких обручей в полёт дали целую гроздь — научные, художественные, развлекательные мысле-программы. Для управления мнемовизором его нужно было просто одеть на голову и отдавать мысленные команды включения, прослушивания или поиска нужного сюжета. Для лучшего восприятия мыслей рекомендовалось закрыть глаза и уединиться в тихом помещении, чтобы записанные мысли не перемешивались с посторонними.

Если не брать в расчет молчаливых вечеров, Нао оставался с Рациеллой в дружеских отношениях. Их связывало воспоминание о тех днях, когда погибла Ли, но они никогда не обсуждали эту тему.

Однажды Нао спросил девушку:

— Который сейчас год?

— Мне — скоро семнадцать, а что?

— Да не тебе, а вообще?

— Как это вообще? Папе сорок пять, а герцог Сергий начал править Неаполисом ещё до моего рождения…

Так Нао узнал, что на Терре нет единого календаря. Годы отсчитывали по-разному — где от основания города, где от начала династии.

А как без календаря фиксировать события? Пришлось Нао ввести собственное летоисчисление. За точку отсчета он принял дату рождения Ли. Переведя наолинские циклы в террианские годы, он вычислил, что на Терру они прибыли в 29-м году «по эре Ли».

И вот теперь, в 34-м году, пора было действовать, чтобы достичь поставленной цели. Для начала Нао осторожно расспросил Пеппе о большом треугольном острове на юге, который они с Ли наблюдали, приближаясь к Терре. Из ответов рыбака он понял, что остров так и называют — Тринакрия, то есть «треугольник», и живут на нём, всё время враждуя, разные народы.

Нао не понимал, почему люди враждуют, а не решают общие задачи, как на Наолине, и что является подлинной причиной их вражды. «Они верят в разных богов» — пытался объяснить Пеппе, но только окончательно сбил Нао с толку.

Ехать в одиночку на остров, охваченный враждой, он пока не был готов. Сначала нужно было поднабраться знаний и навыков, и Нао выбрал цель поближе. Поздно вечером, когда рыбак уже спал, он собрал свои нехитрые пожитки, взял запас пищи на несколько дней и направился к берегу, доставая пульт субмарины. Сзади он услышал легкие шаги.

— Ты уезжаешь? — в глазах Рациеллы блестели слезы.

— Да, у меня дела.

— Ты вернёшься?

— Обязательно.

— Скоро?

— Пока не знаю. Но вернусь.

Девушка попыталась улыбнуться сквозь слезы, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к щеке Нао. Тот взял её тонкие пальцы и слегка сжал их в своей ладони.

— Погоди! — Она побежала в дом и вернулась с маленьким мешочком, в который прямо на бегу бросила горсть сухого гороха.

— Возьми, — шепнула Рациелла, протягивая мешочек, — найди себе принцессу.

— Принцессу? С помощью гороха?

— Да! Ты разве не знаешь? Мне мама рассказывала. Чтобы найти настоящую принцессу, нужно вечером положить горошину под матрас или перину. Обычная девушка ничего не заметит, а принцесса, она такая нежная, она будет ворочаться всю ночь, глаз не сомкнёт. Когда мама мне рассказала, я сразу проверила. Потом подросла и снова проверила. Мой маг, я — не принцесса. А ты найди себе настоящую принцессу, достойную мага.

— Спасибо, — озадаченно пробормотал Нао, сжал в руке мешочек и пошёл в сторону берега. Он слышал голос Рациеллы, который запел старинную грустную песню. Эту песню часто напевал Пеппе, тоскуя по умершей от болезни Марии. Когда-то, сам еле сдерживая слёзы, он успокаивал дочку: «Не плачь, ведь мама теперь на небе, она — ангел. Вот послушай, анжела-ре означает ангел-королева».

Грусть-тоску я не развею —

Моей милой нет со мной!

Что за маг и что за фея

Унесли тебя, друг мой?

Анджеларé бам-бо

Анджеларé бом-ба

Я на суше, я на море

В поисках плыву, бреду.

Не утихнет моё горе,

Если милой не найду.

Анджеларé бам-бо

Анджеларé бом-ба

Как же отыскать девчонку?

Без неё мне жизни нет!

Если встретите плутовку

Передайте мой привет:

Анджеларé бам-бо

Анджеларé бом-ба 2

Глава 2

Спрятав субмарину на дне возле Неаполиса, Нао закинул за спину котомку с провизией и мнемобанком и направился к городским воротам. Город был окружен толстой каменной стеной, все ворота на ночь заперты.

Как же попасть в город? В раздумье Нао присел на большой камень. Неподалеку ютились домики прибрежной деревеньки. Её обитатели, по-видимому, жили тем, что снабжали город рыбой, молоком и сыром. На самом берегу моря в предрассветной мгле проступал контур каменной башни высотой альтов в десять. На верхней площадке башни маячила вооружённая человеческая фигура.

Вдруг всё резко изменилось. Человек на башне замахал руками и с помощью какого-то приспособления начал издавать пронзительные звуки. Двери хижин распахивались одна за другой, несмотря на ранний час. Люди, кто в чем, в основном, женщины, дети и старики бежали к городским воротам. Раздались крики:

— Сарацины!!!

— Мамма, ли турки!!!

Эта фраза, давно вошедшая в обиход, сообщала о запредельной опасности.

К берегу стремительно приближалось несколько легких посудин под парусами. Нао разглядел на палубах людей в балахонах и платках, очень похожих на тех двоих, что когда-то напали на Ли. На всякий случай он достал биопистолет, который позволил бы ему вмиг обезвредить сотню сарацин, отправив их в глубокое оцепенение.

Женщины уже во всю стучали в ворота города. Наконец, створки со скрипом отворились, позволив людям укрыться за толстыми стенами Неаполиса. Убедившись, что опасность больше никому не грозит, Нао спрятал биопистолет и смешался с толпой, в которой почти не было молодых мужчин. Отцы семейств и их старшие сыновья, вооружившись кто чем мог, остались у своих домов и с мрачной решимостью смотрели в сторону моря, готовые или защитить свой кров или дорого отдать свою жизнь.

Но на этот раз всё обошлось. Из ворот города уже выдвигался отряд всадников, вооружённых мечами и копьями. За каждым рыцарем следовали два-три пеших воина с луками и алебардами.

Сарацины, осознав, что неожиданный набег не удался, сделали резкий поворот направо.

— Поплыли к Путеоли, — сказал кто-то в толпе. Нужно бы послать гонца предупредить…

— А, может, и на Прочиду. На остров конного гонца не пошлешь…

— Или на Энарию. Большой остров, есть чем поживиться злодеям.

Опасность миновала, и жители посёлка постепенно покидали город. Только один мужчина пошёл в противоположную сторону, и Нао последовал за ним. Почти сразу они оказались на большой площади, которая, судя по всему, в дневное время превращалась в рынок. Сейчас было еще очень рано, но кое-где торговцы уже начинали раскладывать товар — муку, лепешки, сыр, рыбу, зелень, оливки…

На краю площади стоял неказистый каменный домишко с колокольней. Нао уже знал, что это церковь, хотя ещё не до конца осознавал её предназначение.

— Нужно будет поблагодарить Марию Кармину за спасение от сарацин, — неожиданно сказал мужчина, повернувшись к Нао.

— Кто такая Мария Кармина? — робко спросил Нао.

Мужчина подозрительно посмотрел на него.

— Мария — мать нашего спасителя Иисуса…

— Знаю, знаю, — закивал Нао. Он уже слышал историю про Иисуса Христа, про таинство его рождения, мучительную смерть и чудесное воскрешение. Надо сказать, что к этой истории у него оставалось очень много вопросов. — А почему Кармина?

— Ты что, раньше не бывал в Неаполисе?

— Был один раз проездом, — почти не соврал Нао, вспоминая самый грустный день своей жизни.

— Ясно, — сказал мужчина. — Я — Карло.

— Я — Никколо. — Нао на ходу придумал себе имя, привычное на местный слух и пожал протянутую руку.

— Когда я еще был пацаном, — начал рассказывать Карло, — в Неаполисе появились монахи, бежавшие от сарацин из Палестины. Там их община жила на горе Кармель, и их назвали кармелитами. Они одевались в тёмно-коричневые балахоны с капюшонами. С собой кармелиты принесли свою святыню — икону Марии, нарисованную в тех же тонах. Поэтому её называют Мария Кармина или Мадонна Бруна.

— Бруна?

— Ну, значит, темная. Брюнетка. А, может, и чернокожая. На юге, в Калабрии и на Тринакрии, во многих церквях висят иконы темнокожей Мадонны.

— Разве мать Иисуса была темнокожей? — задал Нао провокационный вопрос. Но Карло только пожал плечами.

— В Неаполисе кармелиты жили скромно, молясь и делая богоугодные дела. Они заслужили уважение, и им позволили занять вот эту церквушку возле Рыночной площади. Думаю, монахи разбогатеют и построят себе церковь побольше.

— А как они разбогатеют?

— Разбогатеют, не сомневайся. Народ так и валит помолиться образу Кармины. Говорят, она утешает при горестях. И каждый оставляет монетку-другую. А народу тут полно, на Рыночной площади днём не протолкнешься. Да и горестей хватает…

Они миновали церковь и молча двинулись по длинной узкой улице, вымощенной камнем. Карло прервал затянувшееся молчание.

— А ты кто и зачем в Неаполис?

— Я рыбак с Капри, но уж больно тяжелая работа — ночью рыбу вылови, днем — продай, да и не всегда купят, да и выручка грошовая… Решил вот поискать удачи в городе.

Карло посмотрел на него изучающе, непонятно поверил или нет.

— Ладно, я к брату иду. Спрошу насчет работы для тебя. Брат на холме Воммеро живет, — Карло махнул рукой куда-то неопределенно.

Они подошли к воротам и вышли за городскую стену. Эти ворота не были заперты, да и стражника рядом не было. Нао это удивило.

— Сарацины нападают только с моря, — пояснил Карло, — вот если Длиннобородые набегут или, чего хуже, Северные Люди, тогда жди беды. Весь город на защиту поднимется, лучники будут со стены стрелять, раскаленную смолу на головы лить нападающим… Только сейчас у нас мир и с теми, и с другими, слава нашему герцогу!

Они шли по тропинке, хорошо протоптанной ногами и копытами. Дорожка поднималась по склону вверх и напоминала туннель, потому что сверху была укрыта переплетающимися кронами растущих по обе стороны деревьев.

— Нфрашката, — сказал Карло.

— Что? — переспросил Нао.

— Так называют эту дорогу. Означает «шалаш».

— Отчего же шалаш, ведь это дорога, а не хижина?

— Нфрашката означает «накрытая ветками». Такой может быть и дорога, и хижина.

Тропинка вывела их почти на самую вершину холма. Ещё чуть выше располагалась каменная постройка, напоминавшая церковь Кармины, которую они оставили внизу. По склонам были разбросаны деревянные домишки.

— Церковь святого Эрмо, — кивнул Карло в сторону постройки.

Еще одна церковь и еще один святой. Сколько их я уже встречал тут — Дженнаро, Лючия, Мария под разными прозвищами… Теперь вот Эрмо.

— Он тоже совершает чудеса?

Карло задумался.

— Наверное. Его по-разному называют — Эразм, Эльм. Для нас он Эрмо. Говорят, он помогает морякам в шторм, а еще зажигает по ночам зеленые огоньки на волнах моря, чтобы те не скучали.

— Он покровитель моряков? — уточнил Нао. –А почему?

— Церковники рассказывают, что, когда его казнили, палачи вынули все внутренности и намотали на корабельную лебедку, с помощью которой поднимают паруса.

Нао передернуло.

Жуткие нравы и странная логика тут на Терре, — подумал он в очередной раз.

Они приблизились к одной из хижин, из которой выскочил молодой человек, и едва не столкнулся с ними.

— Джанни!

— Карло!

Братья обнялись.

— Познакомься, это Никколо, рыбак с Капри, приехал в Город искать работу. Хороший, парень, только необразованный. Но вроде сообразительный.

Джанни оглядел Нао с ног до головы и дружески хлопнул его по плечу.

— А ты куда в такую рань?

— Нино, кузен наш, вчера напился вечером и попал в большую драку возле Пьереротта. Сейчас отлеживается дома с переломанными костями. Так что у меня сегодня работа за двоих. Да! Ты же не знаешь! Мы с Нино уже полгода как устроились сервами в замок герцога. Только Нино теперь, наверное, выгонят и денег не заплатят.

— А за что его поколотили?

— Он спьяну совсем страх потерял и полез в открытую ухлёстывать за девушкой одного бандита. Катарина-то ему уже давно глазки строила, но нельзя же так в открытую.

Джанни скорчил гримасу.

— Нино еще повезло. Тут в прошлом году один приезжий посмел улыбнуться невесте босса банды. На следующий день нашли его плавающим в море под Пузилеко со связанными руками и членом, засунутым в рот.

Нао второй раз содрогнулся за последние полчаса.

— А что это за бандиты такие? — робко поинтересовался он. Раз уж признали его «необразованным, но сообразительным», то можно задавать и глупые вопросы.

Братья переглянулись. Пауза.

— Хозяева каждого квартала, — наконец произнес Карло.

— Слуги герцога?

— Нет. Больше ничего не знаю. Их главный закон — омертá, молчание. Кто скажет лишнее, тому смерть…

Нао проглотил язык.

— Ладно, я побежал, — сказал Джанни.

— Погоди, а возьми Никколо вместо Нино. Может примут его.

— А ты что умеешь делать?

— Да всё понемножку. Я понятливый, учусь быстро.

Джанни на секунду задумался.

— А почему бы и нет? Может повезет тебе, гальо… Пошли. Только быстро.

И Нао последовал за Джанни вниз, по той же «дорожке под ветками», по которой поднимался меньше часа назад.

Глава 3

— Нино заболел. Вот этого привёл вместо него, — сказал Джанни управляющему, указывая на Нао.

Тот кивнул. Какая разница кто будет мусор выносить и мешки подтаскивать?

— Как зовут? Никколо? Ладно. Плата обычная.

Теперь каждое утро Нао и Джанни быстрым шагом спускались по Нфрашкате к замку герцога и принимались за работу. В конце недели Нао получил первое жалование, отдав часть его Джанни за жильё. Они быстро подружились, и Джанни не очень интересовался, почему каждый вечер после ужина Никколо уединяется в своей комнате, достает из котомки серый камень и долго молча разглядывает его. У Джанни по вечерам была другая забота — он бродил по Воммеро, надеясь встретить Нанинну, жившую по-соседству.

Еще через неделю Нао изучил в подробностях жизнь сервов в дворце герцога и размышлял, что делать дальше.

Джанни был простым и дружелюбным, но недалёким. Поэтому Нао очень любил, когда в гости приезжал Карло. Старший брат был более образованным и сведущим человеком, и Нао выуживал у него массу информации о жизни на Терре — как раз то, ради чего он сюда приехал. На такие случаи было припасено несколько бутылок лучшего местного вина — Нао уже знал, что оно хорошо развязывает язык.

Однажды Карло приехал в мрачном и торжественном настроении.

— Что случилось?

— Умер герцог, я приехал на похороны.

— Как умер?! Мы сегодня готовили ему завтрак!

— Умер Сергий, он уже два года жил в монастыре, а служите вы его сыну, молодому герцогу Джованни.

Нао слабо представлял, что такое монастырь, но не подал виду.

— А почему Сергий жил в монастыре, а не во дворце? И почему он умер? От старости?

— Нет, от горя. Это всё из-за Северных людей и еще из-за одного Длиннобородого мерзавца, чтоб ему сгореть в пламени Везувия.

Так, сегодня можно кое-что разузнать.

Нао быстро принес бутылку и налил Карло. Подошел Джанни и потребовал своей порции. Нао налил вина ему и себе — так, для вида.

— Кто такие Северные люди? — начал он разговор.

— Они явились сюда, когда я был еще ребенком, — Карло отхлебнул вина, — говорят, их позвал Мелус, когда искал того, кто бы помог Длиннобородым справиться с ромеями.

— С ромеями? — переспросил Нао.

— Так называют жителей Восточной империи.

Нао кивнул, про Восточную империю ему уже приходилась слышать.

— А длиннобородый Мелус — это и есть тот мерзавец? — спросил он.

— Вовсе нет. Мелус был порядочным человеком. Он ненавидел ромеев и не думал, что всё так получится.

— Что получится? Мелус позвал Северных людей чтобы завоевать Восточную империю?

— Что ты, — захохотал Карло, наливая вина себе и брату и с удивлением глядя на полную кружку Нао, — Восточная империя большая и далековато отсюда. Её так просто не завоюешь. А что это ты не пьешь?

Нао схватился за кружку и тоже поднес её к губам.

— Так зачем же Мелус позвал Северных людей?

— Ромеи отняли у него город Бари. Мелус еле унёс ноги, но вся его семья попала к ним в лапы. Тогда Мелус возненавидел их вдвойне и поклялся отомстить.

— Бари, наверное, был его родным городом?

— Да, но правили там ромеи. Мелус сумел отвоевать Бари, но ненадолго.

— А где этот Бари? Далеко отсюда?

— Не близко, у Восточного моря.

Нао вспомнил контуры полуострова в форме ноги, как он видел его с космолёта. Он уже знал, что эту ногу иногда называли Италийским полуостровом. Вокруг, действительно, было три моря — с запада, с востока и, самое большое, с юга. Нао замолчал, укладывая новые знания в памяти. Но Карло продолжил сам, с теплотой и болью в голосе.

— Наша земля — прекрасна. Тут яркое солнце, голубое небо и тёплое море. Наша земля — лакомый кусочек для иноземцев, и боюсь, что так будет всегда. Две империи пытаются заполучить её, но пока безуспешно. А теперь вот ещё и Северные люди пожаловали.

— Как же это вышло?

— Когда Мелус сбежал от ромеев, он отправился к горе Гаргано просить помощи у святого архангела Михаила.

Так. Еще один святой.

— Архангел живет на горе?

Карло снова захохотал.

— Архангел живёт на небесах, он уже много веков как умер. А в горе Гаргано есть пещера, где он совершил чудо. Туда ходят паломники.

Нао хотел спросить, какое чудо совершил архангел и как можно просить помощи у давно умершего, но не стал перебивать Карло.

— Туда же пришли несколько десятков Северных людей — все молодые, сильные…

— И что?

— Сначала Северные расхохотались, увидев тучную фигуру в чёрном балахоне, как у бабы. Но Мелус хорошо их угостил. После второй кружки он уже с горячностью рассказывал про свои несчастья. Говорят, он тогда здорово надрался. Вскочил на стол и закричал: «Только помогите мне расправиться с ромеями. Верните мне мой Бари. Я щедро расплачусь — и деньгами, и землями. Завтра же в бой!»

Северные люди успокоили его, но задумались. Деньги и земли — это как раз то, что им было нужно. Наши места им приглянулись. Их предводитель Жильбер из рода Дренго обнял Мелуса за плечи и заговорил тихим голосом:

— Хорошо, мы поможем, только не завтра. Мы возвращаемся из паломничества в глубоком умиротворении и сейчас не намерены сражаться. Жди нас через год, и мы тебе поможем…

Выпитое заставило братьев подняться из-за стола и выйти во двор. Нао уже на собственном опыте, знал, как вино изменяет поведение людей. Вот и Карло, встав из-за стола, вдруг запел вполголоса:

Солнце, небо и море,

Наша южная земля

Война у этого моря

Шла до вчерашнего дня…

Нао быстро разлил своё вино по кружкам братьев и сходил за второй бутылью. Он рассчитывал много чего узнать в этот вечер. Сначала он хотел спросить, какой длины бороды у Длиннобородых, но потом решил, что Северные люди его интересуют больше.

Карло вернулся, всё ещё напевая:

Солнце, небо и море,

Наша южная земля

Новой войны оставить

Нашим детям никак нельзя…

Я проснуться хочу

Как-то утром в мире таком

Что устал, наконец, от вражды… 3

Карло сел, провёл тыльной стороной ладони по глазам, заметил вторую бутыль и потянулся за своей кружкой. Джанни, немного потоптавшись, ушел. Половину историй брата он уже слышал, а вторую половину не понимал. Выпитое вино навеяло на него романтическое настроение, и он отправился разыскивать Нанинну на поросших лесом склонах Воммеро.

Нао сделал вид, что допивает свой стакан и откупорил вторую бутылку.

— А где же земля Северных людей?

— На севере, за Белой горой, возле холодного моря.

— На севере? Их потому и называют Северными?

— Нет. Они явились из далекой страны викингов, где холодное море и снежные зимы, и начали шалить на землях короля франков. Франки и прозвали их Северными. Давно это было, тогда ещё дед моего прадеда не родился. Северные были очень сильными людьми и свирепыми воинами, хотели богатства и власти. Нападали и разоряли всё вокруг, никто не мог с ними сладить. Тогда королю франков пошёл на компромисс. Он отдал им большую территорию, а Северные поклялись не разорять его земли. И могли бы теперь Северные жить себе спокойно, если бы не…

— Что?! — воскликнул заинтригованный Нао.

Карло снова промочил горло и продолжил.

— Понимаешь, у Северных людей рождается очень много детей…

Нао проглотил комок в горле. Для него рождение ребёнка было несбыточной мечтой. Если найти себе жену на Терре, то через цикл она будет выглядеть, как его мама, а через два — как бабушка. Этого он не хотел. Да и не факт, что от межзвёздного брака родятся дети. Нао тяжело вздохнул, взял стакан и впервые за вечер отхлебнул по-серьёзному.

— Что ты приуныл? — спросил Карло.

Нао лишь тряхнул головой, отгоняя грустные мысли.

— Чем же Северным мешают собственные дети?

— Ну как же, каждому сыну нужно выделить надел земли, когда он повзрослеет. А если у тебя десять сыновей, как быть?

— Десять? — изумился Нао. — А еще и дочки?

— Бывает и больше. А дочек не считают, их выдают замуж.

Карло плеснул в опустевший стакан.

— Вот так Северные и пришли сюда. Сражались за того, кто больше заплатит. Иногда даже одни Северные против других. В бою им равных нет. Сила, отвага, решительность, взаимовыручка, выдумка, отличное оружие — всё при них…

— Неужели никто и никогда не смог их победить?

Карло сделал глоток и задумался, что-то вспоминая.

— Знаешь, рассказывал мне отец одну историю. Северные исправно служили Длиннобородым, побеждали ромеев здесь и там. Но вдруг нашла коса на камень.

— Что за камень такой?

— Воины-руссы! Три сотни витязей пришли из Восточной империи на помощь войску ромеев. Возле речки Офранте был страшный бой. Конница тяжело вооруженных ромеев завязла в строе Северных. Те рубили коням ноги, стаскивали рыцарей на землю и убивали. В тяжелой кольчуге если ты не на коне, то, считай, труп.

— А потом?

— А потом из засады вышли руссы и всё перевернули. Северные были разбиты. В той битве погиб их предводитель Жильбер, и вождём стал его брат Райнульф. Я тогда еще пацаном был, но помню, как про руссов всюду шептались.

— А кто такие руссы?

— Я кое-что про них слышал. Они тоже с севера. Имя их князя означает «владеющий миром», но это он преувеличивает, — усмехнулся Карло. — Живет князь в городе… как же его?.. не помню… Куяб, что ли? На большой реке, а моря там нет. Князь руссов послал тысячи воинов в Восточную империю, а император отдал ему в жены свою сестру. Хороший обмен получился.

— Для кого хороший?

— Для императора, конечно. И сестренку пристроил, и войско получил. А принцесса ещё и своенравная оказалась. Потребовала, значит, чтобы князь веру во Христа принял. До этого руссы многим богам поклонялись. А тут жена приказала, говорит: «по вашим варварским законам жить не хочу».

— И князь послушал?

— А куда он денется? Всё-таки сестра императора. А после свадьбы она и говорит: «А теперь, давай, весь свой народ крести! Негоже моим подданным варварами оставаться!».

— А что, если варвара окрестить, он сразу благочестивым становится?

— Конечно! Как тебя три раза головой в купель окунут, на тебя сразу благодать и снизойдёт.

Нао задумался.

Надо бы поподробнее изучить эти купели, может туда устройства внушения вмонтированы? Или вода особенная, с примесями для психовоздействия?

И всё же, хоть и нисходит на крещённых благодать, они всё равно мало чем от варваров отличаются. Король франков, князь руссов, император ромеев… Сколько тут правителей, на Терре? И каждый — за себя, иногда даже против своего народа. За деньги и власть. Какой контраст с Наолиной, где люди сообща решают общие задачи. Почему такая разница? Только из-за того, что тут не умеют слушать мысли? Или здесь у людей другая природа?

Он машинально поднял кружку, сделал второй полноценный глоток и прервал затянувшееся молчание.

— Ты так и не рассказал, что за горе случилось у герцога Неаполиса.

— Как раз собирался. Тут неподалёку есть город Капуя. Правил там Пандульф по прозвищу Волк, мерзавец, каких свет не видывал. Сам из Длиннобородых, но горазд был на всякие гнусности. Вот однажды Волк нанял Северных чтобы завоевать Неаполис.

Ужасные всадники с мечами и копьями ворвались в наш город, грабили и убивали, молодых женщин забирали. А потом в город торжественно въехал Волк — новый правитель.

— А Сергий? — спросил Нао.

— Герцог успел скрыться и сдаваться не собирался. И тоже пошел за помощью к Северным. Прямо к предводителю, к самому Райнульфу. И снова полчище Северных напало на Неаполис. Те же воины, что завоевывали наш город для Волка, теперь гнали его прочь.

— Как же так?

— Деньги всё решают. Северные вернули Сергия в Неаполис. Ты не представляешь, как он радовался! Первым делом подарил Райнульфу Аверсу, маленький городок тут неподалеку. Городишко так себе, но это был первый феод, законно полученный Северными на наших землях. Раньше их считали бродягами и разбойниками, а теперь они стали законными землевладельцами.

— Это так важно?

— Это важно. Если ты бродяга и разбойник, ты разоряешь всё вокруг. Если же ты владеешь землёй, ты хочешь сделать её богаче.

— Выходит, всё наладилось у Сергия?

— Погоди. Сергий понял, что без Северных ему против Волка не удержаться. Говорит он тогда Райнульфу: «А давай-ка породнимся. Бери мою сестру себе в жены». Райнульф согласился. Думаю, что он втайне надеялся через это родство весь Неаполис заполучить, а не только жалкую Аверсу. Если не сам, так его дети. Но хочешь насмешить бога, расскажи ему свои планы. Райнульф так и остался бездетным…

Нао вздрогнул, вновь услышав фразу, которая вертелась в его голове в тот печальный день, когда не стало Ли.

— Почему?

— Его жена, сестра Сергия, вдруг умерла. А Волк тут как тут. «Негоже тебе вдовцом оставаться», — сказал он Райнульфу, — «женись на моей племяннице, дочери герцога Амальфи». Райнульф, недолго думая, опять согласился. Амальфи, конечно, поменьше Неаполиса будет, но город знатный, старинная морская держава.

— Выходит, Райнульф предал Сергия? — спросил Нао.

— Да и что с того? Не первое и не последнее предательство. Северные даже за грех это не считают. Сергий очень горевал из-за смерти сестры, из-за предательства Северных и из-за страха перед Волком. И он ушел в монастырь, оставив Неаполис своему сыну Джованни. И вот вчера мне сказали, что Сергий умер. Да оно и понятно — каково жить в монастыре человеку, который всю жизнь был во власти?!

— И Волк снова напал на Неаполис? — спросил Нао.

Карло зевнул. Вино кончилось и его тянуло ко сну.

— Нет, ему не позволили… В другой раз расскажу, — пробормотал он, вставая и направляясь в спальню.

Нао вышел на улицу, всматриваясь в ночное небо и прислушиваясь к отдаленному плеску моря. Он хотел освежить мозги, изрядно промытые алкоголем, и лучше уложить в них полученную информацию. Спасаясь от холодного ночного ветерка, Нао засунул руки в карманы. В одном из них он нащупал горошину, как видно, выскользнувшую из мешочка Рациеллы.

По тропинке поднимался Джанни.

— Ну что, нашёл Наннину?

— Нашёл, но мать её, ведьма, в дом не пустила.

— А бывает, что и пускает?

— Пускает иногда, но только чтобы ругать меня весь вечер. Не нравлюсь я ей, видите ли. Наверное, дочке другого жениха присмотрела, побогаче. Как есть, ведьма.

— Слушай, а давай проверим, вдруг Наннина твоя — принцесса.

— В смысле?

— Говорят, иногда самая простая девушка может оказаться принцессой.

Трезвая половина мозга Нао понимала, что он никогда бы не стал нести такую чушь, если бы не выпитое вино.

— Да какая она принцесса? Обычная скуньицца из Неаполиса, тут таких много. Просто нравится она мне очень.

— Но проверить-то ведь не трудно? — сказал Нао, протягивая горошину, — возьми.

— Что это? Просто горошина.

— Как будешь у Нанинны дома, положи под её матрас. А на следующий день спроси, как ей спалось.

— И..?

— Ты просто спроси.

Джанни покрутил пальцем у виска, но горошину взял. Зашёл в дом и громко расхохотался.

Глава 4

Полночи Нао просидел над мнемобанком, фиксируя услышанное за вечер.

Прекрасные земли вокруг… Города Неаполис, Бари, Салерно, Амальфи… Две империи, которые покушаются на эту территорию… Невесть откуда свалившаяся напасть — Северные люди… Загадочные руссы, князь которых считает, что владеет миром… И, похоже, уходящие в прошлое Длиннобородые, у которых всё меньше и меньше владений…

Надо бы узнать о них побольше, пока совсем не исчезли. Какой всё-таки длины их бороды? Но как же это сделать, не вылезая из замка герцога?

С утра Джанни и Нао занялись обычной работой, подтаскивая мясные окорока, мешки с овощами и фруктами на кухню, где готовили завтрак для герцога Джованни и его семейства. Вдруг раздался истошный вопль. Сервы сгрудились у входа в кухню, робко, но с любопытством заглядывали внутрь. По кухне носился управляющий, с криками:

— Этот идиот откромсал себе пол-пальца!

Рядом корчился от боли несчастный поварёнок, обмотавший полой грязной куртки руку, из которой обильно сочилась кровь, смешиваясь с капавшими слезами. Но судьба поварёнка совсем не волновала управляющего.

— Скоро завтрак! Кто может тонко и ровно нарезать томаты и моцареллу, чтобы не стыдно было подать к столу герцога?

Нао понял, что это шанс, который нельзя упустить.

— Я смогу!

— Ты?

Нао выбрался из-за спин, вспоминая уроки Рациеллы. Управляющий встал рядом с ним, наблюдая, как тот орудует ножом, нарезая овощи. Вскоре, удовлетворенно хмыкнув, он ушел. В конце дня Нао позвали к управляющему.

— Теперь будешь работать на кухне. Жалование двойное.

Джанни шутливо намекнул, что при повышении по службе положено угощать друзей. Он выпил вина, купленного Нао — кружку, потом другую. Язык его начал болтать лишнее, в словах слышалась обида. Нао услышал, что «непонятно кто он такой», что «странный на вид» и что «невесть откуда взялся».

Наутро Джанни сухо сообщил, что плата за ночлег повышена. И ещё он добавил: «твоя дурацкая горошина совсем не мешала Наннине спать». Так закончилась дружба.

Теперь Нао работал на кухне. Новое положение отнюдь не способствовало сбору информации о Терре. Сервов, хоть иногда, посылали в город, а теперь из замка не удавалось высунуть и носа. Разве что повара расскажут что-нибудь о своей жизни.

Нао был сильно заинтригован рассказом Карло про непобедимых воинов-руссов и

пытался хоть что-нибудь разузнать про них. Но все, кого он расспрашивал, знали только один смысл этого слова — «рыжий». Про «рыжий народ» никто ничего не слышал.

Но вот однажды на рынке один старик, торговавший лимонами, ответил:

— Руссы? Да, слышал про них, когда жил на родине. Бывали у нас. Говорили, что руссы заставили служить себе большие племена славов. А потом выдумали, что славы сами их позвали на царство. Только я что-то не припоминаю, чтобы кто-нибудь сам себе ярмо на шею вешал, — усмехнулся старик.

Пока Нао запоминал эту скудную информацию, старик добавил:

— А ещё говорили мне, что руссы — такие же Северные, как те, что здесь шастают. Из тех же мест родом.

— Ты говоришь «на родине», — переспросил Нао. — А откуда ты родом-то?

— Из города Фессалоники, это в Греции.