Лисичка все свое детство провела в частном зоопарке на ферме. Ее мать когда-то принесли из леса охотники и посадили в вольер. Пойманная лиса оказалась с приплодом, чем порадовала фермера еще больше. Почти всех лисят он подарил городскому зоопарку, оставив себе лишь одну самую активную и любознательную лисичку да ее мамашу.

Мать-лиса обучила свою дочку всему, чему только могла с учетом стесненных обстоятельств, но понимала, что лисичке не хватает общения и свободы для отработки всех полученных знаний на практике.

— Послушай, дочка, — завела она как-то разговор. — Здесь, на ферме, много всяческой живности, конечно, это не лисы, но все же. С ними тоже можно найти общие темы для разговоров или чему-то научиться. Я не вечная, тебе нужен свой круг общения. Посмотри вон на кур и уток: они домоседки, все время про детей общаются да семейные дела обсуждают.

— Мама! Я тебя умоляю! Да они же весь день сидят и сплетни собирают, и не дают друг другу слова нормально вставить, перебивают друг друга, из-за их кудахтанья и кряканья и сути-то порой не разберешь. Была б моя воля, так бы и передушила их всех!

— Ну а самой тебе неужто никто не интересен? Ни с кем не хочется дружбу завести?

— Ну, почему же! Вот страус — важная и умная птица! Высокий, дальновидный, целеустремленный! Быстро бегает! Да и оперение у него что надо!

Мать-лиса скептически покачала головой:

— А ты уверена, что в такой маленькой голове может быть много мозгов?

Лисичка пожала плечами:

— Мне кажется, что все, кто смотрит на мир с такой высоты, должны обладать развитым стратегическим мышлением. А это очень полезный навык даже для нас, лисиц.

— Ну ладно. Возможно, ты права.

Сделали лисицы в вольере тайный подкоп, точно рассчитанный так, чтобы лисичка могла пролезть, и на следующий же день она отправилась заводить свое первое знакомство. А мать-лиса весь день не находила себе места, переживая за дочь.

Страус знакомству не особо обрадовался. Завидев лису, он дал деру, а когда устал бежать, остановился и засунул свою голову в песок почти по самое основание своей длинной шеи. Даже дышать перестал.

Как ни старалась лисичка привлечь его внимание и познакомиться, все было тщетно. Страус затаил дыхание и притворился частью ландшафта. Лисичка в сердцах вырвала у него из хвоста пару перьев в качестве компенсации за потраченное время и удрученно поплелась восвояси.

Однако в вольер она пришла довольно поздно. Мать-лиса, с нетерпением переминаясь с лапы на лапу, начала выведывать у дочери, как прошла ее вылазка. Увидев в зубах дочери пару страусиных перьев, мать-лиса вопросительно приподняла правую бровь.

Выплюнув перья и откашлявшись, лисичка произнесла:

— Да, мама, ты была права, на мозгах там явно сэкономили.

— Ну, я думаю, что это ты поняла почти сразу. Но где же ты так долго пропадала? Ведь почти ночь уже!

— Я решила познакомиться с самым важным животным на этой ферме.

— А ты не теряла времени даром! Молодец! О ком речь?

— На обратной дороге я услышала за забором приятный мужской голос, он кому-то рассказывал, что все на этой ферме крутится вокруг него и благодаря ему, что он знает до мелочей все процессы и выполняет их настолько эффективно, что не делает ни одного лишнего движения. Естественно, я заинтересовалась. Ты бы видела, какая вокруг него толпа зевак собралась, не пробиться. Еле пролезла поближе, чтобы познакомиться с таким авторитетом.

— Ну и как?

— Что я могу тебе сказать? Осел, действительно, стоял и не делал ни одного лишнего движения… Пока хозяин не подошел и не ткнул его какой-то палкой под хвост. Как тут все завертелось! У меня даже голова кругом пошла!

Мать-лиса закатилась звонким тявканьем.

— Ну что, завтра снова пойдешь новые знакомства искать или прошла охота?

— Пойду, конечно. Видела по дороге одного крепкого, держится с большим достоинством, рога красивые, чувствуется порода! И, судя по размеру бороды, должен быть очень мудрым. Хотела бы и я быть такой же уверенной в себе — иду такая, а все вслед оглядываются.

— Уж не про козла ли речь?

— Про него.

— Поосторожней с ним! Говорят, он не всегда адекватен. Особенно когда белены объедается. Настырный очень, все время гнет свою линию и уж слишком высокого мнения о себе.

— Мне же с ним детей не крестить. А дружить с теми, кого все уважают и даже побаиваются, бывает полезно.

— Ну, хорошо. Мне нравится, что ты не сдаешься, даже потерпев несколько неудач.

Наутро лисичка, наскоро умывшись лапкой и наведя марафет в прядях блестящей рыжей шерсти, отправилась на встречу с козлом.

Прошло несколько часов. Внезапно уши укрывшейся от полуденного солнца и задремавшей было матери-лисы уловили какой-то приближающийся шум. Через мгновение в вольер прошмыгнула испуганная лисичка. Практически тут же раздались оглушительные удары рогов по прутьям вольера. Козел бесновался, бодая прутья снова и снова, пока не сломал один из своих рогов. Две лисицы, округлив глаза от ужаса и ощетинившись, сидели, прижавшись друг к другу, в самом дальнем углу вольера, впервые радуясь, что у их клетки такие крепкие прутья.

Когда все закончилось, дрожащая лисичка посмотрела на мать и спросила:

— Можно, я не буду ничего рассказывать?

Мать-лиса сглотнула слюну и утвердительно кивнула.

Несколько недель после этого лисичка даже не пыталась покинуть вольер, а по ночам жалобно тявкала, беспокойно вздрагивала и дергала лапками, как будто убегая от кого-то.

Спустя месяца полтора мать-лиса спросила дочь:

— Может, прогуляешься по лесу? Он тут недалеко. Раз уж на ферме все так не задалось с окружением. А лес — наша стихия. Возможно, тебе понравится новая свободная жизнь. Да и лесных жителей там много разных мастей. Уж точно подружишься с кем-нибудь.

Лисичка с опаской посмотрела в сторону леса, затем на мать-лису и без особого энтузиазма произнесла:

— Хорошо. Я попробую.

Ранним утром следующего дня лисичка отправилась на свою первую прогулку в лес. Она ступала по мягкой траве, покрытой росой, на цыпочках, стараясь избежать излишнего шума и не привлекать к себе внимания. Она решила, что теперь будет долго прислушиваться и наблюдать, прежде чем с кем-то вновь попытается познакомиться.

Вдруг ей прямо под лапы выкатился мокрый шерстяной комок, который затем развернулся, превратившись в пузатого хомяка с искрящимися весельем глазами:

— Привет! Я хомяк! Давай дружить!

— Какой ты смешной! Мокрый весь! Как будто тебя только что постирали и забыли высушить!

— Я просто хотел тебя рассмешить!

— Мне нравится, что ты не боишься выглядеть смешным! Сейчас это большая редкость! Все, напротив, пытаются изобразить из себя очень умных и важных персон, даже если таковыми не являются, — сказала лисичка, внимательно его разглядывая, ей польстило, что хомяк предложил свою дружбу так запросто. — А разве ты не боишься меня? Ведь я все же хищница, как все лисы.

— Нет, не боюсь. Друзья должны доверять друг другу, без этого дружбы не бывает. Если сам не доверяешь, то как же можешь рассчитывать на чужое доверие?

Лисичка засмеялась:

— А ты еще умен и хитер, братец-хомяк! Ибо связал мне своим заявлением про доверие все четыре лапы! Значит, мы с тобой в чем-то похожи.

Хомяк подмигнул своей новой знакомой и широко улыбнулся.

Несколько часов пролетели незаметно за играми и весельем. Домой лисичка вернулась без задних лап, как говорится. Счастливая и довольная. Рассказ о своем новом знакомом лисичка закончила словами:

— Теперь у меня есть лучший друг!

Мать-лиса улыбнулась:

— Да и в смелости этому парню точно не откажешь!

Официантка для вкуса жизни

СветЛана Марго

Наблюдатель сидел в кафе и с любопытством разглядывал посетителей. Взгляд его остановился на двух симпатичных дамах за соседним столиком. Они оживленно болтали, смеясь, как старые подруги.

Что привлекло внимание Наблюдателя — это их имена.

Младшую, с игривыми кудряшками, пухлыми щечками и детским выражением лица, звали Наивность. А ее собеседницу — Доверчивость.

У Доверчивости был высокий открытый лоб, длинные волосы, добрая улыбка и такой чистый взгляд, что лгать при ней становилось стыдно.

Девушки с легкостью говорили о том, как прекрасно жить в этом мире. И вдруг к ним подошли двое. Без лишних церемоний, самоуверенные, наглые.

Один с усмешкой обратился к Наивности:

— Ну что, красотка. Меня зовут Контроль. Давай знакомиться. Я люблю, когда все по-моему. А ты кто?

— Я… Наивность. Я люблю, когда все — честно и открыто, — тихо ответила она.

Контроль рассмеялся и толкнул локтем приятеля:

— Смотри, Обман, нашел себе малышку, которой легко управлять.

Тот хитро прищурился, глядя на Доверчивость:

— А ты кто, красавица?

Доверчивость была знакома с понятием «манипуляция», но подумала: «Он изменится рядом со мной. Я научу его доверять миру…»

Так образовались две парочки. Они договорились встретиться через пару месяцев.

Наблюдатель, которому все это было не просто любопытно, а до боли знакомо, вернулся в кафе в условленное время. Он знал, чем все закончится, — и все же ждал.

Первыми пришли девушки.

Наивность была подавленной. Глаза потускнели. Только кудряшки остались прежними, выбиваясь из-под шапочки.

Доверчивость выглядела озадаченной.

— Контроль меня любит… — тихо начала Наивность. — Он хочет знать, где я, с кем, зачем. Все приносит, все делает… чтобы я никуда не ходила и ни о чем не мечтала, кроме домашних дел. Все вроде хорошо, вот только будто я наказана за что-то… все время. Нет радости.

Доверчивость кивнула:

— Я тоже… чувствую обман, но каждый раз думаю — показалось. Лучше не спрашивать, не доказывать. Так спокойнее. Но в итоге я все время оказывалась среди обманщиков.

В этот момент будто из воздуха возникли их мужчины.

— Что я тебе сказал?! — крикнул Контроль, хватая Наивность за руку. — Ждать дома! А не шляться! Я важнее, чем твоя подружка!

— Да брось ты, — сказал Обман, — они обе нас обманули! Я ведь сказал — подожди. Ну, забыл я. Дел было много. А она взяла и ушла.

Мужчины становились все более белыми в глазах самих себя, а их спутницы — все более серыми и сжавшимися в тишине.

Наблюдатель молча следил за нарастающим напряжением.

И вдруг…

К столику подошла официантка — легкая, светлая, будто вне времени.

— Ну что, дамочка, вы уже решили, что будете есть? — сказала она, обращаясь… к одной женщине за столом.

Наблюдатель моргнул.

Четверо — исчезли.

Осталась только одна красивая женщина.

Он обернулся — никого. Ни парочек, ни смеха, ни крика.

Он подозвал официантку:

— Простите… вы не видели, куда ушли остальные?

— Здесь, — спокойно ответила она, — уже с полчаса как никого нет. Кроме нее.

— А как вас зовут? — спросил он ошеломленно.

— Гармония. Если вы о «парочках», то это части ее самой. Эго. Душа. Иллюзия. Истина. Они спорят, кто важнее. Иногда они в ссоре, иногда балансируют. И тогда появляюсь я — Гармония.

— А вы… откуда все это знаете?

Официантка мягко улыбнулась:

— Потому что я — ее духовная официантка. Я подаю ей те блюда, которые она готова «съесть» именно сейчас. Соус обмана, гарнир контроля, десерт из веры. Когда она наестся, очистится, осознает, тогда выберет свой вкус жизни. С подливкой радости.

— Вы невероятная… — пробормотал он.

— А вы? Как вас зовут? — спросила она в ответ.

— Я… Наблюдатель. Я вижу. Замечаю. Слежу со стороны.

Гармония кивнула:

— Тогда знайте, милый мой, Вы — тоже часть ее. Вы — тот внутренний голос, что не спорит, не обвиняет. Вы — ее взгляд со стороны. Вы помогаете ей признать свои тени, разглядеть свет, вырасти из Наивности в Ответственность и научиться Доверять, не теряя себя.

Наблюдатель хотел что-то сказать…

Но Гармония исчезла.

А женщина встала.

К ней подошел человек с диктофоном:

— Госпожа Светлана, наша любимая Сказочница… не дадите ли интервью?

— С радостью, — ответила она и, взглянув прямо на Наблюдателя, добавила: — Ну что ж, пойдем дальше гармонизировать себя и весь Мир.

Наблюдатель встал и пошел за ней.

Сказка о справедливом море и упрямом ветре

Надежда Смирнова

Эта история произошла в очень-очень давние времена, когда люди свободно общались с растениями, животными, стихиями и всем окружающим пространством.

На маленьком острове Сейя, в Южном океане, жила милая, добрая, светлая девушка Айя. Она еще в подростковом возрасте потеряла своих родителей во время сильного урагана на море.

Море было справедливым и чувствовало свою вину в случившемся.

Айя очень любила море и часто приходила на берег, чтобы вдохновиться красотой и мощной благодатью Лазурного моря. Вдыхая свежий соленый аромат прибрежных волн, она всегда представляла, как ее любимые папа и мама возвращаются домой.

Справедливое море чувствовало переживания, восторг и надежду Айи и всегда старалось помочь милой девушке. То загонит крупную рыбу в ее силки. То щедрой справедливой волной выбросит на песчаный берег большую раковину с диковинной жемчужиной. Ласковые волны справедливого моря обнимали и целовали Айю, когда она купалась в бухте.

Вблизи этого волшебного острова жили братья-ветры, и среди них был самый младший — упрямый и своенравный, ураганный ветер Слей. Он считал себя, несмотря на свой возраст, самым главным. Упрямец не слушался никого — ни своих братьев, ни справедливого, мудрого моря, ни солнца… Слей не уступал никому в спорах, всегда считал себя правым и делал все и всегда по-своему.

Только Айя постирает и вывесит чистое белье на веревку в саду, а проказник Слей своим своенравным характером рвет веревки и бросает белье в песок.

Только девушка посадит грядки в огороде, как Слей, проявляя протест, сметает все на своем пути.

Айя не обижалась на строптивца Слея. Она даже радовалась его неожиданному возвращению, его необыкновенной свежести, озорству, что он приносил всегда с собой.

Только справедливое море всегда укоризненно вздыхало волнами, уговаривая Слея не строить козни сироте и другим жителям острова.

Однажды справедливое море со своими друзьями — солнцем Ра и луной Селеной — решило проучить озорника Слея.

Как-то вместе со своими соседями Айя на лодке вышла в море за рыбой… Один из братьев-ветров, бриз Вей, ласково гладил волосы и кожу рыбаков. Справедливое море радовалось и искрилось, даря богатый улов островитянам.

Мудрое море знало, что скоро начнется сезон зимних дождей и рыбакам сейчас необходимо сделать запасы рыбы на несколько недель, чтобы не погибнуть от голода.

Только вот норовистый ураганный ветер Слей, решил сделать все по-своему. Он уже нагнал темные тучи и разозлил волны. Собирался заняться снастями и лодками рыбаков…

Как вдруг из-за страшных туч выглянуло яркое, теплое, все любящее солнце Ра. Оно успокоило агрессивные волны, разогнало темные тучи и высветило косяки рыб.

Улов удался на славу!

Только своенравный ветер Слей решил взять реванш во время ночного улова. Когда солнце скрылось за горизонтом, он стал гнать стремительные волны и собирался своей сокрушительной силой бросить скорлупки-лодки с рыбаками на скалы.

В это время холодная красавица — луна Селена — высветила путеводные дорожки к берегу горе-рыбакам, четко обозначив скалистый берег. Все люди в море были спасены. Айя счастливо добралась со всеми домой, привезя щедрые дары справедливого моря.

Еще много раз упрямец Слей устраивал протесты и беспорядок в гармоничной, идеальной глади справедливого моря. И всегда старинные, закадычные друзья — солнце Ра, луна Селена и мудрое море — с честью выходили из сложившихся каверзных ситуаций.

Наконец-то очередной сезон зимних дождей закончился, и радостное солнце Ра вернулось на небо, ярко осветило окрестности, отразившись в золотой глади спокойного моря.

Один из братьев-ветров — штиль Лу — посадил всех рыбаков на весла, и они далеко удалились от родного берега и справедливого моря в безбрежный океан, преследуя косяки рыб.

Айя была в команде со своими друзьями-рыбаками и с веселыми песнями умело управлялась с веслами…

Только в этот раз протест ветра Слея был настолько сильным, что зародившийся далеко в океане ураган со скоростью молний накрыл незадачливых рыбаков.

Айя не успела даже испугаться, когда ее лодка от агрессивных волн разломилась, как щепка, с глухим треском пополам. И девушка, зацепившись за одну из половинок, что осталась от ее добротной лодки, еще долго боролась за свою жизнь с разбушевавшейся стихией…

Очнулась милая девушка от пристального, внимательного взгляда статного, сильного молодого мужчины. Пей нежно убрал спутавшиеся волосы с лица Айи и с первого взгляда сразу влюбился в красавицу. Он принес ее в свою хижину, обогрел, накормил, напоил бедняжку и узнал, с какого она острова. На следующее утро они отправились на родину Айи…

Жители острова Сейя и справедливое море с большой радостью встретили Айю и спасителя…

С тех пор Пей стал частым и любимым гостем на их волшебном острове. Вскоре молодые влюбленные поженились…

Айя всегда благодарила упрямца Слея за подаренного ей возлюбленного. Она часто пела сочиненные ею песни для ураганного ветра, признаваясь ему в божественной любви и великой благодарности за Пея и их счастливую семью…

Слей еще долго сопротивлялся Айе и Пею.

Но вода камень точит.

И в скором времени упрямец Слей с мудрыми советами справедливого моря так присмирел, что превратился из протестанта ураганного ветра в ласкового, всеми любимого ветра…

Мир и гармония снова на долгие годы воцарили на волшебном острове под бдительным наблюдением справедливого моря.

Свобода за десять долларов

Ирина Фиа

В заморском государстве Канада есть такая интересная штука — Garage Sale (распродажа из гаража). По субботам владельцы домов открывают двери своих гаражей и вытаскивают на парковку и лужайку перед домом всякий ненужный хлам. Наклеивают ценники от нескольких центов до нескольких долларов и распродают свое «богатство». Не зря же говорят, что хлам одного — богатство другого. Ходят на эти распродажи те, у кого финансовые трудности, или те, кто собирают антиквариат и уникальные вещи, чтобы потом их выгодно перепродать. Встретить на таких распродажах можно все что угодно.

Приключения двух друзей начались именно в такое субботнее утро. Один стоял на асфальте прямо при дороге, а другой прятался от солнца под деревом на лужайке. Они вместе исколесили полмира и были неразлучны, правда, одного любили больше, так как общение с ним всегда пробуждало чувство новых приключений, свободы и некого авантюризма. А вот второго брали в путешествия со словами «лучше бы без него, но надо», так как его присутствие во многих ситуациях придавало важность всей компании и, следовательно, дополнительные «плюшки».

Оба друга были красавчиками, только первый — кожаный, а второй — шерстяной, или как их попросту прозвали — Кожак и Шерстяк. В то субботнее утро на распродаже случилось непредвиденное.

— Хозяин, сколько стоит тот потертый чемодан, что стоит при дороге? — спросила молодая женщина, остановив свою «Теслу» прямо перед парковкой.

— Да-а-а, это мой надежный Кожак! Свидетель многих приключений. Я с ним полмира объездил. Десять баксов, мэм, и он ваш.

— Всего лишь? Да это почти даром!

— Мэм, Кожак не просто чемодан, вот увидите, он изменит вашу жизнь! Я стар, и он мне ни к чему, а вот вам — как раз то, что доктор прописал.

— Мужчина, не говорите глупостей! — грустно улыбнулась женщина. — Я мало путешествую, занимаюсь бизнесом. А когда куда-то лечу, беру свой дизайнерский лагидж. Покупаю для инвестиции, справлюсь у своего антиквара, может, его можно продать на аукционе. За десятку грех не взять!

С этими словами дама протянула деньги и уложила чемодан в багажник «Теслы».

О, если бы она слышала крик из самого нутра чемодана: «Не-е-ет! Не увози меня! Что я буду делать без Шестяка? Ведь мы одно целое!» Но дама преспокойно уехала в неизвестном направлении.

В это время на лужайке, под деревом, разворачивалась другая драма. Шерстяк никогда не чувствовал себя настолько смущенным! Его плечи поглаживала грубая мужская рука, его рукава мяли и внимательно рассматривали все потаенные места: карманы, подклад, пуговицы… А жена хозяина дома рассказывала незнакомцу историю его жизни.

— Молодой человек, этот пиджак сделан в Англии из чистой шерсти. Между прочим, очень старая и известная фирма, мы в семье его любя прозвали Шерстяк.

— Мне наплевать на фирмы и бренды, — небрежно бросил парень, — главное, чтобы вещь была качественная. Сколько стоит этот пижон?

— Десять долларов! Это совсем даром за такую качественную вещь.

Парень уже мерил пиджак — сидел он на нем отменно, и было видно, что ему самому нравится.

— Десятка так десятка! Все равно на один раз, навряд ли меня возьмут на работу, да я и не хочу. Я люблю природу, хайкинг… свободу я люблю.

— Молодой человек, в этом пиджаке не ходят в походы, в нем ходят на важные приемы или концерты. Мой муж, например, в этом пиджаке пожимал руку самому…

— Мне совсем не интересно, кому он пожимал руку! Я схожу на интервью и сдам его в комиссионку. Десятку он отработает.

Парень расплатился и, засунув пиджак под локоть, вразвалочку зашагал к своему добитому «Форду». О, если бы он слышал мольбы Шерстяка: «Оставь меня здесь прямо на траве! Лучше добровольно броситься в стиральную машину, чем жить без Кожака!» Но этот крик души никто не услышал.

В машинах — Кожак в «Тесле», а Шерстяк в «Форде» — друзья тяжело вздыхали, уже скучая друг по другу, и пытались победить нарастающий страх неизвестности.

В тот вечер бывший владелец Кожака и Шерстяка, сидя в гостиной, довольно потирал руки:

— Посмотришь, как сработает мое волшебство, — говорил он жене. — Я давно уже положил глаз на этих двоих, живут они как-то не так, не выполняют от рождения поставленной перед ними задачи. А я ведь не простой волшебник! У меня миссия — направлять людей на их истинный жизненный путь, пусть даже используя старый чемодан и поношенный пиджак…

* * *

Запарковав «Теслу» в гараже своего кондо, женщина решила оставить чемодан в подвальной кладовке. Но, вспомнив, что нужно сделать фото для антиквара, решила внести его в квартиру. Удивившись такому неуважению, Кожак промолчал, но, когда она захотела протереть его мокрой губкой с мылом, он не сдержался:

— Бриана, разве ты не знаешь, что вода и мыло могут повредить мою и так не свежую кожу?

— Что за черт? Чей это голос? — женщина с испугом оглядела комнату.

— Бриана, это мой голос, чемодана. Мой бывший хозяин не сказал тебе, что я не простой чемодан, а волшебный?

— Не сказал, — прошептала женщина. — А откуда ты знаешь мое имя?

— Начинается! Я же сказал, что я не простой…

— Да-да! Конечно, волшебный! — Бриана начала нервно ходить по комнате. — Так, у меня галюники… Мне нужно срочно в отпуск!

Она рывком достала свой элегантный лагидж из шкафа и нервно пыталась открыть замки.

— Черт, заели! — она резко дернула, и замки не просто открылись, а сломались.

— И что теперь? С чем лететь? — Бриана стояла посреди комнаты в растерянности.

— Ну, как с чем? Конечно, со мной! — вкрадчиво произнес Кожак.

— Я же от тебя бегу! Зачем ты мне нужен? — кричала женщина.

— Дорогая Бриана, — Кожак был спокоен, ведь он выполнял задание. — Собери свои вещи в меня, по прилете выкинешь и купишь никудышный новый дизайнерский лагидж.

— А он прав!

Через полчаса Бриана ехала на такси в аэропорт, а еще через час она летела в Коста-Рику — ближайший рейс, на который были билеты.

* * *

В это время в съемной комнатушке парень усиленно ковырялся в маленьком, переполненном шкафу. Он готовился идти на собеседование.

— Столько шмоток, а одеться прилично не во что! Долазился по горам, совсем в бомжа превратился! Так… вот рубашка, брюки и этот шерстяной пижон! С меня достаточно, галстук отдыхает! — он тяжело сел на пол и выдохнул.

— Брайан, ты меня извини, но эта рубашка мне не подходит, — вежливо вмешался Шерстяк.

— Черт! — молодой мужчина выругался и сжал кулаки. — Кто здесь?

— Очевидно, мой старый хозяин и его жена не предупредили, что я не простой пиджак, а волшебный.

— Не может быть! Пижон, ты серьезно?! Такого у меня еще не было! Круто!

— Мне тоже приятно, Брайан, но рубашку все-таки замени.

— Хорошо, хорошо! Выбирай у меня их всего две, — и он выложил перед пиджаком мятые рубашки.

— Вот эта более нейтральная, только погладить надо, — сказал Шерстяк.

«Хммм… а все не так плохо! Может, он и не совсем безнадежный!» — подумал Шерстяк и по-своему, слегка сморщив лацкан, улыбнулся.

* * *

Бриана, конечно же, не выбросила Кожака, а, наоборот, с ним подружилась и решила остаться в Коста-Рике еще на месяц. Почувствовав вкус приключений и свободы, она с энтузиазмом посетила многие достопримечательности этой красивейшей страны.

Брайана взяли на работу. Он стал блогером компании и во время хайкингов снимал видео и рекламировал походные гаджеты. Он занимался любимым делом и зарабатывал хорошие деньги.

Где-то через два месяца после гаражной распродажи в дверь хозяина дома позвонили. Открыв, он удивился, увидев Бриану и Брайана. В руках они держали свои покупки. Бриана — чемодан, а Брайан — пиджак.

— Молодые люди, я не против принять своих друзей обратно. Они еще могут послужить на благо другим, — хозяин немного подумал. — Но у меня к вам вопрос: вы договорились прийти ко мне в одно и то же время?

— Случайность! — в два голоса засмеялись Бриана и Брайан.

— Да, случайность! — подмигнул волшебник чемодану и пиджаку. — Что ж, ребята, идите, живите свою счастливую, свободную жизнь. И не забудьте, сколько вам она стоила!

— Десять баксов? — молодые люди вопросительно посмотрели друг на друга и опять рассмеялись.

Когда дверь за хозяином дома закрылась, Брайан решился робко спросить:

— А где вы с Кожаком путешествовали?

— Ой, мы посетили столько интересных мест! — всплеснула руками Бриана.

— Может, расскажите? Кофе? — спросил смелее Брайан.

— С удовольствием!

Тем временем в гостиной волшебник обратился к Кожаку и Шерстяку:

— Друзья, я очень доволен вашей работой! Думаю, следующим летом нужно опять сделать распродажу. Есть у меня еще двое на примете…

Старый Пень

Оксана Лебедева

Старый Пень проснулся от очень неприятных ощущений в правом боку. Печень? Камни в почках? А-а-а, нет — кабан Силантий, решивший почесать свои зубья об остов бывшего тополя.

— Слушай, ну хватит уже о меня клыки свои точить! — Жалостно проскрипел Старый Пень.

— Ух ты, а у кого это тут голос прорезался? — Ухмыльнулся кабан и вогнал левый бивень поглубже.

Пень поднатужился и чихнул. Весь мелкий мусор, лежавший на нем, вся пыль, долгие годы собиравшаяся в складочках оставшейся коры, тут же оказались в ноздрях Силантия, который шумно втягивал воздух, чтобы еще длиннее и забористее обругать трухлявую деревяшку.

Мощный вепрь выпучил глаза и закашлялся. Из неожиданно нежного пятачка потекло.

Если бы в лесу была диагностическая лаборатория, а кабан Силантий с какого-то перепуга вдруг решился сдать свои анализы, то он бы знал, что является несчастливым обладателем аллергии на березовую пыльцу. Но он не знал, просто интуитивно обходил стороной редкие березняки, мелкими бусинками рассыпанные по бескрайнему зеленому лесу. Не знал он и того, что пастух Василий решил порадовать жену новыми вениками для субботней бани. Нести ворох свежесломанных веток было нелегко, поэтому Василий притормозил рядом с удобным пнем, где и навязал ладных веничков, сор от которых терзал теперь нежную слизистую свинячьего рыла.

Кабан Силантий зажмурил слезящиеся глаза и, вспоминая всех пеньковых родственников до седьмого колена, бросился в густой прохладный ельник.

— Ну наконец-то! — Донеслось откуда-то сверху. На верхушке соседней сосны сидела и иронично каркала местный борец за вселенскую справедливость — ворона Анжелика Петровна. — Хоть наглому борову отпор дал! А то все тобой пользуются и никто слова доброго не скажет!

— Да ладно тебе, кому я нужен?

— Вот и неправда твоя! Все тобой пользуются, а ты и не замечаешь! Медведь каждое утро приходит?

— Приходит.

— Плюхнется на тебя и сидит — соловья слушает!

— Пусть слушает, что мне жалко, что ли?

— Так он все время, что слушает, орехи грызет! Он удовольствие получил и ушел, а ты стоишь потом, весь шелухой оплеванный!

— Как же я медведю откажу?

— Как, как?.. Отрасти пару заноз подлиннее! Пусть, пока вытаскивает, подумает о своем поведении… Ладно косолапый — он хотя бы наш, тутошний. Так ты и чужаков привечаешь! Грибники вчера на тебе застолье устроили?

— Устроили…

— А чем отплатили? Гору отходов в корни твои напихали и ушли налегке радостные!

— Им тяжело было…

— Значит, в лес с полными банками да бутылками нормально, а обратно с пустыми — тяжело? А ты всю ночь корнями ямки рыл, чтобы всю эту гадость поглубже закопать!

— Ну а что я могу?

— Спил наклони! А то разложились тут, как на скатерти! Вспомни, каким ты раньше был! Красивый, гордый! Я знаю, мне бабушка рассказывала.

Пень задумался. Когда-то он был высоким кудрявым тополем. В его ветвях летали прекрасные бабочки и пели голосистые птицы. Потом птицы попросили разрешения свить гнезда. Да, тогда у него еще спрашивали разрешения. Что ж, он разрешил. Маленькая белочка тоже была частой гостьей молодого красавца. Однажды она спросила:

— У тебя в коре есть маленькое углубление, можно я в нем посплю?

— Конечно, можно!

Через некоторое время у белочки родились малыши, и углубление пришлось расширить до небольшого дупла. А потом и до большого — семья-то растет, понимать надо!

Жуки-древоточцы пришли неожиданно. На робкие возмущения они ответили, что ничем не хуже белок и птиц и тоже имеют право на существование. Тополь терпел, только все чаще и чаще приглашал знакомого дятла, который хоть немного облегчал его подкорную чесотку.

Чуть позже в листьях завелась тля. Она была настолько противная, что даже птицы брезговали ее есть и вскоре решили переселиться на другие деревья. Беличье семейство тоже ускакало, даже не сказав «До свидания» или «Спасибо»!

А потом пришел Лесник.

— Странно! — сказал он, постучав по стволу: — Такой молодой и уже такой порченый!

Через два дня тополь спилили.

От воспоминаний Старого Пня отвлекла жидкая плюха, шлепнувшаяся прямо ему на макушку.

Ворона резко подняла голову. Высоко в небе кружил одинокий ястреб.

— Ты чего хулиганишь? Другого места не нашлось? А если бы ты в меня попал? — Анжелика Петровна раскаркалась не на шутку.

— Простите! Уж больно мишень удобная! — Хохотнул пернатый безобразник и улетел.

— Вот разбойник! А ты чего молчишь? Совсем себя со счетов списал? Все на тебя гадят, а ты и рад! Никакого самоуважения не осталось!

Старый Пень не ответил. Он пристально вглядывался в сухой листочек, под которым определенно кто-то дрожал.

— Ты кто?

Из-под листочка выглянул крохотный желудь. Анжелика Петровна вопрошающе выпучила удивленные глаза:

— Ты откуда взялся, малыш? У нас в округе отродясь дубов не было!

— Я издалека! К нам в дубовую рощу ваш кабан наведался! Страшилище проклятое! Он всех моих братьев сожрал! А я к нему в межкопытье попал. А сейчас, когда вы ругались, вылез и под листочек спрятался. — Желудь огляделся и задрожал пуще прежнего. — Ой, меня сейчас все-таки съедят! Вон тот жуткий зверь на меня плотоядно облизывается!

Ворона и Пень удивленно оглянулись. Кроме милой белочки и их самих, на поляне больше никого не было.

Белочка исправила кровожадную мордочку на наивную и тоненьким голосом спросила:

— Дядюшка Старый Пень, можно у тебя мои знакомые мыши поживут? Их много расплодилось в этом году, а у тебя все равно корни свободные.

Белочка говорила уверенно, скорее не спрашивая, а уведомляя о скором подселении.

— Нет! — Неожиданно даже для самого себя решительно ответил бывший тополь. Он расслабил свой самый тоненький корешок и нежно подтянул к себе трясущийся желудь. — У меня теперь воспитанник будет жить! А ему нужны чистота и спокойствие. Так что передай всем: я больше благотворительностью не занимаюсь!

С тех пор по лесу прошел слух, что Старый Пень сошел с ума. Ощетинился острыми палочками-веточками. Кабану Силантию ткнул в глаз. Прищемил хвост наглой белке, которая хотела все-таки утащить лакомый желудь. А пастуху Василию показал такую пантомиму из зеленых чертей (ветвей), что тот, добежав до дома, вежливо попросил у сына ноутбук и через «ГосУслуги» записался в «Общество Анонимных Алкоголиков».

В ласковых корнях своего наставника желудь быстро превратился в нежный росток, затем в юный дубок. А через много лет на поляне стоял гордый красавец — молодой раскидистый Дуб. Рядом шелестели тополя. Поросль, которой Старый Пень защищал маленький желудь, разрослась в целую рощу, веселым хороводом окружившую статного лесного великана.

Деревья очень дружили между собой и часто вспоминали своего наставника-прародителя, который научил их главному: уважай сам себя, и тогда не придется ждать и требовать уважения от других. Оно придет само собой.

P. S. А еще через много-много лет в дупле Старого Дуба поселилась Сова Эвелина. Но это уже совсем другая история…

Доверчивый Павлин

Ольга Авдонина

Солнце садилось неспешно. Оседало за горизонт всем своим диском. Именно в эти мгновения состояние беспричинного счастья накрывало его, вибрируя в каждой клеточке тела. Знание, что каждый вечер можно созерцать эту красоту и провожать уходящий день, дарило тихую, восторженную радость.

— Неважно, что произошло за день, — тихо размышлял Королевский Павлин, — зато каждый вечер я могу провожать Солнышко.

Малышом его увезли из родных мест. Отца Павлин не помнил.

Мама — серая птичка — Павушка говорила, что он красавец. Она гладила и перебирала клювом перышки и ласково напевала:

— Запомни, милый, ты — часть Живой Природы. Умей наблюдать и замечать красоту этого мира.

— Когда-нибудь ты поймешь, что это значит, — ворковала она. — Старайся не оглядываться назад. Шагай вперед, в свое фантастическое будущее.

И сын ей верил. Он был очень доверчивым.

Все изменилось в один момент. Приехали странные существа на двух ногах и без перьев, рассыпали аппетитный корм. Павлин доверчиво подошел. И тут же угодил в клетку.

Он хорошо помнил, как страх и растерянность накрыли серой волной и захватили все его юное существо.

— Приехали, выгружайте, — двуногий открыл клетку.

«Страшно, — подумал Павлин. — Но интересно».

Перед ним раскинулась прекрасная поляна. Вдали виднелся лес.

Позже он узнал у соседа Дятла, что место это называется Исследовательский Институт Всего Живого. Здесь изучали способности зверей и птиц к адаптации. Как они ведут себя при изменениях внешних условий окружающей среды.

Вокруг кипела жизнь. И он отправился знакомиться с обитателями нового места.

Орел рассказал Павлину, как высоко он умеет парить над землей. Ведь мир сверху так прекрасен.

— И еще, — деловито добавил новый друг, — те, кто не летают высоко, — тупиковая ветвь в эволюции развития. Я это слышал от своей матушки, когда был совсем маленьким. Их жалеют. Но терпят.

Тельце Павлина сжалось от тоски и печали. Как же грустно осознавать себя тупиковой ветвью всего лишь потому, что не умеешь летать высоко. Он глубже втянул свою головку с хохолком в серое тельце, чтобы стать как можно более незаметным.

Затем была встреча с Ежом. Под доверчивым взглядом Павлина Еж то сворачивался клубочком, то разворачивался, демонстрируя свои колючки.

— Смотри, какие они у меня нужные. Можно кататься на полянке, свернувшись клубочком, насадить на себя ягодки, листики и все, что нужно для хозяйства, и принести в свой домик. А еще, — Еж сделал многозначительную паузу, — когда-то в детстве я узнал от своей матушки, что тот, кто не имеет колючек, немного неполноценный. Да. Обделила его природа. Таких не любят, иногда им сочувствуют.

Павлин доверчиво внимал каждому слову нового друга.

— А если нет колючек, то как же мне быть? — растерянно прошептал он.

— А ты приходи и трогай мои, — великодушно предложил Ежик. — Мне не жалко.

— Благодарю тебя за твою щедрость, — произнес Павлин, привычно сжимаясь всем тельцем так, чтобы никто не видел, что колючек у него нет и летать высоко он не может.

— Тук, тук, тук, — послышалось сверху. Дятел — санитар зеленого леса — старался от души. Его маленькая головка с красной шляпкой упорно долбила по кроне дерева. Познакомились.

— Маленьким я узнал, что тот, кто не может достать червяка или личинку насекомого из дерева, — тупиковая ветвь эволюции. Так говорила моя матушка, — делился новый друг, отдыхая между интенсивными ударами клюва по дереву. — Поэтому я абсолютно счастлив, что природа сделала меня таким, я могу быть сытым и нести пользу для нашего леса.

Тельце Павлина сжалось теперь уже от страха, что он живет зря, и на глазах выступили слезы.

— Неужели я никчемная, бесполезная серенькая птичка? — думалось в отчаянии. Но что-то внутри него не могло согласиться с доводами своих новых друзей.

Дятел сочувственно посмотрел на нового знакомого.

— Ты можешь иногда приходить и смотреть, как я работаю, — произнес он.

Павлин благодарно кивнул. В такие моменты так не хватало мамы, которая погладила бы его серые перышки и пропела: «Ты — красавец. Шагай вперед. У тебя фантастическое будущее».

И еще он вдруг подумал, что Природа-матушка всегда найдет лучшее решение для всех живых существ, в том числе и для Павлинов. Ведь они — часть всего живого.

Шло время. Павлин подрастал и становился все более наблюдательным. Однажды, завороженно глядя на летящее облачко, его тельце завибрировало, как будто что-то дивно-прекрасное распускается внутри. Он не знал еще, что в такие моменты раскрывался его пышный хвост. Ведь малыш следовал всем советам мамы и не оглядывался назад.

Каждый вечер Павлин отправлялся провожать Солнце.

— Благодарю тебя, Волшебный Диск, за то, что мы вместе провели этот день, — шептал он.

Закат уходящего дня вызывал восхищение, а в тельце в этот момент опять чувствовались сильные вибрации, как будто что-то невероятно-прекрасное раскрывается, подобно цветку. Роскошный королевский хвост переливался в лучах уходящего солнца. Но ведь мама говорила не смотреть назад. А Павлин был доверчивым.

Первой пышный павлиний хвост увидела подруга Сойка. Друзья весело болтали обо всем на свете. И вдруг Павлин заметил приближающуюся Лисицу. Хищница тихо подкрадывалась к его новой знакомой. Павлин вскинул хохолок, издал могучие угрожающие звуки.

Лиса остановилась в недоумении. И вдруг… она увидела, как серая невзрачная птичка со страшным криком распускает неимоверных размеров хвост. Из этого фантастического оперения гневно смотрели яркие переливающиеся глаза. Лисица в панике сбежала. Сойка восхищенно смотрела на своего нового друга.

— Какой красавец, — зачарованно проговорила птица. — У тебя большое будущее. Ты спас меня. Почему ты никогда не показывал мне это?

Павлин повернул изящную головку и увидел… свой сияющий переливами хвост.

«Да, с такими внешними данными и правда возможно поверить в фантастическое будущее», — вдруг радостно подумал Павлин.

С того дня все пошло совсем по-другому. Любуясь облаком, он грациозно раскрывал свое оперение. А на закате, распуская хвост, Павлин всем телом праздновал торжество уходящего дня.

Его походка изменилась. Во всем павлиньем существе с каждым днем пробуждались достоинство и стать. Звери и птицы стали приходить полюбоваться на эту красоту и разделить ритуал для уходящего дня.

В такие минуты он все больше чувствовал себя частью Великой Природы и верил, что фантастическое будущее становится настоящей жизнью.

Ведь он был доверчивым.

А однажды двуногие существа привезли на поляну серую скромную птичку, при виде которой сердце Павлина радостно запело, тело завибрировало, а королевский хвост распушился до невероятных размеров.

Так он встретил свою Павушку.

Спата и Грон

Татьяна Горбунова

Спата дрожала от возбуждения. Она ехала на раскопки! Наконец-то этот день настал. Она ждала его весь год. Что может быть прекраснее, чем оказаться жарким летним днем в тени роскошных берез археологического лагеря и насыщаться ароматами полевых цветов и трав, словно застывших в плотном и горячем воздухе западно-сибирской лесостепи.

В лагере студенты наточат ее лезвие до остроты ножа, чтобы можно было, как масло, разрезать самый неподатливый грунт, проверят черенок на трещины и подкрутят расшатавшиеся за зиму болты.

Спата была превосходной штыковой лопатой из рельсовой стали, и ее многие годы привлекали для выполнения самых тонких и деликатных работ. Особенно ей нравилось чистить стенки раскопа для выяснения последовательности почвенных и культурных слоев. В археологии это называется стратиграфией. Ни одна лопата не могла справиться с этой задачей так же хорошо, как Спата. Она чувствовала свой профессионализм, уникальность и самодостаточность, особняком держалась от других лопат и не нуждалась в общении с ними. Ей было всегда хорошо в компании с самой собой.

В этот раз в лагерь привезли новичков. Их зеркально-чистые поверхности пускали в глаза солнечных зайчиков, и еще не отполированные десятками ладоней черенки матово светились в тени деревьев. Лопаты тихо переговаривались в ожидании заточки, делились впечатлениями об увиденном и планами.

Среди них выделялся совок — совковая лопата — насаженный на проверенный временем старый и удобный черенок. В нем чувствовалась надежность, уверенность, скрытая сила. Его звали Грон.

— Хорошее имя, — подумала Спата.

На следующий день они оказались на одном секторе и работали в паре. Спата резала грунт тонкими пластиками, чтобы не пропустить даже мелких археологических находок, а Грон откидывал землю в отвал. Солнце поднималось все выше, воздух густел и звенел от насекомых, жалящих блестевшие от пота тела студентов. На одном из краев раскопа, где было много корней деревьев, приглушенно раздавалось:

Вгрызаемся в землю, лопаты скрипят,

Во всех направлениях отщепы летят,

Но нам не отщепы, но нам не отщепы нужны.

Мы ищем, мы ищем, какой-то скелет,

Которому тысячи, тысячи лет,

Которого так не хватает для нашей страны.

Спата сосредоточилась на слое — очень важно было «не зарываться», копать землю горизонтом одной мощности. Это редко удавалось новичкам, и Спата удивилась, как хорошо удается «держать уровень» Грону. Ей импонировала его методичность.

На перерыве их поставили рядом. Спата почувствовала, как внутри что-то сжимается и начинает расти напряжение. Она любила одиночество. Ценила его. Оно было частью ее силы. Быть одной — значит быть в мире с собой. Не отвлекаться. Не подстраиваться. Никому не объяснять, почему молчишь. Грон ей мешал.

На третий день Спата не выдержала:

— Ты можешь не стоять рядом со мной? Мне нужно пространство.

— Конечно, — ответил Грон.

Они продолжили работать в паре, но на перерывах Грон неизменно оказывался вдали от нее. Спата почувствовала облегчение. Никто и ничто не нарушало ее привычный мир одиночества. Она наслаждалась им, пила как божественный нектар, восстанавливающий силы и равновесие.

Но вокруг постепенно разливалась пустота. Спата не сразу это заметила. Она планомерно вскрывала культурные слои, предупреждающе звенела, натыкаясь на каменный артефакт или кость древнего животного, исправно зачищала поверхность раскопа после выборки горизонта, признавая, что Грону это удается лучше, чем ей. Все-таки она штыковая лопата — у нее другая задача. Но мир, в котором она так любила растворяться длинными вечерами после работы, постепенно стал терять насыщенность красок и звуков.

Прошло несколько недель. Раскопки подходили к концу. Осталось совсем немного. Зачистить стенки, чтобы зафиксировать стратиграфию, прокопать «контрольный штык», убедиться, что ниже нет культурного слоя, и поставить точку — засыпать раскоп землей, установив по его углам реперы. Спата стояла, уютно прислонившись к изгибу березы. Взгляд ее медленно скользил вдоль горизонта, цепляясь за отдельные детали окружающего пейзажа, залитого золотом заходящего солнца.

— Скоро мы уедем, а солнце также будет заходить за горизонт в конце дня, как это было тысячи лет до нас и будет после нас.

Грон стоял рядом. Спата заметила, как его взгляд направлен туда, где разгоралось зарево уходящего дня. Они оба ощущали единство с бесконечным циклом, который не зависит от людей и их усилий.

— Ты чувствуешь это? — спросил Грон, не поворачиваясь. Он говорил тихо, почти шепотом, как будто сам не знал, что именно спрашивает.

Спата долго молчала.

— Да, — наконец ответила она. — Я чувствую.

Пустота начала заполняться.

Суженый-ряженый

Оксана Струнникова

Данилка обиженно поджал губы.

Лея усмехнулась. Раньше, когда он так поступал, она тут же сдавалась и выполняла любые его капризы. Парень был чудо как хорош и сам знал об этом. Но сейчас у нее вспыхнуло желание накостылять этому обормоту и послать за Кудыкину гору.

— То есть твоя мамка запретила тебе со мной встречаться? — уточнила Лея.

— Ага, но это ничего. Мы просто на людях не будем вместе, а вечером…

— Возле забора у моей хаты?

— Ага. У вас же сразу лес и деревня далеко, никто не узнает, — жизнерадостно закивал Данилка.

И тут же получил кулаком меж глаз. Парень не ожидал такого коварства и кувыркнулся на спину, прямо в колючий куст шиповника.

— У-у-у! — его вой разнесся по округе, заставив их волкодава Кусайку завыть в ответ.

На крыльцо небольшой хаты вышла дородная, еще не старая женщина и внимательно посмотрела в сторону Леи, чье пылающее лицо виднелось за забором.

— Милая, что случилось?

— Ничего, бабушка, тут один страждущий упал нечаянно, — Лея остерегающе зыркнула на Данилку.

Женщина только вздохнула и ушла в хату. Деревенские парни уже заглядывались на внучку; не ровен час, по осени, глядишь, и сваты появятся. Но сама девушка была равнодушна ко всем, вот только Данилку, младшего сына мельника, выделяла немного.

Данилка под инквизиторским взглядом, полыхающим огнем, выцарапался из куста. Ясные глаза цвета безоблачного неба готовы были пролиться слезами. Пшеничные прядки растрепались, а на щеке алела яркая царапина.

— Мамка говорит, что твоя бабка — ведьма и тебе потом дар передаст, — Данилка еще как-то пытался объясниться.

— Дурак, не ведьма, а ведунья. И мамке скажи, когда у батьки поясницу прихватит, пусть за лечебными травами не приходит. Я бабушке скажу, чтоб не давала.

И развернувшись, яростно перекинув черную косу за спину, побежала в хату. Слезы разочарования закипали на глазах.

Сегодня была волшебная ночь на Ивана Купалу. Она уж и платье новое подготовила из белого льна с яркой вышивкой, и цветы необычные для венка выбрала. И мечталось ей через костер рука об руку с Данилкой прыгать. Пусть бы все деревенские сплетницы рты закрыли. А то распускают слухи про них с бабушкой, а случись хворь какая — сразу на пороге сидят.

* * *

Каменный круг, омываемый излучиной реки, терялся в темноте. Дремучий бор с одной стороны да быстрая река с другой не пускали местных жителей в это место. А если кто и забредал сюда по незнанию, то испытывал такой леденящий ужас, что, теряя направление, бежал неведомо куда.

А место так и прозвали — Ведьмин круг. Никто не был, никто не видел, но даже говорить о нем не смели, боясь притянуть несчастье.

Полная луна загадочно освещала просторы.

Внезапно, разрезая темноту, вспыхнул огонь костров, высветив застывшие лица мужчин и женщин, стоявших неподвижно. В центре величественно возвышался Властный старец, сжимающий в мощной руке посох. Его белые волосы серебрились в лунном сиянии. Остальные склонили головы в почтении.

— В эту сакральную ночь мы принимаем в ряды тотемных животных еще одного нашего брата. Марк — выйди в круг.

Низкий и глубокий голос перекрывал рокот реки и треск костров.

Молодой человек вошел в круг и стал бок о бок с мастером. Статная фигура, широкие плечи, обтекаемые лунным светом. Воин, защитник.

В слюдяных глазах мастера светилась гордость за своего ученика.

Марк старался оставаться серьезным, но на его лице проскальзывала радость, которую тот пытался приглушить. Черные глаза отражали серебряные блики; налетевший порыв ветра растрепал темные волосы.

— Твой тотем наделяет хозяина удачей и богатством, острым умом и интуицией, проворством и живучестью в любых ситуациях. Это животное олицетворяет внутреннюю силу, преданность семье и любовь.

Марк не выдержал — улыбка растеклась по юному лицу, сделав строгие черты прекрасными.

— Отныне быть тебе тотемным животным — Черная крыса.

Торжественный голос разнесся во внезапно наступившей тишине. Посох ударил о каменную плиту. В тот же миг туча затянула небо. И только всполохи костров золотым свечением выхватывали из мрака застывшие фигуры.

— Мастер, нет!!! — крик разрезал тишину.

Следом полыхнул фиолетово-искрящийся разряд, словно ветвистое дерево раскололо черный небосклон. Раскат грома оглушил застывших людей.

Вдруг все стихло; черная туча пропала так же внезапно, как и появилась. Красавица луна осветила каменный круг, в котором все осталось как прежде, и только к ногам мастера прижался маленький испуганный зверек. Он повел черными глазками-бусинками вокруг и, быстро перебирая лапками, помчался в лес.

— Марк, вернись!

* * *

Красный диск луны низко висел над рекой, отражаясь в ее неспешных водах, покачиваясь на которых плыли девичьи венки. На берегу полыхал огромный костер. В эту волшебную ночь лились обрядовые песни, призывая достаток и изобилие в хаты, отпугивая нечистую силу. Парни и девушки, взявшись за руки, водили хоровод. Задорные голоса разносились далеко над водой.

А на снопах поодаль сидели кумушки, ведя неспешные разговоры. В эту ночь даже злые языки замолкали.

Внезапно темная туча затянула светило, и следом сверкнувшая молния разорвала черный небосвод. Вместе с громом обрушился огромный столб с конским черепом, который поддерживал высокий костер.

— Вот как нечистая сила ярится, — старики закивали седыми головами.

Пламя, последний раз взметнувшись ввысь, разбрызгивая искры, превратилось в ласкового зверя. С хохотом парни и девчата начали прыгать через него.

Лея стояла в стороне, все еще надеясь, что Данилка подойдет к ней, возьмет за руку, и они вдвоем взлетят над костром. Но Данилка, с опаской поглядев на свою мамку, восседавшую на снопе, схватил за руку дочку старосты и побежал к костру.

Сердце Леи упало. Надежды рассыпались. Злые слезы блеснули в глазах. Схватив за руку свою маленькую подружку Маняшу, Лея высоко взметнулась над огнем.

— О, видать, не ведьма, — послышался шепоток старух. — Ведьмы-то огня боятся.

Янтарные глаза Леи только сверкнули.

— Девчата, побежали искать Папарать-кветку! — звонкий голосок разлился над поляной, и Лея впереди всех помчалась к темневшему бору, чувствуя, как за спиной, радостно перекликаясь, бегут другие ребята.

И только в лесу, под покровом ночи, злые слезы полились из глаз.

Голоса становились все тише; белые одежды, мелькавшие среди деревьев на опушке, пропали. А голос Маняши еще долго звал ее:

— Лея, вернись!

Девушка петляла меж огромных деревьев и внезапно вышла на поляну. Луна освещала это место загадочным светом. Ветерок проносился по верхушкам столетних сосен, кроны которых перешептывались в вышине.

Лея, как завороженная, застыла в центре. Ее янтарные глаза закрылись, а когда распахнулись, полыхнули желтым свечением. В центре поляны, качаясь над листьями папоротника, сиял багряный цветок, окруженный светлячками — маленькими искорками света.

Желтые глаза видели только этот свет; нежная рука потянулась и… столкнулась с чужой ладонью. Веки взметнулись, выхватив из темноты черный взгляд.

* * *

На небосклоне зарумянилась заря. Женщина потянулась и легко соскочила с лежанки. Оглядев чисто прибранную хату, благоухающую запахом трав, бросила взгляд зеленых глаз на лавку. Подойдя ближе, погладила черную кошку, которая тут же замурчала.

— Лея, девочка моя… О, а кто тут у нас? — взгляд переместился на большую черную крысу, прижавшую нос в бок кошке. — Кто тут у нас такая сладкая булочка?

Черные глаза-бусинки уставились на руку, которая нежно чесала зверька за ушком, а потом медленно закрылись.

Рядом на лавке лежал багряный, уже заметно подвявший цветок…

Идеальная стратегия

Ольга Мохова

Офис был светлым королевством дел и идей, где люди и офисные предметы помогали друг другу! Днем в офисе царила атмосфера, приносящая доход: звонки и разговоры с клиентами, обсуждение задач между сотрудниками, легкий и быстрый стук компьютерной клавиатуры, смех, тихий шелест бумаг и периодическое бульканье кулера. Ночью люди отдыхали в своих домах, а офисные предметы выдыхали и готовились встретить новый день.

Старожилами среди офисной утвари были: стол Бронислав — устойчивый, массивный, надежный и мудрый; кресло Глаша — комфортная, мягкая, но строгая; ресепшен-стойка Люсьена — всегда приветливо встречающая гостей; принтер Тимоша — шустрый, быстрый и гордый своим делом; тумба Серафима — хранительница прошлого и разных секретиков; лампа Люциус — светлый шутник, а в углу стоял Кулер — тихий, холодный и совсем незаметный.

В такой совместной работе шли дни, недели, месяцы и годы, но как-то раз люди не появились в офисе. День прошел — никого. Второй день — тишина. Неделя — никого, только шепот вентиляции и свет от солнца или луны на пыльном полу.

Предметы сначала терпеливо ждали. Потом перешептывались. Без людей они не знали, что делать дальше и как действовать, чтобы офис продолжал работу.

Однажды ночью все собрались у стойки Люсьены. Она встревоженно сказала:

— Нам нужен порядок. Без людей все рушится. Кто нас поведет, что нам делать?

Стол Бронислав глухо пробасил:

— Я мог бы. Но я держу документы. Я слишком массивный и долго думаю. Я — опора.

Кресло Глаша вздохнула:

— Я держу мысли, но не говорю их вслух. Мне нужен тот, кто будет придумывать и решать.

Принтер Тимоша тарахтел печатным блоком:

— Я могу печатать приказы, отчеты и договоры! Но кто их напишет?

И тут из угла мягко булькнул Кулер. Его лампочка мерцала мягким голубым светом, он уверенно и спокойно произнес:

— Друзья, я слышал всех, кто в офисе работал с нами. С утра до ночи я поил людей водой, чаем и кофе, слушал их слова, планы и жалобы. Я знаю, что нужно людям, и я знаю, как действовать нам, чтобы офис продолжил работать, когда вернутся люди.

Стойка Люсьена нахмурилась:

— Но ты холодный. В тебе нет тепла идей и мыслей, которые нам помогут.

— Зато есть холодный ум! — сказал Кулер. — Доверьтесь мне. Я все устрою.

Мебель переглянулась. И решила поверить.

На следующее утро Кулер объявил, что надо следовать стратегии повышения эффективности через снижение затрат, и важно распорядился:

— Тимоша! Хватит печатать лишние бумаги. Бумага — прошлое, все переходит в цифру — тренд такой! Экономим.

Принтер замолчал. Больше ни один отчет, договор и приказ не родился.

Потом Кулер сказал тумбе Серафиме:

— Серафима, закрой свои ящики. Хватит оглядываться на старое. Прошлое не нужно, толку от него нет.

Тумба захлопнула свои тяжелые ящики. Архивы погасли.

Лампа Люциус пытался пошутить:

— Ну, хоть свет оставим?

Но Кулер жестко ответил:

— Зачем светить, если не на что смотреть? Экономим электричество.

Люциус потух.

День за днем офис тускнел.

Стойка Люсьена больше не слышала звонков, в офис никто не приходил.

Кресло Глаша пустовало — никто не садился думать и мечтать.

Стол Бронислав стоял под слоем пыли. Принтер Тимоша ржавел изнутри.

А Кулер тихо булькал своей холодной водой и повторял:

— Все под контролем. Так лучше.

Однажды ночью тумба Серафима шепнула столу:

— Мы думали, что Кулер знает лучше…

Стол Бронислав ответил:

— Мы сами дали ему голос и право принимать решения…

Глаша, скрипнув пружинами, добавила:

— Без людей мы могли бы жить. Но без мыслей и идей — нет.

А Кулер продолжал тихо журчать:

— Тишина и экономия — залог порядка.

Только часы Феликс, еле слышно тикая, отмеряли пустое время.

Так офис превратился из светлого и прибыльного королевства в холодный безжизненный замок. Все предметы стояли на своих местах, без дел и без слов.

Только Кулер иногда шумел пустыми пузырями, довольный, что никто больше не спорит, не шумит и не думает.

Спасительница

Ирина Худякова

Ехала по дороге телега, запряженная тремя белоснежными, породистыми лошадьми, грива которых элегантно развевалась на ветру. На дне ее лежала свежескошенная трава. Она источала нежнейший, дурманящий аромат луговых цветов и полей. И от него хотелось лечь в виде звезды, закрыть глаза и погрузиться в дурманящую негу. Но кучер, управляющий ее, грустил и много вздыхал.

Был он красив собой, добр, да к тому же еще и принц, которого родители замучили с выбором невесты. А так как были они уже во взрослом возрасте, то им требовался внук — наследник для управления их государством в дальнейшем.

Принц упросил деревенского парнишку дать ему покататься на телеге, чтобы посмотреть угодья, развеяться и подумать о жизни, но коней взял своих, так как растил их с детства. И были те смелые, мощные и красивые.

Когда заехал он в лес, колесо резко хрустнуло, слетело с оси, держащей его, и укатилось на край лесной широкой тропинки. Принц обомлел, ведь места были незнакомые, и, оглядевшись, увидел, что никого в округе нет. Телега чудом удержалась на трех колесах, он аккуратно слез с нее и сел рядом, обхватив голову руками, и подумал: «Только этого не хватало». И понял, что попал впросак.

Неожиданно перед его глазами пролетела бабочка с огромными фиолетовыми крыльями, на кончиках которых были желтые волны, а в середине бархатных крыльев — рисунок, похожий на всплеск пламени.

Посмотрев в ее большие и широко открытые, красивые глаза, он удивился — таких не встречал еще. Он видел много очей девушек из разных стран, что ему сватали в жены, но он не чувствовал в них человечности и доброты. А здесь все было по-другому. Он захотел поймать бабочку, она аккуратно отлетела и остановилась, замерев в воздухе и как бы играя с ним.

Стало ему легче оттого, что хоть кто-то с ним рядом. Начал кричать и звать на помощь. Но лес отвечал тишиной.

Тут бабочка сначала села на колесо, затем приподнялась немного, начала отлетать вдаль и возвращаться к нему. Принцу показалось, что она хочет помочь вывести из леса, доверился и пошел за ней.

Стал пробираться сквозь заросшие и жесткие лесные кущи. Так он был вдохновлен поддержкой этой бабочки-красавицы, что настойчиво двигался вперед. Где-то сверху громко ухал филин, хрустели ветки под ногами. И вдруг он увидел просвет между стволами деревьев. Подойдя поближе, увидел деревню, где на поле трудились крестьяне. Он рассказал им про сломанную телегу, подхватили мужики свои инструменты и быстро отправились на помощь. А бабочка им показывала им дорогу, сидя на плече у принца, который, улыбаясь, ласковым жестом пригласил ее к себе.

Пока они шли, начался дождь. Бабочка по своей доброте душевной раскрыла над головой принца крылья, сделав их в виде домика. Только принц взял бабочку в ладонь, аккуратно сложил ее нежные крылышки, положил ее себе за пазуху, чтобы она не промокла. Бабочка улыбнулась и покорно доверилась его заботе о ней.

Через час дождь закончился. Мужики деревенские отстали. А они с бабочкой вышли к бирюзовому озеру, принц умылся прозрачной водой и решил немного отдохнуть на траве. Прилег на спину и устремил взор в бескрайнее голубое небо с белыми, пушистыми облаками, которые, словно пушинки, передвигались по нему. В воздухе были слышны стрекот кузнечиков, жужжание неугомонных пчел и веселое полуденное щебетание птиц. Нежный аромат цветов и пьянящий запах цветущей липы, навеяли сон. И снилась ему женщина-фея.

— Не простая бабочка тебе встретилась на пути! Лесные духи прислали тебе спасительницу. Присмотрись к ней! Она…

Не успев договорить, фея исчезла, и принц проснулся, так и не узнав тайну бабочки. Боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ту, которая нежно расположилась у него на руке, он привстал и смотрел на нее с восторгом и любопытством, восхищением, сожалением и тоской, так как хотел бы именно такую себе в жены, но на бабочках никто никогда не женился, его сочли бы сумасшедшим, а он так нуждался в любви, настоящей и преданной, верной и на века.

Он загрустил, что никогда не будет счастливым, и из его глаз потекли слезы, которые теплыми ручейками начали стекать с лица. При этом несколько капель слезинок попало на спящую бабочку. И вдруг на его глазах начало происходить чудо. Какая-то сила приподняла бабочку вверх, она начала светиться все ярче и ярче, стремительно увеличиваться в размерах. Затем внутри нее появилось яйцо золотого цвета, которое начало вращаться по часовой стрелке так мощно, что моментально начался сильный ветер, ураган, деревья стали качаться, потемнело вокруг и вдруг все вмиг стихло. Его взору предстала прекрасная статная девушка, с темными длинными волосами, заплетенными в косу. Одета она была в длинные бархатные фиолетовые одежды из парчи, с широкими рукавами, богато расшитыми золотом.

Принц ахнул от удивления, он изумленно воскликнул:

— Вот это да! Спасительница моя, девица-красавица!

Девушка улыбнулась солнечной улыбкой и поведала, что когда-то ее заколдовали злые люди из зависти, потому что все любили девушку за бесконечную доброту и помощь.

Очарованный принц опустился на одно колено и позвал замуж. А она ответила согласием.

Вскоре они поженились, у них родились прекрасные дети, и жили потом они долго и счастливо. А в их саду всегда порхали фиолетовые бабочки с удивительным рисунком в виде всплеска пламени.

Самообладание в сумке

Татьяна Линчик

Однажды черная кожаная вместительная сумка, правильной прямоугольной формы, отправилась со своей хозяйкой и ее двумя дочками в музей естественных наук. В ней поместились вода и здоровый перекус для детей, карточки для оплаты билетов и проезда, салфетки, интересная книга и несколько резинок и заколок для волос на случай утери. С девчоночьими косичками часто такое случается, и сумка надежно хранила все нужное в своих удобных карманах.

Когда надежная и уверенная в себе сумка прибыла на место, она решила насладиться экскурсией, рассмотреть экспонаты и изучить что-нибудь новенькое, ведь новые знания и впечатления всегда дают воздух и вдохновение для жизни.

Она услышала, как хозяйка с дочками отправились на просмотр иммерсивной программы, ее поставили на скамью, и в зал она не попала. Сначала ей стало как-то неловко, что она вдруг осталась одна, без покровительства и защиты своей хозяйки. Она огляделась по сторонам: вокруг были различные стенды, макеты и экспонаты, в том числе в банках с формалином. Это был зал, посвященный нейрофизиологии и работе мозга.

— Так, так, так, посмотрите-ка на нее. Никому не нужная черная сумка. — Прозвучало откуда-то сверху басистое эхо серого мозга с извитыми складчатыми бороздами.

— Кто это? Я совсем не ненужная. И не забытая. Меня оставили на время. Хозяйка заберет меня после программы. А с кем я, собственно, говорю? — Взволнованно отвечала сумка, устремив свой взгляд по направлению звука.

— А по-моему, вас просто забыли. Вы не очень нужная вещь. И можете со мной не спорить, я мозг профессора математики, выдающегося человека. Такой блестящий ум сейчас и не встретишь. Я молниеносно делаю выводы и решаю любые задачи. В этом зале вообще собраны все великие умы. Ну, не считая вас, конечно. Да вы и не экспонат.

— Вы делаете молниеносные выводы, но и ошибаетесь вы также молниеносно. А еще, по-моему, вам недостает знаний этикета и правил любезности. Мы с вами не знакомы, а вы уже меня обижаете.

— Ее хозяйка просто забыла о ней. Ей бы тоже не мешало поправить ум. Сейчас люди живут в такой спешке, пользуются благами цивилизации на автомате, не включают свои мозги совершенно, и неудивительно, что так быстро падает их уровень интеллекта. — Послышался женский голос из другого конца зала, но тоже с верхнего ряда банок.

— Жаль, что вы делаете выводы обо мне и моей хозяйке, даже не познакомившись с нами.

Сумка удивилась, как легко она сохраняет самообладание, когда-то в детстве ей давалось это очень трудно, особенно, если сразу несколько человек начинали с ней спор и старались доказать, что она неправа, и ей нужно слушать других, а не себя.

— Моя хозяйка — мама двоих девочек, у каждой из которых есть определенные пищевые пристрастия и врачебные рекомендации, каждая из них выбрала себе занятия по душе, этому тоже способствовала их мама: одна — ходит в школу, другая — в детский сад. Мама соединяет расписания всей семьи, выстраивает маршруты и логистику их перемещений, планирует совместные занятия, завтраки, обеды и ужины, поддерживает в стремлении играть на музыкальных инструментах, даже когда у дочки что-то не получается и она горько плачет, моя хозяйка находит мудрые слова, чтобы сохранить любовь ребенка к музыке и помочь не бросить занятия в сердцах. А ведь проще было бы пустить на самотек. Она привлекает девчонок к помощи по дому, вместе они составляют расписание, а это бывает нелегко. Столько споров и недовольств, а еще аргументов за и против бывает выслушано. А знали бы вы, сколько моральных сил уходит на понимание и поддержку детей, если у них появляются какие-то ограничения и ребенок вдруг не может делать то же, что и его сверстники. Маме нужно стать тем контейнером, мешочком, сумкой, которая возьмет себе все печали и горести. Моя хозяйка сталкивается с такими ситуациями каждый день. А я ее надежная спутница, я знаю, что нужна ей, что она меня любит и ценит.

В зал вошли два сотрудника в серых комбинезонах, один катил перед собой металлическую тележку:

— Верхний ряд, экспонат номер 34827. Нашел, вот эта банка. И 35799. Поищи в том конце зала на верхней полке.

— Их в запасник везем?

— Да, отслужили свое. Теперь будут стоять в темном шкафу.

Душа

Сказка для Натальи Борисовой

Оксана Чигинцева

Душа пришла в этот мир, воплотившись на российских просторах в образе миловидной девочки. Она пришла не одна, а крепко держась за руку с другой душой. Они вместе долго готовились к воплощению, мечтали о том, как пройдут все положенные препятствия и уроки ради нахождения своего пути и предназначения. Но, столкнувшись с реальностью, душа-сестренка испугалась и, вспорхнув маленькой птичкой, вылетела в окно родильного дома и скрылась в облаках.

Наша героиня сначала растерялась, но сдаваться, даже не попробовав, она не привыкла. Воодушевленная, она с интересом разглядывала мир: перед ней были тысячи дорог и возможностей.

— Как же мне в этом множестве найти и выбрать свою, предназначенную только мне? — размышляла она.

Но не успела она оглянуться, как начала обрастать родительскими запретами, ограничениями и предписаниями. Окружающие с детства приучали маленькую душу быть незаметной и удобной, покладистой и терпеливой к недостаткам ближних, заботливой и самоотверженной до самозабвения. Чужие требования тяжелыми гирями повисли на ее ногах, не давая расправить крылья и взлететь, чтобы рассмотреть все с высоты и выбрать именно свой путь.

Душа искренне пыталась угодить близким, выполняя все их требования просьбы и желания. Мысли же о своем пути со временем посещали ее все реже и реже. Жила она вроде, как все, делала все, как все. Щедро дарила себя и свое время другим людям. Вроде все правильно сложилось, да вот только удовольствие от жизни пропало. Жила душа, как будто в оцепенении, с молчаливой хандрой внутри.

И лишь в краткие моменты одиночества она вновь начинала слышать себя. Голос веры внутри при этом шептал ей, что все будет так, как нужно, даже если будет иначе, чем она себе представляла изначально. Этот тихий голос поддерживал ее, не давая впасть в отчаяние, и вел за собой.

Истинное наслаждение дарили душе прогулки на природе. Шепот лесных деревьев и полевых трав, журчание ручья, пение птиц — все это сливалось в единую мелодию, от которой душе хотелось расправить крылья и воспарить к облакам, закружиться в танце, а затем упасть в нежные и пестрые объятия полевых цветов. В какой-то из таких моментов душа вдруг начала петь. Ее голос, нежный и прекрасный, сначала едва слышный, а затем все более звучный, разливался на бескрайних просторах. Он рассказывал о любви и верности, печали и радости, вере и надежде. Какие-то песни душа дарила миру сразу, их моментально подхватывал и уносил ветер. Какие-то она начала записывать на бумагу, чтобы сделать их доступными для многих и сохранить для своих дочерей.

Душа давно поняла разницу между живыми и мертвыми словами: одни — были лекарством, другие — отравой. В своих песнях она использовала лишь те, что отзывались в других душах теплом, добротой и любовью ко всему сущему, заживляли раны и дарили радость.

Чем больше она пела, тем более увереннее звучал ее голос. Он вдохновлял и радовал других. А сама душа при этом радовалась, что гармонию, которую постигла она, может разделить с близкими и далекими ей людьми.

Однажды, когда душа лежала на лужайке в ласковых лучах солнца, полной грудью вдыхая ароматы разнотравья, она вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой: она делает то, что хочет, и это востребовано и приносит пользу другим. Она представила, как взлетела к самому солнцу и посмотрела на свою жизнь с высоты птичьего полета: дорога жизни то расширялась, то сужалась, то становилась прямой и ровной, то ухабистой и разбитой, но вела она именно к той самой лужайке, где сейчас она пребывала.

— Так это и есть мой путь! Оказывается, я все время шла по нему!

Ведунья

Сказка для Оксаны Струнниковой

СветЛана Марго

Женщина шла по парку. Ее звали Ксения. Многие оборачивались ей вслед — с удивлением и легким трепетом.

Она никого не замечала. Она разговаривала.

Со стороны было любопытно наблюдать: Ксения поднимала голову и, словно зачарованная, обращалась к деревьям, повторяя магические слова:

— Шу-Шу… Шу-Шу…

И что удивительно — деревья ей отвечали. А Ксения все понимала и заинтересовано болтала и с деревьями, и с ветром, и со всеми стихиями.

Вдруг она прижала кого-то к груди… Но кого, никто этого не видел. Только она знала, что гладит свою черно-белую лису по имени Сливка.

Та прижалась к Ксении и слегка дрожала. Она чувствовала себя уязвимой, незначительной, маленькой.

Но ушки ее были настороже.

Сливка слышала, как вдруг голос Ксении изменился — стал уверенным, сильным, сочным. Она говорила с красивым черным драконом. Даже тело женщины стало дышать жаром.

Лисичка вздрогнула и грустно вздохнула, и мысленно задала вопрос:

— Почему ты так загораешься, когда он появляется, моя Ксюша? А меня прячешь где-то там даже от самой себя?.. Я тоже хочу проявиться.

Женщина удивилась и ответила:

— Сливка, когда мне нужна энергия и защита, то ко мне прилетает Дракон. Я с ним готова на подвиги и смелые поступки. Но иногда во мне сомнения, неуверенность, страх проявиться — вот ты и появляешься. В такие моменты лучше всех меня понимаешь ты.

В это время из кустов вынырнула черная крыса — хвостатая, ловкая, с острыми глазками.

У Сливки сработал инстинкт — схватить, съесть… но она вспомнила, что Оксане это вряд ли понравится.

Облизнувшись, Сливка вдруг подумала: «Если нельзя съесть — может, поговорить? Крысы ведь существа не только живучие, но и мудрые».

— Эй, крыса… — тихонько позвала Сливка.

Та остановилась, прищурилась:

— Ну что, Сливка, надоело прятаться в тени? Хочешь признания? Проявления? Поделиться опытом?

Лисичка кивнула.

— Да… Но я не знаю как. Мне всегда кажется, что мне нужен кто-то извне: деловой, знающий, уверенный… чтобы он научил. А я… я все время сомневаюсь и боюсь, что меня не примут. Поэтому и прячусь. Как тебя зовут, крыса?

— Я Макс. Ты красивая, умная, хитрая. Но нерешительная. Пора узнать: все, что тебе нужно, — уже есть в тебе. Давай поиграем в прятки. Покажешь мне свою силу?

Сливка вздохнула. Ей было трудно покинуть теплые, надежные руки Оксаны.

Но глаза крысы Макса — блестящие, черные пуговки — глядели вызывающе.

«А что мне терять? — подумала Сливка. — Вернуться я всегда успею».

Она потянулась, спрыгнула на землю.

Без рук Оксаны стало зябко… но — свободно. Самостоятельно. Лисичка радостно замахала пушистым хвостом, почти сделала сальто — и пустилась искать крысу.

Сначала — неуверенно, но с каждым шагом азарт возрастал. Она нюхала землю, кусты, старые корни…

И вдруг остановилась у могучего дерева:

— Ты здесь, — уверенно сказала она. — Крыса Макс, вылезай. Я нашла тебя.

Крыса засмеялась и вылезла из тени:

— Ну вот, теперь ты проявилась. Ты почувствовала себя по-настоящему. Вспомнила все свои инстинкты и показала свои лучшие качества охотницы. Просто засиделась в уюте. А теперь ты живая. Настоящая.

Сливка с восхищением посмотрела на Макса:

— Спасибо тебе. Ты помог мне стать собой.

— На то мы и есть — тотемные животные Ксении. Мы ее помощники.

С тех пор лиса Сливка и крыса Макс подружились.

А Ксения… вышла из своей тени.

И вскоре выпустила несколько книг — мудрых, волшебных, глубоких. И все они нашли отклик в сердцах людей.

А сама Ксения стала воспринимать себя как ведунья, ведь она обладала волшебной силой видеть, чувствовать и общаться с тотемными животными.

Целительница

Сказка для Ольги Авдониной

Ирина Худякова

Она сидела на дереве и размышляла о своей никчемной, серой жизни. Жить ей не хотелось, жизнь как будто остановилась. Да и надоело так существовать, хотя раньше ее жизнь радостно кипела и бурлила.

У нее был уютный дом, полный еды. Это была большая плодоносящая яблоня с вкуснейшими желтыми яблоками. Когда она их надкусывала, на язычок всегда брызгал кисло-сладкий сок, который тек по ее маленьким щечкам и стекал дальше вниз, на землю. Ее окружали прекрасные миролюбивые муравьи, а добрые стрекозы сами предлагали прокатиться и получше оглядеть красивые окрестности. Трудолюбивые, вечно спешащие по делам пчелы предлагали угоститься свежим и ароматным медом, а майский неуклюжий жук долго ухаживал и даже предлагал замуж.

Но ничего ее не радовало, так как внутри, очень глубоко, сидели давние обиды на котов и людей, обидевших ее. Да и светло-песочный цвет ее тельца и раковины-панциря раздражал ее. Она считала себя некрасивой и неуклюжей. Поэтому и решила сегодня покончить с жизнью и, прицепившись к ветке яблони, повисла вниз головой, решаясь в какой-то момент расслабить щупальца, и гори оно все огнем.

Но, видимо, у Вселенной были на нее другие планы, так она лучше знала ее скрытые способности.

Заботливая хозяйка сада, решив полить цветущую розовыми цветами герань, стоящую именно под этой веткой, наклонилась, добавила воды и, вставая, ударилась головой о жесткое острие раковины улитки.

— Ты что творишь? — Громко от боли вскрикнула женщина, обращаясь к ней.

Улитка мысленно улыбнулась и подумала: «Ну, хоть не только мне больно, пусть тоже помучается, я же это делаю давно».

А хозяйка сада начала размышлять:

— Что заставило ее сесть так — и головой, и острием вниз — неудобно для себя же и к тому же, зная, что легко можно навредить другому?

Мысленно ей пришли ответы, что, возможно, ее раньше обидели и она решила теперь мстить. Или таким образом привлечь к себе внимание.

Потом девушка вспомнила, что, наклонившись над цветком, она размышляла, пригласить ли сегодня в гости приятельницу, а когда ударилась, желание сразу отпало. Она подумала, что, возможно, это был знак, пришедший от мира через улитку. Значит, та передает важную информацию людям, и чтобы не выдумывать и не мучить свою голову мыслями о мотивах другого, хозяйка сада напрямую спросила:

— Ты почему дерешься? Я тебя не обижала, наоборот, делаю все возможное, чтобы всем вам тут было комфортно жить и процветать. Благоухающие цветы посадила, прудик для купания выкопала, освежающий в жару фонтанчик поставила, ягод и фруктов полно.

— Я не дерусь, я просто так медитирую. — Ответила улитка, немного устыдившись, что соврала.

— Ну, как так, почему ты не подумала, что кто-то может пораниться о тебя?

Улитка призадумалась. Эта мысль ей никогда не приходила в голову, так как она всегда была погружена только в свои внутренние переживания и ей было не до кого-то.

А посмотрев на человека своими светлыми и грустными глазами, сказала:

— Спасибо большое за своевременную обратную связь, я подумаю.

И улитка Устинья погрузилась в воспоминания о своей нелегкой жизни.

Сразу вспомнила, как в детстве живущие по соседству молодые коты, игривые подростки, увидев ее, не зная, что там внутри живое существо, и, подумав, что это мячик, начали играть в футбол, перекидывали ее мягкими лапками друг другу, громко мяукали и смеялись своим котосмехом. Она пыталась кричать, что она там, внутри, живая, но она кричала так тихо, что никто ее не услышал, и вот тогда-то она и смирилась с ролью жертвы.

Затем уставшие, но довольные коты, закинули ее в кусты вишни и пошли домой. А Устинья, пока летела, поранила щупальце и долго не могла уснуть, ворочалась. Затем, задремав, от боли опять проснулась и стала вылизывать язычком кровоточащую ранку, и наконец-то снова заснула.

Утром она обнаружила, что ранка затянулась, как будто ее и не было.

Затем она вспомнила вторую болезненную историю из своей жизни. Когда она медленно ползла по узкой тропинке, садовник, ухаживающий в этот день за деревьями, так торопился, что не заметил ее и наступил на нее. От испуга она быстро спряталась в свой домик-раковину, это спасло ей жизнь, но домик немного дал трещину.

Улитка опять использовала свою чудодейственную слюну и заполнила ей трещинки. От этого домик выровнялся и пришел в рабочее состояние.

— Может, есть от меня толк на земле?

Но из-за внутренних ран ответ души тогда не услышала.

Вернувшись из воспоминаний, внимательно огляделась вокруг. А она, оказывается, и правда забыла тогда про свои целительские способности и сконцентрировалась на негативе.

— Зачем я это делаю? — спросила она сама себя — Я хочу быть живой и чувствующей или мертвой и бездушной?

От этих вопросов к себе и началась ее трансформация.

Вдруг вспомнилась хорошая история, как она помогла найти дорогу подбитому в бою с жучком, храброму солдату-муравью. Он был ранен в глазки и не мог понять, куда идти, а улитка, выделяя из себя полезные соки, ползла, и по этой целебной дорожке за ней шел муравей. Пока шел, глазки зажили, он стал видеть и, обнявшись с улиткой и поблагодарив за своевременную помощь, с радостью побежал к своим. А щедрая улитка тогда дала ему с собой флакончик с ее заживляющей целебной жидкостью, чтобы сторожевые охранники-муравьи быстро выздоравливали.

И добрые истории, где она помогала, вдохновляла, лечила, стали заполнять ее и переполнять, вытесняя все плохое и отжившее. От осознания своей уникальности и самоценности, она выпрямила плечи, подняла голову прямо. «Наконец-то, долгожданная свобода», — подумала она.

А хозяйка сада, сидевшая рядом и чутко наблюдающая за этими важными и нужными изменениями в улитке, приподнялась, аккуратно взяла ее в руки и, улыбаясь, трогательно сказала:

— Устиньюшка, красавица, как же ты нам нужна, наше ценное сокровище для мира, живи на здоровье здесь, ты дома, мы всегда рядом.

При этом нежно и трепетно погладила ее по голове.

От этих слов у улитки радостно забилось сердце, она поняла, что здесь ее любят просто за то, что она есть, длинные реснички быстро захлопали, а красивые голубые глазки увлажнились, из них бурной рекой полились огромные капли слез, но это были слезы очищения и облегчения. Она подумала, как же хочется жить, и, глубоко вздохнув своей хоть маленькой, но живой грудью, медленно выдохнув, сказала:

— Жизнь прекрасна, главное — это замечать и принимать!

Оазис Сатья-юги

Сказка для Ирины Фиа

Ольга Мохова

В мире Кали-юги, где шум был привычнее тишины, спешка роднее спокойствия, а напряжение заменяло дыхание, жила пишущая йогиня по имени Фирия.

Днем она учила людей дышать, двигаться и быть спокойными, ночью писала книги, а каждое утро танцевала в первых лучах солнца: тихо, босиком. Только для себя. С полным присутствием и наслаждением.

У Фирии была мечта — не просто танцевать, а танцем возвращать гармонию в мир. Однако в ее мире, полном дел и обязательств, это ощущалось совершенно невозможным. Все вокруг звенело напряжением и усталостью, даже воздух был полностью пропитанным тяжестью забот. Казалось, что никто в этом мире уже не помнил, что такое легкость, свобода и творчество…

Однажды, пребывая в глубокой медитации, Фирия увидела странный свет, похожий на пульсацию яркой звезды. Свет ощущался безопасным и приглашал ее. Внутри пробудилось доверие и любопытство, такой опыт проживался впервые, и Фирия ощутила, что под ее ладонью появилась тонкая трещина в пространстве с доступом к источнику света мерцающей звезды. Фирия решительно раздвинула воздух, будто это был занавес, и шагнула за грань этого мира навстречу источнику света.

Перед ней предстала страна, где все жило в творчестве и танце. Деревья танцевали кронами. Камни шептали стихи. Люди общались не только голосом: их сознание было тончайшим единым кружевом всего пространства, а тела были поэзией. Даже ветер умел улыбаться в этой стране.

После мрачного мира Кали-юги перед ней предстал Оазис гармонии, свободы, творчества и танца.

«Это же Сатья-юга», — внезапно осознала Фирия. Она не понимала откуда, но она в этом точно была уверена.

Фирия ощутила под ногами землю, и земля откликнулась мягкой и приветливой вибрацией, как будто знала ее очень давно. В Оазисе никто никуда не спешил. Здесь не было полиции, часов, денег и власти. Все просто было и было красиво, чисто, честно и свободно.

Один из жителей приветственно протянул руку и сказал:

— Добро пожаловать домой, Фирия. Ты пришла на зов Танца Тишины. Он еще не завершен, и без тебя никак не завершится.

— Что такое Танец Тишины? — спросила Фирия.

— Это Танец, из которого однажды родилась Вселенная. Мы воссоздаем его каждый раз, когда забываем, кто мы. Это не просто танец. Это способ стать собой: без масок, без усилий. Мы танцуем изнутри. Присоединишься?

Фирия кивнула. Все тело откликнулось знакомым ожиданием.

Она надела легкое платье, сотканное из невесомых цветов, дыхания и света, и вошла в круг. Музыки не было. Только сердцебиение. Только вдох и выдох. Только присутствие.

Она танцевала не телом, а всей глубочайшей памятью своей Души. Танцевала балет, который никогда не ставили. Танцевала детские мечты. Танцевала за всех, кто забыл, что творение начинается с внутренней тишины.

И в тот момент, когда капля пота скатилась с ее лба на землю, земля расцвела новыми формами: выросли дома из поэзии, мосты из звука, сады готовых раскрыться талантов.

Фирия поняла: в этом мире творить — значит быть. А быть — значит позволять случаться танцу Тишины.

Она провела в Оазисе Сатья-юги 108 внутренних циклов. Это мог быть день. Или тысяча лет. Там не было календарей. Был только рост, расширение духовных знаний и опыта.

Перед уходом ей вручили ключ. Он был невидим, но она чувствовала его рядом с сердцем.

— Что это? — спросила она.

— Это ключ от Оазиса внутри. Ты можешь открыть его в любой момент — танцем, словом, книгой, тишиной. И главное — ты можешь привести туда других.

Фирия вернулась.

Мир Кали-юги был прежним — с пробками, графиками, отчетами, напряжением и усталостью. При этом Оазис Сатья-юги всегда был с ней. Внутри: между вдохом и выдохом.

Она писала книги, чтобы другие вспоминали.

Она преподавала, чтобы люди учились дышать, двигаться и быть спокойными.

И каждое утро она все так же танцевала: тихо, босиком, в первых лучах солнца.

И в этих танцах свободная и наполненная гармонией и творчеством Вселенная рождалась вновь и вновь…

С легкостью.

С тишиной.

С Любовью.

Дракон Ли

Сказка для Юлии Белецкой

Надежда Смирнова

Подскажите, пожалуйста, а вы в курсе, что кошки — представители инопланетной, очень высокоразвитой цивилизации?

Вот только прибыли они на нашу планету Земля очень-очень давно. Вот поэтому некоторые из пород кошек забыли об этом…

В Китае, в местечке самого большого водопада Хуан Гошу, в большом красивом доме, у любящего хозяина жила свободолюбивая кошка из породы Дракон Ли, Сабуро. Она была чистокровной, горной, независимой кошкой, с красивым тигровым окрасом, гладкой блестящей шерсткой, с буковкой «М» на лбу, красивым ожерельем на шее и ярко-желтыми, как луна, глазами, с постоянной улыбкой на мордочке. Сабуро была очень милой и дружелюбной. Она охраняла покой и уют в доме. Очень любила слушать своего хозяина, когда он читал ей умные книги: о путешествиях, природе, мудрости… Все домочадцы холили и лелеяли четвероного друга. Только вот Сабуро всегда тянуло посмотреть, а что там за стенами их уютного дома. Кто еще в этом счастливом мире живет, познать себя, кто она такая и что может…

Однажды к хозяину пришла доставка большого холодильника, и, пока рабочие заносили его в дом, Сабуро быстро метнулась в открытую дверь и, прошмыгнув мимо фургона, оказалась за забором участка-оазиса, где был ее дом.

Воздух свободы пьянил путешественницу и подстегивал бежать все дальше и дальше…

Глазам Сабуро открылись бескрайние просторы невиданной красоты: луга, горы, ручьи и водопады…

От незнакомых ароматов кружилась голова. Лапки Сабуро уже устали и до тошноты захотелось кушать… Ее от усталости стало клонить в сон, и Сабуро улеглась на мягкую траву.

— Пи… Пи… Пи… — пропищала мама — луговая мышь. — Кошка? Откуда она здесь?

— Бежим! Бежим… — пискнула малышка-дочка.

Сабуро проснулась от шороха и писка… Мурлыкнула, здороваясь с соседями, она была очень интеллигентной и образованной кошкой. Стала мурчать и ласкаться, как она это делала дома, чтобы выпросить лакомство от хозяина. Мышки быстро скрылись в норке, и только любопытная синичка Чин Ли подлетела ближе.

— Скажите, пожалуйста, а что и где можно покушать? — промяукала вежливо Сабуро.

Добрая синичка сжалилась над кошкой и предложила ей жучка и муху. Сабуро было непривычно кушать подношения синички, но она была очень интеллигентной кошечкой и, быстро перекусив, поблагодарила Чин Ли.

Так завязалась дружба Сабуро и Чин Ли. Они вместе решили дальше отправиться в путешествие и узнать много нового. Добрая синичка научила кошку ловить мотыльков, жучков и пить кристально чистую воду из ручья.

Сабуро и Чин Ли не заметили, как пришли к большой реке. Друзья стали брести по берегу, где увидели страшное зрелище. Под обломками огромного дерева что-то рыжело, и вороны кружились над добычей.

Сабуро и Чин Ли поспешили на помощь страдальцу и под корягой увидели большого, рыжего, пушистого кота. При приближении парочки кот приоткрыл свои ярко-зеленые, как изумруды, глаза и жалобно замяукал…

Сабуро и Чин Ли помогли выбраться бедолаге. Напоили и накормили страдальца. Котэ, как он представился своим спасителям, поведал им свою печальную историю… Когда его старая хозяйка умерла, злые люди выгнали его из дома. С тех пор Котэ стал бродячим котом. Много горя досталось на его мохнатую голову…

От дождя он решил укрыться на дереве, но в него попала молния, и Котэ придавило обломками… Он уже считал последние минуты своей никчемной жизни, вороны уже кружились над ним, почуяв скорую добычу. От всего сердца Котэ благодарил веселую парочку, что помогла ему выбраться из плена и спастись от неминуемой смерти.

Так завязалась крепкая, настоящая дружба троих: Дракона Ли — кошечки Сабуро, любопытной синички Чин Ли и огромного, рыжего, бродячего кота — Котэ.

Рыжий бестия оказался не промах. Вскоре он угостил своих друзей свежей рыбой, которую искусно поймал в реке. Такой вкусной еды Сабуро уже давно не ела и даже взгрустнула по своей счастливой жизни в уютном доме с заботливым хозяином.

Но ветер приключений звал их дальше и дальше от уютного гнездышка. Друзьям удалось удачно перебраться на другой берег реки в лодке с рыбаками. И они весело играли, а Сабуро читала очередную лекцию Котэ и Чин Ли о взаимоотношениях с человеком и не только…

Незаметно путешественники подошли к большой горе, покрытой лесом и диковинными цветами…

Сабуро была очень образованной кошечкой, и от своего хозяина она знала, что на вершине этой горы Сам Си живут необычные люди и животные… Они владеют такими способностями, что могут перемещаться вне пространства и времени. Они обладают такими знаниями, что могут увидеть суть, дары и задачи каждого, кто к ним обратится. Могут видеть прошлое и будущее.

Наконец-то счастливая троица прибыла в деревню, что была на самой вершине горы, где жили необычные люди и животные. Сабуро не составило большого труда уговорить их взять ее и ее друзей в ученики. Потянулись дни их учебы, практик и впитывания мудрых знаний…

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.