Бесплатный фрагмент - Собачий бог

Собачий бог

Повесть

Предисловие

История, изложенная в этом произведении, вымышленная. Таких событий в реальной жизни никогда не происходило. Любые совпадения в именах и фамилиях, кличках животных, названиях населённых пунктов, а также в датах, описаниях местности, в названиях должностей чиновников и служащих являются случайным совпадением и не более того. Образы героев также плод фантазии автора и ничто иное. Хотя я уверен, что многие увидят в них частичку себя…

Глава первая. Машина

История эта случилась летом 2018 года. Но начать, по моему мнению, стоит с рассказа о событиях, произошедших на полгода раньше. Так будет правильно, ведь первым звеном в цепочке событий стало необычное моё приключение, а именно покупка машины.

Зовут меня Станислав Романович Маслов. Мне тридцать, живу в Москве в Раменках вместе со своей женой Валентиной, её матерью, то есть моей тёщей Ларисой Николаевной и нашей маленькой принцессой, пятилетней дочкой Вероникой. Также неотъемлемым членом нашей семьи является шестилетний пёс породы английский кокер-спаниель по кличке Марсель.

Ну а теперь о нашей жизни и каждом члене семьи поподробнее. Живём мы в новом панельном доме. У нас трёшка, как говорится, со всеми удобствами. Переехали мы сюда после рождения ребёнка, улучшив условия жилья, из хрущёвки в этом же районе. Старая квартира была тёщиной, в которой они с покойным мужем прожили тридцать лет. На обмен нас толкнули невыносимые условия жизни в тесноте и тараканах и, конечно же, рождение ребёнка. На это был потрачен материнский капитал, да ещё и в кредит залезли, выплатить который получилось только полгода назад. Чему мы все были несказанно рады. Наши доходы не сказать чтобы совсем маленькие, но и большими их тоже не назовёшь. Я работаю монтажником декораций. Ну, как работаю, скорее подрабатываю. Временами появляется большая работа по монтажу сцен и декораций в парках и на улицах города. Если меня привлекают, тогда я имею неплохие деньги. Но не в сезон работы намного меньше, да и конкуренция среди нашего брата большая. И тогда семья, как говорится, кладёт зубы на полку. Жена занимается организацией праздников. Занятие тоже не особо хлебное. Тёща уже два года как не работает. Получает пенсию. Хорошую, аж целых двадцать четыре тысячи. По нынешним временам — копейки. Из транспортных средств у нас есть машина, старенький джип «Гранд-Чероки» и мотоцикл «Ямаха», мой проверенный временем верный конь. Несмотря на постоянную нехватку денег, я содержу его в идеальном состоянии. А ещё, как у каждой уважающей себя московской семьи, у нас есть дача. Ну, дача на самом деле — это громко сказано. Участок в СНТ за сто километров от города, на котором стоит домик, нелепо сооружённый из двух строительных бытовок, теплица и огород. Тёща каждый год загоняет всех нас туда в сезон практически под дулом автомата, чтобы мы, как она считает, отдыхали и набирались сил, упахиваясь на грядках и кормя комаров. Даже маленькая Вероника не любит туда ездить. Единственный, кому там хорошо, так это наш Марсик. После квартиры ему на даче просто курорт.

Что интересного могу добавить о себе, так это то, что я высокий, худощавый, черноволосый, в меру интеллигентный. Вполне себе привлекательный молодой человек, практически без вредных привычек. Не курю, выпиваю редко и в основном в кругу семьи. Я вообще человек семейный. Несмотря на наши с домочадцами непростые отношения, они мои лучшие друзья, моя надежда и опора. Кроме мотоцикла, из увлечений я занимаюсь туризмом. В институте даже имел разряд по спортивному туризму. Ну а теперь хожу в походы нечасто, если позволяет время, ну и, конечно же, деньги.

Валя, моя жена, человек с очень непростым характером. Большую часть времени она злобная и ворчливая тётка, вечно сетующая на тяжести своей судьбы и быта. Но бывают моменты, когда она становится доброй, мягкой и тёплой, как маленький котёнок. Хотя внешне она совсем не маленькая, а даже вполне рослая, метр восемьдесят. И абсолютно не мягкая, потому что худая. Внешне её с трудом можно назвать красивой. Скорей интересной. Русые длинные волосы, немного угловатые черты лица, небольшие губы, немного заострённый носик, выразительные карие глаза. Но вернёмся к характеру. Жить вместе с таким человеком довольно тяжело. Мы часто ссоримся, бывают даже скандалы и размолвки на несколько дней. Но в пользу моей жизни рядом с ней говорит только один аргумент, который перечёркивает все минусы. Я её очень люблю.

Люблю по-настоящему, всем сердцем и душой. Несмотря на все невзгоды, я благодарен Господу, что рядом со мной именно она, мой самый дорогой и любимый человек. По этой же причине я терплю и стараюсь мирно сосуществовать с её ухудшенной стареющей копией, то есть моей тёщей. Эта женщина умудряется даже в нашем маленьком семейном кругу плести интриги, распускать сплетни, устраивать заговоры, и при этом делать вид, что она сам ангел во плоти. Из положительного только то, что у нас с Валей всегда есть на кого оставить ребёнка, и что она гонит отменный самогон и делает из него чудесные настойки, которые мы вместе с ней иногда и употребляем.

Настоящим лучиком света в нашей семье является наша Вероничка. Она совсем не похожа внешне ни на кого из нас. Светлые вьющиеся волосы, большие голубые глаза, кругленькое личико, аккуратный маленький носик, пухлые щёчки с ямочками, губки бантиком. Почти всегда весёлая и озорная. Мы все без ума от этого ребёнка. Потому примиряющая фраза «Не ругайся, а то ребёнок услышит» звучит в нашем доме довольно часто.

Ну, о Марселе совсем просто рассказывать. Умнейший пёс с хорошим здоровьем и добрым характером. Вообще-то, инициатором приобретения щенка когда-то была моя жена. Для меня тогда это показалось странным, она помешана на чистоте. И вдруг захотела собаку в квартиру. И не какого-то шпица, а именно спаниеля, собаку не маленькую и во многих отношениях не квартирную. Но с самого детства Валя воспитывала его, как говорят, в ежовых рукавицах. И вот теперь у нас есть пёс, который разве что не разговаривает, но при этом всё понимает. Кроме банальных «сидеть», «лежать» и «принеси тапочки», он знает команды «убери за собой», «посмотри, что там делает ребёнок» и «стой на коврике, пока тебе не вытрут лапы». Но при всём при этом он не стал квартирной собакой. Кроме того, что Марс с нами ездит на дачу, мы вместе ходим в походы. Я никогда не беру его на поводок. Он неприхотлив в еде, не боится воды, жары и холода. Спим мы вместе в одном спальнике и, что называется, едим из одной миски. Он никогда не подбирает ничего с пола и абсолютно равнодушен к котам. Единственная страсть, от которой у него крышу рвёт, это женщины. Ну, я имею в виду, сучки. Ну, что поделать, инстинкты. Нет, конечно, он, как и любая собака, иногда косячит. То детскую игрушку сгрызёт, или на диване вываляется, или, чего хуже, что-нибудь со стола утащит. Не без этого. Но бывает это редко, и получает он за проступки по полной программе. Так что, я думаю, он и сам потом раскаивается в содеянном в полной мере.

Ну, вернёмся всё же к покупке машины. Последние полгода у меня были неплохие заработки. Я работал в Барвихе, обслуживал площадку для банкетов в одном крутом ресторане. В отсутствие кредита за квартиру семья задышала посвободнее, избавившись от необходимости постоянно экономить. Мы с женой перестали ссориться. Да и как тут поссоришься, когда я практически всегда на работе. Мы даже скопили приличную сумму денег, больше двух миллионов. И вот на семейном совете было принято решение наконец-то обзавестись новым автотранспортом. Очень быстро и, я считаю, удачно за шесть сотен продали нашу развалюху. И принялись шерстить сайты объявлений в поисках подходящего авто. После длительных дебатов пришли к мнению, что для нашей семьи лучше всего подойдёт джип «Ленд-Крузер 200». Конечно же, не новый, лет трёх-четырёх от роду. Главное, чтобы был с небольшим пробегом и в хорошем состоянии. И обязательно белого цвета. Валентина считала, что это будет больше её машина, чем моя, а белый цвет более женственный, чем чёрный или серый. Она уже представляла себя за рулём шикарного белого внедорожника, эффектно подъезжающего на деловую встречу с будущими клиентами. «Это не то что я запыхавшаяся с тяжёлой сумкой после душного метро приползаю, — рассуждала она. — Так, смотри, и у меня дела получше пойдут». И вот мы выбрали в интернете пять подходящих вариантов, и я начал ездить смотреть машины.

Первый вариант отвалился сразу. В автосалоне, который давал рекламу, такой машины попросту не оказалось. Второй вариант тоже отпал. На встречу приехал здоровый бородатый кавказец, который привёз пачку фотографий авто, а сама машина якобы задержалась по дороге из Махачкалы. Третья машина оказалась восстановленным перевёртышем. А четвёртая вообще была собрана из нескольких машин.

Пришло время смотреть пятый вариант. После недели безрезультатных просмотров я совсем впал в отчаяние и уже ничего хорошего от очередного просмотра не ожидал. Тем более что хозяин отказался ехать в Москву, и мне пришлось на электричке переться аж в Пушкинский район. От платформы по морозу пришлось прилично пройтись. И вот наконец я нашёл по адресу большой дом со сдвоенным гаражом, выходящим на поселковую дорогу. Я позвонил по мобильнику, и из калитки ко мне вышел плотный среднего роста мужчина с чёрной бородой. Одет он был в зимний камуфляжный костюм и чёрную вязаную шапку. На вид ему было чуть за пятьдесят. Его лицо мне показалось знакомым.

— Добрый день, Николай, — представился он и протянул мне руку.

— Здравствуйте, Стас.

Мы поздоровались. Мужчина без лишних слов достал из кармана пульт и нажал на кнопку. Коричневая левая дверь гаража со скрипом поползла вверх. Внутри стоял трёхлетний белый «Ленд-Крузер». На вид он был почти как новый. Настроение у меня улучшилось. Появилась надежда, что наконец я нашёл стоящий вариант. Больше часа ушло на то, чтобы осмотреть машину, прокатиться на ней по посёлку, поговорить с хозяином о её прошлом. Да, это было на самом деле то, что я искал. Кузов не мятый, не крашеный. Небольшие сколы по корпусу, но их практически не заметно. Бежевый салон прошит светлой крупной строчкой. Отличная комплектация, почти новая резина. Пробег всего семьдесят тысяч, судя по всему, по хорошим дорогам. Видно было, что Николаю не очень хотелось продавать эту машину. «Эх, если бы не так срочно деньги нужны, я бы её ни за что не продал бы», — вздыхая, говорил он.

Когда я окончательно убедился, что эта машина мне подходит, пришло время торга. В принципе, торговаться очень долго не пришлось. Сошлись на трёх миллионах двухстах тысячах. И уже практически ударили по рукам, как вдруг я задал простейший вопрос, который перевернул всё с ног на голову.

— А вы, Николай на чём ездить-то будете? Передвигаться то есть на чём?

Вместо ответа мужчина нажал на кнопку пульта, приводя в движение дверь второго гаража. Ставня поползла вверх, и я просто замер от восхищения. В гараже стоял такой же белый «Ленд-Крузер», но полностью переделанный для езды по бездорожью. Он был выше обычного за счёт увеличенного клиренса, на специальной, с «жабрами» по бокам, болотоходной резине, с усиленными чёрными экспедиционными бамперами, порогами и кенгурятником. На крыше экспедиционный багажник со светодиодной люстрой. Так вот откуда я знаю этого мужика. Я видел по телевизору передачу «4 на 4», где этот бородач рассказывал о своём мегапрокачанном внедорожнике. «Вот это да, вот это машина!!!» — подумал я, с трудом подобрав отвисшую челюсть. В памяти всплыли отрывки из телепередачи. Помню, Николай много рассказывал о переделках в подвеске. Поскольку я в этом мало чего понимал, то память сохранила только выводы ведущего, что это очень круто. Ещё две лебёдки впереди и сзади, запасное колесо сзади на выносной калитке, шноркель у водительской двери с насадкой гусаком, в багажнике вваренный в днище отсек для реечного домкрата, складной лопаты, топора, набора специальных инструментов, расширенной аптечки, складной палатки-тента, отсек для сигнальной ракетницы и сухого пайка на двоих на трое суток. А ещё невероятное количество всяких дополнительных ручек, крючков, петель, сеток, защёлок.

— А эту машину вы тоже продаёте? — обратился я к Николаю.

— Не знаю. Я в принципе решил продать одну машину из двух, чтобы решить свои финансовые проблемы. Могу продать и эту. Но стоить она будет как минимум на полтора миллиона дороже. Я в неё намного больше вложил, — чуть подумав, ответил мужчина.

Моё сердце бешено заколотилось, в голове помутнело. До этого момента я не мог себе даже позволить мечтать о такой машине. Путешествовать на таком красавце, покорять новые неизведанные отдалённые уголки нашей необъятной страны — не это ли занятие для настоящего мужчины?

— А давайте мы посмотрим ещё и этот джип. — Я показал пальцем на прокачанный внедорожник.

Не знаю даже, как это получилось, но довольно быстро мы перешли к торгу. В голове постоянно мелькала мысль, что таких денег у меня нет. Но я как заворожённый вёл торг, пытаясь хоть немного сбить цену. Хозяин понял, что разговор затянется, и потому пригласил меня в дом. Мы прошли на веранду, сняли верхнюю одежду. Оттуда в кухню. В доме были мы одни, и я так понял, что хозяин никуда не спешит. Уселись за стол, Николай предложил чай с печеньем. Разговор начали с рассказов о своих путешествиях. Я о походах пешком, Николай — об экспедициях на машине. Я старался быть хорошим собеседником, поддакивал, удивлялся и смеялся над шутками бородача. В общем, делал всё, чтобы завоевать его расположение. И всё это только с одной целью: сбить цену на джип. В разговоре мы то и дело возвращались к этому вопросу. И вот результатом моего двухчасового подхалимства, клянченья и даже в некоторой степени унижения стали слова Николая:

— Ладно, четыре двести, и точка. Больше не сброшу, даже разговора быть не может.

Ударили по рукам. Я проверил все документы на машину, забрал себе техпаспорт и выдал Николаю под расписку двести тысяч задатка. Была суббота, и мы договорились переоформить автомобиль и окончательно рассчитаться во вторник утром в отделении ГИБДД.

Разум вернулся ко мне только в электричке по дороге домой. На улице было уже темно, я сидел у окна, смотрел в своё отражение и судорожно искал ответы на самому себе поставленные вопросы. Во-первых, где я за два дня возьму ещё без малого миллион рублей. Во-вторых, и это намного важнее, чем во-первых, что я скажу жене. По телефону я сообщил ей, что наконец-таки нашёл хорошую машинку. Белоснежный джип с бежевым салоном в отличном состоянии. Всё как на картинках на сайте. Что я теперь ей скажу?! Из совпадений в описании и на фото только то, что это джип и что он белый. Кстати, он был на год старше, и пробег у него был в два раза больше. И салон был самый обыкновенный, чёрный. И сиденья, водительское и пассажирское, были изрядно потёртыми. Это не считая сколов и мелких царапин на кузове. Машина явно не по городу ездила.

По приезде домой мы всей семьёй сели ужинать. Валя была в хорошем настроении. Новости о предстоящем свидании с белым «Ленд-Крузером» её, несомненно, обрадовала. Я решил оставить на потом неприятный разговор и делал вид, что тоже рад и доволен. Тёща достала из шкафчика на кухне графинчик со своей фирменной настойкой и поставила его на стол со словами «Ох, зятёк, хоть ты у нас по жизни и непутёвый, но бывают моменты, когда я тобой горжусь». К торжественному ужину жена запекла утку с яблоками. Вечер получился отменным. Мы долго сидели за столом, выпивали, болтали о разном. На десерт были мои любимые пирожные из соседнего супермаркета. В общем, всё было отлично. Всё, кроме двух вопросиков, которые бегали у меня в голове по кругу и никуда не девались. Когда уложили Веронику спать в детской комнате и устроились с женой в спальне смотреть телевизор, она выдала мне целую тираду о том, как она сама собирается следить за автомобилем, будет содержать его в чистоте и порядке, и что в машине будут лежать только её вещи и не будет того бардака, который вечно творился у меня в «Чероки». Я не спал почти всю ночь. Ворочался, несколько раз ходил на кухню пить чай. «Стас, сколько ты будешь колобродить? Мне спать спокойно не даёшь. Если зайку разбудишь, сам будешь её укладывать!» — бухтела под боком жена, недовольно вздыхая и охая.

Утром я пошёл гулять с собакой в соседний сквер, прихватив с собой мобильник. Я обзванивал друзей и знакомых в надежде занять у кого-то денег.

Но богатых друзей у меня не было, а даже те, у кого деньги иногда и водились, серьёзно поиздержались за новогодние праздники. В конце концов батарея «Самсунга» на морозе разрядилась, и я ни с чем побрёл домой. Как ни печально, но придётся идти на крайнюю меру — продать мотоцикл. В подземном гараже соседнего дома я и ещё трое мотоциклистов на внесезонное время арендовали одно машино-место. Там наши байки зимовали, дожидаясь тёплых весенних дней. Один из соарендаторов осенью предлагал за моего красавца шесть сотен. Я позвонил ему и договорился о встрече. Жене сказал, что иду проверить мотоцикл, и отправился на встречу с потенциальным покупателем.

Домой я вернулся уставший и расстроенный. Олег, так звали байкера, почувствовав безысходность моей ситуации, выжал из меня все соки. В итоге я вынужден был продать ему мотоцикл за пятьсот тысяч, да ещё в придачу отдать два дорогих шлема, дорожные кофры и другие аксессуары просто так, в придачу. А это всё в кучу ещё на сотню тянет. Я очень любил своего верного коня, его потеря для меня — настоящая трагедия. Но ничего не поделаешь.

В понедельник я поехал на работу и с большим трудом выпросил двести тысяч наперёд. Я знал, что за несколько недель отработаю эти деньги. Сложность ситуации была в том, что это не постоянная и не официальная работа и работодатель опасался, что я просто исчезну, и всё. Но я проработал у него уже четыре месяца без прогулов и нареканий. И потому он пошёл мне навстречу и выдал аванс. Потом я заехал в отделение банка и оформил кредитную карту с лимитом сто тысяч рублей. Всего этого всё равно не хватало до полной суммы. Но моя фантазия иссякла, и я решил положиться на волю случая.

В ГИБДД я приехал, как условились, к девяти утра. Был погожий солнечный день. Николай опоздал на полчаса. На парковку перед ведомственным зданием он въехал на красавце-джипе, как король. Машина выделялась среди других авто и привлекала к себе внимание. Когда я сказал Николаю, что мне немного не хватает до окончательного расчёта, мужчина расстроился. Мне даже показалось, что в какой-то момент он был готов психануть и разорвать договорённости. Формально он имел на это полное право. Тем более что в таком случае у него остались бы двести тысяч задатка. Но продать машину по выгодной цене не так-то и просто. Интернет изобилует предложениями, а как я понял, решение его материальных трудностей не терпело отлагательств. В итоге Николай сменил гнев на милость и предложил на недостающую сумму написать расписку. Так мы и сделали. Я написал, что взял у него взаймы и обязуюсь вернуть деньги в течение трёх месяцев.

После оформления всех бумаг и получения новых номеров я сел за руль теперь уже своего джипа и покатил по дорогам города. Только теперь я немного, что называется, выдохнул и успокоился. Первая задача была решена. Через пень-колоду, но я смог решить вопрос с расчётами. Но по мере того как я приближался к дому, вопрос объяснения с женой начал буравить мой мозг с невероятной силой. Конечно же, нужно было объясниться с ней заранее. Я чувствовал себя школьником с двойкой в дневнике, который не рассказывает о ней строгим родителям, пока они сами её не обнаружат. Но теперь ничего не поделаешь, момент расплаты за свой поступок приближался неумолимо. И вот я въехал на парковку возле дома. Машину поставил подальше от подъезда, между другими авто, таким образом, чтобы издалека не очень был виден тюнинг. Подойдя к подъезду, я обернулся и посмотрел на джип. Отсюда он выглядел неплохо, а главное, не был виден чёрный гусеобразный шноркель. Потом я поднялся в квартиру и сообщил домочадцам, что приехал на новой машине. Вся семья засобиралась смотреть обновку. Валентина радовалась как ребёнок. Быстро накинула пуховик, угги, вязаную шапку и, не дожидаясь, пока тёща оденет Веронику, потащила меня за руку к лифту. По мере того как мы приближались к машине, настроение Вали менялось в противоположную сторону.

Когда подошли к джипу вплотную, жена остановилась в недоумении. Через минуту повернулась ко мне и пристально посмотрела в глаза. Её выражение лица говорило о том, что вот-вот, и я получу пощёчину. Но вместо этого глаза налились слезами, и она, ничего не сказав, быстрым шагом пошла к дому, минуя ничего не понимающих тёщу с дочерью. Я стоял молча, не в состоянии произнести ни слова.

Целый час мы с тёщей и Вероничкой осваивали новое транспортное средство. Особенно машина понравилась дочери. Она посидела на всех сидениях, покрутила ручки и понажимала кнопочки на приборной панели, настроила музыку и даже покрутила руль, при этом громко сигналя и включая поворотники. Тёще машина тоже понравилась, хотя она ничего и не понимала в переделках и, соответственно, не могла в полной мере оценить их крутизну. Больше всего ей понравился экспедиционный багажник. Думаю, про себя она уже прикинула, сколько мешков картошки, морковки и лука можно туда положить. Потом мы ещё какое-то время покатались по дворам и запарковались у дома. Пришло время подыматься в квартиру. Там меня ждал очень непростой разговор.

Я молча выслушал всё, что обо мне думает Валя, и в своё оправдание рассказал, как всё было на самом деле. По мере рассказа глаза у моей жены расширялись всё сильнее.

— Ты продал мотоцикл, даже не посоветовавшись со мной, и опять влез в долги?! — практически прокричала она. Я понял, что теперь оплеухи мне точно не избежать, и упредительно попытался обнять Валю за плечи. Она решительно оттолкнула мои руки. Разговор перерастал в настоящий скандал с на самом деле непредвиденными последствиями.

— Всё, Стас, решено. Мы разводимся! Собирай манатки и вали жить в свой джип! Ты сволочь, каких ещё поискать! Не хочу тебя больше видеть! — грозно заорала жена. И тут уже вскипел я. Терпеть такое отношение я был точно не намерен.

— Я что, убил кого-то или загулял и деньги пропил? А меня кто-то спросил, какую я машину хочу? Пашу с утра до ночи, как раб, а меня только в дерьмо макают каждый день.

И тут неожиданно, наверное, понимая, что если события будут развиваться с такой скоростью, то добром это не закончится, за меня вступилась Лариса Николаевна.

— Так, Валентина, а ну, прекрати на него орать! — строго приказала она дочери. — В конце концов, он заработал на эту машину. Да и чего ты взъелась. Автомобиль отличный. На нём и по трассе, и на дачу в распутицу поехать можно! И правильно, Стас, что решение сам принял, ни с кем не советовался. Может, наконец-то главой семейства станешь, а не размазнёй, — уколола тёща меня в конце своей речи. Потом решительно подошла к комоду со своими вещами в углу гостиной и открыла нижний ящик. Через секунду она повернулась ко мне и передала что-то завёрнутое в газету и перетянутое резинкой. — Держи, зять. Здесь полторы сотни. На смерть откладывала. Бери, отдай мужику, что джип тебе продал, чтобы должным не быть.

Такого поворота событий не ожидал ни я, ни Валя. «Ах ты, ведьма! — подумал я про себя. — Бывало, что у нас на пожрать денег не было, а она на такой заначке сидела. Интересно, на какую такую смерть она откладывала? Семидесяти ещё нету, и здорова как лошадь». Валя, обескураженная произошедшим, немного успокоилась. Я отогнал плохие мысли о тёще, ведь на самом деле она сейчас, возможно, спасла мою задницу от разрыва, а нашу семью от развода.

Конечно же, Валя меня до конца не простила. Неделю мы не разговаривали. Я ездил на работу в мятой одежде и без обеденного бутерброда. Потом всё как-то сгладилось и почти забылось. Только теперь каждый раз, когда Валентина садится в машину, она непременно упоминает, какая она неудобная, высокая и непрактичная. Если бы она знала, какую роковую роль в дальнейшем сыграет эта моя непростая покупка.

Глава вторая. Отпуск

Наступило долгожданное лето. Всю зиму и весну я много работал. И это было настоящей удачей. Мне повезло. Так долго работать на одном месте мне ещё не приходилось. Более того, я заключил с работодателем временный трудовой договор, и мой начальник начал намекать, что не против взять меня в штат в качестве бригадира монтажников. По сути, я и так понемногу начал исполнять роль начальника над такими же монтажниками. Это льстило мне. Я начал более ответственно относиться к работе, проявлять инициативу, следить за своим внешним видом. А самое главное, появилось ощущение какой-никакой материальной стабильности. И этот фактор, несомненно, положительно влиял и на мою семейную жизнь. С женой мы больше не ссорились. Более того, из припорошенного пылью сундука прошлых воспоминаний мы достали давно забытую пылкую страсть и трогательную нежность. Я дарил Вале цветы и подарки, а она взамен — любовь и уважение. Даже тёща перестала называть меня бестолочью или проходимцем. Всё это, несомненно, влияло и на отношение ко мне дочери. Она растёт, умнеет и начинает всё понимать.

Поехать попутешествовать куда-нибудь далеко пока что не получалось. Но я примкнул в интернете к группе таких же владельцев прокачанных авто, и мы уже пять раз устраивали мини-пробеги выходного дня по Подмосковью, Тверской и Смоленской области. Один раз даже ездили по экстремальному маршруту с двумя ночёвками. Семья меня в этих путешествиях не поддерживала. Имеется в виду, они не имели ничего против такого увлечения, но трястись по бездорожью со мной вместе никто не желал. Вероничка была ещё слишком маленькой, тёща — слишком старой, а Вале это было просто не по душе. Она такой романтики вообще не понимала. Моим постоянным и неизменным компаньоном и спутником был верный пёс Марсель. Он обожал такие покатушки, и если на дачу ему приходилось ездить в багажном отделении, то в путешествиях он сидел рядом со мной на пассажирском сидении. Я даже пошил для Марса на заказ специальный чехол из плотной водонепроницаемой ткани чёрного цвета. После каждой такой поездки мы с Марсиком заезжали на специальную мойку в клубе «4 на 4» в Крылатском. Там, пока мы общались с такими же любителями острых ощущений, наш джип отмывали и очищали от комков грязи, застрявшей в порогах, и травы и веток на днище. И только на чистой и ухоженной машине мы, уставшие и довольные, возвращались домой, где нас ждала любящая семья.

В общем, положа руку на сердце, всё в моей жизни складывалось неплохо. Я начал ловить себя на мысли, что внутри меня образовался тёплый комочек под названием счастье и гармония. Он грел моё тело и разум приятным мягким теплом. Я берёг его и очень боялся потерять. Тепло было ещё слабым, иногда еле ощутимым, но оно было, моё личное, ещё незрелое ощущение удовлетворённости и покоя. И это было прекрасно.

Но вернёмся к началу лета. Ехать отдыхать мы заранее в этом году не планировали. И вот однажды, придя с работы, я застал тёщу с женой сидящими за столом в загадочных раздумьях. Первой начала тёща:

— Я с нашей тётей Надей сегодня созванивалась. Она через неделю в больницу планово на десять дней ложится. Нужно кому-то поехать за хозяйством посмотреть на это время.

Тётя Надя — это старшая сестра Ларисы Николаевны. Живёт она в Крыму на южном побережье недалеко от Судака. У неё свой дом в километре от моря и небольшое хозяйство-огородик, куры, утки. Мы года три назад ездили к ней отдыхать. Мне там, в принципе, понравилось. Хорошее чистое море, каменистый берег, большой ухоженный двор с обалденным видом. Единственное, что напрягало, это крутая извилистая дорога до пляжа, по которой приходилось взбираться по несколько раз в день.

— Я уже начала было билет на самолёт в интернете подыскивать, как вдруг подумала — а не поехать ли нам всем вместе?

— Ведь мы уже два года к морю не ездили, — подключилась жена. — Если бы ты смог на работе договориться, чтобы тебя на две недельки кто подменил, то мы бы все машиной и поехали, устроили бы себе отпуск. И Веронике морской воздух нужен. Зимой из соплей не вылезала.

Валентина посмотрела на меня просящим щенячьим взглядом. «Поехать машиной в Крым — это было бы круто», — подумал про себя я. И привлекало меня там отнюдь не море и пляжи. Меня тянуло в горы. Для любителей офф-роуд приключений это настоящий рай. Но я не мог рисковать работой. Конечно же, я поговорю с начальством и коллегами. Но если с этим возникнут хотя бы малейшие сложности, то идею с поездкой придётся забыть. Семью в вопросе отпуска я на денёк поставил на паузу, чтобы зря не обнадёживать. На следующий день поехал на работу, поговорил с начальством. И вот удача, меня отпустили на две недели под обещание, что весь август я буду работать без выходных. Я сообщил радостную весть по телефону жене. А когда вечером приехал домой, то на пороге меня встретила Вероничка в новеньком бирюзовом купальнике, солнцезащитных очках с магазинной биркой и соломенной шляпке с восторженным возгласом:

— Папочка, папочка, ты знаешь, а мы на море едем!

Следующую неделю Валентина готовилась к поездке. Всё было продумано до мелочей. Маечки, трусики, носочки, купальники, колготки, кофточки, штанишки, шляпки, лекарства на все случаи жизни, косметика, обувь и многое-многое другое было постирано, поглажено, собрано в три чемодана, потом разобрано, проверено и ещё раз уложено. О сборах в поездку моей жены можно написать отдельную книгу. Но, к счастью, эта история не об этом, потому, опуская подробности, можно сказать только, что, несмотря на длительный и систематизированный процесс, всё заканчивается тем, что мы всё-таки что-то очень важное забываем. Наши сборы с Марсом в любую поездку продолжаются обычно минут десять путём запихивания всего, что попадёт под руку, в один рюкзак. Ключи, документы, деньги, телефон. Вот вещи, без которых, по моему мнению, нельзя обойтись в путешествии. Всё остальное можно купить, чем-то заменить, без чего-то обойтись. Вот этим мы, мужчины, отличаемся от женщин. Мы зрим в корень невзирая на мелочи. А женщины видят смысл не в главном, а в совокупности второстепенного. Во всяком случае, так происходит в моей семье. Когда мне говорят: «Мы едем на море», — я в первую очередь представляю себе море. А моя жена представляет шопинг, маникюр, парикмахерскую, потом сборы, утомительную дорогу и многое-многое другое, а только потом море.

После почти недели сборов к назначенному дню мы были готовы к поездке. Встали рано, в пять утра. Машина стояла у дома в полной боевой готовности. Чистая, с полным баком бензина. Накануне я заехал в сервис и заменил масло в двигателе и фильтрах, проверил уровень жидкостей и состояние подвески. На погрузку чемоданов у меня ушло полчаса. Тёщины вещи поместились в одну большую дорожную сумку. Марсель в предвкушении путешествия бегал вокруг меня с довольной мордой и вилял обрубком хвоста. Он ещё не знал, что ему предстоит многочасовая изнурительная поездка в багажнике, рядом с чемоданами и детским горшком, от которого мы так пока что и не смогли отучить дочку. Сонную Вероничку я перенёс в машину и усадил в детское кресло в последнюю очередь. Валя села со мной рядом и откинула назад спинку сидения, чтобы поспать. Последней из подъезда, после проверки утюга и плиты, выползла тёща. Она уселась рядом с дочерью за моей спиной и решительно скомандовала:

— Всё, можно ехать!

Такой ранний выезд был связан только с одним обстоятельством. Сегодня будний день, и в городе будут традиционные утренние пробки, и если выехать из нашего района после семи утра, то дорога до выезда из города за МКАД на трассу М-4 «Дон» заняла бы целую вечность. Но мы выехали в начале седьмого и потому уже через полчаса были за городом. Машин было немного, погода была по-летнему жаркой и солнечной. Джип спокойно катил по платной дороге, изредка обгоняемый торопыгами. Ехать я решил не спеша, не нарушая правил, тем более что бюджет нашего незапланированного отпуска довольно ограничен и не рассчитан на штрафы, хотя камеры видеофиксации и знаки ограничения скорости на трассе расположены таким образом, что проехать тысячу восемьсот километров и не нахватать пару-тройку штрафов практически невозможно. Тем не менее я выставил максимально допустимую скорость на круиз-контроле, снял ноги с педалей и расслабился, наслаждаясь дорогой. Моя машина за счёт увеличенного клиренса и нештатной резины немного потеряла в устойчивости. Но если ехать не спеша, то разницы с обыкновенным «Ленд-Крузером» практически нет.

До Воронежа я доехал, как говорится, на одном дыхании. Первые шесть часов пути пролетели незаметно. Потом мы заехали на большую лукойловскую АЗС. Заправили бензина, там же пообедали в придорожном бистро. Чуть отъехав, остановились прогулять и покормить собаку. Дальше за рулём поехала Валентина, а я уселся на пассажирское сидение и уснул. Через три часа мы с женой опять поменялись. До Ростова доехали с двумя остановками. Там же на трассе в хорошем большом гостиничном комплексе мы поужинали и передохнули около часа. Дорога уже изрядно всех утомила. Особенно тяжело было Вероничке. Большую часть пути она спала, но последних сто километров до привала хныкала и жаловалась, что у неё затекли ножки. Конечно, для ребёнка такая длительная дорога очень утомительна. В детском кресле приходится сидеть в одном положении, пристёгнутой ремнями. А ноги свисают без опоры, и это очень неудобно. Я даже подумал, может, остановиться в гостинице и нормально отдохнуть до утра. Но против такого решения было несколько факторов. Во-первых, в гостиницу не пускают с собаками, а оставлять Марса в машине, даже с приоткрытым окном, нельзя, слишком жарко. Во-вторых, если заночевать, то мы выбьемся из графика и не успеем к назначенному времени к тёте Наде, а ей нужно ехать в Симферополь ложиться в больницу. Ну, и в-третьих, всё тот же проклятый дефицит бюджета. Номера в нормальной гостинице, даже придорожной, мероприятие недешёвое. А нам если селиться, то их нужно два.

Так что мы, отдохнув, двинулись дальше. Ехать ночью намного тяжелее, чем днём. Встречный поток машин очень слепит фарами. Через три часа мои глаза начали слезиться и болеть. Жена за рулём продержалась часа два и тоже сдалась. Пришлось остановиться и час всем поспать.

Крымский мост проехали ночью. Так что не могу сказать, что был очень впечатлён этим грандиозным сооружением. Но, может, в том и заключается его величие, что всего за пятнадцать минут без каких-либо преград и пробок пересекаешь Керченский пролив. Раньше на пароме, с учётом нестабильности погодных условий в этом месте в сезон, на это ушло бы от пяти часов до полутора суток. А теперь всё так просто, катишь по первоклассному автобану, и если бы не навигатор, то можно даже не заметить, как окажешься на полуострове.

А вот дальше всё оказалось не так радужно. Трассу «Таврида» ещё не достроили, и последние двести километров стали для меня настоящим испытанием. Дорога то и дело сужалась до двух полос в обе стороны и петляла между строящимися участками. Перед каждым объездом образовывалась пробка. Трафик был очень напряжённый. Тысячи машин на большой скорости врывались с материка и вязли в бесконечных заторах полуострова. Я уже порядком устал и хотел спать. Глаза слипались, спина ныла от сидения в одном положении. Остальные спали, измотанные дорогой. Я твёрдо решил, что останавливаться отдыхать больше не буду. Уже рассвело, и ехать стало полегче. Встречные машины больше не резали фарами темноту, ослепляя идущий навстречу транспорт. Первой проснулась тёща, за ней жена. Лариса Николаевна начала из-за спины деловито подсказывать дорогу, хотя я и сам её прекрасно знал. Мы сделали крутой манёвр в районе Алушты и ушли по трассе параллельно побережью в сторону Судака. Путешествие подходило к концу, и это подняло всем настроение. День обещал быть солнечным и жарким. Когда свернули на просёлочную дорогу, проснулась и Вероничка. Малышка, как маленький воробушек, сидела в кресле с сонными кругленькими глазками и понемногу приходила в себя. В такие моменты она особенно прекрасна.

И вот наконец-то машина остановилась у больших зелёных металлических ворот. Из калитки вышла тучная пожилая женщина в цветастом халате и помахала нам рукой. Тётя Надя, как и большая часть крымчан, живущих на побережье, периодически сдавала жильё для отдыхающих. Сейчас постояльцев у неё не было, потому как она не хотела, чтобы кто-то чужой жил в доме в её отсутствие. Двор был небольшой, но аккуратный. За воротами заасфальтированная площадка для двух машин, справа продолговатый сарай, слева беседка с чёрным металлическим мангалом. Сам дом располагался в глубине двора. Классический большой одноэтажный сельский дом из красного кирпича. Вокруг него фруктовые деревья, перед входом цветочная клумба. Всё далеко не новое и совсем не современное, но ухоженное, побелённое, подкрашенное и чистое. В доме четыре комнаты и кухня. Две оборудованы под сдачу, а в двух, расположенных вагончиком, обитала хозяйка. Всё, так же как и во дворе, чисто, аккуратно и скромно. Мебель старая, если не сказать старинная, на полах ковровые дорожки, на окнах вязаные занавески. Нас тётя Надя поселила в комнатах, которые были предназначены под сдачу. Одну комнату заняли мы с Валей, а вторую тёща с Вероникой.

Почти до вечера я спал. Отоспаться после такой утомительной дороги, которая заняла в общей сложности целые сутки, было просто необходимо. Женщины в это время хлопотали по хозяйству. Тётя Надя показала тёще своё хозяйство и дала указания, что и как делать в её отсутствие. Завтра рано утром она собиралась уезжать в Симферополь. Затем все пошли на кухню, чтобы приготовить ужин и вдоволь почесать языками. Маленькая Вероничка, как истинная леди, предпочла компанию женщин храпящему папе и с любопытством грела уши на кухне, поедая сладости и запивая бабушкиным компотом. Ужинать сели рано, ещё не было и семи. Тётя Надя закрыла птичник, и Марселю разрешили выйти из веранды во двор. В беседке накрыли шикарный стол. Хозяйка достала из погреба своё фирменное вино, а тёща поставила между тарелок с едой бутылку из-под армянского коньяка, наполненную настойкой собственного приготовления. Чуть позже подтянулись соседи, семейная пара тёщиного возраста, и принесли крымское шампанское. Компания, несмотря на разницу в возрасте, получилась довольно интересной. Я даже не заметил, как застолье перевалило за полночь. Мне по душе такие мероприятия. Простые, свойские посиделки на свежем воздухе с хорошими напитками и отменной домашней закуской. Валюшу начало клонить в сон. Она прижалась ко мне, обняла мою руку и положила голову на плечо. Какая же она у меня хорошая, подумал я и поцеловал её в лоб.

Утром я проснулся, что называется, с больной головой. Вчерашний коктейль из домашних спиртных напитков, несмотря на хорошую закуску, дал эффект похмелья с приличной головной болью. Такой расклад меня абсолютно не устраивал. Ещё в дороге мы условились с женой, что я буду уезжать кататься в горы с Марселем через день. То есть день с семьёй, день покатушки. Сегодня был день покатушек. Было уже десять утра. Я в одних трусах вышел во двор, немного походил, пытаясь определить по ощущениям своё состояние. За мной из веранды, разгоняя кур, выскочил Марсель. «Марс, Марс!» — хрипло позвал я собаку. Собственный голос болью отразился в голове. Я понял, что сегодня я за руль не сяду. В общем, день пропал.

Ближе к обеду жена с тёщей и дочерью засобирались на пляж. Пешком до берега идти было минут пятнадцать. Ровную полоску из мелкой гальки непосредственно перед морем можно было с трудом назвать цивилизованным пляжем. Из пляжных атрибутов только несколько старых металлических раздевалок и такой же прохудившийся навес. Но несмотря на это народу в этом месте традиционно много, потому как море здесь чистое и относительно спокойное. Я же наконец почувствовал себя получше и всё-таки решил проехаться по окрестностям. Загорать я не любил, потому сказал жене, что присоединюсь к ним через час-полтора. Искупаюсь и вместе поедем домой. Дольше в первый день находиться на побережье опасно, можно обгореть под палящим солнцем. Поскольку к морю идти по склону вниз довольно легко, то Валя не возражала. Я посадил Марселя на переднее сидение и не спеша двинулся переулками по посёлку.

Определённого маршрута у меня не было, как и конкретной конечной цели. Посёлка я почти не знал, но здесь всё просто, любая дорога, идущая вниз, рано или поздно выведет к шоссе, разделяющему горную местность и береговую линию. Попетляв с полчаса по грунтовым дорожкам, я случайно выехал к магазину на перекрёстке с большой дорогой.

— Самое время попить минералочки, — сказал я вслух псу осипшим голосом. Марсель понимающе посмотрел на меня и лизнул мою руку. В магазине на полке с напитками я выбрал бутылку с простой газированной водой и отнёс её на кассу. Когда вышел на крыльцо, то увидел, что рядом с моей машиной запарковались три УАЗа. Все они были разного цвета и с открытым верхом. Один светло-серый, второй чёрный, а третий — неспецифического для такой машины вишнёвого цвета. На месте, где должна быть крыша, у всех торчали чёрные каркасы из дуг для натяжных брезентовых крыш. Возле моего крузака стояло трое мужиков и внимательно его разглядывали. Сидящий на пассажирском сидении Марсель явно нервничал и высунул нос в оставленную для него щель в окошке. Увидев меня и догадавшись, что я хозяин машины, двое отошли к своим джипам. Остался стоять небольшого роста коренастый, сильно загорелый, коротко стриженный русоволосый парень. Одет он был просто и довольно небрежно. Старые неопределённого цвета кроссовки, чёрная майка. Помятые растянутые джинсы выдавали в нём человека, которому приходится много времени проводить за рулём. На шее угрожающе блестела цепь из белого металла. Я даже на мгновение остановился, вроде как почувствовав опасность. Но парень посмотрел на меня, улыбнулся, и неприятное ощущение сразу улетучилось.

— Привет, это ты к бабе Наде на постой приехал? — спросил он и протянул мне не очень чистую, по-шофёрски замасленную руку. Я угукнул и ответил рукопожатием. — Я Сашка, через три двора от вас моя мать живёт. Вчера к ней заезжал, твою джипяру за забором сразу срисовал. Славная тачанка! — Парень похлопал крузак по крылу. Судя по тому, что без водителя остался только серый УАЗ, я понял, что это машина моего собеседника.

— Да у тебя вроде тоже ничего, — сказал я, кивнув в сторону серого джипа.

Слово за слово, и мы разговорились. Саня, несмотря на свою угрожающую внешность, оказался добрым компанейским парнем. Он зарабатывает тем, что возит в горы туристов. Маршруты у него самые разные, от простых прогулок по красивым местам до сложных экстремальных трекингов, которые требуют специальной подготовки. Дело это, с его слов, прибыльное, но опасное.

— Денег, что за сезон заработаю, на весь год хватает. Главное, чтобы машина не подвела. Она у меня старенькая, ломается часто.

Ещё в Москве я нашёл в интернете несколько подходящих для себя маршрутов для покатушек. В планах было спокойно, без особых напрягов, по навигатору, прокатиться по горному бездорожью вдвоём с Марселем, пофотографировать красоты, может, разок даже заночевать на природе. Но судьба словно вела меня совсем к другим приключениям, а скорее даже к испытаниям. Я поделился своими планами с Саней.

— Фигня все эти твои маршруты! Если хочешь на самом деле круто покататься, цепляйся за мной. Я почти каждый день с трассы в горы с туристами в семь утра стартую. Здесь недалеко, километров двадцать по побережью. Там, в Лучистом, я и живу. Кстати, пляж у нас намного лучше, чем здесь. Комерсы два года назад сделали. Песок завезли, шезлонги и зонты напрокат дают. Кафе нормальное с баром построили. Мы там, бывает, после работы под пивко вечера с другими водилами коротаем. Присоединяйся.

Выпивать с незнакомыми мужиками, если честно, ещё та перспектива. Тем более зная, как местные относятся к москвичам. Но вот свозить своих девчонок на хороший пляж, а тем более совместить это с покатушками — идея хорошая. Саня подробно рассказал, откуда стартует по утрам. Мы обменялись телефонами. Затем каждый сел в свою машину, и мы разъехались. Он по своим делам, а я к морю, искупнуться и забрать домой барышень.

Вечером я рассказал Вале о своём новом знакомом. Ей особенно понравилась идея позагорать и покупаться на песчаном пляже:

— Я об эти камни все ноги изрезала. А Вероника по гальке вообще ходить не хочет. Приходится её на руках таскать.

Тем же вечером жена залезла в интернет и посмотрела отзывы о песчаном пляже. Они были в основном хорошими, что ещё больше её вдохновило. Договорились, что я пару раз съезжу в горы с Сашей, а потом перед очередной поездкой вывезу жену с дочкой и тёщу на цивильный пляж и, соответственно, к вечеру их оттуда заберу.

Следующие мои два дня прошли просто бесподобно. Мы с Марсиком выезжали из дома в шесть утра. На точке сбора были дисциплинированно без чего-то семь. Так что Сане нас ждать ни разу не пришлось. Туристов к семи подвозило такси. Это было обычно три-четыре человека, чаще всего люди ездили семьями. Экскурсии предполагали самые разные маршруты, и чаще всего отдыхающие полагались на вкус водителя. Саня, зная, что я еду следом, два дня хоть и ездил по одним и тем же достопримечательностям, но каждый раз разными дорогами. Это действительно оказалось круто. Он протащил меня по необыкновенно красивым и интересным с точки зрения любителя бездорожья местам. Отвесные скалы с узенькими, больше похожими на тропы, дорожками, огромные обрывы, горные ручьи глубиной по самые стёкла, серпантины, хитро спрятанные в лесной чаще. На привалах мы с Марсом много гуляли, фотографировали красоты на мой походный «Кэнон», общались с туристами. Не обошлось и без экстрима. В первый же день я пробил колесо и угодил, преодолевая ручей, в рытвину, засадив крузак по самые пороги. Но мы с Саней быстро и чётко разобрались с этими проблемами с помощью моего супердомкрата и передней лебёдки. На второй день мне довелось вытаскивать из кювета свалившийся туда джип «CcанЙон». Я уже практически профессионально организовал весь процесс. Джип выровняли переносной лебёдкой, используя окружающие деревья, и с помощью специального натяжного троса я выдернул бедолагу и ювелирно поставил на дорогу. Хозяин и пассажиры «китайца» были мне безмерно благодарны, что не на шутку тешило моё самолюбие и улучшало и без того отличное настроение.

Домой я вернулся к шести вечера. Машина была грязной, в багажнике валялись перепачканные болотом инструменты и трос. Мы с Марсом прилично устали, и я наотрез отказался от Саниного предложения продолжить приключение за кружкой пенного. Тем более что мне предстояло подготовить машину к завтрашнему дню. Рано утром мы планировали реализовать нашу с Валей идею касаемо песчаного пляжа. Вечер ушёл на то, чтобы отмыть машину и уложить инструменты по своим местам. Я два часа с ведром и тряпкой оттирал коврики, драил кузов, в общем, наводил марафет, насколько это было возможно в сельских условиях. «Да, нормальной мойки в этих краях явно не хватает», — подумал я, в очередной раз совершая поход к колодцу за водой с пустым ведром. Марс, как настоящий напарник, хоть и порядком устал за целый день, мужественно волочился за мной, то и дело не к месту путаясь под ногами. Когда работа была завершена, я отправился в дом, где меня ждал вкусный и очень своевременный ужин. В коридоре уже стояли приготовленные на завтра сумки с вещами.

Валентина подготовилась к пляжу, как всегда, более чем основательно. Но я уже к такому привык, да и по большому счёту меня ничуть не смущало количество багажа. Все мои мысли были в предвкушении завтрашних приключений. Саня обещал необычный супермаршрут к заброшенному монастырю в непроходимых местах на самой вершине горной гряды:

— Этим маршрутом вообще редко кто ездит. Так что приготовься, будет непросто. Я переговорил с завтрашними клиентами. Там мужик с двумя сыновьями-подростками. Я их уже два года катаю. Он не против. Женщин и детей я этой дорогой никогда не вожу, опасно. Да я бы и сам в одиночку на своей старушке туда не сунулся бы. А с тобой вдвоём, уверен, совладаем.

Последняя фраза Сани меня очень взбодрила и порадовала. Мне льстило, что он, настоящий профессионал, видит во мне надёжного партнёра, а не обузу.

Но всё пошло не по плану. Вероника ещё с вечера засопливила, а к утру у неё поднялась температура. Невысокая, но тем не менее про пляж можно было забыть. Жена очень расстроилась. Она уже была вся в предвкушении цивильного отдыха, и тут такая неприятность. Но рано утром, когда я начал собираться, проснулась тёща и буквально заставила Валю ехать на пляж:

— Ну, что, я сама с ребёнком не справлюсь? Тем более что температура невысокая, и лекарства все у нас есть. Ты, Валюша, езжай, отдохни, позагорай. А про нас не беспокойся. Мы с Вероникой дома побудем, полечимся. Если что, я тебе или Стасу на мобильник наберу.

Валя человек гиперответственный, когда дело касается здоровья ребёнка. Но в этот раз доводы тёщи её убедили, и она согласилась поехать.

На улице было уже совсем светло, когда мы вышли из дома. Марселя пришлось посадить в багажное отделение, так как на переднем сидении разместилась его хозяйка.

По пути Валя спросила, куда мы поедем сегодня. Я включил на мониторе навигатор, где ещё со вчерашнего дня был проложен маршрут.

— Первые двенадцать километров по бездорожью до селения Глинки. Вернее, дорога там когда-то была, но теперь по описанию остались одни ориентиры, что-то вроде пешей тропинки. На это час-два уйдёт. Там первый привал. Потом ещё час до перевала. С дорогой та же история. За перевалом есть долина, где и расположен старый монастырь. Там второй привал и обед. Потом мимо водопада проедем. Останавливаться будем, только если время позволит. И выезжаем на трассу примерно километрах в тридцати отсюда. К шести-семи будем в точке старта, — рассказал я маршрут поездки, показывая его пальцем на экране. — Если дождёшься меня, я тебя заберу. А если надоест или тёща позвонит, то бери такси и едь домой.

Дорога была пустой, потому ровно к семи мы были на месте. Санин джип уже стоял в назначенном месте. Сам он возился у переднего колеса, проверяя давление в шине. Я выгрузил Валю у набережной, объяснил, где вход на пляж. До открытия был ещё час, но это её не особо волновало. С набережной открывался чудесный пейзаж на залитое утренним солнцем спокойное море. Небольшой ветерок накатами разносил по воздуху свежесть и запах моря. Жена чмокнула меня в щёку, пожелала удачной поездки и не спеша прогулочным шагом пошла по набережной. Выглядела она просто отпадно. Снежно-белый лёгкий сарафан отлично смотрелся на загорелом теле. Соломенная шляпа с широкими полями и розовой лентой, чёрные солнцезащитные очки в ярко-красной оправе придавали ей элегантность и загадочность. Картину немного портили простые чёрные шлёпанцы. Но это ничего, она ведь не на бал приехала. Тем более на таких длинных и стройных ногах и валенки будут выглядеть хорошо. Постояв минуту и полюбовавшись удаляющейся по набережной супругой, я подкатил к «карману», где запарковался Саша. Почти одновременно со мной подъехал серый «Опель» с шашечками на крыше. Это и было то такси, которое привезло клиентов. Из машины вышли почему-то четверо, а не трое, как мне говорил Саня, мужчин. Высокий и седоволосый, предположительно отец подростков, двое молодых парней лет пятнадцати и двенадцати и пухленький краснолицый коротышка на вид лет сорока пяти. Все, кроме коротышки, были одеты надлежащим образом. На голове кепки, в светлых футболках, шортах и спортивных кроссовках. Все с небольшими рюкзачками. Пухляк был одет нелепо, если не сказать смешно. Серые, ниже колен шорты с карманами, разноцветная навыпуск рубашка с коротким рукавом, на голове кремовая летняя шляпа, а на ногах сандалии поверх серых, в тон шортам, носков. В руках он держал целлофановый чёрный пакет. Я вышел из машины и направился к УАЗу. В отличие от клиентов, я был одет более профессионально. На ногах походные маскировочного цвета кроссовки, такой же расцветки брюки с армейского образца ремнём и чёрная футболка с длинным рукавом. Это была, по моему мнению, идеальная экипировка для сегодняшней прогулки. Поздоровались с Сашей, перекинулись парой слов. Туристы стайкой подошли к нам.

Мы по очереди со всеми поздоровались рукопожатием и познакомились. Седоволосого солидного мужчину звали Владимир. Парни — его сыновья, Валера и Павел. Толстяка звали Николай.

— Я Коля, — протянул он мне свою пухлую руку. — Мы с Володей в пансионате по соседству живём, номера наши рядом. Вот вчера разговорились, и он рассказал, что сегодня на джипе в горы собрались ехать. А я думаю, дай тоже попрошусь. Тем более что цена, если на четверых делить, вообще копеечная, почти халява. Вот и напросился, — словно предвидя вопрос, объяснил мне своё присутствие пухляк.

Туристы уселись в открытый УАЗ. Максимально машина вмещала шесть пассажиров. Один мог сесть рядом с водителем, трое на втором ряду и ещё двое на сидениях третьего ряда, которые были расположены лицом друг к другу. Владимир сел на переднее пассажирское сидение, сыновья на второй ряд, а Николай расположился сзади. Я же пересадил вперёд Марса, предварительно натянув на сидение защитный чехол. И вот мы тронулись в путь. Дорога до селения заняла целых полтора часа. Ехали очень медленно. Думаю, пешком дошли бы намного быстрее. Хоть и было сухо, в лесу по ходу движения встречались места с разбитой накатанной глубокой колеёй, заполненной водой. Вокруг довольно плотно росли деревья и кустарники. Потому приходилось ехать очень осторожно или вообще искать объезды непроходимых мест. Плюс ко всему местами дорога, если можно так назвать то, по чему с трудом пробирались наши джипы, резко уходила вверх. Машины буксовали, потому приходилось брать такие участки с разгону по несколько раз. Я ехал следом за УАЗом, с состраданием наблюдая, как болтает на заднем сидении Николая. Обеими руками он вцепился в чёрные дуги, но это мало помогало. Зад УАЗика то и дела подбрасывало и мотало из стороны в сторону. В крузаке, конечно, ехать намного комфортнее, но и у меня в салоне было всё непросто. Марс несколько раз слетал с пассажирского кресла, после чего перебрался вниз, на коврик под бардачок, и улёгся калачиком. Он всегда так делал, когда дорога была очень сложная.

И вот наконец мы выехали к месту первой стоянки. УАЗ остановился на грунтовой площадке перед небольшим посёлком. Все вышли из машин немного отдохнуть, размять кости и перевести дух. Санины клиенты, за исключением пухляка, судя по выражениям лиц, были довольны началом экстремальной экскурсии. Николай был бледный как стена, лоб был покрыт каплями пота. Думаю, он уже пожалел о своём решении ехать. Мне стало его жаль, и я предложил пересадить его к себе вперёд вместо Марса. Собака хоть и не будет в восторге, но поедет на заднем пассажирском сидении. Николай с радостью согласился и от всей души меня поблагодарил за проявленное благородство.

Саня был так себе экскурсоводом, но путешествие предполагало и познавательную программу. Потому он с деловитым видом рассказал о месте, куда мы доехали:

— Мы с вами добрались до посёлка Глинки. Это место известно тем, что здесь добывали уникальную по своему составу так называемую голубую глину, которую используют в гончарном деле. Этот материал обладает очень редкими свойствами. Глина очень плотная и вместе с тем податливая при обработке. После того как её вымешивают с водой, а потом высушивают, она становится твёрдой как камень и при этом не деформируется и не трескается. Изделия можно даже не обжигать. Мне мой покойный дядька рассказывал. Он здесь был местным главой, царство ему небесное. Глина эта была очень востребована. Её покупали и наши мастера, и иностранцы. Но добывали её практически кустарным способом. Сразу за посёлком, чуть повыше, находятся так называемые выработки. А проще говоря, небольшие тоннели, раскреплённые досками. В погоне за деньгами никто не думал о безопасности, и как следствие произошло несчастье. Четыре года назад завалило троих копателей. Люди погибли, добычу глины власти запретили. Место, где выходят на поверхность пласты, загородили сеткой и колючей проволокой. Местные, конечно, втихаря что-то копают, но объёмы уже совсем не те. После этого люди из посёлка стали помалу съезжать. Сейчас жилых дворов осталось чуть больше десятка. Ещё больше брошенных. Остались старики и у кого здесь животное хозяйство. Кто-то ещё использует это место как дачу или охотничье пристанище. Зверья всякого в этих местах полно. В общем, место гиблое. Магазина нет, дороги практически тоже. Добраться сюда можно ещё по одной дороге, более или менее пригодной к проезду. Но мы не ищем лёгких путей, потому добирались сюда старой заброшенной дорогой. Местные ходят по ней только пешком. От побережья вроде и недалеко, но путь, как вы заметили, нелёгкий. Даже мобильная связь здесь почти не ловит. Кроме горных красот и свежего воздуха, никаких развлечений. С левой стороны посёлка с гор по оврагу течёт ручей. Сейчас он совсем маленький, чистый и мелководный. Но стоит пройти дождям, и он превращается в бурлящую грязную горную речку. Вода с гор собирается в него, тем самым обходя посёлок. Своего рода природная система водоотведения. Через посёлок мы не поедем, там делать нечего. Обойдём по дороге, которая по склону огибает его правее и уходит вверх, мимо выработок в сторону перевала. Ну что, по коням! Нужно спешить, а то, судя по этому ветерку, к вечеру будет гроза. — Саня поднял вверх наслюнявленный палец, проверяя направление ветра.

Мы погрузились по машинам. Марса я решил отправить в багажное отделение. Так будет спокойнее. Если оставить его на втором пассажирском ряду, то он всё время будет вставать между передних кресел и при резком торможении, чего доброго, полетит головой в приборную панель. Николай сел рядом со мной и пристегнулся ремнём безопасности.

— Отстегнись, — деловито скомандовал я. — Не то, если вдруг машина переворачиваться будет или с обрыва полетит, то не успеешь выскочить, — припугнул я впечатлительного пассажира. Он быстро отстегнул ремень и схватился за ручку на стойке ветрового стекла. Мы двинулись дальше.

УАЗ не спеша пополз по грунтовой дороге вверх и наискось по пологому склону. Я ехал метрах в пятнадцати сзади. Держаться ближе было опасно. Селение оставалось слева прилично ниже дороги. С неё хорошо было видно все дворы. Людей было совсем мало. Только в нескольких домовладениях кто-то копошился по хозяйству. На улочках стояло штук пять стареньких легковушек, «Газель» и какой-то дряхлый трактор типа «Беларуси». По мере продвижения выше плато, на котором вытянутым пятном располагался населённый пункт, большой рыжей площадкой чётко стало видно месторождение. Растительности на ней практически не было, только трава, кустарники и несколько небольших деревьев. Этот рыжий кусок был не таким уж маленьким, примерно с несколько футбольных полей. Местами виднелись заброшенные деревянные строительные вагончики, ржавые приспособления, что-то вроде лебёдок возле чёрных дыр, уходящих вглубь. Территория была небрежно ограждена сеткой, которая местами попросту завалилась. Посёлок остался уже позади. Дорога проходила как раз по краю месторождения. Вдруг УАЗ остановился. Саня вышел из машины и пошёл вперёд. Остальные пассажиры джипа, кроме Павла, последовали его примеру. Я сказал Николаю, что нам до команды Александра нужно оставаться в машине, такое правило. Саня же столкнулся с проблемой, которой, на первый взгляд, не было решения. УАЗ стоял перед трещиной в полтора метра шириной, которая чётко резала дорогу и уходила далеко в обе стороны. Я этого из-за УАЗа не видел, но зато обратил внимание на явление, которое не поддавалось логическому объяснению. Сразу над рыжим пятном на горе, в том месте, где начинался скалистый довольно крутой склон, небольшие деревья и кустарники стало трепать, как будто на них налетел очень сильный ураган. На улице было солнечно, лёгкий ветерок еле-еле гулял по горам. Я в недоумении смотрел на происходящее и даже ничего не смог сообразить, как вдруг случилось невероятное. Рыжее пятно на склоне медленно поползло вниз. В недоумении я смотрел на посёлок, который буквально через несколько секунд начал покрываться, как в фильме про вселенские катастрофы, слоем песка, глины и камней.

Николаю, чтобы посмотреть на происходящее в боковое окно водительской двери, пришлось практически вылезти мне на колени. Вдруг в посёлке что-то взорвалось, и столб дыма и искр поднялся вверх. Это была поселковая электроподстанция. Раздался скрежет металла, треск ломающихся деревьев и столбов. Внезапно на дороге в нескольких метрах от моего джипа образовалась ещё одна трещина. Машину качнуло, и грунт под ней просел где-то на полметра. Санин УАЗ накренился и через секунду, перевернувшись через левый борт, покатился вниз на движущийся поток камней и глины. Все быстро рванули в сторону крузака по сползающему вниз куску дороги. Младший сын Владимира Павел не успел выпрыгнуть из джипа. Я видел, как он пытался выскочить, когда машина переворачивалась первый раз. Ему не хватило доли секунды, и он полетел вместе с авто, которое быстро скрылось в пыльном облаке.

Тысячи тонн грунта, камней, глины сползали вниз со скоростью где-то метр в секунду. Впереди этой массы под давлением быстро надвигающегося грунта образовался валун, который перемалывал всё на своём пути. От невероятности происходящего меня сковало оцепенение. Пришёл я в себя, только когда на подножку джипа рядом с водительской дверью запрыгнул Саня. Левой рукой он схватился за багажник на крыше, а правой ударил по стеклу двери с криком:

— Давай, жми на газ, сдавай назад, иначе перевернёмся!

Я врубил заднюю скорость и нажал на гашетку. Машина рванула назад, поднимая клубы пыли из-под колёс. Мосты уже были заблокированы, потому все колёса буксовали по полной. Каким-то чудом удалось перескочить несколько трещин позади. Я вывернул руль вправо и ещё метров двадцать проехал по травяному склону до самого леса. Здесь от зоны оползня было уже довольно далеко, и грунт не трескался. Хотя я не знал, что случится в следующую секунду. Ситуация была непредсказуемой, потому я держал ногу на тормозе, не выключая заднюю скорость. Саня так и стоял на подножке, вцепившись руками в багажник. Владимир со старшим сыном подбежали к машине.

Сухой оползень к тому времени уже окончательно остановился. Огромный валун высотой метров пять замер как раз на том месте, где у нас был привал. Посёлок же был полностью погребён оползнем и не подавал признаков жизни. Слой глины с камнями над селением был не толстым. Местами торчали фрагменты разрушенных крыш, печные трубы, уцелевшие деревья и наклонившиеся телеграфные столбы. В одном месте из-под завалов повалил густой чёрный дым. Мы с Николаем вышли из машины. Понемногу все приходили в себя. Саня подошёл чуть ниже по склону к посёлку, откуда был хороший обзор на посёлок, а вернее, на то, что от него осталось. Он обхватил руками голову и пристально начал вглядываться туда, где, по идее, должны были находиться останки его УАЗа. Словно опомнившись от шока, Владимир начал бегать по склону и звать своего младшего сына.

— Па-а-аша, сыно-ок, отзовись, ты где? — кричал он что есть мочи. Николай стоял, почти прижавшись ко мне, не моргая, с открытым ртом. Катастрофа случилась в считаные минуты. Потому осознание произошедшего пришло далеко не сразу. Вдруг я понял, что нам нужно срочно действовать и промедление смерти подобно. Как минимум для сына Владимира и тех людей, что погребены под оползнем.

— Идите все сюда! — громко скомандовал я. Не знаю, что на меня нашло, ведь я никогда не был руководителем или лидером. Но сейчас всё случилось как-то само собой. Я сам назначил себя главным, потому что не видел другого выхода.

Наверное, мои слова прозвучали убедительно. Саня, хромая, пошёл по склону вверх. Владимир со старшим сыном тоже подошли к джипу. Николай так и стоял возле меня с неизменным выражением лица. Когда все собрались, я спросил:

— У кого есть мобильник?

Саня покачал головой:

— Мой в УАЗе остался.

Володя достал из кармана старенький «Самсунг»:

— Мой разрядился, а дети свои с собой не брали.

Я вопросительно посмотрел на Николая.

— А-а-а, я свой в пансионате в номере оставил. Ж-ж-жена сказала не брать, связь дорогая, — очнувшись от шока, выпалил он.

— Получается, телефон есть только у меня. — Я достал из кармана аппарат.

— А толку с него? Связи здесь почти нет. Чтобы позвонить, нужно подняться вверх по дороге, а она разрушена, не пробраться.

— Значит, делаем так: я поднимаюсь как можно выше, а вы вооружаетесь всем, что есть в машине — топором, лопатой, ломиком, домкратом, пилой, тросом, — и спускаетесь к посёлку на поиски мальчика. — После этих слов я показал рукой на место, где пологий склон не был разрушен и по нему можно было попасть на развалины. — Саня, ты за старшего. А я поднимусь повыше, насколько это возможно, и пошлю сообщение жене, чтобы связалась со всеми службами и выслали помощь.

Вдруг Николай отскочил на метр в сторону и неистово заорал:

— Я на такое не подписывался! Там может быть опасно! Там могут быть трупы! Я не хочу, я боюсь мертвецов! Срочно спустите меня вниз, верните туда, откуда взяли!

У мужчины была настоящая истерика. Лицо покрылось потом, руки дрожали. Саня с грозным видом шагнул к толстяку, сжав кулаки. Я остановил его, придержав рукой за плечо.

— Коля, успокойся. Мы обязательно спустим тебя вниз. Но сейчас мы должны найти сына Володи и, может быть, помочь ещё кому-то в посёлке. Я тебя очень прошу, возьми себя в руки.

Я пристально и уверенно смотрел на мужчину, стараясь своим спокойствием погасить его внутреннюю панику. И судя по выражению его лица, у меня получалось.

— Ты мужик или тряпка?! — грозно добавил Саня, тем самым окончательно поставив на место паникёра.

Все разобрали инструменты из багажника и двинулись вниз. Марса я закрыл в багажном отделении, чтобы он мне не мешал. Он скулил и вырывался. Но я посчитал его нахождение рядом со мной в такой тяжёлый момент просто неуместным. Мне будет проще, если он будет ограничен в передвижении, чтобы не приходилось на него отвлекаться. Я побежал по дороге вверх в поисках места, где есть связь. Метров через двадцать накренившаяся и потрескавшаяся дорога прерывалась глубокой ямой, которая образовалась в результате оползня. Дальше пути нет. Индикатор связи на телефоне не показывал ни одного деления. Выше забраться не получится. Яма слишком большая, а на то, чтобы её обойти, нет времени. Да и непонятно, удастся ли это вообще. Огромная трещина уходила в лес перпендикулярно посёлку. В этот момент я очень пожалел, что в машине нет рации. Вернее, она там была. Но после покупки машины я посчитал, что она мне не нужна. Ведь я пока не планировал никаких серьёзных путешествий туда, где она может пригодиться. А по коротким маршрутам вблизи цивилизации ею пользоваться нет смысла. Достаточно портативной карманной рации или даже телефона. А поскольку эта бандура занимала весь бардачок, я её вместе с креплением для антенны на крыше джипа демонтировал и положил в кладовку до лучших времён. Эх, вот сейчас бы она очень пригодилась. Что же делать? Что делать? Индикатор связи показал одно деление, но тут же исчез. Я набрал несколько раз телефон службы спасения. Но в трубке звучали только короткие сигналы. Связи нет. Решение, хоть и спорное, мелькнуло в голове. Я написал смс Валентине: «СЛУЧИЛОСЬ ЧП. В посёлке Глинки оползень. Много пострадавших. Срочно свяжись со службой спасения. Пусть присылают спасателей».

После того как была нажата кнопка «отправить», я начал подбрасывать телефон вверх, периодически поглядывая на экран в надежде увидеть пометку, что смс отправлено. А она всё не появлялась. Значит, нужно бросать повыше. Я что есть сил швырнул телефон вверх. Но, наверное, слишком высоко. Аппарат поймать не удалось. Он проскользнул между ладоней и упал на камни экраном вниз. Я поднял телефон. Экран был разбит и не подавал признаков жизни. «Ну, что ж, ничего не поделаешь, попытка не удалась», — подумал я и побежал назад к машине. Тогда я ещё не знал, что во время последнего броска на экране телефона появилась отметка об отправлении и моё сообщение получила жена.

Когда я подбежал к машине, то увидел карабкающегося мне навстречу Владимира. Он был очень взволнован. Его трясло, лицо покрылось потом, губы дрожали.

— Мы нашли Пашу. Он там, внизу, недалеко от УАЗа. Он жив, но руку ему зажало бетонным блоком очень сильно. Саша сказал, нужна аптечка.

Я открыл дверь багажника, и оттуда пулей вылетел Марс. Он рванул вниз, к тому месту, где нашли сына Володи. Я взял увесистый, напоминающий по размерам максимальную ручную кладь в самолёте чемодан, и мы вместе с Владимиром начали спускаться по крутому травяному склону. Когда добрались до места, где лежал парень, то я понял, что всё очень серьёзно. Павел лежал на спине, широко раскрыв глаза и спазматично глотая воздух. Иногда он глухо мычал и махал правой рукой, описывая в воздухе какие-то хаотичные фигуры. Левая же рука была чуть выше локтевого сустава полностью зажата между металлической трубой и бетонным блоком. Сверху блок был пригружен метровым слоем глины и камней. Старший сын Володи стоял на коленях перед братом и пытался его успокоить. Хотя по словам сквозь слёзы было понятно, что он сам в полной растерянности. Я подбежал ближе и плюхнулся на колени рядом с Павлом.

— У него болевой шок. Нужно срочно сделать укол.

Я открыл чемодан и нашёл там противошоковый набор. Пока набирал в шприц содержимое трёх ампул, Павел потерял сознание и побледнел.

— Ну, скорее же, сделай укол, ему хуже! — закричал Володя и бросился к сыну. Я нашёл вену на правой руке Павла и сделал укол. Через полминуты парень начал дышать нормально, лицо его порозовело, но в сознание он ещё не пришёл.

— Ну всё, ему полегче будет. Теперь нужно срочно освободить руку, но перед этим перетянем её жгутом, чтобы, когда освободим пострадавшую конечность, избежать кровопотери. Приподнять блок попробуем сами. Если не получится, то не страшно, дождёмся помощи. Такой большой оползень не мог остаться незамеченным.

Глава третья. Люди и шакалы

В кабинет главы посёлка городского типа «Лучистое» Николая Петровича Жирянина вбежал запыхавшийся мужчина в форме майора МЧС. Это был начальник территориального штаба службы Михаил Михайлович Токарев. На вид ему было лет сорок. Высокий, худощавый, с седоватой шевелюрой. Выразительные черты лица плохо сочетались с маленькими глубоко посаженными глазами. Он подбежал к столу, за которым сидел хозяин кабинета, и заорал противным надрывающимся голосом:

— Коля, катастрофа! В Глинках оползень! Посёлок полностью закатало! И это именно один из трёх интервалов, где нет датчиков в системе! Что делать, Коля?! Нам ведь теперь хана!!!

Глава, мужчина сорока пяти лет, полноватый, среднего роста, с подпухшим лицом и редкими волосами, одетый в чёрный костюм с белой рубашкой, сидел молча, угрюмо уставившись в одну точку. В кабинете находился ещё один человек, начальник строительного департамента администрации Василий Иванович Блинкин. Он сидел за столом для совещаний в строгом сером костюме и светлой рубашке с галстуком. На вид ему было чуть больше сорока. Небольшого роста, смуглый, лысоватый, с первого взгляда ничем не примечательный чинуша. Он с волнением перебирал листки бумаг из пухлой папки, лежавшей перед ним на столе. Эмчеэсовец продолжал истерично орать всё в том же духе.

— Да знаю я всё, уже доложили. — Глава встал и стукнул кулаком по столу. — Миша, прекрати панику! Этим ты ничего не изменишь, только хуже сделаешь. Мы с Васей уже полчаса тут голову ломаем, как выходить из сложившейся ситуации. И надо же было этому оползню именно там случиться. На двенадцати интервалах, где стоят датчики, всё тихо, а именно на одном из трёх, где их нет, — оползень.

Мужчина подошёл к шкафу, открыл дверцу и достал оттуда начатую бутылку коньяка. Налил полбокала и вылил залпом, занюхав спиртное рукавом.

В разговор вмешался Блинкин:

— А я ещё тогда, когда систему эту строили, говорил вам, что нельзя колодцы без датчиков оставлять, а вы меня не послушали. Вот теперь и расхлёбывать будем по полной программе.

Лицо главы покраснело от злости.

— Вася, ты меня сейчас не зли, а то я за себя не ручаюсь. Ты ведь прекрасно знал, что на все пятнадцать контуров для закупки датчиков денег не хватит. И это хорошо, что моя Людка на свою компанию тендер выиграла, иначе пришлось бы ещё свои докладывать. А ты, Васенька, не забыл, кто тебе с этого объёма мерседесик подогнал новенький?

Блинкин вскочил и гневно посмотрел на главу.

— Да что там эта машина несчастная, можешь её обратно забрать! Вы вон с Мишкой и жёнушкой своей отель под Ялтой у моря отгрохали, и ничего. А меня какой-то машиной попрекаешь!

В перепалку вмешался эмчеэсник:

— Ну и гад ты, Вася. Тебе морду за эти слова наклепать бы. Я на себя такую ответственность взял! Акт приёмки вам подписал. Если что, то я первый в тюрьму пойду, а следом Людка Колькина, да и он сам. А с тебя взятки гладки, максимум уволят.

— Да не скажи, я функции государственного заказчика выполнял, за федеральные деньги расписывался. Так что если что, то сидеть нам всем, и долго, о-о-очень долго сидеть! — с раздражением в голосе ответил эмчеэсовцу Блинкин.

Ситуация накалялась, и дабы дело не дошло до драки, бразды правления в свои руки решил взять Жирянин. Он уселся в своё кресло и ещё раз стукнул по столу кулаком.

— Значит, так! Можете хоть до поноса собачиться, ситуация от этого не изменится. Нужно всем успокоиться и взять себя в руки. Попробуем выпутаться из сложившегося положения. А теперь слушайте внимательно, что нужно делать. Сегодня, слава богу, пятница, и все сотрудники на месте. Вася, срочно готовь документы на аварийные работы прошлым числом, ну, скажем, понедельником. Акты подготовь, что, мол, обрыв на линии случился в результате подмывов и что-то в этом духе. Ну, сам покумекай. Миша, а ты у себя в мониторинговом центре запись сделай понедельником, мол, контур над Глинками вышел из строя. А потом дуй на место. Людка как раз недалеко дорожные работы проводит, так я ей скажу, чтобы технику туда срочно везла. Гони её к перевалу над посёлком и сровняй с землёй эти грёбаные колодцы, чтобы на их месте месиво болотное было. Их всего там штук двадцать, не больше. За пару часов справишься. А я пока сделаю так, чтобы к месту оползня никто не попал. Нам нужно время выиграть. Авось, смотри, и пронесёт.

Глава снял трубку телефона и скомандовал секретарю:

— А ну, свяжи меня с начальником нашего УВД. — Через несколько секунд глава продолжил говорить, но тоном чуть помягче: — Алло, Андрей Романович, приветствую, это Жирянин тебя беспокоит. Как жена, как дети?.. Ну, отлично. Послушай, у нас ЧП в Глинках случилось. Там оползень сошёл. Но пока масштабов не знаем, Михал Михалыч уже занимается. Ты вот что, дай команду, чтобы твои ГАИшники съезд с трассы на Глинки перекрыли и никого не пускали. Кроме Токарева, конечно. Он туда сейчас технику для разбора завалов погонит. И патрульных поставь, чтобы зеваки туда не набежали. Сам понимаешь, там может быть опасно. И ни в коем случае не пускайте на место прессу. Нам лишняя шумиха, пока не разберёмся, ни к чему. Всё, Романыч, давай, надеюсь на тебя. Дальше я буду держать тебя в курсе.

На той стороне провода положили трубку. Жирянин нажал кнопку на аппарате и дал очередную команду секретарю:

— Соедини меня с женой, срочно!

* * *

Освободить зажатую руку Павла из-под завала мы так и не смогли. Противошоковые препараты начали понемногу отпускать, и парню становилось всё хуже. Он то приходил в сознание, пытался кричать и освободиться, то снова его терял. Мы все с нетерпением ждали подмоги. Я заметил, что Марсель сидит на завалах в одном месте и громко лает. Подбежал к нему, прислушался. Марс сидел на месте, где шиферная крыша одного из домов не была покрыта оползнем. Сквозь шифер я услышал детский плач.

— Саня, скорее сюда, здесь под завалами кто-то живой! — что есть сил закричал я и начал ломать шифер ногами. Крыша была старой, и потому материал легко поддался разрушению. Саня где-то нашёл лом и ковылял на повреждённой ноге, опираясь на него как на трость. Вместе с ним ко мне подбежал и Николай. Мы все были измотаны безрезультатными попытками вызволить из капкана Павла. Попытки подкопать трубу или поддомкратить бетонный блок ни к чему не привели. Парень по-прежнему был в смертельной ловушке, и ему c каждой минутой становилось всё хуже.

Мы разобрали несколько фрагментов кровли. Я сбегал в машину и принёс трос и фонарь, который крепится ремешками на голову, обвязался тросом и полез в темноту, между искорёженных балок крыши. Мужики страховали меня от падения, контролируя мой спуск натяжением троса. Когда мне удалось добраться до пола комнаты, я осмотрелся. Все стены были сильно наклонены в одну сторону и местами развалились. Потолок осыпался, всё: мебель, дверные проёмы, окна — было раскурочено и разбито. Детский крик прекратился. В пятно фонаря попал стоящий в углу придавленный детский манеж. У меня внутри всё обомлело. Я подобрался поближе, заглянул в манеж. Оттуда на меня смотрели две пары маленьких глазёнок. Детям было не больше двух лет. Это были двойняшки, мальчик и девочка. Они были в шоке и потому перестали плакать, как только заметили меня в темноте. Вдруг балки над моей головой предательски заскрипели, и на голову посыпалась труха и куски потолка. Я понял, что медлить нельзя. Остатки дома вот-вот сложатся под многотонным весом оползня. Обдирая руки о разрушенную мебель и стёкла, я дотянулся до манежа и вытащил оттуда мальчика. Дети были в одних подгузниках, так как было довольно жарко. Все они были перемазаны осыпавшейся на них побелкой с разрушенного потолка и стен. Мальчик, как только я его достал из манежа, очень сильно заплакал. Я осмотрел его и увидел, что у него что-то не так с правой ручкой. Она выглядела неестественно. Судя по всему, у него была повреждена ключица или плечо. Но сейчас не было времени обращать на это внимание. Я положил мальчишку на пол и достал из манежа девочку. Она не плакала, а не моргая смотрела на меня испуганными глазёнками.

Вдруг стена, под которой стоял манеж, поползла на меня, трескаясь и рассыпаясь. Я схватил обоих детей по одному под мышки и крикнул что есть силы в светлое пятно в нескольких метрах над собой:

— Тяните! Тяните быстрее!!!

Тут же мою грудную клетку сдавила петля из троса. Да так сильно, что я аж вскрикнул от боли. Мужики что есть силы потащили меня наверх. Я несколько раз больно ударился головой о встретившиеся на пути доски, в глазах потемнело, но я из последних сил держал руками детей, которым тоже при подъёме пришлось несладко. Вытащили нас всех оцарапанных и в ссадинах, но живых. К тянувшим присоединился Сергей, старший сын Владимира. И это стало решающим фактором нашего спасения. Как только мы с ребятишками оказались на поверхности, внизу что-то загромыхало, и из дыры в крыше повалила пыль. Почва под ногами просела, стены дома окончательно сложились. Я передал детей Николаю. Мне показалось, что сейчас он самый дееспособный из нас, кто может позаботиться о них.

— Карабкайся с детьми к машине. Возьми в багажнике канистру с водой, напои и умой их. Найди там тент, постели его куда-нибудь на ровное место и смотри за ними, — прохрипел я почти на ухо мужчине. По внешнему виду пухляка я понял, что отправить его к машине — правильное решение. Он был весь потный и красный. Глаза налились кровью, а губы посинели.

Пока мы разбирались с детьми, Марсель уже сидел метрах в десяти от нас и призывно лаял. Мы с Саней пошли к нему.

— По-моему, это тот же двор, — сказал Саня. — Наверное, если дети были в доме, то кого-то из взрослых привалило в летней кухне или сарае.

Мы подошли к собаке.

— Молодец, Марсик. — Я потрепал его по голове. Но похоже, что пёс ничуть не обрадовался похвале. Он резко рванул выше по завалам и начал так же лаять метрах в двадцати. Потом спустился чуть ниже и в сторону, лёг на землю и жалобно, громко заскулил. Затем перебежал ещё по завалам и опять начал лаять, потом ещё и ещё. Где-то он громко лаял, а где-то надрывно скулил.

— Да это же он нам показывает, где людей привалило, — с удивлением в голосе сказал Александр.

— Так и есть. И похоже, что он знает, где ещё живые, а где… — ответил я, запнувшись на последнем слове. Не хотелось верить, что под нашими ногами есть мёртвые люди.

— Ладно, Стас, давай копать, может, ещё кого успеем спасти, — обратился ко мне и Сергею Саня и начал долбить ломом глину в том месте, где показал нам Марс.

— Так, Серёга, послушай меня, — обратился я к парню. — Беги к машине, найди в багажнике мой рюкзак. Там в запасной одежде лежат две футболки, белая и красная. Тащи их сюда. Заодно из салона бутылку с водой возьми. Разорви футболку на лоскуты. Иди за Марсом, там, где он лает, находи какую-нибудь палку, втыкай в землю и завязывай красный лоскут. А там, где он скулит или воет, белый. И так пометь все места, которые он покажет. Когда спасатели подтянутся, это для них реальной помощью будет.

Серёга оказался сообразительным малым. Он сразу смекнул, что к чему, и рванул вверх по откосу к машине.

Через полчаса работы мы с Саней откопали женщину средних лет. Одета она была в халат, волосы завязаны сзади резинкой. Она на самом деле в момент оползня готовила еду в летней кухне. Строение завалилось и зажало её между нескольких брёвен. Когда мы разгребли завалы и вытащили её на воздух, она пришла в сознание. У неё были повреждены обе ноги ниже коленей. Навскидку — закрытые переломы. Но женщина, как только отдышалась и к ней окончательно вернулось сознание, начала искать взглядом и звать детей.

— Сашенька, Маша, где вы?? Где мои дети? Они живы?? — взволнованно, сквозь слёзы, вопрошала она.

— Не переживайте, живы дети, с ними всё нормально, — успокаивал её Саня, но она не унималась:

— Где мои дети, покажите моих детей!!!

Вдруг ко мне со спины подбежал Володя.

— Стас, послушайте, с Павлом плохо. У него начались конвульсии, и рука совсем почернела. Я боюсь, что он помощи не дождётся. Нужно что-то делать, иначе он умрёт.

— Эх, если бы мой УАЗ не кувыркнулся, можно было бы попробовать тросом блок дёрнуть. Там из бетона даже петля монтажная торчит, — сказал Саша, с сожалением покачав головой.

— Дёрнуть машиной, говоришь… — Я посмотрел на склон, туда, где стоял мой джип. Уклон довольно крутой, спуск травянистый, но местами из земли торчат довольно большие булыжники. Одно дело пешком, ещё как-то с трудом можно и подняться, и спуститься. Другое дело — на тяжеленном джипе. Но стоит попробовать. Пашку нужно спасать, а на подмогу надежды всё меньше.

— Володь, иди к сыну. Я сейчас попробую крузак вниз спустить.

Владимир закивал в ответ и побежал к месту, где лежал его Павел.

— Тебе с твоей ногой в гору уже не подняться, — обратился я к Сане. — Так что ты уж здесь пока сам давай. — Я показал головой в сторону красного лоскутка на палке неподалёку. — И чего мне пустым в гору лазить? А ну, помоги-ка.

С помощью Сани я поднял с земли пострадавшую женщину. Она стонала и ойкала от боли, но была в сознании и, как только я взял её на руки, крепко обхватила меня за шею. Только сейчас сквозь грязь и слёзы я заметил, что на руках у меня довольно симпатичная молодая девушка и относительно нетяжёлая.

— Давненько я барышень на руках не носил, — попытался я пошутить. — Давай, родная, держись покрепче, я отнесу тебя к твоим деткам.

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, спотыкаясь и периодически падая на колени, донёс женщину к джипу. Там я вручил груз Николаю. У него уже образовался импровизированный лагерь. Коля расстелил тент под ветвистым кустарником и усадил туда детей, чтобы они были в тени, оберегая их от полуденного солнца. Он умыл их, напоил водой. Дети растерянно сидели молча, зыркая по сторонам испуганными глазёнками. Я открыл канистру с водой, поднял её над собой и обильно полил голову. Импровизированный душ привёл меня в чувство. Я достал из машины коробку с сухпайком и рюкзак с запасной одеждой. Бросил всё на тент перед Николаем.

— Давай, мужик, хозяйничай, ты теперь старший по лазарету. А я поехал вниз, попробую Пашу вызволить.

Николай с недоумением посмотрел вниз, наверное, оценивая мои шансы съехать с горки невредимым. Потом серьёзно посмотрел на меня красными воспалёнными глазами.

— Удачи, Стас. Не переживай, я тут обо всём позабочусь.

Я обошёл машину и подспустил все колёса для лучшего сцепления с поверхностью. Посмотрев вниз на посёлок, вернее, туда, где он раньше был, я увидел фигурки Сергея и рядом с ним Марса. Они быстро передвигались в той части селения, что была ближе к перевалу. За ними россыпью остались еле заметные отсюда красные и белые метки. Присмотревшись, я насчитал двенадцать красных и шесть белых точек. Молодец, Марс, какой умный пёс. Странно, ведь он по породе собака охотничья и уж точно не поисковая или спасательная. Интересно, как ему удаётся находить людей среди развалин, где погребён скот, домашние животные, и при этом ещё различать живых и мёртвых. Но сейчас на рассуждения нет времени, нужно действовать.

Сел за руль, завёл двигатель, включил блокировку всех колёс и пониженную принудительную передачу, опустил стёкла на передних дверях.

— Ну, с богом, — сказал я сам себе вслух и тронулся с места. Машина встала перпендикулярно спуску и медленно поехала вниз. Поначалу всё шло нормально, но чуть ниже, в месте, где уклон усиливался, переднее колесо попало на камень, машину подбросило, и она чуть не перевернулась. Колёса начали скользить по траве, не реагируя на тормоза и пониженную передачу. Джип бесконтрольно набирал скорость навстречу месту, где склон переходил в ровную поверхность. Всё, что я мог делать, так это только подруливать, не давая автомобилю свернуть в сторону и, как следствие изменения положения на уклоне, перевернуться. Конец спуска неминуемо приближался ко мне почти вертикальной плоскостью. По пути под колёса попала ещё пара крупных булыжников. Машину подбросило, и я сильно ударился о потолок салона. Из последних сил удерживая рулевое колесо, я напрягся всем телом перед ударом и закрыл глаза. Машина с грохотом уткнулась в землю. При этом открылся капот, разлетелись вдребезги фары, кенгурятником раздавило решётку радиатора. В салоне сработали передние подушки безопасности. Меня больно ударило по голове и в грудь. Весь салон наполнился белой тальковой пылью. На несколько секунд я вырубился, а когда пришёл в себя, то сквозь оседающую белизну увидел, что каким-то чудом машина встала на почву ровно, на все четыре колеса. Двигатель работал, а значит, автомобиль может ехать. Главное, чтобы уцелел радиатор. При таком ударе он должен был пострадать больше всего. Я достал из подлокотника походный нож, вынул его из ножен и срезал раскрывшуюся ткань подушки безопасности на руле. Заниматься тем же на панели перед пассажирским сидением не было времени.

Через минуту я уже пробирался на джипе, объезжая торчащие доски и камни, к тому месту, где находился Павел. Мне с трудом удалось подобраться и развернуться так, чтобы трос доставал до уха бетонного блока, за которое я собирался зацепиться. При этом прилично пострадало днище машины. Я на что-то наехал, раздался треск и скрежет. После этого на корпус пошла вибрация, и машина начала издавать громкие ревущие звуки. Наверное, препятствие подогнуло и порвало трубу глушителя. Это, конечно, не повлияло на ходовые качества, но приятного было мало. Я выскочил из салона, размотал жёлтый, из высокопрочного материала трос, зацепил одним концом за фаркоп. Когда подбежал к ложбине, где лежал Павел, то увидел, что он совсем плох. Парень лежал на боку без сознания и почти не дышал. Лицо его очень побледнело, а рука ниже жгута стала почти чёрной. Оттого что Владимир периодически, как я ему и сказал, ослаблял на несколько минут жгут, из-под блока натекла приличная лужа крови. Владимир сидел рядом с сыном, гладил его по голове и что-то бормотал.

— Володя! — обратился я к нему. — Сейчас дёрну машиной блок. Если он хоть на чуть приподнимется, будь готов выдернуть руку.

Мужчина оживился, вскочил на колени и схватил обеими руками плечо зажатой конечности в ожидании рывка. Я сел за руль, сдал ещё на метр назад. После секундной паузы ударил по газам что есть силы. Джип неистово зарычал и рванул вперёд. Резкий рывок застопорил машину. Блок не поддавался. Я проделал то же самое ещё и ещё раз. При очередной попытке металлическое ржавое ухо блока не выдержало и оборвалось. Трос снарядом влетел в багажник через заднее стекло, осыпая весь салон мелкими осколками стекла. Я выскочил из машины и подбежал к Владимиру. Он всё понял по моему взгляду и обречённо склонился над сыном.

Вдруг грунт начал понемногу двигаться, усугубляя и без того плачевную ситуацию. Блок сдвинулся примерно на сантиметр, практически расплюснув зажатую руку. Возникла угроза, что он поползёт дальше и вместе с нависающей над ним слоем глины просто похоронит паренька. Я поднял с земли топор, который раньше принесли из машины, и подошёл к мужчине.

— Володя, конечно, решать тебе, но если ты этого не сделаешь, мы потеряем Пашу.

Тот встал и с ужасом в глазах взял топор из моих рук. Из его глаз брызнули слёзы. Он сделал шаг назад, схватил инструмент поудобнее обеими руками, занёс над собой и с криком обрушил вниз. Топор, высекая искры, скользнул по бетонной поверхности и отсёк зажатую раздробленную конечность. Павел тут же перевернулся на спину, раскинул в стороны одну руку и то, что осталось от второй, и словно с облегчением сделал глубокий вдох. Володя стоял в оцепенении. Глаза были широко открыты, по щекам текли слёзы. Он весь дрожал и мычал что-то нечленораздельное. Окровавленный топор вывалился у него из рук. Я бросился к стоящему рядом чемоданчику и достал оттуда второй противошоковый набор. Сделал укол в плечо здоровой руки. Перетянутая жгутом культя почти не кровила. Чёрные вязкие сгустки медленно стекали на землю тягучими нитями. Я взял бинт и как умел замотал культю. Парень порозовел и начал дышать ровно. Владимир немного пришёл в себя и сел на корточки, взяв Пашу за здоровую руку. Бинт на культе начал быстро багроветь.

— А теперь, Володя, бери сына на руки и тащи наверх. Там Коля, у него есть вода и кое-что из вещей. А главное, там безопасно. — Я показал рукой туда, где находился импровизированный лазарет.

Джип я оставил там, где он стоял после неудачной попытки с бетонным блоком. Сам же пошёл к Сане. К тому времени он откопал и достал из завалов древнего старика и пытался привести его в чувство. Но, похоже, дедушка и до оползня был то ли не в себе, то ли парализован. Хоть он и был без сознания, но дышал, и пульс у него был довольно спокойный и ровный. Я схватил деда на руки и потащил наверх к лагерю. А Саня, опираясь на лопату и лом, похромал в направлении очередного красного флажка.

Дед был маленьким, худым и костлявым. Но нести наверх его было не легче, чем женщину, потому что он не держался за шею, а овощем висел у меня на руках. Маршрут уже был для меня знакомым. На полпути меня догнал Сергей.

— Дядя Стас, всё, я сделал, как вы говорили. Марс начал бегать и останавливаться на тех местах, где я уже поставил метки. Я к вам на помощь прибежал.

Парень был молод и здоров, как поджарый жеребец. Он подхватил дедушку на руки, освободив меня от ноши, и быстро пошагал вверх по склону. Я остановился отдышаться. Вдруг боковым зрением я увидел проблеск фар в лесу, в той стороне, где была нормальная дорога. Присмотрелся. По дороге в моём направлении пробирался жёлтый гусеничный бульдозер. По нарастающему рёву моторов я определил, что он не один. На дорогу впереди техники вышел мужчина в форме МЧС. Он уверенно шагал в резиновых сапогах, показывая дорогу технике. На голове была фуражка с кокардой. «Ну, наконец-то помощь!» — подумал я и зашагал навстречу колонне.

Машины миновали образованный оползнем вал, обогнув его справа по ходу движения, и продолжили движение в мою сторону, почему-то не свернув на развалины посёлка. Я подбежал к эмчеэсовцу. Он отдал мне честь:

— Майор Токарев, что тут у вас, как обстановка?

Я взахлёб начал ему рассказывать, что случилось и как обстоят дела. Но он прервал меня на середине рассказа.

— Всё понятно. Ждите помощи, она вот-вот прибудет, — деловито скомандовал майор.

— А как же вы, что, вы нам не поможете?! — опешил я от такой команды. Майор как-то странно замялся, но через пару секунд выпалил:

— На перевале над посёлком большой природный водоём. Вода вот-вот прорвётся и пойдёт на посёлок. И тогда спасать будет уже попросту некого. Мы сейчас быстро по дороге туда доберёмся, прокопаем овраг и направим воду на другую сторону перевала. А потом сразу к вам. Это займёт не больше часа, так что держитесь. Да и снизу вот-вот вторая группа подойдёт.

Я в растерянности закивал головой:

— Вам нужно держаться правее. Впереди дорогу пересекает расщелина. Гусеничная техника, может, и пройдёт, но лучше не рисковать. А правее в лес она сужается. Там точно пройдёте.

— Понял, спасибо за помощь, — всё так же деловито ответил майор, махнул рукой, указывая путь, и зашагал в сторону густых кустарников. Три жёлтых громадины, гусеничные бульдозер и два экскаватора, ломая кусты и небольшие деревья, поползли правее в лес, огибая наш лагерь. В кабинах, кроме машинистов, сидели ещё по несколько человек в рабочих спецовках, и это были явно не сотрудники МЧС. Мне это показалось странным, но в спешке я не придал этому значения.

Немного обескураженный произошедшим, я побрёл вниз к Сане. Когда подошёл поближе, то увидел, что парень сидит на валуне и курит. Увидев меня, Саша выкинул недокуренную сигарету.

— Всё, Стас, я больше не боец.

Он через боль стащил с правой ноги кроссовок вместе с носком. Его нога была баклажанного цвета и очень опухшей, раза в два больше, чем должна быть.

— Ничего, Саня, всё будет нормально. Помощь уже близко. Сейчас нам помогут!

И я рассказал о нашем разговоре с майором. Саша почему-то не обрадовался новости. Его лицо было невозмутимым. Грязными пальцами он достал из пачки последнюю сигарету и зажигалку, закурил.

— Нету там никакого озера, — выдыхая дым, всё так же невозмутимо произнёс он.

— Как нету? — с удивлением спросил я и присел рядом.

— А вот так, нету. Лужа большая есть. Да и она за перевалом ближе к противоположному склону, потому никак нам не угрожает. Что на самом деле опасно, это то, что через час-полтора, а может, и быстрее здесь будет гроза. И тогда всё в считаные минуты затопит. Вода с гор пойдёт, а обводного оврага уже нет. Всё дерьмо на посёлок хлынет. Вот тогда спасать уже будет некого, самим бы ноги унести. Мокрая глина похуже любого болота будет.

Он показал рукой в сторону леса. И на самом деле, небо затягивали тучи, вершки деревьев предательски кучерявил порывистый ветер.

— Здесь пару лет назад систему какую-то устанавливали. Вроде как для мониторинга и оповещения в случае землетрясений или таких вот оползней. Таких систем тогда больше десятка поставили в самых опасных местах по району. Работы выполняла фирма, которая принадлежит жене нашего главы. Она в районе почти всю стройку под себя забрала. Богатая женщина, понимаешь. А принцип этой системы простой — полтора десятка колодцев установлены над посёлком, чуть ниже перевала. В них датчики сверхчувствительные. Соединены они между собой кабелем, который проложен под землёй. Он питает оборудование электричеством. В случае, если происходит какое-то движение горных пород, приборы активируются и посылают через GPS сигнал тревоги. Если всё спокойно, система не активна. Замкнутость цепи означает, что всё в рабочем состоянии. Это отслеживает штаб, расположенный в управлении МЧС района. Мне всё это покойный дядька рассказывал, царство ему небесное.

— А при чём тут майор, озеро и бульдозеры? — всё с таким же недоумением спросил я.

— А при том, что в колодцах над посёлком датчиков нет. — Саня пристально посмотрел мне в глаза.

— Как нет? — спросил я почти шёпотом.

— А вот так, Стас, нет. Колодцы по три метра глубиной есть, кабель, через них проходящий, есть, а самой аппаратуры нету. Пустышка. Это я своими глазами видел, когда по горам катался. Я не знаю, как там на других участках, но здесь полная фикция. Та первая трещина, которую мы увидели на дороге, не образовалась только что. На ней виднелись подтёки, а ближайший дождь прошёл вчера поздно вечером. Так что была бы эта система исправна, жертв можно было бы избежать. Думаю, эмчеэсник твой вместе с техникой рванул вверх свои косяки подчищать. И наплевать ему на людей и на посёлок, да и на нас с тобой наплевать.

Саня с силой бросил окурок на землю. Я сидел, не в силах пошевелиться. Рассказ товарища словно вытянул из меня последние силы. Глаза безразлично смотрели на курицу, которая греблась в развалинах неподалёку. Куры и коты — это, наверное, единственные домашние животные, которые практически не пострадали при катастрофе. Оползень случился очень быстро. Стремительно надвигающийся глиняный вал подмял под себя всё, кроме тех, кто мог быстро и свободно передвигаться. Куры просто разлетелись, а коты убежали. И вот теперь они возвращались и изучали новый рельеф, образованный стихией. Вдруг курица закудахтала и, петляя, побежала прочь. Из развалин показался силуэт Марселя. Он подбежал и громко на нас залаял. Пёс метался из стороны в сторону будто бы высказывая нам: «Чего расселись, давайте спасать людей! Ещё много работы, не время отдыхать!»

— Марс, успокойся, мы сделали всё, что могли. Успокойся, кому сказал! — словно отвечая на лай, скомандовал я ему. Но он не останавливался. Подбежал ко мне и больно укусил за ногу, потом схватил за штанину и порвал её. Казалось, что сейчас не мой любимый верный пёсик Марсель хочет помочь пострадавшим, а все собаки на земле в его обличии спасают своих хозяев-людей. Поведение пса как-то встряхнуло меня и придало сил. Я поднялся на ноги, взял лопату.

— Ты, Саш, посиди, отдохни, а у меня ещё есть дела.

Ноги с трудом понесли меня к очередной красной метке. Слух выхватил где-то сзади приглушённое:

— Ста-а-ас!

Я подумал, что мне показалось или это галлюцинации от травм и усталости. Но знакомый женский голос прозвучал снова:

— Ста-а-ас, я здесь!

Повернувшись туда, откуда мы приехали на джипах по бездорожью, я увидел группу людей, приближавшихся к нам. Впереди шла Валентина, а за ней с десяток молодых крепких парней. Одета только она была не так, как утром, когда я оставил её возле пляжа, а совсем по-другому. На ногах кеды, в синих спортивных штанах с лампасами, которые были ей коротковаты, и белой футболке. Я ещё никогда в жизни не был так рад увидеть свою жену. Ну, наверное, кроме того раза, когда она показывала мне в окно роддома новорождённую Вероничку. Оказалось, что Валентина получила мою смс. Она знала, что я такими вещами шутить не буду. Позвонила в МЧС. Там ей сказали, что в курсе случившегося и вопросом уже занимаются. Будучи девушкой инициативной и ответственной, поймала на трассе местную «Ниву» и уговорила отвезти её в Глинки.

К её удивлению, съезд с трассы был наглухо перекрыт полицией. Но ни скорых, ни машин МЧС там не было. Полицейские отказывались давать информацию и попросту прогоняли всех, кто хотел что-то узнать. А таких было немало. И это её насторожило. Тогда она вернулась на пляж, нашла там спасателей. Объяснила ситуацию и высказала предположение, что что-то здесь нечисто. Ребята оказались толковыми. Собрали группу из отдыхающих и местных, нашли жене во что переодеться. Поскольку Валентина примерно запомнила маршрут, который я показал ей на навигаторе, ребята сумели пройти до посёлка пешком, минуя полицейские кордоны. Я рассказал всем, что нужно делать. Освобождать заваленных людей из-под обломков в первую очередь там, где на палках красные лоскуты, уносить их к лагерю на безопасное расстояние, оказывать первую помощь. Валю я отправил с остатками аптечки к Николаю. Она по образованию была медсестрой, хотя и дня не работала по специальности.

И вот работа закипела. Ребята, которые вызвались помочь Валентине, сделали одну большую ошибку — они не взяли с собой никакого инструмента. Так что работать им приходилось практически голыми руками или тем, что смогли найти на месте. Хорошо, что они захватили с собой пять литровых бутылок с водой. В лагере канистра была на исходе. А тучи над Глинками сгущались всё сильнее.

Глава четвёртая. Справедливость

Марсель же всё не унимался. Он бегал между метками и подавал знаки. Где-то громко лаял, а где-то протяжно скулил и прижимался к земле. Мы разбились на три звена. Одним руководил я, со мной было три человека, вторым Саня, с ним ещё трое, и третье звено возглавил Володя, вместе со старшим сыном в его подчинении было четверо. Несмотря на то что Паша был очень плох, его отец не мог просто сидеть и смотреть, как остальные работают. Тем более он, человек опытный, понимал, что дорога каждая минута. Потому Владимир вместе с сыном присоединился к спасательной операции. В лагере за пострадавшими ухаживали Николай и Валентина. И это было правильное решение. Медицинское образование было у неё одной, и оно сейчас ой как пригодилось. Жена примотала руку к туловищу, зафиксировав повреждённую конечность маленькому мальчику из двойняшек, наложила шины на ноги их матери. Освободила дыхательные пути и удобно уложила дедушку, укрыв его моим свитером. На улице было жарко, но старика всё равно начало знобить. Пока мы раскапывали и разбирали завалы в трёх точках, которые обозначил Марсель, он подбежал к одной из красных меток и, прижавшись к земле, жалобно заскулил. Это заметил Сергей и прибежал ко мне. Мы с ним догадались, что произошло, но в это не хотелось верить. У меня внутри что-то сжалось. Умом я понимал, что один из пострадавших под завалами умер, не дождавшись помощи. Я закрыл глаза, наклонил голову, стиснул кулаки. Внутри меня всё кричало от боли и бессилия. Через пару секунд я глубоко вдохнул и, найдя в себе силы не сорваться, спокойно обратился к парню:

— Серёг, ты не говори больше никому. Не нужно. Просто пойди и поменяй красный лоскут на белый.

Парень кивнул и с потерянным видом попятился назад. Я собрал все силы в кулак и, несмотря на нечеловеческую усталость, замахал лопатой, отбрасывая в стороны куски глины.

В импровизированный лазарет начали поступать новые пострадавшие. Группа Володи откопала мужчину лет сорока. Он был без сознания, лицо залеплено вязкой глиной. Он едва подавал признаки жизни. Потом мы с парнями достали из-под обломков дома тучную пожилую женщину с разбитой головой и переломом руки. Бригада Сани откопала девушку-подростка и её отца. Они были в сознании и отделались лёгкими травмами, но пребывали в шоке и не могли адекватно осознавать, что происходит. Людей на самодельных носилках, сделанных из толстых палок и плащ-палаток, выносили по склону к лагерю и передавали Валентине.

Когда моя команда начала раскопки на последней красной метке, две других уже работали полным ходом. Саня уже добрался до пострадавшего пожилого мужчины. Его ноги зажало балками обрушившихся стропил дома. Саня уже практически не мог ходить и работать самостоятельно. Он просто стоял рядом с местом поиска и руководил парнями.

— Ста-ас, здесь руками сделать ничего нельзя. Слишком толстое бревно. Если рубить его, то это на полдня работы. Сюда вроде джипом проехать можно. Давай попробуем тросом дёрнуть.