Бесплатный фрагмент - Снежка

Снежная девочка

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были муж да жена. Жили, не тужили, хлеб с молоком ели-пили. Огород сажали да по дому хлопотали. И всё бы хорошо, да вот беда — не было у них деточек.

Наступила раз зима. Снег пушистый да серебристый нападал. На солнышке блестит-переливается. Скоро Рождество Христово, люди суетятся, подарки готовят друг другу да деткам малым. Затосковали муж с женою. И вспомнилась им сказка про Снегурочку.

— А давай, жена, сделаем себе Снегурочку. Вдруг на Рождество чудо произойдёт и будет нам с тобой доченька? — говорит жене муж.

— Что ты, муж, капусты квашеной переел?! В сказки верить стал? — с усмешкой жена отвечает. А сама втайне надежду держит. — Да и в самом деле, пойдём и слепим, хоть позабавимся!

Пошли они в огород, воды студёной с собой набрали, чтобы снег лучше лепился. И сделали маленькую девочку, да такую хорошенькую, что любо-дорого посмотреть. Глазки из угольков, губки из рябинки выложили. На головушку шаль повязали. Стоят, любуются своей работой. Жена всплакнула, муж на небо перекрестился. Посмотрели да и пошли домой Рождество встречать.

Только двенадцать часов пробило, стучится кто-то в дверь.

— Кто это к нам так поздно? Соседи, что ли, с Рождеством поздравить?

Открывают — а там девчушка махонька стоит. На головке шаль, глазки-угольки от радости блестят, губки — алые рябинки улыбаются.

— Матушка, батюшка — это же я, ваша доченька! Или не признали меня?

— Доченька? Доченька! Как же не признать, и глазки-угольки и ротик-ягодка! И шаль, смотри, мать, твоя ведь шаль! — запричитал отец. На руки девчушку взял, разглядывает её, глазам своим не верит.

Жене бережно ребёнка передал, та и слова сказать не может, слёзы из глаз льются не переставая. И целует, и целует дитя. Радость-то какая, Господь ребёночка дал!

— Да что это мы? Надо накормить доченьку! — наконец мать смогла слово вымолвить. — Молока надо доченьке дать, да творожку, да хлеба! Радость-то какая, доченька у нас!

— Матушка, ты мне молочка не грей, дай холодненького.

— Кушай, кушай, доченька, кушай, родненькая!

Новоиспечённые родители суетятся, на стол накрывают, свежий хлеб нарезают, творожок в красивую тарелочку накладывают, за стол праздничный доченьку усаживают. Девочка кушает за обе щеки, радостными глазками на родителей смотрит. Вот поела, щёчки порозовели, глазки слипаются — спать хочет. Положили её на свою кровать. Девочка тут же и уснула. Смотрят на неё родители, глазам не верят — то ли сказка, то ли быль.

— Как же назовём её, жена? Доченьку нашу? — говорит муж, а сам себя за ногу щиплет, боится, уж не сон ли ему снится.

Девочка спит, волосы белые по подушке разметались волнами да завитками, словно узор морозный на стекле, реснички длинные да пушистые, будто травинки инеем покрыты, и бровки тонкие еле заметные, словно зимние веточки. Щёчки розовые, а губки — алые рябинки.

— А так и назовём — Белоснежка, белый наш снежок! А попросту Снежка! — сказала мать. — Лишь бы не растаяла…

Так и стали жить-поживать муж, да жена, да дочка их Белоснежка. Дочка растёт не по дням, а по часам. Матери с отцом помогает. Учится всему, что ей показывают. И такая она шустрая да умелая, что в руках так всё и спорится. Во дворе снег расчистить — у неё всё быстро получается да ровно. На салазках за водой поедет, ножками на салазки встанет, оттолкнётся — и с горы, только её и видели, лишь снежный шлейф позади неё вьётся. И в гору легко заберётся, будто помогает кто. В лес с отцом за хворостом пойдёт, в снегу не увязнет, знает, где лучше встать, где наст потолще. Словом, снежной девочке снег сам помогает.