Бесплатный фрагмент - Сказки Надивы — 2. Прогулки по звёздам

Предисловие

После того, как я написала свою первую книгу сказок, я поняла, что сказки на самом деле несут в себе очень глубокий смысл, и даже не один, а очень много смыслов. И, казалось бы старинные сказки, стоит лишь сменить имена героям и поместить их в современные реалии, становятся очень актуальными в наше время. А во время сотворения сказки можно решить очень многие жизненные проблемы, или, как сейчас говорят, задачи.

И я очень благодарна и тренинговому центру Со-Творение, и его главе Салавату Юсупову. И сказочной Наталье Михайловне, преподавателю и наставнице. И, конечно же, своему заботливому куратору Инге Килиной.

Любим, брат Добрыни

В некотором царстве давным-давно жили Царь с Царицею. И был у них сын, Добрыня. Царь с Царицею очень сына любили, пылинки с него сдували. От холодного ветра укрывали, от жаркого солнышка берегли.. Все капризы его исполняли, ни в чём не отказывали.

Рос Добрыня. Как у Бога за пазухой. Просит коня — вот тебе конь. Хочет дружину — вот тебе дружина из детей бояр. Решил Добрыня поехать поохотиться — тут же царские ловчие зверей готовят, чтобы Добрыня потешился. Захотел Добрыня скоморохов — сразу же со всего царства собирают всех шутов и скоморохов, лишь бы Добрыню повеселить.

Лучшие учителя обучали Добрыню грамоте, лучшие воины учили владеть мечом.

Вырос царский сын и умён, и пригож, и в воинском деле других таких нет.

Вот пришла ему пора жениться. Да только Добрыня привык, что ему всё самое лучшее достаётся. И невесту он себе тоже захотел самую лучшую, Но сколько не показывали ему отец с матерью портреты невест — и принцесс, и королевен, и царских дочек, боярских — все не по душе были Добрыне.

Решил он поехать по свету и поискать себе невесту. Сказано — сделано. Оседлал коня, взял дружину, и уехал. И как сквозь землю провалился. Ни слуху, ни духу. Ни о Добрыне, ни о его дружине.

Царь с Царицей во все стороны гонцов посылают, странников расспрашивают, не видали-де они где сыночка царского. Но только плечами все пожимают- не видели. не слышали, не знаем. И гонцы тоже ни с чем возвращаются.

Царь кликнул клич — кто найдёт Добрыню, или весть какую принесёт о нём — того ожидает награда. Полцарства готов Царь отдать за любое известие о его сыне. Много было желающих, да только никто так и не нашёл ни Добрыни, ни дружины его. И ничего о нём не узнали.

Поняли Царь с Царицей, что, видимо, нечистый забрал к себе их сыночка, иначе бы хоть кто-то бы слышал о нём.

Поплакали они, погоревали. И стали жить дальше.

И спустя какое-то время у Царицы родился сын. Назвали его Любимом. Царь с Царицей, помня о первом сыне, уже меньше кохали младшего Любима, да он и сам другим рос.

Любил в полях бродить, да на небо смотреть, да в реке плавать. Царь с Царицей хотели к нему охрану приставить учителей, гувернёров да только Любим отказался. А если тайком шли за ним — убегал в лес, исчезал в полях, не найти его никому, не отыскать.

Очень родители безпокоились за него, один сын пропал, и другой растёт, как ветер в поле. Кому царство передавать на правление?

А только Любим отмахивался от таких разговоров, говорил:

— Придёт время, тогда и видно будет, кому править.

Воинскому делу обучиться не захотел, да и учителей не всех слушал. Любил ходить к волхвам, которые о травах, да звёздах рассказывали, мельника слушал, да моряков. Которые учили, как ветром надо обращаться.

К кузнецу хаживал, узнавал у него про то, как с огнём управляться, как руду в земле добывать. У гончара учился горшки лепить да в печи их обжигать.

А больше всего любил слушать рассказы и былины старого Баяна. Бывало, только ярмарка соберётся, выйдет Баян с гуслями на площадь, а уж и Любим тут как тут, сядет поближе к Баяну. и слушает его, глаз не сводит, слова не пропустит.

Вот подрос Любим, и решил идти искать старшего брата. Пришёл к отцу с матерью да и говорит:

— «Благослови, батюшка, благослови, матушка, на дорогу дальнюю, на поиски брата старшего.»

— «Куда ты пойдёшь? — говорит ему Царица. Мал ты ещё, мечом владеть не умеешь, пропадёшь ещё, кто с нами останется?»

Но Любим стоял на своём:

— «Благословите, — говорит. — А то всё равно уйду, даже без благословения.»

Ну что делать. Благословили его Царь с Царицей и стал собираться Любим в путь.

Взял с собой хлеба каравай, моток верёвки, да горсть родной земли, и отправился в дорогу. Шёл он, шёл, приустал. Решил отдохнуть у камня придорожного. Только присел, смотрит, а по дороге в пыли следы появляются. А никого не видно. Вот он и окликнул :

— «Эй, кто здесь, садись со мной хлеба отведать!»

Глядь — а перед ним старичок стоит, шапку в руках держит. Поклонился старичок Любиму, да и говорит:

— «Благодарю тебя, Любим! Родители меня за тобой послали наблюдать, чтобы чего лихого тобой не случилось!»

Вот пообедали они и легли отдохнуть. Любим дремлет, а сам одним глазом посматривает. Видит, старичок спит. Взял у него шапку невидимку, одел и пошёл дальше. Дошёл до гор, стал через горы переправляться, вдруг слышит — крик. Пошёл на крик, а в горе трещина, а в трещине висит старик волхв, посохом уцепился за ствол дерева, а ноги над пропастью болтаются.

Размотал Любим верёвку. Кинул один край вниз, волхв вцепился в неё, и Любим вытащил старика. Отдышался тот

Спрашивает Любима, кто он и куда идёт.

— «Иду говорит Любим, искать своего старшего брата Добрыню. Много лет назад ушёл он из дома со своей дружиной, да и пропал.»

— «Нелегко тебе будет найти брата. Забрал его к себе вместе с дружиной нечистый. На вот, возьми мой посох, он тебе поможет.»

Поблагодарил Любим волхва, взял посох и отправился дальше.

Шёл, шёл, дошёл до реки. Надо переправляться, а моста нет. Пошёл Любим по берегу. Добрался до избушки, в которой лодочник живёт. Стал просить, чтобы лодочник перевёз его на тот берег. А лодочник не хочет, говорит, что опасно это — на том берегу разбойники живут, побьют, и лодку отберут, и всё остальное.

Пошёл Любим дальше. Смотрит — корова попала копытом в кротовью нору, и вытащить не может. Освободил он корове ногу, корова пошла домой, Любим следом. Привела корова его опять к лодочнику.

Лодочник выбежал, руками машет, корову обнимает, гладит, выговаривает ей:

— «Где же ты была? Я тебя целый день искал!»

А корова отвечает:

— «Нога попала в кротовью нору и застряла, Если бы не Любим, так бы я там и осталась!»

Поблагодарил лодочник Любима, и повёз его через реку.. Только лодка приблизилась к противоположному берегу — выскочили разбойники, дубинками машут, орут, вот-вот побьют!

Стукнул Любим посохом о землю, разбойники все сразу наземь повалились. Качаются, а встать не могут. Лодочник прыгнул в лодку и быстро назад погрёб.

А Любим дальше пошёл, пока разбойники не очнулись.

Шёл мимо стана разбойничьего, и видит, что сидит связанная девица под деревом. Развязал он ей, и говорит:

— «Иди домой, ты свободна.»

А девица ему в ответ:

— «Нету у меня дома. Разбойники меня в плен взяли хотели в рабство продать. Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь!»

Подумал Любим, да и согласился. А девица достала из шалаша фонарь, накинула плащ и пошла следом за Любимом. По дороге рассказала, что ей зовут Василиса, и что училась она у самой Яги, шла в соседний город, да вот по дороге разбойникам в лапы угодила.

Проводил Любим Василису до города. Сказал, пусть ждёт, пока он вернётся, и дальше пошёл. А фонарь девица ему дала, сказала, что пригодится.

Наконец дошёл до большой тёмной пещеры. Зажёг фонарь и пошёл внутрь. Идёт, идёт, слышит — стон. Пошёл в ту сторону. А там его брат со своей дружиной цепями скованы, руду добывают. А нечистый стоит над ними с плёткой, и погоняет.

Закричал Любим:

— «Эй ты, нечисть поганая! Отдавай моего брата и дружину его немедленно!»

Засмеялся нечистый, посмотрев на Любима:

«Это ты, щенок, мне указываешь? Победи меня поначалу ты, а потом уж указывай!»

Размахнулся кнутом, и в бой ринулся.

Стал Любим стучать посохом. Задрожал потолок в пещере, затряслися стены все. Только нечисти нипочём это всё. Стал Любим фонарём перед мордой нечистого размахивать, хочет светом слепить, только без толку.

Так нечистый кнутом щёлкает, только успевай уворачиваться.

И достал Любим из-за пазухи горсть земли родной и под ноги бросил нечистому. Заорал нечистый противным голосом, завертелся юлой да и сгинул вовсе.

А Любим ещё посохом стукнул в стены, цепи с рук пленников упали, обрадовались все, обнимать стали Любима. Благодарить.

Вышли они из пещеры и пошли домой. Зашёл Любим в город, забрал с собою Василису. А пришли на берег реки — всех разбойников разогнали, лодку построили и через реку переправились.

Тогда весело домой отправились. А пока шли, полюбилась Василиса Добрыне, решил он её в жёны взять.

Вернулись домой. Царь с Царевной рады радёшеньки! Свадьбу справили Добрыни и Василисы. А потом и Любим женился.

Иван и Заря-Заряница

В некотором Царстве, в некотором Государстве, жил был Царь. И было у него 3 сына. Старшие — умные да пригожие, а младший, Иван, как водится — дурак дураком. Ленивый, безтолковый, неуклюжий, ни слов молвить, ни ступить красиво не мог. Всё бы на дудочке играл, да песни распевал, которые сам же и придумывал. И росли у него в саду волшебные яблоки. Но однажды случилась напасть на царский сад — стали деревья сохнуть, листья с них опадать, и яблоки вянуть.

Очень это Царя расстроило, И тогда позвал он к себе своих сыновей. Пришли сыновья Старшие статные, высокие, нарядные. А младшенький — рубашка навыпуск, босиком, волосы всклокочены, ещё и неумытым явился, словно не царский сын, а какой-нибудь Иван-дурак. Посмотрел на него Царь, вздохнул, и обратился к старшим сыновьям:

«- Сыновья мои милые, сыновья мои пригожие! Напала страшная болезнь на мои любимые яблони — ветки сохнут, литья опадают, яблоки вянут. Нужно найти средство от этой напасти. А иначе весь сад пропадёт.»

«- Хорошо,» — сказали два старших брата, поклонились отцу, сели на коней и отправились в путь-дорогу.

Младший сын тоже с ними просился, да Царь не пустил его.

«- Куда тебе, — говорит, — искать целебное снадобье. Тебя самого бы кто вылечил. Иди, пой свои песни.»

Развернулся младший сын, запел песню, и пошёл восвояси.

Вот проходит время. А от старших братьев ни слуху, ни духу.

Опечалился Царь. Сад пропадает, а старшие сыновья неизвестно где. Позвал он младшего сына, Ивана. Пришёл Иван. Без пояса, босой, волосы во все стороны торчат. И сам весь в земле перемазан.

Посмотрел на него Царь, повздыхал, а делать нечего.

«- Сын мой младший, сын неразумный. Пропадает мой сад, сохнут ветки. Опадают листья, вянут яблоки. Если не найдём средство справиться с этой напастью, сад совсем пропадёт. Придётся тебе на поиски избавления от напасти отправляться.»

«- Хорошо,» — говорит Иван, царский сын, вышел во двор, на небо посмотрел, родному порогу поклонился, и оправился в путь-дорогу.

Идёт себе, на дудочке наигрывает, версту за верстой покрывает.

Смотрит, табунщик табун коней пасёт. Спрашивает пастух Ивана, куда, мол, путь держишь?

Иван ему и рассказал:

«- У моего батюшки Царя был чудесный сад с волшебными яблоками. Да какая-то напасть с ним приключилась: ветки сохнут, листья облетают, яблоки вянут. Старшие браться отправились на поиски средства, чтобы сад исцелить, да пропали. Теперь вот я иду искать, чем сад исцелить, от напасти избавить.»

Посмотрел табунщик на Ивана, поиграл плёткой, да и говорит:

«- А давай с тобой сразимся? Коли ты меня победишь — возьмёшь самого лучшего коня в табуне. Коли я тебя сражу — не пеняй, будешь работать на меня тридцать лет и три года.»

Подумал Иван, царский сын, почесал голову –удача любит смелых, да и согласился.

Вот вышли они на поединок.

Табунщик взмахнул плёткой, ударил Ивана по ногам, Иван так на землю и повалился.

Рассердился Иван, вскочил, выхватил плётку у табунщика. И давай его охаживать! Бил-бил, пока тот не взмолился:

«- Не бей меня, Иван! Так и быть, твоя взяла! Выбирай любого коня из табуна!»

Стал Иван коней смотреть. Да всё не такие. Как ему хочется. Увидел белую кобылицу, старую, как степь. Ноги опухшие, зубы стёртые, рёбра торчат, шкура в чирьях.

«- Что у тебя делает эта кляча?» — спрашивает табунщика.

— А тот рукой махнул:

«- Да вот отдам её мяснику, как в город придём.»

Посмотрел Иван, царский сын, а у кобылицы из глаз слёзы катятся. Пожалел Иван кобылицу, говорит:

«- Я её заберу с собой.»

Удивился табунщик:

«- Я тебе лучшего коня обещал, а ты берёшь эту клячу? Не пожалеешь?»

«- Может, и пожалею, — отвечает Иван. — Да только на мне вся ответственность.»

На том и порешили.

Пошёл Иван, царский сын дальше, и белая кобылица следом.

Шли они, шли, и кобылица говорит:

«- Спасибо тебе, Иван, за то что спас меня от ножа мясника. Знай же, что я жеребая, и скоро срок мне жеребиться. Но стара я уже, и помру, как только жеребёнок на свет появится. Ты его пои утренней росой, звёздным молоком, лунным светом. И тогда через три дня он превратится в сильного коня, который будет служить тебе верой и правдой.»

Вот пришло время кобыле жеребиться. В положенный срок появился на свет вороной жеребёнок, а белая кобылица испустила дух.

Погоревал Иван, царский сын, похоронил кобылицу, а жеребёнка стал поить утренней росой, звёздным молоком, лунным светом.

Через три дня превратился жеребёнок в рослого, сильного коня, цвета воронового крыла.

По шерсти словно искорки разбросаны, в гриве звёзды заблудились, в глазах огонь, из ноздрей пламя пышет.

«- Садись, — говорит конь Ивану, — Да держись покрепче.»

Сел Иван на коня, и поскакали они. Конь версту за верстой под копытами пропускает, хвостом следы заметает.

Не успел Иван оглянуться — оказались они в Царстве Кащея. Конь и говорит Ивану:

«- Есть у Кащея два колодца с живой и мёртвой водой. Возьми у меня в ухе две фляжки, пойди и набери из колодцев воды. Да смотри, ничего не трогай там!»

Пошёл Иван, видит, два колодца стоят, с живой и мёртвой водой. А рядом псы огромные спят. Набрал Иван воды в фляжки, и захотелось ему пошутить над спящими сторожами. Перед каждой собакой миска стояла. Вот Иван миски собрал и в сторону отставил. Тут же собаки проснулись, на Ивана набросились, вот-вот порвут. Вышел Кащей на крыльцо, окликнул собак громким голосом, они тут же на землю улеглись, и языки вывалили.

Посмотрел Кащей грозно за Ивана:

— Кто таков. Зачем пожаловал?

«- Я Иван, царский сын, у моего батюшки был сад с волшебными яблоками. Да вот стряслась беда, напала зараза какая-то на деревья, ветки сохнут, листья опадают, яблоки вянут. Послал меня отец найти какое снадобье от этой напасти.»

Посмотрел Кащей на Ивана и говорит:

«- По хорошему тебя за дерзость казнить надобно, но я сегодня добрый. Привезёшь мне Волшебное Кольца — дам тебе воды живой и мёртвой.»

Опустил голову Иван, царский сын, где думает, это кольцо искать? И пошёл к коню.

А конь ему и говорит:

«- Дурак ты. Иван, хоть и царский сын. Я ж тебе говорил — ничего не трогай! Зачем стал дразнить собак?»

«- Прости, — говорит Иван. — Где теперь кольцо искать?»

«- Садись, поскачем!» — ответил конь

Сел Иван верхом, и конь поскакал. Вёрсты меж копыт пропускает, деревеньки одним махом перескакивает.

Вот прискакали они в царство Водяного Царя. Конь Ивану говорит:

«- Ступай во дворец, пока все спят. В главной зале на столе стоит ларец, в ларце волшебное кольцо. Охраняют его одиннадцать акул. Сейчас все спят. Ты кольцо-то возьми, да больше ничего там не трогай!»

Пошёл Иван во дворец. Зашёл в главную залу, увидел стол, на столе ларец. Открыл ларец, Волшебное кольцо взял и на палец одел. Стал уходить, да уж больно потешно смотреть было на спящих акул. Решил Иван над ними подшутить. Но помнил наказ коня — ничего не трогать. Тогда снял с себя шапку и самой большой акуле под нос и положил.

Тут же все акулы проснулись, и на Ивана бросились, зубами щёлкают, вот-вот разорвут.

Испугался Иван, да на его счастье появился сам Морской Царь. Увидел Ивана, стал его бранить, да спрашивать, как смел он кольцо его волшебное воровать?

«- Я Иван. Царский сын. У моего батюшки сад был волшебный яблоневый. Да завелась напасть, ветки у яблонь сохнут, листья опадают, яблоки вянут. Решили мои братья отправиться на поиски средства от напасти чтобы избавиться, да пропали без вести. Пошёл я, нашёл у Кащея воду живую и мёртвую, да Кащей запросил в обмен Волшебное кольцо.»

Посмотрел Водяной Царь на Ивана и говорит:

«- Хорошо, отдам я тебе Волшебное кольцо, но прежде добудь мне Волшебный Фонарь.»

Пришёл Иван к коню, опустил голову :

«-Прости конь, бес попутал. Что делать будем?»

«-Дурак ты, Иван, хоть и царский сын, — отвечает ему конь. — Ну да ладно, садись верхом, поскачем искать волшебный фонарь.»

Вскочил Иван на коня, и конь поскакал. Версты меж копытами пропускает, деревеньки одним махом перескакивает.

Долго ли коротко, прискакал конь в царство Месяца. И говорит Ивану:

«- Иди, перед дверью висит Волшебный Фонарь, ты его возьми, да гляди, ничего так не трогай!»

Вот пошёл Иван, к дверям дворца подошёл, смотри — висит Волшебный Фонарь. А рядом сидит огромный филин, спит. Взял Иван Волшебный фонарь, и так ему захотелось подшутить над филином, который спит на посту! Выдернул нитку из рубахи и филину на лапу привязал. Филин тут же проснулся, накинулся на Ивана, крыльями бьёт, когтями рвёт… Хорошо, Месяц появился, отогнал Филина. Стал бранить Ивана, зачем де тот хотел украсть Волшебный Фонарь без спросу?

«- Я Иван, царский сын. — говорит Иван. — У моего отца был волшебный сад с яблоками. Да напала какая то болезнь на деревья — ветки сохнут, листья опадают, яблоки вянут. Поехали два моих старших брата искать средства от этой напасти, да пропали. Пришлось мне ехать. Нашёл у Кащея воду живую и мёртвую, да он за ней волшебное кольцо хотел. А волшебное кольцо у Морского Царя, он отдаст его в обмен на волшебный фонарь.»

«- Хорошо, — говорит Месяц. — Отдам я тебе Волшебный фонарь, но сначала добудь мне Золотое Яйцо.»

Идёт Иван, царский сын плачет.

Увидел его конь и ну ругать.

«- Дурак ты, Иван, а не Царский сын. Влип так влип! Золотое яйцо находится у Зари Заряницы, а она его бережёт как зеницу ока. Не так то просто его добыть, ну да ладно, чем чёрт не шутит. Садись на месяц. Поскачем!»

Сел Иван верхом на коня и поскакали. Конь летит, земля дрожит. Вёрсты меж копыт пропускает, деревеньки одним махом перепрыгивает.

Прискакали к Заре Зарянице. Вокруг сада — огромный забор. Злющие драконы охраняют вход в сад. А в саду Заря Заряница гуляет, золотое яичко в руках катает. А рядом мамушки, нянюшки прохаживаются, под каждым деревом витязь с мечом наготове стоит. Как тут быть?

Конь и говорит:

«- Здесь надо брать хитростью. Залезь мне в правое ухо, и вылазь в левое.»

Иван влез коню в правое ухо, вылез в левое — смотрит, а на нём одежды богатые, царские. Обнял Иван коня, взял свою дудочку подошёл к воротам и стал наигрывать на дудочке. Драконы расчувствовались, слезу пустили.

Услышала Заря Заряница звуки дудочки, стала спрашивать — откуда музыка? Послала мамушек и нянюшек посмотреть — кто там?

А конь тем временем через стену перемахнул и стал бегать по саду. Витязи бросились коня ловить, шум, гам! Вот мамушки увидели Ивана, стали в сад звать его. Вошёл Иван в сад, подошёл к Заре Зарянице, поклонился ей. Стала Заря-Заряница расспрашивать Ивана, кто он да откуда. А Иван отвечает ей:

«- Я Иван царский сын. А что здесь делаю — про то скажу тебе одной. Вели своим мамушкам и нянюшкам отойти подальше.»

Велела Заря-Заряница мамушкам и нянюшкам отойти подальше, а тут конь примчался, схватил Иван Зарю-Заряницу, вскочил на коня, конь ограду перемахнул — и был таков.

Кинулись витязи ему во след, драконы тоже следом полетели, а Иван начал на дудочке играть, погоня и отстала, задремала. Скачут дальше, а Иван рассказал всё Заре-Зарянице. А она ему в ответ:

«- Люб ты мне, и готова я тебе помогать. Да только золотое яйцо никому не отдам. Поехали к Василисе Премудрой, пусть она нам такое же точно яйцо из золота изготовит.»

Поскакали они к Василисе Премудрой.

Приехали, а Василиса Премудрая сидит у окна, пряжу прядёт из серебряной кудели на золотой прялке.

Поклонился ей в пояс Иван, рассказал, за чем приехал. Выслушала его Василиса Премудрая, да и говорит:

«- Хорошо, сделаю я тебе золотое яйцо, только золото у меня кончилось. Пойди к подземному царю, попроси у него золота.»

Оставил Иван Зарю Заряниц с конём, а сам пошёл к подземному царю. А у подземного царя беда приключилась — повадился с царство Змей наведываться, города разрушать.

Царь и говорит Ивану:

«- Сможешь победить Змея — любое твоё желание выполню!»

Ну хорошо, пошёл Иван в чистое поле, стал на дудочке наигрывать, и песни распевать.

Летит Змей, увидел Ивана, решил им пообедать. Да только Иван всё ж не дурак был. Идёт к Змею да на дудочке играет. Змей сначала смеяться начал — дурак, де, глупец, на свою погибель идёт, а Иван играет, а Змей смеётся. Смеётся, остановиться не может. Уже бока болят, а Змей всё смеётся. Смеялся, смеялся, да без сил и повалился. Тут Иван Змея связал, шапку свою ему на морду одел, да и пошёл к царю подземному — вот, мол, царь, я твою просьбу выполнил!

Пришёл царь, посмотрел на змея, и говорит:

«- Фу ты, ну ты, Змей то маленький совсем, тут и делать было нечего!»

Рассердился Иван, снял со Змея шапку, с морды, Змей пасть раскрыл, да как дыхнул огнём, вся одежда на царе и придворных сгорела. Сраму сколько!

«- Ладно, — говорит царь. — Твоя взяла.»

Посадил Змея на цепь, чтобы он в кузнице огонь поддерживал. А Ивану дал золота.

Вернулся Иван к Василисе Премудрой, отдал ей золото, Василиса сделал золотое яйцо. Взял Иван яйцо, сел на коня, посадил Зарю-Заряницу позади и поехал к Месяцу.

Отдал Месяцу золотое яйцо, взял у него волшебный фонарь и отправился к Морскому царю. А фонарь то ему самому понравился, отдавать его вовсе не хочется. Стал советоваться с Зарёй-Заряницей — как быть?

Решили опять поехать к Василисе Премудрой — она всё может. Приехали, стали думку думать — как добыть живую воду, и волшебный фонарь при себе оставить?

Вот Василиса Премудрая и говорит:

«- Сегодня Купальская ночь, будет цвести папоротник. Если сможешь найти его цветок, то я тебе помогу.»

Оставил Иван Зарю-Заряницу у Василисы, а сам пошёл искать цветок папоротника. А конь за ним увязался.

«- Негоже, — говорит, — тебе, Иван, в такую ночь без помощника оставаться.»

Вот настала ночь. Ищет Иван цветок папоротника, конь следом ходит. А нечисть всякая тоже цветок ищет. И смотрит Иван — огонёк горит в ночи. И вокруг тени пляшут. Пошёл Иван, а его не пускают. Достал он тогда свою дудочку, и стал играть. Тени расступились, Иван цветок папоротника сорвал, и назад пошёл. Да не увидел как нечисть на коня напала, стала рвать его. Только услышал жалобное ржание. Оглянулся — а конь его умирает уже.

Заплакал Иван, стал прощения у коня просить, что не уберёг его.

«- Конь мой милый, друг мой хороший, чем могу помочь тебе?»

«- Отдай мне свою кровь,» — говорит Конь.

Отдал Иван свою кровь коню, тот вскочил на ноги, гривой тряхнул — вся нечисть разлетелась в разные стороны. А Иван без сил лежит.

Конь схватил Ивана, бросил себе на спину и поскакал к Василисе Премудрой. Увидела Василиса и Заря-Заряница Ивана, заплакали, зарыдали, а конь говорит :

«- Будет вам плакать, давайте быстрее фонарь, и поскачем к Кащею.»

Вот Василиса Премудрая взяла простой фонарь, вложила в него кусочек цвета папоротника, ещё кусочек в волшебный фонарь сложила. И последний кусочек себе оставила. Села Заря-Заряница на коня, взяла оба фонаря и поскакали они к Кащею.

А там заря-Заряница спешилась, с волшебным фонарём осталась, а конь с другим подменным фонарём и Иваном к Кащею поскакал. Фонарь отдал, воды живой и мёртвой набрал, Ивана сбрызнул сначала мёртвой, потом живой водой, Иван и проснулся потянулся.

Вот едут они не спеша домой. А навстречу им братья Ивана идут. Увидел их Иван, показал, что добыл в странствиях, и поехали они втроём домой.

Ехали мимо горы, а в горе пещера. Братья говорят Ивану :

«- Пойди, посмотри, что там!»

Иван пошёл, а браться взяли больной камень и закрыли Ивана в пещере.

А сами домой поехали. Заре-Зарянице пригрозили, чтобы молчала. А конь рвётся с узды, так братья его плёткой отхлестали.

Вернулись домой, отцу хвалятся:

«-Вот мы какие молодцы, и воды живой и мёртвой добыли, и коня, и фонарь волшебный, и яйцо золотое. И невесту себе!»

Пошёл царь в сад, полил деревья — а нету никакого результата! Стал зажигать фонарь волшебный — тот не горит. Хотел сесть на коня — а конь не даётся, лягается!

А Заря_Заряница слёзы льёт. А тут старший брат свадьбу готовит, Зарю-Заряницу под венец вести.

А что же Иван? Понял он, что братья его предали, и пошёл вглубь горы. Шёл, шёл, дошёл обратно до подземного царя. Царь спрашивает:

«- Что, опять золота хочешь?»

«- Нет, — отвечает Иван. — Домой хочу, наверх.»

А царь руками разводит:

«-Извини, той дороги, что ты раньше ходил, уже нет.»

«- Как же быть?» — спрашивает Иван.

Подумал царь и говорит:

«– Есть у меня рыба, Если не боишься, она тебя проглотит, и на берег моря вынесет.»

Подумал Иван — а чего бояться, двум смертям не бывать, а одной не миновать. И согласился. Пришёл на берег моря подземного, а из воды выплывает огромная рыба-кит. Шагнул Иван ей в пасть,, рыба рот закрыла и поплыла. Долго ли, коротко ли, рот открыла — и вышел Иван на белый свет. Поблагодарил рыбу, почистил ей шкуру от всяких ракушек, прилипал, и пошёл дальше.

Пришёл в свой город, остановился у древней старушки. А она ему и говорит:

«- Удачно ты пришёл. У нашего царя старший сын женится. Невеста правда, говорят, всё время плачет, да то, наверное, от радости.»

Пошёл Иван на площадь, а там столы накрыты, угощение для всех. Сел Иван за стол, достал дудочку, и играет на ней. А дудочка сама поёт:

«-Старший брат у младшего невесту украл!»

Народ переговаривается, удивляется, как, мол, так?

А дудочка дальше играет:

«-Средний брат у младшего коня украл!»

Народ волнуется, шепчется. Вот дошли слухи до царя. Велел он позвать дударя.

Пришёл Иван, стал перед царём и говорит:

«- Батюшка. Это я достал живую воду, волшебный фонарь, и золотое яйцо. Мой это конь и моя это невеста!»

«- Чем докажешь?» — спрашивает царь.

Пошёл Иван, зажёг фонарь — тот и засиял. Полил деревья в саду мёртвой и живой водой — и деревья опять стали здоровыми — ветки позеленели, листья новые выпустили, яблоки соком налились.

Зашёл в конюшню, подошёл к коню — и конь ему навстречу радостно заржал.

А Заря-Заряница увидела Ивана, подбежала к нему за руку взяла, в уста поцеловала:

«- Вот мой жених,» — говорит.

Понял царь, что его старшие сыновья обманули. Решил их казнить. Да только Иван уговорил отца помиловать их в честь свадьбы.

Ох и свадьбу сыграли! Весь город пил, ел, танцевал!

И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!

Настенька и её сестры

Жили-были, как водится, купец со своей женой. И было у них три дочки. Две старших — умницы да красавицы. Всё о женихах богатых мечтали, наряды каждый день меняли, да по балам разъезжали.

А третья, Настенька, всё больше книжки читала, да картины вышивала чудесные, а на них леса, горы, облака — всё, как живое! Птицы — вот-вот запоют! И море, кажется, сейчас брызгами обдаст!

Очень уж красивые картины были у Настеньки, но старшие сёстры только презрительно фыркали:

— «Останешься ты в девках, Настька! Да ещё и глаза ослепнут, без конца сидишь, всё иголкой в ткань тычешь! Лучше с нами на бал поехали! Потанцуем, повеселимся!»

Настенька только улыбалась и головой качала:

— «Что вы, милые сестрицы! Езжайте уж сами, я лучше вышивать буду. У меня идея интересная!»

Сёстры только пальцами крутили у висков, мол, дурёха ты, сестрица!

Вот собрался как-то купец в дальние страны, за товаром, и спрашивает дочерей:

— «Дочери мои милые, дочери любимые! Еду я в дальние страны, какие вы подарки хотите, чтобы я вам привёз?»

Старшая дочь попросила платье бальное из шёлка заморского, жемчугами расшитое, да с длинным шлейфом, краше которого нет на всём белом свете, чтобы была она в том платье королева-королевой, и чтобы женихи на неё смотрели и любовались.

— Хорошо, — говорит купец. — Найду я тебе такое платье.

Средняя дочь попросила себе убор головной, весь в каменьях самоцветных, что сияют ярче солнца, краше которого нет на свете, чтобы одела она его — и стала царица-царицей, и чтобы все женихи с неё глаз не сводили.

— Ладно, — отвечает купец. — - Куплю я тебе такой убор, как ты хочешь. — Ну а ты, Настенька, чего хочешь в подарок получить?

_ Батюшка, — отвечает Настенька. — Привези мне пожалуйста пяльца и иголочку золотые, а к ним ниточки серебряные!

Фыркнули старшие сёстры, а купец пообещал дочери купить то, что она хочет. И уехал.

Ездил купец по разным странам, ходил по разным базарам, видел много разных товаров. В стране, где люди с кожей цвета песка, нашёл платье для старшей дочери — платье бальное, из шёлка заморского, жемчугами расшитого, с длинным шлейфом, краше которого нет на всём белом свете.

Ещё много стран объездил, много базаров обошёл, но нашёл в стране, где люди на слонах катаются, да змей дома заместо кошек держат подарок для средней дочери — головной убор, весь в каменьях самоцветных, что сияют ярче солнца, краше которого нет на свете.

А вот только нигде не мог найти подарка для младшей дочери — золотых палец и золотой иголочки, а к ним ниточки серебряные.

Кого только не расспрашивал, а только никто не знал, где же купить такое? Думал уж купец. Что придётся ему ни с чем домой возвращаться, без подарка.

Да в одной лавчонке неприметной, старая старушка нашла то, что купец просил: золотые пяльца с иголочка, а к ним ниточки серебряные. Цену заломила высокую, да и торговаться напрочь отказалась. Подумал-подумал купец, да и заплатил старушке, сколько та просила.

Вернулся домой, а дочери его встречают, обнимают, за стол сажают, про то, где был, что видел расспрашивают. И между делом о том, привёз ли подарки вопрошают. Рассказал купец, где был, что видел, и подарки отдал, что привёз.

Дочери обрадовались, побежали скорей подарки рассматривать.

Старшая дочь надела на себя платье из шёлку заморского, жемчугами расшитое, да со шлейфом длинным, и стала — королева королевой, глаз не отвести, так красива!

Средняя я дочь одела головной убор с каменьями самоцветными, что сияют ярче солнышка, и стала такая раскрасавица, ну чисто царевна!

А младшая доченька Настенька взяла свой подарок, батюшку поблагодарила, пошла к себе в светлицу и сидит, вышивает золотой иголочкой и серебряной ниточкой по полотну, заправленному в золотые пяльца..

А узор то у неё непростой получается! Птицы поют живыми голосами, деревья машут листьями зелёными, цветы вышитые аромат расточают. Ручьи звенят, рыбы плещут, всё живое, как настоящее! Даже от морских волн брызги на лицо опадают!

Стала Настенька всё время за вышиванием проводить. Коли в гости кто к купцу приходит, вроде сначала на старших дочерей смотрит, красотой их любуется. А потом на Настеньку посмотрит, как она у окна вышивает, какой дивный узор у неё получается, и отблеск того узора на лицо Настеньки падает — и уже глаз с неё не сводят.

И куда бы Настенька не пошла, всюду с собой своё рукоделие брала. Ни дня без него не проводила. Пошла молва о Настеньке, как о мастерице знатной. Только о ней все и говорили.

Завидно стало старшим сёстрам. Как так, они то в своих нарядах покрасивше Насти будут, а на них только мельком смотрят! И поселилась в их сердцах зависть и злоба. Решили они сестру свою сгубить. Позвали её прогуляться на речку, да в воду и столкнули, а сверху ещё и камень бросили.

Сами схватили золотые пяльцы с золотой иголочкой и серебряной ниточкой, домой пришли, как ни в чём не бывало. А отцу с матерью сказали, что Настя заблудилась, наверное. Искали её в лесу. Искали, так и не нашли.

Загоревали отец да мать, где дочку искать, кто знает?

А слухи про Настеньку и её умение достигли ушей царя. Решил царь лично посмотреть на Настеньку.

Сел на коня и поехал. Едет мимо речки, остановился, чтобы коня напоить, слышит, голос из реки доносится —

«Ты теки река, ты шуми камыш, расскажите, как злые сёстры Настеньку сгубили, в воду бросили, камнем придавили,»

Удивился царь, вошёл в воду, нашёл тело Настеньки и вытащил его на берег.

Мимо шёл пастух, всё видел, пошёл в деревню, да всем и рассказал.

Прибежали люди купец с женой прибежали, плачут, рыдают по Настеньке. Царь и говорит:

— «Слыхал я, что в тридевятом царстве течёт родник с живой водой. Вот если бы Настеньку окропить той водой, она бы ожила».

Да кому ж ехать в тридевятое царство? А царю жалко стало и девушку, и её родителей. Решил он им помочь. Сел он на коня и поскакал.

Нашёл родник с живой водой, набрал в кувшин и обратно отправился. Вернулся, умыл Настеньку живой водой, она и открыла глаза. Стали люди расспрашивать её, что и как. Она и рассказала, что сёстры её в воду толкнули и камень сверху кинули.

Сёстры то сначала отказывались, отнекивались, мол, придумала всё Настька, не виноватые они. А только хотели они убежать — а тут травы в ногах путаются, ветки деревьев за волосы цепляются, косы треплют, ветер платье трепет, ноги обвивает… Поняли сёстры, что всё против них, и признались в содеянном.

Рассердился купец, хотел дочерей старших из дома выгнать, да Настенька упросила отца в честь праздника помиловать их.

Согласился отец. А царь посмотрел — и красива Настенька, и добра, а потом она ему и свою вышивку показала. И решил царь на Настеньке жениться. Свадьбу закатили на весь мир!

И я там был, мёд пиво пил, по усам текло, в рот не попало.

Белый ворон

Как известно, белых ворон не любят. Никто, правда, не знает, за что. Но вот не любят и всё! Даже родители косо смотрели на своего белоснежного сына. Не говоря уже о братьях. Те откровенно клевали, щипали, отбирали еду, приносимую родителями и обзывали всякими разными словами.

Белая ворона, а точнее, Белый Воронёнок, старался защититься. Как мог. Но братьев было трое, а он один. Поэтому, как только Белый Воронёнок подрос настолько, что уже смог бы летать, он смело подошёл к краю гнезда, отпихнул крылом старшего брата, норовившего дать ему пинка и, оттолкнувшись и распахнув крылья, шагнул в пустоту.

Пустота подхватила его и поволокла вниз.

— «Маши! Крыльями маши! — услыхал он и опомнился, стал судорожно молотить по воздуху крыльями.

Пережив несколько не очень приятных моментов, потеряв одно перо в схватке с веткой, Белый Воронёнок всё же смог довольно мягко опуститься на землю. Сердце готово было выскочить из груди.

Рядом с ним в траву сел удод. Белый Воронёнок отметил красивый хохолок на его голове, полосатую грудку.

— «Надо же, — сказал он. — Вот вы, удоды, в полосочку. У дятла красная шапочка на голове, Фазаны рябенькие. И всё нормально. А мы, вороны, чёрные. И никаких пятен!»

Удод рассмеялся;

— «Ну уж ты то не можешь пожаловаться на мрачность расцветки! Смотри, какой белый! Прямо лебедь!»

— «Так я ж не лебедь! — вздохнул Белый Воронёнок. — А меня в стаю не примут. Так отец сказал. И братья не любят. Потому что не чёрный!» — Пожаловался Белый Удоду.

_«Ну да, — согласился Удод. — На ворону ты не похож. И в стаю тебя точно не примут!»

— «И этот туда же» — грустно подумал Белый Воронёнок, взмахнул крыльями и полетел, куда глаза глядят.

Летел он, летел, крылья окрепли, грудь раздалась, уже не птенец был, но ещё не взрослый ворон.

И вот долетел он до края земли. Как есть край. Стоит скала, внизу море бушует. А в скале пещера. Сверху не спуститься в неё, снизу не забраться..

Решил наш Белый Ворон, что как раз в этой пещере он и передохнёт. Залетел в неё, осмотрелся и видит, что пещера жилая, в центре стол стоит, на столе 3 чашки деревянные, с золотым зерном, и три хрустальных бокала стоит, родниковой водой наполненные.

Поклевал Белый Ворон зерна золотого из каждой чашки и из каждого бокала отпил по глотку водицы ключевой и спать лёг.

Вот стало солнце садиться, и в пещеру вошли Белый Козёл — Золотые Рога, Белый лебедь и Белый Венценосный Журавль.

Сели они за стол, принялись за еду. И тут видят — что кто-то клевал золотое зерно из чашек деревянных и пил воду ключевую из хрустальных бокалов.

Стали искать они гостя незваного. Вышел Белый Ворон им навстречу, поклонился и повинился, что без спроса пришёл да покой их нарушил.

Его хозяева спрашивают, кто он, откуда и что ищет?

Белый Ворон и рассказал им, что из в стаю его не принимают, потому что он по цвету им не подходит, вот он и отправился искать то место, где он может пригодиться.

_«А что, — говорит Белый Козёл, Золотые Рога. — Мы здесь тоже все белые. Оставайся у нас, послужи нам, глядишь, и мы тебе пригодимся.»

Решил Белый Ворон остаться.

Вот на следующий день засобирались белые хозяева уходить. Белый Козёл, Золотые Рога и говорит Белому Ворону:

— ;Мы отправимся по делам, вернёмся не скоро. Ты в пещере порядок наведи, к нашему возвращению стол на крой. Да смотри, дверь в конце пещеры не отпирай.»

И ушли. А Белый Ворон порядок стал наводить. И подошёл к двери в конце пещеры. И так ему интересно стало, что же там… Дверь отворил, а там — горы высоченные, снегом укрытые, и как дохнуло на Белого Ворона снегом, морозом, так он весь льдом и покрылся.

Еле-е дверь закрыл и пошёл к очагу греться. Только отогрелся, на стол накрыл — вот они и хозяева пещеры явились. Поели и спать легли.

На следующее утро Белый Лебедь и говорит Белому Ворону:

— «Мы отправляемся по делам, вернёмся не скоро, ты в пещере порядок наведи, к нашему возвращению на стол накрой, да смотри же, дверь, на которой цепь висит, не открывай!»

Вот остался белый Ворон один. Стал наводить порядок в пещере. И дошёл до двери, на которой цепи висели. Интересно ему стало, что там. Снял он цепь и дверь открыл. А там штормовое море, буря, ураган! Как обдало Белого Ворона водой, весь до пёрышка промок. Еле-еле он дверь закрыл, цепь обратно повесил и пошёл к очагу сушиться.

Только просох, уже и на стол пора накрывать. Накрыл на стол, вот они и хозяева пожаловали. Поели, попили, и спать легли.

А утром Венценосный Журавль и говорит Белому Ворону:

— «Мы по делам отправимся, вернёмся не скоро. Ты в пещере прибери, да к нашему возвращению на стол накрой. Да смотри же, дверь в конце пещеры, на трёх запорах, не открывай!

Вот остался Белый Ворон один. Стал в пещере прибираться. И дошёл до двери на трёх запорах. Интересно ему стало, что же там. Он запоры отодвинул, дверь открыл — а там чёрная чернота и лишь звёзды светят. И ветра дуют. Подхватил ветер Белого Ворона, перья всё взъерошил, потащил за собой, да Ворон крылом за косяк уцепился, когтями за дверь схватился, потому цел и остался. Еле-еле он дверь обратно закрыл, запоры замкнул и весь взъерошенный к очагу отправился, перья в порядок приводить.

Отлежался, отдышался у очага, и пошёл на стол накрывать.

Вернулись домой хозяева. Поели, попили, спать легли. А утром Белый Ворон сказал, что пора ему в дорогу отправляться, засиделся он в пещере.

На прощание Белый Козёл Золотые Рога подарил Белому Ворону красные сапоги, Белый Лебедь дал Лук со стрелой, а Белый Венценосный Журавль осыпал перья Белого Ворона звёздной пылью и сказал, что теперь никто не сможет победить Белого Ворона ни в честном бою, ни в злой драке — перья Белого Ворона обрели крепость алмаза, защищать будут его и от стелы, и от ножа, и от камня.

Поблагодарил Белый Ворон Козла, Лебедя и Журавля, взял подарки и полетел. Летел, летел, и тут на него напал Коршун Крыльями бьёт, когтями рвёт, клювом бьёт! Только Белому Ворону всё нипочём — не причиняют ему ущерба нападки Коршуна. А потом Белый Ворон отлетел подальше и достал лук и стрелу.. Натянул Белый Ворон тетиву, пустил стрелу — она пронзила крыло коршуна. Хотел Белый Ворон убить Коршуна, да тот взмолился:

_«Не убивай меня, Белый Ворон! Не буду я тебе больше вредить!»

Поверил ему Белый Ворон и полетел дальше. Только не далеко улетел, увидел Сойку на дереве, и решил на ней жениться. Попросил её крыла у отца Сойки, отец и согласился. Ещё бы, такой отважный воин! Все в лесу боялись Коршуна.

Сыграли они свадьбу. А Сойке той очень уж Коршун нравился. Вот утром, как Белый Ворон на охоту улетел, она к Коршуну и полетела. Лежит Коршун, раны зализывает.

— «Как я помочь тебе могу?» — спрашивает Сойка Коршуна.

— «Спроси у своего мужа, что делает его таким неуязвимым?» — говорит Коршун.

Вот вечером Белый Ворон дамой явился, стала Сойка к нему ластиться, да хвалить, какой вот он сильный. Да смелый, самого Коршуна смог победить! Не иначе, как слово заветное знает!

Рассмеялся Белый Ворон, да и сказал Сойке, что слов он никаких не знает, а перья у него звёздной пылью покрыты, вот и крепкие, ничто ему нанести вред не сможет!

Послушала это Сойка, и как Белый Ворон уснул, побежала к Коршуну и всё ему рассказала.

Стали они вместе думать, как сгубить Белого Ворона. Вот Коршун и говорит:

— «Завтра, как Белый Ворон улетит, лети на маковое поле, собери маковую росу, а вечером дай вместе с питьём Белому Ворону.»

Так Сойка и сделала. Как только утром Белый Ворон улетел, полетела она быстро на маковое поле, собрала маковую росу в кувшин, а вечером дала Белому Ворону вместе с питьём. Выпил Ворон отравленное зелье и заснул крепким сном.

Коршун прилетел, связал Белого Ворона лозой от хмеля крепко-накрепко, и в озеро бросил. А Сам на Сойке женился.

А через какое-то время на том месте, где бросили в воду связанного Белого Ворона, вырос прекрасный белый лотос. И так он был красив, что все рыбки приплыли на него посмореть. И все птицы прилетели, чтобы на него полюбоваться. Лепестки его светились звёздным светом, так. Что даже ночью шёл от него свет.

Прослышал про то Коршун. Полетел посмотреть. Увидел, как прекрасен лотос, накинулся на него, стал когтями рвать, клювом метать. Полетели лепестки по воздуху, превратились в белых бабочек. Стал Коршун гоняться за бабочками, до только их столько, что устал он за ними летать, плюнул, и полетел домой. А бабочки вместе слетелись и опять в Белого Ворона превратились.

Налетел Белый Ворон на усталого Коршуна, стал клювом бить, когтями рвать, и убил его. А Сойку из гнезда выбросил. Полетела она вниз, ломая крылья и тоже разбилась.

А Белый Ворон полетел домой, посмотреть, что там делается? А навстречу ему летит Белая Ворона — её тоже из стаи изгнали.

Понравились они друг другу и поженились и свили гнездо, и стали вместе жить-поживать, и в гнезде добра наживать!

А Белый Лебедь и Белый Венценосный Журавль к ним в гости прилетают, а Белый Козёл ногами приходит. И радуются все. Что всё хорошо закончилось.

Приключения Алеся

Однажды в город приехала знаменитая на весь мир предсказательница Таро. Брала за свои сеансы она дорого, и поэтому народ повалил на ей сеансы толпами. Записывались за месяц вперёд. Поговаривали, что ещё ни разу она не ошиблась, предсказывая будущее. Самые высокопоставленные чины города побывали на её сеансах, и вопросы их были вовсе не о том, любит-не любит.

Слух о ней дошёл и до Тит Титыча. Человек он был земной, во всяких знахарей и гадалок не верил, но тут бес его, видимо, попутал. Да и как не попутать, когда везде, куда бы он не пошёл, только и разговоров, что об этих картах Таро. Говорят, даже куда вкладывать товар, и с какой стороны ждать прибыли, предсказывают.

Не выдержал Тит Титыч, решил тоже записаться к предсказательнице и узнать кое-что по денежной части. Но самому идти было нес руки. Некогда, во-первых. Дела его требовали его неотступного внимания. Да и не солидно, опять таки, в его возрасте…. И такими несерьёзными вещами интересоваться.

Поэтому Тит Титыч отправил к предсказательнице своих сыновей.

Первым пошёл Яков, старший. Пришёл довольный, так и светится.

— «Ну, рассказывай! — говорит Тит Титыч. — Что там тебе эти карты напророчили?»

— «Да вот, батя, сказывала мне гадалка эта, чи предсказательница што ли, что быть мне большим человеком, большие деньги будут у меня водиться, и дело наше будет расти и развиваться.»

Крякнул довольно Тит Титыч, а на следующий день оправил по тому же адресу среднего сына, Алфея.

Алфей тоже вернулся, сияя, как начищенный пятак.

— «Ну, а тебе что там предсказали?» — поинтересовался Тит Титыч.

— «Ха! А мне, батюшка, карты пообещали, что стану большим человеком, и много людей будет у меня в подчинении, и дело наше расширится, и доход будет приносить всё больше и больше!.

Почесал голову Тит Титыч и на третий день послал младшего, Алеся, к провидице.

Пришёл Алесь по указанному адресу, в дома зашёл, смотрит, сидит женщина за столом, чай пьёт из чашечки фарфоровой и мёд янтарный кушает ложечкой серебряной.

Поздоровался Алесь с женщиной и сел без приглашения за стол. Налил себе чаю из самовара в чашку фарфоровую и тоже мь1т и на женщину смотрит.

Предсказательница чай допила, чашу в сторону отодвинула, да и сказывает:

— «Через семь лет в саду Гесперид поспеют яблоки. Коли накормить ими злую жену, заснёт она и будет спать семь дней, семь ночей. А её в это время качать надобно, навроде дитя малого. Только тогда мир в семье и лад воцарит.»

— «А я при чём тут?» — спрашивает Алесь.

— «А тебе те яблоки рвать придётся!» — ответила ему предсказательница.

Пожал плечами Алесь и домой пошёл.

— — — — — — — — — —

Вернулся Алесь домой, его отец с братьями и спрашивают: ну что тебе предсказательница говорила.

Алесь дурачком прикинулся — не нашёл я той предсказательницы! Нету там никого! Пусто!

И так Тит Титыч его спрашивал и эдак — не признаётся Алесь, хоть ты что ему! Рассердился Тит Титыч, ногами как начал топать,, бородой трясти:

«-Ах ты неблагодарный! Утаить от меня вздумал предсказание! Обмануть меня хочешь!»

Да и выгнал Алесь в гневе из дома.

Что делать парню?

Взял он свой рюкзак, да и пошёл куда глаза глядят. И глаза привели его к кузнецу. Посмотрел Алесь, как кузнец молотом машет, какие у него мускулы, да какие шикарные вещи из-под молота выходят, и захотелось ему так же. Попросился он у кузнеца в ученики. Взял его кузнец в подмастерья. Целый год Алесь у него учился, много чего узнал, много чему выучился.

Вот прошёл год. Сидят они как то с кузнецом, в обед, да и беседуют. Кузнец и говорит:

— «Хороший ты парень, Алесь! Умный, умелый, всё на лету схватываешь! Как же так получилось, что из дома ты ушёл?»

Алесь ему всё и рассказал, что де приехала к нам в город предсказательница карт Таро, и всем всё рассказывала, и моим братьям предсказала, и мне, да только я отцу то не сказал, про что мне она рассказала, за то отец из дому и выгнал.

— «А что ж она тебе говорила-то?» — полюбопытствовал кузнец.

— «Прости, мастер, я отцу родному не сказал, тебе и подавно не скажу.» — ответил ему Алесь.

Кузнец, понятное дело, разгневался, крутого нрава был мужик.. Тоже кричать начал, про неуважение, и всё такое, в общем, прогнал Алеся.

Закинул Алесь за спину свой рюкзак и пошёл от кузнеца куда глаза глядят.

Привели его ноги к купцу. А купец был из караванщиков. Ходил по разным странам. Нанялся Алесь к нему в услужение, думает, заодно и мир посмотрю. Целых два года он с купцом путешествовал. И верхом по горам ездил, и на верблюдах пустыни пересекал, и на кораблях по морю хаживал. Научился и з конями ухаживать, и с верблюдами договариваться, и о снастям на корабле управляться. Да ещё и к торговому делу присматривался. И с покупателями умел вежливо обходиться, за что его покупатели и любили.

Вот сидят как-то купец с Алесем и разговаривают о том, о сём. Купец и говорит:

— «Вот смотрю я на тебя и думаю: парень ты вежливый, обходительный, работящий, и умом Бог не обидел. За что же тебя отец из дому выгнал?»

Ну Алесь ему всё и рассказал, только не открыл, что же ему предсказательница сказала.

Стал купец об этом Алеся расспрашивать, да Алесь ни упёрся, и ни в какую:

— «Я отцу родному не рассказал, а тебе и подавно не выдам тайны».

Купец тоже рассердился, не по сердцу пришлось, что Алесь ему тайну не раскрыл. И тоже показал Алесю от ворот поворот.

Что делать? Закинул Алесь рюкзак за спину и дальше потопал. Пришёл в большой город. И нанялся в услужение к попу. Служил ему верой и правдой. Вставал рано, работал рьяно. Ни разу попрёков от попа не заслужил. И с людьми всегда вежлив был и обходителен.

Вот год прошёл, поп и говорит Алесю:

— «Вижу, хлопец ты справный, старательный, мне тебя упрекнуть то и не в чем. Непонятно мне, за что тебя из дома выгнали?»

Алесь опять всё рассказал, только не открыл тайны, что ему пророчица сказала. Поп стал спрашивать, интересно же, что ж там такого, а Алесь не отвечает. Ну поп как все. Тоже осерчал и прогнал Алеся, откуда пришёл.

Идёт Алесь со своим рюкзаком по городу, смотрит — Цирк. Алесь думает: «Дай, хоть в цирке побываю!»

Купил билет в первый ряд и пошёл. Сидит, смотрит представление. Вот выходит на арену силач, давай гири кидать в воздух, да одной рукой ловить. А потом и говорит:

— «Почтенная публика! Кто хочет повторить? Силушку свою показать? Гирьками побаловаться?»

Алесь возьми и вылези на сцену. И давай гирьки то играючи перекидывать с руки на руку, в воздух подбрасывать, словно мячики. Работа кузнечная видать силушки придала! Публика ахает, силач восхищённо языком цокает!

Ушёл силач, сел Алесь на место. Тут джигиты на горячих скакунах выскочили, давай по арене скакать, «Асса!» — кричат, да такое вытворяют на лошадях своих!

А потом и говорит один джигит:

— «Почтенная публика! Кто может удаль свою молодецкую показать, на лошадке прокатиться во весь опор?»

Алесь на арену и полез. А что? Ему ли коней бояться? Он столько на них ездил! И от бандитов спасался, и сам, бывало с воинами охраны за разбойниками гонялся! Сел верхом и поскакал! А потом опрокинулся, будто подстреленный и висит в седле! А потом как вскочит и обратно в седло запрыгнул! Публика в восторге ногами топает, в ладоши хлопает! Джигиты восхищённо языками цокают.

А после представления подходит к Алесю директор цирка и говорит:

— «Слушай, мне нужен клоун. Мо1-то старый уже, давно на покой просится, а вместо него некого оставить. Ты, я смотрю, на все руки мастер, может, пойдёшь ко мне работать?»

Отчего ж не пойти? — говорит Алесь. — С удовольствием пойду. Заодно с вами по свету поезжу, мир посмотрю!»

И стал Алесь в цирке работать. Как известно, в цирке всё на клоуне держится. Где какой промежуток времени — клоун заполняет его. Где какая заминка — клоун ситуацию спасает. Находчив Алесь оказался и смекалист. Полюбили его все в цирке. А директор цирка больше всего. Потому что Алесь ему и советом часто помогал. Какой номер лучше ставить. В какой город ехать с представлением, и по какой дороге.

А ещё у директора цирка был лучший друг — царь одной красивой страны. И царь больше всего на свете любил цирк. И увидел однажды на представлении Алеся. И очень он ему понравился. Стал царь часто Алеся приглашать в гости. Вроде бы как повеселить, а заодно и побеседовать. Потому что Алесь много где был, много чего видел, да и сам рассуждать умел здраво и весьма оригинально. Позже царь признался Алесю, что это он настоящий хозяин цирка, и всех артистов сам выбирал, самых лучших.

И пока цирк гостил в стольном городе, царь с Алесем чуть ли не каждый день беседовал. И была у царя сестрёнка младшая, Агнеся. Танцовщица известная. Очень ей Алесь приглянулся, только она вида не показывала, всё присматривалась. А ну как не она сама понравится, а то, что брат у ней царь? А Алесь тоже на Агнесю поглядывает, да тоже думает — она то царская сестра, а он скромный клоун в цирке!

Вот как-то царь у Алеся и спрашивает:

— «Всё то я о тебе знаю, да только не знаю, откуда ты, чей, да кто твои родные?»

Стал Алесь о себе рассказывать, дошёл и до того места, как отец его, Тит Титыч отправил его к предсказательнице.

— «И что она тебе сказала?» — спрашивает царь у Алеся.

— «Никому я об этом не сказал. За то меня отец из дома и выгнал.» — ответил Алесь царю.

— «Ну а мне ты скажешь? Я же царь!» — царь спрашивает.

Но Алесь опять упёрся и не рассказал ничего.

Царь, конечно же, разгневался, оно и понятно, цари ведь не привыкшие, чтобы им перечили, да и приказал Алеся в темницу посадить, пусть там сидит, раз царю подчиняться не желает.

Сколько то времени проходит, и прослышал царь, что есть в землях заморских есть артистка, Ростислава, которая и гимнастка, и певица, и актриса. И красива, и грациозна, и голос у ней необыкновенный! Публика валом идёт на её выступления! Хотя и билеты дорогие, да вечно аншлаг у дверей её театра!

Вот и задумал царь Ростиславу эту в цирк к себе заполучить. Приказал снарядить корабль и набрать на него самых лучших, самых ловких матросов.

Агнесса узнала об этом и призадумалась. Брата своего она хорошо знала, горяч больно и скор на расправу, а вот думает он задним умом. Про эту Ростиславу слухи разные ходили, ой, сгубит она брата…

Пошла Агнесса в темницу и выпустила Алеся.

— «Беги, — говорит, — К брату. К царю, значит. И будь рядом с ним незримо, что бы ни случилось. Оберегай его. И чтобы легче тебе было в пути, возьми вот перстенёк мой. Не простой он, волшебный. Коли повернёшь его вокруг пальца — вмиг окажешься в нужном тебе месте, стоит только об этом подумать.»

Поблагодарил Алесь Агнессу и побежал в порт. А там как раз команду набирают для плавания. Алесь волосы золой присыпал, лицо сажей измазюкал, чуть ссутулился — никому его не узнать! И пошёл наниматься моряком на царский корабль. Глянул капитан на Алеся — плечи широкие, руки сильные.

Попросил Алеся умение свой показать — а Алесь то пока с купцом по морю ходил, много чему научился. В том числе и морскому делу. Вот взял его капитан в команду.

Вскоре появился царь и корабль отправился в путешествие. Алесь царю старается на глаза не попадаться, да тот на моряков не шибко то и смотрел, всё в подзорную трубу горизонт рассматривал, ждал, когда же берег покажется.

Вот приплыли они за границу. Смотрят — набережная цветным камнем выложена, по ней публика гуляет, дамы все в шляпах, как колесо телеги огромные, мужчины тоже в шляпы нарядились, только маленькие и смешные такие!

Ну да негоже чужие обычаи осуждать, тем более насмехаться над ними!

Царь чинно на берег сошёл и отправился прямиком в театр, что стоит на холме, флаги над театром развиваются, фонари так и полыхают, и оркестр с утра до ночи всё играет, публику развлекает да на выступления Ростиславы завлекает. А публика так и толпится, очередь к кассе на два квартала выстроилась.

Царь тоже в очередь стал. Тут к нему Алесь и подошёл. Умылся, причесался, знамо дело, и переоделся, как никак, в театр же собрался. Царь увидел его, удивился:

— «Ты то как здесь оказался?»

— «не гневайся, — отвечает ему Алесь. — Сестрица твоя, Агнеся, больно переживала за тебя, когда ты сюда засобирался. Вот меня и отправила вслед за тобой.»

Царь обрадовался, он то уж и забыл про обиду, соскучился за шутом своим и другом. Взял два билета в театр, в ложу, чтобы получше Ростиславу рассмотреть.

А там было что посмотреть! Как прозвенел третий звонок, свет в зале погас, занавес поднялся, а на сцене — красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать. Стала она танцевать — зрители замерли, глаз отвести не могут. Запела Ростислава — у царя дух перехватило от восхищения. А тут ещё сверху трапеция спустилась, Ростислава на ней села, трапеция вверх поднялась, и Ростислава там начала такое вытворять! Ещё и петь успевала!

— «Волшебница!» — только и мог прошептать царь.

А как представление закончилось, побежал царь, купил самый большой букет роз и прямо в гримёрку к Ростиславе. А охранники его не пускают.

— «Не велено!» — говорят. Опечалился царь. Он уж и любовью воспылал, готов предложить Ростиславе руку и сердце, а его к ней не пускают!

— «Не печалься! — говорит ему Алесь. — Завтра придём на репетицию, тогда ты с ней и поговоришь.»

Так и сделали. Назавтра Алесь стал охранников отвлекать, а царь пробрался в зал, и стал дожидаться, пока Ростислава на сцену не выйдет. Пришла Ростислава, села на трапецию и раскачивается. Царь подскочил, на одно колено стал перед ней, букет протянул, и говорит:

— «Божественная! Выходи за меня замуж!»

— «Фи! — говорит Ростислава. –Что мне твой замуж! Я здесь королева, царица, что хочу, всё мне принесут! Да ещё и выступаю, я знаменитая, а у тебя что?»

— «А я царь! И у меня свой цирк есть! И театр! Будешь там выступать! У меня подданных много, все придут на тебя полюбоваться!»

А Ростислава, качается на трапеции и ножкой изящной качает:

— «Хорошо! Только достань мне сначала сапожки красные из сафьяна, да рубинами инкрустированные, и чтобы на каблучках были золотые подковки. Да к завтрему утру управься, а не то мои охранники тебя и на порог больше не пустят!»

Вздохнул царь и на корабль поплёлся. Где же он к завтрему утру такие сапожки найдёт — из красного сафьяна. Да рубинами инкрустированные, за с золотыми подковками на каблучках?

— «Да ладно тебе печалиться! — говорит Алесь.- Ложись спать, утро вечера мудренее, как говаривала моя прабабка.»

А сам вышел на берег, колечко вокруг пальца обернул, да и оказался в аглицком дворце, у самой королевы в покоях. Королева в это время мемуары сочиняла. Смотрит — а перед ней Алесь нарисовался, не сотрёшь. Королева сначала бровки то нахмурила, за колокольчик взялась, стражу звать, а потом присмотрелась:

— «Э! Да я тебя знаю! Не ты ли у купца помощником был, помогал мне шёлк на платье выбирать?»

— «Я! — говорит Алесь. Подош1л, ручку королеве поцеловал, да и говорит. — Вы, сударыня, прошлый раз так довольны осталися покупкой, что изволили обещать, что коли мне понадобится что, так к вам и обращаться, не стесняясь. Вот я и не стесняюсь, пришёл к Вам с просьбой.»

Королева улыбнулась, очень уж вежливо разговаривал Алесь, да без особого подобострастия и лести.

— «Чего же ты хочешь?» — спрашивает.

Алесь и говорит ей:

— «Надобны мне сапожки из красного сафьяна, рубинами инкрустированные, с золотыми подковками на каблучках. Я такие у Вас прошлый раз заприметил. Не подскажете ли мастера, который Вам такие сапожки сваял?»

_«Да зачем же тебе мастер* — королева спрашивает. — Забирай эти. Я их всего то один раз и одела, маловаты они мне.»

Обрадовался Алесь, сапожки взял, королеве низко поклонился, поблагодарил, да и повернул колечко на пальце, враз на корабле оказался. Королева только рот открыла — был Алесь здесь, да исчез!

Вот поутру царь проснулся, потянулся, умылся, нарядился, и на палубу вышел. А там на самом видном месте стоят сапожки из сафьяна красного, рубинами инкрустированные, и золотыми подковками подбиты. Царь обрадовался, Алеся похвалил и помчался в театр. Алесь, понятное дело, следом.

Влете царь в зал, сел и ждёт, когда же Ростислава придёт, репетировать начнёт.

Вот Ростислава пришла, стала распеваться. У царя дух захватило от восхищения. Подбежал он к Ростиславе, на колени перед ней пал, сапожки протягивает, и молвит:

— «Ну что, теперь пойдёшь за меня?»

Взяла Ростислава сапожки, посмотрела, улыбнулась довольно, обулась и стоит, ножками притопывает, пританцовывает. А у царя голова кругом идёт от восхищения.

— «Всё, думает, моя Ростислава будет!»

А она головку к нему свою изящную повернула, носик хорошенький сморщила и говорит:

— «А теперь подари мне диадему с сапфирами и алмазами, чтобы шла к моим глазам голубым. А то какая же я царица буду без диадемы? Да чтоб к завтрему утру управился!»

Опешил царь, пошёл восвояси, и думает:

— «Вот капризная девка! Где ж я ей возьму к утру диадему с сапфирами и изумрудаии! А ведь хороша! Ой как хороша!»

Алесь догнал царя, и говорит:

— «Не грусти, царь! Где наша не пропадала! Иди, спать ложись, отдыхай, утро вечера мудренее, как говаривала моя прабабка.!»

А сам побежал за город, колечко на пальце повернул и тут же очутился в покоях раджи. Раджа сидит, с визирем в шахматы играет. И чувствует, что вот-вот и проиграет визирю. А ему проигрывать то не хочется! И тут перед ним Алесь возник. Глянул на доску и говорит ражде тихо:

— «Ходи с б-6 на г-4»

— «Точно!» — раджа даже себя по лбу стукнул. Походил, и тогда партию всю и выиграл.

Посмотрел на Алеся и говорит:

— «Да я тебя знаю! Это же ты у купца работал? Помог мне самое лучшее седло для моего коня выбрать?»

— «Я! — говорит Алесь. — А Вы предложили обращаться к вам, если мне помощь понадобится».

— «И чего же тебе надобно?»

— «У вашей супруги диадема красивая была на лбу. Из сапфиров и алмазов. Не подскажете ли ювелира, который такую красоту сотворил? Мне срочно надо такую же.»

— «Ха! Срочно ему надо! А ювелир живёт за тридевядь земель! Но у моей почтенной супруги много разных украшений. Давай спросим ей, не согласится ли она одно из них тебе уступить?»

Позвали супругу раджи, объяснили, в чём дело. А она тоже Алеся вспомнила — он для ей ребёнка маленького, плачущего, тогда игрушку подобрал красивую и смешную, так что малыш до сих пор её из рук не выпускает.

Пошла супруга ражди к себе в комнату и принесла Алесю диадему с сапфирами и алмазами.

Алесь взял ей, поклонился низко, поблагодарил, и колечко на пальце повернул, да на корабле оказался.

Вот утром царь встал, проснулся, потянулся, умылся, нарядился и на палубу выходит. А там на самом видном месте на платке лежит диадема с сапфирами и самоцветами.

Обрадовался царь, диадему в платок завернул, и побежал в театр, к Ростиславе.

Зашёл в зал, сели ждёт, когда же милая придёт, чтобы подарок ей вручить.

Вот появилась Ростислава, идёт, словно пава, ножками точёными ступает грациозно, ручками изящными плавно взмахивает — танец начинает разучивать. Хороша, ах как хороша!

Подбежал к ней царь, руки протягивает, а в руках — диадема красоты редкой, сапфиры словно звёзды сияют, алмазы им вторят.

Заулыбалась Ростислава, диадему на себя одела, зеркальце из кармашка достала. И стоит, на себя любуется. А диадема и правда. Словно для ней сделана, так ей идёт. Царь от восхищения так и тает.

— «Ну что, милая! — говорит. — Когда свадьбу назначим?»

Глянула на него Ростислава, губки розовые надула капризно:

— «Коли платье мне к утру достанешь из шёлка белоснежного, лотосами расшитое, да чтобы к центре каждого лотоса по жемчужине было, так тогда сразу же и обвенчаемся. А пока уходи, некогда мне, репетировать надо!»

Пошёл царь обратно. Идёт, вздыхает. Очень уж капризная невеста.! Ну откуда до завтра взять платье такое расчудесное?

А Алесь ему говорит:

— «Не печаль. Царь! Наше ли дело носа вешать! Иди на корабль, спать ложись Уро вечера мудренее, как любила говорить моя прабабка.».

Пошёл царь на корабль. А Алесь побежал за город, колечко на мизинце повернул и оказался прямо во дворце правителя одного государства прямо на краю земли. Дальше только море было. А из-за моря солнце всходило.

Правитель сидел у себя в саду, любовался розами и слушал соловья. А жена его сидела рядом и сына укачивала.

Раз — и Алесь прямо перед правителем очутился. Поклонился правителю, а тот ему и говорит:

— «Постой. А ведь я тебя знаю! Это же ты у купца служил и книгу мне очень нужную и мудрую достал?»

— «Я. — говорит Алесь. — А Вы тогда так довольны были, что предложили обращаться за помощью, если будет надобно. Вот я и обращаюсь.»

И рассказал, что нужно ему платье из белоснежного шёлка, расшитое лотосами, и чтобы в середине каждого лотоса было бы по жемчужине.

«Я такое платье у вашей жены прошлый раз видел. — говорит Алесь. — Не подскажите ли, где портной тот живёт, что платье Вашей супруге сшил?»

Засмеялась супруга правителя:

— «Ах, да то не портной платье шил! То мои служанки целый год платье шили-вышивали!»

Опечалился Алесь. А правитель говорит:

— «Милая моя жёнушка, а почему же Вы то платье только однажды одевали? Она так шло вам?»

— «Да потому, мой милый супруг, что с тех пор я вс1 время Вам наследников рожаю, в платье то никак не помещаюсь! Если Вы хотите отдать его Алесю, то я не буду против!»

Правитель хлопнул в ладони, приказал слуга платье принести и завернуть его в бумагу рисовую. Взял Алесь платье, поклонился правителю и его жене, повернул колечко и вновь на палубе корабля оказался.

Утром царь проснулся. Потянулся, умылся, нарядился, вышел на палубу — а там на самом видном месте лежит платье из шёлка белоснежного, расшитое белыми лотосами, и в центре каждого лотоса по жемчужине.

Обрадовался царь, схватил то платье и помчался в театр.

В общем, вручил он подарок Ростиславе, той уже деваться некуда, дала согласие она на свадьбу. Сели все на корабль и обратно поплыли. Алесь опять матросом работает, царь с молодой женой по палубе прогуливается, глаз с ней не сводит, никого вокруг не замечает, и про Алеся забыл.

Вот вернулись они на родину. Царь Ростиславу во дворец повёл, а Алесь обратно в тюрьму вернулся. Ему Агнесса говорит:

— «Зачем же ты обратно пошёл в темницу? Ты же брату моему помогал?»

— «Ну и что? — отвечает Алесь. Цать меня сюда посадил, пусть он меня отсюда и вызволяет.»

А во дворце свадьба во всю гудит! Столы от яств ломятся, невеста сидит нарядная, довольная, царь за ней ухаживает, то меду нальёт, то пирожок на тарелку положит. А Агнеся ему и говорит:

— «Братец милый, ты никого не забыл? Не кажется ли тебе, что ты не всех на свадебный пир пригласил?»

Вспомнил царь о своём лучшем друге, Алесе, велел привезти его. А как пришёл Алесь в костюме своём шутовском, царь его так за стол и посадил рядом с собою.

А Ростислава носик свой морщит, бровки сводит:

— «Фи, ты зачем его за стол сажаешь, какого-то бродягу!»

Царь заступился за Алеся, мол, не бродяга это, друг мой лучший. Да кабы не он… И рассказал, что это всё Алесь доставал — и сапожки, и диадему, и платье.

Ох и разгневалась же Ростислава! Глаза молнии мечут, щёки пылают.

— «Так это не ты всё доставал! Ах ты обманщик!» И давай ногами в сапожках сафьяновых топать! А потом велела Алеся связать и в море бросить. Царь и пикнуть не успел — набежали охранники Ростиславы, схватили Алеся, связали и бросили в море.

Только Алесь не будь дурак, только охранники отвернулись и домой пошли, изловчился и колечко всё-таки умудрился повернуть вокруг пальца. И очутился в саду Гесперид. Посчитал он, что как раз 7 лет прошло, стало быть, яблоки уже созрели.

Вот бредёт он по саду, а навстречу ему дракон, который сады охранял. Что было делать Алесю? Влез он на ближайшее дерево, и спрятался в ветвях, думал, дракон его не увидит. А дракон учуял чужой запах, и по запаху Алеся нашёл.

— «Слазь, — говорит дракон Алесю. — Я тебя увидел.»

0«га! — говорит Алесь. — Чтобы ты меня съел?»

— «Я не ем человечину. — отвечает ему дракон. — Я тебя Атласу отдам, будешь у него прислуживать.»

— «Не хочу я Атласу прислуживать. — говорит Алесь. — У меня дома много дел.»

Дракон просунул голову сквозь ветки и посмотрел на Алеся.

— «Ух, какой прыткий выискался! А зачем сюда залез тогда?»

— «За яблоками, — говорит Алесь. — Они мне очень нужны. Но не спрашивай, для чего. Всё равно не скажу.»

Дракон насупился.

— «Ну и не говори! Тоже мне, тайна! Но ты влез как вор, и хотел взять без спроса, ничем не заплатив!»

— «Ну почему же не заплатив? У меня колечко есть. Волшебное!» — показал Алесь кольцо дракону.

Тот прищурился и недоверчиво посмотрел на Алеся:

— «Врёшь, поди?»

— «Честное слово! Вот смотри, щас я его поверну, и исчезну!»

Повернул и исчез. А потом опять появился.

— «Хочешь, подарю? В обмен на яблоки?»

Дракон мигом притащил Алесю три яблока, и Алесь отдал кольцо дракону. Конечно, теперь домой долго возвращаться, но дал слово — надо держать.

В общем, пошёл Алесь домой. Шёл, шёл, устал. Но тут его дракон догнал. Подмигнул и говорит:

— «Давай, помогу добраться до дома!»

Сел Алесь на дракона и полетел. Так и добрался до родного города. Идёт по городу, смотрит, что где делается. А вот и цирк родной. Давно Алесь в нём не был! Решил зайти, посмотреть, что и как тут. Мимо слоновника идёт, а там уборщик навоз гребёт. Оглянулся уборщик — Алесь так и ахнул. Так это ж царь!

Узнал царь Алеся. Разговорились, и пожаловался царь, что его Ростислава, как с цепи сорвалась — на всех кричит, всё ей не так, чуть что — скалку в руки берёт и в лоб бьёт. Всех запугала. Работать заставляет, его, царя, за слонами убирать послала.

— «Ладно, — говорит Алесь. — Найдём мы управу на твою Ростиславу.»

Поменялся одеждой с царём и пошёл во дворец. Увидела его Ростислава, выскочила навстречу, скалкой машет, ругается, как грузчики в порту.

А Алесь так смирно ей говорит:

— «Милая, я вот тебе яблочек принёс. Говорят, от них женщины стройными становятся.»

— «Ах ты, такой-сякой! — кричит Ростислава. — Значит, я толстая, по твоему!» И хотела Алеся скалкой стукнуть, да он увернулся.

Схватила Ростислава яблоки, и давай их есть. Съела — и упала на пол. И затихла. Поднял ей Алесь на руки, на кровать уложил, а кровать к потолку подвесил, и велел слугам всё время качать кровать эту. Тут и царь пришёл. Алесь и ему сказал кровать качать.

Вот качали кровать, качали… день, другой, третий, семь дней качали, а на восьмой день Ростислава проснулась, потянулась, мужа своего увидела, который рядом сидел и кровать качал. Бросилась к нему, обнимает его, целует, говорит, что любит больше всех, и прощения просит за грубость свою.

Ох царь и обрадовался! Закатил пир горой на радостях. А потом Алеся спрашивает, чего он хочет, на всё готов за то, что мир в семье воцарился!

Алесь то подумал, на Агнесю посмотрел, что рядом с царём стояла, да и брякнул:

— «Жениться хочу. Тоже. На сестре твоей! Если люб ей, конечно!»

Агнеся, конечно, зарделась, подошла к Алесю, и ладошку свою ему в руку и вложила. Сыграли они свадьбу, на которой весь город гулял. А потом поехали в родной город Алеся

А Тит Титыч уже и поседел за это время. Жалел, что с сыном был так суров. Уж и не чаял его увидеть. Как же он обрадовался, когда Алесь с женой приехал! Опять пир закатили на весь мир!

Тогда Алесь и рассказал всем, что ему предсказательница говорила.

Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец.

Танцор диско

В некотором царстве, в тридевятом государстве жил был великий Раджа. Великий — в смысле ростом был высок. И силён. Ну и богат тоже. Как же без этого.

Ну и поскольку отец его тоже был достаточно богат, то обучение Раджа проходил в Европе. Где именно — не важно, эти учебные заведения все знают Так вот. Обучаясь там, пристрастился наш Раджа к танцам. Ну а поскольку у него на родине тоже все были любители танцевать, то по возвращении домой стал Раджа устраивать у себя всякие танцевальные конкурсы. И невесту себе тоже взял из образованных, да любительницу танцев.

И стали у них рождаться дети. Все пошли в родителей — грациозные, пластичные, прыгучие, танцевательные. Не дети, а чемпионы мира по кто по спортивной гимнастике, кто по рок-н-роллу, кто по спортивно-бальным танцам…

И лишь младшая, Гита, неизвестно в кого уродилась. Ни интереса к танцам, ни способностей, и вообще, увалень.

Сколько к ней преподавателей приглашали всяких разных! И своих, и заморских, и дипломированных, и медалистов всяких олимпиад! А только Гите всё равно — па-де-де, пор де бра, балансе, гранд плие… Гита только глазами хлопала. А уж как двигалась! Посуда в шкафах звенела!

Раджа от досады локти кусал, супружница его, прекрасная Рани, от стыда сквозь землю готова провалиться. Даже гостям стыдно показывать было Гиту. Где грация лани, где изящество газели, где? Где? Втихаря слуги говорили про Гиту, что ей больше подходит сравнение с кавалерийской лошадью.

И очень это печалило и Раджу, и Рани. И вот опечаленный Раджа разослал по всем своим и чужим землям гонцов, которые объявили, что тому, кто научит Гиту танцевать, Раджа подарит пол-княжества, караван слонов, караван верблюдов, караван лошадей, и руку Гиты в придачу.

Ой, сколько тут набежало учителей! Настоящих и мнимых! Да только ни у кого ничего не получилось. Вот такая печальная история.

И тут пришло время рассказать о другом нашем герое. Его история началась немного раньше. Жил был у одной бедной вдовы сын Джимми. Как положено, работящий, ловкий, весёлый парень. Вот подрос он и решил пойти на заработки. Матери своей помочь. Пристроился он работать в соседнем городке у скорника. Тот шил замечательные шапки, Джимми работал у него подмастерьем. Кожи мял, резал, шапки шил. Год отработал, скорник и говорит:

— «Джимми! Ты прекрасно работал целый год. У меня даже клиентов прибавилось за это время. Выбирай себе любую плату, какую хочешь.»

Подумал Джимми, затылок почесал, походил, и взял себе самую невзрачную шапочку, которая только была в лавке. И пошёл себе домой.

Идёт через лес, смотрит, птицы кричат, летают над головой. Что такое? Оказывается, гнездо сломалось, птенцы во-вот выпадут на землю! Залез Джимми на дерево, положил шапку на ветки, птенцов в шапку переложил, и вниз спустился. Птицы ему чирикают: «Спасибо! Спасибо!»

Махнул им Джимми рукой, и пошёл. Думает:

— «Как же я с пустыми руками домой пойду? Что я матери скажу?»

И пошёл опять в город. Устроился подмастерьем к пекарю. Целый год работал — муку сеял, тесто месил, мешки с товаром носил, у печи стоял. Через год пекарь ему и говорит:

— «Джимми, ты честно работал целый год, у меня к тебе никаких претензий нет. Даже наоборот, покупателей прибавилось. Бери себе за работу, что хочешь!»

Джимми посмотрел, голову почесал, и взял себе булочку чёрствую. В карман положил и пошёл. Шёл-шёл, устал, решил отдохнуть. Только булку достал из кармана, а она раз — и из рук вывалилась. Смотрит на ней Джимми и думает — поднимать или нет, она ведь вся в пыли вывалялась!

А тут мышки набежали, булку всю сгрызли, Джимми поблагодарили, и опять разбежались

Вздохнул Джимми, и опять пошёл работу искать. В этот раз устроился подмастерьем к сапожнику. Опять целый год кожи таскал, гвозди тачал, дратву сучил, мозоли на пальцах натёр.

Через год сапожник говорит Джимми:

— — «Ты честно работал целый год. У меня даже заказчиков прибавилось! Бери себе любую награду.»

Джимми опять подумал, голову почесал, на обувку посмотрел… Очень ему штиблеты понравились. Но постеснялся штиблеты брать. Взял себе бракованные, со страшным скрипом башмаки.

Одел, и идёт домой, довольный Скрип-скрип-скрип. Народ на него оборачивается, а Джиммми довольный такой!

Дошёл до озерца, решил отдохнуть. А рядом лягушки орут, бегают-прыгают туда сюда. Что такое?

А неподалёку лужа пересыхает! А в ней головастики плавают! Жалко стало Джимми головастиков, решил он их в озерцо переправить. Да только как? Снял он свои башмаки, и стал ими воду и головастиков зачёрпывать, и в озеро носить.

Скучен день до вечера, коли делать нечего. Ну а Джимми был занят, не скучал. Только к тому времени, когда он последнего головастика в озерцо переправил, башмаки уж совсем ни на что не похожи стали.

Повздыхал Джимми, одел то, что получилось на ноги, и побрёл опять работу искать. Идёт, а башмаки ему Плюх! Плюх! Плюх!

Пришёл он в город. Ид1т мимо дворца Раджи, стоит и смотрит, любуется красотой такой.

Вот подъезжает к воротам подвода, гружёная вёдрами, бачками, мешками!

Главный повар из ворот выбежал, ругается, мол, что ы так долго возитесь, давно уже вас ждём!

Увидел Джимми, подозвал, говорит:

_«Заработать хочешь? Бери вёдра с киселём и бегом на кухню!»

Взял Джимми вёдра и пошёл А где она, кухня? Никто ему не сказал. Вот он и топает, и зашёл в зал. А в зале окна большие, люстра огромная.

Идёт Джимми, а навстречу из других дверей Гита выходит. Идут они, друг на друга смотрят. Тут налетели птички, в лицо Джимми бросились, вьются, проходу не дают. Она растерялся. Вёдрами взмахнул, весь кисель по полу растёкся!

Принцесса за бока схватилась:

— «Ха-ха-ха! Вот так увалень!»

Вдруг откуда не возьмись — лягушата по залу прыгают! Гита как завизжит! И давай скакать по залу. Джимми ей удержать пытается, да у самого ноги по киселю скользят. Тут Раджа в залу вошёл, да в дверях остановился.

— «Рани! Рани! — кричит. — Иди быстрее сюда, наша Гита джайв пляшет!»

А тут мышки прибежали, на платье Гиты цепляются, вверх по подолу лезть пытаются. Раджа от восторга захлёбывается:

— «Гита наша Рок-н-ролл танцует!»

Подхватил Джимми Гиту, обнял, говорит:

— « Не боись, сейчас мы из этого кисельного озера выберемся! Только давай шаги помельче делать!»

Стали они ножками мелко-мелко перебирать, да кисель то скользкий, не получается у них вырваться из этого круга.

А Рани восхищается:

— «Боже! Какой прекрасный квик-степ!»

Понял Джимми, что так дело не пойдёт, говорит:

— «Давай тогда будем скользить, не отрывая ног от полу. Только держись за меня крепче!»

И скользят вот из киселя, да только всё кругами, но хоть так что-то получается.

А Раджа доволен:

— «Ну наконец то наша Гита и вальс танцевать научилась!»

И только Джимми и Гита выехали из кисельной лужи, подбежал Раджа, схватил их обоих за руки и провозгласил:

— «Объявляю вас мужем и женой! Немедленно венчаться! Поварам готовить свадебный пир!»

Обняла Гита Джимми и давай танцевать с ним:

«Джимми, Джимми! Ача-ача!»

Апанас и Злата

То в царстве, то ли в государстве, а может в королевстве каком, но жили были не тужили муж Евлампий да жена его Евдокия. И было у них три сына, как водится, Артём. Антон, и Апанас.

И жили они себе вполне счастливо, дружно, и богато. Муж на работе деньги делал, сыновья грызли гранит науки, каждый в своём вкусе, а Евдокия дома… хотелось сказать сидела, да язык не поворачивается.

Пока завтрак всем приготовит, потом накормит, из дому проводит, порядок наведёт, одежду постирает, повесит,, цветы польёт, полы протрёт, пыль смахнёт, обед наготовит, сыновей накормит, высохшее бельё погладит, по магазинам пробежится, ужин наготовит, Евлампия с работы встретит, ужином всех накормит, посуду помоет, по душам с каждым поговорит, постель приготовит, спать всех уложит, за собой тоже немного поухаживает… Уфффф! Ни тебе в библиотеку сходить, ни в киношку.

К подругам сходить и то некогда, за рюмкой чая поболтать о том, о сём!

А потом в доме появилась новомодная вещь, которая собой может заменять всё — и читальный зал, и кинотеатр, и общение с подругами обезпечивает — садишься в кресло удобненько, ставишь перед собой чайную чашку и беседуй, сколько тебе надобно! Звали это чудо — Компи Тур. А он такой начитанный! Да умный! Да на все вопросы ответы знает! Да чудеса всякие разные показывает и обстоятельно рассказывает, что есть хорошо, а что есть плохо. А главное — есть не просит!

И вот стала Евдокия всё больше времени проводить с этим модным чудом — Компи Туром. Как какая минутка свободная выдастся — она к нему, другу своему новому. Поначалу то сначала дела все переделает, а потом уже с дружком пообщаться. А далее — и еду бегом готовит, и посуду в посудомоечную машинку загружает, и гладить стала меньше. Да и цветы поливать забывала.

Евлампий сколько раз грозился, что выгонит вон этого Компи Тура, отнесёт на мусорку, а Евдокия ему:

— «Только попробуй! Я тебе не домработница! Я тоже имею право на культурное общение!»

Евлампий только рукой махнёт, и в свой кабинет уходит.

А однажды…

Заходит Евлампий в комнату Евдокии, и разговор начинает заводить в нею… А Евдокия на него глянула, да и исчезла. То есть совсем. С лёгким хлопком, как будто шарик лопнул. Евлампий даже присел от неожиданности. Головой покрутил — может, померещилось ему? И Евдокия стоит себе и хихикает где-нибудь за дверью? Ан нет. Ни Евдокии, ни халатика её домашнего, из которого она в последнее время не вылазила. Только тапочек один остался. Красивый такой. С опушкой по краешку Раньше то Евдокия любила красивые вещи. И сама всё время старалась быть покрасивее. А потом вот как Компи Тор дома завёлся, он её всякую принимал, она и перестала наряжаться.

Закричал Евлампий от горя, от испуга, от того, что непонятно вообще, что происходит. Прибежали сыновья его — Артём, Антон и Апанас.

— «Что случилось?» — спрашивают

Евлампий и рассказал, что матушка их, заботливая хлопотунья, исчезлаааа!

— «Не расстраивайся, батько! — говорит старший сын, Артём. — Я пойду и найду её»

— «А найдёшь ли?» — спрашивает отец.

— «Да найду! Не безпокойся! Я ли не самый сильный парень на курсе!»

Отпустил Евлампий сына. Тот ушёл и… нету, нету, нету. Никаких вестей о себе не подаёт. Еслампий безпокоиться начал. Где сын? Где жена? Куда бечь? Где искать? У кого помощи просить?

Стал тогда средний сын, Антон, проситься:

— «Батько, пойду ко я поищу брата свого да матушку родимую, где её нелёгкая носит, у меня ни одной рубашки чистой не осталось»

— «Ага, — говорит Евлампий. –Один пошёл и не вернулся. Сиди уж дома!»

— «Ну чё я дома сидеть буду? — упёрся Антон. — Может, приключилось чё, мало ли случаев бывает. Пойду я.»

— «Ну иди!» — махнул рукой Евлампий и пошёл дальше работать к себе в кабинет. Потому как никакие страсти-мордасти не должны мешать работе.

Ушёл Антон. И тоже нет его и нет. Никаких вестей от него.

Пришёл к отцу Апанас.

— «Бать, не охота тебя от работы отрывать, но, видимо, мне тоже придётся идти на поиски.»

— «Куда? На какие поиски? Я што, один останусь? А если и с тобой что случится?»

— «Бать, да чай не маленький уже. Да и ты большой уже вырос, как нибудь один побудешь, пока мы вернёмся!»

Махнул рукой Евлампий и опять в работу уткнулся.

А Апанас накинул куртку и пошёл искать мать да братьев.

Шёл, шёл, смотрит — стоят тридцать три балерины, на птичек похожих — ножки длинные, тонкие, юбки пышные, лёгкие, движения грациозные, головки изящные наклоняют, что-то щебечут по своему, ручками, как крылышками взмахивают.

А в ценре стоит самая красивая, слезами горючими заливается. Подошёл Апанас, девиц-птичек раздвинул, и спрашивает ту, что плачет:

— «Что случилось, милая?»

— «Вооот! Сдоооох! Я жениху хотела послать сообщение, а он не дышит!» — и протягивает на ладони голубя. Лежит голубь, крылышки раскинул, лапки поджал, признаков жизни не подаёт. Апанас посмотрел на голубя, подул на него, погладил его пёрышки, на зоб надавил — и из клюв голубя фасолинка выскочила, и голубь глазки сразу открыл.

— «Объелся твой голубь. Вот ему и поплохело, 2 — сказал Апанас и протянул голубя девице. Та обрадовалась, голубя к груди прижала и спрашивает Апанаса, что он тут делает.

— «Да вот, говорит Апанас. — Матушку свою ищу, пропала она намедни. Евдокией звать. Может, слыхала?»

— «А как же, — отвечает девица-балерина. — Иди прямо, увидишь паучка, который паутину тянет. Ты иди вдоль паутинки, она тебя и приведёт, куда тебе надо.»

Пош1л Апанас дальше, глядит, бродят его братья, Артём и Антон, тоже чего то ищут, следы какие то, наверное. Позвал из Апанас, сказал, что надо найти паучка, который плетёт паутинку и и идти по этой паутинке, куда приведёт. Идут, ищут паучка. А он вроде бы и такой незаметный, но братья его увидели, обрадовались, сразу же и серебристую паутинку увидели, пошли за ней, куда она приведёт.

А привела паутинка их к огромной пещере со стольными дверями. Двери слегка приоткрыты, вот Апанас и говорит братьям — я полезу туда, а вы меня здесь ждите. И полез по этой паутинке. А она вроде тонкая, а крепкая, не рвётся. Спустился Апанас вниз и смотри — всё, как вверху — то же солнце, те же облака, такая же трава шумит под ногами. Удивляется Апанас.

А кругом странные существа бегают — сайты, меседжеры, лейдинги, ещё кто-то непонятный, кого Апанас и не видел никогда, не то, чтобы знать, как называется.

Смотрит, стоит медный дворец, на нём надпись «Фитнес зал». И тридцать три девицы усиленно фитнесом занимаются. А инструктор их учит, как правильно. Подошёл Апанас к ней, поздоровался и спрашивает, где ему найти свою мать Евдокию, говорят, она вроде где то здесь?

Фитнес девица ему и говорит:

— «Твоя Евдокия в плену у моего отца Виртуала. Он тебе ей так просто не отдаст. И победить его нельзя. Иди к моей сестре, она дальше живёт, в серебряном царстве.

Пошёл Апанас и пришёл с серебряное царство. Стоит большой серебряный дворец, на нём написано — «Университет» и тридцать три девицы усердно книги читают, науки изучают. А перед ними стоит Преподавательница и вещает умными словами.

Подошёл к ней Апанас, стал спрашивать, где ему найти свою мать, Евдокию?

Серебряная девица и говорит:

— «Твоя Евдокия у моего отца, Виртуала, в плену. Он тебе ей просто так не отдаст. И победить тебе его не удастся. Иди к моей сестре, Злате, в Золотое царство.»

Пошёл Апанас дальше. Пришёл в Золотое царство. Стоит золотой дворец, о семи дверях. Все двери распахнуты настежь, а во дворце тридцать три девицы хороводы водят, песни распевают. А впереди всех идёт Золотая хороводница-Царевна Злата.

Подошёл к ней Апанас, попросился в хоровод. Злата его и впустила. Вот водил он с ней хороводы, песни пел, и так ему понравилось! Да только матушку выручать надобно. Стал он Злату Царевну расспрашивать, где ему найти Евдокию?

Золотая царевна и отвечает:

— «Твоя матушка Евдокия у моего отца Виртуала в плену. Только он тебе ей просто так не отдаст. Придётся тебе с ним сразиться. Иди сейчас во дворец Виртуала, свтретит тебя Евдокия, начтёт угощать чипсами да колбасой. Ты этого не ешь, а попроси тыквы печёной с собственного огорода, да зелени к ней — рукколы и киндзы. А запить проси мёда с пасеки собственной. А ещё во дворе стоят у батюшки два кресла. В одно сядешь — и сидеть приятно, и тело расслабляется. И подлокотники удобные, и кресло на колёсиках, само ездит, куда нужно, только чем дольше сидишь в нём, тем меньше сил остаётся, тем меньше желания встать. Так и хочется в нём подольше посидеть. А другое кресло с виду такое же, но без колёс, и тяжёлое, и жёсткое, в нём долго не посидишь. Наоборот, хочется встать и двигаться, оно придаёт сил и энергии. Ты кресла местами поменяй. А когда с Виртуалом будешь сражаться, и начнёшь побеждать, будет он тебе предлагать всякие разные миры во владения, т ни на что не соглашайся, проси у него ключ железный, калёный.»

И вот пока так беседовали Апанас с Царевной Златой, понравились они друг другу, дело молодое, оба холостые. Договорились, что Злата подождёт, пока Апанас Евдокию вызволит из плена Виртуала, и тогда все вместе домой пойдут.

Пошёл Апанас дальше, всё о Злате думает-мечтает. Так дорогу и скоротал, незаметно пришёл в Жемчужное царство. Красиво всё вокруг, только холодновато как-то. Вроде бы и мерцает всё, и светится, но словно не живое оно, какое-то не совсем настоящее, что ли.

Заходит он во двор, а навстречу ему мать его выходит, Евдокия. Обрадовалась ему, волосы поправляет, хлопочет, за стол сажает, колбасы нарезанной поставила тарелку, чипсов насыпала в миску и колу в стакан наливает. Апанас отодвинул всё это и говорит:

— «Что ты меня, как не родного, кормить будешь? Не надо мне этого, незнамо чем напичканного! Угощай тыквой пареной, что у вас на огороде растёт, да побольше зелени, рукколы и киндзы, а пить мне дай чай вишнёвый с мёдом гречишным с собственной пасеки!

Захлопотала, засуетилась, забегала Евдокия, мигом и тыкву в печь поставила, и травы зелёной — рукколы да киндзы надёргала и помыла, чаю вишнёвого заварила и мед гречишный в мисочке поставила.

Поел, попил Апанас, из-за стола встал и во двор вышел Смотрит, и вправду два кресла стоят, почти одинаковых, только одно на колёсиках, а другое без, на ножка. Взял Апанас кресла и местами поменял. И сам уселся в жёсткое кресло, что на ножках. Чувсьтвует, сил в нём прибывает, и хочется встать и действовать.

И только он на ноги поднялся — летит Виртуал, крылья огромные распахнул, всё небо закрыл. Увидел Апанаса, сеть выпустил, хочет схватить того, Только Апанас не будь дурак, за кресло спрятался. Тогда Виртуал не глядя, в кресло плюхнулся, по привычке, да уселся не в то, где жёстко, и сил прибывает, а в то, которое расславляет и воли к действию лишает.

А Апанас сверху прыгнул, и ну его терзать! Не даёт встать и крылья расправить! Стал тогда Виртуал просить Апанаса:

— «Отпусти меня, сын Евдокии! Я тебе что хочешь дам! Миры подарю любые, безграничные возможности, будешь там править и побеждать, станешь ты в тех мирах непобедимым и богатым!»

— «Не, — говорит Апанас. — Не надо мне тех миров! Дай мне ключ железный, калёный!»

— «Фиг тебе, не ключ железный!» — зарычал Виртуал, и стал биться с Апанасом.

Да только Апанас его ещё больше в кресло вжимает, крылья ломает, по мордасам бьёт. Не выдержал Виртуал, говорит:

— «Твоя взяла, сын Евлампия! Бери ключ железный, калёный!»

Забрал Апанас ключ, а Виртуал без сил остался лежать в кресле.

Взял Апанас Евдокию и повёл её домой. Слышит, сзади что-то затарахтело — оглянулся — а это жемчужное царство в клубочек скатывается. И следом за Апанасом катится. Подивился Апанас такому действию и пошёл в Золотое царство.

А там его уже Злата ждёт-дожидается. Обнял он Злату, и домой пошли втроём, а Золотое Дворец вместе со всем двором и Царством в клубочек свернулось и следом покатилось. Подивился этому Апанас и дальше пошёл.

Дошли они до Серебряного царства, до университета. Взял с собой Апанас серебряную девицу, а всё ей царство опять в клубочек скаталось и следом покатилось.

И с Медным то же самое — весь фитнес центр, всё медное Царство в клубочек скаталось и покатилось следом за Апанасом и Медною царицей-инструктором.

Та дошли они все до той паутинки, по которой Апанас спустился вниз. Привязал Медную Царевну инструктора к паутинке и кричит братьям, чтобы тащили. Те вытащили, как глянули на девицу — хороша, слов нет! А Апанас привязал к паутинке Серебряную Царицу — преподавателя, и кричит братьям, чтобы тянули!

Вытянули братья другую девицу. Ах, какая красавица, глаз не отвесть!

Отправил Апанас вверх Третью девицу, Злату — братья и вообще дар речи потеряли от восхищения. А когда подняли ещё и Евдокию — помутился у них разум, зависть их обуяла, и решили они брата там, внизу оставить. Обрезали путину и двери тяжёлые захлопнули, чтобы Апанас выбраться не смог. А сами домой отправились.

А Апанас то упал, да пребольно ушибся. Лежал, лежал, встал, и стал думать, как же домой вернуться? Пошёл он опять бродить, и нашёл кузницу. Стал работать в кузнице молотобойцем. Год отработал, кузнец ему и говорит:

«Жалоб у меня к тебе нету, хорошо ты работал, бери за работу, что хочешь!» Подумал Апанас, и попросил у кузнеца топорик, который камень сечёт. Сковал кузнец топорик для Апанаса, и Апанас отправился обратно.

Пришёл к скале, с которой свалился и стал ступеньки высекать. Скала твёрдая, искрит, да только Апанас тоже упрямый, а топорик острый. Выбивал, выбивал Апанас ступеньки, топорик и затупился. Ещё одной ступеньки не хватает Апанасу, чтобы до ворот добраться.

Вот стоит Апанас на самой вершине, вниз далеко, а вверх не дотянуться. Смотрит 0 летит орёл, змею в лапах тянет. И змей так жалобно на Апанаса смотрит, и из глаз у него слёзы катятся. Жалко стало Апанасу змея, размахнулся он и бросил топорик в орла. Топорик попал орлу в лапу, тот от неожиданности змея и выпустил. Упал змей рядом с Апанасом и говорит:

— «Спасибо, Апанас, спас ты меня. Чем я могу тебя отблагодарить?»

— «Эх! — говорит Апанас. — Был у меня топорик. Чтобы ступеньки рубить, да затупился, одной только ступеньки не хватаем мне, чтобы до дверей подняться!»

— «Ну, это дело нехитрое! — говорит змей. — Помогу я тебе!»

Стукнул хвостом по скале. И на ней тот час же выемка образовалась, как раз Апанасу стать.

Обрадовался Апанас, поблагодарил змея, достал ключ железный, калёный, и двери отомкнул и вышел на свободу.

Пошёл в город, попросился переночевать в домик на окраине, а там Евдокия живёт, его мать. Стал расспрашивать Апанас, что случилось, почему она здесь, а не дома? Евдокия ему и рассказала, что старшие его братья женились, один на царевне медного царства — фитнес инструкторе, другой на царевне серебряного царства — преподавателе университета, а сам Евлампий решил взять себе в жёны Злату. А ей, Евдокию, прочь выгнал.

А Злата за Евлапмпия идти замуж не хочет, требует годовой абонемент в фитнесклуб, а нигде нет свободных мест, все давно разобрали.

Полез Апанас в медный клубочек, шарил там. Шарил, вытащил годовой абонемент в фитнес клуб и даёт Евдокии:

— «Неси Евлампию!»

Отнесла Евдокия абонемент Евлампию, тот, довольный, побежал к Злате:

— «Вот, милая, смотри, я всё могу, всё исполню, что пожелаешь! Только будь моею!»

— «Ха! — говорит Злата. — А теперь пойди и принеси мне диплом об окончании университета!»

— «Да где ж я тебе возьму его?» — удивляется Евлампий.

— «А не можешь — не хвастайся, что всё для меня сделаешь! Слышать ничего не желаю! Вот когда будет диплом, тогда и о свадьбе заикайся!»

Ушёл Евлампий, встретил Евдокию, и пожаловался ей.

А Евдокия тут же побежала и Апанасу новость донесла. Апанас засунул руку в серебряный клубочек, искал, искал, но нашёл Вытащил Диплом об окончании университета и дал Евдокии. Евдокия тут же к Евлампию поспешила, отдала ему диплом.

Тот радостно схватил его и к Злате ломанулся:

— «Милая, видишь, я и диплом достал Будь моею!»

Смекнула Злата, что Апанас жив-здоров и близко находится.

— «Хорошо, говорит. Только пусть на нашей свадьбе будет гостем Евдокия со своим квартирантом! Хочу, чтобы Евдокия меня одевала!»

Евлампий что? На всё согласен! Объявил о дне свадьбы, гостей созвал, столы накрыл!

И вот наступил долгожданный день.

Стоит Евлампий, ждёт Злату, чтобы вести её к венцу. А тут двери открываются, выходит Злата вся разнаряженая, об руку с Евдокией, и рядом с ними Апанас идёт!

Ахнул Евлампий, обрадовался, что сын жив и здоров! А Злата ему:

— «Вот мой жених любимый! А ты мне — батюшка родной!»

Обратился Евлампий к Евдокии:

— «Прости меня, жена моя!»

Эх, и отхлестала его Евдокия по щекам букетом свадебным при всём народе! Да только ведь и Евлампия понять можно!

В общем, покричали они друг на друга, потом обнялись и помирились. Антон с Артёмом долго нос не казали, да со временем Апанас простил их — серде у него было отходчивое, а влюблённые люди вообще зла не помнят.

В общем, сыграли свадьбу и веселились там три дня и три ночи.

Евдокии забот стало меньше — сыновья свои семьи завели, стала она меньше общаться с Компи Тором, а больше времени себе уделять, да супругу своему, а потом и помогать ему в работе его. И так у них дела хорошо пошли, что и у сыновей их тоже дела заладились. Но это совсем другая история.

Сусанин и Панночка

Иван Сусанин с детства увлекался географией и приключениями. Прочёл всего Жуль Верна, Майн Рида, Фенимора Купера, Оливера Кервуда и ещё многих известных и неизвестных авторов, описывающих путешествия и приключения по поверхности (а так же над и под поверхностью) Земли.

А тут ещё и служба в особых войсках….

В общем, поносило Сусанина по джунглям, саваннам, прериям, пустыням и пампасам. Приходилось и в горы подниматься, и в пещеры опускаться, и в катакомбах променад совершать, и по Амазонке прокатиться.

Хорошим специалистом оказался Сусанин, да вот так однажды вышло, что оказался он не у дел. Ну то есть совсем. В наше время чего только не случается! И люди с высшим образованием, да с хорошим опытом работы чуть ли не рикшами подрабатывают.

Но Сусанин присутствия духа не терял, всегда был уверен, что даже в самые трудные времена его Ангел-Хранитель ему поможет. Что, в принципе, частенько и происходило.

В этот раз Ангел-Хранитель подослал к нему его бывшего сослуживца, Юрия, который работал в крутой фирме охранником.

— «Слушай, — сказал Юрий, разливая по кружкам ай и ставя на стол нарезанный сыр. — Наша Панночка собирается в экспедицию в Африку. Прикинь, лично будет возглавлять! Какое-то у них там секретное дело. Все об этом слышали, но никто ничего не знает точно. И ей нужен проводник. И переводчик. И телохранитель. Желательно всё в одном флаконе. Сколько желающих было! Да всё ей не так!»

— «а чем же они ей не угодили?» — Сусанин отхлебнул чаю и зажмурился от удовольствия. Умеет Юрок чаи заваривать!

— «Ты понимаешь… — Юрий немного помолчал. — Хитромудрая она у нас больно, Панночка. Чую, что не так проста, как хочет казаться, а в чём дело, не пойму. Ты понимаешь, вроде договорятся с кандидатом, берёт она его на испытательный срок. Мужик три дня поработает, язык вывалив на плечи, а она ему — „Извините, вы не прошли испытательный срок!“ И ведь не платит ни копейки, представляешь? Договор то о сотрудничестве не заключали!»

— «Ну а от меня чего ты хочешь?» — поинтересовался Сусанин.

— «Ну ты ж без работы сидишь. И не дурак вроде. Может, удастся нашу Панночку приструнить? И подзаработать?»

Сусанин задумался. Если поездка в Африку — то должны хорошо заплатить.

На следующий день он начистил свои берцы, и отправился в офис к Панночке.

Его встретила блондинистая девица с холодными голубыми глазами.

— «Меня зовут Ядвига Максимилиановна. — Тон панночки способен был заморозить кого-угодно.. — Мне нужен сотрудник, который хорошо знает своё дело, умеет трудиться в команде, владеет разговорным суахили, разбирается в картах, знает обычаи африканских племён и сможет защитить меня от всяких опасностей. Если они возникнут. А так же необходимо умение ориентироваться на местности. И вообще, доставить нас в пункт назначения, ориентируясь только по картам, поскольку никакой связи в тех местах нет.»

Сусанин кивнул головой, подвинул к себе стул и сел без приглашения. Ему очень захотелось положить ещё и ноги на стол, чтобы окончательно добить девицу, но он сдержался.

— «Меня устраивают ваши условия.» — сказал он. Окинул взглядом кабинет, посмотрел на потолок и озвучил сумму гонорара.

— «Сколько?» — у Панночки даже голос охрип от возмущения.

Сусанин насмешливо посмотрел на ней.

— «Учитывая условия, которые Вы выдвигаете, а так же мою квалификацию как специалиста, плюс срочность — ведь насколько я слышал, отправление экспедиции планируется уже через неделю, и надо быстро подготовиться, думаю, что это ещё очень скромная сумма. Вообще то такие услуги стоят дороже.»

Сусанин Блефовал. Но какая разница? Он знал, что таких, специалистов, как он, не так уж много, а учитывая, что Панночка почему-то отшивала других претендентов, да ещё и отказывалась им платить… Действительно, трудно будет найти проводника.

Ядвига Максимилиановна взяла себя в руки и неохотно кивнула головой:

— «Хорошо. Сейчас будете проходить испытательный срок. Как и все претенденты…»

Сусанин прикрыл глаза:

— «Прошу заключить со мной договор на врем прохождения испытательного срока. Чтобы я знал свои права и обязанности.»

Панночка икнула. Но взяла телефон и вызвала в кабинет юриста. Чтобы составить договор.

И Сусанин приступил к работе. В первый же день от оказался носить ящики и тюки под предлогом, что он вам не грузчик, а ценный специалист, и его обязанности заключаются в другом.

Правда, он и пересмотрел список вещей, который было решено брать с собой, часть из них из списка вычеркнул, кое-что добавил, без чего, по его мнению, в джунглях будет сложно. Проверял, как упаковываются вещи. Наблюдал за погрузкой в самолёт. Давал советы членам экспедиции по экипировке.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Из самолёта они выбрались ранним утром. Солнце ещё не вставало, только небо слегка посветлело. Быстро выгрузили поклажу, и перенесли её в джипы. Нанятые негры, поблёскивая зубами и белками глаз, сидели в последней машине и пели какую-то свою собственную африканскую песню.

Через 2 дня приехали. Дальше дороги не было, только едва заметные тропинки. Телефоны перестали работать к вечеру. Караван людей, вытянувшись в цепочку, медленно двигался вслед за Сусаниным и шествующей следом за ним налегке Панночкой.

Дважды пришлось обходить болота. Раза три прорубали проходы в густых зарослях держи-дерева. Сколько раз пришлось уклоняться от змей, свисающих с сеток — не передать. Ночью вокруг лагеря бродили хищные звери — но охрана, грамотно организованная Сусаниным, вовремя предупреждала об опасности и зверей отпугивали выстрелами из ракетниц.

Когда кто-то из команды оступился и вывихнул ногу, Сусанин из лиан соорудил носилки бедолагу два дня несли на них, по очереди сменяя друг друга.

Ну и с носильщиками разговор велся через Сусанина — он довольно бегло говорил на суахили. Кроме него, только один из присутствующих владел этим языком, и то, с трудом подбирал слова.

В общем, Сусанин в походе оказался незаменимым человеком. Не раз ему об этом говорили его спутники, да и Панночка беседовала с ним довольно мило, без своего привычного недовольного выражения лица.

Через две недели путники пришли к цели.

Это оказались заброшенные алмазные копи, когда-то принадлежавшие деду Панночки, и вроде бы выработанные до конца. Но ведь что-то же заставило Панночку приехать сюда и целых три дня вместе со своими топ-менеджерами лазить внизу? А так же рыться в полуразвалившемся здании конторы? Сусанин два раза успевал оттолкнуть Панночку от падающих на ней сверху кусков штукатурки и однажды подхватил её, когда доска под ногой Панночки провалилась вниз.

Так что когда на четвёртый день объявили праздничный ужин в честь окончания экспедиции, много раз кружки с лёгким спиртным напитком поднимались вверх з здоровье Ивана Сусанина.

Сусанин хмельное не пил. Как его не уговаривала Панночка. Он смотрел в небо и улыбался. Что то его во всей этой истории настораживало. Но не мог понять — что именно. Луна медленно ползла по горизонту. Давно пора было спать, если завтра объявлена дорога обратно, то нужно вставать рано, а до сих пор никто не угомонился. Когда Сусанин сказал об этом Панночке. Она лишь махнула рукой:

— «Ладно, последний день можно!»

Это не нравилось, Сусанину, это было неправильно, и ещё ему показалось, что топ-менеджеры как то странно на него смотрят. Может, смеются, что он не пьёт вино? Но Сусанину было на это наплевать. Во-первых, он на работе. Во-вторых, он не пил вообще. Никогда. И не курил.

Подошёл главный топ-менеджер, принёс в кружке чай.

— «Хлебни, Сусанин! Элитный чай из личных запасов. Берёг всю дорогу, думал, придём на место, устроим шикарное чаепитие. А тут и посидеть красиво нормально негде. Не тащить же его назад. Угощаю.»

Сусанин отхлебнул немного. Вкус был странный, но приятный. Да мало ли что сейчас в чай добавляют? Бергамоты, землянику, чабрец. Этот тоже, видать, с добавками.

Сусанин неторопливо цедил чай.

Часа через два Панночка предложила всем отдохнуть перед возвращением. Народ медленно расползался по палаткам. Сусанин, без конца зева, сменил постовых, чтобы они тоже отдохнули, и улёгся спать рядом со своим рюкзаком, прямо на кучке сухой травы.. Жутко клонило в сон Последняя мысль была:

— «Надо же как устал…»

Проснулся от того, что очень хотелось пить. Солнце слепило прямо в глаза, спасибо, что хоть от росшего рядом куста падала небольшая тень. В лагере стояла подозрительная тишина.

— «Спят все, что ли?» — вяло подумал Сусанин и трудом повернулся на бок. И удивился, не увидел рядом палатки. Сел. Огляделся. Лагеря не было. Только пятна примятой травы там, где стояли палатки. Сусанин потянулся к рюкзаку — и увидел лист бумаги, засунутый в карман рюкзака.

— «Уважаемый Иван! Поскольку Вы не явились утром на работу, а все наши попытки Вас разбудить не увенчались успехом, вынуждена сообщить, что Вы уволены за неявку на рабочее место, за невыполнение договорных обязательств, и таким образом наш контракт считается разорванным. Всего Вам хорошего! Панова.»

— «Ах ты, зараза белобрысая! — ругнулся Сусанин. — Панночка, едрит твою!»

Чем же, интересно, напоил его топ-менеджер? Во рту было сухо, и время от времени глаза закрывались и Сусанин шёл чисто по инерции, на силе воли, понимая, что нельзя ему здесь одному в джунглях оставаться. Зато он шёл один и без поклажи. Но всё равно не мог понять, неужели караван его бывших товарищей двигается так быстро? Да и не видно было по тропинкам, что здесь недавно кто-то прошёл. Как протопали несколько дней назад здесь люди, так вот следы в одну сторону и остались. Где же тогда все, куда они ушли?

Вспомнил тогда Сусанин, что слышал сквозь сон какое-то гудение, как вертолёт висел над лесом. Вот он балда! Надо же было осмотреть окрестности лагеря! Ведь если вертолёт садился где-то неподалёку, должны были быть следы! Но возвращаться было поздно, да и какой толк в этом?

Приходилось ещё искать себе еду, отвлекаться не хотелось, но силы двигаться вперёд были нужны. Сбоку Сусанин приметил большое дерево с плодами, напоминающими груши. И он потопал прямиком к дереву. Нарвал жёлтых красивых плодов, откусил. Вкусно! С удовольствием снял берцы, сложил их в рюкзак и решил идти босиком. Земля здесь мягкая, змею он увидит, если что, а ноги хоть не так устают.

Доел груши, рассовал их по карманам и смело шагнул прочь. И тут же заорал от неожиданности. Во все стороны из под его ног шарахнулось множество многоножек. Две из них пробежали по босой ноге Сусанина и тот почувствовал, как ногу будто огнём опалило — на коже осталась цепочка мелких красных следов.

Суснин озадаченно нахмурился. Ну точно, это же цавки — жучки-многоножки, их лохматые ламки покрыты какой-то ядовитой дрянью, от которой тело чешется неделю, а то и больше. Надо срочно найти любой пруд, в котором растёт местная разновидность чакана, только илом из под корней этого растения можно исцелить эту напасть.

Ругаясь сквозь зубы и шипя от боли, Сусанин брёл по зарослям, ища хоть маленький прудик. Он должен быть где-то здесь, почва под ногами была сырая, значит, вода близко. А вот и он, и, слава бог, растёт и чакан.

Сусанин с наслаждением зашёл в прохладную воду. Боль в ноге немного ослабла, но кожа всё равно ныла.

Сусанин вздохнул несколько раз, а затем наклонился и достал о дна зелёную вонючую массу. Да, ил вообще-т штука не слишком пахучая. Но зато вполне себе целебная. И Сусанин, выйдя на берег, щедро намазал кожу ноги зеленоватым месивом.

И опять помянул недобрым словом Панночку, по милости которой он тут оказался. И тут его осенило.

— «Иван! Живой! — обрадовался Юрий, увидев Сусанина. — А нам Панночка такого о тебе наговорила! Но я знаю, что ты в огне не горишь, в воде не тонешь!»

Сусанин хмыкнул и пошёл в знакомый кабинет.

Панночка встретила его довольно холодно. Чего и следовало ожидать. И, конечно же, наотрез отказалась заплатить за работу. И напрочь отрицала свою сопричастность к тому. Что произошло с Сусаниным.

Впрочем, Сусанин и не рассчитывал, что дело так легко образуется. Но пока он выслушивал обвинения Панночки в безответственности, разгильдяйстве и прочих грехах, которые за собой не чувствовал, он незаметно открыл коробку с многоножками и вытряхнул их прямо под стол Панночке. Уходя, оглянулся на ей голые ноги, обутые в тонкие босоножки. Цавки наверняка рано или поздно доберутся до них. Очень уж проворные твари.

Сусанин уже два часа сидел в кафе под открытым небом рядом с особняком Панночки, когда тишину улицы прорезал отчаянный женский визг.

Сусанин со своего места увидел, как забегали по двору охранники, завыла сирена, к особняку подъехали одна за одной машины «Скорой помоши», «Пожрная», «Полицейская»….

— «Ты представляешь, Иван, ей же ничего не помогает! Пятый день! Никакие светила науки! Каких только специалистов не вызывали! Какие только обследования она не проходила и что только на ней не испытывали! Но всё нипочём! Жалко бабу. Хоть и зараза, между нами говоря!»

Сусанин слушал и кивал головой.

На следующий день он выкрасил волосы и бороду, отросшую за время его путешествия по джунглям хной, надел полосатый узбекский халат и мягкие узорчатые туфли с загнутыми носами. Голову повязал чалмой. Глянул в зеркало, забавляясь сам собой. И ещё раз прочитал объявление в газете:

«Знаменитый врач из Дели Абу-Абдурахман-ибн-Гасан исчеляет неисцелимые заболевания древним индийским способом, основанном на сочетании характера человека, кармы и даты его рождения.» Ниже был напечатан номер его телефона. Сусанин, когда заходил к Юрку утром, «забыл» газету у него на столе.

В то, что ему позвонят, он ни капельки не сомневался. И всё-таки вздрогнул, когда наконец-то раздался звонок.

Договорились, что водитель заберёт его по указанному адресу, и Сусанин бегом кинулся туда. Зачем водителю знать его настоящее местонахождение?

К счастью Сусанина, Юрка у ворот не оказалось Там стоял другой охранник. Который не узнал Сусанина и тот преспокойно вместе с секретарём прошёл в покои Панночки. Та сидела в кресле, красные, воспалённые ноги стояли на скамеечке, и молодая медсестра без конца поливала их холодной водой.

Сусанин с умным видом осмотрел кожу ног, про себя отметив, что у него все эти волдыри были гораздо меньше. Девушку было по человечески жаль. Но за всё надо платить.

Он повернулся к присутствующим:

— «Могу я попросить оставить нас наедине с леди?»

Панночки сделала движение рукой и все вышли из кабинета. Сусанин поплотнее прикрыл за ними дверь.

— «Прошу вас, госпожа, расскажите же мне о том, что предшествовало заболеванию?»

Панночка страдальчески сморщилась:

— «Я не знаю. Я сидела, писала, внезапно по ноге что-то поползло. И стало чесаться. Я хотела стряхнуть, а там… там… — Она прижала руки к щекам. — там такое страшилище. Я хотела его согнат, а оно прыгнуло на другую ногу, а это нога как заболит, и потом другая…»

— «Я спрашиваю, что было до этого?» — мягко перебил ей Сусанин.

— «До этого? — Панночка удивлённо взглянула на него. — До этого я сидела и просматривала документы.»

Сусанин глубокомысленно вздохнул.

— «Скажи мне госпожа, только правду — не обидела ли ты кого накануне?»

— «Я? — возмутилась Панночка. — Да я неделю, даже больше, из дома не выходила! Столько дела накопилось! Нет, ну может и накричала на кого, чего ж в процессе работы не случится? Но вообще то я сдержанная, и эмоции наружу не выплёскиваю.»

— «А до того? — не унимался Сусанин.- Всегда ли платила по счетам, выполняла обязательства, никого не подводила? Не бросала в трудных ситуациях?»

Панночка покраснела и отвела взгляд.

— «Какое это имеет значение?» — пробормотала она.

Сусанин поднял вверх руки:

— «Слыхала ли ты о карме? А знаешь ли что такое психосоматика? А ведаешь ли о том, как наши поступки сказываются на нашем здоровье?»

— «Слушай, лекарь! — подозрительно сощурилась Панночка. — Что-то мне твой голос больно знаком. И походка мне кого-то напоминает. Тот ли ты, за кого себя выдаёшь?»

Сусанин скинул чалму и халат.

— «Ладно, уговорила. Заканчиваем балаган. Но не вздумай звать на помощь, — предупредил он ей, заметив как Панночка протянула руку к телефону. — Всё равно кроме меня тебе никто не поможет. И, честное слово, так мне хочется уйти, и оставить тебя так…»

— «Иван, помоги, пожалуйста!» — в голове Панночки зазвучали слёзы.

Сусанину и жалко было девушку, но и помнил он её характер. Он подошёл, взял со стола бумагу и ручку:

— «На, пиши приказ! Пусть мне оплатят мою работу проводником, как договаривались. И работу лекаря, поскольку зелье, которым я тебя буду лечить, мне очень дорого стоило.» И он усмехнулся.

Когда приказ был составлен и подписан, Сусанин достал вед1рко, наполненное вонючей жижей. Панночка поморщилась:

— «Ты собираешься мазать меня этой дрянью?»

— «Увы! — ответил Сусанин. — Другого средства от этой напасти не существует.»

Панночка подозрительно на него посмотрела:

— «Уж не ты ли меня этой напастью наградил?»

Сусанин молча размазывал тину но ногам Панночки. Потом поднял на неё глаза:

— «Скажи, как я мог бы получить то, что мне причитается?

Панночка сурово сжала губы. А Сусанин продолжил:

— «Я сейчас получу свои деньги, и если всё хорошо, завтра приду и продолжу лечение..»

Говорят, после того случая Панночка ещё долго ходила в длинных юбках — прятала ноги. А Сусанин ходил и лечил ей волдыри. И, кстати, из-за запаха, который стоял теперь и в офисе, особенно в покоях Панночки, и от самой Панночки, она теперь не могла встречаться с клиентами и вести дела. У ней было время побыть в тишине и подумать о том, что же всё таки произошло, и… какое она во всём этом сыграла значение.

К интересным выводам она пришла. Но это совсем другая история.

В поисках Амазонки

В славном городе Эн жила не менее славная женщина Катерина. И было у неё всё, как у людей — муж любящий и детки замечательный — сыночек Всеслав и доченька Зоренька.

И казалось бы, что всё должно быть у неё хорошо. Да вот как-то заползла мысль в голову Катерины, что сыночек её любимый достанется чужой женщине однажды, и останется она тогда не у дел. Муж то всё на работе, старается семью обезпечить, а сынок ласковый он вот, под боком. А вот если влюбится, что тогда? Кого она обнимать-ласкать будет?

И решила Катерина набросить на сыночка поводок. Чтобы знать, где он и с кем, ну и вообще не переживать, а то вдруг что-то с ненаглядным Всеславом случится?

Пошла она к знакомой знахарке, и попросила поводок для сына. Знахарка удивилась очень. Обычно поводок для мужа требуют, а тут для сына?

— «Я же так люблю его! — сказала Катерина знахарке. –Я должна знать, где и что происходит. И с кем он общается. Чтобы какая-нибудь лахудра не охмурила моего сынка. Он же ещё маленький, неразумный, а я знаю, что для него лучше!»

— «Знала бы ты, Катерина, сколько жизней загубила святая слепая материнская любовь!» — покачала головой знахарка.

Но Катерина не отставала. Пришлось знахарке сделать поводок для Всеслава, и ошейник к нему. Только сделала всё невидимым, так, что ни Всеслав, ни окружающие его не видели.

Одела Катерина на Всеслава ошейник с поводком и зажила припеваючи. Как только Всеслав надумает отойти от матери подальше, она за поводок — дёрг! И Всеслав обратно к ней возвращается. Довольная Катерина! У других сыновья во всякие истории попадают, а её сыночек тихий да услужливый, всё время возле маменьки, все её просьбы выполняет.

Соседки да подруги завидуют:

— «Повезло тебе, Катерина, сыном! Вишь, какой вежливый! Да послушный, не то, что у нас!»

Катерина в ответ только улыбается и гордо на сына смотрит.

Только стал поводок коротковат со временем. Всеслав то растёт, скучно ему уже у маменькиной юбки. Стала Катерина поводок потихоньку отпускать подлиннее, но всё равно чутко прислушивается, что происходит на том конце.

А Всеслав никак не поймёт, почему в его жизни как-то что-то не так. Вроде бы старается, о родителях заботится, правил не нарушает, с людьми вежлив и приветлив, умён, начитан… Но что-то не то в его жизни.. Не так… А как и сам не знает. А тут ещё и болячки безпокоить начали. Ошейник то хоть и незаметный был, а всё ж, видимо, кожу натирал.

Вот услыхал он как-то от умного человека, что если отказаться от пищи на несколько недель, то просветление может наступить и болезни уйдут.

Сказал своей матушке, что поживёт в лесу немного, для здоровья полезно. Катерина подумала и отпустила. Куда он с поводка денется то?

Прошло так недели 2 или три. И чувствует Катерина, что как-то поводок ослабевает. Что такое? Неужели и впрямь сын от ней вздумал вырваться? Напекла она тарелку блинов и побежала в лес, где Всеслав себе шалаш поставил. Пришла, а сын сидит стройный, красивый, правда, бледноват, видно, не просто всё, что он задумал. Испугалась Катерина, а ну как, и правда её мальчик мужчиной станет… Да и бросит её.

Подбежала Катерина к сыну, тарелку с блинами под нос суёт:

— «Поешь, сынок! Чует материнское сердце, что голоден ты! Кто же тебя, кроме меня, накормит! Никто тебя, как я любить не будет!»

Хотел было Всеслав отказаться, да Катерина так жалобно смотрела, так умоляла не расстраивать её, не пугать, что махнул Всеслав на всё, и блины съел. Катерина успокоилась, опять почувствовала, что поводок стал крепче,

Так они и жили. Зоренька вышла благополучно замуж и уехала с мужем. И подавно Катерина вцепилась во Всеслава, испугалась, что не нужна никому будет. Как-то незаметно ушёл её муж, Катерина из красивой статной женщины превратилась в женщину пожилую, а Всеслав всё продолжал выполнять все просьбы Матушки.

Иногда Катерина думала, что неплохо бы женить сына, а потом подумает:

— «А как же я? Это же он жену свою любить будет! А меня??? И крепче сжимала поводок, чтобы никто не смог забрать у ней сына.»

Конечно же, не сидел дома всё время Всеслав. Даже Катерина понимала, что сыну нужны друзья. И разрешала ему общаться с ними, но всегда была настороже.

И вот однажды…

Всегда что-то происходит однажды. Однажды Всеслав гулял по мосту. В последнее время ему нравилось наблюдать за медленным течением реки, любоваться на отражение облаков, на полощущих в чистой воде свои ветки ивы, на блики солнца на берегу.

Так вот, шёл Всеслав по мосту и думал думку печальную. А навстречу ему шла Амазонка. Увидел её Всеслав и сразу понял, что именно этой встречи он ждал всю жизнь. Но не решился заговорить с Амазонкой. Только смотрел на ней восхищённо и вздыхал, и мечтал, чтобы стала она его женщиной.

Амазонка прошла мимо, улыбнулась, и села на берегу и стала строить замки из песка. Всеслав не сводил с ней глаз. Как ему нравилась эта Амазонка!

Но тут Катерина дёрнула за поводок, он в вспомнил о своей матушке и побежал домой.

Но наследующий день опять пришёл на то место и опять смотрел, как Амазонка строит замки из песка, поглядывая на Всеслава, и улыбаясь ему. И до чего же замки у неё расчудесные получались!

Не выдержал Всеслав, подошёл и стал помогать строить замок. Вмести они построили целый город. И тогда Амазонка сказала:

— «Как интересно с тобой строить! Приходи завтра опять!»

Обрадовался Всеслав, то тут Катерина дёрнула за поводок, и Всеслав помчался домой.

На следующий день Всеслав уже с утра был на берегу. Ждал Амазонку. Целый день они вместе строили замки, дворцы, сажали сады из веточек… Амазонка призналась Всеславу, что она учится создавать волшебные замки, а тренируется пока на песочных. И так это интересно стало Всеславу, что предложил он ей и дальше помогать. Амазонка согласилась.

И опять Катерина, почуяв неладное, дёрнула за поводок и Всеслав со всех ног помчался к матушке своей.

Почувствовала Катерина, что Всеслав увлёкся не на шутку. Что же предпринять? И решила, что надо поводок опять сделать покороче.

И вот только пришла утром Амазонка на берег, только Всеслав хотел к ней подойти — Катерина поводок натянула и сына не пустила. Только издали Всеслав помахал рукой и исчез. Удивилась Амазонка, но осталась на берегу и продолжила свои занятия.

На другой день то же самое повторилось — издали глянул на Амазонку Всеслав — и домой побежал.

А та третий день Катерина вообще сына не отпустила от себя. Стала жаловаться, что болеет очень, что слаба, не смог Всеслав от ней уйти. Ни в этот день, ни на следующий…

А Амазонка целый день занималась своими дворцами и замками, удивляясь, что нет Всеслава. И на следующий день опять его не увидела. На третий день, не увидел Всеслава, обернулась она Белой Птицей, взмыла вверх и растворилась где-то в синем небе. Только её и видели.

Вот прошло несколько дней, Катерина стала отпускать потихоньку сына от себя. Прибежал Всеслав на мост — никого нет. И замков на берегу тоже нет. Видимо, давно уже Амазонка сюда не приходила.

Решил он разыскать ей. Только как? Матушку же не бросишь, вон какая старая, да больная, да так жалобно смотрит:

— «Не бросай меня, сынок! Что я буду одна делать на старости лет?»

Вспомнил Всеслав, что есть у Катерины подруга давняя, знахарка. И пошёл к ней. Пришёл, рассказал, как дело обстоит, что нравится ему Амазонка, только где её искать, да и как искать, коли от матушки нельзя отойти не на шаг?

Покачала головой знахарка, посмотрела с жалостью на Всеслава:

— «Эх, говорила же я Катерине, что не будет добра от её затеи!»

— «Какой затеи?» — полюбопытствовал Всеслав.

Вздохнув, знахарка рассказала о разговоре, произошедшем много лет назад. Всеслав задумался.

— «Но ведь ты можешь освободить меня от этого поводка?» — спросил он через какое-то время.

— «Увы! Сейчас это будет болезненно для Катерины. Она ведь не только тебя на поводке держала. Но и себя тоже.»

— «Как это?» — не понял мужчина.

— «Она свою жизнь посвятила тебе. А от своей отказалась. Теперь твоя жизнь — это ей жизнь. Она проживает твою жизнь.»

— «А я?» — удивился Всеслав.

— «А ты… Ты не живёшь, вздохнула знахарка. — Ты просто опора для Катерины. Собака-поводырь для слепого. Она ведь, собака, тоже не живёт для себя. Она живёт для хозяина. У них одна жизнь на двоих. И у тебя с матушкой твоей тоже одна жизнь на двоих.»

— «И что, ничего нельзя поделать?» — Всеслав совсем упал духом. И матушку жалко, и свою жизнь прожить охота. Хотя какая она, его жизнь? Он же всё время с матушкой, все её просьбы выполнял, все ей мечты воплощал.

И каково это — жить самому?

— «Ладно, говорит знахарка. Попробую тебе помочь. Если смелости и решительности у тебя хватит.»

— «Должно хватить», — говорит Всеслав.

— «Ладно, слушай сюда. Амазонку вою искать тебе придётся в Амазонии. Но чтобы до него добраться, надо пройти немало испытаний. Перво-наперво отнесёшь Катерине вот это варенье из розовых лепестков. Да проследи, чтобы всё съела зараз! Как съест — захочет спать. И вот тогда твоё время. Пока она будет спать, тебе и надо успеть. Будешь мешкать — проснётся Катерина, и никуда тебя не пустит, наоборот, укоротит поводок. Второго шанса у тебя уже не будет.»

Дала баночку с розовым вареньем Всеславу и рассказала, что дальше делать и куда идти.

— «В лесу найдёшь большой камень, а рядом дерево корнями наружу. Меж тех корней есть вход в пещеру. Как в пещеру войдёшь, скажи заветные слова: „Знаю, что делаю.“ Увидишь тропинку, она тебя приведёт к двум ручьям, которые сливаются в один. Один ручей — твоя жизнь, другой ручей — жизнь Катерины. Надо их разделить и каждый в свой русло направить. Коли успеешь управиться, пока Катерина спит — дальше сам поймёшь, что делать.»

Поблагодарил Всеслав Катерину и отправился восвояси.

Пришёл Всеслав домой. Поставил баночку с розовым вареньем на стол, чай вскипятил, пригласил матушку почаёвничать, и всё ей варенье подкладывает. Она кушает, нахваливает:

— «Ой, какое вкусное! Я такое ела, когда с отцом твоим встречалась!»

А Всеслав всё подкладывает варенье да подкладывает. Вот Катерина наелась, спать ей захотелось. Только она легла, сразу заснула. А Всеслава сразу сомнения одолели — а вдруг с матушкой что случится, а его рядом нет? А вдруг он не справится? Ну и всё в таком духе. А потом одёрну себя:

— «Что это я рассиживаю! У меня же времени не так уж много!»

Одел он куртку, положил в карман фонарик и побежал. Прибежал в лес, бегает, ищет — где же камень большой? Торопится, потому и не сразу увидел. А как нашёл и камень, и дерево корнями наружу, так зажёг фонарик и полез внутрь пещеры. И сказал:

— «Знаю, что делаю!»

Тут же свет вспыхнул, светло стало, как днём. Всеслав фонарик выключил и пошёл. Вот смотрит — текут два ручья — один звонкий, весёлый, прыгучий, золотистым и голубым светом играет, переливается. Рядом другой течёт, спокойный, медлительный, плавно изгибается, зелёным да красным светится. А вот камни лежат поперёк у каждого ручья, и они, покинув русла свои объединились в один некрасивый коричневый поток, по поверхности которого плывёт серо-бурая пена. Там, где ручьи журчат отдельно — по берегам цветы цветут, травинки зеленеют, а где грязный поток — вокруг только зелёная тина, да глина вязкая.

Покачал головой Всеслав и начал убирать камни, преграждающие путь ручьям. Камни убрал, а русла пересохли, мусором забиты. Стал мусор очищать, чувствует, поводок подёргивается, шея болеть начинает. Дёрнулся было домой, потом вспомнил слова знахарки, что второго шанса не будет, и продолжил. Поводок тянет, дёргается, а Всеслав сухие русла очищает, да камни меж ручьями кладёт, чтобы потоки разъединить. Чувствует, сил совсем мало осталось, давит ошейник больно. И как он его раньше то не чувствовал?

Прислонился Всеслав к дереву, чтобы не упасть от усталости, и от дерева к нему сила пошла, наполняя его руки и ноги. Поблагодарил Всеслав дерево и опять пошёл работать. Совсем уж чуть чуть осталось.

Положил последний камень меж потоками, они забурлили недовольно, заворчали, и потекли каждый отдельно. Сначала скудно — влага вся в сухую землю уходила поперва, а потом потихоньку набирая силы, потекли каждый сам по себе.

И чувствует Всеслав, что поводок то тянуть перестал. И ошейник уже не давит. И тут вдруг прямо к его ногам они и упал — и поводок, и ошейник. И так легко стало Всеславу, что раскинул он руки во все стороны и как закричит молодецким покриком:

— «Ура! Я сделал это! Ура!»

— «Ты почто шумишь?»

Всеслав оглянулся и увидел суровую морду медведя. Радостный, подбежал к медведю, подхватил его на руки и закружил. И откуда только силы взялись?

— «Тю! Тю! Сказився хлопец!» — медведь пытался вырываться, но Всеслав кружил его и кружил.

— «Дяденька, отпустите Потапыча!» — услышал Всеслав тонкий голосочек. Он осторожно поставил на место обалдевшего слегка медведя и оглянулся. На него смотрели доверчивые детские глаза.

— «Ты кто?» — Всеслав посмотрел на босые ножки, на торчащие во все стороны светлые тонкие волосы, создающие вокруг нежного лица подобие светящегося нимба.

Детёныш доверчиво протянул руку:

— «Я твой проводник. Пойдём, я провожу тебя к Ягине!»

Всеслав взял ребятёнка за руку и пошёл, приноравливая свои широкие мужские шаги к детскому небольшому шагу. Впрочем, ребёнок всё время подпрыгивал, тарахтел без умолку, рассказывая, что вообще то его зовут Клубок, Клубочек, потому что обычно он именно в таком виде в людям и появляется. Так, видите ли, безопаснее. Но к Всеславу он почувствовал доверие. Очень уж он радостный был. Ну и потом, клубочки ведь не разговариваю!

Всеслав засмеялся. Подхватил мальчишку на руки и посадил себе на плечи. Так они и пошли, к удовольствию обоих.

Когда дошли до резной избушки, стоящей на опушке леса, Клубочек спрыгнул на землю, хлопнул Всеслава по руке:

— Ну ладно, прощевай! Знаешь ведь что дальше делать!» И молниеносно исчез за деревьями.

Всеслав подошёл поближе. И ахнул. Издалека, из-за кустов калины и смородины, растущих вокруг, он не досмотрел, что избушка то была на ножках!

Как там в сказках то говорилось?

— «Избушка-избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!» И ногой топнул, как в положено.

Избушка на удивление беззвучно, мягко, как будто смазанная недавно, плавно повернулась к Всеславу резным крылечком, на котором лежал, развалясь, огромный чёрный кот.

— «Ну да, всё как полагается», — успел подумать Всеслав, поднимаясь по ступенькам. Постучал, и, не дождавшись ответа, потянул дверь на себя.

В избушке было чисто, тихо, пахло травами и мёдом.

— «Есть кто живой?» — громко спросил Всеслав. Кот вошёл следом, прыгнул на лавку и стал старательно намывать мордочку.

Всеслав догадался, что хозяйка отсутствует по каким-то своим делам. А ему что делать? Вспомнил слышанные в детстве сказки, про русским духом пахнет, и про «накорми, напои, в баньке попарь…»

Если верить сказкам, хозяйке этого дома должно быть немало лет, да и пока это она появится… И, конечно, голодна. От нечего делать Всеслав нарубил дров, натопил баню, разжёг печку и приготовил поесть.

И тут в сенях что-то затарахтело, недовольный женский голос помянул того, кто наследил…

В избушку вошла довольно пожилая, но всё ещё крепкая женщина, одетая в цветастую юбку и не менее цветастый платок. Белая блузка её была вышита крестиком, на груди болтались разноцветные мониста, и седые волосы уложены короной на голове.

— «Вот тебе и Ягиня! — подумал Всеслав. — А в сказка то сказывали! И ничуть она не злая!»

Будто в опровержение его мыслей Ягиня улыбнулась, показав 32 крепких белых зуба и запел сладким голосом:

— «Фу-фу-фу! Русским духом пахнет! Никак ужин пожаловал?»

— «Ты это, Ягиня! — Сказал Всеслав. Вставая с лавки, и подходя к женщине. — Устала небось дороги-то? Банька натоплена, пойди искупайся, а я пока на стол накрою. Каша как раз уже поспела!»

Ягина закрыла рот. Ещ1 раз открыла и опять закрыла. Посмотрела внимательно на Всеслава. Молча вышла. Всеслав посмотрел в окно. Ягиня задумчиво брела к бане.

После ужина, выслушав Всеслава, Ягиня сказала:

— «Искать тебе твою Амазонку надо в Амазонии, да только где она, та Амазония! Никто ж не знает! И я не знаю. Но завтра утром пойдёшь по тропинке, она приведёт тебя к моей сестре. Яге. Может, она тебе и поможет. Привет ей от меня передавай.»

На следующее утро Всеслав чуть свет отправился в путь. Солнце уже клонилось к закату, когда он дошёл до следующей избушки, чуть побогаче и понаряднее.

Привычно топнул ногой и гаркнул:

— «Избушка-избушка, стань к лесу передом, ко мне задом!»

К его удивлению, ничего не произошло Избушка будто и не слышала! Всеслав топнул посильнее и крикнул уже громче:

— «Избушка-избушка, стань к лесу передом. Ко мне задом!»

Ноль реакции.

— «Избушка, твою дивизию! Я кому сказал, стань ко мне передом, к лесу задом!»

Избушка опять никак не отреагировала, зато распахнулось узорчатое окошко и оттуда высунулась голова в чалме и красивая черноглазая женщина насмешливо произнесла:

— «Слышь, милок! Ты бы ей ещё „К ноге“ сказал! Не работает она! Вишь ты, что-то ей попало, что не хочет она вертеться! Придётся тебе обойти вокруг!»