Бесплатный фрагмент - Случай в разведке

Глава 1

Октябрь 1979 года Лондон

Великобритания, Лондон, улица Вестминстер Бридж Роуд, 100 (Westminster Bridge Road), 22-этажное офисное здание «Сенчури Хауз» (Century House), пятнадцатый этаж.

Небольшая уютная комната для переговоров. Мягкий свет, удобные кресла, небольшой столик. На столике — кофе, чай, минеральная вода, печенье, ваза с фруктами. Окна отсутствуют в принципе — в помещении нет ни одного проема, кроме бронированной двери. Казалось бы, в такой комнате должна царить абсолютная тишина. Но нет — отчетливо слышен странный звук, какое-то приглушенное шипение. Это работает «глушилка» — на всякий случай. Даже если у переговорной нет выходов вовне — пусть работает. Береженого Бог бережет.

За столиком в креслах расположились два джентльмена. Друг напротив друга. Обоим в районе пятидесяти. Оба одеты безукоризненно — костюмы и обувь, как будто только что из бутика, дорогой мужской парфюм, ухоженные лица, руки и ногти, идеальные прически. Но не внешность главное. Главное — интеллект. У одного за плечами Гарвардская школа права (Harvard Law School), юридический факультет Гарвардского университета, штат Массачусетс, США. Другой в свое время окончил Кембридж, факультет современных и средневековых языков. Тихая неторопливая беседа языковеда и юриста с глазу на глаз. Под жужжание «глушилки».

— Алекс, надо что-то придумывать с Россией. Сегодня придумывать, именно сегодня, прямо сейчас, поскольку время не терпит. Этот колосс на глиняных ногах, как его называл Гитлер, никак не хочет разваливаться.

— Ну, Гитлер его тоже не развалил, — ответил джентльмен, к которому собеседник обратился, как к Алексу. — Даже напротив, из войны с Германией Советский Союз вышел гораздо более сильным, чем был в самом ее начале. Военным наскоком русских не возьмешь, почитайте высказывания прусского канцлера Отто фон Бисмарка. Усатый старик знал, что говорил. Развалиться «великий и могучий» Советский Союз может только сам. Изнутри. И процесс этот уже запущен. Он идет — объективно и неумолимо. А наша задача — подпитывать этот процесс. Что мы и делаем — каждый день и каждый час. Или у тебя какие-то сомнения в эффективности наших усилий, Джефф?

Джефф согласно покивал головой:

— Да, мы работаем в этом направлении безустанно. В конце концов, это случится. И СССР рухнет. Обязательно. Но — повторяю — я живу сегодняшним днем, Алекс. И мои шефы тоже. Это наиболее практичный способ твердо стоять на ногах. Ждать — не наш стиль. Это не по-американски. Согласен, мы их систему без устали расшатываем, и расшатываем неплохо. 1956 год — Венгрия, 1968-й — Чехословакия. Скоро в этом списке появится — обязательно появится — Польша. Средний Восток полыхает огнем — может, удастся Советский Союз туда втянуть — например, в военный конфликт с Ираном. Мы думаем в этом направлении. Но все это в планах на завтра.

А я опять возвращаюсь к сегодняшнему дню. Посмотрите — сейчас у СССР все, в общем-то, складывается хорошо. Приток валюты растет день ото дня — после того, как в Иране громыхнула исламская революция, которую мы, кстати, проспали — цены на нефть взлетели вдвое. Раскачивать экономическую основу врага в таких условиях не имеет никакого смысла. С прицелом на будущее — да, но — когда оно наступит, это светлое для наших стран будущее. Надо его приближать. Ежедневно и ежечасно.

С недовольным видом Джефф взял из вазочки на столе маленькое печенье.

— Во внешней политике у русских тоже одни успехи, — продолжал он. — А мы что-то притормозили, отстаем. Джимми Картер совершенно не подходит на роль лидера нашего мира. Он слабый и нерешительный.

— Его даже кролики не боятся, — рассмеялся Алекс. — Помните, этой весной в «Вашингтон Пост» была опубликована новость под заголовком «Президент атакован кроликом». О том, как наглый болотный кролик пытался забраться в рыбацкую лодку Картера, при этом шипел и рычал. Только веслом и отогнали. Поистине, вот происшествие, которое символизирует вялую и слабую политику вашего президента.

Но Джефф юмористического настроя собеседника не поддержал, даже напротив — заметно посуровел:

— Алекс, я убедительно и настойчиво прошу: в частности — не затрагивать эту тему, и в принципе — не обсуждать президента США. Никоим образом. А уж тем более — подсмеиваться над ним. Только мы, американцы, можем это делать, потому что Америка — наша страна, а мистер Джеймс Эрл Картер-младший — наш президент. Весь остальной мир не должен выказывать ничего, кроме уважения и к США, и к их президенту. И сейчас я не шучу.

— Прошу извинить меня, коллега, — Алекс миролюбиво выставил ладони перед собой. — Я просто пересказывал статью из «Вашингтон Пост», ничего более. Еще раз прошу прощения.

Джефф запил печенюшку уже остывшим кофе и продолжал.

— Так вот, все мы видим: вместо того, чтобы возглавить крестовый поход против России, Картер этим летом подписывает с ними договор ОСВ-2. Более того, наш Джимми лобызается с их старым маразматиком Брежневым! Совсем себя потерял!

— Да-да, — подхватил Алекс. — И, разумеется, все вокруг начинают верещать о советско-американском примирении. О каком примирении, к чертовой матери! Россия — извечный враг англо-саксонской цивилизации, и исход войны с этим врагом может быть только один — наша сокрушительная победа и исчезновение Советского Союза, как государства, с политической карты мира!

— Браво, — иронично похлопал в ладоши Джефф. — Правда, насколько я помню, Великобритания только однажды открыто воевала против России — в Крымскую войну в середине девятнадцатого столетия. Все остальное время вы других натравливаете на своего врага.

— И что же тут плохого? Напротив, я вижу в этом особую мудрость, особое умение моей страны — добиваться победы чужими руками. Или как, Джефф? Вы что-то имеете против политики правительства Ее Величества?

— Хорошо, хорошо! Я позволил себе немного некорректное высказывание, — теперь уже янки демонстрировал миролюбие.

Счет по взаимным уколам в этом невидимом фехтовании стал «один — один». Джефф оторвал от грозди отборного винограда одну ягодку. Разговору требовалась пауза. Скушав виноградину, американец продолжил:

— Возвращаюсь к нашей теме. Картеру второго срока не видать. Уже идет активная работа по подбору достойного кандидата ему на замену, без этих либеральных соплей и слюней. Уже есть несколько подходящих людей на примете. Когда остановимся на самом подходящим — его американцы и выберут.

В вопросе ограничения вооружений — я имею в виду договоры ОСВ-1, ОСВ-2 и прочую белиберду — мы русских обведем вокруг пальца. Подписали — и ладно. Дикарям бросили разноцветные стеклянные бусы — пусть радуются. Источники в Сенате информируют, что этот договор Америка никогда не ратифицирует, поэтому грош ему цена. Ну и, кроме того, помимо стратегического оружия у нас есть еще и тактическое — крылатые ракеты, например. Мы их у вас, в Европе, скоро разместим, и из тактического оно превратится в де-факто стратегическое — как угроза для России, разумеется.

— Да, я слышал об этом, — кивнул Алекс. — Крылатые ракеты наземного базирования, «Першинги» и еще что-то такое у вас на подходе.

Джефф не стал распространяться на тему вооружений:

— Но это, опять же, через год — полтора. А вот уже буквально через несколько месяцев Москва будет принимать летние Олимпийские Игры. Событие, которое положительно отразится на имидже русских и поднимет их авторитет во всем мире! Они уже практически полностью подготовились, и нет никаких сомнений, что проведена эта Олимпиада будет на высшем уровне. Русские умеют организовывать праздники, денег они не считают.

— И что?

— Как что, Алекс?! Необходимо свести на нет эффект от этого события. Испортить им это торжество. Один из вариантов — страны свободного мира откажутся посылать свои спортивные делегации в Москву.

— Но как их заставить это сделать?

— Алекс, Вы меня удивляете! Это же очевидно — нужна хорошо продуманная и качественно исполненная провокация!

— Хм, пожалуй! Что-то типа укола зонтиком, как в прошлом году у нас в Лондоне?

— Та-а-к, еще предложения? — Джефф со скучающим лицом скушал еще несколько виноградинок.

— Можно организовать страшное и бесчеловечное убийство каких-нибудь советских перебежчиков. Чтобы весь мир содрогнулся.

— Каких-нибудь — это кого? Давайте конкретику, Алекс.

— Ну вот из последних — например, Лялина или Резуна. Они еще на слуху.

— Да их уже все забыли, этих ваших Лялина и Резуна! Они уже на свалке. Хотя, постойте, мысль и вправду интересная, надо запомнить и как-нибудь использовать. Бесчеловечное убийство Советами своего перебежчика, говорите? Так-так! Можно ведь и с семьей его на тот свет отправить. Но это не сейчас, позже.

Алекс начал раздражаться диалогом, в котором ему выпала роль нерадивого и глуповатого ученика

— Джефф, мне кажется, у Вас есть конкретное предложение. Говорите, я весь внимание.

Глядя прямо в глаза собеседнику, американец произнес, акцентируя каждое слово:

— Покушение на одного из лидеров Запада. Вдохновитель и организатор — советская разведка, агенты КГБ. Предоставим свободному миру факты поставок из России для террористов оружия, денег, данные о подготовке ими боевиков. Ну и указующий перст Москвы нарисуем, направленный на того, кого нужно убить.

Джефф откинулся в кресле, любуясь произведенным эффектом.

— Но на кого этот перст будет направлен? — Алекс сидел к собеседнику вполоборота, треугольником сложив пальцы обеих рук. «Заинтересован, внимательно слушаю, но пока не понимаю» — так читалась его поза. — Я надеюсь, Вы не госпожу Тэтчер имеете в виду? Мне бы не хотелось… Сами понимаете, британский истэблишмент будет крайне недоволен. Их позиция — в разведку свою играйте, сколько хотите, но на святое не покушайтесь! Я не могу…

— Маргарет Тэтчер? А что, было бы неплохо, — Джефф шлепнул себя по коленке и громко засмеялся. Тот, которого звали Алексом, на пару секунд потерял дар речи от такого отношения американца к главе правительства Ее Величества. Он лихорадочно соображал, как поставить на место зарвавшегося «друга» из-за океана, но Джефф пресек эти попытки:

— Ладно, ладно, Алекс, успокойтесь. С Великобританией отношения у Москвы извечно плохие, поэтому испортить их уже, пожалуй, нечем. Давайте вместе повыбираем кандидата, этакого агнца на заклание. Итак, приступим: США и Британия исключаются — сами только что сказали — истэблишмент. Он и нас есть. Мелочь пузатую — Данию, Бельгию и им подобных отбрасываем сразу — эффект не тот. Испания — тоже мелковато, к тому же после смерти каудильо они занимаются только своими делами. Франция слишком своевольна, мы ее никак не можем в военные структуры НАТО вернуть после де Голля. Точно так же французы и с этой операцией взбрыкнуть могут. Ненадежны. Италия — очень трудно будет с их спецслужбами договариваться. К тому же велика вероятность, что информация от них утечет в Россию. Итак, кто в сухом остатке?

— М-м-м, — Алекс никак не мог переварить предложение коллеги.

— Германия! — театрально провозгласил Джефф. — Да-да, Германия! Федеративная Республика Германия! В руководстве там ребята послушные, дисциплинированные. С Советским Союзом у них сейчас мир да любовь. А мы тут р-раз — и раскрываем запланированное русскими покушение на господина канцлера! На самого Гельмута Шмидта!

— Понимаю, — вышел, наконец, из оцепенения Алекс. — Браво, Джефф, браво! Отличная идея! Прямо в подбрюшье Советам ударим! Тут и Германия, и Шмидт, и социал-демократы немецкие со своей «новой восточной политикой» и ростом экономического сотрудничества с Россией. Но пойдут ли немецкие коллеги на такое?

— Пойдут, куда денутся! Все и всегда должны помнить, кто в мире хозяин! Кто заливал деньгами эту лежащую в руинах после войны страну? Мы, американцы! Если бы не план Маршалла, черта с два Германия восстановилась бы так быстро. Ладно, восстановили. Теперь защищаем. Нет ни одной страны в Европе, где располагалось бы столько же наших военных баз и наших солдат. Фактически, ФРГ нами оккупирована. Это, кстати, еще один аргумент для немцев, что им лучше помалкивать, когда Америка говорит. Не спеша продвигаем ФРГ на главенствующую роль в Европе — после Великобритании, разумеется, — быстро добавил Джефф, заметив, что собеседник дернулся. — Поэтому — добро пожаловать в ад, дорогие союзники! Будьте так любезны — долги надо отрабатывать! — Джефф скушал еще одну виноградину. — И через кого Москва будет планировать в Германии покушение — тоже выдумывать не надо.

Еще одна эффектная пауза. Американец наслаждался — у Алекса, судя по выражению его лица, никаких идей на этот счет не было.

— Ну же, дорогой мой! Подсказываю — террористы! Наш вечный и эффективный инструмент в борьбе с тем, что нам не нравится в этом подлунном мире. Лишенные мозгов фанатики, настоящие манкурты, послушные нашей воле.

— Террористы в Германии? Ты имеешь в виду Rote Armee Fraktion?

— Бинго, Алекс! Почему они, поясняю. Первое — о них все слышали. Второе — головорезы они еще те, поэтому люди в это поверят. Третье — вся инфраструктура у них уже в наличии, выдумывать нам ничего не надо. Сейчас они притихли, немецкая полиция им хвосты поприжала. Но нам это только на руку. Почему притихли? Потому что покушение на Гельмута нашего Шмидта готовили!

— А у вас есть агентура в РАФ? Если есть, то мои поздравления. Организация крайне закрытая, конспирация у них на высоте.

— Нет, агентуры во «Фракции Красной Армии» у нас нет. Так же, как и у вас — в этом я уверен. Но этого и не требуется в данном конкретном деле.

Джефф придвинулся к собеседнику.

— Значит так, Алекс, слушайте внимательно. Предлагаю следующую схему: в придуманную ловушку заманиваем русских шпионов. Приманка — сотрудник германского МИДа, который хочет передать им секретные документы НАТО. Голубь такой сизокрылый, борец за мир во всем мире. А тут у него в руках данные про наши ракеты средней дальности в Европе, ну Вы понимаете. Русские обязательно проявят интерес, выходят с ним на тайную встречу, немцы производят захват. Взяты с поличным! Только захваченные документы окажутся не МИДа, а РАФ! Сюрприз! И не о восточной политике НАТО материалы, а о подготовке покушения на Гельмута Шмидта. В качестве мести за смерть лидеров первого поколения РАФ в тюрьме «Штамхайм». Кстати, именно немецкая полиция их придавила в застенках. Сама. За это тоже следует перед нами ответ держать — права человека, пытки в тюрьмах и прочее — сам понимаешь. Если это допустимо для нас, то вовсе не значит, что то же самое могут делать и другие.

Джефф не спеша открыл бутылку минералки, плеснул воду в хрустальный бокал и выпил, не отрывая глаз от лица Алекса:

— Дальше молниеносно раскручиваем тему — пусть немецкая контрразведка БФФ подберет человек семь — десять каких-нибудь поляков или чехов, которые готовы маму продать за вид на жительство в Западной Германии. Соорудим им штаб-квартиру — с оружием, коммунистической литературой, деньгами — все, как положено. Ну и документики об организации покушения на канцлера тоже обнаружатся. Немецкий спецназ штурмует этот штаб и, к великому нашему сожалению, всех убивает. Кого — с оружием в руках, кого — при попытке к бегству. Впрочем, как, кого и где — неважно, это техническая сторона вопроса. Да и черт бы с ними, с этими поляками-болгарами, тоже ведь неполноценный народец. Но ликвидации подлежат все, это обязательно — во-первых, кто-то может проболтаться, а во-вторых — настоящий РАФ вдруг начнет активничать, свои какие-нибудь акции проводить. Получится два РАФа — наш и настоящий. А два РАФа нам в этой комбинации не нужны.

Ну и финал — во всех средствах массовой информации на первых полосах аршинными буквами: СССР финансирует терроризм, вмешивается во внутренние дела Германии! Фотографии, интервью, признания захваченного русского шпиона. Для усиления эффекта мы еще в других странах мелких — в Дании, например — намекнем, что и их леворадикальные группировки вместе с КГБ готовят убийства их политиков. Пусть погавкают, мы разрешаем.

В МИД Германии вызывается советский посол, под шумок человек 50 русских разведчиков из их посольства выгоняются, как персоны нон-грата. Скандал!

И на этом фоне наши прикормленные газеты бросают клич: «Нет Олимпиаде в центре международного терроризма!» «Полный бойкот Москве!» Ну и так далее. Финита ля комедия! Наша пресса здесь выступит первой. Затем шум в Конгрессе и Сенате, выступление Президента США. Все — советской Олимпиаде крышка!

Джефф перевел дух. Направил в рот очередную виноградину:

— Ну, что скажете?

Алекс вежливо зааплодировал:

— Прекрасная задумка, браво! Мне даже добавить нечего! Обеими руками «за»! Предлагаю завтра, не откладывая, слетать в Мюнхен и обсудить эту тему с Францем. Мой секретарь все организует, я Вам позвоню.

— Согласен, тянуть нечего. Тем более, я — уже здесь, в вашей маленькой Европе. Лететь от вас до Германии всего-то пару часов. Тогда жду звонка.

Джефф поднялся из-за стола, взглянул на часы:

— Кстати, Алекс, у Вас сегодня вечер свободен? Может, отужинаем вместе? Я приглашаю.

— Спасибо, Джефф, но именно сегодня я очень занят, а вечером — особенно.

Американец молча пожал плечами.

Джентльмены пожали друг другу руки и вышли в коридор.

Джефф был удовлетворен состоявшейся беседой. Его предложение принято, осталось отработать технические детали. А, кроме того, приятно поговорить с коллегой с глазу на глаз. Никаких лишних ушей, поэтому не нужно следить за словами, заморачиваться, чтобы сказанное выглядело либерально и обще-человечески-ценно — что на самом деле думаешь, то и говоришь. Только одна неприятная нотка осталась — этот чванливый «сэр» Алекс не пожелал с ним поужинать. Ну так и черт с ним!

Алекс, напротив, был расстроен. Нет, не тем, что две крупнейшие разведки «свободного» мира договорились об очередной «подлянке» русским. Напротив, это его очень радовало. А недоволен Алекс был тем, что такая идея родилась не в его голове, а в голове этого американского хама. Все идеи должны исходить только от Великобритании. Ибо эта держава — абсолютно исключительная в своей великости. Все остальные страны — только пешки в играх британской короны. Включая и эти Соединенные Штаты Америки. Разжирели на мировых войнах, и теперь думают, что им все можно. А каких-то двести лет назад кем они были? Правильно — нашей захудалой колонией, которая и рядом с другими — например, с Индией — не стояла.

С такими мыслями Алекс направился в свой кабинет, расположенный в том же здании.

Джеффа служебная машина отвезла в самое сердце района Белгравия — в гостиницу The Goring. В Лондоне американец останавливался только в этом старинном, но исключительно фешенебельном отеле. Никаких малолетних детей, никакой «золотой» молодежи — администрация гостиницы не приветствовала подобные категории постояльцев. Частный сад, интерьеры от знаменитого Линли, драпировки от великого Гейнсборо, грегорианская мебель. Изыск, элегантность, традиции. И все это не на публику, это — внутреннее состояние души английской аристократии. То, до чего никак не могут дотянуть его родные и любимые Соединенные Штаты.

Действующие лица:

Алекс — заместитель генерального директора Секретной разведывательной службы Великобритании (MI-6).

Джефф — заместитель директора Центрального разведывательного управления США.

Франц (заочно) — заместитель президента Федеральной разведывательной службы (БНД) Германии.

Место встречи: штаб-квартира Секретной разведывательной службы ее Величества, Лондон, Великобритания.

Генеральные директора, президенты, министры — это всё политики. Они приходят, уходят, возвращаются, выигрывают выборы, проигрывают выборы. Словом, меняются, как перчатки. Твоя партия победила — ты министр. Проиграла — будь любезен в оппозицию.

А высший командный состав всех государственных учреждений, включая спецслужбы — вечен. Эти люди работают на своих местах всегда, и никто их не трогает. Они — это преемственность. Кто бы ни формировал правительство — социал-демократы или ХДС/ХСС, республиканцы или демократы, лейбористы или тори. Персоны они непубличные, эти заместители председателей и директора департаментов, всегда в тени. К тому же непонятно — Алекс, Джефф и Франц — настоящие это их имена или же нет.

Постскриптум.

В сердце каждого уважающего себя англосакса горит пламя ненависти. Ненависти к стране, которая, никого не спрашивая, раскинулась на шестой части мировой суши. И живет так, как считает нужным — опять же у этих самых англосаксов разрешения не спрашивая. Как бы эта страна ни называлась — Русь, Россия, СССР, Российская Федерация. Ненависть эта — когда открытая, когда тщательно замаскированная — но всегда искренняя и неугасимая. И, что самое странное — необъяснимая. Поистине феномен. Ведь поезд этот — в одном направлении. Поскольку и советские люди, и россияне вполне спокойно себе относятся и к Великобритании, и к США, и к Канаде с Австралией. Так же, как и к другим странам.

Кстати, из Уильяма Голдинга («Повелитель мух»): «Мы — англичане. А англичане всегда и везде лучше всех».

Ни убавить, ни прибавить.

Глава 2

Октябрь 1979 года. ФРГ

Небольшой баварский городок Пуллах. От Мюнхена — 15 минут езды на машине. Тихий, немноголюдный, чистенький. Именно здесь, в чистоте, уюте и сытом бюргерском покое летом 1945 года была создана одна из сильнейших разведывательных служб современного мира. Название несколько раз менялось. Сейчас это Федеральная разведывательная служба Германии — БНД (нем. Bundesnachrichtendienst, BND).

Создавалась она гитлеровским генералом Рейнхардом Геленом и его сослуживцами, создавалась на американские доллары, создавалась под лозунгом «Противодействие агрессивным устремлениям СССР в Европе».

Только что закончилась Вторая мировая война. Знаменитая встреча на Эльбе. Неподдельная радость от тяжелейшей победы над фашизмом. Советский Союз, США и Великобритания пока еще союзники. Но у американского и британского истэблишмента уже стало выкристаллизовываться понимание — эх, не с теми воевали!

Кабинет в штаб-квартире западногерманской разведки. Совещание. То же отсутствие окон, тот же отчетливый свист «глушилки». Те же два холеных англосакса — Джефф и Алекс. Но теперь в их компании немец. Заместитель БНД, курирующий, в том числе, советское направление разведывательной работы. Откликается на имя Франц.

Когда гости закончили изложение своей идеи о провокации в отношении Советского Союза, Франц долго молчал. Он явно не был в восторге от предложения своих гостей.

Провокация? Здесь, пожалуй, да. Идея хорошая. Все мужчины старшего поколения в его семье и семье супруги воевали против Советов. Отец Франца не вернулся с Восточного фронта в 1944 году. Кто-то из родственников тоже погиб, кто-то был покалечен. Кто-то попал в плен и отсидел немало лет в советских лагерях, восстанавливая ими же разрушенные заводы.

Если новое руководство Западной Германии об этих событиях старается не говорить — будто бы ничего и не было — то на личном уровне такое забыть невозможно. Франц, будучи еще ребенком, часто перелистывал семейные альбомы с фотографиями. С картонных страниц на него смотрели спокойные и уверенные в себе немцы, а мать показывала пальцем и говорила — это такой-то, а это — дядя Карл, а это — кузен Фритц, а вот — школьник Вилли. Вилли, например, в рядах гитлерюгенда защищал Берлин и был убит с фаустпатроном в руках. Убит русскими солдатами. Совсем мальчик! И все они были добрыми и порядочными бюргерами, приличными людьми.

Провести бы этих «добрых и порядочных людей», к примеру, по старому Шуваловскому кладбищу в Петербурге. Молчаливые и бесконечные ряды и нагромождения уже обветшавших могил с именами и датами. Карлы, фритцы и вилли, всмотритесь в них. Годы смерти у большинства одни и те же — 1941 и 1942. И лежат в этих могилах исключительно женщины, дети, старики. Мужчин смерть находила на фронте, а их семьи умирали от голода здесь, в большом и красивом городе, заблокированном и обреченном на уничтожение «добропорядочными бюргерами».

Но вернемся к нашему Францу. С ним понятно — навредить русскому медведю-людоеду — он только «за». Не получилось у поколения его отца — получится у него. В превосходстве европейцев над русскими варварами Франц ничуть не сомневался. Во вторую мировую просто не повезло. Под Москвой — генерал Мороз вмешался, под Сталинградом — трусливые румыны и итальянцы подвели. И дальше — череда прочих нелепостей. А как иначе можно было проиграть войну «унтерменшам»? Только случайно.

Но вот устраивать провокацию на территории Германии, да еще с использованием светлого образа самого бундесканцлера?

А что, если понизить планку и выставить в качестве объекта покушения какого-то политика поменьше — например, министра-президента земли Саар? Маленькая территория, немногочисленное население. А эффект будет такой же.

Нет, дорогой ты наш Франц, никаких Сааров и Шлезвиг-Гольштейнов! Только канцлер Федеративной Республики Германии!

— Да ты не нервничай, — Джефф по-отечески похлопал заместителя начальника БНД по плечу. — На самом верху все будет согласовано. Твое дело — техника. Подобрать исполнителей, найти и подготовить место, грамотно организовать захват русского и ликвидировать «террористов». Ну а затем — пресс-конференция, шум, гам. Это уже не твоя забота.

Франц не стал отряхивать свой пиджак в том месте, где его коснулась рука Джеффа, хотя такое желание и возникло. Он был неглупым человеком, поэтому просто промолчал.

— Сколько тебе понадобится времени для подготовки операции?

— Месяца три, не меньше.

Джефф разозлился:

— А почему не год? А, Франц? Русские как раз Олимпиаду свою проведут — тут мы и включимся с нашими задумками! Так, сегодня у нас 10 октября. Значит, 10 ноября 1979 года ты должен доложить нам, что все подготовлено и остается только нажать кнопку.

— Но мистер…

— Никаких «но»! Ровно месяц! Приступай к работе, а мы с Алексом начнем улаживать дела с политическими нашими и вашими руководителями.

Американец настолько разозлился, что чуть не упустил одну мелкую деталь. Уже взявшись за дверную ручку, он оглянулся:

— Операция будет проходить под кодовым названием «Урсула». Мне кажется, название подходит.

— Почему «Урсула», Джефф? — спросил заместитель руководителя британской разведки.

— Воспоминания из детства. На одной из воскресных проповедей пастор рассказывал про святую Урсулу. Детали ее деяний забыл, но погибла она от рук гуннов, дикарей. Боролась с ними, но — увы! Прямая аналогия: русские — те же гунны, такие же дикари. Пусть Урсула с ними поборется сейчас. Ну и в будущем тоже. Возражения есть?

Возражений не было.

Хотя про себя немецкий разведчик подумал, что вряд ли именем Урсула можно назвать что-либо толковое.

И Франц приступил к работе.

Спокойно, аккуратно, без лишней суеты и излишней педантичности. В рамках БНД была создана временная рабочая группа, в состав которой вошли только три человека. От БНД — сам Франц, и по одному — от Федерального ведомства по охране конституции Германии БФФ (нем. Bundesamt für Verfassungsschutz, BfV), по-простому — контрразведки, и от полиции, а конкретно от Федерального ведомства уголовной полиции Германии. Мозг операции. Избранные. Исполнителей же подбирали тщательно, но никто из привлеченных всей полноты картины не знал и не видел. Только те самые, трое.

Первое, но не главное — сплести паутину, к которой прилетит советская муха-шпион. Какое ведомство для шпионов самое вкусное и, одновременно, самое открытое? — Правильно, Министерство иностранных дел.

И вот в германском МИДе в структуре Политического Департамента №2 создается подотдел «Игрек».

Почему «Игрек»? — А чтобы никто не догадался! …Шутка.

На практике создать «липовый» отдел в рамках МИДа было не так-то просто. Министерство иностранных дел не какой-нибудь цирк, а международное лицо страны. Но все получилось. И даже без особых усилий. На игровой стол удачно легли многие факторы. Например, министерством в тот период руководил Ганс-Дитрих Геншер, который до этого поста пять лет трудился министром внутренних дел Германии. То есть долго пояснять ему что, как и зачем не требовалось. Опять же помогли некоторые обстоятельства. Для примера — свободно-демократический (Прим. автора: часть названия возглавляемой им партии) господин Геншер при Гитлере был членом НСДАП, служил в вермахте в звании ефрейтора, участвовал в сражении за Берлин.

При всем при этом даже он согласовал срок существования подотдела «Игрек» максимум в два месяца.

В здании МИДа нашли помещение, в котором хранился разный хлам. Хлам убрали, поставили новую бронированную дверь с каким-то выдуманным номером, на нее — кодовый замок.

Так, это сделано. Теперь следует решить, кого посадить в эту комнату. Человеку придется не только изображать из себя сотрудника «подотдела Игрек», но и заманить русского шпиона на встречу в городе. Где его, как и русского, жестко захватит GSG 9 — подразделение спецназа Федеральной полиции Германии.

Использовать для такой «подставы» привлеченных агентов из числа сотрудников МИДа? Вряд ли целесообразно. Гражданские люди, основная деятельность — дипломатия. Подготовить можно, но долго. Да и уверенности в таких привлеченных особой нет. Нужен свой, профессионал. Послушный и преданный. Но опытных сотрудников тратить на такое дело жаль.

И Франц съездил в городок Гармиш-Партенкирхен. Там, в разведшколе БНД, он просмотрел кучу дел слушателей. И нашел, что искал.

С фотографии в личном деле на него смотрел вполне симпатичный молодой человек. 25 лет. Родом из маленького немецкого городка Майнталь, что в земле Гессен. Простая рабочая семья. Но в простые рабочие парень идти не захотел. Самостоятельно поступил во франкфуртский университет Гете. Факультет языкознания и культурологии. Специальность — американистика. Там его заприметили и «повели» кадровики Федеральной разведывательной службы Германии. После университетской скамьи — сразу в разведшколу. Сейчас юноша на выпускном курсе, оценки отличные. Смышленый, амбициозный, и одновременно еще совсем зеленый, чтобы сомневаться в приказах Франца.

В операции будет проходить под именем Генрих. Фамилию для Генриха подобрали попозже, когда изучили списки студентов университета Гете за несколько лет. Рамс. Генрих Рамс.

Ну, а после операции — все мы в руках Господа! Франц не собирался даже думать о том, что будет с Генрихом после окончания «Урсулы».

И совсем еще молодой сотрудник БНД, после прохождения необходимого инструктажа, занял выделенный кабинет в здании МИДа.

Теперь оставалось главное — заманить в сплетенную паутину желанную добычу. Приманкой для советской разведки должен был стать густой туман таинственности вокруг «Игрека» вкупе с точечными и целенаправленными утечками секретной информации о том, чем подотдел занимается. Мозговой центр операции «Урсула» решил особо не мудрствовать. Клинки советской разведки и разведок стран НАТО в тот период звенели вокруг ракет средней дальности в Западной Европе. С названиями «Першинг-2» и «Томагавк».

К осени 1979 года вопрос об их размещении был на рабочем уровне НАТО решен положительно. Русские об этом знали, но информация лишней никогда не бывает. Вот подотдел «Игрек» и должен заниматься вопросами координации размещения этих ракет. Мутновато и не совсем логично, но для мухи-шпиона вполне достаточно. Пока разберутся что к чему — дело будет сделано.

Очередное рабочее совещание группы «Урсула».

— Кто в советской резидентуре занимается нашим МИДом? — спросил Франц у коллег.

— Первый секретарь посольства Басов Алексей. Проходит у нас под кличкой «Длинный», — ответил заместитель начальника БФФ Бруно.

— Его контакты и источники в МИДе известны?

— Разумеется, Франц. «Длинный» — разведчик активный, но в меру — палку не перегибает, особо не суетится, нам не хамит. Четко придерживается принципа — «я — разведка — делаю свою работу, а вы — контрразведка — свою». Мы полагаем, что Москва недавно утвердила один из его немецких контактов в качестве секретного агента. Это наш осведомитель, кличка «Барс», сотрудник советского отдела Департамента №2. «Барс» работает с «Длинным» под нашим полным контролем. Доводим через него до Москвы специально подготовленную дезу. Но не только — периодически подбрасываем и настоящую секретную информацию. Естественно, выгодную нам.

Франц, со своей стороны, не мог полагать, что «Барс» засчитан советскому разведчику Басову в качестве конкретного результата в вербовочной работе. Франц это знал. Точно и достоверно. Более того, он знал, под каким псевдонимом этот самый «Барс» проходит по советским учетам — «Луи». Но то, что известно ему, совсем необязательно знать другим. Поэтому заместитель начальника немецкой разведки постарался изобразить удовлетворение от успешной работы своего коллеги из контрразведки:

— Бруно, но это же просто здорово! И как раз во Втором Департаменте? Тогда именно через «Барса» мы и доведем информацию до «Длинного» о создании в МИДе секретного подотдела «Игрек». «Длинный», естественно, сообщит в Москву. Игра началась. Сначала прикормку для рыбы разбросаем, а потом и наживку на крючке кинем.

Все именно так и произошло — на очередной встрече агент «Барс», он же «Луи», сообщил сотруднику советской резидентуры в Бонне товарищу Басову о том, что в структуре германского Министерства иностранных дел создан некий секретный подотдел. Чем конкретно занимается это подразделение, точной информации у него нет. Но он слышал — что-то связанное с деятельностью НАТО в Европе.

Получив эти сведения, Басов сразу же направил шифровку в Центр. Из Ясенева телеграмма ушла напрямую в международный отдел ЦК КПСС.

Со Старой площади ПГУ КГБ СССР получило задание: собрать максимально полную информацию о подотделе «Игрек». И как можно скорее. Срок — вчера. Вопрос на жестком контроле на самом верху. Докладывать еженедельно.

Глава 3

Октябрь 1979 года
Ясенево, штаб-квартира ПГУ КГБ СССР

Кабинет начальника Третьего управления ПГУ КГБ СССР генерал-майора Куприянова Николая Андреевича.

В помещении сам Куприянов и один из его подчиненных и одновременно ближайший сподвижник — начальник европейского отдела полковник Лукин Олег Петрович.

Обоим за пятьдесят. Оба воевали в Великую Отечественную.

Куприянова призвали в конце 1943 года. Сразу направили на фронтовые артиллерийские курсы. Окончив их, младший лейтенант оказался в знаменитом 877-м гаубичном артиллерийском ордена Богдана Хмельницкого полку. Славный боевой путь — освобождение Одессы, Ясско-Кишиневская операция, взятие Будапешта и Вены. Сразу после окончания боевых действий — перевод по службе в советскую разведку.

Лукин был моложе Куприянова — «всего-то» 1928 года рождения. Но в Великую Отечественную тоже воевал. С 1944 года, с шестнадцати лет. Служил юнгой на Северном флоте. В самых что ни на есть боевых частях. Военно-морская молодость периодически в Лукине прорывалась. Трудно было найти в КГБ человека, который бы так филигранно матерился. Ох уж эти обороты, эти многоступенчатые длиннющие этажи, эти филигранные переходы и изящные взаимосвязи! Дух захватывало! Некоторые сотрудники отдела даже тайком записывали особо понравившиеся шедевры. Но из чужих уст они звучали совсем не так. Сиротливо как-то, фальшивенько, не по-матросски.

Семидесятые годы — хорошее время советской разведки. Пока еще хорошее. Руководители — почти сплошь бывшие фронтовики. Люди служили Родине — искренне, по велению сердца, а не за возможность выехать за рубеж.

Серая масса партаппаратчиков и карьеристов с их трусливым гнилым нутром еще не заполонила ПГУ. Хотя процесс этот уже начался, боевые офицеры все еще держали оборону от этой напасти. Правда, их с каждым годом становилось все меньше и меньше.

Фронтовики, безусловно, люди разные. Кто-то хитрый, кто-то простоват. Кто-то добрый, а кто-то злой. Но за ними стояло главное — они защищали свою страну. Они не поверили, что Гитлер, захватив СССР, начнет поить нас баварским пивом с баварскими же сосисками. И они — в общем-то обыкновенные русские люди — пошли воевать со Зверем. Пошли на смерть. И победили. И в разведке они служили Родине точно также. Сердцем и душой.

Куприянов и Лукин сидели друг напротив друга. Обсуждали информационную шифртелеграмму из Бонна, в которой шла речь о новой секретной структуре в германском МИДе — подотделе «Игрек».

— Что думаешь, Олег? — спросил генерал подчиненного.

— Да в общем-то все логично, на мой взгляд. О планах по размещению «Першингов» и «Томагавков» в Европе нам давно известно. Ситуацию отслеживаем. Вот в данном конкретном случае, — Лукин указал на бумагу с шифровкой, — не совсем понятно, почему такой отдел создали в министерстве иностранных дел. Чем он может заниматься? Дипломатия — и военные ракеты. Конь и трепетная лань в одной телеге, так получается. Хотя чем черт не шутит!

Куприянов согласно кивнул: — Мне это тоже глаз режет. Но факт налицо. Вот телеграмма, вот прямое указание от Инстанции срочно заняться этим вопросом. Расскажи о деталях этой «телеги» — кто получил, от кого, что они за люди.

— Телеграмму подготовил сотрудник боннской резидентуры, оперативный псевдоним «Артем». Сведения получены им от иностранного агента «Луи». Агент служит в немецком МИДе. «Артем» разрабатывал его почти два года, недавно подали рапорт на включение «Луи» в агентурную сеть. Твоя виза, кстати, там тоже стоит. От иностранца поступает довольно-таки интересная информация закрытого характера. Представляет интерес.

— Только устная информация? Документы приносил?

— Нет, документы «Луи» не носит. Говорит, боится.

— Оперативной техникой пользуется? Обучен?

— Тоже нет. Но в плане работы с ним такой пункт имеется.

— Перед включением в сеть в отношении агента проводится комплексная проверка. Что этот твой «Луи»? Прошел?

— Разумеется, Николай Андреевич, проверяли его. Результаты хорошие, настораживающих моментов не выявлено.

— На какой основе привлечен к сотрудничеству с нами?

— Основа материальная. «Артем» периодически подбрасывает ему деньжат. Ранг у агента невысокий, звезд с неба не хватает. Особое продвижение по карьерной лестнице ему, судя по всему, не грозит. А потребность в деньгах есть.

— Ладно, понял, — генерал мельком взглянул на Лукина. — Этакая серая мышь, этот «Луи». Документов не носит, хотя может. Опертехники боится, информацию дает только устную. Но удобный — служба на объекте нашего проникновения, что-то таскает в клюве. Опять же «палка» в вербовочной работе, конкретный результат резидентуры и этого, как его?

— «Артема».

— Вот-вот, именно что «Артема». Сколько у нас в сети таких источников? Правильно, много! А толку от них зачастую мало!

— Николай, ты неправ! Видишь, вот сейчас именно от него важная информация получена. О подотделе «Игрек». Толк есть.

— Хорошо! Другие источники в МИДе у боннской резидентуры имеются?

— Да, имеются. И официальные связи, и иностранцы в разной степени оперативной разработки.

— Направь резидентуре срочное задание — через другие возможности подсветить этот подотдел «Игрек». Начиная от элементарного — где он территориально сидит, и дальше по цепочке — кадровый состав, что за люди там работают. Потом — о функциях отдела. Пусть окружат это новообразование своей оперативной заботой. План по работе составьте, я посмотрю. По получении любой информации — сообщать мне немедленно. Вопрос на контроле на Старой площади. Давай, приступай!

— Есть приступать, товарищ генерал!

Глава 4

Октябрь 1979 года. Бонн

Совещание штаба по реализации мероприятия «Урсула».

Разговор начал представитель контрразведки Бруно:

— Хорошие новости, коллеги! Русские клюнули на подотдел «Игрек», засуетились вокруг него. Проверяют — где территориально расположен, кто начальник, кто сотрудники. Такая информация поступает от многих наших источников.

— Значит, все идет по плану, — спокойно отреагировал Франц. — Время приступать к следующему этапу операции. Подводим под русского шпиона «подставу». Требования к «подставному». Никогда не был задействован в оперативной деятельности. Нигде не засвечен. Никто, кроме нас троих не знает, что этот человек сейчас работает на нас. Должен обладать всеми необходимыми оперативными навыками — времени на его обучение у нас просто нет. Разумеется, и по личным качествам он тоже должен соответствовать решению поставленной задачи.

Франц обвел взглядом коллег. Оба молчали — уж больно жесткие требования к «подставе» выдвигал старший группы.

Заместитель начальника разведки сделал эффектную паузу:

— Я подобрал такого человека. Назовем его Генрих. Слушатель нашей разведшколы в Гармиш-Партенкирхене, выпускной курс. Генрих снят с занятий на время операции под легендой болезни. Появление кого-либо из его сокурсников в Бонне в период проведения операции исключено. За это отвечает начальник разведшколы. Все установочные данные — имя, фамилия, год и место рождения — мною изменены. На всякий случай. Береженого Бог бережет. Исходя из этого же принципа, с нашим молодым человеком поддерживать контакт буду только я. Надеюсь, вы меня поддержите.

— Ну что Вы, шеф! Никаких вопросов.

Франц продолжал:

— Наиболее острый момент в реализации «подставы» — как Генриху установить контакт с русским разведчиком.

— А в чем сложность? — удивился представитель БФФ. — У нас есть агент «Барс», с которым работает сотрудник резидентуры ПГУ «Длинный». «Барс» подводит к «Длинному» нашего Генриха — вот и все дела. Под соответствующей легендой, разумеется.

— Я думал об этом. В такой схеме самое слабое звено — «Барс». Несмотря на выбранный им самому себе грозный псевдоним. Ты можешь гарантировать, что наш агент после того, как познакомит Генриха с «Длинным», в порыве неизвестных нам чувств не пойдет к русскому и не покается, что и Генрих, и «Игрек» — это все «липа»? Мы в мозги ему не залезем. К тому же есть информация, что «Барс» большой любитель выпить. И частенько принимает на грудь лишнего. Значит, слаб. Русские наверняка этим пользуются — подпаивают его специально. У них есть поговорка — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Опасно.

— Что же тогда?

— Предлагаю оперативную игру «Инициативник». Генрих сам устанавливает контакт с «Длинным». Легенда — пацифист, любит СССР, ненавидит США. Ну и денежки, разумеется, тоже нужны.

— Мне не нравится! — заявил контрразведчик после некоторого размышления.

— Мне тоже! — поддержал его полицейский.

Франц нахмурился — критику со стороны подчиненных начальство не любит нигде — но воздержался от комментариев. В схеме с «инициативником» его самого что-то напрягало.

— Прошу пояснить! — Франц подумал о многом, но сказал только это.

Слово взял Бруно:

— «Инициативники» в работе спецслужб категория известная. И мы, и русские отрабатываем их, полагаю, одинаково. Человек сам пришел к вражеской разведке с предложением о секретном сотрудничестве. Поэтому работают с ними жестко, без принятых в шпионских играх «па-де-де». Сразу на секретную встречу с таким клиентом ни один оперативник не пойдет. Будут долго проверять, прокручивать при помощи различных специально смоделированных ситуаций. Наспех подготовленная «подстава» обречена на провал. Русские совсем не дураки, и опыт у них в этой работе значительный.

Франц прервал коллегу-контрразведчика:

— Критиковать и злобствовать всегда легче. Выдвинуть разумную программу действий — значительно труднее.

Франц внезапно замолчал и стал смотреть в окно. У него возникло чувство, что этот пассаж он уже где-то слышал. Но где и от кого — вспомнить не мог. Типичное «дежавю».

— Я жду от вас предложений, господа!

В комнате повисла напряженная тишина. Контрразведчику не понравилось, как Франц его оборвал. Полицейский просто не знал, что сказать — он был далек от всех этих тонкостей разведывательной работы. Его дело в операции «Урсула» простое — провести силовой захват русского шпиона, затем по особому сигналу покрошить «в капусту» нескольких польских нелегальных иммигрантов, которых соберут в одном укромном месте. Ну и разбросать среди трупов оружие и документы, которые передадут ему люди из контрразведки.

Чтобы как-то разрядить напряженность, полицейский, откашлявшись, стал докладывать о своей части работы. Поляков его люди подберут якобы для ремонта некой виллы, разместят всю бригаду на одном из заброшенных складов, специально подобранном для задуманного и….

— Ну хорошо, дорогой мой! — прервал его Франц. — Я совершенно уверен, что ваша часть работы будет выполнена безукоризненно. Вернемся к этому позже. А пока — к «Барсу» и Генриху. Обдумав ситуацию, я принял следующее решение. Именно «Барс» познакомит «Длинного» с Генрихом. Другие варианты также имеют право на жизнь, но они растянуты по времени и слишком сложны по исполнению. После знакомства «Барс» выводится из операции.

Контрразведчик поднял на Франца глаза:

— И каким же это образом?

— А вот эту проблему я поручаю решить Вам. У нас в БНД для решения подобного рода вопросов есть отдел специальных мероприятий. Его сотрудники, изучив запрос от оперативного подразделения, дают рекомендации, каким образом вывести того или иного человека из игры. И после рассмотрения всех аспектов, такой план реализуется — либо оперативным работником, либо сотрудником отдела спецмероприятий. У Вас в контрразведке есть похожее подразделение?

— Да как Вы смеете?! С чего это вдруг Вы взялись решать судьбу «Барса»? Это наш агент, мы его привлекли к сотрудничеству, работаем с ним, имеем определенные планы! И тут приходит кто-то из другого ведомства и говорит — так, с «Барсом» все. Я не позволю!

— Я тоже не позволю распускать здесь нюни по поводу какого-то агента! Речь идет о совершенно секретной операции с последствиями международного масштаба! А мы начинаем лить слезы из-за судьбы «Барса»! На сотрудничество с вами он пошел сознательно? Значит, он солдат. А солдата в бою иногда убивают! Если БФФ утратила способность к решительным действиям, мне очень жаль! В таком случае мои сотрудники сами осуществят это мероприятие. А Вы будете выполнять мои приказы! Во всяком случае те, которые касаются операции «Урсула»!

От взгляда Франца контрразведчик невольно поежился. Ему показалось, что тот смотрит на него через прицел снайперской винтовки. Он уже пожалел, что полез защищать своего агента-алкоголика. Не станет «Барса» — на смену ему придет другой, какой-нибудь «Жук» или «Конь».

Полицейский молча слушал перепалку двух своих коллег. И искренне недоумевал. С чего это контрразведчик бросился на защиту «Барса»? Агент — он и есть агент. Расходный материал. Такое впечатление, что контрразведчик насмотрелся детективных сериалов по телевизору. Типичный киношный штамп: на завербованного агента цепляют тонны техники для прослушки и отправляют в самое логово бандитов. «Меня же порвут на куски!» — возражает агент. А оперативник ласково так ему: «Ничего не бойся, мы всегда будем рядом и, в случае чего, сразу же придем на выручку». Но это в кино. В жизни по-другому — есть операция, есть результат, который необходимо получить, есть средство для получения этого результата — вот этот агент. Повезет ему — останется в живых, нет — значит, судьба такая. Ставить под угрозу оперативное мероприятие из-за какого-то агента никто и не подумает. К тому же он — не один из нас. А раз привлечен к секретному сотрудничеству, значит, какая-то червоточина в нем есть — либо бывший бандит, либо идейный стукач, либо… Ну, и так далее по списку.

Безличная холодная жестокость спецслужб. Они всегда на войне. А «вывод агента» из операции — рядовое военное действие. «Барс» таит в себе проблему? Нет «Барса» — нет проблемы.

Глава 5

Октябрь 1979 г. Бонн

Двадцать первого октября 1979 года второму секретарю посольства СССР в Федеративной Республике Германии Алексею Басову пришло приглашение посетить коктейль. Напечатано на небольшом прямоугольнике из картона, все как положено. Внизу — таинственная аббревиатура RSVP. Таинственная только для непосвященных. На самом деле это первые буквы четырёх французских слов — Respondez s’il vous plait. По-русски — «Ответьте, пожалуйста». Значит, мероприятие серьезное, составлен список потенциальных гостей, и адресата ждут. Подтвердить свой приход можно письменно или по телефону.

Вечеринку устраивал по случаю своего юбилея заместитель директора департамента культуры немецкого МИДа. Ему исполнялось пятьдесят лет. Кто такой этот заместитель директора по культуре у товарища Басова идей никаких не было. Может, где-то когда-то пересекались, покивали друг другу головами, поулыбались и обменялись визитными карточками. Алексей, чтобы навести справки, зашел к «чистому» дипломату, который официально курировал в посольстве СССР работу с МИДом. «Чистый» тоже получил аналогичное приглашение. Но и он вспомнить юбиляра не смог.

Приглашения получены, идти надо. Рауты, приемы, коктейли — неотъемлемая часть работы наследников Талейрана и Горчакова. На таких тусовках завязываются знакомства, проходит неформальное общение дипломатов. Очень полезные мероприятия. А уж для разведчика их посещение — абсолютный императив. Волка, как известно, ноги кормят. А для разведчика, он же волк, коктейльная вечеринка — это поляна, где одновременно собирается много потенциальной добычи.

Мероприятие состоялось 24 октября. Вечеринка шла по привычному сценарию. Вначале гости немного напряжены, ищут знакомых, оценивающе оглядывают уже сформировавшиеся небольшие компании — не подойти ли к ним. Стоят группами по двое, по трое. Но по мере употребления алкогольной продукции напряжение спадает, голоса становятся все громче, то в одном конце зала, то в другом раздаются взрывы смеха. Народ расслабился. Самое время для работы — знакомиться с новыми людьми, завязывать контакты.

Второй секретарь советского посольства Алексей Басов отработал вечер, как обычно — много знакомств, много контактов. Но ничего особенного не нашел. Так, ничем не примечательные сотрудники немецкого МИДа, иностранные дипломаты среднего и низшего звена. В разведдеятельности пригодятся и такие — именуются они «официальными связями». Контрразведка обязана отрабатывать все контакты установленного иностранного шпиона. Это априори. И чем больше у «легального» разведчика контактов, тем легче ему замаскировать среди них действительно важных людей — объекты оперативного изучения, вербовочной разработки. Ну и агентуру тоже. Если она имеется.

Вечер был в самом разгаре. Когда Басов перемещался от одной компании к другой, кто-то схватил его за локоть. Это был сотрудник немецкого МИДа, недавно завербованный агент «Луи». «Луи», судя по его трезвому состоянию, пришел на коктейль совсем недавно и затаился в уголочке, явно выжидая момент, когда он сможет «выцепить» Басова. Получилось. Выцепил.

Алексей, мягко говоря, не очень обрадовался, увидев, кто его схватил за рукав. Общаться с секретным агентом «тет-а-тет» на глазах у большого количества людей не есть хорошо. Некоторые компетентные люди могут зафиксировать контакт и взять «Луи» на карандаш, начать интересоваться — откуда он знает Басова, часто ли они встречаются, о чем говорят и так далее. Все, агент «сгорел»?

Нет, не все так трагично. Поскольку есть в разведке одно слово — Легенда. На языке спецслужб это специально придуманные и подготовленные правдоподобные сведения для введения противника в заблуждение.

В разведке практически все — выдумка, фальсификация, обман. Легенда в этой сфере человеческой деятельности имеет колоссальное значение.

У Басова и «Луи» она проста и незамысловата. Оба работают по дипломатической линии, пересечения и встречи неизбежны, но носят исключительно рабочий официальный характер. Контактов вне производственной необходимости нет.

«Луи» заметно нервничал. Глаза бегали по сторонам, на лбу выступили капельки пота. Ему очень хотелось выпить, но он держался. Пока.

Быстро закончив дежурные приветствия, немец сразу перешел к делу:

— Алексей, помнишь, мы говорили о новом подотделе, созданном в рамках нашего департамента? Басов не ожидал, что такая важная тема будет поднята на шумной и веселой вечеринке. Но не подал вида:

— Да, помню. Подотдел «Игрек», если не ошибаюсь?

— Точно! Ты попросил узнать побольше про эту структуру. Так вот, на этом коктейле присутствует один из сотрудников подотдела. Я его знаю. Шапочно, правда, но все же. Хочешь, познакомлю?

Удача! Басов возликовал про себя, но внешне оставался спокоен:

— Ты полагаешь, что это сейчас уместно? Здесь, на пьянке, куча народа вокруг?

— Уверен. Сотрудники подотдела ребята весьма скрытные, на контакт идут неохотно, о своих делах не распространяются. А тут — вот один из них, собственной персоной.

И, не дожидаясь согласия Басова, «Луи» помахал рукой молодому человеку, который одиноко стоял в уголке со стаканом колы. Тот будто бы ждал этого сигнала и сразу же подошел к ним.

— Знакомьтесь, пожалуйста. Генрих, сотрудник нашего МИДа. Господин Басов, второй секретарь посольства СССР в Бонне.

Русский и немец пожали друг другу руки. Алексей протянул Генриху свою визитную карточку. Молодой человек немного замялся:

— Извините, господин Басов, у меня визитки нет. Пока не напечатали. Подотдел, где я работаю, только формируется. До визитных карточек руки еще не дошли.

— О, новый подразделение! — Басов начал развивать тему. — Новое — это всегда интересно. Определенный вызов, много перспектив. А чем ваш отдел занимается?

Стоящий рядом «Луи» вдруг закашлялся:

— Извините, подавился, — сдавленно произнес он.

Агент выглядел плохо — серое лицо, дрожащие руки, крупные капли пота на лбу.

— Что-то неважно ты выглядишь. Жарко здесь? — спросил немца Басов.

Ошибка! Никогда не подсказывай оппоненту ответ на свой вопрос. В 99 случаях из ста он обязательно ответит то, что ты хочешь от него услышать.

— Да, жарковато. Не мешало бы проветриться. Пойду к окошку или на лестницу.

И «Луи» сразу же отошел от Басова и Генриха. Направился, правда, он не к окну, а прямиком к стойке с напитками, где сразу употребил внутрь хорошую порцию виски.

Тем временем, те двое, которых он недавно познакомил друг с другом, продолжали «политесный» разговор. Басову, как он ни старался, не удалось вытянуть из немца ничего — ни про новый подотдел, ни про самого Генриха. Молодой человек был очень напряжен, держался неестественно, заметно волновался.

Единственное, что ему удалось, это получить имя и фамилию, которые Генрих написал ручкой на визитной карточке Алексея. На первый раз хоть так — уже есть с чем поработать. Прокинуть по учетам резидентуры, Центра, возможно, «друзей» из спецслужб социалистических стран. К тому же со словесным портретом немца тоже не будет проблем — советский разведчик внимательно изучил его лицо, фигуру и, как учили в разведшколе, несколько раз мысленно нарисовал образ нового знакомого. Чтобы запомнить наверняка.

— Первый раз на дипломатическом коктейле? — покровительственно спросил Басов.

— Что? А, да! В первый раз.

— А раньше где работали?

— Раньше? Я?

— Наверное, прямо со студенческой скамьи в МИД? — Товарища Басова сегодня прямо-таки тянуло на подсказки оппонентам!

— Да-да, со студенческой скамьи. Вы меня извините, мне нужно отойти.

И немец, даже не попрощавшись, направился в другой конец зала.

«В туалет пошел. Зеленый совсем паренек» — проследил Алексей за новым знакомым.

В конце коктейльной вечеринки, когда довольный собою Басов собирался покинуть общество, мимо него прошел Генрих. Молодой человек вытирал бумажной салфеткой лоб — жарко ведь! — и, не останавливаясь, бросил ее на столик Алексея.

— Это для Вас! — тихо проговорил немец, не поворачивая головы, и быстро проследовал к выходу.

Басов осторожно огляделся по сторонам — никто не обращал на него никакого внимания. Он потянул из салфетницы несколько чистых бумажек. Получилось неаккуратно — они рассыпались по столу. Алексей стал их собирать, незаметно подобрал салфетку, брошенную ему Генрихом, и положил ее в карман брюк. После этого он в жизнерадостной манере попрощался с оставшимися гостями вечеринки. Организатора мероприятия — заместителя директора департамента культуры немецкого МИДа — Басов еще раз поздравил с юбилеем. И вышел.

Наш разведчик так и не смог припомнить, где же он пересекался с именинником. Но не это занимало ум Алексея на пути в резидентуру. А зря. В разведке мелочей не бывает.

Заместитель же директора департамента культуры МИД ФРГ вообще не заморачивался на предмет того, виделся ли он раньше с этим советским дипломатом или нет. Шеф протокольной службы велел ему организовать фуршет и выделил хорошенькую сумму дойчемарок на это дело. Чего же отказываться, даже если полтинник тебе «стукнул» две недели назад. Лучше поздно, чем никому, как говаривал один «ходок».

Ну а «Луи» что-то перенервничал на этой вечеринке. Познакомив русского с Генрихом, он хорошо принял на грудь и быстренько ретировался с мероприятия, как и было приказано сотрудником контрразведки, у которого он находился на связи. Контрразведчик ждал его недалеко, в пивной. «Луи» — скорее, его следовало величать уже «Барсом» — во всех деталях доложил офицеру о выполнении задания. Тот его похвалил и заказал выпивку — отметить успешно выполненное поручение.

Выпили. Потом еще раз и еще.

Той же ночью карета скорой помощи с надрывающейся сиреной доставила «Барса» в больницу Рейнского Боннского университета имени Фридриха Вильгельма. Диагноз — острый тромбоз воротной печеночной вены (porta hepatici venam — лат.).

Для справки. Тромбоз воротной вены — это полная или частичная окклюзия ствола воротной вены и ее ветвей тромботическими массами.

При остром тромбозе ввиду массовой гибели гепатоцитов развиваются печеночно-клеточная недостаточность, прогрессирующая портальная гипертензия, некроз кишечника, желудочно-кишечные кровотечения, что приводит в конечном счете к крайне неблагоприятным последствиям и, часто, к летальному исходу.

Поскольку от пациента исходил мощный и устойчивый запах алкоголя, врачи не стали заморачиваться вопросом о причине такого приступа. И так все ясно — пить надо меньше.

Советский разведчик Алексей Басов, работающий под прикрытием второго секретаря посольства СССР в ФРГ, после коктейля прямиком направился в резидентуру.

— Время 21–37. «Длинный» прибыл, — доложил по оперативной связи сотрудник немецкой контрразведки, который в тот момент вел наблюдение за въездом в советское посольство.

— Принято, — бесстрастно отозвался невидимый собеседник.

Все буднично. Все, как обычно.

Войдя в помещение резидентуры, Алексей Басов — здесь он уже стал «Артемом» — развернул салфетку, брошенную ему во время приема Генрихом.

«Против вашей страны затевается недоброе. 27 октября, 15—00. Кафе «Вальд-Отель» на Зонненберге.

Глава 6

25 октября 1979 года
Москва, Ясенево, штаб-квартира ПГУ КГБ СССР

Кабинет начальника Третьего управления ПГУ КГБ СССР генерал-майора Куприянова Николая Андреевича. Начало рабочего дня.

— На, почитай, — генерал протянул шифртелеграмму сидящему напротив полковнику Лукину.

Телеграмма была направлена в Центр из боннской резидентуры. Сверху пометка «Срочно!». Речь в документе шла о контакте оперработника «Артема» с сотрудником подотдела «Игрек» германского МИДа и последующим предложением немца о встрече.

— «Инициативник», — подытожил полковник, закончив читать. — Алгоритм работы с этой категорией налажен. 95 процентов подобного рода «инициативников» — пустая порода, как говорят шахтеры. Либо психи, либо авантюристы, либо подстава местной контрразведки. Но отработать его мы должны, это даже не обсуждается. Только на встречу с ним идти рановато. Он назначил ее на 27 октября. Полагаю, следует отодвинуть дату встречи недели на две. Посмотрим на него, проверим по всем оперативным учетам. Опять же реакцию на перенос срока встречи изучим.

— Так-то оно так, Олег, — вздохнул генерал. — Все ты правильно говоришь, по канонам разведывательной науки. Но меня каждый день начальство рвет на кусочки — где информация по подотделу «Игрек»? А его, начальство, в свою очередь, терроризирует Старая площадь. И они там ничего не желают слышать. Наши отговорки типа «работа ведется, составлен план, ищем подходы» не проходят. Слишком много ритуальных плясок вокруг этого «Игрека». Так что давай нарушим наши каноны. Встреча состоится 27 октября. А пока — изучайте, конечно, немца этого.

Полковник понимающе кивнул:

— Разумеется. В первую очередь это задача нашей немецкой резидентуры. Ну и мы здесь, в Центре, отработаем вопрос, как положено. Сразу же прокинем его по всем оперативным учетам. Запросим возможную информацию у друзей из Берлина.

— Стоп! С запросом в Берлин подожди, — остановил Лукина генерал. — Информации по «инициативнику» нет практически никакой. Знаем только имя, фамилию и место работы. Возможно, все вымышленное. Выстрел из пушки по одинокому воробью получится. Пусть наша резидентура с немцем поработает, побольше данных выяснит — вот тогда и обратимся к товарищу Вольфу. Заодно и про подотдел «Игрек» запросим. У Штази в ФРГ позиции хорошие.

— Понял. Разрешите идти?

Куприянов на вопрос никак не отреагировал. Он продолжал глядеть прямо перед собой и барабанить пальцами по столу.

Полковник насторожился:

— Николай, что-то не так?